Стил Даниэла. Драгоценности

   Весь следующий месяц было просто больно смотреть, насколько он потрясен ее известием. Его пугала мысль о женитьбе, но перспектива стать отцом наполнила его настоящим ужасом. Питер попытался однажды вечером, когда она обедала с ними вдвоем, объяснить ей это, к тому времени ее несчастная жизнь с Фредди уже не была для них секретом. Больше никто не должен был знать, но от сестры и ее мужа она ничего не утаила.
   — Некоторых людей просто ужасает такая ответственность. Это значит, что сами они еще недостаточно взрослые. Должен признаться, что и меня первый раз это напугало. — Питер с любовью посмотрел на Джейн, а затем перевел взгляд на ее сестру. — И Фредди, как известно, не слишком стремится заняться чем-то определенным. Но может быть, увидя ребенка, он поймет, что страшной угрозы, которой он боялся, не существует. Что дети довольно безобидны, когда они маленькие. Но до появления ребенка будет тяжело. — Он больше сочувствовал ей, чем позволил себе показать; он часто говорил жене, что Фредди — настоящий негодяй. Но Питер не хотел огорчать Сару. Он предпочитал ободрить ее перед родами.
   Но настроение Сары не улучшалось, а поведение и пьянство Фредди становилось труднее переносить. И потребовалась вся изобретательность Джейн, чтобы вытащить Сару из дома. Наконец ей удалось вывести ее в магазин. Они отправились на Пятую авеню, как вдруг Сара побледнела, споткнулась и ухватилась за свою сестру.
   — Что с тобой? — Джейн перепугалась, взглянув на сестру.
   — Я… Все прекрасно… Я не знаю, что случилось. — Она почувствовала ужасную боль, но это продолжалось всего мгновение.
   — Давай присядем. — Джейн быстро сделала кому-то знак и попросила принести стул и стакан воды. В этот момент Сара снова вцепилась в нее. На лбу у нее выступили капли пота, и лицо стало землистого цвета.
   — Извини… Джейн, мне совсем плохо… — И, сказав это, она потеряла сознание.
   «Скорая помощь» приехала сразу после вызова. Сару положили на носилки. К тому времени она пришла в себя, перепуганная Джейн бежала рядом с ней, и вид у нее был ужасный. Ей позволили поехать в больницу вместе с Сарой в машине «скорой помощи». Джейн попросила в магазине позвонить Питеру на работу и домой матери. И оба приехали в больницу следом за ними. Мать долго оставалась с Сарой, а когда вышла из палаты, ее глаза были полны слез, она посмотрела на свою старшую дочь.
   — С ней все в порядке? — с тревогой спросила Джейн, мать спокойно кивнула и села. Она была хорошей матерью им обеим, спокойная, скромная женщина, с хорошим вкусом и здравым смыслом, и то, что она дала дочерям, хорошо послужило им обеим, хотя разумные уроки не очень-то могли помочь Саре в отношениях с Фредди.
   — Она поправится, — успокоила Виктория Томпсон, взяв их обоих за руки, а Питер и Джейн крепко сжали ее руки. — Она потеряла ребенка… но она очень молода.
   Виктория Томпсон тоже потеряла ребенка, своего единственного сына, до рождения Сары и Джейн, но она никогда не делилась с ними своим горем, теперь она рассказала об этом Саре, стараясь утешить и помочь ей. «У тебя еще будет ребенок», — успокаивала Виктория, но она была чуть ли не больше огорчена тем, что ей сообщила Сара о своей жизни с Фредди. Сара ужасно плакала и винила себя в потере ребенка. Накануне вечером она передвигала мебель, а Фредди, как всегда, не было дома, чтобы помочь ей. И тут она выложила все: как мало времени он проводил с ней, как много пил, как несчастлива она была с ним и как огорчился он, узнав о предстоящем рождении ребенка.
   Прошло несколько часов, прежде чем доктор снова позволил повидать ее, к тому времени Питер уже вернулся на работу, заставив Джейн дать обещание, что она поедет домой отдохнуть и успокоиться после волнений дня. В конце концов, она тоже беременна, и одного несчастья в семье было достаточно.
   Они пытались дозвониться Фредди, но его, как обычно, не было дома, и никто не знал, где он и когда вернется. Служанка была очень огорчена, узнав о «несчастном случае» с миссис ван Деринг, и обещала послать мистера ван Деринга в больницу, если он позвонит или появится, но каждый подумал, что это маловероятно.
   — Это моя вина… — повторила Сара, когда они снова пришли проведать ее. — Я недостаточно сильно хотела ребенка. Я переживала, видя недовольство Фредди, а теперь… — Она разрыдалась, мать обняла ее, пытаясь успокоить. Теперь все три женщины плакали, и в конце концов Саре пришлось дать успокоительное. Ее на несколько дней оставили в больнице. Виктория сказала медсестре, что она проведет ночь с дочерью, а Джейн наконец отправила домой на такси, а затем долго разговаривала с мужем по телефону в холле больницы.
   Когда Фредди пришел в этот вечер домой, он, к большому своему удивлению, обнаружил, что в гостиной его ждет тесть. К счастью, он выпил меньше обычного и был удивительно трезвым, если учесть, что часы давно пробили полночь. Вечер выдался у него скучный, и он решил вернуться домой пораньше.
   — Боже мой! Сэр… Что вы здесь делаете? — Он слегка покраснел, затем улыбнулся своей открытой мальчишеской улыбкой. И тотчас понял, что что-то случилось, раз Эдвард Томпсон ждет его в такое время в его квартире. — С Сарой все в порядке?
   — Нет, не в порядке. — Какое-то мгновение Эдвард смотрел в сторону, а затем перевел взгляд на Фредди. Деликатного способа сообщить печальную новость не было. — Она… ах… утром потеряла ребенка и находится в больнице Леннокс-Хилл. Ее мать до сих пор с ней.
   — В самом деле? — Фредди выглядел испуганным, но почувствовал облегчение и надеялся, что не настолько пьян, чтобы не суметь скрыть это. — Мне очень жаль. — Он произнес это так, словно речь шла о чужой жене и чужом ребенке. — С ней все в порядке?
   — Полагаю, она сможет иметь детей. Однако, судя по тому, что рассказала мне моя жена, ваша совместная жизнь далека от идиллии. Обычно я никогда не вмешиваюсь в дела моих замужних дочерей; но сейчас особый случай, и Сара так… так… больна, кажется, сейчас подходящий момент обсудить это с вами. Моя жена сообщила мне, что с Сарой весь день была истерика, к тому же я нахожу это весьма странным, Фредерик, что с утра никто не мог найти вас. Такая жизнь не может быть счастливой ни для нее, ни для вас. Вы не хотите нам ничего сказать или вы в состоянии продолжить вашу супружескую жизнь с моей дочерью в духе брачных обетов?
   — Я… я… конечно… Вы не хотите выпить, мистер Томпсон? — Он быстро направился к бару и налил себе полный стакан виски, плеснув совсем немного воды.
   — Не думаю. — Эдвард Томпсон выжидающе сидел, с неудовольствием наблюдая за своим зятем, и в голове у Фредди даже не возникло сомнения, что человек, который старше его, ждет ответа. — Есть ли какие-то трудности, которые мешают вам вести себя как подобает мужу?
   — Я… ах… ну, сэр, этот ребенок… все произошло так неожиданно.
   — Я понимаю, Фредерик. Дети часто бывают неожиданны. У вас какая-то серьезная размолвка с моей дочерью, о которой мне следует знать?
   — Нет, вовсе нет. Она чудесная девушка. Я… я… ах… просто требуется немного времени, чтобы привыкнуть к тому, что ты женат.
   — И я полагаю, вам следует приняться за дело. — Томпсон многозначительно посмотрел на Фредди, который подозревал, что об этом зайдет речь.
   — Да-да, конечно. Я думал, что я займусь этим после рождения ребенка.
   — Теперь вы сможете заняться этим немного раньше, не так ли?
   — Конечно, сэр.
   Эдвард Томпсон встал с обескураживающе почтительным видом по сравнению с довольно растрепанным Фредди:
   — Я уверен, что вы навестите Сару как можно скорее, завтра утром, не так ли, Фредерик?
   — Безусловно, сэр. — Он проводил его до дверей, отчаявшись дождаться его ухода.
   — Я заеду за Викторией в больницу в десять часов. Уверен, что увижу вас там.
   — Безусловно, сэр.
   — Очень хорошо, Фредерик. — Эдвард последний раз оглянулся в дверях. — Мы действительно поняли друг друга? — Было сказано очень мало, но они поняли друг друга.
   — Думаю, что так, сэр.
   — Спасибо, Фредерик. Спокойной ночи. До завтра.
   Закрыв за тестем дверь, Фредди с облегчением вздохнул. Он налил себе еще виски, думая о том, что случилось с Сарой и ребенком. Ему было интересно, что значит — потерять ребенка, но не хотелось задавать себе слишком много вопросов. Фредди очень мало знал о подобных вещах и не имел желания расширять свое образование. Ему было жаль Сару, и он был уверен, что для нее это должно быть ужасно, но ему казалось странным, как мало чувств он испытывал по отношению к ребенку, к жене, к происшедшему. Он думал, что будет так забавно быть женатым на ней, все время вечеринки, каждый уходит, когда хочет. Он совсем не ожидал, что будет чувствовать себя закованным в кандалы, таким утомленным, угнетенным, стесненным. В супружестве не было ничего, что бы ему нравилось, даже Сара. Она была красивая девушка и могла бы стать чудесной женой для кого-нибудь другого. Она прекрасно содержала дом, хорошо готовила, умела развлечь гостей, была умна, и с ней было приятно. Сначала она даже волновала его физически. Но теперь ему было просто невыносимо о ней думать. Меньше всего он хотел быть женатым. И он испытал такое облегчение, что она потеряла ребенка. Это было бы подобно тому, чтобы покрывать глазурью уже отравленный пирог.
   На следующее утро он появился в больнице еще до десяти часов, исполненный сознания собственного долга, так что мистер Томпсон смог увидеть его, когда в десять часов приехал за своей женой. Фредди, одетый в черный костюм и в черном галстуке, выглядел мрачным, по правде говоря, он просто был с похмелья. Он купил Саре цветы, но, кажется, ей было все равно, она лежала в постели, пристально глядя в окно. Когда он вошел, она держала свою мать за руку, и на мгновение он почувствовал к ней жалость. Она повернула голову, взглянула на него, не говоря ни слова, и по ее щекам покатились слезы, а ее мать тихо вышла из комнаты, сжав руку Сары и нежно коснувшись ее плеча.
   — Мне жаль, Фредди, — тихо произнесла она, когда мать вышла, но она была мудрее, чем он думал о ней, и сразу с первого взгляда по его лицу она поняла, что он не сожалел о случившемся.
   — Ты сердишься на меня? — спросила Сара сквозь слезы. Она не сделала попытки подняться, оставаясь лежать, как лежала. Ее длинные черные волосы спутались, а лицо было такого же цвета, как простыни, губы были почти синими. Она потеряла много крови и слишком ослабла, чтобы сидеть. И теперь она старалась отвернуться от него, а у него не возникало ни единой мысли, что бы сказать ей.
   — Конечно, нет. Почему я должен сердиться на тебя? — Он подвинулся немного поближе к ней и коснулся ее щеки, чтобы она снова на него посмотрела, но в ее глазах была такая боль, что он едва мог вынести ее взгляд. Он не мог придумать, как себя вести, и она понимала это.
   — Это моя вина… Я передвигала в тот вечер этот дурацкий комод в нашей спальне, и… доктор говорит, что такие вещи случаются, надо иметь это в виду.
   — Посмотрим… — Он переминался с ноги на ногу и видел, как она сложила руки, затем снова развела их, но даже не коснулся ее.
   — Увидим… может быть, это и к лучшему. Мне двадцать четыре, тебе двадцать, мы не готовы иметь ребенка.
   Она долго молчала, а затем посмотрела на него так, словно увидела в первый раз.
   — Ты рад, что мы его потеряли, правда? — Ее взгляд причинял ему беспокойство, почти вызывая боль.
   — Я не сказал этого.
   — Тебе не нужно говорить. Тебе не жаль, верно?
   — Мне жаль тебя.
   Это была правда. Она действительно выглядела ужасно.
   — Ты никогда не хотел этого ребенка.
   — Да, я не хотел. — Он был честен с ней, он чувствовал, что не имеет права ей лгать.
   — И я тоже, спасибо тебе, возможно, поэтому я и потеряла его.
   Он не знал, что ей сказать, а через мгновение вошел ее отец вместе с Джейн, а миссис Томпсон была занята чем-то с медсестрой, Сара должна была еще несколько дней провести в больнице, а затем собиралась домой к своим родителям. А когда она окрепнет, она должна вернуться в их квартиру к Фредди.
   — Ты, конечно, можешь пожить с нами, — приветливо улыбнулась ему Виктория Томпсон, но она решительно была против возвращения Сары с ним домой. Она хотела присмотреть за дочерью, а Фредди, очевидно, испытал облегчение, что ему не придется ухаживать за женой.
   На следующий день он прислал ей в больницу красные розы, и еще раз навестил ее, и навещал каждый день, пока она жила у своих родителей.
   Больше он ни разу не упомянул о ребенке. Но он делал все, что в его силах, чтобы поддержать разговор. Он был удивлен тем, как неловко он себя чувствовал с ней. Словно за одну ночь они стали чужими. Правда была в том, что чужими они были всегда. Просто теперь труднее скрыть это. Он не сочувствовал ее горю. Он просто приходил навестить ее, потому что понимал, что это его долг. И еще он знал, что ее отец убьет его, если он этого не сделает.
   Он приходил в дом к Томпсонам каждый день в полдень и проводил с Сарой час, а потом уходил на ленч со своими закадычными друзьями. И очень мудро поступал, никогда не оставаясь с ней до вечера. К тому времени он был порядком потрепан, и у него хватало ума не показываться на глаза Саре и ее родителям. Он на самом деле был огорчен, что Сара так сильно переживает потерю ребенка. Она до сих пор выглядела ужасно. Но ему невыносимо было думать о том, что она ждет от него либо проявления чувств, либо, что еще хуже, надежды на другого ребенка. Эти мысли заставляли его больше пить и продолжать опускаться. И к тому времени когда Сара была готова вернуться с ним домой, он попал в нисходящую спираль, из которой уже никто не мог его вытащить. Его пьянство настолько вышло из-под контроля, что даже кое-кто из приятелей-собутыльников стал беспокоиться о нем.
   Тем не менее он, чувствуя свой долг, появился у Томпсонов, чтобы забрать Сару домой, где их ждала служанка. Все было прибрано и в полном порядке, однако Сара не находила себе места, у нее было ощущение, будто кто-то по сторонний находился дома, а она была здесь чужой.
   Фредди тоже был здесь чужим. С тех пор, как она потеряла ребенка.
   День он провел с ней, а затем сказал, что он должен пообедать со старым другом, с которым необходимо поговорить о работе, и это очень важно. Он знал, что тогда она не станет возражать. И она не возражала, хотя была разочарована, что он не провел с ней первый вечер дома. Но она сильно возражала против того, в каком состоянии он вернулся домой в два часа ночи. Привратник вынужден был помочь ему войти и усадил на стул. Сара испугалась, когда раздался звонок. Фредди совсем повис на привратнике и едва узнал ее, когда пытался сосредоточиться на ее расплывающемся перед ним лице. Фредди вручил привратнику чек на сто долларов и щедро расточал благодарность за то, что тот был хорошим спортсменом и большим другом. Сара в ужасе наблюдала, как Фредди неуверенно прошел к постели и рухнул в нее без чувств. Она долго стояла, глядя на него со слезами на глазах, потом легла спать в комнате для гостей. Когда она ушла от него, она почувствовала в сердце боль за ребенка, которого потеряла, и мужа, которого не имела и которого у нее уже не будет. Наконец-то она поняла, что ее замужество не больше чем обман, пустая оболочка и источник бесконечных огорчений и разочарований. Когда она скользнула в постель, перед ней предстала эта мрачная перспектива, но она не могла больше обманывать себя. Он всегда будет пьяницей и повесой. И хуже всего то, что она не могла себе представить развода с ним. Она не могла помыслить о позоре, который принесет развод ей и ее родителям.
   Когда той ночью Сара лежала без сна, она думала о долгой одинокой дороге, лежащей перед ней. Об одинокой жизни с Фредди.

Глава 3

   Через неделю после возвращения домой Сара выглядела вполне здоровой, она снова была на ногах и выходила из дома на ленч со своей сестрой и матерью. Казалось, что у нее все прекрасно, хотя обе женщины считали, что она слишком спокойна.
   Втроем они собирались на ленч у Джейн, и мать как бы случайно пыталась расспросить Сару о Фредди. Она была глубоко огорчена тем, что Сара рассказала ей о своей жизни.
   — С ним все прекрасно, — отвечала Сара, отвернувшись. Как всегда, она ничего не рассказывала о вечерах, которые проводила в одиночестве, и о том, в каком состоянии Фредди возвращался ночью домой. Она почти не говорила с ним об этом. Сара смирилась со своей судьбой и решила сохранить брак. Кроме всего прочего, разводиться было бы слишком унизительно.
   Фредди тоже заметил в ней перемену, своего рода уступчивость и примирение с его отталкивающим поведением. Казалось, со смертью ребенка умерла и часть ее души. Но Фредди не спрашивал ее об этом, он просто в полной мере пользовался тем, что казалось ему добродушием Сары. Он приходил и уходил, когда ему нравилось, изредка утруждая себя тем, чтобы взять ее куда-нибудь с собой, не делая секрета из своих связей с другими женщинами и напиваясь до потери сознания.
   То было самое несчастное время в ее жизни, но Сара, кажется, решила примириться с этим. Месяцами она скрывала от всех свою печаль. Но всякий раз, когда Джейн видела сестру, крайняя озабоченность ее возрастала. И из-за этого Сара старалась встречаться с ней все реже и реже. Она погрузилась в оцепенение, и в ее глазах застыло страдание. Она страшно похудела с тех пор, как потеряла ребенка, и это тоже беспокоило Джейн, но она чувствовала, что Сара избегает ее.
   — Что с тобой случилось? — наконец спросила ее Джейн в мае. К этому времени она была уже на шестом месяце беременности и почти не видела сестру, потому что Саре было невыносимо видеть беременную Джейн.
   — Ничего. У меня все прекрасно.
   — Не говори мне этого, Сара! Ты словно в трансе. Что он с тобой делает? Что происходит?
   Джейн в отчаянии посмотрела на сестру. Она понимала, как неуютно было с ней Саре, поэтому не навязывала сестре свое общество. Но она не хотела предоставить ее самой себе. Джейн стала опасаться за психику Сары и за ее жизнь, если она не расстанется с Фредди, кто-то должен был прекратить это.
   — Не глупи. У меня все прекрасно.
   — Лучше, чем было?
   — Я так думаю. — Она намеренно была рассеянной, и от ее сестры не ускользнуло это.
   Сара сильно похудела и была бледнее, чем сразу после выкидыша. Она тщательно скрывала свое подавленное состояние и заверяла всех, что у нее все прекрасно, что Фредди ведет себя хорошо. Она даже сказала своим родителям, что он ищет работу. Это была все та же старая ложь, в которую никто больше не верил, тем более Сара.
   Родители молчаливо согласились поддержать этот фарс, отметив их первую годовщину небольшим вечером в доме в Саутгемптоне.
   Сначала Сара пыталась их отговорить, но в конце концов оказалось легче уступить им. Фредди обещал ей, что он там будет. Идея ему пришлась по вкусу. Он хотел поехать в Саутгемптон на всю неделю и привести с собой полдюжины друзей. Дом был достаточно большой, и Сара спросила мать, не будет ли она против. Виктория сразу сказала им, что их друзьям всегда будут рады. Но Сара предупредила, что его друзья должны вести себя прилично, если останутся с ними в доме родителей, чтобы не смущать их.
   — Какие глупости ты говоришь, Сара, — огрызнулся он. В последнее время он становился все раздражительнее. Она совсем не была уверена, происходило ли это из-за злоупотребления алкоголем, или же он на самом деле начал ее ненавидеть. — Ты меня ненавидишь, не правда ли?
   — Не говори глупости. Я просто не хочу, чтобы твои друзья вели себя бесцеремонно в доме моих родителей.
   — Но ты ведь не чопорна, малышка. Моя дорогая бедняжка боится, что мы не сможем хорошо вести себя у ее родителей.
   Она хотела заметить ему, что он нигде не умеет вести себя, но удержалась. Она постепенно отказывала себе во многом, зная, что будет несчастна с ним всегда. Вероятно, никогда не появится другой ребенок, но даже это теперь не имело значения. Ничто не имело значения. Она просто жила день за днем, а однажды она умрет, и все будет кончено. Мысль о разводе с ним никогда даже не приходила ей в голову, во всяком случае, если и приходила, всегда только мимолетно. Никто в ее семье никогда не разводился, и в самых безумных мечтах Сара не допускала мысли, что она будет первой. Позор убил бы ее, так же как и ее родителей.
   — Не беспокойся, Сара, мы будем вести себя хорошо. Просто не нагоняй на моих друзей скуку таким вытянутым грустным лицом. Ты вполне можешь испортить вечер каждому.
   С тех пор как они поженились и она потеряла ребенка, все краски молодости сошли с ее лица, весь румянец, исчезли вся joie de vivre и волнение. Она всегда была живой, веселой и счастливой, как девочка, но внезапно стала казаться покойницей даже себе самой. Только Джейн настойчиво говорила об этом, а Питер и родители просили ее не беспокоиться, они надеялись, что с Сарой все будет в порядке, потому что им хотелось в это верить.
   За два дня до приема у Томпсонов герцог Виндзорский женился на Уоллес Симпсон. Свадьба состоялась в замке Шато де Капле во Франции и привлекла к себе всеобщее внимание, все это казалось Саре пошлым и отвратительным. Ее мысли были заняты празднованием годовщины их брака, и она мгновенно забыла о Виндзоре.
   Питер, Джейн и маленький Джеймс ради этого большого события собирались провести в Саутгемптоне неделю. Дом, полный цветов, был очень красив, а над лужайкой был натянут тент, и оттуда открывался вид на океан. Томпсоны подготовили превосходный вечер для Сары и Фредди. В пятницу вечером все молодые люди отправились из дома в «Каноэ-Плейсинн» и чудесно провели время, беседуя, танцуя и смеясь. Даже Джейн, которой скоро предстояли роды, присоединилась к молодежи, пошла и Сара, лицо которой вновь озарила улыбка. Фредди даже танцевал с ней, и в какой-то миг ей вдруг показалось, что он хочет ее поцеловать. Вскоре после этого Питер, Джейн, Сара и еще несколько человек вернулись к Томпсонам, а Фредди и его друзья отправились на небольшую попойку. Сара снова притихла, но ничего не сказала, когда они ехали домой вместе с Джейн и Питером. Ее сестра и зять все еще были в приподнятом настроении и, кажется, не заметили ее молчания.
   Следующий день выдался солнечный, а вечером, когда заиграл оркестр и Томпсоны приветствовали гостей, которые пришли отпраздновать годовщину свадьбы Фредди и Сары, все любовались незабываемым закатом над Лонг-Айленд-Саунд.
   Сара выглядела восхитительно в белом платье. Мерцающая ткань соблазнительно облегала ее фигуру и делала похожей на юную богиню. Темные волосы были высоко заколоты, и она двигалась через толпу со спокойной грацией, приветствуя своих друзей и гостей родителей, и каждый говорил о том, как она повзрослела за прошедший год и насколько она стала красивее, чем была на свадьбе. Она составляла разительный контраст со своей располневшей сестрой Джейн, которая выглядела по-матерински трогательно в бирюзовом шелковом платье, скрывающем ее полноту.
   — Мама хотела, чтобы я была в красном, но я больше люблю этот цвет, — шутила она со старыми друзьями, и Сара улыбнулась, проходя мимо. Она выглядела лучше и казалась счастливой, но Джейн все еще беспокоилась о ней.
   — Сара так похудела.
   — Она… она болела в этом году.
   Она еще больше похудела с тех пор, как у нее случился выкидыш, и Джейн считала, хотя Сара и не признавалась ей в этом, что она все еще чувствовала вину и горевала о потере ребенка.
   — Детей еще нет? — постоянно спрашивали ее. — О, вам двоим уже пора начинать! Или кончать.
   Она только улыбалась в ответ, а через час с начала вечера она вдруг заметила, что Фредди куда-то исчез. Час назад он был со своими друзьями возле бара, а потом, пока она встречала гостей, стоя рядом с отцом, его и след простыл. Она спросила лакея, и он ответил, что мистер ван Деринг уехал несколько минут назад в автомобиле с несколькими своими друзьями, и они направились к Саутгемптону.
   — Они, возможно, поехали раздобыть кое-что, — мягко намекнул он Саре.
   — Спасибо, Чарльз. — Он был их лакеем не один год и оставался в доме зимой, когда они уезжали обратно в город. Она знала его с детства и горячо любила.
   Сара начала беспокоиться о том, что задумал Фредди. Он, возможно, отправился с друзьями в один из баров в Гемптон-Бейс пропустить рюмку-другую, прежде чем вернуться к аристократизму вечера ее отца. Но ее волновало, насколько они будут пьяны, когда вернутся.
   — Где же твой симпатичный муж? — поинтересовалась пожилая подруга ее матери, и Сара заверила ее, что Фредди через минуту спустится. Он поднялся, чтобы принести для нее шаль, объяснила она, и подруга подумала, что его внимание очень трогательно.
   — Что-нибудь случилось? — подошла к ней Джейн, спросив об этом, понизив голос. Она наблюдала за Сарой последние полчаса. Джейн слишком хорошо знала сестру, чтобы ее могла ввести в заблуждение неестественная улыбка, не сходившая с лица Сары.
   — Нет. Почему ты спрашиваешь об этом?
   — Ты выглядишь так, словно у тебя в кармане змея.
   При этих словах Сара только рассмеялась. На какой-то миг она вспомнила детство и почти забыла о том, что Джейн беременна. Будет так тяжело видеть ее в скором времени с ребенком, зная, что твоего ребенка больше нет и что другого уже не будет никогда. Они с Фредди ни разу не были близки с тех пор, как у нее случился выкидыш.