Стил Даниэла. Вернись, любовь

   Изабелла чуть не вскрикнула при этих словах, неистово качая головой из стороны в сторону, шепча и Амадео, и своей подруге:
   – Нет. Нет, я не могу. – Затем она выпрямилась и решительно посмотрела на Наташу, и слезы у нее вдруг исчезли. – Я больше не могу быть храброй. Была, пока могла.
   – А как насчет четверга?
   Изабелла смотрела на нее, медленно начиная улыбаться.
   – Премьера. Я буду там.

Глава 17

   – Изабелла!.. Изабелла!.. – Наташа неистово стучала в дверь.
   – Подожди минутку! Я еще не готова! Момент!.. Ну вот... – Она скользнула в туфли, надела серьги, быстро взглянула на себя в зеркало и распахнула дверь. Наташа стояла, одетая в вечерний китайский блузон из бледно-персикового атласа и брюки из коричневого бархата, на ногах – такие же, коричневые, с персиковым, парчовые туфельки. На ней были коралловые серьги, проглядывающие сквозь светлые волосы. Изабелла восторженно оглядела ее и, одобрив, радостно улыбнулась: – Дорогая, ты выглядишь великолепно. Где ты раздобыла такой потрясающий наряд?
   – В Париже, в прошлом году.
   – Очень красивый.
   Но тут и Наташа утратила дар речи, увидев знакомую фигуру, величественно стоящую посреди комнаты.
   Это была прежняя Изабелла, и на миг у Наташи перехватило дыхание от ее очарования. Перед ней стояла Изабелла ди Сан-Грегорио, какой она была когда-то. Любимая женщина Амадео и самая яркая звезда Рима.
   Дело было не только в том, что на ней было надето, но и в том, как она это носила, и в изгибе изящной длинной шеи цвета слоновой кости, в идеально зачесанных и уложенных в узел темных волосах, в форме ее маленьких ушей, в глубине замечательных черных глаз. Но сейчас Наташа задохнулась при виде ее наряда, такого простого и ошеломляющего. Совершенно прямой отрез черного атласа падал с плеч до кончиков туфель. Небольшой вырез мысиком, очень маленькие крылышки и богатство тяжелого черного атласа, который не прикрывал только носки черных атласных туфелек. Ее волосы были уложены в узел, руки полностью обнажены, а единственным украшением служила пара больших ониксовых серег в обрамлении бриллиантов, столь же ярких, как и ее сияющие глаза.
   – Мой Бог, это роскошно, Изабелла! – Платье было прямым и очень простым. – Должно быть, одно из твоих.
   Изабелла кивнула:
   – Из моей последней коллекции, той, что я подготовила перед... нашим отъездом. – Наступила продолжительная пауза. – Перед тем как исчез Амадео. – Оно было из той же коллекции, что и зеленое атласное платье, которое было на ней в тот вечер, когда она ждала его возвращения домой.
   – Что ты наденешь поверх него? Свое норковое пальто? – заколебалась Наташа. Шуба явно привлечет внимание. Но даже в совершенно простом черном атласном платье Изабелла была женщиной, которую заметят все.
   Изабелла отрицательно покачала головой, но на этот раз с довольным видом и тенью улыбки.
   – Нет. У меня есть кое-что другое. Из той коллекции, которая демонстрировалась на этой неделе. На самом деле, – сказала она через плечо, мгновение порывшись в шкафу, – это всего лишь образец, но Габриэла прислала его мне, чтобы показать, как оно хорошо смотрится. Оно было в той коробке, которую ты забрала у своего агента на прошлой неделе. В коллекции оно представлено в бирюзовом цвете, чтобы надевать его поверх фиолетового или зеленого платья. – Говоря это, она надела кремово-белое атласное пальто. В нем Изабелла выглядела еще более потрясающе, чем до этого.
   – О Боже. – У Наташи был такой вид, как будто она увидела призрак.
   – Тебе не нравится? – поразилась Изабелла.
   – Мне очень нравится. – Наташа закрыла глаза и села. – Но я думаю, ты сумасшедшая. Ты вообще не сможешь снять его. – Она вновь открыла глаза, уставившись на Изабеллу в замечательном белом пальто и черном платье. Весь наряд был столь простым и таким красивым, что просто кричал о высокой моде. А одного взгляда на ее бледное лицо было достаточно, чтобы понять, что игра закончится. Местонахождение Изабеллы ди Сан-Грегорио тотчас же станет известно. – Есть ли у меня хоть слабый разумный шанс отговорить тебя от этого? – Наташа угрюмо смотрела на нее.
   – Нет. – Изабелла снова взяла командование на себя. – Принцесса дома «Сан-Грегорио» в Риме. – Она взглянула на часы, оставленные на столе, потом опять на подругу. – Тебе лучше поторопиться, Наташа, а то опоздаешь.
   – Я была бы счастлива. А ты?
   – Буду точно, как обещала. Я подожду здесь ровно до девяти пятнадцати. Сяду в лимузин, который ты наняла для меня, подъеду прямо к театру, пошлю водителя уточнить у билетеров, начался ли фильм, и если да, то, как было намечено по графику, в девять тридцать быстро войду в зал. Я сяду на место у прохода, которое ты займешь для меня, и уйду, как только в конце фильма начнут зажигать свет в зале.
   – За мгновение до того, как зажжется свет. Не дожидайся ни титров, ни меня. Уматывай к черту. Я приеду домой позже, после торжественного ужина.
   – Да. И когда ты вернешься, я буду здесь, и мы сможем отметить идеальный вечер.
   – Идеальный? Может произойти что угодно.
   – Но ничего не случится. Поезжай, дорогая. А то опоздаешь на коктейль.
   Наташа стояла как парализованная. Изабелла улыбалась ей. Казалось, она совершенно не понимает, сколь большому риску подвергается, как легко ее могут узнать, какой фурор это вызовет, если станет известным ее местонахождение в Нью-Йорке.
   – А Бернардо знает, что ты затеяла?
   – Бернардо! Бернардо в Риме. А это Нью-Йорк. Здесь я – просто лицо из журналов мод. Не все следят за модой, моя дорогая. Или ты этого не знала?
   – Изабелла, ты дурочка. Ты не просто создаешь платья для французских графинь и богатых женщин Рима, Венеции и Милана. У тебя есть целая американская коллекция: мужская и женская готовая одежда, косметика, парфюмерия. Твои товары сделали тебя всемирной знаменитостью.
   – Нет. Я просто женщина. И я больше не могу так жить.
   Они сто раз обсуждали это за последние два дня, и Наташины аргументы становились все менее убедительными. Лучшее, что она могла сделать, – это разработать безопасный план. И если повезет, он сработает. Если Изабелла приедет попозже, уйдет пораньше, а в промежутке будет тихо сидеть на своем месте. Может быть, но только может быть, все пройдет хорошо.
   – Итак, ты готова? – Изабелла решительно посмотрела на нее, как будто убеждая упрямую дебютантку поехать на первый бал.
   – Мне хотелось бы умереть.
   – Не глупи, дорогая. – Она нежно поцеловала Наташу в щеку. – Увидимся там.
   Не говоря больше ни слова, Наташа встала и пошла; она на мгновение задержалась в дверях, покачала головой и ушла, а Изабелла снова села, улыбаясь про себя и нетерпеливо постукивая черной атласной туфелькой по полу.

Глава 18

   Лимузин, нанятый Наташей, ожидал у подъезда. Было ровно четверть десятого. Изабелла вышла из дома. Приятно было почувствовать прикосновение к лицу свежего воздуха, и она впервые не сетовала на холод. Водитель со стуком закрыл за ней дверцу, когда Изабелла осторожно устроилась на сиденье, расправив вокруг себя белое пальто, как коронационную мантию.
   Они проехали через Центральный парк, а затем направились к кинотеатру в деловой части города, по пути Изабелла молча наблюдала за проезжавшими мимо машинами.
   О Господи, наконец-то она выходит в свет. Даже Алессандро возбужденно посмотрел на нее и взвизгнул от восторга, когда она зашла пожелать ему спокойной ночи. Он осторожно поцеловал ее и воскликнул: «Совсем как с папой!»
   Но это было не так. На миг мысли Изабеллы унеслись обратно в Рим. К тем дням, когда они ездили на званые вечера на «феррари», спешили с работы домой, чтобы успеть поболтать и переодеться к балу, пока ее мысли все еще были заняты работой. Она слышала, как Амадео поет в душе, пока она раскладывает его смокинг и исчезает в своей туалетной комнате, чтобы затем появиться в сером бархате или голубой парче. Это была дурацкая, «пустая» жизнь, как кто-то сказал ей однажды, и все же это был их мир. Они вместе наслаждались им, радуясь и разделяя свой успех с восторгом и гордостью.
   Теперь все было иначе. Место рядом с ней пустовало. В длинном черном автомобиле не было больше никого, кроме водителя. Не с кем будет поговорить, когда она приедет туда, не с кем посмеяться, вернувшись домой, не для кого блистать и некому улыбаться. Она всегда держала голову чуть-чуть выше из-за того, что он был рядом.
   Когда они остановились у кинотеатра, ее лицо было печальным. Водитель обернулся к ней:
   – Миссис Уолкер просила, чтобы я сходил посмотреть, начался ли фильм.
   Он оставил ее в лимузине и пошел проверить, все ли в порядке.
   Изабелла почувствовала, что у нее чуть-чуть сильнее забилось сердце, как во время свадьбы, когда она была невестой Амадео, парящей в облаке белых кружев и вуали. Но сейчас она всего лишь шла смотреть фильм и одежда на ней была черной. Она больше не невеста Амадео, она его вдова. Водитель вернулся, чтобы помочь ей выйти из машины, и у нее больше не осталось времени на раздумье.
   В полузатемненном зале кинотеатра Наташа в панике ожидала появления Изабеллы. Небольшая компания заняла первые семь мест от прохода, и все ее просьбы – «Простите, очень прошу вас! Моя кузина... она очень простужена... будет здесь через минуту... опаздывает... она может почувствовать себя плохо, и ей придется уйти...» – были тщетны. Никто ее не слушал. Публика была чересчур неотесанной. Толстый мужик из Техаса – «Я нефтяной магнат, дорогуша», – в смокинге и стетсоне, явно слишком много выпил. «Знаете ли, больные почки, дорогуша». Его невозможно было сдвинуть с занятого им места у прохода. Рядом с ним восседала его жена в белой парче. Затем расположилась супружеская пара, у которых они были в гостях, дальше редактор финансового раздела лондонской «Таймс», еще парочка общественных деятелей и, наконец, Наташа, удерживающая свободное место рядом. Ей хотелось убить Изабеллу. План был безумием с самого начала. Изабелле придется пробираться мимо всех, что делало невозможным ее незаметное появление. Наташа сидела сердитая, ожидая начала фильма и надеясь, что Изабелла заболеет свинкой, тифом или, на худой конец, малярией.
   – У тебя веселенький вид сегодня, Наташа. Что случилось? Отвергли твою новую книгу?
   – Я была бы счастлива. – Она взглянула через пустое кресло на Корбета Эвинга.
   – У тебя прямо-таки безумный вид. – Он шутливо посмотрел на мужчину в белой шляпе, сидевшего у прохода. – Проблемы с Техасом? – Корбет Эвинг, широко улыбаясь, лукаво смотрел на нее.
   – Я пыталась занять место для подруги.
   – Ага! Значит, ты опять влюбилась. Черт подери, каждый раз, уезжая из города, я, кажется, упускаю свой шанс.
   Наташа улыбнулась. Но до него вдруг дошло, что она действительно озабочена. И, наблюдая за ней, он понял, что это за подруга. А подумав о ней, Корбет почувствовал, как у него чаще забилось сердце.
   – Где ты был? – Наташа попыталась завести праздный разговор, но в ее глазах оставалось беспокойство.
   – В основном в Токио, потом в Париже и Лондоне. А последнюю неделю провел в Марокко. Боже, какое красивое место!
   – Да, слышала. Как твои дела? – Спрашивать об этом Корбета было равноценно тому, чтобы поинтересоваться у главы Белого Дома, как прошел ленч. Корбет постоянно был в гуще событий и главных дел в своем бизнесе.
   – В порядке. А как твоя книга?
   – Наконец-то закончила. И решила, что на самом деле я не писательница, а переписчица. Я стряпаю романы за шесть недель и шесть месяцев перевариваю их.
   – По правде говоря, у меня почти так же.
   Они некоторое время помолчали, разглядывая публику. А затем без всякого предупреждения Корбет пересел на пустое место. Наташа изумленно посмотрела на него и жестом указала, чтобы он передвинулся обратно.
   – Мне там не видно. – Он мило взглянул на нее.
   – Корбет... пересядь, пожалуйста! – настойчиво произнесла она, но он только еще шире улыбнулся и покачал головой.
   – Нет, не пересяду.
   – Корбет! – Но в этот момент внезапно погас свет. Наташа продолжала настаивать, но на них зашикали важные дамы, сидевшие сзади.
   Именно в этот момент в конце прохода появилась билетерша с фонариком. Наташа удивленно посмотрела в ее сторону. По крайней мере Изабелла прибыла вовремя. Она в замешательстве смотрела на мужчину в белой шляпе.
   – Привет, дорогуша, ты, должно быть, Наташина кузина. Симпатичное пальтишко, не так ли?
   Это было сказано громким, театральным шепотом, и важные дамы снова оживились, а техасец представил Изабеллу своей жене. Она что-то мило пробормотала и посмотрела вдоль ряда. Наташа сделала ей знак, и Изабелла кивнула, медленно продвигаясь мимо семи пар ног и коленей.
   – Извините... ой... простите... я очень извиняюсь.
   Она добралась до Наташи, которая лишь молча указала на свободное место... Изабелла кивнула, взглянула на Корбета, перебралась через них обоих, расправила свое пальто и села. Фильм только начался, и в зале было очень темно, но, усевшись, она повернулась к Корбету, и они обменялись улыбками. Сначала она была слишком возбуждена, чтобы смотреть фильм, вместо этого она принялась разглядывать в темноте длинные ряды. Как они выглядели, кто эти люди, что на них надето и могли ли они понять, как приятно снова выйти в свет? Она улыбалась про себя в темноте, радостно глядя на изысканные прически и хорошо подстриженные головы. Наконец она обратила внимание на экран и сидела счастливая, почти как ребенок, наслаждаясь происходящим. Когда же она последний раз ходила в кино? Ах да, в начале сентября, с Амадео. Семь месяцев назад... Она услышала свой тихий счастливый вздох. Фильм был великолепен, и ее захватила его красота и юмор главных героев. Она увлеченно наблюдала, пока медленно не опустился занавес и не начали зажигаться огни в зале.
   – Уже конец? – Изабелла в замешательстве взглянула на Корбета, недовольная завершением истории. Но он весело улыбнулся ей и указал на слова на экране, уже почти скрытые золотыми кистями опускающегося тяжелого занавеса.
   – Это всего лишь антракт. – Улыбка стала еще шире. – Приятно видеть вас, Изабелла. Пойдемте в фойе, выпьем чего-нибудь.
   Но когда Изабелла кивнула, Наташа тотчас же схватила ее за руку и остановила Корбета хмурым взглядом:
   – Думаю, ей лучше остаться здесь.
   Он немного помедлил, с интересом глядя на Изабеллу, а затем с сочувствием посмотрел на свою старую приятельницу. Ему хотелось посоветовать ей слегка расслабиться, ведь он не насильник и не похититель, но сейчас было не место и не время. Он опять повернулся к Изабелле:
   – Хотите, я что-нибудь принесу? Изабелла покачала головой, вежливо улыбнулась и снова села на свое место.
   Как только он ушел, Наташа придвинулась поближе, вновь ругая себя за то, что согласилась на авантюру подруги.
   Изабелла лишь улыбнулась и похлопала ее по руке:
   – Не волнуйся так, Наташа. Все прекрасно. – Она получила шанс, о котором так мечтала. Наблюдать за людьми, смотреть на наряды, слушать смех, быть «там». Вдруг Изабелла встала и начала медленно оглядываться вокруг.
   Наташа злобно зашипела на нее:
   – Сядь.
   Но Изабелла была Изабеллой, и прежде чем Наташа успела остановить ее, она медленно стала продвигаться к другому проходу.
   – Иза... черт подери... – прошептала Наташа сквозь стиснутые зубы, быстро вставая, извиняясь, стараясь не наступать на кончики элегантных туфель и пытаясь держаться поближе к Изабелле. Но в тот момент, когда они присоединились к толпе в проходе, Изабеллу, казалось, подхватил разделивший их поток людей, весело смеющихся, старающихся не расплескать напитки и дергающих Наташу за длинные рукава.
   – Наташа! Дорогая! Мне тебя так не хватало...
   – Потом, – быстро пробормотала она и устремилась вперед. Но теперь Наташа порядком отстала от Изабеллы, уплывающей вместе с остальными в фойе, где толпа теснилась вокруг бара.
   – Передумали? – спросил Корбет Эвинг, внезапно возникший над Изабеллой, и она с улыбкой подняла на него взгляд.
   – Да, спасибо.
   – Хотите выпить? – Нет, я...
   Вдалеке за ее спиной появилась Наташа, в панике смотревшая на них. Она неистово замахала Корбету, который лишь улыбнулся в ответ. Но Наташе было не до улыбок, она в ужасе смотрела на Изабеллу. Ей необходимо было добраться до нее. Она сделала знак, чтобы та обернулась, потому что на нее надвигалась опасность – репортеры из «Женской одежды» и из раздела «Люди» журнала «Тайм». Женщина из «Женской одежды», похожая на паука в черном платье из джерси, уставилась на Изабеллу, задумчиво свела брови, а затем попыталась продвинуться поближе, шепнув что-то мужчине, следовавшему за ней. Изабелла ничего не замечала, улыбалась Корбету и бросала смущенные взгляды на подругу.
   Наташа все еще не могла пробиться к ним. Ей надо было добраться до Изабеллы прежде, чем... Но было слишком поздно. Двойная вспышка ударила Изабелле в глаза. От неожиданности она обернулась, испуганная и ослепленная. Она ухватилась за руку Корбета в тот момент, когда Наташа добралась до нее и рванула к себе. Корбет продолжал стоять на месте, пораженный, с бокалом в руке, мощным телом преграждая путь репортерам, которых на мгновение оттеснила толпа.
   Тогда Наташа схватила его за руку, крича, перекрывая шум:
   – Ради Бога, уведи ее отсюда! Сейчас же.
   Она выхватила у него бокал, и он обеими руками обхватил Изабеллу, как крепостной стеной, и в этот момент ей в лицо сверкнула еще одна вспышка. Прежде чем она поняла, что произошло, они уже были на полпути к выходу. Изабелла смутно различала рокот, поднявшийся в фойе. Корбет крепко схватил ее за руку, и они выбежали из здания к «роллс-ройсу». Изабелла не произнесла ни слова, но пока бежала с ним, что-то подсказывало ему, что это было для нее не ново. Они впрыгнули в машину. Еще не успев закрыть дверцу, Корбет закричал:
   – Трогай отсюда к черту!
   Только в этот момент из дверей выскочили репортеры, гнавшиеся за ними. Корбет усмехнулся. Игра в футбол в колледже уже не раз выручала его. И ему следовало восхищаться Изабеллой. Она проделала весь путь с ним без женских причитаний по поводу высоких каблуков или возможности испортить платье. Теперь она сидела на заднем сиденье, ничего не говоря, пытаясь собраться с мыслями и восстановить дыхание. Они уже повернули за угол, а репортеры, тяжело дыша, остались на тротуаре.
   – С вами все в порядке? – Корбет повернулся к ней, открывая бардачок и вытаскивая бутылку бренди и один стакан.
   – Как удобно. – А затем, слабо улыбаясь, добавила: – Да, все нормально.
   – Такое часто случается с вами? – Он протянул ей стакан, и она взяла его.
   – В последнее время нет.
   Он посмотрел на Изабеллу и заметил, как дрожит ее рука, держащая стакан. Значит, ничто человеческое ей не чуждо, несмотря на умение владеть собой. Она уже даже дышала нормально.
   – Наташа не сказала мне, куда вас доставить. Вы хотите поехать домой? Или у меня будет безопаснее?
   – Нет, лучше домой. И извините меня за ужасную сцену.
   – Не стоит. Моя жизнь чересчур скучна. – Он назвал адрес шоферу. Но вдруг его встревожил вид Изабеллы. Несмотря на самообладание, на ее лице было выражение отчаяния. – Я не собираюсь обращать все в шутку. Должно быть, это очень нервирует вас. Вы поэтому покинули Италию? Или такое происходит с вами только здесь? – мягко спросил он, откидываясь на спинку сиденья рядом с ней.
   – Нет. Это... случалось и дома. Прошу прощения, но я не могу всего объяснить. Это ужасно. Мне очень жаль, что я испортила вам вечер. Вы можете просто подбросить меня до дома и вернуться обратно.
   Но Корбету этого вовсе не хотелось. В этой женщине было что-то необычное и странное, тронувшее его душу. Нечто таинственное, замечательное и непонятное. У нее была величественная осанка, красота, чувство юмора и ум, но в ней было что-то скрытое в глубине, нечто большее. Боль, печаль, одиночество разглядел он теперь в ее темном, затаенном взгляде. Некоторое время он сидел очень тихо, но когда они свернули в парк, то заговорил вновь:
   – Как мой друг Алессандро? – Они обменялись улыбками, и Корбету понравилось, что упоминание о мальчике, казалось, оживило ее.
   – Очень хорошо.
   – А как вы? Все еще скучаете?
   Он знал, что она не покидала квартиру, за исключением коротких прогулок с Наташей. Он не понимал этого, потому что казалось, что она больше ничего не делала. Но сейчас она с улыбкой замотала головой:
   – О нет, мне не скучно. Я была так занята!
   – Неужели? – Он выглядел заинтригованным. – Что же вы делали?
   – Работала.
   – Правда? Вы привезли с собой работу? – Она кивнула. – И какую же?
   На мгновение она замкнулась. Но быстро нашла ответ:
   – Семейный бизнес. В области... искусства.
   – Интересно. Боюсь, я не могу похвастаться таким благородным занятием.
   – А чем вы занимаетесь? – По-видимому, чем-то очень прибыльным, подумала она, осторожно обводя взглядом отделанный кожей и деревом салон новенького «роллса».
   – Многим, но в основном тканями. По крайней мере предпочитаю это. Остальное предоставляю людям, с которыми работаю. Моя семья давным-давно начинала с производства тканей, и поэтому я всегда любил это больше всего.
   – На мгновение глаза Изабеллы засветились. – Вы занимаетесь производством какого-нибудь одного вида? – Ей до смерти захотелось узнать, не закупала ли она у него когда-нибудь ткани, но не осмеливалась спросить. Возможно, она сможет извлечь информацию из того, что он скажет.
   – Шерстяные, льняные, шелковые, хлопчатобумажные. Мы выпускаем бархат, идущий на обивку мебели почти во всей стране, и конечно, искусственные волокна, синтетику и кое-что новое, над чем сейчас работаем.
   – Понятно, но значит, не ткани для платьев. – Она выглядела разочарованной. Обивочные материалы ее не интересовали.
   – Естественно, мы выпускаем и ткани для одежды.
   Одежда. Она. поморщилась от этого слова. Ее платья не были одеждой. Это была сфера Седьмой авеню. Она занималась высокой модой.
   Он не мог разгадать выражение ее глаз, но все равно заинтересовался.
   – Возможно, даже платье на вас сшито из нашей материи. – В его голосе прозвучало редкое для него выражение гордости, но она – принцесса из Рима – высокомерно посмотрела на него.
   – Это французская ткань.
   – В таком случае прошу прощения. – Он весело откинулся на сиденье. – Но это наводит на более важные мысли. Вы так и не назвали мне свою фамилию.
   Она заколебалась, но лишь на миг.
   – Изабелла.
   – И все? – Он улыбнулся, глядя на нее. – Просто Изабелла, подруга из Италии?
   – Именно так, мистер Эвинг. И все. – Она одарила его долгим и твердым взглядом, и он медленно кивнул.
   – Ясно. – После происшествия в кинотеатре он понял, что ей пришлось достаточно пережить. С этой женщиной произошло нечто очень серьезное, и он не собирался проявлять излишнее любопытство. Ему не хотелось пугать ее, чтобы она не отвернулась от него.
   В этот момент они остановились у Наташиного подъезда, и Изабелла, слегка вздохнув, повернулась к нему и протянула руку:
   – Большое спасибо. И мне ужасно жаль, что я испортила вам вечер.
   – Вовсе нет. Я был даже рад выбраться оттуда. Я всегда считал благотворительные вечера скучными.
   – Правда? – Она с интересом посмотрела на него. – Это почему же?
   – Слишком много народа, чересчур много болтовни. Там все собираются вовсе не по основному поводу: приходят посмотреть на старых знакомых, а не ради благотворительных целей. Я предпочитаю небольшие дружеские встречи, когда можно послушать, что говорит каждый.
   Изабелла кивнула. Она в какой-то мере была согласна с ним. Но с другой стороны, вечера, подобные этому, были у нее в крови.
   – Позвольте проводить вас до квартиры, только чтобы убедиться, что никто не прячется в холлах.
   Она засмеялась над подобным подозрением, но с благодарностью кивнула:
   – Спасибо. Но я уверена, что здесь я в безопасности.
   Когда она говорила это, что-то подсказало ему, что именно поэтому Изабелла приехала в Америку. Чтобы быть в безопасности.
   – Давайте убедимся. – Он проводил ее до лифта и вошел вместе с ней. – Я только провожу вас наверх.
   Изабелла не проронила ни слова, пока лифт не остановился, и тут вдруг почувствовала себя неловко: он был так бесподобно мил.
   – Не хотите ли зайти на минутку? Знаете, вы могли бы подождать Наташу, пока она не вернется.
   – Благодарю вас, с удовольствием. – Они закрыли дверь. – Кстати, почему она не вернулась с нами вместо того, чтобы оставаться там для встречи с прессой? – Это поразило его, когда он убегал с Изабеллой, думая о только что сказанном Наташей.
   Изабелла вздохнула, глядя на него. По крайней мере она могла ответить ему хоть на этот вопрос.
   – Думаю, она решила, что будет разумнее, если никто не узнает, что я была с ней.
   – И поэтому вы вошли попозже? Она кивнула.
   – Вы ведете весьма загадочную жизнь, Изабелла. – Он улыбнулся и не стал больше расспрашивать ее, когда они сели на длинный белый диван.
   Остаток вечера пролетел быстро. Они беседовали об Италии, о тканях, о его доме. У него была плантация в Южной Каролине, ферма в Виргинии и дом в Нью-Иорке.
   – Вы держите лошадей в Виргинии?
   – Да. А вы ездите верхом?
   Она усмехнулась, взглянув на него. Когда-то ездила. Но очень давно.
   – Вам с Наташей надо как-нибудь привезти туда мальчиков. У вас найдется для этого время до возвращения в Италию?