Страница:
Элла с удовольствием подумала, что перед ним в Будапеште открыто множество дверей, и окончательно забыла вчерашнюю обиду. В его шутливой фразе прозвучало столько обаяния, что она почувствовала, как губы ее сами растянулись в улыбке.
На секунду или две Золтан застыл, с удовольствием глядя на нее и слушая ее смех. Когда она остановилась, он спросил:
— Это означает, что вы согласны взять меня с собой?
— С удовольствием, — ответила она и принялась за остывающий в салфетке тост. Золтан Фазекаш, как она начинала догадываться, может вскружить голову почище любого вина!
За завтраком Элла взяла на себя обязанности экономки. Когда же завтрак закончился и они с Золтаном вышли из комнаты, девушке пришла в голову мысль навестить Фриду. Наверняка она сейчас на кухне.
— У вас плохо с ориентацией в пространстве, если вы решили пройти в свою комнату через коридор, — заметил Золтан, увидев, что она повернула направо, а не налево.
— Я хочу взять жакет, это займет всего несколько минут, — ответила она и продолжила путь.
Но хозяин дома последовал за ней, она заметила это, уже взявшись за ручку кухонной двери. Улыбка исчезла с его лица. Неужели у него есть серьезные возражения против ее свободного передвижения по дому? Золтан распахнул дверь и пропустил ее вперед.
— Ё регельт, Фрида, — улыбнулась она, увидев экономку за кухонным столом и с поваренной книгой в руках. — Не вставайте! — быстро воскликнула она, так как Фрида попыталась подняться, и страшно обрадовалась, услышав сзади голос Золтана, переводившего ее слова на венгерский.
— Jo reggelt, — ответила экономка, опускаясь на стул.
Элла бросила взгляд на поваренную книгу и поняла, что Фрида уточняет детали приготовления какого-то блюда. Девушка обернулась к Золтану.
— Мы не можем позволить ей готовить! — Она вспомнила, что Гвенни в подобной ситуации можно было только перехитрить, и добавила: — Скажите Фриде, что я люблю готовить и хотела бы сама сделать сегодня обед. Мне доставит огромное удовольствие, если они с Освальдом согласятся отведать блюда английской кухни.
Элле показалось, что Золтан не все понял из ее слов, поскольку он несколько секунд молчал и лишь потом поинтересовался:
— Вы умеете готовить?
— Почему бы и нет? — парировала она.
— Вы хотите приготовить обед для нас четверых? — спросил он в изумлении.
— Рискуя, правда, разрушить мой имидж лентяйки, — ответила она с усмешкой. И пока Золтан разговаривал с экономкой по-венгерски, стала прикидывать, чем займется вечером во Фридиных владениях.
С этого момента все пошло прекрасно. Показывая ей красоты Будапешта, Золтан был еще более очарователен, чем за завтраком.
Он решил не сковывать себя обязанностями водителя и взял такси. Приехав на площадь Адама Кларка, они остановились возле фуникулера, и, пока ждали его, Золтан рассказывал ей историю Цепного моста, видневшегося неподалеку. Это первый из шести пересекающих Дунай постоянных будапештских мостов. Проектировал его англичанин по имени Вильям Тьерни Кларк, а строил шотландский инженер Адам Кларк. Потому и площадь на Будайской вершине была названа в честь последнего.
Поездка на фуникулере была недолгой, а петом Элла с удовольствием прошлась рядом с Золтаном по площади Святого Георгия и старинным мощеным улицам.
— Когда я провозгласил День Экскурсий, то решил, что ваше образование будет неполным без посещения церкви Матьяша на Крепостной горе, — важно заявил Золтан, и Элла рассмеялась. — В древности на этом месте тоже была церковь, — рассказывал Золтан. — В тринадцатом веке появилось прекрасное здание в готическом стиле. Оно было реконструировано в конце девятнадцатого.
Обойдя церковь со всех сторон и полюбовавшись ею, они направились к Рыбацкому Бастиону, представляющему собой серию лестниц, открытых галерей и террас с видовыми площадками, откуда город был как на ладони. Элле там очень понравилось. На лотках продавали прекрасно вышитые блузки в национальном стиле, украшенные голубыми и белыми цветами скатерти и другие изделия народных мастеров. Всем этим Элла любовалась под фольклорную музыку, которую трое музыкантов играли на экзотических инструментах.
Однако больше всего ей запомнилась прогулка по вернисажу среди множества картин, написанных в самой разной манере. Художники все были молодые, красивые. Студенты, решила Элла. Одна из акварелей привлекла ее внимание. Здесь был изображен уличный фонарь и часть стены янтарного цвета, и больше ничего. Но, как истинная туристка, Элла решила купить то, что ей понравилось.
Она увлеклась и совершенно забыла, что ее провожатый тоже художник. А когда вспомнила, то повернулась и посмотрела на него невинным и, возможно, слегка вызывающим взглядом. Как же она обрадовалась, когда, вглядевшись в то, что он назвал неправдоподобной синевой ее глаз, он неожиданно рассмеялся.
Ее сердце весело затрепетало. И вдруг Золтан посерьезнел и предложил заплатить за ее картину.
— Я сама хочу заплатить! — заявила она независимым тоном, но дело было уже сделано.
— Положите сумочку, — приказал Золтан, передавая ей картину, а когда она открыла было рот для возражений, заявил: — Вы проголодались. Мы сейчас поедим.
С трудом Элла удержала слова, которые могли бы разрушить их дружеские, отношения.
— Да, хозяин, — пробормотала она и прежде, чем он успел отвернуться, увидела, как дрогнули его губы.
Однако вся напряженность исчезла после тарелки прекрасного супа. Элла обнаружила, что Золтан обладает энциклопедическими знаниями. В ней снова проснулся страстный интерес к Венгрии и ко всему, что с нею связано, и она засыпала его вопросами.
Она узнала, что венгры живут в этих краях уже около тысячи лет. На северо-востоке долины расположена высокая горная цепь Карпат, полукругом растянувшаяся от Чехии до Румынии.
— Вы родились в Венгрии? — спросила Элла, понимая, что пока еще ничего не знает о своем собеседнике.
— Родился, жил и учился здесь, — ответил художник.
Элла представила, как он, должно быть, блистал в своем училище изящных искусств или университете, она радовалась, что Золтана не очень раздражает ее любопытство.
Однако ее интерес к художнику становился почти неуправляемым, и вопросы готовы были сыпаться один за другим.
— Вы много путешествовали?
— Я бывал только в двух странах, кроме моей родины, — ответил он, и Элла залюбовалась улыбкой, осветившей его лицо. Она — то думала, что такой известный художник уже везде побывал.
— Ваши родители тоже живут в Будапеште?
— Нет, в западной части Венгрии, — ответил он просто. — Климат там более влажный, но им нравится.
— А у вас… — Внезапно она замолчала, решив не спрашивать, есть ли у Золтана братья или сестры. Судя по выражению его лица, он не сердился на ее вопросы, но Элла испугалась, что терпение его лопнет, если следующим объектом ее любознательности станут его дяди и тети. Лучше переменить тему. — Я хотела сказать, что уже наелась и не смогу осилить еще и пудинг.
К ее удовольствию, Золтан не понял ее уловки и предложил снова погулять. Она с готовностью согласилась.
Секунду или две Золтан смотрел прямо на нее с тем холодным равнодушием, которое она уже несколько раз замечала в его взгляде. Затем резко отвернулся и подозвал официанта. Вскоре они уже шагали по тропинкам парка, раскинувшегося на Будайских холмах. Иногда во время прогулки между ними завязывался короткий разговор, но большей частью они молчали.
Было уже около пяти, когда Золтан, внезапно остановившись, сказал:
— Я совершенно забыл о вашем традиционном английском чае! — И пока Элла, смеясь, пыталась возразить, что она может прекрасно обойтись и без чая, он привел ее в одно очень приятное кафе.
В 6 шесть часов вечера они вернулись домой. В холле Элла остановилась перед Золтаном и с благодарностью сказала:
— Это был замечательный день!
— Очень рад, — пробормотал он и посмотрел так, что у Эллы перехватило дыхание. Она почувствовала себя неловко и даже смутилась.
Господи! Никогда еще она так не хотела остаться одна.
— Мне пора на кухню. — Элла собралась было уйти, жалея, что после такого дня ей придется готовить еду. Но не успела она об этом подумать, как Золтан взял ее за руку и сказал:
— Думаю, будет лучше, если мы пообедаем сегодня в каком-нибудь ресторане.
Она смотрела на него, и сердце ее радостно забилось при мысли, что он хочет этот вечер провести вместе с нею. Однако вдруг ей пришло в голову, что он боится пробовать английскую кухню в ее исполнении. Обидно, конечно, но почему она так разволновалась?
— Э… звучит неплохо. Но как же Фрида и Освальд? Бедной женщине придется…
— Освальд — отличный повар, поверьте мне, — возразил хозяин дома.
— Ну, тогда все в порядке, — успокоилась она. И только очутившись в своей комнате, позволила себе улыбнуться. Я пойду сегодня с Золтаном в ресторан! Ах, как же мне этого хочется!
Элла чувствовала необычайный подъем от того, что пойдет в ресторан с Золтаном Фа-зекашем. Раньше она никогда не испытывала подобных чувств. Она частенько обедала в небольшой компании своих друзей и даже вдвоем с Джереми Крейвеном или с Берти Меррименом. Обоих молодых людей она знала чуть ли не с пеленок, но ни один из них, несмотря на общепризнанное обаяние, не вызывал в ней такого отклика.
Элла приняла душ, вымыла голову и успокоилась. Потом заглянула в гардероб, размышляя, что бы сегодня надеть. Вечернее платье или можно обойтись повседневным? Куда Золтан меня поведет? Эх, надо было раньше спросить…
В конце концов она разозлилась на саму себя: когда еще меня так занимал выбор туалета? Она надела нейтральное платье из темно-зеленого бархата с глубоким вырезом на спине, открывавшим ее нежную белую кожу. Потом украсила шею двойной нитью жемчуга — подарком родителей ко дню ее рождения.
Уже собираясь выйти из комнаты, девушка почувствовала, что почему-то ужасно нервничает. Ее взгляд упал на туалетный столик, где лежала маленькая картина, которую Золтан купил сегодня для лее. Внезапно вспомнив, каким прекрасным был этот день и каким приятным собеседником был Золтан, она успокоилась. С улыбкой на губах она взяла сумочку и вышла за дверь.
Элла спускалась по лестнице, когда в холле появился Золтан, увидел ее и резко остановился. Сердце Эллы забилось сильнее, и она тоже застыла на месте.
— Могу я сказать нечто совершенно очевидное? Вы прекрасны, — произнес он торжественным тоном, по-прежнему стоя на месте и не сводя с нее глаз.
Элла хотела было отшутиться: «Можете, в любое время», но слова застряли у нее в горле, и все, что ей удалось вымолвить, было тихое:
— Спасибо.
Золтан привез ее в один из самых известных будапештских ресторанов — «У Гунделя», расположенный в городском парке недалеко от площади Героев, где она гуляла накануне. Швейцар провел их через приемную в гардероб, а оттуда распорядитель проводил их в отдельный кабинет.
Вечер, с самого начала обещавший быть особенным, с каждой минутой нравился ей все больше. И виной тому был мужчина, сидевший напротив. Элла едва замечала, какие блюда ей подают, и, пока секстет музыкантов наигрывал цыганскую музыку, поглядывала на Золтана Фазекаша. Он мог бы опьянить сильнее, чем венгерское «Pinot Noir», которое они пили, — если бы, конечно, она ему позволила.
Но эта мысль показалась ей абсолютно нелепой. Для начала Золтан дал бы понять, что видит во мне нечто большее, нежели просто существо женского пола, с которым вынужден некоторое время общаться.
То, что он привез меня сюда обедать, ничего еще не значит, ведь у него заболела экономка. А то, что он считает меня красивой, говорит о том, что он смотрит на меня глазами художника, изучающего натуру.
Вокруг лилась цыганская музыка, и Элла никак не могла успокоиться. Подошел внимательный официант и наполнил ее бокал.
— Кёсёнём, — прошептала Элла и сделала над собой невероятное усилие, чтобы перестать думать о Золтане и сосредоточиться на цветах, стоящих на столе, в мягком освещении… И вдруг Золтан сказал нечто такое, от чего она снова заволновалась.
— Ну а теперь, — произнес он светским тоном, — вы раздумали уезжать?
Она взглянула на него, пытаясь понять, что он имеет в виду. Однако уже через секунду нашла выход из положения.
— О, я думала, вы забыли, — улыбнулась она, понимая, что этот потрясающий мужчина ничего не забыл и хочет продолжить разговор, оборвавший еще вчера за завтраком.
— Итак… — улыбнулся он в ответ, и Элла поняла, что он не отступит, пока не узнает, почему она приехала позировать для портрета, если с самого начала была настроена против этого.
Элла замялась, и тут ей в голову пришел вопрос, который она хотела задать еще за ланчем.
— У вас есть братья или сестры? — спросила она и заметила, что от него не укрылась ее хитрость.
— Нет, — ответил он, внимательно глядя ей в глаза.
— Тогда вы, возможно, не знаете… Если ваш брат или сестра — в данном случае мой брат — попадает в неприятную ситуацию, наилучший вариант для вас — исчезнуть из дому на время, пока все не уляжется. — Ей вдруг захотелось рассказать ему все откровенно.
Несколько мгновений Золтан молча смотрел на нее, затем спросил:
— Ваши родители сердятся на вашего брата из-за какой-то истории, касающейся и вас?
— Только мой отец, — поправила она. — Моя мать — просто ангел.
— Понятно, — ответил Золтан и, глядя ей прямо в глаза, чтобы не позволить солгать, заключил: — Так что, если бы ваш брат не попал в «неприятную ситуацию», вы не приехали бы в Венгрию?
На секунду Элла смутилась.
— Вы тоже сердитесь на моего брата? — спросила она. — За то, что из-за него мне пришлось приехать сюда, — добавила она с лукавой улыбкой. Но когда, к ее радости, Золтан тоже улыбнулся, ее сердце забилось, и Элла почувствовала, что должна еще что — то добавить. — Как бы то ни было, но я здесь. Мне нужно… э… развеяться.
— Вы очень упрямы, — заключил он.
— Нет! — воскликнула девушка, но, заметив, что его правая бровь иронически изогнулась, добавила: — Ну, я должна… Давайте сменим тему?
В ответ он поднял свой бокал:
— Добро пожаловать в Венгрию, Арабелла.
Когда они вернулись домой, Элла была просто в восторге, она уже забыла, что еще совсем недавно не хотела ехать в Венгрию.
Пока Золтан запирал входную дверь, она остановилась в холле и, когда они пошли к лестнице, неожиданно почувствовала желание сказать ему, что ей нравится его страна и ей хотелось бы еще раз здесь побывать.
Возле двери в кабинет она внезапно обернулась и столкнулась с ним. Все слова мгновенно вылетели у нее из головы — Золтан подхватил ее за талию, чтобы она не упала. Элла застыла в растерянности.
Они оказались так близко друг к другу! Она чувствовала, что его руки обнимают ее, а ее руки обнимают его. Золтан нежно посмотрел в ее глубокие синие глаза, и губы их встретились.
Элла до этого целовалась, но так — никогда! Золтан крепко прижимал ее к себе и словно пил с губ ее душу. Затем оторвался от ее рта и стал осыпать поцелуями» лицо, опускаясь к шее и глубокому вырезу платья. Как они попали из холла в кабинет, Элла не помнила. Они снова целовались, и она осознала, что они полулежат на мягких подушках тахты и что рука Золтана нежно ласкает ее левую грудь.
— Ой… — пробормотала она и шевельнулась, чтобы остановить его.
Золтан мгновенно убрал руку с ее груди и хотя Элла тут же пожалела об этом, она почувствовала прилив сил и встала.
Художник тоже вскочил.
— За кого вы меня принимаете? — попыталась она улыбнуться. Она не хотела уходить, обидев Золтана, но ее спальня была сейчас куда надежнее, чем его кабинет, и она понимала, что должна поскорее уйти.
На одну секунду ей показалось, что они расстанутся врагами, так как лицо Золтана стало растерянным, даже недовольным.
— Вы когда-нибудь целовались раньше? — спросил он строго. И она поняла, что от него ничего не скроется.
— Я… думала, что да, — честно ответила она и, пока он стоял и изумленно смотрел на нее, сделала единственно верный поступок: улыбнулась.
Однако Золтан отошел от нее и заявил официальным тоном:
— Я думаю, мисс Арабелла Торнелоу, что вам лучше всего сейчас пойти и лечь спать.
Ей так хотелось что-нибудь ответить! Она мечтала поблагодарить его за чудесный вечер, за понимание, за согласие с тем, что ей надо уйти… Но ей так хотелось, чтобы он снова ее поцеловал!
Если он меня поцелует, то на этом все не закончится, я захочу большего, поняла она, взглянув на его красивый рот. Кроме того, она почувствовала, что, хотя Золтан умеет себя контролировать, его самоконтроль сейчас уже на пределе.
— Спокойной ночи, — быстро шепнула она и, чтобы не передумать, выбежала из комнаты.
Глава ПЯТАЯ
На секунду или две Золтан застыл, с удовольствием глядя на нее и слушая ее смех. Когда она остановилась, он спросил:
— Это означает, что вы согласны взять меня с собой?
— С удовольствием, — ответила она и принялась за остывающий в салфетке тост. Золтан Фазекаш, как она начинала догадываться, может вскружить голову почище любого вина!
За завтраком Элла взяла на себя обязанности экономки. Когда же завтрак закончился и они с Золтаном вышли из комнаты, девушке пришла в голову мысль навестить Фриду. Наверняка она сейчас на кухне.
— У вас плохо с ориентацией в пространстве, если вы решили пройти в свою комнату через коридор, — заметил Золтан, увидев, что она повернула направо, а не налево.
— Я хочу взять жакет, это займет всего несколько минут, — ответила она и продолжила путь.
Но хозяин дома последовал за ней, она заметила это, уже взявшись за ручку кухонной двери. Улыбка исчезла с его лица. Неужели у него есть серьезные возражения против ее свободного передвижения по дому? Золтан распахнул дверь и пропустил ее вперед.
— Ё регельт, Фрида, — улыбнулась она, увидев экономку за кухонным столом и с поваренной книгой в руках. — Не вставайте! — быстро воскликнула она, так как Фрида попыталась подняться, и страшно обрадовалась, услышав сзади голос Золтана, переводившего ее слова на венгерский.
— Jo reggelt, — ответила экономка, опускаясь на стул.
Элла бросила взгляд на поваренную книгу и поняла, что Фрида уточняет детали приготовления какого-то блюда. Девушка обернулась к Золтану.
— Мы не можем позволить ей готовить! — Она вспомнила, что Гвенни в подобной ситуации можно было только перехитрить, и добавила: — Скажите Фриде, что я люблю готовить и хотела бы сама сделать сегодня обед. Мне доставит огромное удовольствие, если они с Освальдом согласятся отведать блюда английской кухни.
Элле показалось, что Золтан не все понял из ее слов, поскольку он несколько секунд молчал и лишь потом поинтересовался:
— Вы умеете готовить?
— Почему бы и нет? — парировала она.
— Вы хотите приготовить обед для нас четверых? — спросил он в изумлении.
— Рискуя, правда, разрушить мой имидж лентяйки, — ответила она с усмешкой. И пока Золтан разговаривал с экономкой по-венгерски, стала прикидывать, чем займется вечером во Фридиных владениях.
С этого момента все пошло прекрасно. Показывая ей красоты Будапешта, Золтан был еще более очарователен, чем за завтраком.
Он решил не сковывать себя обязанностями водителя и взял такси. Приехав на площадь Адама Кларка, они остановились возле фуникулера, и, пока ждали его, Золтан рассказывал ей историю Цепного моста, видневшегося неподалеку. Это первый из шести пересекающих Дунай постоянных будапештских мостов. Проектировал его англичанин по имени Вильям Тьерни Кларк, а строил шотландский инженер Адам Кларк. Потому и площадь на Будайской вершине была названа в честь последнего.
Поездка на фуникулере была недолгой, а петом Элла с удовольствием прошлась рядом с Золтаном по площади Святого Георгия и старинным мощеным улицам.
— Когда я провозгласил День Экскурсий, то решил, что ваше образование будет неполным без посещения церкви Матьяша на Крепостной горе, — важно заявил Золтан, и Элла рассмеялась. — В древности на этом месте тоже была церковь, — рассказывал Золтан. — В тринадцатом веке появилось прекрасное здание в готическом стиле. Оно было реконструировано в конце девятнадцатого.
Обойдя церковь со всех сторон и полюбовавшись ею, они направились к Рыбацкому Бастиону, представляющему собой серию лестниц, открытых галерей и террас с видовыми площадками, откуда город был как на ладони. Элле там очень понравилось. На лотках продавали прекрасно вышитые блузки в национальном стиле, украшенные голубыми и белыми цветами скатерти и другие изделия народных мастеров. Всем этим Элла любовалась под фольклорную музыку, которую трое музыкантов играли на экзотических инструментах.
Однако больше всего ей запомнилась прогулка по вернисажу среди множества картин, написанных в самой разной манере. Художники все были молодые, красивые. Студенты, решила Элла. Одна из акварелей привлекла ее внимание. Здесь был изображен уличный фонарь и часть стены янтарного цвета, и больше ничего. Но, как истинная туристка, Элла решила купить то, что ей понравилось.
Она увлеклась и совершенно забыла, что ее провожатый тоже художник. А когда вспомнила, то повернулась и посмотрела на него невинным и, возможно, слегка вызывающим взглядом. Как же она обрадовалась, когда, вглядевшись в то, что он назвал неправдоподобной синевой ее глаз, он неожиданно рассмеялся.
Ее сердце весело затрепетало. И вдруг Золтан посерьезнел и предложил заплатить за ее картину.
— Я сама хочу заплатить! — заявила она независимым тоном, но дело было уже сделано.
— Положите сумочку, — приказал Золтан, передавая ей картину, а когда она открыла было рот для возражений, заявил: — Вы проголодались. Мы сейчас поедим.
С трудом Элла удержала слова, которые могли бы разрушить их дружеские, отношения.
— Да, хозяин, — пробормотала она и прежде, чем он успел отвернуться, увидела, как дрогнули его губы.
Однако вся напряженность исчезла после тарелки прекрасного супа. Элла обнаружила, что Золтан обладает энциклопедическими знаниями. В ней снова проснулся страстный интерес к Венгрии и ко всему, что с нею связано, и она засыпала его вопросами.
Она узнала, что венгры живут в этих краях уже около тысячи лет. На северо-востоке долины расположена высокая горная цепь Карпат, полукругом растянувшаяся от Чехии до Румынии.
— Вы родились в Венгрии? — спросила Элла, понимая, что пока еще ничего не знает о своем собеседнике.
— Родился, жил и учился здесь, — ответил художник.
Элла представила, как он, должно быть, блистал в своем училище изящных искусств или университете, она радовалась, что Золтана не очень раздражает ее любопытство.
Однако ее интерес к художнику становился почти неуправляемым, и вопросы готовы были сыпаться один за другим.
— Вы много путешествовали?
— Я бывал только в двух странах, кроме моей родины, — ответил он, и Элла залюбовалась улыбкой, осветившей его лицо. Она — то думала, что такой известный художник уже везде побывал.
— Ваши родители тоже живут в Будапеште?
— Нет, в западной части Венгрии, — ответил он просто. — Климат там более влажный, но им нравится.
— А у вас… — Внезапно она замолчала, решив не спрашивать, есть ли у Золтана братья или сестры. Судя по выражению его лица, он не сердился на ее вопросы, но Элла испугалась, что терпение его лопнет, если следующим объектом ее любознательности станут его дяди и тети. Лучше переменить тему. — Я хотела сказать, что уже наелась и не смогу осилить еще и пудинг.
К ее удовольствию, Золтан не понял ее уловки и предложил снова погулять. Она с готовностью согласилась.
Секунду или две Золтан смотрел прямо на нее с тем холодным равнодушием, которое она уже несколько раз замечала в его взгляде. Затем резко отвернулся и подозвал официанта. Вскоре они уже шагали по тропинкам парка, раскинувшегося на Будайских холмах. Иногда во время прогулки между ними завязывался короткий разговор, но большей частью они молчали.
Было уже около пяти, когда Золтан, внезапно остановившись, сказал:
— Я совершенно забыл о вашем традиционном английском чае! — И пока Элла, смеясь, пыталась возразить, что она может прекрасно обойтись и без чая, он привел ее в одно очень приятное кафе.
В 6 шесть часов вечера они вернулись домой. В холле Элла остановилась перед Золтаном и с благодарностью сказала:
— Это был замечательный день!
— Очень рад, — пробормотал он и посмотрел так, что у Эллы перехватило дыхание. Она почувствовала себя неловко и даже смутилась.
Господи! Никогда еще она так не хотела остаться одна.
— Мне пора на кухню. — Элла собралась было уйти, жалея, что после такого дня ей придется готовить еду. Но не успела она об этом подумать, как Золтан взял ее за руку и сказал:
— Думаю, будет лучше, если мы пообедаем сегодня в каком-нибудь ресторане.
Она смотрела на него, и сердце ее радостно забилось при мысли, что он хочет этот вечер провести вместе с нею. Однако вдруг ей пришло в голову, что он боится пробовать английскую кухню в ее исполнении. Обидно, конечно, но почему она так разволновалась?
— Э… звучит неплохо. Но как же Фрида и Освальд? Бедной женщине придется…
— Освальд — отличный повар, поверьте мне, — возразил хозяин дома.
— Ну, тогда все в порядке, — успокоилась она. И только очутившись в своей комнате, позволила себе улыбнуться. Я пойду сегодня с Золтаном в ресторан! Ах, как же мне этого хочется!
Элла чувствовала необычайный подъем от того, что пойдет в ресторан с Золтаном Фа-зекашем. Раньше она никогда не испытывала подобных чувств. Она частенько обедала в небольшой компании своих друзей и даже вдвоем с Джереми Крейвеном или с Берти Меррименом. Обоих молодых людей она знала чуть ли не с пеленок, но ни один из них, несмотря на общепризнанное обаяние, не вызывал в ней такого отклика.
Элла приняла душ, вымыла голову и успокоилась. Потом заглянула в гардероб, размышляя, что бы сегодня надеть. Вечернее платье или можно обойтись повседневным? Куда Золтан меня поведет? Эх, надо было раньше спросить…
В конце концов она разозлилась на саму себя: когда еще меня так занимал выбор туалета? Она надела нейтральное платье из темно-зеленого бархата с глубоким вырезом на спине, открывавшим ее нежную белую кожу. Потом украсила шею двойной нитью жемчуга — подарком родителей ко дню ее рождения.
Уже собираясь выйти из комнаты, девушка почувствовала, что почему-то ужасно нервничает. Ее взгляд упал на туалетный столик, где лежала маленькая картина, которую Золтан купил сегодня для лее. Внезапно вспомнив, каким прекрасным был этот день и каким приятным собеседником был Золтан, она успокоилась. С улыбкой на губах она взяла сумочку и вышла за дверь.
Элла спускалась по лестнице, когда в холле появился Золтан, увидел ее и резко остановился. Сердце Эллы забилось сильнее, и она тоже застыла на месте.
— Могу я сказать нечто совершенно очевидное? Вы прекрасны, — произнес он торжественным тоном, по-прежнему стоя на месте и не сводя с нее глаз.
Элла хотела было отшутиться: «Можете, в любое время», но слова застряли у нее в горле, и все, что ей удалось вымолвить, было тихое:
— Спасибо.
Золтан привез ее в один из самых известных будапештских ресторанов — «У Гунделя», расположенный в городском парке недалеко от площади Героев, где она гуляла накануне. Швейцар провел их через приемную в гардероб, а оттуда распорядитель проводил их в отдельный кабинет.
Вечер, с самого начала обещавший быть особенным, с каждой минутой нравился ей все больше. И виной тому был мужчина, сидевший напротив. Элла едва замечала, какие блюда ей подают, и, пока секстет музыкантов наигрывал цыганскую музыку, поглядывала на Золтана Фазекаша. Он мог бы опьянить сильнее, чем венгерское «Pinot Noir», которое они пили, — если бы, конечно, она ему позволила.
Но эта мысль показалась ей абсолютно нелепой. Для начала Золтан дал бы понять, что видит во мне нечто большее, нежели просто существо женского пола, с которым вынужден некоторое время общаться.
То, что он привез меня сюда обедать, ничего еще не значит, ведь у него заболела экономка. А то, что он считает меня красивой, говорит о том, что он смотрит на меня глазами художника, изучающего натуру.
Вокруг лилась цыганская музыка, и Элла никак не могла успокоиться. Подошел внимательный официант и наполнил ее бокал.
— Кёсёнём, — прошептала Элла и сделала над собой невероятное усилие, чтобы перестать думать о Золтане и сосредоточиться на цветах, стоящих на столе, в мягком освещении… И вдруг Золтан сказал нечто такое, от чего она снова заволновалась.
— Ну а теперь, — произнес он светским тоном, — вы раздумали уезжать?
Она взглянула на него, пытаясь понять, что он имеет в виду. Однако уже через секунду нашла выход из положения.
— О, я думала, вы забыли, — улыбнулась она, понимая, что этот потрясающий мужчина ничего не забыл и хочет продолжить разговор, оборвавший еще вчера за завтраком.
— Итак… — улыбнулся он в ответ, и Элла поняла, что он не отступит, пока не узнает, почему она приехала позировать для портрета, если с самого начала была настроена против этого.
Элла замялась, и тут ей в голову пришел вопрос, который она хотела задать еще за ланчем.
— У вас есть братья или сестры? — спросила она и заметила, что от него не укрылась ее хитрость.
— Нет, — ответил он, внимательно глядя ей в глаза.
— Тогда вы, возможно, не знаете… Если ваш брат или сестра — в данном случае мой брат — попадает в неприятную ситуацию, наилучший вариант для вас — исчезнуть из дому на время, пока все не уляжется. — Ей вдруг захотелось рассказать ему все откровенно.
Несколько мгновений Золтан молча смотрел на нее, затем спросил:
— Ваши родители сердятся на вашего брата из-за какой-то истории, касающейся и вас?
— Только мой отец, — поправила она. — Моя мать — просто ангел.
— Понятно, — ответил Золтан и, глядя ей прямо в глаза, чтобы не позволить солгать, заключил: — Так что, если бы ваш брат не попал в «неприятную ситуацию», вы не приехали бы в Венгрию?
На секунду Элла смутилась.
— Вы тоже сердитесь на моего брата? — спросила она. — За то, что из-за него мне пришлось приехать сюда, — добавила она с лукавой улыбкой. Но когда, к ее радости, Золтан тоже улыбнулся, ее сердце забилось, и Элла почувствовала, что должна еще что — то добавить. — Как бы то ни было, но я здесь. Мне нужно… э… развеяться.
— Вы очень упрямы, — заключил он.
— Нет! — воскликнула девушка, но, заметив, что его правая бровь иронически изогнулась, добавила: — Ну, я должна… Давайте сменим тему?
В ответ он поднял свой бокал:
— Добро пожаловать в Венгрию, Арабелла.
Когда они вернулись домой, Элла была просто в восторге, она уже забыла, что еще совсем недавно не хотела ехать в Венгрию.
Пока Золтан запирал входную дверь, она остановилась в холле и, когда они пошли к лестнице, неожиданно почувствовала желание сказать ему, что ей нравится его страна и ей хотелось бы еще раз здесь побывать.
Возле двери в кабинет она внезапно обернулась и столкнулась с ним. Все слова мгновенно вылетели у нее из головы — Золтан подхватил ее за талию, чтобы она не упала. Элла застыла в растерянности.
Они оказались так близко друг к другу! Она чувствовала, что его руки обнимают ее, а ее руки обнимают его. Золтан нежно посмотрел в ее глубокие синие глаза, и губы их встретились.
Элла до этого целовалась, но так — никогда! Золтан крепко прижимал ее к себе и словно пил с губ ее душу. Затем оторвался от ее рта и стал осыпать поцелуями» лицо, опускаясь к шее и глубокому вырезу платья. Как они попали из холла в кабинет, Элла не помнила. Они снова целовались, и она осознала, что они полулежат на мягких подушках тахты и что рука Золтана нежно ласкает ее левую грудь.
— Ой… — пробормотала она и шевельнулась, чтобы остановить его.
Золтан мгновенно убрал руку с ее груди и хотя Элла тут же пожалела об этом, она почувствовала прилив сил и встала.
Художник тоже вскочил.
— За кого вы меня принимаете? — попыталась она улыбнуться. Она не хотела уходить, обидев Золтана, но ее спальня была сейчас куда надежнее, чем его кабинет, и она понимала, что должна поскорее уйти.
На одну секунду ей показалось, что они расстанутся врагами, так как лицо Золтана стало растерянным, даже недовольным.
— Вы когда-нибудь целовались раньше? — спросил он строго. И она поняла, что от него ничего не скроется.
— Я… думала, что да, — честно ответила она и, пока он стоял и изумленно смотрел на нее, сделала единственно верный поступок: улыбнулась.
Однако Золтан отошел от нее и заявил официальным тоном:
— Я думаю, мисс Арабелла Торнелоу, что вам лучше всего сейчас пойти и лечь спать.
Ей так хотелось что-нибудь ответить! Она мечтала поблагодарить его за чудесный вечер, за понимание, за согласие с тем, что ей надо уйти… Но ей так хотелось, чтобы он снова ее поцеловал!
Если он меня поцелует, то на этом все не закончится, я захочу большего, поняла она, взглянув на его красивый рот. Кроме того, она почувствовала, что, хотя Золтан умеет себя контролировать, его самоконтроль сейчас уже на пределе.
— Спокойной ночи, — быстро шепнула она и, чтобы не передумать, выбежала из комнаты.
Глава ПЯТАЯ
На следующее утро Элла проснулась задолго до рассвета. Всю ночь она вспоминала и заново переживала поцелуи Золтана. Неужели он прошлым вечером чуть было не соблазнил меня? Неужели этот обаятельный мужчина и тот маститый художник с холодными глазами, которого я встретила несколько дней назад, — один человек?
Но больше всего ее изумляло, что все это случилось именно с нею. У нее снова закружилась голова. Видимо, я давно уже хотела испытать страсть, только не подозревала об этом, а Золтан…
Но довольно. Она поднялась с кровати, решив отбросить все эти разлагающие мысли. Наступил новый день, надо умыться, одеться и пойти помочь Фриде. Обычно, когда Гвенни заболевала, Элла и ее мать всегда так поступали.
Однако пока она собиралась, вопрос о помощи отпал сам собой. Девушка вышла из комнаты и спустилась по лестнице, чувствуя, как сильно бьется ее сердце от желания снова увидеть Золтана.
Когда Элла вошла в столовую, он уже завтракал. Но сколько она ни старалась внушить себе, что будет держаться спокойно и вежливо, так, словно между ними ничего не произошло, она была не в своей тарелке. Вначале потому, что завтрак подавала служанка, которую она раньше не видела, а потом она встретилась взглядом с Золтаном, и ее захлестнули эмоции, к которым она была не готова. Элла поздоровалась хрипловатым, отрывистым голосом, и ее приветствие прозвучало весьма недружелюбно.
— Доброе утро, Арабелла. Вы хорошо спали? — спросил он, как и положено хозяину.
Он что, смеется? После его поцелуев! Неужели он не понимает, что я вообще заснуть не могла? Элла вспомнила о своем смятении, о долгих часах мучительных размышлений, на которые он ее обрек. А может, он считает, что для меня это не в новинку?
— Исключительно хорошо, — натянуто ответила она и, так как тема была исчерпана, взглянула на служанку. — Фриде сегодня не стало лучше?
— Это Надя, — представил Золтан служанку, и Элла ей улыбнулась. — Надя была в отпуске, — равнодушно объяснил он, налил в чашку кофе и протянул Элле.
Она поблагодарила, стараясь не смотреть на него. Выпив кофе и мысленно отругав себя за то, что стала слишком чувствительной и надо что-то срочно предпринять, она объявила:
— После завтрака я приду помогать Фриде, — Эта фраза прозвучала довольно, самоуверенно, поэтому Элла не удивилась, что Золтан не согласился с ее предложением.
— В этом нет необходимости!
Судя по всему, он и не догадывается, насколько болезненны приступы ревматизма.
— Фрида должна отдыхать, а не…
— Спасибо вам за участие, — прервал он и категорично добавил: — Фриде стало лучше этим утром, и ей будет неприятно, если вы возьмете на себя ее обязанности.
— Я не собираюсь ничего на себя брать! — взорвалась Элла, посылая ему рассерженный взгляд. И, чувствуя, что не в состоянии управлять собой, добавила: — Что, если мы ничего ей не скажем, просто я все буду делать сама?
К ее ужасу, пришлось выдержать еще один холодный и даже высокомерный взгляд.
— У вас это что, призвание? — съязвил он.
Как он смеет! — разозлилась Элла, но не успела ничего ответить, потому что вошла Надя с подносом горячих бутербродов. Может быть, Золтан решил, что подобными предложениями я пытаюсь опять напроситься на прогулку с ним?
— Кёсёнём, Надя, — улыбнулась она, обдумывая, как бы половчее доказать хозяину дома, что она вовсе не желает опять целый день шататься с ним по улицам Будапешта.
Отдавая должное угощению, Элла продолжала сверлить его взглядом. Однако неожиданно вспомнила, как губы Золтана касались ее рта… А он небось уже забыл обо всем!
От злости она тут же взяла себя в руки и скорее воинственным, нежели решительным тоном поинтересовалась:
— Вы начнете сегодня мой портрет?
Золтан посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом. Элла ожидала, что он скажет что-нибудь резкое, но, к ее удивлению, он холодно сообщил:
— Сегодня я решил перебраться в другую резиденцию.
— В другую резиденцию? — переспросила она, потрясенная настолько, что забыла о своей злости. — А где это?
— На берегу озера Балатон, около двух часов езды отсюда.
Элла смотрела на него растерянно, пытаясь собраться с мыслями.
— М-мы все туда едем? — наконец выдавила она.
— Надя останется здесь, — ответил он, затем вдруг поднялся и приказал: — Будьте готовы через час.
— Есть, полковник! — вскочила она. Однако Золтан молча двинулся к дверям, и ей показалось, что он усмехается. Хоть бы мне показалось! — заклинала она. Это будет уже слишком, если он начнет надо мной смеяться!
Но через час с четвертью от его веселья не осталось и следа. Они стояли в холле, и он окидывал ее чемоданы недобрым взглядом.
— Вы все свое имущество возите с собой? — саркастически спросил он, и Элла почувствовала, что ненавидит его таким.
Не придумав никакого ответа, она гневно посмотрела на него и подняла свои чемоданы, хотя и понимала, что зря это делает.
— Оставьте!
Элла выпрямилась, решив проигнорировать его слова и самостоятельно понести свой багаж, но вдруг неизвестно откуда появился Освальд и взял у нее из рук чемоданы.
— Фрида и Освальд не поедут с нами? — спросила она, уже сидя рядом с художником в машине.
— Они приедут позже, — коротко ответил он, и на этом разговор закончился.
Элла была очень раздражена. Так она никогда еще себя не чувствовала. Золтан оказался самым непредсказуемым человеком на свете!
Они ехали уже час в полном молчании, и ее взгляд снова и снова падал на его руки, державшие руль. Она невольно любовалась красивыми длинными пальцами художника, удивляясь, как человек с такими изысканными руками может быть таким грубияном.
Прошло несколько минут, и Элла стала уже винить саму себя. А чего я ожидала? Мое утреннее приветствие вряд ли можно назвать нежным и дружеским. Как еще он мог отреагировать на мой резкий тон? Не мог же он сказать: «Судя по всему, мои поцелуи вам не понравились». Его поцелуи! О Господи, я была без ума, когда его губы дотрагивались до меня. И неизвестно, как далеко бы все это зашло, если бы я не вздрогнула, когда он коснулся моей груди…
— Вы часто бываете в этом доме? — неожиданно спросила она, пытаясь освободиться от своих мыслей.
— Мы уже прибыли, — объявил он кратко, и Элла подумала, что лучше бы ей было помолчать.
Погруженная в свои мысли, девушка и не заметила, насколько изменился ландшафт. Широкая равнина, высокие пирамидальные тополя вдоль дороги… Но вот Золтан въехал на длинную аллею, ведущую к трехэтажному дому на пригорке.
Элла вышла из машины на посыпанную гравием дорожку и поднялась вместе с хозяином по каменным ступеням.
Не успели они войти в холл, как появилась симпатичная женщина лет тридцати в форменной одежде.
— А, Ленке, — обратился к ней Золтан и беседовал около минуты, а затем, повернувшись к Элле, предложил: — Если вы пройдете с Ленке, она покажет вам вашу комнату.
— Спасибо, — вежливо ответила Элла, и художник тут же ушел.
Ленке и Элла поднялись по лестнице и попали в очень уютную спальню с отдельной ванной комнатой. Ленке наверняка уже знает, что я не говорю по-венгерски, подумала Элла, однако поблагодарила служанку на ее родном языке и на прощание улыбнулась.
Элла подошла к одному из двух больших окон своей комнаты. Отсюда открывался прекрасный вид на озеро Балатон. Дом был окружен деревьями, но ветви не загораживали пейзаж, а наоборот, делали его еще живописнее.
Подумав, что при первой же возможности произведет разведку местности, Элла отвернулась от окна. И тут раздался стук в дверь.
— О… Спасибо, — сказала она, увидев, что входит Золтан с ее чемоданами.
Он молча стоял и разглядывал ее с высоты своего огромного роста, затем взгляд остановился на ее губах, и он резко отвернулся.
— Ланч будет в два! — бросил он через плечо и ушел.
Времени осталось немного. Элла достала из чемодана самые необходимые вещи, приняла душ и надела короткое платье классического покроя.
Без пяти минут два она вышла из своей комнаты и, спустившись с лестницы, увидела, что Фрида уже приехала.
— Ё напот! — радостно приветствовала она экономку. Та ответила ей улыбкой и провела в столовую.
Спустя полчаса, покончив с едой, но так и не дождавшись хозяина дома, Элла чувствовала себя менее радостно. Однако настроение у нее не слишком испортилось, она даже была довольна собой. Но вдруг услышала свой собственный голос, справлявшийся у Фриды о Золтане:
Но больше всего ее изумляло, что все это случилось именно с нею. У нее снова закружилась голова. Видимо, я давно уже хотела испытать страсть, только не подозревала об этом, а Золтан…
Но довольно. Она поднялась с кровати, решив отбросить все эти разлагающие мысли. Наступил новый день, надо умыться, одеться и пойти помочь Фриде. Обычно, когда Гвенни заболевала, Элла и ее мать всегда так поступали.
Однако пока она собиралась, вопрос о помощи отпал сам собой. Девушка вышла из комнаты и спустилась по лестнице, чувствуя, как сильно бьется ее сердце от желания снова увидеть Золтана.
Когда Элла вошла в столовую, он уже завтракал. Но сколько она ни старалась внушить себе, что будет держаться спокойно и вежливо, так, словно между ними ничего не произошло, она была не в своей тарелке. Вначале потому, что завтрак подавала служанка, которую она раньше не видела, а потом она встретилась взглядом с Золтаном, и ее захлестнули эмоции, к которым она была не готова. Элла поздоровалась хрипловатым, отрывистым голосом, и ее приветствие прозвучало весьма недружелюбно.
— Доброе утро, Арабелла. Вы хорошо спали? — спросил он, как и положено хозяину.
Он что, смеется? После его поцелуев! Неужели он не понимает, что я вообще заснуть не могла? Элла вспомнила о своем смятении, о долгих часах мучительных размышлений, на которые он ее обрек. А может, он считает, что для меня это не в новинку?
— Исключительно хорошо, — натянуто ответила она и, так как тема была исчерпана, взглянула на служанку. — Фриде сегодня не стало лучше?
— Это Надя, — представил Золтан служанку, и Элла ей улыбнулась. — Надя была в отпуске, — равнодушно объяснил он, налил в чашку кофе и протянул Элле.
Она поблагодарила, стараясь не смотреть на него. Выпив кофе и мысленно отругав себя за то, что стала слишком чувствительной и надо что-то срочно предпринять, она объявила:
— После завтрака я приду помогать Фриде, — Эта фраза прозвучала довольно, самоуверенно, поэтому Элла не удивилась, что Золтан не согласился с ее предложением.
— В этом нет необходимости!
Судя по всему, он и не догадывается, насколько болезненны приступы ревматизма.
— Фрида должна отдыхать, а не…
— Спасибо вам за участие, — прервал он и категорично добавил: — Фриде стало лучше этим утром, и ей будет неприятно, если вы возьмете на себя ее обязанности.
— Я не собираюсь ничего на себя брать! — взорвалась Элла, посылая ему рассерженный взгляд. И, чувствуя, что не в состоянии управлять собой, добавила: — Что, если мы ничего ей не скажем, просто я все буду делать сама?
К ее ужасу, пришлось выдержать еще один холодный и даже высокомерный взгляд.
— У вас это что, призвание? — съязвил он.
Как он смеет! — разозлилась Элла, но не успела ничего ответить, потому что вошла Надя с подносом горячих бутербродов. Может быть, Золтан решил, что подобными предложениями я пытаюсь опять напроситься на прогулку с ним?
— Кёсёнём, Надя, — улыбнулась она, обдумывая, как бы половчее доказать хозяину дома, что она вовсе не желает опять целый день шататься с ним по улицам Будапешта.
Отдавая должное угощению, Элла продолжала сверлить его взглядом. Однако неожиданно вспомнила, как губы Золтана касались ее рта… А он небось уже забыл обо всем!
От злости она тут же взяла себя в руки и скорее воинственным, нежели решительным тоном поинтересовалась:
— Вы начнете сегодня мой портрет?
Золтан посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом. Элла ожидала, что он скажет что-нибудь резкое, но, к ее удивлению, он холодно сообщил:
— Сегодня я решил перебраться в другую резиденцию.
— В другую резиденцию? — переспросила она, потрясенная настолько, что забыла о своей злости. — А где это?
— На берегу озера Балатон, около двух часов езды отсюда.
Элла смотрела на него растерянно, пытаясь собраться с мыслями.
— М-мы все туда едем? — наконец выдавила она.
— Надя останется здесь, — ответил он, затем вдруг поднялся и приказал: — Будьте готовы через час.
— Есть, полковник! — вскочила она. Однако Золтан молча двинулся к дверям, и ей показалось, что он усмехается. Хоть бы мне показалось! — заклинала она. Это будет уже слишком, если он начнет надо мной смеяться!
Но через час с четвертью от его веселья не осталось и следа. Они стояли в холле, и он окидывал ее чемоданы недобрым взглядом.
— Вы все свое имущество возите с собой? — саркастически спросил он, и Элла почувствовала, что ненавидит его таким.
Не придумав никакого ответа, она гневно посмотрела на него и подняла свои чемоданы, хотя и понимала, что зря это делает.
— Оставьте!
Элла выпрямилась, решив проигнорировать его слова и самостоятельно понести свой багаж, но вдруг неизвестно откуда появился Освальд и взял у нее из рук чемоданы.
— Фрида и Освальд не поедут с нами? — спросила она, уже сидя рядом с художником в машине.
— Они приедут позже, — коротко ответил он, и на этом разговор закончился.
Элла была очень раздражена. Так она никогда еще себя не чувствовала. Золтан оказался самым непредсказуемым человеком на свете!
Они ехали уже час в полном молчании, и ее взгляд снова и снова падал на его руки, державшие руль. Она невольно любовалась красивыми длинными пальцами художника, удивляясь, как человек с такими изысканными руками может быть таким грубияном.
Прошло несколько минут, и Элла стала уже винить саму себя. А чего я ожидала? Мое утреннее приветствие вряд ли можно назвать нежным и дружеским. Как еще он мог отреагировать на мой резкий тон? Не мог же он сказать: «Судя по всему, мои поцелуи вам не понравились». Его поцелуи! О Господи, я была без ума, когда его губы дотрагивались до меня. И неизвестно, как далеко бы все это зашло, если бы я не вздрогнула, когда он коснулся моей груди…
— Вы часто бываете в этом доме? — неожиданно спросила она, пытаясь освободиться от своих мыслей.
— Мы уже прибыли, — объявил он кратко, и Элла подумала, что лучше бы ей было помолчать.
Погруженная в свои мысли, девушка и не заметила, насколько изменился ландшафт. Широкая равнина, высокие пирамидальные тополя вдоль дороги… Но вот Золтан въехал на длинную аллею, ведущую к трехэтажному дому на пригорке.
Элла вышла из машины на посыпанную гравием дорожку и поднялась вместе с хозяином по каменным ступеням.
Не успели они войти в холл, как появилась симпатичная женщина лет тридцати в форменной одежде.
— А, Ленке, — обратился к ней Золтан и беседовал около минуты, а затем, повернувшись к Элле, предложил: — Если вы пройдете с Ленке, она покажет вам вашу комнату.
— Спасибо, — вежливо ответила Элла, и художник тут же ушел.
Ленке и Элла поднялись по лестнице и попали в очень уютную спальню с отдельной ванной комнатой. Ленке наверняка уже знает, что я не говорю по-венгерски, подумала Элла, однако поблагодарила служанку на ее родном языке и на прощание улыбнулась.
Элла подошла к одному из двух больших окон своей комнаты. Отсюда открывался прекрасный вид на озеро Балатон. Дом был окружен деревьями, но ветви не загораживали пейзаж, а наоборот, делали его еще живописнее.
Подумав, что при первой же возможности произведет разведку местности, Элла отвернулась от окна. И тут раздался стук в дверь.
— О… Спасибо, — сказала она, увидев, что входит Золтан с ее чемоданами.
Он молча стоял и разглядывал ее с высоты своего огромного роста, затем взгляд остановился на ее губах, и он резко отвернулся.
— Ланч будет в два! — бросил он через плечо и ушел.
Времени осталось немного. Элла достала из чемодана самые необходимые вещи, приняла душ и надела короткое платье классического покроя.
Без пяти минут два она вышла из своей комнаты и, спустившись с лестницы, увидела, что Фрида уже приехала.
— Ё напот! — радостно приветствовала она экономку. Та ответила ей улыбкой и провела в столовую.
Спустя полчаса, покончив с едой, но так и не дождавшись хозяина дома, Элла чувствовала себя менее радостно. Однако настроение у нее не слишком испортилось, она даже была довольна собой. Но вдруг услышала свой собственный голос, справлявшийся у Фриды о Золтане: