Все обернулись к Натаниэлю. Он отвесил короткий, сдержанный поклон, как того требовали правила этикета.
— Добрый вечер, леди и джентльмены. Кхм… Никаких достоверных сведений я пока сообщить не могу. Ведется тщательное расследование, и в скором времени…
— Я так и знал! — воскликнул шеф полиции, возмущенно брякнув всеми регалиями, что болтались у него на груди. — Слышали, Шолто? «Никаких достоверных сведений»! Это безнадежно.
Мистер Пинн воззрился на Натаниэля сквозь свой монокль.
— В самом деле. Это большое разочарование.
— Давно пора отстранить департамент внутренних дел от этого расследования! — продолжал Дюваль. — Мы, полиция, управимся с ним куда лучше. Сопротивление пора стереть в порошок!
— Вот-вот! — согласился мистер Фрай, на миг оглянувшись в их сторону, — и снова принялся терзать лакея: — А на десерт — клубничный рулет…
— Это правда, — сурово подтвердила Хелен Малбинди. — Я и сама понесла некоторые убытки — у меня не так давно похитили ценную коллекцию африканских масок.
— Ряд моих помощников, — добавил Карл Мортенсен, — тоже подверглись ограблению. А сегодня ночью подожгли склад торговца, поставляющего мне персидские ковры.
Мистер Мейкпис невозмутимо улыбнулся из своего уголка:
— По правде говоря, большая часть этих преступлений чрезвычайно мелкомасштабна, не правда ли? Они не причиняют нам подлинного ущерба. Члены Сопротивления — изрядные глупцы: все эти взрывы только отталкивают простолюдинов — народ их попросту боится.
— Мелкомасштабна? — возопил мистер Дюваль. — Да как вы можете так говорить? Разорена одна из самых престижных улиц Лондона! Наши враги со всего мира разнесут по домам хорошие новости: Британская империя настолько слаба, что не способна предотвратить нападения у себя дома! Я заранее предвижу, как порадуются этому известию в дебрях Северной Америки! Да еще в самый День Глэдстоуна!
— Кстати, этот праздник — смехотворная нелепость, — заметил Мортенсен. — Пустая трата средств. Не понимаю, зачем мы чтим память этого старого дурака.
— Не думаю, что вы решились бы повторить это ему в лицо, Мортенсен! — хохотнул мистер Мейкпис.
— Джентльмены, прошу вас! — встрепенулся премьер-министр. — Не будем ссориться. Генри прав. День Основателя — дело серьезное и требует тщательной организации. Мы делаем все, чтобы пустить населению пыль в глаза пустой роскошью. Казна тратит миллионы на организацию забав и дармовой кормежки. Мы даже задержали отправку в Америку четвертой флотилии ради того, чтобы лишний раз разнообразить зрелище. И все, что может испортить эффект — и к тому же наносит ущерб мистеру Пинну, — необходимо немедленно ликвидировать. В настоящее время расследование подобных преступлений входит в обязанности департамента внутренних дел. Джессика, не будете ли вы так любезны представить свой доклад…
Госпожа Уайтвелл указала на Натаниэля:
— Мистер Мэндрейк расследует это дело вместе с мистером Тэллоу. Он пока не успел доложить мне о достигнутых результатах. Я предлагаю выслушать его вместе.
Премьер-министр благосклонно улыбнулся Натаниэлю:
— Что ж, рассказывайте, Джон.
Натаниэль сглотнул. Его наставница предоставила ему выкручиваться самостоятельно. Ну что ж, ладно.
— Говорить о том, что именно вызвало произошедшие сегодня разрушения, еще слишком рано… — начал он.
Шолто Пинн выронил свой монокль, и тот закачался на шнурке.
— Разрушения?! — взревел он. — Да это самый настоящий теракт! Это катастрофа! Как вы смеете, молодой человек!
Однако Натаниэль упрямо продолжал:
— Еще слишком рано, сэр, — повторил он, — утверждать, что это действительно дело рук Сопротивления. Вполне возможно, что Сопротивление тут вовсе ни при чем. Это могли быть иностранные агенты или же выходка какого-нибудь доморощенного ренегата. В деле имеется ряд странных моментов…
Мистер Дюваль вскинул волосатую руку.
— Да это просто смешно! Разумеется, это очередной теракт Сопротивления, и ничто иное! Дело обладает всеми признаками их обычных преступлений.
— Нет, сэр.
Натаниэль заставил себя встретиться взглядом с шефом полиции. Он не собирался больше заискивать и отступать перед ним.
— Все вылазки Сопротивления — это мелкие происшествия, зачастую связанные с магическими атаками низшего уровня: стаканы с мулерами, шары с элементалями и тому подобное. Они всегда имеют политический подтекст — они направлены против магов или предприятий, которые поставляют нам какие-либо товары, — и отдают авантюризмом. Все они проводятся по принципу «укусить и сбежать». Инцидент на Пиккадилли выглядит совершенно иначе. Он ужасен по своим последствиям и длился около двух часов. Здания были разрушены изнутри — наружные их стены по большей части остались нетронутыми. Короче говоря, я полагаю, что мы имеем дело с магическим вмешательством весьма высокого уровня.
Тут заговорила госпожа Уайтвелл:
— Однако никаких следов бесов или джиннов не найдено.
— Это так, мэм. Мы методично прочесали все место преступления, ища каких-либо улик, однако ничего не нашли. Не было обнаружено никаких обычных следов магии, что, по всей видимости, указывает на отсутствие каких-либо демонов; однако следов человеческого вмешательства также замечено не было. Все, кто присутствовал при инциденте, были убиты некой мощной магией, однако нам до сих пор не удалось идентифицировать ее источник. Откровенно говоря — мистер Тэллоу весьма добросовестен, однако его методы не рассчитаны на нестандартные ситуации. И в случае, если наш загадочный противник вздумает нанести новый удар, боюсь, мы окажемся не в силах его предотвратить, если не изменим свою тактику.
— Просто необходимо дать больше полномочий Серым Спинам, вот и все, — сказал мистер Дюваль.
— При всем моем уважении, — возразил Натаниэль, — шестерых ваших волков сегодня ночью оказалось недостаточно.
На несколько секунд воцарилась тишина. Мистер Дюваль смерил Натаниэля взглядом своих маленьких черных глазок. Нос у шефа полиции был короткий, но необычайно широкий; синий от щетины подбородок выпирал, точно нож бульдозера. Мистер Дюваль ничего не сказал, но взгляд его был весьма красноречив.
— Ну что ж, по крайней мере, сказано откровенно, — произнес наконец мистер Деверокс. — И что же предлагаете вы, Джон?
Вот оно! Надо воспользоваться шансом! Они все только и ждут, чтобы он оступился…
— Думаю, есть все причины предполагать, что вчерашнее происшествие может повториться, — сказал Натаниэль. — Атака была направлена против Пиккадилли — одного из наиболее привлекательных для туристов районов Лондона. Быть может, неведомый противник стремится нас опозорить, посеять смятение среди зарубежных гостей, пошатнуть авторитет нашего государства. Как бы то ни было, следует выпустить на улицы столицы патрули могущественных джиннов. Я бы расставил эти патрули вблизи всех популярных торговых районов, а также у достопримечательностей, музеев и картинных галерей — везде, где часто бывают туристы. И тогда, если что-нибудь случится, мы сможем отреагировать незамедлительно.
Министры откликнулись неодобрительным фырканьем и принялись наперебой возражать. Это предложение попросту смехотворно: улицы и так патрулируются следящими шарами, да и полисменов на улицах предостаточно; для управления могущественными джиннами потребуется слишком много энергии… Помалкивал лишь премьер-министр — да еще мистер Мейкпис. Драматург сидел и явно веселился от души, наблюдая за министрами.
Наконец мистер Деверокс призвал всех к тишине.
— Мне кажется, что у нас недостаточно улик. Это преступление — дело рук Сопротивления? Может быть, да, может быть, нет. Стоит ли вводить дополнительные патрули? Кто знает? Как бы то ни было, я принял решение. Мэндрейк, в прошлом вы доказали, что способны на многое. Докажите это еще раз. Организуйте это наблюдение сами и выследите преступника. И Сопротивление тоже не упускайте из виду. Если департамент внутренних дел не справится с заданием, — тут он многозначительно взглянул на Натаниэля и госпожу Уайтвелл, — нам придется передать это дело другим организациям. А пока что отправляйтесь к себе и постарайтесь отобрать своих демонов как можно тщательнее. Что же касается остальных — сегодня День Основателя, и нам положено праздновать. Идемте обедать!
Госпожа Уайтвелл молчала до тех пор, пока деревня Ричмонд не скрылась позади.
— Вы нажили себе могущественного врага в лице Дюваля, — сказала она наконец. — Да и остальным вы, похоже, не по душе. Но на данный момент это наименьшая из ваших проблем.
Она смотрела в окно на темные деревья и поля, мало-помалу тонущие в сумерках.
— Я в вас верю, Джон, — продолжала она. — Эта ваша идея вполне может оказаться плодотворной. Поговорите с Тэллоу, расшевелите свой департамент, разошлите демонов.
Она поправила длинной тонкой рукой прическу.
— Сама я, к сожалению, этой проблемой заняться не смогу. У меня слишком много дел в связи с подготовкой к американским кампаниям. Но если — если! — вам все-таки удастся обнаружить этого злодея, если вы сумеете обелить департамент внутренних дел, вы будете хорошо вознаграждены…
Она не стала договаривать, что произойдет в противном случае. Все и без того было ясно. Натаниэль чувствовал, что надо что-то ответить.
— Да, мэм, — сказал он севшим голосом. — Спасибо.
Госпожа Уайтвелл медленно кивнула. Она взглянула на Натаниэля — и, невзирая на все его восхищение наставницей, невзирая на все уважение, которое он к ней питал, невзирая на то, что он столько лет прожил в ее доме, юноша внезапно ощутил, что она смотрит на него совершенно равнодушно, словно бы откуда-то издалека. Так парящий в воздухе ястреб мог бы взглянуть на тощего кролика, прикидывая, стоит ли на него охотиться. Натаниэль внезапно остро ощутил, как он молод и уязвим, как он беззащитен перед ее могуществом.
— Времени у нас мало, — сказала наставница. — Надеюсь, у вас есть под рукой толковый демон?
БАРТИМЕУС
10
Разумеется, я, как всегда, попытался воспротивиться.
Я использовал всю свою энергию для того, чтобы противостоять призыву, однако заклятие оказалось чересчур мощным: каждый его слог был точно гарпун, вонзающийся в мою сущность, стягивающий ее воедино, влекущий меня вовне. В течение трех кратких секунд мягкое тяготение Иного Места помогало мне сопротивляться — а потом, внезапно, его поддержка исчезла, и я оторвался от него, точно ребенок от груди матери.
Моя сущность в долю мгновения собралась воедино, растянулась до бесконечности и, секундой позже, вырвалась в мир, в знакомую и ненавистную темницу пентакля.
Где, следуя законам, возникшим в незапамятные времена, я тут же воплотился.
Передо мной открывался богатый выбор. Чем мне стать? Призыв был чрезвычайно мощным — неведомый волшебник явно опытен, так что вряд ли его смутит ревущий ураган или скелет с глазницами, затянутыми паутиной. Так что я избрал деликатную, утонченную внешность, дабы изумить его своей неповторимой изощренностью.
Идея была действительно оригинальной, хотя не мне бы говорить. В воздухе повис огромный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. В воздухе распространился тончайший аромат благородного дерева и неуловимый, эфирный звук арф и скрипок. Внутри пузыря восседала прекрасная дева[11], в круглых очочках на точеном носике. Дева невозмутимо огляделась по сторонам.
И возмущенно взвыла.
— Ты!
— Погоди, Бартимеус…
— Ты!!!
Эфирная музыка оборвалась с мерзким чваком; вместо нежных ароматов потянуло тухлятиной. Личико прекрасной девы побагровело, глаза выпучились, точно пара вареных яиц, стекло в очочках пошло трещинами. Дивный ротик, подобный розовому бутону, оскалился острыми желтыми клыками, которые скрежетали от злости. В радужном пузыре заплясали языки пламени, и сам пузырь угрожающе вспух, словно вот-вот лопнет.
Он завертелся так стремительно, что воздух загудел.
— Послушай минуточку…
— Мы же договаривались! Мы оба принесли клятву!
— Ну, строго говоря, это не совсем так…
— Ах вот как?! Что, забыл уже? Времени-то ведь немного прошло, а? Там, в Ином Месте, я, конечно, сбился со счета, но ты практически не изменился. Ты все еще мальчишка!
Парень вытянулся во весь рост.
— Я теперь высокопоставленный член правительства…
— Ты даже еще не начал бриться! Сколько же лет прошло — два, три?
— Два года восемь месяцев.
— Ага, это, стало быть, тебе всего четырнадцать. И ты уже вызвал меня снова!
— Да, но погоди минутку. Я ведь тогда так и не принес клятвы. Я просто отпустил тебя, и все. Я не говорил…
— … Что больше не станешь меня вызывать? Но это отчетливо подразумевалось! Я должен был забыть твое имя, а ты — мое! Уговор дороже денег! А теперь…
Лицо прекрасной девы во вращающемся пузыре стремительно возвращалось вспять по ступеням эволюции: покатый лоб ушел назад и порос шерстью, на клыкастой морде загорелись красные звериные глазки. Круглые очочки были тут как-то не к месту, поэтому когтистая лапа сгребла их и засунула в пасть, где острые зубы перетерли их в порошок.
Мальчишка поднял руку.
— Ты, главное, не суетись, выслушай меня сначала.
— Ах, выслушать? Почему это я должен тебя слушать, когда у меня еще с того раза вся сущность ноет? Должен тебе сказать, я предполагал, что мне понадобится куда больше, чем два года…
— Два года и восемь месяцев!
— .. . Чем два вшивых человеческих года, чтобы оправиться от общения с тобой! Нет, я, конечно, знал, что рано или поздно какой-нибудь придурок в остроконечной шляпе вызовет меня снова, но я не думал, что это будет тот же самый придурок, что и в прошлый раз!
— У меня нет остроконечной шляпы! — надулся мальчишка.
— И тем не менее ты придурок! Я знаю твое истинное имя, а ты вытаскиваешь меня обратно в этот мир помимо моей воли! Ну что ж, прекрасно: я растрезвоню его во всеуслышание, пока не смогу убраться отсюда!
— Нет! Ты же поклялся…
— С моей клятвой покончено! Она утратила силу, развеялась, расточилась, пошла прахом, попала не по адресу! Ты не подумал, что не ты один можешь так поступить, а, малый?
От девичьего личика не осталось и следа. Свирепый зверь скалился на него изнутри пузыря, словно пытаясь вырваться наружу.
— Добрый вечер, леди и джентльмены. Кхм… Никаких достоверных сведений я пока сообщить не могу. Ведется тщательное расследование, и в скором времени…
— Я так и знал! — воскликнул шеф полиции, возмущенно брякнув всеми регалиями, что болтались у него на груди. — Слышали, Шолто? «Никаких достоверных сведений»! Это безнадежно.
Мистер Пинн воззрился на Натаниэля сквозь свой монокль.
— В самом деле. Это большое разочарование.
— Давно пора отстранить департамент внутренних дел от этого расследования! — продолжал Дюваль. — Мы, полиция, управимся с ним куда лучше. Сопротивление пора стереть в порошок!
— Вот-вот! — согласился мистер Фрай, на миг оглянувшись в их сторону, — и снова принялся терзать лакея: — А на десерт — клубничный рулет…
— Это правда, — сурово подтвердила Хелен Малбинди. — Я и сама понесла некоторые убытки — у меня не так давно похитили ценную коллекцию африканских масок.
— Ряд моих помощников, — добавил Карл Мортенсен, — тоже подверглись ограблению. А сегодня ночью подожгли склад торговца, поставляющего мне персидские ковры.
Мистер Мейкпис невозмутимо улыбнулся из своего уголка:
— По правде говоря, большая часть этих преступлений чрезвычайно мелкомасштабна, не правда ли? Они не причиняют нам подлинного ущерба. Члены Сопротивления — изрядные глупцы: все эти взрывы только отталкивают простолюдинов — народ их попросту боится.
— Мелкомасштабна? — возопил мистер Дюваль. — Да как вы можете так говорить? Разорена одна из самых престижных улиц Лондона! Наши враги со всего мира разнесут по домам хорошие новости: Британская империя настолько слаба, что не способна предотвратить нападения у себя дома! Я заранее предвижу, как порадуются этому известию в дебрях Северной Америки! Да еще в самый День Глэдстоуна!
— Кстати, этот праздник — смехотворная нелепость, — заметил Мортенсен. — Пустая трата средств. Не понимаю, зачем мы чтим память этого старого дурака.
— Не думаю, что вы решились бы повторить это ему в лицо, Мортенсен! — хохотнул мистер Мейкпис.
— Джентльмены, прошу вас! — встрепенулся премьер-министр. — Не будем ссориться. Генри прав. День Основателя — дело серьезное и требует тщательной организации. Мы делаем все, чтобы пустить населению пыль в глаза пустой роскошью. Казна тратит миллионы на организацию забав и дармовой кормежки. Мы даже задержали отправку в Америку четвертой флотилии ради того, чтобы лишний раз разнообразить зрелище. И все, что может испортить эффект — и к тому же наносит ущерб мистеру Пинну, — необходимо немедленно ликвидировать. В настоящее время расследование подобных преступлений входит в обязанности департамента внутренних дел. Джессика, не будете ли вы так любезны представить свой доклад…
Госпожа Уайтвелл указала на Натаниэля:
— Мистер Мэндрейк расследует это дело вместе с мистером Тэллоу. Он пока не успел доложить мне о достигнутых результатах. Я предлагаю выслушать его вместе.
Премьер-министр благосклонно улыбнулся Натаниэлю:
— Что ж, рассказывайте, Джон.
Натаниэль сглотнул. Его наставница предоставила ему выкручиваться самостоятельно. Ну что ж, ладно.
— Говорить о том, что именно вызвало произошедшие сегодня разрушения, еще слишком рано… — начал он.
Шолто Пинн выронил свой монокль, и тот закачался на шнурке.
— Разрушения?! — взревел он. — Да это самый настоящий теракт! Это катастрофа! Как вы смеете, молодой человек!
Однако Натаниэль упрямо продолжал:
— Еще слишком рано, сэр, — повторил он, — утверждать, что это действительно дело рук Сопротивления. Вполне возможно, что Сопротивление тут вовсе ни при чем. Это могли быть иностранные агенты или же выходка какого-нибудь доморощенного ренегата. В деле имеется ряд странных моментов…
Мистер Дюваль вскинул волосатую руку.
— Да это просто смешно! Разумеется, это очередной теракт Сопротивления, и ничто иное! Дело обладает всеми признаками их обычных преступлений.
— Нет, сэр.
Натаниэль заставил себя встретиться взглядом с шефом полиции. Он не собирался больше заискивать и отступать перед ним.
— Все вылазки Сопротивления — это мелкие происшествия, зачастую связанные с магическими атаками низшего уровня: стаканы с мулерами, шары с элементалями и тому подобное. Они всегда имеют политический подтекст — они направлены против магов или предприятий, которые поставляют нам какие-либо товары, — и отдают авантюризмом. Все они проводятся по принципу «укусить и сбежать». Инцидент на Пиккадилли выглядит совершенно иначе. Он ужасен по своим последствиям и длился около двух часов. Здания были разрушены изнутри — наружные их стены по большей части остались нетронутыми. Короче говоря, я полагаю, что мы имеем дело с магическим вмешательством весьма высокого уровня.
Тут заговорила госпожа Уайтвелл:
— Однако никаких следов бесов или джиннов не найдено.
— Это так, мэм. Мы методично прочесали все место преступления, ища каких-либо улик, однако ничего не нашли. Не было обнаружено никаких обычных следов магии, что, по всей видимости, указывает на отсутствие каких-либо демонов; однако следов человеческого вмешательства также замечено не было. Все, кто присутствовал при инциденте, были убиты некой мощной магией, однако нам до сих пор не удалось идентифицировать ее источник. Откровенно говоря — мистер Тэллоу весьма добросовестен, однако его методы не рассчитаны на нестандартные ситуации. И в случае, если наш загадочный противник вздумает нанести новый удар, боюсь, мы окажемся не в силах его предотвратить, если не изменим свою тактику.
— Просто необходимо дать больше полномочий Серым Спинам, вот и все, — сказал мистер Дюваль.
— При всем моем уважении, — возразил Натаниэль, — шестерых ваших волков сегодня ночью оказалось недостаточно.
На несколько секунд воцарилась тишина. Мистер Дюваль смерил Натаниэля взглядом своих маленьких черных глазок. Нос у шефа полиции был короткий, но необычайно широкий; синий от щетины подбородок выпирал, точно нож бульдозера. Мистер Дюваль ничего не сказал, но взгляд его был весьма красноречив.
— Ну что ж, по крайней мере, сказано откровенно, — произнес наконец мистер Деверокс. — И что же предлагаете вы, Джон?
Вот оно! Надо воспользоваться шансом! Они все только и ждут, чтобы он оступился…
— Думаю, есть все причины предполагать, что вчерашнее происшествие может повториться, — сказал Натаниэль. — Атака была направлена против Пиккадилли — одного из наиболее привлекательных для туристов районов Лондона. Быть может, неведомый противник стремится нас опозорить, посеять смятение среди зарубежных гостей, пошатнуть авторитет нашего государства. Как бы то ни было, следует выпустить на улицы столицы патрули могущественных джиннов. Я бы расставил эти патрули вблизи всех популярных торговых районов, а также у достопримечательностей, музеев и картинных галерей — везде, где часто бывают туристы. И тогда, если что-нибудь случится, мы сможем отреагировать незамедлительно.
Министры откликнулись неодобрительным фырканьем и принялись наперебой возражать. Это предложение попросту смехотворно: улицы и так патрулируются следящими шарами, да и полисменов на улицах предостаточно; для управления могущественными джиннами потребуется слишком много энергии… Помалкивал лишь премьер-министр — да еще мистер Мейкпис. Драматург сидел и явно веселился от души, наблюдая за министрами.
Наконец мистер Деверокс призвал всех к тишине.
— Мне кажется, что у нас недостаточно улик. Это преступление — дело рук Сопротивления? Может быть, да, может быть, нет. Стоит ли вводить дополнительные патрули? Кто знает? Как бы то ни было, я принял решение. Мэндрейк, в прошлом вы доказали, что способны на многое. Докажите это еще раз. Организуйте это наблюдение сами и выследите преступника. И Сопротивление тоже не упускайте из виду. Если департамент внутренних дел не справится с заданием, — тут он многозначительно взглянул на Натаниэля и госпожу Уайтвелл, — нам придется передать это дело другим организациям. А пока что отправляйтесь к себе и постарайтесь отобрать своих демонов как можно тщательнее. Что же касается остальных — сегодня День Основателя, и нам положено праздновать. Идемте обедать!
Госпожа Уайтвелл молчала до тех пор, пока деревня Ричмонд не скрылась позади.
— Вы нажили себе могущественного врага в лице Дюваля, — сказала она наконец. — Да и остальным вы, похоже, не по душе. Но на данный момент это наименьшая из ваших проблем.
Она смотрела в окно на темные деревья и поля, мало-помалу тонущие в сумерках.
— Я в вас верю, Джон, — продолжала она. — Эта ваша идея вполне может оказаться плодотворной. Поговорите с Тэллоу, расшевелите свой департамент, разошлите демонов.
Она поправила длинной тонкой рукой прическу.
— Сама я, к сожалению, этой проблемой заняться не смогу. У меня слишком много дел в связи с подготовкой к американским кампаниям. Но если — если! — вам все-таки удастся обнаружить этого злодея, если вы сумеете обелить департамент внутренних дел, вы будете хорошо вознаграждены…
Она не стала договаривать, что произойдет в противном случае. Все и без того было ясно. Натаниэль чувствовал, что надо что-то ответить.
— Да, мэм, — сказал он севшим голосом. — Спасибо.
Госпожа Уайтвелл медленно кивнула. Она взглянула на Натаниэля — и, невзирая на все его восхищение наставницей, невзирая на все уважение, которое он к ней питал, невзирая на то, что он столько лет прожил в ее доме, юноша внезапно ощутил, что она смотрит на него совершенно равнодушно, словно бы откуда-то издалека. Так парящий в воздухе ястреб мог бы взглянуть на тощего кролика, прикидывая, стоит ли на него охотиться. Натаниэль внезапно остро ощутил, как он молод и уязвим, как он беззащитен перед ее могуществом.
— Времени у нас мало, — сказала наставница. — Надеюсь, у вас есть под рукой толковый демон?
БАРТИМЕУС
10
Разумеется, я, как всегда, попытался воспротивиться.
Я использовал всю свою энергию для того, чтобы противостоять призыву, однако заклятие оказалось чересчур мощным: каждый его слог был точно гарпун, вонзающийся в мою сущность, стягивающий ее воедино, влекущий меня вовне. В течение трех кратких секунд мягкое тяготение Иного Места помогало мне сопротивляться — а потом, внезапно, его поддержка исчезла, и я оторвался от него, точно ребенок от груди матери.
Моя сущность в долю мгновения собралась воедино, растянулась до бесконечности и, секундой позже, вырвалась в мир, в знакомую и ненавистную темницу пентакля.
Где, следуя законам, возникшим в незапамятные времена, я тут же воплотился.
Передо мной открывался богатый выбор. Чем мне стать? Призыв был чрезвычайно мощным — неведомый волшебник явно опытен, так что вряд ли его смутит ревущий ураган или скелет с глазницами, затянутыми паутиной. Так что я избрал деликатную, утонченную внешность, дабы изумить его своей неповторимой изощренностью.
Идея была действительно оригинальной, хотя не мне бы говорить. В воздухе повис огромный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. В воздухе распространился тончайший аромат благородного дерева и неуловимый, эфирный звук арф и скрипок. Внутри пузыря восседала прекрасная дева[11], в круглых очочках на точеном носике. Дева невозмутимо огляделась по сторонам.
И возмущенно взвыла.
— Ты!
— Погоди, Бартимеус…
— Ты!!!
Эфирная музыка оборвалась с мерзким чваком; вместо нежных ароматов потянуло тухлятиной. Личико прекрасной девы побагровело, глаза выпучились, точно пара вареных яиц, стекло в очочках пошло трещинами. Дивный ротик, подобный розовому бутону, оскалился острыми желтыми клыками, которые скрежетали от злости. В радужном пузыре заплясали языки пламени, и сам пузырь угрожающе вспух, словно вот-вот лопнет.
Он завертелся так стремительно, что воздух загудел.
— Послушай минуточку…
— Мы же договаривались! Мы оба принесли клятву!
— Ну, строго говоря, это не совсем так…
— Ах вот как?! Что, забыл уже? Времени-то ведь немного прошло, а? Там, в Ином Месте, я, конечно, сбился со счета, но ты практически не изменился. Ты все еще мальчишка!
Парень вытянулся во весь рост.
— Я теперь высокопоставленный член правительства…
— Ты даже еще не начал бриться! Сколько же лет прошло — два, три?
— Два года восемь месяцев.
— Ага, это, стало быть, тебе всего четырнадцать. И ты уже вызвал меня снова!
— Да, но погоди минутку. Я ведь тогда так и не принес клятвы. Я просто отпустил тебя, и все. Я не говорил…
— … Что больше не станешь меня вызывать? Но это отчетливо подразумевалось! Я должен был забыть твое имя, а ты — мое! Уговор дороже денег! А теперь…
Лицо прекрасной девы во вращающемся пузыре стремительно возвращалось вспять по ступеням эволюции: покатый лоб ушел назад и порос шерстью, на клыкастой морде загорелись красные звериные глазки. Круглые очочки были тут как-то не к месту, поэтому когтистая лапа сгребла их и засунула в пасть, где острые зубы перетерли их в порошок.
Мальчишка поднял руку.
— Ты, главное, не суетись, выслушай меня сначала.
— Ах, выслушать? Почему это я должен тебя слушать, когда у меня еще с того раза вся сущность ноет? Должен тебе сказать, я предполагал, что мне понадобится куда больше, чем два года…
— Два года и восемь месяцев!
— .. . Чем два вшивых человеческих года, чтобы оправиться от общения с тобой! Нет, я, конечно, знал, что рано или поздно какой-нибудь придурок в остроконечной шляпе вызовет меня снова, но я не думал, что это будет тот же самый придурок, что и в прошлый раз!
— У меня нет остроконечной шляпы! — надулся мальчишка.
— И тем не менее ты придурок! Я знаю твое истинное имя, а ты вытаскиваешь меня обратно в этот мир помимо моей воли! Ну что ж, прекрасно: я растрезвоню его во всеуслышание, пока не смогу убраться отсюда!
— Нет! Ты же поклялся…
— С моей клятвой покончено! Она утратила силу, развеялась, расточилась, пошла прахом, попала не по адресу! Ты не подумал, что не ты один можешь так поступить, а, малый?
От девичьего личика не осталось и следа. Свирепый зверь скалился на него изнутри пузыря, словно пытаясь вырваться наружу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента