Стрельцов Иван. Стихия боли

Иван Стрельцов
Стихия боли

   Самый легкий день, день прошедший.

Шутка боевых пловцов США

Пролог

   Имейте мужество пользоваться собственным умом.

Э.Кант

   Современный обыватель привык к тому, что все заседания правительства транслируют по телевидению. Некоторых это раздражает, других беспокоит, дескать, есть куда важнее новости, но большинство к происходящему относится с безразличием, своя личная жизнь и свои проблемы занимают голову куда больше. И все же определенная категория граждан с неподдельным интересом следит за подобными репортажами и даже записывает на видео, чтобы потом несколько раз просмотреть: а вдруг удастся выхватить что-то интересное, а потом составить «секретный доклад», аналитическую справку или по-быстрому накрапать статью с намеком на «источник из правительства».
   Несмотря на внешнюю открытость подобных заседаний, в действительности это всего лишь верхушка айсберга. На самом деле журналистов зовут лишь для констатации факта заседания, все остальные обсуждения проходят в закрытом режиме, ибо решаемые проблемы, как правило, находятся под грифом «Государственная тайна». И любая, даже короткая фраза, произнесенная вскользь, может стоить стране миллиардных убытков.
   Для эффективности управлением экономикой такой гигантской страны, как Россия, был создан президиум при правительстве, в который кроме премьер-министра входила вся когорта его заместителей. На заседания президиума приглашались руководители той или иной отрасли, и вопрос решался именно по ней, не позволяя отвлечься на что-либо постороннее.
   Недавно назначенный премьер-министр был в свойственной ему манере краток:
   – Наша цель не просто вывести Россию на уровень мировых держав, мы должны совершить качественный скачок вперед, а для этого мало быть одним из крупнейших экспортеров углеводородного сырья. Необходим технологический прорыв: космос, атомострой и нанотехнологии, – это перспективы из не далекого, но все-таки будущего. Останавливаться сегодня на металлургии и химической промышленности мы и вовсе не будем, это тема другого заседания.
   Сейчас мы обсудим наш ВПК и, соответственно, работу на мировом рынке оружия. Это наиболее технологически развитая отрасль.
   Премьер замолчал и выразительно посмотрел на главу «Росэкспорторужия», отвечать следовало ему.
   Чиновник проворно вскочил со своего места и почти с гордостью проговорил:
   – Действительно, наш Военно-промышленный комплекс наиболее передовой в технологическом смысле. Последние десять лет мы стабильно занимаем второе место по продаже вооружений, далеко обогнав страны Европы, Китай и Израиль. Уступая лишь Соединенным Штатам Америки.
   – Почему? – негромко спросил премьер.
   – Разрешите зачитать лишь некоторые цифры, – глава «Росэкспорторужия», будто не расслышав вопроса, открыл свою папку и водрузил на нос очки в тонкой титановой оправе.
   – Цифры сейчас не имеют значения, меня интересует, почему мы уступаем американцам, – делая ударение на последних словах, премьер исподлобья посмотрел на руководителя оружейного департамента. – Насколько мне известно, наши образцы ни в чем не уступают штатовским, а то и вовсе их превосходят по тактико-техническим характеристикам.
   Никто из присутствующих не решился возразить главе правительства, и не потому, что тот находился на иерархической вершине власти, а по той причине, что в свое время он лично ознакомился с большинством современных образцов боевой техники: опускался на дно в подводной лодке, летал на самых современных истребителях и стратегических ракетоносцах, присутствовал на стартах «Тополей» и «Эскандеров». И сейчас, когда речь зашла о технике, он четко знал, о чем говорит.
   – Ну, США продают вооружение своим союзникам и странам, с которыми у них тесные политико-экономические связи, – неуверенно пробормотал руководитель «Росэкспорторужия», окончательно стушевавшись под цепким взглядом премьера. – Но зато мы надежно занимаем свою нишу на долгосрочных контрактах.
   – Этого мало, – резко произнес глава правительства. – На оружейном рынке, как и на любом другом, главным является конкуренция. Поэтому хотелось бы услышать вразумительный ответ, почему мы с более качественным товаром остаемся на втором месте?
   – За последние четыре года мы расширили наш рынок, – подал голос глава оружейного департамента, до недавнего времени сам занимавший кресло «Росэкспорторужия», – увеличив прибыль почти на полмиллиарда за счет Венесуэлы и Малайзии.
   – Это, конечно же, шаг вперед, но назвать прорывом все же нельзя, – премьер по обыкновению был категоричным. – Для того, чтобы двигаться вперед, нужно определить направление и учесть все ошибки. Итак, повторяю: почему мы плетемся за американцами?
   – Разрешите, – прозвучал сочный баритон и со своего места поднялся министр обороны. Плотно сбитый, коренастый, он смотрелся монументально. – Я был на последних трех авиасалонах и наблюдал за выступлениями наших заокеанских оппонентов. Конечно же, присутствует лоббирование на государственном уровне, но есть еще одна немаловажная деталь. Каждое выступление американской команды – это настоящее шоу, которое начинается на земле, где авиамеханики у самолетов чуть ли не танцуют брейк-данс. Затем в небе показывают фигуры высшего пилотажа. И еще... хотелось бы обратить внимание на психологический аспект: в команде американских пилотов есть группа женщин, управляющих легкими истребителями. Конечно же, американки считают это большой победой мирового феминизма. На самом деле все намного тоньше. Психологический аспект заключается в том, что в странах третьего мира, которые в основном закупают вооружение, женщину считают человеком едва ли не второго сорта, и когда на авиасалонах слабый пол демонстрирует свое мастерство наравне с мужчинами, на покупателей это производит неизгладимое впечатление, «банановые» президенты убеждаются в том, что их пилоты также легко смогут освоить современные крылатые машины.
   – И что из этого следует? – премьер-министр взял «Паркер» с золотым пером, с интересом посмотрев на министра обороны.
   – Россию представляет пилотажная группа «Витязи». Это опытные, маститые асы высшего пилотажа, и если с ними наравне будет летать девушка, особенно учитывая, что это боевой тяжелый истребитель-перехватчик, думаю, это произведет определенное впечатление на потенциальных покупателей. – Министр обороны не был профессиональным военным, во власть он пришел из бизнеса, в свое время усвоив одно из главных правил коммерции – «Реклама двигатель торговли».
   – А что, это плодотворная идея, – заметно оживился премьер, ухватившись за мысль министра обороны, и быстро задал вопрос главе «Росэкспорторужие»: – Когда ближайший авиасалон?
   – Через четыре месяца в Бангкоке будет проходить авиашоу «Королевский смотр», – без запинки доложил главный продавец оружия. – Король Таиланда желает перевооружить свою гвардию современными образцами ВВС.
   – Ну вот, отличная возможность проверить версию министра обороны. Подберите пару девушек для зачисления в отряд «Витязей», ну и заодно привлеките к этому проекту всех необходимых специалистов. Кто там может понадобиться? Менеджеры по рекламе, визажисты, стилисты. Не мне вам объяснять. И вообще, все должно быть выполнено по мировым стандартам, и даже более того.
   Первое заседание президиума было завершено. Как говорится, задачи поставлены, цели определены, теперь следовало все это воплотить в жизнь...

* * *

   День для главы «Росэкспорторужия» не задался с самого раннего утра, вернее, с ночи. Ему приснился страшный сон. Казалось бы, глупость, взрослый человек, в прошлом высокопоставленный военный чин, а верит в подобные суеверия. Только ведь натуру не изменишь, и никто не признается, какой у кого «таракан» засел в глубине подсознания.
   Главный продавец российского оружия панически боялся плохих снов, и никогда никому их не рассказывал, с детства уверовав в то, что таким образом можно избежать чего-то плохого.
   Впрочем, на заседании президиума ничего экстраординарного не произошло. Тему сегодняшнего совещания заранее знали все приглашенные, и, как показалось тогда руководителю «Росэкспорторужия», это будет всего лишь подведение итогов прошедших лет. Все-таки дела у департамента не только идут хорошо, но ко всему еще и стабильно.
   На самом же деле оказалось, что не все так безоблачно, как выглядело из рабочего кабинета. На заседании президиума выяснилось, что «хорошо» в современных условиях уже не достаточно, теперь требовалось только «отлично» и даже более того. Времени на раскачку не давали, нужен прорыв, как говорится, с места в карьер.
   Работа «Росэкспорторужия» была отлажена не хуже, чем механизм хорошего хронометра. Плановые отделы работали в постоянном режиме, от одной оружейной выставки к другой.
   План к проведению «Королевского осмотра» в Таиланде был готов и завизирован главой департамента. Теперь же все следовало менять.
   «Почему менять? – поймал себя на мысли главный торговец оружием. Первые эмоции после заседания президиума постепенно исчезали, как лед под безжалостным солнцем, обнажая монолит деловой логики. – Все-таки план менять не нужно, достаточно лишь дополнить ролями для новых исполнителей. Вернее, исполнительниц».
   Самой большой и трудной проблемой для главы «Росэкспорторужия» еще полчаса назад был поиск этих самых исполнительниц. Но сейчас его наконец осенило – он ограничен во времени, но совершенно не ограничен в средствах. А потому хороший руководитель не тот, кто пытается всю работу взвалить на себя, а тот, кто может эту работу для большей эффективности распределить среди специалистов.
   Войдя в свой кабинет, чиновник достал из стола еженедельник, раскрыв на середине, быстро начертил примитивную схему. Так действовать он привык еще с лейтенантских времен, это было что-то вроде плана для школьного сочинения, позволяющего не упустить ни одной, даже самой незначительной детали.
   Наконец отодвинув в сторону еженедельник, он откинулся на спинку кресла, надавил на кнопку селектора, соединяющего его с референтом.
   – Алина, срочно соедините меня с командующим ПВО-ВВС...

* * *

   Появление в Кубинке командующего противовоздушной обороны и истребительной авиации было делом вообще-то если не будничным, то вполне обычным.
   Войдя в кабинет начальника авиабазы, генерал-полковник по-свойски поздоровался с полковником, потом спросил:
   – Как дела?
   – В норме, – коротко ответил начальник авиабазы. В Кубинке из-за того, что на ней базировались пилотажные группы «Воздушные витязи» и «Соколы» и полеты проводились чуть ли не каждый день, постоянно имел место риск, другими словами, чрезвычайное происшествие.
   – Ваши, вижу, сегодня тоже летают, – генерал-полковник кивнул в окно, из которого было видно, как на взлетную полосу выруливает пара остроносых ««Су-27»», выкрашенных в цвета триколора.
   – «Витязи» – лицо страны, вот и приходится постоянно поддерживать профессиональную форму, – витиевато ответил полковник.
   – А Шостак где? – командующий положил на стол пластиковый кейс и сел в глубокое офисное кресло.
   – Как всякий командир, впереди на лихом коне, – начальник базы взглянул на настольные часы. – Через двадцать минут должен уже сесть.
   – Распорядись, чтобы после приземления зашел. Есть серьезный разговор, – распорядился командующий.
   – Сделаем, товарищ генерал, – полковник поднялся из-за стола, понимая, если командующий лично приехал, а не вызвал командира пилотажной группы к себе, значит, разговор будет серьезным, а может, даже секретным.
   Уже в дверях его окликнул командующий:
   – Ты смотри – сам куда-нибудь не завейся. Разговор касается нас всех. Понял?
   – Так точно.
   Он вернулся через сорок минут, следом шел командир пилотажной группы полковник Кирилл Шостак. Выше среднего роста, широкоплечий, с узким треугольным подбородком, в центре которого находилось углубление ямочки. На Кирилле был летный камуфляж, из-под куртки выглядывали бело-голубые полосы десантной тельняшки. Коротко стриженную голову прикрывала авиационная пилотка.
   – Товарищ генерал-полковник... – Шостак остановился посреди кабинета и вскинул ладонь к виску.
   – Давай без китайских церемоний, – слегка поморщившись, командующий легко поднялся из кресла и крепко пожал летчику руку. – Как идет подготовка к таиландскому авиашоу?
   – Полным ходом, – улыбнулся командир пилотажной группы. – Нельзя ударить в грязь лицом – как-никак «Королевский смотр».
   – Вот именно, – в ответ улыбнулся генерал. – На этот смотр сейчас много поставлено, в том числе и престиж государства. – Сделав короткую паузу, командующий обвел обоих полковников внимательным взглядом, те в ожидании разговора посерьезнели. – Появилась новая вводная по вашему выступлению.
   – То есть? – нахмурился Шостак, он был человеком конкретным и не любил неожиданных сюрпризов.
   – Штат твоей группы приказано расширить.
   – Насколько?
   – На двух человек, вернее, двух женщин, – генерал отвел взгляд в сторону, на картину с взлетающим истребителем.
   – Что? – в два голоса чуть не взревели начальник авиабазы и командир «Витязей».
   – Приказано зачислить в пилотажную группу двух женщин-пилотов и подготовить по полной программе. Для выступления в команде и с индивидуальной программой, – в голосе командующего зазвенел начальственный металл. – Это не моя прихоть, а распоряжение с самого верха. Для нас, военных, все равно что приказ. Нужно выполнять. Тем более, в пилотажных группах Америки и Израиля почти треть бабы, тьфу ты, женщины.
   – Ну и кого вы решили нам сосватать? – проворчал Шостак, искривив недовольно физиономию, будто предстоял визит к дантисту.
   – Я тебе не Ханума, чтобы устраивать сватовство! – рыкнул генерал, но тут же успокоился. – Сам выберешь тех, кто подойдет. Выбор, правда, не велик, так что придется постараться. – Командующий открыл кейс, достал из его недр лазерный диск в прозрачном футляре. – Держи, здесь досье на два десятка кандидаток.
   – Куда же я их всуну, – растерянно забормотал командир «Витязей». – Командная фигура у нас же слётана, «ромб» – наша визитка. А эти две... не пришей кобыле... – полковник со вздохом развел руками.
   – А может, пустишь их вперед командной группы? – предложил начальник Кубинской авиабазы. – В прошлом году в Москве на параде военных оркестров я видел построение кавалеристов президентского полка, так впереди эскадрона двигались двое «пионэров» на вороных пони. Я вам скажу, эффектно смотрелись.
   – А где я им пони найду? – недоуменно проворчал Кирилл.
   – Какие пони? – вскинул на него глаза командующий. – Ба... в смысле, женщины должны летать на тех же машинах, что и твои «Витязи». И не хуже, заметь.
   – Взвейтесь соколы орлами, – буркнул в сторону Шостак, но до слуха генерала реплика дошла.
   – Вот именно. И еще, кроме летной подготовки, твоим амазонкам предстоит еще и специальная.
   – Что еще за специальная? – сейчас Кириллу почему-то показалось, что он попал под проливной дождь с градом. Причем вместо горошин льда на него лавиной повалились неприятности, и конца и краю им не было видно.
   – Занятия с этими, как их там, всякими стилистами, визажистами и прочими пи... Хм, в общем, женщины должны выглядеть прекрасными созданиями, а не солдатами... без этих самых. Типа фотомоделей.
   – Так, может, действительно взять фотомоделей? – с надеждой ухватился за последнюю фразу командующего Шостак, как за спасательный круг. – Летать на «сухих» будут мужики, а девки перед папарацци всякими будут вертеть задницами, обтянутыми бриджами.
   Генерал-полковник внимательно посмотрел на полковника, будто про себя колеблясь, что же тому ответить. Наконец решился.
   – В царские времена шулеров нещадно били канделябрами. Так вот, если наш обман откроется, бить будут по закону переходного периода, со всей капиталистической беспощадностью. Так что, Кирилл Евгеньевич, доверь разбор полетов своему заместителю, а сам отправляйся домой изучать кандидаток. И не забудь о пожеланиях вышестоящего руководства...
   Кандидаток оказалось не два десятка, как обещал командующий, а всего лишь чертова дюжина. Впрочем, ничего удивительного, за время развала СССР произошло множество негативных изменений. Пробиться в небо не могли даже мужчины, офицеры, окончившие летные училища, так что уж говорить о женщинах? И, тем не менее, в российских ВВС отыскались тринадцать амазонок в возрасте до тридцати пяти лет.
   Биографии у всех были схожи и отличались разве что мелкими деталями, да налетом часов. Поэтому Кирилл полностью сосредоточил все свое внимание на внешних данных, благо к каждому досье прилагалось несколько фотографий и характеристики физических данных.
   – Блин, как они в этих рекламных агентствах только подбирают контингент для своих роликов, – ворчал Кирилл, до глубокой ночи засидевшись над ноутбуком. После долгих размышлений и терзаний наконец взор полковника остановился на досье двух миловидных женщин, которых он выбрал на контрасте белого и черного...

Часть 1. Служили два товарища

   Ум свой, дух и тело тренируй с пользой для военного дела.

В. В Маяковский

Глава 1. Курс молодого бойца

   – Ну и что она вытворяет, – раздраженно проговорил маленький краснолицый человек с округлым брюшком, стоя в стеклянном куполе на башне КДП и наблюдая за фигурами высшего пилотажа, которые выполнял реактивный самолет со скошенным носом.
   Немолодой мужчина совершенно не героической внешности был главным инженером Иркутского авиастроительного завода. А самолет под не боевыми прозвищами «Утконос» и «Крокодил Гена» из-за странного носа был легендарным истребителем-бомбардировщиком «МиГ-27», особо отличившийся во время афганской войны. Десять лет назад, когда эта крылатая машина была снята с вооружения, в разгар второй чеченской компании неожиданно стало ясно, что с «Крокодилом Геной» поторопились. Во время боевых действий в горах легкие штурмовики «СУ-25» и фронтовые бомбардировщики не всегда могли справиться с поставленной задачей.
   Необходим был самолет, привычный для боевой работы в условиях гор. Именно таким и был «двадцать седьмой». Только возвратить в строй еще не успевшего состариться бойца оказалось весьма проблематично. За годы недофинансирования армии, отсутствия топлива и зарплат, а также всеобщего бардака основная масса «утконосов» была отправлена на металлолом. Но кое-что все-таки отыскать удалось. Правда, около полусотни обнаруженных бортов для боевой работы не годились. Все эти экземпляры были отправлены в Иркутск, где их собирали во времена Советского Союза. Теперь завод специализировался на самолетах фирмы «Сухова», но тем не менее, нашлись специалисты, помнящие работу по «двадцать седьмому». Был выделен цех, и процесс пошел. За год предстояло восстановить ударный полк из трех десятков истребителей-бомбардировщиков.
   Спустя четыре месяца первую дюжину «утконосов» выкатили на заводской аэродром для «обкатки»...
   Выпустив шасси, «МиГ-27» пошел на снижение; едва коснувшись колесами взлетно-посадочной полосы, самолет покатился по бетонным плитам, и почти сразу же за его хвостом распустился букет из нескольких разноцветных тормозных парашютов.
   Едва боевая машина, развернувшись на рулежке, плавно вкатила на самолетную стоянку и откинулся стеклянный колпак фонаря кабины, из огромного серого «колокола» громкоговорителя, подвешенного к столбу освещения, донесся голос руководителя полетов.
   – Болотина, срочно на КДП к главному инженеру!
   – Началось, – устало буркнула молодая женщина. Стащив массивный шлемофон, она кивком головы разбросала по плечам длинные золотистые кудри. Проворно спустившись по алюминиевому трапу, девушка озорно подмигнула подоспевшим к самолету механикам и упругой походкой направилась в сторону башни командно-диспетчерского пункта.
   Едва летчица оказалась в куполе башни, как внутри раздался истерический возглас инженера:
   – Ты что это делаешь, дрянная девчонка?
   Главный инженер стоял перед ней пунцовый от собственного крика, казалось, он сейчас закипит и из ушей повалит пар. Он метался по кабинету боевого управления на своих коротеньких ножках, отчего напоминал нервного колобка.
   Светлана Болотина стояла перед главным инженером, понурив голову, как провинившаяся девчушка, и смиренно слушала его упреки, лишь время от времени поднимала на начальника большие изумрудные глаза, опушенные длинными ресницами. Ярость шефа ей была хорошо понятна – «двадцать седьмой» был его первой производственной «любовью». На завод он пришел после окончания института, как раз, когда там начали работу над «МИГами». За это время он даже успел получить несколько конструкторских патентов, улучшающих работу некоторых агрегатов истребителя-бомбардировщика. И когда было принято решение о реанимации «Крокодила Гены», лучшей кандидатуры трудно было предложить. Главный инженер лично влезал на каждый борт, обследуя его, как педиатр больного ребенка, и самолично следил за ремонтом.
   – У тебя какое было летное задание? – немного успокоившись, остановился перед Светланой руководитель проекта.
   – Пройтись по «коробочке» на разных режимах скоростей, – пробубнила девушка, часто, по-детски, заморгав.
   – Значит, не забыла. – Главный инженер набрал в легкие как можно больше воздуха и разразился новой гневной тирадой: – Так какого же ты... взбалмошная девчонка, устроила весь это цирк на дроте? Ты же сама видела, как восстанавливают каждую машину. Это же ручная сборка, похлеще, чем у, мать его, у «Роллс-Ройса», а ты ему сразу такие кульбиты... Да пойми ты, садовая голова, машина накроется, и второй такой уже не будет. Не с чего собирать, а мы должны отправить в Северо-Кавказский округ полноценный полк – тридцать бортов. А ты, Светка, вредитель, да в другие времена тебя бы...
   Главный инженер от досады, обуявшей его, махнул рукой, дескать, что с тобой говорить, взбалмошной бабой.
   – Геннадий Аркадьевич, – взмолилась Болотина, – я только опробовала противоракетный маневр. Эти машины ведь готовят для войны, а не для показушных парадов. А от возможностей самолета зависит жизнь летчика.
   – Философ доморощенный, – устало проворчал руководитель проекта. – Ты сколько лет у нас работаешь?
   – Пять, – немного стушевалась девушка.
   – И все время на летной работе. Обкатывала «Су-27», просишься, чтобы допустили к «тридцать четвертым», которые сейчас пойдут в серию. Тебе доверили ответственную работу в надежде, что покажешь себя с лучшей стороны. Кстати, у тебя уже предельный срок для получения очередного звания, а ты себя и показала...
   – Да уж, действительно ответственное задание, – обиженно поджала губы Светлана. – Взлет, посадка, пролет по «коробочке». А мне так хочется большего.
   – Большего? – стал закипать главный инженер. – Сотни классных летчиков черт знает чем занимаются на земле и уже даже не мечтают о полетах! Тебя, вредная девчонка, взяли на летную работу не за какие-то заслуги личного плана, а потому, что твой дед воевал в одной эскадрильи с Покрышкиным, а отец мой – его лучший друг. Так сказать, по блату в небо пролезла, так будь добра, сиди тише воды. Ан нет, она права качает.
   – Я хочу большего, – упрямо набычилась девушка.
   – Выходи замуж и рожай детей! Это и будет твоя самая большая миссия в жизни.
   Эти слова показались Светлане ужасно оскорбительными, теперь она, в свою очередь, набрала в легкие побольше воздуха, но разразиться обличающей речью не успела.
   – Геннадий Аркадьевич, вас генеральный, – в кабинет вошел дежурный офицер с трубкой радиотелефона.
   Практически вырвав трубку из руки дежурного, инженер сдержанно произнес:
   – Да, слушаю. Добрый день. Болотина? Здесь, у меня, вы что, уже в курсе, как она сегодня отличилась? Ну, так хочу сразу пояснить, что это была исключительно моя идея проверить прочность корпуса на разных углах атаки. Все-таки готовим машину для войны, а не для парадов. Ах, не из-за этого... понял, передам.
   Сунув трубку обратно офицеру, руководитель проекта посмотрел на Светлану долгим печальным взглядом.
   – Ну, что, девочка, доигралась?
   – Что такое? – похолодела та.
   – Вызывают в кадры. Срочная командировка в Москву. Вылет через шесть часов...

* * *

   Сунув черный берет под левый погон, заместитель командира разведроты по воспитательной работе капитан Шувалов, заложив руки за спину, размеренным шагом проходил мимо строя бойцов. «Помешанный» на боевых искусствах, Олег сейчас взобрался, что называется, на своего любимого конька.
   – Разведчик – одна из древнейших профессий в эволюции человечества. – Это заявление вызвало взрыв здорового смеха морпехов.
   – Хватит ржать, лоси! – рявкнул Шувалов, своих подчиненных он обычно называл лосями, но сейчас стоящие перед ним тонкошеие и лопоухие новобранцы мало походили на крупнокопытного властелина леса. Только капитана это не смущало, он знал: при правильном подходе со временем из неуклюжего теленка вырастает мощный зверь – сохатый. – На гражданке почему-то принято считать самой древней профессией проституцию. Дескать, первобытная баба за кусок жаренного на костре мамонта раздвинула ноги. Нелогично. Если первобытный мужик завалил мамонта, то уж тетку и подавно разложит. Но это, как говорится, инстинкт размножения, и совсем другое дело – выживание. Это тебе не пошел в магазин и купил все, что нужно. Не было в то время магазинов. Поэтому каждый день первобытному человеку приходилось выслеживать дичь, искать ручьи, в которых водится рыба, поляны с ягодами да грибами, а заодно и посматривать по сторонам, не собирается ли кто из соседей-неандертальцев съездить тебе по кумполу дубьем. Вот это все и называется разведка. Я не буду читать вам лекции об истории разведки, слишком уж мало времени государство отмерило на подготовку к его защите. – Капитан провел руками по поясу, поправляя офицерский ремень. – Поэтому лишь один раз скажу о самом главном. Искусство разведки писалось с самого появления человечества и постоянно усовершенствовалось. Мы – разведка морской пехоты – по рангу находимся на уровне фронтовой разведки, хотя и у нас существует своя специфика. Но это уже частности, главное, чтобы эффективно действовать, мы должны постоянно тренироваться. И для этого Министерством обороны и Генштабом написана не одна методичка. Но мы с вами люди разумные, проще говоря, «гомосапиенсы», а не «буквари», и поэтому на одних методичках и инструкциях останавливаться не будем. Кое-что подчерпнем из старины глубокой. А именно, познакомимся со способами разведки наших пращуров – казаков и впоследствии пластунов и заодно поговорим о наших восточных соседях. Японских лазутчиках – «ниндзя», всем известных и знаменитых благодаря Голливуду.