Страница:
XXXIX
Одного человека звали Иваром Белым. Он был знатный лендрманн. У него была усадьба в Упплёнде. Он был сыном дочери ярла Хакона Могучего. Ивар был красив, как никто. Сына Ивара звали Хаконом. О нем рассказывают, что он превосходил всех людей, которые в то время жили в Норвегии, мужеством, силою и способностями. С молодых лет он ходил в походы, завоевал большую славу и стал пользоваться великим почетом.
XL
Эйнар Брюхотряс был наиболее могущественным из лендрманнов Трандхейма. Отношения между ним и Харальдом конунгом были довольно холодными. Но пока Магнус конунг был жив, Эйнар сохранял свои доходы. Эйнар был очень богат. Он был женат на Бергльот, дочери Хакона ярла, о чем раньше было написано. Сын их Эйндриди был уже взрослым. Он был женат на Сигрид, дочери Кетиля Теленка и Гуннхильд, дочери сестры Харальда конунга. Эйндриди был хорош собой и пригож в материнскую родню, ярла Хакона и его сыновей, а ростом и силой он был в своего отца Эйнара, как и всеми достоинствами, которыми Эйнар превосходил других людей. У него было очень много друзей.
XLI
Ярла в Упплёнде звали Орм. Матерью его была Рагнхильд, дочь ярла Хакона Могучего. Орм был славнейшим мужем. На востоке в Ядаре в Соли жил в то время Аслак сын Эрлинга. Он был женат на Сигрид, дочери Свейна ярла, сына Хакона. А Гуннхильд, вторая дочь Свейна ярла, была замужем за Свейном сыном Ульва конунгом датчан. Все они и многие другие знатные люди в Норвегии были потомством ярла Хакона, и выделялись эти сородичи среди всех своею красотой и другими многочисленными достоинствами, и все они были выдающимися людьми.
XLII
Харальд конунг был человек властный, и властность его возросла с тех пор, как он укрепился в стране, и многим людям оказалось небезопасным противоречить ему или поступать иначе, чем ему было угодно. Скальд Тьодольв так говорит:
Послушно пусть войско
Сидит, как гневливый
Захочет зачинщик
Бури Гунн,[417] иль встанет.
Гнёт весь люд пред гордым
Бранных птиц поильцем[418]
Выю, самовластца
Речам не переча.
XLIII
Эйнар Брюхотряс был главным предводителем бондов со всего Трандхейма. Он заступался на тингах за тех, кого притесняли люди конунга. Эйнар хорошо разбирался в законах. У него не было недостатка в смелости настаивать на своем на тингах, даже когда там был сам конунг. Все бонды поддерживали его. Конунга это очень гневало, и доходило до того, что между ними вспыхивал спор. Эйнар говорил, что бонды не желают сносить несправедливость, если конунг будет нарушать законы страны. И так происходило между ними не раз. Поэтому Эйнар окружал себя множеством людей, когда находился дома, а когда приезжал в город и там был конунг, то его сопровождало еще больше народу.
И вот однажды он отплыл в город с большой ратью, и с ним было восемь или девять боевых кораблей и почти пять сотен людей. Харальд конунг был в своих палатах и стоял на галерее и увидел, как дружина Эйнара сходит с кораблей, и рассказывают, что Харальд сложил такие висы:
И вот однажды он отплыл в город с большой ратью, и с ним было восемь или девять боевых кораблей и почти пять сотен людей. Харальд конунг был в своих палатах и стоял на галерее и увидел, как дружина Эйнара сходит с кораблей, и рассказывают, что Харальд сложил такие висы:
Эйнар оставался в городе несколько дней.
Зрю, идёт народа
Тьма за тем, кем взрыто
Море, тароватым,
Не раз, Брюхотрясом.
Не солгу я, властный
Зарится – и ярлу
Меньше слуг – на место
Вождя – угождает.
Должно нас прогонит
Эйнар, коль с острёным
Не сведёт властитель
Сеч клинком знакомства.
XLIV
Однажды собралась сходка, и на ней был сам конунг. В городе схватили некоего вора и привели его на сходку. Этот человек прежде был с Эйнаром, и тот благоволил к нему. Рассказали об этом Эйнару. Тот решил, что конунг наверно не отпустит этого человека, потому что знает, что Эйнар благоволит к нему. Эйнар приказал тогда своей дружине вооружиться и тотчас идти на сходку. А на сходке Эйнар силою отбил того человека. После этого друзья конунга и Эйнара старались восстановить согласие между ними. Кончилось тем, что договорились об их встрече. Дом, где они должны были встретиться, был в усадьбе конунга, внизу у реки. Конунг вошел в палату с немногими людьми. Другие остались во дворе. Конунг приказал прикрыть оконце в крыше, оставив небольшую щель. Затем в усадьбу пришел Эйнар со своею дружиной. Он сказал своему сыну Эйндриди:
– Будь с дружиной снаружи, тогда никакой опасности для меня не будет.
Эйндриди встал снаружи у дверей в палату. Когда же Эйнар вошел в нее, он сказал:
– Что-то темно в палате конунга.
Тотчас к нему подскочили люди, одни кололи его копьями, а другие рубили мечами. Услышав это, Эйндриди выхватил меч и вбежал в палату. Тут зарубили их обоих. Затем люди конунга вбежали в палату и встали перед дверью, а у бондов опустились руки, потому что они остались без предводителя. Они подбадривали один другого, говоря, что позор не отметить за своего вождя, и все же никто не двинулся с места. Конунг вышел наружу вместе со своей дружиною и выстроил ее к бою поставив свое знамя, но бонды не напали на него. Тогда конунг пошел на свой корабль, и с ним вся его дружина, и они отплыли вниз по реке далее по фьорду.
Бергльот, жена Эйнара, узнала о его гибели. Она была в том доме где они останавливались с Эйнаром, посещая город. Она немедля отправилась в усадьбу конунга, где стояло войско бондов. Она изо всех сил подстрекала их к бою, до в это время конунг уже плыл по реке. Тогда Бергльот сказала:
– Недостает нам теперь Хакона сына Ивара, моего сородича. Стой Хакон здесь на берегу, не плыли бы по реке убийцы Эйндриди.
Затем Бергльот велела позаботиться о телах Эйнара и Эйндриди. Они были погребены в Церкви Олава близ гробницы конунга Магнуса сына Олава. После гибели Эйнара Харальда конунга сильно осуждали за это дело, и для того чтобы лендрманны и бонды напали на него и вступили с ним в бой, недоставало только одного – не было вождя, который поднял бы знамя перед войском бондов.
– Будь с дружиной снаружи, тогда никакой опасности для меня не будет.
Эйндриди встал снаружи у дверей в палату. Когда же Эйнар вошел в нее, он сказал:
– Что-то темно в палате конунга.
Тотчас к нему подскочили люди, одни кололи его копьями, а другие рубили мечами. Услышав это, Эйндриди выхватил меч и вбежал в палату. Тут зарубили их обоих. Затем люди конунга вбежали в палату и встали перед дверью, а у бондов опустились руки, потому что они остались без предводителя. Они подбадривали один другого, говоря, что позор не отметить за своего вождя, и все же никто не двинулся с места. Конунг вышел наружу вместе со своей дружиною и выстроил ее к бою поставив свое знамя, но бонды не напали на него. Тогда конунг пошел на свой корабль, и с ним вся его дружина, и они отплыли вниз по реке далее по фьорду.
Бергльот, жена Эйнара, узнала о его гибели. Она была в том доме где они останавливались с Эйнаром, посещая город. Она немедля отправилась в усадьбу конунга, где стояло войско бондов. Она изо всех сил подстрекала их к бою, до в это время конунг уже плыл по реке. Тогда Бергльот сказала:
– Недостает нам теперь Хакона сына Ивара, моего сородича. Стой Хакон здесь на берегу, не плыли бы по реке убийцы Эйндриди.
Затем Бергльот велела позаботиться о телах Эйнара и Эйндриди. Они были погребены в Церкви Олава близ гробницы конунга Магнуса сына Олава. После гибели Эйнара Харальда конунга сильно осуждали за это дело, и для того чтобы лендрманны и бонды напали на него и вступили с ним в бой, недоставало только одного – не было вождя, который поднял бы знамя перед войском бондов.
XLV
В то время Финн сын Арни жил в Аустратте в Ирьяре. Он был лендрманиом Харальда конунга. Финн был женат на Бергльот, дочери Хальвдана, сына Сигурда Свиньи. Хальвдан был братом конунгу Олаву Святому и Харальду конунгу. Тора, жена Харальда конунга, была дочерью брата Финна сына Арни. Финн был очень близок с конунгом, и все его братья тоже. Финн сын Арни провел несколько лет в викингских походах на западе. Они все вместе были в этих походах, Финн, Гутхорм сын Гуинхильд и Хакон сын Ивара.
Харальд конунг отплыл из Трандхейма в Аустратт. Там его хорошо приняли. После этого они обсуждали между собой, конунг и Финн, те события, которые только что произошли, убийство Эйнара и его сына и недовольство трёндов конунгом. Финн тотчас же говорит:
– Во всем плохо у тебя идут дела. Ты совершаешь злой поступок, а затем так боишься, что не знаешь, как тебе быть.
Конунг со смехом отвечает:
– Свояк, я хочу теперь послать тебя в город. Я хочу, чтобы ты примирил бондов со мною. И если из этого ничего не выйдет, я желаю, чтобы ты отправился в Упплёнд к Хакону сыну Ивара и устроил бы так, чтобы, он не был моим врагом.
Финн отвечает:
– Что ты обещаешь мне, если я выполню это опасное поручение, потому что и трёнды и упплёндцы так ненавидят тебя, что никому из твоих посланцев не поздоровится, если он сам о себе не позаботится?
Конунг отвечает:
– Поезжай, свояк, с этим поручением, ибо я знаю, что если кто способен его исполнить и достичь примирения, так это ты, и потребуй от нас, чего желаешь.
Финн говорит:
– В таком случае сдержи свое слово, а моя просьба такова: я прошу пощады и отмены изгнания из страны для Кальва, брата моего, и возвращения всех его владений, и чтобы он сохранил свое звание и всю свою власть, какими он обладал, прежде чем уехал из страны.
Конунг сказал, что согласен на все, о чем просит Финн, и они договорились при свидетелях и ударили по рукам. Потом Финн сказал:
– Что я должен предложить Хакону для того, чтобы он согласился на примирение с тобою? Он теперь у трёндов самый влиятельный человек.
Конунг говорит:
– Прежде всего ты должен узнать, чего желает Хакон для себя в случае примирения. А затем отстаивай мое дело, как только сумеешь, но в конце концов обещай ему все, кроме власти конунга.
После этого Харальд конунг отплыл на юг в Мёр и собрал войско, и было оно многочисленно.
Харальд конунг отплыл из Трандхейма в Аустратт. Там его хорошо приняли. После этого они обсуждали между собой, конунг и Финн, те события, которые только что произошли, убийство Эйнара и его сына и недовольство трёндов конунгом. Финн тотчас же говорит:
– Во всем плохо у тебя идут дела. Ты совершаешь злой поступок, а затем так боишься, что не знаешь, как тебе быть.
Конунг со смехом отвечает:
– Свояк, я хочу теперь послать тебя в город. Я хочу, чтобы ты примирил бондов со мною. И если из этого ничего не выйдет, я желаю, чтобы ты отправился в Упплёнд к Хакону сыну Ивара и устроил бы так, чтобы, он не был моим врагом.
Финн отвечает:
– Что ты обещаешь мне, если я выполню это опасное поручение, потому что и трёнды и упплёндцы так ненавидят тебя, что никому из твоих посланцев не поздоровится, если он сам о себе не позаботится?
Конунг отвечает:
– Поезжай, свояк, с этим поручением, ибо я знаю, что если кто способен его исполнить и достичь примирения, так это ты, и потребуй от нас, чего желаешь.
Финн говорит:
– В таком случае сдержи свое слово, а моя просьба такова: я прошу пощады и отмены изгнания из страны для Кальва, брата моего, и возвращения всех его владений, и чтобы он сохранил свое звание и всю свою власть, какими он обладал, прежде чем уехал из страны.
Конунг сказал, что согласен на все, о чем просит Финн, и они договорились при свидетелях и ударили по рукам. Потом Финн сказал:
– Что я должен предложить Хакону для того, чтобы он согласился на примирение с тобою? Он теперь у трёндов самый влиятельный человек.
Конунг говорит:
– Прежде всего ты должен узнать, чего желает Хакон для себя в случае примирения. А затем отстаивай мое дело, как только сумеешь, но в конце концов обещай ему все, кроме власти конунга.
После этого Харальд конунг отплыл на юг в Мёр и собрал войско, и было оно многочисленно.
XLVI
Финн сын Арни поплыл в город, и с ним были его дружинники, почти восемь десятков человек. Когда он прибыл в город, он устроил тинг вместе с жителями города. Финн говорил на тинге долго и красноречиво и убеждал горожан и бондов отказаться от вражды к конунгу или от намерения изгнать его, и напомнил, сколько зла произошло после того, как они в свое время поступили так со святым Олавом конунгом. Он сказал, что конунг хочет возместить убийства Эйнара и Эйндриди так, как постановят лучшие и умнейшие люди. Когда Финн закончил свою речь, было решено отложить дело до тех пор, пока не возвратятся посланцы, которых Бергльот направила в Упплёнд к Хакону сыну Ивара. После этого Финн поехал в Оркадаль с теми людьми, которые сопровождали его в город. Оттуда он поехал к Доврафьяллю и на восток через эти горы. Сперва Финн поехал навстречу с Ормом ярлом, своим зятем, – ярл был женат на Сигрид, дочери Финна, – и поведал ему о своем поручении.
XLVII
После этого была устроена их встреча с Хаконом сыном Ивара. Когда они встретились, Финн передал Хакону то, о чем Харальд конунг просил его. Тут же из речей Хакона выяснилось, что он считает своим непременным долгом отмстить за своего родича Эйндриди. До него дошла весть из Трандхейма, – он сказал, – что он найдет там полную поддержку для восстания против конунга.
Затем Финн постарался показать Хакону, насколько ему выгоднее получить от конунга такие почести, какие он сам захочет потребовать, чем подвергаться опасности, поднимая мятеж против того конунга, которому он прежде был обязан верно служить. Он сказал, что Хакон может потерпеть поражение, и добавил:
– Тогда уж ты лишишься и имущества и мира. Если же ты победишь Харальда конунга, тебя будут звать государевым изменником.
Ярл поддержал эти речи Финна. После того как Хакон все это про себя обдумал, он открыл, что было у него на уме, и сказал так:
– Я согласен примириться с Харальдом конунгом, если он выдаст за меня свою родственницу Рагнхильд, дочь конунга Магнуса сына Олава, с таким приданым, какое ей подобает и какое она себе выберет.
Финн говорит, что он выражает согласие на это от имени конунга. Так они между собою и порешили. После этого Финн возвратился на север в Трандхейм. Волнения и немирье прекратились, так что конунг продолжал управлять страной в мире, потому что с того времени распался союз сородичей Эйндриди против Харальда конунга.
Затем Финн постарался показать Хакону, насколько ему выгоднее получить от конунга такие почести, какие он сам захочет потребовать, чем подвергаться опасности, поднимая мятеж против того конунга, которому он прежде был обязан верно служить. Он сказал, что Хакон может потерпеть поражение, и добавил:
– Тогда уж ты лишишься и имущества и мира. Если же ты победишь Харальда конунга, тебя будут звать государевым изменником.
Ярл поддержал эти речи Финна. После того как Хакон все это про себя обдумал, он открыл, что было у него на уме, и сказал так:
– Я согласен примириться с Харальдом конунгом, если он выдаст за меня свою родственницу Рагнхильд, дочь конунга Магнуса сына Олава, с таким приданым, какое ей подобает и какое она себе выберет.
Финн говорит, что он выражает согласие на это от имени конунга. Так они между собою и порешили. После этого Финн возвратился на север в Трандхейм. Волнения и немирье прекратились, так что конунг продолжал управлять страной в мире, потому что с того времени распался союз сородичей Эйндриди против Харальда конунга.
XLVIII
C наступлением срока, когда Хакон должен был потребовать выполнения договора, он отправился на встречу с Харальдом конунгом. Когда они начали договариваться, конунг сказал, что желает соблюсти все то, о чем было условлено между Финном и Хаконом.
– Но твое дело, Хакон, – говорит конунг, – спросить Рагнхильд, согласна ли она. Ни с твоей и ни с чьей другой стороны не было бы разумным заставлять Рагнхильд идти замуж, если не будет на то ее согласия.
Тогда Хакон пошел к Рагнхильд и рассказал ей о своем сватовстве. Она отвечает так:
– Часто приходится мне чувствовать, что нет больше Магнуса конунга, моего отца! Особенно теперь, когда мне предлагают выйти замуж за простого бонда, хотя ты и хорош собой и во всем искусен. Будь жив Магнус конунг, не выдал бы он меня за меньшего человека, чем конунг. Так что трудно было бы ожидать, чтобы я пожелала выйти замуж за человека невысокого рода.
Хакон пошел тогда к Харальду конунгу и рассказывает ему об их разговоре с Рагнхильд, напомнив также о соглашении между ним и Финном. Там были и Финн и другие люди, которые присутствовали при переговорах с Финном. Хакон призывает их всех в свидетели того, что, как было договорено, конунг должен дать за Рагнхильд такое приданое, какое она пожелает.
– Раз она не желает выходить за человека невысокого рода, – говорит он, – Вы должны пожаловать мне высокое звание. Я происхожу из такого рода, что могу зваться ярлом, да имею и кое-какие другие достоинства, как говорят люди.
Конунг говорит:
– Олав конунг, мой брат, и Магнус конунг, его сын, когда они правили, допускали, чтобы только один ярл был в стране в одно и то же время. Так и я поступал, с тех пор как стал конунгом. Я не намерен отнимать у Орма ярла звание, которое я прежде ему пожаловал.
Тут Хакон увидел, что из его намерений ничего не выходит. Ему это очень не понравилось. Финн также разгневался. Они сказали, что конунг не держит своего слова, и на том они расстались. Хакон уплыл тотчас же из страны на боевом корабле, хорошо снаряженном. Он поплыл на юг в Данию и отправился на встречу со своим свояком Свейном конунгом. Конунг встретил его радостно и пожаловал ему большие лены. Хакон стал ведать защитой страны от викингов, которые сильно разоряли Датскую Державу, вендов и других людей Восточного Пути, а также куров. Он плавал на боевых кораблях и зимой и летом.
– Но твое дело, Хакон, – говорит конунг, – спросить Рагнхильд, согласна ли она. Ни с твоей и ни с чьей другой стороны не было бы разумным заставлять Рагнхильд идти замуж, если не будет на то ее согласия.
Тогда Хакон пошел к Рагнхильд и рассказал ей о своем сватовстве. Она отвечает так:
– Часто приходится мне чувствовать, что нет больше Магнуса конунга, моего отца! Особенно теперь, когда мне предлагают выйти замуж за простого бонда, хотя ты и хорош собой и во всем искусен. Будь жив Магнус конунг, не выдал бы он меня за меньшего человека, чем конунг. Так что трудно было бы ожидать, чтобы я пожелала выйти замуж за человека невысокого рода.
Хакон пошел тогда к Харальду конунгу и рассказывает ему об их разговоре с Рагнхильд, напомнив также о соглашении между ним и Финном. Там были и Финн и другие люди, которые присутствовали при переговорах с Финном. Хакон призывает их всех в свидетели того, что, как было договорено, конунг должен дать за Рагнхильд такое приданое, какое она пожелает.
– Раз она не желает выходить за человека невысокого рода, – говорит он, – Вы должны пожаловать мне высокое звание. Я происхожу из такого рода, что могу зваться ярлом, да имею и кое-какие другие достоинства, как говорят люди.
Конунг говорит:
– Олав конунг, мой брат, и Магнус конунг, его сын, когда они правили, допускали, чтобы только один ярл был в стране в одно и то же время. Так и я поступал, с тех пор как стал конунгом. Я не намерен отнимать у Орма ярла звание, которое я прежде ему пожаловал.
Тут Хакон увидел, что из его намерений ничего не выходит. Ему это очень не понравилось. Финн также разгневался. Они сказали, что конунг не держит своего слова, и на том они расстались. Хакон уплыл тотчас же из страны на боевом корабле, хорошо снаряженном. Он поплыл на юг в Данию и отправился на встречу со своим свояком Свейном конунгом. Конунг встретил его радостно и пожаловал ему большие лены. Хакон стал ведать защитой страны от викингов, которые сильно разоряли Датскую Державу, вендов и других людей Восточного Пути, а также куров. Он плавал на боевых кораблях и зимой и летом.
XLIX
Асмундом звали человека, о котором рассказывали, что он сын сестры Свейна конунга и его воспитанник. Асмунд был очень искусен и красив. Конунг очень его любил. Но когда Асмунд подрос, он стал заносчивым и буйным. Конунгу это не нравилось. От отпустил его прочь и пожаловал ему богатый лен, так чтобы он мог содержать себя и своих людей.
Как только Асмунд получил богатство от конунга, к нему собралось большое войско. Ему стало не хватать пожалованного конунгом имущества для своего содержания, и тогда он захватил много других богатств, которые принадлежали конунгу. Когда же конунг узнал об этом, он призвал к себе Асмунда. И при встрече их конунг говорит, что Асмунд должен быть в его дружине, а собственного войска не должен иметь, и Асмунд подчинился конунгу. Однако после того как Асмунд провел с конунгом немного времени, ему не понравилось там, и он однажды ночью убежал и возвратился к своим товарищам, и стал чинить еще больше зла, чем прежде. Когда же конунг ездил по стране и приблизился к тому месту, где находился Асмунд, он послал войско захватить Асмунда. Затем конунг приказал заковать его в железо и держать его так некоторое время, надеясь, что тот утихомирится. Но как только Асмунда освободили от оков, он тотчас же убежал и собрал своих людей и боевые корабли. Он начал воевать и за пределами страны и внутри страны и учинил огромное разорение, убил много народу и повсюду грабил. А те люди, которые страдали от этих бесчинств, пришли к конунгу и жаловались на причиненный им ущерб. Он отвечает:
– Почему вы говорите об этом мне? Почему не идете к Хакону сыну Ивара? Он ведь мною назначен защитником страны и должен поэтому охранять бондов и защищать их от викингов. Мне говорили, что Хакон смелый и мужественный человек, но теперь, думается мне, он старается избежать всего, что кажется ему опасным.
Эти слова конунга передали Хакону, многое прибавив. Тогда Хакон отплыл со своим войском на поиски Асмунда. Их корабли встретились. Хакон тотчас вступил в бой. И был это жестокий и жаркий бой. Хакон взошел на корабль Асмунда и очистил его от бойцов. И так вышло, что они вступили с Асмундом в рукопашный бой, нанося друг другу удары. Тут пал Асмунд. Хакон отрубил ему голову. Затем Хакон поспешил к Свейну конунгу и прибыл к нему в то время, когда конунг сидел за столом. Хакон подошел к столу, положил голову Асмунда перед конунгом и спросил, узнает ли он ее. Конунг не отвечал, но густо покраснел. Затем Хакон удалился. Немного погодя конунг послал к нему своих людей и отпустил его прочь.
– Скажите ему, что я не намерен причинять ему никакого зла, но я не могу поручиться за всех моих сородичей.
Как только Асмунд получил богатство от конунга, к нему собралось большое войско. Ему стало не хватать пожалованного конунгом имущества для своего содержания, и тогда он захватил много других богатств, которые принадлежали конунгу. Когда же конунг узнал об этом, он призвал к себе Асмунда. И при встрече их конунг говорит, что Асмунд должен быть в его дружине, а собственного войска не должен иметь, и Асмунд подчинился конунгу. Однако после того как Асмунд провел с конунгом немного времени, ему не понравилось там, и он однажды ночью убежал и возвратился к своим товарищам, и стал чинить еще больше зла, чем прежде. Когда же конунг ездил по стране и приблизился к тому месту, где находился Асмунд, он послал войско захватить Асмунда. Затем конунг приказал заковать его в железо и держать его так некоторое время, надеясь, что тот утихомирится. Но как только Асмунда освободили от оков, он тотчас же убежал и собрал своих людей и боевые корабли. Он начал воевать и за пределами страны и внутри страны и учинил огромное разорение, убил много народу и повсюду грабил. А те люди, которые страдали от этих бесчинств, пришли к конунгу и жаловались на причиненный им ущерб. Он отвечает:
– Почему вы говорите об этом мне? Почему не идете к Хакону сыну Ивара? Он ведь мною назначен защитником страны и должен поэтому охранять бондов и защищать их от викингов. Мне говорили, что Хакон смелый и мужественный человек, но теперь, думается мне, он старается избежать всего, что кажется ему опасным.
Эти слова конунга передали Хакону, многое прибавив. Тогда Хакон отплыл со своим войском на поиски Асмунда. Их корабли встретились. Хакон тотчас вступил в бой. И был это жестокий и жаркий бой. Хакон взошел на корабль Асмунда и очистил его от бойцов. И так вышло, что они вступили с Асмундом в рукопашный бой, нанося друг другу удары. Тут пал Асмунд. Хакон отрубил ему голову. Затем Хакон поспешил к Свейну конунгу и прибыл к нему в то время, когда конунг сидел за столом. Хакон подошел к столу, положил голову Асмунда перед конунгом и спросил, узнает ли он ее. Конунг не отвечал, но густо покраснел. Затем Хакон удалился. Немного погодя конунг послал к нему своих людей и отпустил его прочь.
– Скажите ему, что я не намерен причинять ему никакого зла, но я не могу поручиться за всех моих сородичей.
L
Тогда Хакон отплыл прочь из Дании на север в Норвегию, в свои владения. В то время умер Орм ярл, его родственник. Сородичи хорошо приняли Хакона. Многие знатные люди старались примирить Харальда конунга с Хаконом. Кончилось это тем, что Хакон получил в жены дочь конунга Рагнхильд, а Харальд конунг пожаловал Хакону титул ярла и такую же власть, какой обладал Орм ярл. Хакон присягнул Харальду конунгу в верности, обязавшись выполнять ту службу, какая была ему положена.
LI
Кальв сын Арни был в викингских походах на западе с тех пор, как покинул Норвегию, а зимой часто бывал на Оркнейских островах у своего свояка Торфинна ярла. Брат его Финн сын Арни послал ему известие и велел поведать ему о том, что Харальд конунг разрешил Кальву вернуться в Норвегию и пользоваться своими владениями и такими доходами, какие ему пожаловал Магнус конунг.
Когда Кальв получил это известие, он тут же собрался в путь, отплыл на восток в Норвегию, сперва на встречу с Финном, своим братом. Финн добился пощады для Кальва, и они сами встретились, конунг и Кальв, и договорились о соблюдении того соглашения, которого достигли конунг с Финном. Кальв обязался перед конунгом выполнять все те условия, какие прежде связывали его с Магнусом конунгом, а именно, что Кальв обязан совершать все, чего пожелает Харальд конунг и что он посчитает полезным для своей державы. И Кальв получил все свои владения и доходы, какими обладал прежде.
Когда Кальв получил это известие, он тут же собрался в путь, отплыл на восток в Норвегию, сперва на встречу с Финном, своим братом. Финн добился пощады для Кальва, и они сами встретились, конунг и Кальв, и договорились о соблюдении того соглашения, которого достигли конунг с Финном. Кальв обязался перед конунгом выполнять все те условия, какие прежде связывали его с Магнусом конунгом, а именно, что Кальв обязан совершать все, чего пожелает Харальд конунг и что он посчитает полезным для своей державы. И Кальв получил все свои владения и доходы, какими обладал прежде.
LII
На следующее лето Харальд конунг созвал ополчение и отплыл на юг в Данию, и воевал там в течение лета. Когда он прибыл на юг на Фьон, против него собралось там большое войско. Тогда конунг приказал своей рати высадиться с кораблей и приготовиться к битве. Он разделил свое войско и поставил Кальва сына Арни во главе отряда, которому велел сойти на берег первым, и указал, в каком направлении им следует двигаться. Он сказал, что пойдет вслед за ними и будет их поддерживать.
Отряд Кальва сошел на берег и тут же встретился с войском врага. Кальв вступил в бой, и эта битва была непродолжительной, потому что Кальва одолела превосходящая сила, и они вместе с войском обратились в бегство, а датчане их преследовали. Многие норвежцы погибли. Пал и Кальв сын Арни. Харальд конунг сошел на сушу со своим войском, и вскоре на их пути оказались тела павших, и они нашли тело Кальва. Его отнесли на корабль. Конунг же двинулся по стране и воевал там, и перебил много народу. Арнор говорит:
Отряд Кальва сошел на берег и тут же встретился с войском врага. Кальв вступил в бой, и эта битва была непродолжительной, потому что Кальва одолела превосходящая сила, и они вместе с войском обратились в бегство, а датчане их преследовали. Многие норвежцы погибли. Пал и Кальв сын Арни. Харальд конунг сошел на сушу со своим войском, и вскоре на их пути оказались тела павших, и они нашли тело Кальва. Его отнесли на корабль. Конунг же двинулся по стране и воевал там, и перебил много народу. Арнор говорит:
Забрызгал – и красный —
Фьонский кровью, конунг,
Брани шип[419] каленый —
Огнь пожег жилища.
LIII
После этого Финн сын Арни стал питать вражду к конунгу из-за гибели Кальва, своего брата, и говорил, что конунг – виновник смерти Кальва и что Финн был обманут, когда он призвал Кальва, брата своего, возвратиться с запада из-за моря и убедил его отдаться во власть конунга и довериться ему. Когда весть об этих речах распространилась, то многие люди говорили, что Финн был близорук, думая, будто Кальв добьется доверия Харальда конунга, и что конунг всегда мстит и за меньшие провинности, чем та, какую Кальв имел перед Харальдом конунгом. Конунг же позволял каждому говорить об этом, как угодно, не подтверждая, но и не отрицая ничего. Одно только можно было понять – что конунг был доволен случившимся. Харальд конунг сочинил такую вису:
Финн был до того потрясен случившимся, что он уплыл из страны и отправился на юг в Данию, встретился со Свейном конунгом и был тепло принят. Они долго тайком разговаривали, и закончилось это тем, что Финн присягнул на верность Свейну конунгу и сделался его человеком, а Свейн конунг пожаловал Финну звание ярла и дал ему Халланд в управление. Он должен был защищать страну от норвежцев.
Одиннадцать – люди —
Жизней, меч обрызгав,
Я пресек – припомнят —
И две – смерти эти.
Отыщут блестящих
Перстней лиходеи[420]
Хитрость против козней.
Капля камень точит.
LIV
Гутхормом звали сына Кетиля Теленка и Гуннхильд с Хрингунеса, сына сестры Олава конунга и Харальда конунга. Гутхорм был человеком способным и рано возмужавшим. Гутхорм часто бывал у Харальда конунга, пользовался его привязанностью и охотно давал советы, потому что Гутхорм был умный человек. У него было очень много друзей. Гутхорм часто ходил в походы и много воевал в Западных Странах. У него была большая дружина. Он имел мирное пристанище и место для зимовки в Дюплинне в Ирландии и очень дружил с Маргадом конунгом.
LV
На следующее лето Маргад конунг и Гутхорм отплыли вместе и воевали в Бретланде и захватили там огромную добычу. Затем они приплыли в Энгульсейярсунд. Они хотели поделить там свою добычу. Но когда принесли множество серебра, и конунг увидел его, он пожелал один взять все это богатство и не посчитался со своей дружбой с Гутхормом. Гутхорму не понравилось, что он и его люди лишатся своей доли добычи. Конунг говорит, что он может выбрать одно из двух:
– Первое – удовольствоваться тем, что мы пожелаем оставить, другое – сразиться с нами, и пусть богатство достанется тому, кто победит, и кроме того, ты должен оставить свои корабли, а я их заберу.
Гутхорму и то и другое показалось плохим. Он подумал, что позорно отдавать свои корабли и богатство ни за что, ни про что. Вместе с тем было очень опасно сражаться с конунгом и столь большим войском, какое за ним следовало. Силы их были очень неравны: у конунга было шестнадцать боевых кораблей, а у Гутхорма – пять. Тогда Гутхорм попросил у конунга дать ему отсрочку на три ночи, чтобы он мог обсудить дело со своими людьми. Ему думалось, может быть, его люди уговорят за это время конунга смягчиться, и спор с конунгом разрешится дружественно. Но конунг отверг его просьбу. Был канун дня Олава Святого.[421]
И вот Гутхорм предпочел скорее умереть мужественно или добиться победы, чем претерпеть позор и унижение и обвинения в трусости за то, что он потерял так много. Он обратился к богу и к святому Олаву конунгу, своему родичу, прося поддержки и помощи, и дал обет подарить церкви этого святого десятину со всей боевой добычи, какая ему достанется, если они одержат победу. После этого он выстроил своих воинов в боевой порядок и выступил против огромного войска, и сразился с ним. Но с помощью божьей и святого Олава конунга Гутхорм одержал победу. Пали Маргад конунг и все его люди, молодые и старые. После этой славной победы Гутхорм возвращается домой радостный, со всею добычей, которую захватил в бою. Была взята каждая десятая монета из захваченного серебра, как он дал обет святому Олаву конунгу, и было столь огромное богатство, что из этого серебра Гутхорм велел изготовить распятие ростом с него или с того бойца, который стоял на носу корабля, и было это изображение высотою в семь локтей. Гутхорм подарил таким образом изготовленное распятие церкви святого Олава конунга. Оно там с тех пор находится в память о победе Гутхорма и чудесном деянии святого Олава конунга.
– Первое – удовольствоваться тем, что мы пожелаем оставить, другое – сразиться с нами, и пусть богатство достанется тому, кто победит, и кроме того, ты должен оставить свои корабли, а я их заберу.
Гутхорму и то и другое показалось плохим. Он подумал, что позорно отдавать свои корабли и богатство ни за что, ни про что. Вместе с тем было очень опасно сражаться с конунгом и столь большим войском, какое за ним следовало. Силы их были очень неравны: у конунга было шестнадцать боевых кораблей, а у Гутхорма – пять. Тогда Гутхорм попросил у конунга дать ему отсрочку на три ночи, чтобы он мог обсудить дело со своими людьми. Ему думалось, может быть, его люди уговорят за это время конунга смягчиться, и спор с конунгом разрешится дружественно. Но конунг отверг его просьбу. Был канун дня Олава Святого.[421]
И вот Гутхорм предпочел скорее умереть мужественно или добиться победы, чем претерпеть позор и унижение и обвинения в трусости за то, что он потерял так много. Он обратился к богу и к святому Олаву конунгу, своему родичу, прося поддержки и помощи, и дал обет подарить церкви этого святого десятину со всей боевой добычи, какая ему достанется, если они одержат победу. После этого он выстроил своих воинов в боевой порядок и выступил против огромного войска, и сразился с ним. Но с помощью божьей и святого Олава конунга Гутхорм одержал победу. Пали Маргад конунг и все его люди, молодые и старые. После этой славной победы Гутхорм возвращается домой радостный, со всею добычей, которую захватил в бою. Была взята каждая десятая монета из захваченного серебра, как он дал обет святому Олаву конунгу, и было столь огромное богатство, что из этого серебра Гутхорм велел изготовить распятие ростом с него или с того бойца, который стоял на носу корабля, и было это изображение высотою в семь локтей. Гутхорм подарил таким образом изготовленное распятие церкви святого Олава конунга. Оно там с тех пор находится в память о победе Гутхорма и чудесном деянии святого Олава конунга.
LVI
В Дании был один граф, злой и завистливый. У него была служанка норвежка, родом из Трендалёга. Она почитала святого Олава конунга и твердо верила в его святость. А граф, которого я упомянул, не верил всему тому, что ему рассказывали о чудесах святого, и говорил, что это всего лишь пустые басни и болтовня, насмехался и издевался над восхвалениями и славой, воздаваемой народом доброму конунгу. Но вот наступил святой день, когда милостивый конунг ушел из жизни, день, который соблюдают все норвежцы. Неразумный граф не пожелал соблюдать этот праздник и приказал в этот день своей служанке затопить печь и испечь хлебы. Она знала нрав этого графа и знала, что он жестоко ее накажет, если она не выполнит того, что он ей приказал. Против своей воли она пошла и затопила печь, и пока она работала, плакала она и взывала к Олаву конунгу, говоря, что не будет в него верить, если он не отметит за это преступление при помощи какого-нибудь знамения. И вот вы можете услышать здесь о заслуженной каре и истинном чуде: в тот самый час граф ослеп на оба глаза, а хлеб, который она положила в печь, превратился в камень. Куски этого камня отнесли в церковь святого Олава конунга и во многие другие церкви. С тех пор день святого Олава всегда соблюдался в Дании.
LVII
На западе в Валланде жил один больной человек, и был он калека, ползал на коленях, опираясь на руки. Как-то он остановился на дороге и заснул. И приснилось ему, что подошел к нему человек благородного обличил и спросил, куда он идет, и он назвал какой-то город. Тогда благородный человек сказал ему:
– Отправляйся в Церковь Олава, что стоит в Лундуне, и исцелишься. После этого он проснулся и тотчас же отправился разыскивать Церковь Олава. Наконец, пришел он на лундунский мост и расспрашивал там горожан, не скажут ли ему, где Церковь Олава, а они отвечали и говорили, что там столько церквей, что они не знают, какому святому каждая посвящена. Но немного спустя подошел там к нему некий человек и спросил, куда он идет. Он отвечал, и тогда тот сказал:
– Отправляйся в Церковь Олава, что стоит в Лундуне, и исцелишься. После этого он проснулся и тотчас же отправился разыскивать Церковь Олава. Наконец, пришел он на лундунский мост и расспрашивал там горожан, не скажут ли ему, где Церковь Олава, а они отвечали и говорили, что там столько церквей, что они не знают, какому святому каждая посвящена. Но немного спустя подошел там к нему некий человек и спросил, куда он идет. Он отвечал, и тогда тот сказал: