Стыпов Петр. Гости с Миона

   Старик решил, что Скрибин будет похищен, и никто не был в состоянии помешать ему. Требовалось только изменить тактику и так запутать все дело, чтобы никто и никогда не смог докопаться до правды. Возмездие, конечно, падет на головы его сотрудников в том случае, если президент и его советник выразят свое решительное осуждение случившемуся. Именно это нужно было иметь в виду Веге и действовать на свой страх и риск и как бы по собственной инициативе.
   Вега ничего не знал о разговоре, состоявшемся между Стариком и советником, но было нетрудно догадаться, что его шеф постарается остаться за кулисами, как во всех подобных случаях, имевших место до сих пор. И он повторил :
   - Да, сэр! Понимаю: вы ничего не знаете о случае со Скрибиным.
   - Вы толковый парень, друг мой! - сказал Старик и, всем телом подавшись к Веге, многозначительно взглянул на него. - С этим конструктором вы должны проявить максимум убедительности. Понимаете меня?
   - Да, сэр! Он во что бы то ни стало должен работать с нами!
   Тонкие губы старика раздвинулись в довольной улыбке.
   - Друг мой, благодарю вас, вы толковый парень! - повторил он. - Значит, вы поедете сами и тем или иным способом доставите инженера Скрибина на Луну, где находятся сейчас наши лучшие конструкторы. Именно на Луне лучше всего приютить нашего гостя, а после видно будет! Я распоряжусь, чтобы его встретили подобающим образом. Надеюсь, моим людям удастся убедить его в необходимости оказать содействие нашему гуманному делу.
   Вега не ответил. Он сосредоточенно размышлял. Глубокая складка легла между его бровями.
   - Сэр, - наконец сказал он, - предположим, что этот. . . как вы его назвали. . . Скрибин. . . прибудет к нам. Ну, а если после этого вспыхнет скандал?
   - Вы, повторяю, толковый парень, и я думаю, мне не потребуется долго объяснять вам. С любым человеком может случиться несчастье, не правда ли?
   - Какое несчастье?
   - В данном случае речь идет о фиктивном несчастье. Весь мир должен узнать о гибели Скрибина. Инсценируйте какую-нибудь катастрофу, но сделайтеэто с умом, убедительно, чтобы никто не усомнился! Ну, согласны?
   В этот момент у Беги еще не было никакого плана. Но не мог же он ответить отказом Старику, который осыпал его своими милостями и верил ему, как самому себе, и угодливо произнес:
   - Да, сэр! Я сделаю все возможное.
   - Я так и предполагал, - хрипло засмеялся Старик. - Мне кажется, что вы быстро пойдете в гору!
   Вега, польщенный, поклонился. Он смиренно попросил предоставить ему неделю сроку, чтобы изучить вопрос, обдумать и выработать план действия. Прежде всего, разумеется, надо было заняться этим типом - скрипачом. . .
   - Отлично! - сказал Старик. - Вам предоставляется полная свобода действий.
   Он улыбнулся. Впрочем, это была не улыбка, а скорее гримаса. Лицо его сморщилось, словно печеное яблоко.
   Он протянул руку - мягкую и вялую. Вега почтительно пожал ее и, пятясь задом, удалился из кабинета.
   - С таким положением дальше мириться нельзя! - сказал Вега, внимательно вглядываясь в унылое, утомленное лицо Брауна. - Теперь перед нами стоит другая задача!
   Брови скрипача дрогнули. Известие отнюдь не обрадовало его. Лучше всего было, когда удавалось стоять в стороне от всяких опасностей, под тем или иным предлогом уклоняясь от выполнения заданий.
   - Давайте обсудим ее, - продолжал Вега ровным, твердым тоном. - Надо каким-то образом добраться до инженера Скрибина. Самим или через близкого ему человека! Вы тут впустую потеряли столько времени, но об этом мы еще поговорим! Что вы можете предложить?
   Браун пожал плечами.
   - Право. . . ничего. . . - промямлил он в замешательстве, ибо никогда не испытывал потребности отличиться.
   Потом, что-то вспомнив, добавил: - Впрочем, я познакомился с одним человеком, но не знаю, заинтересует ли он вас. . .
   - Меня все интересует. Кто он?
   - Шофер Скрибина.
   Вега встрепенулся и подался всем телом к Брауну.
   - Расскажите о нем!
   - Фамилия его Николаев. Я не раз видел его за рулем машины Скрибина. Иногда поздно вечером заходит в "Веселые бекасы". Однажды я подошгл со скрипкой к его столику. "Извините - говорю. - Что бы вы хотели послушать в исполнении нашего оркестра?" Он засмеялся, видно, приятно ему стало. И назвал Шостаковича. Хорошо! Шостаковича так Шостаковича! Ну, сыграли, а на следующий раз, когда он пришел в ресторан, мы с ним разговорились. С тех пор, если он бывает в ресторане, я в перерывах подсаживаюсь к нему. Но увы, мистер Вега! Он говорит о чем угодно, только не о своем инженере. Стоит только заикнуться о чем-либо, имеющем хоть отдаленное касательство к Скрибину, он сразу отмахнется. "Э, бросьте, служба - это служба. . ." - и больше ни слова. Думаю, что безнадежный случай.
   - Безнадежный? - переспросил живо заинтересованный Вега. - Почему? Не вижу ничего безнадежного!
   Лицо его озарилось улыбкой - той самой, сердечной и подкупающей, которая сразу предрасполагала к нему человека.
   Браун пожал плечами.
   - Но чем, в сущности, он может помочь нам? Обыкновенный шофер! В дела он, конечно, не посвящен. Мог бы раздобыть нам документы за хорошую мзду, но, мне кажется, таких людей подкупить нельзя. - Браун вздохнул и с горечью подумал о себе.
   Вега не ответил. Казалось, он не слушал Брауна, а был целиком поглощен своими мыслями, которые витали где-то далеко. Печать озабоченности сошла с его лица, он улыбался.
   - Слушайте меня внимательно, - сказал он наконец. - Мы не будем подкупать этого шофера. И все же он поможет нам. Разумеется, если мы будем действовать ловко и осторожно. Нам уже не нужны чертежи и формулы. Нам нужен сам инженер Скрибин.
   - Сам Скрибин? - переспросил пораженный Браун.Похищение?
   - Вы не совсем точно выразились. Он должен принять участие в космическом строительстве, финансируемом Стариком. Я пока еще плохо представляю себе, как все это осуществится, но. . . подумаю, нынче ночью. Надо постараться убедить инженера поехать с нами. Понимаете? Предстоит крупная игра! - Вега с силой потер свой лоб, потом, несколько успокоившись, добавил: - Но. . . завтра, обо всем поговорим завтра, а сейчас - спать! Где моя постель?
   Браун указал на большой диван в углу и, подавленный мыслью, что дело принимает серьезный оборот, глухо промолвил:
   - Сейчас приготовлю. . .
   Щелкнула зеленая кнопка ночника. Матовый свет залил постель. Браун прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к свету, потом достал из-под подушки ручные часы. Три часа утра. Сон в это время обычно самый крепкий. А Браун вот уже часа два ворочался с боку на бок в кровати, тщетно пытаясь заснуть. . .
   Этот мистер Вега не выходил у него из головы. Он, наверное, теперь беззаботно спал в гостиной, a в маленькой спальне, где только-только помещались гардероб, кровать и небольшой письменный стол, заваленный газетами и книгами, мучимый бессонницей Браун думал о завтрашнем дне. До сих пор он жил сравнительно спокойно. Но появление этого человека и особенно его слова о том, что им предстоит похитить инженера Скрибина, перечеркнули это спокойствие, спутали его мысли, и он как никогда ощутил грозящую ему опасность. Он устроился в Космограде неплохо. В ресторане "Веселые бекасы" его считали хорошим скрипачом и знали как человека, который живет на широкую ногу, не думая о завтрашнем дне.
   Все объясняли это его неизлечимой болезнью. Конечно, пусть поживет, как хочется, эти оставшиеся ему два-три года. . .
   Браун любил свою скрипку. Голос у нее был ласковый, мелодичный, она рассказывала ему о чем-то, успокаивала его. Она была его другом, его любовью. Он водил смычком по струнам, и они плакали или смеялись, страдали или радовались.
   Играя в ресторане, Браун с наслаждением слушал звучный голос скрипки. Но и тогда глаза его, полузакрытые, мечтательные, продолжали зорко наблюдать за посетителями. Он был знаком со многими завсегдатаями ресторана.
   Когда же появлялся случайный посетитель, он невольно вздрагивал и спрашивал себя: "Не за мной ли?" Опять тревоги, страхи и кошмары. . . А он жаждал только спокойствия. Играть, смотреть людям прямо в глаза, улыбаться им, и чтобы взгляд его говорил: "Я честный человек! Честный человек! . ." Иногда ему хотелось убежать из этого города. Замести следы, уехать далеко на восток, например, в Сибирь или же на Балтийское побережье, поселиться в каком-нибудь маленьком сельце в Карпатах или на Стара-Планине.
   И там мирно и скромно дождаться конца своих дней. Работу он найдет везде. В Объединенных социалистических республиках это не проблема. Но. . . те все равно бы отыскали его, и он знал это. Даже если ему удастся замести следы, в их руках есть простое средство, чтобы разделаться с ним - пошлют куда нужно документы о его шпионской деятельности. И в результате? Арест, процесс, позор. . .
   А когда-то Браун был честным человеком. Он был молод, любил музыку, песни, часами просиживал у радиоприемника, слушая исполнение выдающихся мастероввиртуозов. . . Неплохо играл на скрипке. Скрипка была старая, полировка ее местами потускнела, но тон у нее был волшебный. Она досталась ему в наследство от отца.
   Окончив школу, он поступил в Берлинскую консерваторию. Жил только музыкой. Мечтал о самостоятельных концертах, о гастролях в Москве, Ленинграде, Париже, Праге, Софии, Лондоне, Риме. . .
   Пока одно событие не перевернуло всю его жизнь.
   Все началось в тот день, накануне экзаменационной сессии. Был полдень. Весело посвистывая, перескакивая через две-три ступеньки, он сбежал по лестнице. На улице его очень учтиво остановил какой-то молодой человек.
   - У вас, как видно, прекрасное настроение, герр Вилли фон Браун, сказал молодой человек с поклоном.
   Браун нахмурился. Сам он никогда не употреблял этот титул, напоминавший ему прошлое.
   - И ваша матушка не меньше вас счастлива, уверенная в том, что вы успешно выдержите экзамены, - добавил незнакомец. Это был настоящий красавец, к тому же элегантный, жизнерадостный и, как видно, весьма воспитанный. Браун с удивлением разглядывал его. Между тем молодой человек продолжал: - Она уже ходила в цветочный магазин. Для вас заказаны роскошные орхидеи. Кроме того, вас ждет еще один подарок - золотой перстенек, который. . .
   Браун покраснел от возмущения.
   - Откуда вы все это знаете? Кто вы? И как позволяете себе? . .
   Молодой человек еще раз учтиво приподнял шляпу и спокойно сказал:
   - Видите ли, фон Браун, я знаю еще очень многое. Представьте себе, что я осведомлен даже о таких вещах, о существовании которых вы даже не подозреваете. Извольте взглянуть!
   Он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. Браун сразу узнал отца. Сам он никогда не видел его, но дома сохранилось много снимков: отец был снят совсем молодым - сборщиком налогов, потом как представитель оружейной фирмы и, наконец, в форме офицера со свастикой на рукаве. На фотографии, которую протянул ему незнакомец, Браун увидел его в эсэсовской форме.
   Но не это было самым страшным. Страшно было то, что в правой руке отец держал пистолет, направленный в затылок женщины, а рядом лежало несколько трупов и среди них - труп ребенка, маленькой полураздетой девчушки с куклой на груди.
   - Я располагаю целой серией подобных фотодокументов, причем есть и еще более любопытные, - промолвил незнакомец.
   Отец Брауна погиб в 1945 году. Браун был тогда грудным младенцем. Когда он подрос, ему рассказали, что отец его служил офицером, был ранен при отступлении и умер в больнице в последние дни второй мировой войны.
   Он был храбрым офицером, но. . . мать давно уже просила сына поменьше говорить о нем.
   Возмущенный наглым поведением незнакомого красавца, Браун воскликнул:
   - Как вы смеете? Это фальсификация! Я даже не помню своего отца!
   - Припомните, уважаемый фон Браун, - самым любезным тоном проговорил молодой человек, пряча фотографию. - И я могу помочь вам. Кстати, узнаете кое-какие любопытные подробности из прошлого вашей любимой матушки. Вот это, например, прелестный снимок, не так ли?
   И он достал из внутреннего кармана пиджака другую фотографию. Браун увидел свою мать - молодую, красивую, улыбающуюся, в роскошном туалете. В этом туалете она снималась и другой раз - ее портрет, висевший дома, вызывал восхищение Брауна. Но на этой фотографии она была не одна. Рядом с нею стояла сияющая улыбкой женщина, и двое-трое оборванных ребятишек брали из рук обеих дам какие-то пакетики.
   - Благотворительность, как видите, уважаемый фон Браун! - с иронией продолжал молодой человек.-Но особенный интерес представляет собой вот эта дама. Узнаете?
   - Нет! - с возмущением ответил Браун.
   - А в то время ее прекрасно знала вся великая Германия. Я надеюсь, вы слышали о герр Геббельсе и его очаровательной супруге фрау Геббельс? Или, может быть, вы хотите, чтобы я припомнил вам, кто они такие?
   - Слушайте! - взорвался Браун. - Эго шантаж! Меня не интересуют ни ваш Геббельс, ни его супруга!
   Он сделал шаг вперед, не желая больше разговаривать с этим наглым человеком, однако незнакомец решительно преградил ему дорогу и сказал:
   - Как видите, ваша мать была очень близка с этой знаменитой четой. Есть еще целый ряд подобных снимков. Есть и документы. Ладно, старик рассчитывается за свои грехи в аду, но ваша матушка еще жива, причем она довольно чувствительная старушка, и не слишком ли жестоко будет напоминать ей о прошлом. . .
   Браун был ошеломлен. Оглушен. Он ничего не знал о прошлом своих родителей. Его мать - эта добрая старая женщина, с испещренным морщинами лицом. . . Любящая мать, которая живет исключительно для сына.
   - Чего вы хотите от меня? - холодно спросил он.
   - Прежде всего хочу уверить вас, что моим друзьям не доставит большого удовольствия, если появится необходимость отправить копии этих фотографий и некоторых важных документов куда следует. . . Не волнуйтесь, до этого дело не дойдет! Но в награду за молчание вы должны оказать нам небольшую услугу. Совсем незначительную для вас!
   - Какую услугу?
   - Вы получите чемодан, совсем обыкновенный чемодан, и поедете с ним в Бонн. Я дам вам адрес. Передайте чемодан одному старику. Вот и все.
   На следующий день, ровно в десять часов, черное такси остановилось перед подъездом консерватории. Из машины Брауну приветливо помахал рукой тот же самый молодой человек. Браун сел в такси. Чемодан лежал на сиденье.
   Молодой человек сунул в руку Брауну несколько банкнотов, пожелал ему счастливого пути и сошел. Такси помчалось к вокзалу.
   В тот же день Браун прибыл в Бонн и направился по указанному адресу. В небольшом особняке на окраине города его встретил плешивый старик - любезный и не в меру разговорчивый. Он то и дело озирался по сторонам, неожиданно прерывая свою речь, прислушивался к чему-то и опять продолжал говорить. Внезапно он спросил:
   - За вами никто не следил?
   - Нет! - сухо ответил Браун.
   - Слава богу, слава богу! - повторял старикашка, оглядывая и ощупывая чемодан. - Но вы уверены в этом? Не было ли каких-нибудь неприятностей в дороге?
   - Никаких, уверяю вас, - сказал Браун.
   Старикашка опять склонился над чемоданом, чтобы проверить надежность замка, тот щелкнул и крышка сама собой распахнулась. Браун увидел несколько "шмайсеров".
   Старикашка быстро захлопнул крышку и вытер выступивший на лбу пот. . . (Впоследствии Браун не раз спрашивал себя: не было ли все это ловко разыгранной комедией, чтобы запутать его в свои сети? Вынудили его переправить чемодан с оружием и тем самым вовлекли в свою тайную организацию, сделали своим соучастником).
   - Не отобедаете ли со мной? - любезно спросил его старичок.
   - Нет! Я спешу! - ответил Браун.
   - Как вам угодно. . . В таком случае - счастливого пути. И надеюсь, вы не откажете в любезности захватить с собой в Берлин вот эту коробочку.
   Он поднес к глазам Брауна зеленую коробочку, обыкновенную коробочку с аспирином. Даже открыл ее и Браун увидел маленькие белые таблетки.
   - Сегодня вторник, значит, в четверг, в семь часов вечера вы пойдете в кафе "Космос" - вы, конечно, знаете это кафе? - и займете столик в углу. К вам подойдет человек, который послал вас сюда. Он скажет, что у него болит голова и спросит, нет ли у вас аспирина. Вы дадите ему эту коробочку.
   Пока он объяснял, Браун враждебно наблюдал за ним.
   Он сознавал, что его хотят втянуть в какую-то опасную авантюру. Что это за люди? Гангстеры? Шпионы? Преступники. Он уже тогда пожалел, что поддался угрозам, нужно было повернуться спиной к этому нахальному красавцу и уйти, не обращая внимания на его предупреждения - пусть даже это стоило бы ему некоторых неприятностей. В конце концов все выяснилось бы. . .
   - Что в этой коробочке? - спросил Браун.
   - Аспирин, как видите. Но обратите внимание на эти четьте таблетки в углу. Запомнили? Четыре таблетки в углу. Они ни в коем случае не должны попасть в руки постороннего человека. Особенно - само собой разумеется - в руки полиции. В случае необходимости немедленно проглотите их. Не бойтесь, это не страшно, -с неприятным хохотком добавил старичок. - Они совершенно безвредные, но в них скрыты миниатюрные документы, которые растворятся в вашем желудке, не причинив вам никакого вреда. Возьмите!
   Все это мало интересовало Брауна, однако его любезно осведомляли обо всем. Он отказался взять "аспирин".
   Старикашка удивленно заморгал глазами.
   - Как так? Но вы же наш человек! И должны выполнять наши поручения, забубнил он, прищелкивая языком.
   - Никакой я не ваш человек! - прервал его Браун. - И пожалуйста, не впутывайте меня в эти темные дела.
   Он повернулся и пошел к выходу. Старичок быстро засеменил к двери, загородил ее и жестом остановил Брауна.
   - Подождите! - сказал он. - Я понимаю вас, но вы оказали нам неоценимую услугу. Вы даже не представляете себе, насколько это важно для нас. Ведь это не шуткa! Если узнают. . . но не бойтесь! Мы ни за что на свете не выдадим вас, что вы! Мы джентльмены. . . Нои вы, разумеется, должны выполнить эту последнюю нашу просьбу. Ну чего вы боитесь, какие-то таблетки! Просто смешно говорить об этом.
   Браун схватил коробок и с отвращением сказал:
   - Но предупреждаю: это в последний раз. Прощайте!
   Дальше все произошло именно так, как сказал старик.
   Улыбающийся тип явился в кафе "Космос" и получил таблетки. Вид у него был очень довольный. Он заявил, что услуга, оказанная Брауном, неоценима, но ему придется удовлетвориться лишь ничтожным вознаграждением, которое он стократно заслужил. Незнакомец бесцеремонно сунул ему в карман несколько банкнотов. Браун сначала отказывался, но в конце концов взял деньги, пстжу что нуждался в них. После этого, однако, молодой человек не ушел, а совсем другим тоном - угрожающим и решительным - потребовал, чтобы Браун принял участие в "одной акции", как он выразился. Он должен был остановить на улице одного человека, которого ему укажут, и попросить у него огоньку. В это время к ним подъедет легковая машина, и Браун должен помочь затолкать в нее человека. Он опять попытался было отказаться. Нет, низа что на свете! Нахальный тип снова напомнил ему о фотографиях, а также о том, что он уже дважды оказывал им услуги. Никто не поверит ему, что он сам не знал, что делал.
   Оба раза он хорошо справился с возложенным заданием.
   Люди, борющиеся за "свободный мир", добавил молодой человек, нуждаются в нем.
   - Нет! - повторил Браун.
   Он встал и вышел из кафе подавленный и возмущенный.
   На улице его остановили двое незнакомых людей, которые учтиво осведомили его, что им все известно. Они попросили его пройти с ними, чтобы обо всем серьезно поговорить. У тротуара стоял автомобиль. Между тем из кафе вышел и молодой человек. Любезно, но настойчиво они предложили Брауну сесть в машину. Нельзя было отделаться от них. . .
   Машина тронулась. Незнакомцы говорили о неприятностях, которые ожидают Брауна, если он не выполнит и это. . . последнее поручение. Если же он поможет им в этот раз, он будет свободен.
   - Вы не держите слова! - сухо ответил Браун.
   - Мы? Как вы можете так говорить!
   И они наперебой принялись убеждать его в своей честности и лучших намерениях! Так они кружили по улицам около часу. Наконец Браун прошептал:
   - Ладно. . . в последний раз.
   - В последний раз! - удовлетворенно воскликнул улыбающийся молодой человек.
   Так Браун стал сотрудником одного шпионского центра. Каждый раз он говорил себе, что "это" - в последний раз, после чего он решительно порвет с двуличной жизнью, с таким подлым существованием. Его господа все время повторяли ему, что услуг, которые он оказал им, достаточно, чтобы его повесить, кроме того, он не должен изменять идеям, за которые погиб его отец. . .
   И Браун уступал.
   Он окончил консерваторию и несколько лет работал скрипачом одной берлинской эстрадной труппы. Нелегкой была его двойная жизнь. И может быть, от тоски, страха и вечной подавленности он тяжело заболел. Врачи скрывали от него правду. Браун был уверен, что у него язва желудка. Но однажды, совсем случайно, в больнице, где его лечили, он узнал о своем безнадежном состоянии - у него был рак. Его оперировали, подлечили, но из тихой белой больничной палаты он вышел похудевшим, отчаявшимся. Тогда из "центра" ему сообщили, что для него подыскали работу в отдаленном приморском городе у подножия красивых гор. Такая перемена в жизни Брауна и новый климат должны оказать благотворное действие на его здоровье. Он отказался уехать из Берлина, хотел умереть в родном городе. Но ему пообещали чудодейственное лекарство, которое его наверняка вылечит. Кроме того, если он выполнит и это поручение, ему предоставят свободу, и он сможет жить, где захочет, и делать все, что ему вздумается. На этот раз он должен был сблизиться с инженером Скрибином и завладеть секретными чертежами в связи с постройкой сенсационного города в космосе.
   За выполнение этого задания ему было обещано большое вознаграждение. Браун долго колебался. Он было уже свыкся с мыслью о смерти, и вдруг ему предлагают, может быть, исцеление. Что ж. . . почему бы и не попробовать.
   А умрет, деньги останутся матери, по крайней мере будет обеспечена до конца жизни. Но телеграмма из Бонна развеяла и эту его мечту: автомобиль, номер которого остался неизвестен, сбил старуху, и она умерла через несколько часов в больнице. Браун похоронил ее, поплакал несколько дней, и теперь ему казалось, что он остался совсем один в целом свете, забытый и никому не нужный. . . С полным безразличием принял он предложение поступить в оркестр космоградского ресторана "Веселые бекасы".
   Светало. Небо на востоке румянилось зарей. Алое сияние, еще робкое и неуверенное, медленно росло, гася звезды, золотя вершины гор и верхушки деревьев в парке, раскинувшемся под окном. Браун лежал неподвижно и смотрел, как рождается новый день. И Брауну хотелось верить, что он будет прекрасным, исполненным жизни, свежим и вечным. Было тихо. Но вот под окном зачирикали воробьи. Браун вздохнул. Он позавидовал птицам - беззаботные, не знают никаких болезней и счастливы, отыскав несколько зернышек или хлебных крошек. Вот бы и ему пожить так! Жить и смело смотреть людям в глаза!. .
   Он повернулся лицом к стене и притих.
   В дверь постучали. Браун сказал: - Войдите!
   Это был Вега. Слишком широкая для него пижама Брауна придавала ему довольно забавный вид!
   - Как спали? Доброе утро! - весело сказал Вега и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Я все обдумал. . . План готов. Посмотрим, понравится ли вам. Но сначала - бриться и завтракать. Пора, друг мой, вставайте!
   ПОХИЩЕНИЕ
   В конце асфальтированной аллеи остановился мотоцикл. Мотоциклист склонился над мотором и принялся ковыряться в нем, часто поглядывая в сторону шоссе, по которому время от времени проносились автомобили.
   В этот ранний утренний час солнце еще не успело высушить поблескивающие под его лучами капельки росы.
   Свежий чистый воздух был насыщен ароматом трав и полевых цветов. Но прелести природы отнюдь не волновали мотоциклиста, поглощенного своим занятием. . .
   Спустя некоторое время на шоссе появилась серая легковая машина. Замедлив ход, она свернула на аллею.
   Мотоциклист выпрямился, сдвинув на лоб автомобильные очки, шагнул на середину аллеи и поднял руку. . . Машина остановилась.
   - А, товарищ Николаев, рад вас видеть, - воскликнул мотоциклист. - Само провидение прислало вас ко мне. У меня тут что-то с мотором стряслось вероятно, какаянибудь мелочь. Не откажите в услуге, буду весьма обязан. . .
   - Что вы, что вы. . . С удовольствием помогу, дорогой Браун.
   Шофер неторопливо вышел из машины.
   Это был полный, приземистый человек, широколицый, добродушный и несколько флегматичного вида. Он нажал стартер мотоцикла, но мотор молчал. Николаев осмотрел систему зажигания и сразу же обнаружил оборванный пр док.
   - А-а, - со снисходительной улыбкой сказал он, - видите? Нет контакта. Как же вы сами не заметили?
   - Сам удивляюсь, - смущенно ответил Браун. - Впрочем, я совершеннейший профан в технике. . .
   Пока Николаев закреплял проводок, Браун достал сигареты и закурил.
   - Ну вот, все в порядке! -весело произнес шофер.
   - Благодарю вас, дружище, - сказал Браун. - Если бы не вы, пришлось бы мне торчать здесь неизвестно сколько. . . Попробуйте эти сигареты, болгарские - чудо! - добавил он.
   Шофер взял сигарету. Браун щелкнул зажигалкой.
   Сероватый дымок поплыл в воздухе.
   - А вы за своим инженером? Не рано ли? - спросил Браун.
   - Нет, в самый раз! Он любит точность. Спасибо за сигарету, действительно хороша. . . Но. . . что это?
   Николаев вдруг прижал ко лбу ладонь, закрыл глаза, зашатался.