Страница:
— Думаешь, мы всегда будем вместе? Она отодвинулась от него и с любопытством посмотрела.
— Но это же и есть наш план, не так ли? — ответила она. — Ты и я — вместе. Сквозь огонь, воду и медные трубы. Не об этом ли мы всегда с тобой говорим?
От того, что она сказала, беспокойство Эвана немного отступило.
— Я просто хотел удостовериться. Кейли улыбнулась.
— Прекрасно. Тогда иди ко мне и дай мне немного сахарку.
></emphasis>
Женское общежитие было построено в пятидесятые, во времена менее параноидные и более мягкие. Северный угол здания примыкал к зданию колледжа, а противоположная сторона выходила на дорогу, усаженную высокими ветвистыми деревьями. Их кроны, соединяясь над дорогой, образовывали навес, и тяжелые ветви с листьями загораживали уличные фонари. Это был камень преткновения между студенчеством и городским советом, где каждая сторона требовала оплатить стрижку деревьев, но пока ни те, ни другие за это так и не взялись. В результате с приходом ночи на некоторых участках улицы было темно, как в банке чернил, и — еще один промах управления городского планирования — телефонная будка была как раз в пределах одной из темных зон.
Лампочка в будке давно была разбита, а стекло расписано неприличными граффити соперничающих братств. Для того чтобы разглядеть стоящего в этой будке со стороны, потребовался бы прибор ночного видения. Человек в будке стоял, положив одну руку на телефон, а другой упираясь в стекло. С этой точки женское общежитие очень хорошо просматривалось. Мягкий свет включенного телевизора освещал окна первого этажа, на втором этаже горел свет. Окно комнаты Кейли как раз выходило на дорогу.
Пальцы наблюдавшего за окном человека напряглись на телефонной трубке. Он решал, стоит ли ему снова набрать ее номер. Решил, что не стоит. Они получили достаточно предупреждений. Не надо было вообще им звонить. А теперь нужно вернуть кое-какой должок.
Спустя несколько минут фары проезжающей машины осветили телефонную будку.
></emphasis>
Эван сидел в шезлонге и обмахивался листовкой, глядя на то, как салаги бродят по двору, собирая пивные бутылки, коробки из-под пиццы и прочий мусор. Он смотрел на них с жалостью. Один особенно неуклюжий парень был назван Хантером «Мисс Тета», и беднягу принудили носить старое вечернее платье, рыжий парик и пластмассовую тиару.
У Эвана с трудом укладывалось в голове, как кто-то по своей воле мог идти на все эти насмешки и унижения для того, чтобы попасть в братство, узнать о каких-то идиотских секретных рукопожатиях и присоединиться к клубу любителей пива. Он усмехнулся. По крайней мере, если ему и пришлось пройти через все это, то это случилось не с ним, а с каким-то другим Эваном.
Он набрал в грудь воздуха и крикнул:
— Эй! Завязывайте! Бросьте всю эту херню и тащите свои бесполезные задницы сюда!
Эван старался, чтобы его голос звучал как у армейского сержанта, но его прямо-таки распирало от смеха.
Салаги сделали то, что им приказали, и собрались вокруг него.
— Да здравствует, да здравствует, «Тета Чи…» — запел парень в платье.
Эван поднял с земли деревянную ложку и помахал, как дирижер, прося их остановиться.
— Заткнись, идиот, здесь я говорю.
Он треснул ложкой по салатнице, которую один из несчастных салаг носил на голове, как шапку.
— Тихо! Так. Возьмите это и прочитайте. Эван раздал листы бумаги, которыми до этого обмахивался, как веером. Мисс Тета изучал их с напряженным выражением лица.
— Это что, наше следующее задание? Эван кивнул.
— Точно. Так все из вас, «духов», поняли, что нужно сделать?
Салатница поднял руку.
— Э-э-э, мы не «духи», мы — «салаги». Сэр Брат Эван Сэр.
— «Салаги», «духи»… какая, на хрен, разница, — весело ответил Эван. — Теперь слушайте внимательно, потому что это в ваших интересах. Вы делаете все это, — он ткнул ложкой в лист бумаги. — А я не буду больше вас гонять. Обещаю.
Он театрально поднес руку к сердцу.
— Клянусь честью брата «Тета Чи чего-то там». Договорились?
Студенты радостно закивали, соглашаясь.
— Но где мы достанем всю эту одежду? — спросил Салатница.
— Да все лучше, чем эта вшивая дрянь, — ответил Мисс Тета, поддернув платье. — Я участвую.
></emphasis>
— Ты чего это так разоделась? — кисло спросила Гвен, накладывая очередную порцию горячего воска на ногу. — Мистер Чудесный ведет тебя в «Макдоналдс»?
Кейли плюнула малинкой в соседку и застегнула, наконец, молнию своего платья. Она покрутилась, рассматривая себя в большом зеркале.
— Моя задница не выглядит большой в этом платье? — спросила она.
Гвен хмыкнула.
— Кейли, дорогуша, твоя задница не будет выглядеть большой, даже если тебе под платье покрышку засунуть. Ненавижу это в тебе. Ты такая стройная.
— Надо больше сексом заниматься, — ответила Кейли.
— Пожалуйста! — Гвен капитулирующее подняла руки. — Мне и так хреново слушать вас каждую ночь.
Она передразнила ее высоким голосом:
— «Ох, Эван, возьми меня…»
Кейли бросила в подругу подушку, и они весело расхохотались.
— А как насчет тебя и Хантера? — спросила она. — Или это уже история?
— Давно, — ответила Гвен. — Он симпатичный, и все такое, но тупой, как кирпич, и думает, что быть джентльменом — значит открывать для дамы пивные бутылки зубами.
— Очаровательно.
— Ага… — Гвен сорвала восковую полоску с ноги и выматерилась. Потом она серьезно посмотрела на Кейли. — Ты знаешь, Эван по-настоящему тебя любит. Он из-за тебя с ума сходит.
Кейли улыбнулась.
— Я знаю.
— Так что же тебя беспокоит? Я же чувствую. Давай говори. Он может прийти в любую минуту.
Улыбка сошла с лица Кейли.
— Просто… Даже не знаю, как и объяснить, но, понимаешь, в нем что-то изменилось…
— В плохую сторону?
— Да нет, хотя я не уверена…
Кейли так и не закончила фразу, потому что в дверь кто-то бойко постучал.
— Сообщение для мисс Кейли Миллер, — раздался голос Эвана. — Ваш кавалер прибыл.
Гвен улыбнулась.
— Иди давай. Не заставляй его ждать. Он в женском общежитии, а мужчины — они слабые.
Кейли отбросила сомнения и открыла дверь, за которой стоял Эван в вечернем костюме с галстуком-бабочкой.
— Уау! Ты выглядишь как Джеймс Бонд. Эван поднял брови и с фальшивым шотландским акцентом ответил:
— Шуда пшалшта, мишш Манипенни.
Она не знала, чего ожидать, и подумала, что, возможно, у подъезда их ждет лимузин, чтобы отвезти в дорогой ресторан в центре, но вместо этого он взял ее под руку и повел к зданию общежития братства «Тета». Он отказался объяснить, в чем дело, и Кейли оставила попытки разузнать, куда они идут, понимая, что из него не вытащить и слова.
Они вошли в главный корпус и поднялись по лестнице. Кейли было подумала, что он ведет ее к себе, но они прошли мимо его комнаты к следующему пролету, ведущему на чердак.
— Ты мне скажешь наконец, что происходит?
— Скоро, — улыбнулся он.
— Куда ты меня ведешь?
Эван подмигнул ей.
— Увидишь. Поверь, тебе понравится.
Они подошли к деревянной двери, ведущей на крышу, и он, улыбаясь, открыл ее, приглашая войти.
— После вас, моя дорогая.
Кейли вышла на крышу и от удивления прикрыла рот рукой.
— О, Господи!
Вся крыша общежития была старательно украшена гирляндами разноцветных огней, бумажными китайскими фонариками и сотнями свечей. В центре стоял стол, сервированный на двоих, а с каждой его стороны в два ряда выстроились официанты. Все было сделано по высшему разряду.
Эван кивнул одному из салаг и щелкнул пальцами. Два официанта немедленно отодвинули для них стулья.
— Сэр, мадам, — обратился к ним высокий парень, выглядевший намного лучше в мужской одежде. — Ваш стол готов.
Кейли хлопнула в ладоши и восторженно засмеялась.
— Не знаю, что и сказать. Это прекрасно.
— Присаживайся, — сказал Эван.
Она сделала шаг к столу, и тут же на нее посыпались лепестки роз. Кейли подняла глаза и увидела еще двух студентов, бросающих в вечерний воздух пригоршни лепестков.
Она села, впечатленная этим романтическим жестом Эвана.
— Зачем ты все это для меня делаешь?
Эван сел напротив нее и тепло улыбнулся.
— Это вопрос простой математики, — сказал он. — Я проснулся сегодня утром и увидел твою улыбку… И понял, что хочу провести остаток жизни с тобой.
Их руки встретились поверх стола, и Кейли крепко сжала его ладони. Она пыталась найти подходящие слова, чтобы сказать ему о своих чувствах, но не могла. Эван прочитал в ее глазах все, что она хотела ему сказать.
Кейли почувствовала, как ее душа воспарила в звездное небо. Они наклонились друг к другу для поцелуя, и в этот момент у них было такое ощущение, будто это их первый настоящий поцелуй.
В следующую секунду эта прекрасная иллюзия была разрушена. Кто-то с грохотом пробежал по лестнице на чердак и влетел на крышу.
Эван вскочил со стула, готовый разразиться гневной тирадой, когда увидел Хантера и Кевина, разрушивших романтику этого вечера. Однако выражение на их лицах подсказало ему, что что-то случилось.
— У вас должна быть серьезная причина для этого.
— Эван! — выдавил запыхавшийся Хантер. — Мы тебя везде ищем!
— Твоя машина, чувак, — сказал Кевин. — Кто-то изуродовал твою машину.
Вечер был безнадежно испорчен, и Кейли с Эваном обменялись беспокойными взглядами.
— Как?! — прорычал Эван.
Хантер бежал впереди, Эван за ним. Кейли старалась поспевать на высоких каблуках. Они пересекли газон перед общежитием братства и сбежали вниз по холму туда, где Эван припарковал свою потрепанную «хонду». Его хорошее настроение быстро сменили озабоченность и смятение.
— Черт, — пробормотал он. — Это еще что такое?
Машина была изуродована тщательно. «Хонда» стояла в окружении осколков битого стекла, каждое окно было разбито, так же как и зеркала. Колеса были изрезаны, а из сидений торчали куски поролона. Крышка капота валялась на дороге, и Эван видел, что все провода и трубки вырваны с корнем. Руль лежал на крыше, изогнутый овалом. Тормозная и охлаждающая жидкость натекла под машину из изрезанных трубок.
Он заглянул внутрь. Приборы и радио были разбиты. Какой-то предмет привлекло его внимание, и он, потянувшись, взял его в руки. Подобно какому-то безумному украшению, на разбитом зеркале висел шипованный собачий ошейник. Он был абсолютно новым, и Эван почувствовал, как все внутри него провалилось, когда он прочитал надпись на нем
— Крокет, — прошептал он.
Он повернулся и увидел, как потихоньку вокруг них собирается народ, чтобы посмотреть на причину шума. Он обратился к стоявшему ближе всех толстяку в хоккейной майке.
— Ты видел, кто это сделал? Ты видел кого-нибудь?
Парень поднял руки вверх.
— Нет, мужик, я не видел.
Эван обвел глазами остальных зевак, но они лишь отрицательно качали головами или пожимали плечами.
Хантер плюнул на асфальт, едва контролируя себя от злости.
— Знаете, кто это мог быть? Скорее всего, эти мудаки из «Пики». Пошли, врежем им как следует!
Кейли взяла ошейник из рук Эвана и, посмотрев на него, содрогнулась от ужаса.
— О нет, — прошептала она. — Это не может быть он…
— А кто еще? — подойдя к ней ближе, Эван понизил голос до злого шепота. — Кому еще известно, что у меня была собака по имени Крокет? Это работа Томми! — Он бросил взгляд на изуродованную машину. — Твой ненормальный старший братец пролез на территорию студгородка и разнес вдребезги мою машину!
Она в страхе оглядела толпу зевак.
— Эван, — предупреждающе сказала она. — Он может все еще быть здесь.
Эван, не слыша ее, отошел в сторону.
— Как это могло сойти ему с рук? — спросил он у Хантера. — Неужели все спали? Он разнес мою машину прямо перед этой сраной братской общагой!
К нему подскочил взбешенный Кевин.
— Ну-ка повтори, что ты только что сказал, Треборн! Сраная братская общага? Это братство, ты, мудак! Ты ведь не называешь страну, где живешь, сраной?
Эван отмахнулся от него и вернулся к Кейли, которая все еще держала в руках ошейник. Внезапно эта тупая, варварская, бессмысленная выходка заставила его по-новому посмотреть на этот новый мир.
— Достаточно, — сказал он ей. — Пойдем отсюда.
Девушка поежилась. Несмотря на теплый вечер, ее голые плечи дрожали.
Эван снял пиджак и хотел накинуть на нее, но она шагнула назад, отстраняясь, с беспокойством глядя на него.
— Не надо, — сказала она, нервно оглядываясь.
— В чем дело? — спросил он, пытаясь проследить за направлением ее взгляда.
— Возможно, он следит за нами, — ответила она с легким беспокойством в голосе.
— Да плевать на него! — разозлился Эван. — Неужели ты думаешь, что я позволю этому козлу диктовать нам, как надо жить? Пошел он!
Но Кейли все равно уклонилась от его объятий и покачала головой.
— Пожалуйста, Эван, давай уйдем отсюда. Я не могу здесь больше оставаться. Просто отведи меня домой.
Эван увидел страх в ее глазах, и желание драться покинуло его.
— Хорошо, — сказал он. — Но мне нужно кое-что сделать, на случай если он все еще где-то здесь.
Глава семнадцатая
— Но это же и есть наш план, не так ли? — ответила она. — Ты и я — вместе. Сквозь огонь, воду и медные трубы. Не об этом ли мы всегда с тобой говорим?
От того, что она сказала, беспокойство Эвана немного отступило.
— Я просто хотел удостовериться. Кейли улыбнулась.
— Прекрасно. Тогда иди ко мне и дай мне немного сахарку.
></emphasis>
Женское общежитие было построено в пятидесятые, во времена менее параноидные и более мягкие. Северный угол здания примыкал к зданию колледжа, а противоположная сторона выходила на дорогу, усаженную высокими ветвистыми деревьями. Их кроны, соединяясь над дорогой, образовывали навес, и тяжелые ветви с листьями загораживали уличные фонари. Это был камень преткновения между студенчеством и городским советом, где каждая сторона требовала оплатить стрижку деревьев, но пока ни те, ни другие за это так и не взялись. В результате с приходом ночи на некоторых участках улицы было темно, как в банке чернил, и — еще один промах управления городского планирования — телефонная будка была как раз в пределах одной из темных зон.
Лампочка в будке давно была разбита, а стекло расписано неприличными граффити соперничающих братств. Для того чтобы разглядеть стоящего в этой будке со стороны, потребовался бы прибор ночного видения. Человек в будке стоял, положив одну руку на телефон, а другой упираясь в стекло. С этой точки женское общежитие очень хорошо просматривалось. Мягкий свет включенного телевизора освещал окна первого этажа, на втором этаже горел свет. Окно комнаты Кейли как раз выходило на дорогу.
Пальцы наблюдавшего за окном человека напряглись на телефонной трубке. Он решал, стоит ли ему снова набрать ее номер. Решил, что не стоит. Они получили достаточно предупреждений. Не надо было вообще им звонить. А теперь нужно вернуть кое-какой должок.
Спустя несколько минут фары проезжающей машины осветили телефонную будку.
></emphasis>
Эван сидел в шезлонге и обмахивался листовкой, глядя на то, как салаги бродят по двору, собирая пивные бутылки, коробки из-под пиццы и прочий мусор. Он смотрел на них с жалостью. Один особенно неуклюжий парень был назван Хантером «Мисс Тета», и беднягу принудили носить старое вечернее платье, рыжий парик и пластмассовую тиару.
У Эвана с трудом укладывалось в голове, как кто-то по своей воле мог идти на все эти насмешки и унижения для того, чтобы попасть в братство, узнать о каких-то идиотских секретных рукопожатиях и присоединиться к клубу любителей пива. Он усмехнулся. По крайней мере, если ему и пришлось пройти через все это, то это случилось не с ним, а с каким-то другим Эваном.
Он набрал в грудь воздуха и крикнул:
— Эй! Завязывайте! Бросьте всю эту херню и тащите свои бесполезные задницы сюда!
Эван старался, чтобы его голос звучал как у армейского сержанта, но его прямо-таки распирало от смеха.
Салаги сделали то, что им приказали, и собрались вокруг него.
— Да здравствует, да здравствует, «Тета Чи…» — запел парень в платье.
Эван поднял с земли деревянную ложку и помахал, как дирижер, прося их остановиться.
— Заткнись, идиот, здесь я говорю.
Он треснул ложкой по салатнице, которую один из несчастных салаг носил на голове, как шапку.
— Тихо! Так. Возьмите это и прочитайте. Эван раздал листы бумаги, которыми до этого обмахивался, как веером. Мисс Тета изучал их с напряженным выражением лица.
— Это что, наше следующее задание? Эван кивнул.
— Точно. Так все из вас, «духов», поняли, что нужно сделать?
Салатница поднял руку.
— Э-э-э, мы не «духи», мы — «салаги». Сэр Брат Эван Сэр.
— «Салаги», «духи»… какая, на хрен, разница, — весело ответил Эван. — Теперь слушайте внимательно, потому что это в ваших интересах. Вы делаете все это, — он ткнул ложкой в лист бумаги. — А я не буду больше вас гонять. Обещаю.
Он театрально поднес руку к сердцу.
— Клянусь честью брата «Тета Чи чего-то там». Договорились?
Студенты радостно закивали, соглашаясь.
— Но где мы достанем всю эту одежду? — спросил Салатница.
— Да все лучше, чем эта вшивая дрянь, — ответил Мисс Тета, поддернув платье. — Я участвую.
></emphasis>
— Ты чего это так разоделась? — кисло спросила Гвен, накладывая очередную порцию горячего воска на ногу. — Мистер Чудесный ведет тебя в «Макдоналдс»?
Кейли плюнула малинкой в соседку и застегнула, наконец, молнию своего платья. Она покрутилась, рассматривая себя в большом зеркале.
— Моя задница не выглядит большой в этом платье? — спросила она.
Гвен хмыкнула.
— Кейли, дорогуша, твоя задница не будет выглядеть большой, даже если тебе под платье покрышку засунуть. Ненавижу это в тебе. Ты такая стройная.
— Надо больше сексом заниматься, — ответила Кейли.
— Пожалуйста! — Гвен капитулирующее подняла руки. — Мне и так хреново слушать вас каждую ночь.
Она передразнила ее высоким голосом:
— «Ох, Эван, возьми меня…»
Кейли бросила в подругу подушку, и они весело расхохотались.
— А как насчет тебя и Хантера? — спросила она. — Или это уже история?
— Давно, — ответила Гвен. — Он симпатичный, и все такое, но тупой, как кирпич, и думает, что быть джентльменом — значит открывать для дамы пивные бутылки зубами.
— Очаровательно.
— Ага… — Гвен сорвала восковую полоску с ноги и выматерилась. Потом она серьезно посмотрела на Кейли. — Ты знаешь, Эван по-настоящему тебя любит. Он из-за тебя с ума сходит.
Кейли улыбнулась.
— Я знаю.
— Так что же тебя беспокоит? Я же чувствую. Давай говори. Он может прийти в любую минуту.
Улыбка сошла с лица Кейли.
— Просто… Даже не знаю, как и объяснить, но, понимаешь, в нем что-то изменилось…
— В плохую сторону?
— Да нет, хотя я не уверена…
Кейли так и не закончила фразу, потому что в дверь кто-то бойко постучал.
— Сообщение для мисс Кейли Миллер, — раздался голос Эвана. — Ваш кавалер прибыл.
Гвен улыбнулась.
— Иди давай. Не заставляй его ждать. Он в женском общежитии, а мужчины — они слабые.
Кейли отбросила сомнения и открыла дверь, за которой стоял Эван в вечернем костюме с галстуком-бабочкой.
— Уау! Ты выглядишь как Джеймс Бонд. Эван поднял брови и с фальшивым шотландским акцентом ответил:
— Шуда пшалшта, мишш Манипенни.
Она не знала, чего ожидать, и подумала, что, возможно, у подъезда их ждет лимузин, чтобы отвезти в дорогой ресторан в центре, но вместо этого он взял ее под руку и повел к зданию общежития братства «Тета». Он отказался объяснить, в чем дело, и Кейли оставила попытки разузнать, куда они идут, понимая, что из него не вытащить и слова.
Они вошли в главный корпус и поднялись по лестнице. Кейли было подумала, что он ведет ее к себе, но они прошли мимо его комнаты к следующему пролету, ведущему на чердак.
— Ты мне скажешь наконец, что происходит?
— Скоро, — улыбнулся он.
— Куда ты меня ведешь?
Эван подмигнул ей.
— Увидишь. Поверь, тебе понравится.
Они подошли к деревянной двери, ведущей на крышу, и он, улыбаясь, открыл ее, приглашая войти.
— После вас, моя дорогая.
Кейли вышла на крышу и от удивления прикрыла рот рукой.
— О, Господи!
Вся крыша общежития была старательно украшена гирляндами разноцветных огней, бумажными китайскими фонариками и сотнями свечей. В центре стоял стол, сервированный на двоих, а с каждой его стороны в два ряда выстроились официанты. Все было сделано по высшему разряду.
Эван кивнул одному из салаг и щелкнул пальцами. Два официанта немедленно отодвинули для них стулья.
— Сэр, мадам, — обратился к ним высокий парень, выглядевший намного лучше в мужской одежде. — Ваш стол готов.
Кейли хлопнула в ладоши и восторженно засмеялась.
— Не знаю, что и сказать. Это прекрасно.
— Присаживайся, — сказал Эван.
Она сделала шаг к столу, и тут же на нее посыпались лепестки роз. Кейли подняла глаза и увидела еще двух студентов, бросающих в вечерний воздух пригоршни лепестков.
Она села, впечатленная этим романтическим жестом Эвана.
— Зачем ты все это для меня делаешь?
Эван сел напротив нее и тепло улыбнулся.
— Это вопрос простой математики, — сказал он. — Я проснулся сегодня утром и увидел твою улыбку… И понял, что хочу провести остаток жизни с тобой.
Их руки встретились поверх стола, и Кейли крепко сжала его ладони. Она пыталась найти подходящие слова, чтобы сказать ему о своих чувствах, но не могла. Эван прочитал в ее глазах все, что она хотела ему сказать.
Кейли почувствовала, как ее душа воспарила в звездное небо. Они наклонились друг к другу для поцелуя, и в этот момент у них было такое ощущение, будто это их первый настоящий поцелуй.
В следующую секунду эта прекрасная иллюзия была разрушена. Кто-то с грохотом пробежал по лестнице на чердак и влетел на крышу.
Эван вскочил со стула, готовый разразиться гневной тирадой, когда увидел Хантера и Кевина, разрушивших романтику этого вечера. Однако выражение на их лицах подсказало ему, что что-то случилось.
— У вас должна быть серьезная причина для этого.
— Эван! — выдавил запыхавшийся Хантер. — Мы тебя везде ищем!
— Твоя машина, чувак, — сказал Кевин. — Кто-то изуродовал твою машину.
Вечер был безнадежно испорчен, и Кейли с Эваном обменялись беспокойными взглядами.
— Как?! — прорычал Эван.
Хантер бежал впереди, Эван за ним. Кейли старалась поспевать на высоких каблуках. Они пересекли газон перед общежитием братства и сбежали вниз по холму туда, где Эван припарковал свою потрепанную «хонду». Его хорошее настроение быстро сменили озабоченность и смятение.
— Черт, — пробормотал он. — Это еще что такое?
Машина была изуродована тщательно. «Хонда» стояла в окружении осколков битого стекла, каждое окно было разбито, так же как и зеркала. Колеса были изрезаны, а из сидений торчали куски поролона. Крышка капота валялась на дороге, и Эван видел, что все провода и трубки вырваны с корнем. Руль лежал на крыше, изогнутый овалом. Тормозная и охлаждающая жидкость натекла под машину из изрезанных трубок.
Он заглянул внутрь. Приборы и радио были разбиты. Какой-то предмет привлекло его внимание, и он, потянувшись, взял его в руки. Подобно какому-то безумному украшению, на разбитом зеркале висел шипованный собачий ошейник. Он был абсолютно новым, и Эван почувствовал, как все внутри него провалилось, когда он прочитал надпись на нем
— Крокет, — прошептал он.
Он повернулся и увидел, как потихоньку вокруг них собирается народ, чтобы посмотреть на причину шума. Он обратился к стоявшему ближе всех толстяку в хоккейной майке.
— Ты видел, кто это сделал? Ты видел кого-нибудь?
Парень поднял руки вверх.
— Нет, мужик, я не видел.
Эван обвел глазами остальных зевак, но они лишь отрицательно качали головами или пожимали плечами.
Хантер плюнул на асфальт, едва контролируя себя от злости.
— Знаете, кто это мог быть? Скорее всего, эти мудаки из «Пики». Пошли, врежем им как следует!
Кейли взяла ошейник из рук Эвана и, посмотрев на него, содрогнулась от ужаса.
— О нет, — прошептала она. — Это не может быть он…
— А кто еще? — подойдя к ней ближе, Эван понизил голос до злого шепота. — Кому еще известно, что у меня была собака по имени Крокет? Это работа Томми! — Он бросил взгляд на изуродованную машину. — Твой ненормальный старший братец пролез на территорию студгородка и разнес вдребезги мою машину!
Она в страхе оглядела толпу зевак.
— Эван, — предупреждающе сказала она. — Он может все еще быть здесь.
Эван, не слыша ее, отошел в сторону.
— Как это могло сойти ему с рук? — спросил он у Хантера. — Неужели все спали? Он разнес мою машину прямо перед этой сраной братской общагой!
К нему подскочил взбешенный Кевин.
— Ну-ка повтори, что ты только что сказал, Треборн! Сраная братская общага? Это братство, ты, мудак! Ты ведь не называешь страну, где живешь, сраной?
Эван отмахнулся от него и вернулся к Кейли, которая все еще держала в руках ошейник. Внезапно эта тупая, варварская, бессмысленная выходка заставила его по-новому посмотреть на этот новый мир.
— Достаточно, — сказал он ей. — Пойдем отсюда.
Девушка поежилась. Несмотря на теплый вечер, ее голые плечи дрожали.
Эван снял пиджак и хотел накинуть на нее, но она шагнула назад, отстраняясь, с беспокойством глядя на него.
— Не надо, — сказала она, нервно оглядываясь.
— В чем дело? — спросил он, пытаясь проследить за направлением ее взгляда.
— Возможно, он следит за нами, — ответила она с легким беспокойством в голосе.
— Да плевать на него! — разозлился Эван. — Неужели ты думаешь, что я позволю этому козлу диктовать нам, как надо жить? Пошел он!
Но Кейли все равно уклонилась от его объятий и покачала головой.
— Пожалуйста, Эван, давай уйдем отсюда. Я не могу здесь больше оставаться. Просто отведи меня домой.
Эван увидел страх в ее глазах, и желание драться покинуло его.
— Хорошо, — сказал он. — Но мне нужно кое-что сделать, на случай если он все еще где-то здесь.
Глава семнадцатая
Эван завел Кейли в свою комнату в общежитии братства «Тета» и громко захлопнул за собой дверь, оставляя Хантера и Кевина обсуждать планы мести «Пикам» Эван объяснил им, кто именно разбил его машину. Хантер искал любую причину для драки, и этот инцидент был просто предлогом для нападения на соперников. Если Томми Миллер бродит где-нибудь поблизости, то Эвану самому придется иметь с ним дело. Вся скрытая злость по отношению к Томми поднималась на поверхность: ненависть за хладнокровное убийство Крокета и за жестокость, с которой он взорвал почтовый ящик Халпернов. Он ненавидел Томми с новой, внезапной яростью за то, что тот осмелился снова появиться в его жизни, особенно сейчас, когда все у него шло так прекрасно. Эван сжал кулаки от злости. Его идиллическая жизнь с Кейли всегда будет под угрозой, пока где-то поблизости находится Томми. Все, чего сейчас хотелось Эвану, это чтобы он исчез.
Эван опустился на одно колено и заглянул под кровать, где стояли несколько коробок с дневниками и старой одеждой. Никто под ней не прятался.
— Что ты делаешь? — спросила Кейли.
— Просто проверяю, — хмуро ответил Эван. Он запер дверь, потом, вернувшись к своему столу, начал рыться в ящиках.
— Я никогда не думала… — Кейли не смотрела ему в глаза. — Это… Это моя вина.
Я должна была тебе сказать. Его освободили несколько недель назад, но я не думала, что он сделает что-нибудь подобное.
— Было бы неплохо, если бы я был в курсе, — проворчал Эван. Его пальцы нащупали под кучей носков какой-то металлический цилиндр, и он вытащил его из ящика.
Это был баллончик перечного газа, каким пользуются полицейские и охранники. Некоторое время он раздумывал.
— Ха! Как будто от него будет какой-то толк. Надо спросить у ребят из братства, может, у кого-то есть ружье или пистолет.
Глаза Кейли расширились.
— Пожалуйста, Эван. Даже не шути об этом.
Он посмотрел на нее.
— Почему ты думаешь, что я шучу, Кейли? Или ты забыла о том, что Томми обещал меня убить? После того, что он сделал с моей машиной, мне кажется, я имею право на самозащиту.
— Он не причинит тебе вреда, — возразила она. — Он просто хотел запугать тебя, чтобы ты меня бросил.
— Скажи это Крокету.
Эван потряс газовый баллончик. Тот был полон.
— У твоего братца не все дома, Кейли. Он заживо сжег мою собаку. Он просто облил бензином глупое животное и поджег, просто так. Это не то, что делают для запугивания кого-то.
Ее голос был тихим.
— Это не его вина. Ты же знаешь, как ему доставалось, когда мы были детьми…
— Не надо его оправдывать! — оборвал ее Эван. — Может, он и твой брат, но он псих! И не надо мне этой ерунды насчет тяжелого детства в духе Опры [].
— Все было по-другому. Отец меня и пальцем никогда не тронул, — виновато сказала она. — Будто этот мудак отрывался на нем за двоих. Он постоянно его преследовал.
В горле Эвана пересохло, когда он вспомнил то, что сказал Джорджу Миллеру в подвале.
«Если хочешь сделать что-нибудь хорошее, научи хоть немного своего сыночка Томми держать себя в рамках, потому что он настоящий садист».
Он похолодел. Что, если это его вина? Что, если, изменяя события, Эван направил Миллера по другому пути, и он, вместо Кейли, начал издеваться над ее братом, в результате превратив его в психа? Внезапное понимание того, что он был ответствен за ненормальные поступки Томми в той же степени, что и за спасение Кейли, не укладывалось у него в голове. Он посмотрел в ее глаза и увидел в них мольбу, отчаянную просьбу о сострадании.
— Пожалуйста, Эван, — взмолилась она. — Не трогай его. Он болен.
Эван подумал над ее словами. Его ответ мог вбить клин в их отношения, а он не хотел заставлять Кейли делать выбор между ним и братом.
— Ладно, — сказал он, подумав. — Пусть с этим разбирается охрана.
Эван открыл дверь и вышел вслед за Кейли на улицу, придерживая рукой спрятанный в кармане баллончик с газом. Если Томми там, то он не застигнет их врасплох.
Они шли по темной улице. Теперь ночь была полна опасностей. Томми мог прятаться везде. Укромных мест хватало. Эван был напряжен, будто сама темнота давила на него.
Он шел рядом с Кейли, в любую секунду готовый встать на ее защиту. Услышав шум впереди, он дернул ее за руку к себе, но, увидев, что это всего лишь пьяный студент, блюющий в кустах, расслабился.
Они миновали здание колледжа, и, когда проходили мимо фонаря, Кейли взглянула на него.
— Что? — спросил он.
— Ты в порядке?
Эван усмехнулся.
— Да, если не брать в расчет, что моя машина превратилась в произведение современного искусства, а я вздрагиваю от каждой тени. Атак все нормально.
На ее лице промелькнула тень обиды, и он тут же пожалел, что не прикусил вовремя язык.
— Извини, Кейли. В каком смысле?
— Я не имею в виду машину. — Казалось, ей было непросто найти нужные слова. — Просто… Ты как-то странно себя ведешь в последнее время, понимаешь?
Кейли вспомнила свой недавний разговор с Гвен, и к ней возвратилось то же самое ощущение смутной неловкости.
Эван старался сохранять нейтральное выражение на лице.
— Странно? — переспросил он. — Например?
Кейли нахмурилась.
— Не знаю. Просто ты кажешься… другим. Ты странно шутишь, твой голос изменился, ты даже как-то по-другому ходишь.
— По-другому хожу? — он натянуто засмеялся, пытаясь свести все к шутке. — Я все тот же парень, которого ты всегда знала, Кейли. — Его слова прозвучали абсолютно неубедительно. — Я не изменился.
Говоря это, Эван не врал: это не он изменился, а весь мир вокруг него.
— Я не могу сказать, что именно, но все как-то не так, — продолжала она. — Даже сегодняшний ужин. Это было прекрасно, но…
Эван почувствовал, как в груди у него все сжалось. Он боялся ее потерять, и ему надо было как-то изменить ход ее мыслей. Взяв ее руку в свою, он легонько пожал ее.
— Слушай, я знаю, что, возможно, вел себя странно в последнее время, но просто… — Эван вздохнул и сказал: — Я просто не хочу, чтобы что-нибудь с нами случилось, Кейли. Я хочу быть лучшим в мире бой-френдом. Я люблю тебя.
Она улыбнулась ему в ответ хрупкой улыбкой. Они дошли до угла здания колледжа и обогнули парня, который никак не мог проблеваться. Эван и Кейли инстинктивно отвели глаза от пьяного, но потом Кейли, обернувшись, снова посмотрела на пьяного студента.
— Подожди-ка, — сказала она, показывая на него пальцем. — Что-то здесь не так… Не твоя ли куртка на этом парне?
— Что? — встрепенулся Эван и, повернувшись, посмотрел, куда указывала Кейли. На парне была коричневая замшевая куртка. — Но я же оставил ее в машине…
Едва его слова слетели с губ, как согбенная фигура резко распрямилась и повернулась. Кейли побледнела, увидев его лицо.
— Томми!
— Сюрприз! — с холодной злобой ответил он. — Скучала, сестренка?
У Эвана застыла в жилах кровь, и на секунду он одеревенел от страха.
Томми сбросил куртку с плеч и одарил Эвана ненавидящим взглядом. Он сильно изменился за эти семь лет. Стал высоким и более злобным на вид. Волосы были короткими и сальными. Из-под ворота камуфляжной футболки, которую он носил под потертой, в масляных пятнах джинсовой курткой, видны были татуировки. Не изменился только злой взгляд. Из рукава куртки в его руку выпала монтировка. Томми пробно крутанул ее в руке, нисколько не скрывая своих измерений.
— У нас тут небольшая встреча старых друзей, — прорычал он.
— Оставь нас в покое, ты, мудак больной! — крикнул Эван, снова обретя голос. Он встал перед Кейли, сжав в руке баллончик с газом.
Томми театрально закатил глаза.
— Не «нас», — прорычал он. — Ты что, думаешь, будто я свою любимую сестренку хоть пальцем трону? — Томми сплюнул в кусты. — Ты неплохо устроился, Эван. Кажется, ты стал большим человеком, а? Хорошая одежда, хорошие друзья, хорошая жизнь, не говоря о том, что ты трахаешь мою сестру.
Он искоса посмотрел на Кейли.
— А она клевая телочка, если хочешь знать мое мнение.
— Заткнись, Томми! — крикнула Кейли. — Заткнись!
Он притворился обиженным.
— Ой, да ладно, сестренка. Это был комплимент.
Томми посмотрел на Эвана и несколько раз крутанул монтировку, примериваясь.
— Что ты делаешь? — резко спросил Эван, собравшись с духом и сделав шаг ему навстречу. — Чего ты от меня хочешь?
Томми горько усмехнулся.
— Чего я хочу? Я хочу назад свои долбанные семь лет, ты, сукин сын! И я хочу вышибить их из твоей задницы! Ты строил из себя героя школы, пока я торчал в этом сраном зоопарке всю свою юность, а когда я выхожу, то нахожу это! Мало того, что весь мир тебя любит, так тебе еще понадобилось забрать у меня единственного человека, который не считал меня куском дерьма!
В его словах были ненависть и боль.
— Это не так. Никто не считает тебя куском дерьма, Томми… — начал было Эван, изо всех сил стараясь подавить охватившую его панику.
Томми насмешливо фыркнул.
— Ага. Точно, Эван. Как будто и не ты на звал меня больным мудаком секунду назад
— Слушай, Томми…
Но Томми не слушал. Монтировка, описав в воздухе свистящую дугу, опустилась на плечо Эвана. Колени его подогнулись, и он полетел лицом в траву.
— Прекрати! — взвизгнула Кейли, но ее резкий окрик не остановил Томми.
Он крутанул монтировку в руке, прикидывая, куда еще нанести удар.
— Знаешь что? Я испорчу твое хорошенькое личико, — прошипел он. Размахнувшись, он направил удар в голову Эвана.
Эван успел увернуться, вытаскивая из кармана газовый баллончик. Струя газа ударила Томми прямо в лицо, он зло выматерился, и попятился, прижимая свободную руку к покрасневшему лицу. Эван вскочил на ноги, не обращая внимания на резкую боль в ключице, и обошел Томми, держа баллончик направленным ему в лицо. Томми заморгал слезящимися глазами и попытался снова броситься на него, но на этот раз Эван был готов. Он отскочил и снова брызнул газом в лицо Томми.
— Я убью тебя! — заорал тот, сделав слепой выпад и едва не зацепив собственную сестру.
Кейли закричала. Он ломанулся вперед как разъяренный бык, нанося быстрые удары вслепую, пытаясь наугад достать Эвана монтировкой. Эван снова легко увернулся и набросился на Томми, позволяя накопившейся ярости взять над ним верх. Его глаза застлала красная пелена. Все, что он слышал, это предсмертный визг Крокета, отдаленное эхо динамитного взрыва и пульсирующие удары своего сердца. Во всем виноват Томми, и Эван ненавидел его каждой клеткой своего тела. Он вырвал монтировку из его руки и опустошил содержимое баллончика в открытый рот Томми, заставляя его подавиться почти смертельной дозой газа.
— Эван, остановись! — крикнула Кейли. — Ты убьешь его!
— Да он же просто ебаный маньяк! — проревел Эван. — Я сделаю так, чтобы он больше никому не смог причинить вреда!
Томми вслепую ударил по воздуху, и Эван ответил ударом монтировки, сбив его с ног. Томми стал кашлять, захлебываясь рвотой.
Кейли схватила Эвана за полу куртки, пытаясь оттащить его, но он вырвался и изо всех сил ударил Томми по ребрам.
— Остановись, Эван, остановись!
— Он разрушил жизнь Ленни! — кричал Эван, абсолютно потеряв контроль над собой. — Он убил Крокета!
Он еще раз пнул Томми.
— Он убил ту женщину и ее ребенка!
Ребра хрустнули под еще одним ударом.
— И он пытается убить меня, Кейли! Этот гондон пытается прикончить меня!
И прежде чем он сам это осознал, Эван размахнулся как следует и опустил стальную монтировку на голову Томми Миллера. Раздался звук треснувшей кости.
С распухших губ Томми слетел тонкий всхлип, и он обмяк. Затуманенные слезами, широко раскрытые глаза уставились в никуда.
Резкий звук вспорол воздух, и Эван повернулся, чтобы разглядеть источник. Кейли стояла у одного из фонарных столбов. Ее рука лежала на кнопке включения полицейской сирены. Такие ящики были расположены по всей территории студгородка, и нажатие одной из кнопок включало общий сигнал тревоги.
Эван опустился на одно колено и заглянул под кровать, где стояли несколько коробок с дневниками и старой одеждой. Никто под ней не прятался.
— Что ты делаешь? — спросила Кейли.
— Просто проверяю, — хмуро ответил Эван. Он запер дверь, потом, вернувшись к своему столу, начал рыться в ящиках.
— Я никогда не думала… — Кейли не смотрела ему в глаза. — Это… Это моя вина.
Я должна была тебе сказать. Его освободили несколько недель назад, но я не думала, что он сделает что-нибудь подобное.
— Было бы неплохо, если бы я был в курсе, — проворчал Эван. Его пальцы нащупали под кучей носков какой-то металлический цилиндр, и он вытащил его из ящика.
Это был баллончик перечного газа, каким пользуются полицейские и охранники. Некоторое время он раздумывал.
— Ха! Как будто от него будет какой-то толк. Надо спросить у ребят из братства, может, у кого-то есть ружье или пистолет.
Глаза Кейли расширились.
— Пожалуйста, Эван. Даже не шути об этом.
Он посмотрел на нее.
— Почему ты думаешь, что я шучу, Кейли? Или ты забыла о том, что Томми обещал меня убить? После того, что он сделал с моей машиной, мне кажется, я имею право на самозащиту.
— Он не причинит тебе вреда, — возразила она. — Он просто хотел запугать тебя, чтобы ты меня бросил.
— Скажи это Крокету.
Эван потряс газовый баллончик. Тот был полон.
— У твоего братца не все дома, Кейли. Он заживо сжег мою собаку. Он просто облил бензином глупое животное и поджег, просто так. Это не то, что делают для запугивания кого-то.
Ее голос был тихим.
— Это не его вина. Ты же знаешь, как ему доставалось, когда мы были детьми…
— Не надо его оправдывать! — оборвал ее Эван. — Может, он и твой брат, но он псих! И не надо мне этой ерунды насчет тяжелого детства в духе Опры [].
— Все было по-другому. Отец меня и пальцем никогда не тронул, — виновато сказала она. — Будто этот мудак отрывался на нем за двоих. Он постоянно его преследовал.
В горле Эвана пересохло, когда он вспомнил то, что сказал Джорджу Миллеру в подвале.
«Если хочешь сделать что-нибудь хорошее, научи хоть немного своего сыночка Томми держать себя в рамках, потому что он настоящий садист».
Он похолодел. Что, если это его вина? Что, если, изменяя события, Эван направил Миллера по другому пути, и он, вместо Кейли, начал издеваться над ее братом, в результате превратив его в психа? Внезапное понимание того, что он был ответствен за ненормальные поступки Томми в той же степени, что и за спасение Кейли, не укладывалось у него в голове. Он посмотрел в ее глаза и увидел в них мольбу, отчаянную просьбу о сострадании.
— Пожалуйста, Эван, — взмолилась она. — Не трогай его. Он болен.
Эван подумал над ее словами. Его ответ мог вбить клин в их отношения, а он не хотел заставлять Кейли делать выбор между ним и братом.
— Ладно, — сказал он, подумав. — Пусть с этим разбирается охрана.
Эван открыл дверь и вышел вслед за Кейли на улицу, придерживая рукой спрятанный в кармане баллончик с газом. Если Томми там, то он не застигнет их врасплох.
Они шли по темной улице. Теперь ночь была полна опасностей. Томми мог прятаться везде. Укромных мест хватало. Эван был напряжен, будто сама темнота давила на него.
Он шел рядом с Кейли, в любую секунду готовый встать на ее защиту. Услышав шум впереди, он дернул ее за руку к себе, но, увидев, что это всего лишь пьяный студент, блюющий в кустах, расслабился.
Они миновали здание колледжа, и, когда проходили мимо фонаря, Кейли взглянула на него.
— Что? — спросил он.
— Ты в порядке?
Эван усмехнулся.
— Да, если не брать в расчет, что моя машина превратилась в произведение современного искусства, а я вздрагиваю от каждой тени. Атак все нормально.
На ее лице промелькнула тень обиды, и он тут же пожалел, что не прикусил вовремя язык.
— Извини, Кейли. В каком смысле?
— Я не имею в виду машину. — Казалось, ей было непросто найти нужные слова. — Просто… Ты как-то странно себя ведешь в последнее время, понимаешь?
Кейли вспомнила свой недавний разговор с Гвен, и к ней возвратилось то же самое ощущение смутной неловкости.
Эван старался сохранять нейтральное выражение на лице.
— Странно? — переспросил он. — Например?
Кейли нахмурилась.
— Не знаю. Просто ты кажешься… другим. Ты странно шутишь, твой голос изменился, ты даже как-то по-другому ходишь.
— По-другому хожу? — он натянуто засмеялся, пытаясь свести все к шутке. — Я все тот же парень, которого ты всегда знала, Кейли. — Его слова прозвучали абсолютно неубедительно. — Я не изменился.
Говоря это, Эван не врал: это не он изменился, а весь мир вокруг него.
— Я не могу сказать, что именно, но все как-то не так, — продолжала она. — Даже сегодняшний ужин. Это было прекрасно, но…
Эван почувствовал, как в груди у него все сжалось. Он боялся ее потерять, и ему надо было как-то изменить ход ее мыслей. Взяв ее руку в свою, он легонько пожал ее.
— Слушай, я знаю, что, возможно, вел себя странно в последнее время, но просто… — Эван вздохнул и сказал: — Я просто не хочу, чтобы что-нибудь с нами случилось, Кейли. Я хочу быть лучшим в мире бой-френдом. Я люблю тебя.
Она улыбнулась ему в ответ хрупкой улыбкой. Они дошли до угла здания колледжа и обогнули парня, который никак не мог проблеваться. Эван и Кейли инстинктивно отвели глаза от пьяного, но потом Кейли, обернувшись, снова посмотрела на пьяного студента.
— Подожди-ка, — сказала она, показывая на него пальцем. — Что-то здесь не так… Не твоя ли куртка на этом парне?
— Что? — встрепенулся Эван и, повернувшись, посмотрел, куда указывала Кейли. На парне была коричневая замшевая куртка. — Но я же оставил ее в машине…
Едва его слова слетели с губ, как согбенная фигура резко распрямилась и повернулась. Кейли побледнела, увидев его лицо.
— Томми!
— Сюрприз! — с холодной злобой ответил он. — Скучала, сестренка?
У Эвана застыла в жилах кровь, и на секунду он одеревенел от страха.
Томми сбросил куртку с плеч и одарил Эвана ненавидящим взглядом. Он сильно изменился за эти семь лет. Стал высоким и более злобным на вид. Волосы были короткими и сальными. Из-под ворота камуфляжной футболки, которую он носил под потертой, в масляных пятнах джинсовой курткой, видны были татуировки. Не изменился только злой взгляд. Из рукава куртки в его руку выпала монтировка. Томми пробно крутанул ее в руке, нисколько не скрывая своих измерений.
— У нас тут небольшая встреча старых друзей, — прорычал он.
— Оставь нас в покое, ты, мудак больной! — крикнул Эван, снова обретя голос. Он встал перед Кейли, сжав в руке баллончик с газом.
Томми театрально закатил глаза.
— Не «нас», — прорычал он. — Ты что, думаешь, будто я свою любимую сестренку хоть пальцем трону? — Томми сплюнул в кусты. — Ты неплохо устроился, Эван. Кажется, ты стал большим человеком, а? Хорошая одежда, хорошие друзья, хорошая жизнь, не говоря о том, что ты трахаешь мою сестру.
Он искоса посмотрел на Кейли.
— А она клевая телочка, если хочешь знать мое мнение.
— Заткнись, Томми! — крикнула Кейли. — Заткнись!
Он притворился обиженным.
— Ой, да ладно, сестренка. Это был комплимент.
Томми посмотрел на Эвана и несколько раз крутанул монтировку, примериваясь.
— Что ты делаешь? — резко спросил Эван, собравшись с духом и сделав шаг ему навстречу. — Чего ты от меня хочешь?
Томми горько усмехнулся.
— Чего я хочу? Я хочу назад свои долбанные семь лет, ты, сукин сын! И я хочу вышибить их из твоей задницы! Ты строил из себя героя школы, пока я торчал в этом сраном зоопарке всю свою юность, а когда я выхожу, то нахожу это! Мало того, что весь мир тебя любит, так тебе еще понадобилось забрать у меня единственного человека, который не считал меня куском дерьма!
В его словах были ненависть и боль.
— Это не так. Никто не считает тебя куском дерьма, Томми… — начал было Эван, изо всех сил стараясь подавить охватившую его панику.
Томми насмешливо фыркнул.
— Ага. Точно, Эван. Как будто и не ты на звал меня больным мудаком секунду назад
— Слушай, Томми…
Но Томми не слушал. Монтировка, описав в воздухе свистящую дугу, опустилась на плечо Эвана. Колени его подогнулись, и он полетел лицом в траву.
— Прекрати! — взвизгнула Кейли, но ее резкий окрик не остановил Томми.
Он крутанул монтировку в руке, прикидывая, куда еще нанести удар.
— Знаешь что? Я испорчу твое хорошенькое личико, — прошипел он. Размахнувшись, он направил удар в голову Эвана.
Эван успел увернуться, вытаскивая из кармана газовый баллончик. Струя газа ударила Томми прямо в лицо, он зло выматерился, и попятился, прижимая свободную руку к покрасневшему лицу. Эван вскочил на ноги, не обращая внимания на резкую боль в ключице, и обошел Томми, держа баллончик направленным ему в лицо. Томми заморгал слезящимися глазами и попытался снова броситься на него, но на этот раз Эван был готов. Он отскочил и снова брызнул газом в лицо Томми.
— Я убью тебя! — заорал тот, сделав слепой выпад и едва не зацепив собственную сестру.
Кейли закричала. Он ломанулся вперед как разъяренный бык, нанося быстрые удары вслепую, пытаясь наугад достать Эвана монтировкой. Эван снова легко увернулся и набросился на Томми, позволяя накопившейся ярости взять над ним верх. Его глаза застлала красная пелена. Все, что он слышал, это предсмертный визг Крокета, отдаленное эхо динамитного взрыва и пульсирующие удары своего сердца. Во всем виноват Томми, и Эван ненавидел его каждой клеткой своего тела. Он вырвал монтировку из его руки и опустошил содержимое баллончика в открытый рот Томми, заставляя его подавиться почти смертельной дозой газа.
— Эван, остановись! — крикнула Кейли. — Ты убьешь его!
— Да он же просто ебаный маньяк! — проревел Эван. — Я сделаю так, чтобы он больше никому не смог причинить вреда!
Томми вслепую ударил по воздуху, и Эван ответил ударом монтировки, сбив его с ног. Томми стал кашлять, захлебываясь рвотой.
Кейли схватила Эвана за полу куртки, пытаясь оттащить его, но он вырвался и изо всех сил ударил Томми по ребрам.
— Остановись, Эван, остановись!
— Он разрушил жизнь Ленни! — кричал Эван, абсолютно потеряв контроль над собой. — Он убил Крокета!
Он еще раз пнул Томми.
— Он убил ту женщину и ее ребенка!
Ребра хрустнули под еще одним ударом.
— И он пытается убить меня, Кейли! Этот гондон пытается прикончить меня!
И прежде чем он сам это осознал, Эван размахнулся как следует и опустил стальную монтировку на голову Томми Миллера. Раздался звук треснувшей кости.
С распухших губ Томми слетел тонкий всхлип, и он обмяк. Затуманенные слезами, широко раскрытые глаза уставились в никуда.
Резкий звук вспорол воздух, и Эван повернулся, чтобы разглядеть источник. Кейли стояла у одного из фонарных столбов. Ее рука лежала на кнопке включения полицейской сирены. Такие ящики были расположены по всей территории студгородка, и нажатие одной из кнопок включало общий сигнал тревоги.