Страница:
– Ладно, – вздохнул он на подъезде к Марселю, – в общем-то они мужики ничего, делом заняты. Хоть понятно, куда деньги идут. – Он мечтательно вздохнул. – Еще бы ввести здесь правила дорожного движения, покрасить сержантам их Моргенштерны [26] в черно-белую полоску да с этими дубинами поставить по обочинам, это ж сколько монет срубить можно! Один только знак «Скорость для повозок не более пяти миль в час» в эпоху повальной безграмотности мог бы кормить десяток рыцарей. А сколько их можно развесить! Э-эх! – вздохнул он. – Взяться некому, а мне некогда.
И вот мы прибыли в Марсель. Сведения, полученные в командорстве храмовников, не то чтобы радовали, но все же несколько обнадеживали. «Шарлемань» благополучно преодолел Гибралтар и теперь направлялся в сторону Сицилии. Увы, непреклонно суровый великий магистр ордена запретил использовать боевые корабли с золотыми флагами, украшенными знаками терний и розы, для решения дел мирских, а значит, наш путь лежал на неведомый остров Костаматис.
Итак, погода в эти дни держалась прекрасная, однако порт, обычно до отказа забитый приплывающими и отплывающими кораблями, был почти пуст. Несколько судов стояло у пирса, очевидно, только приступив к разгрузке, еще пара, накрепко пришвартованные к причальным тумбам, меняли потрепанные недавним штормом снасти, на горизонте у входа в порт маячили контуры боевых кораблей, охранявших морские подступы к городу от неожиданных гостей, – и все. Как будто и не являлся Марсель одной из главных морских баз Европы.
– Не понял, – пробормотал Лис, созерцая акваторию бухты. – Вроде бы самый сезон для крестоносного туризма, куда все подевались? Эй, приятель, – Венедин окликнул моряка, вышагивающего по пристани с задумчивым выражением на лице, – расскажи-ка, будь добр, что здесь происходит, куда подевались корабли?
Бравый мореход посмотрел на Лиса пристально, куда как пристальнее, чем глядят обычно на человека, задающего дежурный уличный вопрос вроде «Как пройти?» или «Который час?», и произнес с сильным северным акцентом:
– Они ушла Сицилия. Император наступать Святой земля. Хороший фрахт.
– Дьявольщина! – выругался мой друг. – Переться в такую даль, чтобы узнать о том, что весь флот ломанулся к старине Фрицу.
– Нам надо торопиться, – вздохнул я. – Если корабли ушли на Сицилию, значит, Фридрих вот-вот выйдет в море. А может, уже вышел.
– Вот спасибо, подсказал! – огрызнулся Лис. – Что я по этому поводу должен делать? Просить небеса, чтобы они вернули императора к точке старта? Считай, что уже прошу. Дальше что? Мы как, через море вплавь отправимся?
– Вы есть господин Лис Венедин? – неожиданно проговорил стоявший поблизости моряк. – Вы не узнавать меня? Мы видеться весна Новгород, вы продавать мне два когга.
– Господи, час от часу не легче, – пробормотал мой друг. – А, ну конечно, как я мог забыть! Впрочем, было темно. – Лис хлопнул себя ладонью по лбу. – Вы мне тогда сразу чем-то приглянулись. Помнится, я изрядно скинул вам в цене.
– О да! – закивал польщенный Лисовской памятью фризландец. – Корабли в то время быть очень дороги, я выгодно их продать.
– Ну а здесь какими судьбами, дружище? – Венедин радостно хлопнул старого знакомца по плечу.
– Я привезти сюда корабль. – Судовладелец повернулся, указывая на одно из суденышек, покачивающихся возле пирса. – Здесь брать вино, плыть Яффа, там уже ждать. Если вам плыть Святой земля, я идти через неделя.
Лис страдальчески вздохнул, отворачиваясь, чтобы как-то скрыть терзавшую его тоску-печаль. Через каких-то семь дней корабль фризского купца выходил в море, еще пара-тройка недель, и он уже швартовался в Яффе, оттуда же до камеры перехода не больше дня пути, конечно, ежели двигаться в хорошем темпе. Глядишь, Рождество вполне можно было встречать дома. Пока же для нас существовал один-единственный подарок от Сайта Клауса, и нам предстояло найти его, под какой бы елкой он ни был спрятан.
– Увы, приятель, – опережая Лиса, ответил я, – мы держим путь на Сицилию к императору. Причем весьма спешим и потому ищем корабль, способный выйти в этом направлении буквально сегодня-завтра.
– Сицилия? – удивленно покачал головой фризландец. – О нет. Сицилия нет, уже никто не плыть. Я идти Святой земля, император тоже идти туда. Все остальные плыть другой сторона. Только вон «Святой Женевьева». Ее шкипер возьмет на любой фрахт. Ее уже месяц не выходить из порта. Никто не знать почему.
Мы с Лисом переглянулись.
– А что, – невозмутимо произнес Лис, выискивая взглядом названный фризским мореходом корабль, – красивое название, мне нравится.
– Эй, любезные! – крикнул я, подъезжая к кораблю. – Могу ли я видеть капитана?
Матросы перевели унылые взгляды с поплавков на нашу троицу и, очевидно, сочтя нас достойной компанией для их начальства, начали почти синхронно кивать головами.
– Мэтр Теодор! – наконец перестав изображать китайского болванчика, крикнул один из них. – Тут к вам пришли!
С кормовой надстройки послышались шаги, и спустя мгновение мы увидели перед собой невысокого плотного человека в довольно скромном одеянии, но в дорогом плаще с прекрасной золотой фибулой на плече.
– Я Теодор Марно, капитан этого судна, – отрекомендовался он, ступая на сходни. – С кем имею честь?
– Я Вальдар Камдил сьер де Камварон. Это шевалье Серж де л’Арсо д’Орбиньяк. А это наш друг Ансельм. Мы были бы весьма признательны вам, капитан, когда бы вы доставили нас на остров Костаматис, что близ Сицилии.
– Костаматис? – переспросил капитан. – Туда мало кто ходит, во всяком случае, из честных людей. Такое плавание вам бы недешево обошлось. Да только все это пустые разговоры. Начальник порта отчего-то вцепился в меня, как акула в русалочью задницу, так что, похоже, мне до самой весны придется торчать здесь. – Он сделал еще шаг по направлению к нам, и тут доска под его ногой хрустнула и переломилась пополам. – Дьявольщина! – возмущенно вскрикнул Марно, проваливаясь сквозь сходни и едва успевая расставить локти, чтобы не плюхнуться в воду. Я бросился на помощь незадачливому мореплавателю.
– «Капитан». – Голос Лиса в моей голове звучал почти испуганно. – «Оставь этого магеллана в покое. Ты лучше прислушайся. Ничего не слышишь?»
Я последовал совету друга и прислушался. Где-то неподалеку раздавались негромкие завывания и стоны.
– «Не оглядывайся! Если оно нас узнает, тогда кранты! А то еще может дать деру. Лови его потом!»
– «Так может, оно и к лучшему?»
– «Куда там!» – вздохнул Лис. – «Это же Горе-злосчастье! Бегать оно будет – с собаками не догонишь, а отвязаться не отвяжется. Лучше давай по-быстрому сообразим, за что оно тут зацепилось?»
Капитан меж тем ухватился за протянутую мной руку и начал выползать из пролома. Он уже показался из него более чем наполовину, когда вдруг роскошный плащ его зацепился за торчащую из доски острую щепу, раздалось громкое «хрясь!», и широкая дыра уродливым зевом разошлась по бархатной поверхности.
– «Фибула!» – без тени сомнения в голосе констатировал Лис. – «Рубь за сто даю! Я вспомнил, при Калке я видел точно такую же». – Он смолк и, помолчав немного, выдал куда как более радостным тоном: – «Вальдар, знаешь, мне кажется, я придумал, шо с этим делать. Ты давай договаривайся за все про все, а я, когда надо, подхвачу».
– Скажите, мэтр Теодор, если мне удастся уговорить начальника порта выпустить вас, могу я рассчитывать на ваше судно?
– Дьявольщина! – вновь выругался хозяин «Святой Женевьевы». – Только б убраться из этой дыры! Вам-то, понятно, вряд ли под силу самим нанять весь корабль, ну да черт с ним, все равно лучше, чем здесь торчать. Только вам ни за что не удастся его уговорить.
– Это уж наша забота, милейший капитан, – вмешался Лис. – А о цене мы с вами поговорим, когда у нас на руках будет разрешение на выход в морс для вашего судна. Вы мне пока другое скажите: вот эта штуковина у вас на плече, во сколько вы ее оцениваете?
– Вы хотите ее купить? – недоуменно поглядел на моего друга мсье Марно.
– Ни в коем случае! – замотал головой Лис. – Я хочу ее у вас одолжить, но так, чтобы потом не вернуть.
– В каком смысле?
– В смысле – не вернуть никогда. Я дам вам, пожалуй, пять золотых в залог, а вы мне эту фибулу.
– Так вы хотите ее у меня купить?
– Ничуть.
– Так как же тогда?
– О Господи! – возмутился Лис. – Я вам даю пять золотых, вы мне – фибулу. Но она остается вашей вещью, вы понимаете? Вашей! Я вам просто ее не верну.
– Деньги, наверно, фальшивые? – находя разумное объяснение словам моего напарника, радостно выпалил Марно.
– Настоящие. Более настоящих просто не бывает. – Лис развязал висевший у пояса кошель и достал золотую монету. – Если не верите, смотрите сами.
Капитан опасливо принял монету из рук Венедина, покрутил в пальцах, попробовал на зуб, вернул ее хозяину, взял очередную и проделал с ней те же операции.
– Вы намереваетесь дать мне деньги сразу в обмен на фибулу, – понижая голос почти до шепота, уточнил он.
– Да, черт возьми! Если хотите, даже раньше. Я отсыплю вам деньги, вы отстегиваете фибулу.
– А! По рукам! – Марно протянул широкую как лопата ладонь. – Вы мне сразу понравились, по всему видать, честный человек. Гоните сюда десять золотых монет, и фибула ваша.
– Кровосос, – мрачно в пространство констатировал Лис. – Ладно, получай золото, но заметь, фибула не моя, а по-прежнему твоя.
– Да уж как пожелаете, – алчно поблескивая глазками, согласился капитан, ощупывая монеты. – Моя так моя.
– Начинайте готовить корабль к отплытию. Остальное уже наша забота.
– Ну и что ты намереваешься делать? – спросил я, когда мы отошли от корабля.
– У меня на родине это именуется – дача взятки должностному лицу, – явно удовлетворенный сделкой, изрек Лис. – Вероятно, здесь это деяние именуется так же.
– Думаешь презентовать ему фибулу? »
– Конечно, – довольно кивнул Лис. – И Горе-злосчастье в придачу. Наверняка наш знакомец и сам пытался дать господину начальнику порта на лапу, но не с его счастьем. А сейчас он там, мы здесь, а начальник порта… ну, в общем, если ты мне покажешь чиновника, не берущего взятки, я на свои средства построю ему памятник вроде того мужика, у которого корабли между ног шныряли.
– Гулливера?
– Нет. Колосса Родосского.
С официальными делами было покончено в течение считанных минут. Документ, разрешающий «Святой Женевьеве» выход в море, перешел в наше полное распоряжение. Золотая фибула и сопутствующее ей Горе-злосчастье стали неделимой собственностью королевского чиновника.
– О друзья мои! – радостно встретил нас у пирса изрядно повеселевший с момента расставания мсье Теодор. – Вам удалось уломать эту чертову каналью?
– Я не понял, а шо, блин, были какие-то сомнения? – возмутился Лис.
– Нет! Нет, что вы! Вы приносите мне удачу. Стоило вам уйти, нашелся еще один фрахтовщик на старушку «Женевьеву». Это купец, он плывет на Сицилию. Я не стал ему говорить о Костаматисе, – он заговорщицки понизил голос, – честные люди туда не плавают. Но я понимаю, что вам очень надо на остров. Давайте ведите скорее на борт ваш чертов груз, с утренним бризом мы выходим в морс.
– Скорей бы, – вздохнул Лис. – И вот что, господин Теодор, на вашем месте в ближайшее время я не стал бы возвращаться в этот порт.
Глава 23
«Святая Женевьева» шла вперед, давая семь узлов, раскачиваясь из стороны в сторону на радостно-синих волнах. Немного, но принимая во внимание, что латинские паруса, красовавшиеся на всех трех ее мачтах, позволяли идти довольно круто к ветру, можно было смириться и с этим.
– Костаматис. – Мэтр Теодор, принявший на себя роль любезного хозяина, охотно снабжал нас разнообразной информацией о тонкостях плавания в средиземноморских водах и всех имевшихся в них же диковинах. – Вернее, по-итальянски, Коста Матеус, носит свое имя в честь апостола Матфея, проповедовавшего там слово Божье морским разбойникам.
– Погоди, – встрепенулся Лис, услышав знакомое имя. – Матфей, это тот, который был сборщиком податей?
– Он самый.
– А, ну тогда понятно. – Лис состроил возвышенное выражение лица. – Кому же, как не ему, знать нравы разбойников.
– Простите? – Набожный, как и все суеверные люди, мсье Теодор укоризненно посмотрел на моего напарника.
– Господин д’Орбиньяк хотел сказать, – толкая Лиса локтем в бок, произнес я, – что во времена римского владычества разбой в ливантийских землях был делом столь обычным, что человеку странствующему приходилось сталкиваться с подобными душегубами сплошь и рядом.
– А, понимаю, – закивал мсье Марно. – Так вот, с тех пор пиратов на острове нет. Там сидит князь Матео VII, который именует себя прямым потомком того самого евангелиста Матфея.
– Обычное дело, – кивнул я. – Знавал я один роя, который происходил прямо от Адама. Причем от первого брака.
– Так что ж там – тишь да гладь? – удивленно спросил Лис. – Отчего ж тогда туда не плавают честные люди?
– Да нет. – Капитан вздохнул. – Со времен Матфея пиратства на этом острове нет, все больше работорговля. Князь снаряжает корабли, которые шныряют и здесь, и в Ионическом море, и в Эгейском, и за Геркулесовыми столбами. Пристанет такой корабль ночью у какого-нибудь небольшого городка или рыбачьего селения, а поутру, почитай, все его жители в цепях. Тех, кто получше, с собой забирают, остальных же убивают или отпускают за выкуп. С того княжество и живет. Сюда же везут пленников и из Европы, и с Востока, так что всякий, кому нужны красавицы для услужения или же сильные парни, во всякий день может приплыть да подобрать товар себе по вкусу. Да, впрочем, что я вам рассказываю, – пожал плечами Марно, – вы-то и сами, поди, все это знаете. – Он перевел заговорщицкий взгляд с Лиса на меня. – Иначе чего вас туда понесло?
– Послушайте, почтеннейший, – попытался возразить я, оскорбленный предположением шкипера о нашей принадлежности к работорговле. Но не договорил, замерев с открытым ртом.
Прямо к нам от кормовой надстройки шел мужчина, одетый в добротный плащ из фламандского сукна и шляпу с маленькими круглыми полями. Все в его облике выдавало человека, привыкшего к дальним странствиям и вполне вольготно чувствующего себя на покачивающемся из стороны в сторону суденышке.
Лис, удивленный напавшим на меня столбняком, быстро перевел глаза туда, куда был направлен мой взор.
– Ба! – Он широко распахнул объятия. – Какие люди! Глазам своим не верю, неужто это в самом деле дражайший Карл из Риббека? Вы таки привели к нам подмогу от господина фон Нагеля?
– А, – вмешался владелец «Святой Женевьевы», – это мой второй фрахтовщик. Я вам о нем говорил, он направляется на Сицилию.
– Господа! Господа! – Немецкий торговец, на ходу теряя свое величие, ринулся нам навстречу, по дороге рушась на колени и пытаясь обхватить руками одновременно мои и Лисовские ноги. – Вы живы! Я так рад! Так рад! О Господи, какое счастье, вы живы!!! Я так виноват перед вами… Я так счастлив – вы живы! – в экстатическом состоянии нервного припадка причитал он, старательно пытаясь оторвать нам по штанине.
– Да ладно, – растерянно попятился Лис. – Ты шо елозишь, на ноги-то встань, неча палубу коленями протирать.
– Эй, Ансельм! – крикнул я. – Кубок с водой сюда! Быстро!
– Не встану-у!!! – орал купец. – Я так виноват, так виноват перед вами! Мне нет прошения! Но это все они. Они! Они грозились убить меня, сжечь мой дом, они обещали пустить меня по миру…
– Да кто они-то?
Расторопный Ансельм, до того зубривший текст вредного заклинания таинственной венедской школы, не заставляя себя долго ждать, примчался с полным кубком воды. Купец выхватил чашу из рук Лисовского ученика, и зубы его зацокали о край кубка.
– О-о, – чуть отдышавшись, вновь простонал наш старый знакомый. – Это люди графа Шверинского. Я был вынужден повиноваться им. – Он вновь впал в истерику, грозя залить судно горючими слезами и пустить его на дно, совсем как некогда пожарные в нью-йоркском порту фешенебельный лайнер «Нормандия».
– Так, светило частной торговли. – Лис подхватил скорчившегося на палубе купца под мышки и рывком поставил на ноги. – Ну-ка, не рыдай, шо Ярославна на валу! Сейчас ты будешь говорить спокойно я связно. Причем, отметь себе, чем правдивее будет твоя речь, тем длиннее будет жизнь.
– Да-да, конечно, – согласно закивал Карл, вновь прикладываясь к предусмотрительно протянутому Ансельмом кубку, – здесь-то я могу наконец сказать всю правду. Здесь-то они меня не достанут! – Он погрозил кулаком невидимым обидчикам куда-то в сторону давно уже скрывшегося из виду берега Южной Франции. – Господа, – купец посмотрел на нас с нескрываемой мольбой в глазах, – я был бы счастлив предложить вам немного выпить.
– Да, хорошая мысль, – оживился Лис. – У нас, кстати, есть бутылка весьма славного винчика. Ансельм, подсуетись там, организуй выпить-закусить, надо же в конце концов спрыснуть этакую встречу.
– О-о, господа, я так рад! Так рад…
Дальнейший разговор протекал уже без лишних свидетелей, зато в присутствии бутылки «Жигондаса». Впрочем, с постепенным убыванием ее содержимого.
– О, славное вино, – с видом знатока смакуя напиток, произнес риббекский купец, – настоящий темный рубин. А какой аромат, – он принюхался, – спелые ягоды, слива, вишня и, пожалуй, ежевика. Что еще? Специи, мята и совсем чуть-чуть старого дуба. Прекрасный вкус и замечательное послевкусие.
– Да, – кивнул я, – рекомендуется к дичи, красному мясу и плесневелым сырам. Это все мы и без тебя знаем. Ты нам лучше поведай, как было дело тогда под Херсирком.
– Да что за резон мне теперь скрывать, это старая история, – начал он. – Я когда-то служил кнехтом в отряде одного шверинского рыцаря…
– Как звали? – немедля спросил я.
– Юсташ фон Зеедорф.
Не знаю, врал ли рассказчик или же говорил правду, но это имя я слышал и прежде. Лично видеться с ним не приходилось, но, помнится, гарнизоном одной из шверинских крепостей командовал некий Юсташ фон Зеедорф.
– Я был тогда еще совсем молод, – вздохнул купец, – покинул родные места, искал счастья на чужбине.
– Ближе к делу, – прервал скорбное повествование Лис. – Тоже мне, слепой Гомер! Байки о родословных ваших местных вельмож мы уже слышали.
– Да, конечно, – вздохнул торговец, кидая на моего друга • укоризненный взгляд. – Но я как раз говорю по делу. Господин рыцарь в то время приблизил меня к себе, намеревался даже сделать знаменщиком, но однажды, – он замолчал, словно что-то обдумывая, затем махнул рукой, – эту тайну я не раскрыл даже отцу, но теперь – какой в ней прок? Господин Юсташ дал мне немалую сумму золотом и отправил в Фризландию купить коней для своего отряда. Я хорошо разбираюсь в лошадях…
– Мы тоже, – оборвал его Лис. – Не отвлекайся.
– Я был совсем молод, у меня была с собой куча денег рыцарь не поскупился дать мне средств к существованию в дальнем краю. Я остановился в хорошей гостинице, пустился в кутеж, играл в кости, пил дорогие вина, а когда опомнился, денег почти не осталось.
Я решил не возвращаться обратно. Господин Юсташ был так добр ко мне, а я обманул его. – Он хлюпнул носом.
– Еше короче и еще ближе к делу, – недовольно поторопил его Лис.
– С тех пор прошел не один год, я скитался, порой без гроша в кармане, много пережил. Наконец вернулся домой, унаследовал отцовскую лавку, стал почтенным человеком, и тут… Вы позволите еще вина? – Лис молча плеснул из бутыли в кубок. – Благодарю вас, господин Венедин. – Карл залпом осушил кубок, забывая и о цвете, и о вкусе, и о послевкусии. – Так вот, незадолго до вашего появления, в лавку зашел один человек. Я сразу узнал его, хотя не видел очень давно. Это был старший сын Зеедорфа, и у него была моя расписка, та самая, согласно которой я получил деньги на проклятых фризландских коней. Я был готов вернуть ему все до гротгена, но он пообещал объявить меня вором и предателем, обещал велеть своим людям сжечь мой дом и погубить всю мою семью. Он говорил, что отряд его отца был уничтожен и сам господин Юсташ убит из-за отсутствия этих самых лошадей.
– Убит?! – вмешался в разговор я. – В прошлом году он, кажется, был жив и здравствовал.
– В самом деле? – пожал плечами наш риббекский проводник. – Я уже лет пятнадцать как носа не казал в Шверин. Почем мне знать? Я был очень напуган. Тогда сын моего бывшего хозяина потребовал помочь ему заманить вас в ловушку. Он не предполагал, что старый .барон нападет на вас, и велел мне самому придумать, как завести вас на тот чертов постоялый двор под Штраумбергом. А тут как раз такое дело: на площади в Риббеке я услышал, что на вас напали, что командира вашего эскорта зовут фон Нагель, и помчался к вам навстречу. Дальнейшее вам известно.
– Но как же вы надеялись повернуть колонну, если б не было волков?
– Тс! – Карл из Риббека приложил указательный палец к губам. – Этот самый молодой фон Зеедорф – он маг. Он должен был придать мне черты того рыцаря, фон Нагеля, а его самого похитить или убить на привале в городе. А я уже должен был довершить остальное: сославшись на депешу фон Зальца отправить рыцарей назад, а самому с еще парой тевтонцев увести вас с имперской дороги в Штраумберг. Вот такие-то вот дела.
– Что ж, толково, толково, – кивнул я.
– Но вы-то, вы-то как спаслись? – переходя с минорного тона на мажорный, спросил купец.
– Да шо спасаться-то? – Лис толкнул меня под столом ногой. – Уж не знаю, шо там эти шверинцы такого хитрого удумали, но мы проторчали пару дней на постоялом дворе в ожидании тебя с фон Нагелем ну и двинулись дальше, не век же там торчать. .
– Да-а? – удивленно протянул купец. – И они вас не тронули?
– Да нет, – покачал головой Лис. – Ехали себе и ехали. Жаль только, Ропшу не довезли, помер бедняга в пути. – Я кинул было на Венедина удивленный взгляд, но тот, упредив мои вопросы, не замедлил появиться с объяснениями на канале связи: – «Капитан, ты ему веришь?»
– «Ну-у…»
– «Вот и я „ну-у…“Поет он, конечно, складно, но мне все это кажется больно подозрительным. Все-таки где Риббек, где Марсель. Чего его сюда понесло? Давай-ка я ему запущу „дурочку“, а ты мне при случае подпоешь».
– Да, – вздохнул я. – Как приключилась с ним лихорадка под Штраумбергом, так до последнего часа и не отпустила беднягу.
– О, – вздохнул Карл, – какое горе. Это, вероятно, то самое зелье, что подмешали нам за ужином. Поверьте, это страшные люди, они не знают сострадания и милосердия. После того дня я потерял сон и покой. Если они решат, что я слишком много знаю об этом деле, они непременно захотят убить меня. Я продал все и решил перебраться на Сицилию. Моя семья прибудет вслед за мной, как только я куплю дом.
– «Вот здесь он прокололся», – услышал я в голове ликующий голос напарника. – «О каком деле идет речь? Мы ни о нем ему не сообщали. Л неудачную попытку перехватить нас в пути вряд ли можно именовать „делом“, сплошное мельтешение. Он знает явно больше, чем пытается нам показать».
– «Ты думаешь, именно он и есть маг?»
– «Не знаю, не знаю, но выбор невелик». А мы, тьфу-тьфу-тьфу, слава Богу, до Трира добрались, теток сдали с рук на руки, получили свой куш… Но тут Вальтера нелегкая дернула. «Капитан», – быстрой скороговоркой застучало у меня в голове, – «срочно соображай, за что тебя дернула нелегкая, а то я еще не придумал».
– Да, – вздохнул я тяжко, – было тут дело. Случилось. В корчме.
– Ага, – тут же подхватил Лис. – Все из-за этой сарацинской собаки.
– «Какая еще собака?»
– «Какая, какая – сарацинская».
– «И что у меня с ней было?»
– «Откуда я знаю? Ты же виноват, вот сам и соображай! Может, у тебя к ним генетическая ненависть».
– Э… это был один мусульманин, который шел к императору с тайным поручением…
– Да-да, Вальтер потребовал от него выпить за здоровье Папы Римского, а тот почему-то отказался. А Вальтер о-о-ого-о. – Лис назидательно поднял вверх указательный палец. – Ты еще не видал, каким он бывает в буйстве. В Новгороде, когда против него выставили медведя, он несчастного зверюгу в клочья порвал. «Капитан, пока я тут несу пургу, придумай, шо было дальше с несчастным сарацином».
И вот мы прибыли в Марсель. Сведения, полученные в командорстве храмовников, не то чтобы радовали, но все же несколько обнадеживали. «Шарлемань» благополучно преодолел Гибралтар и теперь направлялся в сторону Сицилии. Увы, непреклонно суровый великий магистр ордена запретил использовать боевые корабли с золотыми флагами, украшенными знаками терний и розы, для решения дел мирских, а значит, наш путь лежал на неведомый остров Костаматис.
* * *
Невзирая на позднюю осень, погода в Марселе была солнечная, а уж для нас, привыкших в ноябре к холодным дождям и снегу, и вовсе жаркая. Правда, выросший в Кордове Ансельм утверждал, что это совсем не так и что не стоит верить обманчиво теплым дням, за ними следуют холодные ночи, но и обещанные «морозы» заставляли северян лишь накидывать поверх кольчуг теплые дорожные плащи.Итак, погода в эти дни держалась прекрасная, однако порт, обычно до отказа забитый приплывающими и отплывающими кораблями, был почти пуст. Несколько судов стояло у пирса, очевидно, только приступив к разгрузке, еще пара, накрепко пришвартованные к причальным тумбам, меняли потрепанные недавним штормом снасти, на горизонте у входа в порт маячили контуры боевых кораблей, охранявших морские подступы к городу от неожиданных гостей, – и все. Как будто и не являлся Марсель одной из главных морских баз Европы.
– Не понял, – пробормотал Лис, созерцая акваторию бухты. – Вроде бы самый сезон для крестоносного туризма, куда все подевались? Эй, приятель, – Венедин окликнул моряка, вышагивающего по пристани с задумчивым выражением на лице, – расскажи-ка, будь добр, что здесь происходит, куда подевались корабли?
Бравый мореход посмотрел на Лиса пристально, куда как пристальнее, чем глядят обычно на человека, задающего дежурный уличный вопрос вроде «Как пройти?» или «Который час?», и произнес с сильным северным акцентом:
– Они ушла Сицилия. Император наступать Святой земля. Хороший фрахт.
– Дьявольщина! – выругался мой друг. – Переться в такую даль, чтобы узнать о том, что весь флот ломанулся к старине Фрицу.
– Нам надо торопиться, – вздохнул я. – Если корабли ушли на Сицилию, значит, Фридрих вот-вот выйдет в море. А может, уже вышел.
– Вот спасибо, подсказал! – огрызнулся Лис. – Что я по этому поводу должен делать? Просить небеса, чтобы они вернули императора к точке старта? Считай, что уже прошу. Дальше что? Мы как, через море вплавь отправимся?
– Вы есть господин Лис Венедин? – неожиданно проговорил стоявший поблизости моряк. – Вы не узнавать меня? Мы видеться весна Новгород, вы продавать мне два когга.
– Господи, час от часу не легче, – пробормотал мой друг. – А, ну конечно, как я мог забыть! Впрочем, было темно. – Лис хлопнул себя ладонью по лбу. – Вы мне тогда сразу чем-то приглянулись. Помнится, я изрядно скинул вам в цене.
– О да! – закивал польщенный Лисовской памятью фризландец. – Корабли в то время быть очень дороги, я выгодно их продать.
– Ну а здесь какими судьбами, дружище? – Венедин радостно хлопнул старого знакомца по плечу.
– Я привезти сюда корабль. – Судовладелец повернулся, указывая на одно из суденышек, покачивающихся возле пирса. – Здесь брать вино, плыть Яффа, там уже ждать. Если вам плыть Святой земля, я идти через неделя.
Лис страдальчески вздохнул, отворачиваясь, чтобы как-то скрыть терзавшую его тоску-печаль. Через каких-то семь дней корабль фризского купца выходил в море, еще пара-тройка недель, и он уже швартовался в Яффе, оттуда же до камеры перехода не больше дня пути, конечно, ежели двигаться в хорошем темпе. Глядишь, Рождество вполне можно было встречать дома. Пока же для нас существовал один-единственный подарок от Сайта Клауса, и нам предстояло найти его, под какой бы елкой он ни был спрятан.
– Увы, приятель, – опережая Лиса, ответил я, – мы держим путь на Сицилию к императору. Причем весьма спешим и потому ищем корабль, способный выйти в этом направлении буквально сегодня-завтра.
– Сицилия? – удивленно покачал головой фризландец. – О нет. Сицилия нет, уже никто не плыть. Я идти Святой земля, император тоже идти туда. Все остальные плыть другой сторона. Только вон «Святой Женевьева». Ее шкипер возьмет на любой фрахт. Ее уже месяц не выходить из порта. Никто не знать почему.
Мы с Лисом переглянулись.
– А что, – невозмутимо произнес Лис, выискивая взглядом названный фризским мореходом корабль, – красивое название, мне нравится.
* * *
«Святая Женевьева» покачивалась у стенки пирса, всем своим видом наводя уныние на постороннего зрителя. Рожденные бороздить моря корабли отчего-то начинают выглядеть все тоскливее и тоскливее, стоит им лишь чуть дольше обычного простоять без дела. Брошенные с борта на берег сходни – три широкие доски, скрепленные прибитыми поперек узкими планками, – покачивались в такт судну, подозрительно поскрипывали, вовсе не маня ступить на них. Несколько матросов, обветренных и просоленных на всех ветрах, со скучающим видом ловили с борта мелкую рыбешку, привлеченную выброшенными за борт объедками.– Эй, любезные! – крикнул я, подъезжая к кораблю. – Могу ли я видеть капитана?
Матросы перевели унылые взгляды с поплавков на нашу троицу и, очевидно, сочтя нас достойной компанией для их начальства, начали почти синхронно кивать головами.
– Мэтр Теодор! – наконец перестав изображать китайского болванчика, крикнул один из них. – Тут к вам пришли!
С кормовой надстройки послышались шаги, и спустя мгновение мы увидели перед собой невысокого плотного человека в довольно скромном одеянии, но в дорогом плаще с прекрасной золотой фибулой на плече.
– Я Теодор Марно, капитан этого судна, – отрекомендовался он, ступая на сходни. – С кем имею честь?
– Я Вальдар Камдил сьер де Камварон. Это шевалье Серж де л’Арсо д’Орбиньяк. А это наш друг Ансельм. Мы были бы весьма признательны вам, капитан, когда бы вы доставили нас на остров Костаматис, что близ Сицилии.
– Костаматис? – переспросил капитан. – Туда мало кто ходит, во всяком случае, из честных людей. Такое плавание вам бы недешево обошлось. Да только все это пустые разговоры. Начальник порта отчего-то вцепился в меня, как акула в русалочью задницу, так что, похоже, мне до самой весны придется торчать здесь. – Он сделал еще шаг по направлению к нам, и тут доска под его ногой хрустнула и переломилась пополам. – Дьявольщина! – возмущенно вскрикнул Марно, проваливаясь сквозь сходни и едва успевая расставить локти, чтобы не плюхнуться в воду. Я бросился на помощь незадачливому мореплавателю.
– «Капитан». – Голос Лиса в моей голове звучал почти испуганно. – «Оставь этого магеллана в покое. Ты лучше прислушайся. Ничего не слышишь?»
Я последовал совету друга и прислушался. Где-то неподалеку раздавались негромкие завывания и стоны.
– «Не оглядывайся! Если оно нас узнает, тогда кранты! А то еще может дать деру. Лови его потом!»
– «Так может, оно и к лучшему?»
– «Куда там!» – вздохнул Лис. – «Это же Горе-злосчастье! Бегать оно будет – с собаками не догонишь, а отвязаться не отвяжется. Лучше давай по-быстрому сообразим, за что оно тут зацепилось?»
Капитан меж тем ухватился за протянутую мной руку и начал выползать из пролома. Он уже показался из него более чем наполовину, когда вдруг роскошный плащ его зацепился за торчащую из доски острую щепу, раздалось громкое «хрясь!», и широкая дыра уродливым зевом разошлась по бархатной поверхности.
– «Фибула!» – без тени сомнения в голосе констатировал Лис. – «Рубь за сто даю! Я вспомнил, при Калке я видел точно такую же». – Он смолк и, помолчав немного, выдал куда как более радостным тоном: – «Вальдар, знаешь, мне кажется, я придумал, шо с этим делать. Ты давай договаривайся за все про все, а я, когда надо, подхвачу».
– Скажите, мэтр Теодор, если мне удастся уговорить начальника порта выпустить вас, могу я рассчитывать на ваше судно?
– Дьявольщина! – вновь выругался хозяин «Святой Женевьевы». – Только б убраться из этой дыры! Вам-то, понятно, вряд ли под силу самим нанять весь корабль, ну да черт с ним, все равно лучше, чем здесь торчать. Только вам ни за что не удастся его уговорить.
– Это уж наша забота, милейший капитан, – вмешался Лис. – А о цене мы с вами поговорим, когда у нас на руках будет разрешение на выход в морс для вашего судна. Вы мне пока другое скажите: вот эта штуковина у вас на плече, во сколько вы ее оцениваете?
– Вы хотите ее купить? – недоуменно поглядел на моего друга мсье Марно.
– Ни в коем случае! – замотал головой Лис. – Я хочу ее у вас одолжить, но так, чтобы потом не вернуть.
– В каком смысле?
– В смысле – не вернуть никогда. Я дам вам, пожалуй, пять золотых в залог, а вы мне эту фибулу.
– Так вы хотите ее у меня купить?
– Ничуть.
– Так как же тогда?
– О Господи! – возмутился Лис. – Я вам даю пять золотых, вы мне – фибулу. Но она остается вашей вещью, вы понимаете? Вашей! Я вам просто ее не верну.
– Деньги, наверно, фальшивые? – находя разумное объяснение словам моего напарника, радостно выпалил Марно.
– Настоящие. Более настоящих просто не бывает. – Лис развязал висевший у пояса кошель и достал золотую монету. – Если не верите, смотрите сами.
Капитан опасливо принял монету из рук Венедина, покрутил в пальцах, попробовал на зуб, вернул ее хозяину, взял очередную и проделал с ней те же операции.
– Вы намереваетесь дать мне деньги сразу в обмен на фибулу, – понижая голос почти до шепота, уточнил он.
– Да, черт возьми! Если хотите, даже раньше. Я отсыплю вам деньги, вы отстегиваете фибулу.
– А! По рукам! – Марно протянул широкую как лопата ладонь. – Вы мне сразу понравились, по всему видать, честный человек. Гоните сюда десять золотых монет, и фибула ваша.
– Кровосос, – мрачно в пространство констатировал Лис. – Ладно, получай золото, но заметь, фибула не моя, а по-прежнему твоя.
– Да уж как пожелаете, – алчно поблескивая глазками, согласился капитан, ощупывая монеты. – Моя так моя.
– Начинайте готовить корабль к отплытию. Остальное уже наша забота.
– Ну и что ты намереваешься делать? – спросил я, когда мы отошли от корабля.
– У меня на родине это именуется – дача взятки должностному лицу, – явно удовлетворенный сделкой, изрек Лис. – Вероятно, здесь это деяние именуется так же.
– Думаешь презентовать ему фибулу? »
– Конечно, – довольно кивнул Лис. – И Горе-злосчастье в придачу. Наверняка наш знакомец и сам пытался дать господину начальнику порта на лапу, но не с его счастьем. А сейчас он там, мы здесь, а начальник порта… ну, в общем, если ты мне покажешь чиновника, не берущего взятки, я на свои средства построю ему памятник вроде того мужика, у которого корабли между ног шныряли.
– Гулливера?
– Нет. Колосса Родосского.
С официальными делами было покончено в течение считанных минут. Документ, разрешающий «Святой Женевьеве» выход в море, перешел в наше полное распоряжение. Золотая фибула и сопутствующее ей Горе-злосчастье стали неделимой собственностью королевского чиновника.
– О друзья мои! – радостно встретил нас у пирса изрядно повеселевший с момента расставания мсье Теодор. – Вам удалось уломать эту чертову каналью?
– Я не понял, а шо, блин, были какие-то сомнения? – возмутился Лис.
– Нет! Нет, что вы! Вы приносите мне удачу. Стоило вам уйти, нашелся еще один фрахтовщик на старушку «Женевьеву». Это купец, он плывет на Сицилию. Я не стал ему говорить о Костаматисе, – он заговорщицки понизил голос, – честные люди туда не плавают. Но я понимаю, что вам очень надо на остров. Давайте ведите скорее на борт ваш чертов груз, с утренним бризом мы выходим в морс.
– Скорей бы, – вздохнул Лис. – И вот что, господин Теодор, на вашем месте в ближайшее время я не стал бы возвращаться в этот порт.
Глава 23
Если вы уж всерьез решили с кем-то разделаться, ничто не мешает вам быть с ним вежливее.
Уинстон Черчилль
«Святая Женевьева» шла вперед, давая семь узлов, раскачиваясь из стороны в сторону на радостно-синих волнах. Немного, но принимая во внимание, что латинские паруса, красовавшиеся на всех трех ее мачтах, позволяли идти довольно круто к ветру, можно было смириться и с этим.
– Костаматис. – Мэтр Теодор, принявший на себя роль любезного хозяина, охотно снабжал нас разнообразной информацией о тонкостях плавания в средиземноморских водах и всех имевшихся в них же диковинах. – Вернее, по-итальянски, Коста Матеус, носит свое имя в честь апостола Матфея, проповедовавшего там слово Божье морским разбойникам.
– Погоди, – встрепенулся Лис, услышав знакомое имя. – Матфей, это тот, который был сборщиком податей?
– Он самый.
– А, ну тогда понятно. – Лис состроил возвышенное выражение лица. – Кому же, как не ему, знать нравы разбойников.
– Простите? – Набожный, как и все суеверные люди, мсье Теодор укоризненно посмотрел на моего напарника.
– Господин д’Орбиньяк хотел сказать, – толкая Лиса локтем в бок, произнес я, – что во времена римского владычества разбой в ливантийских землях был делом столь обычным, что человеку странствующему приходилось сталкиваться с подобными душегубами сплошь и рядом.
– А, понимаю, – закивал мсье Марно. – Так вот, с тех пор пиратов на острове нет. Там сидит князь Матео VII, который именует себя прямым потомком того самого евангелиста Матфея.
– Обычное дело, – кивнул я. – Знавал я один роя, который происходил прямо от Адама. Причем от первого брака.
– Так что ж там – тишь да гладь? – удивленно спросил Лис. – Отчего ж тогда туда не плавают честные люди?
– Да нет. – Капитан вздохнул. – Со времен Матфея пиратства на этом острове нет, все больше работорговля. Князь снаряжает корабли, которые шныряют и здесь, и в Ионическом море, и в Эгейском, и за Геркулесовыми столбами. Пристанет такой корабль ночью у какого-нибудь небольшого городка или рыбачьего селения, а поутру, почитай, все его жители в цепях. Тех, кто получше, с собой забирают, остальных же убивают или отпускают за выкуп. С того княжество и живет. Сюда же везут пленников и из Европы, и с Востока, так что всякий, кому нужны красавицы для услужения или же сильные парни, во всякий день может приплыть да подобрать товар себе по вкусу. Да, впрочем, что я вам рассказываю, – пожал плечами Марно, – вы-то и сами, поди, все это знаете. – Он перевел заговорщицкий взгляд с Лиса на меня. – Иначе чего вас туда понесло?
– Послушайте, почтеннейший, – попытался возразить я, оскорбленный предположением шкипера о нашей принадлежности к работорговле. Но не договорил, замерев с открытым ртом.
Прямо к нам от кормовой надстройки шел мужчина, одетый в добротный плащ из фламандского сукна и шляпу с маленькими круглыми полями. Все в его облике выдавало человека, привыкшего к дальним странствиям и вполне вольготно чувствующего себя на покачивающемся из стороны в сторону суденышке.
Лис, удивленный напавшим на меня столбняком, быстро перевел глаза туда, куда был направлен мой взор.
– Ба! – Он широко распахнул объятия. – Какие люди! Глазам своим не верю, неужто это в самом деле дражайший Карл из Риббека? Вы таки привели к нам подмогу от господина фон Нагеля?
– А, – вмешался владелец «Святой Женевьевы», – это мой второй фрахтовщик. Я вам о нем говорил, он направляется на Сицилию.
– Господа! Господа! – Немецкий торговец, на ходу теряя свое величие, ринулся нам навстречу, по дороге рушась на колени и пытаясь обхватить руками одновременно мои и Лисовские ноги. – Вы живы! Я так рад! Так рад! О Господи, какое счастье, вы живы!!! Я так виноват перед вами… Я так счастлив – вы живы! – в экстатическом состоянии нервного припадка причитал он, старательно пытаясь оторвать нам по штанине.
– Да ладно, – растерянно попятился Лис. – Ты шо елозишь, на ноги-то встань, неча палубу коленями протирать.
– Эй, Ансельм! – крикнул я. – Кубок с водой сюда! Быстро!
– Не встану-у!!! – орал купец. – Я так виноват, так виноват перед вами! Мне нет прошения! Но это все они. Они! Они грозились убить меня, сжечь мой дом, они обещали пустить меня по миру…
– Да кто они-то?
Расторопный Ансельм, до того зубривший текст вредного заклинания таинственной венедской школы, не заставляя себя долго ждать, примчался с полным кубком воды. Купец выхватил чашу из рук Лисовского ученика, и зубы его зацокали о край кубка.
– О-о, – чуть отдышавшись, вновь простонал наш старый знакомый. – Это люди графа Шверинского. Я был вынужден повиноваться им. – Он вновь впал в истерику, грозя залить судно горючими слезами и пустить его на дно, совсем как некогда пожарные в нью-йоркском порту фешенебельный лайнер «Нормандия».
– Так, светило частной торговли. – Лис подхватил скорчившегося на палубе купца под мышки и рывком поставил на ноги. – Ну-ка, не рыдай, шо Ярославна на валу! Сейчас ты будешь говорить спокойно я связно. Причем, отметь себе, чем правдивее будет твоя речь, тем длиннее будет жизнь.
– Да-да, конечно, – согласно закивал Карл, вновь прикладываясь к предусмотрительно протянутому Ансельмом кубку, – здесь-то я могу наконец сказать всю правду. Здесь-то они меня не достанут! – Он погрозил кулаком невидимым обидчикам куда-то в сторону давно уже скрывшегося из виду берега Южной Франции. – Господа, – купец посмотрел на нас с нескрываемой мольбой в глазах, – я был бы счастлив предложить вам немного выпить.
– Да, хорошая мысль, – оживился Лис. – У нас, кстати, есть бутылка весьма славного винчика. Ансельм, подсуетись там, организуй выпить-закусить, надо же в конце концов спрыснуть этакую встречу.
– О-о, господа, я так рад! Так рад…
Дальнейший разговор протекал уже без лишних свидетелей, зато в присутствии бутылки «Жигондаса». Впрочем, с постепенным убыванием ее содержимого.
– О, славное вино, – с видом знатока смакуя напиток, произнес риббекский купец, – настоящий темный рубин. А какой аромат, – он принюхался, – спелые ягоды, слива, вишня и, пожалуй, ежевика. Что еще? Специи, мята и совсем чуть-чуть старого дуба. Прекрасный вкус и замечательное послевкусие.
– Да, – кивнул я, – рекомендуется к дичи, красному мясу и плесневелым сырам. Это все мы и без тебя знаем. Ты нам лучше поведай, как было дело тогда под Херсирком.
– Да что за резон мне теперь скрывать, это старая история, – начал он. – Я когда-то служил кнехтом в отряде одного шверинского рыцаря…
– Как звали? – немедля спросил я.
– Юсташ фон Зеедорф.
Не знаю, врал ли рассказчик или же говорил правду, но это имя я слышал и прежде. Лично видеться с ним не приходилось, но, помнится, гарнизоном одной из шверинских крепостей командовал некий Юсташ фон Зеедорф.
– Я был тогда еще совсем молод, – вздохнул купец, – покинул родные места, искал счастья на чужбине.
– Ближе к делу, – прервал скорбное повествование Лис. – Тоже мне, слепой Гомер! Байки о родословных ваших местных вельмож мы уже слышали.
– Да, конечно, – вздохнул торговец, кидая на моего друга • укоризненный взгляд. – Но я как раз говорю по делу. Господин рыцарь в то время приблизил меня к себе, намеревался даже сделать знаменщиком, но однажды, – он замолчал, словно что-то обдумывая, затем махнул рукой, – эту тайну я не раскрыл даже отцу, но теперь – какой в ней прок? Господин Юсташ дал мне немалую сумму золотом и отправил в Фризландию купить коней для своего отряда. Я хорошо разбираюсь в лошадях…
– Мы тоже, – оборвал его Лис. – Не отвлекайся.
– Я был совсем молод, у меня была с собой куча денег рыцарь не поскупился дать мне средств к существованию в дальнем краю. Я остановился в хорошей гостинице, пустился в кутеж, играл в кости, пил дорогие вина, а когда опомнился, денег почти не осталось.
Я решил не возвращаться обратно. Господин Юсташ был так добр ко мне, а я обманул его. – Он хлюпнул носом.
– Еше короче и еще ближе к делу, – недовольно поторопил его Лис.
– С тех пор прошел не один год, я скитался, порой без гроша в кармане, много пережил. Наконец вернулся домой, унаследовал отцовскую лавку, стал почтенным человеком, и тут… Вы позволите еще вина? – Лис молча плеснул из бутыли в кубок. – Благодарю вас, господин Венедин. – Карл залпом осушил кубок, забывая и о цвете, и о вкусе, и о послевкусии. – Так вот, незадолго до вашего появления, в лавку зашел один человек. Я сразу узнал его, хотя не видел очень давно. Это был старший сын Зеедорфа, и у него была моя расписка, та самая, согласно которой я получил деньги на проклятых фризландских коней. Я был готов вернуть ему все до гротгена, но он пообещал объявить меня вором и предателем, обещал велеть своим людям сжечь мой дом и погубить всю мою семью. Он говорил, что отряд его отца был уничтожен и сам господин Юсташ убит из-за отсутствия этих самых лошадей.
– Убит?! – вмешался в разговор я. – В прошлом году он, кажется, был жив и здравствовал.
– В самом деле? – пожал плечами наш риббекский проводник. – Я уже лет пятнадцать как носа не казал в Шверин. Почем мне знать? Я был очень напуган. Тогда сын моего бывшего хозяина потребовал помочь ему заманить вас в ловушку. Он не предполагал, что старый .барон нападет на вас, и велел мне самому придумать, как завести вас на тот чертов постоялый двор под Штраумбергом. А тут как раз такое дело: на площади в Риббеке я услышал, что на вас напали, что командира вашего эскорта зовут фон Нагель, и помчался к вам навстречу. Дальнейшее вам известно.
– Но как же вы надеялись повернуть колонну, если б не было волков?
– Тс! – Карл из Риббека приложил указательный палец к губам. – Этот самый молодой фон Зеедорф – он маг. Он должен был придать мне черты того рыцаря, фон Нагеля, а его самого похитить или убить на привале в городе. А я уже должен был довершить остальное: сославшись на депешу фон Зальца отправить рыцарей назад, а самому с еще парой тевтонцев увести вас с имперской дороги в Штраумберг. Вот такие-то вот дела.
– Что ж, толково, толково, – кивнул я.
– Но вы-то, вы-то как спаслись? – переходя с минорного тона на мажорный, спросил купец.
– Да шо спасаться-то? – Лис толкнул меня под столом ногой. – Уж не знаю, шо там эти шверинцы такого хитрого удумали, но мы проторчали пару дней на постоялом дворе в ожидании тебя с фон Нагелем ну и двинулись дальше, не век же там торчать. .
– Да-а? – удивленно протянул купец. – И они вас не тронули?
– Да нет, – покачал головой Лис. – Ехали себе и ехали. Жаль только, Ропшу не довезли, помер бедняга в пути. – Я кинул было на Венедина удивленный взгляд, но тот, упредив мои вопросы, не замедлил появиться с объяснениями на канале связи: – «Капитан, ты ему веришь?»
– «Ну-у…»
– «Вот и я „ну-у…“Поет он, конечно, складно, но мне все это кажется больно подозрительным. Все-таки где Риббек, где Марсель. Чего его сюда понесло? Давай-ка я ему запущу „дурочку“, а ты мне при случае подпоешь».
– Да, – вздохнул я. – Как приключилась с ним лихорадка под Штраумбергом, так до последнего часа и не отпустила беднягу.
– О, – вздохнул Карл, – какое горе. Это, вероятно, то самое зелье, что подмешали нам за ужином. Поверьте, это страшные люди, они не знают сострадания и милосердия. После того дня я потерял сон и покой. Если они решат, что я слишком много знаю об этом деле, они непременно захотят убить меня. Я продал все и решил перебраться на Сицилию. Моя семья прибудет вслед за мной, как только я куплю дом.
– «Вот здесь он прокололся», – услышал я в голове ликующий голос напарника. – «О каком деле идет речь? Мы ни о нем ему не сообщали. Л неудачную попытку перехватить нас в пути вряд ли можно именовать „делом“, сплошное мельтешение. Он знает явно больше, чем пытается нам показать».
– «Ты думаешь, именно он и есть маг?»
– «Не знаю, не знаю, но выбор невелик». А мы, тьфу-тьфу-тьфу, слава Богу, до Трира добрались, теток сдали с рук на руки, получили свой куш… Но тут Вальтера нелегкая дернула. «Капитан», – быстрой скороговоркой застучало у меня в голове, – «срочно соображай, за что тебя дернула нелегкая, а то я еще не придумал».
– Да, – вздохнул я тяжко, – было тут дело. Случилось. В корчме.
– Ага, – тут же подхватил Лис. – Все из-за этой сарацинской собаки.
– «Какая еще собака?»
– «Какая, какая – сарацинская».
– «И что у меня с ней было?»
– «Откуда я знаю? Ты же виноват, вот сам и соображай! Может, у тебя к ним генетическая ненависть».
– Э… это был один мусульманин, который шел к императору с тайным поручением…
– Да-да, Вальтер потребовал от него выпить за здоровье Папы Римского, а тот почему-то отказался. А Вальтер о-о-ого-о. – Лис назидательно поднял вверх указательный палец. – Ты еще не видал, каким он бывает в буйстве. В Новгороде, когда против него выставили медведя, он несчастного зверюгу в клочья порвал. «Капитан, пока я тут несу пургу, придумай, шо было дальше с несчастным сарацином».