Страница:
Что-что, она не ослышалась?! Если он шутит, то это слишком жестокая шутка! Ведь он знает, конечно же он все знает, и это Машу уже не удивляло.
– Я?! Как я могу быть ангелом, если… – выпалила Маша и осеклась, не в силах произнести вслух страшные слова. Она убила маму и папу, вот почему! Какой там ангел – она самая гадкая из преступниц!
Но во взгляде Яна не было осуждения, он смотрел с жалостью… нет, не с жалостью – с сочувствием, с явным желанием помочь.
– Хочешь увидеть их живыми?
Спросил тоже! Конечно она хочет, но ведь это невозможно! Хотя… Маша уже поняла, что имеет дело не с простым человеком. А вдруг…
Исполнившись смутной, отчаянной надежды, она всхлипнула и закивала.
– Да будет так, – прозвучало негромко и торжественно.
На глазах изумленной Маши вокруг Яна вновь разлилось неяркое, но такое теплое и доброе свечение, и у нее на душе вдруг стало легко-легко, а недоверие сменилось окрепшей надеждой.
И тогда Ян вынул из кармана книгу и протянул Маше.
– Помни: с этого момента ты служишь силам добра, – строго сказал он.
Маша несмело взяла ее в руки. Это был старинный фолиант – на синем бархатном переплете красовался витиеватый знак изящного золотого тиснения, но нигде не было никаких надписей. Девушка уже хотела раскрыть фолиант, но тут…
Книга распахнулась сама, от порыва ветра, причем Маша была уверена – вихрь налетел не извне, он вырвался из самой книги! Перед глазами девушки мелькали страницы, оставляя в ее сознании одно за другим неизгладимые видения. Чистое голубое небо – и солдаты, бегущие в атаку, старинная икона – и ядерный взрыв, улыбающийся бутуз в ползунках – и знамена со свастикой. Воронье, кружащееся над горой непогребенных тел, хирург в белой маске над операционным столом, величественный восход солнца над древними горами, какие-то рукописные тексты на кириллице, красноармейцы в окопах, пульсирующее сердце, яркое пламя пожарища… Вся история человечества, извечная борьба Добра и Зла с бешеной скоростью проносилась перед глазами девушки, проходила сквозь ее душу…
– А-а-а!!!
Маша проснулась с криком и села в своей постели. Было раннее утро, и первые, самые приветливые лучи яркого солнышка пробивались через нежный тюль гардин.
Она что, дома?!
Да, действительно, это была ее комната. Но как же так? Последнее, что она помнила, – полутемный подземный переход, Ян, книга… Приснилось ей, что ли?
Маша судорожно отбросила одеяло, осмотрела себя. На ней был тот же свитер, в котором она весь день проходила вчера. Но с одним очень существенным различием. Вчера на ее свитере – вот здесь, на рукаве – оставалась пара пятнышек крови, небольших, но хорошо заметных.
А сейчас этих пятнышек не было, не было, не было!!!
Выходит, все-таки приснилось? И взаправду ничего страшного не произошло?
– Проснулась? Вставай, а то в школу опоздаешь.
Мама, живая и невредимая, вошла в комнату.
– Мама… – прошептала Маша, не веря своим глазам. – Ты… С тобой все хорошо?
– Конечно нет, – вздохнула мама, присаживаясь на край Машиной кровати. – Всю ночь не спала. Я не хотела с тобой ссориться, я…
Боже мой, ссора – какая же это ерунда! Все еще не в состоянии поверить в реальность происходящего, девушка бросилась на шею матери и крепко-крепко обняла. И мама не исчезла, не растворилась бесплотным фантомом, она была живой, теплой и родной.
– Мамочка, прости! Прости меня, пожалуйста!
Елена немного удивилась: обычно ее дочь в конфликтных случаях чаще дулась, чем просила прощения. И невдомек было матери, за что Маша на самом деле просит прощения!
– И ты прости меня, Машунь! – растрогалась Елена и тоже крепко обняла дочку.
– Мама… Я очень-очень тебя люблю!
Маша была счастлива. Весь пережитый ужас оказался лишь кошмарным сном, хотя и до жути реалистичным. Странно, конечно, обычно она твердо знала, где сон, а где явь. Ну да ладно, чего только в жизни не бывает.
Мама тоже была рада примирению. Она облегченно вздохнула, встала и бодро пошла к двери:
– Ну все, теперь умываться и завтракать. О, а это еще что такое?
Маша обернулась и увидела: мама подняла с пола и теперь разглядывала какую-то голубоватую тряпку, почему-то до боли знакомую. Вот мама расправила ее, подняла двумя руками…
Шаль, подобранная вчера на вокзале и согревавшая Машу в те отчаянные часы.
Это была она! Значит, значит…
– Откуда это? – нахмурилась мама.
– Это… Катя забыла, – с трудом выдавила из себя Маша.
– Пойду повешу в прихожей, – и мама вышла, унося шаль с собой.
Маша стояла шокированная. Выходит, это был не сон?!
Зеркало преподнесло Маше другой сюрприз. На лбу у виска, еще вчера чистом и белом, теперь темнела свежая ссадина. Как раз в том месте, где ее ударил о стену отморозок в ночном переходе!
Хорошо, хоть мама не заметила…
Не зная, что и думать, девушка растерянно огляделась вокруг, и тут ее взгляд упал на Книгу. Старинный фолиант в синем бархатном переплете с золотым тиснением лежал на тумбочке у кровати, и по тонкому узору – это Маша четко увидела – плавным переливом прошло золотое сияние. Девушка попыталась раскрыть Книгу, но ничего не получилось. Ничем не удерживаемые, казалось бы, страницы ни за что не хотели делиться с ней своей тайной, обложка стала словно каменной.
Ошеломленная, Маша опустилась на кровать. Теперь она начинала понимать многое, очень многое…
Глава 2
– Я?! Как я могу быть ангелом, если… – выпалила Маша и осеклась, не в силах произнести вслух страшные слова. Она убила маму и папу, вот почему! Какой там ангел – она самая гадкая из преступниц!
Но во взгляде Яна не было осуждения, он смотрел с жалостью… нет, не с жалостью – с сочувствием, с явным желанием помочь.
– Хочешь увидеть их живыми?
Спросил тоже! Конечно она хочет, но ведь это невозможно! Хотя… Маша уже поняла, что имеет дело не с простым человеком. А вдруг…
Исполнившись смутной, отчаянной надежды, она всхлипнула и закивала.
– Да будет так, – прозвучало негромко и торжественно.
На глазах изумленной Маши вокруг Яна вновь разлилось неяркое, но такое теплое и доброе свечение, и у нее на душе вдруг стало легко-легко, а недоверие сменилось окрепшей надеждой.
И тогда Ян вынул из кармана книгу и протянул Маше.
– Помни: с этого момента ты служишь силам добра, – строго сказал он.
Маша несмело взяла ее в руки. Это был старинный фолиант – на синем бархатном переплете красовался витиеватый знак изящного золотого тиснения, но нигде не было никаких надписей. Девушка уже хотела раскрыть фолиант, но тут…
Книга распахнулась сама, от порыва ветра, причем Маша была уверена – вихрь налетел не извне, он вырвался из самой книги! Перед глазами девушки мелькали страницы, оставляя в ее сознании одно за другим неизгладимые видения. Чистое голубое небо – и солдаты, бегущие в атаку, старинная икона – и ядерный взрыв, улыбающийся бутуз в ползунках – и знамена со свастикой. Воронье, кружащееся над горой непогребенных тел, хирург в белой маске над операционным столом, величественный восход солнца над древними горами, какие-то рукописные тексты на кириллице, красноармейцы в окопах, пульсирующее сердце, яркое пламя пожарища… Вся история человечества, извечная борьба Добра и Зла с бешеной скоростью проносилась перед глазами девушки, проходила сквозь ее душу…
– А-а-а!!!
Маша проснулась с криком и села в своей постели. Было раннее утро, и первые, самые приветливые лучи яркого солнышка пробивались через нежный тюль гардин.
Она что, дома?!
Да, действительно, это была ее комната. Но как же так? Последнее, что она помнила, – полутемный подземный переход, Ян, книга… Приснилось ей, что ли?
Маша судорожно отбросила одеяло, осмотрела себя. На ней был тот же свитер, в котором она весь день проходила вчера. Но с одним очень существенным различием. Вчера на ее свитере – вот здесь, на рукаве – оставалась пара пятнышек крови, небольших, но хорошо заметных.
А сейчас этих пятнышек не было, не было, не было!!!
Выходит, все-таки приснилось? И взаправду ничего страшного не произошло?
– Проснулась? Вставай, а то в школу опоздаешь.
Мама, живая и невредимая, вошла в комнату.
– Мама… – прошептала Маша, не веря своим глазам. – Ты… С тобой все хорошо?
– Конечно нет, – вздохнула мама, присаживаясь на край Машиной кровати. – Всю ночь не спала. Я не хотела с тобой ссориться, я…
Боже мой, ссора – какая же это ерунда! Все еще не в состоянии поверить в реальность происходящего, девушка бросилась на шею матери и крепко-крепко обняла. И мама не исчезла, не растворилась бесплотным фантомом, она была живой, теплой и родной.
– Мамочка, прости! Прости меня, пожалуйста!
Елена немного удивилась: обычно ее дочь в конфликтных случаях чаще дулась, чем просила прощения. И невдомек было матери, за что Маша на самом деле просит прощения!
– И ты прости меня, Машунь! – растрогалась Елена и тоже крепко обняла дочку.
– Мама… Я очень-очень тебя люблю!
Маша была счастлива. Весь пережитый ужас оказался лишь кошмарным сном, хотя и до жути реалистичным. Странно, конечно, обычно она твердо знала, где сон, а где явь. Ну да ладно, чего только в жизни не бывает.
Мама тоже была рада примирению. Она облегченно вздохнула, встала и бодро пошла к двери:
– Ну все, теперь умываться и завтракать. О, а это еще что такое?
Маша обернулась и увидела: мама подняла с пола и теперь разглядывала какую-то голубоватую тряпку, почему-то до боли знакомую. Вот мама расправила ее, подняла двумя руками…
Шаль, подобранная вчера на вокзале и согревавшая Машу в те отчаянные часы.
Это была она! Значит, значит…
– Откуда это? – нахмурилась мама.
– Это… Катя забыла, – с трудом выдавила из себя Маша.
– Пойду повешу в прихожей, – и мама вышла, унося шаль с собой.
Маша стояла шокированная. Выходит, это был не сон?!
Зеркало преподнесло Маше другой сюрприз. На лбу у виска, еще вчера чистом и белом, теперь темнела свежая ссадина. Как раз в том месте, где ее ударил о стену отморозок в ночном переходе!
Хорошо, хоть мама не заметила…
Не зная, что и думать, девушка растерянно огляделась вокруг, и тут ее взгляд упал на Книгу. Старинный фолиант в синем бархатном переплете с золотым тиснением лежал на тумбочке у кровати, и по тонкому узору – это Маша четко увидела – плавным переливом прошло золотое сияние. Девушка попыталась раскрыть Книгу, но ничего не получилось. Ничем не удерживаемые, казалось бы, страницы ни за что не хотели делиться с ней своей тайной, обложка стала словно каменной.
Ошеломленная, Маша опустилась на кровать. Теперь она начинала понимать многое, очень многое…
Глава 2
Они среди нас
Игорь Жарков, начальник охраны супермаркета, сидел за столом перед мониторами, но даже не смотрел на них, занятый рутинной возней с документами.
Внезапно на столе запищала рация. Жарков ответил не глядя:
– Да?
– Игорь Анатольевич, шестой сектор, – услышал он приглушенный голос охранника.
Перевел взгляд на монитор. Оп-па, а что это там такое?
Между рядами с косметикой неторопливо прохаживалась элегантно одетая дамочка. Она взяла с полки флакончик, рассмотрела его со всех сторон и… сунула к себе в сумочку – спокойно, не таясь, не озираясь, как это обычно делают воришки. После чего царственной походкой прошлась к другому стеллажу и стащила какой-то пузырек уже оттуда. Словно почувствовав, что за ней наблюдают, дамочка подняла голову и вызывающе усмехнулась, глядя прямо в объектив камеры слежения.
Таких наглых воровок Жарков еще не видел!
– Веди ее ко мне! – велел он охраннику. И с задумчивым видом наблюдал, как дамочка без споров и сопротивления позволила себя увести. Нет, это не воровка! Скорее какая-нибудь авантюристка, которой не хватает адреналина. Или, может быть, светская львица, решившая от скуки магазинными кражами побаловаться.
Пойманная воровка при ближайшем рассмотрении оказалась красивой жгучей брюнеткой. Она вошла уверенной походкой, по-хозяйски, и без приглашения уселась в самое удобное кресло, закинув ногу за ногу. Свой клатч она при этом небрежно, по-барски бросила Жаркову.
Начальник охраны отпустил охранника и принялся извлекать из сумочки похищенное. Шампунь, пена для ванн, одеколон…
– Так себе ассортимент у вас, – светским тоном заметила похитительница.
– Зачем же позарились? – усмехнулся Жарков, поворачиваясь к ней.
Эге, а дамочка-то хороша! Очень даже аппетитная красотка – и ножки высший класс. А уж как обворожительно смотрит!
– Бес попутал, – томно проворковала красавица и призывно улыбнулась, как бы невзначай проведя языком по губам.
– А, ну это все меняет, – усмехнулся Жарков. Теперь понятно, каких приключений ищет эта «авантюристка». Что ж, она их получит!
– Я все вернула. Так я могу идти? – томно поинтересовалась обольстительница, даже не предприняв попытки встать.
– Боюсь, что нет, – ухмыльнулся Жарков. – Вы совершили преступление, я должен вызвать полицию.
– Зачем же сразу полицию? – игриво ответила красотка, одну за другой расстегивая пуговицы на шубке. – Можешь сам меня обыскать.
Шубка медленно поползла с полуобнаженных плеч.
– Я не убегу, – услышал он хрипловатый страстный шепот…
– Ого! Я смотрю, наше настроение улучшилось!
– Прости, я вчера не хотела… – виновато сказала Маша, поднимая на отца глаза. – Ты самый лучший!
И ты у меня самая лучшая, подумал отец с любовью.
Семья села за стол.
– Бери пирог, Машунь!
Девушка повернулась туда, куда с улыбкой указывала мама, и вздрогнула. На большом блюде лежал румяный мамин пирог, а рядом – нож. Тот самый нож, большой, широкий, острый…
Какой уж там пирог! В Машиной памяти промелькнула картина – она роняет на пушистый ковер спальни этот самый нож.
Но тут отец сделал телевизор громче.
– … правоохранительные органы изучают обстоятельства убийства в подземке, – раздался голос диктора. – Преступник столкнул на рельсы неизвестного мужчину. Нам удалось получить записи камер видеонаблюдения. На кадрах, которые вы видите, запечатлен момент убийства.
На экране возникло черно-белое, не слишком четкое изображение станции подземки. Маша увидела хмурого дядьку и девочку лет десяти, сидящих на скамейке. Она уже поняла – этот мужик и есть убийца, и сейчас на экране произойдет что-то страшное.
– Бедная девочка, – сочувственно сказала Маша. – Увидеть такое…
– Девочка? – мама покосилась недоумевающе.
– Ну вон, рядом с ним, – пояснила Маша.
Все пристально уставились на экран. Там на скамейке пустынной станции метро сидел мужчина. Неопрятный, небритый. И он был один.
Совершенно один.
– Маш, – внимательно глядя на дочь, сказал Вадим. – Там нет никакой девочки.
Он что, прикалывается? Но мама и брат дружными кивками подтвердили его слова. Значит… Они ее не увидели?!
А тем временем девочка на экране что-то говорила своему соседу. Жаль, камеры наблюдения не могли записать ее речь. Девочка говорила, и на лице мужчины читались сначала недоумение и страх, а потом возникла решимость. Он резко встал и быстро пошел к платформе, где стояли ни о чем не подозревающие пассажиры…
Догадка, озарившая Машу, была проста: да ведь родители не могут видеть эту девочку. Так же, как ребята не увидели Яна! И Киру… Да, пожалуй, и Киру. Теперь Маша все поняла. Настоящим убийцей в этом случае был вовсе не мужчина на скамейке.
– Наверное, показалось, – пробормотала Маша, глядя, как на нежном личике ребенка возникла не по-детски циничная ухмылка…
Да, ошибки не было.
– Извините, можно?
– Быстрее, Маша, – недовольно бросил учитель, и она тихонько юркнула на свое место рядом с Катей.
– Кто-нибудь переведет? – спросил «англичанин», закончив писать на доске какую-то фразу по-английски. Маша привычно втянула голову в плечи: максимум, что она могла, – это прочесть написанную фразу по слогам.
Дэн, видимо, решил ее выручить, поднял руку и перевел:
– «Душа моя мрачна».
– Спасибо, Даниил, – похвалил учитель. – Сегодня мы будем переводить стихотворение Джорджа Гордона Байрона.
Он стал писать на доске строки стихотворения.
Маша с нежностью посмотрела на Дэна, и тот поймал ее взгляд, ответив заговорщической улыбкой.
– Чего трубку не берешь?! Ты меня так напугала! – набросилась на нее Катя.
– Ты о чем?
– О сообщении твоем! – негодованию подруги не было предела. – С ума сошла так шутить?!
– Я тебе вчера не звонила…
– Да? Тогда что вот это такое?!
Катя выхватила свой телефон, нажала на клавишу и сунула Маше.
«Мне страшно! Я не знаю, что делать!..» – услышала девушка свой собственный, задыхающийся в отчаянии голос.
– Аверина! – раздался возмущенный учительский окрик. – К доске!
Маша вздрогнула, вернула телефон Кате и поплелась к доске.
– Займешься телефоном на перемене, – иронично заметил учитель. – Попробуй-ка исправить двойку.
Маша подошла к доске и попыталась прочесть то, что там было написано:
– Май соул из…
– Дарк, – шепнули из класса.
– Тихо! – прикрикнул Леонид Николаевич, стер написанное и протянул ей мел. – Пиши на доске.
Что писать, Маша понятия не имела. Она неуверенно поднесла мел к доске и вдруг…
Неожиданно девушку охватило странное состояние – это было похоже на транс, но теперь она все, все знала!
«My soul is dark – Oh! Quickly string, the harp I yet can brook to hear»[1], – твердо и уверенно вывела ее рука. Это было так же легко, как и по-русски, но Машу нисколько не удивляли неожиданно появившиеся способности. Она просто делала то, что умела, причем умела хорошо. Все быстрее и быстрее девушка четко, уверенно выводила на доске стихотворение Байрона.
Учитель замер на месте, раскрыв от удивления рот, класс затаил дыхание. А Маша писала все быстрее и быстрее. Ее рука мелькала с такой скоростью, что никто не успевал за ней следить, и только ровные, без единой ошибки строки ложились на доску.
В классе воцарилась полная тишина – от Авериной такого не ожидал никто. Учитель так и стоял с отвисшей челюстью.
– Неожиданно! – очнулся он наконец. – Ты что, выучила стихотворение наизусть?
– I’ve got everything I need – not more, not less[2], – не раздумывая, ответила Маша.
У педагога снова отвисла челюсть. Если стихотворение девчонка еще могла зазубрить наизусть, то вот так запросто шпарить английскими фразами, и кто – Аверина!
– Fine… Можешь повторить для всех?
– Не могу, – пробормотала она.
– Ладно, садись, «пять», – помолчав, он вынес, наконец, вердикт. Маша в полной тишине пошла на место. Да уж, подумал учитель, детишки всегда сумеют преподнести сюрприз.
Едва прозвенел звонок, Маша первая выскочила из класса. После необычного подъема она чувствовала себя отвратительно, нахлынула противная слабость, ей ужасно хотелось побыть одной, обдумать произошедшее.
– Маша!
Девушка обернулась. Прямо к ней с лучезарной улыбкой направлялся Дэн.
– Не знал, что ты любишь Байрона, – усмехнулся он.
Она любит Байрона? На этот вопрос Маша сейчас и сама не могла ответить. Мысли путались как в тумане.
– Да… наверное…
– Тогда у нас много общего, – заговорщическим тоном сказал Дэн, наклонившись и глядя ей прямо в глаза. – Увидимся вечером?
Ах да, вечеринка, дошло до Маши. О которой она за последними событиями уже успела забыть. И на которую она не пойдет…
– Я не пойду на вечеринку, – с тоской вздохнула она. – Родители не пускают.
– Да ладно, сбеги! – подмигнул Дэн и снова посмотрел ей в глаза долгим внимательным взглядом, который Маша не выдержала, смутившись донельзя.
– Не смотри на меня так, – опуская глаза, прошептала она.
– Как? – он ослепительно улыбнулся.
Маша залилась краской и, ничего не ответив, поспешила прочь по коридору.
Нет, Андрей ничего плохого Серому не сделал. Просто он был самым щуплым и самым безответным в классе. А еще он не имел привычки ябедничать, что бы Серый ни вытворял. А раз так – почему бы не поразвлечься? Приятелей-подхалимов, которые заглядывают тебе в рот, нужно развлекать, иначе какой ты лидер!
Андрей двинулся было к двери, но один из дружков Серого лихо преградил ему дорогу.
– Ты куда, дохляк? – предвкушая забаву, начал Серый. – Пришло время расплаты.
– Да что я тебе сделал? – мальчик попятился.
– Родился, – цинично ухмыльнулся тот. Дружки заржали. Сашка, постаравшись придать голосу как можно больше уверенности, сказал:
– Серый, отстань от него!
– Рот закрыл, – небрежно бросил Серый, вовсе не собираясь отвлекаться на такие мелочи. Сашка взвился, сжал кулаки, бросился к нему…
Нет, его не били. Дружки Серого просто прижали Сашку к стенке, чтоб не мешался, а сам Серый вплотную подошел к Андрею, которому пятиться было уже некуда – он уперся в парту.
– Боишься, – удовлетворенно констатировал Серый. – Правильно. Принесешь пять штук до физры – можешь жить спокойно.
– У меня нет столько…
– Тогда бойся.
Серый дал знак своим дружкам, те бросили Сашку, и троица развязной походкой вышла из класса.
С колотящимся сердцем Андрей мчался домой. Дом близко, за перемену как раз успеет. Только бы дома нашлась нужная сумма! Конечно, родители ему таких денег не дадут, потребуют объяснений, – а что им скажешь? Что вымогают? И какой результат получится – они нажалуются учителям, те отругают Серого, будет скандал, и в итоге он, Андрей, останется на всю жизнь с клеймом стукача. А уж Серый тогда вообще озвереет.
А потому лучше взять деньги у родителей тайком, авось не заметят.
Отца дома не было, но в прихожей стояли мамины туфли, а из ванной слышался шум льющейся воды.
Где родители в квартире прячут деньги, Андрей не знал. То и дело оглядываясь на дверь, он спешно перерыл ящики стола, но нигде ничего не нашел. А может, денег и нет? Тогда он пропал…
Внезапно на глаза мальчику попалась мамина сумка. Ну конечно, там должны быть деньги, ведь мама каждый день покупает продукты!
Андрей прислушался, снова покосился на дверь ванной. Дрожащими руками он вынул из сумки кошелек, и в нем обнаружилось несколько заветных купюр. Недолго думая, мальчик сунул их в карман, и уже хотел положить кошелек обратно…
– Андрей, ты почему не в школе?
Он затравленно оглянулся, сердце сжалось от страха. Мама в банном халате стояла в двери. А злосчастный кошелек так и оставался у него в руке.
– Ты рылся в моей сумке?! – не поверила своим глазам мать, подошла и выхватила кошелек у него из рук. Открыла, и лицо ее побагровело от гнева.
– Я… мне… это… – промямлил Андрей. – Нам сказали сдать деньги на праздник.
– И потому ты решил украсть их?!
В этот момент хлопнула входная дверь – пришел отец.
– Вот, полюбуйся, – бросилась к нему мать, потрясая сумкой. – Дожили! Наш сын стал вором!
Игорь Жарков, начальник охраны супермаркета, вернулся домой с работы, и в его мыслях полностью царил образ обольстительной Марго. Какая женщина! А завтра… может быть, завтра у них снова будет свидание. А сейчас он устал и очень хотел отдохнуть.
И вот нате! Только он перешагнул порог дома, как его вырывают из царства грез и грузят какими-то дурацкими проблемами. Сын стал вором, смотри ты! Небось стянул двадцатник на мороженое, а она уже глотку рвет, дура. Как же она надоела! После очаровательной Марго законная супружница показалась Жаркову полнейшей уродиной, а главное – давно приевшейся. Да еще и достала его своим нытьем.
– Воспитывать надо было лучше! – раздраженно бросил он. – Сидишь дома, ничего не делаешь!
Жена опешила. Такого она не ожидала.
– Игорь, это серьезно, – попыталась настаивать. – Поговори с ним!
– А ты здесь на что?! – заорал Жарков. – Я сутки работал без продыху – могу я дома просто отдохнуть?
– Игорь, но…
Как же она надоела со своими бабьими хлопотами, курица безмозглая! Вместо ответа Жарков выхватил у нее из рук сумку и швырнул в коридор.
– Проблема решена? – спросил он грозно. – Все! Отстаньте от меня оба.
И, громко хлопнув дверью, ушел на кухню.
Мать суетливо подтолкнула сжавшегося от страха Андрея к двери:
– Иди на уроки, после поговорим.
И Андрей побежал в школу, благо мама не догадалась отобрать у него купюры. Жаль только, что их было куда меньше, чем ему требовалось.
Ему не пришлось долго искать Серого – вместе с дружками тот лупил мячом в стену за углом гимназии. Увидев Андрея, все трое с интересом развернулись, а Серый придержал мяч ногой.
– Вот… Тут шестьсот тридцать четыре рубля, – Андрей выгреб из карманов все, что там было, и протянул на ладони.
– Я не понял, это сдача или чё? – неторопливо протянул Сергей, и его приспешники в один голос заржали.
– Это все, что у меня есть…
Серый брезгливо, двумя пальцами выбрал купюры, а потом ударил по ладони Андрея снизу, и мелочь разлетелась на асфальт.
– На колени встал.
– Ч-что? – Андрей подумал, что ослышался.
– На колени, сказал, – повелительно повторил Серый.
– Серый, за что? – Андрей затравленно оглянулся в надежде увидеть кого-нибудь из взрослых, но напрасно – вокруг не было ни души. Так, наверное, чувствует себя мышь, загнанная в угол кошкой – не голодной, но желающей поиграть.
– А за то, что считать не умеешь.
Страх парализовал волю Андрея, он смертельно боялся этих троих, согласен был на что угодно, чтоб только не били, – и под их выжидающими взглядами опустился на колени.
Серый, недолго думая, с размаху ударил по мячу и попал прямиком в голову Андрея. Мальчик упал, а три малолетних отморозка весело загоготали. Андрей вскочил на ноги и выкрикнул в бессильной злобе:
– Скотина!
После чего развернулся и бросился бежать в гимназию.
– Ах ты… А ну стой, ботан! – и Серый помчался следом.
Красная от смущения, Маша влетела в туалет и долго ополаскивала пылающее лицо холодной водой из крана. Прозвенел звонок, и шум в коридорах стих, но Маша не спешила на урок. Ей хотелось получше привести себя в порядок – и лицо, и мысли.
Внезапно Маше показалось, что она не одна среди этой мертвой тишины пустых коридоров. Интуиция упорно подсказывала – кто-то близко, кто-то рядом, стоит за спиной…
Девушка набралась смелости и резко обернулась. Нет, сзади никого не было. Маша вздохнула с облегчением и повернулась к зеркалу. И вздрогнула – за ее спиной возвышалась темная фигура в капюшоне.
– Ян?!
Она снова оглянулась – и снова никого рядом с собой не увидела. Но Ян по-прежнему смотрел на нее из зеркала, которое оказалось способным отразить невидимое.
Может, хватит уже удивляться, подумала Маша. То ли еще будет!
– Ты меня напугал, – искренне призналась она.
Молчание было ответом, и тогда Маша решила поделиться своими переживаниями.
– Что со мной? – спросила она напряженно. – Мне страшно…
– Наберись терпения, Маша, – мягко ответил Ян, его негромкий голос слышался совсем рядом. – Скоро ты сама все поймешь.
– Я теперь знаю английский?
– И не только. Ты можешь говорить на любом языке.
– Даже на древнекитайском?
– Если захочешь, – чуть заметно улыбнулся он.
– Круто! – поразилась Маша. Она бы и не поверила, если бы не сегодняшний урок. – А что еще могут ангелы?
– Многое, – снова улыбнулся Ян. – У тебя будет все, что нужно, – ни больше ни меньше.
Маша хотела сказать что-то еще, но в этот момент снаружи раздался топот, и она машинально бросила взгляд на дверь. А когда вновь посмотрела в зеркало, Яна там не было.
Дверь туалета распахнулась.
– Андрей?! – поразилась Маша, увидев на пороге Сашкиного одноклассника, который остановился, тяжело переводя дух. Он что, собрался в женский туалет?!
Но в следующий момент все прояснилось. Андрей Жарков пулей влетел внутрь и закрылся в одной из кабинок, а несколько секунд спустя на пороге возник другой представитель сильного пола и бесцеремонно оглядел помещение туалета:
– Где этот дохляк?
С огромным стыдом Маша припомнила, как вчера Андрей и Сашка искали у нее защиты от Серого и что она им ответила… Нет уж, теперь все будет по-другому!
– Вообще-то это женский туалет, – с нажимом сказала она.
Но Серый не обратил на нее никакого внимания. Он стал одну за другой открывать кабинки, и Маше ничего не оставалось, как заслонить собой дверцу, за которой спрятался Андрей.
– Отвали, – своим привычным повелительным тоном бросил Серый, но Маша и с места не сдвинулась. Напротив, посмотрела ему в глаза пренебрежительно:
– А то что? Ударишь? Или ты только тех, кто помладше, бьешь?
Серый привычно замахнулся кулаком – этого, как он давно убедился, все девчонки боялись, даром что эта дылда была старше его. Но, к его огромному удивлению, девчонка даже не дрогнула – смотрела спокойно и с насмешкой.
И тогда Серый сам струхнул, не рискнул ее тронуть. Раз девчонка не боится – мало ли, вдруг каратистка какая? Вдруг он ударит, а она сдачи даст! К такому Серый не привык.
– Ладно… – он отступил, презрительно сплюнул на пол и сказал громко: – Еще встретимся, трус!
После чего поспешил слинять.
– Выходи, он ушел! – окликнула Маша.
Андрей вышел из кабинки, стыдливо опустив глаза:
– Извини…
– За что? – удивилась Маша. – Слушай, может, поговоришь с директрисой?
Мальчишка глянул исподлобья:
– Я не стукач!
– Но он не отстанет! – стояла на своем Маша. – Так и будешь всю жизнь по туалетам прятаться?
И, увидев, что в глазах мальчика мелькнуло сомнение, добавила ободряюще:
– Хочешь, пойду с тобой?
Но Андрей молчал, и Маша направилась к выходу. В конце концов, это его выбор, а ей пора было на урок. Но в двери остановилась, оглянулась.
Внезапно на столе запищала рация. Жарков ответил не глядя:
– Да?
– Игорь Анатольевич, шестой сектор, – услышал он приглушенный голос охранника.
Перевел взгляд на монитор. Оп-па, а что это там такое?
Между рядами с косметикой неторопливо прохаживалась элегантно одетая дамочка. Она взяла с полки флакончик, рассмотрела его со всех сторон и… сунула к себе в сумочку – спокойно, не таясь, не озираясь, как это обычно делают воришки. После чего царственной походкой прошлась к другому стеллажу и стащила какой-то пузырек уже оттуда. Словно почувствовав, что за ней наблюдают, дамочка подняла голову и вызывающе усмехнулась, глядя прямо в объектив камеры слежения.
Таких наглых воровок Жарков еще не видел!
– Веди ее ко мне! – велел он охраннику. И с задумчивым видом наблюдал, как дамочка без споров и сопротивления позволила себя увести. Нет, это не воровка! Скорее какая-нибудь авантюристка, которой не хватает адреналина. Или, может быть, светская львица, решившая от скуки магазинными кражами побаловаться.
Пойманная воровка при ближайшем рассмотрении оказалась красивой жгучей брюнеткой. Она вошла уверенной походкой, по-хозяйски, и без приглашения уселась в самое удобное кресло, закинув ногу за ногу. Свой клатч она при этом небрежно, по-барски бросила Жаркову.
Начальник охраны отпустил охранника и принялся извлекать из сумочки похищенное. Шампунь, пена для ванн, одеколон…
– Так себе ассортимент у вас, – светским тоном заметила похитительница.
– Зачем же позарились? – усмехнулся Жарков, поворачиваясь к ней.
Эге, а дамочка-то хороша! Очень даже аппетитная красотка – и ножки высший класс. А уж как обворожительно смотрит!
– Бес попутал, – томно проворковала красавица и призывно улыбнулась, как бы невзначай проведя языком по губам.
– А, ну это все меняет, – усмехнулся Жарков. Теперь понятно, каких приключений ищет эта «авантюристка». Что ж, она их получит!
– Я все вернула. Так я могу идти? – томно поинтересовалась обольстительница, даже не предприняв попытки встать.
– Боюсь, что нет, – ухмыльнулся Жарков. – Вы совершили преступление, я должен вызвать полицию.
– Зачем же сразу полицию? – игриво ответила красотка, одну за другой расстегивая пуговицы на шубке. – Можешь сам меня обыскать.
Шубка медленно поползла с полуобнаженных плеч.
– Я не убегу, – услышал он хрипловатый страстный шепот…
* * *
– Папа! Папочка! – Маша вихрем ворвалась на кухню и повисла у отца на шее. Не понимая, в чем повод для восторга, он вопросительно покосился на жену, но та лишь улыбнулась блаженной улыбкой и развела руками.– Ого! Я смотрю, наше настроение улучшилось!
– Прости, я вчера не хотела… – виновато сказала Маша, поднимая на отца глаза. – Ты самый лучший!
И ты у меня самая лучшая, подумал отец с любовью.
Семья села за стол.
– Бери пирог, Машунь!
Девушка повернулась туда, куда с улыбкой указывала мама, и вздрогнула. На большом блюде лежал румяный мамин пирог, а рядом – нож. Тот самый нож, большой, широкий, острый…
Какой уж там пирог! В Машиной памяти промелькнула картина – она роняет на пушистый ковер спальни этот самый нож.
Но тут отец сделал телевизор громче.
– … правоохранительные органы изучают обстоятельства убийства в подземке, – раздался голос диктора. – Преступник столкнул на рельсы неизвестного мужчину. Нам удалось получить записи камер видеонаблюдения. На кадрах, которые вы видите, запечатлен момент убийства.
На экране возникло черно-белое, не слишком четкое изображение станции подземки. Маша увидела хмурого дядьку и девочку лет десяти, сидящих на скамейке. Она уже поняла – этот мужик и есть убийца, и сейчас на экране произойдет что-то страшное.
– Бедная девочка, – сочувственно сказала Маша. – Увидеть такое…
– Девочка? – мама покосилась недоумевающе.
– Ну вон, рядом с ним, – пояснила Маша.
Все пристально уставились на экран. Там на скамейке пустынной станции метро сидел мужчина. Неопрятный, небритый. И он был один.
Совершенно один.
– Маш, – внимательно глядя на дочь, сказал Вадим. – Там нет никакой девочки.
Он что, прикалывается? Но мама и брат дружными кивками подтвердили его слова. Значит… Они ее не увидели?!
А тем временем девочка на экране что-то говорила своему соседу. Жаль, камеры наблюдения не могли записать ее речь. Девочка говорила, и на лице мужчины читались сначала недоумение и страх, а потом возникла решимость. Он резко встал и быстро пошел к платформе, где стояли ни о чем не подозревающие пассажиры…
Догадка, озарившая Машу, была проста: да ведь родители не могут видеть эту девочку. Так же, как ребята не увидели Яна! И Киру… Да, пожалуй, и Киру. Теперь Маша все поняла. Настоящим убийцей в этом случае был вовсе не мужчина на скамейке.
– Наверное, показалось, – пробормотала Маша, глядя, как на нежном личике ребенка возникла не по-детски циничная ухмылка…
Да, ошибки не было.
* * *
Первым уроком в тот день был глубоко нелюбимый Машей английский, на который она, как всегда, опоздала.– Извините, можно?
– Быстрее, Маша, – недовольно бросил учитель, и она тихонько юркнула на свое место рядом с Катей.
– Кто-нибудь переведет? – спросил «англичанин», закончив писать на доске какую-то фразу по-английски. Маша привычно втянула голову в плечи: максимум, что она могла, – это прочесть написанную фразу по слогам.
Дэн, видимо, решил ее выручить, поднял руку и перевел:
– «Душа моя мрачна».
– Спасибо, Даниил, – похвалил учитель. – Сегодня мы будем переводить стихотворение Джорджа Гордона Байрона.
Он стал писать на доске строки стихотворения.
Маша с нежностью посмотрела на Дэна, и тот поймал ее взгляд, ответив заговорщической улыбкой.
– Чего трубку не берешь?! Ты меня так напугала! – набросилась на нее Катя.
– Ты о чем?
– О сообщении твоем! – негодованию подруги не было предела. – С ума сошла так шутить?!
– Я тебе вчера не звонила…
– Да? Тогда что вот это такое?!
Катя выхватила свой телефон, нажала на клавишу и сунула Маше.
«Мне страшно! Я не знаю, что делать!..» – услышала девушка свой собственный, задыхающийся в отчаянии голос.
– Аверина! – раздался возмущенный учительский окрик. – К доске!
Маша вздрогнула, вернула телефон Кате и поплелась к доске.
– Займешься телефоном на перемене, – иронично заметил учитель. – Попробуй-ка исправить двойку.
Маша подошла к доске и попыталась прочесть то, что там было написано:
– Май соул из…
– Дарк, – шепнули из класса.
– Тихо! – прикрикнул Леонид Николаевич, стер написанное и протянул ей мел. – Пиши на доске.
Что писать, Маша понятия не имела. Она неуверенно поднесла мел к доске и вдруг…
Неожиданно девушку охватило странное состояние – это было похоже на транс, но теперь она все, все знала!
«My soul is dark – Oh! Quickly string, the harp I yet can brook to hear»[1], – твердо и уверенно вывела ее рука. Это было так же легко, как и по-русски, но Машу нисколько не удивляли неожиданно появившиеся способности. Она просто делала то, что умела, причем умела хорошо. Все быстрее и быстрее девушка четко, уверенно выводила на доске стихотворение Байрона.
Учитель замер на месте, раскрыв от удивления рот, класс затаил дыхание. А Маша писала все быстрее и быстрее. Ее рука мелькала с такой скоростью, что никто не успевал за ней следить, и только ровные, без единой ошибки строки ложились на доску.
В классе воцарилась полная тишина – от Авериной такого не ожидал никто. Учитель так и стоял с отвисшей челюстью.
– Неожиданно! – очнулся он наконец. – Ты что, выучила стихотворение наизусть?
– I’ve got everything I need – not more, not less[2], – не раздумывая, ответила Маша.
У педагога снова отвисла челюсть. Если стихотворение девчонка еще могла зазубрить наизусть, то вот так запросто шпарить английскими фразами, и кто – Аверина!
– Fine… Можешь повторить для всех?
– Не могу, – пробормотала она.
– Ладно, садись, «пять», – помолчав, он вынес, наконец, вердикт. Маша в полной тишине пошла на место. Да уж, подумал учитель, детишки всегда сумеют преподнести сюрприз.
Едва прозвенел звонок, Маша первая выскочила из класса. После необычного подъема она чувствовала себя отвратительно, нахлынула противная слабость, ей ужасно хотелось побыть одной, обдумать произошедшее.
– Маша!
Девушка обернулась. Прямо к ней с лучезарной улыбкой направлялся Дэн.
– Не знал, что ты любишь Байрона, – усмехнулся он.
Она любит Байрона? На этот вопрос Маша сейчас и сама не могла ответить. Мысли путались как в тумане.
– Да… наверное…
– Тогда у нас много общего, – заговорщическим тоном сказал Дэн, наклонившись и глядя ей прямо в глаза. – Увидимся вечером?
Ах да, вечеринка, дошло до Маши. О которой она за последними событиями уже успела забыть. И на которую она не пойдет…
– Я не пойду на вечеринку, – с тоской вздохнула она. – Родители не пускают.
– Да ладно, сбеги! – подмигнул Дэн и снова посмотрел ей в глаза долгим внимательным взглядом, который Маша не выдержала, смутившись донельзя.
– Не смотри на меня так, – опуская глаза, прошептала она.
– Как? – он ослепительно улыбнулся.
Маша залилась краской и, ничего не ответив, поспешила прочь по коридору.
* * *
Ну почему, почему они не поторопились! Когда прозвенел звонок с урока, весь класс дружно повалил за дверь, и только Сашка Аверин с Андреем Жарковым списывали домашку и задержались на минуту. И эта минута стала роковой. Когда они наконец собрались, в пустой класс ввалились Серый с двумя дружками, и их гнусные ухмылки не сулили приятелям ничего хорошего. Точнее, Сашка вполне мог сбежать, он не интересовал Серого, своей жертвой эта троица уже давно наметила Андрея Жаркова.Нет, Андрей ничего плохого Серому не сделал. Просто он был самым щуплым и самым безответным в классе. А еще он не имел привычки ябедничать, что бы Серый ни вытворял. А раз так – почему бы не поразвлечься? Приятелей-подхалимов, которые заглядывают тебе в рот, нужно развлекать, иначе какой ты лидер!
Андрей двинулся было к двери, но один из дружков Серого лихо преградил ему дорогу.
– Ты куда, дохляк? – предвкушая забаву, начал Серый. – Пришло время расплаты.
– Да что я тебе сделал? – мальчик попятился.
– Родился, – цинично ухмыльнулся тот. Дружки заржали. Сашка, постаравшись придать голосу как можно больше уверенности, сказал:
– Серый, отстань от него!
– Рот закрыл, – небрежно бросил Серый, вовсе не собираясь отвлекаться на такие мелочи. Сашка взвился, сжал кулаки, бросился к нему…
Нет, его не били. Дружки Серого просто прижали Сашку к стенке, чтоб не мешался, а сам Серый вплотную подошел к Андрею, которому пятиться было уже некуда – он уперся в парту.
– Боишься, – удовлетворенно констатировал Серый. – Правильно. Принесешь пять штук до физры – можешь жить спокойно.
– У меня нет столько…
– Тогда бойся.
Серый дал знак своим дружкам, те бросили Сашку, и троица развязной походкой вышла из класса.
С колотящимся сердцем Андрей мчался домой. Дом близко, за перемену как раз успеет. Только бы дома нашлась нужная сумма! Конечно, родители ему таких денег не дадут, потребуют объяснений, – а что им скажешь? Что вымогают? И какой результат получится – они нажалуются учителям, те отругают Серого, будет скандал, и в итоге он, Андрей, останется на всю жизнь с клеймом стукача. А уж Серый тогда вообще озвереет.
А потому лучше взять деньги у родителей тайком, авось не заметят.
Отца дома не было, но в прихожей стояли мамины туфли, а из ванной слышался шум льющейся воды.
Где родители в квартире прячут деньги, Андрей не знал. То и дело оглядываясь на дверь, он спешно перерыл ящики стола, но нигде ничего не нашел. А может, денег и нет? Тогда он пропал…
Внезапно на глаза мальчику попалась мамина сумка. Ну конечно, там должны быть деньги, ведь мама каждый день покупает продукты!
Андрей прислушался, снова покосился на дверь ванной. Дрожащими руками он вынул из сумки кошелек, и в нем обнаружилось несколько заветных купюр. Недолго думая, мальчик сунул их в карман, и уже хотел положить кошелек обратно…
– Андрей, ты почему не в школе?
Он затравленно оглянулся, сердце сжалось от страха. Мама в банном халате стояла в двери. А злосчастный кошелек так и оставался у него в руке.
– Ты рылся в моей сумке?! – не поверила своим глазам мать, подошла и выхватила кошелек у него из рук. Открыла, и лицо ее побагровело от гнева.
– Я… мне… это… – промямлил Андрей. – Нам сказали сдать деньги на праздник.
– И потому ты решил украсть их?!
В этот момент хлопнула входная дверь – пришел отец.
– Вот, полюбуйся, – бросилась к нему мать, потрясая сумкой. – Дожили! Наш сын стал вором!
Игорь Жарков, начальник охраны супермаркета, вернулся домой с работы, и в его мыслях полностью царил образ обольстительной Марго. Какая женщина! А завтра… может быть, завтра у них снова будет свидание. А сейчас он устал и очень хотел отдохнуть.
И вот нате! Только он перешагнул порог дома, как его вырывают из царства грез и грузят какими-то дурацкими проблемами. Сын стал вором, смотри ты! Небось стянул двадцатник на мороженое, а она уже глотку рвет, дура. Как же она надоела! После очаровательной Марго законная супружница показалась Жаркову полнейшей уродиной, а главное – давно приевшейся. Да еще и достала его своим нытьем.
– Воспитывать надо было лучше! – раздраженно бросил он. – Сидишь дома, ничего не делаешь!
Жена опешила. Такого она не ожидала.
– Игорь, это серьезно, – попыталась настаивать. – Поговори с ним!
– А ты здесь на что?! – заорал Жарков. – Я сутки работал без продыху – могу я дома просто отдохнуть?
– Игорь, но…
Как же она надоела со своими бабьими хлопотами, курица безмозглая! Вместо ответа Жарков выхватил у нее из рук сумку и швырнул в коридор.
– Проблема решена? – спросил он грозно. – Все! Отстаньте от меня оба.
И, громко хлопнув дверью, ушел на кухню.
Мать суетливо подтолкнула сжавшегося от страха Андрея к двери:
– Иди на уроки, после поговорим.
И Андрей побежал в школу, благо мама не догадалась отобрать у него купюры. Жаль только, что их было куда меньше, чем ему требовалось.
Ему не пришлось долго искать Серого – вместе с дружками тот лупил мячом в стену за углом гимназии. Увидев Андрея, все трое с интересом развернулись, а Серый придержал мяч ногой.
– Вот… Тут шестьсот тридцать четыре рубля, – Андрей выгреб из карманов все, что там было, и протянул на ладони.
– Я не понял, это сдача или чё? – неторопливо протянул Сергей, и его приспешники в один голос заржали.
– Это все, что у меня есть…
Серый брезгливо, двумя пальцами выбрал купюры, а потом ударил по ладони Андрея снизу, и мелочь разлетелась на асфальт.
– На колени встал.
– Ч-что? – Андрей подумал, что ослышался.
– На колени, сказал, – повелительно повторил Серый.
– Серый, за что? – Андрей затравленно оглянулся в надежде увидеть кого-нибудь из взрослых, но напрасно – вокруг не было ни души. Так, наверное, чувствует себя мышь, загнанная в угол кошкой – не голодной, но желающей поиграть.
– А за то, что считать не умеешь.
Страх парализовал волю Андрея, он смертельно боялся этих троих, согласен был на что угодно, чтоб только не били, – и под их выжидающими взглядами опустился на колени.
Серый, недолго думая, с размаху ударил по мячу и попал прямиком в голову Андрея. Мальчик упал, а три малолетних отморозка весело загоготали. Андрей вскочил на ноги и выкрикнул в бессильной злобе:
– Скотина!
После чего развернулся и бросился бежать в гимназию.
– Ах ты… А ну стой, ботан! – и Серый помчался следом.
Красная от смущения, Маша влетела в туалет и долго ополаскивала пылающее лицо холодной водой из крана. Прозвенел звонок, и шум в коридорах стих, но Маша не спешила на урок. Ей хотелось получше привести себя в порядок – и лицо, и мысли.
Внезапно Маше показалось, что она не одна среди этой мертвой тишины пустых коридоров. Интуиция упорно подсказывала – кто-то близко, кто-то рядом, стоит за спиной…
Девушка набралась смелости и резко обернулась. Нет, сзади никого не было. Маша вздохнула с облегчением и повернулась к зеркалу. И вздрогнула – за ее спиной возвышалась темная фигура в капюшоне.
– Ян?!
Она снова оглянулась – и снова никого рядом с собой не увидела. Но Ян по-прежнему смотрел на нее из зеркала, которое оказалось способным отразить невидимое.
Может, хватит уже удивляться, подумала Маша. То ли еще будет!
– Ты меня напугал, – искренне призналась она.
Молчание было ответом, и тогда Маша решила поделиться своими переживаниями.
– Что со мной? – спросила она напряженно. – Мне страшно…
– Наберись терпения, Маша, – мягко ответил Ян, его негромкий голос слышался совсем рядом. – Скоро ты сама все поймешь.
– Я теперь знаю английский?
– И не только. Ты можешь говорить на любом языке.
– Даже на древнекитайском?
– Если захочешь, – чуть заметно улыбнулся он.
– Круто! – поразилась Маша. Она бы и не поверила, если бы не сегодняшний урок. – А что еще могут ангелы?
– Многое, – снова улыбнулся Ян. – У тебя будет все, что нужно, – ни больше ни меньше.
Маша хотела сказать что-то еще, но в этот момент снаружи раздался топот, и она машинально бросила взгляд на дверь. А когда вновь посмотрела в зеркало, Яна там не было.
Дверь туалета распахнулась.
– Андрей?! – поразилась Маша, увидев на пороге Сашкиного одноклассника, который остановился, тяжело переводя дух. Он что, собрался в женский туалет?!
Но в следующий момент все прояснилось. Андрей Жарков пулей влетел внутрь и закрылся в одной из кабинок, а несколько секунд спустя на пороге возник другой представитель сильного пола и бесцеремонно оглядел помещение туалета:
– Где этот дохляк?
С огромным стыдом Маша припомнила, как вчера Андрей и Сашка искали у нее защиты от Серого и что она им ответила… Нет уж, теперь все будет по-другому!
– Вообще-то это женский туалет, – с нажимом сказала она.
Но Серый не обратил на нее никакого внимания. Он стал одну за другой открывать кабинки, и Маше ничего не оставалось, как заслонить собой дверцу, за которой спрятался Андрей.
– Отвали, – своим привычным повелительным тоном бросил Серый, но Маша и с места не сдвинулась. Напротив, посмотрела ему в глаза пренебрежительно:
– А то что? Ударишь? Или ты только тех, кто помладше, бьешь?
Серый привычно замахнулся кулаком – этого, как он давно убедился, все девчонки боялись, даром что эта дылда была старше его. Но, к его огромному удивлению, девчонка даже не дрогнула – смотрела спокойно и с насмешкой.
И тогда Серый сам струхнул, не рискнул ее тронуть. Раз девчонка не боится – мало ли, вдруг каратистка какая? Вдруг он ударит, а она сдачи даст! К такому Серый не привык.
– Ладно… – он отступил, презрительно сплюнул на пол и сказал громко: – Еще встретимся, трус!
После чего поспешил слинять.
– Выходи, он ушел! – окликнула Маша.
Андрей вышел из кабинки, стыдливо опустив глаза:
– Извини…
– За что? – удивилась Маша. – Слушай, может, поговоришь с директрисой?
Мальчишка глянул исподлобья:
– Я не стукач!
– Но он не отстанет! – стояла на своем Маша. – Так и будешь всю жизнь по туалетам прятаться?
И, увидев, что в глазах мальчика мелькнуло сомнение, добавила ободряюще:
– Хочешь, пойду с тобой?
Но Андрей молчал, и Маша направилась к выходу. В конце концов, это его выбор, а ей пора было на урок. Но в двери остановилась, оглянулась.