«Московские ведомости» доставили правительству гораздо больше хлопот. Помня роль газеты при Каткове, который был личным другом Александра III, Николай II очень ревностно относился к этому органу. Он писал великому князю Сергею Александровичу: «Мне чрезвычайно нравятся статьи и вообще тон этой газеты, и я успел уже почерпнуть из нее кое-что полезное для себя».[59]
После смерти Каткова кандидатами на аренду были: историк Д. Иловайский, граф Е. Салиас, князь Д. Цертелев и педагог и реакционный публицист В. Грингмут. «За Грингмута говорил Витте», – утверждал А. С. Суворин в дневнике. Поддержал Грингмута и К. Победоносцев – всесильный обер-прокурор Святейшего Синода. В одном из писем он писал: «Господин Грингмут – сам по себе – человек, которого уважать не приходится, но так или иначе он уберег газету».[60]
В 1907 г. Грингмут умер, и судьба газеты снова надолго заняла умы современников. В конце 1907 г. «Книжный вестник» сообщил, что Совет Московского университета, собравшийся на специальное заседание, окончательно отказался от издания «Московских ведомостей», мотивируя свой отказ тем, что университет хочет освободить свою типографию для печатания книг и брошюр. Но было совершенно ясно, что катковско-грингмутовская газета, потерявшая всякое влияние и превратившаяся в символ черносотенной журналистики, давно уже в тягость университету, хранящему свои демократические традиции. Несмотря на то что издание приносило значительный доход, университет воспользовался случаем и освободился от него. В 1908 г. это ходатайство было удовлетворено, издание «Московских ведомостей» было возложено на Главное управление по делам печати.[61] Арендатором стал бывший ректор Юрьевского университета профессор Будилович.
Неопределенностью положения «Московских ведомостей» быстро воспользовались некоторые министерства и ведомства, которые обязаны были поставлять газете казенные объявления. Монополия на подобные объявления давала московским и петербургским «Ведомостям» более 200 тыс. дохода. Акционерные общества и торговопромышленные фирмы все чаще вкладывали капитал в издание различных органов прессы, и им было выгоднее помещать объявления в «своих» изданиях, поддерживая их таким образом материально.
В конце 1908 г., после смерти Будиловича, вопрос о «Московских ведомостях» встал снова. Он решался на специальном заседании Главного управления по делам печати. На аренду претендовали 15 кандидатов. В начале 1909 г. редактором был назначен Лев Тихомиров – бывший народоволец, отказавшийся от революционных идей и перешедший на государственную службу. В обществе он имел стойкую репутацию предателя, что не добавило авторитета газете, которую называли не иначе как орган Льва Тихомирова. В
1913 г. и Тихомиров отказался от газеты, с 1 января 1914 г. «Московские ведомости» перешли в руки цензора Б. Назаревского.
История длительных поисков арендатора для «Московских ведомостей» свидетельствует о том, что правительство боялось потерять самый последовательный охранительный печатный орган и очень придирчиво отбирало претендентов на газету, боясь ошибиться. Но полное отсутствие пропагандистских навыков, абсолютное неумение завоевывать читательскую аудиторию привели к тому, что ни «Россия», ни другие созданные Столыпиным органы периодики поставленной перед ними задачи не выполнили. «Поднят вопрос об упразднении Осведомительного бюро (официальное учреждение, снабжающее прессу информацией, было создано в 1906 г. – С.М.) и „России“, так как оба эти органа не пользуются популярностью в обществе и поэтому огромные траты, производимые на них, признаются не достигающими целей, – сообщал „Книжный вестник“ в конце 1907 г., не уточняя, к сожалению, где и кем решался этот вопрос. – Поднят вопрос об учреждении официозного органа, поставленного так, чтобы он пользовался популярностью среди умеренных элементов, и о создании официозной прессы за границей».[62]
Правда, ни «Россия», ни Осведомительное бюро не были закрыты, но влияние официозной прессы стало минимальным. Недоверие к политике, проводимой Николаем II и его правительством, общее недовольство положением в стране делало пропаганду правительственных идей в официозной прессе абсолютно не эффективной. Даже «умеренные элементы» не поддерживали правительственную политику и правительственную печать.
Все большую силу набирала пресса оппозиционная, и первую скрипку в оркестре русской прессы начала XX в. играла газета.
НАПРАВЛЕНИЕ И ТИП ПЕРИОДИЧЕСКОГО ИЗДАНИЯ
К концу XIX в. значительно расширяется читательская аудитория, потребности которой в информации один тип издания удовлетворить уже не может. Развитие науки, искусства, литературы требовало появления новых типов периодики, более подробно освещающих эти сферы деятельности.
Усложнившаяся общественная и политическая жизнь России вызвала появление разнотипных газет и журналов, которые для своей аудитории, тоже разнотипной и по составу и по степени образования, должны были рассказывать о событиях и комментировать их. Давать злободневную информацию о событиях – это функция газет, комментировать, обобщать газетную информацию – преимущественно задача журналов.
Но с развитием системы журналистики на рубеже XIX и XX вв. появляются многочисленные издания, которые не только отражают развитие русской культуры, но и сами становятся показателями культурного уровня развития общества. В первую очередь, это издания, посвященные разным проблемам литературы и искусства, научно-популярные и некоторые другие. Решение задач, стоящих перед подобными периодическими изданиями, не требует четкого идеологического направления. Идеологическая определенность часто ставит журнал или газету на грань закрытия или приостановки. Поэтому классификация «по направлениям» изданий для семейного чтения, для самообразования, научно-популярных, эстетических, театральных, художественных, к сожалению, встречающаяся в работах по истории русской журналистики, является искусственной, искажает общее представление об издании.
Четкость и определенность направления, которое остается важной характеристикой общественно-политического издания, в XX в. начинает размываться: в одном органе периодики может не совпадать направленность разных частей, например беллетристики и публицистики, и даже разных отделов. Такие факты отмечены исследователями печати этого периода. Кроме того, в изданиях, выходящих по 30 и более лет, направление зачастую менялось в связи с политическими событиями или с приходом в редакцию новых сотрудников.
В конце 1905 г., после возникновения различных политических партий, многие газеты и журналы характеризует однородность уже не типа, как в XIX в., а направления. Девять десятых органов прессы поддержали партию кадетов – партию народной свободы – и начали пропагандировать ее взгляды. Это длилось недолго, но такой факт затрудняет определение направления каждого издания. Либерально-буржуазные и демократические газеты и журналы часто отличались друг от друга тончайшими нюансами, оттенками, тем более трудно уловимыми, что комплекты большинства изданий начала XX в. не прочитаны, их публикации не изучены. Таким образом, исследование прессы этого времени по типологическому принципу должно предшествовать выяснению направления каждого издания.
Если при определении направления важно изучение содержания публикуемых на страницах газет и журналов статей, то при типологическом подходе основное внимание уделяется особенностям самого органа периодики. В зависимости от того, журнал это или газета, рассчитано издание на образованного, интеллигентного читателя или широкие массы, мало подготовленные к чтению периодики, пишет оно об общественно-политических проблемах или знакомит с научными открытиями и достижениями культуры, меняется содержание публикации, манера изложения, форма подачи тех или иных идей.
Тип, по определению Энциклопедического словаря – образец, модель, обладающая существенными признаками. Характеристики различных типов изданий, попытки выделить их основные признаки можно найти в работах по истории и практике русской и зарубежной журналистики, но, к сожалению, бесспорного определения типа издания и точного перечня типообразующих элементов в современной литературе нет. «В чистом виде тип встречается редко, обычно мы имеем дело с индивидуализированными разновидностями типа, смешанным типом. Каждое конкретное издание может иметь свое лицо при некой типологической общности».[63]
Много споров вызывает содержание двух близких понятий – «типология» и «классификация». Классификация – разделение системы журналистики на определенные группы изданий, объединенные сходными признаками. «При типологическом подходе объекты, должны быть расположены, отграничены друг от друга, но и поставлены в некоторую особую, характерную для каждого конкретного случая связь».[64] Именно связь всех изданий в системе журналистики позволяет печати в целом выполнять роль социального института государства.
Нет единого мнения в определении «существенных признаков», которые и образуют тот или иной тип, помогают отграничить одно издание от другого.
«Тип» и «направление» – понятия несовпадающие. Многие газеты и журналы похожие по типу, совершенно различны по направлению. Тип издания «в значительной степени автономен по отношению к идейно-политическому содержанию».[65]
При исследовании типа издания следует учитывать, что намерения редакции иногда меняются, перед изданием может быть поставлена иная цель или расширена аудитория, или изменена периодичность, т. е. типологические характеристики – величина непостоянная, тип одного и того же журнала или газеты бывает разным в определенные периоды истории.
Как уже отмечалось, деятели русской прессы начала XX в. свободно оперировали термином «тип» и хорошо представляли себе не только различные типы изданий, но и факторы, влияющие на их формирование. Одной из самых интересных публикаций на эти темы является статья А. В. Пешехонова «Русская политическая газета. Статистический очерк», напечатанная в журнале «Русское богатство» в мартовском номере за 1901 г. Статья была написана на основе реферата, прочитанного ведущим публицистом народнического журнала на общем собрании Союза писателей в ноябре 1900 г. Материалом для анализа послужили итоги переписи русских газет, проведенной в октябре этого года. «С каждым годом газета становится все более видной частью нашей литературы, все более важным фактором нашей общественной жизни. Вместе с тем нарастает и потребность в объективном изучении как исторического развития нашего газетного дела, так и современного его состояния. Методы такого изучения могут быть различны и в числе их метод статистический, по нашему мнению, так же должен иметь место», – писал Пешехонов в начале статьи.[66]
В статистической части автор приводит очень много интересных подсчетов. Пешехонов использовал не все данные, он просматривал только газеты политические, частные, выходившие на русском языке не менее двух раз в неделю. В 1900 г. таких газет издавалось 86, из них две – «Биржевые ведомости» и «Новости» – в двух изданиях, одна – «Одесские новости» – два раза в день. 21 газета выходила в столицах (14 – Петербург, 7 – Москва). Наиболее развитая политическая газетная пресса существовала на юге России, второе место занимало Поволжье, третье – Юго-Западный край и Прибалтика.
В статье газетные полосы анализировались по различным параметрам. Вот, например, интересные результаты: длина столбцов в номере газеты большого формата: в столичной – 2 м 81 см, в провинциальной – 1 м 24 см. За год длина столбцов составляет более четырех верст. Таких совершенно уникальных данных в статье очень много. Но гораздо интереснее выводы Пешехонова о том, что же формирует тот или иной тип газеты. Этим термином автор оперирует совершенно свободно, не объясняя его содержания, видимо, читателям его смысл был понятен.
Анализируя типы русских газет, Пешехонов выделил несколько «внешних признаков», по которым они различаются. Первый из них – периодичность. Столичные газеты выходили в основном ежедневно, провинциальные – от двух до шести раз в неделю. Увеличение числа ежедневных газет и переход к вечерним выпускам, т. е. выход одной газеты два раза в день – характерное явление для развития газет в начале 90-х годов. Второй признак – размер, третий – соотношение материалов на газетной полосе.
На основе скрупулезного анализа Пешехонов назвал основные типы русских газет, указав, что эти типы еще недостаточно развиты. Подробнее об этом будет сказано далее.
ГАЗЕТА И ЖУРНАЛ В СИСТЕМЕ ПРЕССЫ НАЧАЛА XX в.
Россия прошла в этом смысле своеобразный путь развития: первыми периодическими изданиями, возникшими в начале XVIII в., были газеты, потом их практически на целый век вытеснили журналы – «толстое» литературно-публицистическое издание, тип которого, по мнению исследователей, был выработан чисто русскими условиями и запросами читательской аудитории.
Газета и журнал – это не просто два вида периодики, это два способа воздействия на читателя, две разные формы подачи информации. Газета формирует общественное мнение ежедневно, информируя, агитируя читателей; журнал на основе созданного газетой общественного мнения вырабатывает жизненную ориентацию, определенное мировоззрение.
В современных исследованиях подчеркивается, что «предметом журналов выступают прежде всего устойчивые процессы в беспокойном содержании явлений, а газет – изменчивость в этих процессах» (выделено мной. – С.М.).[67]
Это определение при всей его обобщенности все же несколько сужает задачи журналов за всю историю русской журналистики. При недостаточной развитости газет, русские журналы долго вынуждены были описывать изменчивость в процессах. Но если газеты эту изменчивость фиксируют, то журналы пытаются определить самые глубинные причины подобных изменений.
Определяя главное отличие газет от журналов, П. П. Перцов – редактор «Нового пути» писал в 1903 г. в статье, открывающей этот журнал: «В Европе газет даже больше, чем у нас, но их обилие не мешает бытию журналов, имеющих свою специальную задачу обобщающего освещения (выделено мной. – С.М.), которая для газеты естественно невозможна».[68]
Необходимость «обобщающего освещения», углубленного анализа событий жизни, науки, литературы, т. е. особая роль, диктует журналу свои условия: достаточно большой объем статей, серьезность анализа, широту аргументации, характер аудитории, к которой обращается журнал, требует своего специфического способа изложения и подачи материала, оформления текста на странице, наличия или отсутствия иллюстраций и так далее. Предпочтительный для русского толстого журнала жанр – большая научная или публицистическая статья-обозрение, развернутая комментированная хроника, литературные жанры.
Газета более проста в своих формах, хотя сложнее в верстке. На первый план выходят газетные жанры, компактные по объему, насыщенные злободневной информацией. Известный русский журналист А. В. Амфитеатров писал И. И. Ясинскому – писателю, сотруднику газеты «Биржевые ведомости»: «Журнал – пирожное, газета – вот хлеб, вот – обед», в форме афоризма определяя различия двух главных для русской журналистики видов периодики.[69]
В. М. Дорошевич – «король русского фельетона», согласившись редактировать газету «Русское слово», в одном из писем дал определение того, что такое газета в его понимании. «Газета, Утром вы садитесь за чай. И к вам приходит добрый знакомый. Он занимательный, он интересный человек. Он рассказывает вам, что нового на свете. Рассказывает интересно, рассказывает увлекательно, Но то, что он говорит, должно быть основательно, продуманно, веско, Вот, что такое газета. Газета, Вы сидите у себя дома. К вам приходит человек, для которого не существует расстояний. Он говорит вам: „Бросьте на минутку заниматься своей жизнью. Займемся чужой. Жизнью всего мира“. Он берет вас за руку и ведет туда, где сейчас интересно, И, полчаса поживши мировой жизнью, остаетесь полный мыслей, волнений и чувств. Вот что такое газета».[70]
О газетах и их особенностях писали в начале века не только газетные журналисты, но и сотрудники толстых журналов, известные публицисты, например, А. В. Пешехонов, С. Н. Кривенко, Л. З. Слонимский. Такое внимание к этому виду периодики вызвано было, как уже сказано выше, быстрым ростом количества газет, читать которые начинали все более широкие массы, в том числе и те, кто раньше периодикой совсем не интересовался.
Рост количества газет особенно интенсивно шел в 90-е – начале 900-х годов. В 1860 г. в России издавалось семь ежедневных газет и 98, выходивших от одного до трех раз в неделю. В 1913 г. ежедневных газет стало 417, из них 10 выходили два раза в день.
В конце 90-х годов тиражи отдельных газет достигали 50–70 тыс. экземпляров. «Русские ведомости» и «Новое время» имели тираж 25 тыс., «Свет» – 70 тыс., «Петербургская газета» – 30, «Одесский листок» – 10, «Киевское слово», «Киевлянин», «Южный край», «Волжский вестник» – от 2 до 5 тыс. экземпляров.
После революции 1905–1907 гг. тиражи газет значительно увеличились. «Русское слово» имело 250 тыс., второе издание «Биржевых ведомостей» и «Петербургский листок» – от 80 тыс., самая большая и дорогая газета «Новое время» – около 60 тыс., «Русские ведомости» – 50 тыс. и т. д. Наиболее крупные провинциальные газеты – «Киевская мысль», «Южный край», «Одесские новости», «Одесский листок», «Приазовский край» – от 12 до 40 тыс. в день. Рядовые губернские газеты – 1–3 тыс. Таким образом, по тиражам русская газета достигла уровня западноевропейской.[71]
Деятели русской прессы пытались осмыслить такое стремительное развитие газет, это новое для России явление. Газета «стала приобретать иной облик, чем в былые времена, – писал известный журналист С. Мельгунов. – Ее задача удовлетворять вкусам публики, обслуживать переменчивые интересы толпы падкой на сенсации».[72]
Известный публицист-народник С. Н. Кривенко в 1904 г. с горечью отмечал, что газеты «утрачивают общелитературный интерес, сами превращаются в скучную хронику скучной русской жизни». Кривенко оценивал газеты с точки зрения журналиста старой школы, привыкшего к большому серьезному органу периодики, который являлся фактором общественной, культурной и литературной жизни общества. Но несмотря на то что публицист-народник очень неодобрительно относился к возрастающей роли газет, его пугала появившаяся привычка не читать, а просматривать газетные полосы, он должен был признать тот факт, что «рост читателя несомненен и несомненно также, что газета становится все более и более предметом насущной необходимости не одних только богатых классов и интеллигенции, но и простого народа. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, с каким нетерпением и какою разнообразною публикою ждутся на железнодорожных станциях поезда с газетами и как эти газеты быстро расхватываются. То же самое происходит и около почтовых контор в глухих городках в стороне от железных дорог. Газеты сплошь и рядом выписываются в складчину и читаются по очереди или вслух целыми группами». Эти причины и диктовали необходимость внимательно проанализировать деятельность газет и разнообразие их типов. Статья С. Н. Кривенко «Газетное дело и газетные люди» и была попыткой рассмотреть «эволюцию газетного дела», которая «во многих отношениях чрезвычайно интересна и заслуживала бы не такой небольшой статейки общего характера, какую я пишу, а более обстоятельного исследования. Тут представляют интерес: и читатель, приспосабливающийся к газетному чтению и начинающий требовать известного материала, и само издательство с его спешными процессами и значительным материальным риском, и газетные люди с их характерными особенностями и т. д.».[73]
Очень интересно мнение о читателях газет такого парадоксального мыслителя, каким был В. В. Розанов, сам много сотрудничавший в газетах. В книге «Уединенное» он писал: «Газеты, я думаю, так же пройдут, как и „вечные войны“ средних веков… и т. д. Их пока поддерживает „всеобщее обучение“, которое собираются сделать даже „обязательным“. Такому с „обязательным“ обучением, конечно, интересно прочитать что-нибудь „из Испании“. Начнется, я думаю, с отвычки от газет, Потом станут считать просто неприличием, малодушием, чтение газет».[74]
Подобные оценки роли газеты и особенностей ее читательской аудитории явились следствием привычки внимательно и вдумчиво читать полученный номер периодического издания, приобретенной русской интеллигенцией в период преимущественного влияния толстых журналов, в которых отражался прогресс умственной и духовной жизни эпохи.
Эта привычка мешала восприятию газеты как поставщика сведений, фактов, информации, как периодического органа, рассчитанного на самые широкие круги населения, не всегда подготовленные к чтению серьезной периодики.
В. В. Розанов ошибся в своем прогнозе, что «газеты пройдут», но одно он заметил правильно. Именно распространение грамотности, «всеобщего обучения» стало одной из основных причин роста популярности газет. И именно влияние газеты на широкие массы только-только приобщившихся к общественной жизни слоев русского населения и заставляло публицистов оппозиционного толка (о газетах много писали народники) внимательно приглядеться к этому виду прессы.
ГАЗЕТНОЕ ДЕЛО И ГАЗЕТНЫЕ ЛЮДИ
После смерти Каткова кандидатами на аренду были: историк Д. Иловайский, граф Е. Салиас, князь Д. Цертелев и педагог и реакционный публицист В. Грингмут. «За Грингмута говорил Витте», – утверждал А. С. Суворин в дневнике. Поддержал Грингмута и К. Победоносцев – всесильный обер-прокурор Святейшего Синода. В одном из писем он писал: «Господин Грингмут – сам по себе – человек, которого уважать не приходится, но так или иначе он уберег газету».[60]
В 1907 г. Грингмут умер, и судьба газеты снова надолго заняла умы современников. В конце 1907 г. «Книжный вестник» сообщил, что Совет Московского университета, собравшийся на специальное заседание, окончательно отказался от издания «Московских ведомостей», мотивируя свой отказ тем, что университет хочет освободить свою типографию для печатания книг и брошюр. Но было совершенно ясно, что катковско-грингмутовская газета, потерявшая всякое влияние и превратившаяся в символ черносотенной журналистики, давно уже в тягость университету, хранящему свои демократические традиции. Несмотря на то что издание приносило значительный доход, университет воспользовался случаем и освободился от него. В 1908 г. это ходатайство было удовлетворено, издание «Московских ведомостей» было возложено на Главное управление по делам печати.[61] Арендатором стал бывший ректор Юрьевского университета профессор Будилович.
Неопределенностью положения «Московских ведомостей» быстро воспользовались некоторые министерства и ведомства, которые обязаны были поставлять газете казенные объявления. Монополия на подобные объявления давала московским и петербургским «Ведомостям» более 200 тыс. дохода. Акционерные общества и торговопромышленные фирмы все чаще вкладывали капитал в издание различных органов прессы, и им было выгоднее помещать объявления в «своих» изданиях, поддерживая их таким образом материально.
В конце 1908 г., после смерти Будиловича, вопрос о «Московских ведомостях» встал снова. Он решался на специальном заседании Главного управления по делам печати. На аренду претендовали 15 кандидатов. В начале 1909 г. редактором был назначен Лев Тихомиров – бывший народоволец, отказавшийся от революционных идей и перешедший на государственную службу. В обществе он имел стойкую репутацию предателя, что не добавило авторитета газете, которую называли не иначе как орган Льва Тихомирова. В
1913 г. и Тихомиров отказался от газеты, с 1 января 1914 г. «Московские ведомости» перешли в руки цензора Б. Назаревского.
История длительных поисков арендатора для «Московских ведомостей» свидетельствует о том, что правительство боялось потерять самый последовательный охранительный печатный орган и очень придирчиво отбирало претендентов на газету, боясь ошибиться. Но полное отсутствие пропагандистских навыков, абсолютное неумение завоевывать читательскую аудиторию привели к тому, что ни «Россия», ни другие созданные Столыпиным органы периодики поставленной перед ними задачи не выполнили. «Поднят вопрос об упразднении Осведомительного бюро (официальное учреждение, снабжающее прессу информацией, было создано в 1906 г. – С.М.) и „России“, так как оба эти органа не пользуются популярностью в обществе и поэтому огромные траты, производимые на них, признаются не достигающими целей, – сообщал „Книжный вестник“ в конце 1907 г., не уточняя, к сожалению, где и кем решался этот вопрос. – Поднят вопрос об учреждении официозного органа, поставленного так, чтобы он пользовался популярностью среди умеренных элементов, и о создании официозной прессы за границей».[62]
Правда, ни «Россия», ни Осведомительное бюро не были закрыты, но влияние официозной прессы стало минимальным. Недоверие к политике, проводимой Николаем II и его правительством, общее недовольство положением в стране делало пропаганду правительственных идей в официозной прессе абсолютно не эффективной. Даже «умеренные элементы» не поддерживали правительственную политику и правительственную печать.
Все большую силу набирала пресса оппозиционная, и первую скрипку в оркестре русской прессы начала XX в. играла газета.
НАПРАВЛЕНИЕ И ТИП ПЕРИОДИЧЕСКОГО ИЗДАНИЯ
Что такое направление и тип периодического издания? Что надо исследовать в первую очередь при изучении газет и журналов? Об этом много спорили специалисты по истории журналистики в 60–70-е годы XX в.
Термин «тип» был достаточно новым в те годы, и сфера его употребления не очень ясна. Но, как оказалось, русским публицистам это понятие было знакомо уже в самом начале XX в., оно встречается в статьях, посвященных периодике. Они выделяли основные черты изданий, характеризующих тот или иной тип газеты или журнала.
Названия выделенных ими типологических групп хотя и устарели, но легко переводятся на современную терминологию, потому что сама суть разных типов повременного издания уловлена журналистами начала XX в. достаточно точно.
• Направление периодического издания.При изучении журналистики XIX в. исследователи прежде всего обращают внимание на направление периодического издания. Это объясняется тем, что почти целый век в русской печати господствовал один тип издания – толстый ежемесячный журнал, представленный такими его разновидностями, как энциклопедическое или публицистическое издание. Подобное единообразие не требовало типологических исследований каждого отдельного ежемесячника. Аудитория таких изданий – практически однородная до 80–90-х годов XIX в. – была очень хорошо известна издателям. Завоевать своего читателя журнал мог только при помощи четко выдержанного направления, т. е. серьезно разработанной, целостной системы взглядов.
• Классификация и типология.
• Русские журналисты в типологии и типах.
К концу XIX в. значительно расширяется читательская аудитория, потребности которой в информации один тип издания удовлетворить уже не может. Развитие науки, искусства, литературы требовало появления новых типов периодики, более подробно освещающих эти сферы деятельности.
Усложнившаяся общественная и политическая жизнь России вызвала появление разнотипных газет и журналов, которые для своей аудитории, тоже разнотипной и по составу и по степени образования, должны были рассказывать о событиях и комментировать их. Давать злободневную информацию о событиях – это функция газет, комментировать, обобщать газетную информацию – преимущественно задача журналов.
Но с развитием системы журналистики на рубеже XIX и XX вв. появляются многочисленные издания, которые не только отражают развитие русской культуры, но и сами становятся показателями культурного уровня развития общества. В первую очередь, это издания, посвященные разным проблемам литературы и искусства, научно-популярные и некоторые другие. Решение задач, стоящих перед подобными периодическими изданиями, не требует четкого идеологического направления. Идеологическая определенность часто ставит журнал или газету на грань закрытия или приостановки. Поэтому классификация «по направлениям» изданий для семейного чтения, для самообразования, научно-популярных, эстетических, театральных, художественных, к сожалению, встречающаяся в работах по истории русской журналистики, является искусственной, искажает общее представление об издании.
Четкость и определенность направления, которое остается важной характеристикой общественно-политического издания, в XX в. начинает размываться: в одном органе периодики может не совпадать направленность разных частей, например беллетристики и публицистики, и даже разных отделов. Такие факты отмечены исследователями печати этого периода. Кроме того, в изданиях, выходящих по 30 и более лет, направление зачастую менялось в связи с политическими событиями или с приходом в редакцию новых сотрудников.
В конце 1905 г., после возникновения различных политических партий, многие газеты и журналы характеризует однородность уже не типа, как в XIX в., а направления. Девять десятых органов прессы поддержали партию кадетов – партию народной свободы – и начали пропагандировать ее взгляды. Это длилось недолго, но такой факт затрудняет определение направления каждого издания. Либерально-буржуазные и демократические газеты и журналы часто отличались друг от друга тончайшими нюансами, оттенками, тем более трудно уловимыми, что комплекты большинства изданий начала XX в. не прочитаны, их публикации не изучены. Таким образом, исследование прессы этого времени по типологическому принципу должно предшествовать выяснению направления каждого издания.
Если при определении направления важно изучение содержания публикуемых на страницах газет и журналов статей, то при типологическом подходе основное внимание уделяется особенностям самого органа периодики. В зависимости от того, журнал это или газета, рассчитано издание на образованного, интеллигентного читателя или широкие массы, мало подготовленные к чтению периодики, пишет оно об общественно-политических проблемах или знакомит с научными открытиями и достижениями культуры, меняется содержание публикации, манера изложения, форма подачи тех или иных идей.
Тип, по определению Энциклопедического словаря – образец, модель, обладающая существенными признаками. Характеристики различных типов изданий, попытки выделить их основные признаки можно найти в работах по истории и практике русской и зарубежной журналистики, но, к сожалению, бесспорного определения типа издания и точного перечня типообразующих элементов в современной литературе нет. «В чистом виде тип встречается редко, обычно мы имеем дело с индивидуализированными разновидностями типа, смешанным типом. Каждое конкретное издание может иметь свое лицо при некой типологической общности».[63]
Много споров вызывает содержание двух близких понятий – «типология» и «классификация». Классификация – разделение системы журналистики на определенные группы изданий, объединенные сходными признаками. «При типологическом подходе объекты, должны быть расположены, отграничены друг от друга, но и поставлены в некоторую особую, характерную для каждого конкретного случая связь».[64] Именно связь всех изданий в системе журналистики позволяет печати в целом выполнять роль социального института государства.
Нет единого мнения в определении «существенных признаков», которые и образуют тот или иной тип, помогают отграничить одно издание от другого.
«Тип» и «направление» – понятия несовпадающие. Многие газеты и журналы похожие по типу, совершенно различны по направлению. Тип издания «в значительной степени автономен по отношению к идейно-политическому содержанию».[65]
При исследовании типа издания следует учитывать, что намерения редакции иногда меняются, перед изданием может быть поставлена иная цель или расширена аудитория, или изменена периодичность, т. е. типологические характеристики – величина непостоянная, тип одного и того же журнала или газеты бывает разным в определенные периоды истории.
Как уже отмечалось, деятели русской прессы начала XX в. свободно оперировали термином «тип» и хорошо представляли себе не только различные типы изданий, но и факторы, влияющие на их формирование. Одной из самых интересных публикаций на эти темы является статья А. В. Пешехонова «Русская политическая газета. Статистический очерк», напечатанная в журнале «Русское богатство» в мартовском номере за 1901 г. Статья была написана на основе реферата, прочитанного ведущим публицистом народнического журнала на общем собрании Союза писателей в ноябре 1900 г. Материалом для анализа послужили итоги переписи русских газет, проведенной в октябре этого года. «С каждым годом газета становится все более видной частью нашей литературы, все более важным фактором нашей общественной жизни. Вместе с тем нарастает и потребность в объективном изучении как исторического развития нашего газетного дела, так и современного его состояния. Методы такого изучения могут быть различны и в числе их метод статистический, по нашему мнению, так же должен иметь место», – писал Пешехонов в начале статьи.[66]
В статистической части автор приводит очень много интересных подсчетов. Пешехонов использовал не все данные, он просматривал только газеты политические, частные, выходившие на русском языке не менее двух раз в неделю. В 1900 г. таких газет издавалось 86, из них две – «Биржевые ведомости» и «Новости» – в двух изданиях, одна – «Одесские новости» – два раза в день. 21 газета выходила в столицах (14 – Петербург, 7 – Москва). Наиболее развитая политическая газетная пресса существовала на юге России, второе место занимало Поволжье, третье – Юго-Западный край и Прибалтика.
В статье газетные полосы анализировались по различным параметрам. Вот, например, интересные результаты: длина столбцов в номере газеты большого формата: в столичной – 2 м 81 см, в провинциальной – 1 м 24 см. За год длина столбцов составляет более четырех верст. Таких совершенно уникальных данных в статье очень много. Но гораздо интереснее выводы Пешехонова о том, что же формирует тот или иной тип газеты. Этим термином автор оперирует совершенно свободно, не объясняя его содержания, видимо, читателям его смысл был понятен.
Анализируя типы русских газет, Пешехонов выделил несколько «внешних признаков», по которым они различаются. Первый из них – периодичность. Столичные газеты выходили в основном ежедневно, провинциальные – от двух до шести раз в неделю. Увеличение числа ежедневных газет и переход к вечерним выпускам, т. е. выход одной газеты два раза в день – характерное явление для развития газет в начале 90-х годов. Второй признак – размер, третий – соотношение материалов на газетной полосе.
На основе скрупулезного анализа Пешехонов назвал основные типы русских газет, указав, что эти типы еще недостаточно развиты. Подробнее об этом будет сказано далее.
ГАЗЕТА И ЖУРНАЛ В СИСТЕМЕ ПРЕССЫ НАЧАЛА XX в.
В дооктябрьской журналистике России основными формами периодики были газета и журнал.
Соотношение газет и журналов в системе прессы по количеству, их роль в каждый исторический период – эти данные как нельзя лучше иллюстрируют общее состояние прессы конкретного времени.
Русская печать началась с газет, очень быстро они были вытеснены журналами, но к концу XIX в. на первое место снова выходят газеты. Они становятся объектом пристального внимания, русские журналисты пытаются определить основные отличия газеты от журнала, понять причины стремительного роста их влияния на читателей. В то же время журналистов волнует судьба толстого ежемесячника, так долго бывшего флагманом русской журналистики.
• Соотношение газет и журналов в системе журналистики.Соотношение газет и журналов в системе журналистики является одной из основных характеристик состояния периодики страны или региона в определенный исторический момент.
• Что такое газета?
Россия прошла в этом смысле своеобразный путь развития: первыми периодическими изданиями, возникшими в начале XVIII в., были газеты, потом их практически на целый век вытеснили журналы – «толстое» литературно-публицистическое издание, тип которого, по мнению исследователей, был выработан чисто русскими условиями и запросами читательской аудитории.
Газета и журнал – это не просто два вида периодики, это два способа воздействия на читателя, две разные формы подачи информации. Газета формирует общественное мнение ежедневно, информируя, агитируя читателей; журнал на основе созданного газетой общественного мнения вырабатывает жизненную ориентацию, определенное мировоззрение.
В современных исследованиях подчеркивается, что «предметом журналов выступают прежде всего устойчивые процессы в беспокойном содержании явлений, а газет – изменчивость в этих процессах» (выделено мной. – С.М.).[67]
Это определение при всей его обобщенности все же несколько сужает задачи журналов за всю историю русской журналистики. При недостаточной развитости газет, русские журналы долго вынуждены были описывать изменчивость в процессах. Но если газеты эту изменчивость фиксируют, то журналы пытаются определить самые глубинные причины подобных изменений.
Определяя главное отличие газет от журналов, П. П. Перцов – редактор «Нового пути» писал в 1903 г. в статье, открывающей этот журнал: «В Европе газет даже больше, чем у нас, но их обилие не мешает бытию журналов, имеющих свою специальную задачу обобщающего освещения (выделено мной. – С.М.), которая для газеты естественно невозможна».[68]
Необходимость «обобщающего освещения», углубленного анализа событий жизни, науки, литературы, т. е. особая роль, диктует журналу свои условия: достаточно большой объем статей, серьезность анализа, широту аргументации, характер аудитории, к которой обращается журнал, требует своего специфического способа изложения и подачи материала, оформления текста на странице, наличия или отсутствия иллюстраций и так далее. Предпочтительный для русского толстого журнала жанр – большая научная или публицистическая статья-обозрение, развернутая комментированная хроника, литературные жанры.
Газета более проста в своих формах, хотя сложнее в верстке. На первый план выходят газетные жанры, компактные по объему, насыщенные злободневной информацией. Известный русский журналист А. В. Амфитеатров писал И. И. Ясинскому – писателю, сотруднику газеты «Биржевые ведомости»: «Журнал – пирожное, газета – вот хлеб, вот – обед», в форме афоризма определяя различия двух главных для русской журналистики видов периодики.[69]
В. М. Дорошевич – «король русского фельетона», согласившись редактировать газету «Русское слово», в одном из писем дал определение того, что такое газета в его понимании. «Газета, Утром вы садитесь за чай. И к вам приходит добрый знакомый. Он занимательный, он интересный человек. Он рассказывает вам, что нового на свете. Рассказывает интересно, рассказывает увлекательно, Но то, что он говорит, должно быть основательно, продуманно, веско, Вот, что такое газета. Газета, Вы сидите у себя дома. К вам приходит человек, для которого не существует расстояний. Он говорит вам: „Бросьте на минутку заниматься своей жизнью. Займемся чужой. Жизнью всего мира“. Он берет вас за руку и ведет туда, где сейчас интересно, И, полчаса поживши мировой жизнью, остаетесь полный мыслей, волнений и чувств. Вот что такое газета».[70]
О газетах и их особенностях писали в начале века не только газетные журналисты, но и сотрудники толстых журналов, известные публицисты, например, А. В. Пешехонов, С. Н. Кривенко, Л. З. Слонимский. Такое внимание к этому виду периодики вызвано было, как уже сказано выше, быстрым ростом количества газет, читать которые начинали все более широкие массы, в том числе и те, кто раньше периодикой совсем не интересовался.
Рост количества газет особенно интенсивно шел в 90-е – начале 900-х годов. В 1860 г. в России издавалось семь ежедневных газет и 98, выходивших от одного до трех раз в неделю. В 1913 г. ежедневных газет стало 417, из них 10 выходили два раза в день.
В конце 90-х годов тиражи отдельных газет достигали 50–70 тыс. экземпляров. «Русские ведомости» и «Новое время» имели тираж 25 тыс., «Свет» – 70 тыс., «Петербургская газета» – 30, «Одесский листок» – 10, «Киевское слово», «Киевлянин», «Южный край», «Волжский вестник» – от 2 до 5 тыс. экземпляров.
После революции 1905–1907 гг. тиражи газет значительно увеличились. «Русское слово» имело 250 тыс., второе издание «Биржевых ведомостей» и «Петербургский листок» – от 80 тыс., самая большая и дорогая газета «Новое время» – около 60 тыс., «Русские ведомости» – 50 тыс. и т. д. Наиболее крупные провинциальные газеты – «Киевская мысль», «Южный край», «Одесские новости», «Одесский листок», «Приазовский край» – от 12 до 40 тыс. в день. Рядовые губернские газеты – 1–3 тыс. Таким образом, по тиражам русская газета достигла уровня западноевропейской.[71]
Деятели русской прессы пытались осмыслить такое стремительное развитие газет, это новое для России явление. Газета «стала приобретать иной облик, чем в былые времена, – писал известный журналист С. Мельгунов. – Ее задача удовлетворять вкусам публики, обслуживать переменчивые интересы толпы падкой на сенсации».[72]
Известный публицист-народник С. Н. Кривенко в 1904 г. с горечью отмечал, что газеты «утрачивают общелитературный интерес, сами превращаются в скучную хронику скучной русской жизни». Кривенко оценивал газеты с точки зрения журналиста старой школы, привыкшего к большому серьезному органу периодики, который являлся фактором общественной, культурной и литературной жизни общества. Но несмотря на то что публицист-народник очень неодобрительно относился к возрастающей роли газет, его пугала появившаяся привычка не читать, а просматривать газетные полосы, он должен был признать тот факт, что «рост читателя несомненен и несомненно также, что газета становится все более и более предметом насущной необходимости не одних только богатых классов и интеллигенции, но и простого народа. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, с каким нетерпением и какою разнообразною публикою ждутся на железнодорожных станциях поезда с газетами и как эти газеты быстро расхватываются. То же самое происходит и около почтовых контор в глухих городках в стороне от железных дорог. Газеты сплошь и рядом выписываются в складчину и читаются по очереди или вслух целыми группами». Эти причины и диктовали необходимость внимательно проанализировать деятельность газет и разнообразие их типов. Статья С. Н. Кривенко «Газетное дело и газетные люди» и была попыткой рассмотреть «эволюцию газетного дела», которая «во многих отношениях чрезвычайно интересна и заслуживала бы не такой небольшой статейки общего характера, какую я пишу, а более обстоятельного исследования. Тут представляют интерес: и читатель, приспосабливающийся к газетному чтению и начинающий требовать известного материала, и само издательство с его спешными процессами и значительным материальным риском, и газетные люди с их характерными особенностями и т. д.».[73]
Очень интересно мнение о читателях газет такого парадоксального мыслителя, каким был В. В. Розанов, сам много сотрудничавший в газетах. В книге «Уединенное» он писал: «Газеты, я думаю, так же пройдут, как и „вечные войны“ средних веков… и т. д. Их пока поддерживает „всеобщее обучение“, которое собираются сделать даже „обязательным“. Такому с „обязательным“ обучением, конечно, интересно прочитать что-нибудь „из Испании“. Начнется, я думаю, с отвычки от газет, Потом станут считать просто неприличием, малодушием, чтение газет».[74]
Подобные оценки роли газеты и особенностей ее читательской аудитории явились следствием привычки внимательно и вдумчиво читать полученный номер периодического издания, приобретенной русской интеллигенцией в период преимущественного влияния толстых журналов, в которых отражался прогресс умственной и духовной жизни эпохи.
Эта привычка мешала восприятию газеты как поставщика сведений, фактов, информации, как периодического органа, рассчитанного на самые широкие круги населения, не всегда подготовленные к чтению серьезной периодики.
В. В. Розанов ошибся в своем прогнозе, что «газеты пройдут», но одно он заметил правильно. Именно распространение грамотности, «всеобщего обучения» стало одной из основных причин роста популярности газет. И именно влияние газеты на широкие массы только-только приобщившихся к общественной жизни слоев русского населения и заставляло публицистов оппозиционного толка (о газетах много писали народники) внимательно приглядеться к этому виду прессы.
ГАЗЕТНОЕ ДЕЛО И ГАЗЕТНЫЕ ЛЮДИ
Первой русской газетой были петровские «Ведомости». Газеты, появившиеся вслед за ними, часто включали в свое название слова «ведомости», «вестник» и позже «листок».
Ведомостями, как правило, называли правительственные официозные издания или серьезные, претендующие на формирование общественного сознания газеты, как например, «Русские ведомости». Эти издания «ведали», знали то, что надо сказать читателю.
«Вестниками» называли чаще всего газеты частные, особенно в провинции, где они противостояли официальным «Губернским ведомостям», например «Орловский вестник», «Рязанский вестник».
«Вестники» приносили читателям вести. Чаще всего это были серьезные издания либерального направления, выражающие мнения и интересы интеллигенции.
И наконец, повсеместно возникшие в 70–80-х годах XIX в. «Листки» являлись изданиями массового, иногда бульварного типа, более свободные по тону, сенсационные, часто справочные, мало читаемые «чистой» публикой.
Конечно название газеты зачастую не отражало ее типа, а было данью традиции, но все же при выходе нового органа печати редакция, выбирая название из традиционных, привычных для читателя, как бы оповещала о том, что она намерена издавать. В первоначальном виде подобные названия чаще употреблялись в провинции. В столичных системах газетной периодики, насчитывающих большое количество изданий, приходилось искать название-символ, отражающее генеральную линию газеты, например «Новая жизнь», «Наша жизнь», «Наши дни» и т. п.
Ведомостями, как правило, называли правительственные официозные издания или серьезные, претендующие на формирование общественного сознания газеты, как например, «Русские ведомости». Эти издания «ведали», знали то, что надо сказать читателю.
«Вестниками» называли чаще всего газеты частные, особенно в провинции, где они противостояли официальным «Губернским ведомостям», например «Орловский вестник», «Рязанский вестник».
«Вестники» приносили читателям вести. Чаще всего это были серьезные издания либерального направления, выражающие мнения и интересы интеллигенции.
И наконец, повсеместно возникшие в 70–80-х годах XIX в. «Листки» являлись изданиями массового, иногда бульварного типа, более свободные по тону, сенсационные, часто справочные, мало читаемые «чистой» публикой.
Конечно название газеты зачастую не отражало ее типа, а было данью традиции, но все же при выходе нового органа печати редакция, выбирая название из традиционных, привычных для читателя, как бы оповещала о том, что она намерена издавать. В первоначальном виде подобные названия чаще употреблялись в провинции. В столичных системах газетной периодики, насчитывающих большое количество изданий, приходилось искать название-символ, отражающее генеральную линию газеты, например «Новая жизнь», «Наша жизнь», «Наши дни» и т. п.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента