Страница:
— Приехали, — коротко доложил он, отрываясь от пережевывания своего «Орбита», или что там у него было. Парень вообще не страдал избытком красноречия, как и его напарник. Тот, коротко стриженный крепыш, представившийся Димой, молчал всю дорогу, уткнувшись в иллюстрированный журнал. Наташа было подумала — «Плейбой» или каталог шмоток, осторожно заглянула через плечо. Оказалось, действительно каталог, только не одежды, а современной техники, в которой девушка понимала не больше питекантропа; судя по заголовкам статей, речь шла о высококлассной охранной сигнализации. Сама Наташа взяла почитать «Чайку…» Ричарда Баха и последний номер «Вог», но в голову ничего не лезло, и пришлось смотреть на расстилающуюся вокруг пустыню. Теперь она была сыта пустыней на всю оставшуюся жизнь.
Сергей поставил машину между двумя песчаными гребнями так, чтобы не было видно с дороги, но мотор глушить не стал.
— Разворачивай технику, Рыжий, — бросил он, — я следы уберу.
Водитель извлек откуда-то обычную метлу и отправился по следам «джипа» к дороге, а минут через десять появился из-за бархана спиной вперед, старательно заметая колею.
— Никто не видел? — Рыжий, который не был рыжим, аккуратно убрал журнал в «бардачок».
— Нет. По этой дороге раз в час кто-нибудь ездит, не чаще. Разворачивай, не тяни.
— Успеется.
Рыжий Дима распахнул дверцу, выскочил на песок и с наслаждением потянулся. Раскаленный иссушающий ветер пустыни, словно поджидая этого момента, ворвался в салон, бросив в лицо Наташе горсть песка, мгновенно заскрипевшего на зубах. Дима поспешно захлопнул дверь, и голоса парней долетали теперь до Наташи приглушенно, смазанные тем же ветром.
— На самом деле, Серега, у нас еще пятнадцать минут до расчетного времени, можно даже прогуляться.
— Прогуливаться будешь по Невскому, Рыжий.
— Ну, ты это… Тут же девушка.
— А… Сбегай, только быстренько. Сергей быстро шмыгнул на водительское место, а Дима потрусил за ближайший бархан.
— Вы пить не хотите? — впервые прямо обратился Сергей к Наташе, потянувшись к холодильнику. — Есть минералка, кола и просто вода. Рекомендую минералку.
— Ну давайте.
Сергей перебрал пластиковые полулитровые бутылки, выудил одну и протянул девушке.
— Вот, какая-то местная, но жажду утоляет лучше, чем любая кола. Да, и перебирайтесь сюда, на переднее сиденье, а там сейчас Димка засядет с аппаратурой. Вы же языки знаете, да?
— Знаю, — подтвердила Наташа, вскрывая мгновенно вспотевшую бутылку. Следующие несколько минут она пила ледяную шипящую воду, не чувствуя минерального привкуса.
А Сергей продолжал:
— Мы-то с Димкой знаем арабский на разговорном уровне, а связисты у них говорят с сумасшедшей скоростью, не успеешь за ними.
— Ага, — неохотно оторвалась от горлышка Наташа, — Саша меня предупредил, что надо будет прослушивать переговоры.
Она допила остаток минералки тремя большими глотками, с сожалением глянула на пустую бутылку.
— Не волнуйтесь, — успокоил ее водитель, — холодильник полон.
— Выбросить бы куда…
— Только не на улицу. Давайте сюда. Он вытащил пластиковый мешок, забросил туда пустую бутылку.
— Даже если все пройдет нормально, мы поднимем такой шум, что после нашего отъезда они всю пустыню на уши поставят. Вы же не хотите оставить им свои «пальчики», верно? — улыбка Сергея была невинна и светла, как майское утро, но Наташу почему-то передернуло от озноба, несмотря на 25 градусов жары (в салоне, конечно). — Вы перебирайтесь вперед и отдыхайте пока. Дима включит прием на динамик, все будет хорошо слышно.
Девушка пересела на место рядом с водителем.
— А если сейчас какой-нибудь патруль проедет?
— Ну, с дороги нас не видно, — улыбнулся Сергей, — а ближе к вечеру солнце будет бить в глаза патрульным с нашей стороны дороги. Да и вряд ли патрульные будут разъезжать в двадцати километрах от лагеря. Наша техника с такого расстояния берет их волну легко, а вот им здесь просто делать нечего.
Наташа попыталась последовать совету Сергея и подремать, но сон не шел, и она просто сидела с закрытыми глазами, размышляя над ситуацией, в которую попала. Причем с подачи Андрея. Не то чтобы девушка была обижена или напугана: непосредственная опасность ей не угрожала, Корсар же подвергался опасности гораздо большей. Однако вся эта история ей не нравилась. Наташа не могла простить, что ее использовали помимо ее воли. Если бы девушку поставили в известность обо всей операции заранее, толку было бы больше. Хотя какой от нее толк вообще? То, что их с Казаком самодеятельная операция закончилась успешно, было случайной удачей, счастливым стечением обстоятельств. Если бы не Сашины ребята, сейчас они сидели бы в уютной камере — в лучшем случае. А в худшем… Наташу передернуло, и она постаралась не думать об этом.
По странной цепочке ассоциаций мысли перескочили на Казака. Немногим более приятная тема для размышлений, хотя, если бы не его помощь (и неоднократная), сейчас Наташи бы здесь не было. Когда на «военном совете» Наташа заявила, что хочет участвовать в спасательной операции и на нее посмотрели как на полную идиотку, Николай первым сообразил, как можно выполнить ее просьбу с наибольшим эффектом.
— Вы погодите отказывать, ребята, — Казак был абсолютно серьезен, и улыбки на загорелых лицах стали недоумевающими. — Саша, твои ребята очень хорошо знают языки?
— Не то чтобы хорошо, но нам хватает, — пожал плечами глава секьюрити.
— А прослушивать эфир вы собираетесь? И машина наверняка слишком близко к лагерю подбираться не станет, так?
— Вообще, там от магистрального шоссе к лагерю ведет грунтовка километров 20 длиной, залитая гудроном, а километров на пять раньше от шоссе ответвляется еще одна дорога. Пользуются ею редко. Вот по ней километра 4–5 ребята проедут и зашухерятся в пустыне до вечера.
— В боевых действиях участвовать не будут?
— Погоди, ты предлагаешь… Казак улыбнулся.
— Я эту девушку знаю. Лучше пусть будет в относительно безопасном месте, под присмотром, а то ведь сама туда доберется, потом еще и ее спасать. Эй, подруга, не кипятись, — он положил руку на плечо вспыхнувшей Наташе, и ее возмущение неожиданно испарилось. — Я шучу. Ты не хуже меня в клинике держалась, только незачем тебе на передний край с автоматом. Пуля разбирать не будет, а что я потом Корсару скажу?
Наташе стало непонятно почему неловко.
— Ну, что скажешь, Саша? Посадим ее к твоим связистам?
— Под твою ответственность, — пожал плечами гонщик. — Оно и проще, чем здесь, в гостинице, ее охранять, а опасность невелика. Люди нам в лагере понадобятся, а за женщиной и трое мужиков не уследят, особенно за такой.
Так и решили, и вот теперь Наташа истекает потом в душном салоне джипа, слушает надсадное гудение кондиционера и ждет неизвестно чего.
— Ну, Серега, нас еще не вызывали? — Неслышно подошедший Дима быстренько забрался на заднее сиденье и зашуршал-загремел аппаратурой. Девушке лень было оглядываться и смотреть, что он там делает.
— Нет еще.
В самом деле, этот Сергей лаконичен до смешного. Интересно, когда стемнеет, он так и останется в зеркальных очках? Мог бы снять их уже сейчас, стекла джипа затемненные, но нет, бережет образ. Если бы волосы были не выгоревше-русые, а темные, — получился бы натуральный мафиози.
Дима протянул водителю провод с разъемом.
— Дай-ка электричества.
Сергей молча подключил провод, щелкнул тумблером. Дима Рыжий повозился еще, чем-то пощелкал, что-то подкрутил, и вскоре послышался треск радиопомех, а затем и гортанный голос, быстро говоривший на ломаном английском. Неизвестный радист потребовал отчета от патруля-6, в ответ хрипловатый голос с американским акцентом доложил, что на участке посторонних нет.
— Так, — мурлыкал себе под нос Дима, — подсоединим магнитофончик. Теперь по списочку… что у нас с этой волной?
Сергей поймал недоумевающий взгляд девушки и шепотом пояснил:
— У нас тут знакомые есть в одном управлении, так они узнали, какие частоты волн и когда зарегистрированы лагерем официально. Потом посмотрели, какие частоты в то же время заявлены резервными… Ну, вот мы и слушаем, может, что интересное услышим?
Действительно, следующая же частота тоже оказалась нужной: по ней шла связь с летчиками; еще две оказались незанятыми, вероятно, командными или резервными.
— Все, Серега, звони боссу, я их поймал. Водитель набрал номер на сотовом, дождался соединения и оказал всего два слова:
— Развернули, ловим.
Выслушал ответ и сразу же повесил трубку.
— Все по плану, — пояснил он Наташе, — так что говорить не о чем. Чем меньше переговоров, тем меньше вероятности, что нас засекут. Будем тихо сидеть и слушать. Вы с Рыжим будете слушать, а я следить за окрестностями, — уточнил Сергей, уже вылезая из машины с объемистым пакетом. Он быстро, не стесняясь девушки, переоделся в камуфляж-«песчанку», забросил одежду в машину и исчез за барханом.
Дима сидел молча, Наташе тоже не хотелось говорить, да вроде и не о чем было. В эфире ничего интересного не происходило; все те же стандартные доклады от патрульных, изредка связь с пилотами то ли самолетов, то ли вертолетов, по позывному «Птичка» не определишь. Единственный раз прошел доклад о цистерне с водой, следующей в лагерь.
Сколько можно сидеть в раскаленном джипе и слушать переговоры арабских боевиков? Арабских? Вот опять салон заполнил голос, говоривший с явным акцентом уроженца Штатов. Господи, о чем… о ком он говорит?!
— Этот русский как сквозь землю провалился! — рычал американец. — Он не мог уйти далеко. Оцепление стоит уже два часа, вертушки обшарили весь район до магистрального шоссе, значит, надо искать в лагере! Какого… вы там делаете, Вазир?
Наташа резко обернулась и встретилась взглядом с ошалевшим Димой.
— Меньше болтай! — рявкнул в ответ связист гортанным голосом. — Забыл приказ?
— Постой пару часов на солнышке, посмотрим, как сам запоешь! — огрызнулся патрульный, защищаясь.
— Живой, — почему-то очень тихо выдохнул Дима. — Живой!
— Живой, — прошептала одними губами Наташа.
— Нас вообще сменять будут, — поинтересовался американец, — или так и стоять, пока?.. Ну, в общем, сам понимаешь.
— Так и стоять, пока. Упустили, теперь не ной. Командир сказал — стоять, искать. Пока не найдете или пока командир не вернется, ищите. Конец связи.
— Конец связи, — буркнул патрульный, а связист уже вызывал по-арабски патруль-14.
Наташа и Дима молча смотрели друг на друга, не находя слов. Будь благословенна пустынная сухая жара и палящее солнце за то, что довели бедолагу-американца до бешенства, заставив нарушить приказ и распустить язык!
— Сообщим Саше? — спросила Наташа неуверенно.
— Не знаю. Может, подождем? Мало ли, о ком речь. Да и потом… — Дима замялся. — План все равно не изменить: прямо сейчас на выручку Корсару мы прийти не сможем, ребята просто не успеют. А до ночи… Ты только не пугайся, но до ночи его десять раз схватят. Ему не уйти, это пустыня, спрятаться здесь негде.
— Ты с ума сошел! — девушка даже не побледнела ~ позеленела.
— Ну, извини, но это правда. Да не бойся, пока их командир не вернется, Корсара не убьют, хотя отметелят уж точно, чтоб не бегал больше. Так что нам остается только ждать, когда его возьмут.
Наташа отвернулась и сидела так, глотая горькие слезы бессилия. Дима сделал вид, что ничего не заметил, а может быть, и в самом деле не заметил — у него было важное занятие, он прослушивал эфир.
Наташа успела успокоиться, когда в очередной раз к джипу подошел Сергей, отметиться.
— Ну, что тут у вас? — поинтересовался он, забираясь внутрь. Внимательно выслушал новость и соображения Димы, кивнул. — Да, Рыжий, ты прав, они его возьмут, это вопрос времени. Если к вечеру ничего не изменится, значит, Корсару безумно повезет.
Девушка ничего не сказала: если два опытных бойца говорят одно и то же… Сергей выудил из холодильника минералку, отхлебнул, и тут снова ожила рация.
— Я — Вазир, всем патрулям: подтягиваться к базе, внимание не ослаблять, — радист повторил сообщение по-арабски. — Повторяю, подтягиваться к базе цепью, скорость 5–7 миль в час.
По «летному» каналу тоже прошел вызов.
— Птичка-1, Птичка-2, ответьте!
— Я Птичка-2, прием.
— Птичка-1 на связи.
— Возвращайтесь на базу, остальным «Птичкам» — до смены. Конец связи.
— Принято, — в один голос ответили пилоты. Патрули подтвердили получение приказа, и вновь в эфире установилась тишина, нарушаемая лишь слабым шуршанием. Мужчины понимающе переглянулись.
— Неужели поймали? — тоскливо вздохнула Наташа.
— Не-ет, вряд ли, — протянул Сергей. — Похоже на то, что Корсар просто спрятался где-то на базе, его обнаружили, но взять не смогли. Вероятно, он снова ушел, но находится все еще на территории базы. Поэтому стягивают патрули к границам лагеря, на случай, если Корсару повезет и он сможет ускользнуть. Там, конечно, по углам пулеметные вышечки, но Корсар этим фанатикам живым нужен, уж слишком они на показательной казни заморочились.
— И что?
— Ну, — пожал плечами Дима, — парень он сообразительный. Ушел бы в пустыню, давно бы поймали: ну что он сможет без воды, без оружия? Пусть даже с оружием, но патронов-то взять негде. Расстреляет обойму — и бери его голыми руками. Можно еще проще: закидать гранатами со слезоточкой. А вот на базе есть шансы протянуть до вечера. Если хорошо спрятаться, то минимум пару часов будут базу ворошить, учитывая, что лагерь учебный, — и того дольше. Опять же, можно боеприпасы раздобыть, но это уж как повезет.
— Жалко, что он летчик, а не боевик, — заявил Сергей, — опыта такого нет. Сейчас бы ой как пригодилось.
— Это точно, — согласился Дима. — Но он бы тогда сюда и не попал, а мы бы чертово «Крыло» по кусочкам собирали.
Разговор как-то завял, Сергей допил минералку и покинул джип. День, прокаленный бешеным солнцем, тянулся как густой янтарный мед. Казалось, время остановилось. Доклады, доклады, доклады — и ничего нового. Хотя… есть! Гневный голос, говоривший по-арабски, принадлежал человеку, привыкшему отдавать приказы. Возможно, это и есть уехавший командир базы?
— …Специальная команда прибудет из Дубая самолетом, ориентировочно в 22.30. Пароль — по варианту «Алеф». Обеспечьте прием команды, до их появления никаких активных действий не предпринимать. Потерять двенадцать человек! Дети шайтана!
— Слушаюсь! Принять спецкоманду, активных действий пока не предпринимать.
— Конец связи.
— Принято.
Так и есть, командир!
— А вот теперь, — радостно пропел Дима, — мы и свяжемся с городом. Это же просто праздник какой-то!
— Почему? — удивилась Наташа.
— Ах, сударыня, вы же умница, так легко догадаться, — улыбался Дима. — Должно быть, это от жары у вас фантазия плохо работает. Поймите, самолет со спецкомандой прилетит не в 22.30, а в 22.10! То есть «Бе-32» прилетит, Наташенька!
— А что с настоящим рейсом? Они же никуда не денутся.
— О чем вы? Какой такой настоящий? Наш будет единственным. Вот сейчас подойдет Серега, доложит обстановочку, и мы сделаем один коротенький звоночек.
Серега пришел, доложил обстановочку, и Дима сделал свой звоночек; правда, не слишком коротенький. Он заранее поколдовал с телефоном и вывел звук на динамик, чтобы Наташа могла прослушать разговор и добавить что-то, в случае необходимости.
— Докладывай быстрее, Рыжий, — недовольно рявкнул Саша-гонщик, слишком громко рявкнул, и Дима, морщась, убавил громкость звука.
— Шеф, дама слушает.
— Какая, черт… А, Наташа, извините. Что там у вас?
— Не новости, шеф, а шоколадная конфетка! Как вам понравится мысль — прилететь на тот аэродромчик совершенно легально?
— Как это — легально?! — судя по тону, Саша готов был взорваться от злости и нетерпения.
Дима мигом отбросил игривость и перешел к делу. Саша помолчал несколько минут, потом обратился к девушке:
— Наташа, вы слушали этот разговор? Все точно? Может, есть какие-то подробности?
— Дима правильно пересказал, добавлю только, что в составе команды двенадцать человек, профессионалы-наемники. Их командир употребил не совсем понятное мне слово, наиболее близок к нему термин «чистильщик», «зачистка»; вероятно, специализируются именно на прочесывании местности. Так что нельзя им позволить высадиться.
Если шеф и хотел прокомментировать непрошеный женский совет, то никак этого не показал, более того, поинтересовался:
— Они, что, совсем не шифруются?
— Нет, конечно, — Наташа даже удивилась. — Здесь учебный лагерь, у них же многоязычие, далеко не все знают и английский и арабский одновременно. Учат, конечно, но большинство пока на уровне ниже среднего разговорного. Команды выучили, и ладненько. Если все сообщения шифровать, такая путаница получится!
— Ладненько, — Саша-гонщик просто-таки мурлыкал. — Будет им спецкоманда, ох, будет! Ладно, если что серьезное — вызывайте. Отбой.
Не дожидаясь ответа, он повесил трубку. Солнце палило по-прежнему, но до заката оставалось часа два-три, не больше.
Частные лица. Воздушная прогулка за город
Сергей поставил машину между двумя песчаными гребнями так, чтобы не было видно с дороги, но мотор глушить не стал.
— Разворачивай технику, Рыжий, — бросил он, — я следы уберу.
Водитель извлек откуда-то обычную метлу и отправился по следам «джипа» к дороге, а минут через десять появился из-за бархана спиной вперед, старательно заметая колею.
— Никто не видел? — Рыжий, который не был рыжим, аккуратно убрал журнал в «бардачок».
— Нет. По этой дороге раз в час кто-нибудь ездит, не чаще. Разворачивай, не тяни.
— Успеется.
Рыжий Дима распахнул дверцу, выскочил на песок и с наслаждением потянулся. Раскаленный иссушающий ветер пустыни, словно поджидая этого момента, ворвался в салон, бросив в лицо Наташе горсть песка, мгновенно заскрипевшего на зубах. Дима поспешно захлопнул дверь, и голоса парней долетали теперь до Наташи приглушенно, смазанные тем же ветром.
— На самом деле, Серега, у нас еще пятнадцать минут до расчетного времени, можно даже прогуляться.
— Прогуливаться будешь по Невскому, Рыжий.
— Ну, ты это… Тут же девушка.
— А… Сбегай, только быстренько. Сергей быстро шмыгнул на водительское место, а Дима потрусил за ближайший бархан.
— Вы пить не хотите? — впервые прямо обратился Сергей к Наташе, потянувшись к холодильнику. — Есть минералка, кола и просто вода. Рекомендую минералку.
— Ну давайте.
Сергей перебрал пластиковые полулитровые бутылки, выудил одну и протянул девушке.
— Вот, какая-то местная, но жажду утоляет лучше, чем любая кола. Да, и перебирайтесь сюда, на переднее сиденье, а там сейчас Димка засядет с аппаратурой. Вы же языки знаете, да?
— Знаю, — подтвердила Наташа, вскрывая мгновенно вспотевшую бутылку. Следующие несколько минут она пила ледяную шипящую воду, не чувствуя минерального привкуса.
А Сергей продолжал:
— Мы-то с Димкой знаем арабский на разговорном уровне, а связисты у них говорят с сумасшедшей скоростью, не успеешь за ними.
— Ага, — неохотно оторвалась от горлышка Наташа, — Саша меня предупредил, что надо будет прослушивать переговоры.
Она допила остаток минералки тремя большими глотками, с сожалением глянула на пустую бутылку.
— Не волнуйтесь, — успокоил ее водитель, — холодильник полон.
— Выбросить бы куда…
— Только не на улицу. Давайте сюда. Он вытащил пластиковый мешок, забросил туда пустую бутылку.
— Даже если все пройдет нормально, мы поднимем такой шум, что после нашего отъезда они всю пустыню на уши поставят. Вы же не хотите оставить им свои «пальчики», верно? — улыбка Сергея была невинна и светла, как майское утро, но Наташу почему-то передернуло от озноба, несмотря на 25 градусов жары (в салоне, конечно). — Вы перебирайтесь вперед и отдыхайте пока. Дима включит прием на динамик, все будет хорошо слышно.
Девушка пересела на место рядом с водителем.
— А если сейчас какой-нибудь патруль проедет?
— Ну, с дороги нас не видно, — улыбнулся Сергей, — а ближе к вечеру солнце будет бить в глаза патрульным с нашей стороны дороги. Да и вряд ли патрульные будут разъезжать в двадцати километрах от лагеря. Наша техника с такого расстояния берет их волну легко, а вот им здесь просто делать нечего.
Наташа попыталась последовать совету Сергея и подремать, но сон не шел, и она просто сидела с закрытыми глазами, размышляя над ситуацией, в которую попала. Причем с подачи Андрея. Не то чтобы девушка была обижена или напугана: непосредственная опасность ей не угрожала, Корсар же подвергался опасности гораздо большей. Однако вся эта история ей не нравилась. Наташа не могла простить, что ее использовали помимо ее воли. Если бы девушку поставили в известность обо всей операции заранее, толку было бы больше. Хотя какой от нее толк вообще? То, что их с Казаком самодеятельная операция закончилась успешно, было случайной удачей, счастливым стечением обстоятельств. Если бы не Сашины ребята, сейчас они сидели бы в уютной камере — в лучшем случае. А в худшем… Наташу передернуло, и она постаралась не думать об этом.
По странной цепочке ассоциаций мысли перескочили на Казака. Немногим более приятная тема для размышлений, хотя, если бы не его помощь (и неоднократная), сейчас Наташи бы здесь не было. Когда на «военном совете» Наташа заявила, что хочет участвовать в спасательной операции и на нее посмотрели как на полную идиотку, Николай первым сообразил, как можно выполнить ее просьбу с наибольшим эффектом.
— Вы погодите отказывать, ребята, — Казак был абсолютно серьезен, и улыбки на загорелых лицах стали недоумевающими. — Саша, твои ребята очень хорошо знают языки?
— Не то чтобы хорошо, но нам хватает, — пожал плечами глава секьюрити.
— А прослушивать эфир вы собираетесь? И машина наверняка слишком близко к лагерю подбираться не станет, так?
— Вообще, там от магистрального шоссе к лагерю ведет грунтовка километров 20 длиной, залитая гудроном, а километров на пять раньше от шоссе ответвляется еще одна дорога. Пользуются ею редко. Вот по ней километра 4–5 ребята проедут и зашухерятся в пустыне до вечера.
— В боевых действиях участвовать не будут?
— Погоди, ты предлагаешь… Казак улыбнулся.
— Я эту девушку знаю. Лучше пусть будет в относительно безопасном месте, под присмотром, а то ведь сама туда доберется, потом еще и ее спасать. Эй, подруга, не кипятись, — он положил руку на плечо вспыхнувшей Наташе, и ее возмущение неожиданно испарилось. — Я шучу. Ты не хуже меня в клинике держалась, только незачем тебе на передний край с автоматом. Пуля разбирать не будет, а что я потом Корсару скажу?
Наташе стало непонятно почему неловко.
— Ну, что скажешь, Саша? Посадим ее к твоим связистам?
— Под твою ответственность, — пожал плечами гонщик. — Оно и проще, чем здесь, в гостинице, ее охранять, а опасность невелика. Люди нам в лагере понадобятся, а за женщиной и трое мужиков не уследят, особенно за такой.
Так и решили, и вот теперь Наташа истекает потом в душном салоне джипа, слушает надсадное гудение кондиционера и ждет неизвестно чего.
— Ну, Серега, нас еще не вызывали? — Неслышно подошедший Дима быстренько забрался на заднее сиденье и зашуршал-загремел аппаратурой. Девушке лень было оглядываться и смотреть, что он там делает.
— Нет еще.
В самом деле, этот Сергей лаконичен до смешного. Интересно, когда стемнеет, он так и останется в зеркальных очках? Мог бы снять их уже сейчас, стекла джипа затемненные, но нет, бережет образ. Если бы волосы были не выгоревше-русые, а темные, — получился бы натуральный мафиози.
Дима протянул водителю провод с разъемом.
— Дай-ка электричества.
Сергей молча подключил провод, щелкнул тумблером. Дима Рыжий повозился еще, чем-то пощелкал, что-то подкрутил, и вскоре послышался треск радиопомех, а затем и гортанный голос, быстро говоривший на ломаном английском. Неизвестный радист потребовал отчета от патруля-6, в ответ хрипловатый голос с американским акцентом доложил, что на участке посторонних нет.
— Так, — мурлыкал себе под нос Дима, — подсоединим магнитофончик. Теперь по списочку… что у нас с этой волной?
Сергей поймал недоумевающий взгляд девушки и шепотом пояснил:
— У нас тут знакомые есть в одном управлении, так они узнали, какие частоты волн и когда зарегистрированы лагерем официально. Потом посмотрели, какие частоты в то же время заявлены резервными… Ну, вот мы и слушаем, может, что интересное услышим?
Действительно, следующая же частота тоже оказалась нужной: по ней шла связь с летчиками; еще две оказались незанятыми, вероятно, командными или резервными.
— Все, Серега, звони боссу, я их поймал. Водитель набрал номер на сотовом, дождался соединения и оказал всего два слова:
— Развернули, ловим.
Выслушал ответ и сразу же повесил трубку.
— Все по плану, — пояснил он Наташе, — так что говорить не о чем. Чем меньше переговоров, тем меньше вероятности, что нас засекут. Будем тихо сидеть и слушать. Вы с Рыжим будете слушать, а я следить за окрестностями, — уточнил Сергей, уже вылезая из машины с объемистым пакетом. Он быстро, не стесняясь девушки, переоделся в камуфляж-«песчанку», забросил одежду в машину и исчез за барханом.
Дима сидел молча, Наташе тоже не хотелось говорить, да вроде и не о чем было. В эфире ничего интересного не происходило; все те же стандартные доклады от патрульных, изредка связь с пилотами то ли самолетов, то ли вертолетов, по позывному «Птичка» не определишь. Единственный раз прошел доклад о цистерне с водой, следующей в лагерь.
Сколько можно сидеть в раскаленном джипе и слушать переговоры арабских боевиков? Арабских? Вот опять салон заполнил голос, говоривший с явным акцентом уроженца Штатов. Господи, о чем… о ком он говорит?!
— Этот русский как сквозь землю провалился! — рычал американец. — Он не мог уйти далеко. Оцепление стоит уже два часа, вертушки обшарили весь район до магистрального шоссе, значит, надо искать в лагере! Какого… вы там делаете, Вазир?
Наташа резко обернулась и встретилась взглядом с ошалевшим Димой.
— Меньше болтай! — рявкнул в ответ связист гортанным голосом. — Забыл приказ?
— Постой пару часов на солнышке, посмотрим, как сам запоешь! — огрызнулся патрульный, защищаясь.
— Живой, — почему-то очень тихо выдохнул Дима. — Живой!
— Живой, — прошептала одними губами Наташа.
— Нас вообще сменять будут, — поинтересовался американец, — или так и стоять, пока?.. Ну, в общем, сам понимаешь.
— Так и стоять, пока. Упустили, теперь не ной. Командир сказал — стоять, искать. Пока не найдете или пока командир не вернется, ищите. Конец связи.
— Конец связи, — буркнул патрульный, а связист уже вызывал по-арабски патруль-14.
Наташа и Дима молча смотрели друг на друга, не находя слов. Будь благословенна пустынная сухая жара и палящее солнце за то, что довели бедолагу-американца до бешенства, заставив нарушить приказ и распустить язык!
— Сообщим Саше? — спросила Наташа неуверенно.
— Не знаю. Может, подождем? Мало ли, о ком речь. Да и потом… — Дима замялся. — План все равно не изменить: прямо сейчас на выручку Корсару мы прийти не сможем, ребята просто не успеют. А до ночи… Ты только не пугайся, но до ночи его десять раз схватят. Ему не уйти, это пустыня, спрятаться здесь негде.
— Ты с ума сошел! — девушка даже не побледнела ~ позеленела.
— Ну, извини, но это правда. Да не бойся, пока их командир не вернется, Корсара не убьют, хотя отметелят уж точно, чтоб не бегал больше. Так что нам остается только ждать, когда его возьмут.
Наташа отвернулась и сидела так, глотая горькие слезы бессилия. Дима сделал вид, что ничего не заметил, а может быть, и в самом деле не заметил — у него было важное занятие, он прослушивал эфир.
Наташа успела успокоиться, когда в очередной раз к джипу подошел Сергей, отметиться.
— Ну, что тут у вас? — поинтересовался он, забираясь внутрь. Внимательно выслушал новость и соображения Димы, кивнул. — Да, Рыжий, ты прав, они его возьмут, это вопрос времени. Если к вечеру ничего не изменится, значит, Корсару безумно повезет.
Девушка ничего не сказала: если два опытных бойца говорят одно и то же… Сергей выудил из холодильника минералку, отхлебнул, и тут снова ожила рация.
— Я — Вазир, всем патрулям: подтягиваться к базе, внимание не ослаблять, — радист повторил сообщение по-арабски. — Повторяю, подтягиваться к базе цепью, скорость 5–7 миль в час.
По «летному» каналу тоже прошел вызов.
— Птичка-1, Птичка-2, ответьте!
— Я Птичка-2, прием.
— Птичка-1 на связи.
— Возвращайтесь на базу, остальным «Птичкам» — до смены. Конец связи.
— Принято, — в один голос ответили пилоты. Патрули подтвердили получение приказа, и вновь в эфире установилась тишина, нарушаемая лишь слабым шуршанием. Мужчины понимающе переглянулись.
— Неужели поймали? — тоскливо вздохнула Наташа.
— Не-ет, вряд ли, — протянул Сергей. — Похоже на то, что Корсар просто спрятался где-то на базе, его обнаружили, но взять не смогли. Вероятно, он снова ушел, но находится все еще на территории базы. Поэтому стягивают патрули к границам лагеря, на случай, если Корсару повезет и он сможет ускользнуть. Там, конечно, по углам пулеметные вышечки, но Корсар этим фанатикам живым нужен, уж слишком они на показательной казни заморочились.
— И что?
— Ну, — пожал плечами Дима, — парень он сообразительный. Ушел бы в пустыню, давно бы поймали: ну что он сможет без воды, без оружия? Пусть даже с оружием, но патронов-то взять негде. Расстреляет обойму — и бери его голыми руками. Можно еще проще: закидать гранатами со слезоточкой. А вот на базе есть шансы протянуть до вечера. Если хорошо спрятаться, то минимум пару часов будут базу ворошить, учитывая, что лагерь учебный, — и того дольше. Опять же, можно боеприпасы раздобыть, но это уж как повезет.
— Жалко, что он летчик, а не боевик, — заявил Сергей, — опыта такого нет. Сейчас бы ой как пригодилось.
— Это точно, — согласился Дима. — Но он бы тогда сюда и не попал, а мы бы чертово «Крыло» по кусочкам собирали.
Разговор как-то завял, Сергей допил минералку и покинул джип. День, прокаленный бешеным солнцем, тянулся как густой янтарный мед. Казалось, время остановилось. Доклады, доклады, доклады — и ничего нового. Хотя… есть! Гневный голос, говоривший по-арабски, принадлежал человеку, привыкшему отдавать приказы. Возможно, это и есть уехавший командир базы?
— …Специальная команда прибудет из Дубая самолетом, ориентировочно в 22.30. Пароль — по варианту «Алеф». Обеспечьте прием команды, до их появления никаких активных действий не предпринимать. Потерять двенадцать человек! Дети шайтана!
— Слушаюсь! Принять спецкоманду, активных действий пока не предпринимать.
— Конец связи.
— Принято.
Так и есть, командир!
— А вот теперь, — радостно пропел Дима, — мы и свяжемся с городом. Это же просто праздник какой-то!
— Почему? — удивилась Наташа.
— Ах, сударыня, вы же умница, так легко догадаться, — улыбался Дима. — Должно быть, это от жары у вас фантазия плохо работает. Поймите, самолет со спецкомандой прилетит не в 22.30, а в 22.10! То есть «Бе-32» прилетит, Наташенька!
— А что с настоящим рейсом? Они же никуда не денутся.
— О чем вы? Какой такой настоящий? Наш будет единственным. Вот сейчас подойдет Серега, доложит обстановочку, и мы сделаем один коротенький звоночек.
Серега пришел, доложил обстановочку, и Дима сделал свой звоночек; правда, не слишком коротенький. Он заранее поколдовал с телефоном и вывел звук на динамик, чтобы Наташа могла прослушать разговор и добавить что-то, в случае необходимости.
— Докладывай быстрее, Рыжий, — недовольно рявкнул Саша-гонщик, слишком громко рявкнул, и Дима, морщась, убавил громкость звука.
— Шеф, дама слушает.
— Какая, черт… А, Наташа, извините. Что там у вас?
— Не новости, шеф, а шоколадная конфетка! Как вам понравится мысль — прилететь на тот аэродромчик совершенно легально?
— Как это — легально?! — судя по тону, Саша готов был взорваться от злости и нетерпения.
Дима мигом отбросил игривость и перешел к делу. Саша помолчал несколько минут, потом обратился к девушке:
— Наташа, вы слушали этот разговор? Все точно? Может, есть какие-то подробности?
— Дима правильно пересказал, добавлю только, что в составе команды двенадцать человек, профессионалы-наемники. Их командир употребил не совсем понятное мне слово, наиболее близок к нему термин «чистильщик», «зачистка»; вероятно, специализируются именно на прочесывании местности. Так что нельзя им позволить высадиться.
Если шеф и хотел прокомментировать непрошеный женский совет, то никак этого не показал, более того, поинтересовался:
— Они, что, совсем не шифруются?
— Нет, конечно, — Наташа даже удивилась. — Здесь учебный лагерь, у них же многоязычие, далеко не все знают и английский и арабский одновременно. Учат, конечно, но большинство пока на уровне ниже среднего разговорного. Команды выучили, и ладненько. Если все сообщения шифровать, такая путаница получится!
— Ладненько, — Саша-гонщик просто-таки мурлыкал. — Будет им спецкоманда, ох, будет! Ладно, если что серьезное — вызывайте. Отбой.
Не дожидаясь ответа, он повесил трубку. Солнце палило по-прежнему, но до заката оставалось часа два-три, не больше.
Частные лица. Воздушная прогулка за город
За оставшееся до вечера время пришлось сделать множество дел, но хотя Казак рвался принять участие во всех, его чуть ли не силой заставили отправиться поспать хотя бы несколько часов. Он подчинился, хотя был уверен, что не заснет, — но на самом деле его глаза закрылись ровно через полминуты после того, как голова коснулась подушки.
За то время, пока он спал, произошло множество событий, каждое из которых по отдельности ничем особенным не выделялось на ежедневном фоне.
По спутниковому каналу произошел телефонный разговор одного частного лица с другим, и второе частное лицо разрешило первому потратить некоторое количество денег — исключительно на собственные нужды и только из личной симпатии.
После этого несколько сумм перекочевало с одного банковского счета на другой, а потом деньги обналичили через банкоматы.
Несколько русских туристов забронировали билеты на рейсы в разные страны мира. Самолеты на этих рейсах вылетали завтра утром.
В салоне подержанных автомобилей наконец-то нашелся клиент на удлиненный бронированный «Мерседес», у которого всего лишь после полугода езды начало пробивать подвеску, не рассчитанную на дополнительный вес. По дешевке ушла машина, но хоть что-то…
Володька Климов, держащий четверть черного рынка вооружений и боеприпасов, заключил очень выгодную сделку, на радостях выпил больше обычного и был тяжело ранен в банальной пьяной поножовщине.
И еще разными людьми в разных местах было сделано несколько покупок, сунуто несколько взяток и перевезено несколько грузов. Обычная жизнь оживленного города…
Полковник запаса Марченко недоумевал: график работ по подготовке к завтрашним демонстрационным стрельбам вдруг отменили и ввели вместо него новый. Конечно, полковник знал про случившееся прошлой ночью во время заправки, но это же не повод для того, чтобы заправлять самолет еще вечером! Всю ночь стоять с полной нагрузкой — это же противоречит инструкции, а заодно и здравому смыслу!
Но спорить было бессмысленно, да и не с кем — с грехом пополам говорящий по-русски диспетчер передал решение администрации, и только.
— Сами, так и так, не знают, чего боятся! А у меня людей не хватает. — Марченко заодно помянул недобрым словом «блатных» назначенцев — летчика и переводчицу. Мало того, что оказались замешаны в скандале с угоном самолета, так еще и на работу с утра не явились. Может быть, конечно, и не прогул это, а например, опять в полицию вызвали, но предупредить-то можно было?
Когда уже ближе к вечеру Казак явился пред светлые очи начальства, то полковник прежде всего оценивающе глянул на его лицо. Понятно: под глазами синяки, да и не только под ними, сами глаза шалые какие-то, лицо помятое…
— Пил, что ли, всю ночь, а днем отмокал? — спросил его полковник и, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Ладно, не отвечай, врать хоть не придется. И так все ясно. Что ж мне с тобой делать-то, а? Может, домой отправить к чертовой матери, а? Да ладно, не бойся. Я понимаю — нелегко тебе сейчас… Только больше так не делай. Договорились?
У Казака в нагрудном кармане лежал факс, в котором полковнику запаса Марченко предписывалось прекратить всякий контроль над действиями Николая Морозова. Факс был настоящий, и Саша-гонщик заметил, что если полковник заерепенится, то можно будет вообще организовать его отстранение от должности.
Казак представил себе, как седой ветеран, только что чисто по-человечески посочувствовавший ему и простивший серьезный проступок, будет читать этот факс, написанный бездушным бюрократическим языком, — и понял, что поступить так не может. И вообще, никак по-другому не может, кроме как сказать:
— Товарищ полковник, разрешите с вами поговорить как мужик с мужиком? — И, увидев удивленный кивок, Казак начал: — На самом деле, ситуация такая…
Над летным полем аэродрома «Галф-Бизнес» вполнакала зажглись прожектора — начало темнеть. Длинный топливозаправщик отползал от стоянки выставочных самолетов, и, глядя ему вслед, Сергей Саломахин сообщил Казаку:
— Пуганая ворона куста боится. То машины на поле не выпускали, а теперь, наоборот, централизованную заправку отменили. Думают, снаряд два раза в одну воронку попадает, или все же попадает, а?
— Да, да, конечно… — невпопад ответил Казак.
— Эй, парень, да ты где? — потормошил его Саломахин, и Казак отозвался:
— Все нормально… Слушай, Серега, ты все как следует подсоединил?
— Спрашиваешь! В лучшем виде. Только меня интересует, где там твои орлы? Казак глянул на часы.
— Да вот, должны уже были появиться… Ладно, давай держать график. Запускай двигатель.
Саломахин, прищурив глаза, глянул на Казака:
— Ну смотри, Николай. Разобьешь машину — лучше мне не попадайся!
— Будь уверен, не попадусь, — успокоил Казак. За этот день «частные лица» успели сделать и добыть многое, но вот с парашютами получилась неудача: покупать их в открытую было неразумно, а достать «левыми» путями не удалось.
Инженер скрылся в кабине, и через несколько секунд к обычной симфонии аэродрома добавился звук еще одной турбины. Неторопливо проходящие по полосе четыре солдата с автоматами — военный патруль — синхронно повернули головы и так же синхронно отвернулись.
— Ну давайте, давайте же… — процедил себе под нос «хлюпик-интеллигент», глядя в бинокль на патруль. — Ползете как мухи сонные!
— Думаешь, услышат и шевелиться начнут? — с издевкой спросил один за «бандитов на выезде».
Оба они, одетые в серые комбинезоны обслуживающего персонала, сидели по-турецки на пустой багажной тележке. Она была последней, четвертой, в маленьком составе, подцепленном к автоматическому буксиру. На первых трех лежала поклажа, накрытая зеленым брезентом. Как бы случайно, в одном месте из-под брезента виднелся бок большой авиационной покрышки.
— Больше ждать нельзя. Поехали! — скомандовал «хлюпик» и щелкнул кнопкой на маленькой округлой коробочке, похожей на беспроводную компьютерную «мышь». Мотор электрокара загудел, и состав из тележек с заметной натугой тронулся с места, словно буксировщику давно уже пора было на подзарядку. Но на самом деле аккумуляторы у кара были вполне свежие, а вот груз в тележках лежал гораздо более тяжелый, чем тот, на который они рассчитывали.
Двигаясь вдоль проложенного под бетоном кабеля, кар протянул состав почти вдоль всего аэродрома, предупредительно останавливаясь перед каждым перекрестком. Двое пассажиров в серых комбинезонах не были чем-то необычным: местный персонал часто пользовался таким попутным транспортом, благо водителя нет и некому согнать безбилетников. Патрули не обратили на состав особого внимания, зная, что маршрут каждого автоматического буксира задается и отслеживается компьютером в центре управления и без его разрешения ни одна такая тележка не тронется с места. И никто из них не заметил, что на самом деле кар переходит с одного маршрута на другой, подчиняясь нажатиям клавиш на «мышке». В центре управления же маршрут состава отмечался как проверочный и никакого беспокойства не вызвал: пусть погоняют машинку после ремонта в ручном режиме, а потом и на дистанционное управление передадут.
Около стоянки «СМ-97» состав завернул и остановился рядом с самолетом.
— Опаздываем! — бросил нервничающий Казак, и «бандит» сделал в ответ самоуверенный жест, мол, все нормально, успеем.
Вместе с «хлюпиком» они отцепили сначала свою тележку, потом предпоследнюю, вручную подогнали ее к крылу самолета и сдернули брезент.
Круглые блоки неуправляемых ракет, уже снаряженные своим смертоносным грузом, ровным рядком лежали на тележке. «Бандит» положил руку на пульт сбоку, и зашипели гидронасосы, поднимая грузовую платформу на уровень пилонов подвески.
— Давай быстрее! — теперь уже забеспокоился «хлюпик», и это было понятно. Сейчас любой случайный взгляд мог погубить всю затею: с чего бы это на ночь глядя на выставочном самолете меняют одни блоки, нарочно оставленные сверкать некрашеным алюминием, на другие, покрытые маскировочной окраской.
За то время, пока он спал, произошло множество событий, каждое из которых по отдельности ничем особенным не выделялось на ежедневном фоне.
По спутниковому каналу произошел телефонный разговор одного частного лица с другим, и второе частное лицо разрешило первому потратить некоторое количество денег — исключительно на собственные нужды и только из личной симпатии.
После этого несколько сумм перекочевало с одного банковского счета на другой, а потом деньги обналичили через банкоматы.
Несколько русских туристов забронировали билеты на рейсы в разные страны мира. Самолеты на этих рейсах вылетали завтра утром.
В салоне подержанных автомобилей наконец-то нашелся клиент на удлиненный бронированный «Мерседес», у которого всего лишь после полугода езды начало пробивать подвеску, не рассчитанную на дополнительный вес. По дешевке ушла машина, но хоть что-то…
Володька Климов, держащий четверть черного рынка вооружений и боеприпасов, заключил очень выгодную сделку, на радостях выпил больше обычного и был тяжело ранен в банальной пьяной поножовщине.
И еще разными людьми в разных местах было сделано несколько покупок, сунуто несколько взяток и перевезено несколько грузов. Обычная жизнь оживленного города…
Полковник запаса Марченко недоумевал: график работ по подготовке к завтрашним демонстрационным стрельбам вдруг отменили и ввели вместо него новый. Конечно, полковник знал про случившееся прошлой ночью во время заправки, но это же не повод для того, чтобы заправлять самолет еще вечером! Всю ночь стоять с полной нагрузкой — это же противоречит инструкции, а заодно и здравому смыслу!
Но спорить было бессмысленно, да и не с кем — с грехом пополам говорящий по-русски диспетчер передал решение администрации, и только.
— Сами, так и так, не знают, чего боятся! А у меня людей не хватает. — Марченко заодно помянул недобрым словом «блатных» назначенцев — летчика и переводчицу. Мало того, что оказались замешаны в скандале с угоном самолета, так еще и на работу с утра не явились. Может быть, конечно, и не прогул это, а например, опять в полицию вызвали, но предупредить-то можно было?
Когда уже ближе к вечеру Казак явился пред светлые очи начальства, то полковник прежде всего оценивающе глянул на его лицо. Понятно: под глазами синяки, да и не только под ними, сами глаза шалые какие-то, лицо помятое…
— Пил, что ли, всю ночь, а днем отмокал? — спросил его полковник и, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Ладно, не отвечай, врать хоть не придется. И так все ясно. Что ж мне с тобой делать-то, а? Может, домой отправить к чертовой матери, а? Да ладно, не бойся. Я понимаю — нелегко тебе сейчас… Только больше так не делай. Договорились?
У Казака в нагрудном кармане лежал факс, в котором полковнику запаса Марченко предписывалось прекратить всякий контроль над действиями Николая Морозова. Факс был настоящий, и Саша-гонщик заметил, что если полковник заерепенится, то можно будет вообще организовать его отстранение от должности.
Казак представил себе, как седой ветеран, только что чисто по-человечески посочувствовавший ему и простивший серьезный проступок, будет читать этот факс, написанный бездушным бюрократическим языком, — и понял, что поступить так не может. И вообще, никак по-другому не может, кроме как сказать:
— Товарищ полковник, разрешите с вами поговорить как мужик с мужиком? — И, увидев удивленный кивок, Казак начал: — На самом деле, ситуация такая…
Над летным полем аэродрома «Галф-Бизнес» вполнакала зажглись прожектора — начало темнеть. Длинный топливозаправщик отползал от стоянки выставочных самолетов, и, глядя ему вслед, Сергей Саломахин сообщил Казаку:
— Пуганая ворона куста боится. То машины на поле не выпускали, а теперь, наоборот, централизованную заправку отменили. Думают, снаряд два раза в одну воронку попадает, или все же попадает, а?
— Да, да, конечно… — невпопад ответил Казак.
— Эй, парень, да ты где? — потормошил его Саломахин, и Казак отозвался:
— Все нормально… Слушай, Серега, ты все как следует подсоединил?
— Спрашиваешь! В лучшем виде. Только меня интересует, где там твои орлы? Казак глянул на часы.
— Да вот, должны уже были появиться… Ладно, давай держать график. Запускай двигатель.
Саломахин, прищурив глаза, глянул на Казака:
— Ну смотри, Николай. Разобьешь машину — лучше мне не попадайся!
— Будь уверен, не попадусь, — успокоил Казак. За этот день «частные лица» успели сделать и добыть многое, но вот с парашютами получилась неудача: покупать их в открытую было неразумно, а достать «левыми» путями не удалось.
Инженер скрылся в кабине, и через несколько секунд к обычной симфонии аэродрома добавился звук еще одной турбины. Неторопливо проходящие по полосе четыре солдата с автоматами — военный патруль — синхронно повернули головы и так же синхронно отвернулись.
— Ну давайте, давайте же… — процедил себе под нос «хлюпик-интеллигент», глядя в бинокль на патруль. — Ползете как мухи сонные!
— Думаешь, услышат и шевелиться начнут? — с издевкой спросил один за «бандитов на выезде».
Оба они, одетые в серые комбинезоны обслуживающего персонала, сидели по-турецки на пустой багажной тележке. Она была последней, четвертой, в маленьком составе, подцепленном к автоматическому буксиру. На первых трех лежала поклажа, накрытая зеленым брезентом. Как бы случайно, в одном месте из-под брезента виднелся бок большой авиационной покрышки.
— Больше ждать нельзя. Поехали! — скомандовал «хлюпик» и щелкнул кнопкой на маленькой округлой коробочке, похожей на беспроводную компьютерную «мышь». Мотор электрокара загудел, и состав из тележек с заметной натугой тронулся с места, словно буксировщику давно уже пора было на подзарядку. Но на самом деле аккумуляторы у кара были вполне свежие, а вот груз в тележках лежал гораздо более тяжелый, чем тот, на который они рассчитывали.
Двигаясь вдоль проложенного под бетоном кабеля, кар протянул состав почти вдоль всего аэродрома, предупредительно останавливаясь перед каждым перекрестком. Двое пассажиров в серых комбинезонах не были чем-то необычным: местный персонал часто пользовался таким попутным транспортом, благо водителя нет и некому согнать безбилетников. Патрули не обратили на состав особого внимания, зная, что маршрут каждого автоматического буксира задается и отслеживается компьютером в центре управления и без его разрешения ни одна такая тележка не тронется с места. И никто из них не заметил, что на самом деле кар переходит с одного маршрута на другой, подчиняясь нажатиям клавиш на «мышке». В центре управления же маршрут состава отмечался как проверочный и никакого беспокойства не вызвал: пусть погоняют машинку после ремонта в ручном режиме, а потом и на дистанционное управление передадут.
Около стоянки «СМ-97» состав завернул и остановился рядом с самолетом.
— Опаздываем! — бросил нервничающий Казак, и «бандит» сделал в ответ самоуверенный жест, мол, все нормально, успеем.
Вместе с «хлюпиком» они отцепили сначала свою тележку, потом предпоследнюю, вручную подогнали ее к крылу самолета и сдернули брезент.
Круглые блоки неуправляемых ракет, уже снаряженные своим смертоносным грузом, ровным рядком лежали на тележке. «Бандит» положил руку на пульт сбоку, и зашипели гидронасосы, поднимая грузовую платформу на уровень пилонов подвески.
— Давай быстрее! — теперь уже забеспокоился «хлюпик», и это было понятно. Сейчас любой случайный взгляд мог погубить всю затею: с чего бы это на ночь глядя на выставочном самолете меняют одни блоки, нарочно оставленные сверкать некрашеным алюминием, на другие, покрытые маскировочной окраской.