Страница:
– Почему вы хотите ее сжечь?
– А почему ты хочешь не дать нам это сделать? – контратаковал громила облачком дыма. Я посмотрел на восьмерых разных магов, старательно окуривавших периметр помоста, и подумал, что для сценки «переговоры казацких вожаков о полоненой принцессе» явно не хватает стола с кружками.
Над площадью висела тишина – люди не шевелились, боясь пропустить хоть миг из устроенного мною шоу.
Я вернул взгляд на громилу и громогласно сказал:
– Уважаемый, если ты думаешь, что она внушила мне мысль вам помешать – то да, у меня такая мысль есть и это ее мысль, но сам я пока не решил, мешать вам или как, поскольку вместо того, чтобы объяснить мне, за что вы хотите замучить ребенка, вы на нас нападаете. Поэтому объясняй скорей, пока я не подумал, что вы задумали что-то гадкое, о чем и говорить не хочется.
– А вы что, судьи верховного бога? – скептически осведомился куда-то в воздух, старательно избегая наведения вопросов в меня. Пока я придумывал, что бы ответить, обессиленный мною мужичонка, в которого угодил вопрос седого, прогудел:
– Разуй глаза, Акаранкой! Магия на них не действует, наоборот, они ее исчезают. У них эти… луки. И у него – он осторожно махнул в мою сторону. – зачем-то…не помнишь, зачем?… глаза закрыты зеркалами.
Акаранкой посмотрел на мужичка, потом глянул на мои очки и спросил:
– Ты из пустоты?
– Ну наконец-то! – радостно воскликнул я на фоне шумного оха толпы за спиной.
Акаранкой посмотрел на совершенно успокоившуюся в окружении четырех спин девушку и спросил:
– Ты заберешь ее с собой?
– Может быть, если ты наконец, расскажешь, за что вы хотели ее сжечь.
Маг опустил голову и тихо сказал в пол:
– Мы хотели ее сжечь, чтобы выбросить с нашего мира в пустоту, потому что она – Несносная Ведунья, а им нет места в это мире.
От столба донеслось возмущенное мычание.
– А ты пока молчи! – рыкнул я, ткнув пальцем в столб.
Мычание смолкло.
Маг поднял удивленный взгляд, посмотрел на затихшую Ведунью, перевел взгляд на меня на меня и охреневше спросил.
– Как ты это сделал?… Как ты заставил ее замолчать?
Я на секунду призадумался, как бы объяснить, что раскапывать истину я сам себе землекоп.
– Я дал ее понять, что сейчас будет правильным молчать, поскольку я и без нее докопаюсь до истины и приму решение, которое будет моим, и оно будет правильным. – прожурчал я.
– Вот-вот. – буркнул Акаранкой. – А нам она почему-то этого не дает. У нее врожденное чувство, что правильно, а что нет, то есть, чтобы не пугать глупых людей, что надо, а что не надо делать, чтобы потом не жалеть о содеянном, и не набивать себе шишки и не наживать себе головную боль. Только вот объяснить ей, что если люди не будут набивать себе шишки, они ничему не научаться, у нас не получалось, а не слушать ее тоже не получалось, поскольку она умеет читать людей и говорить в них.
Вот что нам оставалось делать, кроме как с костром отправить ее в пустоту? – виновато закончил он, поднимая глаза от пола. В глазах было знание, что сжигать таких очень больно и жалко, но другого выхода не было. Посмотрев на мои очки, он опустил глаз аи тихо добавил – И зеркала-то на глаза она одевать отказалась.
Мне стало интересно, что ж такого с этими зеркалами?
– Интересно, почему? – спросил я вслух и кивнул Шнырк, в руке которой после моего вопроса появился нож. Шнырк аккуратно спорола повязку, закрывавшую рот ведуньи.
– Пуф! – облегченно сказала ведунья и облизала пухлые губы. Я еще раз посмотрел на ее лицо и подумал, что если бы глаза ее не были черны пугающе чернильной чернотой – была бы просто девочка-красавица.
– Ну я уж думала – все. – тихо сказала она, глядя на меня этими самыми глазами.
– В общем-то почти уже нет, только расскажи мне, почему ты довела людей до жизни такой. – так же тихо ответил я.
– Я… – тихо и жалобно сказала она, опуская глаза. – Я просто не могла смотреть,… точней, не я, а это мир, которым я была, не мог смотреть, как люди делаю неправильности, по глупости своей загоняя себя в клетки и ямы. Мне было легче умереть, чем дать им портить свой, и мой тоже, дом, потому что я думала, что я в этом мире насовсем, и как не хотелось с него уйти, уйти было некуда. – грустно сказала она.
Я вдруг почувствовал себя богом, к которому на исповедь пришли слуги его священники и ждут решения.
– Ясно. – буркнул я, отгоняя это странное ощущение.
Мне на самом деле стало ясно, что она нашла выход и больше не будет. Я посмотрел на Акаранкоя и понял, что мне надо озвучить это понимание.
– Давай договоримся, – пока не уйдем из этого мира, ты будешь делать все, что я скажу.
Она подняла голову. Чернота в ее взгляде разрослась до космически бесконечных размеров, а потом взгляд вдруг стал беззащитным и чернота исчезла, сменившись тусклым лиловым светом раннего рассвета
– Хорошо. Тебе я могу себя доверить. – еле слышно сказала она.
Маги шумно вздохнули и уставились на меня, как на бога.
Я кивнул Шнырк, предоставив ей снимать ведунью со столба, повернулся к помосту спиной и окинул взглядом площадь.
– Так. С этим покончили! – громко гаркнул я в публику, держащую меня в перекрестье взглядов. – Теперь переходим ко второй части выступления, только пока я буду говорить, пусть хозяин во-о-он той оружейной лавки принесет небольшую кольчугу сам-знает-кому, то есть лучшую, а владелец вон того или вон того постоялого двора приведет шесть свежих бегунов заберет пятерых уставших наших.
Найдя глазами трех человек, побежавших через расступавшуюся перед ними толпу, я набрал воздуху и ощутив, как у меня за спиной появилось что-то очень теплое и уютное, сказал:
– Мы, я и мои войны, пришли в это мир не для того, чтобы забрать ее.
По толпе прокатился шорох движений, и я поспешил успокоить публику:
– Я возьму ее с собой, но у нас есть другая цель, и когда я говорил о ней, когда говорил, что на счету каждый маг и каждый человек! Я могу не успеть, и у вас останеться ваша жизнь, и у вас останется ваша сила, но ваша свобода будет под угрозой!
– Ты не тяни, ты толком скажи, в чем дело! – крикнул из толпы дребезжащий старческий голос. Подавив хохот, я сменил роль с революционного агитатора на простого подстрекателя к вооруженному мятежу и зловеще прогудел:
– Маги орков притянули из пустоты двух гномов-перемещателей, чтобы отправить это мир к себе домой. Если у них это получиться, вы окажитесь в том же положении, что и они, когда попали сюда.
– А напугал-то, напугал! – буркнул за спиной кто-то из магов.
– Вот гады!
– Свиньи! – заорали из толпы.
– Поэтому я должен как можно быстрее найти этих гномов, чтобы забрать обратно, а вам лучше готовится к худшему. Может быть, когда я их заберу, будет уже поздно.
Я поймал скомканную кольчужку, которую метнул мне из толпы красномордый лохматый мужик и кивнул двум толстячкам, которые подвели к краю помоста бегунков.
Толпа начала медленно рассасываться.
– Отделение, за мной. – бросил я через плече и спрыгнул в седло.
– Спасибо! – сказал Акаранкой, подходя к краю помоста.
– Не за что. – весело ответил я ему. – Лучше, угости табачком, а то Там его нет, а курить хочется.
Поймав кисет, я посмотрел на усевшееся на спины бодрых бегунков отделение с ведуньей, кивнул магам, собравшимся на краю помоста и вдарил по пятками бегунка.
Люди, расступаясь, провожали нас внимательными взглядами. Когда мы выезжали с площади, я услышал тихий голос Хвата на линкосе:
– «При отсутствии необходимости для решения тактической задачи интегрироваться в полувзвод, усильте подразделение вспомогательными единицами.»
Обернувшись через плече, я увидел, как Ведунья, прикрытая со всех сторон пехотинцами, удивленно посмотрела на Хвата, потом на меня, на Хвата, на Шнырк, на Зару и на Хама. Остановив взгляд на мне, она тихонько вздохнула.
Ее бегун без удара пятками нагнал моего.
Она поймала мою болтавшуюся у бедра руку в теплую и ужасно уютную ладошку и, подержав пару секунд на виду отделения наши сцепленные руки, отпустила.
– И в задницу 224-е отделение! – прогудел Хват в одобрительном хохоте остальных.
«Да я же только подумал…» из объяснений госпитализированного в проктологию экстрасенса
«Ах! Я падаю! Ловите меня, ловите!» Наковальня
– А почему ты хочешь не дать нам это сделать? – контратаковал громила облачком дыма. Я посмотрел на восьмерых разных магов, старательно окуривавших периметр помоста, и подумал, что для сценки «переговоры казацких вожаков о полоненой принцессе» явно не хватает стола с кружками.
Над площадью висела тишина – люди не шевелились, боясь пропустить хоть миг из устроенного мною шоу.
Я вернул взгляд на громилу и громогласно сказал:
– Уважаемый, если ты думаешь, что она внушила мне мысль вам помешать – то да, у меня такая мысль есть и это ее мысль, но сам я пока не решил, мешать вам или как, поскольку вместо того, чтобы объяснить мне, за что вы хотите замучить ребенка, вы на нас нападаете. Поэтому объясняй скорей, пока я не подумал, что вы задумали что-то гадкое, о чем и говорить не хочется.
– А вы что, судьи верховного бога? – скептически осведомился куда-то в воздух, старательно избегая наведения вопросов в меня. Пока я придумывал, что бы ответить, обессиленный мною мужичонка, в которого угодил вопрос седого, прогудел:
– Разуй глаза, Акаранкой! Магия на них не действует, наоборот, они ее исчезают. У них эти… луки. И у него – он осторожно махнул в мою сторону. – зачем-то…не помнишь, зачем?… глаза закрыты зеркалами.
Акаранкой посмотрел на мужичка, потом глянул на мои очки и спросил:
– Ты из пустоты?
– Ну наконец-то! – радостно воскликнул я на фоне шумного оха толпы за спиной.
Акаранкой посмотрел на совершенно успокоившуюся в окружении четырех спин девушку и спросил:
– Ты заберешь ее с собой?
– Может быть, если ты наконец, расскажешь, за что вы хотели ее сжечь.
Маг опустил голову и тихо сказал в пол:
– Мы хотели ее сжечь, чтобы выбросить с нашего мира в пустоту, потому что она – Несносная Ведунья, а им нет места в это мире.
От столба донеслось возмущенное мычание.
– А ты пока молчи! – рыкнул я, ткнув пальцем в столб.
Мычание смолкло.
Маг поднял удивленный взгляд, посмотрел на затихшую Ведунью, перевел взгляд на меня на меня и охреневше спросил.
– Как ты это сделал?… Как ты заставил ее замолчать?
Я на секунду призадумался, как бы объяснить, что раскапывать истину я сам себе землекоп.
– Я дал ее понять, что сейчас будет правильным молчать, поскольку я и без нее докопаюсь до истины и приму решение, которое будет моим, и оно будет правильным. – прожурчал я.
– Вот-вот. – буркнул Акаранкой. – А нам она почему-то этого не дает. У нее врожденное чувство, что правильно, а что нет, то есть, чтобы не пугать глупых людей, что надо, а что не надо делать, чтобы потом не жалеть о содеянном, и не набивать себе шишки и не наживать себе головную боль. Только вот объяснить ей, что если люди не будут набивать себе шишки, они ничему не научаться, у нас не получалось, а не слушать ее тоже не получалось, поскольку она умеет читать людей и говорить в них.
Вот что нам оставалось делать, кроме как с костром отправить ее в пустоту? – виновато закончил он, поднимая глаза от пола. В глазах было знание, что сжигать таких очень больно и жалко, но другого выхода не было. Посмотрев на мои очки, он опустил глаз аи тихо добавил – И зеркала-то на глаза она одевать отказалась.
Мне стало интересно, что ж такого с этими зеркалами?
– Интересно, почему? – спросил я вслух и кивнул Шнырк, в руке которой после моего вопроса появился нож. Шнырк аккуратно спорола повязку, закрывавшую рот ведуньи.
– Пуф! – облегченно сказала ведунья и облизала пухлые губы. Я еще раз посмотрел на ее лицо и подумал, что если бы глаза ее не были черны пугающе чернильной чернотой – была бы просто девочка-красавица.
– Ну я уж думала – все. – тихо сказала она, глядя на меня этими самыми глазами.
– В общем-то почти уже нет, только расскажи мне, почему ты довела людей до жизни такой. – так же тихо ответил я.
– Я… – тихо и жалобно сказала она, опуская глаза. – Я просто не могла смотреть,… точней, не я, а это мир, которым я была, не мог смотреть, как люди делаю неправильности, по глупости своей загоняя себя в клетки и ямы. Мне было легче умереть, чем дать им портить свой, и мой тоже, дом, потому что я думала, что я в этом мире насовсем, и как не хотелось с него уйти, уйти было некуда. – грустно сказала она.
Я вдруг почувствовал себя богом, к которому на исповедь пришли слуги его священники и ждут решения.
– Ясно. – буркнул я, отгоняя это странное ощущение.
Мне на самом деле стало ясно, что она нашла выход и больше не будет. Я посмотрел на Акаранкоя и понял, что мне надо озвучить это понимание.
– Давай договоримся, – пока не уйдем из этого мира, ты будешь делать все, что я скажу.
Она подняла голову. Чернота в ее взгляде разрослась до космически бесконечных размеров, а потом взгляд вдруг стал беззащитным и чернота исчезла, сменившись тусклым лиловым светом раннего рассвета
– Хорошо. Тебе я могу себя доверить. – еле слышно сказала она.
Маги шумно вздохнули и уставились на меня, как на бога.
Я кивнул Шнырк, предоставив ей снимать ведунью со столба, повернулся к помосту спиной и окинул взглядом площадь.
– Так. С этим покончили! – громко гаркнул я в публику, держащую меня в перекрестье взглядов. – Теперь переходим ко второй части выступления, только пока я буду говорить, пусть хозяин во-о-он той оружейной лавки принесет небольшую кольчугу сам-знает-кому, то есть лучшую, а владелец вон того или вон того постоялого двора приведет шесть свежих бегунов заберет пятерых уставших наших.
Найдя глазами трех человек, побежавших через расступавшуюся перед ними толпу, я набрал воздуху и ощутив, как у меня за спиной появилось что-то очень теплое и уютное, сказал:
– Мы, я и мои войны, пришли в это мир не для того, чтобы забрать ее.
По толпе прокатился шорох движений, и я поспешил успокоить публику:
– Я возьму ее с собой, но у нас есть другая цель, и когда я говорил о ней, когда говорил, что на счету каждый маг и каждый человек! Я могу не успеть, и у вас останеться ваша жизнь, и у вас останется ваша сила, но ваша свобода будет под угрозой!
– Ты не тяни, ты толком скажи, в чем дело! – крикнул из толпы дребезжащий старческий голос. Подавив хохот, я сменил роль с революционного агитатора на простого подстрекателя к вооруженному мятежу и зловеще прогудел:
– Маги орков притянули из пустоты двух гномов-перемещателей, чтобы отправить это мир к себе домой. Если у них это получиться, вы окажитесь в том же положении, что и они, когда попали сюда.
– А напугал-то, напугал! – буркнул за спиной кто-то из магов.
– Вот гады!
– Свиньи! – заорали из толпы.
– Поэтому я должен как можно быстрее найти этих гномов, чтобы забрать обратно, а вам лучше готовится к худшему. Может быть, когда я их заберу, будет уже поздно.
Я поймал скомканную кольчужку, которую метнул мне из толпы красномордый лохматый мужик и кивнул двум толстячкам, которые подвели к краю помоста бегунков.
Толпа начала медленно рассасываться.
– Отделение, за мной. – бросил я через плече и спрыгнул в седло.
– Спасибо! – сказал Акаранкой, подходя к краю помоста.
– Не за что. – весело ответил я ему. – Лучше, угости табачком, а то Там его нет, а курить хочется.
Поймав кисет, я посмотрел на усевшееся на спины бодрых бегунков отделение с ведуньей, кивнул магам, собравшимся на краю помоста и вдарил по пятками бегунка.
Люди, расступаясь, провожали нас внимательными взглядами. Когда мы выезжали с площади, я услышал тихий голос Хвата на линкосе:
– «При отсутствии необходимости для решения тактической задачи интегрироваться в полувзвод, усильте подразделение вспомогательными единицами.»
Обернувшись через плече, я увидел, как Ведунья, прикрытая со всех сторон пехотинцами, удивленно посмотрела на Хвата, потом на меня, на Хвата, на Шнырк, на Зару и на Хама. Остановив взгляд на мне, она тихонько вздохнула.
Ее бегун без удара пятками нагнал моего.
Она поймала мою болтавшуюся у бедра руку в теплую и ужасно уютную ладошку и, подержав пару секунд на виду отделения наши сцепленные руки, отпустила.
– И в задницу 224-е отделение! – прогудел Хват в одобрительном хохоте остальных.
«Да я же только подумал…» из объяснений госпитализированного в проктологию экстрасенса
– Одевай! – протянул я ей кольчугу, как только мы перевалили через кольцевой холм, скрывший нас от глаз горожан. – И скажи, как тебя по имени.
Она послушно натянула кольчугу и откинула тихо звякнувший капюшон. Посмотрев в затылок Хама, выехавшего в голову колонны, как только мы покинули город, она сообщила:
– Рядовой Айала Ханши Умэн.
Хам обернулся в седле, чтобы поддержать Заразу, попытавшуюся свалиться со спины бегунка.
– Как-как? – восторженно удивленно спросил Хват.
– Я что, неправильно назвала низший ранг война? – спросила меня Айала, повернув взгляд ко мне.
– Да нет, правильно. – нежно ответил я, внутренне содрогаясь тому, что я увидел в ее глазах. В них ясно читалось, что от меня она добровольно готова получить все, что угодно. Любое слово, любую эмоцию, любое действие.
Я подумал, что это правильно – я обещал ее вытащить с планеты, а она для этого мне полностью доверяет.
Во взгляде появилось, что это не потому, что с планеты, а потому что я.
Я испуганно отвернулся и добавил:
– Только, Йала, ты не рядовой, а специалист, если считать по нашим уровням.
– Ладно. Значит, специалист Айала Ханши Умэн. А вы?
– Старший сержант Харш! – отсалютовал я.
– Капрал Хам!
– Рядовая Зараза!
– Рядовой Хват!
– Рядовой Шнырк!
Йала обернулась посмотреть на Шнырк, глянула на Зару и тихо вздохнув в землю, подняла на меня вопросительный взгляд.
– Не надо, сам знаю – но пусть веселиться, раз хочет. – внятно ответил я.
Она мимолетно коснулась меня, кивнула и уставилась в небо, чему-то улыбаясь.
Через полминуты уютного расслабляющего дорожного молчания Хам доложил:
– Старшой, впереди развилка. Мы направо, налево или прямо?
– А там камешка с надписью не видать? – поинтересовался я, выглядывая из-за его плеча. Дорога, дойдя до опушки леса, отпускала по веточке вправо-влево и уходила в чащу высоченных пушистых иголочками деревьев.
– Какого камешка? – недоуменно спросила Зараза.
Йала, вычитав ответ до того, как я его высказал, согнулась в седле, пытаясь ладошками удержать хохот.
– Ну, на котором написано, что направо извращенно изнасилуют и съедят, налево съедят, и только потом особо извращенно изнасилуют, а прямо лучше не ездить.
Зараза присоединилась к Йале.
– Камешка такого нет, но можно и карту посмотреть. – подсказала, хихикая, Шнырк.
– Тоже верно. – согласился я и оживил в памяти карту. От места падения корабля нас отделяло еще километров тридцать, если по прямой.
Прямая трасса, пробив пяток километров леса, утыкалась в какой-то населенный пункт, и круто сворачивала, по дуге огибая большой каменный массив, у которого и упал корабль. Только огибала она его, уводя налево от села, а корабль упал направо.
Правая же веточка дороги тянулась вдоль леса, огибая его весь и в конце концов, дав гигантский крюк, выходила прямо к месту падения корабля, но давая крюк километров в пятьдесят.
– Прямо. -скомандовал я метрах за двадцать от развилки.
Не сбавляя хода, мы влетели под переплетение крон, спрятавшее нас от лучей солнца.
Я снял очки, спрятал их в карман и показал глаза Йале. Помахав ей бровями, я вернул взгляд на окрестные кусты, а потом ощутил рядом легкую обиду, что не хочу общаться.
Вздохнув, я повернулся к ней и спросил:
– Ты не знаешь, что там за деревня за лесом и что это за горы там дольше?
– Горы – это стена вокруг страны орков. – ответила она. – А деревня… – она закрыла глаза, подержала их закрытыми несколько секунд, открыла их и сказала:
– По-моему, там большое село, которое кормит мага с учениками, что живут в… километре от села. Километре, я правильно произнесла?
Шнырк хмыкнула. Зараза тоже, а потом спросила:
– Кто-нибудь хочет поспорить, что Йале предложат инвертировано-финансовый рекрутный контракт и заберут в департамент особых дел?
– А на что спорим? – весело отозвалась Йала.
– На месячную зарплату. Хотя погоди… Тьфу! С тобой, поспоришь, пожалуй…
Зара звонко рассмеялась. Йала с ней за компанию.
– Да, уж, Касду легче обмануть. – добавил я, когда смех начал затихать. Лес содрогнулся от второго взрыва хохота. Я во взрыве не учавствовал, удостоверившись ролью детонатора, запустившего процесс и скромно потянувшегося за трубочкой попробовать, чем таким меня угостил дружище Акаранкой.
– Харш, а как ты собираешься нас отсюда вытаскивать? – тихо в хохоте спросила Йала.
– Пока не знаю. Например, отберу у орков двоих наших гномов и с их помощью выкину нас отсюда. А ты просто так или почему-то не можешь меня посмотреть?
– Я не просто так. Интересно. – мягко сказала она, а потом я почуял ее присутствие и увидел ее мысль, что прочитать уже записанное в мыслях человека можно, а вот еще не записанные планы – нельзя. Потом она смущенно улыбнулась и я увидел ее мысль, что читая меня, ее приходится показываться самой, а она пока еще не готова к тому, чтобы ее читали.
– Запросто. – буркнул я, отцепляясь от нее и улыбаясь глазами в ее сверкающие смущением, очень нежным, глаза.
Невидимая мягкая ладошка ласково и благодарно погладила меня по щеке.
– Мур! – сказал я и чиркнул зажигалкой. Она вздохнула и шепнула себе под нос:
– Как с тобой легко и просто.
– Вот и мы ему о том же, а он не верит! – подхватила Зараза.
– Так то вам легко, банда! – ласково сказал я дымком. Табачок был хорош. – С хорошими людьми знаете ли, самому хочется по-хорошему. Особенно если не пытаются спилить зубы и когти. А вот попробовали бы вы оказаться на месте моего инструктора, которой по долгу службы полагалось немножко меня воспитывать…
– Что ты с ней сделал, злодей? – с пока еще скрываемым смехом в голосе спросила Зараза.
– Он ее перевоспитал. – серьезно сказала Йала.
Хват с Заразой пару раз неуверенно хихикнули и замолчали, погрузившись в воспоминания о том, как рекрутировали их самих.
Еще пять минут скачки через лес пролетели в молчании, если не считать моего пыхтения трубкой и громких мыслей Зары и Хвата.
Через пять минут лес оборвался так же резко, как и начался, и мы, не останавливаясь, выскочили под лучи солнца.
Колонна, проскочив мост через мелкую речушку с двумя мальчиками с удочками на берегу, влетела в деревню из каменных домишек. Большинство окон было наглухо задраено деревянными щитами.
С площади, видневшейся в паре сотен метров прямо по курсу, доносился шум.
– Опять кого-нибудь спасать! – обречено протянул я.
– Ну если одел на себя бытийность Судьи-Из-Пустоты – носи и не жалуйся. – ответила Йала.
– А кто такой Судья-Из-Пустоты? – спросил я
– И кто тогда я? – спросила Шнырк
– Судья-Из-Пустоты – это существо, которое приходит из пустоты, когда в этом мире люди собираются совершить большую ошибку или большую несправедливость. А ты – один из Пальцев-Из-Пустоты, движением которых Судья-Из-Пустоты вершит свою справедливость. – совершенно серьезно сказала Йала.
Последние слова ее прозвучали в полной тишине, воцарившейся на площади с нашим появлением.
Успев поймать мысль, что Йала не виновата, что легенды Мира Магии почему-то совпадают с боевым уставом конфедеративной пехоты, я улыбнулся этому совпадению и с этой улыбкой обратил свое внимание на площадь.
Пара сотен человек, преимущественно мужчин, заполнявших площадь, дружно бухнулась на колени и завыла, чтобы я их убивал не сразу, а сначала выслушал. Осмотрев крыльцо большого дома, служившего митингу трибуной, я обнаружил на нем троих дородных мужей, особенно неприглядно смотревшихся в роли коленноприклонных просителей.
Глянув на телеги с запряженными в них бегунками, стоящие под крыльцом, я обнаружил на каждой телеге по связанной девушке, окруженной разной съедобной снедью.
– Ну просто сказка! – буркнул я себе под нос и рявкнул: – Всем встать и дорогу мне к крыльцу!
Зараза, уже привычно наложившая на тетиву стрелу, тихо хихикнула.
Я благодарно ей кивнул, подумав, что хорошо, что хоть кто-то понимает, насколько смешная ситуация.
Подумал я, наверно, очень громко, потому что Йала, чуть коснувшись меня, зажала рот ладошкой и согнулась.
Подмигнув ей, я сделал суровое лицо и направил громко пыхтящего бегуна к крыльцу.
– В чем дело? – сурово спросил я самого толстого из трех лохматых и усатых дядек, топтавшихся на крыльце.
– Вы… вы не знаете, господин маг? – удивленно спросил дядька.
Конечно же я не знал. Но признаваться в этом не хотелось, дабы не портит первое благоприятное впечатление о себе.
– Я хочу услышать, что скажешь ты. – сказал я ему облачком дыма и немножко улыбнулся, намекая, что на самом деле я не страшный, а просто во время последнего посещения пластического хирурга вместо него попал к проктологу.
Некоторое время он изучал меня взглядом зеленых глаз, спрятавшихся под густыми бровями. Потом страх из его взгляда исчез, сменившись решимостью. Он раздул ноздри мясистого носа и решительно прогудел:
– Господин, сколько мы себя помним – рядом живет черный маг с учениками, который защищает нас от орков, и которого мы кормим. А кроме того, раз в год мы отсылаем ему пять девушек, которых больше не видим.
А сегодня, когда пришла пора очередной отправки, мы почему-то не захотели отправлять ему ни еду, ни девушек.
Он замолчал, ожидая, что я ему скажу.
– И правильно. – брякнул я. И задал вопрос, который у меня возникал каждый раз, когда я слышал, что кто-то где-то видел «черных магов» – А что в нем такого черного? Они редко умываются?
– Он их пытает… – тихо сказала Йала, болезненно морщась в землю. – Он их, гад, пытает, и так тренирует и оттачивает свою силу и силу своих учеников…
Перестав морщится, она посмотрела в меня и буднично, как выкинуть мусор, попросила:
– Слушай, убей его пожалуйста.
Здоровяк перевел шокированный взгляд с меня на Йалу и обратно.
– Уговорила. – сказал я и обратил внимание на старосту, залезая в роль злобного пакостника.
– А где он, говоришь, поселился-то? – спросил я голосом бабы-яги [7], разговаривающей с добрым молодцем, которым она собирается позавтракать.
Здоровяк вздрогнул от моего голоса, шумно вздохнул и махнул рукой по улочке, начинавшейся справа от крыльца.
– Там, там, господин. Выедете за дома, переедете речку и увидите столбы у дороги, а за ними шагах в пятистах – замок за заборчиком. Только… они сказали – кто за столбы зайдет, тот умрет.
– Ну-ну. – пообещал я, скорчил злобную усмешку и протянул зловещим голосом Лиха Одноглазого [8], собирающегося принять участие в армейских учениях: – А сколько их там?
– Сам и три ученика. – сообщил староста, поворачиваясь, чтобы стоять ко мне лицом несмотря на то, что я уже ехал.
– Маловато будет! – жизнерадостно воскликнул я и скрылся от него за углом.
Она послушно натянула кольчугу и откинула тихо звякнувший капюшон. Посмотрев в затылок Хама, выехавшего в голову колонны, как только мы покинули город, она сообщила:
– Рядовой Айала Ханши Умэн.
Хам обернулся в седле, чтобы поддержать Заразу, попытавшуюся свалиться со спины бегунка.
– Как-как? – восторженно удивленно спросил Хват.
– Я что, неправильно назвала низший ранг война? – спросила меня Айала, повернув взгляд ко мне.
– Да нет, правильно. – нежно ответил я, внутренне содрогаясь тому, что я увидел в ее глазах. В них ясно читалось, что от меня она добровольно готова получить все, что угодно. Любое слово, любую эмоцию, любое действие.
Я подумал, что это правильно – я обещал ее вытащить с планеты, а она для этого мне полностью доверяет.
Во взгляде появилось, что это не потому, что с планеты, а потому что я.
Я испуганно отвернулся и добавил:
– Только, Йала, ты не рядовой, а специалист, если считать по нашим уровням.
– Ладно. Значит, специалист Айала Ханши Умэн. А вы?
– Старший сержант Харш! – отсалютовал я.
– Капрал Хам!
– Рядовая Зараза!
– Рядовой Хват!
– Рядовой Шнырк!
Йала обернулась посмотреть на Шнырк, глянула на Зару и тихо вздохнув в землю, подняла на меня вопросительный взгляд.
– Не надо, сам знаю – но пусть веселиться, раз хочет. – внятно ответил я.
Она мимолетно коснулась меня, кивнула и уставилась в небо, чему-то улыбаясь.
Через полминуты уютного расслабляющего дорожного молчания Хам доложил:
– Старшой, впереди развилка. Мы направо, налево или прямо?
– А там камешка с надписью не видать? – поинтересовался я, выглядывая из-за его плеча. Дорога, дойдя до опушки леса, отпускала по веточке вправо-влево и уходила в чащу высоченных пушистых иголочками деревьев.
– Какого камешка? – недоуменно спросила Зараза.
Йала, вычитав ответ до того, как я его высказал, согнулась в седле, пытаясь ладошками удержать хохот.
– Ну, на котором написано, что направо извращенно изнасилуют и съедят, налево съедят, и только потом особо извращенно изнасилуют, а прямо лучше не ездить.
Зараза присоединилась к Йале.
– Камешка такого нет, но можно и карту посмотреть. – подсказала, хихикая, Шнырк.
– Тоже верно. – согласился я и оживил в памяти карту. От места падения корабля нас отделяло еще километров тридцать, если по прямой.
Прямая трасса, пробив пяток километров леса, утыкалась в какой-то населенный пункт, и круто сворачивала, по дуге огибая большой каменный массив, у которого и упал корабль. Только огибала она его, уводя налево от села, а корабль упал направо.
Правая же веточка дороги тянулась вдоль леса, огибая его весь и в конце концов, дав гигантский крюк, выходила прямо к месту падения корабля, но давая крюк километров в пятьдесят.
– Прямо. -скомандовал я метрах за двадцать от развилки.
Не сбавляя хода, мы влетели под переплетение крон, спрятавшее нас от лучей солнца.
Я снял очки, спрятал их в карман и показал глаза Йале. Помахав ей бровями, я вернул взгляд на окрестные кусты, а потом ощутил рядом легкую обиду, что не хочу общаться.
Вздохнув, я повернулся к ней и спросил:
– Ты не знаешь, что там за деревня за лесом и что это за горы там дольше?
– Горы – это стена вокруг страны орков. – ответила она. – А деревня… – она закрыла глаза, подержала их закрытыми несколько секунд, открыла их и сказала:
– По-моему, там большое село, которое кормит мага с учениками, что живут в… километре от села. Километре, я правильно произнесла?
Шнырк хмыкнула. Зараза тоже, а потом спросила:
– Кто-нибудь хочет поспорить, что Йале предложат инвертировано-финансовый рекрутный контракт и заберут в департамент особых дел?
– А на что спорим? – весело отозвалась Йала.
– На месячную зарплату. Хотя погоди… Тьфу! С тобой, поспоришь, пожалуй…
Зара звонко рассмеялась. Йала с ней за компанию.
– Да, уж, Касду легче обмануть. – добавил я, когда смех начал затихать. Лес содрогнулся от второго взрыва хохота. Я во взрыве не учавствовал, удостоверившись ролью детонатора, запустившего процесс и скромно потянувшегося за трубочкой попробовать, чем таким меня угостил дружище Акаранкой.
– Харш, а как ты собираешься нас отсюда вытаскивать? – тихо в хохоте спросила Йала.
– Пока не знаю. Например, отберу у орков двоих наших гномов и с их помощью выкину нас отсюда. А ты просто так или почему-то не можешь меня посмотреть?
– Я не просто так. Интересно. – мягко сказала она, а потом я почуял ее присутствие и увидел ее мысль, что прочитать уже записанное в мыслях человека можно, а вот еще не записанные планы – нельзя. Потом она смущенно улыбнулась и я увидел ее мысль, что читая меня, ее приходится показываться самой, а она пока еще не готова к тому, чтобы ее читали.
– Запросто. – буркнул я, отцепляясь от нее и улыбаясь глазами в ее сверкающие смущением, очень нежным, глаза.
Невидимая мягкая ладошка ласково и благодарно погладила меня по щеке.
– Мур! – сказал я и чиркнул зажигалкой. Она вздохнула и шепнула себе под нос:
– Как с тобой легко и просто.
– Вот и мы ему о том же, а он не верит! – подхватила Зараза.
– Так то вам легко, банда! – ласково сказал я дымком. Табачок был хорош. – С хорошими людьми знаете ли, самому хочется по-хорошему. Особенно если не пытаются спилить зубы и когти. А вот попробовали бы вы оказаться на месте моего инструктора, которой по долгу службы полагалось немножко меня воспитывать…
– Что ты с ней сделал, злодей? – с пока еще скрываемым смехом в голосе спросила Зараза.
– Он ее перевоспитал. – серьезно сказала Йала.
Хват с Заразой пару раз неуверенно хихикнули и замолчали, погрузившись в воспоминания о том, как рекрутировали их самих.
Еще пять минут скачки через лес пролетели в молчании, если не считать моего пыхтения трубкой и громких мыслей Зары и Хвата.
Через пять минут лес оборвался так же резко, как и начался, и мы, не останавливаясь, выскочили под лучи солнца.
Колонна, проскочив мост через мелкую речушку с двумя мальчиками с удочками на берегу, влетела в деревню из каменных домишек. Большинство окон было наглухо задраено деревянными щитами.
С площади, видневшейся в паре сотен метров прямо по курсу, доносился шум.
– Опять кого-нибудь спасать! – обречено протянул я.
– Ну если одел на себя бытийность Судьи-Из-Пустоты – носи и не жалуйся. – ответила Йала.
– А кто такой Судья-Из-Пустоты? – спросил я
– И кто тогда я? – спросила Шнырк
– Судья-Из-Пустоты – это существо, которое приходит из пустоты, когда в этом мире люди собираются совершить большую ошибку или большую несправедливость. А ты – один из Пальцев-Из-Пустоты, движением которых Судья-Из-Пустоты вершит свою справедливость. – совершенно серьезно сказала Йала.
Последние слова ее прозвучали в полной тишине, воцарившейся на площади с нашим появлением.
Успев поймать мысль, что Йала не виновата, что легенды Мира Магии почему-то совпадают с боевым уставом конфедеративной пехоты, я улыбнулся этому совпадению и с этой улыбкой обратил свое внимание на площадь.
Пара сотен человек, преимущественно мужчин, заполнявших площадь, дружно бухнулась на колени и завыла, чтобы я их убивал не сразу, а сначала выслушал. Осмотрев крыльцо большого дома, служившего митингу трибуной, я обнаружил на нем троих дородных мужей, особенно неприглядно смотревшихся в роли коленноприклонных просителей.
Глянув на телеги с запряженными в них бегунками, стоящие под крыльцом, я обнаружил на каждой телеге по связанной девушке, окруженной разной съедобной снедью.
– Ну просто сказка! – буркнул я себе под нос и рявкнул: – Всем встать и дорогу мне к крыльцу!
Зараза, уже привычно наложившая на тетиву стрелу, тихо хихикнула.
Я благодарно ей кивнул, подумав, что хорошо, что хоть кто-то понимает, насколько смешная ситуация.
Подумал я, наверно, очень громко, потому что Йала, чуть коснувшись меня, зажала рот ладошкой и согнулась.
Подмигнув ей, я сделал суровое лицо и направил громко пыхтящего бегуна к крыльцу.
– В чем дело? – сурово спросил я самого толстого из трех лохматых и усатых дядек, топтавшихся на крыльце.
– Вы… вы не знаете, господин маг? – удивленно спросил дядька.
Конечно же я не знал. Но признаваться в этом не хотелось, дабы не портит первое благоприятное впечатление о себе.
– Я хочу услышать, что скажешь ты. – сказал я ему облачком дыма и немножко улыбнулся, намекая, что на самом деле я не страшный, а просто во время последнего посещения пластического хирурга вместо него попал к проктологу.
Некоторое время он изучал меня взглядом зеленых глаз, спрятавшихся под густыми бровями. Потом страх из его взгляда исчез, сменившись решимостью. Он раздул ноздри мясистого носа и решительно прогудел:
– Господин, сколько мы себя помним – рядом живет черный маг с учениками, который защищает нас от орков, и которого мы кормим. А кроме того, раз в год мы отсылаем ему пять девушек, которых больше не видим.
А сегодня, когда пришла пора очередной отправки, мы почему-то не захотели отправлять ему ни еду, ни девушек.
Он замолчал, ожидая, что я ему скажу.
– И правильно. – брякнул я. И задал вопрос, который у меня возникал каждый раз, когда я слышал, что кто-то где-то видел «черных магов» – А что в нем такого черного? Они редко умываются?
– Он их пытает… – тихо сказала Йала, болезненно морщась в землю. – Он их, гад, пытает, и так тренирует и оттачивает свою силу и силу своих учеников…
Перестав морщится, она посмотрела в меня и буднично, как выкинуть мусор, попросила:
– Слушай, убей его пожалуйста.
Здоровяк перевел шокированный взгляд с меня на Йалу и обратно.
– Уговорила. – сказал я и обратил внимание на старосту, залезая в роль злобного пакостника.
– А где он, говоришь, поселился-то? – спросил я голосом бабы-яги [7], разговаривающей с добрым молодцем, которым она собирается позавтракать.
Здоровяк вздрогнул от моего голоса, шумно вздохнул и махнул рукой по улочке, начинавшейся справа от крыльца.
– Там, там, господин. Выедете за дома, переедете речку и увидите столбы у дороги, а за ними шагах в пятистах – замок за заборчиком. Только… они сказали – кто за столбы зайдет, тот умрет.
– Ну-ну. – пообещал я, скорчил злобную усмешку и протянул зловещим голосом Лиха Одноглазого [8], собирающегося принять участие в армейских учениях: – А сколько их там?
– Сам и три ученика. – сообщил староста, поворачиваясь, чтобы стоять ко мне лицом несмотря на то, что я уже ехал.
– Маловато будет! – жизнерадостно воскликнул я и скрылся от него за углом.
«Ах! Я падаю! Ловите меня, ловите!» Наковальня
Пролетев деревню, мы переехали мостик и остановились в двадцати шагах от двух каменных черных столбов. Травка, густо тянувшаяся от берега речки, за столбами резко обрывалась, оголяя голую каменистую растрескавшуюся землю.
– Старш, а если мы их того, то этих потом орки не того? – поинтересовалась Шнырк.
– Не того. Если орки прыгнут, то им будет не до того, а если не прыгнут, то орков, боюсь, самих того. А жаль. Милые, наверно, зверюшки.
– Милые. – подтвердила Йала. – А что мы будем делать с магами?
Я задумался, сочиняя достойный колдунов-насильников план мщения, который учитывал необходимость прохождения местности, зараженной каким-то убивательным биополем. Поняв, что соответствующая подготовка есть только у меня, я сообщил Йале:
– Тебе – стоять и быть на связи, только осторожно, чтобы не запеленговали и не бабахнули каким-нибудь Великим Жопонаголовунатягивателем по тебе вместо меня.
– Не бойся. – улыбнулась она. – С того момента, как я стала с вами, я – человек пустоты и магия этого мира мне… по фигу.
– Ура! – сказал я, спешиваясь и убирая трубку в карман. – Тогда ты отслеживаешь, как у меня пойдут дела, а я пойду прогуляюсь пешочком до ворот, чтобы они поняли, что их ждет и обосрались. А потом вы меня догоняете и… как это… своими движениями справедливо топите их в их дерьме.
– Старш, а почему бы нам не всем вместе? – спросила Шнырк.
– Потому что в не такие страшные, как я. – широко осклабился я уже на ходу к воротам.
Заняв позицию в метре от них, я осторожно коснулся плескавшегося за ними смертного ужаса, начавшего исчезать от моего прикосновения и вспомнил родную речь, подзабывшуюся под валом обрушившихся на меня лингвоимплантаций. Потом задрал морду к небу и рявкнул себе команду:
– С места с песней МАРШ!!!!!
Левая нога послушно взлетела на тридцать сантиметров от земли, кулак правой руки рванул к пряжке ремня, а левая до хруста улетела назад. Одновременно я с громкостью, старательностью и распиздяйтельностю полкового запевалы заревел:
– ПРИ ЛУЖКЕ-ЛУЖКЕ-ЛУЖКЕ!!!!!!
КОНОПЛЯНОМ ПОЛЕ!!!!
В ДОЛБАНУТОМ ТАБУНЕ!!!!!!
КОНЬ!!!!! ГУЛЯЛ НА ВОЛЕ!!!!!!
К началу первого куплета на меня попробовала упасть смертная ужасть, говорящая, что мне надо немедленно перестать дышать, думать, стучать сердцем и шевелиться. Вбивая подкованные каблуки сапог в каменистую почву так, чтобы эта почва содрогалась, я зажмурился от удовольствия и отбросил эту ужасть валом распиздяйского веселья, вылетающего из меня со словами:
– ТЫ КУРИ-КУРИ, МОЙ КОНЬ!!!!!!!!
ПОКА НЕ СПОЙМАЮ!!!!!!!
А СПОЙМАЮ – ЗАУЗДАЮ!!!!!
КОЖАНОЙ УЗДОЮ!!!!!
Ужасть исчезла, а на ее место пришла смертная тоска, быстро сдавшаяся очередному воплю:
– ВОТ ПОЙМАЛ ПАРЕНЬ КОНЯ!!!!!!!
ПОРВАННОЙ УЗДОЮ!!!!!
СТУКНУЛ ЯЙЦАМИ В БОКА!!!!!!!
КОНЬ ЛЕТЕЛ СТРЕЛОЮ!!!!!!
Земля передо мной вздыбилась, собираясь обрушиться и погрести меня под собой. Проигнорировав эту галлюцинацию, я бодро замаршировал в земляную стену, выкрикивая:
– КОНЬ ЗАЯКОРИЛСЯ!!!!
ДРЫГНУЛ КОПЫТАМИ!!!!!
ЧТОБЫ ВЫШЛА СОЧНА ДЕВА!!!!!!
С КРУПНЫМИ ГРУДЯМИ!!!!!
Земляная стена исчезла, сменившись хлынувшим дождиком из молний. Насладившись фейерверком, я пошел дальше со словами:
– НО НЕ ВЫШЛА СОЧНА ДЕВА!!!!!
ВЫШЛА ЕЕ МАТЕРЬ!!!!
ИДЕШЬ НА ХУЙ, ЗЛОБНЫЙ БЛЯДЬ?!?!?!
ПОЖАЛУЙТЕ В ХАТУ!!!!!
А Я В ХАТУ НЕ ПОЙДУ!!!!!
ПОЙДУ ВО СВЕТЛИЦУ!!!
РАЗБУЖУ Я КРЕПКИМ СНОМ!!!!
СПЯЩУЮ ДЕВИЦУ!!!!
Дождик из молний прекратился. Из окна замка в мою сторону полетела стайка железяк. С ласковой мыслью, что левитации не существует, я им пропел:
– А ДЕВИЦА НЕ СПАЛА!!!!!
ПАРНЯ ПОДЖИДАЛА!!!!!!
I??II A EIEEO CAA?AAEA!!!!!
E?AIEI CANINAEA!!!!!!!!
Из замка донеся истошный вопль и что-то черное мелькнуло, пролетая из окна.
Никаких других неприятностей на меня не упало, но чисто для собственного удовольствия я допел:
– А НАУТРО ВСЕ СЕЛО!!!!!!
ВСЕ СЕЛО УЗНАЛО!!!!!
ЧТО КАЗАЧКА КАЗАКА!!!!!
НАСМЕРТЬ ЗАЕБАЛА!!!!!
Отпечатав еще три шага, я встал и прислушался.
Вокруг звенела тишина, до смерти перепуганная моим показательным выступлением.
Посмотрев на калитку в воротах, гостеприимно распахнутую в десятке шагов от меня, я обернулся к отделению, пялящемуся на меня от столбов.
Махнув им рукой, я повернулся к калитке и прислушался, что за забором. За забором было тихо. Я повернулся на топот лап, мимолетно глянул на восторженные лица пехотинцев и остановил взгляд на истерично рыдающей Айале, заботливо поддерживаемой в седле Зарой и Шнырк. Айала, подпрыгивая на спине бегуна от хохота колотила руками по всему, что под них попадалось.
– И давно это с ней? – спросил я, пряча под серьезное лицо готовый ринуться из меня такой же хохот.
– С первого куплета. – тихо сказала Зараза и подумав, добавила: – Ну старшой, ты даешь. Жаль, камеры не было снять это зрелище.
– Ничего… – сквозь смех выдавила Айала. – Он… он тебе повторит с переводом… – сказала она, вытирая слезы.
Я мысленно прокрутил свою психологическую атаку, пытаясь понять, причем тут перевод. Сопоставив текст с событиями, я тоже расхохотался.
Просмеявшись, я достал трубочку, запалил ее и не упустив повода получить удовольствие от прикосновения к Айале, с сочувствующим лицом и похлопал ее по коленке.
Смахнув с лица вместе со слезами остатки истерики, она беспомощно и нежно мне улыбнулась. Улыбнувшись в ответ, я подумал, что уже люблю, искренне и по братски, это природное явление, принявшее форму молодой девушки, а вслух сказал:
– Отделение, боевое построение: Зара-Шнырк для эрекции, Хват-Хам для кастрации, а мы с тыла для всего остального. Пошли посмотрим, понравилась ли песенка господам магам.
Шнырк с целящейся из-под мышки Зарой влетели в калитку. Сразу вслед за ними залетели Хват и целящийся поверх его головы Хам. Подождав секунду и не услышав во дворе радостных воплей по поводу таких дорогих гостей, я приглашающе кивнул Айале и не спеша зашел в калитку.
– Старш, а если мы их того, то этих потом орки не того? – поинтересовалась Шнырк.
– Не того. Если орки прыгнут, то им будет не до того, а если не прыгнут, то орков, боюсь, самих того. А жаль. Милые, наверно, зверюшки.
– Милые. – подтвердила Йала. – А что мы будем делать с магами?
Я задумался, сочиняя достойный колдунов-насильников план мщения, который учитывал необходимость прохождения местности, зараженной каким-то убивательным биополем. Поняв, что соответствующая подготовка есть только у меня, я сообщил Йале:
– Тебе – стоять и быть на связи, только осторожно, чтобы не запеленговали и не бабахнули каким-нибудь Великим Жопонаголовунатягивателем по тебе вместо меня.
– Не бойся. – улыбнулась она. – С того момента, как я стала с вами, я – человек пустоты и магия этого мира мне… по фигу.
– Ура! – сказал я, спешиваясь и убирая трубку в карман. – Тогда ты отслеживаешь, как у меня пойдут дела, а я пойду прогуляюсь пешочком до ворот, чтобы они поняли, что их ждет и обосрались. А потом вы меня догоняете и… как это… своими движениями справедливо топите их в их дерьме.
– Старш, а почему бы нам не всем вместе? – спросила Шнырк.
– Потому что в не такие страшные, как я. – широко осклабился я уже на ходу к воротам.
Заняв позицию в метре от них, я осторожно коснулся плескавшегося за ними смертного ужаса, начавшего исчезать от моего прикосновения и вспомнил родную речь, подзабывшуюся под валом обрушившихся на меня лингвоимплантаций. Потом задрал морду к небу и рявкнул себе команду:
– С места с песней МАРШ!!!!!
Левая нога послушно взлетела на тридцать сантиметров от земли, кулак правой руки рванул к пряжке ремня, а левая до хруста улетела назад. Одновременно я с громкостью, старательностью и распиздяйтельностю полкового запевалы заревел:
– ПРИ ЛУЖКЕ-ЛУЖКЕ-ЛУЖКЕ!!!!!!
КОНОПЛЯНОМ ПОЛЕ!!!!
В ДОЛБАНУТОМ ТАБУНЕ!!!!!!
КОНЬ!!!!! ГУЛЯЛ НА ВОЛЕ!!!!!!
К началу первого куплета на меня попробовала упасть смертная ужасть, говорящая, что мне надо немедленно перестать дышать, думать, стучать сердцем и шевелиться. Вбивая подкованные каблуки сапог в каменистую почву так, чтобы эта почва содрогалась, я зажмурился от удовольствия и отбросил эту ужасть валом распиздяйского веселья, вылетающего из меня со словами:
– ТЫ КУРИ-КУРИ, МОЙ КОНЬ!!!!!!!!
ПОКА НЕ СПОЙМАЮ!!!!!!!
А СПОЙМАЮ – ЗАУЗДАЮ!!!!!
КОЖАНОЙ УЗДОЮ!!!!!
Ужасть исчезла, а на ее место пришла смертная тоска, быстро сдавшаяся очередному воплю:
– ВОТ ПОЙМАЛ ПАРЕНЬ КОНЯ!!!!!!!
ПОРВАННОЙ УЗДОЮ!!!!!
СТУКНУЛ ЯЙЦАМИ В БОКА!!!!!!!
КОНЬ ЛЕТЕЛ СТРЕЛОЮ!!!!!!
Земля передо мной вздыбилась, собираясь обрушиться и погрести меня под собой. Проигнорировав эту галлюцинацию, я бодро замаршировал в земляную стену, выкрикивая:
– КОНЬ ЗАЯКОРИЛСЯ!!!!
ДРЫГНУЛ КОПЫТАМИ!!!!!
ЧТОБЫ ВЫШЛА СОЧНА ДЕВА!!!!!!
С КРУПНЫМИ ГРУДЯМИ!!!!!
Земляная стена исчезла, сменившись хлынувшим дождиком из молний. Насладившись фейерверком, я пошел дальше со словами:
– НО НЕ ВЫШЛА СОЧНА ДЕВА!!!!!
ВЫШЛА ЕЕ МАТЕРЬ!!!!
ИДЕШЬ НА ХУЙ, ЗЛОБНЫЙ БЛЯДЬ?!?!?!
ПОЖАЛУЙТЕ В ХАТУ!!!!!
А Я В ХАТУ НЕ ПОЙДУ!!!!!
ПОЙДУ ВО СВЕТЛИЦУ!!!
РАЗБУЖУ Я КРЕПКИМ СНОМ!!!!
СПЯЩУЮ ДЕВИЦУ!!!!
Дождик из молний прекратился. Из окна замка в мою сторону полетела стайка железяк. С ласковой мыслью, что левитации не существует, я им пропел:
– А ДЕВИЦА НЕ СПАЛА!!!!!
ПАРНЯ ПОДЖИДАЛА!!!!!!
I??II A EIEEO CAA?AAEA!!!!!
E?AIEI CANINAEA!!!!!!!!
Из замка донеся истошный вопль и что-то черное мелькнуло, пролетая из окна.
Никаких других неприятностей на меня не упало, но чисто для собственного удовольствия я допел:
– А НАУТРО ВСЕ СЕЛО!!!!!!
ВСЕ СЕЛО УЗНАЛО!!!!!
ЧТО КАЗАЧКА КАЗАКА!!!!!
НАСМЕРТЬ ЗАЕБАЛА!!!!!
Отпечатав еще три шага, я встал и прислушался.
Вокруг звенела тишина, до смерти перепуганная моим показательным выступлением.
Посмотрев на калитку в воротах, гостеприимно распахнутую в десятке шагов от меня, я обернулся к отделению, пялящемуся на меня от столбов.
Махнув им рукой, я повернулся к калитке и прислушался, что за забором. За забором было тихо. Я повернулся на топот лап, мимолетно глянул на восторженные лица пехотинцев и остановил взгляд на истерично рыдающей Айале, заботливо поддерживаемой в седле Зарой и Шнырк. Айала, подпрыгивая на спине бегуна от хохота колотила руками по всему, что под них попадалось.
– И давно это с ней? – спросил я, пряча под серьезное лицо готовый ринуться из меня такой же хохот.
– С первого куплета. – тихо сказала Зараза и подумав, добавила: – Ну старшой, ты даешь. Жаль, камеры не было снять это зрелище.
– Ничего… – сквозь смех выдавила Айала. – Он… он тебе повторит с переводом… – сказала она, вытирая слезы.
Я мысленно прокрутил свою психологическую атаку, пытаясь понять, причем тут перевод. Сопоставив текст с событиями, я тоже расхохотался.
Просмеявшись, я достал трубочку, запалил ее и не упустив повода получить удовольствие от прикосновения к Айале, с сочувствующим лицом и похлопал ее по коленке.
Смахнув с лица вместе со слезами остатки истерики, она беспомощно и нежно мне улыбнулась. Улыбнувшись в ответ, я подумал, что уже люблю, искренне и по братски, это природное явление, принявшее форму молодой девушки, а вслух сказал:
– Отделение, боевое построение: Зара-Шнырк для эрекции, Хват-Хам для кастрации, а мы с тыла для всего остального. Пошли посмотрим, понравилась ли песенка господам магам.
Шнырк с целящейся из-под мышки Зарой влетели в калитку. Сразу вслед за ними залетели Хват и целящийся поверх его головы Хам. Подождав секунду и не услышав во дворе радостных воплей по поводу таких дорогих гостей, я приглашающе кивнул Айале и не спеша зашел в калитку.