Сьюзанн Жаклин. Долина кукол

   — Нет, но…
   — Этого для меня уже достаточно. Дай мне только шанс.
   — Эй! — крикнул, высунувшись из машины, Джино. — Кончай треп, поцелуй ее и пожелай спокойной ночи!
   Наклонившись, Аллен легко поцеловал ее.
   — Заеду за тобой завтра вечером, в половине восьмого. — Он повернулся и сбежал вниз по ступенькам.
   Она стояла, вся дрожа от холода, провожая машину взглядом.
   Если Ронни Вульф напечатает о них в газете, ему придется давать потом опровержение. Она взбежала по лестнице к своей комнате. К двери был прикреплен белый конверт. Детским почерком печатными буквами было написано: «Разбуди меня в какое угодно время. Дело срочное! Нили».
   Анна посмотрела на часы. Уже два часа ночи. Но слова «Дело срочное!» были подчеркнуты. Медленно спустившись по лестнице, она осторожно постучала, не особенно надеясь, что Нили услышит ее. До ее слуха донесся скрип кровати, и тут же под дверью появилась полоска света. Открыв ей дверь, Нили спросонок терла глаза.
   — Слушай, сколько сейчас времени?
   — Много, но ты написала «срочно».
   — Да, да. Входи.
   — А до завтра нельзя подождать? Я тоже страшно устала, Нили.
   — Я уже совсем проснулась. И я замерзаю! — Нили переступала с ноги на ногу на холодном полу. Анна прошла за нею в комнату, и Нили бросилась в постель, закутавшись в одеяло. Подтянув колени к подбородку, она улыбнулась.
   — Ну, угадай, что у меня!
   — Нили, либо говори, либо я ухожу спать.
   — Нас включили в это шоу!
   — Прекрасно! А сейчас, Нили, если не возражаешь, мне нужно…
   — Вот это да! «Прекрасно»? И спокойной ночи? И это сейчас, когда у меня произошло самое главное в жизни? Мы прорвались в «Небесный Хит», а ты отмахиваешься от такой новости?
   — Я в восторге от нее. — Анна пыталась говорить с энтузиазмом. — Просто дело в том, что сегодня у меня был ужасный вечер.
   На лице Нили отразился неподдельный интерес.
   — А что случилось? Аллен захотел слинять или что?
   — Нет, он попросил моей руки.
   — Что же тут ужасного?
   — Я не хочу выходить за него.
   — Так скажи ему об этом.
   — Сказала, но он и слушать меня не хочет. Нили пожала плечами.
   — Скажи еще раз завтра.
   — Но завтра об этом будет написано в газетах. Нили непонимающе посмотрела на нее.
   — Анна, ты опять ведешь себя как-то чудно. Чего ради в газетах станут писать, что ты выходишь замуж за какого-то суетливого мелкого страхового агента?
   — Потому что этот суетливый мелкий страховой агент — миллионер.
   Когда до Нили наконец дошло, она пришла в исступление.
   — Анна! — выскочив из постели, она закружилась по комнате в бешеном танце. — Анна! Значит, ты добилась!
   — Но, Нили… Я не люблю Аллена!
   — С такими деньгами полюбить его будет нетрудно.
   — Но я не хочу ни выходить замуж, ни бросать свою работу. Впервые в жизни я стою на своих собственных ногах и не собираюсь отказываться от этого. Всего два месяца, как обрела свободу…
   — «Свободу»! И ты называешь это свободой? — взвизгнула Нили. — Жить в спальне-прихожей, вскакивать в семь утра и мчаться в контору, обедать в аптеке, ну, может, еще изредка заваливаться в «21» с Бэллами и его клиентом и мерзнуть в этом черном шелковом пальто? Хочешь сохранить свою свободу ради всего этого великолепия? Завтра уже первое ноября. Подожди-ка до января — февраля. Ну-у, в феврале в Нью-Йорке великолепно! Сплошная грязь и слякоть. Тогда эта маленькая противная батарея покажется тебе угольком. Так от чего же ты отказываешься? Ну, скажи, скажи мне!
   — От своей индивидуальности, может быть, от своего будущего, от всей своей жизни. Отказываюсь, еще не начав толком жить. Нили, в нашей семье никогда ни с кем ничего не происходило. Они выходили замуж, заводили детей, и на этом — все. А я хочу, чтобы со мной что-то произошло. Хочу пережить и прочувствовать это, хочу…
   — Так ведь уже произошло! — воскликнула Нили. — Только тебе сразу же выпал самый крупный выигрыш. Ты недовольна тем, что тебе не придется годами ишачить и гнуть горб, носить туфли за шесть долларов и одежду, какая подешевле? Анна, если ты упустишь этот шанс сейчас, второго такого уже не будет. Ты что, думаешь, когда тебе осточертеет играть роль секретарши, на сцене вдруг появится другой миллионер и скажет: «О'кей, Анна, тебе пора замуж»? Ха-ха!
   — Я не ищу богатых женихов. Это не существенно. Нили усмехнулась.
   — Ты просто никогда не была бедной.
   — Нили… послушай меня, попробую тебе объяснить. Вот сейчас ты в восторге от того, что тебя включили в «Небесный Хит». Допустим, проходит несколько недель репетиций, и неожиданно в твоей судьбе появляется некто наподобие Аллена, просит твоей руки и настаивает, чтобы ты и думать забыла о своей программе, которая еще и не начиналась. Ты согласилась бы?
   — Согласилась бы я? Да с такой скоростью, что у тебя голова бы кругом пошла. Слушай, предположим, у меня настоящий талант. И, предположим, в один прекрасный день мне выпадет шанс доказать это. Если я буду упираться несколько лет, чего я этим добьюсь? Денег, положения в обществе и уважения к себе. И ничего больше. И на это у меня уйдут долгие годы каторжного труда. А Аллен преподносит тебе все это на серебряном блюде.
   Анна не верила своим ушам. Нили, без всякой косметики на лице выглядящая моложе своих семнадцати лет, судит обо всем с таким цинизмом. Она направилась к двери. Она слишком устала, чтобы спорить.
   — Спокойной ночи, Нили. Поговорим об этом завтра.
   — Не о чем тут говорить. Ты выходишь за него, и все тут! Может быть, и я стану жить так же, как ты, если «Небесный Хит» прогремит.

октябрь 1945

   Когда будильник наконец отзвенел, Анна проснулась с привычным ощущением, что все у нее обстоит как нельзя лучше. Она потянулась и, пробудившись окончательно, почувствовала, как ее словно кольнуло. Что-то явно было не так…
   Аллен! Вчерашний вечер! Ронни Вульф! Тревога ее сменилась на гнев. Ведь она сделала все, что от нее зависело. Сколько же существует способов говорить «нет»?
   Она быстро оделась. Сразу же, как только придет на работу, она позвонит Аллену. Покончит с этим раз и навсегда.
   Когда она пришла, в холле их конторы стояло несколько человек. Они расступились, пропуская ее. Внезапно один из них воскликнул:
   — Эй, да это же она!
   Ослепительно засверкали фотовспышки, посыпались вопросы. В этой сумятице она расслышала фамилию Аллена. Анна с трудом протиснулась, но они последовали за нею в контору, обращаясь к ней по имени. Все это напомнило ей один из детских кошмаров, когда за ней гнались, а помочь было некому.
   Секретарь по приему посетителей улыбалась! Младшая секретарша и мисс Стейнберг — тоже! Наконец она подошла к своему столу и встала за ним, вся в окружении людей, но совершенно одинокая и покинутая.
   — Когда вы познакомились с Алленом Купером, мисс Уэллс? — Фотокамеры вспыхивали, ослепляя ее. — Эй, Анни, посмотри-ка, пожалуйста, сюда… вот молодчина… улыбочку, Анни. — Вспышка… другая… — Венчание состоится в церкви, мисс Уэллс? — Эй, Анни! Как ты чувствуешь себя в роли Золушки?
   Она едва не закричала. Обогнув толпящихся репортеров, она вбежала в кабинет к Генри. Запнувшись за порог, она упала бы, если бы ее не поддержал Лайон. Анна уже начала было говорить, как дверь вдруг распахнулась настежь. Они ворвались вслед за нею! Но Генри улыбается… приветствует их. И Лайон тоже улыбается. Генри отечески обнял ее.
   — Теперь, Анна, придется к этому привыкать. Помолвка с миллионером случается не каждый день. — Почувствовав, что ее всю трясет, он ослабил объятия. — Ну-ну, возьми себя в руки, успокойся и скажи им что-нибудь. В конце концов ребяткам тоже надо зарабатывать себе на жизнь.
   Она повернулась лицом к репортерам.
   — Что вам нужно?
   — Им нужна исчерпывающая информация вот об этом, — Генри взял со стола утреннюю иллюстрированную газету и развернул ее.
   Анна уставилась на крупную фотографию на первой полосе. Вот она сама, улыбается… и Аллен… и стены в полоску «под зебру». И огромная шапка, набранная жирным шрифтом:
   «НОВАЯ БРОДВЕЙСКАЯ ЗОЛУШКА — АЛЛЕН КУПЕР ЖЕНИТСЯ НА СЕКРЕТАРШЕ».
   Генри опять обнял ее.
   — Ну, ладно, ребята. Щелкните еще раз. Подпись можете дать такую: «Генри Бэллами поздравляет свою новую секретаршу-миллионершу».
   И опять вспышки камер. Кто-то велит ей улыбаться… кто-то просит позволить сделать еще один снимок… кто-то забрался на стул и фотографирует ее оттуда… чьи-то голоса, доносящиеся издалека, просят ее посмотреть в том направлении. Словно морской прибой ревел у нее в ушах, и сквозь этот рев она видела Лайона Берка, который наблюдал за нею с легкой улыбкой на губах.
   Потом Генри стал выпроваживать репортеров из кабинета, пожимая им руки и разыгрывая из себя радушного хозяина. Когда дверь закрылась, Анна услышала его голос:
   «Да, познакомились они здесь, в приемной…»
   Она тупо уставилась на закрытую дверь. Внезапно воцарившаяся тишина казалась еще более нереальной, чем шум и суматоха. К ней подошел Лайон, протягивая зажженную сигарету. Она глубоко затянулась и закашлялась.
   — Успокойся, — приятным голосом сказал он. Она рухнула в кресло и посмотрела на него снизу вверх,
   — Что мне делать?
   — Все делаешь правильно. К этому ты привыкнешь. Со временем будет даже нравиться.
   — Я не собираюсь выходить за Аллена.
   — Пусть все это тебя не пугает. Каждый поначалу испытывает панический страх перед огромными газетными шапками.
   В кабинет вбежал Генри.
   — Ну! — Он смотрел на нее с нескрываемой гордостью. — Почему ты поставила меня вчера в такое дурацкое положение? Знай я, что у парня самые серьезные намерения, я не сказал бы ничего подобного.
   — У Анны редкий талант, — сказал Лайон. — Она заставляет говорить окружающих, всех, кто находится рядом с ней.
   Анна почувствовала, как к горлу подступил комок. («Настоящая леди не плачет при всех».) Это какое-то безумие. Лайон со своей холодной улыбкой… Генри со своими манерами папочки, гордящегося своей дочкой.
   — Сейчас же звоню в бюро по найму, — объявил Генри. — У тебя, должно быть, очень плотный график, Анна. О делах в конторе не беспокойся. Справимся. Я кого-нибудь найду.
   Она ощутила легкость в голове. Удивительная слабость, начинающаяся где-то в животе, казалось, отделяет голову от остального тела. Теперь все покидают ее. Генри уже перелистывает телефонный справочник в поисках бюро по найму!
   — Вы хотите, чтобы я ушла с работы? — от напряжения голос ее звенел как струна.
   Тепло улыбаясь, Генри взял ее за плечи.
   — Милая моя, думаю, ты еще не до конца поняла, что же происходит. Подожди, вот начнешь составлять список дел перед свадьбой — приглашения, примерки, интервью… Да тебе самой теперь понадобится секретарша.
   — Генри, мне нужно поговорить с тобой.
   — Ухожу, — сказал Лайон. — С Генри необходимо попрощаться наедине. — Он кивнул Анне и подмигнул ей. — Удачи тебе. Ты достойна всего самого лучшего.
   Она проследила, как он закрывает за собой дверь, и повернулась к Генри.
   — Не могу поверить. Похоже, я вам всем совершенно безразлична.
   Генри смутился.
   — Безразлична? Ну конечно же, нет. Мы очень рады за тебя.
   — Но ведь получается именно так: ты хочешь, чтобы я уволилась, и не желаешь меня больше видеть… тебе до меня уже и дела нет. Просто берешь на мое место другую девушку, и жизнь продолжается.
   — Нет, есть дело, — спокойно возразил ей Генри. — Есть, и еще какое. Неужели ты думаешь, что хоть одна может сравниться с тобой? Неужели ты думаешь, что я только и думаю, кем бы тебя заменить? Но что за друг я был бы, если бы стал удерживать тебя? А вот что ты за друг? Хочешь уволиться и никогда больше не видеться со мной? Ну уж нет! Так легко от меня не отделаешься. Жду приглашения на свадебное торжество… надеюсь быть крестным отцом твоего первенца: Черт возьми, да я буду крестным отцом их всех. Я даже полюблю Аллена. Да фактически я ничего против него и не имею. Просто он настолько чертовски богат, что я боялся, как бы он не обидел тебя. Но сейчас все иначе, теперь я люблю его деньги!
   Она опять почувствовала комок в горле.
   — И Лайону тоже безразлично?
   — Лайону? — озадаченно переспросил Генри. — А с чего бы Лайону это должно быть небезразлично? Его почтой занимается мисс Стейнберг и… — Он вдруг осекся. Выражение его лица изменилось. — Нет… — почти простонал он. — Только не ты, Анна. Всего один раз, черт подери, пообедали вместе, и ты уже у него на крючке?
   Она отвела глаза.
   — Дело не в этом… но мы беседовали… я думала, мы с ним друзья…
   Генри тяжело опустился на кожаную кушетку.
   — Иди сюда. — Она села рядом, и он взял ее руки в свои. — Послушай, Анна, если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы он точь-в-точь походил на Лайона. Но если бы была дочь, я наказал бы ей держаться от него за милю!
   — Я что-то не очень понимаю.
   — Дорогая моя… я ни на что не намекаю, но есть мужчины, от которых женщинам одно горе. Аллен всегда был таким, но ты изъяла его из обращения.
   — В каком смысле «одно горе»?
   Он пожал плечами.
   — Им все легко достается. Аллену — потому что у него есть деньги. Лайону — потому что он так дьявольски красив. И в известной степени, я их понимаю. Зачем этим парням довольствоваться одной девушкой, когда они могут иметь их всех, только руку протяни? Но ты, Анна, заполучила Аллена — во всем городе не найти человека, который отважился бы побиться об заклад, что такое может произойти. И вместо того, чтобы торжествовать и бить в литавры, ты сидишь тут и хнычешь.
   — Генри, я не люблю Аллена. Встречалась с ним месяца полтора, и ничего больше. Не знала даже толком, кто он такой. То есть думала, что простой страховой агент. И вдруг позавчера вечером началось все это.
   Глаза Генри превратились в узкие щелочки.
   — Значит, для тебя он сейчас словно бы незнакомый человек, так?
   — Именно так.
   — Ас Лайоном обедаешь всего один раз, и вы уже задушевные друзья?
   — Неправда! Сейчас я говорю об Аллене. Я не люблю его. А Лайон тут совершенно ни при чем.
   — Лжешь.
   — Генри, клянусь тебе. Аллен никогда для меня ничего не значил.
   — Тогда почему же ты встречалась с ним все эти полтора месяца? Он был для тебя хорош, пока не появился Лайон?
   — Неправда. Я встречалась с ним потому, что никого больше не знала. Мне было его жалко. Казалось, он мухи не обидит. У нас и речи-то о любви никогда не было. Он даже ни разу не попытался поцеловать меня, когда мы с ним прощались. И вот позавчера вечером… — она замолчала, стараясь справиться с охватившим ее волнением. Когда она заговорила вновь, голос ее стал тише. — Генри, я сказала Аллену, что не люблю его. То же самое я сказала и его отцу.
   — Ты сказала им это? — недоверчиво переспросил он.
   — Да, обоим.
   — И какова же была их реакция?
   — Вот это-то и есть самое невероятное. Никогда не встречала таких людей: они словно пропускают мимо ушей все, чего не желают слышать. Аллен постоянно твердит, что любит меня… и что я тоже со временем его полюблю.
   — Такое действительно может произойти, — тихо сказал Генри. — Иногда это — лучшая разновидность любви. Быть любимой.
   — Нет! Я хочу большего.
   — Ну, разумеется. К примеру, остаться работать здесь! — раздраженно съязвил Генри. — Нарисовать тебе картину твоего будущего? Ты отказываешь Аллену. Конечно, а почему бы и нет? Ведь миллионеров, делающих предложение, хоть пруд пруди. Спустя некоторое время все это заглохнет. Аллен начнет ухаживать за другой. Но ты-то считаешь, что будешь встречаться с Лайоном. Ты ведь хочешь этого, не так ли? О, это будет восхитительно… вначале. Ну, может быть, с месяц. Потом, в один прекрасный день, я приду на работу и увижу, что глаза у тебя все мокрые и красные. Ты сочинишь мне что-нибудь насчет головной боли, но глаза-то у тебя все равно каждый день будут красными, и мне придется говорить с Лайоном. Он пожмет плечами и скажет в ответ: «Генри, я, разумеется, встречался с этой девушкой. Она мне очень нравится. Но я не ее собственность. Пожалуйста, поговори с ней. Помоги от нее отделаться».
   — Звучит так, словно у тебя уже есть такой опыт, — горько проговорила она. — Ты всегда держишь такую речь перед своими секретаршами?
   — Нет, перед секретаршами — нет. Но у нас еще и не было ни одной с такой внешностью, как у тебя. А вообще-то, да, я уже произносил такие речи раньше десятки раз. К сожалению, произносить их мне приходилось уже после того, как непоправимое уже совершалось, когда они испытывали к нему всепоглощающую неразделенную любовь. Но они, по крайней мере, не разбрасывались миллионерами.
   — Послушать тебя, так он отъявленный негодяй.
   — Почему негодяй? Обыкновенный мужчина, свободный и неженатый. И любая девушка, которая ему нравится, вполне подходит ему. На данный момент. А моментов таких чертовски много. И подходящих девушек в этом городе тоже чертовски много.
   — Не могу поверить, что так ведет себя каждый мужчина.
   — Лайон Берк — это не «каждый мужчина». Точно так же, как и Нью-Йорк — это не «каждый город». Конечно, возможно, и наступит такое время, когда Лайон утихомирится и остановится на какой-либо одной девушке. Но до этого еще надо дожить… и даже тогда в действительности он никогда не остановится только на ней.
   Зазвонил телефон. Анна машинально встала, чтобы снять трубку. Генри взмахнул рукой.
   — Сиди, наследница. Запомни, ты здесь уже не работаешь. — Он подошел к столу сам.
   — Алло… конечно, соедините. Привет, Дженифер. Да, все улажено… Что? Да, как насчет этого? Само собой, сидит прямо здесь. Конечно, вне себя от восторга. Видела бы ты ее сейчас — протирает мой ковер, пляшет на нем от радости. — Он повернулся к Анне. — Дхенифер Норт передает тебе свои поздравления. — Он отвернулся. — Да, еще как повезло… Слушай, крошка, контракты должны быть готовы сегодня. Как только ознакомлюсь с ними и одобрю, сразу же передаю тебе на подпись… Прекрасно, дорогая… сверим все около пяти часов. — Он положил трубку. — Славная девочка эта Дженифер Норт.
   — Кто это?
   — О-о, перестань, — простонал Генри. — Ты что, газет не читаешь? Она только что бросила принца. Несколько дней не сходила с первых полос. Влетела в город ниоткуда, как циклон, — вообще-то она из Калифорнии, примерно твоих лет, и — бац! — появляется этот принц. Самый настоящий, и тоже набит деньгами. Ухаживает за нею, ну, и все как полагается: норковое манто, перстень с бриллиантом… АН, ЮП и вся пресса — взахлеб. Какой-то мэр из штата Нью-Джерси совершает обряд бракосочетания. Все знаменитости Нью-Йорка являются на торжественный прием. Проходит четыре дня — и опять шапки на всех первых полосах: «Она требует расторжения брака».
   — Но ты же адвокат не по бракоразводным делам.
   — Нет. У нее уже есть хороший адвокат, он сейчас занимается этим, но он рекомендовал ей меня как менеджера по деловым вопросам. Ей такой явно нужен. Для такой смышленой девицы она совершила один глупый поступок. Похоже, она подписала небольшую бумажку, нечто вроде предварительного брачного соглашения. И если она захочет уйти от него, то не получит ни цента. А уйти она хочет. Почему именно — сказать отказывается, просто хочет отделаться от него и все. Так что придется ей работать.
   — Она талантлива?
   — Талант ей ни к чему. Стоит ей только захотеть, и она сразу же будет сниматься в кино. Ты еще не видела такие правильные и тонкие черты. А фигура… Я бы сказал, что Дженифер Норт едва ли не самая красивая девушка в мире. — Он помолчал. — Хотя теперь это не так. Ты красивее, Анна. Чем дольше мужчина смотрит на тебя, тем красивее ты для него становишься. Но Дженифер… ее красота бросается в глаза. Стоит мужчине взглянуть на нее, как между ним и ею возникает дуга напряжением в тысячу вольт. Она умеет это делать. Как только мы добьемся расторжения брака и она впервые появится в «Небесном Хите», я наверняка устрою ей крупный контракт с киностудией.
   — Она поет? — спросила Анна.
   — Я же тебе сказал: она не делает ничего.
   — Но если она в «Небесном Хите»…
   — Я поставил ее на небольшую роль, что-то вроде ведущей хористки, но с крупным портретом в афишах. Элен одобрила. Этому я еще давно Элен научил: пусть ты талантлива, и ведешь все шоу сама, но все равно окружай себя красивыми декорациями и красивыми статистками. Но зачем я говорю об Элен и Дженифер? Меня беспокоишь ты. А с ними мне еще предстоит иметь дело.
   — Генри, я хочу остаться работать у тебя.
   — Другими словами, хочу рискнуть и попытать счастья с Лайоном Берком, — съязвил он.
   — Даже не взгляну на него, если тебя это волнует. Генри покачал головой.
   — Ты просишь разбить себе сердце, а я не собираюсь принимать в этом участия. А теперь убирайся отсюда, ты уволена! Ступай, выходи замуж за Аллена Купера и будь счастлива.
   Она встала.
   — Что ж, я уйду. Но замуж за Аллена Купера я не выйду. Найду себе другую работу. — Она направилась к двери.
   — Давай, давай. Если уж гробишь себе жизнь, то мне, по крайней мере, не придется сидеть и созерцать это.
   — Ты не настоящий друг, Генри.
   — Я лучший друг, какой у тебя когда-либо будет.
   — Тогда, пожалуйста, позволь мне остаться, — взмолилась она. — Генри, ты не понимаешь. Я не хочу выходить замуж за Аллена. Но если я уйду отсюда и найду другую работу, она может мне не понравиться. И Аллен будет давить на меня, и вся эта шумиха в газетах, если я сменю работу… и отец Аллена со своими вопросами. Ты не знаешь, что происходит, когда Джино и Аллен принимаются за дело. Меня словно несет куда-то против моей воли. Генри, помоги мне. Я не хочу выходить замуж за Аллена Купера!
   — Анна, у него миллионы, возможно, миллиарды.
   — Я сбежала от Вилли Хендерсона из Лоренсвилла, Генри. Возможно, у него не столько миллионов, сколько у Аллена, но деньги у него есть. И я знаю Вилли и всю его семью с детства. Неужели ты не видишь, что для меня это ничего не значит? К деньгам я равнодушна.
   Он немного помолчал.
   — О'кей, — сказал он наконец. — Можешь оставаться… при одном условии. Ты будешь помолвлена с Алленом.
   — Генри! Ты с ума сошел? Ты что, оглох? Я не хочу выходить замуж за Аллена.
   — А я и не говорю «выходить замуж». Я сказал «будешь помолвлена»! Таким образом, ты будешь в безопасности.
   — «В безопасности»?
   — Да. По крайней мере, я не буду беспокоиться за то, что у тебя что-то возникнет с Лайоном. У него есть одна особенность — он не отбивает девушек у других.
   Она слабо улыбнулась.
   — По крайней мере, ты признаешь за ним хоть какой-то кодекс чести.
   — Какой там еще «кодекс чести»? Просто ему ни к чему неприятности на свою голову. В нем заложено слишком сильное стремление к свободе.
   — А как же я? Если я буду помолвлена, то что мне делать с Алленом?
   — Потяни с ним. Ты это можешь. Сумела привязать его к себе, сумеешь и потянуть немного.
   — Но это же нечестно! Я хоть и не хочу выходить за Аллена, но он все-таки нравится мне как человек. Это было бы непорядочно.
   — В конечном счете, такое твое поведение окажется более порядочным со всех сторон. Прежде всего, оно будет порядочно по отношению ко мне: у меня и без тебя предостаточно хлопот с постановкой этого шоу. И порядочным по отношению к Аллену… да-да, к Аллену. Потому что у него, по крайней мере, появится возможность хорошенько разобраться в своих чувствах. Но прежде всего ты поступишь справедливо по отношению к себе самой, потому что сейчас ты не видишь вокруг себя ничего и никого, кроме Лайона Берка. — Он поднял руку, не желая слушать возражений. — Что бы ты себе ни думала, но ты в него втрескалась. Повремени, осмотрись, почитай в газетах хронику бродвейской жизни, и ты узнаешь, как часто он меняет девиц. Сияющий ореол, все еще излучаемый им после вашего замечательного обеда, быстренько померкнет. А ты сохранишь свою девственность и избавишь себя от глубоких сердечных переживаний. — Он улыбнулся, увидев, что она зарделась. — Послушай, Анна, ты действительно редкая девушка, и мы обязаны заботиться о тебе.
   Подумав немного, Анна отрицательно покачала головой.
   — Я не смогу. Генри. Это означало бы жить во лжи.
   — Анна… — мягко заговорил он. — Со временем ты поймешь, что вокруг тебя не только черный и белый цвета. Ты можешь остаться честной по отношению к Аллену. Скажи ему, что в Нью-Йорке для тебя еще все ново, что хочешь немного пожить самостоятельно, для себя, а не бросаться очертя голову замуж. Когда тебе исполняется двадцать один год?
   — В мае.
   — Прекрасно. Вот и скажи ему, что хочешь подождать до этого времени.
   — А что потом?
   — До мая могут сбросить еще одну атомную бомбу. Аллен может познакомиться с другой. Лайон Берк может заделаться «голубым». Да кто знает, случиться может всякое. Ты даже можешь влюбиться в Аллена. Но можешь и передумать до мая. Запомни, ты ничем не связана до тех пор, пока не предстанешь перед алтарем. И даже тогда у тебя есть путь к отступлению, пока не произнесены заключительные слова.
   — Послушать тебя, все оказывается так легко и просто.
   — Когда совершаешь восхождение на Эверест, нет ничего ни легкого, ни простого. Ты лишь постепенно делаешь шаг за шагом, избегаешь смотреть вниз и не сводишь глаз с вершины.
   Приехав к себе, Анна обнаружила все тех же репортеров и фотокорреспондентов перед домом. Низко опустив голову, она вбежала в подъезд и рванула по лестнице вверх, пытаясь спрятаться. Нили уже стояла, поджидая ее.
   — Анна, о господи, я чуть в обморок не упала, когда сестра позвонила мне сегодня утром. Вот. — Она с гордостью протянула ей что-то плоское, завернутое в бумагу. — Мой подарок к твоей помолвке.