Табб Эдвин Чарлз. Наёмник

   — Где женщина?
   — Она в безопасности. — Дюмарест напрягся, когда один из угрей стал подплывать к ним. Он поднял пистолет, держа палец на спуске, заставляя себя помедлить с выстрелом. Расстояние было слишком велико, и слишком велики были шансы промахнуться. Он увидел, как угорь повернул и поплыл прочь от света, его тело как серебряная лента блеснуло в лучах фонаря.
   Голос Изейна прозвучал в ушах:
   — Еще два силуэта надвигаются с запада. А третий поднимается из бездны.
   — Эрл!
   — Успокойся и соберись! Нет времени на разговоры, и не трать внимание зря.
   Им надо было сидеть и ждать, когда угри бросятся в атаку, когда огромные головы с горящими глазами и открытыми ртами повернутся прямо в их сторону и приблизятся, только тогда можно было стрелять, посылая заряды над глоткой, в верхнюю часть рта, прямо в мозг.
   — Слева, Эрл! Слева!
   Слева от Шема. Дюмарест повернулся направо и в свете своих фонарей увидел чудовище. Рядом с ним плыло другое чудовище, и они нападали вместе, и оба приближались со стороны суши.
   — Бери того, что слева от тебя! — заорал Дюмарест. — И жди.
   Жди, пока они не подплывут так близко, что невозможно будет промахнуться, пока головы не станут огромными в свете фонарей, и они почувствуют давление воды, расходящейся от них. Шем выстрелил, его дротики были выпущены высоко, но потом стали ложиться ниже, когда он слегка опустил ствол своего пистолета. Затем начал стрелять и Дюмарест, сильно нажимая пальцем на спуск, наблюдая, как его дротики попадают в верхнюю челюсть зияющего рта и исчезают за зубами. Кровь, кожа и изрубленные на куски кости расцвели в лучах света и устремились в их сторону. Угри были мертвы, но их останки мчались по инерции в их сторону.
   Дюмарест почувствовал волну, когда они промчались над ним, она ударила по нему как плетка и откинула его в сторону. Шем что-то неразборчиво выкрикнул, лучи его фонарей замелькали в темноте.
   Оба тела ударились о корабль одновременно.
   — Эрл! Что случилось?
   — Виручия! — Дюмарест повернулся так, чтобы осветить корабль. — Ради Бога, девочка! Убирайся отсюда!
   Корабль сдвинулся с места. Удар двух огромных угрей нарушил его равновесие, многотонная масса склонила чашу весов. Дюмарест увидел, как корабль повернулся и невероятно медленно заскользил к краю.
   — Виручия!
   Он нырнул в сторону корабля, работая пальцами, стараясь подтянуть свое тело ближе к двери. В его ушах звенел голос Шема:
   — Ради Бога, Эрл, убираемся отсюда! Сюда плывет целая стая угрей!
   Дюмарест не обратил внимания на предупреждение и бросился в сторону двери, борясь со своей неуклюжестью, когда корабль стал набирать скорость. Битва была проиграна. Он почувствовал скрип металла, когда ухватился за скобу двери, а затем корабль исчез, уходя из-под его ног, и подобно камню упал на дно, глубоко вниз за краем бездны.

Глава 7

   Наступил рассвет, сквозь крышу навеса проникало жемчужное сияние, на небесном своде плыли легкие кучевые облака. Дюмарест лежа наблюдал за ними. Он чувствовал странную отрешенность, такое же ощущение пришло к нему как-то раз на арене, когда он, поскользнувшись, упал и ожидал смерти. Это было много лет тому назад, так давно, что он даже не мог припомнить название планеты, на которой это произошло. Тогда его спас друг, и теперь его тоже спас друг. Он пошевелился и почувствовал боль в легких и привкус крови во рту.
   Он сел на своем ложе, и к нему подошел Селкес. Он выглядел старше, чем запомнился Дюмаресту, от носа к губам пролегли глубокие морщины, глаза казались глубже от залегших под ними теней. Даже в голосе больше не слышался отзвук веселого удивления.
   — Как вы себя чувствуете?
   — Не слишком хорошо. — Дюмарест оглядел свое обнаженное тело. На одной ноге саднила рана, ее хорошо было видно под прозрачной повязкой. — Когда вы приехали?
   — Когда вы были внизу. Я видел, как вас доставали из воды.
   — А Шем?
   — Я видел только вас.
   Дюмарест это знал, в его памяти все еще было очень живо — страшная необходимость вырваться и попасть на безопасный плот, пока не появились другие хищники, привлеченные запахом крови. Им не следовало быть столь небрежными. Шем слишком быстро расстрелял все свои дротики. К счастью, его душераздирающие крики раздавались недолго.
   Вот и кончена игра, мрачно подумал Дюмарест. Жизнь — сплошная игра. Двое в море, и один должен умереть. Шансы равны, и снова выиграл он. Шем и Виручия проиграли.
   — Она не должна была спускаться вниз, — сказал он. — Я не должен был позволить ей это.
   — Могли бы вы ее остановить?
   — Да.
   — Силой, вам пришлось бы применить силу. Изейн сказал мне, почему пришлось так спешить. Толчок, который он предсказал, произошел через минуту после того, как вас вытащили из моря. Ничто не смогло бы удержать корабль от падения в бездну.
   — Ставкой в ее игре было мировое владычество, — заметил Дюмарест. — И она проиграла. Совсем скоро, всего через сто дней, сказала она, и немного денег. Она никогда не думала о том, что рискует жизнью.
   — Она не погибла, Эрл. — В жемчужном свете утра Селкес выглядел как призрак. — По пути в бездну она связалась с нами по радио. Ей удалось открыть внутреннюю дверь, и отсек управления оказался нетронутым. Все эти годы под водой водонепроницаемость не нарушилась. В старину строили хорошо. — В его голосе появилась горечь. — Может быть, даже слишком хорошо. Потому что обшивка должна была разрушиться от высокого давления. Но этого не произошло. И теперь она глубоко в море, погребена в своей старинной могиле. Ожидает смерти.
   Ожидает? Дюмарест нахмурился. Даже если воздухом в отсеке можно дышать, его ненадолго хватит, даже если учесть тот воздух, который был в ее баллонах. Уже сейчас содержание углекислого газа должно стать недопустимо высоким. Потом он вспомнил, что воздуха должно хватить на более долгий срок, чем он рассчитал. Она ведь находится под нормальным давлением, и ей не приходится компенсировать давление воды.
   — Нет. — Селкес прочитал его мысли или угадал ход рассуждений. — Мы не можем ее спасти. Изейн?
   — Корабль слишком глубоко. — Как и у Селкеса, на лице техника отразилась усталость. — Есть предел, за которым незащищенное тело не может существовать. А корабль упал гораздо глубже. В подходящем скафандре человек имел бы шансы выжить, а так он будет раздавлен весом толщи воды. Да и что он может сделать? Как только будет открыт шлюз, девушку раздавит насмерть. Можно было бы прикрепить к кораблю специальные поплавки и поднять его, но на это потребовалось бы много народу, и оборудование, и тяжелые скафандры, а у нас нет ни того, ни другого, ни третьего. Чтобы достать все это, потребуется много времени; даже учитывая ее теперешнее состояние, можно не сомневаться, что она погибнет задолго до того, как мы сможем приступить к работам.
   Дюмарест с недоумением посмотрел на Селкеса:
   — Что он имеет в виду?
   — Она вошла в анабиоз, Эрл. Она нашла запас медикаментов, и, хотя прошло много лет, она решила, что средство все еще годится. Она знает, что воздуха может не хватить, но она надеется… — Он замолчал и закусил губу. — Надежды нет. Она просто отсрочила неизбежный конец и растянула агонию.
   Растянула в сорок раз. Если в нормальном состоянии ей хватило бы воздуха на несколько часов, она растянет его более чем на неделю. Но все равно они не успеют. Чтобы построить опору, достать большие суда, нанять людей и начать спасение, понадобится больше времени. А хищники, затаившиеся в глубине, делают спасение и вовсе невозможным.
   Но она была жива и ждала, надеясь, быть может, на чудо. Дюмарест посмотрел на свои руки и вспомнил другие, украшенные черным узором, вспомнил лицо с такими же отметинами, восхитительные линии ее тела, прекрасного в его естественной красоте, подумал также о ребенке во чреве этой женщины. Она подарила ему свое доверие, а он обманул ее. Если бы он не запер ее в воздушном шлюзе… если бы он постарался побыстрее убить угрей… если бы он настоял на том, чтобы она осталась на поверхности…
   — Эрл. — Селкес схватил его за руку. — Прекрати терзать себя, дружище. Здесь нет твоей вины.
   Дюмарест освободил свою руку.
   — Позовите мне братьев Вен. Скорее!
   — Что…
   — Позовите их!
   Он оделся и стоял, глядя вниз на сцепленные друг с другом лодки, на быстрый плот, на котором прилетел Селкес, на другие, нагруженные оборудованием, которое им не пригодилось. Восходящее солнце горело в них красными и золотыми пятнами, море мерцало голубым и янтарным цветом. На воде голоса звучали отдаленно и тонко.
   На плот поднялись двое мужчин с грубыми чертами лица, и он обратился к ним:
   — Я хочу, чтобы вы поймали для меня декапода. Крупного. Сможете?
   Один из близнецов ответил:
   — Конечно. Но нам потребуется некоторое снаряжение, и это вам дорого обойдется.
   — Я хочу живого. Оглушенного.
   — Это будет непросто, — сказал другой. — С этими тварями трудно управляться.
   Дюмарест был резок:
   — Вы делали это раньше. А если не делали, то найдите того, кто делал. Изейн поможет вам выследить зверя на глубине, воспользуйтесь его приборами. Вам хорошо заплатят. Я хочу, чтобы меня ждал бы живой оглушенный декапод, когда я вернусь. — Он обратился к Селкесу: — А теперь быстро доставь меня в город!
   Директор биологической лаборатории Дрейдеи сказал:
   — Со слов Селкеса я понял, что вы хотите обсудить со мной какую-то проблему. Я вижу, что это очень важно, но мне необходимо присутствовать на экспериментах.
   Он был стар, как и его письменный стол, стулья, занавеси на окнах. Само здание свидетельствовало о запущенности, и Дюмарест мог предвидеть и все остальное: институт нуждался в финансировании — храм науки в опале у власть предержащих — или тех, кто ими был. Прежний Владыка оставил на всем свой отпечаток: устаревшее оборудование, малочисленный штат, нехватка материалов. Но приходилось довольствоваться тем, что есть.
   — Мне необходима ваша помощь, директор, — ответил Дюмарест. — Вы единственный человек на Дрейдее, кто может мне ее оказать. Я понимаю, что вы занимаетесь естествознанием, и я хочу, чтобы вы дали мне возможность использовать ваши научные средства, ваш опыт и ваши знания.
   Эмплон нахмурился, встревоженный необычной просьбой. Он ожидал, что у него попросят самые современные средства, чтобы завоевать внимание и благосклонность женщины или чтобы увеличить мужскую силу влюбленного. Подобные просьбы были нередки, так низко пал статус лаборатории.
   — Вы можете мне помочь? Хватит ли у вас знаний?
   Эмплон сухо ответил:
   — В молодости я учился на Атине, а потом на Ордже. Я был первым в классе, и мне разрешили выполнить мой собственный проект. Да, могу сказать, что у меня есть кое-какие знания и умения в своей области.
   — Я имею в виду доступных техников.
   — У меня есть очень умный юноша. В действительности он просто блестящ. Если бы ситуация была иной, он уже теперь мог бы стать директором своего собственного института. Однако об этом нет и речи. Как именно я могу вам помочь?
   Дюмарест протянул руку за листком бумаги и карандашом и нарисовал на нем пятнадцать значков в произвольном порядке.
   — Вам это знакомо?
   Эмплон некоторое время изучал значки.
   — Они имеют отношение к биологии?
   — Да.
   — Тогда они являются молекулярным соединением. Я знаком с таким способом записи. Получение таких соединений является обычной частью работы любой биологической лаборатории. — Он с любопытством посмотрел на Дюмареста. — Означает ли это, что вы знакомы с естественными науками?
   Дюмарест не ответил на вопрос.
   — Есть ли у вас оборудование для получения подобных соединений?
   — Да, но…
   — Тогда, пожалуйста, изготовьте это как можно скорее.
   — Вы не дали мне закончить, — запротестовал Эмплон. Его достоинство было ущемлено. — Это не магазин и не фабрика, где вы можете сделать быстрый заказ. Оборудование, необходимое для выполнения вашего заказа, в настоящее время занято в важных экспериментах. Потребуется время, чтобы завершить их, и еще больше времени, чтобы выполнить вашу просьбу. — Директор помолчал, затем добавил: — Это если я вообще соглашусь сотрудничать с вами. Вы до сих пор не объяснили мне причин, почему я должен это делать.
   Время! Дюмарест посмотрел в окно, там ярко светило солнце. Потребовалось много часов, чтобы приехать в город с места затопления корабля, и столько же понадобится, чтобы вернуться. Как убедить директора в необходимости спешки? Сказать правду? Должно быть, ему не слишком нравится нынешнее положение, и он не может не знать, чего ожидать в случае, если к власти придет Монтарг. Придется сказать правду, но не всю до конца.
   Эмплон удивленно таращился на Дюмареста, когда тот излагал ему факты.
   — Но я не понимаю, чем могут помочь эти соединения?
   — По отдельности не помогут, но если их соединить в цепь, могут помочь. — Дюмарест опередил возможный вопрос: — Я не собираюсь говорить вам, в каком порядке я буду их объединять. Все, что я хочу, — это получить их. Я сам их объединю.
   — Вы сумеете это сделать?
   Дюмарест припомнил долгие часы, потраченные на приобретение нужных практических навыков, и еще более долгие месяцы, проведенные в дюжине лабораторий, где лаборанты и ассистенты считали его дилетантом.
   — Да, — сказал он. — У меня есть необходимые навыки.
   — Ридел поможет вам, если потребуется помощь. Это тот молодой человек, о котором я говорил. Я поручу ему руководить выполнением этого заказа.
   — И вы начнете немедленно? Селкес оплатит все расходы, — поторопил Дюмарест. — Может быть, для вас это не важно, но в противном случае запомните: как только Монтарг унаследует власть, ваш талант и опыт будут использованы для выведения бойцовых птиц и животных. Это здание превратится в школу для тренировки бойцов. Чтобы была хоть малейшая надежда, что вы и ваша профессия уцелеете на Дрейдее, мы не должны терять ни секунды времени.
   Приняв решение, Эмплон преобразился в очень энергичного человека.
   — Я сейчас же приступлю. Дайте мне двенадцать часов, и я…
   — Двенадцать?
   — Столько времени надо для получения соединений. Необходимо время, чтобы довести характеристики до кондиции, и еще их нужно протестировать, чтобы определить, не появились, ли нежелательные побочные свойства. — Эмплон встал из-за своего стола. — Даже при самом современном оборудовании вряд ли можно было бы быстрее. Двенадцать часов.
   Дюмарест поглядел в окно на солнце. Был почти полдень. Отведя время на окончательный синтез и на возвращение, он подсчитал, что примерно в это же время завтра он попадет к месту, где на дне Элгишского моря лежит корабль. Если братья Вен сделают свое дело, останется менее суток до того, как истечет назначенный Советом срок.
   Достаточно времени, если Виручия еще жива. И если она нашла нужное доказательство. Если все пройдет, как задумано.
   Селкес ждал снаружи. Он прошел вслед за Дюмарестом по обшарпанному коридору, а когда они вышли на улицу, солнце обожгло им лицо. У маленького бассейна, в котором плавали восковые цветы, стояла небольшая скамейка. Когда они сели на нее, на поверхность воды выплыла золотая рыбка, сверкающая разноцветными каплями.
   — Ну как, Эрл?
   — Если Эмплон не лжет и если он сделает все, что обещал, Виручию можно будет спасти.
   Селкес глубоко вздохнул. Он позволил Дюмаресту увлечь себя безумными планами, слушался его, подчинялся его приказам, не находя лучшего выхода из положения, но он не мог понять, какое отношение имеет биологическая лаборатория к спасению корабля со дна океана.
   Он наблюдал, как еще одна рыбка выпрыгнула из воды и снова исчезла, оставив в воздухе россыпь серебряных брызг.
   — Эрл, я должен знать, что вы собираетесь делать. Я не могу здесь сидеть и ничего не делать, пока Виручия ждет там смерти.
   — Вы ничего не можете сделать, Селкес.
   — Вы думаете, что я этого не знаю? Ради Бога, Эрл, если есть надежда, расскажите мне об этом.
   Дюмаресту послышалась боль в его словах. Он спокойно ответил:
   — Вы любите ее?
   — Не так, как вы имеете в виду, Дюмарест, но да — я люблю ее. Для меня она важнее всего на свете' Я бы отдал все, что у меня есть, чтобы увидеть, как она стоит, освещенная солнцем, живая, и, улыбаясь, обращается ко мне. — Селкес стремился успокоиться, понимая, что сбросил свою маску, свою броню, под защитой которой он жил. — Пожалуйста, Эрл, если есть шансы, скажите мне.
   Дюмарест колебался, взвешивая на одной чаше весов необходимость соблюдения полной секретности, а на другой — жажду другого получить хоть малейшую надежду. Было бы слишком жестоко продолжать молчать.
   — Есть шанс, — отрывисто сказал он. — В очень далеком от Дрейдеи мире я узнал тайную методику, разработанную в одной секретной лаборатории. Это способ построения искусственного симбиота, симбиотического организма. Он состоит из пятнадцати молекулярных соединений, и перестановка одного из них делает этот организм либо лидером, либо подчиненным. Инъекция этого состава в кровеносную систему переносит его в кору головного мозга, обеспечивая его проникновение в мозжечок и контроль за всей нервной и сенсорной системами. Другими словами, существо с доминантной половиной получает власть над телом второго реципиента, подчиненного ему. Стоит ли продолжать?
   Полное доминирование; разум одного человека, помещенный в тело другого, или разум человека, помещенный в тело зверя. Селкес сделал глубокий вздох.
   — Декапод?
   — Да.
   — Получится ли?
   Если не получится, Виручия умрет, а с нею и он сам. Дюмарест смотрел на свои руки, на пальцы на левой руке, думая о кольце, которое ему подарила на память в знак любви Калин. Зеленоглазая и огненно-рыжая Калин. Браск передал ей секрет, который узнал у Кибклана, и умер. Она передала этот секрет ему и умерла. Не ее оболочка, которую она носила, но настоящая женщина, чья личность вдувала жизнь в эту оболочку. Кольцо хранило секрет правильной последовательности, в которой соединения должны быть объединены в одну цепочку. Кольцо теперь утрачено, но секрет он хранит в своей памяти…
   — Это секрет, за который Кибклан отдал бы все, что угодно, потому что, обладая им, они получат всю Галактику — в каждой властной структуре они смогут внедрить свою марионетку, в каждого правителя, в каждое влиятельное лицо они вложат мозг кибера. Неудивительно, что они охотятся за этим секретом со все возрастающим ожесточением.
   Пилот произнес:
   — Господи, посмотрите на эту тварь! Какой гигант! — Его голос пронзительно зазвенел от удивления.
   Внизу лежало море, кишевшее лодками всех размеров. В одном месте Дюмарест увидел плоты, медленно двигавшиеся по мере сканирования толщи воды. При их приближении один из плотов изменил курс и направился к ним, — наверное, Изейн спешил с докладом. Дюмарест внимательно вглядывался в открывшуюся внизу сцену.
   Братья Вен сделали свою работу. Окруженное широким поясом лодок, освещенное послеполуденным солнцем, на поверхности расслабленно покачивалось раздутое чудовище, раскинувшее во все стороны несчетные щупальца.
   Его огромное тело достигало в длину тридцати метров, щупальца занимали такое же пространство — ужасающая груда плоти и мускулов тускло-синего цвета, сплошь усыпанная присосками и поросшая колючками. Он увидел, как щупальца судорожно дернулись, слегка приподнялись и снова плюхнулись на воду, послав в воздух фонтаны брызг; и вновь оно застыло, а резкий отрывистый звук огласил воздух.
   — Эрл, вы не можете, — выдохнул Селкес. — Только не в эту тварь. Это невозможно.
   — У него есть мозг и кровеносная система. Это возможно. — Если он правильно проведет объединение. Если симбиот воздействует и на существ различных видов. Если полученные в спешке соединения составлены правильно.
   У них не было времени на проверку и тестирование. Дюмарест закрыл глаза, борясь с волной усталости, отуманивающей мозг. Он провел длинную ночь, работая вместе с Риделом и директором, поторапливая их, следя за тем, чтобы время не пропадало зря. А затем он заперся один в лаборатории. И сам в одиночку подверг испытанию свою память и умение. Потом он уничтожил все следы своих действий. Если ему суждено умереть, секрет правильного составления цепочки умрет вместе с ним.
   Плот качнулся, и это разбудило его и вернуло полную ясность ума.
   Плот Изейна подошел вплотную, на нем были братья Вен. Они угрюмо смотрели, как Дюмарест, а за ним Селкес перепрыгнули на их плот.
   — Сколько еще мы должны держать эту тварь? — спросил один из них. — Мы вас ждали раньше.
   — Нас задержали. У вас все под контролем?
   — Пока да. — Второй брат покосился на застывшее создание. — При ловле этой твари мы потеряли две лодки и трех человек. И если вы не поспешите, здесь никого не останется. Эти проклятые угри разорвут на части всех, кто не сможет за себя постоять. Зачем вам, черт подери, понадобился декапод?
   — Это мое дело. Можете найти двух мужчин, которые захотят спуститься вниз?
   — Ныряльщиков? — Один из братьев с недоверием посмотрел на Дюмареста. — После того, что произошло с Ларко и Шемом?
   — Попытайтесь найти кого-нибудь. Доложите Селкесу, если сможете. — Дюмарест подождал, пока они не ушли, прыгнув с плота в поджидавшую их лодку. И спросил у Изейна: — Вы отметили место, где находится корабль?
   — Три отметки, расположенные так близко, как мне позволило разрешение аппаратуры. Точнее нельзя было, корабль очень глубоко.
   — А что Виручия?
   — Пока никаких известий.
   Это было еще одно затруднение. Дюмарест отозвал Селкеса в сторону и сказал ему потихоньку:
   — Все время надо стараться войти с ней в контакт. Есть надежда, что принятые ею средства ослабили свое действие, и она в любое время сможет включить обмен веществ на полную мощность. Не давайте ей больше принимать препарат. Если удастся установить связь, скажите ей, чтобы она надела аппарат подводного дыхания и прожгла дырку во внешней двери, когда Изейн подаст сигнал. Это уравняет давление и позволит ей покинуть корабль. Я попытаюсь поднять его на континентальный шельф. Если не смогу, то хотя бы подтяну его как можно ближе к поверхности. Если она не придет в сознание, придется послать за ней ныряльщиков. Обещайте им целое состояние, но заполучите кого-нибудь.
   — Если не смогу, сам за ней нырну, — пообещал Селкес. — Скажите честно, Эрл, вы думаете, это удастся?
   — Должно получиться. Теперь прикажите Изейну опуститься к спине этой твари.
   Он все подготовил, выбрав самый большой шприц с самой длинной иглой, которую смог раздобыть. Дюмарест спрыгнул, как только плот опустился совсем близко к спине декапода, нога его скользнула на влажной шкуре животного. Это было так, будто он стоял на глянцевой обшивке космического корабля. Он побежал к голове, где прятался мозг чудовища. Пока он трудился в лаборатории, Селкес раздобыл для него анатомическую карту этого существа; Дюмарест в точности знал, где надо колоть, чтобы попасть в артерию. Вернувшись на плот, он был весь измазан кровью и слизью.
   — Передайте, чтобы очистили район, — приказал он. — Убрать все до последней лодки и человека, и быстро! — Он досуха вытерся полотенцами. — Если вы потеряете из виду эту тварь, вы поплатитесь жизнью, Изейн!
   Техник был оскорблен.
   — Нет нужды в угрозах, я и так знаю свой долг.
   — Просто не отвлекайте внимание. — Дюмарест продвинулся к задней части плота и снял с себя тунику. — Давайте, Селкес.
   Селкес взял второй шприц.
   — Пора?
   Дюмарест взглянул на воду, солнце блестело на ее поверхности, стремительно уплывающие лодки казались игрушечными, с миниатюрными человечками внутри. Он глубоко вдохнул, стараясь побороть внутреннее напряжение, страх перед неведомым.
   — Пора!
   И почувствовал укол иглы.
   Это был сон, беспорядочная смесь разрозненных образов, непостижимая масса несвязных данных. Он то ли летел, то ли держался на поверхности, то ли плыл, то ли дрейфовал в облаках прозрачного дыма. Он двигался. Но все же был неподвижен, не в состоянии отличить действительное от мнимого. Он был испуган.
   От яркого света его глазам было больно, и он пытался их закрыть, поднося к ним ладонь, но все равно свет слепил его. У него больше не было рук. Но вуаль тени, казалось, принесла облегчение, и он почувствовал тупой толчок. Он попытался еще раз, и тогда разящая яркость исчезла и сменилась успокоительным мраком. Он снова пошевелился и почувствовал странное облегчение. Снова и снова он видел длинные руки, вытянутые вперед. Руки? Его руки?
   Он снова испытал страх.
   Но переборол его усилием воли.
   Я нахожусь в мозгу этого существа, оседлал его, как всадник лошадь, однако на самом деле меня там нет. Мне ничто не сможет угрожать. Я в безопасности на плоту вместе с Селкесом. Меня никто не тронет. Я в безопасности на плоту вместе с Селкесом. А там меня на самом деле нет.
   Это не помогло. Потому что он находился там. Он мог видеть, во что он превратился, ощущать реальность ужасного кошмара, в котором его тело приняло чудовищно искаженную форму и было окружено совершенно незнакомой средой. И он был не один. Он почувствовал поблизости другое существо, как человек ощущает в комнате присутствие животного: тупое замешательство от того, что прирожденный инстинкт самосохранения перестает действовать, как ему полагается, и быстро возрастающий ужас, когда Дюмарест попытался управлять своим новым телом.