Таманцев Андрей. Пешки в Большой игре (Солдаты удачи - N)

   Сергей уворачивался, не очень, впрочем, удачно. Но ему надо было прийти в себя, ему нужна была хотя бы секундочка, чтобы вздохнуть. Эта секундой не выдалась. Сергей сжал пресс, резко отклонился назад, оставив противникам пустоту, а потом сразу двумя руками, выкинутыми в сторону, припечатал по удару в переносицы мужикам.
   Те не ожидали такого мощного сопротивления. Один схватился за разбитый нос, второй безвольно мотнул головой. Дальше было проще. Сергей сначала серией коротких ударов вырубил одного, тот с грохотом повалился на журнальный столик, сломав его, опрокинув воду, затих. А потом Сергей взялся за другою. Этого лишать чувств он не хотел. Оттолкнувшись ногами от стены, он вспрыгнул нападавшему на спину и железным захватом передавил тому горло. Придушил только чуть-чуть. Мужик забил бестолково руками, зарычал сдавленно, опустился вместе с Пастуховым на колени.
   - Ты кто? - спросил Пастухов. - Чего надо?
   - Пусти, падла, угроблю, - просипел мужик.
   - Это еще когда будет, сначала я тебе шею сверну. Не веришь?
   Пастухов придавил горло мужика посильнее. Тот закатил глаза.
   - Пусти, пусти...
   - Кто тебя послал?
   - Пусти...
   Сергей придавил еще сильнее, мужик высунул серый язык. Еще чуть-чуть задохнется.
   - Говори, сволочь, кто тебя послал? Аня стояла у окна, огромными глазами смотрела на Пастухова и до белых костяшек сжимала руки.
   - My... Ma...
   Пастухов чуть ослабил хватку.
   - Максим...
   - Это... Это мой жених, - испуганно пролепетала Аня.
   Пастухов отпустил мужика, тот кулем свалился ему под ноги.
   - Быстро собирайтесь, пошли отсюда, - приказал он Ане, связывая нападавших электрошнуром от торшера. - Ну и женишок у вас.
   - Подонок, негодяй, гнида. - плакала Аня, бросая вещи в чемодан.
   - Поживете пока с нами, - сказал Сергей, когда они выбежали на улицу. - А с вашим Максимом я разберусь.
   Глава сорок пятая
   "Нива" раскалилась под солнцем, как тефлоновая сковорода на газовой плите. Муха с Боцманом увидели ее сразу, как только подошли к губернаторскому дворцу.
   - Та? - спросил Боцман.
   - Вроде, - неуверенно сказал Муха. Ему еще не верилось в удачу.
   - Жарко в машине-то. Пивка бы ему, - посочувствовал водителю Муха.
   Отследить ее путь надо было во что бы то ни стало. Но машина, во-первых, никуда не ехала, а во-вторых, водитель парился в ней, не давая приблизиться к машине посторонним.
   Ребятам тоже приходилось нелегко. Жара вымочила их рубахи так, что хоть выжимай.
   - Пивка бы хорошо, - согласился Боцман. И вдруг внимательно посмотрел на Муху.
   - А что, идея, - кивнул тот.
   Боцман поднялся и двинулся в сторону рынка, который был в трех кварталах отсюда.
   Денег у Боцмана было не так уж много, но на десяток бутылок какого-нибудь российского пива у него должно было хватить. Да, еще придется корзинку достать или что-то вроде того. Ведь Боцман решил сыграть роль лоточника.
   С бутылками проблем не возникло, Боцман даже выбрал получше, "Очаковское", а вот с корзинкой ничего не получалось. Продавались, конечно, какие-то сумки, рюкзаки, корзин не было. Боцман даже подумывал, не обменять ли у старушки с сигаретами ее тару на более приличную, но вся беда в том, что денег на приличную с собой не было, а кроме того, ни одна старушка не соглашалась расстаться со своим орудием производства, как ни уговаривал их Боцман. Более того, старухи тут же поднимали невообразимый вой, откуда-то немедленно появлялись плечистые парни и угрожающе надвигались на Боцмана. Конечно, он мог бы их всех разметать одной левой, но к цели его это не подвинуло бы ни на шаг. Нужно было что-то придумать экстраординарное. А вот с придумыванием у Боцмана было туговато.
   Он слонялся по рынку, пока не набрел на пацана, раскладывающего овощи на деревянном ящике.
   - Слышь, хлопец, тут такое дело, - как за соломинку хватается утопающий, обратился Боцман к пацану. - Мне бы тару какую, вишь в руках грею товар.
   Пацан подозрительно посмотрел на Боцмана оглянулся по сторонам и спросил:
   - Горбатого лепишь?
   - В смысле? - не понял Боцман.
   - Фуфло гонишь, - пояснил пацан.
   - Какое фуфло? Слепой, что ли?
   - Сам ты слепой. А я вижу - мент.
   - Я не мент! - возмутился Боцман.
   - А чего тогда у тебя бутыли с акцизом? Розница торгует не так. Знать надо, куда ходишь, кого ловишь.
   - Ладно, - согласился Боцман. - У меня этот заработок действительно очень временный. Но жутко необходимый.
   - С такой рожей я бы не пивом торговал, а замочил пару-тройку кошельков и жил припеваючи.
   - Принципы не позволяют.
   - Тогда целуй фикус, поливай бабушку.
   И пацан принялся снова раскладывать свои продукты. Боцман решил было уже отчалить, но обернулся к пацану и сказал:
   - А может, ты мне поможешь?
   - Чего, сдавать леваков? Нашел идиота.
   - Не, толкануть эти бутылки. Я тебе заплачу...
   - Пятьдесят процентов, - тут же сказал пацан.
   - Сговорились, - улыбнулся Боцман.
   - Не сговорились, - сказал пацан. - Семьдесят.
   - И ключ от квартиры, где деньги лежат, - хмыкнул Боцман.
   Пацан классики не знал, он не обиделся.
   - Шестьдесят.
   - Ладно, пятьдесят пять.
   - Давай.
   Боцман протянул было пацану бутылки, но тот отмахнулся:
   - Деньги давай. Предоплата.
   Боцман развернулся и двинулся прочь.
   - Ладно, пятьдесят! - крикнул вслед пацан. Боцман не остановился.
   - Сорок! Тридцать! Двадцать!
   - Десять процентов и без предоплаты.
   - Заметано.
   - Только торговать будешь не здесь.
   - А где?
   - Пойдем, покажу.
   Пацан свистнул, тут же возникла тетка, на которую он оставил свои овощи, и уже через пять минут они были у губернаторской резиденции.
   - Вот здесь будешь торговать.
   - Вот блин, - выругался пацан. - Сразу бы и сказал, что ты тягунковский.
   Боцман смекнул, что торговать на этом людном месте могут только люди, отстегивающие губернатору и его команде, но давать задний ход было поздно.
   - А то.
   - Тогда я с тобой дружу. Тебя как зовут?
   - Боцман. Тут вот какая история, пивко это надо толкнуть вон тому водиле в "Ниве".
   Пацан подозрительно посмотрел на Боцмана, но, пожав плечами, сказал:
   - Сделаем.
   Муха уже был на позиции - вертелся у машины, ожидая, когда пацан отвлечет водителя. Поставить жучок было делом секунды.
   Пацан обошелся безо всякой тары, он взял три бутылки и двинулся в самую толпу, предлагая всем встречным и поперечным "холодненького пивка"
   Боцман внутренне праздновал победу.
   Однако рано.
   Это, видать, были тягунковские ребята. Очень оперативные. Пацан не успел даже приблизиться к "вольво", как они встали на его пути и спросили:
   - Жить надоело?
   - Отвали, шкаф, я от Боцмана.
   - А мы от капитана, - ухмыльнулся "шкаф". Пацан растерянно оглянулся на Боцмана, и тот понял, что надо срочно идти на выручку.
   - Але, гараж, что за дела? - как можно более приблатненной походочкой подошел он к тягунковцам.
   - Убери отсюда своего сынка, если хочешь, чтобы он школу закончил.
   - Ребята, спокуха, торчок, отойдем, - сказал Боцман. - Вы, видать, не в курсе. - Он показал на сквер, предчувствуя телесные развлечения типа мордобоя. Но надеялся, что, пока он будет отмахиваться от "шкафов", пацан успеет отвлечь водилу, а Муха поставить жучок.
   Шкафы двинулись за Боцманом, даже не подозревая, что идут, как бараны на заклание.
   Впрочем, и Боцман не знал, что этими "шкафами" дело не ограничится. Один из них по дороге отстал, чего Боцман, увы, не заметил.
   - Ну че? - спросил самый здоровый, когда они оказались в безлюдном сквере. - Че мы не в курсе?
   - Вы не в курсе, что в России теперь частное предпринимательство и свободная торговля. Рынок, так сказать, и конкуренция.
   Эти немудреные слова долго доходили до "шкафов", но, видно, так и не дошли, потому что они вдруг решили, что их обидели.
   Первым внушительно замахнулся толстый. Боцман развлекся таким образом - он дернул другого "шкафа" на свое место, и удар толстого пришелся тому аккурат в челюсть.
   - Ой, что ж ты своих бьешь? - "удивился" Боцман.
   Две-три секунды толстый ошалело смотрел на свалившегося дружка. А потом кинулся на Боцмана, набычив голову.
   Боцману осталось только сделать шаг в сторону - толстый шмякнулся об дерево, щелкнув зубами.
   Дальше драка была уже не так весела. Боцман краем глаза видел, что пацан заинтересовал водителя, а Муха стремительно нырнул сзади под багажник "Нивы", а через три секунды вынырнул. Боцман дубасил тягунковцев по всем болезненным частям тела, приговаривая:
   - Как нехорошо, четверо на одного. Э-э! Так и убить можно. А где же мужская честь? Некрасиво.
   Тягунковцы урок морали уже не воспринимали. Они сами валились с ног и расползались в разные стороны.
   Когда самый здоровый запросил пощады. Боцман решил, что можно и сматываться. Но тут прямо в сквер вкатила милицейская машина, из которой выскочили трое экипированных милиционеров и направили дула коротких автоматов прямо на Боцмана.
   - На землю! Лежать! Руки на затылок! - заорали они что было сил.
   Ага, смекнул Боцман, крепкая поддержка. Милиционеров он бить не стал. Не потому, что боялся оружия. Шуму было бы слишком много в городе. А шум команде был ни к чему.
   Боцман свалился на землю, милиционеры уже бросились к нему, звеня наручниками, как за их спиной вдруг оказался Муха.
   - Ограбление! Там, сберкасса! - заполошно закричал он. - Бегом! За вами послали! Там целая банда! Вооруженные!
   Милиционеры сомневались только секунду. Брать одного-единственного хулигана или целую банду - выбор однозначный.
   Они снова бросились к машине и были таковы.
   Когда вернулись на базу, Муха подключил компьютер и отсканировал жучок.
   Машина двигалась к окраине города.
   Глава сорок шестая
   Впервые Старший узнал, что такое неподчинение приказу. Вернее, приказа никакого он отдать не мог. Он просто изложил команде свой план. Он считал, что, как и всегда, бойцы беспрекословно возьмутся этот план исполнять.
   Но никто не двинулся с места, хотя Старший отдал четкие указания.
   - Все, за работу, - сказал Старший. Но снова никто даже не шевельнулся.
   - Ты что? - спросил вдруг Младший. - Ты нас угробить хочешь?
   В темноте Старший снова не сразу узнал его голос. Теперь он был не только хриплый и треснутый - это был злой, угрожающий голос. Этого Старший никак не ожидал.
   - Если бы я хотел вас убить, я бы придумал что-нибудь более эффективное.
   - Мы тут сгорим заживо, - подал голос другой боец.
   - Или сдохнем от голода, - возразил ему Старший. Он старался отвечать ровным, уверенным тоном. - Или задохнемся.
   - Нас выпустят, - неуверенно сказал кто-то
   - Тебе это пообещали?
   - Нас не могут тут держать всю жизнь.
   - Могут, тем более что жизни нам осталось от силы суток пять. Кроме того, у нас задание.
   - Да плевал я на твое задание! - вдруг закричал Младший. - Если бы мне сказали, что нас собираются просто сгноить в бетонном мешке, я бы ни за что не пошел. Я, как это ни странно звучит, жить хочу!
   - Если мы будем сидеть сложа руки...
   - Нет, давайте костер из самих себя устроим! - перебил Младший.
   - У нас есть шанс!
   - У нас нет шанса! Надо копать, или долбить, или кричать, в крайнем случае, звать на помощь!..
   Старший ничего не ответил. Младший и сам понимал, что предлагает нечто неразумное. Впрочем, то, что предложил Старший, было немногим разумнее. Но это была хоть какая-то надежда.
   - Надо что-то делать! Надо как-то выходить, - спокойно сказал другой боец. - Если мы взорвем бензин...
   - Мы можем освободиться, - перебил его Старший - Сами укроемся в автобусе.
   - Да автобус первым и загорится! - снова закричал Младший.
   - Мы снимем сиденья, - словно не услышав Младшего, продолжил Старший, - колеса, все, что может гореть. А когда рванет, ждать не будем, выскочим в открытую дверь.
   - А если дверь не откроется?
   Старший и сам больше всего мучился именно этим вопросом. Если дверь не откроется, они погибнут все. Они даже не сгорят - они просто задохнутся. Огонь сразу же сожжет весь кислород. Да, да, это была безумная идея. Но другой у них не было.
   - Если дверь не откроется, - тихо сказал Старший, - вот тогда и будем помирать. А сейчас еще рано.
   Бойцы молчали. Старший даже кожей чувствовал эту напряженную тишину.
   И в этой тишине вдруг кто-то заплакал. Не скрываясь, почти в голос, грубо, по-мужски завыл, всхлипывая.
   Старший протянул руку на звук, дотронулся до плеча, которое тут же отпрянула.
   - Зачем я с вами пошел?! За-ачем... - выл Младший. - Я не хочу умирать... Я не хочу выполнять никакого задания, я хочу жить...
   - Мы всегда рискуем жизнью, - мягко сказал Старший.
   - Мы?! Рискуем?! Мы никогда не рискуем! - закричал Младший. - Хоть когда-нибудь мы рисковали?! Вранье! Брехня! Я не хочу рисковать, я не хо-чу!
   - А ты думал, что так будет всегда?! Ты думал, всегда мы будем иметь дело с лохами, всегда проскакивать в дырки раздолбайства и лени? Тебя для того и учили, чтоб ты мог выкручиваться из любых ситуаций. Из любых! Это просто - примчался, накрошил головотяпов и сделал свое дело. Ты что, вправду думал, что так будет всегда?
   Младший не ответил. Но стонать перестал.
   - Все, - сказал Старший. - Поговорили - и хватит. Не получается по-военному, будем голосовать. Кто за то-, чтобы использовать последний шанс вырваться отсюда? Прошу... - он уже хотел сказать "поднять руки", но понял, что в темноте их никто не увидит, - прошу сказать.
   - Я, - сразу ответил один голое.
   - Ай ладно, я тоже, - ответил, другой.
   - И я, - мрачно проговорил третий.
   - Вы идиоты. Вы себя убьете!
   - Большинство - за! - подвел итог Старший. - Приступаем.
   На ощупь, пользуясь только теми немногими инструментами, которые нашли в автобусе, они скрутили здоровенный тяжеленный бак с бензином. Установить его было решено у большой двери. Она, во всяком случае на звук и на ощупь, казалась не такой толстой, как маленькая. Кроме того, ее огромная площадь создавала парусность, которая могла усилить силу взрыва.
   Нет, убеждал себя Старший, ее должно снести. Она не выдержит.
   Бак уложили у края створки, накрепко закрутили, пропустив внутрь тряпку, которая должна будет сослужить фитилем.
   Потом стали выкорчевывать из автобуса все горящее и сваливать к баку.
   - Стоп, - сказал вдруг Младший. - Это фигня. Нам нужен направленный взрыв. Бензин не снесет эту железяку.
   - И что ты предлагаешь?
   - Я предлагаю поставить щитом автобус.
   - Прямо к двери?
   - Да, вплотную. Тогда взрыв уйдет не внутрь саркофага, а ударит в дверь.
   - А мы?
   - А мы... - Младший вдруг захохотал истерически, - а мы заляжем!
   - Но если дверь снесет, а перед ней будет автобус, то мы не успеем выскочить.
   - Успеем.
   Младший зажег зажигалку, сказал другому бойцу:
   - Подержи.
   И показал, как они должны успеть. Он разогнался, одним махом, только оттолкнувшись от окна, взлетел на автобус и перекатился на другую сторону.
   - Но там будет огонь.
   - Там будет свобода, - сказал Младший.
   Но Старший должен был предусмотреть все, они промеряли автобус и высоту большой двери, пространства сверху оставалось недостаточно, чтобы быстро выскочить из будущего пекла. Пришлось снять колеса, предварительно поставив автобус к двери. Разворачивать его пришлось руками: во-первых, слишком узкое было пространство, слишком мала маневренность автобуса, во-вторых, включать здесь мотор было бы то же самое, что устраивать душегубку, которую изобрели еще в НКВД и поделились опытом с гестапо. Поэтому, напрягая все силы, волоком придвинули махину автобуса к большим воротам.
   В лязге и скрежете металла они не услышали, как в щелку, которую они сами сделали на маленькой двери, вкатился в саркофаг небольшой кругляшок. Увидеть его они тем более не могли: ни спичек, ни зажигалок они по-прежнему не использовали.
   Теперь все было готово. Старший да и вся команда, конечно, понимали, что если им даже удастся освободиться из саркофага, то там, снаружи, их вовсе не будут встречать с цветами. Наверняка вокруг саркофага есть охрана, которая тут же и откроет шквальный огонь. Но это было уже не так страшно. На базе их научили уворачиваться от пуль, добывать оружие голыми руками. И все же Старший еще раз предупредил команду: в них, скорее всего, будут стрелять. Распределил бойцов по позициям, которые они должны будут занять, когда окажутся снаружи. Кому направо, кому налево, кто отвлекает противника, кто заходит с тыла...
   - А если они нас сейчас слышат? - спросил вдруг Младший. - Если они нас слышали все время?
   - Они бы уже давно нашли способ нас остановить, - ответил Старший.
   - Ясно, - сказал Младший.
   Все, больше говорить было не о чем.
   Пока работали, как-то забылось, отступило на второй план то. что им предстоит. А сейчас вот подошло вплотную. Наступил тот самый час "X", или "Ч", или, что вполне вероятно для них, "С". Свобода или Смерть.
   - Надеть маски, - приказал Старший. - Приготовиться. Коля, - впервые назвал он Младшего по имени. - давай.
   Младший лег под автобус и зажег спичку...
   Глава сорок седьмая
   Время снова побежало вприпрыжку, полетело пулей. Только поспевай.
   Как только установили маршрут движения "Нивы" с жучком, точка на экране ноутбука погасла.
   - Что за?.. - чуть не ругнулся Муха, но вовремя опомнился, теперь среди них была женщина.
   - Где? Где он пропал? - приник к экрану Пастухов.
   - Вот здесь.
   Носорог помог по карте составить маршрут "Нивы" и отметил точку, где связь с маячком была прервана
   - Кажется, я знаю, где это, поехали.
   Аню оставили на квартире Носорога, теперь она была тут хозяйкой, что, впрочем, усложняло, а не облегчало жизнь солдат: ведь девушке вовсе ни к чему было знать, чем в самом деле занимаются ребята, приходилось шептаться или уходить в другую комнату. Но никто не высказал даже тени недовольства. Аня понравилась всем, Артист даже по случаю ее появления на базовой квартире пропел: "Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты..."
   Тем временем Носорог отвез ребят к своему загородному гаражу и, открыв в полу люк, начал доставать аккуратно спеленатое, чистенькое, исправно клацающее оружие. Свое прежнее команде пришлось оставить в Баку. На самолеты, как известно, с оружием не пускают.
   - У вас тут прямо копи царя Соломона, - восхищенно сказал Артист.
   - Скорее сокровища Скупого рыцаря, - поправил Носорог. - Это ж не мое. Это ваше.
   Через десять минут солдаты были вооружены до зубов. Теперь они ехали в тот район, где потерялась "Нива" Наверняка именно там они и наткнутся на базу масок.
   - А я знаю это место, - сказал Носорог, когда они, проехав по степи, вдруг увидели черное здание, напоминающее склеп. Было уже темно, поэтому здание выглядело особенно зловеще.
   - И что за место? - спросил Муха.
   - Это одна из президентских резиденций. Ее в народе прозвали "Могила". Правда, Кисалин тут почти не бывает. Говорят, там укрепления, как у Гитлера в Волчьем логове.
   - Ни хрена себе. И зачем ему бункер?
   - А кто его знает? Может, с Россией за независимость республики воевать собрался, - хохотнул Носорог.
   Машину замаскировали за километр от "Могилы" Носорога оставили за рулем, а сами сначала перебежками, а потом по-пластунски приблизились к ограде.
   "Могила" казалась безлюдной. Не горел ни один огонь в окнах, только над огромной железной дверью прямо на фасаде, куда, наверное, мог въехать даже грузовик, желтела лампочка.
   Пастухов отправил на разведку Артиста, тот обошел ограду вокруг и вернулся с сообщением, что ни одной живой души не увидел.
   - Могила, одним словом.
   - А где же "Нива"? - недоумевал Муха.
   - В гараже, наверное, - сказал Артист и показал на железную дверь. - Я рискну?
   Что-то сильно тут не нравилось Пастухову. Он еще и сам не понимал что. Им слишком просто удалось выйти на базу. Конечно, хитрость с маячком кое-что значила, то есть заслуга солдат удачи была, но Пастухов и к ней относился подозрительно.
   Ведь в городе их приезд не остался незамеченным. Более того, их наверняка ждали. А если не ждали, наивно решив, что все они полегли в пожаре и взрыве дворца, то конечно же теперь, когда Пастухов засветился и на квартире Филина, и у губернатора, и на квартире Феликса, их снова попытаются ликвидировать В своем крае губернатор мог практически все, но никто им не препятствовал, на них вообще внимания не обращали. Или делали вид, что не обращают?..
   Ну конечно, вдруг понял Пастухов, зачем устраивать побоище в городе, когда можно сделать это подальше от людских глаз и ушей. Вот здесь, возле этой "Могилы". Сюда их и заманили.
   Чего ждут?
   Ничего не понятно.
   - Так я разведаю? - повторил свой вопрос Артист.
   - Осторожно, - сказал Пастухов. - Что-то мне здесь совсем не нравится.
   - Да уж, не Диснейленд, - согласился Док, который, правда, никогда в Диснейленде не бывал. Но слышал, что там весело и ярко.
   Артист бесшумно пополз к дому.
   Солдаты замерли в ожидании.
   Нет, что-то здесь было не так, все мучился сомнениями Сергей. Они не сделают больше ни шага, пока окончательно не проверят все. Он уже даже решил отозвать Артиста по рации, но рация почему-то не работала.
   - Какие-то помехи сильные, - сказал Муха, покрутив настройки. - Тут у них глушилки, что ли?
   Теперь было ясно, почему погас маячок. Да, хитро придумано.
   Артист вернулся очень быстро.
   - Там... за воротами... - сбиваясь от прерывающегося дыхания, зашептал он, - там они. Я до самых ворот дополз - какой-то там скрежет, лязг, как будто машину ломают.
   - Думаешь, Филин здесь? - спросил у Пастухова Док.
   - А где ж ему еще быть? И Филин здесь, и Дашев. Это вообще их главный гадюшник.
   - Так что, будем атаковать?
   Сергей попытался убедить сам себя, что вот она, цель, вот он конец операции. Там же по крайней мере два ни в чем не повинных человека. Нет, атаковать надо.
   Но не сейчас. Они дождутся, пока противник сделает первых шаг. К чему-то ведь они там готовятся...
   - Муха, Док, отправляйтесь на другую сторону.
   Себя не выдавать. В бой вступать только в экстренном случае, если вас обнаружат. Артист - отходи к Носорогу. Заведите мотор. Ждите. Если увидишь красную ракету - мотайте отсюда без оглядки. Если зеленую, катите сюда.
   - Подожди, Пастух, как без оглядки?
   - Так. Значит, нам уже не поможешь. Берешь продолжение операции на себя. Ты знаешь, что надо делать.
   - Я не пойду. Иди ты.
   - Думаешь, меня бы совесть замучила? - горячо зашептал Сергей. - Нет, не замучила бы. Операция должна быть закончена в любом случае. Помрем мы все или нет. Ты понял? Вперед.
   - Я не пойду. Меня совесть замучает.
   - Да мы тут для чего, чтобы свои задницы спасать или дело сделать? Артист не ответил.
   - Выполняй приказ, - отрезал Пастухов. Артист нехотя повиновался. Сергей с Боцманом остались одни.
   - Круто ты с ним, - тихо сказал Боцман.
   - Не до нежностей.
   - А тебя правда совесть не мучила бы? - еще тише спросил Боцман.
   - Меня и сейчас мучит. Что я одного Артиста отослал, а надо было вас всех.
   - Думаешь, нас сейчас тут?.. - не договорил Боцман.
   - Все, прекратили разговоры. Американцы говорят - мысли позитивно.
   Но у самого Сергея следовать этому мудрому совету не получалось. Почему-то казалось, что их ждет самое плохое. Но даже если бы Пастухов сейчас захотел отменить операцию, не смог бы: связи с ребятами у него не было. Вот так они и лежали, ожидая неизвестно чего. Уже над степью спустилась глубокая ночь, звезды сверкали, пели в траве сверчки, дул теплый летний ветер, донося запахи далеких конских табунов, костров, степных цветов - словом, запахи жизни, а они лежали тут и ждали смерти. Своей или чужой...
   В первую секунду Пастухову показалось, что он случайно уснул, а проснулся утром: светит восходящее красное солнце, озаряя степь багрянцем так, что видно далеко-далеко. Но солнце это всходило почему-то из ворот "Могилы".
   Только через секунду докатился страшный звук взрыва.
   В сознании Пастухова стремительно мелькнули картины, как две капли воды похожие на эту: подножие Апшерона, взрыв дворца...
   Неужели их снова хотят заманить той же хитростью?
   Но в следующее мгновение в огне полыхающего пожара Пастухов увидел горящие фигуры людей. Они бежали от вывалившихся ворот, крича от боли, живые факелы.
   - Огонь! - закричал Пастухов скорее самому себе, чем лежавшему рядом Боцману, и длинной очередью свалил бегущего прямо на них человека в черной маске.
   Второго, сбившего уже пламя, катившегося кувырком в кусты, убил Боцман.
   Думать было некогда - перед ними были враги. Что там у них случилось, что у них не сработало, Сергея сейчас не интересовало. Он посылал очередь за очередью туда, где укрылись трое остальных. Он даже не знал, живы ли они, успели ли погасить огонь, сжигающий их. Он стрелял.
   Боцман бросил гранату. Она взорвалась у самых ворот, на секунду сбив пламя. И стало темно, после ослепляющего пожара солдаты как бы ослепли.
   Наступила секунда тишины. И этой секунды Сергею хватило, чтобы все понять. Вернее, не понять, а угадать, проинтуичить, уловить из ноосферы.
   - Прекратить огонь! - крикнул он. И даже не посмотрел на вытаращившего глаза Боцмана.
   В следующий момент сзади на Боцмана вдруг навалился кто-то, сцепив руки замком на шее.
   Метнувшегося на выручку Сергея остановил сильный удар в горло.
   Сергей инстинктивно присел, откинув голову назад, чтобы схватить воздуха, это его и спасло. Прямо перед носом просвистела тяжелая железяка, которая, наверное, снесла бы голову Пастухову. Сергей упал на спину, ударил ногами нападавшего. И попал. Чье-то тело отлетело в сторону. Сергей успел перекатиться на правый бок, и снова вовремя, потому что железяка теперь грохнулась о землю как раз в том месте, где только что лежат Пастухов.