-- Хорошо-хорошо... Я и не возражаю. Тем более если Трубачу... Только помните -- осторожность! Вы уже поняли, что это за тип. Никаких радио- или иных переговоров. Брать или ликвидировать наверняка!
-- Это уж будьте спокойны, -- мрачно сказал Док, поднимаясь со стула.
-- А куда это ты собрался? -- удивился Пастух.
-- Не понял? -- Док в недоумении посмотрел на Сергея, как будто тот неожиданно сморозил жуткую глупость.
-- Не обижайся, Ваня, но ты теперь на операцию не ходок. Куда тебе с такими-то глазами!.. Не маленький, понимать должен. Ты лучше давай к Николаю в госпиталь...
Док поиграл желваками, но послушно опустился обратно на стул.
-- Да, наверное, ты прав, Серега. Извини. Но уж больно хочется поквитаться...
-- Значит, так, -- вернул всех к делу Голубков. -- Оружие и снаряжение получите прямо сейчас...
* * *
Вторник
04.20
Квартира, которую предположительно снял Коперник, располагалась в старом пятиэтажном доме в Перове. На улице в этот час было пустынно. Только иногда проносились шальные автомобили, не обращавшие никакого внимания на мигающие желтым светом светофоры.
Во дворе, забитом личным автотранспортом граждан, стояла тишина. В мертвых конусах света от фонарей медленно опускались снежинки, чтобы тут же растаять в обычной московской зимней слякоти. Пара бездомных псов да облезлые коты -- вот, кажется, и все живые обитатели улицы.
Но это только на первый взгляд. Впрочем, и на второй тоже. Потому что увидеть лежащих рядом друг с другом на промерзший крыше в особых спецназовских костюмах белого цвета Пастуха и Муху мог бы, наверно, только Господь Бог. Рядом с ними на снегу лежала снайперская винтовка. Костюмы, что на ребятах, были экспериментальной разработкой и предназначались именно для таких вот лежаний на снегу. Они и маскировали, и, с виду тонкие, отлично сохраняли тепло. Так что двое друзей в засаде чувствовали себя вполне комфортно.
-- Хороший костюмчик, -- прошептал Муха. -- Такие бы нам в Чечне... Помнишь, Серега, как мы под Бамутом сутки вот так на снегу пролежали? Я тогда чуть без яиц не остался...
-- Помню... -- коротко ответил Пастух.
* * *
Вторник
06.10
По двору медленно проехал патрульный милицейский "уазик". И все. В окнах начал зажигаться свет. Какой-то очумелый спортсмен выскочил на пробежку.
Город оживал. Одиночные прохожие выходили на улицу и, сонно ежась на утреннем морозце, трусили на работу. По улице с протяжным гулом проехал автобус.
-- Смотри, Коперник встал, -- прошептал Пастух, указывая на зажегшееся окно в доме напротив.
Это был условленный сигнал. В условиях радиомолчания только таким способом оперативники, следившие за окнами предполагаемой квартиры Коперника, могли, не привлекая к себе внимания, подать сигнал.
Во дворе появился новый персонаж. Какой-то мужик брел, покачиваясь из стороны в сторону, хватаясь за капоты автомобилей, чтобы не упасть. Мужик явно всю ночь славно квасил и теперь осуществлял решительную попытку добраться до дома. Но как раз напротив лежащих на крыше Пастуха и Мухи мужик окончательно поссорился с земным притяжением и упал в подтаявший сугроб у подъезда. Еще некоторое время он предпринимал слабые попытки встать, но вскоре затих.
Внизу хлопнула дверь. Пастух прилип к окуляру оптического прицела винтовки. Из подъезда вышла какая-то тетка и вразвалочку направилась к остановке автобуса.
Вдруг условленное окно погасло. Пастух вновь напрягся.
-- Внимание! -- предупредил он Муху, и тот, страхуя командира, тоже взял свою винтовку на изготовку.
Они были готовы в случае чего изрешетить Коперника. Дверь подъезда вновь открылась, и на улицу вышел высокий мужчина. Он внимательно осмотрел лежащего в сугробе и, засунув руки в карманы пальто, проследовал дальше.
Так бы он и шествовал степенно к автобусной остановке, если бы в тот момент, когда он проходил мимо припаркованого тут "жигуленка", из-под машины не появились внезапно две руки и не дернули мужчину одним точным движением за ноги. Потеряв равновесие, мужчина грохнулся на землю. И в тот же момент лежавший до этого без всякого движения пьянчужка взметнулся в воздух и обрушился на мужчину сверху. Боцман и Артист сработали как нужно.
-- Готово! -- сообщил Пастух и поднялся на ноги.
Внизу с двух сторон двора к лежащим на земле подлетели два автомобиля. Несколько секунд, и на Коперника уже надевали наручники. Хотя в этом не было никакой необходимости -- Артист и так обезвредил его точным ударом в сонную артерию.
Изумленные жители окрестных домов наблюдали, как из подъезда, не таясь, вышли Пастух с Мухой в маскировочных комбинезонах, со снайперскими винтовками в руках. Еще несколько минут -- и двор опустел. Коперника погрузили в машину. Какие-то мрачные люди в одинаковых куртках поднялись в его квартиру и принялись тщательно, методично ее обыскивать.
* * *
Вторник
06.55
На конспиративной квартире Коперника довольно быстро привели в чувство. Он сидел на стуле в одной из пустых комнат. Перед ним за столом расположился Голубков. Кроме этих двоих в комнате присутствовали еще Пастух и Док.
-- Ловко вы меня, -- процедил Коперник. -- Только я же предупреждал -никаких попыток меня взять. Теперь я умываю руки.
-- Слушай, Коперник, -- почти ласково произнес Пастух. -- Мы не в прокуратуре и адвоката тебе вызывать не собираемся. Ты все это затеял ради спасения своей паршивой шкуры. Отлично. Так вот я, капитан Пастухов, тебе обещаю: я лично тебя пристрелю. Ты с катушек слетел? Хочешь весь свет угробить? Отлично... Я тоже с мозгами не в ладах. Можешь узнать у Камаля. Или привезти тебе сюда Трубача? Аджамала Гхоша? Как бы то ни было, тебе все одно конец. Ты даже не узнаешь, взорвалась ли твоя бомба, хоть это-то ты себе представляешь? Здесь, в городе, может хоть чума произойти, ядерная война -- ты этого не увидишь. Потому что будешь лежать с простреленной головой... Подумай об этом, Коперник... Подумай!..
Пастух нависал на Коперником. Его вкрадчивый голос действовал лучше всякого крика. Сергей смотрел, не отрываясь, в глаза Сомину, и со стороны казалось, что это сеанс гипнотизера, экстрасенса.
-- Или иной вариант. Ты говоришь, где спрятана бомба, и сохраняешь себе жизнь. Будешь корпеть в тюрьме. Или еще где. Но жить. Альтернатива ясна?
-- Ясна, -- медленно ответил Коперник. -- Но может, все наоборот? Ты готов, капитан, взять на себя гибель сотен тысяч людей? Вот ты убьешь меня. А потом из-за этого люди -- тысячи, миллионы -- будут умирать от страшных болезней...
-- На понт берешь? Да ведь тебе надо взорвать твою бомбу, верно? Запустить взрыватель? -- спросил Пастух. -- А вот мы сейчас прокрутим тебя на полиграфе и рано или поздно узнаем все, что нам надо. Ты ведь знаешь, что это такое? Тебя, конечно, обучали обманывать полиграф, но это тебе не поможет. А когда мы найдем контейнер -- я тебя пристрелю. Константин Дмитриевич, не возражаете?
-- Стреляй, -- пожал плечами Голубков.
-- И вы не захотите получить компромат на генералитет? -- улыбнулся Коперник.
-- А мы и так знаем достаточно, -- возразил Голубков. -- Иначе почему, вы думаете, нас решили подставить?
Коперник с беспокойством посмотрел на часы на стене. Они показывали семь утра. Потом немного подумал и сказал:
-- Ладно. Ставлю вас в известность. Если через пять минут я не предупрежу своего человека, он взорвет бомбу.
-- Какой человек, Коперник? -- протянул Пастух. -- Нет у тебя никаких "своих" людей.
-- Это просто человек. Он ничего не знает. Просто у него в руках пейджер и радиовзрыватель. Он знает, что если до пяти минут восьмого он не получит сообщение, то он должен нажать кнопку. Просто нажать. Это наркоман. Он даже не задается вопросом, для чего эта кнопка.
-- Ну, это ты врешь, -- уверенно заявил Пастух.
-- Поди проверь, -- пожал плечами Коперник. -- Я прошу-то всего-навсего сбросить сообщение на пейджер...
Пастух посмотрел на Голубкова. Потом на часы. Времени было три минуты восьмого. Как-то по-дурацки все это получалось -- они с Коперником по очереди брали друг друга на понт. Как в покере... Но рисковать все же не хотелось. Не было у них права на ошибку...
-- Давай свой номер пейджера, -- произнес Голубков.
Коперник продиктовал номер.
-- Что передать? -- спросил Пастух, держа трубку на весу.
-- Да все равно, -- ответил Коперник. -- Что-то вроде -- "все в порядке". Или "все нормально"... Можно без подписи.
Пастух дождался голоса оператора и сообщил:
-- Для абонента сто пятьдесят: "Все в порядке".
-- Вот и славно, -- кивнул Коперник.
-- Что славно-то? -- подозрительно поинтересовался Пастух.
-- Сейчас восемь ноль пять. Стало быть, ровно через полтора часа бомба взорвется. -- Он торжествующе улыбнулся.
-- Ах ты, сукин сын! -- Пастух еле сдержался, чтобы не ударить Коперника. -- Что ты несешь?
-- Пейджер, -- подал голос молчавший до этого Док. -- Пейджер как радиовзрыватель или пусковой механизм. Это просто...
-- Теперь я диктую условия, -- жестко произнес Коперник. -- У нас всех девяносто минут. Вы сейчас же отпускаете меня, и никакой слежки. Получаса мне вполне хватит, чтобы раствориться в городе. Потом я сообщаю вам место, и расстаемся по-джентльменски...
-- Я его пристрелю, -- тоскливо сказал Пастух.
-- Полиграф, -- приказал Голубков.
Стало ясно, что полковник зря времени не терял и основательно подготовился к допросу Коперника.
Через минуту в комнату вошел молодой человек с портативным компьютером и небольшой к нему приставкой-полиграфом. Все те киношные образы "детектора лжи" как какой-то машины с самописцами на полкомнаты давно уже устарели. Теперь это просто компьютер с соответствующей программой и датчики.
Молодой человек привычным движением прикрепил датчики на пальцы Коперника и на его грудь. Еще через несколько минут проверка на полиграфе началась.
* * *
08.20
Проверочный тест закончился. Оператор задавал вопросы и, не дожидаясь ответа, делал отметки в блокноте. Полиграфная проверка в наше время освобождает проверяемого даже от необходимости отвечать. Просто проверяемым сообщается какая-то информация (все равно какая), и, если она соответствует действительности, полиграф показывает это.
-- Северный округ, -- диктовал оператор. -- Южный... Юго-восточный... Центральный... Есть! -- Оператор, с удовлетворением ученого, открывшего новый закон, расплылся в улыбке. -- Бомба в Центральном округе.
Далее он начал перечислять названия кварталов. Когда прозвучало название Чистопрудного бульвара, полиграф вновь дал положительный результат.
Теперь уже Коперник поглядывал на часы с неподдельной тревогой. Вот стрелка подошла к половине восьмого. Было заметно, что Коперник нервничает. Оператор, разложив перед собой карту Москвы, бубнил названия переулков.
В 09.05 Коперник с тоской посмотрел на компьютер и вдруг сказал:
--Ладно, хватит!..
-- Почему же, -- возразил Пастух с садистской улыбкой. -- Продолжим.
-- На часы посмотри, капитан! -- огрызнулся побледневший Коперник. -Ну найдете вы переулок. Верю. Но на перечисление всех домов и квартир у вас уйдет не меньше часа!.. Будет уже поздно. И это не блеф...
-- Ну так, твою мать! -- не выдержал Пастух. -- Поехали! Человек ты или маньяк? В Бога не веришь, так хоть о себе подумай! Я ж тебя на кусочки порежу, а перед этим заставлю всем умирающим "утки" менять!..
-- Меньше слов, капитан, -- угрюмо ответил Коперник. -- Едем, и быстрее, быстрее!..
-- Вот и славно, -- вскочил на ноги Пастух. -- Давно бы так!..
* * *
09.15
Почти бегом Коперник в сопровождении Пастуха и все еще немного заторможенного Дока выскочили из подъезда и направились к ждавшей их машине с маячком на крыше. Они были уже в паре шагов от ее открытой двери, когда вдруг раздались два приглушенных хлопка, и Коперник как подкошенный свалился в сугроб. Белый снег вокруг его головы быстро набухал алым пятном.
Доку, который прошел не одну боевую переделку, не нужно было ставить диагноз -- работал снайпер. Пригнувшись, Пастух подбежал к машине. В руке его блеснул пистолет.
-- Суки!.. Суки!.. -- повторял он в бессильной злобе.
Док, не обращая внимания на опасность тоже получить пулю, нагнулся к еще живому Копернику.
-- Давай, Шах, давай!..
-- ...Школа... -- скорее прочитал по губам, чем услышал, Док. -...Прогулы...
Леха Сомин дернулся и затих. Так закончил свою жизнь капитан ГРУ по кличке Коперник...
"Вот и кранты мрази, -- подумал Док. -- Жаль только, Коле это не поможет. Второй инсульт -- это почти конец... Речь потеряна, правосторонний паралич... Эх, из-за какого-то дерьма -- и такой парень... Ладно, будем мстить за Колю, будем действовать дальше!"
-- Бери снайпера! -- крикнул он Пастуху и бросился к машине.
Пастух с каким-то изумлением взглянул на друга, но подчинился. Впрочем, в его взгляде явственно читалось: "На хрена мне снайпер, когда через пятнадцать минут все полетит к чертям собачьим!.." Но так уж был устроен капитан Пастухов. В самом безвыходном положении он предпочитал действовать, а не ждать. Да и Док не был похож на человека в растерянности. Счет шел на секунды, и Док явно соображал, что он делает. А это главное -- в бою ведь некогда переспрашивать. В бою главное -- верить, что товарищ прикроет...
Все эти мысли пронеслись в голове Пастухова за одно мгновение. А в следующее он уже несся к противоположной стороне улицы, к дому, откуда стрелял снайпер.
Краем глаза на бегу он видел, как Иван прыгнул в машину, как та рванула с места, взвыв сиреной.
Впереди в подворотне хлопнул еще один выстрел. Пастух прижался к стене и заглянул за угол, для того чтобы тут же вновь отпрянуть назад. Прямо на него из подворотни несся новенький "БМВ". Набирая скорость, автомобиль, взвизгнув на оттаявшем асфальте, повернул на улицу, где с глухим ударом врезался в припаркованый "жигуль" и тут же, дико взревев двигателем, рванул вперед.
Пастух упал на одно колено и очередью выпустил вслед "БМВ" весь магазин своего "стечкина". Он ясно видел, как на дорогу посыпались осколки фар и заднего стекла. Автомобиль вильнул несколько раз и вновь врезался -- теперь уже в припаркованый на обочине фургон. Через секунду с шипением взорвался его пробитый бензобак, и "БМВ" превратился в громадный полыхающий факел.
Пастух поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел во двор, откуда только что выскочила расстрелянная им машина. Посреди двора лежал в луже крови молодой парень. Пастух нагнулся и пощупал пульс -- парень был мертв.
-- Снайпер -- свои же убрали, -- раздался за спиной Сергея голос Артиста. -- Надо пойти поискать винтовку на чердаке...
-- Генералы? -- поднял голову Пастух.
--А кто еще... -- махнул рукой Артист. -- Коперника выследили. Он в любом случае должен был замолчать... У нас еще есть десять минут. -- Семен взглянул на часы. -- Что будем делать, командир?
-- Молиться, чтобы Док успел.
-- Я видел, как он умчался словно наскипидаренный. А славно ты их срезал, говнюков. Догорают теперь, голубчики...
* * *
09.30
-- Здесь! -- приказал Док водителю. Парень оказался профессионалом. Когда Иван впрыгнул к нему в салон и заорал: "Гони!.." -- тот и ухом не повел -- выжал газ и рванул с места.
В результате головокружительного пути по городу, когда водитель умудрился буквально растолкать две пробки -- на бортах машины появились вмятины, а вслед им полетели проклятия, -- они успели.
Услышав приказ остановиться, водитель ударил по тормозам, и машина замерла как вкопанная посередине одного из переулков в районе Чистопрудного бульвара. Док выскочил из салона, метнулся к подъезду старого дома. Распахнув тяжелую дверь, он чуть не сбил с ног выходившую женщину с собачкой. Женщина отскочила к стене, а пекинес, встретившись с Ивановой ногой, с визгом полетел в глубь парадного.
-- Пардон, мадам... -- пробормотал Док и нырнул под лестничный пролет.
-- Хам!.. -- взвизгнула женщина в ответ.
Но в следующий момент она пожалела о сказанном и, позабыв про любимого песика, с криками бросилась на улицу -- из-под лестничного пролета грохнули три выстрела. Это Док торопливо расстреливал висячий замок на двери в подвал.
Когда замок со звоном упал на пол, Иван рванул на себя дверь и бросился вниз. В подвале было темно и сыро. Из вентиляционных отверстий лился дневной свет.
Несколько секунд Док стоял, привыкая к полумраку. Потом он двинулся в глубь помещения, стараясь не удариться головой о нависающие трубы и уворачиваясь от струй горячего пара. У дальней стены он наткнулся на то, ради чего погибло столько людей.
Серебряного цвета чемодан стоял под трубой.
Сбоку к нему была прилеплена лепешка пластиковой взрывчатки с взрывателем. От взрывателя с жидкокристаллическим циферблатом к черной коробочке пейджера тянулись два проводка.
В последние минуты своей жизни Леха Шах не врал. Док нагнулся к взрывателю и осторожно отлепил от него капсюль детонатора.
На циферблате истекали последние секунды. Вот исчезла последняя единица, вот замерли на нем, как страшное напоминание о смерти, четыре грозных нуля. Раздался легкий щелчок, и между двумя проводками проскочила искра...
Обессиленный от напряжения Док сел прямо на сырой пол. По его лицу стекали капельки пота. Взгляд Дока скользнул по стене и наткнулся на выцарапанную на закопченном кирпиче надпись:
"Здесь прогуливали свои уроки Шах и Вано".
...И внизу дата из давно забытого, но замечательного школьного года...
3
Что еще?
Дело было закрыто, проблемы закончились, головная боль прошла. Они теперь опять могли отдохнуть, опять раствориться в обычной жизни, все меньше и меньше привычной для них. Усталость была колоссальной, ни с чем не сравнимой. Усталость валила с ног. И еще страшнее она была оттого, что такой недолгой оказалась радость от возвращения Трубача, сменившись горем новой потери.
Найтись, чтобы вновь исчезнуть из жизни, теперь уже навсегда, -- какая жестокая ирония судьбы!
Голубков распорядился выплатить им их обычный гонорар -- пятьдесят тысяч баксов на человека -- за отлично выполненную работу. Они не то чтобы отказывались -- какой же дурак будет отказываться от денег? -- но просто восприняли этот факт с равнодушием. Уход Трубача, который нельзя было назвать гибелью в бою, был словно тревожный звонок для каждого из них: ведь Трубача постигла смерть не от руки убийцы -- от старых ран, от накопившейся за все эти неспокойные годы усталости, на которую им не приходило в голову сетовать.
И все-таки это была смерть бойца, которой не было бы стыдно никому из них.
Во всяком случае, эта история закончилась. И в целом -- закончилась удачей. Может быть, потому, что кроме умения вовремя выстрелить они научились еще одной важной вещи -- вовремя не выстрелить. А может быть, просто оттого, что в маленькой церквушке в местечке Спас-Заулок под Зарайском время от времени появлялся молодой еще человек по имени Сергей Пастухов, чтобы без слов, в сердце своем, отблагодарить Всевышнего за жизнь живых и попросить покоя умершим.
* * *
...И снова горело в маленьком храме в Спас-Заулке семь свечей -- пять за здравие и две за упокой душ погибших товарищей -- Тимофея Варпаховского и Николая Ухова, обретшего наконец свой покой под тяжелой плитой, которая уже лежала здесь целый год и целый год была памятной, а теперь стала могильной.
...Тяжелая плита на далеком деревенском кладбище под родными небесами...
Склонясь перед образом покровителя воинов Георгия Победоносца, Сергей Пастухов все думал о том, сколько смертей уже на счету его маленькой команды. Смертей, для кого-то явившихся заслуженной карой; смертей ради добра для множества других людей, оставшихся благодаря команде Сергея живыми и невредимыми; смертей, вызванных необходимостью самому остаться в живых...
И, осеняя себя крестным знамением, он все пытался понять:
Чей я солдат, Господи?
И если Твой -- не допусти, Господи,
стать мне слугою Князя Тьмы.
Господи. Господи. Господи.
-- Это уж будьте спокойны, -- мрачно сказал Док, поднимаясь со стула.
-- А куда это ты собрался? -- удивился Пастух.
-- Не понял? -- Док в недоумении посмотрел на Сергея, как будто тот неожиданно сморозил жуткую глупость.
-- Не обижайся, Ваня, но ты теперь на операцию не ходок. Куда тебе с такими-то глазами!.. Не маленький, понимать должен. Ты лучше давай к Николаю в госпиталь...
Док поиграл желваками, но послушно опустился обратно на стул.
-- Да, наверное, ты прав, Серега. Извини. Но уж больно хочется поквитаться...
-- Значит, так, -- вернул всех к делу Голубков. -- Оружие и снаряжение получите прямо сейчас...
* * *
Вторник
04.20
Квартира, которую предположительно снял Коперник, располагалась в старом пятиэтажном доме в Перове. На улице в этот час было пустынно. Только иногда проносились шальные автомобили, не обращавшие никакого внимания на мигающие желтым светом светофоры.
Во дворе, забитом личным автотранспортом граждан, стояла тишина. В мертвых конусах света от фонарей медленно опускались снежинки, чтобы тут же растаять в обычной московской зимней слякоти. Пара бездомных псов да облезлые коты -- вот, кажется, и все живые обитатели улицы.
Но это только на первый взгляд. Впрочем, и на второй тоже. Потому что увидеть лежащих рядом друг с другом на промерзший крыше в особых спецназовских костюмах белого цвета Пастуха и Муху мог бы, наверно, только Господь Бог. Рядом с ними на снегу лежала снайперская винтовка. Костюмы, что на ребятах, были экспериментальной разработкой и предназначались именно для таких вот лежаний на снегу. Они и маскировали, и, с виду тонкие, отлично сохраняли тепло. Так что двое друзей в засаде чувствовали себя вполне комфортно.
-- Хороший костюмчик, -- прошептал Муха. -- Такие бы нам в Чечне... Помнишь, Серега, как мы под Бамутом сутки вот так на снегу пролежали? Я тогда чуть без яиц не остался...
-- Помню... -- коротко ответил Пастух.
* * *
Вторник
06.10
По двору медленно проехал патрульный милицейский "уазик". И все. В окнах начал зажигаться свет. Какой-то очумелый спортсмен выскочил на пробежку.
Город оживал. Одиночные прохожие выходили на улицу и, сонно ежась на утреннем морозце, трусили на работу. По улице с протяжным гулом проехал автобус.
-- Смотри, Коперник встал, -- прошептал Пастух, указывая на зажегшееся окно в доме напротив.
Это был условленный сигнал. В условиях радиомолчания только таким способом оперативники, следившие за окнами предполагаемой квартиры Коперника, могли, не привлекая к себе внимания, подать сигнал.
Во дворе появился новый персонаж. Какой-то мужик брел, покачиваясь из стороны в сторону, хватаясь за капоты автомобилей, чтобы не упасть. Мужик явно всю ночь славно квасил и теперь осуществлял решительную попытку добраться до дома. Но как раз напротив лежащих на крыше Пастуха и Мухи мужик окончательно поссорился с земным притяжением и упал в подтаявший сугроб у подъезда. Еще некоторое время он предпринимал слабые попытки встать, но вскоре затих.
Внизу хлопнула дверь. Пастух прилип к окуляру оптического прицела винтовки. Из подъезда вышла какая-то тетка и вразвалочку направилась к остановке автобуса.
Вдруг условленное окно погасло. Пастух вновь напрягся.
-- Внимание! -- предупредил он Муху, и тот, страхуя командира, тоже взял свою винтовку на изготовку.
Они были готовы в случае чего изрешетить Коперника. Дверь подъезда вновь открылась, и на улицу вышел высокий мужчина. Он внимательно осмотрел лежащего в сугробе и, засунув руки в карманы пальто, проследовал дальше.
Так бы он и шествовал степенно к автобусной остановке, если бы в тот момент, когда он проходил мимо припаркованого тут "жигуленка", из-под машины не появились внезапно две руки и не дернули мужчину одним точным движением за ноги. Потеряв равновесие, мужчина грохнулся на землю. И в тот же момент лежавший до этого без всякого движения пьянчужка взметнулся в воздух и обрушился на мужчину сверху. Боцман и Артист сработали как нужно.
-- Готово! -- сообщил Пастух и поднялся на ноги.
Внизу с двух сторон двора к лежащим на земле подлетели два автомобиля. Несколько секунд, и на Коперника уже надевали наручники. Хотя в этом не было никакой необходимости -- Артист и так обезвредил его точным ударом в сонную артерию.
Изумленные жители окрестных домов наблюдали, как из подъезда, не таясь, вышли Пастух с Мухой в маскировочных комбинезонах, со снайперскими винтовками в руках. Еще несколько минут -- и двор опустел. Коперника погрузили в машину. Какие-то мрачные люди в одинаковых куртках поднялись в его квартиру и принялись тщательно, методично ее обыскивать.
* * *
Вторник
06.55
На конспиративной квартире Коперника довольно быстро привели в чувство. Он сидел на стуле в одной из пустых комнат. Перед ним за столом расположился Голубков. Кроме этих двоих в комнате присутствовали еще Пастух и Док.
-- Ловко вы меня, -- процедил Коперник. -- Только я же предупреждал -никаких попыток меня взять. Теперь я умываю руки.
-- Слушай, Коперник, -- почти ласково произнес Пастух. -- Мы не в прокуратуре и адвоката тебе вызывать не собираемся. Ты все это затеял ради спасения своей паршивой шкуры. Отлично. Так вот я, капитан Пастухов, тебе обещаю: я лично тебя пристрелю. Ты с катушек слетел? Хочешь весь свет угробить? Отлично... Я тоже с мозгами не в ладах. Можешь узнать у Камаля. Или привезти тебе сюда Трубача? Аджамала Гхоша? Как бы то ни было, тебе все одно конец. Ты даже не узнаешь, взорвалась ли твоя бомба, хоть это-то ты себе представляешь? Здесь, в городе, может хоть чума произойти, ядерная война -- ты этого не увидишь. Потому что будешь лежать с простреленной головой... Подумай об этом, Коперник... Подумай!..
Пастух нависал на Коперником. Его вкрадчивый голос действовал лучше всякого крика. Сергей смотрел, не отрываясь, в глаза Сомину, и со стороны казалось, что это сеанс гипнотизера, экстрасенса.
-- Или иной вариант. Ты говоришь, где спрятана бомба, и сохраняешь себе жизнь. Будешь корпеть в тюрьме. Или еще где. Но жить. Альтернатива ясна?
-- Ясна, -- медленно ответил Коперник. -- Но может, все наоборот? Ты готов, капитан, взять на себя гибель сотен тысяч людей? Вот ты убьешь меня. А потом из-за этого люди -- тысячи, миллионы -- будут умирать от страшных болезней...
-- На понт берешь? Да ведь тебе надо взорвать твою бомбу, верно? Запустить взрыватель? -- спросил Пастух. -- А вот мы сейчас прокрутим тебя на полиграфе и рано или поздно узнаем все, что нам надо. Ты ведь знаешь, что это такое? Тебя, конечно, обучали обманывать полиграф, но это тебе не поможет. А когда мы найдем контейнер -- я тебя пристрелю. Константин Дмитриевич, не возражаете?
-- Стреляй, -- пожал плечами Голубков.
-- И вы не захотите получить компромат на генералитет? -- улыбнулся Коперник.
-- А мы и так знаем достаточно, -- возразил Голубков. -- Иначе почему, вы думаете, нас решили подставить?
Коперник с беспокойством посмотрел на часы на стене. Они показывали семь утра. Потом немного подумал и сказал:
-- Ладно. Ставлю вас в известность. Если через пять минут я не предупрежу своего человека, он взорвет бомбу.
-- Какой человек, Коперник? -- протянул Пастух. -- Нет у тебя никаких "своих" людей.
-- Это просто человек. Он ничего не знает. Просто у него в руках пейджер и радиовзрыватель. Он знает, что если до пяти минут восьмого он не получит сообщение, то он должен нажать кнопку. Просто нажать. Это наркоман. Он даже не задается вопросом, для чего эта кнопка.
-- Ну, это ты врешь, -- уверенно заявил Пастух.
-- Поди проверь, -- пожал плечами Коперник. -- Я прошу-то всего-навсего сбросить сообщение на пейджер...
Пастух посмотрел на Голубкова. Потом на часы. Времени было три минуты восьмого. Как-то по-дурацки все это получалось -- они с Коперником по очереди брали друг друга на понт. Как в покере... Но рисковать все же не хотелось. Не было у них права на ошибку...
-- Давай свой номер пейджера, -- произнес Голубков.
Коперник продиктовал номер.
-- Что передать? -- спросил Пастух, держа трубку на весу.
-- Да все равно, -- ответил Коперник. -- Что-то вроде -- "все в порядке". Или "все нормально"... Можно без подписи.
Пастух дождался голоса оператора и сообщил:
-- Для абонента сто пятьдесят: "Все в порядке".
-- Вот и славно, -- кивнул Коперник.
-- Что славно-то? -- подозрительно поинтересовался Пастух.
-- Сейчас восемь ноль пять. Стало быть, ровно через полтора часа бомба взорвется. -- Он торжествующе улыбнулся.
-- Ах ты, сукин сын! -- Пастух еле сдержался, чтобы не ударить Коперника. -- Что ты несешь?
-- Пейджер, -- подал голос молчавший до этого Док. -- Пейджер как радиовзрыватель или пусковой механизм. Это просто...
-- Теперь я диктую условия, -- жестко произнес Коперник. -- У нас всех девяносто минут. Вы сейчас же отпускаете меня, и никакой слежки. Получаса мне вполне хватит, чтобы раствориться в городе. Потом я сообщаю вам место, и расстаемся по-джентльменски...
-- Я его пристрелю, -- тоскливо сказал Пастух.
-- Полиграф, -- приказал Голубков.
Стало ясно, что полковник зря времени не терял и основательно подготовился к допросу Коперника.
Через минуту в комнату вошел молодой человек с портативным компьютером и небольшой к нему приставкой-полиграфом. Все те киношные образы "детектора лжи" как какой-то машины с самописцами на полкомнаты давно уже устарели. Теперь это просто компьютер с соответствующей программой и датчики.
Молодой человек привычным движением прикрепил датчики на пальцы Коперника и на его грудь. Еще через несколько минут проверка на полиграфе началась.
* * *
08.20
Проверочный тест закончился. Оператор задавал вопросы и, не дожидаясь ответа, делал отметки в блокноте. Полиграфная проверка в наше время освобождает проверяемого даже от необходимости отвечать. Просто проверяемым сообщается какая-то информация (все равно какая), и, если она соответствует действительности, полиграф показывает это.
-- Северный округ, -- диктовал оператор. -- Южный... Юго-восточный... Центральный... Есть! -- Оператор, с удовлетворением ученого, открывшего новый закон, расплылся в улыбке. -- Бомба в Центральном округе.
Далее он начал перечислять названия кварталов. Когда прозвучало название Чистопрудного бульвара, полиграф вновь дал положительный результат.
Теперь уже Коперник поглядывал на часы с неподдельной тревогой. Вот стрелка подошла к половине восьмого. Было заметно, что Коперник нервничает. Оператор, разложив перед собой карту Москвы, бубнил названия переулков.
В 09.05 Коперник с тоской посмотрел на компьютер и вдруг сказал:
--Ладно, хватит!..
-- Почему же, -- возразил Пастух с садистской улыбкой. -- Продолжим.
-- На часы посмотри, капитан! -- огрызнулся побледневший Коперник. -Ну найдете вы переулок. Верю. Но на перечисление всех домов и квартир у вас уйдет не меньше часа!.. Будет уже поздно. И это не блеф...
-- Ну так, твою мать! -- не выдержал Пастух. -- Поехали! Человек ты или маньяк? В Бога не веришь, так хоть о себе подумай! Я ж тебя на кусочки порежу, а перед этим заставлю всем умирающим "утки" менять!..
-- Меньше слов, капитан, -- угрюмо ответил Коперник. -- Едем, и быстрее, быстрее!..
-- Вот и славно, -- вскочил на ноги Пастух. -- Давно бы так!..
* * *
09.15
Почти бегом Коперник в сопровождении Пастуха и все еще немного заторможенного Дока выскочили из подъезда и направились к ждавшей их машине с маячком на крыше. Они были уже в паре шагов от ее открытой двери, когда вдруг раздались два приглушенных хлопка, и Коперник как подкошенный свалился в сугроб. Белый снег вокруг его головы быстро набухал алым пятном.
Доку, который прошел не одну боевую переделку, не нужно было ставить диагноз -- работал снайпер. Пригнувшись, Пастух подбежал к машине. В руке его блеснул пистолет.
-- Суки!.. Суки!.. -- повторял он в бессильной злобе.
Док, не обращая внимания на опасность тоже получить пулю, нагнулся к еще живому Копернику.
-- Давай, Шах, давай!..
-- ...Школа... -- скорее прочитал по губам, чем услышал, Док. -...Прогулы...
Леха Сомин дернулся и затих. Так закончил свою жизнь капитан ГРУ по кличке Коперник...
"Вот и кранты мрази, -- подумал Док. -- Жаль только, Коле это не поможет. Второй инсульт -- это почти конец... Речь потеряна, правосторонний паралич... Эх, из-за какого-то дерьма -- и такой парень... Ладно, будем мстить за Колю, будем действовать дальше!"
-- Бери снайпера! -- крикнул он Пастуху и бросился к машине.
Пастух с каким-то изумлением взглянул на друга, но подчинился. Впрочем, в его взгляде явственно читалось: "На хрена мне снайпер, когда через пятнадцать минут все полетит к чертям собачьим!.." Но так уж был устроен капитан Пастухов. В самом безвыходном положении он предпочитал действовать, а не ждать. Да и Док не был похож на человека в растерянности. Счет шел на секунды, и Док явно соображал, что он делает. А это главное -- в бою ведь некогда переспрашивать. В бою главное -- верить, что товарищ прикроет...
Все эти мысли пронеслись в голове Пастухова за одно мгновение. А в следующее он уже несся к противоположной стороне улицы, к дому, откуда стрелял снайпер.
Краем глаза на бегу он видел, как Иван прыгнул в машину, как та рванула с места, взвыв сиреной.
Впереди в подворотне хлопнул еще один выстрел. Пастух прижался к стене и заглянул за угол, для того чтобы тут же вновь отпрянуть назад. Прямо на него из подворотни несся новенький "БМВ". Набирая скорость, автомобиль, взвизгнув на оттаявшем асфальте, повернул на улицу, где с глухим ударом врезался в припаркованый "жигуль" и тут же, дико взревев двигателем, рванул вперед.
Пастух упал на одно колено и очередью выпустил вслед "БМВ" весь магазин своего "стечкина". Он ясно видел, как на дорогу посыпались осколки фар и заднего стекла. Автомобиль вильнул несколько раз и вновь врезался -- теперь уже в припаркованый на обочине фургон. Через секунду с шипением взорвался его пробитый бензобак, и "БМВ" превратился в громадный полыхающий факел.
Пастух поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел во двор, откуда только что выскочила расстрелянная им машина. Посреди двора лежал в луже крови молодой парень. Пастух нагнулся и пощупал пульс -- парень был мертв.
-- Снайпер -- свои же убрали, -- раздался за спиной Сергея голос Артиста. -- Надо пойти поискать винтовку на чердаке...
-- Генералы? -- поднял голову Пастух.
--А кто еще... -- махнул рукой Артист. -- Коперника выследили. Он в любом случае должен был замолчать... У нас еще есть десять минут. -- Семен взглянул на часы. -- Что будем делать, командир?
-- Молиться, чтобы Док успел.
-- Я видел, как он умчался словно наскипидаренный. А славно ты их срезал, говнюков. Догорают теперь, голубчики...
* * *
09.30
-- Здесь! -- приказал Док водителю. Парень оказался профессионалом. Когда Иван впрыгнул к нему в салон и заорал: "Гони!.." -- тот и ухом не повел -- выжал газ и рванул с места.
В результате головокружительного пути по городу, когда водитель умудрился буквально растолкать две пробки -- на бортах машины появились вмятины, а вслед им полетели проклятия, -- они успели.
Услышав приказ остановиться, водитель ударил по тормозам, и машина замерла как вкопанная посередине одного из переулков в районе Чистопрудного бульвара. Док выскочил из салона, метнулся к подъезду старого дома. Распахнув тяжелую дверь, он чуть не сбил с ног выходившую женщину с собачкой. Женщина отскочила к стене, а пекинес, встретившись с Ивановой ногой, с визгом полетел в глубь парадного.
-- Пардон, мадам... -- пробормотал Док и нырнул под лестничный пролет.
-- Хам!.. -- взвизгнула женщина в ответ.
Но в следующий момент она пожалела о сказанном и, позабыв про любимого песика, с криками бросилась на улицу -- из-под лестничного пролета грохнули три выстрела. Это Док торопливо расстреливал висячий замок на двери в подвал.
Когда замок со звоном упал на пол, Иван рванул на себя дверь и бросился вниз. В подвале было темно и сыро. Из вентиляционных отверстий лился дневной свет.
Несколько секунд Док стоял, привыкая к полумраку. Потом он двинулся в глубь помещения, стараясь не удариться головой о нависающие трубы и уворачиваясь от струй горячего пара. У дальней стены он наткнулся на то, ради чего погибло столько людей.
Серебряного цвета чемодан стоял под трубой.
Сбоку к нему была прилеплена лепешка пластиковой взрывчатки с взрывателем. От взрывателя с жидкокристаллическим циферблатом к черной коробочке пейджера тянулись два проводка.
В последние минуты своей жизни Леха Шах не врал. Док нагнулся к взрывателю и осторожно отлепил от него капсюль детонатора.
На циферблате истекали последние секунды. Вот исчезла последняя единица, вот замерли на нем, как страшное напоминание о смерти, четыре грозных нуля. Раздался легкий щелчок, и между двумя проводками проскочила искра...
Обессиленный от напряжения Док сел прямо на сырой пол. По его лицу стекали капельки пота. Взгляд Дока скользнул по стене и наткнулся на выцарапанную на закопченном кирпиче надпись:
"Здесь прогуливали свои уроки Шах и Вано".
...И внизу дата из давно забытого, но замечательного школьного года...
3
Что еще?
Дело было закрыто, проблемы закончились, головная боль прошла. Они теперь опять могли отдохнуть, опять раствориться в обычной жизни, все меньше и меньше привычной для них. Усталость была колоссальной, ни с чем не сравнимой. Усталость валила с ног. И еще страшнее она была оттого, что такой недолгой оказалась радость от возвращения Трубача, сменившись горем новой потери.
Найтись, чтобы вновь исчезнуть из жизни, теперь уже навсегда, -- какая жестокая ирония судьбы!
Голубков распорядился выплатить им их обычный гонорар -- пятьдесят тысяч баксов на человека -- за отлично выполненную работу. Они не то чтобы отказывались -- какой же дурак будет отказываться от денег? -- но просто восприняли этот факт с равнодушием. Уход Трубача, который нельзя было назвать гибелью в бою, был словно тревожный звонок для каждого из них: ведь Трубача постигла смерть не от руки убийцы -- от старых ран, от накопившейся за все эти неспокойные годы усталости, на которую им не приходило в голову сетовать.
И все-таки это была смерть бойца, которой не было бы стыдно никому из них.
Во всяком случае, эта история закончилась. И в целом -- закончилась удачей. Может быть, потому, что кроме умения вовремя выстрелить они научились еще одной важной вещи -- вовремя не выстрелить. А может быть, просто оттого, что в маленькой церквушке в местечке Спас-Заулок под Зарайском время от времени появлялся молодой еще человек по имени Сергей Пастухов, чтобы без слов, в сердце своем, отблагодарить Всевышнего за жизнь живых и попросить покоя умершим.
* * *
...И снова горело в маленьком храме в Спас-Заулке семь свечей -- пять за здравие и две за упокой душ погибших товарищей -- Тимофея Варпаховского и Николая Ухова, обретшего наконец свой покой под тяжелой плитой, которая уже лежала здесь целый год и целый год была памятной, а теперь стала могильной.
...Тяжелая плита на далеком деревенском кладбище под родными небесами...
Склонясь перед образом покровителя воинов Георгия Победоносца, Сергей Пастухов все думал о том, сколько смертей уже на счету его маленькой команды. Смертей, для кого-то явившихся заслуженной карой; смертей ради добра для множества других людей, оставшихся благодаря команде Сергея живыми и невредимыми; смертей, вызванных необходимостью самому остаться в живых...
И, осеняя себя крестным знамением, он все пытался понять:
Чей я солдат, Господи?
И если Твой -- не допусти, Господи,
стать мне слугою Князя Тьмы.
Господи. Господи. Господи.