Московский район образован в 1919 г., в современных границах существует с 1965 г. В северной части территории находится исторический район – Московская застава, в южной части – Пулково.
Московская застава – одна из городских застав Петербурга, созданных в XVIII в., здесь при пересечении Царской перспективы с Лиговским каналом начинался собственно Московский тракт – дорога на Москву. Тут находились шлагбаум, или, как тогда говорили, рогатка, и сторожевая будка с караульными, где у проезжавших проверяли подорожные и взимали сборы. В петровское время рогатки ставили для «препятствия проходу злонамеренных людей»: беглых солдат и крепостных, пытавшихся уйти из Петербурга, извозчиков, нарушавших царский указ о привозе на каждой подводе трех камней для мощения петербургских улиц, и тех городских жителей, которые хотели выехать без разрешения. Покинуть столицу и отсутствовать в ней дозволялось лишь «с запиской от Сената, только чтоб не более пяти месяцев». Вторая, или Средняя, рогатка находилась в районе современной площади Победы, а третья, Дальняя, – возле мельничной плотины у подножия Пулковской горы. Неподалеку от современной площади Московские ворота на Лиговском канале существовала Ближняя рогатка.
От Московского тракта ведет свою историю Московский проспект – главная магистраль района, правительственная трасса города.
Еще двести лет назад Московский тракт под Петербургом стал царской дорогой. По ней августейшие особы направлялись в свою загородную резиденцию – Саарское село, и его стали именовать Саарской перспективой, а после переименования села в Царское – Царскосельской перспективой.
Дорогу для членов царствующего дома следовало обустроить соответственно статусу. В 1744 г. вышел указ Сената о «столблении» Царскосельской дороги. На Средней Рогатке поставили столб с изображением трех рук, указывавших направления трех дорог: на Петербург, на Царское Село и Москву, на Петергоф и Варшаву. В народе столб получил название «Три руки» («Четыре руки»), вскоре распространившееся на территорию вблизи него, переданную в ведомство Царскосельского дворца[7].
Московский проспект лежит приблизительно на Пулковском меридиане. Вопреки распространенному заблуждению, совпадение этой линии с меридианом неточно. Совпадение имеет место только у подошвы Пулковской горы, на которой стоит обсерватория и от которой отходит Пулковское шоссе (часть Киевского шоссе). Через 10 километров, у площади Победы, отделяющей Пулковское шоссе от продолжающего его Московского проспекта, меридиан находится приблизительно на 15" восточнее (еще дальше от него находится в этом районе Санкт-Петербургский дом молодежи, бывший кинотеатр «Меридиан», что у площади Конституции). Еще через 10 километров, у Сенной площади, отклонение составляет уже 30" (или около 500 м). Зато Пулковский меридиан проходит через восточное крыло Казанского собора, башню Дома Зингера на Невском проспекте и северную оконечность Троицкого моста.
Помещённые в книге очерки открываются краткой исторической справкой и схемой распределения домовладельцев на соответствующем участке проспекта по состоянию на 1854 год, предшествующий перемене чётности сторон и изменению нумерации домов.
Очерк второй. От сенной площади до набережной реки Фонтанки
Нечетная сторона
Дом № 1 / пер. Бринько (бывш. Таиров пер.), 2
Дом № 7
Московская застава – одна из городских застав Петербурга, созданных в XVIII в., здесь при пересечении Царской перспективы с Лиговским каналом начинался собственно Московский тракт – дорога на Москву. Тут находились шлагбаум, или, как тогда говорили, рогатка, и сторожевая будка с караульными, где у проезжавших проверяли подорожные и взимали сборы. В петровское время рогатки ставили для «препятствия проходу злонамеренных людей»: беглых солдат и крепостных, пытавшихся уйти из Петербурга, извозчиков, нарушавших царский указ о привозе на каждой подводе трех камней для мощения петербургских улиц, и тех городских жителей, которые хотели выехать без разрешения. Покинуть столицу и отсутствовать в ней дозволялось лишь «с запиской от Сената, только чтоб не более пяти месяцев». Вторая, или Средняя, рогатка находилась в районе современной площади Победы, а третья, Дальняя, – возле мельничной плотины у подножия Пулковской горы. Неподалеку от современной площади Московские ворота на Лиговском канале существовала Ближняя рогатка.
От Московского тракта ведет свою историю Московский проспект – главная магистраль района, правительственная трасса города.
Еще двести лет назад Московский тракт под Петербургом стал царской дорогой. По ней августейшие особы направлялись в свою загородную резиденцию – Саарское село, и его стали именовать Саарской перспективой, а после переименования села в Царское – Царскосельской перспективой.
Дорогу для членов царствующего дома следовало обустроить соответственно статусу. В 1744 г. вышел указ Сената о «столблении» Царскосельской дороги. На Средней Рогатке поставили столб с изображением трех рук, указывавших направления трех дорог: на Петербург, на Царское Село и Москву, на Петергоф и Варшаву. В народе столб получил название «Три руки» («Четыре руки»), вскоре распространившееся на территорию вблизи него, переданную в ведомство Царскосельского дворца[7].
Московский проспект лежит приблизительно на Пулковском меридиане. Вопреки распространенному заблуждению, совпадение этой линии с меридианом неточно. Совпадение имеет место только у подошвы Пулковской горы, на которой стоит обсерватория и от которой отходит Пулковское шоссе (часть Киевского шоссе). Через 10 километров, у площади Победы, отделяющей Пулковское шоссе от продолжающего его Московского проспекта, меридиан находится приблизительно на 15" восточнее (еще дальше от него находится в этом районе Санкт-Петербургский дом молодежи, бывший кинотеатр «Меридиан», что у площади Конституции). Еще через 10 километров, у Сенной площади, отклонение составляет уже 30" (или около 500 м). Зато Пулковский меридиан проходит через восточное крыло Казанского собора, башню Дома Зингера на Невском проспекте и северную оконечность Троицкого моста.
Помещённые в книге очерки открываются краткой исторической справкой и схемой распределения домовладельцев на соответствующем участке проспекта по состоянию на 1854 год, предшествующий перемене чётности сторон и изменению нумерации домов.
Очерк второй. От сенной площади до набережной реки Фонтанки
С 1800–1830-х до 1878 г. головной участок современного Московского проспекта имел самостоятельное название (Обуховская ул., Обуховский пр.) и нумерацию домов, измененную после 1855 г. при перемене четности сторон: дома № 1–9 получили номера 2–10, дома № 2–14 – соответственно 1–13, измененные еще раз в 1878 г., при объединении Обуховского и Царскосельского проспектов в Забалканский проспект[8].
Нечетная сторона
Дом № 1 / пер. Бринько (бывш. Таиров пер.), 2
До 1831 г. этот участок принадлежал вдове купца Гликерии Ивановне Лермантовой, в 1840–1850-х гг. – капитану 1-го ранга Дмитрию Николаевичу Лермонтову (Лермантову). В 1849 г. всю ширину участка по улице мерой 18 саженей занимал трехэтажный дом, сдаваемый внаем. После смерти Д. Н. Лермонтова до 1873 г. участок принадлежал его вдове Александре Ивановне, урожденной Антроповой (1810–1887), дочери купца 1-й гильдии[9].
Д. Н. Лермонтов (1802–1854) – дальний родственник Михаила Юрьевича Лермонтова. Татьяна Молчанова в своем исследовании пишет: «14 декабря 1825 года Д. Н. Лермонтов вместе со своей ротой вышел на Сенатскую площадь, но, увидев, как развернулись события, ушел с площади домой. В тот же вечер Дмитрия Николаевича арестовали и препроводили в Петропавловскую крепость, из которой вскоре его перевели в Семеновскую больницу, где он и содержался под караулом вплоть до окончания следствия по делу о событиях 14 декабря, т. е. до 15 июня 1826 года, и был освобожден без каких-либо последствий, после продолжал службу, так что этот арест и заключение в течение полугода никак не отразились на его последующей службе. По тем временам перевод узника из крепости в лазарет противоречил всем установленным правилам Петропавловки. И ни один из содержавшихся в крепости участников событий 14 декабря такими льготами не пользовался, несмотря на то что многие из них были больны и нуждались в больничном режиме. На следствии ни один из офицеров флотского экипажа – участников декабрьского восстания не дал показаний против Дмитрия Лермонтова, хотя на самом деле утром в день восстания они собирались на квартире лейтенанта А. Арбузова, в том числе и Дмитрий Лермонтов, и решили „не давать присяги Николаю“. Дмитрий Лермонтов также присоединился к этому решению»[10]. Судьба декабристов миновала Д. Н. Лермонтова благодаря заступничеству его старшего брата Михаила, героя Отечественной войны 1812 года, командира Гвардейского флотского экипажа, и командира лейб-гвардии Семеновского полка сенатора С. М. Шипова. В 1828–1829 гг. Д. Н. Лермонтов участвовал в Русско-турецкой войне. С 1836 г. Д. Н. Лермонтов – член Кораблестроительного департамента, умер в чине генерал-майора от адмиралтейства. В его семье родилось десять детей, из которых до взрослых лет дожили только сыновья Владимир и Николай. Похоронен в Сергиевой пустыни, где ранее были похоронены жена и умершие в малолетстве дети.
Московский проспект, 1. Фото 2013 г.
В. Д. Лермонтов (1845–1909) – литератор (печатался под псевдонимом Озерков), автор романа «Неслужащий дворянин». В соавторстве с В. Н. Соколовым (Колосовым) опубликовал «Очерк истории ребуса» (СПб., 1885).
Н. Д. Лермонтов (1834–1909) служил по Судебному ведомству, издавал журнал «Народное чтение».
В 1873 г. по купчей от 19 мая участок со всеми постройками приобрел петербургский купец 2-й гильдии Яков Иванович Перетц (Акимов-Перетц), ранее нанимавший здесь жилое и торговое помещения и содержавший винную торговлю в этом доме[11]. После его смерти недвижимость унаследовали дети – купец Александр Яковлевич Акимов-Перетц, жена военного врача Ольга Яковлевна Булах, врач Константин Яковлевич Акимов-Перетц, сын Дмитрий, Елизавета Яковлевна Сидоренко (жена потомственного дворянина присяжного поверенного и присяжного стряпчего Платона Васильевича Сидоренко), дочь Антонина (с 1908 г. – жена доктора медицины Александра Яковлевича Галебского).
Я. И. Акимов-Перетц (1836–1904) – сын ломового извозчика Ивана Ивановича Акимова и его жены Татьяны Ивановны, происходивших из с. Глазово Козельского у. Калужской губ. Яков служил в Петербурге мальчиком у торговца Перетца, богатого, но бездетного. Тот назначил Якова своим наследником с условием прибавления к его фамилии своей. Так возникла известная фамилия Акимов-Перетц. Яков состоял в петербургском купечестве с 1862 г. 14 октября 1883 г. Санкт-Петербургская казначейская палата (дело № 4004) «предоставила ему именоваться по фамилии Акимов (он же Перетц)». Владелец Торгового дома (товарищества на вере) «Я. И. Перетц» со складочным капиталом в 10 тыс. руб. имел в собственности гастрономические магазины с ренсковыми погребами и буфетами на Невском пр., 15, и Забалканском пр., 1. Жил с женой Татьяной Ивановной, урожденной Акимовой, и детьми до начала самостоятельной деятельности последних в доме № 76 по наб. Екатерининского канала[12].
А. Я. Акимов-Перетц (1866 – после 1917) окончил Петербургское коммерческое училище, с 1883 г. занимался самостоятельной торговой деятельностью, владел ренсковыми погребами в различных частях города, фабрикой «Яков Перетц и Ко» и Торговым домом «Экспресс», содержавшим коньячно-водочный завод в Демидовом пер., 1, и ренсковые погреба на Невском пр., 28, и в Кокушкином пер., 1, член комиссии по народному образованию, выборный петербургского купеческого сословия. В 1916 г. – купец 2-й гильдии, коммерции советник, председатель правления Петроградского купеческого общества взаимного кредита и совета Петроградской купеческой взаимной пенсионной вспомогательной кассы, гласный Петроградской городской думы и губернского земского собрания, товарищ старшины петроградского купеческого сословия. Кроме дома № 1 по Забалканскому пр., владел домами № 167 (наб. р. Фонтанки), № 120 (наб. Екатерининского кан.), № 38 (наб. р. Пряжки), № 2 (Таиров пер.)[13].
Д. Я. Акимов-Перетц (1879–1936) – инженер-технолог, специалист в области сопротивления материалов, преподаватель Института инженеров путей сообщения, профессор Ленинградского института инженеров гражданского воздушного флота им. А. З. Гольцмана. Его сын Дмитрий – кандидат технических наук, преподаватель тех же курсов в ленинградских институтах.
К. Я. Акимов-Перетц (1869 – после 1917) в 1893 г. окончил Военно-медицинскую академию. Будучи студентом выпускного курса, принимал участие в борьбе с эпидемией голодного тифа в Лукояновском у. Нижегородской губ., а затем исполнял обязанности ординатора в Нижегородском холерном плавучем госпитале. В 1892 г. командирован по поводу холерной эпидемии в Область войска Донского, где пробыл два месяца. В 1893 г. поступил экстерном в С.-Петербургскую городскую Обуховскую больницу. С конца 1894 г. состоял сверхштатным ординатором той же больницы, с 1895 г. – сверхштатным младшим медицинским чиновником при Медицинском департаменте Министерства внутренних дел. В 1897 г. защитил диссертацию на степень доктора медицины. В 1917 г. – действительный статский советник, главный врач больницы Общины Св. Евгении, амбулатории Петроградского попечительного комитета о сестрах милосердия Красного Креста при Общине Св. Евгении и подготовительных курсов для сестер милосердия, казначей Общества русских врачей, член совета Детского санатория им. Колачевской в Сестрорецке, член городской больничной комиссии, практикующий врач.
А. Я. Акимов-Перетц
Я. И. Акимов-Перетц с матерью и сыном Александром
В 1860–1900-х гг. в доме Лермонтовых и Перетцов жили или имели торговые заведения: купец 2-й гильдии Василий Григорьевич Ананьев (в 1868–1875 гг. содержал в доме Лермонтова трактир), водоочистительный мастер почетный гражданин Степан Николаевич Карали (ум. 1884) и др. В доме находились парикмахерская И. П. Герасимова, магазины Антона Уварова, винная лавка акцизного управления.
В. Г. Ананьев (1825–1890) – потомственный почетный гражданин и кавалер, состоял в петербургском купечестве с 1854 г. С 1875 г. жил с женой Надеждой Степановной в собственном доме № 38/1 на углу Литейного пр. и Бассейной ул. (ранее жили в домах Зейдлица № 1/2 и № 58 на Загородном пр.). Содержал лесной двор в доме № 72 (в 1884 г. – в доме № 80) по Фонтанке. Состоял судьей в Словесном суде (1861–1863 гг.) и выборным от купеческого сословия (1865–1871, 1877–1884 гг.)[14]. К 1894 г., кроме дома на углу Литейного проспекта и Бассейной улицы (д. 38/1), владел домами № 13 (Забалканский пр.) и № 113 (наб. р. Фонтанки). После смерти В. Г. Ананьева недвижимость унаследовала вдова (ум. 1903).
В 1906 г. Степан Никифорович Еремеев открыл здесь мастерскую промышленной фирмы «Еремеев С. Н. Тележное и экипажное производство», основанной в 1886 г. (Его отец, Никифор Еремеевич Еремеев, с 1858 г. содержал один из крупнейших в столице ломовой извоз и специализировался на перевозке мебели.) С. Н. Еремеев имел мастерскую по изготовлению телег, извозчичьих пролеток и другого на Забалканском пр., 25. До 1917 г. владел домом № 32 по Малому Царскосельскому проспекту, где также содержал экипажно-кузнечную мастерскую. С. Н. Еремеев одним из первых в Петербурге начал производство рессорных устройств для фургонов и телег.
Дошедший до нашего времени, доходный дом потомственного почетного гражданина А. Я. Акимова-Перетца (в ряде источников дом ошибочно называется домом Я. И. Перетца, хотя последний умер за несколько лет до его постройки!) в 1907–1908 гг. построил гражданский инженер А. И. Зазерский, создав характерный памятник модерна с элементами эклектики, в котором проявилась присущая автору любовь к деталям и элементам, логично вытекающим из объемно-планировочной структуры здания. Дом со скошенным углом входит в огромную Сенную площадь, оставаясь ныне ее основным украшением наряду со зданием гауптвахты Луиджи Руски. Композиция здания отражает его угловое положение. В своей постройке архитектор объединил простенки от третьего до пятого этажей по вертикали, облицевав их светлой плиткой, выделил торговый первый и предназначенный для фешенебельного жилья второй этажи, ввел орнамент и майолику, акцентировал границы и центр фасада эркерами. Привлекает внимание примененная в отделке майоликовая плитка[15]. Возможно, что архитектура этого дома послужила примером для строителей противолежащего ему дома Вяземских – угловая башня, отделка фасадов серой керамической плиткой, штукатуркой, лепниной.
В 1917 г. дом купил петербургский купец 1-й гильдии Янкель-Меер Авадиевич Бирштейн, состоявший в петербургском купечестве с 1902 г., владелец оптовых складов листового табака, товарищ председателя Общества для доставления первоначального образования еврейским детям Невского района, живший с семьей в Литейной части, в доме № 2 на Знаменской улице[16] (ныне – ул. Восстания).
Татьяна Ивановна Акимова-Перетц жила с младшим сыном Дмитрием Яковлевичем в квартире третьего этажа с большим балконом, выходящим на Сенную площадь. По воскресеньям в шесть часов вечера она устраивала семейный обед, на который съезжались ее сыновья с женами и дочери с мужьями. Дмитрий Яковлевич окончил Технологический институт. В 1910–1914 гг. по его проекту в соавторстве с инженером путей сообщения А. П. Пшеницким в Петербурге построен Екатерингофский мост через реку Екатерингофку в створе Рижского проспекта.
Продав дом, семейство бывших владельцев переселилось в дом № 21 по 12-й Роте Измайловского полка. Дмитрий Яковлевич в 1919 г. женился на вдове Анне Дмитриевне (фамилия в первом браке в документах не приводится), а 19 июля 1920 г. в их семье родился сын, названный, как и отец, Дмитрием.
Д. Д. Акимов-Перетц окончил Московский институт инженеров транспорта, вернулся в Ленинград и много лет работал в Ленинградском институте железнодорожного транспорта, откуда ушел на заслуженный отдых[17]. В год 40-летия Победы Д. Д. Акимов-Перетц награжден орденом Отечественной войны II степени[18].
Ю. М. Гефтлер
После национализации квартиры в бывшем доме Акимовых-Перетцов и Бирштейна заселялись по распоряжению новых властей.
В 1920-х гг. здесь находились винно-табачный магазин Хаима Иоселевича Гуткина, винно-гастрономический магазин торгово-промышленного товарищества «Купор», 4-я нотариальная контора, правление Ленинградского огородно-садового кредитного кооператива «Огородкредит».
В 1930–1940-х гг. здесь в кв. 21 жила Юлия Марковна Гефтлер (1884–1970), биохимик, профессор, доктор медицинских наук. В 1908 г. она окончила естественное отделение физико-математического факультета Московских высших женских курсов и в 1911 г. со званием доктора медицины – медицинский факультет Мюнхенского университета. В 1913–1920 гг. работала в факультетской терапевтической клинике Московского университета и одновременно (до 1915 г.) в лаборатории органической химии Н. Д. Зелинского, с 1915 г. – в лаборатории медицинской химии Московского университета под руководством В. С. Гулевича. В 1923 г. возглавила биохимическую лабораторию в Институте профессиональных заболеваний им. В. А. Обуха. В 1930 г., после того как медицинский факультет университета выделился в 1-й Московский медицинский институт, работала на кафедре медицинской химии и организовала один из первых практикумов по количественному анализу для медиков. С 1931 г. – профессор, заведующая кафедрой биохимии в 1-м Ленинградском медицинском институте им. академика И. П. Павлова, а с 1939 по 1948 г. – заведующая кафедрой биохимии Ленинградского государственного института дальнейшего усовершенствования врачей, с 1964 г. – консультант 1-го Ленинградского медицинского института. Автор трудов по биохимии обмена веществ в мышечных тканях, она занималась нарушениями азотистого обмена при белковой недостаточности и одной из первых обратила внимание на роль холестерина в обменных процессах. Оставаясь в блокадном Ленинграде, проводила уникальные исследования обмена веществ при алиментарной дистрофии, авитаминозов, блокадной гипертонии, язвенной болезни и другой патологии военного времени. Ю. М. Гефтлер – автор более 100 работ и руководитель более 100 кандидатских и девяти докторских диссертаций. В 1969 г. передала личные сбережения для поощрения лучших научных студенческих работ.
В те же годы здесь жили: караульный начальник 2-го отделения Ленинградской городской милиции Леонид Борисович Беркович, лектор Ленинградского областного кабинета политпросветработы, редактор путеводителя «Ленинград» (1940 г.), член общества «Старый Петербург – новый Ленинград» Михаил Александрович Легздайн (кв. 35, в 1941 г. эвакуирован в г. Сарапул с супругой Бертой и сыном Александром), сотрудник Выставки-музея строительства городского хозяйства (так в 1930-х гг. назывался будущий Музей истории Ленинграда) Яков Юрьевич Сосновский (кв. 28-б), сотрудница Театра комедии Александра Ивановна Степанова (кв. 27).
С этого большого дома начались на Международном проспекте репрессии 1937–1938 гг., жертвами которых стали планировщик завода «Вулкан» Иван Иванович Балашов[19] (кв. 72), преподаватель Ленинградского сельскохозяйственного института Михаил Владимирович Гиттерман[20] (кв. 41), десятник строительства кирпичного завода № 1 Иван Георгиевич Дивногорцев[21] (кв. 32).
В годы блокады Ленинграда от болезней и голода погибли 11 жителей этого дома, а Яков Иосифович Свистунов, Андрей Алексеевич Ткачев и Виктор Иванович Турдин (кв. 33) пали на фронтах Великой Отечественной войны. В сентябре 1942 г. пропал без вести живший в этом доме Константин Константинович Ротин (1920 – после 1942), красноармеец, стрелок 22-й отдельной стрелковой бригады.
Я. И. Свистунов (1909–1945) – красноармеец, стрелок 10-й Гвардейской стрелковой дивизии. Призван в Красную армию в июне 1941 г. Убит в бою 2 апреля 1945 г. Похоронен на окраине населенного пункта Покорен в районе г. Гдыни (Польша)[22].
А. А. Ткачев (1918–1942) – сержант, механик-водитель 1-го танкового батальона 130-й танковой бригады. Убит в бою 26 декабря 1942 г. Похоронен в районе ст. Тацинская[23].
В. И. Турдин (1913–1942) – участник обороны Ленинграда, сержант, командир орудия 690-го отдельного артиллерийского полка 55-й армии. Умер от ран 16 февраля 1942 г. Похоронен у д. Московская Славянка[24].
15 декабря 1952 г. Таиров переулок исчез с карты города: ему дали имя лейтенанта Петра Антоновича Бринько (1915–1941), Героя Советского Союза, летчика-истребителя, заместителя командира эскадрильи 13-го истребительного полка 61-й истребительной авиационной бригады Военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота, погибшего в воздушном бою 14 сентября 1941 г. В 1960-х гг. на стене дома, выходящей на переулок Бринько, установили мраморную мемориальную доску размерами 60 × 40 см (арх. О. В. Василенко, ск. Ю. Ф. Кожин).
Мемориальная доска П. А. Бринько
К 300-летию Санкт-Петербурга на доме была воссоздана угловая башня. Однако в ней «забыли» сделать в нижнем поясе овальные окна-люкарны, без которых купол напоминает глухой колпак.
Д. Н. Лермонтов (1802–1854) – дальний родственник Михаила Юрьевича Лермонтова. Татьяна Молчанова в своем исследовании пишет: «14 декабря 1825 года Д. Н. Лермонтов вместе со своей ротой вышел на Сенатскую площадь, но, увидев, как развернулись события, ушел с площади домой. В тот же вечер Дмитрия Николаевича арестовали и препроводили в Петропавловскую крепость, из которой вскоре его перевели в Семеновскую больницу, где он и содержался под караулом вплоть до окончания следствия по делу о событиях 14 декабря, т. е. до 15 июня 1826 года, и был освобожден без каких-либо последствий, после продолжал службу, так что этот арест и заключение в течение полугода никак не отразились на его последующей службе. По тем временам перевод узника из крепости в лазарет противоречил всем установленным правилам Петропавловки. И ни один из содержавшихся в крепости участников событий 14 декабря такими льготами не пользовался, несмотря на то что многие из них были больны и нуждались в больничном режиме. На следствии ни один из офицеров флотского экипажа – участников декабрьского восстания не дал показаний против Дмитрия Лермонтова, хотя на самом деле утром в день восстания они собирались на квартире лейтенанта А. Арбузова, в том числе и Дмитрий Лермонтов, и решили „не давать присяги Николаю“. Дмитрий Лермонтов также присоединился к этому решению»[10]. Судьба декабристов миновала Д. Н. Лермонтова благодаря заступничеству его старшего брата Михаила, героя Отечественной войны 1812 года, командира Гвардейского флотского экипажа, и командира лейб-гвардии Семеновского полка сенатора С. М. Шипова. В 1828–1829 гг. Д. Н. Лермонтов участвовал в Русско-турецкой войне. С 1836 г. Д. Н. Лермонтов – член Кораблестроительного департамента, умер в чине генерал-майора от адмиралтейства. В его семье родилось десять детей, из которых до взрослых лет дожили только сыновья Владимир и Николай. Похоронен в Сергиевой пустыни, где ранее были похоронены жена и умершие в малолетстве дети.
В. Д. Лермонтов (1845–1909) – литератор (печатался под псевдонимом Озерков), автор романа «Неслужащий дворянин». В соавторстве с В. Н. Соколовым (Колосовым) опубликовал «Очерк истории ребуса» (СПб., 1885).
Н. Д. Лермонтов (1834–1909) служил по Судебному ведомству, издавал журнал «Народное чтение».
В 1873 г. по купчей от 19 мая участок со всеми постройками приобрел петербургский купец 2-й гильдии Яков Иванович Перетц (Акимов-Перетц), ранее нанимавший здесь жилое и торговое помещения и содержавший винную торговлю в этом доме[11]. После его смерти недвижимость унаследовали дети – купец Александр Яковлевич Акимов-Перетц, жена военного врача Ольга Яковлевна Булах, врач Константин Яковлевич Акимов-Перетц, сын Дмитрий, Елизавета Яковлевна Сидоренко (жена потомственного дворянина присяжного поверенного и присяжного стряпчего Платона Васильевича Сидоренко), дочь Антонина (с 1908 г. – жена доктора медицины Александра Яковлевича Галебского).
Я. И. Акимов-Перетц (1836–1904) – сын ломового извозчика Ивана Ивановича Акимова и его жены Татьяны Ивановны, происходивших из с. Глазово Козельского у. Калужской губ. Яков служил в Петербурге мальчиком у торговца Перетца, богатого, но бездетного. Тот назначил Якова своим наследником с условием прибавления к его фамилии своей. Так возникла известная фамилия Акимов-Перетц. Яков состоял в петербургском купечестве с 1862 г. 14 октября 1883 г. Санкт-Петербургская казначейская палата (дело № 4004) «предоставила ему именоваться по фамилии Акимов (он же Перетц)». Владелец Торгового дома (товарищества на вере) «Я. И. Перетц» со складочным капиталом в 10 тыс. руб. имел в собственности гастрономические магазины с ренсковыми погребами и буфетами на Невском пр., 15, и Забалканском пр., 1. Жил с женой Татьяной Ивановной, урожденной Акимовой, и детьми до начала самостоятельной деятельности последних в доме № 76 по наб. Екатерининского канала[12].
А. Я. Акимов-Перетц (1866 – после 1917) окончил Петербургское коммерческое училище, с 1883 г. занимался самостоятельной торговой деятельностью, владел ренсковыми погребами в различных частях города, фабрикой «Яков Перетц и Ко» и Торговым домом «Экспресс», содержавшим коньячно-водочный завод в Демидовом пер., 1, и ренсковые погреба на Невском пр., 28, и в Кокушкином пер., 1, член комиссии по народному образованию, выборный петербургского купеческого сословия. В 1916 г. – купец 2-й гильдии, коммерции советник, председатель правления Петроградского купеческого общества взаимного кредита и совета Петроградской купеческой взаимной пенсионной вспомогательной кассы, гласный Петроградской городской думы и губернского земского собрания, товарищ старшины петроградского купеческого сословия. Кроме дома № 1 по Забалканскому пр., владел домами № 167 (наб. р. Фонтанки), № 120 (наб. Екатерининского кан.), № 38 (наб. р. Пряжки), № 2 (Таиров пер.)[13].
Д. Я. Акимов-Перетц (1879–1936) – инженер-технолог, специалист в области сопротивления материалов, преподаватель Института инженеров путей сообщения, профессор Ленинградского института инженеров гражданского воздушного флота им. А. З. Гольцмана. Его сын Дмитрий – кандидат технических наук, преподаватель тех же курсов в ленинградских институтах.
К. Я. Акимов-Перетц (1869 – после 1917) в 1893 г. окончил Военно-медицинскую академию. Будучи студентом выпускного курса, принимал участие в борьбе с эпидемией голодного тифа в Лукояновском у. Нижегородской губ., а затем исполнял обязанности ординатора в Нижегородском холерном плавучем госпитале. В 1892 г. командирован по поводу холерной эпидемии в Область войска Донского, где пробыл два месяца. В 1893 г. поступил экстерном в С.-Петербургскую городскую Обуховскую больницу. С конца 1894 г. состоял сверхштатным ординатором той же больницы, с 1895 г. – сверхштатным младшим медицинским чиновником при Медицинском департаменте Министерства внутренних дел. В 1897 г. защитил диссертацию на степень доктора медицины. В 1917 г. – действительный статский советник, главный врач больницы Общины Св. Евгении, амбулатории Петроградского попечительного комитета о сестрах милосердия Красного Креста при Общине Св. Евгении и подготовительных курсов для сестер милосердия, казначей Общества русских врачей, член совета Детского санатория им. Колачевской в Сестрорецке, член городской больничной комиссии, практикующий врач.
В 1860–1900-х гг. в доме Лермонтовых и Перетцов жили или имели торговые заведения: купец 2-й гильдии Василий Григорьевич Ананьев (в 1868–1875 гг. содержал в доме Лермонтова трактир), водоочистительный мастер почетный гражданин Степан Николаевич Карали (ум. 1884) и др. В доме находились парикмахерская И. П. Герасимова, магазины Антона Уварова, винная лавка акцизного управления.
В. Г. Ананьев (1825–1890) – потомственный почетный гражданин и кавалер, состоял в петербургском купечестве с 1854 г. С 1875 г. жил с женой Надеждой Степановной в собственном доме № 38/1 на углу Литейного пр. и Бассейной ул. (ранее жили в домах Зейдлица № 1/2 и № 58 на Загородном пр.). Содержал лесной двор в доме № 72 (в 1884 г. – в доме № 80) по Фонтанке. Состоял судьей в Словесном суде (1861–1863 гг.) и выборным от купеческого сословия (1865–1871, 1877–1884 гг.)[14]. К 1894 г., кроме дома на углу Литейного проспекта и Бассейной улицы (д. 38/1), владел домами № 13 (Забалканский пр.) и № 113 (наб. р. Фонтанки). После смерти В. Г. Ананьева недвижимость унаследовала вдова (ум. 1903).
В 1906 г. Степан Никифорович Еремеев открыл здесь мастерскую промышленной фирмы «Еремеев С. Н. Тележное и экипажное производство», основанной в 1886 г. (Его отец, Никифор Еремеевич Еремеев, с 1858 г. содержал один из крупнейших в столице ломовой извоз и специализировался на перевозке мебели.) С. Н. Еремеев имел мастерскую по изготовлению телег, извозчичьих пролеток и другого на Забалканском пр., 25. До 1917 г. владел домом № 32 по Малому Царскосельскому проспекту, где также содержал экипажно-кузнечную мастерскую. С. Н. Еремеев одним из первых в Петербурге начал производство рессорных устройств для фургонов и телег.
Дошедший до нашего времени, доходный дом потомственного почетного гражданина А. Я. Акимова-Перетца (в ряде источников дом ошибочно называется домом Я. И. Перетца, хотя последний умер за несколько лет до его постройки!) в 1907–1908 гг. построил гражданский инженер А. И. Зазерский, создав характерный памятник модерна с элементами эклектики, в котором проявилась присущая автору любовь к деталям и элементам, логично вытекающим из объемно-планировочной структуры здания. Дом со скошенным углом входит в огромную Сенную площадь, оставаясь ныне ее основным украшением наряду со зданием гауптвахты Луиджи Руски. Композиция здания отражает его угловое положение. В своей постройке архитектор объединил простенки от третьего до пятого этажей по вертикали, облицевав их светлой плиткой, выделил торговый первый и предназначенный для фешенебельного жилья второй этажи, ввел орнамент и майолику, акцентировал границы и центр фасада эркерами. Привлекает внимание примененная в отделке майоликовая плитка[15]. Возможно, что архитектура этого дома послужила примером для строителей противолежащего ему дома Вяземских – угловая башня, отделка фасадов серой керамической плиткой, штукатуркой, лепниной.
В 1917 г. дом купил петербургский купец 1-й гильдии Янкель-Меер Авадиевич Бирштейн, состоявший в петербургском купечестве с 1902 г., владелец оптовых складов листового табака, товарищ председателя Общества для доставления первоначального образования еврейским детям Невского района, живший с семьей в Литейной части, в доме № 2 на Знаменской улице[16] (ныне – ул. Восстания).
Татьяна Ивановна Акимова-Перетц жила с младшим сыном Дмитрием Яковлевичем в квартире третьего этажа с большим балконом, выходящим на Сенную площадь. По воскресеньям в шесть часов вечера она устраивала семейный обед, на который съезжались ее сыновья с женами и дочери с мужьями. Дмитрий Яковлевич окончил Технологический институт. В 1910–1914 гг. по его проекту в соавторстве с инженером путей сообщения А. П. Пшеницким в Петербурге построен Екатерингофский мост через реку Екатерингофку в створе Рижского проспекта.
Продав дом, семейство бывших владельцев переселилось в дом № 21 по 12-й Роте Измайловского полка. Дмитрий Яковлевич в 1919 г. женился на вдове Анне Дмитриевне (фамилия в первом браке в документах не приводится), а 19 июля 1920 г. в их семье родился сын, названный, как и отец, Дмитрием.
Д. Д. Акимов-Перетц окончил Московский институт инженеров транспорта, вернулся в Ленинград и много лет работал в Ленинградском институте железнодорожного транспорта, откуда ушел на заслуженный отдых[17]. В год 40-летия Победы Д. Д. Акимов-Перетц награжден орденом Отечественной войны II степени[18].
После национализации квартиры в бывшем доме Акимовых-Перетцов и Бирштейна заселялись по распоряжению новых властей.
В 1920-х гг. здесь находились винно-табачный магазин Хаима Иоселевича Гуткина, винно-гастрономический магазин торгово-промышленного товарищества «Купор», 4-я нотариальная контора, правление Ленинградского огородно-садового кредитного кооператива «Огородкредит».
В 1930–1940-х гг. здесь в кв. 21 жила Юлия Марковна Гефтлер (1884–1970), биохимик, профессор, доктор медицинских наук. В 1908 г. она окончила естественное отделение физико-математического факультета Московских высших женских курсов и в 1911 г. со званием доктора медицины – медицинский факультет Мюнхенского университета. В 1913–1920 гг. работала в факультетской терапевтической клинике Московского университета и одновременно (до 1915 г.) в лаборатории органической химии Н. Д. Зелинского, с 1915 г. – в лаборатории медицинской химии Московского университета под руководством В. С. Гулевича. В 1923 г. возглавила биохимическую лабораторию в Институте профессиональных заболеваний им. В. А. Обуха. В 1930 г., после того как медицинский факультет университета выделился в 1-й Московский медицинский институт, работала на кафедре медицинской химии и организовала один из первых практикумов по количественному анализу для медиков. С 1931 г. – профессор, заведующая кафедрой биохимии в 1-м Ленинградском медицинском институте им. академика И. П. Павлова, а с 1939 по 1948 г. – заведующая кафедрой биохимии Ленинградского государственного института дальнейшего усовершенствования врачей, с 1964 г. – консультант 1-го Ленинградского медицинского института. Автор трудов по биохимии обмена веществ в мышечных тканях, она занималась нарушениями азотистого обмена при белковой недостаточности и одной из первых обратила внимание на роль холестерина в обменных процессах. Оставаясь в блокадном Ленинграде, проводила уникальные исследования обмена веществ при алиментарной дистрофии, авитаминозов, блокадной гипертонии, язвенной болезни и другой патологии военного времени. Ю. М. Гефтлер – автор более 100 работ и руководитель более 100 кандидатских и девяти докторских диссертаций. В 1969 г. передала личные сбережения для поощрения лучших научных студенческих работ.
В те же годы здесь жили: караульный начальник 2-го отделения Ленинградской городской милиции Леонид Борисович Беркович, лектор Ленинградского областного кабинета политпросветработы, редактор путеводителя «Ленинград» (1940 г.), член общества «Старый Петербург – новый Ленинград» Михаил Александрович Легздайн (кв. 35, в 1941 г. эвакуирован в г. Сарапул с супругой Бертой и сыном Александром), сотрудник Выставки-музея строительства городского хозяйства (так в 1930-х гг. назывался будущий Музей истории Ленинграда) Яков Юрьевич Сосновский (кв. 28-б), сотрудница Театра комедии Александра Ивановна Степанова (кв. 27).
С этого большого дома начались на Международном проспекте репрессии 1937–1938 гг., жертвами которых стали планировщик завода «Вулкан» Иван Иванович Балашов[19] (кв. 72), преподаватель Ленинградского сельскохозяйственного института Михаил Владимирович Гиттерман[20] (кв. 41), десятник строительства кирпичного завода № 1 Иван Георгиевич Дивногорцев[21] (кв. 32).
В годы блокады Ленинграда от болезней и голода погибли 11 жителей этого дома, а Яков Иосифович Свистунов, Андрей Алексеевич Ткачев и Виктор Иванович Турдин (кв. 33) пали на фронтах Великой Отечественной войны. В сентябре 1942 г. пропал без вести живший в этом доме Константин Константинович Ротин (1920 – после 1942), красноармеец, стрелок 22-й отдельной стрелковой бригады.
Я. И. Свистунов (1909–1945) – красноармеец, стрелок 10-й Гвардейской стрелковой дивизии. Призван в Красную армию в июне 1941 г. Убит в бою 2 апреля 1945 г. Похоронен на окраине населенного пункта Покорен в районе г. Гдыни (Польша)[22].
А. А. Ткачев (1918–1942) – сержант, механик-водитель 1-го танкового батальона 130-й танковой бригады. Убит в бою 26 декабря 1942 г. Похоронен в районе ст. Тацинская[23].
В. И. Турдин (1913–1942) – участник обороны Ленинграда, сержант, командир орудия 690-го отдельного артиллерийского полка 55-й армии. Умер от ран 16 февраля 1942 г. Похоронен у д. Московская Славянка[24].
15 декабря 1952 г. Таиров переулок исчез с карты города: ему дали имя лейтенанта Петра Антоновича Бринько (1915–1941), Героя Советского Союза, летчика-истребителя, заместителя командира эскадрильи 13-го истребительного полка 61-й истребительной авиационной бригады Военно-воздушных сил Краснознаменного Балтийского флота, погибшего в воздушном бою 14 сентября 1941 г. В 1960-х гг. на стене дома, выходящей на переулок Бринько, установили мраморную мемориальную доску размерами 60 × 40 см (арх. О. В. Василенко, ск. Ю. Ф. Кожин).
К 300-летию Санкт-Петербурга на доме была воссоздана угловая башня. Однако в ней «забыли» сделать в нижнем поясе овальные окна-люкарны, без которых купол напоминает глухой колпак.
Дом № 7
В 1830-х гг. загородная усадьба инженер-майора Г. А. Брюна, построившего в 1834 г. собственный дом на Невском пр., 82[25] (сведения о постройках на усадьбе не выявлены, их не показывает и Н. И. Цылов в своем «Атласе…» в 1849 г., когда участок принадлежал В. Б. Шольцу). В 1850–1860-х гг. участок под № 8 по Обуховскому проспекту, по меньшей мере вдвое превосходящий по ширине соседний, принадлежал действительному статскому советнику Василию (Вильгельму) Богдановичу фон Шольцу (1798–1860)[26]. Шольц – врач Воспитательного дома, находившегося на набережной Мойки, в 1854–1855 гг. – лейб-акушер.
Шольц первым из врачей осматривал А. С. Пушкина после его смертельного ранения и составил записку о болезни и смерти поэта[27]. «В. Б. Шольц после осмотра раны и перевязки имел беседу с раненым наедине. Александр Сергеевич спросил: „Скажите мне откровенно, как вы рану находили?“, на что Шольц ответил: „Не могу вам скрывать, что рана ваша опасная“. На следующий вопрос Пушкина, смертельна ли рана, Шольц отвечал прямо: „Считаю долгом вам это не скрывать, но услышим мнение Арендта и Саломона, за которыми послано“. Пушкин произнес: „Благодарю вас, что вы сказали мне правду как честный человек… Теперь займусь делами моими“»[28].
Шольц первым из врачей осматривал А. С. Пушкина после его смертельного ранения и составил записку о болезни и смерти поэта[27]. «В. Б. Шольц после осмотра раны и перевязки имел беседу с раненым наедине. Александр Сергеевич спросил: „Скажите мне откровенно, как вы рану находили?“, на что Шольц ответил: „Не могу вам скрывать, что рана ваша опасная“. На следующий вопрос Пушкина, смертельна ли рана, Шольц отвечал прямо: „Считаю долгом вам это не скрывать, но услышим мнение Арендта и Саломона, за которыми послано“. Пушкин произнес: „Благодарю вас, что вы сказали мне правду как честный человек… Теперь займусь делами моими“»[28].