Страница:
Андрей лихорадочно ударил по клавише на панели управления транспортером, высвечивая на мониторе карту местности, разбитую на квадраты. Квадрат двенадцать был ближайшим. До него было каких-то три километра влево.
Руки с силой толкнули рычаги управления транспортером. Машина, проскальзывая катками, неуклюже развернулась на месте.
«Сюда!» - и снова педаль скорости вжата в полик. - Держись! - крикнул он лежащему в транспортном отсеке фролу.
Десятитонная махина с маху ударила в какую-то полуобрушенную стену и та легко разлетелась, открывая проход.
«Гм, а c виду казалась, что бетонная. Халтурщики! - у землянина забрезжила надежда на спасение. - Мы еще повоюем! Мы еще повоюем, Рахад Виргул!»
… Кроковский флайер заходил прямо в лоб. Бортовой компьютер быстро навел на него лазерную установку. Подряд несколько вспышек. Флайер продолжал приближаться. На его носу засверкали вспышки - крок также открыл по ним стрельбу со своего лазерного оружия.
Естественно, никаких ударов Андрей не почувствовал. Лишь взвыла сирена предупреждения лазерной атаки, да на мониторе высветилось: «Головной защитный экран - повреждение семьдесят семь процентов».
«Сейчас Загон
Но флайер добить своего почти беззащитного противника не сумел - мощная яркая вспышка и крок превратился в огненный шар с разлетающимися из него во все стороны обломками летательного аппарата.
«Лазерным лучом ударили, - догадался Андрей, - с главного калибра крейсера».
Он уже видел стоящий невдалеке звездолет. Судя по внешнему виду, это был человский тяжелый крейсер. Взгляд на часы - пять отведенных минут заканчивались через двадцать пять секунд.
«Не успею! Б…ь, не успею!»
Транспортер землянина обогнул последний завал, лежащий перед ним и звездолетом в тот момент, когда начали закрываться транспортные люки крейсера.
- А-а-а! - отчаянно заорал десантник. - Вашу мать! Подождите!
Главный Командор в чудеса не верил. Когда-то давно, в безоблачном, синем, как небо над его родной Матеей, детстве он в чудеса верил. Маленький Матрул верил, что его мир самый прекрасный из миров в бескрайней Вселенной, что его мама и папа - самые лучшие, самые добрые, самые сильные и умные люди на свете. Что злые кроки ничего не смогут поделать с его планетой и что, в конце концов, они, фролы, их уничтожат. И тогда больше не будет диктор в телевизоре торжественным и скорбным голосом читать имена фролов, не вернувшихся с очередного рейда. И что все погибшие фролы не насовсем покинули родную Матею. Да они ее и не покидали! Просто стали невидимы и слились с безбрежным, прекрасным синим небом. Но когда кроки будут уничтожены, они опустятся на Матею, живые и невредимые, и на всей планете начнется веселый, грандиозный праздник! Во многие чудеса верил маленький Матрул. Годы службы в Военно-Космическом флоте все эти чудеса развеяли. Он понял, что его родная Матея, вот уже много лет находящаяся в блокаде кроков и испытывавшая постоянный дефицит буквально во всем, отнюдь не самое лучшее место во Вселенной. Есть множество миров, где люди, правда не фролы, живут гораздо лучше и спокойней их. Он понял, что его родители - обычные фролы, а отец даже почему-то не проходил обязательную воинскую службу на звездолетах или военных базах прикрытия, расположенных на многочисленных астероидах, вращающихся вокруг Матеи. Когда Матрул повзрослел и научился задавать неудобные вопросы, отец объяснил это состоянием здоровья. Правда, больным он не выглядел… Матрул и решил поступать в Военно-космическую академию, чтобы вернуть Родине долг, который, как он считал, образовался за его семьей. А поучаствовав в нескольких рейдах и каждый раз чудом остававшийся в живых, Матрул ДарВул понял, что кроков им не одолеть. Тут бы хоть самим уцелеть. И что погибшие фролы уже никогда не примнут сочную, ярко-зеленую траву родной планеты. Оттуда, где они сейчас, никто не возвращается… Впрочем, в Бога, в Великого Мортона он верил. Верил из-за одного единственного факта - при движении в гиперпространстве абсолютно все системы звездолета не функционировали. Как только корабль пересекал невидимую черту, отделяющую привычный трехмерный мир от мира, где ни звезд, ни планет, ни даже самого времени, ядерный реактор, бортовые компьютеры и все, все переставало работать и замирало. Звездолет летел никем и ничем не управляемый, словно камень, выпущенный из пращи. А вот человеческий мозг функционировал! Человек ощущал перегрузки, думал и даже мог считать про себя. И это было никем не объясненное чудо. Словно Бог, создавая гиперпространство не мог его сделать таким, чтобы в нем работали законы трехмерного мира. Не мог и все тут! Единственное, что он мог сделать, так это то, что люди все же могли перемещаться в нем. С огромными трудностями, с огромными потерями, но могли. Правда, к огромному огорчению ДарВула, это могли делать не только фролы, но и челы, и кроки. Ну, челы, ладно. Все же такие, как и они, фролы, левосторонники. Только, к сожалению, у них нет той священной ненависти к крокам, как у них, фролов. И стремление к комфорту у них часто выходит на первый план. С их то ресурсами они могли более интенсивней воевать с кроками. Вместо того, чтобы строить и строить новые дома, отели, развлекательные комплексы лучше бы строили побольше звездолетов! Ну, да Бог с ними. Все же, надо отдать должное, они неплохо воюют с кроками. С кроками… Но почему они могут, также как фролы и челы перемещаться по гиперпространству? Зачем Бог это им позволил? И какой Бог? Великий Мортон или их Бог, Всемогущий Картан? А может, как логично предположить, Великий Мортон, Всемогущий Картан, Всесильный Исам - это все одно и тоже? Да, Главный Командор Матрул ДарВул верил в Бога, только старался не называть его по имени. Только в самые отчаянные моменты своей жизни он обращался именно к фроловскому Богу, инстинктивно полагая, что так просьба от фрола к Богу дойдет быстрее, и будет иметь больший вес при вынесении вердикта: «Отказать - не отказать».
Вот и сейчас, стартуя с вражеской планеты, под вспышками мощных кроковских лазеров, под градом летящих на них ракет, он отчаянно молился именно фроловскому Богу, Великому Мортону. Молился и Он услышал его молитву. Чудо произошло, «Альтия» вышла на околосуримскую орбиту.
Целей было как мошкары на закате около Иргуни, куда он иногда выбирался порыбачить.
Тяжелый крейсер Главного Командора успел сделать два полновесных залпа и завалить кроковские крейсер и эсминец. И Матрул ДарВул понял, что все, сейчас его распотрошат. Все защитные экраны были разрушены и даже дважды многосотмегаваттные лазерные импульсы доставали уже непосредственно до корпуса «Альтии». Но пока удары не повредили жизненно важных центров крейсера, да и система охлаждения в значительной степени гасила эту вражескую энергию. Молитва пока действовала, и фроловский Бог помогал фролам. Но сейчас должна была наступить развязка и не какое чудо уже не поможет. Это Главный Командор твердо знал, также твердо, как и то, что Бог существует. И словно этот Бог подсказал фролу последнее в его жизни правильное решение.
- Форсированный переход в гипер! На остаточной энергии! Дальность… - быстрый взгляд на монитор, - семьдесят шесть тысячных световой секунды. Направление - восемь-семь-пять-восемь!
В рубке управления никто не проронил ни слова. Фролы были мужественными людьми. Если пришло время умирать, значит надо умирать. Спокойно, с достоинством и лучше прихватить с собой побольше кроков. Ни они первые, ни они последние.
Форсированный переход на остаточной энергии означал то, что для подготовки к гиперпрыжку ядерный реактор не переводится в форсированный режим для запитки обмоток нуль-континуум генератора, а отдает энергию, которой в данный момент располагает. При таком режиме уйти в гипер можно было в считанные секунды, но далеко, естественно, тоже не уйдешь. Если пожадничать и попытаться взнуздать звездолет на более дальний прыжок, то можно было и не преодолеть барьер и навсегда остаться там, куда по верованиям уходили человеческие души.
Медленно набухали томительные секунды. Наконец долгожданное:
- Корабль к прыжку готов!
- Прыжок!
Мгновенно замкнулись нужные силовые цепи и реле, и энергия поступила на обмотки нуль-континуум генератора. Энергии было чуть-чуть - пробить пространство, уйти в гипер, чтобы тут же с трудом выползти обратно.
На мгновение перед носом звездолета возникло угольно-черное окно, в которое он и провалился. Провалился на миг, на миллионную долю секунды. Провалился, чтобы вынырнуть в двадцати трех тысячах километров от места входа в гиперпространство. Вынырнуть в пятидесяти километрах от кроковского тяжелого крейсера - чуть более секунды полета. Вполне достаточно, чтобы понять, что сейчас ты будешь умирать. Это и поняли кроки, находящиеся в рубке управления этого крейсера. Поняли и все. Что-либо предпринять у них уже не было времени. Даже разрядить в ненавистного фрола весь свой главный калибр. Потом стальная туша тяжелого крейсера заполнила собой экраны внешнего обзора, а потом страшный удар. Два многотысячетонных крейсера на суммарной скорости шестьдесят километров в секунду столкнулись в лоб. В двух кораблях экипаж погиб быстрее, чем полыхнули два развороченных ядерных реактора. Всех просто размазало по стенкам и пультам управления. И страховочные ремни не помогли. Их хозяева, вмиг превратившись в скоростные метеоры, просто порвали их, содрав до мяса всю кожу в местах прилегания их к телу. Грандиозный огненный шар расцвел в космосе.
И фролы, и кроки были опытными космическими пилотами. И те и другие сразу поняли, какой маневр совершил крейсер Главного Командора. Поэтому тут же крокам была дана команда отойти на безопасное расстояние от человских и фроловских кораблей, которым терять, в принципе, уже было нечего. Отойти на расстояние, чтобы их нельзя было достать в форсированном гиперпрыжке. Командиры кроковских звездолетов поспешно выполнили эту команду. Но не все. Еще один фроловский крейсер с разрушенными защитными экранами, с частично поврежденной энергетической установкой решился на форсированный гиперпрыжок и сумел таки достать еще один кроковский крейсер.
Это замешательство кроков дала фролам и челам несколько минут, драгоценных минут. Главный Командор свой последний бой провел с честью. И может его душа все же когда-нибудь спустится с прекрасного синего неба Матеи на ее сочную зеленую траву…
- Все, если через минуту не взлетим, то мы здесь останемся навсегда, - генерал Рахад Виргул говорил жестко, отрывисто, не отрывая взгляда от экрана внешнего обзора, на котором было видно, как в суримском небе медленно растворялся огненный шар - след от взрыва четвертого уничтоженного ими кроковского флайера. - Саррад, включай циклограмму подготовки к пуску, - последовала через мгновение команда.
- Есть включить циклограмму пуска, - в голосе полковника Саррада Бараштана явно слышались нотки облегчения. Даже мужественным людям не хочется умирать. Если надо, пожалуйста. Исполняя свой долг и выполняя Устав Военно-Космического флота: «При необходимости, если это продиктовано интересами страны, если это может нанести максимальный урон врагу, любой военнослужащий ОБЯЗАН пожертвовать своей жизнью».
Ну, а если смерть необязательна, если она не может нанести максимальный урон крокам? Тогда погибать глупо и надо использовать все возможности, чтобы выжить. Чтобы потом все же нанести максимальный урон врагу.
- Внимание! Всем командирам звездолетов, включить циклограмму подготовки к старту. Старт через минуту.
«А ведь этот флайер мы уничтожили, когда он явно кого-то атаковал. И этот кто-то добраться до нас уже не успеет. Впрочем, это все мои предположения. Может, никого он и не атаковал».
Один за другим на мониторе перед Рахадом Виргулом начинали пульсировать зеленые кружки - командиры оставшихся на поверхности Суримы кораблей выполняли приказание человского генерала. Один, второй, третий… девять зеленых кружков пульсировали словно на мониторе бились девять сердец - девять звездолетов готовы были через минуту стартовать. Девять… После того, как половина кораблей покинуло Суриму, на ней осталось двенадцать крейсеров. Значит за эти прошедшие пять минут было уничтожено еще три звездолета.
«Тридцать секунд до старта», - вспыхнуло на мониторе.
«Сейчас начнется обратный отсчет», - чел перевел взгляд на низ экрана. Там светилась число пятьдесят девять. Именно столько десантников приняли на борт оставшиеся на Суриме корабли.
«Значит, все-таки не зря мы тут оставались. Уничтожили четыре кроковских флайера. Спасли пятьдесят девять человек. Эх, жаль до круглого счета одного человека не хватает».
«Пятнадцать секунд до старта. Закрытие транспортных люков», - циклограмма подготовки к пуску добегала до своего конца.
Первым, выехавший из-за завалов транспортер увидел Саррад Бараштан:
- О, нет, Всесильный Исам, еще один…
В этот миг транспортер, несущийся к ним без гусениц, на одних опорных катках, увидел и Виргул. Взгляды двух челов, генерала и полковника встретились, скрестились.
- А-а-а, - каким-то нечеловеческим криком ожил динамик внешней связи. - Вашу мать! Подождите!
И полковник Саррад Бараштан опустил глаза.
- Прекратить подготовку к пуску, - тихо прозвучало в рубке управления «Авангарда», - генерал Рахад Виргул с каменным лицом смотрел на экран монитора.
«А ведь по всем законам жанра я не должен был его спасать. Не должен…» - он сразу понял, кто кричал из этого мчащегося транспортера. Странные слова «Вашу мать», используемые в качестве ругательства в этом уголке Вселенной произносил только один человек - Андрей Кедров, муж Эльдиры. Его Эльдиры, как про себя уже давно чел называл эту девушку…
Андрей Кедров не верил своим глазам - один из готовых захлопнуться люков вдруг остановился и быстро стал открываться вновь. Уже ничего не думая, видя перед собой освещенное изнутри отверстие, землянин просто мчался на этот свет, как бабочка летит на свет фонаря. Только в этом случае свет указывал путь к спасению, а не к гибели. Через тридцать секунд «Авангард», словно прыгнув в небо, покинул Суриму.
Рахаду Виргулу, его экипажу, и сумевшим попасть на его крейсер десантникам, повезло. Кроки, ошеломленные двумя космическими таранами, еще не пришли в себя и позволили шести звездолетам фролов и челов уйти в гиперпространство и, тем самым спастись. Шесть из пятидесяти пяти. И в транспортных отсеках этих крейсеров многие ложементы были пусты - их хозяева навсегда остались или на Суриме, или сгорели в ее небе, или просто исчезли из этого мира, не выйдя из гиперпространства. И тут компьютеры Главных штабов не ошиблись. Потери составили девяносто процентов. В эти проценты вошел и командующий рейдом Главный Командор Матрул ДарВул.
Теперь, вернувшись на Матею, предстояло понять, выполнил рейд свою задачу или нет. Понять, уничтожено ли разрабатываемое кроками новое страшное оружие - гиперпространственная бомба, способная с легкостью уничтожить любую планету.
То, что Центру, где разрабатывалось это оружие, нанесен колоссальный ущерб, сомнений не вызывало. Всё же территорию, на которой он располагался, проутюжило двести ядерных зарядов по пятьсот килотонн каждый. Но будет ли этот ущерб достаточным, чтобы центр не смог возродится хотя бы в ближайшем будущем? Уничтожены ли экспериментальные образцы этих бомб, уничтожена ли документация на них? А самое главное, уничтожены ли ключевые люди, разрабатывающие этот проект? Те люди, без которых дальнейшее развитие проекта не возможно…
Лежа на чьем-то чужом ложементе, превозмогая страшные перегрузки и уносясь от проклятой Суримы на сверхсветовой скорости, Андрей Кедров не знал и никогда не узнал того, что судьбу рейда он буквально держал в своих руках. Что его непонятный импульс, заставивший его полоснуть бластером по недавно смятой постели какого-то крока, был криком его подсознания, пытавшегося подсказать Андрею, что под кроватью находится ход в подземное убежище. И что в этом убежище, оцепенев, наблюдая при помощи скрытой камерой за страшными людьми в глухих защитных костюмах, находился О'Валли Мулл - гениальный ученый, главный теоретик проекта «Молот», его движущая сила.
Глава 11
Тот день для О'Валли Мулла начался также отвратительно, как и все дни перед этим. Все дни с тех пор, как от него в очередной раз ушел О'Торри Дрик - хрупкий мальчишка с детским, кукольным лицом и золотыми кудряшками волос на голове. Ушел к этой рослой девице с черной гривой волос на голове, которая, словно мощный внедорожник «Ланд» раздвигающий этот мир своим мощным бампером, раздвигала его своей объемной тугой грудью. Да по физическим параметрам маленький, щуплый О'Валли Мулл явно проигрывал А'Вессе Лам, так как сумел вызнать академик, звали эту черноволосую девицу.
«Ну так разве это главное? - в который раз он задавал себе этот вопрос. - Разве духовный мир человека менее важен? Разве душа, любящая душа ничего не значит?» - и он с глухим стоном валился на смятую постель - свидетельницу его очередной беспокойной ночи, его беспокойного сна-полудремы. Полудремы, когда реальность и фантазии сливаются в единое целое и ты, словно в калейдоскопе, уже не знаешь, вон та цветная стекляшка реальна или это только ее отражение в зеркале.
На утро, после такого разглядывания «калейдоскопа», голова наливалась словно свинцом. И ничего не хотелось делать. Ни идти в эту опостылевшую лабораторию, где опостылевшие компьютеры, равнодушные ко всему, даже к тем числам, которые они перебирали с ловкостью, с которой милларднорукий фокусник перебирает свои карты, обсчитывали его очередную математическую модель, пытаясь нащупать устойчивое состояние сложнейшей системы, сложнейшего конгломерата силовых полей нашего и гиперпространственного миров. Заставить этот конгломерат быть устойчивым хотя бы несколько секунд, чтобы растущая «прореха» в мире трех измерений - окно в гипермир выросла до размеров нескольких тысяч километров, выросла до размеров, достаточных для того, чтобы в эту «прореху» провалилась целая планета. И эта будет победа. Победа с большой буквы. Победа кроковской цивилизации над всеми этими левосторонниками - челами и фролами. Ведь тогда можно будет все планеты челов и эту фроловскую Матею оторвать от их солнц и отправить куда подальше, за тысячи, сотни тысяч, миллионы световых лет от их привычного мира. Туда, где не будет уже ласковых лучей их звезд, а будут царить лишь мрак и холод. Правда многие фролы и челы так и не увидят этого нового, негостеприимного неба над головой. Страшные перегрузки при перемещении в гиперпространстве просто раздавят, убьют их. Челам и фролам останется только или покориться, или погибнуть. И тогда наступит новая эра, Эра правостороннего развития мира.
Но этот чертов конгломерат полей, конгломерат реальных и виртуальных частиц никак не желал быть устойчивым и распадался, «не прожив» и десятой доли секунды. Но и эта уже была победа, правда победа с маленькой буквы, с прописной буквы, а не заглавной. И это достижение уже позволяло отправить неизвестно куда целые астероиды. Ничего, это только первый шаг!
Впрочем, восклицательный знак после этого шага сейчас можно было убрать. С тех пор, как Мулла покинул Тори, ему уже было абсолютно наплевать, на этот шаг и на все последующие шаги, которые еще было необходимо сделать, чтобы взобраться на вершину кроковского могущества. К чему все это, если рядом с ним нет этого прекрасного мальчика? Если он не сможет дотронуться до этой гладкой кожи, если он не сможет ощутить жар его тела и сладостную боль проникновения, слияния с ним? Зачет тогда все это?
Впрочем, нет, не наплевать. С тех пор, когда ученый понял, что Сарб и все эти высшие чины, заметив, что после очередного исчезновения Торри, он начинает трудиться наиболее продуктивно, стараясь в работе утопить свое отчаяние, они стали, время от времени, сами убирать от него его мальчика.
«Они используют меня как осла, осла, бегущего за привязанной перед его носом морковкой. И морковка - это Торри. А чтобы осел не выбился из сил, иногда ему дают попробовать, чуть надкусить эту морковку. А потом вновь безжалостно забирают ее - пора бежать, осел! Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто осел» - О'Валли Мулл решил мстить.
О, он знает, как можно отомстить всем этим сарбам! И месть его будет ужасной. И подпитываемый этим новым охватившим его чувством, академик, на радость Сарбу, Президенту Норку и другим высшим чинам кроков дни и ночи просиживал в лаборатории, стараясь окончательно укротить гиперпространство. И, по-моему, на прошлой неделе ему это удалось. По-моему…
Но чувство мести оказалось для Мулла все же слабым катализатором. И, проделав за неделю основной кусок работы, и когда осталось чуть-чуть - еще раз проверить все расчеты, покрутить созданную им математическую модель в «головах» компьютеров и так и эдак, ученый «сдулся». Сильнейшая апатия охватила его. Делать ничего не хотелось. Только лежать на кровати и думать, почему так несправедливо устроен мир, почему, в первую очередь, любят тело, а не душу. Ведь душа важнее же! Намного важнее…
Вот и в то утро, проснувшись после очередного «калейдоскопа» сна-яви, академик продолжал себя терзать этим почему, пытаясь доказать недоказуемое - что для молодого, избалованного благами цивилизации, человека важнее душевный мир, чем чувственный. Доказательство не давалось. Измученный и окончательно разбитый академик вновь повалился на свою, ставшую одинокой, постель. Чтобы как-то отвлечься, он схватил дистанционный пульт и включил телевизор. Как ни странно, но академик не любил технических новшеств и предпочитал им старые традиционные решения. Именно поэтому его дом был обставлен несколько архаично. И именно поэтому академик пользовался дистанционным пультом, а не специальной приставкой к телевизору, которая понимала и преобразовывала жесты рук или слова во включение телевизора, переключение каналов, уменьшение или увеличение звука и так далее. И если бы не Торри… При мысли о мальчике с кукольным лицом Мулл громко, в голос застонал.
- Давай еще по одной, - раздалось с огромного куба-телевизора, стоящего точно посередине комнаты.
На экране показывали один из многочисленных бесконечных сериалов, которые так любил смотреть Торри, часто доводя изнывающего в постели О'Валли Мулла до исступления.
- Валли, подожди, - капризно говорил мальчик, отталкивая тщедушное тело академика, - тебе только от меня это и нужно, - тон становился еще более капризным и обиженным.
Часто это «подожди» длилось несколько часов и, в конце концов, ученый засыпал.
- Давай, - два модно одетых молодых человека сидели в каком-то то ли кафе, то ли баре. За из спиной, на всю стену была расположено панорамное окно, за которым красиво переливаясь в темноте, сверкали огни какого-то города.
«А может он и не любил эти проклятые сериалы, а просто это был удобный предлог избавиться от близости со мной?» - очередной стон раздался в спальне.
- Слушай, Брисс, у тебя в Бриллой, что, все серьезно?
Раздавшиеся в комнате слова, произнесенные одним из телесериальных героев, заставили Мулла вздрогнуть и внимательно вглядеться в экран, с которого тут же раздался хохот.
- Запомни, Кноппи, одну простую и непреложную истину, которая здорово поможет дальше жить. Заметь, говорю я тебе ее совершенно бесплатно. Ну, разве что закажешь мне еще один стаканчик крача.
- Договорились! Излагай!
- Так вот, запомни. Секс без любви - это удовольствие без обязанностей!
- Секс любви - это удовольствие без обязанностей, - ученый тихо повторил только что услышанную фразу. - А у Торри со мной секс - это обязанность без удовольствия. А от перестановки слагаемых, сумма не меняется - любви ко мне у него нет, и никогда не было. И как только подворачивается удобный случай, он тут же сбегает от этих обязанностей…
А телеэкране два молодых человека смеясь и потягивая из высоких стаканов крач, обсуждали какую-то Бриллу.
О'Валли Мулл как-то утробно застонал, стон перешел в какой-то рык. С остервенением мужчина распахнул дверцу бара и схватил первую попавшуюся под руку бутылку. Под действием пальца пробка мелодично открыласью
- Смеетесь?! Так и я сейчас буду смеяться! - и он опрокинул себе бутылку в рот. Обжигающая жидкость устремилась в рот, опаляя гортань, пищевод и уже в желудке разливаясь приятным теплом…
Через час О'Валли Мулл уже пытался чокаться с героями следующего телесериала, пошатываясь, ходил вокруг куба телевизора, норовя зайти какому-нибудь парню или девушке сзади, и хлопнуть их по попке или задрать юбку.
- Секс без всяких обязанностей! Партнер на ночь! Получил удовольствие и забыл! И никаких душевных терзаний! Слышишь меня?! - академик ткнул указательным пальцем в грудь одному мускулистому парню на экране. - Никаких! Просто надо брать и получать удовольствие! - он попытался схватить за грудь стоящую с этим парнем красивую, загорелую девушку в ярко-желтом купальнике. Рука беспомощно скользнула по стеклу.
- Слышишь, берешь и получаешь удовольствие! - не унимался академик, беспомощно елозя руками по экрану.
Руки с силой толкнули рычаги управления транспортером. Машина, проскальзывая катками, неуклюже развернулась на месте.
«Сюда!» - и снова педаль скорости вжата в полик. - Держись! - крикнул он лежащему в транспортном отсеке фролу.
Десятитонная махина с маху ударила в какую-то полуобрушенную стену и та легко разлетелась, открывая проход.
«Гм, а c виду казалась, что бетонная. Халтурщики! - у землянина забрезжила надежда на спасение. - Мы еще повоюем! Мы еще повоюем, Рахад Виргул!»
… Кроковский флайер заходил прямо в лоб. Бортовой компьютер быстро навел на него лазерную установку. Подряд несколько вспышек. Флайер продолжал приближаться. На его носу засверкали вспышки - крок также открыл по ним стрельбу со своего лазерного оружия.
Естественно, никаких ударов Андрей не почувствовал. Лишь взвыла сирена предупреждения лазерной атаки, да на мониторе высветилось: «Головной защитный экран - повреждение семьдесят семь процентов».
«Сейчас Загон
[6]или Прожектор
[7]выпустит и все, бывший лейтенант воздушно-десантных войск России, младший командор Военно-Космического флота фролов погиб смертью храбрых».
Но флайер добить своего почти беззащитного противника не сумел - мощная яркая вспышка и крок превратился в огненный шар с разлетающимися из него во все стороны обломками летательного аппарата.
«Лазерным лучом ударили, - догадался Андрей, - с главного калибра крейсера».
Он уже видел стоящий невдалеке звездолет. Судя по внешнему виду, это был человский тяжелый крейсер. Взгляд на часы - пять отведенных минут заканчивались через двадцать пять секунд.
«Не успею! Б…ь, не успею!»
Транспортер землянина обогнул последний завал, лежащий перед ним и звездолетом в тот момент, когда начали закрываться транспортные люки крейсера.
- А-а-а! - отчаянно заорал десантник. - Вашу мать! Подождите!
Главный Командор в чудеса не верил. Когда-то давно, в безоблачном, синем, как небо над его родной Матеей, детстве он в чудеса верил. Маленький Матрул верил, что его мир самый прекрасный из миров в бескрайней Вселенной, что его мама и папа - самые лучшие, самые добрые, самые сильные и умные люди на свете. Что злые кроки ничего не смогут поделать с его планетой и что, в конце концов, они, фролы, их уничтожат. И тогда больше не будет диктор в телевизоре торжественным и скорбным голосом читать имена фролов, не вернувшихся с очередного рейда. И что все погибшие фролы не насовсем покинули родную Матею. Да они ее и не покидали! Просто стали невидимы и слились с безбрежным, прекрасным синим небом. Но когда кроки будут уничтожены, они опустятся на Матею, живые и невредимые, и на всей планете начнется веселый, грандиозный праздник! Во многие чудеса верил маленький Матрул. Годы службы в Военно-Космическом флоте все эти чудеса развеяли. Он понял, что его родная Матея, вот уже много лет находящаяся в блокаде кроков и испытывавшая постоянный дефицит буквально во всем, отнюдь не самое лучшее место во Вселенной. Есть множество миров, где люди, правда не фролы, живут гораздо лучше и спокойней их. Он понял, что его родители - обычные фролы, а отец даже почему-то не проходил обязательную воинскую службу на звездолетах или военных базах прикрытия, расположенных на многочисленных астероидах, вращающихся вокруг Матеи. Когда Матрул повзрослел и научился задавать неудобные вопросы, отец объяснил это состоянием здоровья. Правда, больным он не выглядел… Матрул и решил поступать в Военно-космическую академию, чтобы вернуть Родине долг, который, как он считал, образовался за его семьей. А поучаствовав в нескольких рейдах и каждый раз чудом остававшийся в живых, Матрул ДарВул понял, что кроков им не одолеть. Тут бы хоть самим уцелеть. И что погибшие фролы уже никогда не примнут сочную, ярко-зеленую траву родной планеты. Оттуда, где они сейчас, никто не возвращается… Впрочем, в Бога, в Великого Мортона он верил. Верил из-за одного единственного факта - при движении в гиперпространстве абсолютно все системы звездолета не функционировали. Как только корабль пересекал невидимую черту, отделяющую привычный трехмерный мир от мира, где ни звезд, ни планет, ни даже самого времени, ядерный реактор, бортовые компьютеры и все, все переставало работать и замирало. Звездолет летел никем и ничем не управляемый, словно камень, выпущенный из пращи. А вот человеческий мозг функционировал! Человек ощущал перегрузки, думал и даже мог считать про себя. И это было никем не объясненное чудо. Словно Бог, создавая гиперпространство не мог его сделать таким, чтобы в нем работали законы трехмерного мира. Не мог и все тут! Единственное, что он мог сделать, так это то, что люди все же могли перемещаться в нем. С огромными трудностями, с огромными потерями, но могли. Правда, к огромному огорчению ДарВула, это могли делать не только фролы, но и челы, и кроки. Ну, челы, ладно. Все же такие, как и они, фролы, левосторонники. Только, к сожалению, у них нет той священной ненависти к крокам, как у них, фролов. И стремление к комфорту у них часто выходит на первый план. С их то ресурсами они могли более интенсивней воевать с кроками. Вместо того, чтобы строить и строить новые дома, отели, развлекательные комплексы лучше бы строили побольше звездолетов! Ну, да Бог с ними. Все же, надо отдать должное, они неплохо воюют с кроками. С кроками… Но почему они могут, также как фролы и челы перемещаться по гиперпространству? Зачем Бог это им позволил? И какой Бог? Великий Мортон или их Бог, Всемогущий Картан? А может, как логично предположить, Великий Мортон, Всемогущий Картан, Всесильный Исам - это все одно и тоже? Да, Главный Командор Матрул ДарВул верил в Бога, только старался не называть его по имени. Только в самые отчаянные моменты своей жизни он обращался именно к фроловскому Богу, инстинктивно полагая, что так просьба от фрола к Богу дойдет быстрее, и будет иметь больший вес при вынесении вердикта: «Отказать - не отказать».
Вот и сейчас, стартуя с вражеской планеты, под вспышками мощных кроковских лазеров, под градом летящих на них ракет, он отчаянно молился именно фроловскому Богу, Великому Мортону. Молился и Он услышал его молитву. Чудо произошло, «Альтия» вышла на околосуримскую орбиту.
Целей было как мошкары на закате около Иргуни, куда он иногда выбирался порыбачить.
Тяжелый крейсер Главного Командора успел сделать два полновесных залпа и завалить кроковские крейсер и эсминец. И Матрул ДарВул понял, что все, сейчас его распотрошат. Все защитные экраны были разрушены и даже дважды многосотмегаваттные лазерные импульсы доставали уже непосредственно до корпуса «Альтии». Но пока удары не повредили жизненно важных центров крейсера, да и система охлаждения в значительной степени гасила эту вражескую энергию. Молитва пока действовала, и фроловский Бог помогал фролам. Но сейчас должна была наступить развязка и не какое чудо уже не поможет. Это Главный Командор твердо знал, также твердо, как и то, что Бог существует. И словно этот Бог подсказал фролу последнее в его жизни правильное решение.
- Форсированный переход в гипер! На остаточной энергии! Дальность… - быстрый взгляд на монитор, - семьдесят шесть тысячных световой секунды. Направление - восемь-семь-пять-восемь!
В рубке управления никто не проронил ни слова. Фролы были мужественными людьми. Если пришло время умирать, значит надо умирать. Спокойно, с достоинством и лучше прихватить с собой побольше кроков. Ни они первые, ни они последние.
Форсированный переход на остаточной энергии означал то, что для подготовки к гиперпрыжку ядерный реактор не переводится в форсированный режим для запитки обмоток нуль-континуум генератора, а отдает энергию, которой в данный момент располагает. При таком режиме уйти в гипер можно было в считанные секунды, но далеко, естественно, тоже не уйдешь. Если пожадничать и попытаться взнуздать звездолет на более дальний прыжок, то можно было и не преодолеть барьер и навсегда остаться там, куда по верованиям уходили человеческие души.
Медленно набухали томительные секунды. Наконец долгожданное:
- Корабль к прыжку готов!
- Прыжок!
Мгновенно замкнулись нужные силовые цепи и реле, и энергия поступила на обмотки нуль-континуум генератора. Энергии было чуть-чуть - пробить пространство, уйти в гипер, чтобы тут же с трудом выползти обратно.
На мгновение перед носом звездолета возникло угольно-черное окно, в которое он и провалился. Провалился на миг, на миллионную долю секунды. Провалился, чтобы вынырнуть в двадцати трех тысячах километров от места входа в гиперпространство. Вынырнуть в пятидесяти километрах от кроковского тяжелого крейсера - чуть более секунды полета. Вполне достаточно, чтобы понять, что сейчас ты будешь умирать. Это и поняли кроки, находящиеся в рубке управления этого крейсера. Поняли и все. Что-либо предпринять у них уже не было времени. Даже разрядить в ненавистного фрола весь свой главный калибр. Потом стальная туша тяжелого крейсера заполнила собой экраны внешнего обзора, а потом страшный удар. Два многотысячетонных крейсера на суммарной скорости шестьдесят километров в секунду столкнулись в лоб. В двух кораблях экипаж погиб быстрее, чем полыхнули два развороченных ядерных реактора. Всех просто размазало по стенкам и пультам управления. И страховочные ремни не помогли. Их хозяева, вмиг превратившись в скоростные метеоры, просто порвали их, содрав до мяса всю кожу в местах прилегания их к телу. Грандиозный огненный шар расцвел в космосе.
И фролы, и кроки были опытными космическими пилотами. И те и другие сразу поняли, какой маневр совершил крейсер Главного Командора. Поэтому тут же крокам была дана команда отойти на безопасное расстояние от человских и фроловских кораблей, которым терять, в принципе, уже было нечего. Отойти на расстояние, чтобы их нельзя было достать в форсированном гиперпрыжке. Командиры кроковских звездолетов поспешно выполнили эту команду. Но не все. Еще один фроловский крейсер с разрушенными защитными экранами, с частично поврежденной энергетической установкой решился на форсированный гиперпрыжок и сумел таки достать еще один кроковский крейсер.
Это замешательство кроков дала фролам и челам несколько минут, драгоценных минут. Главный Командор свой последний бой провел с честью. И может его душа все же когда-нибудь спустится с прекрасного синего неба Матеи на ее сочную зеленую траву…
- Все, если через минуту не взлетим, то мы здесь останемся навсегда, - генерал Рахад Виргул говорил жестко, отрывисто, не отрывая взгляда от экрана внешнего обзора, на котором было видно, как в суримском небе медленно растворялся огненный шар - след от взрыва четвертого уничтоженного ими кроковского флайера. - Саррад, включай циклограмму подготовки к пуску, - последовала через мгновение команда.
- Есть включить циклограмму пуска, - в голосе полковника Саррада Бараштана явно слышались нотки облегчения. Даже мужественным людям не хочется умирать. Если надо, пожалуйста. Исполняя свой долг и выполняя Устав Военно-Космического флота: «При необходимости, если это продиктовано интересами страны, если это может нанести максимальный урон врагу, любой военнослужащий ОБЯЗАН пожертвовать своей жизнью».
Ну, а если смерть необязательна, если она не может нанести максимальный урон крокам? Тогда погибать глупо и надо использовать все возможности, чтобы выжить. Чтобы потом все же нанести максимальный урон врагу.
- Внимание! Всем командирам звездолетов, включить циклограмму подготовки к старту. Старт через минуту.
«А ведь этот флайер мы уничтожили, когда он явно кого-то атаковал. И этот кто-то добраться до нас уже не успеет. Впрочем, это все мои предположения. Может, никого он и не атаковал».
Один за другим на мониторе перед Рахадом Виргулом начинали пульсировать зеленые кружки - командиры оставшихся на поверхности Суримы кораблей выполняли приказание человского генерала. Один, второй, третий… девять зеленых кружков пульсировали словно на мониторе бились девять сердец - девять звездолетов готовы были через минуту стартовать. Девять… После того, как половина кораблей покинуло Суриму, на ней осталось двенадцать крейсеров. Значит за эти прошедшие пять минут было уничтожено еще три звездолета.
«Тридцать секунд до старта», - вспыхнуло на мониторе.
«Сейчас начнется обратный отсчет», - чел перевел взгляд на низ экрана. Там светилась число пятьдесят девять. Именно столько десантников приняли на борт оставшиеся на Суриме корабли.
«Значит, все-таки не зря мы тут оставались. Уничтожили четыре кроковских флайера. Спасли пятьдесят девять человек. Эх, жаль до круглого счета одного человека не хватает».
«Пятнадцать секунд до старта. Закрытие транспортных люков», - циклограмма подготовки к пуску добегала до своего конца.
Первым, выехавший из-за завалов транспортер увидел Саррад Бараштан:
- О, нет, Всесильный Исам, еще один…
В этот миг транспортер, несущийся к ним без гусениц, на одних опорных катках, увидел и Виргул. Взгляды двух челов, генерала и полковника встретились, скрестились.
- А-а-а, - каким-то нечеловеческим криком ожил динамик внешней связи. - Вашу мать! Подождите!
И полковник Саррад Бараштан опустил глаза.
- Прекратить подготовку к пуску, - тихо прозвучало в рубке управления «Авангарда», - генерал Рахад Виргул с каменным лицом смотрел на экран монитора.
«А ведь по всем законам жанра я не должен был его спасать. Не должен…» - он сразу понял, кто кричал из этого мчащегося транспортера. Странные слова «Вашу мать», используемые в качестве ругательства в этом уголке Вселенной произносил только один человек - Андрей Кедров, муж Эльдиры. Его Эльдиры, как про себя уже давно чел называл эту девушку…
Андрей Кедров не верил своим глазам - один из готовых захлопнуться люков вдруг остановился и быстро стал открываться вновь. Уже ничего не думая, видя перед собой освещенное изнутри отверстие, землянин просто мчался на этот свет, как бабочка летит на свет фонаря. Только в этом случае свет указывал путь к спасению, а не к гибели. Через тридцать секунд «Авангард», словно прыгнув в небо, покинул Суриму.
Рахаду Виргулу, его экипажу, и сумевшим попасть на его крейсер десантникам, повезло. Кроки, ошеломленные двумя космическими таранами, еще не пришли в себя и позволили шести звездолетам фролов и челов уйти в гиперпространство и, тем самым спастись. Шесть из пятидесяти пяти. И в транспортных отсеках этих крейсеров многие ложементы были пусты - их хозяева навсегда остались или на Суриме, или сгорели в ее небе, или просто исчезли из этого мира, не выйдя из гиперпространства. И тут компьютеры Главных штабов не ошиблись. Потери составили девяносто процентов. В эти проценты вошел и командующий рейдом Главный Командор Матрул ДарВул.
Теперь, вернувшись на Матею, предстояло понять, выполнил рейд свою задачу или нет. Понять, уничтожено ли разрабатываемое кроками новое страшное оружие - гиперпространственная бомба, способная с легкостью уничтожить любую планету.
То, что Центру, где разрабатывалось это оружие, нанесен колоссальный ущерб, сомнений не вызывало. Всё же территорию, на которой он располагался, проутюжило двести ядерных зарядов по пятьсот килотонн каждый. Но будет ли этот ущерб достаточным, чтобы центр не смог возродится хотя бы в ближайшем будущем? Уничтожены ли экспериментальные образцы этих бомб, уничтожена ли документация на них? А самое главное, уничтожены ли ключевые люди, разрабатывающие этот проект? Те люди, без которых дальнейшее развитие проекта не возможно…
Лежа на чьем-то чужом ложементе, превозмогая страшные перегрузки и уносясь от проклятой Суримы на сверхсветовой скорости, Андрей Кедров не знал и никогда не узнал того, что судьбу рейда он буквально держал в своих руках. Что его непонятный импульс, заставивший его полоснуть бластером по недавно смятой постели какого-то крока, был криком его подсознания, пытавшегося подсказать Андрею, что под кроватью находится ход в подземное убежище. И что в этом убежище, оцепенев, наблюдая при помощи скрытой камерой за страшными людьми в глухих защитных костюмах, находился О'Валли Мулл - гениальный ученый, главный теоретик проекта «Молот», его движущая сила.
Глава 11
Тот день для О'Валли Мулла начался также отвратительно, как и все дни перед этим. Все дни с тех пор, как от него в очередной раз ушел О'Торри Дрик - хрупкий мальчишка с детским, кукольным лицом и золотыми кудряшками волос на голове. Ушел к этой рослой девице с черной гривой волос на голове, которая, словно мощный внедорожник «Ланд» раздвигающий этот мир своим мощным бампером, раздвигала его своей объемной тугой грудью. Да по физическим параметрам маленький, щуплый О'Валли Мулл явно проигрывал А'Вессе Лам, так как сумел вызнать академик, звали эту черноволосую девицу.
«Ну так разве это главное? - в который раз он задавал себе этот вопрос. - Разве духовный мир человека менее важен? Разве душа, любящая душа ничего не значит?» - и он с глухим стоном валился на смятую постель - свидетельницу его очередной беспокойной ночи, его беспокойного сна-полудремы. Полудремы, когда реальность и фантазии сливаются в единое целое и ты, словно в калейдоскопе, уже не знаешь, вон та цветная стекляшка реальна или это только ее отражение в зеркале.
На утро, после такого разглядывания «калейдоскопа», голова наливалась словно свинцом. И ничего не хотелось делать. Ни идти в эту опостылевшую лабораторию, где опостылевшие компьютеры, равнодушные ко всему, даже к тем числам, которые они перебирали с ловкостью, с которой милларднорукий фокусник перебирает свои карты, обсчитывали его очередную математическую модель, пытаясь нащупать устойчивое состояние сложнейшей системы, сложнейшего конгломерата силовых полей нашего и гиперпространственного миров. Заставить этот конгломерат быть устойчивым хотя бы несколько секунд, чтобы растущая «прореха» в мире трех измерений - окно в гипермир выросла до размеров нескольких тысяч километров, выросла до размеров, достаточных для того, чтобы в эту «прореху» провалилась целая планета. И эта будет победа. Победа с большой буквы. Победа кроковской цивилизации над всеми этими левосторонниками - челами и фролами. Ведь тогда можно будет все планеты челов и эту фроловскую Матею оторвать от их солнц и отправить куда подальше, за тысячи, сотни тысяч, миллионы световых лет от их привычного мира. Туда, где не будет уже ласковых лучей их звезд, а будут царить лишь мрак и холод. Правда многие фролы и челы так и не увидят этого нового, негостеприимного неба над головой. Страшные перегрузки при перемещении в гиперпространстве просто раздавят, убьют их. Челам и фролам останется только или покориться, или погибнуть. И тогда наступит новая эра, Эра правостороннего развития мира.
Но этот чертов конгломерат полей, конгломерат реальных и виртуальных частиц никак не желал быть устойчивым и распадался, «не прожив» и десятой доли секунды. Но и эта уже была победа, правда победа с маленькой буквы, с прописной буквы, а не заглавной. И это достижение уже позволяло отправить неизвестно куда целые астероиды. Ничего, это только первый шаг!
Впрочем, восклицательный знак после этого шага сейчас можно было убрать. С тех пор, как Мулла покинул Тори, ему уже было абсолютно наплевать, на этот шаг и на все последующие шаги, которые еще было необходимо сделать, чтобы взобраться на вершину кроковского могущества. К чему все это, если рядом с ним нет этого прекрасного мальчика? Если он не сможет дотронуться до этой гладкой кожи, если он не сможет ощутить жар его тела и сладостную боль проникновения, слияния с ним? Зачет тогда все это?
Впрочем, нет, не наплевать. С тех пор, когда ученый понял, что Сарб и все эти высшие чины, заметив, что после очередного исчезновения Торри, он начинает трудиться наиболее продуктивно, стараясь в работе утопить свое отчаяние, они стали, время от времени, сами убирать от него его мальчика.
«Они используют меня как осла, осла, бегущего за привязанной перед его носом морковкой. И морковка - это Торри. А чтобы осел не выбился из сил, иногда ему дают попробовать, чуть надкусить эту морковку. А потом вновь безжалостно забирают ее - пора бежать, осел! Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто осел» - О'Валли Мулл решил мстить.
О, он знает, как можно отомстить всем этим сарбам! И месть его будет ужасной. И подпитываемый этим новым охватившим его чувством, академик, на радость Сарбу, Президенту Норку и другим высшим чинам кроков дни и ночи просиживал в лаборатории, стараясь окончательно укротить гиперпространство. И, по-моему, на прошлой неделе ему это удалось. По-моему…
Но чувство мести оказалось для Мулла все же слабым катализатором. И, проделав за неделю основной кусок работы, и когда осталось чуть-чуть - еще раз проверить все расчеты, покрутить созданную им математическую модель в «головах» компьютеров и так и эдак, ученый «сдулся». Сильнейшая апатия охватила его. Делать ничего не хотелось. Только лежать на кровати и думать, почему так несправедливо устроен мир, почему, в первую очередь, любят тело, а не душу. Ведь душа важнее же! Намного важнее…
Вот и в то утро, проснувшись после очередного «калейдоскопа» сна-яви, академик продолжал себя терзать этим почему, пытаясь доказать недоказуемое - что для молодого, избалованного благами цивилизации, человека важнее душевный мир, чем чувственный. Доказательство не давалось. Измученный и окончательно разбитый академик вновь повалился на свою, ставшую одинокой, постель. Чтобы как-то отвлечься, он схватил дистанционный пульт и включил телевизор. Как ни странно, но академик не любил технических новшеств и предпочитал им старые традиционные решения. Именно поэтому его дом был обставлен несколько архаично. И именно поэтому академик пользовался дистанционным пультом, а не специальной приставкой к телевизору, которая понимала и преобразовывала жесты рук или слова во включение телевизора, переключение каналов, уменьшение или увеличение звука и так далее. И если бы не Торри… При мысли о мальчике с кукольным лицом Мулл громко, в голос застонал.
- Давай еще по одной, - раздалось с огромного куба-телевизора, стоящего точно посередине комнаты.
На экране показывали один из многочисленных бесконечных сериалов, которые так любил смотреть Торри, часто доводя изнывающего в постели О'Валли Мулла до исступления.
- Валли, подожди, - капризно говорил мальчик, отталкивая тщедушное тело академика, - тебе только от меня это и нужно, - тон становился еще более капризным и обиженным.
Часто это «подожди» длилось несколько часов и, в конце концов, ученый засыпал.
- Давай, - два модно одетых молодых человека сидели в каком-то то ли кафе, то ли баре. За из спиной, на всю стену была расположено панорамное окно, за которым красиво переливаясь в темноте, сверкали огни какого-то города.
«А может он и не любил эти проклятые сериалы, а просто это был удобный предлог избавиться от близости со мной?» - очередной стон раздался в спальне.
- Слушай, Брисс, у тебя в Бриллой, что, все серьезно?
Раздавшиеся в комнате слова, произнесенные одним из телесериальных героев, заставили Мулла вздрогнуть и внимательно вглядеться в экран, с которого тут же раздался хохот.
- Запомни, Кноппи, одну простую и непреложную истину, которая здорово поможет дальше жить. Заметь, говорю я тебе ее совершенно бесплатно. Ну, разве что закажешь мне еще один стаканчик крача.
- Договорились! Излагай!
- Так вот, запомни. Секс без любви - это удовольствие без обязанностей!
- Секс любви - это удовольствие без обязанностей, - ученый тихо повторил только что услышанную фразу. - А у Торри со мной секс - это обязанность без удовольствия. А от перестановки слагаемых, сумма не меняется - любви ко мне у него нет, и никогда не было. И как только подворачивается удобный случай, он тут же сбегает от этих обязанностей…
А телеэкране два молодых человека смеясь и потягивая из высоких стаканов крач, обсуждали какую-то Бриллу.
О'Валли Мулл как-то утробно застонал, стон перешел в какой-то рык. С остервенением мужчина распахнул дверцу бара и схватил первую попавшуюся под руку бутылку. Под действием пальца пробка мелодично открыласью
- Смеетесь?! Так и я сейчас буду смеяться! - и он опрокинул себе бутылку в рот. Обжигающая жидкость устремилась в рот, опаляя гортань, пищевод и уже в желудке разливаясь приятным теплом…
Через час О'Валли Мулл уже пытался чокаться с героями следующего телесериала, пошатываясь, ходил вокруг куба телевизора, норовя зайти какому-нибудь парню или девушке сзади, и хлопнуть их по попке или задрать юбку.
- Секс без всяких обязанностей! Партнер на ночь! Получил удовольствие и забыл! И никаких душевных терзаний! Слышишь меня?! - академик ткнул указательным пальцем в грудь одному мускулистому парню на экране. - Никаких! Просто надо брать и получать удовольствие! - он попытался схватить за грудь стоящую с этим парнем красивую, загорелую девушку в ярко-желтом купальнике. Рука беспомощно скользнула по стеклу.
- Слышишь, берешь и получаешь удовольствие! - не унимался академик, беспомощно елозя руками по экрану.