Страница:
– Добрый день. Вот решил приобрести у вас себе воздушного друга. Зачем ползать внизу, если можно парить в небе? – Белоснежная улыбка еще красивей смотрелась на смуглом молодом лице.
– Совершенно верно, сэр! Поднимаясь в небо, видя, как расширяется мир, чувствуешь себя уже совершенно по-другому.
– Ближе к Богу.
– И снова в точку. И какого воздушного друга вы себе хотите, сэр?
– А что вы можете мне порекомендовать?
– Вам для дальних полетов? Или чтобы покатать любимую девушку над городом? – служащий салона улыбнулся.
– Скорее первое. И потом, думаю, что и на более тяжелом вертолете девушка не откажется прогуляться со мной к облакам.
– Сэр, я думаю, что во втором случае она даже сделает это с большим удовольствием. Вы же знаете, девушки всегда предпочитают крупные размеры: высоких мужчин, большие машины, большие дома… ну и все остальное.
Мужчины посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.
– Ну и что у вас есть из крупного?
Лицо менеджера вмиг стало серьезным.
– Пройдемте, сэр, в наш выставочный павильон, – и он жестом руки пригласил потенциального покупателя в лифт.
Через минуту двое мужчин уже были на крыше здания.
– Вот весьма неплохая двухместная машина, фирмы «Еврокоптер», – служащий «Фаворита» подошел к красочно раскрашенной в голубые, белые и красные краски винтокрылой машине. – Дальность полета шестьсот километров, максимальная скорость триста пятьдесят километров в час. Ну и, естественно, все, что полагается для таких машин: автопилот, автоматическая спутниковая навигационная система, система спасения пилота и пассажира. И довольно низкая для такого класса машин стоимость – всего четыре миллиона долларов.
Смуглолицый молодой человек несколько секунд молча рассматривал стоящий перед ним вертолет и наконец вынес свой вердикт:
– Что-то не нравится. Какой-то он хлипкий, как и все европейское.
– Что ж, сэр. Прошу посмотреть на вот это небесное чудо, – двое мужчин подошли к следующему вертолету. – «Сикорски-98Н». Дальность полета восемьсот километров, максимальная скорость четыреста километров в час. Система управления полностью электродистанционная, с трехкратным резервированием. Имеется цифровая система диагностики и локализации неисправностей электронного оборудования. Весьма экономная двигательная установка. Цена у него, естественно, повыше, пять с половиной миллионов долларов, но этот вертолет стоит таких денег.
– А это что за страшилище у вас, – молодой человек, никак не высказав своего отношения ко второму вертолету, быстрым шагом подошел к следующей винтокрылой машине.
– Это, сэр, «Ми-65».
– Русичей?
– Да. Конечно, дизайн у нее не очень, да и топлива многовато расходует…
– Но зато надежная. Правильно? – перебил менеджера его собеседник.
Уловив в голосе посетителя нотки одобрения, профессиональный продавец мгновенно переориентировался:
– О, да. Это у русичей не отнять. Машины они делают надежные. Так что, если вам нужна надежность, этот вертолет именно то, что вы ищете. И всего за пять миллионов.
– Какая у него скорость?
– Четыреста километров в час. Дальность – шестьсот пятьдесят. Желаете сделать ознакомительный полет?
– Желаю.
«Ми-65» легко взмыл в небо и быстро стал набирать высоту.
– Я смотрю, у него хороший запас мощности?
– Я бы сказал, даже чересчур. Русичи поставили для него движок от сходного военного вертолета. Но тот значительно тяжелее – броневая защита, вооружение, специальная радиоэлектроника. Поэтому эта стрекоза получилась довольно резвой.
– А как насчет маневренности?
Вместо ответа менеджер авиасалона молча заложил крутой левый вираж, переходящий в крутую горку.
– Отличная машина! Я беру.
– В кредит, сэр, или сразу заплатите?
– Сразу. И доставьте ее в мой загородный дом в Вайоминге, около Мэдисона.
– О, вы живете в живописном месте. Там действительно есть что посмотреть с высоты птичьего полета. Да и передвигаться там удобней именно вертолетом
– Вот я тоже так подумал. И как только купил себе дом, сразу же решил приобрести вертолет.
– Вы совершенно правильно сделали, сэр!
– Сколько будет стоить доставка туда вертолета?
– Доставка в любую точку страны у нас бесплатно, сэр.
– С вами приятно иметь дело!
Тайвань. Международный аэропорт имени Чан-Кайши.
21.20 по местному времени.
Огромные колеса «China-200» с силой вдавили бетон международного аэропорта имени Чан-Кайши. Воздушный гигант покатился, постепенно замедляя скорость к концу взлетно-посадочной полосы. Подходил к завершению первый этап операции под кодовым названием «Удар орла».
– Стив, между прочим, то, куда ты так аристократично-задумчиво стряхиваешь пепел со своей двухдолларовой сигареты, называется чашкой для кофе. Уточняю, моей чашкой для кофе.
– Ох, извини, Боб, задумался, – молодой человек в светло-синих джинсах и в цветастой рубахе с расстегнутым воротником вздрогнул и поспешно отдернул руку с сигаретой от стола.
– Стив, с тобой все в порядке? Уже несколько дней у тебя вид человека, обдумывающего способ самоубийства или теорию единого поля. Что, впрочем, почти одно и то же.
– Да нет… Так… Со мной все в порядке.
– Со своей крош… ох, прости, Люси поссорился?
– Боб, моя душа – это не мой компьютер, куда ты привык лазить, даже не помыв руки после обеда. Вечно после тебя клавиатура жирная. Это во-первых. А во-вторых, повторяю, со мной все в порядке.
– Ну как хочешь. Не хочешь говорить, не говори. Но хочу тебе напомнить пословицу: «Четыре глаза видят больше, чем два»[64]. Так что, если у тебя проблема, поделись. Как это ни банально звучит, но я тебе все же друг. – Выдав эту тираду, Боб – такой же молодой человек, как и Стив, только одетый в строгие черные брюки и белую рубаху с галстуком, придвинул к своему собеседнику свою чашку с остатками кофе. – Кури. Ради теории единого поля и своего кофе не жалко.
Молодые люди посмотрели друг на друга и тут же расхохотались.
– Да, Боб, есть у меня проблема. Вернее не у меня… Словом, я тебе о ней говорил. Мне не нравятся данные, приходящие от наших сейсмодатчиков, расположенных в штате Вайоминг и Аризона.
– И… и все?! Ну ты, Стив, даешь. Я-то думал, что у него что-то стряслось. С Люси поругался, заболел или еще что. А его беспокоит спокойствие тамошних гризли, оленей и прочей живности.
– Да при чем тут гризли! У меня складывается впечатление, что там затевается что-то грандиозное. Будто где-то там внизу проснулось что-то огромное. И оно нервничает, чем-то оно недовольно. И эти толчки, что мы фиксируем, – его дыхание. Как у нервничающего человека – дыхание становится учащенным. А отдельные, более высокие пики на циклограмме – его нервные вздрагивания.
– Ну у тебя и фантазии, Стив. Тебе б в Голливуде сценарии писать. Там фантазия бы твоя пригодилась. Вот только, к счастью, твои фантазии не разделяет наш компьютер. Больше трех баллов он для Вайоминга и Аризоны не дает. Пошли, сценарист, обед кончился. А то снова опоздаем.
«Фантазии у меня… Компьютер, видите ли, ничего страшного не видит. Будто компьютер не может ошибаться. Уверовали в их непогрешимость. Уже в туалете без них не можете обойтись. Ну и черт с вами. Раз компьютер ничего не видит, значит, этого и нет в природе», – Стив вздохнул и, отвернув голову от монитора своего компьютера, посмотрел в окно.
С высоты тринадцатого этажа Чикагского института сейсмологии открывался великолепный вид на мегаполис. Бетонные стрелы небоскребов, казалось, прокалывали собой небо, ажурные эстакады хайвэев причудливой вязью украсили землю, огромным зеленым пятном раскинулся парк «Миллениум», густосиняя поверхность озера Мичиган была усыпана белыми пятнами яхт.
Неожиданно в белесом, выбеленном солнцем небе беззвучно расцвели огромные нежно-розовые бутоны искусственных облаков.
«О, опять. Люди прямо помешались на этой небесной рекламе».
И в тот же миг словно гигантский проектор осветил эти облака.
БЕЗУМНАЯ ВОДА. ФИЛЬМ РИКА НОРМАНА. НЕ ПРОПУСТИТЕ! – гигантские ярко-зеленые слова вспыхнули на розовом фоне. Повисев в небе минуту, они сменились следующими: В РОЛИ ПИТЕРА МАКДЕВИТТА НЕСРАВНЕННЫЙ МАЙКЛ ШОУ! СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ! А затем с небес хлынула вода – установленные на нескольких небоскребах лазеры искусно рисовали несущиеся яростные потоки воды, похожие на реки, когда по ним идет рыба на нерест. Только вместо хариусов и плотвы в водяной стихии копошились обезумевшие от страха люди.
БЕЗУМНАЯ ВОДА! СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ! НЕ ПРОПУСТИТЕ!
Глава 9
Киев. Центральная клиническая больница.
Храм Святителя Михаила.
4 сентября 2193 года. Среда.
08.40 по местному времени.
– Здравствуй.
– Здравствуй… брат, – секунду помедлив, Борис Ковзан шагнул навстречу вошедшему в палату мужчине.
Две руки соприкоснулись в рукопожатии. Две пары практически одинаковых глаз внимательно смотрели друг на друга. В палате повисла напряженная тишина, тут же прерванная жутким хохотом сумасшедшего. И эти кошмарные звуки, как ни странно, смели тот неизбежный холодок недоверия, возникающий между незнакомыми людьми. Эти звуки напомнили стоящим друг против друга мужчинам, что у них общее горе – неизлечимо больной отец – и что они братья.
– Видишь, как получилось, – лицо Бориса-старшего исказила гримаса, словно от боли, – я с ним, по сути, после прилета и пообщаться не успел.
Борис-младший лишь тяжело вздохнул.
– Пошли, выйдем, тут невозможно разговаривать, – старший брат кивнул на дверь.
Младший брат все так же молча кивнул и направился к двери. Тяжелые двери словно отсекли безумный хохот их отца.
– Черт, никак не могу привыкнуть, что у меня теперь есть брат, – нарушая вновь возникшую тишину, сказал Борис-старший и попытался улыбнуться.
– Я тоже…
Братья вновь встретились взглядами и тут же отвели их в сторону.
– Похож? – Борис-младший выдавил из себя улыбку.
– Как две капли.
Молодые люди вновь посмотрели друг другу в глаза. На их лицах мелькнули улыбки… пауза и, наконец разряжая напряжение, они расхохотались.
– Ладно, Боря. Надо привыкать друг к другу. Тем более что характеры у нас одинаковые и подноготную друг друга мы отлично знаем, – Борис на правах старшего хлопнул своего брата-клона по плечу.
– Это точно!
– Значит, ты тоже летчик?
– А я ничего другого, как и ты, больше не умею!
– Девушка есть?
– Пока нет, – без раздумий ответил младший брат.
– Ну точно как я в молодости!
– Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом!
Братья рассмеялись, но смех быстро стих – за дверью палаты лежал сумасшедший отец, да и они еще только начинали привыкать друг к другу.
– Боря, мне надо это сказать… словом, как ты прилетел из гиперпространства, мне стало неудобно перед тобой.
– Почему?
– Мне же всунули в мозг все твои воспоминания… даже самые сокровенные. Раньше, когда тебя считали погибшим, я считал, что это мои воспоминания, теперь же, я как будто подглядывал за тобой.
– Да… дилемма, – Борис-старший потер рукой лоб. – Ну да ничего. Это не самое страшное. Не вытирать же их у тебя на психокорректоре! Так что не мучайся, все нормально.
– Все равно неудобно.
– Брат, давай замнем этот вопрос. Никто в этом не виноват. Да и у меня особенно ничего такого не было, за что пришлось бы сильно краснеть.
– Ладно, замнем. Но я твой должник! И не спорь!
– Да я и не собираюсь. Даже приятно. Не успел воскреснуть, а мне уже должны! Красота!
И вновь в коридоре вспыхнул смех и тут же потух.
– Боря, – вновь к старшему брату обратился младший, – я разговаривал с академиком Хохловым по поводу болезни отца
– Ну, – старший брат насторожился, боясь продолжения этой темы.
Но она последовала.
– Я спросил о причине его болезни. Он не хотел долго говорить, но в конце концов сказал, что вероятную причину болезни он уже рассказал тебе. И что если я хочу ее узнать, то мне следует обратиться к тебе.
«Я так и знал. Добрый и честный Сергей Павлович солгать не смог, но и правду сказать духу не хватило. И он переправил моего брата ко мне. И что теперь мне говорить?».
– Ты хочешь узнать причину?
– Она связана с тем, что наш отец, как и я, клон?
– Да…
– Значит, я тоже сойду с ума?
Борис-старший не выдержал взгляда своего брата-клона и опустил глаза.
– Не все клоны заболевают СВС, – наконец смог он выдавить из себя.
– Но их становится всё больше и больше! Ты можешь рассказать мне, почему это так происходит?
– Да…
Десять минут старший брат объяснял младшему гипотезу академика Хохлова, десять минут старший брат зачитывал младшему приговор.
Потом наступила долгая пауза. И наконец тихо прозвучало в коридоре:
– Лучше умереть, чем как отец…
Старшему брату на это нечего было ответить.
Разряжая тягостную тишину, Борис-младший спросил:
– Ты еще полетишь в Америку?
– Да. Самолет завтра в десять утра.
– Ты хочешь лететь?
– Да, – твердо ответил старший брат. – Я хочу спасти отца… и тебя тоже.
– Спасай отца, я о себе сам позабочусь.
Белый дом. Овальный кабинет.
15.40 по местному времени.
– И что ты думаешь насчет этой информации от русичей? Этому их Ковзану привиделось, ни много ни мало, а целый катаклизм на территории Соединенных Штатов Америки, – Президент Соединенных Штатов Америки Стивен Чейз, уперев локти рук на стол, чуть склонив голову, смотрел на директора ЦРУ Билла Реда.
– Я только что получил ответ из Чикагского института сейсмологии. – Не отвечая впрямую на вопрос Президента, Ред открыл свой ноутбук и, скользнув по его экрану взглядом, продолжил: – Ученым давно известно, что под Йеллоустонским парком, в принципе, находится супервулкан.
– Что значит – в принципе?
– Дело в том, что об этом вулкане ученые узнали еще в двадцатом веке. Как, впрочем, и о других супервулканах.
– А что, Бог не только нас наградил этим подарком?
– Как мне сказали в Чикагском институте, супервулканы находятся также на Флегрейских полях недалеко от Неаполя и близ острова Кос в восточной части Средиземного моря. А также на Камчатке и в Центральной Америке. Но под Йеллоустонским парком супервулкан считается самым мощным.
– Я в этом и не сомневался. В Америке все должно быть самое мощное – самолеты, автомобили, компьютеры, ну и супервулканы тоже, – Президент США невесело улыбнулся. – Ладно, продолжай.
– Тогда же было обнаружено, что территория парка увеличивается на несколько миллиметров в год. Сейсмологи стали утверждать, что извержения этого вулкана случаются каждые шестьсот тысяч лет. Последнее извержение было шестьсот двадцать тысяч лет назад.
– Что-то запаздывает наш супервулкан, – Стивен Чейз чуть улыбнулся.
– Потом, исследуя состав минералов, оставшихся после последнего извержения, ученые пришли к выводу, что этот вулкан умирает, – ровным голосом продолжал директор ЦРУ. – Последний прогноз по извержению называл дату две тысячи семьдесят четвертый год. Но и этот срок прошел.
– А что сейчас там? Есть ли какие-нибудь признаки надвигающейся катастрофы?
– Зафиксирована небольшая сейсмоактивность. Прогнозируется небольшое землетрясение, максимум в три балла. Но это обычное явление для тех мест.
В Овальном кабинете воцарилась тишина – предстояло принять решение. Этих решений: сверхважных, важных и не очень, начиная с тысяча восьмисотого года – когда второй президент США Джон Адамс впервые переступил порог этого небольшого помещения, расположенного в юго-восточном углу Западного крыла Белого дома, было принято превеликое множество. И с каждым годом их роль в истории всего человечества возрастала. Пик пришелся на конец двадцатого – начало двадцать первого веков. Тогда Соединенные Штаты сумели-таки развалить своего главного оппонента на мировую гегемонию – СССР, могли самостоятельно начинать войны, захватывать другие государства или полностью подчинять их своему влиянию. Огромное светило «Pax America» сияло в самом зените. И как всякое порядочное светило, оно медленно, постепенно стало соскальзывать со своей наивысшей точки. А по законам неумолимой математики любое движение с наивысшей точки есть движение вниз. Полуторамиллиардный Китай, как в той русской сказке, рос не по дням, а по часам. И к середине двадцать первого века ему уже стало тесно в восточноазиатской кроватке. Вместе с ростом нового богатыря рос и его зуб на звездно-полосатую страну, проклюнувшийся в уже далеком двадцатом веке, когда американцы не дали Китаю восстановить свою власть над своей законной провинцией – Тайванем. Заботливо лелеемый, обильно орошаемый многомиллиардными вливаниями в армию, этот зуб к концу двадцать второго века вырос прямо-таки до саблезубых размеров. В 2189 году китайский тигр первый раз попробовал на этот зуб американского мустанга – после очередной провокации в Тайваньском проливе у командира эсминца «Вашингтон» не выдержали нервы, и он не прервал боевой цикл своего бортового компьютера. Две «Осы» радостно соскочили со своих стапелей и тут же разворотили бок китайскому многоцелевому истребителю «FC-8». Летчик катапультироваться не успел. Китайцы с берега тут же накрыли «Вашингтон» ракетным залпом. Корабли американской тихоокеанской эскадры нацелили свои форштевни на пролив, оставляя за кормой сладкие Филиппины. По взлетным полосам пронеслись стратегические бомбардировщики. В пусковых шахтах тихо зажужжали разгоняемые гироскопы систем прицеливания ракет.
Тогда в Овальном кабинете, за президентским столом сидел отец Стивена Чейза – Джордж Чейз, семьдесят третий Президент США. Офицер военно-морских сил с главной кнопкой страны находился в соседней комнате. Чейз-старший смотрел на экран видеофона и ждал звонка из Пекина. Звонка с извинениями, которые бы он принял. Нет, конечно, это было бы обставлено требованиями о создании комиссии, о компенсации ущерба и прочих атрибутов дипломатической игры. Не принять извинения Президент сверхдержавы номер один не мог – уже давно самые мощные компьютеры Пентагона просчитали возможные последствия военного конфликта с Китаем. Ядерного конфликта. Иного просто не существовало. В противном случае двухсотмиллионная Америка становилась легкой добычей для полуторамиллиардного Китая. Уже много лет США находились в положении игрока в шашки с их правилом обязательного боя – необходимости применения ядерного оружия. Но после этого обязательного боя китайская шашка или становилась дамкой, или на доске вообще не оставалось шашек.
Джордж Чейз это, естественно, знал. И знал, что это знают китайцы. Зажегся экран видеофона.
– Сэр, наша система «Эшелон» фиксирует повышенную радиоэлектронную активность китайцев. Дешифровка показывает, что они свою армию переводят в высшую степень готовности. – Лицо министра обороны США Майкла Брауна на экране было бесстрастным. – Бомбоубежища в Китае начали приемку людей… Сэр, они готовы воевать, – голос министра обороны чуть дрогнул.
– Спасибо, Майкл. Жди моих распоряжений.
Джордж Чейз, скользнув глазами по потухшему экрану видеофона, посмотрел на закрытую дверь в другую комнату и вздохнул. Там сидел офицер с ядерным чемоданчиком. Еще раз вздохнув, он приказал секретарю:
– Соедините меня с Пекином…
Через час все информационные агентства передали – США принесли извинения Китаю. Из-за горизонта уже явно показалось другое светило «Pax China». Если к их лучам добавить еще лучи от «Pax Russia», то в мире от трех светил явно становилось слишком жарко…
И вновь в Овальном кабинете предстояло принять решение.
– Билл, а если… если русичи просто блефуют? Про этот вулкан под Йеллоустоном они и без Ковзана могли легко узнать.
– А они и не скрывают этого. Ковзан просто увидел в своей голове «картинку» с гигантским катаклизмом. А их ученые путем умозаключений и анализом всевозможных данных пришли к выводу, что Ковзан, скорее всего, видел будущее извержение под Йеллоустоном. А блефовать русичам незачем. Посмотреть, как мы будем выкарабкиваться из такой ситуации – эвакуировать полстраны неизвестно куда?
– Хотя бы. Затраты-то будут колоссальными.
– По последним политическим раскладкам, по-моему, русичи наши стратегические партнеры. Китай все же у них под боком, а не у нас. Вот если бы Китаю они пихнули такую дезу, я бы это понял, – директор ЦРУ последние слова произнес задумчиво, как бы еще раз пытаясь найти причину, из-за которой русичи могли бы проявить коварство. – Хотя… давайте, сэр, поступим так. Завтра Ковзан прилетает опять к нам. И мы его пропустим через детектор лжи. Многое тогда прояснится. Русичи нас поймут, – добавил он, упреждая очевидный вопрос. – Уж слишком много триллионов тянет из нас эта информация от них.
Париж. Улица Лавуазье.
20.20 по местному времени.
Вечерний город неуклонно погружался в сладкую пучину удовольствий и развлечений. Громады небоскребов приоделись сверкающей всеми цветами радуги рекламой. Украшенная, как елка, миллионами лампочек, на фоне вечернего неба, перечеркнутого разноцветными лазерными лучами, красовалась Эйфелева башня. Во многих местах гремела зажигательная, веселая музыка. И все же Париж уже утратил статус города развлечений номер один. Поговорка: «Увидеть Париж и умереть» становилась анахронизмом. Уже не мелькали возбуждающе женские фигурки в темноте Булонского леса, и не светили красным светом опознавательные огни плотских утех на Пляс Пигаль и Рю Сен-Дени. То, что не могло потушить слабое, немощное дуновение: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа», враз задул могучий порыв: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!»
Оказалось все довольно просто – забить нескольких проституток и их сутенеров камнями на Пляс Пигаль, а бордели и секс-шопы превратить в медресе и чайханы. И вот уже знаменитые французские кутюрье изощряются в узорах на темном покрывале женской чадры. Франция отплясала уже свой канкан и превратилась в мусульманскую страну, а знаменитый «Мулен Руж» – в роскошное медресе. От былой светскости остались лишь многочисленные рестораны и кафе, по прежнему зазывающие посетителей яркими огнями вывесок и веселой музыкой.
Темно-вишневый «пежо» ловко втиснулся между мощным «лэндкрузером» и тщедушным «фиатом». Невысокий полный мужчина с густыми черными волосами неспешно покинул машину и вошел в небольшой ресторанчик с вспыхивающей неоновыми огнями вывеской «Людовик» на входе. К нему тут же подлетел официант в фирменном голубом костюме.
– Мсье, пожалуйста, проходите. Ваш столик свободен. Мсье, как обычно? – на лице обслуги застыло стандартное дружелюбно-угодливое выражение.
Вошедший мужчина, откинувшись на спинку кресла, не глядя на склонившегося перед ним официанта, небрежно бросил:
– Да, только вчерашний бифштекс уж слишком был с кровью. Меня потом всю ночь мучила изжога, – в безразличном тоне говорившего мелькнули капризные нотки, – поэтому сегодня сделайте его a point[65], – легкий вздох сожаления.
– Слушаюсь, мсье, – официант поспешил исполнять заказ.
Через сорок минут, любовно разместив в своем желудке бифштекс с картошкой фри, которым нисколько не помешал попавший туда несколькими минутами раньше суп-пюре из креветок и шампиньонов, мсье Жан Сулар неспешно потягивал превосходное божоле «Тер Нуар». Спешить было некуда. Рабочий день закончился, а дома, после развода с женой, его никто не ждал.
«Может, поехать на набережную и покататься на прогулочном катере по Сене? – Мозг лениво искал себе развлечения на ближайшие несколько часов, отлично понимая, что завтра вновь закрутится беличье колесо пресных, неинтересных будней. – Нет, что-то прохладно. Да и автопилот у меня в машине что-то барахлит. Домой бы доехать. А-а, доеду. И чем позже, тем лучше».
– Официант!
К Жану Сулару тут же подлетел мужчина в фирменном голубом костюме.
– Бокал мартеля.
– Слушаюсь, мсье.
Еще через час нетвердой походкой француз направился к выходу.
«Господи, опять набрался. Так и алкоголиком недолго стать. А-а, не стану. Скоро эти черножопые абреки запретят, как и грозятся, распитие спиртных напитков в общественных местах, тогда сразу все и вылечимся. От блуда нас уже вылечили, и от алкоголизма тоже вылечат. И-ик, а кто не вылечится, того забьют камнями».
– Мсье, приходите еще.
– А? Что?
– Мсье, приходите еще, – официант тут же повторил свою фразу.
– Да пошел ты!
– Мы всегда рады видеть мсье в своем ресторане, – сохраняя на лице все такое же дружелюбно-угодливое выражение, служащий ресторана послушно отошел от посетителя.
«Господи, и поругаться не дадут. Понатыкали везде этих биороботов. Ну и как нормальному человеку прикажете разрядиться после трудового дня?». Стеклянная дверь ресторана безотказно сделала пол-оборота, выпуская мужчину на улицу.
С расположившегося рядом сквера Людовика XVI приятно пахнуло прохладой. В голове несколько прояснилось.
– Совершенно верно, сэр! Поднимаясь в небо, видя, как расширяется мир, чувствуешь себя уже совершенно по-другому.
– Ближе к Богу.
– И снова в точку. И какого воздушного друга вы себе хотите, сэр?
– А что вы можете мне порекомендовать?
– Вам для дальних полетов? Или чтобы покатать любимую девушку над городом? – служащий салона улыбнулся.
– Скорее первое. И потом, думаю, что и на более тяжелом вертолете девушка не откажется прогуляться со мной к облакам.
– Сэр, я думаю, что во втором случае она даже сделает это с большим удовольствием. Вы же знаете, девушки всегда предпочитают крупные размеры: высоких мужчин, большие машины, большие дома… ну и все остальное.
Мужчины посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.
– Ну и что у вас есть из крупного?
Лицо менеджера вмиг стало серьезным.
– Пройдемте, сэр, в наш выставочный павильон, – и он жестом руки пригласил потенциального покупателя в лифт.
Через минуту двое мужчин уже были на крыше здания.
– Вот весьма неплохая двухместная машина, фирмы «Еврокоптер», – служащий «Фаворита» подошел к красочно раскрашенной в голубые, белые и красные краски винтокрылой машине. – Дальность полета шестьсот километров, максимальная скорость триста пятьдесят километров в час. Ну и, естественно, все, что полагается для таких машин: автопилот, автоматическая спутниковая навигационная система, система спасения пилота и пассажира. И довольно низкая для такого класса машин стоимость – всего четыре миллиона долларов.
Смуглолицый молодой человек несколько секунд молча рассматривал стоящий перед ним вертолет и наконец вынес свой вердикт:
– Что-то не нравится. Какой-то он хлипкий, как и все европейское.
– Что ж, сэр. Прошу посмотреть на вот это небесное чудо, – двое мужчин подошли к следующему вертолету. – «Сикорски-98Н». Дальность полета восемьсот километров, максимальная скорость четыреста километров в час. Система управления полностью электродистанционная, с трехкратным резервированием. Имеется цифровая система диагностики и локализации неисправностей электронного оборудования. Весьма экономная двигательная установка. Цена у него, естественно, повыше, пять с половиной миллионов долларов, но этот вертолет стоит таких денег.
– А это что за страшилище у вас, – молодой человек, никак не высказав своего отношения ко второму вертолету, быстрым шагом подошел к следующей винтокрылой машине.
– Это, сэр, «Ми-65».
– Русичей?
– Да. Конечно, дизайн у нее не очень, да и топлива многовато расходует…
– Но зато надежная. Правильно? – перебил менеджера его собеседник.
Уловив в голосе посетителя нотки одобрения, профессиональный продавец мгновенно переориентировался:
– О, да. Это у русичей не отнять. Машины они делают надежные. Так что, если вам нужна надежность, этот вертолет именно то, что вы ищете. И всего за пять миллионов.
– Какая у него скорость?
– Четыреста километров в час. Дальность – шестьсот пятьдесят. Желаете сделать ознакомительный полет?
– Желаю.
«Ми-65» легко взмыл в небо и быстро стал набирать высоту.
– Я смотрю, у него хороший запас мощности?
– Я бы сказал, даже чересчур. Русичи поставили для него движок от сходного военного вертолета. Но тот значительно тяжелее – броневая защита, вооружение, специальная радиоэлектроника. Поэтому эта стрекоза получилась довольно резвой.
– А как насчет маневренности?
Вместо ответа менеджер авиасалона молча заложил крутой левый вираж, переходящий в крутую горку.
– Отличная машина! Я беру.
– В кредит, сэр, или сразу заплатите?
– Сразу. И доставьте ее в мой загородный дом в Вайоминге, около Мэдисона.
– О, вы живете в живописном месте. Там действительно есть что посмотреть с высоты птичьего полета. Да и передвигаться там удобней именно вертолетом
– Вот я тоже так подумал. И как только купил себе дом, сразу же решил приобрести вертолет.
– Вы совершенно правильно сделали, сэр!
– Сколько будет стоить доставка туда вертолета?
– Доставка в любую точку страны у нас бесплатно, сэр.
– С вами приятно иметь дело!
Тайвань. Международный аэропорт имени Чан-Кайши.
21.20 по местному времени.
Огромные колеса «China-200» с силой вдавили бетон международного аэропорта имени Чан-Кайши. Воздушный гигант покатился, постепенно замедляя скорость к концу взлетно-посадочной полосы. Подходил к завершению первый этап операции под кодовым названием «Удар орла».
* * *
– Стив, между прочим, то, куда ты так аристократично-задумчиво стряхиваешь пепел со своей двухдолларовой сигареты, называется чашкой для кофе. Уточняю, моей чашкой для кофе.
– Ох, извини, Боб, задумался, – молодой человек в светло-синих джинсах и в цветастой рубахе с расстегнутым воротником вздрогнул и поспешно отдернул руку с сигаретой от стола.
– Стив, с тобой все в порядке? Уже несколько дней у тебя вид человека, обдумывающего способ самоубийства или теорию единого поля. Что, впрочем, почти одно и то же.
– Да нет… Так… Со мной все в порядке.
– Со своей крош… ох, прости, Люси поссорился?
– Боб, моя душа – это не мой компьютер, куда ты привык лазить, даже не помыв руки после обеда. Вечно после тебя клавиатура жирная. Это во-первых. А во-вторых, повторяю, со мной все в порядке.
– Ну как хочешь. Не хочешь говорить, не говори. Но хочу тебе напомнить пословицу: «Четыре глаза видят больше, чем два»[64]. Так что, если у тебя проблема, поделись. Как это ни банально звучит, но я тебе все же друг. – Выдав эту тираду, Боб – такой же молодой человек, как и Стив, только одетый в строгие черные брюки и белую рубаху с галстуком, придвинул к своему собеседнику свою чашку с остатками кофе. – Кури. Ради теории единого поля и своего кофе не жалко.
Молодые люди посмотрели друг на друга и тут же расхохотались.
– Да, Боб, есть у меня проблема. Вернее не у меня… Словом, я тебе о ней говорил. Мне не нравятся данные, приходящие от наших сейсмодатчиков, расположенных в штате Вайоминг и Аризона.
– И… и все?! Ну ты, Стив, даешь. Я-то думал, что у него что-то стряслось. С Люси поругался, заболел или еще что. А его беспокоит спокойствие тамошних гризли, оленей и прочей живности.
– Да при чем тут гризли! У меня складывается впечатление, что там затевается что-то грандиозное. Будто где-то там внизу проснулось что-то огромное. И оно нервничает, чем-то оно недовольно. И эти толчки, что мы фиксируем, – его дыхание. Как у нервничающего человека – дыхание становится учащенным. А отдельные, более высокие пики на циклограмме – его нервные вздрагивания.
– Ну у тебя и фантазии, Стив. Тебе б в Голливуде сценарии писать. Там фантазия бы твоя пригодилась. Вот только, к счастью, твои фантазии не разделяет наш компьютер. Больше трех баллов он для Вайоминга и Аризоны не дает. Пошли, сценарист, обед кончился. А то снова опоздаем.
«Фантазии у меня… Компьютер, видите ли, ничего страшного не видит. Будто компьютер не может ошибаться. Уверовали в их непогрешимость. Уже в туалете без них не можете обойтись. Ну и черт с вами. Раз компьютер ничего не видит, значит, этого и нет в природе», – Стив вздохнул и, отвернув голову от монитора своего компьютера, посмотрел в окно.
С высоты тринадцатого этажа Чикагского института сейсмологии открывался великолепный вид на мегаполис. Бетонные стрелы небоскребов, казалось, прокалывали собой небо, ажурные эстакады хайвэев причудливой вязью украсили землю, огромным зеленым пятном раскинулся парк «Миллениум», густосиняя поверхность озера Мичиган была усыпана белыми пятнами яхт.
Неожиданно в белесом, выбеленном солнцем небе беззвучно расцвели огромные нежно-розовые бутоны искусственных облаков.
«О, опять. Люди прямо помешались на этой небесной рекламе».
И в тот же миг словно гигантский проектор осветил эти облака.
БЕЗУМНАЯ ВОДА. ФИЛЬМ РИКА НОРМАНА. НЕ ПРОПУСТИТЕ! – гигантские ярко-зеленые слова вспыхнули на розовом фоне. Повисев в небе минуту, они сменились следующими: В РОЛИ ПИТЕРА МАКДЕВИТТА НЕСРАВНЕННЫЙ МАЙКЛ ШОУ! СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ! А затем с небес хлынула вода – установленные на нескольких небоскребах лазеры искусно рисовали несущиеся яростные потоки воды, похожие на реки, когда по ним идет рыба на нерест. Только вместо хариусов и плотвы в водяной стихии копошились обезумевшие от страха люди.
БЕЗУМНАЯ ВОДА! СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ! НЕ ПРОПУСТИТЕ!
Глава 9
БРАТЬЯ
Ну здравствуй, брат!
К-ф «Брат»
Киев. Центральная клиническая больница.
Храм Святителя Михаила.
4 сентября 2193 года. Среда.
08.40 по местному времени.
– Здравствуй.
– Здравствуй… брат, – секунду помедлив, Борис Ковзан шагнул навстречу вошедшему в палату мужчине.
Две руки соприкоснулись в рукопожатии. Две пары практически одинаковых глаз внимательно смотрели друг на друга. В палате повисла напряженная тишина, тут же прерванная жутким хохотом сумасшедшего. И эти кошмарные звуки, как ни странно, смели тот неизбежный холодок недоверия, возникающий между незнакомыми людьми. Эти звуки напомнили стоящим друг против друга мужчинам, что у них общее горе – неизлечимо больной отец – и что они братья.
– Видишь, как получилось, – лицо Бориса-старшего исказила гримаса, словно от боли, – я с ним, по сути, после прилета и пообщаться не успел.
Борис-младший лишь тяжело вздохнул.
– Пошли, выйдем, тут невозможно разговаривать, – старший брат кивнул на дверь.
Младший брат все так же молча кивнул и направился к двери. Тяжелые двери словно отсекли безумный хохот их отца.
– Черт, никак не могу привыкнуть, что у меня теперь есть брат, – нарушая вновь возникшую тишину, сказал Борис-старший и попытался улыбнуться.
– Я тоже…
Братья вновь встретились взглядами и тут же отвели их в сторону.
– Похож? – Борис-младший выдавил из себя улыбку.
– Как две капли.
Молодые люди вновь посмотрели друг другу в глаза. На их лицах мелькнули улыбки… пауза и, наконец разряжая напряжение, они расхохотались.
– Ладно, Боря. Надо привыкать друг к другу. Тем более что характеры у нас одинаковые и подноготную друг друга мы отлично знаем, – Борис на правах старшего хлопнул своего брата-клона по плечу.
– Это точно!
– Значит, ты тоже летчик?
– А я ничего другого, как и ты, больше не умею!
– Девушка есть?
– Пока нет, – без раздумий ответил младший брат.
– Ну точно как я в молодости!
– Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом!
Братья рассмеялись, но смех быстро стих – за дверью палаты лежал сумасшедший отец, да и они еще только начинали привыкать друг к другу.
– Боря, мне надо это сказать… словом, как ты прилетел из гиперпространства, мне стало неудобно перед тобой.
– Почему?
– Мне же всунули в мозг все твои воспоминания… даже самые сокровенные. Раньше, когда тебя считали погибшим, я считал, что это мои воспоминания, теперь же, я как будто подглядывал за тобой.
– Да… дилемма, – Борис-старший потер рукой лоб. – Ну да ничего. Это не самое страшное. Не вытирать же их у тебя на психокорректоре! Так что не мучайся, все нормально.
– Все равно неудобно.
– Брат, давай замнем этот вопрос. Никто в этом не виноват. Да и у меня особенно ничего такого не было, за что пришлось бы сильно краснеть.
– Ладно, замнем. Но я твой должник! И не спорь!
– Да я и не собираюсь. Даже приятно. Не успел воскреснуть, а мне уже должны! Красота!
И вновь в коридоре вспыхнул смех и тут же потух.
– Боря, – вновь к старшему брату обратился младший, – я разговаривал с академиком Хохловым по поводу болезни отца
– Ну, – старший брат насторожился, боясь продолжения этой темы.
Но она последовала.
– Я спросил о причине его болезни. Он не хотел долго говорить, но в конце концов сказал, что вероятную причину болезни он уже рассказал тебе. И что если я хочу ее узнать, то мне следует обратиться к тебе.
«Я так и знал. Добрый и честный Сергей Павлович солгать не смог, но и правду сказать духу не хватило. И он переправил моего брата ко мне. И что теперь мне говорить?».
– Ты хочешь узнать причину?
– Она связана с тем, что наш отец, как и я, клон?
– Да…
– Значит, я тоже сойду с ума?
Борис-старший не выдержал взгляда своего брата-клона и опустил глаза.
– Не все клоны заболевают СВС, – наконец смог он выдавить из себя.
– Но их становится всё больше и больше! Ты можешь рассказать мне, почему это так происходит?
– Да…
Десять минут старший брат объяснял младшему гипотезу академика Хохлова, десять минут старший брат зачитывал младшему приговор.
Потом наступила долгая пауза. И наконец тихо прозвучало в коридоре:
– Лучше умереть, чем как отец…
Старшему брату на это нечего было ответить.
Разряжая тягостную тишину, Борис-младший спросил:
– Ты еще полетишь в Америку?
– Да. Самолет завтра в десять утра.
– Ты хочешь лететь?
– Да, – твердо ответил старший брат. – Я хочу спасти отца… и тебя тоже.
– Спасай отца, я о себе сам позабочусь.
Белый дом. Овальный кабинет.
15.40 по местному времени.
– И что ты думаешь насчет этой информации от русичей? Этому их Ковзану привиделось, ни много ни мало, а целый катаклизм на территории Соединенных Штатов Америки, – Президент Соединенных Штатов Америки Стивен Чейз, уперев локти рук на стол, чуть склонив голову, смотрел на директора ЦРУ Билла Реда.
– Я только что получил ответ из Чикагского института сейсмологии. – Не отвечая впрямую на вопрос Президента, Ред открыл свой ноутбук и, скользнув по его экрану взглядом, продолжил: – Ученым давно известно, что под Йеллоустонским парком, в принципе, находится супервулкан.
– Что значит – в принципе?
– Дело в том, что об этом вулкане ученые узнали еще в двадцатом веке. Как, впрочем, и о других супервулканах.
– А что, Бог не только нас наградил этим подарком?
– Как мне сказали в Чикагском институте, супервулканы находятся также на Флегрейских полях недалеко от Неаполя и близ острова Кос в восточной части Средиземного моря. А также на Камчатке и в Центральной Америке. Но под Йеллоустонским парком супервулкан считается самым мощным.
– Я в этом и не сомневался. В Америке все должно быть самое мощное – самолеты, автомобили, компьютеры, ну и супервулканы тоже, – Президент США невесело улыбнулся. – Ладно, продолжай.
– Тогда же было обнаружено, что территория парка увеличивается на несколько миллиметров в год. Сейсмологи стали утверждать, что извержения этого вулкана случаются каждые шестьсот тысяч лет. Последнее извержение было шестьсот двадцать тысяч лет назад.
– Что-то запаздывает наш супервулкан, – Стивен Чейз чуть улыбнулся.
– Потом, исследуя состав минералов, оставшихся после последнего извержения, ученые пришли к выводу, что этот вулкан умирает, – ровным голосом продолжал директор ЦРУ. – Последний прогноз по извержению называл дату две тысячи семьдесят четвертый год. Но и этот срок прошел.
– А что сейчас там? Есть ли какие-нибудь признаки надвигающейся катастрофы?
– Зафиксирована небольшая сейсмоактивность. Прогнозируется небольшое землетрясение, максимум в три балла. Но это обычное явление для тех мест.
В Овальном кабинете воцарилась тишина – предстояло принять решение. Этих решений: сверхважных, важных и не очень, начиная с тысяча восьмисотого года – когда второй президент США Джон Адамс впервые переступил порог этого небольшого помещения, расположенного в юго-восточном углу Западного крыла Белого дома, было принято превеликое множество. И с каждым годом их роль в истории всего человечества возрастала. Пик пришелся на конец двадцатого – начало двадцать первого веков. Тогда Соединенные Штаты сумели-таки развалить своего главного оппонента на мировую гегемонию – СССР, могли самостоятельно начинать войны, захватывать другие государства или полностью подчинять их своему влиянию. Огромное светило «Pax America» сияло в самом зените. И как всякое порядочное светило, оно медленно, постепенно стало соскальзывать со своей наивысшей точки. А по законам неумолимой математики любое движение с наивысшей точки есть движение вниз. Полуторамиллиардный Китай, как в той русской сказке, рос не по дням, а по часам. И к середине двадцать первого века ему уже стало тесно в восточноазиатской кроватке. Вместе с ростом нового богатыря рос и его зуб на звездно-полосатую страну, проклюнувшийся в уже далеком двадцатом веке, когда американцы не дали Китаю восстановить свою власть над своей законной провинцией – Тайванем. Заботливо лелеемый, обильно орошаемый многомиллиардными вливаниями в армию, этот зуб к концу двадцать второго века вырос прямо-таки до саблезубых размеров. В 2189 году китайский тигр первый раз попробовал на этот зуб американского мустанга – после очередной провокации в Тайваньском проливе у командира эсминца «Вашингтон» не выдержали нервы, и он не прервал боевой цикл своего бортового компьютера. Две «Осы» радостно соскочили со своих стапелей и тут же разворотили бок китайскому многоцелевому истребителю «FC-8». Летчик катапультироваться не успел. Китайцы с берега тут же накрыли «Вашингтон» ракетным залпом. Корабли американской тихоокеанской эскадры нацелили свои форштевни на пролив, оставляя за кормой сладкие Филиппины. По взлетным полосам пронеслись стратегические бомбардировщики. В пусковых шахтах тихо зажужжали разгоняемые гироскопы систем прицеливания ракет.
Тогда в Овальном кабинете, за президентским столом сидел отец Стивена Чейза – Джордж Чейз, семьдесят третий Президент США. Офицер военно-морских сил с главной кнопкой страны находился в соседней комнате. Чейз-старший смотрел на экран видеофона и ждал звонка из Пекина. Звонка с извинениями, которые бы он принял. Нет, конечно, это было бы обставлено требованиями о создании комиссии, о компенсации ущерба и прочих атрибутов дипломатической игры. Не принять извинения Президент сверхдержавы номер один не мог – уже давно самые мощные компьютеры Пентагона просчитали возможные последствия военного конфликта с Китаем. Ядерного конфликта. Иного просто не существовало. В противном случае двухсотмиллионная Америка становилась легкой добычей для полуторамиллиардного Китая. Уже много лет США находились в положении игрока в шашки с их правилом обязательного боя – необходимости применения ядерного оружия. Но после этого обязательного боя китайская шашка или становилась дамкой, или на доске вообще не оставалось шашек.
Джордж Чейз это, естественно, знал. И знал, что это знают китайцы. Зажегся экран видеофона.
– Сэр, наша система «Эшелон» фиксирует повышенную радиоэлектронную активность китайцев. Дешифровка показывает, что они свою армию переводят в высшую степень готовности. – Лицо министра обороны США Майкла Брауна на экране было бесстрастным. – Бомбоубежища в Китае начали приемку людей… Сэр, они готовы воевать, – голос министра обороны чуть дрогнул.
– Спасибо, Майкл. Жди моих распоряжений.
Джордж Чейз, скользнув глазами по потухшему экрану видеофона, посмотрел на закрытую дверь в другую комнату и вздохнул. Там сидел офицер с ядерным чемоданчиком. Еще раз вздохнув, он приказал секретарю:
– Соедините меня с Пекином…
Через час все информационные агентства передали – США принесли извинения Китаю. Из-за горизонта уже явно показалось другое светило «Pax China». Если к их лучам добавить еще лучи от «Pax Russia», то в мире от трех светил явно становилось слишком жарко…
И вновь в Овальном кабинете предстояло принять решение.
– Билл, а если… если русичи просто блефуют? Про этот вулкан под Йеллоустоном они и без Ковзана могли легко узнать.
– А они и не скрывают этого. Ковзан просто увидел в своей голове «картинку» с гигантским катаклизмом. А их ученые путем умозаключений и анализом всевозможных данных пришли к выводу, что Ковзан, скорее всего, видел будущее извержение под Йеллоустоном. А блефовать русичам незачем. Посмотреть, как мы будем выкарабкиваться из такой ситуации – эвакуировать полстраны неизвестно куда?
– Хотя бы. Затраты-то будут колоссальными.
– По последним политическим раскладкам, по-моему, русичи наши стратегические партнеры. Китай все же у них под боком, а не у нас. Вот если бы Китаю они пихнули такую дезу, я бы это понял, – директор ЦРУ последние слова произнес задумчиво, как бы еще раз пытаясь найти причину, из-за которой русичи могли бы проявить коварство. – Хотя… давайте, сэр, поступим так. Завтра Ковзан прилетает опять к нам. И мы его пропустим через детектор лжи. Многое тогда прояснится. Русичи нас поймут, – добавил он, упреждая очевидный вопрос. – Уж слишком много триллионов тянет из нас эта информация от них.
Париж. Улица Лавуазье.
20.20 по местному времени.
Вечерний город неуклонно погружался в сладкую пучину удовольствий и развлечений. Громады небоскребов приоделись сверкающей всеми цветами радуги рекламой. Украшенная, как елка, миллионами лампочек, на фоне вечернего неба, перечеркнутого разноцветными лазерными лучами, красовалась Эйфелева башня. Во многих местах гремела зажигательная, веселая музыка. И все же Париж уже утратил статус города развлечений номер один. Поговорка: «Увидеть Париж и умереть» становилась анахронизмом. Уже не мелькали возбуждающе женские фигурки в темноте Булонского леса, и не светили красным светом опознавательные огни плотских утех на Пляс Пигаль и Рю Сен-Дени. То, что не могло потушить слабое, немощное дуновение: «Во имя Отца, Сына и Святого Духа», враз задул могучий порыв: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!»
Оказалось все довольно просто – забить нескольких проституток и их сутенеров камнями на Пляс Пигаль, а бордели и секс-шопы превратить в медресе и чайханы. И вот уже знаменитые французские кутюрье изощряются в узорах на темном покрывале женской чадры. Франция отплясала уже свой канкан и превратилась в мусульманскую страну, а знаменитый «Мулен Руж» – в роскошное медресе. От былой светскости остались лишь многочисленные рестораны и кафе, по прежнему зазывающие посетителей яркими огнями вывесок и веселой музыкой.
Темно-вишневый «пежо» ловко втиснулся между мощным «лэндкрузером» и тщедушным «фиатом». Невысокий полный мужчина с густыми черными волосами неспешно покинул машину и вошел в небольшой ресторанчик с вспыхивающей неоновыми огнями вывеской «Людовик» на входе. К нему тут же подлетел официант в фирменном голубом костюме.
– Мсье, пожалуйста, проходите. Ваш столик свободен. Мсье, как обычно? – на лице обслуги застыло стандартное дружелюбно-угодливое выражение.
Вошедший мужчина, откинувшись на спинку кресла, не глядя на склонившегося перед ним официанта, небрежно бросил:
– Да, только вчерашний бифштекс уж слишком был с кровью. Меня потом всю ночь мучила изжога, – в безразличном тоне говорившего мелькнули капризные нотки, – поэтому сегодня сделайте его a point[65], – легкий вздох сожаления.
– Слушаюсь, мсье, – официант поспешил исполнять заказ.
Через сорок минут, любовно разместив в своем желудке бифштекс с картошкой фри, которым нисколько не помешал попавший туда несколькими минутами раньше суп-пюре из креветок и шампиньонов, мсье Жан Сулар неспешно потягивал превосходное божоле «Тер Нуар». Спешить было некуда. Рабочий день закончился, а дома, после развода с женой, его никто не ждал.
«Может, поехать на набережную и покататься на прогулочном катере по Сене? – Мозг лениво искал себе развлечения на ближайшие несколько часов, отлично понимая, что завтра вновь закрутится беличье колесо пресных, неинтересных будней. – Нет, что-то прохладно. Да и автопилот у меня в машине что-то барахлит. Домой бы доехать. А-а, доеду. И чем позже, тем лучше».
– Официант!
К Жану Сулару тут же подлетел мужчина в фирменном голубом костюме.
– Бокал мартеля.
– Слушаюсь, мсье.
Еще через час нетвердой походкой француз направился к выходу.
«Господи, опять набрался. Так и алкоголиком недолго стать. А-а, не стану. Скоро эти черножопые абреки запретят, как и грозятся, распитие спиртных напитков в общественных местах, тогда сразу все и вылечимся. От блуда нас уже вылечили, и от алкоголизма тоже вылечат. И-ик, а кто не вылечится, того забьют камнями».
– Мсье, приходите еще.
– А? Что?
– Мсье, приходите еще, – официант тут же повторил свою фразу.
– Да пошел ты!
– Мы всегда рады видеть мсье в своем ресторане, – сохраняя на лице все такое же дружелюбно-угодливое выражение, служащий ресторана послушно отошел от посетителя.
«Господи, и поругаться не дадут. Понатыкали везде этих биороботов. Ну и как нормальному человеку прикажете разрядиться после трудового дня?». Стеклянная дверь ресторана безотказно сделала пол-оборота, выпуская мужчину на улицу.
С расположившегося рядом сквера Людовика XVI приятно пахнуло прохладой. В голове несколько прояснилось.