Страница:
И насколько симпатичней такого убийцы-либерала самый страшный чекист-большевик в кожаной куртке и с маузером в руке! Тот приходил к осужденному, зачитывал приговор ЧК и лично расстреливал. Все было ясно и открыто. Сам чекист знал, что если он попадет в руки врага - пощады не будет.
А либерал лично не стреляет. Он создает условия для массовой гибели людей. Притом не своих политических противников, активно против него боровшихся, не представителей враждебного класса, а просто самых слабых, тех, кто не может сопротивляться, - стариков, инвалидов, больных... "Санитары леса"!
Волки, а не люди. Даже гитлеровцы с их "программой эвтаназии"
выглядят менее ханжески, чем наши либералы!
Насколько симпатичнее и честнее все-таки смотрятся те же большевики и эсеры или те же большевики и анархисты-махновцы, которые честно и в открытом бою и с оружием в руках выясняли между собой отношения (идейные споры, между прочим!).
Уж если гражданской войне сопутствовал голод, то не в силу "коварного замысла" Ленина, или Троцкого, или Махно - а постольку, поскольку разрушения, болезни и голод всегда следовали за войной. Либералы организовали голод в мирное время. И не для всех - а лишь для самых слабых. Крестьяне, озверевшие от продразверстки, могли поднимать восстания (как на Тамбовщине или в Западной Сибири) - разрозненные и не знакомые друг с другом 80-летние дряхлые старики, инвалиды-спинальники, слепые, измученные болями хроники (в том числе онкологические больные) не могут поднять восстание. Либералам нечего бояться. Они убивают безнаказанно.
Потому и распространяется на российских либералов принцип коллективной ответственности, что их преступление не индивидуально.
Режим Ельцина мало того, что преступен - он еще и незаконен. И незаконен именно с точки зрения либерализма.
Это ведь либералы считают важнейшим фактором легитимность режима. А легитимность, по их мнению, гарантируется поддержкой народа. А поддержка народа выявляется на выборах и на референдумах.
После государственного переворота 1993 года либеральный режим провел "выборы" и провел "референдум". Правда, он отстранил от выборов значительную часть своих противников. Правда, результаты выборов были сфальсифицированы (что было много раз доказано уже в 1994 году - но власти проигнорировали эти доказательства, даже доклад группы Собянина).
Были сфальсифицированы и результаты референдума по "ельцинской" конституции. Что тоже было доказано уже в 1994 году. Но даже по официальным цифрам получалось, что за конституцию Ельцина высказался лишь 31% граждан, имевших право голоса. Дураку понятно, что конституция, принятая 1/3 населения, - незаконная конституция.
Но дело еще и в том, что ведь и референдума по конституции в декабре 1993 года не было!
"Референдумом" в печати называли то, что во всех официальных документах скромно именовалось "опросом населения". А "опрос населения" никакой юридической силы не имел и никаких правовых последствий за собой не влек. В стране в декабре 1993 года действовал никем не отмененный Закон о референдуме, который гласил, что при проведении референдума по конституционным вопросам для принятия положительного решения требовалось большинство от общего числа избирателей. Режим же Ельцина в положении об "опросе" записал, что достаточно большинства в 50% + 1 голос от числа принявших участие в опросе. Так произошла грандиозная фальсификация. "Ельцинская"
конституция не набрала на самом деле и того 31% голосов всех граждан, имеющих право голоса, о котором говорилось выше. Но даже если бы и набрала - это недостаточно для ее введения в действие. Но ее ввели.
То есть: конституция 1993 года незаконна и не действует. То есть: все законы, принятые в соответствии с ней - не действуют. То есть: власть, опирающаяся на эту конституцию - незаконна. Незаконны все - от президента и до последнего постового милиционера.
Это значит, что если подходить к делу с позиций строгого либерализма, законной власти в стране нет. Режим Ельцина - режим узурпаторов, захвативших власть противозаконно.
Ельцин и его сторонники - государственные преступники.
Так что каждого нашего либерала - сторонника режима Ельцина или хотя бы признающего "ельцинскую"
конституцию - можно смело судить если не за геноцид, то за мятеж и государственный переворот.
* * *
Ключевая фраза из выступления Арбатовой в "Темной" - о том, что она всю жизнь жила при "коммунизме" и не хочет, чтобы "коммунизм" проехал по судьбам и жизням молодежи (то есть по ней, Арбатовой, он, надо полагать, проехал), - более чем показательна. Это точное выражение распространенного у части наших "демократов" комплекса предрассудков, комплекса в основе своей глубоко мифологического, гностического и конспирологического. В принципе он ничем не отличается от такого же комплекса у части наших "патриотов", уверенной, что все их беды, начиная от неудачной карьеры и кончая проблемами в семье - результат "жидо-масонского заговора".
"И сам горбат, и стихи горбаты. А кто виноват? - Жиды виноваты." Вот и здесь - то же самое. Только на место "жидов" подставляются "коммуняки"* .
Средний человек, обыватель, как известно, не любит и не умеет думать и потому требует, чтобы на сложные вопросы ему давали простые ответы. "Образ врага" - это и есть такой простой ответ. Достаточно внушить себе, что во всем виноваты "коммунисты", - и можно отключать мозг и не замечать, что реальность гораздо сложнее такого простого ответа, не думать, что же это за коммунисты такие странные были, что Маркса их заставляли в системе партучебы изучать из-под палки, да еще и в упрощенном, оглупленном и оскопленном виде - а они все равно не понимали и сразу после сдачи экзамена раз и навсегда забывали весь "марксизм-ленинизм". Что же это за коммунисты такие странные были, что больше всего им хотелось стать капиталистами - и они ими стали: совсем недавно, у нас на глазах. Что же это за коммунисты такие странные были, что они все едва не поголовно, как писал когда-то Платон, "в один день и одну бедственную ночь" "коллективно прозрели" и превратились в поборников рынка и буржуазной демократии, сохранив, впрочем, теплые места в высоких кабинетах (а то и сменив кабинеты на более высокие) и приумножив свои капиталы...
Когда-то давно М.Горький предупреждал коммунистов (не тех "коммунистов", которые выступают в роли демонов в мещанском сознании Арбатовой, а настоящих, реально существовавших), что они - лишь крошечная кучка, действующая в многомиллионной массе российских мещан - и их отчаянный социальный эксперимент элементарно может в этом мещанском болоте увязнуть и захлебнуться. Так и случилось. Вырезав почти поголовно способных к "излишне самостоятельному" мышлению большевиков (два поколения подряд), а заодно и всех других потенциально опасных "излишне самостоятельных", Сталин успешно насадил приспособленцев-мещан, типичную посредственность на всех этажах социальной иерархии - снизу доверху, от парткомов и сельсоветов и до Политбюро. Василий Аксенов, когда он еще был писателем, а не живым мертвецом - жалким музейным экспонатом, посмертным наследником своей прижизненной славы, - совершенно верно определил Жданова как типичного мещанина. А ведь Жданов, как известно, был одним из самых развитых и образованных субъектов в сталинском руководстве. Жданову Аксенов совершенно верно противопоставил фигуру Зощенко, подлинно революционного художника (этот очевидный для любого отечественного левака факт либеральная критика (в лице Бенедикта Сарнова и Бориса Парамонова) только-только - и с огромным трудом, упираясь и озираясь - начинает признавать).
Брежнев - типичный обыватель - занял уже последнюю, самую высокую, ступеньку власти в стране, а на остальных ступеньках расселись маленькие брежневы. Это, впрочем, там же и тогда же написал тот же Аксенов, еще не эмигрант и еще интеллигент*.
Все, чего не хватало отечественному мещанину для создания полноценного мещанского государства и полноценного мещанского общества, тотального царства мещанства - это соответствующей идеологии. Увы и ах, отечественный обыватель, даже захватив власть и вырезав всех "иных", вынужден был использовать в качестве официального прикрытия чуждую себе идеологию марксизм.
Конечно, обыватель ее максимально исказил, искорежил, оглупил, но отказаться от нее не мог: она была единственным основанием легитимности, законной преемственности власти. А без разрушения этой чуждой для себя идеологии (плоть от плоти и кровь от крови европейского Возрождения и Просвещения, идеологии, ориентированной на активную творческую личность, а не на мещанина, идеологии, прямо придающей анафеме мещанина, конформиста, мелкого буржуа) никак нельзя было насадить вместо классической европейской культуры мещанскую псевдокультуру.
Даже когда появилась mass media, даже когда социальная психология изучила поведенческие реакции мещанской массы, даже когда реклама научилась манипулировать мещанским потребительским стадом, даже когда на Западе была создана обывательская "массовая культура" - наши мещане у власти все еще боялись отказаться от тяжкого марксистского креста, справедливо опасаясь, что тот, кто первый предложит его сбросить, будет сожран конкурентами.
Понадобилось новое поколение руководителей - поколение совершенно серых, бесцветных, несамостоятельных, трусливых, зависимых от "советников" мещан - поколение михаилов горбачевых и вадимов медведевых - чтобы властвующий обыватель оказался неспособен даже на самом примитивном уровне поддерживать жизнедеятельность Системы - и Система начала стихийно распадаться.
Понадобилось еще более молодое поколение мещан - поколение "мальчишей-плохишей", гайдаров и чубайсов - жадных, циничных, презирающих свой народ и открыто мечтающих о стиле жизни западных менеджеров и капиталистов (яппи), тотально аморальных - чтобы властвующий мещанин рискнул наконец отказаться от марксистских одежд - одежд героя-революционера - и стать тем, чем он и является на самом деле: мелким буржуа, хищником, собственником, посредственностью, требующей, чтобы другие посредственности - наемные посредственности - слепили для его нужд понятную его убогому умишку и психологически комфортную культуру посредственностей.
Западным мещанам было легче. В 40-е годы нашего века мещанская "массовая культура" окончательно задавила европейскую классическую культуру в США, а к концу 70-х годов - и в Западной Европе. Немещанская подлинная - культура оказалась загнана в резервации, в интеллектуальные гетто, оттеснена на периферию, стала недоступной для масс.
Последнее утверждение может показаться парадоксальным, поскольку формально все выглядит наоборот:
современные методы тиражирования (то есть: удешевление предметов искусства) и mass media (то есть: удешевление и облегчение их доставки "потребителю") вроде бы сделали "высокое искусство" более доступным широким кругам населения. Но это иллюзия. Во-первых, каналы тиражирования и доставки настолько забиты произведениями псевдокультуры, что "потребитель" обычно даже и не подозревает о существовании подлинного искусства, во-вторых, формирование потребностей и эстетических установок происходит в "допотребительский" период: в семье (обычно полностью интегрированной "масскультом") и в школе, которая сегодня уже отчуждена от культуры и образовательно и воспитательно: американская средняя школа, например, это - спорт, секс, низкое качество образования и полное отсутствие воспитания, американская высшая школа - это то же самое плюс сверхузкая специализация. В-третьих, настоящее искусство, если оно даже доходит до масс, подается как развлечение, то есть как товар:
"потребитель" не способен воспринять искусство как искусство, то есть как способ познания и освоения действительности, не способен пережить катарсис, он воспринимает предмет искусства как "продукт" - то есть ведет себя именно как потребитель. Говоря иначе, он не способен воспринять внутренние эстетические законы "высокой культуры", а потребляет ее по правилам общества потребления и в соответствии с эстетикой общества потребления (яркие примеры этого даны в романе Фрица Лейбера "Серебряные яйцеглавы", где герой - жертва "масскульта"
не способен воспринимать романы Достоевского иначе как занудно написанные детективы, или в знаменитом клипе Сида Вишеза "Мой путь", где Сид "поет" эту сентиментально-слащавую песню в манере "Sex Pistols", издеваясь над собравшейся буржуазной публикой, а та этого не понимает и восхищается, услышав знакомые слова и музыку).
Европейская школа в первые десятилетия XX века была часто - а в России даже в основном - ориентирована на "высокую культуру", на включение ученика в европейскую прогрессивную культурную традицию: научившись читать и усвоив в школе эстетические установки "высокой культуры", ученик, если он не был дураком и лентяем, был готов к аутентичному восприятию и личному переживанию Достоевского, Ницше, Блока, Пастернака и т.д., которые становились для него лично значимыми, превращались в важную часть его внутреннего мира и занимали в его шкале ценностей подобающее им высокое место.
Напротив, между сегодняшней школой и подлинной культурой существует разрыв (это явление тоже рождено Америкой - еще на заре возникновения "масскульта", в эпоху "genteel tradition"): эти два института общества существуют в разных мирах, в разных измерениях, фактически они уже враждебны друг другу. Школа выпускает не творцов, а потребителей - в соответствии с "указанием" Олдоса Хаксли: "Научите человека [только] читать - и он будет читать одну порнографию".
Маркузе в "Одномерном человеке" справедливо осознал этот процесс как продолжение политики классового репрессивного общества по отчуждению масс от "трансцедентирующих истин изящных искусств, эстетики жизни и мысли" только иными, "демократическими" средствами, и верно заключил: "этот грех нельзя исправить дешевыми изданиями, всеобщим образованием, долгоиграющими пластинками и упразднением торжественного наряда в театре и концертном зале".
Как только мещанская "массовая культура"
победила и за океаном, и в Западной Европе европейскую классическую культуру, буржуазное общество созидания было сожрано буржуазным обществом потребления. В духовном смысле капитализм стал паразитическим строем.
Обыватель окончательно провозгласил себя "нормой" и нацепил на себя антинаучный, но благопристойно выглядящий ярлык "среднего класса", услужливо подсунутый буржуазными "учеными".
Возникло нечто вроде "Цивилизации Среднего Класса".
"Цивилизация Среднего Класса" - это и есть тот самый "мещанский рай". Классовые и социальные конфликты в нем отчасти сглажены, абортированы, отчасти замалчиваются. Большая часть политического спектра накрывают "центристы". Традиционные политические различия стерлись, термины утратили определенность и былое значение. "Левые" почти не отличимы от "правых". Действительные радикалы оттеснены на обочину политической жизни: обывателю чужд радикализм, обыватель помешан на стабильности. Разумеется, поддержание такого положения требует "вливаний извне". "Средний класс" Британии (метрополии) формировался за счет ограбления колоний.
"Средний класс" Запада поддерживает "качество жизни" за счет ограбления транснациональными корпорациями стран "третьего мира" (уже в 1985 году из каждого доллара доходов в США 52 цента были результатом неэквивалентного обмена со странами "третьего мира" - то есть установись на Земле "справедливый экономический порядок", о котором так любили рассуждать западные политические лидеры в 80-е годы, доходы американцев упали бы более чем вдвое!; но США - вовсе не лидер в этом списке: в крошечном и вроде бы незаметном Люксембурге из каждого франка доходов 86,5 (!) сантима - украдены у стран "третьего мира").
"Цивилизация Среднего Класса" - с ее средним уровнем жизни, среднего качества "культурой", основанной на центризме политической жизнью - вполне естественно довольствуется буржуазной "представительной демократией" (то, что специалисты давно уже издеваются над "представительной демократией", называя ее, как, например, Майкл Паренти, "грандиозным шоу" и "пошлым фарсом", - ничего не меняет: пусть себе "яйцеголовые" тешатся!): ведь "представительная демократия", как мы помним - это не власть лучших, а власть себе подобных, то есть посредственностей. То, что за кулисами этой системы стоит крупный капитал, который и есть подлинная власть, посредственность, естественно, не осознает: на то она и посредственность (а если и осознает, то старается об этом не думать и не вспоминать; таким образом обыватель становится соучастником всех преступлений Запада - и тем самым дает юридическое и моральное право, например, исламским террористам на неизбирательный террор).
Наши платные певцы либерализма - начиная от Чубайса и кончая всякими там клямкиными и нуйкиными - уже много лет убеждают нас, что западное мещанское общество - это общество социально и политически активных личностей. Чушь собачья! В эпоху наибольшего влияния антивоенного и "зеленого" движений в ФРГ этим "гражданским инициативам" удалось суммарно привлечь хоть к какой-нибудь деятельности не более 450 тысяч человек - это в 60-миллионной стране! Даже в США в 60-е - первую половину 70-х годов (в условиях вьетнамской войны и остро стоящей расовой проблемы) все действительно серьезные "гражданские инициативы" (антивоенное, негритянское, индейское, женское, студенческое движения, движение за гражданские права, движение чиканос) смогли привлечь хоть к какой-нибудь активности не более 1 миллиона 200 тысяч человек - это в 215-миллионной стране!
Норман Бирнбаум еще в 1969 году - то есть тогда, когда многим консерваторам казалось, что "Америка стоит на пороге революции, хаоса и анархии", - показал, что весь "радикализм" "среднего класса" - миф, и все, что хочет "средний класс", это улучшить (или сохранить) "благоприятные условия своей жизнедеятельности" за счет государства. Все правильно. Томас Дай и Харман Зиглер в своей знаменитой книге "Ирония демократии" показали, что рядовой американец вступает в какие-то объединения и организации, действующие на социальной и политической арене, в основном ради сохранения status quo (и потому ведущий метод действия таких организаций лоббирование). Так на практике проявляется выявленное еще Марией Оссовской в ее замечательной книге "Moralno(( mieszcha(ska" превалирующее стремление буржуазии, мещанства к безопасности, надежности существования (в отличие, например, от аристократии, стремившейся к славе)*.
Уравновесив "крайности" испугавших обывателя радикальных 60-х годов ("Sixty Rollers")
"неоконсерватизмом" 80-х, "мещанский рай" обрел идеологию - Либерализм. Собственно, либерализм - это мировоззрение сытого обывателя, сытого и довольного своим существованием, обывателя, не стремящегося к серьезным переменам и боящегося их( . Либерализм - это псевдорелигия западного мещанина, который временно оказался в условиях минимально гарантированного достатка и комфорта, розового сытого болота, "мещанского рая", где горизонт событий ограничен подстриженной лужайкой соседнего коттеджа и экраном телевизора (а на экране - тоже одни мещане: вплоть до самых "верхов"(( , вплоть до умственно отсталого Рейгана (правый, консервативный вариант мещанина)((( и придурковатого трусливого Клинтона ("левый", "прогрессивный" вариант обывателя), но в основном - "мыльные оперы"
из жизни мещан, телевикторины с участием мещан, спорт - чтоб подхлестнуть эмоции засидевшихся дома мещан, и т.д.). Либерализм наиболее адекватная идеология для Welfare State.
Еще четверть века назад Э. Хакер в своей книге "Конец Американской Эры" с удивлением и явным расстройством (поскольку он считал себя либералом) обнаружил, что "либерализм целиком превратился в философию оправдания привилегий среднего класса", в "способ, который позволяет зажиточным гражданам, с одной стороны, считать себя прогрессивными, а с другой избегать расплаты за свои "прогрессивные" принципы".
Обыватель втайне подозревает, что его сытое существование может оказаться не вечным. Поэтому он, с одной стороны, постоянно сам себя успокаивает (Френсис Фукуяма с его "Концом истории" и т.п.), с другой пытается строго ограничить размеры "рая" и численность "избранных" (поэтому либеральный подход не распространяется на "чужих" - западный обыватель удивительным образом не замечает 10% обездоленных в своих собственных странах: их как бы нет, в кварталы бедняков - в трущобы, гетто - либералы "случайно" не заходят, нищих на улицах они "не видят", даже если смотрят прямо на них; из этого же ряда - все ужесточающееся эмиграционное законодательство: "всякие там" турки, курды, арабы, цыгане, румыны и прочие "инородцы" - это "недочеловеки", им нечего делать в западном мещанском раю!).
Точно так же не распространяется либерализм и на страны "третьего мира". Пол-Африки может смело умирать от голода - сытый и богатый Запад, выкачавший из Африки биллионы и биллионы долларов, истребивший миллионы африканцев (и не заплативший за это никакой компенсации никаким родственникам убитых), будет лишь изредка замечать "трагедию Сахеля", ханжески сочувствовать и откупаться мизерными подачками - мешками со слежавшейся, окаменевшей мукой, изъятой из стратегических армейских запасов, созданных когда-то на случай ядерной войны.
Сейчас, когда рухнули СССР и ОВД и определилась возможность превратить в капиталистическую периферию или полупериферию страны бывшего "восточного блока", а заодно и полностью подчинить себе те страны "третьего мира", которые ранее были советской клиентелой, по логике вещей, Welfare State должно бы расцвести пышным цветом, расширить свои рамки, интегрировать в "мещанский рай" остающиеся за его границами слои и территории - да и просто повысить общий уровень благосостояния (за счет прекращения общей гонки вооружений и перераспределения сверхприбылей, выкачиваемых из новых зон эксплуатации и ограбления - еще вчера советских, еще вчера недоступных).
Не тут-то было! Мещанская цивилизация, обнаружив, что "советской угрозы" нет, и перестав страшиться "повторения большевистской революции" у себя дома, наоборот, резко поправела, стала агрессивно нетерпима к собственным социальным низам - и уже готова, как выражаются западногерманские левые, "скинуть нижнюю треть" общества. Частнособственнический инстинкт, мещанский эгоизм оказались сильнее элементарного расчета: западная цивилизация обывателей готова пойти на возрождение в собственных странах полномасштабной классовой борьбы - лишь бы не делиться с "нижней третью" открывшимися возможностями быстро повысить свой материальный, потребительский уровень.
Очень показателен пример Клинтона, либерала из либералов, которого его более консервативные оппоненты от либерализма готовы были записать чуть ли не в "леваки". Клинтон начинал с фарисейских речей о том, что современное высококачественное здравоохранение должно быть доступно всем американцам даже самым бедным, но никакого доступного здравоохранения не ввел, а напротив, урезал в августе 1996 года программы социальной помощи, оставив за бортом Welfare State еще минимум 6 миллионов американцев - в первую очередь, конечно, иммигрантов (нечего, мол, вам лезть в нашу сытую Америку!).
Даже за те самые "права человека", что лежат, вроде бы, в основе идеологии либерализма, либералы "борются"
как-то странно, выборочно. Они устраивали бурные пропагандистские кампании в защиту "своих" - например, сторонников капитализма в Советском Союзе, когда тех преследовали, - и те же самые либералы совершенно игнорируют, например, трагедию целого народа Абхазии, удушаемого голодом из-за блокады, установленной либеральными режимами Шеварднадзе и Ельцина. А ведь право на жизнь - самое первое, главное, основное право человека. Все остальные права - лишь приложение к нему. Либералы боролись за свободу выезда из СССР - ссылаясь на ст.13 "Всеобщей Декларации прав человека"* и теперь они же нарушают эту статью, максимально ограничивая въезд в свои страны. А какие молнии метали либералы в адрес СССР за "использование принудительного труда заключенных"! И что же? Нет СССР - и вот уже в восьми штатах США законодательно вводится этот самый "принудительный труда заключенных". А сколько было криков о Берлинской стене как о "позорном символе тоталитаризма"! А теперь либеральная Америка возводит такую же стену вдоль всей границы с Мексикой!
Вот и феминизм Арбатовой - это чисто либеральный феминизм. Я это понял из ее выступления на TV, в "Темной". Обнаружилось, что Арбатова, собственно, сильно отличается от многих западных феминисток - часто левых, даже ультралевых, даже впадающих из-за своего радикализма в "женский сексизм". Арбатова вовсе не за равные права для всех женщин. Она - за равные права для имущих женщин. С ее точки зрения, если женщина имеет деньги и желание стать членом парламента - государство (общество) должно предоставить ей все возможности для этого (например, завести детский сад или ясли в парламенте, где за ее маленьким ребенком будет присматривать и ухаживать специальная няня, пока женщина-депутат будет принимать законы). При этом Арбатовой не приходит в голову, что этой самой няне тоже, может быть, хочется не у депутатских детей попки подтирать, а принимать законы да денег нет, жить не на что. А у имущей женщины-политика, мне кажется, хватит денег и на то, чтобы нанять няню, которая бы сидела с ее ребенком у нее дома - вовсе не обязательно это делать именно в здании парламента. То есть, требуя равноправия по половому признаку, Арбатова совсем не заинтересована в равноправии по имущественному, социальному, классовому признаку - в том числе и для женщин. Вот это и есть буржуазный феминизм, либеральный феминизм.
А либерал лично не стреляет. Он создает условия для массовой гибели людей. Притом не своих политических противников, активно против него боровшихся, не представителей враждебного класса, а просто самых слабых, тех, кто не может сопротивляться, - стариков, инвалидов, больных... "Санитары леса"!
Волки, а не люди. Даже гитлеровцы с их "программой эвтаназии"
выглядят менее ханжески, чем наши либералы!
Насколько симпатичнее и честнее все-таки смотрятся те же большевики и эсеры или те же большевики и анархисты-махновцы, которые честно и в открытом бою и с оружием в руках выясняли между собой отношения (идейные споры, между прочим!).
Уж если гражданской войне сопутствовал голод, то не в силу "коварного замысла" Ленина, или Троцкого, или Махно - а постольку, поскольку разрушения, болезни и голод всегда следовали за войной. Либералы организовали голод в мирное время. И не для всех - а лишь для самых слабых. Крестьяне, озверевшие от продразверстки, могли поднимать восстания (как на Тамбовщине или в Западной Сибири) - разрозненные и не знакомые друг с другом 80-летние дряхлые старики, инвалиды-спинальники, слепые, измученные болями хроники (в том числе онкологические больные) не могут поднять восстание. Либералам нечего бояться. Они убивают безнаказанно.
Потому и распространяется на российских либералов принцип коллективной ответственности, что их преступление не индивидуально.
Режим Ельцина мало того, что преступен - он еще и незаконен. И незаконен именно с точки зрения либерализма.
Это ведь либералы считают важнейшим фактором легитимность режима. А легитимность, по их мнению, гарантируется поддержкой народа. А поддержка народа выявляется на выборах и на референдумах.
После государственного переворота 1993 года либеральный режим провел "выборы" и провел "референдум". Правда, он отстранил от выборов значительную часть своих противников. Правда, результаты выборов были сфальсифицированы (что было много раз доказано уже в 1994 году - но власти проигнорировали эти доказательства, даже доклад группы Собянина).
Были сфальсифицированы и результаты референдума по "ельцинской" конституции. Что тоже было доказано уже в 1994 году. Но даже по официальным цифрам получалось, что за конституцию Ельцина высказался лишь 31% граждан, имевших право голоса. Дураку понятно, что конституция, принятая 1/3 населения, - незаконная конституция.
Но дело еще и в том, что ведь и референдума по конституции в декабре 1993 года не было!
"Референдумом" в печати называли то, что во всех официальных документах скромно именовалось "опросом населения". А "опрос населения" никакой юридической силы не имел и никаких правовых последствий за собой не влек. В стране в декабре 1993 года действовал никем не отмененный Закон о референдуме, который гласил, что при проведении референдума по конституционным вопросам для принятия положительного решения требовалось большинство от общего числа избирателей. Режим же Ельцина в положении об "опросе" записал, что достаточно большинства в 50% + 1 голос от числа принявших участие в опросе. Так произошла грандиозная фальсификация. "Ельцинская"
конституция не набрала на самом деле и того 31% голосов всех граждан, имеющих право голоса, о котором говорилось выше. Но даже если бы и набрала - это недостаточно для ее введения в действие. Но ее ввели.
То есть: конституция 1993 года незаконна и не действует. То есть: все законы, принятые в соответствии с ней - не действуют. То есть: власть, опирающаяся на эту конституцию - незаконна. Незаконны все - от президента и до последнего постового милиционера.
Это значит, что если подходить к делу с позиций строгого либерализма, законной власти в стране нет. Режим Ельцина - режим узурпаторов, захвативших власть противозаконно.
Ельцин и его сторонники - государственные преступники.
Так что каждого нашего либерала - сторонника режима Ельцина или хотя бы признающего "ельцинскую"
конституцию - можно смело судить если не за геноцид, то за мятеж и государственный переворот.
* * *
Ключевая фраза из выступления Арбатовой в "Темной" - о том, что она всю жизнь жила при "коммунизме" и не хочет, чтобы "коммунизм" проехал по судьбам и жизням молодежи (то есть по ней, Арбатовой, он, надо полагать, проехал), - более чем показательна. Это точное выражение распространенного у части наших "демократов" комплекса предрассудков, комплекса в основе своей глубоко мифологического, гностического и конспирологического. В принципе он ничем не отличается от такого же комплекса у части наших "патриотов", уверенной, что все их беды, начиная от неудачной карьеры и кончая проблемами в семье - результат "жидо-масонского заговора".
"И сам горбат, и стихи горбаты. А кто виноват? - Жиды виноваты." Вот и здесь - то же самое. Только на место "жидов" подставляются "коммуняки"* .
Средний человек, обыватель, как известно, не любит и не умеет думать и потому требует, чтобы на сложные вопросы ему давали простые ответы. "Образ врага" - это и есть такой простой ответ. Достаточно внушить себе, что во всем виноваты "коммунисты", - и можно отключать мозг и не замечать, что реальность гораздо сложнее такого простого ответа, не думать, что же это за коммунисты такие странные были, что Маркса их заставляли в системе партучебы изучать из-под палки, да еще и в упрощенном, оглупленном и оскопленном виде - а они все равно не понимали и сразу после сдачи экзамена раз и навсегда забывали весь "марксизм-ленинизм". Что же это за коммунисты такие странные были, что больше всего им хотелось стать капиталистами - и они ими стали: совсем недавно, у нас на глазах. Что же это за коммунисты такие странные были, что они все едва не поголовно, как писал когда-то Платон, "в один день и одну бедственную ночь" "коллективно прозрели" и превратились в поборников рынка и буржуазной демократии, сохранив, впрочем, теплые места в высоких кабинетах (а то и сменив кабинеты на более высокие) и приумножив свои капиталы...
Когда-то давно М.Горький предупреждал коммунистов (не тех "коммунистов", которые выступают в роли демонов в мещанском сознании Арбатовой, а настоящих, реально существовавших), что они - лишь крошечная кучка, действующая в многомиллионной массе российских мещан - и их отчаянный социальный эксперимент элементарно может в этом мещанском болоте увязнуть и захлебнуться. Так и случилось. Вырезав почти поголовно способных к "излишне самостоятельному" мышлению большевиков (два поколения подряд), а заодно и всех других потенциально опасных "излишне самостоятельных", Сталин успешно насадил приспособленцев-мещан, типичную посредственность на всех этажах социальной иерархии - снизу доверху, от парткомов и сельсоветов и до Политбюро. Василий Аксенов, когда он еще был писателем, а не живым мертвецом - жалким музейным экспонатом, посмертным наследником своей прижизненной славы, - совершенно верно определил Жданова как типичного мещанина. А ведь Жданов, как известно, был одним из самых развитых и образованных субъектов в сталинском руководстве. Жданову Аксенов совершенно верно противопоставил фигуру Зощенко, подлинно революционного художника (этот очевидный для любого отечественного левака факт либеральная критика (в лице Бенедикта Сарнова и Бориса Парамонова) только-только - и с огромным трудом, упираясь и озираясь - начинает признавать).
Брежнев - типичный обыватель - занял уже последнюю, самую высокую, ступеньку власти в стране, а на остальных ступеньках расселись маленькие брежневы. Это, впрочем, там же и тогда же написал тот же Аксенов, еще не эмигрант и еще интеллигент*.
Все, чего не хватало отечественному мещанину для создания полноценного мещанского государства и полноценного мещанского общества, тотального царства мещанства - это соответствующей идеологии. Увы и ах, отечественный обыватель, даже захватив власть и вырезав всех "иных", вынужден был использовать в качестве официального прикрытия чуждую себе идеологию марксизм.
Конечно, обыватель ее максимально исказил, искорежил, оглупил, но отказаться от нее не мог: она была единственным основанием легитимности, законной преемственности власти. А без разрушения этой чуждой для себя идеологии (плоть от плоти и кровь от крови европейского Возрождения и Просвещения, идеологии, ориентированной на активную творческую личность, а не на мещанина, идеологии, прямо придающей анафеме мещанина, конформиста, мелкого буржуа) никак нельзя было насадить вместо классической европейской культуры мещанскую псевдокультуру.
Даже когда появилась mass media, даже когда социальная психология изучила поведенческие реакции мещанской массы, даже когда реклама научилась манипулировать мещанским потребительским стадом, даже когда на Западе была создана обывательская "массовая культура" - наши мещане у власти все еще боялись отказаться от тяжкого марксистского креста, справедливо опасаясь, что тот, кто первый предложит его сбросить, будет сожран конкурентами.
Понадобилось новое поколение руководителей - поколение совершенно серых, бесцветных, несамостоятельных, трусливых, зависимых от "советников" мещан - поколение михаилов горбачевых и вадимов медведевых - чтобы властвующий обыватель оказался неспособен даже на самом примитивном уровне поддерживать жизнедеятельность Системы - и Система начала стихийно распадаться.
Понадобилось еще более молодое поколение мещан - поколение "мальчишей-плохишей", гайдаров и чубайсов - жадных, циничных, презирающих свой народ и открыто мечтающих о стиле жизни западных менеджеров и капиталистов (яппи), тотально аморальных - чтобы властвующий мещанин рискнул наконец отказаться от марксистских одежд - одежд героя-революционера - и стать тем, чем он и является на самом деле: мелким буржуа, хищником, собственником, посредственностью, требующей, чтобы другие посредственности - наемные посредственности - слепили для его нужд понятную его убогому умишку и психологически комфортную культуру посредственностей.
Западным мещанам было легче. В 40-е годы нашего века мещанская "массовая культура" окончательно задавила европейскую классическую культуру в США, а к концу 70-х годов - и в Западной Европе. Немещанская подлинная - культура оказалась загнана в резервации, в интеллектуальные гетто, оттеснена на периферию, стала недоступной для масс.
Последнее утверждение может показаться парадоксальным, поскольку формально все выглядит наоборот:
современные методы тиражирования (то есть: удешевление предметов искусства) и mass media (то есть: удешевление и облегчение их доставки "потребителю") вроде бы сделали "высокое искусство" более доступным широким кругам населения. Но это иллюзия. Во-первых, каналы тиражирования и доставки настолько забиты произведениями псевдокультуры, что "потребитель" обычно даже и не подозревает о существовании подлинного искусства, во-вторых, формирование потребностей и эстетических установок происходит в "допотребительский" период: в семье (обычно полностью интегрированной "масскультом") и в школе, которая сегодня уже отчуждена от культуры и образовательно и воспитательно: американская средняя школа, например, это - спорт, секс, низкое качество образования и полное отсутствие воспитания, американская высшая школа - это то же самое плюс сверхузкая специализация. В-третьих, настоящее искусство, если оно даже доходит до масс, подается как развлечение, то есть как товар:
"потребитель" не способен воспринять искусство как искусство, то есть как способ познания и освоения действительности, не способен пережить катарсис, он воспринимает предмет искусства как "продукт" - то есть ведет себя именно как потребитель. Говоря иначе, он не способен воспринять внутренние эстетические законы "высокой культуры", а потребляет ее по правилам общества потребления и в соответствии с эстетикой общества потребления (яркие примеры этого даны в романе Фрица Лейбера "Серебряные яйцеглавы", где герой - жертва "масскульта"
не способен воспринимать романы Достоевского иначе как занудно написанные детективы, или в знаменитом клипе Сида Вишеза "Мой путь", где Сид "поет" эту сентиментально-слащавую песню в манере "Sex Pistols", издеваясь над собравшейся буржуазной публикой, а та этого не понимает и восхищается, услышав знакомые слова и музыку).
Европейская школа в первые десятилетия XX века была часто - а в России даже в основном - ориентирована на "высокую культуру", на включение ученика в европейскую прогрессивную культурную традицию: научившись читать и усвоив в школе эстетические установки "высокой культуры", ученик, если он не был дураком и лентяем, был готов к аутентичному восприятию и личному переживанию Достоевского, Ницше, Блока, Пастернака и т.д., которые становились для него лично значимыми, превращались в важную часть его внутреннего мира и занимали в его шкале ценностей подобающее им высокое место.
Напротив, между сегодняшней школой и подлинной культурой существует разрыв (это явление тоже рождено Америкой - еще на заре возникновения "масскульта", в эпоху "genteel tradition"): эти два института общества существуют в разных мирах, в разных измерениях, фактически они уже враждебны друг другу. Школа выпускает не творцов, а потребителей - в соответствии с "указанием" Олдоса Хаксли: "Научите человека [только] читать - и он будет читать одну порнографию".
Маркузе в "Одномерном человеке" справедливо осознал этот процесс как продолжение политики классового репрессивного общества по отчуждению масс от "трансцедентирующих истин изящных искусств, эстетики жизни и мысли" только иными, "демократическими" средствами, и верно заключил: "этот грех нельзя исправить дешевыми изданиями, всеобщим образованием, долгоиграющими пластинками и упразднением торжественного наряда в театре и концертном зале".
Как только мещанская "массовая культура"
победила и за океаном, и в Западной Европе европейскую классическую культуру, буржуазное общество созидания было сожрано буржуазным обществом потребления. В духовном смысле капитализм стал паразитическим строем.
Обыватель окончательно провозгласил себя "нормой" и нацепил на себя антинаучный, но благопристойно выглядящий ярлык "среднего класса", услужливо подсунутый буржуазными "учеными".
Возникло нечто вроде "Цивилизации Среднего Класса".
"Цивилизация Среднего Класса" - это и есть тот самый "мещанский рай". Классовые и социальные конфликты в нем отчасти сглажены, абортированы, отчасти замалчиваются. Большая часть политического спектра накрывают "центристы". Традиционные политические различия стерлись, термины утратили определенность и былое значение. "Левые" почти не отличимы от "правых". Действительные радикалы оттеснены на обочину политической жизни: обывателю чужд радикализм, обыватель помешан на стабильности. Разумеется, поддержание такого положения требует "вливаний извне". "Средний класс" Британии (метрополии) формировался за счет ограбления колоний.
"Средний класс" Запада поддерживает "качество жизни" за счет ограбления транснациональными корпорациями стран "третьего мира" (уже в 1985 году из каждого доллара доходов в США 52 цента были результатом неэквивалентного обмена со странами "третьего мира" - то есть установись на Земле "справедливый экономический порядок", о котором так любили рассуждать западные политические лидеры в 80-е годы, доходы американцев упали бы более чем вдвое!; но США - вовсе не лидер в этом списке: в крошечном и вроде бы незаметном Люксембурге из каждого франка доходов 86,5 (!) сантима - украдены у стран "третьего мира").
"Цивилизация Среднего Класса" - с ее средним уровнем жизни, среднего качества "культурой", основанной на центризме политической жизнью - вполне естественно довольствуется буржуазной "представительной демократией" (то, что специалисты давно уже издеваются над "представительной демократией", называя ее, как, например, Майкл Паренти, "грандиозным шоу" и "пошлым фарсом", - ничего не меняет: пусть себе "яйцеголовые" тешатся!): ведь "представительная демократия", как мы помним - это не власть лучших, а власть себе подобных, то есть посредственностей. То, что за кулисами этой системы стоит крупный капитал, который и есть подлинная власть, посредственность, естественно, не осознает: на то она и посредственность (а если и осознает, то старается об этом не думать и не вспоминать; таким образом обыватель становится соучастником всех преступлений Запада - и тем самым дает юридическое и моральное право, например, исламским террористам на неизбирательный террор).
Наши платные певцы либерализма - начиная от Чубайса и кончая всякими там клямкиными и нуйкиными - уже много лет убеждают нас, что западное мещанское общество - это общество социально и политически активных личностей. Чушь собачья! В эпоху наибольшего влияния антивоенного и "зеленого" движений в ФРГ этим "гражданским инициативам" удалось суммарно привлечь хоть к какой-нибудь деятельности не более 450 тысяч человек - это в 60-миллионной стране! Даже в США в 60-е - первую половину 70-х годов (в условиях вьетнамской войны и остро стоящей расовой проблемы) все действительно серьезные "гражданские инициативы" (антивоенное, негритянское, индейское, женское, студенческое движения, движение за гражданские права, движение чиканос) смогли привлечь хоть к какой-нибудь активности не более 1 миллиона 200 тысяч человек - это в 215-миллионной стране!
Норман Бирнбаум еще в 1969 году - то есть тогда, когда многим консерваторам казалось, что "Америка стоит на пороге революции, хаоса и анархии", - показал, что весь "радикализм" "среднего класса" - миф, и все, что хочет "средний класс", это улучшить (или сохранить) "благоприятные условия своей жизнедеятельности" за счет государства. Все правильно. Томас Дай и Харман Зиглер в своей знаменитой книге "Ирония демократии" показали, что рядовой американец вступает в какие-то объединения и организации, действующие на социальной и политической арене, в основном ради сохранения status quo (и потому ведущий метод действия таких организаций лоббирование). Так на практике проявляется выявленное еще Марией Оссовской в ее замечательной книге "Moralno(( mieszcha(ska" превалирующее стремление буржуазии, мещанства к безопасности, надежности существования (в отличие, например, от аристократии, стремившейся к славе)*.
Уравновесив "крайности" испугавших обывателя радикальных 60-х годов ("Sixty Rollers")
"неоконсерватизмом" 80-х, "мещанский рай" обрел идеологию - Либерализм. Собственно, либерализм - это мировоззрение сытого обывателя, сытого и довольного своим существованием, обывателя, не стремящегося к серьезным переменам и боящегося их( . Либерализм - это псевдорелигия западного мещанина, который временно оказался в условиях минимально гарантированного достатка и комфорта, розового сытого болота, "мещанского рая", где горизонт событий ограничен подстриженной лужайкой соседнего коттеджа и экраном телевизора (а на экране - тоже одни мещане: вплоть до самых "верхов"(( , вплоть до умственно отсталого Рейгана (правый, консервативный вариант мещанина)((( и придурковатого трусливого Клинтона ("левый", "прогрессивный" вариант обывателя), но в основном - "мыльные оперы"
из жизни мещан, телевикторины с участием мещан, спорт - чтоб подхлестнуть эмоции засидевшихся дома мещан, и т.д.). Либерализм наиболее адекватная идеология для Welfare State.
Еще четверть века назад Э. Хакер в своей книге "Конец Американской Эры" с удивлением и явным расстройством (поскольку он считал себя либералом) обнаружил, что "либерализм целиком превратился в философию оправдания привилегий среднего класса", в "способ, который позволяет зажиточным гражданам, с одной стороны, считать себя прогрессивными, а с другой избегать расплаты за свои "прогрессивные" принципы".
Обыватель втайне подозревает, что его сытое существование может оказаться не вечным. Поэтому он, с одной стороны, постоянно сам себя успокаивает (Френсис Фукуяма с его "Концом истории" и т.п.), с другой пытается строго ограничить размеры "рая" и численность "избранных" (поэтому либеральный подход не распространяется на "чужих" - западный обыватель удивительным образом не замечает 10% обездоленных в своих собственных странах: их как бы нет, в кварталы бедняков - в трущобы, гетто - либералы "случайно" не заходят, нищих на улицах они "не видят", даже если смотрят прямо на них; из этого же ряда - все ужесточающееся эмиграционное законодательство: "всякие там" турки, курды, арабы, цыгане, румыны и прочие "инородцы" - это "недочеловеки", им нечего делать в западном мещанском раю!).
Точно так же не распространяется либерализм и на страны "третьего мира". Пол-Африки может смело умирать от голода - сытый и богатый Запад, выкачавший из Африки биллионы и биллионы долларов, истребивший миллионы африканцев (и не заплативший за это никакой компенсации никаким родственникам убитых), будет лишь изредка замечать "трагедию Сахеля", ханжески сочувствовать и откупаться мизерными подачками - мешками со слежавшейся, окаменевшей мукой, изъятой из стратегических армейских запасов, созданных когда-то на случай ядерной войны.
Сейчас, когда рухнули СССР и ОВД и определилась возможность превратить в капиталистическую периферию или полупериферию страны бывшего "восточного блока", а заодно и полностью подчинить себе те страны "третьего мира", которые ранее были советской клиентелой, по логике вещей, Welfare State должно бы расцвести пышным цветом, расширить свои рамки, интегрировать в "мещанский рай" остающиеся за его границами слои и территории - да и просто повысить общий уровень благосостояния (за счет прекращения общей гонки вооружений и перераспределения сверхприбылей, выкачиваемых из новых зон эксплуатации и ограбления - еще вчера советских, еще вчера недоступных).
Не тут-то было! Мещанская цивилизация, обнаружив, что "советской угрозы" нет, и перестав страшиться "повторения большевистской революции" у себя дома, наоборот, резко поправела, стала агрессивно нетерпима к собственным социальным низам - и уже готова, как выражаются западногерманские левые, "скинуть нижнюю треть" общества. Частнособственнический инстинкт, мещанский эгоизм оказались сильнее элементарного расчета: западная цивилизация обывателей готова пойти на возрождение в собственных странах полномасштабной классовой борьбы - лишь бы не делиться с "нижней третью" открывшимися возможностями быстро повысить свой материальный, потребительский уровень.
Очень показателен пример Клинтона, либерала из либералов, которого его более консервативные оппоненты от либерализма готовы были записать чуть ли не в "леваки". Клинтон начинал с фарисейских речей о том, что современное высококачественное здравоохранение должно быть доступно всем американцам даже самым бедным, но никакого доступного здравоохранения не ввел, а напротив, урезал в августе 1996 года программы социальной помощи, оставив за бортом Welfare State еще минимум 6 миллионов американцев - в первую очередь, конечно, иммигрантов (нечего, мол, вам лезть в нашу сытую Америку!).
Даже за те самые "права человека", что лежат, вроде бы, в основе идеологии либерализма, либералы "борются"
как-то странно, выборочно. Они устраивали бурные пропагандистские кампании в защиту "своих" - например, сторонников капитализма в Советском Союзе, когда тех преследовали, - и те же самые либералы совершенно игнорируют, например, трагедию целого народа Абхазии, удушаемого голодом из-за блокады, установленной либеральными режимами Шеварднадзе и Ельцина. А ведь право на жизнь - самое первое, главное, основное право человека. Все остальные права - лишь приложение к нему. Либералы боролись за свободу выезда из СССР - ссылаясь на ст.13 "Всеобщей Декларации прав человека"* и теперь они же нарушают эту статью, максимально ограничивая въезд в свои страны. А какие молнии метали либералы в адрес СССР за "использование принудительного труда заключенных"! И что же? Нет СССР - и вот уже в восьми штатах США законодательно вводится этот самый "принудительный труда заключенных". А сколько было криков о Берлинской стене как о "позорном символе тоталитаризма"! А теперь либеральная Америка возводит такую же стену вдоль всей границы с Мексикой!
Вот и феминизм Арбатовой - это чисто либеральный феминизм. Я это понял из ее выступления на TV, в "Темной". Обнаружилось, что Арбатова, собственно, сильно отличается от многих западных феминисток - часто левых, даже ультралевых, даже впадающих из-за своего радикализма в "женский сексизм". Арбатова вовсе не за равные права для всех женщин. Она - за равные права для имущих женщин. С ее точки зрения, если женщина имеет деньги и желание стать членом парламента - государство (общество) должно предоставить ей все возможности для этого (например, завести детский сад или ясли в парламенте, где за ее маленьким ребенком будет присматривать и ухаживать специальная няня, пока женщина-депутат будет принимать законы). При этом Арбатовой не приходит в голову, что этой самой няне тоже, может быть, хочется не у депутатских детей попки подтирать, а принимать законы да денег нет, жить не на что. А у имущей женщины-политика, мне кажется, хватит денег и на то, чтобы нанять няню, которая бы сидела с ее ребенком у нее дома - вовсе не обязательно это делать именно в здании парламента. То есть, требуя равноправия по половому признаку, Арбатова совсем не заинтересована в равноправии по имущественному, социальному, классовому признаку - в том числе и для женщин. Вот это и есть буржуазный феминизм, либеральный феминизм.