В австралийской провинции Виммера фермер, выращивающий органический рапс, провел независимое тестирование и обнаружил на своих полях рапс трансгенных сортов. Зеленые предупреждают, что Австралию вскоре ожидает судьба Канады.
В Великобритании трехлетнее исследование в агроценозах, где выращивался ГМ-рапс и свекла, показало, что общее число диких видов растений сократилось в среднем на 30 процентов, а число семян и биомасса – упали в несколько раз.
Кстати, в той же Канаде ГМ-рапс переопылился с дикими близкородственными видами и, будучи устойчивым к гербицидам, превратился в «суперсорняк», на которого эти самые хваленые гербициды уже не действуют. И подобных «суперсорняков» в мире уже насчитывается более пятисот видов. В США, например, они занимают территорию в сотни тысяч гектаров. И знаете, как та же «Монсанто» призывает фермеров бороться с ними? Использовать еще больше своего «Раундапа», а именно в количествах, в тысячу раз превышающих исходные. Или освобождаться от сорняков методом ручной прополки. Как вам эти «инновационные» технологии?
Мировое сообщество давно уже признает факт существования генетического загрязнения окружающего нас мира. При этом констатируется, что загрязнение нарастает из года в год. Американские ботаники даже сделали прогноз для двух Америк. По их мнению, там через пятьдесят лет не останется ни одного нетрансгенного растения. Таким образом, трансгены угрожающими темпами загрязняют собой окружающую среду, все быстрее уничтожая биологическое разнообразие. А ведь биологическое, а точнее, генетическое разнообразие, отвечает за устойчивость любой популяции к меняющимся условиям внешней среды. Какая-то популяция может быть очень хорошо приспособлена к неким конкретным условиям среды обитания, но стоит данным условиям резко измениться, и эта популяция вымрет целиком, если ее генетическое разнообразие недостаточно. А ГМО как раз его и сокращают. И все пресловутые технологии типа терминаторных, которые сейчас везде и всюду рекламируются, оказываются не очень-то совершенными и не могут гарантировать на все сто процентов от неконтролируемого «расползания» трансгенов. Например, тот факт, что уже сейчас американцы ездят к нам на Дальний Восток за дикой соей, говорит сам за себя.
Но это еще далеко не все «прелести» ГМО. Накапливается все больше фактов о губительном воздействии ГМ-культур на почву. Установлено, что если с полей не убраны ботва, солома или еще какие фрагменты трансгенных растений, то эти остатки не гниют в течение полутора-двух лет. Почвенные бактерии не могут утилизировать их, как обычные сорта. Почвообразующие микроорганизмы и беспозвоночные животные в большинстве случаев гибнут. Почва подвергается трансформации с последующей эрозией и быстро превращается в бесплодную пустыню.
Плейотропный эффект дает о себе знать через несколько поколений, отсроченно изменяя заявленные свойства растений, и вот уже у кукурузы, устойчивой к засухе, после нескольких лет культивирования неожиданно проявился признак растрескивания стебля. В результате весь урожай погиб прямо на полях. А картофель, устойчивый к колорадскому жуку, потерял устойчивость к патогенам при хранении и полностью сгнивает за два месяца лежания в хранилищах.
Трансгенный хлопок приводит к возникновению все более серьезных экологических проблем. Например, в США сорняки, устойчивые к «Раундапу», все больше засоряют поля ГМ-хлопка и ГМ-сои. При этом трансгенная устойчивость такого хлопка и сои к вредителям через несколько лет массового использования данного сорта становится неэффективной, что и вовсе делает бессмысленным его дальнейшее культивирование.
Ведь каким образом ГМ-культура получает устойчивость к вредителям? Благодаря трансгенной вставке она начинает выделять токсин, приводящий этих вредителей к гибели. Но, по данным американских, российских и китайских ученых, уже через несколько поколений среди насекомых появляются устойчивые формы к используемым трансгенным токсинам, которые начинают пожирать растение в еще больших количествах. Естественный отбор еще никто не отменял!
Известия о появлении устойчивости к токсинам ГМ-растений у вредителей, которые должны бы погибать от этих самых токсинов, приходят все чаще. В результате неконтролируемого переноса трансгенных конструкций из ГМ-растений в обычные бактерии появляются новые патогенные штаммы фитовирусов, намного более опасных, чем их природные предшественники.
Кроме того, в природе, как известно, свято место пусто не бывает, и экологическую нишу основного вредителя, против которого введен трансгенный токсин, занимают другие вредители, на борьбу с которыми никто не рассчитывал. Тот же колорадский жук, уничтоженный в результате выращивания ГМ-картофеля, оказался заменен на совку, а в некоторых агроценозах – на тлю. И нашествие этих вторичных вредителей влечет за собой еще большие финансовые потери фермеров.
Зато полезные насекомые, исторически связанные с этими растениями и не планировавшиеся к истреблению, исчезают. В мире сейчас очень актуальна тема массовой гибели пчел в различных регионах мира в последние годы. Например, в Азербайджане она произошла в результате высевания ГМ-кукурузы и картофеля в некоторых районах. В научных кругах продолжаются дискуссии о том, что трансгенный токсин, который выделяют многие ГМ-растения, является причиной их гибели. Но чтобы это окончательно доказать, нужно проводить принципиально иные, по сравнению с существующими, эксперименты. А ведь резкое сокращение популяций медоносной пчелы несет серьезную угрозу не только сельскому хозяйству и индустрии производства меда, но и биосфере в целом, поскольку данное насекомое является одним из основных опылителей многих растений.
Распространяющиеся по всему миру ГМО вытесняют другие сорта и породы растений, животных, грибов и микроорганизмов, обитающих на полях, где выращиваются трансгеники, и вокруг них. Быстрорастущие виды ГМ-организмов вытесняют обычные виды из естественных экосистем. Например, ГМ-бактерия, созданная как переработчик растительных отходов, серьезно уменьшила популяцию полезных грибов.
Весьма показательны результаты опытов с божьими коровками, поедающими тлю. Эта тля питается на ГМ-растениях. Так вот, пожирая тлю, божьи коровки быстро становятся бесплодными и перестают размножаться. В результате птицы, питающиеся божьей коровкой, сначала получают в кишечник бактерии, содержащие ГМ-вставки, а потом теряют пищу и вынуждены мигрировать, разнося эти самые бактерии все дальше.
Кроме того, в природе у каждого вида есть естественные враги и паразиты, не позволяющие ему чрезмерно размножаться. Воздействие ГМ-токсинов трансгенных растений на хищных и паразитических насекомых может привести к серьезным нарушениям этого равновесия, в том числе к неконтролируемым вспышкам численности одних видов и вымиранию других.
Не менее опасно выглядит ситуация и с ГМ-животными, которых в мире создан уже целый ряд, включая экономически значимые виды. Трансгенные аналоги имеют, например, уже более 15 разных видов рыбы, таких как лосось, теляпия, карп. Американские специалисты из университета Пердью в штате Индиана создали компьютерную модель популяции из 60 тысяч диких рыб, в которую проникли 60 трансгенных особей. Результат – через 40 поколений, а в природе это всего несколько лет, более крупные трансгенные особи вытеснили всю популяцию диких сородичей. И это не просто домыслы, ведь сейчас регулярно происходит убегание из рыборазводных садков трансгенных рыб, например, теляпии, в дикую природу. Это несет реальную угрозу водным экологическим системам и будет происходить повсеместно.
На Кубе проводились эксперименты с трансгенной теляпией, являющейся озерной рыбой, с целью получить крупные быстрорастущие особи. Очень скоро выяснилось, что рыба каким-то образом приобрела способность выживать в соленой воде, что еще раз демонстрирует действие плейотропного эффекта. Вместе со встроенным участком ДНК рыба получила свойства, которые не выявились сразу, и никто из специалистов не был способен это предвидеть.
Какими еще побочными свойствами обладают продукты генного манипулирования – одному Богу известно, ведь в природе тоже происходят мутации, в том числе и с попадающими в дикий мир ГМ-вставками.
Биолог помешал ложечкой кофе и сделал глоток. Напиток уже остыл, и ученый лишь покачал головой.
– В качестве пищи для размышления хочу добавить небольшое уточнение, – продолжил Баранов, – как уже было сказано, в мире на сегодняшний день выведено около тысячи ГМ-организмов. Из них только сотня разрешена к промышленному производству, остальное не решились выпустить в мир даже сами производители. И это не случайно. У самих микробиологов и вирусологов, создающих трансгенные микроорганизмы, работа с ними приравнена к четвертому уровню опасности. Чтобы вы могли полнее оценить ситуацию, добавлю, что к этому же уровню опасности относятся такие болезни, как лихорадка Эбола, чума и сибирская язва.
– Все настолько серьезно? – удивилась Алена. – Человек может погибнуть от ГМО?
– Напрямую – нет, – успокоил ученый. – Вероятность встраивания трансгенной конструкции из растения в геном млекопитающих и человека ничтожно мала. Как вы, наверное, знаете, все живые организмы, в том числе и человек, клетки которых имеют ядра, называются эукариотами. Так вот, клетки высших эукариот имеют сразу несколько изолирующих барьеров, которые весьма эффективно препятствуют горизонтальному переносу генов. Мы все-таки не бактерии. А перенос трансгенной конструкции в половые клетки и вовсе невероятен, так как они имеют так называемый гемато-тестикулярный барьер, непроницаемый для крупных молекул. На первый взгляд, никакой опасности не существует. Но это только на первый взгляд.
Не следует забывать, что и человек, и животные имеют симбионтов, в частности, кишечную бактериальную флору. А ведь именно бактериям, как мы уже знаем, свойственен горизонтальный перенос генов. Именно они, наши симбионты, получают трансгенные вставки. И никто не может уверенно сказать, какие же свойства они получат в результате. Ведь, как уже было сказано, ГМО приобретают не только желаемые их создателями, но и непредсказуемые, зачастую неблагоприятные свойства и признаки. Продуктом мутировавших кишечных симбионтов могут стать токсичные, аллергенные, канцерогенные и мутагенные вещества, опасные для живых организмов.
Большинство сельскохозяйственных ГМ-культур помимо генов, придающих им нужные свойства, содержат гены устойчивости к антибиотикам в качестве маркеров, так называемый технологический мусор. Существует опасность того, что они могут быть перенесены в болезнетворные микроорганизмы, что вызовет их устойчивость к антибиотикам. Или, например, встроенный в ГМ-растение ген может перейти в микрофлору кишечника, в результате чего она может стать нечувствительной к антибиотикам. Как следствие – распространение новых штаммов болезнетворных бактерий. То есть вылечить инфекцию может оказаться невозможно.
На сегодняшний день в Испании, Нидерландах и Великобритании устойчивость к группе антибиотиков, которые используются для лечения легочных инфекций, хламидиозов и инфекций мочевыводящих путей, достигла 82 процентов.
В Англии на полях с ГМ-сортами растений были найдены сорта, несущие гены устойчивости к канамицину, неомицину, ампицилину, амоксицилину и гидромицину, одним из наиболее распространенных и эффективных антибиотиков.
Американская компания «Эпицит» недавно сообщила о создании и испытаниях сорта ГМ-кукурузы, вырабатывающей человеческие антитела на поверхностные белки спермы. С помощью этого трансгеника они планируют получение противозачаточных препаратов. Можно представить, к каким серьезным демографическим последствиям может привести неконтролируемое переопыление такого сорта с пищевой кукурузой.
В то же самое время на рисовых полях Калифорнии прямо среди пищевых сортов риса проводятся открытые испытания сортов риса, несущего человеческие белки лактоферин и лизозим, используемые в фармакологии. Также разрабатывается и культивируется большое число сортов риса и кукурузы, несущих биологически активные вещества: вакцины, гормоны роста, факторы свертывания крови, человеческие антитела, индустриальные энзимы, подавляющие иммунитет цитокины и вызывающие аборт препараты. Все это призвано работать во благо фармакологии, но существует огромный риск неконтролируемого использования такой продукции. Это может быть как уже названное переопыление с пищевыми сортами, так и распространение их в природе из растительных остатков.
При сборе урожая любой пищевой культуры на полях остается огромная масса растительных остатков – листвы, стеблей, корней. Вероятность прямого распространения трансгенных вакцин, входящих в состав этих трансгеников, в почвенных и поверхностных водах низка, однако все-таки не нулевая. Но значительно выше вероятность горизонтального переноса трансгенных конструкций в почвенные и другие бактерии, и как следствие – неконтролируемая вакцинация птиц и млекопитающих, обитающих в данной местности. И если окажется, что трансгенные вакцины создавались против бактерий и вирусов, родственных человеческим болезнетворным бактериям и имеющих местных животных в качестве переносчиков, то такая вакцинация спровоцирует мощный естественный отбор среди этих патогенов, что приведет к формированию суперинфекций.
Не исключено появление трансгенных конструкций, которые будут «молчать» в растениях, но «заговорят» в кишечнике человека. Причем это может быть не какая-то новая инфекция, а патогенный штамм собственных кишечных бактерий-симбионтов.
Неконтролируемое распространение трансгенных вакцин в составе пищевых продуктов обладает не меньшим риском. В период беременности вместе с эмбрионом формируется и иммунная система человека. Она учится распознавать «свои» белки, не путая их в дальнейшем с «чужими». Если трансгенный белок вакцины попадет в это время в кровоток эмбриона, то иммунная система плода запомнит его как «свой», полезный белок. В результате родившийся ребенок не сможет вырабатывать иммунитет к данному заболеванию, всегда распознавая данную бактерию или вирус не как угрозу, а как безвредный для организма элемент.
К тому же детский организм остро реагирует на «чужие» белки, к которым не адаптирован, отсюда – особенно высокая чувствительность детей к аллергенам. Особенно рискуют дети до четырех лет, они меньше всего защищены от воздействия чужеродных генов. Вот почему крайне важна невозможность использовать ГМО в производстве детского питания.
Существует уже достаточно много доказательств аллергенного действия белков трансгенных растений. Частота пищевых заболеваний в США, где нет ограничений на использование ГМ – ингредиентов в пище и кормах, в 3–5 раз выше, чем в странах Скандинавии, где эти продукты не употребляются. В России, по данным ведущих аллергологов, до начала массового использования в пище и кормах ГМ – ингредиентов, уровень аллергических заболеваний, особенно у детей, был в 5–7 раз ниже, чем в США. Сейчас мы догнали США по этому показателю.
Более половины трансгенных белков, обеспечивающих устойчивость растений к насекомым, грибковым и бактериальным заболеваниям токсичны и аллергенны.
Например, использование альбумина – гена из ДНК бразильского ореха при создании сорта ГМ – сои привело к тому, что значительное количество людей пострадало от обострения аллергических заболеваний.
К тому же вещества, предназначенные для борьбы с насекомыми, могут блокировать работу пищеварительного тракта не только у насекомых, но и у человека, а также влияют на поджелудочную железу.
Ряд трансгенных сортов кукурузы, табака и помидоров, устойчивых к насекомым вредителям, вырабатывают лигнин – вещество, препятствующее поражению растений. Он может разлагаться на токсичные и мутагенные фенолы и метанол. Поэтому увеличение содержания лигнина в плодах и листьях растений опасно для человека.
Самым ярким примером токсичности ГМО стал случай с Японской Компанией Showa Denko K.K. ГМ-аминокислота, использованная при приготовлении лекарства – снотворного «Эл-триптофан», привела в США к смерти 37 человек, еще около полутора тысяч остались инвалидами на всю жизнь. Компания, чтобы не допустить скандала, без лишнего шума выплатила пострадавшим компенсацию в два миллиарда долларов.
Помимо этого существует и опасность химического отравления. Ведь неуклонное возрастание объемов применения ядовитых пестицидов и гербицидов отражается на здоровье сельскохозяйственных работников и работников плантаций. Из США приходят данные о том, что люди, многие годы работающие на засеянных трансгениками полях или живущие вокруг них, стали находить у себя растущие на коже пучки жестких черных волос. И это не шутка.
ГМО могут стать мутагенными и канцерогенными за счет их способности накапливать гербициды, пестициды и продукты их разложения. Например, гербицид глифосат, используемый при возделывании трансгенных сахарной свеклы и хлопчатника, является сильным канцерогеном и может вызывать лимфому – рак крови.
Некоторые гербициды могут оказывать негативное влияние на выживаемость и здоровье человеческих эмбрионов, а также вызывать мутации.
В результате внутриклеточных процессов, в сортах ГМ табака и риса, отличающихся повышенной урожайностью, накапливаются биологически активные вещества, способные спровоцировать развитие рака.
Соответственно в ГМ-продуктах могут содержаться продукты распада гербицидов, которые при попадании в организм человека могут образовать новые ядовитые соединения.
И еще обязательно надо сказать несколько слов о кормах, поскольку это напрямую связано с нашей безопасностью. – Баранов поднял указательный палец, подчеркивая важность сказанного. – По моему мнению, ГМ-корма для наших сельскохозяйственных животных, а также наших домашних любимцев – это вообще проблема проблем, поскольку у нас практически нет никакого контроля за ними. Все корма для животных, которые существуют на нашем рынке, – преимущественно корма, полученные из трансгенных культур и ввезенных к нам из-за рубежа. Мы неоднократно обнаруживали в наших лабораториях трансгенные компоненты, которые никак не обозначались поставщиками. Наши овечки, поросята, коровки, птички спокойно едят все это, а как оно влияет на их физиологическое состояние – никто вам не скажет. Как не скажет и того, как повлияют взятые от них мясо, молоко и яйца на наше с вами здоровье. А ведь если данные, полученные на крысах и мышах, экстраполировать на сельскую живность, то беда не за горами, она уже здесь.
Согласно утверждениям компаний, производящих ГМО, если коровы и козы питаются ГМ-кормами, то их молоко остается стопроцентно биологически чистым. Животное съедает корм, и ГМ-вставка в растении просто разрушается в процессе пищеварения. Однако, по данным ученых из Центра контроля за молочными продуктами Мюнхенского технологического университета, в коровьем молоке были выявлены следы ГМ-растений. Исследовалось молоко коров, которых кормили трансгенной соей и кукурузой.
К этому добавлю исследования норвежского специалиста, доктора Терджа Траавика, который проводил эксперименты на крысах. Им получены данные, что вирус мозаики цветной капусты, который используется в зерновых ГМ-растениях в качестве средства доставки чужого гена в геном модифицируемого растения, был найден в клетках тканей некоторых подопытных животных. Ранее считалось, что такое принципиально невозможно.
У нас в России был проведен уникальный эксперимент: беременных крыс кормили ГМ-соей. В результате более половины потомства погибло в первые недели жизни, а остальные оказались бесплодными. Помимо этого, крысята родились слабыми, болезненными, с множественными патологиями, фактически недееспособными.
А исследования крыс, питавшихся ГМ-картофелем, показали ухудшение состава крови, возникновение аномалий в размерах внутренних органов, множество животных погибло. Практически у всех погибших была выявлена патология тонкого и толстого кишечников.
На последнем Всемирном форуме производителей экологической и безопасной сельскохозяйственной продукции Терра Мадре (Terra Madre) в Италии, где собралось около восьми тысяч представителей со всех континентов, ученые из канадской делегации задали мне конкретный вопрос: «Скажите, российские ученые исследовали влияние ГМ-кормов на сельскохозяйственных животных и ГМ-продуктов, полученных от таких животных, на человека?» Я ответил, что о таких работах в нашей стране мне не известно. На что канадцы заявили: «Это глобальная, мировая проблема! У нас в Канаде, где выращиваются в основном трансгенные культуры, мы обратили внимание на то, что потребление ГМ-корма совершенно очевидно влияет на плодовитость свиней. У них в помете стало меньше поросят почти в два раза. Причем поросята отличаются по размеру и состоянию здоровья, наблюдается большая смертность в первые недели жизни».
Баранов поставил остывший кофе на стол.
– Вы понимаете, Алена Викторовна, – продолжил ученый, – в Канаде есть озабоченность, поскольку они уже не гипотетически, а напрямую столкнулись с этой проблемой и их это заботит. У них на повестке дня уже стоит вопрос «А что будет с нашими женщинами, которые будут есть трансгенное мясо, и не произойдет ли с ними нечто подобное?» А мы по-прежнему продолжаем беззаботно употреблять ГМО, и нам все нипочем!
Подытоживая вышесказанное, остается добавить, что общий вывод ученых стран ЕС: введение ГМ-продуктов в пищевую цепочку человека может привести к непредсказуемому воздействию на его здоровье.
Полный комплекс исследований о влиянии ГМО на организм человека и животных еще не проведен. Оценка пищевых рисков от потребления ГМ-продуктов сейчас возможна на основании отрывочных данных и разрозненных научных фактов. Нам жизненно необходимы всеобъемлющие и, самое главное, независимые научные исследования под наблюдением общественных организаций и широким оповещением людей о ходе их проведения.
Баранов замолчал, и Алена несколько мгновений обдумывала услышанное.
– Жутковатая получается картина, – произнесла она, – а какова ситуация с ГМО у нас в России?
– О, в России экспансия прошла незаметно, – саркастически усмехнулся Баранов, – мы ежедневно потребляем ГМО на протяжении почти десяти лет.
– Что, вот так все просто? – удивилась Алена.
– В общем-то, да, – подтвердил ученый, – в России даже не существует внятного законодательства, которое бы регулировало использование ГМО. По закону в России нельзя выращивать ГМ-растения в промышленных масштабах, так что все ГМО в наших продуктах – импортные. Причем такой запрет действует де-факто, поскольку нельзя в России выращивать не все ГМ-культуры, но лишь те, что не получили от Государственной экологической экспертизы заключения, подтверждающего их безопасность. Кстати, стоит подчеркнуть, что в нашей стране формально не существует законодательных актов, запрещающих выращивание любых трансгенов. Мы, по крайней мере официально, трансгены не выращиваем. Но в составе импортных продуктов употребляем их в огромных количествах, ведь эти трансгены одобрены Институтом Питания РАМН и утверждены главным санитарным врачом страны Онищенко. Эти господа считают их безопасными.
Первым ГМО, официально получившим прописку в России, стала соя производства компании «Монсанто», устойчивая к гербициду глифосат, он же «Раундап». Всего же на сегодняшний день в России официально зарегистрировано 16 линий ГМ-культур. Среди разрешенных организмов: по четыре сорта картофеля и сои, один сорт риса, два сорта сахарной свеклы и пять сортов кукурузы. Причем, два сорта картофеля произведены уже у нас, в Центре «Биоинженерия» РАН под руководством академика Скрябина. Остальные ГМО принадлежат американской «Монсанто», швейцарской «Сингента» и немецкой «Байер».
– А как была доказана их безопасность? – Алена выделила этот вопрос в блокноте жирной линией, как один из наиболее важных.
– Фактически никак! – усмехнулся Баранов. – Как заявила заместитель директора Центра «Биоинженерия» РАН госпожа Камионская: «Наше дело создавать трансгены, а проверять их безопасность должны другие». Причем, кто же именно эти «другие», для всей страны остается загадкой. А ведь 16 линий отнюдь не мало. Данные ингредиенты используются практически во всех основных продуктах, таких как хлеб, кукурузные хлопья, кондитерские изделия, мясомолочная продукция, соки и даже детское питание. Чаще всего у нас в России трансгены встречаются в продуктах, содержащих сою, – в 17,7 процента мясных полуфабрикатов, в 16,7 процента хлебобулочных и мукомольно-крупяных изделий, в 16,4 процента соевых продуктов. В группу риска также входят шоколад, газировка, чипсы, детские молочные смеси.
В Великобритании трехлетнее исследование в агроценозах, где выращивался ГМ-рапс и свекла, показало, что общее число диких видов растений сократилось в среднем на 30 процентов, а число семян и биомасса – упали в несколько раз.
Кстати, в той же Канаде ГМ-рапс переопылился с дикими близкородственными видами и, будучи устойчивым к гербицидам, превратился в «суперсорняк», на которого эти самые хваленые гербициды уже не действуют. И подобных «суперсорняков» в мире уже насчитывается более пятисот видов. В США, например, они занимают территорию в сотни тысяч гектаров. И знаете, как та же «Монсанто» призывает фермеров бороться с ними? Использовать еще больше своего «Раундапа», а именно в количествах, в тысячу раз превышающих исходные. Или освобождаться от сорняков методом ручной прополки. Как вам эти «инновационные» технологии?
Мировое сообщество давно уже признает факт существования генетического загрязнения окружающего нас мира. При этом констатируется, что загрязнение нарастает из года в год. Американские ботаники даже сделали прогноз для двух Америк. По их мнению, там через пятьдесят лет не останется ни одного нетрансгенного растения. Таким образом, трансгены угрожающими темпами загрязняют собой окружающую среду, все быстрее уничтожая биологическое разнообразие. А ведь биологическое, а точнее, генетическое разнообразие, отвечает за устойчивость любой популяции к меняющимся условиям внешней среды. Какая-то популяция может быть очень хорошо приспособлена к неким конкретным условиям среды обитания, но стоит данным условиям резко измениться, и эта популяция вымрет целиком, если ее генетическое разнообразие недостаточно. А ГМО как раз его и сокращают. И все пресловутые технологии типа терминаторных, которые сейчас везде и всюду рекламируются, оказываются не очень-то совершенными и не могут гарантировать на все сто процентов от неконтролируемого «расползания» трансгенов. Например, тот факт, что уже сейчас американцы ездят к нам на Дальний Восток за дикой соей, говорит сам за себя.
Но это еще далеко не все «прелести» ГМО. Накапливается все больше фактов о губительном воздействии ГМ-культур на почву. Установлено, что если с полей не убраны ботва, солома или еще какие фрагменты трансгенных растений, то эти остатки не гниют в течение полутора-двух лет. Почвенные бактерии не могут утилизировать их, как обычные сорта. Почвообразующие микроорганизмы и беспозвоночные животные в большинстве случаев гибнут. Почва подвергается трансформации с последующей эрозией и быстро превращается в бесплодную пустыню.
Плейотропный эффект дает о себе знать через несколько поколений, отсроченно изменяя заявленные свойства растений, и вот уже у кукурузы, устойчивой к засухе, после нескольких лет культивирования неожиданно проявился признак растрескивания стебля. В результате весь урожай погиб прямо на полях. А картофель, устойчивый к колорадскому жуку, потерял устойчивость к патогенам при хранении и полностью сгнивает за два месяца лежания в хранилищах.
Трансгенный хлопок приводит к возникновению все более серьезных экологических проблем. Например, в США сорняки, устойчивые к «Раундапу», все больше засоряют поля ГМ-хлопка и ГМ-сои. При этом трансгенная устойчивость такого хлопка и сои к вредителям через несколько лет массового использования данного сорта становится неэффективной, что и вовсе делает бессмысленным его дальнейшее культивирование.
Ведь каким образом ГМ-культура получает устойчивость к вредителям? Благодаря трансгенной вставке она начинает выделять токсин, приводящий этих вредителей к гибели. Но, по данным американских, российских и китайских ученых, уже через несколько поколений среди насекомых появляются устойчивые формы к используемым трансгенным токсинам, которые начинают пожирать растение в еще больших количествах. Естественный отбор еще никто не отменял!
Известия о появлении устойчивости к токсинам ГМ-растений у вредителей, которые должны бы погибать от этих самых токсинов, приходят все чаще. В результате неконтролируемого переноса трансгенных конструкций из ГМ-растений в обычные бактерии появляются новые патогенные штаммы фитовирусов, намного более опасных, чем их природные предшественники.
Кроме того, в природе, как известно, свято место пусто не бывает, и экологическую нишу основного вредителя, против которого введен трансгенный токсин, занимают другие вредители, на борьбу с которыми никто не рассчитывал. Тот же колорадский жук, уничтоженный в результате выращивания ГМ-картофеля, оказался заменен на совку, а в некоторых агроценозах – на тлю. И нашествие этих вторичных вредителей влечет за собой еще большие финансовые потери фермеров.
Зато полезные насекомые, исторически связанные с этими растениями и не планировавшиеся к истреблению, исчезают. В мире сейчас очень актуальна тема массовой гибели пчел в различных регионах мира в последние годы. Например, в Азербайджане она произошла в результате высевания ГМ-кукурузы и картофеля в некоторых районах. В научных кругах продолжаются дискуссии о том, что трансгенный токсин, который выделяют многие ГМ-растения, является причиной их гибели. Но чтобы это окончательно доказать, нужно проводить принципиально иные, по сравнению с существующими, эксперименты. А ведь резкое сокращение популяций медоносной пчелы несет серьезную угрозу не только сельскому хозяйству и индустрии производства меда, но и биосфере в целом, поскольку данное насекомое является одним из основных опылителей многих растений.
Распространяющиеся по всему миру ГМО вытесняют другие сорта и породы растений, животных, грибов и микроорганизмов, обитающих на полях, где выращиваются трансгеники, и вокруг них. Быстрорастущие виды ГМ-организмов вытесняют обычные виды из естественных экосистем. Например, ГМ-бактерия, созданная как переработчик растительных отходов, серьезно уменьшила популяцию полезных грибов.
Весьма показательны результаты опытов с божьими коровками, поедающими тлю. Эта тля питается на ГМ-растениях. Так вот, пожирая тлю, божьи коровки быстро становятся бесплодными и перестают размножаться. В результате птицы, питающиеся божьей коровкой, сначала получают в кишечник бактерии, содержащие ГМ-вставки, а потом теряют пищу и вынуждены мигрировать, разнося эти самые бактерии все дальше.
Кроме того, в природе у каждого вида есть естественные враги и паразиты, не позволяющие ему чрезмерно размножаться. Воздействие ГМ-токсинов трансгенных растений на хищных и паразитических насекомых может привести к серьезным нарушениям этого равновесия, в том числе к неконтролируемым вспышкам численности одних видов и вымиранию других.
Не менее опасно выглядит ситуация и с ГМ-животными, которых в мире создан уже целый ряд, включая экономически значимые виды. Трансгенные аналоги имеют, например, уже более 15 разных видов рыбы, таких как лосось, теляпия, карп. Американские специалисты из университета Пердью в штате Индиана создали компьютерную модель популяции из 60 тысяч диких рыб, в которую проникли 60 трансгенных особей. Результат – через 40 поколений, а в природе это всего несколько лет, более крупные трансгенные особи вытеснили всю популяцию диких сородичей. И это не просто домыслы, ведь сейчас регулярно происходит убегание из рыборазводных садков трансгенных рыб, например, теляпии, в дикую природу. Это несет реальную угрозу водным экологическим системам и будет происходить повсеместно.
На Кубе проводились эксперименты с трансгенной теляпией, являющейся озерной рыбой, с целью получить крупные быстрорастущие особи. Очень скоро выяснилось, что рыба каким-то образом приобрела способность выживать в соленой воде, что еще раз демонстрирует действие плейотропного эффекта. Вместе со встроенным участком ДНК рыба получила свойства, которые не выявились сразу, и никто из специалистов не был способен это предвидеть.
Какими еще побочными свойствами обладают продукты генного манипулирования – одному Богу известно, ведь в природе тоже происходят мутации, в том числе и с попадающими в дикий мир ГМ-вставками.
Биолог помешал ложечкой кофе и сделал глоток. Напиток уже остыл, и ученый лишь покачал головой.
– В качестве пищи для размышления хочу добавить небольшое уточнение, – продолжил Баранов, – как уже было сказано, в мире на сегодняшний день выведено около тысячи ГМ-организмов. Из них только сотня разрешена к промышленному производству, остальное не решились выпустить в мир даже сами производители. И это не случайно. У самих микробиологов и вирусологов, создающих трансгенные микроорганизмы, работа с ними приравнена к четвертому уровню опасности. Чтобы вы могли полнее оценить ситуацию, добавлю, что к этому же уровню опасности относятся такие болезни, как лихорадка Эбола, чума и сибирская язва.
– Все настолько серьезно? – удивилась Алена. – Человек может погибнуть от ГМО?
– Напрямую – нет, – успокоил ученый. – Вероятность встраивания трансгенной конструкции из растения в геном млекопитающих и человека ничтожно мала. Как вы, наверное, знаете, все живые организмы, в том числе и человек, клетки которых имеют ядра, называются эукариотами. Так вот, клетки высших эукариот имеют сразу несколько изолирующих барьеров, которые весьма эффективно препятствуют горизонтальному переносу генов. Мы все-таки не бактерии. А перенос трансгенной конструкции в половые клетки и вовсе невероятен, так как они имеют так называемый гемато-тестикулярный барьер, непроницаемый для крупных молекул. На первый взгляд, никакой опасности не существует. Но это только на первый взгляд.
Не следует забывать, что и человек, и животные имеют симбионтов, в частности, кишечную бактериальную флору. А ведь именно бактериям, как мы уже знаем, свойственен горизонтальный перенос генов. Именно они, наши симбионты, получают трансгенные вставки. И никто не может уверенно сказать, какие же свойства они получат в результате. Ведь, как уже было сказано, ГМО приобретают не только желаемые их создателями, но и непредсказуемые, зачастую неблагоприятные свойства и признаки. Продуктом мутировавших кишечных симбионтов могут стать токсичные, аллергенные, канцерогенные и мутагенные вещества, опасные для живых организмов.
Большинство сельскохозяйственных ГМ-культур помимо генов, придающих им нужные свойства, содержат гены устойчивости к антибиотикам в качестве маркеров, так называемый технологический мусор. Существует опасность того, что они могут быть перенесены в болезнетворные микроорганизмы, что вызовет их устойчивость к антибиотикам. Или, например, встроенный в ГМ-растение ген может перейти в микрофлору кишечника, в результате чего она может стать нечувствительной к антибиотикам. Как следствие – распространение новых штаммов болезнетворных бактерий. То есть вылечить инфекцию может оказаться невозможно.
На сегодняшний день в Испании, Нидерландах и Великобритании устойчивость к группе антибиотиков, которые используются для лечения легочных инфекций, хламидиозов и инфекций мочевыводящих путей, достигла 82 процентов.
В Англии на полях с ГМ-сортами растений были найдены сорта, несущие гены устойчивости к канамицину, неомицину, ампицилину, амоксицилину и гидромицину, одним из наиболее распространенных и эффективных антибиотиков.
Американская компания «Эпицит» недавно сообщила о создании и испытаниях сорта ГМ-кукурузы, вырабатывающей человеческие антитела на поверхностные белки спермы. С помощью этого трансгеника они планируют получение противозачаточных препаратов. Можно представить, к каким серьезным демографическим последствиям может привести неконтролируемое переопыление такого сорта с пищевой кукурузой.
В то же самое время на рисовых полях Калифорнии прямо среди пищевых сортов риса проводятся открытые испытания сортов риса, несущего человеческие белки лактоферин и лизозим, используемые в фармакологии. Также разрабатывается и культивируется большое число сортов риса и кукурузы, несущих биологически активные вещества: вакцины, гормоны роста, факторы свертывания крови, человеческие антитела, индустриальные энзимы, подавляющие иммунитет цитокины и вызывающие аборт препараты. Все это призвано работать во благо фармакологии, но существует огромный риск неконтролируемого использования такой продукции. Это может быть как уже названное переопыление с пищевыми сортами, так и распространение их в природе из растительных остатков.
При сборе урожая любой пищевой культуры на полях остается огромная масса растительных остатков – листвы, стеблей, корней. Вероятность прямого распространения трансгенных вакцин, входящих в состав этих трансгеников, в почвенных и поверхностных водах низка, однако все-таки не нулевая. Но значительно выше вероятность горизонтального переноса трансгенных конструкций в почвенные и другие бактерии, и как следствие – неконтролируемая вакцинация птиц и млекопитающих, обитающих в данной местности. И если окажется, что трансгенные вакцины создавались против бактерий и вирусов, родственных человеческим болезнетворным бактериям и имеющих местных животных в качестве переносчиков, то такая вакцинация спровоцирует мощный естественный отбор среди этих патогенов, что приведет к формированию суперинфекций.
Не исключено появление трансгенных конструкций, которые будут «молчать» в растениях, но «заговорят» в кишечнике человека. Причем это может быть не какая-то новая инфекция, а патогенный штамм собственных кишечных бактерий-симбионтов.
Неконтролируемое распространение трансгенных вакцин в составе пищевых продуктов обладает не меньшим риском. В период беременности вместе с эмбрионом формируется и иммунная система человека. Она учится распознавать «свои» белки, не путая их в дальнейшем с «чужими». Если трансгенный белок вакцины попадет в это время в кровоток эмбриона, то иммунная система плода запомнит его как «свой», полезный белок. В результате родившийся ребенок не сможет вырабатывать иммунитет к данному заболеванию, всегда распознавая данную бактерию или вирус не как угрозу, а как безвредный для организма элемент.
К тому же детский организм остро реагирует на «чужие» белки, к которым не адаптирован, отсюда – особенно высокая чувствительность детей к аллергенам. Особенно рискуют дети до четырех лет, они меньше всего защищены от воздействия чужеродных генов. Вот почему крайне важна невозможность использовать ГМО в производстве детского питания.
Существует уже достаточно много доказательств аллергенного действия белков трансгенных растений. Частота пищевых заболеваний в США, где нет ограничений на использование ГМ – ингредиентов в пище и кормах, в 3–5 раз выше, чем в странах Скандинавии, где эти продукты не употребляются. В России, по данным ведущих аллергологов, до начала массового использования в пище и кормах ГМ – ингредиентов, уровень аллергических заболеваний, особенно у детей, был в 5–7 раз ниже, чем в США. Сейчас мы догнали США по этому показателю.
Более половины трансгенных белков, обеспечивающих устойчивость растений к насекомым, грибковым и бактериальным заболеваниям токсичны и аллергенны.
Например, использование альбумина – гена из ДНК бразильского ореха при создании сорта ГМ – сои привело к тому, что значительное количество людей пострадало от обострения аллергических заболеваний.
К тому же вещества, предназначенные для борьбы с насекомыми, могут блокировать работу пищеварительного тракта не только у насекомых, но и у человека, а также влияют на поджелудочную железу.
Ряд трансгенных сортов кукурузы, табака и помидоров, устойчивых к насекомым вредителям, вырабатывают лигнин – вещество, препятствующее поражению растений. Он может разлагаться на токсичные и мутагенные фенолы и метанол. Поэтому увеличение содержания лигнина в плодах и листьях растений опасно для человека.
Самым ярким примером токсичности ГМО стал случай с Японской Компанией Showa Denko K.K. ГМ-аминокислота, использованная при приготовлении лекарства – снотворного «Эл-триптофан», привела в США к смерти 37 человек, еще около полутора тысяч остались инвалидами на всю жизнь. Компания, чтобы не допустить скандала, без лишнего шума выплатила пострадавшим компенсацию в два миллиарда долларов.
Помимо этого существует и опасность химического отравления. Ведь неуклонное возрастание объемов применения ядовитых пестицидов и гербицидов отражается на здоровье сельскохозяйственных работников и работников плантаций. Из США приходят данные о том, что люди, многие годы работающие на засеянных трансгениками полях или живущие вокруг них, стали находить у себя растущие на коже пучки жестких черных волос. И это не шутка.
ГМО могут стать мутагенными и канцерогенными за счет их способности накапливать гербициды, пестициды и продукты их разложения. Например, гербицид глифосат, используемый при возделывании трансгенных сахарной свеклы и хлопчатника, является сильным канцерогеном и может вызывать лимфому – рак крови.
Некоторые гербициды могут оказывать негативное влияние на выживаемость и здоровье человеческих эмбрионов, а также вызывать мутации.
В результате внутриклеточных процессов, в сортах ГМ табака и риса, отличающихся повышенной урожайностью, накапливаются биологически активные вещества, способные спровоцировать развитие рака.
Соответственно в ГМ-продуктах могут содержаться продукты распада гербицидов, которые при попадании в организм человека могут образовать новые ядовитые соединения.
И еще обязательно надо сказать несколько слов о кормах, поскольку это напрямую связано с нашей безопасностью. – Баранов поднял указательный палец, подчеркивая важность сказанного. – По моему мнению, ГМ-корма для наших сельскохозяйственных животных, а также наших домашних любимцев – это вообще проблема проблем, поскольку у нас практически нет никакого контроля за ними. Все корма для животных, которые существуют на нашем рынке, – преимущественно корма, полученные из трансгенных культур и ввезенных к нам из-за рубежа. Мы неоднократно обнаруживали в наших лабораториях трансгенные компоненты, которые никак не обозначались поставщиками. Наши овечки, поросята, коровки, птички спокойно едят все это, а как оно влияет на их физиологическое состояние – никто вам не скажет. Как не скажет и того, как повлияют взятые от них мясо, молоко и яйца на наше с вами здоровье. А ведь если данные, полученные на крысах и мышах, экстраполировать на сельскую живность, то беда не за горами, она уже здесь.
Согласно утверждениям компаний, производящих ГМО, если коровы и козы питаются ГМ-кормами, то их молоко остается стопроцентно биологически чистым. Животное съедает корм, и ГМ-вставка в растении просто разрушается в процессе пищеварения. Однако, по данным ученых из Центра контроля за молочными продуктами Мюнхенского технологического университета, в коровьем молоке были выявлены следы ГМ-растений. Исследовалось молоко коров, которых кормили трансгенной соей и кукурузой.
К этому добавлю исследования норвежского специалиста, доктора Терджа Траавика, который проводил эксперименты на крысах. Им получены данные, что вирус мозаики цветной капусты, который используется в зерновых ГМ-растениях в качестве средства доставки чужого гена в геном модифицируемого растения, был найден в клетках тканей некоторых подопытных животных. Ранее считалось, что такое принципиально невозможно.
У нас в России был проведен уникальный эксперимент: беременных крыс кормили ГМ-соей. В результате более половины потомства погибло в первые недели жизни, а остальные оказались бесплодными. Помимо этого, крысята родились слабыми, болезненными, с множественными патологиями, фактически недееспособными.
А исследования крыс, питавшихся ГМ-картофелем, показали ухудшение состава крови, возникновение аномалий в размерах внутренних органов, множество животных погибло. Практически у всех погибших была выявлена патология тонкого и толстого кишечников.
На последнем Всемирном форуме производителей экологической и безопасной сельскохозяйственной продукции Терра Мадре (Terra Madre) в Италии, где собралось около восьми тысяч представителей со всех континентов, ученые из канадской делегации задали мне конкретный вопрос: «Скажите, российские ученые исследовали влияние ГМ-кормов на сельскохозяйственных животных и ГМ-продуктов, полученных от таких животных, на человека?» Я ответил, что о таких работах в нашей стране мне не известно. На что канадцы заявили: «Это глобальная, мировая проблема! У нас в Канаде, где выращиваются в основном трансгенные культуры, мы обратили внимание на то, что потребление ГМ-корма совершенно очевидно влияет на плодовитость свиней. У них в помете стало меньше поросят почти в два раза. Причем поросята отличаются по размеру и состоянию здоровья, наблюдается большая смертность в первые недели жизни».
Баранов поставил остывший кофе на стол.
– Вы понимаете, Алена Викторовна, – продолжил ученый, – в Канаде есть озабоченность, поскольку они уже не гипотетически, а напрямую столкнулись с этой проблемой и их это заботит. У них на повестке дня уже стоит вопрос «А что будет с нашими женщинами, которые будут есть трансгенное мясо, и не произойдет ли с ними нечто подобное?» А мы по-прежнему продолжаем беззаботно употреблять ГМО, и нам все нипочем!
Подытоживая вышесказанное, остается добавить, что общий вывод ученых стран ЕС: введение ГМ-продуктов в пищевую цепочку человека может привести к непредсказуемому воздействию на его здоровье.
Полный комплекс исследований о влиянии ГМО на организм человека и животных еще не проведен. Оценка пищевых рисков от потребления ГМ-продуктов сейчас возможна на основании отрывочных данных и разрозненных научных фактов. Нам жизненно необходимы всеобъемлющие и, самое главное, независимые научные исследования под наблюдением общественных организаций и широким оповещением людей о ходе их проведения.
Баранов замолчал, и Алена несколько мгновений обдумывала услышанное.
– Жутковатая получается картина, – произнесла она, – а какова ситуация с ГМО у нас в России?
– О, в России экспансия прошла незаметно, – саркастически усмехнулся Баранов, – мы ежедневно потребляем ГМО на протяжении почти десяти лет.
– Что, вот так все просто? – удивилась Алена.
– В общем-то, да, – подтвердил ученый, – в России даже не существует внятного законодательства, которое бы регулировало использование ГМО. По закону в России нельзя выращивать ГМ-растения в промышленных масштабах, так что все ГМО в наших продуктах – импортные. Причем такой запрет действует де-факто, поскольку нельзя в России выращивать не все ГМ-культуры, но лишь те, что не получили от Государственной экологической экспертизы заключения, подтверждающего их безопасность. Кстати, стоит подчеркнуть, что в нашей стране формально не существует законодательных актов, запрещающих выращивание любых трансгенов. Мы, по крайней мере официально, трансгены не выращиваем. Но в составе импортных продуктов употребляем их в огромных количествах, ведь эти трансгены одобрены Институтом Питания РАМН и утверждены главным санитарным врачом страны Онищенко. Эти господа считают их безопасными.
Первым ГМО, официально получившим прописку в России, стала соя производства компании «Монсанто», устойчивая к гербициду глифосат, он же «Раундап». Всего же на сегодняшний день в России официально зарегистрировано 16 линий ГМ-культур. Среди разрешенных организмов: по четыре сорта картофеля и сои, один сорт риса, два сорта сахарной свеклы и пять сортов кукурузы. Причем, два сорта картофеля произведены уже у нас, в Центре «Биоинженерия» РАН под руководством академика Скрябина. Остальные ГМО принадлежат американской «Монсанто», швейцарской «Сингента» и немецкой «Байер».
– А как была доказана их безопасность? – Алена выделила этот вопрос в блокноте жирной линией, как один из наиболее важных.
– Фактически никак! – усмехнулся Баранов. – Как заявила заместитель директора Центра «Биоинженерия» РАН госпожа Камионская: «Наше дело создавать трансгены, а проверять их безопасность должны другие». Причем, кто же именно эти «другие», для всей страны остается загадкой. А ведь 16 линий отнюдь не мало. Данные ингредиенты используются практически во всех основных продуктах, таких как хлеб, кукурузные хлопья, кондитерские изделия, мясомолочная продукция, соки и даже детское питание. Чаще всего у нас в России трансгены встречаются в продуктах, содержащих сою, – в 17,7 процента мясных полуфабрикатов, в 16,7 процента хлебобулочных и мукомольно-крупяных изделий, в 16,4 процента соевых продуктов. В группу риска также входят шоколад, газировка, чипсы, детские молочные смеси.