Празднество обещает стать грандиозным. Будет зажарено мясо щиторога, откупорены бочки с лучшим вином, самые красивые женщины будут состязаться в Танце Обнаженного Тела, а самые умелые воины клана сойдутся в поединках До Третьей Крови, чтобы лишний раз продемонстрировать свою доблесть. Рождение сына вождя – это всегда верное свидетельство благосклонности Богов, лучший день для заключения брачных союзов. Много новых семей появится в клане к сегодняшнему вечеру, и к моменту совершеннолетия будущего вождя у него будет вдвое больше воинов, чем у его отца. Молодые воины уйдут в свой первый набег и храбростью докажут отцам и старцам, что будущее клана в надежных руках.
Легкий порыв ветра пришел с востока, и вождь одной рукой натянул поводья, останавливая коня. Трорг Дробящий Кулак несколько раз подряд коротко втянул носом воздух и внимательно всмотрелся вдаль. Один из воинов поравнялся с вождем и вопросительно посмотрел на могучего предводителя.
– Я чую магию, – негромко произнес вождь, не отрывая взгляда от светлеющего горизонта. – И свежую кровь. – Он указал рукой вдаль. – Где-то там воины Людей.
– Нам не справиться с боевым магом, – с сомнением сказал один из его спутников. – Нас слишком мало для этого.
– Тем почетнее будет схватка! – оскалился Трорг Дробящий Кулак, и его глаза засверкали жаждой битвы. – Старцы сложат о ней легенду!
Воин в ответ зарычал от удовольствия и щелкнул мощными челюстями. В утренних сумерках тускло сверкнули острые клыки. Вождь развернул коня к отряду и произнес:
– Воинам на вьючных лошадях следовать в стан. Пусть клан готовится к празднику! Отнесите нашим людям радостную весть: если мы не вернемся через два часа – пусть готовятся к войне! Остальным – расчехлить хрардары!
Воины зловеще заулыбались и потянули из седельных сумок обмотанное кожами оружие. Воин Орков никогда не расставался с боевым оружием. Даже на охоте, по-походному завернутый в кожу, к каждой седельной сумке был приторочен хрардар – страшный гибрид копья и тяжелого боевого обоюдоострого топора. Лишь наделенные огромной силой воины орков могли пользоваться этим всесокрушающим оружием огромной тяжести, подходившим как для конной атаки, так и для рукопашной схватки в любом строю. Огромные оркские воины с хрардарами в могучих руках сеяли ужас среди противника одним только своим устрашающим видом.
Спустя пять минут небольшой караван груженых лошадей легким шагом потянулся к клановому стану. Трорг Дробящий Кулак окинул взглядом своих бойцов. Легкие охотничьи кольчуги из прочных звериных костей, призванные максимально сохранить подвижность, конечно, не чета стальному боевому доспеху, зачарованному тотемами шаманов. Но воина Орков в бою берегут не волшебные пластины прочных доспехов. Его хранит милость Богов, а Рыгдард Кровавый больше всего любит доблесть и храбрость детей своих. Трорг Дробящий Кулак почувствовал, как в крови закипает жаркий огонь сражения, и взмахнул рукой. Пятерка конных воинов разошлась широким клином и бесшумно устремилась навстречу врагу, ощетинившись жаждущими крови хрардарами.
Противник обнаружился быстро, менее чем через один долгий перебег. Два десятка человеческих солдат рассыпались по небольшому клочку степи и что-то сосредоточенно искали в траве. Посреди этой толпы, около утыканного стрелами обезглавленного трупа женщины стоял их командир. Он держал за длинные волосы отрубленную голову и грозно орал на своих подчиненных.
– Ищите, к’Зирдовы выродки! Она не могла далеко его спрятать! Он должен быть где-то здесь!
Воины орков появились из утренней полутьмы подобно призракам. Огромные всадники ураганом ворвались в центр человеческого отряда, на полном скаку нанизывая на копья растерявшихся врагов. Взметнулись с кровожадным свистом отточенные как бритва хрардары, и в воздухе разнесся свежий запах горячей крови. В считанные секунды человеческий отряд поредел наполовину. Остальные сгруппировались вокруг своего командира, выстроив небольшую стену из щитов, за которой несколько арбалетчиков спешно натягивали тетивы. Трорг Дробящий Кулак одним движением спешился, лениво развернул хрардар плашмя и отбил арбалетный болт. Оставшийся без седока конь почувствовал свободу и, радостно зашипев, схватил зубами за горло лежащего рядом раненого человека. Раздался вопль, перешедший в довольное чавканье. Пятеро огромных оркских воинов окружили десяток побелевших от страха людей, плотно жмущихся друг к другу. Люди закрылись щитами и ощетинились мечами. Трорг Дробящий Кулак усмехнулся и молниеносно взмахнул хрардаром. Страшное оружие со зловещим свистом рассекло воздух, и один из щитоносцев упал, разрубленный пополам от головы до таза вместе со щитом. Орки одновременно бросились в атаку. Вождь легко отразил еще одну стрелу и длинным выпадом проткнул командира людей насквозь. Тот забился в конвульсиях, насаженный на копье хрардара, и захрипел, пустив изо рта густой поток темной крови. Трорг небрежно стряхнул тело с оружия и осмотрелся. Бой окончен. Его воины, тяжело дыша от возбуждения, горящими глазами рыскали вокруг в поисках противника, но более нигде живых врагов не обнаружили. Жесткая трава вокруг была залита кровью и усеяна человеческими трупами. Вождь довольно оскалил клыки. Славный был бой. Жаль, что такой короткий. Много трофеев, купцы клана получат за них неплохую цену, и богатство клана прирастет. Это хорошо. Это значит, что клан благоденствует, а Трорг Дробящий Кулак – достойный Вождь. Тем временем воины приступили к сбору трофеев, и Трорг пошел к своему коню. Надо достать цветочное масло и специальный порошок из растертого в пыль черного сланца, чтобы почистить свое оружие. Клинок уже напился кровью, и необходимо стереть остатки, иначе от жадности оружейная сталь начнет ржаветь.
В наступившей после боя тишине раздался негромкий лошадиный крик. Вождь обернулся. Один из коней опустил морду в траву, к чему-то принюхиваясь. Он поднял голову, посмотрел в сторону орков и снова издал короткий призывный крик. Трорг Дробящий Кулак перехватил хрардар поудобнее и направился к скакуну. У лап коня в густой траве лежал небольшой тряпичный сверток, из которого высовывалась крохотная голова человеческого детеныша. Младенец был совсем маленьким, едва ли пару дней от роду. Он лежал в зарослях невысоких стеблей и с любопытством разглядывал огромную зубастую конскую морду, принюхивающуюся к нему на расстоянии в полклыка. Вождь протянул широченную, словно лопата, ладонь и одной рукой поднял ребенка. Интересный подарок послал ему Рыгдард Кровавый. Что бы это значило? Тут необходим совет Гнурда Пронзительного Взгляда. Намеки Богов – по шаманской части, это материи тонкие, и ошибок здесь лучше не допускать. Трорг Дробящий Кулак засунул человеческого младенца в седельную сумку, и маленький победоносный отряд направился к стану клана.
Часовые дальнего караульного разъезда молча отсалютовали вождю и тотчас снова уставились вдаль, никак не отреагировав на нагруженных трофеями и головами врагов коней. Это было, по меньшей мере, странно. Десять минут спустя ближний разъезд отреагировал на его появление точно так же. Трорг Дробящий Кулак насторожился. Что-то не так. Он хлестнул поводьями коня и устремился к стану. Поселок был забит молчаливыми орками. Женщины в походных одеждах, воины в полных доспехах с боевым оружием, насупившиеся дети. Похоже, весь клан собрался на улице целиком, даже немощные старцы, бережно поддерживаемые подростками, вместе с остальными стояли вдоль центральной дороги. Вождь ехал к главной площади, сопровождаемый тысячами глаз. Клан молчал, на каменных лицах не было никакого выражения. Ничто не говорило о празднике, который должен уже начинаться. В полной тишине сопровождаемый орками вождь достиг площади. Окруженная плотной толпой, она была пуста. Ни блюд с дымящимся мясом, ни бочек с вином, ни танцующих женщин… Только одиноко стоящий в центре Гнурд Пронзительный Взгляд в ритуальных одеждах. Трорг Дробящий Кулак бросил взгляд на свой дом, у входа в который в черных облачениях стояли десять лучших девушек клана, и все понял. Шаман клана сделал шаг в сторону вождя, но, прежде чем он заговорил, Трорг уже знал, что именно услышит. В груди его медленно расползалась ледяная пустота.
– Великий вождь! – сильным голосом начал шаман. – Твой ребенок родился мертвым. – Каждым словом он как будто заколачивал в душу Трорга огромный гвоздь. – Весь храбрый клан твой содрогнулся от горя. Твоя верная жена ожидает твоего возвращения, чтобы произвести ритуальное самоубийство и кровью смыть проклятие Богов. После этого ты должен будешь выбрать себе новую жену из лучших девушек клана. Так велит Закон, данный нам Богами.
Едва его слова затихли, как стоящие у дома вождя девушки в черных одеждах распахнули входные двери и на улицу медленно вышла жена вождя. Лицо ее почернело от горя, глаза опухли от слез. Рождение мертвого дитя было смертельным ударом для несчастной женщины. Она навлекла проклятье Богов на весь клан и не могла теперь смотреть в глаза оркам. Глядя под ноги, женщина нетвердым шагом подошла к коню мужа и, еще ниже склонив голову, бесцветным голосом произнесла ритуальную фразу:
– Любимый муж мой, я, верная жена твоя, прошу тебя: дай мне с любовью твоей клинок свой, чтобы могла я смыть проклятие страшное, мною на клан навлеченное. Пусть Боги простят меня и вернут клану милость свою!
Трорг Дробящий Кулак, словно оказавшись в густом тумане, слышал слова жены, доносящиеся откуда-то издалека, будто и не к нему вовсе была обращена ритуальная речь. Могучий воин отказывался верить в случившийся кошмар. Это неправильно. Нечестно. Этого просто не должно было, не могло быть. Наверное, он получил сильный удар в бою с людьми и находится без сознания, а все вокруг него – лишь бред поврежденного рассудка. Скоро воины омоют его водой и смажут рану лечебным снадобьем, тогда он придет в сознание и страшный кошмар рассеется. Но секунды шли, а чудовищный кошмар не отступал. И тысячи орков смотрели на него, ожидая его решения. Проклятие должно быть снято, иначе ни одна женщина клана больше не сможет принести живого ребенка. Иначе клан обречен на вымирание. Иначе Боги не простят. В кланах Орков дети рождаются не так часто, как в племенах людей или в несметных ордах плодящихся с немыслимой скоростью к’Зирдов. В звенящей тишине Трорг Дробящий Кулак медленно извлек из ножен боевой кинжал и замер. Ответные слова ритуальной фразы отказывались сползать с языка, и он ничего не мог с этим поделать. Его жена, словно зачарованная заклятьем, не сводила взгляда с тусклой стали клинка, и весь клан, казалось, перестал дышать.
Мертвая тишина разорвалась жалобным плачем ребенка, глухо донесшимся из седельной сумки. Жена Трорга вздрогнула, словно от удара кнутом. Гнурд Пронзительный Взгляд изумленно воззрился на вождя, непроизвольно сделав к нему несколько шагов.
– Что это? – спросил шаман.
– Человеческий ребенок, – ответил вождь, не особо понимая происходящее. – В степи невесть откуда открылся портал. Отряд человеческих солдат преследовал человеческую женщину. Они убили ее и искали младенца. Мы перебили всех, и я привез дитя с собой, – монотонно доложил Трорг Дробящий Кулак и машинально приказал жене:
– Достань.
Жена открыла седельную сумку и осторожно вытащила плачущего ребенка. Над толпой орков пронесся вздох. Младенец, почувствовав нежные руки, неожиданно замолчал. Шаман подошел вплотную к женщине и посмотрел на младенца.
– Боги хотят, чтобы мы принесли им в жертву человеческое дитя! – заявил Гнурд Пронзительный Взгляд и достал ритуальный нож. – Женщина, протяни его под жертвенный нож! – торжественно приказал он.
Жена вождя медленно поднесла на вытянутых руках ребенка к лицу шамана. Тот плавно перехватил кривой нож двумя руками и занес его над горлом ребенка. Младенец молчал. Жертвенный клинок качнулся вниз и замер. Мгновение Гнурд Пронзительный Взгляд смотрел на дитя, потом быстро убрал нож и выхватил младенца из рук женщины. Шаман торопливо размотал промокшие пеленки и поднес ребенка к глазам, медленно и тщательно разглядывая странный точечный рисунок на крохотной голове. Без пеленок младенцу стало холодно, и он снова заплакал. Гнурд прошептал простенькое заклятье, и ребенок успокоился, почувствовав тепло. Шаман достал из мешочка на поясе небольшую горсть какого-то порошка, что-то пробормотал и швырнул его на младенца. Порошок вспыхнул зеленым паром и исчез. Гнурд Пронзительный Взгляд поднял голову и обратился к Троргу:
– Великий вождь! Расскажи подробно, как нашел ты это дитя?
Вождь, все еще сжимая в руке кинжал, ответил, удивленно глядя на своего шамана:
– Он лежал в траве в десяти размахах от трупа матери, убитой человеческими солдатами. Я подобрал его после боя, его учуял конь. Даже удивительно, как лошади не затоптали его в сражении, мы ворвались в отряд людей прямо через то место…
– Так слушайте же, гордые Орки! – громко провозгласил шаман торжественным голосом. – Великий Бог Войны, Рыгдард Кровавый, сильнейший из Богов всех, послал нам этого ребенка! Я чувствую в нем сильную магию! Намного сильнее, чем магия любого шамана! Люди поняли это и наложили на него заклятье, запрещающее ему пользоваться своей магией! Но сила, которую даровал ему Великий Рыгдард Кровавый, настолько велика, что заклятье не смогло побороть ее полностью! И тогда они захотели убить ребенка! Но великий Рыгдард послал ему во спасение доблестного Трорга, достойнейшего вождя самого храброго из храбрейших кланов Орков! Ребенок был ниспослан в тот самый час, когда Мрарда родила мертвого младенца! Ты, великий вождь Трорг Дробящий Кулак, и ты, Мрарда, верная жена достойного вождя, должны будете воспитать его как своего собственного! Такова воля Рыгдарда Кровавого! Если этот мальчик вырастет могучим воином, клан Дробящего Кулака станет самым великим и прославится в веках! Такова воля Богов!
Шаман передал ребенка жене вождя и заставил ее высоко поднять малыша над головой.
– Смотрите же, о храбрые Орки! – провозгласил он и начал читать заклинание.
Гнурд Пронзительный Взгляд доставал поочередно из множества висевших на поясе мешочков различные порошки и бросал их на вторую ладонь, которую он держал подобно блюду. Заклинание не получалось. Но шаман не сдавался. Он был магом Желтого ранга, обладая самым высоким из доступных расе Орков уровнем силы, но ее едва хватало для того, что он задумал. Гнурд взмок, словно провел сутки под проливным дождем, его мешочки опорожнились почти полностью, но он все колдовал и колдовал, настойчиво повторяя слова одного и того же заклинания. Клан молча не сводил с него глаз. Наконец двадцать седьмая попытка увенчалась успехом, и в ладони шамана ярко вспыхнул Боевой Пульсар, сгусток клубящегося огня, способный легко прожечь насквозь полностью закованного в тяжелую броню рыцаря. Стоящие ближе всех к шаману орки инстинктивно отшатнулись. Если Гнурд, упаси Великие Боги, уронит этот огненный шар в такой толпе, погибнет множество народа.
– Смотрите же, о храбрые Орки! – устало повторил Гнурд Пронзительный Взгляд. – Это дар Рыгдарда Кровавого своим любимым детям!
Он поднял руку с Боевым Пульсаром и положил раскаленный огненный шар на животик младенца. Дружный выдох изумления пронесся над толпой ошеломленных орков. Сгусток огня упал на детскую кожицу и замер, кипя клубами пламени. Ребенок неуклюже дернул крохотными ручками и ухватился за бурлящий огнем шар. В тишине замершего поселка негромко зазвучал детский смех.
Глава 2
Легкий порыв ветра пришел с востока, и вождь одной рукой натянул поводья, останавливая коня. Трорг Дробящий Кулак несколько раз подряд коротко втянул носом воздух и внимательно всмотрелся вдаль. Один из воинов поравнялся с вождем и вопросительно посмотрел на могучего предводителя.
– Я чую магию, – негромко произнес вождь, не отрывая взгляда от светлеющего горизонта. – И свежую кровь. – Он указал рукой вдаль. – Где-то там воины Людей.
– Нам не справиться с боевым магом, – с сомнением сказал один из его спутников. – Нас слишком мало для этого.
– Тем почетнее будет схватка! – оскалился Трорг Дробящий Кулак, и его глаза засверкали жаждой битвы. – Старцы сложат о ней легенду!
Воин в ответ зарычал от удовольствия и щелкнул мощными челюстями. В утренних сумерках тускло сверкнули острые клыки. Вождь развернул коня к отряду и произнес:
– Воинам на вьючных лошадях следовать в стан. Пусть клан готовится к празднику! Отнесите нашим людям радостную весть: если мы не вернемся через два часа – пусть готовятся к войне! Остальным – расчехлить хрардары!
Воины зловеще заулыбались и потянули из седельных сумок обмотанное кожами оружие. Воин Орков никогда не расставался с боевым оружием. Даже на охоте, по-походному завернутый в кожу, к каждой седельной сумке был приторочен хрардар – страшный гибрид копья и тяжелого боевого обоюдоострого топора. Лишь наделенные огромной силой воины орков могли пользоваться этим всесокрушающим оружием огромной тяжести, подходившим как для конной атаки, так и для рукопашной схватки в любом строю. Огромные оркские воины с хрардарами в могучих руках сеяли ужас среди противника одним только своим устрашающим видом.
Спустя пять минут небольшой караван груженых лошадей легким шагом потянулся к клановому стану. Трорг Дробящий Кулак окинул взглядом своих бойцов. Легкие охотничьи кольчуги из прочных звериных костей, призванные максимально сохранить подвижность, конечно, не чета стальному боевому доспеху, зачарованному тотемами шаманов. Но воина Орков в бою берегут не волшебные пластины прочных доспехов. Его хранит милость Богов, а Рыгдард Кровавый больше всего любит доблесть и храбрость детей своих. Трорг Дробящий Кулак почувствовал, как в крови закипает жаркий огонь сражения, и взмахнул рукой. Пятерка конных воинов разошлась широким клином и бесшумно устремилась навстречу врагу, ощетинившись жаждущими крови хрардарами.
Противник обнаружился быстро, менее чем через один долгий перебег. Два десятка человеческих солдат рассыпались по небольшому клочку степи и что-то сосредоточенно искали в траве. Посреди этой толпы, около утыканного стрелами обезглавленного трупа женщины стоял их командир. Он держал за длинные волосы отрубленную голову и грозно орал на своих подчиненных.
– Ищите, к’Зирдовы выродки! Она не могла далеко его спрятать! Он должен быть где-то здесь!
Воины орков появились из утренней полутьмы подобно призракам. Огромные всадники ураганом ворвались в центр человеческого отряда, на полном скаку нанизывая на копья растерявшихся врагов. Взметнулись с кровожадным свистом отточенные как бритва хрардары, и в воздухе разнесся свежий запах горячей крови. В считанные секунды человеческий отряд поредел наполовину. Остальные сгруппировались вокруг своего командира, выстроив небольшую стену из щитов, за которой несколько арбалетчиков спешно натягивали тетивы. Трорг Дробящий Кулак одним движением спешился, лениво развернул хрардар плашмя и отбил арбалетный болт. Оставшийся без седока конь почувствовал свободу и, радостно зашипев, схватил зубами за горло лежащего рядом раненого человека. Раздался вопль, перешедший в довольное чавканье. Пятеро огромных оркских воинов окружили десяток побелевших от страха людей, плотно жмущихся друг к другу. Люди закрылись щитами и ощетинились мечами. Трорг Дробящий Кулак усмехнулся и молниеносно взмахнул хрардаром. Страшное оружие со зловещим свистом рассекло воздух, и один из щитоносцев упал, разрубленный пополам от головы до таза вместе со щитом. Орки одновременно бросились в атаку. Вождь легко отразил еще одну стрелу и длинным выпадом проткнул командира людей насквозь. Тот забился в конвульсиях, насаженный на копье хрардара, и захрипел, пустив изо рта густой поток темной крови. Трорг небрежно стряхнул тело с оружия и осмотрелся. Бой окончен. Его воины, тяжело дыша от возбуждения, горящими глазами рыскали вокруг в поисках противника, но более нигде живых врагов не обнаружили. Жесткая трава вокруг была залита кровью и усеяна человеческими трупами. Вождь довольно оскалил клыки. Славный был бой. Жаль, что такой короткий. Много трофеев, купцы клана получат за них неплохую цену, и богатство клана прирастет. Это хорошо. Это значит, что клан благоденствует, а Трорг Дробящий Кулак – достойный Вождь. Тем временем воины приступили к сбору трофеев, и Трорг пошел к своему коню. Надо достать цветочное масло и специальный порошок из растертого в пыль черного сланца, чтобы почистить свое оружие. Клинок уже напился кровью, и необходимо стереть остатки, иначе от жадности оружейная сталь начнет ржаветь.
В наступившей после боя тишине раздался негромкий лошадиный крик. Вождь обернулся. Один из коней опустил морду в траву, к чему-то принюхиваясь. Он поднял голову, посмотрел в сторону орков и снова издал короткий призывный крик. Трорг Дробящий Кулак перехватил хрардар поудобнее и направился к скакуну. У лап коня в густой траве лежал небольшой тряпичный сверток, из которого высовывалась крохотная голова человеческого детеныша. Младенец был совсем маленьким, едва ли пару дней от роду. Он лежал в зарослях невысоких стеблей и с любопытством разглядывал огромную зубастую конскую морду, принюхивающуюся к нему на расстоянии в полклыка. Вождь протянул широченную, словно лопата, ладонь и одной рукой поднял ребенка. Интересный подарок послал ему Рыгдард Кровавый. Что бы это значило? Тут необходим совет Гнурда Пронзительного Взгляда. Намеки Богов – по шаманской части, это материи тонкие, и ошибок здесь лучше не допускать. Трорг Дробящий Кулак засунул человеческого младенца в седельную сумку, и маленький победоносный отряд направился к стану клана.
Часовые дальнего караульного разъезда молча отсалютовали вождю и тотчас снова уставились вдаль, никак не отреагировав на нагруженных трофеями и головами врагов коней. Это было, по меньшей мере, странно. Десять минут спустя ближний разъезд отреагировал на его появление точно так же. Трорг Дробящий Кулак насторожился. Что-то не так. Он хлестнул поводьями коня и устремился к стану. Поселок был забит молчаливыми орками. Женщины в походных одеждах, воины в полных доспехах с боевым оружием, насупившиеся дети. Похоже, весь клан собрался на улице целиком, даже немощные старцы, бережно поддерживаемые подростками, вместе с остальными стояли вдоль центральной дороги. Вождь ехал к главной площади, сопровождаемый тысячами глаз. Клан молчал, на каменных лицах не было никакого выражения. Ничто не говорило о празднике, который должен уже начинаться. В полной тишине сопровождаемый орками вождь достиг площади. Окруженная плотной толпой, она была пуста. Ни блюд с дымящимся мясом, ни бочек с вином, ни танцующих женщин… Только одиноко стоящий в центре Гнурд Пронзительный Взгляд в ритуальных одеждах. Трорг Дробящий Кулак бросил взгляд на свой дом, у входа в который в черных облачениях стояли десять лучших девушек клана, и все понял. Шаман клана сделал шаг в сторону вождя, но, прежде чем он заговорил, Трорг уже знал, что именно услышит. В груди его медленно расползалась ледяная пустота.
– Великий вождь! – сильным голосом начал шаман. – Твой ребенок родился мертвым. – Каждым словом он как будто заколачивал в душу Трорга огромный гвоздь. – Весь храбрый клан твой содрогнулся от горя. Твоя верная жена ожидает твоего возвращения, чтобы произвести ритуальное самоубийство и кровью смыть проклятие Богов. После этого ты должен будешь выбрать себе новую жену из лучших девушек клана. Так велит Закон, данный нам Богами.
Едва его слова затихли, как стоящие у дома вождя девушки в черных одеждах распахнули входные двери и на улицу медленно вышла жена вождя. Лицо ее почернело от горя, глаза опухли от слез. Рождение мертвого дитя было смертельным ударом для несчастной женщины. Она навлекла проклятье Богов на весь клан и не могла теперь смотреть в глаза оркам. Глядя под ноги, женщина нетвердым шагом подошла к коню мужа и, еще ниже склонив голову, бесцветным голосом произнесла ритуальную фразу:
– Любимый муж мой, я, верная жена твоя, прошу тебя: дай мне с любовью твоей клинок свой, чтобы могла я смыть проклятие страшное, мною на клан навлеченное. Пусть Боги простят меня и вернут клану милость свою!
Трорг Дробящий Кулак, словно оказавшись в густом тумане, слышал слова жены, доносящиеся откуда-то издалека, будто и не к нему вовсе была обращена ритуальная речь. Могучий воин отказывался верить в случившийся кошмар. Это неправильно. Нечестно. Этого просто не должно было, не могло быть. Наверное, он получил сильный удар в бою с людьми и находится без сознания, а все вокруг него – лишь бред поврежденного рассудка. Скоро воины омоют его водой и смажут рану лечебным снадобьем, тогда он придет в сознание и страшный кошмар рассеется. Но секунды шли, а чудовищный кошмар не отступал. И тысячи орков смотрели на него, ожидая его решения. Проклятие должно быть снято, иначе ни одна женщина клана больше не сможет принести живого ребенка. Иначе клан обречен на вымирание. Иначе Боги не простят. В кланах Орков дети рождаются не так часто, как в племенах людей или в несметных ордах плодящихся с немыслимой скоростью к’Зирдов. В звенящей тишине Трорг Дробящий Кулак медленно извлек из ножен боевой кинжал и замер. Ответные слова ритуальной фразы отказывались сползать с языка, и он ничего не мог с этим поделать. Его жена, словно зачарованная заклятьем, не сводила взгляда с тусклой стали клинка, и весь клан, казалось, перестал дышать.
Мертвая тишина разорвалась жалобным плачем ребенка, глухо донесшимся из седельной сумки. Жена Трорга вздрогнула, словно от удара кнутом. Гнурд Пронзительный Взгляд изумленно воззрился на вождя, непроизвольно сделав к нему несколько шагов.
– Что это? – спросил шаман.
– Человеческий ребенок, – ответил вождь, не особо понимая происходящее. – В степи невесть откуда открылся портал. Отряд человеческих солдат преследовал человеческую женщину. Они убили ее и искали младенца. Мы перебили всех, и я привез дитя с собой, – монотонно доложил Трорг Дробящий Кулак и машинально приказал жене:
– Достань.
Жена открыла седельную сумку и осторожно вытащила плачущего ребенка. Над толпой орков пронесся вздох. Младенец, почувствовав нежные руки, неожиданно замолчал. Шаман подошел вплотную к женщине и посмотрел на младенца.
– Боги хотят, чтобы мы принесли им в жертву человеческое дитя! – заявил Гнурд Пронзительный Взгляд и достал ритуальный нож. – Женщина, протяни его под жертвенный нож! – торжественно приказал он.
Жена вождя медленно поднесла на вытянутых руках ребенка к лицу шамана. Тот плавно перехватил кривой нож двумя руками и занес его над горлом ребенка. Младенец молчал. Жертвенный клинок качнулся вниз и замер. Мгновение Гнурд Пронзительный Взгляд смотрел на дитя, потом быстро убрал нож и выхватил младенца из рук женщины. Шаман торопливо размотал промокшие пеленки и поднес ребенка к глазам, медленно и тщательно разглядывая странный точечный рисунок на крохотной голове. Без пеленок младенцу стало холодно, и он снова заплакал. Гнурд прошептал простенькое заклятье, и ребенок успокоился, почувствовав тепло. Шаман достал из мешочка на поясе небольшую горсть какого-то порошка, что-то пробормотал и швырнул его на младенца. Порошок вспыхнул зеленым паром и исчез. Гнурд Пронзительный Взгляд поднял голову и обратился к Троргу:
– Великий вождь! Расскажи подробно, как нашел ты это дитя?
Вождь, все еще сжимая в руке кинжал, ответил, удивленно глядя на своего шамана:
– Он лежал в траве в десяти размахах от трупа матери, убитой человеческими солдатами. Я подобрал его после боя, его учуял конь. Даже удивительно, как лошади не затоптали его в сражении, мы ворвались в отряд людей прямо через то место…
– Так слушайте же, гордые Орки! – громко провозгласил шаман торжественным голосом. – Великий Бог Войны, Рыгдард Кровавый, сильнейший из Богов всех, послал нам этого ребенка! Я чувствую в нем сильную магию! Намного сильнее, чем магия любого шамана! Люди поняли это и наложили на него заклятье, запрещающее ему пользоваться своей магией! Но сила, которую даровал ему Великий Рыгдард Кровавый, настолько велика, что заклятье не смогло побороть ее полностью! И тогда они захотели убить ребенка! Но великий Рыгдард послал ему во спасение доблестного Трорга, достойнейшего вождя самого храброго из храбрейших кланов Орков! Ребенок был ниспослан в тот самый час, когда Мрарда родила мертвого младенца! Ты, великий вождь Трорг Дробящий Кулак, и ты, Мрарда, верная жена достойного вождя, должны будете воспитать его как своего собственного! Такова воля Рыгдарда Кровавого! Если этот мальчик вырастет могучим воином, клан Дробящего Кулака станет самым великим и прославится в веках! Такова воля Богов!
Шаман передал ребенка жене вождя и заставил ее высоко поднять малыша над головой.
– Смотрите же, о храбрые Орки! – провозгласил он и начал читать заклинание.
Гнурд Пронзительный Взгляд доставал поочередно из множества висевших на поясе мешочков различные порошки и бросал их на вторую ладонь, которую он держал подобно блюду. Заклинание не получалось. Но шаман не сдавался. Он был магом Желтого ранга, обладая самым высоким из доступных расе Орков уровнем силы, но ее едва хватало для того, что он задумал. Гнурд взмок, словно провел сутки под проливным дождем, его мешочки опорожнились почти полностью, но он все колдовал и колдовал, настойчиво повторяя слова одного и того же заклинания. Клан молча не сводил с него глаз. Наконец двадцать седьмая попытка увенчалась успехом, и в ладони шамана ярко вспыхнул Боевой Пульсар, сгусток клубящегося огня, способный легко прожечь насквозь полностью закованного в тяжелую броню рыцаря. Стоящие ближе всех к шаману орки инстинктивно отшатнулись. Если Гнурд, упаси Великие Боги, уронит этот огненный шар в такой толпе, погибнет множество народа.
– Смотрите же, о храбрые Орки! – устало повторил Гнурд Пронзительный Взгляд. – Это дар Рыгдарда Кровавого своим любимым детям!
Он поднял руку с Боевым Пульсаром и положил раскаленный огненный шар на животик младенца. Дружный выдох изумления пронесся над толпой ошеломленных орков. Сгусток огня упал на детскую кожицу и замер, кипя клубами пламени. Ребенок неуклюже дернул крохотными ручками и ухватился за бурлящий огнем шар. В тишине замершего поселка негромко зазвучал детский смех.
Глава 2
Тридцать месяцев назад
Тучный холеный чиновник в мундире сборщика налогов надменно шевельнул рукой, отдавая приказ солдату. Солдат коротко замахнулся и ударил щитом плашмя плохо одетого крестьянина. Тот глухо вскрикнул и упал, покатившись по пыльной земле. Налоговый инспектор поерзал в разложенном специально для него походном кресле и брезгливо поморщился:
– Грязный холоп! Думаешь, если ты староста, это дает тебе право дерзить мне?! – Он бросил взгляд на стоящих вокруг него солдат: – Поднимите эту падаль! А я пока решу, на каком из столбов его повесить!
Двое солдат подошли к стонущему на земле крестьянину и принялись тыкать его носками кованых сапог, заставляя подняться. Собравшиеся на деревенской площади люди молча смотрели на обнаженные солдатские мечи, опасаясь произнести хоть слово. Из глубины толпы слабо доносились тихие женские причитания, шепчущие молитву Олдису Покровителю.
– Но я говорю сущую правду, господин! – Староста с трудом поднялся на ноги. – У нас нет денег! – Он, пошатываясь, вытирал кровь с разбитого лица рукавом вымазанной в пыли рубахи. – На всю деревню только восемь медных монет, и я отдал их вам по первому требованию…
– Ты еще смеешь издеваться надо мной?! – оскалился чиновник. – По закону ваша деревня должна платить десять золотых монет! Эти земли известны своим плодородием, а леса – целебными травами! Для вас это еще слишком малый налог, будь моя воля, я бы удвоил ставку! А вместо этого я во второй раз приезжаю сюда, в эту глухую, забытую Олдисом дыру, зря! Или ты думаешь, что я бродячий циркач и буду вечно развлекать вас своими появлениями?!
Он злобным взглядом оглядел толпу крестьян и подал знак своей охране. Сотня солдат, лязгая доспехами, сомкнула ряды в боевой порядок и дружно ударила мечами о щиты. Звук слитного удара заставил толпу вздрогнуть. Люди в испуге попятились.
– Последний раз требую – хе-хе! – по-хорошему: немедленно уплатите положенный налог! – Инспектор вперил в съежившихся крестьян гневный взор. – Иначе я заставлю вас соблюдать закон и королевский указ!
– Почему же закон и Король не защищают нас? – Пожилой староста сплюнул кровью в пыль. – К’Зирды хозяйничают здесь, словно у себя дома, господин! Не проходит и месяца без нападений! – Он обвел рукой свою жалкую деревню: – Посмотри сам, о Влиятельный! Половина домов сожжена, другая разорена. У нас почти не осталось скота, все, что есть, мы вынуждены прятать в лесу от песочников! Они вытоптали поля, отобрали запасы зерна, у нас нет даже семян, и никто не знает, чем сеять, когда настанет пора. Люди боятся жить в деревне, многих угнали в рабство, остальные хоронятся в лесу, словно звери! Откуда нам взять денег, господин? Мы с трудом пытаемся сохранить свои жизни, но и это делать с каждым месяцем все тяжелее! Почему войска из пограничного форта не приходят нам на помощь? Легат сказал, что они соблюдают мирный договор и не могут атаковать союзников! А эти союзники грабят нас средь бела дня, и нам даже не на кого надеяться, ведь до пустыни всего два дня верхом!
– Вы сами виноваты, вонючие изменники! – заявил чиновник. – Вы поддержали мятеж подлого выскочки Лже-Эдрионга! За это нет и не будет никакого прощенья! О королевских войсках они вспомнили! Что же вы не вспоминали о них, когда вступали в ополчение самозванца?
– Но, господин! – взмолился староста. – Ведь это было семь лет назад! И у нас не было выбора! Наши земли испокон веков принадлежали роду Королевы Ариллы, как мы могли ослушаться своих господ? После восстания вся эта местность отошла роду Короля Геордина, и мы исправно трудились во благо его, платили налоги, отдавали наших юношей в королевскую армию. Так почему же Король бросил нас на произвол судьбы? Почему он не заставит к’Зирдов соблюдать мирный договор, раз уж у нас с ними союз! С тех пор, как войска перестали нас защищать, житья здесь вообще не стало!
– Заткнись, холоп! – взъярился инспектор. – Мне некогда выслушивать твое лживое нытье! Ишь ты, за Короля решать вздумал! Может, съездишь во дворец и дашь ему парочку ценных советов, как управлять государством?! – Он с ненавистью оскалился на старосту: – В прошлый раз я простил тебя, холоп, но ты презрел мою доброту! Если вы не соберете деньги за час, я повешу тебя в центре вашей вонючей зловонной ямы, которую вы называете деревней!
– У нас нет денег, господин, – обреченно вздохнул староста, – все, что было, я тебе уже отдал. И эти деньги мы собирали к твоему приезду всей деревней в надежде, что ты прикажешь легату из форта защитить нас. Мы страдаем от нищеты, и если продать ту немногую скотину, что удалось спасти от песочников, в деревне начнется голод…
– Достаточно! – взревел налоговый инспектор, вскакивая с кресла, отчего его объемистый живот всколыхнулся, подобно упавшему на дорогу с купеческого воза бурдюку с вином. – Если вы не хотите платить налоги в казну королевства, чтобы оно защищало на эти деньги вашу дыру, я сделаю это за вас!
Инспектор на всякий случай зашел за цепь солдат, чтобы гарантированно быть в безопасности, и только после того властно заявил:
– Сотник! Хватайте этих приспешников самозванца! Я продам их работорговцам, вот и будут деньги на налоги!
Толпа крестьян в ужасе бросилась врассыпную, солдаты принялись отлавливать людей, площадь заполнилась женскими криками и детским плачем.
– Кровопийца! – Староста, бледный от ужаса, бросился к инспектору с кулаками. – Ты ничем не лучше к’Зирда, некромантово семя! Даже Король Геордин тебе такого не простит!
Кто-то из солдат ударил старика рукоятью меча, и тот рухнул на землю.
– Даже?! – осклабился чиновник. – А ну-ка, тащите сюда эту падаль! Повесить его! Немедленно! Вздернуть как изменника и смутьяна!
Старосту подняли и потащили к покосившемуся фонарному столбу, не заправлявшемуся маслом еще со времен восстания. Солдаты забросили веревку на проржавевший фонарь и умело свили петлю. Судя по их ловким движениям, делали они это явно не впервые. Кто-то уже катил к фонарю дырявую бочку в качестве эшафота, чтоб было на что поставить висельника. Пока готовили виселицу и надевали петлю на шею бесчувственному старику, к инспектору согнали десятка полтора крестьян. Избитые люди, утирая кровь, жались друг к другу, подгоняемые уколами солдатских мечей.
– Это все, кого удалось поймать, господин, – доложил чиновнику сотник, – остальные разбежались.
Тем временем староста пришел в себя. Пока его с петлей на шее ставили на бочку, он закричал:
– Закон запрещает продавать в рабство граждан Редонии, только преступников! Ты ответишь за свои злодеяния, кровопийца…
– Они и есть преступники! – оборвал его инспектор. – Я обвиняю их в отказе от уплаты налога в королевскую казну и смуте. И тебя, кстати, тоже. – Он бросил взгляд на стоящих у бочки солдат и коротко бросил: – Вздернуть смутьяна!
Бочку выбили из-под ног старика, и староста судорожно дернулся, повисая в петле. Спустя мгновение он затих.
– Готов! – гоготнул инспектор, оборачиваясь к замершим в ужасе пленникам. – Так, посмотрим, что тут у нас…
Под его взглядом крестьяне еще плотнее прижались друг к другу. К чиновнику подошел сотник и зашептал на ухо:
– Осмелюсь напомнить, господин инспектор, что у нас нет вердикта судьи на такие действия. Если кто узнает, не ровен час и самим под суд попасть! – Он многозначительно показал взглядом на стоящих вокруг солдат. – Мало ли кто может донести…
– Не надо так переживать, любезный, никто тебя под суд не отдаст, – негромко ответил ему чиновник, досадно поморщившись, – это всего лишь мой маленький спектакль! – Он взглянул на насмерть перепуганных крестьян и повысил голос: – Все вы смутьяны и преступники, затаившие злобу на Короля и отказывающиеся платить налог в казну, а потому подлежите суровому наказанию! – Инспектор с выражением профессиональной суровости на лице разглядывал отловленных крестьян. – Однако я добр к людям, хоть и строг к изменникам!
Чиновник поманил к себе сотника и указал на четверых крестьян:
– Вот этих в кандалы! – После чего ткнул пальцем в молодую женщину. – И ее тоже. Отдельно от других. – Сотник распорядился, и солдаты принялись вытаскивать из сбившихся в кучу крестьян указанных инспектором людей. – Остальных я на первый раз милую! – Чиновник властно взмахнул рукой: – Возвращайтесь по домам! И расскажите всем, что в следующий раз я желаю увидеть здесь нового старосту, который поднесет мне всю положенную сумму, учитывая долги! А теперь, пшли вон!
Избитые крестьяне торопливо побрели прочь, опасливо оглядываясь. Инспектор подошел к арестованной женщине и вкрадчиво произнес:
– У тебя есть шанс спасти себя и своих односельчан от клетки работорговца. – Он многозначительно посмотрел на нее: – Если будешь со мной ласкова! Поразмысли об этом.
Чиновник вернулся к сотнику и тихо распорядился:
– В мою карету ее! – и, улыбаясь, все так же негромко добавил: – Учись, сотник. Надо уметь извлекать выгоду даже из самых невыгодных ситуаций! – Налоговый инспектор театрально вздохнул: – А что поделать? Такая у меня тяжелая работа!
Он покивал сам себе головой в знак одобрения и продолжил:
– Остальных привязать к последней телеге обоза. – Чиновник проследил взглядом, как солдаты заталкивают арестованную женщину в его походную карету, и закончил: – Все равно отпускать, не буду же я брать грех на душу!
Инспектор подошел к карете, недовольно покосился на две ступеньки, тяжело вздохнул и, кряхтя, втащил свое тучное тело внутрь.
– Не надо бояться, – заявил он забившейся в угол женщине, – я же не злодей! Я добр к тем, кто добр ко мне, – чиновник похотливо улыбнулся. – К тому же это в твоих интересах!
– Грязный холоп! Думаешь, если ты староста, это дает тебе право дерзить мне?! – Он бросил взгляд на стоящих вокруг него солдат: – Поднимите эту падаль! А я пока решу, на каком из столбов его повесить!
Двое солдат подошли к стонущему на земле крестьянину и принялись тыкать его носками кованых сапог, заставляя подняться. Собравшиеся на деревенской площади люди молча смотрели на обнаженные солдатские мечи, опасаясь произнести хоть слово. Из глубины толпы слабо доносились тихие женские причитания, шепчущие молитву Олдису Покровителю.
– Но я говорю сущую правду, господин! – Староста с трудом поднялся на ноги. – У нас нет денег! – Он, пошатываясь, вытирал кровь с разбитого лица рукавом вымазанной в пыли рубахи. – На всю деревню только восемь медных монет, и я отдал их вам по первому требованию…
– Ты еще смеешь издеваться надо мной?! – оскалился чиновник. – По закону ваша деревня должна платить десять золотых монет! Эти земли известны своим плодородием, а леса – целебными травами! Для вас это еще слишком малый налог, будь моя воля, я бы удвоил ставку! А вместо этого я во второй раз приезжаю сюда, в эту глухую, забытую Олдисом дыру, зря! Или ты думаешь, что я бродячий циркач и буду вечно развлекать вас своими появлениями?!
Он злобным взглядом оглядел толпу крестьян и подал знак своей охране. Сотня солдат, лязгая доспехами, сомкнула ряды в боевой порядок и дружно ударила мечами о щиты. Звук слитного удара заставил толпу вздрогнуть. Люди в испуге попятились.
– Последний раз требую – хе-хе! – по-хорошему: немедленно уплатите положенный налог! – Инспектор вперил в съежившихся крестьян гневный взор. – Иначе я заставлю вас соблюдать закон и королевский указ!
– Почему же закон и Король не защищают нас? – Пожилой староста сплюнул кровью в пыль. – К’Зирды хозяйничают здесь, словно у себя дома, господин! Не проходит и месяца без нападений! – Он обвел рукой свою жалкую деревню: – Посмотри сам, о Влиятельный! Половина домов сожжена, другая разорена. У нас почти не осталось скота, все, что есть, мы вынуждены прятать в лесу от песочников! Они вытоптали поля, отобрали запасы зерна, у нас нет даже семян, и никто не знает, чем сеять, когда настанет пора. Люди боятся жить в деревне, многих угнали в рабство, остальные хоронятся в лесу, словно звери! Откуда нам взять денег, господин? Мы с трудом пытаемся сохранить свои жизни, но и это делать с каждым месяцем все тяжелее! Почему войска из пограничного форта не приходят нам на помощь? Легат сказал, что они соблюдают мирный договор и не могут атаковать союзников! А эти союзники грабят нас средь бела дня, и нам даже не на кого надеяться, ведь до пустыни всего два дня верхом!
– Вы сами виноваты, вонючие изменники! – заявил чиновник. – Вы поддержали мятеж подлого выскочки Лже-Эдрионга! За это нет и не будет никакого прощенья! О королевских войсках они вспомнили! Что же вы не вспоминали о них, когда вступали в ополчение самозванца?
– Но, господин! – взмолился староста. – Ведь это было семь лет назад! И у нас не было выбора! Наши земли испокон веков принадлежали роду Королевы Ариллы, как мы могли ослушаться своих господ? После восстания вся эта местность отошла роду Короля Геордина, и мы исправно трудились во благо его, платили налоги, отдавали наших юношей в королевскую армию. Так почему же Король бросил нас на произвол судьбы? Почему он не заставит к’Зирдов соблюдать мирный договор, раз уж у нас с ними союз! С тех пор, как войска перестали нас защищать, житья здесь вообще не стало!
– Заткнись, холоп! – взъярился инспектор. – Мне некогда выслушивать твое лживое нытье! Ишь ты, за Короля решать вздумал! Может, съездишь во дворец и дашь ему парочку ценных советов, как управлять государством?! – Он с ненавистью оскалился на старосту: – В прошлый раз я простил тебя, холоп, но ты презрел мою доброту! Если вы не соберете деньги за час, я повешу тебя в центре вашей вонючей зловонной ямы, которую вы называете деревней!
– У нас нет денег, господин, – обреченно вздохнул староста, – все, что было, я тебе уже отдал. И эти деньги мы собирали к твоему приезду всей деревней в надежде, что ты прикажешь легату из форта защитить нас. Мы страдаем от нищеты, и если продать ту немногую скотину, что удалось спасти от песочников, в деревне начнется голод…
– Достаточно! – взревел налоговый инспектор, вскакивая с кресла, отчего его объемистый живот всколыхнулся, подобно упавшему на дорогу с купеческого воза бурдюку с вином. – Если вы не хотите платить налоги в казну королевства, чтобы оно защищало на эти деньги вашу дыру, я сделаю это за вас!
Инспектор на всякий случай зашел за цепь солдат, чтобы гарантированно быть в безопасности, и только после того властно заявил:
– Сотник! Хватайте этих приспешников самозванца! Я продам их работорговцам, вот и будут деньги на налоги!
Толпа крестьян в ужасе бросилась врассыпную, солдаты принялись отлавливать людей, площадь заполнилась женскими криками и детским плачем.
– Кровопийца! – Староста, бледный от ужаса, бросился к инспектору с кулаками. – Ты ничем не лучше к’Зирда, некромантово семя! Даже Король Геордин тебе такого не простит!
Кто-то из солдат ударил старика рукоятью меча, и тот рухнул на землю.
– Даже?! – осклабился чиновник. – А ну-ка, тащите сюда эту падаль! Повесить его! Немедленно! Вздернуть как изменника и смутьяна!
Старосту подняли и потащили к покосившемуся фонарному столбу, не заправлявшемуся маслом еще со времен восстания. Солдаты забросили веревку на проржавевший фонарь и умело свили петлю. Судя по их ловким движениям, делали они это явно не впервые. Кто-то уже катил к фонарю дырявую бочку в качестве эшафота, чтоб было на что поставить висельника. Пока готовили виселицу и надевали петлю на шею бесчувственному старику, к инспектору согнали десятка полтора крестьян. Избитые люди, утирая кровь, жались друг к другу, подгоняемые уколами солдатских мечей.
– Это все, кого удалось поймать, господин, – доложил чиновнику сотник, – остальные разбежались.
Тем временем староста пришел в себя. Пока его с петлей на шее ставили на бочку, он закричал:
– Закон запрещает продавать в рабство граждан Редонии, только преступников! Ты ответишь за свои злодеяния, кровопийца…
– Они и есть преступники! – оборвал его инспектор. – Я обвиняю их в отказе от уплаты налога в королевскую казну и смуте. И тебя, кстати, тоже. – Он бросил взгляд на стоящих у бочки солдат и коротко бросил: – Вздернуть смутьяна!
Бочку выбили из-под ног старика, и староста судорожно дернулся, повисая в петле. Спустя мгновение он затих.
– Готов! – гоготнул инспектор, оборачиваясь к замершим в ужасе пленникам. – Так, посмотрим, что тут у нас…
Под его взглядом крестьяне еще плотнее прижались друг к другу. К чиновнику подошел сотник и зашептал на ухо:
– Осмелюсь напомнить, господин инспектор, что у нас нет вердикта судьи на такие действия. Если кто узнает, не ровен час и самим под суд попасть! – Он многозначительно показал взглядом на стоящих вокруг солдат. – Мало ли кто может донести…
– Не надо так переживать, любезный, никто тебя под суд не отдаст, – негромко ответил ему чиновник, досадно поморщившись, – это всего лишь мой маленький спектакль! – Он взглянул на насмерть перепуганных крестьян и повысил голос: – Все вы смутьяны и преступники, затаившие злобу на Короля и отказывающиеся платить налог в казну, а потому подлежите суровому наказанию! – Инспектор с выражением профессиональной суровости на лице разглядывал отловленных крестьян. – Однако я добр к людям, хоть и строг к изменникам!
Чиновник поманил к себе сотника и указал на четверых крестьян:
– Вот этих в кандалы! – После чего ткнул пальцем в молодую женщину. – И ее тоже. Отдельно от других. – Сотник распорядился, и солдаты принялись вытаскивать из сбившихся в кучу крестьян указанных инспектором людей. – Остальных я на первый раз милую! – Чиновник властно взмахнул рукой: – Возвращайтесь по домам! И расскажите всем, что в следующий раз я желаю увидеть здесь нового старосту, который поднесет мне всю положенную сумму, учитывая долги! А теперь, пшли вон!
Избитые крестьяне торопливо побрели прочь, опасливо оглядываясь. Инспектор подошел к арестованной женщине и вкрадчиво произнес:
– У тебя есть шанс спасти себя и своих односельчан от клетки работорговца. – Он многозначительно посмотрел на нее: – Если будешь со мной ласкова! Поразмысли об этом.
Чиновник вернулся к сотнику и тихо распорядился:
– В мою карету ее! – и, улыбаясь, все так же негромко добавил: – Учись, сотник. Надо уметь извлекать выгоду даже из самых невыгодных ситуаций! – Налоговый инспектор театрально вздохнул: – А что поделать? Такая у меня тяжелая работа!
Он покивал сам себе головой в знак одобрения и продолжил:
– Остальных привязать к последней телеге обоза. – Чиновник проследил взглядом, как солдаты заталкивают арестованную женщину в его походную карету, и закончил: – Все равно отпускать, не буду же я брать грех на душу!
Инспектор подошел к карете, недовольно покосился на две ступеньки, тяжело вздохнул и, кряхтя, втащил свое тучное тело внутрь.
– Не надо бояться, – заявил он забившейся в угол женщине, – я же не злодей! Я добр к тем, кто добр ко мне, – чиновник похотливо улыбнулся. – К тому же это в твоих интересах!