Страница:
– Он наследует долю матери.
– Ага, которую придется делить с отцом. То есть он в лучшем случае получит четвертую часть всего, чем владеет семейство. Многие считают, что целое куда лучше четверти. Так почему бы не получить все, обвинив отца в убийстве?
– Хорошо, что Серега тебя не слышит, – хмыкнула Агата. – Не скажешь, что ты сохранила веру в человечество.
– Это не мой друг, а твой. К тому же я пытаюсь быть объективной. Всю последнюю неделю ты твердишь, что это должно стать моей основной добродетелью.
– Да? Наверное, я увлеклась. Серегу я всегда считала приличным парнем. Но… люди иногда меняются. Особливо если в деле замешаны деньги. У него своих немало. Но много денежек не бывает. Он был с нами откровенен, я бы сказала, излишне. О том, что Багрянский не его отец, мог бы умолчать. Причину своей откровенности назвал, и она вполне годится. Хотя… вдруг это всего лишь хитрый ход… черт, я становлюсь циником.
– Не беда. Ты еще молодая и не раз сможешь поменять убеждения.
– Кое-что меня смущает. Кое-что, делающее рассказ Сереги весьма вероятным.
– Не тяни.
– Суворкин, – глядя на меня, в задумчивости произнесла Агатка.
– Чем знаменит?
– Редкой покладистостью. Он из тех, что подпишут любую бумагу, лишь бы доставить удовольствие высокому начальству. Так что очень возможно, для Ванькиного пьяного трепа имелись основания.
– Что ж, давай покопаемся, – подумав, сказала я.
– Копаться придется тебе, – с довольным видом заявила сестрица.
– Почему мне?
– А кому? У меня и так дел до черта. Нароешь что-то путное, тогда и я подключусь. Будем считать это твоим первым самостоятельным заданием. В общем, дерзай. Я, само собой, в меру сил буду помогать и способствовать.
За свой стол я вернулась, пылая праведным гневом. Ну, хороши! Один, заподозрив злодейство, поспешил переложить свои проблемы на плечи подруги детства, а она с сестринской добротой спихнула их мне. Но, понемногу успокоившись, я обнаружила в ситуации явную для себя выгоду. Теперь вовсе не обязательно сидеть в офисе с осточертевшими мне бумагами. Поболтаюсь среди людей, выясню, что к чему. Была еще причина, не позволявшая отмахнуться от рассказа Сергея, а заодно послать сестрицу к черту с ее заданием. Аврора мне нравилась, а с той минуты, когда я узнала о ее смерти, вдруг, откуда ни возьмись, явилось чувство вины. Занятая своими переживаниями, я ни разу не поинтересовалась ее здоровьем, не навестила в больнице и даже не позвонила. И теперь считала своей обязанностью помочь ее сыну, хотя вряд ли самой себе призналась бы в этом.
Сидя с праздным видом за столом, я прикидывала, с чего следует начать расследование. Труп кремировали, значит, официальные пути для меня закрыты. С догадками и рассказом подвыпившего судмедэксперта к следователю не пойдешь, тем более что Ванька от своих слов уже благополучно открестился. Прежде чем допекать людей вопросами и поднимать волну, нужно выяснить, что это за мемуары, из-за которых разгорелся весь сыр-бор. Если Багрянский-старший своего сына к ней не допустил, вряд ли меня осчастливит. Выходит, лишь одному человеку доподлинно известно, содержался ли в книге некий компромат. Если да, то на кого? Человек этот Наталья Юдина, журналистка и подруга Авроры, помогавшая ей, по словам Сергея, в работе над книгой. Вот с ней и следовало встретиться незамедлительно.
Фамилия журналистки была мне знакома, но не более того. К газетам и журналам я равнодушна и своих денег на них никогда не тратила, довольствуясь бесплатными изданиями, которые временами обнаруживала в своем почтовом ящике. Основным достоинством этих листков были телепрограммы на неделю, но так как и телевидение существенной роли в моей жизни не играло, то эти самые листки я тут же распихивала в почтовые ящики соседей. В общем, мир журналистики был мне неведом, а соваться к тетке, не подготовившись, я не хотела. Для начала стоило узнать, что она за человек и следует ли доверять ее словам. Журналистская братия, по общему убеждению, падка на сенсации и не особо печется о правдивости своих историй.
Тут мне на ум пришел мой первый супруг, в прошлом студент журфака, а ныне главный редактор одной из местных газет. Покопавшись в памяти, я записала номер его домашнего телефона на перекидном календаре, но домой звонить не стала, а заглянула в Интернет и через пять минут набрала служебный номер. Дмитрий Александрович, отягощенный двумя детьми, располневшей сверх меры супругой и злющей тещей, с радостью принял предложение встретиться. Уже довольно давно он предпочитал допоздна засиживаться на службе и домой не спешил, а тут я еще, напустив таинственности, обещала угостить его коньяком.
Через полчаса мы сидели в баре в трех шагах от здания, где находилась редакция его газеты. Прохоров пришел раньше меня, и, направляясь к стойке, я терялась в догадках, что хорошего могла некогда обнаружить в этом рыхлом, рано облысевшем мужике с сонным взглядом. Но тут он улыбнулся и вновь стал похож на того веселого, остроумного парня с безумными идеями, которые настолько увлекли меня, что я прямехонько отправилась с ним в загс.
– Фенька, – сочным баритоном произнес он. – Где были мои мозги, когда я согласился с тобой развестись.
– Ну, мозги-то у тебя всегда были в одном месте, – хмыкнула я, намекая на его большую любовь к женскому полу. В этом смысле, насколько мне известно, в его жизни ничего не изменилось. Он по-прежнему страшный бабник, лысина и жирок дурным привычкам не помеха. Мы братски обнялись и расцеловались.
– Как дела? – разглядывая меня, спросил Дмитрий Александрович.
– Наметились великие перемены.
– Опять замуж выходишь?
– Пока нет, но очень хочется. Перемены коснулись моей трудовой биографии. Я теперь юрист, тружусь у сестрицы.
– Сочувствую, – скривился он. Как и большинство мужиков, Прохоров Агатку побаивался и считал близкое знакомство с ней божьим наказанием.
– Она особо не цепляется, боится, что сбегу. Сестрица обещала родителям сделать из меня человека, и мой побег нанесет ее репутации невосполнимый урон. – Болтая таким образом, мы выпили кофе, потом коньяк, затем еще кофе, и я решила, что пора переходить к насущному. – Сестра занята одним делом, и там всплыла фамилия Юдиной. Вот я и подумала, что ты должен ее хорошо знать.
– Наташку, что ли? – скривился бывший супруг. – А что, собственно, тебя интересует?
– Профессиональная репутация и личные качества, – ответила я.
– Баба на редкость стервозная, звезд с неба не хватает, но в девяностых ей крупно повезло, смогла взять интервью у папы римского и, конечно, возомнила себя журналистом с большой буквы. Одно время все ждали, что она поедет покорять Москву, но у нее хватило ума понять, что там и без нее народу как грязи, вот она и предпочла остаться здесь. Пишет разгромные статьи, достается всем, и правым и виноватым. Когда времена сменились и ругать власть стало немодным, ее начали понемногу прижимать. Уже лет семь у Юдиной своя газета. Название подходящее: «Вперед!» с восклицательным знаком.
– Нормальное название.
– Ага. No passaran, Patrio e muerto и прочее в том же духе. Одним словом, Че Гевара в юбке. Наши отцы города на нее поплевывают, но она по-прежнему рвется в бой. Старушки ее обожают, письма пишут, а она пишет свои статейки. Снесли здание техникума в историческом центре и построили супермаркет, дороги у нас ни к черту, коррупция. В общем, все как у всех, но молодой задор ее не оставляет, и она все еще на баррикадах. Вся жизнь в борьбе. Детей нет, муж, кстати, нормальный мужик, его вполне бы устроило мирное существование с той же властью, получал бы барыши за счет рекламы, но против супруги он не попрет. Слабоват. Официально газета принадлежит Юдиной, он главный редактор, она ведущий журналист. Народ у них подолгу не задерживается, потому что Наташка истеричка и способна доканать любого. Высокое звание российского журналиста надо поддерживать, а пик ее славы остался далеко позади. Короче, очередной сбитый летчик, злая, неудовлетворенная и, поверь мне на слово, бездарная. Комиссарить, как известно, проще всего…
– Ясно, – кивнула я, решив, что все вышеизложенное можно смело делить пополам. Сказать доброе слово о коллегах Прохоров не в состоянии по одной банальной причине: когда-то и он рвался в бой, но быстро выдохся и тех, в ком еще оставался задор, считал дураками, по принципу – я не могу, и ты не смей!
– Предположим, в руки ей попали некие компрометирующие материалы…
– Ну, она бы устроила настоящее шоу, – засмеялся бывший.
– Даже если бы ей намекнули, что это опасно?
– Да это вообще был бы подарок. Хороший повод возомнить себя героиней. Мне кажется, она бы от души порадовалась покушению на собственную жизнь, чтоб потом на всех углах об этом трезвонить. Как, впрочем, уже было однажды. Подожди-ка, – убрав усмешку с лица, сказал Прохоров. – А твой интерес никак не связан с мемуарами Авроры?
– Это что за Аврора? – напустила я в глаза легкой придури.
На физиономии бывшего появилось разочарование.
– Жена Федора Осиповича Багрянского. Слышала о таком?
– Знакомая фамилия.
– Недавно стал вдовцом. Супруга его с Юдиной дружила и затеяла писать мемуары. С разоблачением. Думаю, не без подачи Юдиной. Наташка намекала, что грядет грандиозный скандал. Договорилась с Фурмановым, это хозяин издательства «Восток», уже художника подключили, ваять обложку. До выхода книги Юдина собиралась печатать в своей газете отдельные главы. Все было на мази, и вдруг подруга скоропостижно скончалась. Юдина в глубокой депрессухе, потому что успела много чего наобещать, это во-первых, а во-вторых, серьезно надеялась поддержать свою репутацию народной героини, которая с годами теряет блеск и приобретает затхлый запах.
– Ты сказал, Аврора скоропостижно скончалась…
– На самом деле она давно болела, то ли сердечница, то ли диабетик… В общем, скандала не вышло, о чем Юдина горько сожалеет.
– То есть в случае выхода книги скандал бы непременно возник? – осторожно спросила я.
– Да брось. Чего такого могла понаписать старая баба? Она из тех, кто живет в высоком терему за трехметровым забором, знает толк в тряпках и драгоценностях и ничегошеньки о реальной жизни. Ну, написала бы, например, что Литвинов напился на приеме как свинья, а то без нее не знают, что он хронический алкаш.
– Хочешь еще коньяка? – предложила я по доброте душевной, решив, что пора прощаться.
– Мне еще работать… – с грустью ответил Прохоров. – А что там у вас за дело такое, а?
– Ты же знаешь, адвокат точно исповедник, а тайна исповеди гарантирована. Как думаешь, я застану сейчас Юдину на рабочем месте?
– Без сомнения. Она там днюет и ночует. Борьба за справедливость не оставляет времени на личную жизнь.
– Где находится редакция газеты?
– На Гороховой, трехэтажный дом напротив автосалона.
– Что ж, спасибо тебе. – Я расплатилась, Дмитрий Александрович смотрел на меня с печалью, то ли ностальгировал по прошлым временам, то ли стыдился нынешних. Самолюбие у него болезненное, но платить за выпивку сам не спешил, ждал, когда это сделаю я.
– Посидим еще немножко, – помедлив, предложил он. – Никуда твоя Юдина не денется. Общение с этой стервой тебе удовольствия не доставит. Как дела на личном фронте? Болтают, у тебя в друзьях Смирнов Вячеслав Александрович, мужчина богатый. За него замуж собралась?
– Я-то собралась, да он все никак не созреет.
– Дожмешь, куда ему деваться, – усмехнулся бывший. – И с пасынком тебя часто видят.
– С Димкой? Так мы же родственники. Сам-то ты как?
– Нормально, – пожал он плечами. – Машину новую купил. Виталик в школу пошел, в общем, жизнь идет, – звучало это без намека на счастье. – Жаль, что у нас с тобой ничего не получилось, – закончил он со вздохом.
– Все к лучшему в этом лучшем из миров. Пойду я…
– Может, все-таки намекнешь, что у вас с Агаткой за дело такое?
– Не доставай.
– Ладно, – махнул он рукой. – Нароешь что-то путное, вспомни, что у тебя есть личный журналист. Эксклюзивный материал мне бы очень пригодился.
Из бара мы вышли вместе, Прохоров отправился на работу, а я к стоянке такси. На улице то ли дождь, то ли снег, сразу и не разберешь. Втянув голову в плечи, я ускорилась и с облегчением увидела свободную машину. Пожалуй, привычку передвигаться пешком пора оставить. У меня теперь расследование, сыщика, конечно, ноги кормят, но личный транспорт все-таки предпочтительнее.
Назвав водителю адрес, я попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре. Если верить бывшему, беседа обещает быть непростой. На беспокойство по этому поводу времени оказалось мало, очень скоро такси тормозило возле здания с несколькими вывесками на фасаде. Помимо редакции газеты здесь находились риелторская контора, аудит, фирма по изготовлению визиток и заведение под названием «Мономах» (только это слово и значилось на табличке, чем там люди заняты, оставалось лишь догадываться).
Отчаянно зевавший охранник смотрел телевизор.
– Вы к кому? – спросил без интереса.
– В редакцию газеты.
Взяв у меня паспорт, он занес данные в журнал регистрации и кивнул в сторону лестницы:
– Второй этаж.
Дверь в редакцию была распахнута настежь, в коридоре царила подозрительная тишина. По моему мнению, сотрудники должны сновать из кабинета в кабинет, деятельные и энергичные. Похоже, мои представления далеки от действительности.
Дойдя до конца коридора и никого не встретив, я заглянула за ближайшую дверь, на которой, как и на всех прочих, табличка отсутствовала. Две женщины сидели за компьютером в гробовом молчании. Я спросила, где могу найти Юдину, и получила лаконичный ответ:
– Дверь напротив.
Там оказалась приемная. Девушка-секретарь разговаривала по телефону. Дверь налево с табличкой «Юдина Н. П.», дверь направо была открыта, в глубине кабинета я увидела мужчину с аккуратной бородкой, он сидел за столом, держа в руках бумаги. Секретарь отложила телефон и повернулась ко мне.
– Что вы хотели?
Не успела я ответить, как дверь слева распахнулась и на пороге показалась женщина лет сорока пяти, высокая, худая, в сапогах на высоком каблуке и в вязаном платье, поверх него жилетка в яркую полоску с аляповатым цветком на плече. Волосы женщины были совершенно седые, стриглась она коротко, асимметричная челка закрывала высокий лоб. Глаза смотрели холодно, яркая губная помада слегка смазалась.
– Вы ко мне? – окинув меня взглядом, спросила женщина.
– Если вы Наталья Петровна Юдина, то к вам.
– Я – Наталья Петровна Юдина, – усмехнулась она. – Прошу, – и направилась к письменному столу, я последовала за ней. – Чему обязана?.. – деловито спросила она.
– У меня к вам несколько вопросов, – дождавшись, когда она устроится в кресле, ответила я, заняв предложенный стул. – По поводу вашей подруги. Авроры Багрянской.
Лицо Юдиной на мгновение застыло.
– А вы, собственно, кто? – резко спросила она.
– Моя фамилия Ломакина. Я работаю в адвокатской конторе Агаты Константиновны Завьяловой. – Женщина нахмурилась, впившись в меня взглядом. – К нам обратился сын Авроры Леонидовны, в связи с чем и возникли некоторые вопросы. Я очень надеюсь, что вы нам поможете.
– Агата Завьялова? Очень интересно. Выходит, у ее отца тоже рыльце в пушку. Признаться, не ожидала.
– Это вы сейчас о чем? – удивилась я.
– Тебя кто послал, деточка? – презрительно произнесла Юдина, повысив голос почти до крика.
– Агата и послала, – улыбнулась я, надеясь, что тетка перестанет блажить и хотя бы выслушает, чего мне от нее надо.
– Ясно, – зло усмехнулась она. – Засуетились, когда жареным запахло. Чего ж они вас послали, а не какого-нибудь амбала с бейсбольной битой?
– У вас со здоровьем как? – растерялась я, вот и брякнула не то, тетка поняла вопрос по-своему.
– Я не боюсь ваших угроз. Слышите? Никогда не боялась и не боюсь. Так и передайте своим хозяевам.
– Я бы рада, только не знаю кому. Может, вы успокоитесь и выслушаете меня…
Тут в кабинет стремительно вошел мужчина с бородкой, несколько минут назад я видела его в кабинете напротив.
– Что случилось? – спросил он, переводя тревожный взгляд с меня на Юдину.
– Вот, полюбуйся, они прислали девчонку, чтобы меня запугать.
– Я вообще-то пришла поговорить по интересующему меня делу, – слабо вякнула я, понимая, что тетка вошла в раж и достучаться до ее здравого смысла будет нелегко. Еще вопрос, был ли вообще этот здравый смысл.
– Наташа, успокойся, – произнес мужчина, встал рядом с Юдиной и положил ей руку на плечо. Надо полагать, это и был супруг истеричной тетки. Она, сбросив его руку, полезла в ящик письменного стола, достала с десяток конвертов и принялась трясти ими перед моим носом.
– Вот, видите? Это угрозы, каждый день я получаю по пачке писем. Вы что думаете… – на счастье, не ее, мое, Юдина вдруг закашлялась, лицо ее покраснело, конверты она выронила и закрыла лицо руками. Муж хлопотал рядом, толком не зная, чем ей помочь. Тетка глубоко вздохнула, перестав кашлять, и уставилась на меня. – То, что не успела Аврора, сделаю я, – чеканя слова, заявила Наталья Петровна. – А теперь убирайтесь.
«С превеликим удовольствием», – очень хотелось сказать мне, но я промолчала. Спешно покинула кабинет, а вслед за этим и редакцию.
Оказавшись на улице, немного прошлась и начала горько сетовать, что задание я провалила. Надо было начать разговор иначе, интеллигентно подвести к интересующей меня теме. Мало того что ничегошеньки я не узнала, тетка теперь бог знает что вообразит. Отца и то умудрилась приплести. Пожалуй, бывший в кои-то веки оказался прав: у Юдиной начисто башню снесло на почве борьбы за справедливость. Хотя если насчет угроз она не фантазировала, то кое-какие выводы можно сделать. Она очень раздражает неких граждан, это первое. Допустим, среди них не все психи и кто-то всерьез видит в ней проблему. Стоило мне произнести имя Авроры, и тетка зашлась в крике, возможно, не я первая допекаю ее разговорами на эту тему – это второе, хотя в моем случае о разговоре и речи нет, она вопила, я слабо вякала, причем не по делу. Тетка мгновенно связала мое появление с угрозами. Значит ли это, что кроме меня уже были ходоки? То есть кто-то намекал ей на ненужность каких-либо публикаций? Скорее всего, так. Уж очень она нервничала. Самое скверное, что теперь рассчитывать на душевный разговор с Юдиной попросту глупо, она вряд ли захочет меня видеть. Агатке появляться у нее тоже не стоит. Хотя вдруг мне повезет, Юдина немного успокоится, проявит любопытство и пожелает меня выслушать.
Я взглянула на часы, пытаясь решить, что теперь делать. Домой вроде бы еще рано, а в офис вроде бы уже поздно. Спрятавшись от промозглого дождя на крыльце универмага, я набрала номер сестрицы.
– Чего тебе? – спросила она недовольно.
– Как чего? Совета и утешения.
– Советов не даю, только консультирую за деньги. А утешение… верь в хорошее.
– Это очень кстати. Вот сейчас я верю, что ты захочешь отужинать в компании школьного друга.
– Ваньки, что ли? – хмыкнула Агатка.
– А ты сообразительная, – подхалимски сообщила я.
– Это твое задание, так почему с Ванькой должна встречаться я? К тому же влюблен он был в тебя, а не в твою сестричку, и…
– Я предлагаю тебе поужинать, да еще с пользой для дела. Ваньку я не видела со школы, и он меня может не узнать, а узнав, очень удивится…
– Он по-любому удивится…
– Ты слышала о том, что люди иногда помогают друг другу? – съязвила я.
– Ладно. Позвоню Ваньке. За мной организация встречи, за тобой обольщение. За ужин платим вскладчину, от Ваньки не дождешься.
– Заметано, – сказала я.
В ожидании, когда Агатка перезвонит, я прошлась по универмагу. Наконец раздался веселенький мотивчик.
– Парень готов к обольщению, – с усмешкой сообщила Агатка.
– Он не поинтересовался причиной твоей доброты?
– Обалдел от счастья и про вопросы забыл. Ты уж не подкачай, сестрица, швыряться деньгами не в моих правилах.
– Выстави счет своему Багрянскому, – посоветовала я. – Он был готов раскошелиться. Где встречаемся?
– В восемь вечера в «Карусели».
– Тогда я домой, наносить боевую раскраску.
Времени оставалось немного, и домой я поехала на такси. Встала под горячий душ, чтобы согреться, извлекла на свет божий платье, подаренное Агаткой, и в половине восьмого выпорхнула на улицу. Любезность сестрицы простиралась так далеко, что она решила за мной заехать. Я вышла из подъезда как раз в тот момент, когда ее машина появилась во дворе.
– Тебе надо тачку купить, – заявила Агатка, как только я оказалась рядом.
– У меня есть тачка.
– Она ж моя ровесница.
– Не преувеличивай, гораздо моложе.
– Намекну предкам, что ты остро нуждаешься в подарке. Уверена, они раскошелятся.
– Бойся данайцев, дары приносящих, – съязвила я.
– Родители заслуживают большего уважения. Машину все-таки смени, иначе пойдут сплетни, что я скупердяйка и на жалованье сестры экономлю.
Мы приехали в «Карусель» чуть раньше назначенного времени, кафе весьма популярно в городе, и в пятницу вечером здесь было многолюдно.
– Могла бы выбрать местечко поспокойнее, – проворчала я.
– И на старуху бывает проруха, – философски ответила сестрица.
Наш стол расположен был очень удобно, на небольшом возвышении, и отгорожен от зала ширмой. Не скажу, что здесь было тихо, но, по крайней мере, мы друг друга слышали. Ванька опаздывал, и я решила разжиться сведениями о предмете обольщения. Агатка, уткнувшись в меню, отрапортовала:
– Разведен, зарплатой недоволен, жизнью в целом тоже, пьет часто и не в меру. В остальном мало изменился.
Сообразив, что ценной информации больше не предвидится, я поведала в деталях о своем неудачном визите к Юдиной.
– Думаешь, дамочка просто спятила или угрозы все-таки имеют место?
Я пожала плечами.
– Прохоров говорит, она прирожденный боец… Многих достала. Угрозы, может быть, и есть, но необязательно связанные с Авророй. Взглянуть бы на ее мемуары…
Агатка закатила глаза.
– Ну, если только проникнуть в дом Багрянских под покровом ночи. Но делать этого я бы не советовала, дом наверняка на сигнализации.
– Серега мог бы подсуетиться.
– Забудь об этом.
– Тогда вся надежда на Ваньку. Где он, кстати?
Агатка достала телефон из сумки и набрала номер.
– Ты где? – получив ответ, положила мобильный на стол и сказала: – Сдает куртку в гардероб.
Через пару минут в зале появился мужчина и принялся вертеть головой во все стороны. Агатка приподнялась и махнула ему рукой. Он припустился к нам резвой рысью.
– Привет, девчонки. Страшно рад вас видеть. – Они расцеловались с Агаткой, я поцелуя тоже удостоилась. – Извините, что опоздал. Вся жизнь проходит на этой чертовой работе. И какого хрена я не пошел в адвокаты?
– Да уж, – хмыкнула сестрица. – Человечество много потеряло.
Ванька весело улыбнулся и начал проявлять интерес к меню.
– Что-нибудь заказали?
– Ждали тебя.
Пока он водил пальцем по длинному списку, я его разглядывала. Физиономия слегка опухшая, побриться с утра он забыл, ворот свитера растянут, из-под него виднелась футболка, которую носили не меньше недели. Классический тип разведенного мужика. Покончив с меню, Ванька на меня уставился и разразился комплиментами, довольно неуклюжими. Приоритеты выстроены: сначала водка и жратва, потом бабы. Пожалуй, его придется не соблазнять, а спаивать.
– Ну, что, давайте за встречу, – радостно предложил он, когда принесли выпивку.
– Может, закуски дождешься? – хмыкнула Агатка.
– Да чего ее ждать, сок есть. – Мы выпили, Ванька тут же разлил по второй. – Рассказывайте, как дела, – предложил весело. – Твоя тачка у кафе стоит? Серега Багрянский докладывал… что значит папа генерал, бабло к рукам так и липнет.
– Так у тебя батя тоже не в рядовых ходил, – съязвила сестрица.
Ванька махнул рукой.
– Как только на пенсию вышел, стал никому не нужен. И моей карьере кердык пришел. Не выдвигают, а все больше задвигают. В общем, предназначение мне было великое, но что-то на небесах не заладилось.
– Что ты ноешь? – усмехнулась Агатка. – Точно старый дед.
– Возраст человека определяется его душевным состоянием, – изрек Ванька, подняв палец, но тут же засмеялся. – Обидно, Агатушка, в моем возрасте Александр Македонский уже Персию завоевал, а я…
– Он помер рано, а ты потянешь лямку еще лет двадцать, выйдешь на пенсию и будешь огурцы сажать.
– Никто своей судьбы не знает, – очень натурально вздохнул он. – Ладно, не обращай внимания. Я просто тачке твоей позавидовал. Баба, а зарабатываешь в десять раз больше меня.
– У тебя есть уникальная возможность улучшить свое материальное положение, – решила я не церемониться.
Ванька замер с поднесенной ко рту рюмкой, потом поставил ее, так и не выпив.
– Серега, да? – спросил он, хмуро глядя на Агатку. Та одарила меня благодарным взглядом.
В этот момент подошел официант, избавив ее от необходимости отвечать, по крайней мере сразу. Расставив не спеша тарелки, парень удалился, Ванька с трудом дождался, когда он отойдет на почтительное расстояние.
– Я-то думал, ты вспомнила об однокласснике.
– Кончай из себя сироту строить, – не выдержала Агатка. – Ты обо мне раз в полгода вспоминаешь, и то ближе к праздникам. Серега, между прочим, твой друг, а друзьям положено помогать.
– Ага, которую придется делить с отцом. То есть он в лучшем случае получит четвертую часть всего, чем владеет семейство. Многие считают, что целое куда лучше четверти. Так почему бы не получить все, обвинив отца в убийстве?
– Хорошо, что Серега тебя не слышит, – хмыкнула Агата. – Не скажешь, что ты сохранила веру в человечество.
– Это не мой друг, а твой. К тому же я пытаюсь быть объективной. Всю последнюю неделю ты твердишь, что это должно стать моей основной добродетелью.
– Да? Наверное, я увлеклась. Серегу я всегда считала приличным парнем. Но… люди иногда меняются. Особливо если в деле замешаны деньги. У него своих немало. Но много денежек не бывает. Он был с нами откровенен, я бы сказала, излишне. О том, что Багрянский не его отец, мог бы умолчать. Причину своей откровенности назвал, и она вполне годится. Хотя… вдруг это всего лишь хитрый ход… черт, я становлюсь циником.
– Не беда. Ты еще молодая и не раз сможешь поменять убеждения.
– Кое-что меня смущает. Кое-что, делающее рассказ Сереги весьма вероятным.
– Не тяни.
– Суворкин, – глядя на меня, в задумчивости произнесла Агатка.
– Чем знаменит?
– Редкой покладистостью. Он из тех, что подпишут любую бумагу, лишь бы доставить удовольствие высокому начальству. Так что очень возможно, для Ванькиного пьяного трепа имелись основания.
– Что ж, давай покопаемся, – подумав, сказала я.
– Копаться придется тебе, – с довольным видом заявила сестрица.
– Почему мне?
– А кому? У меня и так дел до черта. Нароешь что-то путное, тогда и я подключусь. Будем считать это твоим первым самостоятельным заданием. В общем, дерзай. Я, само собой, в меру сил буду помогать и способствовать.
За свой стол я вернулась, пылая праведным гневом. Ну, хороши! Один, заподозрив злодейство, поспешил переложить свои проблемы на плечи подруги детства, а она с сестринской добротой спихнула их мне. Но, понемногу успокоившись, я обнаружила в ситуации явную для себя выгоду. Теперь вовсе не обязательно сидеть в офисе с осточертевшими мне бумагами. Поболтаюсь среди людей, выясню, что к чему. Была еще причина, не позволявшая отмахнуться от рассказа Сергея, а заодно послать сестрицу к черту с ее заданием. Аврора мне нравилась, а с той минуты, когда я узнала о ее смерти, вдруг, откуда ни возьмись, явилось чувство вины. Занятая своими переживаниями, я ни разу не поинтересовалась ее здоровьем, не навестила в больнице и даже не позвонила. И теперь считала своей обязанностью помочь ее сыну, хотя вряд ли самой себе призналась бы в этом.
Сидя с праздным видом за столом, я прикидывала, с чего следует начать расследование. Труп кремировали, значит, официальные пути для меня закрыты. С догадками и рассказом подвыпившего судмедэксперта к следователю не пойдешь, тем более что Ванька от своих слов уже благополучно открестился. Прежде чем допекать людей вопросами и поднимать волну, нужно выяснить, что это за мемуары, из-за которых разгорелся весь сыр-бор. Если Багрянский-старший своего сына к ней не допустил, вряд ли меня осчастливит. Выходит, лишь одному человеку доподлинно известно, содержался ли в книге некий компромат. Если да, то на кого? Человек этот Наталья Юдина, журналистка и подруга Авроры, помогавшая ей, по словам Сергея, в работе над книгой. Вот с ней и следовало встретиться незамедлительно.
Фамилия журналистки была мне знакома, но не более того. К газетам и журналам я равнодушна и своих денег на них никогда не тратила, довольствуясь бесплатными изданиями, которые временами обнаруживала в своем почтовом ящике. Основным достоинством этих листков были телепрограммы на неделю, но так как и телевидение существенной роли в моей жизни не играло, то эти самые листки я тут же распихивала в почтовые ящики соседей. В общем, мир журналистики был мне неведом, а соваться к тетке, не подготовившись, я не хотела. Для начала стоило узнать, что она за человек и следует ли доверять ее словам. Журналистская братия, по общему убеждению, падка на сенсации и не особо печется о правдивости своих историй.
Тут мне на ум пришел мой первый супруг, в прошлом студент журфака, а ныне главный редактор одной из местных газет. Покопавшись в памяти, я записала номер его домашнего телефона на перекидном календаре, но домой звонить не стала, а заглянула в Интернет и через пять минут набрала служебный номер. Дмитрий Александрович, отягощенный двумя детьми, располневшей сверх меры супругой и злющей тещей, с радостью принял предложение встретиться. Уже довольно давно он предпочитал допоздна засиживаться на службе и домой не спешил, а тут я еще, напустив таинственности, обещала угостить его коньяком.
Через полчаса мы сидели в баре в трех шагах от здания, где находилась редакция его газеты. Прохоров пришел раньше меня, и, направляясь к стойке, я терялась в догадках, что хорошего могла некогда обнаружить в этом рыхлом, рано облысевшем мужике с сонным взглядом. Но тут он улыбнулся и вновь стал похож на того веселого, остроумного парня с безумными идеями, которые настолько увлекли меня, что я прямехонько отправилась с ним в загс.
– Фенька, – сочным баритоном произнес он. – Где были мои мозги, когда я согласился с тобой развестись.
– Ну, мозги-то у тебя всегда были в одном месте, – хмыкнула я, намекая на его большую любовь к женскому полу. В этом смысле, насколько мне известно, в его жизни ничего не изменилось. Он по-прежнему страшный бабник, лысина и жирок дурным привычкам не помеха. Мы братски обнялись и расцеловались.
– Как дела? – разглядывая меня, спросил Дмитрий Александрович.
– Наметились великие перемены.
– Опять замуж выходишь?
– Пока нет, но очень хочется. Перемены коснулись моей трудовой биографии. Я теперь юрист, тружусь у сестрицы.
– Сочувствую, – скривился он. Как и большинство мужиков, Прохоров Агатку побаивался и считал близкое знакомство с ней божьим наказанием.
– Она особо не цепляется, боится, что сбегу. Сестрица обещала родителям сделать из меня человека, и мой побег нанесет ее репутации невосполнимый урон. – Болтая таким образом, мы выпили кофе, потом коньяк, затем еще кофе, и я решила, что пора переходить к насущному. – Сестра занята одним делом, и там всплыла фамилия Юдиной. Вот я и подумала, что ты должен ее хорошо знать.
– Наташку, что ли? – скривился бывший супруг. – А что, собственно, тебя интересует?
– Профессиональная репутация и личные качества, – ответила я.
– Баба на редкость стервозная, звезд с неба не хватает, но в девяностых ей крупно повезло, смогла взять интервью у папы римского и, конечно, возомнила себя журналистом с большой буквы. Одно время все ждали, что она поедет покорять Москву, но у нее хватило ума понять, что там и без нее народу как грязи, вот она и предпочла остаться здесь. Пишет разгромные статьи, достается всем, и правым и виноватым. Когда времена сменились и ругать власть стало немодным, ее начали понемногу прижимать. Уже лет семь у Юдиной своя газета. Название подходящее: «Вперед!» с восклицательным знаком.
– Нормальное название.
– Ага. No passaran, Patrio e muerto и прочее в том же духе. Одним словом, Че Гевара в юбке. Наши отцы города на нее поплевывают, но она по-прежнему рвется в бой. Старушки ее обожают, письма пишут, а она пишет свои статейки. Снесли здание техникума в историческом центре и построили супермаркет, дороги у нас ни к черту, коррупция. В общем, все как у всех, но молодой задор ее не оставляет, и она все еще на баррикадах. Вся жизнь в борьбе. Детей нет, муж, кстати, нормальный мужик, его вполне бы устроило мирное существование с той же властью, получал бы барыши за счет рекламы, но против супруги он не попрет. Слабоват. Официально газета принадлежит Юдиной, он главный редактор, она ведущий журналист. Народ у них подолгу не задерживается, потому что Наташка истеричка и способна доканать любого. Высокое звание российского журналиста надо поддерживать, а пик ее славы остался далеко позади. Короче, очередной сбитый летчик, злая, неудовлетворенная и, поверь мне на слово, бездарная. Комиссарить, как известно, проще всего…
– Ясно, – кивнула я, решив, что все вышеизложенное можно смело делить пополам. Сказать доброе слово о коллегах Прохоров не в состоянии по одной банальной причине: когда-то и он рвался в бой, но быстро выдохся и тех, в ком еще оставался задор, считал дураками, по принципу – я не могу, и ты не смей!
– Предположим, в руки ей попали некие компрометирующие материалы…
– Ну, она бы устроила настоящее шоу, – засмеялся бывший.
– Даже если бы ей намекнули, что это опасно?
– Да это вообще был бы подарок. Хороший повод возомнить себя героиней. Мне кажется, она бы от души порадовалась покушению на собственную жизнь, чтоб потом на всех углах об этом трезвонить. Как, впрочем, уже было однажды. Подожди-ка, – убрав усмешку с лица, сказал Прохоров. – А твой интерес никак не связан с мемуарами Авроры?
– Это что за Аврора? – напустила я в глаза легкой придури.
На физиономии бывшего появилось разочарование.
– Жена Федора Осиповича Багрянского. Слышала о таком?
– Знакомая фамилия.
– Недавно стал вдовцом. Супруга его с Юдиной дружила и затеяла писать мемуары. С разоблачением. Думаю, не без подачи Юдиной. Наташка намекала, что грядет грандиозный скандал. Договорилась с Фурмановым, это хозяин издательства «Восток», уже художника подключили, ваять обложку. До выхода книги Юдина собиралась печатать в своей газете отдельные главы. Все было на мази, и вдруг подруга скоропостижно скончалась. Юдина в глубокой депрессухе, потому что успела много чего наобещать, это во-первых, а во-вторых, серьезно надеялась поддержать свою репутацию народной героини, которая с годами теряет блеск и приобретает затхлый запах.
– Ты сказал, Аврора скоропостижно скончалась…
– На самом деле она давно болела, то ли сердечница, то ли диабетик… В общем, скандала не вышло, о чем Юдина горько сожалеет.
– То есть в случае выхода книги скандал бы непременно возник? – осторожно спросила я.
– Да брось. Чего такого могла понаписать старая баба? Она из тех, кто живет в высоком терему за трехметровым забором, знает толк в тряпках и драгоценностях и ничегошеньки о реальной жизни. Ну, написала бы, например, что Литвинов напился на приеме как свинья, а то без нее не знают, что он хронический алкаш.
– Хочешь еще коньяка? – предложила я по доброте душевной, решив, что пора прощаться.
– Мне еще работать… – с грустью ответил Прохоров. – А что там у вас за дело такое, а?
– Ты же знаешь, адвокат точно исповедник, а тайна исповеди гарантирована. Как думаешь, я застану сейчас Юдину на рабочем месте?
– Без сомнения. Она там днюет и ночует. Борьба за справедливость не оставляет времени на личную жизнь.
– Где находится редакция газеты?
– На Гороховой, трехэтажный дом напротив автосалона.
– Что ж, спасибо тебе. – Я расплатилась, Дмитрий Александрович смотрел на меня с печалью, то ли ностальгировал по прошлым временам, то ли стыдился нынешних. Самолюбие у него болезненное, но платить за выпивку сам не спешил, ждал, когда это сделаю я.
– Посидим еще немножко, – помедлив, предложил он. – Никуда твоя Юдина не денется. Общение с этой стервой тебе удовольствия не доставит. Как дела на личном фронте? Болтают, у тебя в друзьях Смирнов Вячеслав Александрович, мужчина богатый. За него замуж собралась?
– Я-то собралась, да он все никак не созреет.
– Дожмешь, куда ему деваться, – усмехнулся бывший. – И с пасынком тебя часто видят.
– С Димкой? Так мы же родственники. Сам-то ты как?
– Нормально, – пожал он плечами. – Машину новую купил. Виталик в школу пошел, в общем, жизнь идет, – звучало это без намека на счастье. – Жаль, что у нас с тобой ничего не получилось, – закончил он со вздохом.
– Все к лучшему в этом лучшем из миров. Пойду я…
– Может, все-таки намекнешь, что у вас с Агаткой за дело такое?
– Не доставай.
– Ладно, – махнул он рукой. – Нароешь что-то путное, вспомни, что у тебя есть личный журналист. Эксклюзивный материал мне бы очень пригодился.
Из бара мы вышли вместе, Прохоров отправился на работу, а я к стоянке такси. На улице то ли дождь, то ли снег, сразу и не разберешь. Втянув голову в плечи, я ускорилась и с облегчением увидела свободную машину. Пожалуй, привычку передвигаться пешком пора оставить. У меня теперь расследование, сыщика, конечно, ноги кормят, но личный транспорт все-таки предпочтительнее.
Назвав водителю адрес, я попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре. Если верить бывшему, беседа обещает быть непростой. На беспокойство по этому поводу времени оказалось мало, очень скоро такси тормозило возле здания с несколькими вывесками на фасаде. Помимо редакции газеты здесь находились риелторская контора, аудит, фирма по изготовлению визиток и заведение под названием «Мономах» (только это слово и значилось на табличке, чем там люди заняты, оставалось лишь догадываться).
Отчаянно зевавший охранник смотрел телевизор.
– Вы к кому? – спросил без интереса.
– В редакцию газеты.
Взяв у меня паспорт, он занес данные в журнал регистрации и кивнул в сторону лестницы:
– Второй этаж.
Дверь в редакцию была распахнута настежь, в коридоре царила подозрительная тишина. По моему мнению, сотрудники должны сновать из кабинета в кабинет, деятельные и энергичные. Похоже, мои представления далеки от действительности.
Дойдя до конца коридора и никого не встретив, я заглянула за ближайшую дверь, на которой, как и на всех прочих, табличка отсутствовала. Две женщины сидели за компьютером в гробовом молчании. Я спросила, где могу найти Юдину, и получила лаконичный ответ:
– Дверь напротив.
Там оказалась приемная. Девушка-секретарь разговаривала по телефону. Дверь налево с табличкой «Юдина Н. П.», дверь направо была открыта, в глубине кабинета я увидела мужчину с аккуратной бородкой, он сидел за столом, держа в руках бумаги. Секретарь отложила телефон и повернулась ко мне.
– Что вы хотели?
Не успела я ответить, как дверь слева распахнулась и на пороге показалась женщина лет сорока пяти, высокая, худая, в сапогах на высоком каблуке и в вязаном платье, поверх него жилетка в яркую полоску с аляповатым цветком на плече. Волосы женщины были совершенно седые, стриглась она коротко, асимметричная челка закрывала высокий лоб. Глаза смотрели холодно, яркая губная помада слегка смазалась.
– Вы ко мне? – окинув меня взглядом, спросила женщина.
– Если вы Наталья Петровна Юдина, то к вам.
– Я – Наталья Петровна Юдина, – усмехнулась она. – Прошу, – и направилась к письменному столу, я последовала за ней. – Чему обязана?.. – деловито спросила она.
– У меня к вам несколько вопросов, – дождавшись, когда она устроится в кресле, ответила я, заняв предложенный стул. – По поводу вашей подруги. Авроры Багрянской.
Лицо Юдиной на мгновение застыло.
– А вы, собственно, кто? – резко спросила она.
– Моя фамилия Ломакина. Я работаю в адвокатской конторе Агаты Константиновны Завьяловой. – Женщина нахмурилась, впившись в меня взглядом. – К нам обратился сын Авроры Леонидовны, в связи с чем и возникли некоторые вопросы. Я очень надеюсь, что вы нам поможете.
– Агата Завьялова? Очень интересно. Выходит, у ее отца тоже рыльце в пушку. Признаться, не ожидала.
– Это вы сейчас о чем? – удивилась я.
– Тебя кто послал, деточка? – презрительно произнесла Юдина, повысив голос почти до крика.
– Агата и послала, – улыбнулась я, надеясь, что тетка перестанет блажить и хотя бы выслушает, чего мне от нее надо.
– Ясно, – зло усмехнулась она. – Засуетились, когда жареным запахло. Чего ж они вас послали, а не какого-нибудь амбала с бейсбольной битой?
– У вас со здоровьем как? – растерялась я, вот и брякнула не то, тетка поняла вопрос по-своему.
– Я не боюсь ваших угроз. Слышите? Никогда не боялась и не боюсь. Так и передайте своим хозяевам.
– Я бы рада, только не знаю кому. Может, вы успокоитесь и выслушаете меня…
Тут в кабинет стремительно вошел мужчина с бородкой, несколько минут назад я видела его в кабинете напротив.
– Что случилось? – спросил он, переводя тревожный взгляд с меня на Юдину.
– Вот, полюбуйся, они прислали девчонку, чтобы меня запугать.
– Я вообще-то пришла поговорить по интересующему меня делу, – слабо вякнула я, понимая, что тетка вошла в раж и достучаться до ее здравого смысла будет нелегко. Еще вопрос, был ли вообще этот здравый смысл.
– Наташа, успокойся, – произнес мужчина, встал рядом с Юдиной и положил ей руку на плечо. Надо полагать, это и был супруг истеричной тетки. Она, сбросив его руку, полезла в ящик письменного стола, достала с десяток конвертов и принялась трясти ими перед моим носом.
– Вот, видите? Это угрозы, каждый день я получаю по пачке писем. Вы что думаете… – на счастье, не ее, мое, Юдина вдруг закашлялась, лицо ее покраснело, конверты она выронила и закрыла лицо руками. Муж хлопотал рядом, толком не зная, чем ей помочь. Тетка глубоко вздохнула, перестав кашлять, и уставилась на меня. – То, что не успела Аврора, сделаю я, – чеканя слова, заявила Наталья Петровна. – А теперь убирайтесь.
«С превеликим удовольствием», – очень хотелось сказать мне, но я промолчала. Спешно покинула кабинет, а вслед за этим и редакцию.
Оказавшись на улице, немного прошлась и начала горько сетовать, что задание я провалила. Надо было начать разговор иначе, интеллигентно подвести к интересующей меня теме. Мало того что ничегошеньки я не узнала, тетка теперь бог знает что вообразит. Отца и то умудрилась приплести. Пожалуй, бывший в кои-то веки оказался прав: у Юдиной начисто башню снесло на почве борьбы за справедливость. Хотя если насчет угроз она не фантазировала, то кое-какие выводы можно сделать. Она очень раздражает неких граждан, это первое. Допустим, среди них не все психи и кто-то всерьез видит в ней проблему. Стоило мне произнести имя Авроры, и тетка зашлась в крике, возможно, не я первая допекаю ее разговорами на эту тему – это второе, хотя в моем случае о разговоре и речи нет, она вопила, я слабо вякала, причем не по делу. Тетка мгновенно связала мое появление с угрозами. Значит ли это, что кроме меня уже были ходоки? То есть кто-то намекал ей на ненужность каких-либо публикаций? Скорее всего, так. Уж очень она нервничала. Самое скверное, что теперь рассчитывать на душевный разговор с Юдиной попросту глупо, она вряд ли захочет меня видеть. Агатке появляться у нее тоже не стоит. Хотя вдруг мне повезет, Юдина немного успокоится, проявит любопытство и пожелает меня выслушать.
Я взглянула на часы, пытаясь решить, что теперь делать. Домой вроде бы еще рано, а в офис вроде бы уже поздно. Спрятавшись от промозглого дождя на крыльце универмага, я набрала номер сестрицы.
– Чего тебе? – спросила она недовольно.
– Как чего? Совета и утешения.
– Советов не даю, только консультирую за деньги. А утешение… верь в хорошее.
– Это очень кстати. Вот сейчас я верю, что ты захочешь отужинать в компании школьного друга.
– Ваньки, что ли? – хмыкнула Агатка.
– А ты сообразительная, – подхалимски сообщила я.
– Это твое задание, так почему с Ванькой должна встречаться я? К тому же влюблен он был в тебя, а не в твою сестричку, и…
– Я предлагаю тебе поужинать, да еще с пользой для дела. Ваньку я не видела со школы, и он меня может не узнать, а узнав, очень удивится…
– Он по-любому удивится…
– Ты слышала о том, что люди иногда помогают друг другу? – съязвила я.
– Ладно. Позвоню Ваньке. За мной организация встречи, за тобой обольщение. За ужин платим вскладчину, от Ваньки не дождешься.
– Заметано, – сказала я.
В ожидании, когда Агатка перезвонит, я прошлась по универмагу. Наконец раздался веселенький мотивчик.
– Парень готов к обольщению, – с усмешкой сообщила Агатка.
– Он не поинтересовался причиной твоей доброты?
– Обалдел от счастья и про вопросы забыл. Ты уж не подкачай, сестрица, швыряться деньгами не в моих правилах.
– Выстави счет своему Багрянскому, – посоветовала я. – Он был готов раскошелиться. Где встречаемся?
– В восемь вечера в «Карусели».
– Тогда я домой, наносить боевую раскраску.
Времени оставалось немного, и домой я поехала на такси. Встала под горячий душ, чтобы согреться, извлекла на свет божий платье, подаренное Агаткой, и в половине восьмого выпорхнула на улицу. Любезность сестрицы простиралась так далеко, что она решила за мной заехать. Я вышла из подъезда как раз в тот момент, когда ее машина появилась во дворе.
– Тебе надо тачку купить, – заявила Агатка, как только я оказалась рядом.
– У меня есть тачка.
– Она ж моя ровесница.
– Не преувеличивай, гораздо моложе.
– Намекну предкам, что ты остро нуждаешься в подарке. Уверена, они раскошелятся.
– Бойся данайцев, дары приносящих, – съязвила я.
– Родители заслуживают большего уважения. Машину все-таки смени, иначе пойдут сплетни, что я скупердяйка и на жалованье сестры экономлю.
Мы приехали в «Карусель» чуть раньше назначенного времени, кафе весьма популярно в городе, и в пятницу вечером здесь было многолюдно.
– Могла бы выбрать местечко поспокойнее, – проворчала я.
– И на старуху бывает проруха, – философски ответила сестрица.
Наш стол расположен был очень удобно, на небольшом возвышении, и отгорожен от зала ширмой. Не скажу, что здесь было тихо, но, по крайней мере, мы друг друга слышали. Ванька опаздывал, и я решила разжиться сведениями о предмете обольщения. Агатка, уткнувшись в меню, отрапортовала:
– Разведен, зарплатой недоволен, жизнью в целом тоже, пьет часто и не в меру. В остальном мало изменился.
Сообразив, что ценной информации больше не предвидится, я поведала в деталях о своем неудачном визите к Юдиной.
– Думаешь, дамочка просто спятила или угрозы все-таки имеют место?
Я пожала плечами.
– Прохоров говорит, она прирожденный боец… Многих достала. Угрозы, может быть, и есть, но необязательно связанные с Авророй. Взглянуть бы на ее мемуары…
Агатка закатила глаза.
– Ну, если только проникнуть в дом Багрянских под покровом ночи. Но делать этого я бы не советовала, дом наверняка на сигнализации.
– Серега мог бы подсуетиться.
– Забудь об этом.
– Тогда вся надежда на Ваньку. Где он, кстати?
Агатка достала телефон из сумки и набрала номер.
– Ты где? – получив ответ, положила мобильный на стол и сказала: – Сдает куртку в гардероб.
Через пару минут в зале появился мужчина и принялся вертеть головой во все стороны. Агатка приподнялась и махнула ему рукой. Он припустился к нам резвой рысью.
– Привет, девчонки. Страшно рад вас видеть. – Они расцеловались с Агаткой, я поцелуя тоже удостоилась. – Извините, что опоздал. Вся жизнь проходит на этой чертовой работе. И какого хрена я не пошел в адвокаты?
– Да уж, – хмыкнула сестрица. – Человечество много потеряло.
Ванька весело улыбнулся и начал проявлять интерес к меню.
– Что-нибудь заказали?
– Ждали тебя.
Пока он водил пальцем по длинному списку, я его разглядывала. Физиономия слегка опухшая, побриться с утра он забыл, ворот свитера растянут, из-под него виднелась футболка, которую носили не меньше недели. Классический тип разведенного мужика. Покончив с меню, Ванька на меня уставился и разразился комплиментами, довольно неуклюжими. Приоритеты выстроены: сначала водка и жратва, потом бабы. Пожалуй, его придется не соблазнять, а спаивать.
– Ну, что, давайте за встречу, – радостно предложил он, когда принесли выпивку.
– Может, закуски дождешься? – хмыкнула Агатка.
– Да чего ее ждать, сок есть. – Мы выпили, Ванька тут же разлил по второй. – Рассказывайте, как дела, – предложил весело. – Твоя тачка у кафе стоит? Серега Багрянский докладывал… что значит папа генерал, бабло к рукам так и липнет.
– Так у тебя батя тоже не в рядовых ходил, – съязвила сестрица.
Ванька махнул рукой.
– Как только на пенсию вышел, стал никому не нужен. И моей карьере кердык пришел. Не выдвигают, а все больше задвигают. В общем, предназначение мне было великое, но что-то на небесах не заладилось.
– Что ты ноешь? – усмехнулась Агатка. – Точно старый дед.
– Возраст человека определяется его душевным состоянием, – изрек Ванька, подняв палец, но тут же засмеялся. – Обидно, Агатушка, в моем возрасте Александр Македонский уже Персию завоевал, а я…
– Он помер рано, а ты потянешь лямку еще лет двадцать, выйдешь на пенсию и будешь огурцы сажать.
– Никто своей судьбы не знает, – очень натурально вздохнул он. – Ладно, не обращай внимания. Я просто тачке твоей позавидовал. Баба, а зарабатываешь в десять раз больше меня.
– У тебя есть уникальная возможность улучшить свое материальное положение, – решила я не церемониться.
Ванька замер с поднесенной ко рту рюмкой, потом поставил ее, так и не выпив.
– Серега, да? – спросил он, хмуро глядя на Агатку. Та одарила меня благодарным взглядом.
В этот момент подошел официант, избавив ее от необходимости отвечать, по крайней мере сразу. Расставив не спеша тарелки, парень удалился, Ванька с трудом дождался, когда он отойдет на почтительное расстояние.
– Я-то думал, ты вспомнила об однокласснике.
– Кончай из себя сироту строить, – не выдержала Агатка. – Ты обо мне раз в полгода вспоминаешь, и то ближе к праздникам. Серега, между прочим, твой друг, а друзьям положено помогать.