Страница:
Содрогнувшись от внезапно навалившегося на нее желания, Гейл отстранилась от него.
— Извини, — ее голос прозвучал хрипло и вяло. Она встала с его коленей. — Я просто ударилась.
Не смотря на столь явную, даже нелепую ложь, он только кивнул и по-прежнему смотрел на нее добрыми глазами. Его поведение было не подвластно никакому объяснению, а Гейл настолько устала, что это стало ее раздражать.
Какого черта он ее разыскал? Они благополучно разводились, и если бы он не обратил на тот инцидент никакого внимания, она бы тоже не стала…
— Я устала. Ты, наверное, тоже. — Ее язык заплетался, она отвернула от него свое заплаканное лицо и взмолилась, чтобы он ей не возражал. Только не сейчас! — Лучше поговорим завтра. Я хочу спать.
Она даже шпильки вынула, распустив волосы, как доказательство того, что намеривается тут же залечь. Безо всяких возражений, Джослин встал, пошел к выходу, и уже взялся за ручку двери, когда, словно вспомнив что-то, обернулся и сказал:
— Дай слово, что ты никуда не убежишь и я увижу тебя завтра утром. — И с нажимом на последнее слово, добавил: — Нам надо поговорить.
Гейл утомленно кивнула:
— Хорошо. Даю слово.
Он ушел, а она, скинув с себя простыню и зарывшись в пуховое одеяло, с удивлением подумала о том, что подобная мысль вообще ни приходила ей в голову. Она и не собиралась никуда бежать…
Бессонная ночь давала о себе знать. Глаза резало так, словно в них насыпали песка. Она то и дело зевала и все не решалась выползти из постели.
Проваляться бы так целый день! И не думать о том, что кто-то тебя ждет. Вообще, ни о чем не думать…
Часы показывали одиннадцатый час. Она попыталась представить, чем мог сейчас заниматься Джослин, но ей это не удалось.
Зачем он приехал?
Наказать ее? Вернуть обратно? Договориться о разводе?
Ни то ни другое, не попадало под его вчерашнее поведение.
В дверь осторожно постучали, а затем, голос Мэг неуверенно спросил, можно ли войти?
Гейл весьма удивилась предупредительности подруги, никогда раньше подобным качеством не отличавшейся.
— Входи!
Дверь не спеша приоткрылась и в комнату с подносом в руках вошла Мэг.
— Что это с тобой? — позевывая, поинтересовалась Гейл. — Ты пол часа стояла под дверью. Обычно ты вваливаешься и требуешь, чтобы я немедленно вставала. Ммм…что ты принесла, кофе?
— Кофе и бутерброды. У тебя ужасный вид.
Мэг поставила поднос на кровать и озабочено посмотрела на Гейл. Та же не обращала на нее никакого внимания, наливая себе кофе, и откусывая бутерброд.
— Ты всю ночь не спала?
— Угу.
— …Одна?
Гейл перестала жевать и изумленно взглянула на подругу.
— Глупее я ничего не слышала!
Она шумно, совсем не деликатно отхлебнула горячего кофе и возмущенно пробормотала:
— Чего ему здесь делать?
Мэг пожала плечами, достала из кресла домашний пеньюар и кинула его Гейл на кровать, красноречиво подняв бровь.
Гейл решительно отставила от себя поднос и стала выкарабкиваться из-под одеяла. Одев пеньюар и обув ноги в тапочки, она подошла к зеркалу и простонала.
— О, Боже!
Из зеркала на нее смотрело собственное лицо со спутанными волосами и красным рубцом на щеке от подушки. После непродолжительного молчания, она в задумчивости спросила:
— Мэг, зачем он приехал?
— По-моему, ты лучше должна знать, в конце концов, он твой муж, а не мой. — Мэг начала заправлять ее постель, взбивая подушки, и разглаживая морщинки на одеяле.
— Может быть, Эллиот, был все-таки прав?
— В чем? В том, что обвинил в грязных махинациях твоего мужа? Не знаю. Но ты тоже ничего не узнаешь, если будешь по-прежнему трусливо скрываться в этой комнате. Давно бы встала и все выяснила. Терпеть не могу все эти хождения вокруг да около!
— Так он мне прямо и сказал: «Знаешь, Гейл, это я тебя разорил! А тогда я все соврал!»
— Хватит паясничать! — Мэг скрестила на груди руки. — Ты думаешь, что если не выйдешь из комнаты, он сам к тебе не придет?! Тебе так хочется предстать перед ним в таком виде?
— Я что, так кошмарно выгляжу? — Гейл вновь обеспокоено стала разглядывать себя в зеркале.
— Ну не так, что бы очень…
— Ладно, ладно, убедила! С меня хватит и вчерашнего!
— О-оо, а что было вчера? — тут же заинтересовалась Мэг.
— Да просто кошмар! Когда он вошел, я вся была в мыле и с зеленой маске на лице.
— Что, правда? — Мэг расхохоталась. — И как он отреагировал?
— Он испугался! Прекрати смеяться! Мне было вовсе не смешно! Лучше помоги сделать прическу!
Джослин расслабленно сидел на краешке ее письменного стола. Но стоило ей войти в кабинет, его взгляд тут же приобрел озабоченность, словно он беспокоился за нее после вчерашнего вечера. Это привело ее в замешательство и она слегка покраснела.
«Черт, неудачное начало!», — подумала она.
— А ты не плохо здесь устроилась, — оглядывая кабинет, отделанный деревянными панелями, прокомментировал Джослин.
В глубине души его небрежное заявление ей польстило.
— Да, но мне это стоило не малых усилий. — Она чопорно поджала губы.
— И денег, как я полагаю… Скажи, а те побрякушки, что ты позаимствовала в моем сейфе, ты их все продала?
Ей захотелось солгать, но она все же сказала правду:
— Только некоторую часть. Ведь, как я понимаю, это были фамильные ценности, не так ли?
Он кивнул и вновь начал с любопытством оглядываться, оценивая взглядом дорогие книжные шкафы с прозрачными стеклами, обитые парчой кресла, камин, из темного мрамора, словно бы переоценивая их заново.
— Не удовлетворишь ли мое любопытство — как тебе тогда удалось найти столько денег? — Его губы неожиданно цинично искривились: — Надеюсь, для этого тебе не пришлось выходить замуж вторично, и вновь скрываться бегством, прихватив с собой небольшое состояние мужа?
«Ах ты, болван! Бесчестный завистник! Ты думаешь, что женщина может иметь успех только благодаря мужчине?!»
Гейл не на шутку разозлилась, и потому тоже не удержалась от ехидства:
— Ну, зачем же повторять пройденный этап, когда можно до конца использовать и первый? — она холодно улыбнулась. — Деньги дала мне твоя мать, и она же помогла приобрести здесь недвижимость.
На едва уловимое мгновение его лицо исказилось — выдав его удивление, но он быстро совладал с собой, и вскочив со стола, подошел прямо к ней.
— Браво, моя дорогая! — Его вкрадчивый шепот стал напоминать ей урчание кота: — Я рад, ведь двоемужество преследуется по закону. И поверь, мне бы искренне не хотелось, что бы остаток жизни, графиня Мейдстоун провела в Ньюгейтской тюрьме, так и не подарив мне законного наследника.
Гейл безнадежно вздохнула. Кажется, его ничем нельзя достать, он все равно повернет все так, как ему нужно!
— Скажи мне, Джос, зачем ты приехал?
— У меня такое ощущение, что ты мне не рада. — Он театрально вздохнул. — Подумай сама, дорогая. Весь Лондон гудит, как встревоженный улей — куда же подевалась молодая жена графа? Уж не убил ли ее он, в припадке ярости за то, что она женила его на себе? Мне даже стало неудобно общаться с друзьями, они все время настороженно смотрят на меня, ожидая, что я что-нибудь этакое выкину…
Итак, он не собирается говорить ей правду. Он будет паясничать, насмехаться, но никогда не скажет истинной причины своего приезда. Но она не позволит ему, увести ее в этот омерзительный Мейдстоун-хаус! Ни за что!!!
— Ну, так вот! Я с тобой никуда не поеду, даже не надейся! Так что можешь, собирать свои вещи, и сваливать отсюда!
— Фи, дорогая, — ее муж поморщился, — как это грубо с твоей стороны! Если ты не желаешь со мной никуда ехать, хорошо, тогда я останусь здесь с тобой. Мне кажется, тебе не помешает моя помощь. Жители этого городка, почему-то ужасно не любят тебя, да и наш бизнес, как я слышал, уже не процветает! В отличие от тебя, этим утром я не терял времени даром и прогулялся по городу…
— Подожди! Что ты сказал? Наш бизнес?! О чем это ты?
— Какая ты не догадливая! Подумай хорошенько, на чьи деньги ты приобрела гостиницу, ателье и фабрику, кажется, я ничего больше не упустил? — Джослин вопросительно посмотрел на нее. — Так вот, на мои, отсюда и вывод — мы совладельцы! Как видишь, я справедлив, а мог бы запросто присвоить все себе. Однако я принял во внимание то, что целый год одна ты управляла всем этим, так что сделал тебя полноправным партнером.
— Пар… партнером?! — Гейл задохнулась от подобной наглости. — Да как к тебе в голову, пришла подобная мысль! Я не хочу иметь с тобой ничего общего! И тем более, мы не являемся какими-то партнерами! Ты…
— Гейл!!! — прервал ее возмущенную речь, приглушенный возглас.
Входная дверь с грохотом распахнулась и Гейл обернула в ее сторону свое возмущенное лицо. Ее тело переполнял такой гнев, что она была готова выплеснуть свое негодование на кого угодно. Но она тут же обо всем позабыла, стоило ей увидеть Мэг — с растрепанными волосами, оторванным рукавом на платье и перекосившимся от ужаса лицом.
— Боже мой, что случилось?! — Гейл подскочила к подруге. — Мэгги?
— Там… там… там… — Мэг растерянно оглядывалась куда-то позади себя и беспомощно заикалась.
— На тебя напали?! — Гейл изо всех сил сжала ее руку. — Этот человек в доме?!
Но Мэг отрицательно покачала головой:
— Наше ателье… — наконец-то прохрипела она, — они его… они разгромили наше ателье.
Джослин среагировал быстрее всех. Пулей вылетев из кабинета, он бегом спустился на лестнице до первого этажа и выбежал на улицу. Пусто. Но, услышав рев толпы, обежал здание и остановился, увидев раскинувшееся перед ним побоище. Гейл, подхватив юбки, выбежала вслед за ним. Но и она остановилась, пораженная увиденным.
На площади, перед ее домом беспорядочной кучей расположилась бурлящая сквернословием и ругательствами толпа. Дорогущие стеклянные витрины ее ателье были разбиты, и пробравшиеся сквозь них существа — она бы не смогла назвать их людьми, настолько их поведение было бессмысленными — с дьявольской злостью разрывали на клочья, висевшие на манекенах платья. Из обрывков материи, уже готовились факелы…
Мебель крушилась. Ткани выкидывались на улицу и их разрывали на части, в яростной борьбе присвоить себе добычу. Кто-то успел поджечь стул…
Но стоило Гейл увидеть, как ее талисман, ее гордость, ее свадебное платье, рвут на части две обезумевшие женщины, как она не выдержала и заорала:
— Что вы делаете?! Остановитесь! — И она в бешенстве рванулась вперед.
Оценив ситуацию, Джослин, живо схватил ее за локоть и развернул лицом к себе.
— Идиотка! Да они сейчас разорвут тебя на части! — он зло встряхнул ее, ибо ее глаза выражали бешенство и непримиримое желание разобраться с беснующейся толпой. — Да, слушай же меня! Ты должна срочно бежать отсюда, пока они тебя не заметили! Позвать на помощь. Поняла?
— Кого? — В бешенстве выкрикнула она прямо ему в лицо. — Кто захочет нам помогать?!
— Хотя бы полицейские… О, черт!
Заметив, его разом помрачневшее лицо, Гейл обернулась, и ей разом поплохело. Несколько мужчин угрожающего вида решительно двигались в их сторону.
Какая-то женщина подбадривая незнакомцев, визгливо закричала:
— Вот она! Эта шлюха, которая развела здесь притон! Держите ее!
— Давай, — зло рявкнул Джослин, — проваливай отсюда!
— А как же ты?
— А я попробую их задержать. — И тут он впервые ободряюще ей улыбнулся. Но она отчаянно замотала головой, не обманувшись его показной беспечностью: — Ну же, давай! Иди! — и он с силой оттолкнул ее, так что она чуть не упала.
В последний раз оглянувшись, она высоко, почти до самых колен, задрала юбки и побежала прочь.
Мимо нее словно бы проносились дома, улицы, деревья… В правом боку закололо и ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Проклятый корсет так туго стягивал талию, что ей казалось, что она вот-вот задохнется. Пот застилал глаза, но не смотря на это, в конце переулка она все же увидела полицейского.
— Мистер! Помогите мне! — закричала она.
Обернувшись, тот взглядом оценил ее дорогое платье, и строго спросил:
— В чем дело, мэм?
Задыхаясь, глотая ртом воздух, она сбивчиво объяснила ему ситуацию.
— Успокойтесь, леди! Сейчас я соберу подмогу, и мы остановим эту толпу. Как вы думаете, пожарные необходимы?
— Не знаю! О, господи, пожалуйста, мистер, там мой муж и Мэгги. Они могут убить их!
Полицейский достал свой свисток и засвистел так, что у нее заложило в ушах. И не прекращая свистеть, он побежал к полицейскому участку, призывая подмогу.
В висках невыносимо стучало, а собственное тело казалось таким тяжелым, что ноги, просто отказывались его держать. И все же она заставила себя направиться обратно.
Она должна знать, что там происходит! Ибо ее до смерти, до дурноты, пугала мысль, что с Джослином и Мэгг могло произойти что-то нехорошее.
Как она могла оставить его на растерзание этой черни?!
Господи, только бы они были живы! Пожалуйста, Господи, пусть, все будет хорошо!
Ее ноги уже отказывались передвигаться, перед глазами стояла мутная белая пелена, и казалось, что ее легкие в любой момент могут разорваться. Ей казалось, что она бежала, но на самом деле, она шла.
Ей осталось только обогнуть угол дома, чтобы добраться до места, как ее схватил какой-то мужчина.
— Ого! Какая красавица? Куда же ты бежишь?
Усталая, с до предела натянутыми нервами, она попыталась вырваться, но у нее ничего не получилось. Хватка у мужика оказалось сильной и он только пьяненько рассмеялся над ее попыткой освободиться. И вот тогда, особо не раздумывая, Гейл, вмазала ему кулаком по его пьяной физиономии. Но вместо того, чтобы отпустить ее, мужик лишь крякнул, и влепил ей сильную пощечину.
— Сука! — прохрипел он. — Поганая шлюха! Сейчас ты будешь знать, как драться!
Испугавшись еще сильнее, ей, однако же, и в голову не пришло закричать и позвать на помощь — улицы казались пустынными.
Мужик вновь замахнулся, так что Гейл едва успела увернуться. И тут же, не давая ему опомниться, впилась своими ногтями в его руку. Мужик взвыл и отдернул руку. Высвободившись из захвата, Гейл тут же побежала. Но не успела, тот неожиданно ловко поймал за ее взметнувшийся подол платья и резко дернул на себя. И она с размаху, оцарапав ладони, упала на дорогу. Удар оказался настолько сильным, что на мгновение она лишилась дыхания.
Проурчав что-то одобрительное, мужик потащил ее за платье к себе, до неприличия высоко приподнимая ее юбки. Проволочил по дороге, от чего, она оцарапала всю правую сторону лица, а затем, схватив за растрепавшиеся волосы, поднял. Гейл в ужасе закрыла глаза, так как сил для сопротивления у нее уже не было. Она услышала довольную ухмылку и почувствовала сильный запах перегара. Ее тело сжалось и оцепенело в предчувствии удара…
Но к ее удивлению, он тут же ее отпустил. Она открыла глаза. Рядом стоял Джослин, и своими сильными руками, душил нападавшего. Тот побагровел, захрипел, посинел, побледнел… Его глаза, расширившись, казалось, готовы были вылезти из своих орбит… А ее муж со вздувшимися жилами, яростно продолжал свое дело.
— Джослин! Не надо, ты убьешь его!
Но он будто и не слышал ее, так что ей пришлось отдирать его руки от мужика и умолять, остановиться:
— Джос! Джос! Ну, пожалуйста, не надо! Не надо! Господи, не надо!
Сквозь безумный гнев, до него, наконец, дошло, что она стоит рядом, заламывает руки, и навзрыд рыдает.
Джослин ослабил захват и насильник мешком рухнул возле его ног. Пихнув его напоследок в живот, и пожалев, что не прикончил ублюдка, Джослин развернулся к жене.
Ужаснувшись ее виду, он притянул ее к себе, а затем, взяв на руки, понес к гостинице. Пройдя мимо полицейских, столпившихся вокруг разворованного ателье, он крикнул, что на его жену напали, и потребовал арестовать насильника. Тут же, трое полицейских, побежали за угол, в поисках своей добычи.
Джос пошел дальше, обеспокоено глядя на рыдающую Гейл. Войдя в холл, он громовым голосом позвал Мэг, а сам вбежал со своей ношей на третий этаж, и остановился только перед кроватью жены.
Усадив ее на кровать, он присев перед ней на корточки, и осторожно взяв ее руки в свои, спросил:
— Гейл, у тебя ничего не болит?.. Ты напугана или у тебя что-то болит? Он ничего тебе не сломал?
Она вдруг икнула, и в испуге зажав рот рукой, отвернулась от него.
— Гейл, ответь мне! Тебе больно?
Она отрицательно замотала головой:
— Уйди-и! Ик… Ради Бога, ик… уйди! Ик… Уу-у-у…
— Хватит рыдать! Успокойся, это нормальная человеческая реакция… — В его голосе послышись искорки смеха, и она еще пуще сжалась, стыдясь своей икоты. — Ну, все, хватит!
Он притянул ее к себе, и поцеловал в лоб.
— Все будет хорошо, слышишь? Сейчас мы тебя помоем, причешем, напоим… и ты придешь в норму. Да, моя девочка?
Стараясь не причинять ей боли, он аккуратно раздел ее, а потом положил в теплую ванну. Вода приятно сомкнула вокруг ее разбитого тела свои объятья и Гейл прикрыла глаза…
Ей пришлось подождать, пока нагреется вода и за это время, она уже успела успокоиться. Икота прошла.
Как она и не протестовала, но Джослин твердо решил послужить ей сегодня вместо горничной, так что ей пришлось смириться и с этим. Но почему-то, теперь ей уже не было стыдно оказаться перед ним голышом. В конце концов, он действительно все уже видел, а уж после того, как они перед ним икала и подавно!
Мягкой льняной тряпкой, он осторожно смывал грязь с ее разбитого лица. Гейл оставалось только морщиться и чуть постанывать от боли. При каждом стоне, лицо Джоса приобретало такой мученический вид, словно он своими движениями убивал ее, что Гейл уже больше притворялась, и с некоторым любопытством наблюдала на неожиданной реакцией своего странного мужа.
Вымыв ее с головы до ног, тот осторожно отнес ее на кровать и начал вытирать ее мокрое тело.
Полу прикрытыми глазами, Гейл наблюдала за тем, как Джос вытирает ее волосы. Он делал это старательно, но не ловко. Сам он был, чуть более чище, чем она сама была до купания. Но даже с растрепанными волосами в грязной белой рубашке, он по-прежнему напоминал золотистого бога.
Закончив с волосами, он принялся за ее плечи и руки, уделив особое внимание ладоням, а затем, с непроницаемым видом обтер ей грудь, талию и ноги.
Но в тот момент, как он начал вытирать внутреннею поверхность ее ног, состояние Гейл изменилось. Расслабленное до этого тело скрутила такая сильная волна желания, что Гейл непроизвольно вздрогнула и по ее телу пошли приятные мурашки, заставившие отвердеть ее соски.
Джослин, только что закончивший с ее ногами, и теперь внимательно оглядывавший ее тело, в поисках еще каких-нибудь ушибов, вдруг удивленно застыл, наблюдая за тем, как по ее телу прошла сладкая судорога.
Медленно, так медленно, что хотелось взвыть, он скользнул взглядом по всему ее обнаженному телу, а потом посмотрел ей в глаза. Томная, обольстительная улыбка украсила его губы. Его горячие руки, обхватили ее лодыжки и ласкающими движениями, начали подниматься вверх…
Гейл задержала дыхание, а Джослин понимающе улыбнулся. Он всегда наблюдал за ее реакцией на его ласки, только на сей раз, это ее не смутило, а лишь усилило ее возбуждение.
Раздвинув ее ноги, и очутившись между ее обнаженными бедрами, он навис над ней, опуская свою голову к ее груди. Но Гейл, обхватила его голову обоими руками и притянула к своему рту.
Ее изголодавшиеся по поцелуям губы, с силой впились в его рот, раздвигая его языком. Джос моментально ответил ей, придвинувшись ближе и подсунув руки ей под ягодицы. Обхватив их, он перевернулся на спину, захватив с собою и Гейл, при этом, она оказалась лежащей на нем сверху, плотно обвивая его бедра своими ногами.
Не отрываясь от его рта, ее руки лихорадочно сдирали на нем рубашку. Он же, гладил ее ягодицы и спину, а его язык, дразняще то входил, то ускользал из ее рта.
Джос вновь перевернулся, подмяв ее под себя, и оторвавшись от ее рта, поцеловал вздымающиеся груди. Вначале одну, затем вторую… и вдруг отстранился. Гейл протестующе пискнула, но он лишь ухмыльнувшись, начал медленно снимать с себя ботинки и брюки.
Она еле удерживала себя от того, чтобы в нетерпении, как маленький ребенок, не забить руками и ногами по кровати, требуя вернуть свою «игрушку» обратно. Ее кожа пылала, ее тело жаждало его прикосновений, а он все медлил и медлил, своими неторопливыми движениями сводя ее с ума.
Но едва он выпрямился во всю длину своего великолепного, обнаженного тела, как ей задохнулась от восхищения. В горле образовался дурацкий комок.
Он был прекрасен! Самый красивый человек на свете, при виде которого, все внутри сжимается в тугой узел. Высокий, гладкий, с приятными выпуклостями и впадинками, обозначающими натренированные мускулы… и с легкой полуулыбкой на лице, он направился к ней!
Их тела вновь сплелись, склеились между собой. В порыве страсти, Гейл закинула свои ноги на бедра Джоса и сильно обвила их. Его разбухший от желания член, коснулся ее повлажневшего естества, слегка вторгшись в него, но, не доходя до конца. От подобной пытки, Гейл вновь застонала, пытаясь сильнее двигать бедрами, чтобы почувствовать его еще больше. Но он вновь дразняще остановился, доводя ее до безумства. Гейл стукнула его по плечу, но он лишь рассмеялся.
— Нет, попроси меня…
— Иди ты к черту!
— Попроси меня…
— Никогда…ах! — воскликнула она, почувствовав новое движение, и тут же огорченно замолчала, поняв, что он лишь дразнит ее. — Ну, давай же! — приказала она ему.
Он расхохотался от ее приказного тона, и так, не переставая смеяться, вошел в нее. И тут же улыбка померкла на его лице, хохот оборвался… Его лицо преобразилось, приняло столь чувственное выражение, что Гейл, не выдержала и закрыла глаза, погружаясь в омут наслаждения…
Они не отрывались друг от друга два часа, а потом потные и уставшие, одновременно заснули.
Глава 17
— Извини, — ее голос прозвучал хрипло и вяло. Она встала с его коленей. — Я просто ударилась.
Не смотря на столь явную, даже нелепую ложь, он только кивнул и по-прежнему смотрел на нее добрыми глазами. Его поведение было не подвластно никакому объяснению, а Гейл настолько устала, что это стало ее раздражать.
Какого черта он ее разыскал? Они благополучно разводились, и если бы он не обратил на тот инцидент никакого внимания, она бы тоже не стала…
— Я устала. Ты, наверное, тоже. — Ее язык заплетался, она отвернула от него свое заплаканное лицо и взмолилась, чтобы он ей не возражал. Только не сейчас! — Лучше поговорим завтра. Я хочу спать.
Она даже шпильки вынула, распустив волосы, как доказательство того, что намеривается тут же залечь. Безо всяких возражений, Джослин встал, пошел к выходу, и уже взялся за ручку двери, когда, словно вспомнив что-то, обернулся и сказал:
— Дай слово, что ты никуда не убежишь и я увижу тебя завтра утром. — И с нажимом на последнее слово, добавил: — Нам надо поговорить.
Гейл утомленно кивнула:
— Хорошо. Даю слово.
Он ушел, а она, скинув с себя простыню и зарывшись в пуховое одеяло, с удивлением подумала о том, что подобная мысль вообще ни приходила ей в голову. Она и не собиралась никуда бежать…
Бессонная ночь давала о себе знать. Глаза резало так, словно в них насыпали песка. Она то и дело зевала и все не решалась выползти из постели.
Проваляться бы так целый день! И не думать о том, что кто-то тебя ждет. Вообще, ни о чем не думать…
Часы показывали одиннадцатый час. Она попыталась представить, чем мог сейчас заниматься Джослин, но ей это не удалось.
Зачем он приехал?
Наказать ее? Вернуть обратно? Договориться о разводе?
Ни то ни другое, не попадало под его вчерашнее поведение.
В дверь осторожно постучали, а затем, голос Мэг неуверенно спросил, можно ли войти?
Гейл весьма удивилась предупредительности подруги, никогда раньше подобным качеством не отличавшейся.
— Входи!
Дверь не спеша приоткрылась и в комнату с подносом в руках вошла Мэг.
— Что это с тобой? — позевывая, поинтересовалась Гейл. — Ты пол часа стояла под дверью. Обычно ты вваливаешься и требуешь, чтобы я немедленно вставала. Ммм…что ты принесла, кофе?
— Кофе и бутерброды. У тебя ужасный вид.
Мэг поставила поднос на кровать и озабочено посмотрела на Гейл. Та же не обращала на нее никакого внимания, наливая себе кофе, и откусывая бутерброд.
— Ты всю ночь не спала?
— Угу.
— …Одна?
Гейл перестала жевать и изумленно взглянула на подругу.
— Глупее я ничего не слышала!
Она шумно, совсем не деликатно отхлебнула горячего кофе и возмущенно пробормотала:
— Чего ему здесь делать?
Мэг пожала плечами, достала из кресла домашний пеньюар и кинула его Гейл на кровать, красноречиво подняв бровь.
Гейл решительно отставила от себя поднос и стала выкарабкиваться из-под одеяла. Одев пеньюар и обув ноги в тапочки, она подошла к зеркалу и простонала.
— О, Боже!
Из зеркала на нее смотрело собственное лицо со спутанными волосами и красным рубцом на щеке от подушки. После непродолжительного молчания, она в задумчивости спросила:
— Мэг, зачем он приехал?
— По-моему, ты лучше должна знать, в конце концов, он твой муж, а не мой. — Мэг начала заправлять ее постель, взбивая подушки, и разглаживая морщинки на одеяле.
— Может быть, Эллиот, был все-таки прав?
— В чем? В том, что обвинил в грязных махинациях твоего мужа? Не знаю. Но ты тоже ничего не узнаешь, если будешь по-прежнему трусливо скрываться в этой комнате. Давно бы встала и все выяснила. Терпеть не могу все эти хождения вокруг да около!
— Так он мне прямо и сказал: «Знаешь, Гейл, это я тебя разорил! А тогда я все соврал!»
— Хватит паясничать! — Мэг скрестила на груди руки. — Ты думаешь, что если не выйдешь из комнаты, он сам к тебе не придет?! Тебе так хочется предстать перед ним в таком виде?
— Я что, так кошмарно выгляжу? — Гейл вновь обеспокоено стала разглядывать себя в зеркале.
— Ну не так, что бы очень…
— Ладно, ладно, убедила! С меня хватит и вчерашнего!
— О-оо, а что было вчера? — тут же заинтересовалась Мэг.
— Да просто кошмар! Когда он вошел, я вся была в мыле и с зеленой маске на лице.
— Что, правда? — Мэг расхохоталась. — И как он отреагировал?
— Он испугался! Прекрати смеяться! Мне было вовсе не смешно! Лучше помоги сделать прическу!
Джослин расслабленно сидел на краешке ее письменного стола. Но стоило ей войти в кабинет, его взгляд тут же приобрел озабоченность, словно он беспокоился за нее после вчерашнего вечера. Это привело ее в замешательство и она слегка покраснела.
«Черт, неудачное начало!», — подумала она.
— А ты не плохо здесь устроилась, — оглядывая кабинет, отделанный деревянными панелями, прокомментировал Джослин.
В глубине души его небрежное заявление ей польстило.
— Да, но мне это стоило не малых усилий. — Она чопорно поджала губы.
— И денег, как я полагаю… Скажи, а те побрякушки, что ты позаимствовала в моем сейфе, ты их все продала?
Ей захотелось солгать, но она все же сказала правду:
— Только некоторую часть. Ведь, как я понимаю, это были фамильные ценности, не так ли?
Он кивнул и вновь начал с любопытством оглядываться, оценивая взглядом дорогие книжные шкафы с прозрачными стеклами, обитые парчой кресла, камин, из темного мрамора, словно бы переоценивая их заново.
— Не удовлетворишь ли мое любопытство — как тебе тогда удалось найти столько денег? — Его губы неожиданно цинично искривились: — Надеюсь, для этого тебе не пришлось выходить замуж вторично, и вновь скрываться бегством, прихватив с собой небольшое состояние мужа?
«Ах ты, болван! Бесчестный завистник! Ты думаешь, что женщина может иметь успех только благодаря мужчине?!»
Гейл не на шутку разозлилась, и потому тоже не удержалась от ехидства:
— Ну, зачем же повторять пройденный этап, когда можно до конца использовать и первый? — она холодно улыбнулась. — Деньги дала мне твоя мать, и она же помогла приобрести здесь недвижимость.
На едва уловимое мгновение его лицо исказилось — выдав его удивление, но он быстро совладал с собой, и вскочив со стола, подошел прямо к ней.
— Браво, моя дорогая! — Его вкрадчивый шепот стал напоминать ей урчание кота: — Я рад, ведь двоемужество преследуется по закону. И поверь, мне бы искренне не хотелось, что бы остаток жизни, графиня Мейдстоун провела в Ньюгейтской тюрьме, так и не подарив мне законного наследника.
Гейл безнадежно вздохнула. Кажется, его ничем нельзя достать, он все равно повернет все так, как ему нужно!
— Скажи мне, Джос, зачем ты приехал?
— У меня такое ощущение, что ты мне не рада. — Он театрально вздохнул. — Подумай сама, дорогая. Весь Лондон гудит, как встревоженный улей — куда же подевалась молодая жена графа? Уж не убил ли ее он, в припадке ярости за то, что она женила его на себе? Мне даже стало неудобно общаться с друзьями, они все время настороженно смотрят на меня, ожидая, что я что-нибудь этакое выкину…
Итак, он не собирается говорить ей правду. Он будет паясничать, насмехаться, но никогда не скажет истинной причины своего приезда. Но она не позволит ему, увести ее в этот омерзительный Мейдстоун-хаус! Ни за что!!!
— Ну, так вот! Я с тобой никуда не поеду, даже не надейся! Так что можешь, собирать свои вещи, и сваливать отсюда!
— Фи, дорогая, — ее муж поморщился, — как это грубо с твоей стороны! Если ты не желаешь со мной никуда ехать, хорошо, тогда я останусь здесь с тобой. Мне кажется, тебе не помешает моя помощь. Жители этого городка, почему-то ужасно не любят тебя, да и наш бизнес, как я слышал, уже не процветает! В отличие от тебя, этим утром я не терял времени даром и прогулялся по городу…
— Подожди! Что ты сказал? Наш бизнес?! О чем это ты?
— Какая ты не догадливая! Подумай хорошенько, на чьи деньги ты приобрела гостиницу, ателье и фабрику, кажется, я ничего больше не упустил? — Джослин вопросительно посмотрел на нее. — Так вот, на мои, отсюда и вывод — мы совладельцы! Как видишь, я справедлив, а мог бы запросто присвоить все себе. Однако я принял во внимание то, что целый год одна ты управляла всем этим, так что сделал тебя полноправным партнером.
— Пар… партнером?! — Гейл задохнулась от подобной наглости. — Да как к тебе в голову, пришла подобная мысль! Я не хочу иметь с тобой ничего общего! И тем более, мы не являемся какими-то партнерами! Ты…
— Гейл!!! — прервал ее возмущенную речь, приглушенный возглас.
Входная дверь с грохотом распахнулась и Гейл обернула в ее сторону свое возмущенное лицо. Ее тело переполнял такой гнев, что она была готова выплеснуть свое негодование на кого угодно. Но она тут же обо всем позабыла, стоило ей увидеть Мэг — с растрепанными волосами, оторванным рукавом на платье и перекосившимся от ужаса лицом.
— Боже мой, что случилось?! — Гейл подскочила к подруге. — Мэгги?
— Там… там… там… — Мэг растерянно оглядывалась куда-то позади себя и беспомощно заикалась.
— На тебя напали?! — Гейл изо всех сил сжала ее руку. — Этот человек в доме?!
Но Мэг отрицательно покачала головой:
— Наше ателье… — наконец-то прохрипела она, — они его… они разгромили наше ателье.
Джослин среагировал быстрее всех. Пулей вылетев из кабинета, он бегом спустился на лестнице до первого этажа и выбежал на улицу. Пусто. Но, услышав рев толпы, обежал здание и остановился, увидев раскинувшееся перед ним побоище. Гейл, подхватив юбки, выбежала вслед за ним. Но и она остановилась, пораженная увиденным.
На площади, перед ее домом беспорядочной кучей расположилась бурлящая сквернословием и ругательствами толпа. Дорогущие стеклянные витрины ее ателье были разбиты, и пробравшиеся сквозь них существа — она бы не смогла назвать их людьми, настолько их поведение было бессмысленными — с дьявольской злостью разрывали на клочья, висевшие на манекенах платья. Из обрывков материи, уже готовились факелы…
Мебель крушилась. Ткани выкидывались на улицу и их разрывали на части, в яростной борьбе присвоить себе добычу. Кто-то успел поджечь стул…
Но стоило Гейл увидеть, как ее талисман, ее гордость, ее свадебное платье, рвут на части две обезумевшие женщины, как она не выдержала и заорала:
— Что вы делаете?! Остановитесь! — И она в бешенстве рванулась вперед.
Оценив ситуацию, Джослин, живо схватил ее за локоть и развернул лицом к себе.
— Идиотка! Да они сейчас разорвут тебя на части! — он зло встряхнул ее, ибо ее глаза выражали бешенство и непримиримое желание разобраться с беснующейся толпой. — Да, слушай же меня! Ты должна срочно бежать отсюда, пока они тебя не заметили! Позвать на помощь. Поняла?
— Кого? — В бешенстве выкрикнула она прямо ему в лицо. — Кто захочет нам помогать?!
— Хотя бы полицейские… О, черт!
Заметив, его разом помрачневшее лицо, Гейл обернулась, и ей разом поплохело. Несколько мужчин угрожающего вида решительно двигались в их сторону.
Какая-то женщина подбадривая незнакомцев, визгливо закричала:
— Вот она! Эта шлюха, которая развела здесь притон! Держите ее!
— Давай, — зло рявкнул Джослин, — проваливай отсюда!
— А как же ты?
— А я попробую их задержать. — И тут он впервые ободряюще ей улыбнулся. Но она отчаянно замотала головой, не обманувшись его показной беспечностью: — Ну же, давай! Иди! — и он с силой оттолкнул ее, так что она чуть не упала.
В последний раз оглянувшись, она высоко, почти до самых колен, задрала юбки и побежала прочь.
Мимо нее словно бы проносились дома, улицы, деревья… В правом боку закололо и ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Проклятый корсет так туго стягивал талию, что ей казалось, что она вот-вот задохнется. Пот застилал глаза, но не смотря на это, в конце переулка она все же увидела полицейского.
— Мистер! Помогите мне! — закричала она.
Обернувшись, тот взглядом оценил ее дорогое платье, и строго спросил:
— В чем дело, мэм?
Задыхаясь, глотая ртом воздух, она сбивчиво объяснила ему ситуацию.
— Успокойтесь, леди! Сейчас я соберу подмогу, и мы остановим эту толпу. Как вы думаете, пожарные необходимы?
— Не знаю! О, господи, пожалуйста, мистер, там мой муж и Мэгги. Они могут убить их!
Полицейский достал свой свисток и засвистел так, что у нее заложило в ушах. И не прекращая свистеть, он побежал к полицейскому участку, призывая подмогу.
В висках невыносимо стучало, а собственное тело казалось таким тяжелым, что ноги, просто отказывались его держать. И все же она заставила себя направиться обратно.
Она должна знать, что там происходит! Ибо ее до смерти, до дурноты, пугала мысль, что с Джослином и Мэгг могло произойти что-то нехорошее.
Как она могла оставить его на растерзание этой черни?!
Господи, только бы они были живы! Пожалуйста, Господи, пусть, все будет хорошо!
Ее ноги уже отказывались передвигаться, перед глазами стояла мутная белая пелена, и казалось, что ее легкие в любой момент могут разорваться. Ей казалось, что она бежала, но на самом деле, она шла.
Ей осталось только обогнуть угол дома, чтобы добраться до места, как ее схватил какой-то мужчина.
— Ого! Какая красавица? Куда же ты бежишь?
Усталая, с до предела натянутыми нервами, она попыталась вырваться, но у нее ничего не получилось. Хватка у мужика оказалось сильной и он только пьяненько рассмеялся над ее попыткой освободиться. И вот тогда, особо не раздумывая, Гейл, вмазала ему кулаком по его пьяной физиономии. Но вместо того, чтобы отпустить ее, мужик лишь крякнул, и влепил ей сильную пощечину.
— Сука! — прохрипел он. — Поганая шлюха! Сейчас ты будешь знать, как драться!
Испугавшись еще сильнее, ей, однако же, и в голову не пришло закричать и позвать на помощь — улицы казались пустынными.
Мужик вновь замахнулся, так что Гейл едва успела увернуться. И тут же, не давая ему опомниться, впилась своими ногтями в его руку. Мужик взвыл и отдернул руку. Высвободившись из захвата, Гейл тут же побежала. Но не успела, тот неожиданно ловко поймал за ее взметнувшийся подол платья и резко дернул на себя. И она с размаху, оцарапав ладони, упала на дорогу. Удар оказался настолько сильным, что на мгновение она лишилась дыхания.
Проурчав что-то одобрительное, мужик потащил ее за платье к себе, до неприличия высоко приподнимая ее юбки. Проволочил по дороге, от чего, она оцарапала всю правую сторону лица, а затем, схватив за растрепавшиеся волосы, поднял. Гейл в ужасе закрыла глаза, так как сил для сопротивления у нее уже не было. Она услышала довольную ухмылку и почувствовала сильный запах перегара. Ее тело сжалось и оцепенело в предчувствии удара…
Но к ее удивлению, он тут же ее отпустил. Она открыла глаза. Рядом стоял Джослин, и своими сильными руками, душил нападавшего. Тот побагровел, захрипел, посинел, побледнел… Его глаза, расширившись, казалось, готовы были вылезти из своих орбит… А ее муж со вздувшимися жилами, яростно продолжал свое дело.
— Джослин! Не надо, ты убьешь его!
Но он будто и не слышал ее, так что ей пришлось отдирать его руки от мужика и умолять, остановиться:
— Джос! Джос! Ну, пожалуйста, не надо! Не надо! Господи, не надо!
Сквозь безумный гнев, до него, наконец, дошло, что она стоит рядом, заламывает руки, и навзрыд рыдает.
Джослин ослабил захват и насильник мешком рухнул возле его ног. Пихнув его напоследок в живот, и пожалев, что не прикончил ублюдка, Джослин развернулся к жене.
Ужаснувшись ее виду, он притянул ее к себе, а затем, взяв на руки, понес к гостинице. Пройдя мимо полицейских, столпившихся вокруг разворованного ателье, он крикнул, что на его жену напали, и потребовал арестовать насильника. Тут же, трое полицейских, побежали за угол, в поисках своей добычи.
Джос пошел дальше, обеспокоено глядя на рыдающую Гейл. Войдя в холл, он громовым голосом позвал Мэг, а сам вбежал со своей ношей на третий этаж, и остановился только перед кроватью жены.
Усадив ее на кровать, он присев перед ней на корточки, и осторожно взяв ее руки в свои, спросил:
— Гейл, у тебя ничего не болит?.. Ты напугана или у тебя что-то болит? Он ничего тебе не сломал?
Она вдруг икнула, и в испуге зажав рот рукой, отвернулась от него.
— Гейл, ответь мне! Тебе больно?
Она отрицательно замотала головой:
— Уйди-и! Ик… Ради Бога, ик… уйди! Ик… Уу-у-у…
— Хватит рыдать! Успокойся, это нормальная человеческая реакция… — В его голосе послышись искорки смеха, и она еще пуще сжалась, стыдясь своей икоты. — Ну, все, хватит!
Он притянул ее к себе, и поцеловал в лоб.
— Все будет хорошо, слышишь? Сейчас мы тебя помоем, причешем, напоим… и ты придешь в норму. Да, моя девочка?
Стараясь не причинять ей боли, он аккуратно раздел ее, а потом положил в теплую ванну. Вода приятно сомкнула вокруг ее разбитого тела свои объятья и Гейл прикрыла глаза…
Ей пришлось подождать, пока нагреется вода и за это время, она уже успела успокоиться. Икота прошла.
Как она и не протестовала, но Джослин твердо решил послужить ей сегодня вместо горничной, так что ей пришлось смириться и с этим. Но почему-то, теперь ей уже не было стыдно оказаться перед ним голышом. В конце концов, он действительно все уже видел, а уж после того, как они перед ним икала и подавно!
Мягкой льняной тряпкой, он осторожно смывал грязь с ее разбитого лица. Гейл оставалось только морщиться и чуть постанывать от боли. При каждом стоне, лицо Джоса приобретало такой мученический вид, словно он своими движениями убивал ее, что Гейл уже больше притворялась, и с некоторым любопытством наблюдала на неожиданной реакцией своего странного мужа.
Вымыв ее с головы до ног, тот осторожно отнес ее на кровать и начал вытирать ее мокрое тело.
Полу прикрытыми глазами, Гейл наблюдала за тем, как Джос вытирает ее волосы. Он делал это старательно, но не ловко. Сам он был, чуть более чище, чем она сама была до купания. Но даже с растрепанными волосами в грязной белой рубашке, он по-прежнему напоминал золотистого бога.
Закончив с волосами, он принялся за ее плечи и руки, уделив особое внимание ладоням, а затем, с непроницаемым видом обтер ей грудь, талию и ноги.
Но в тот момент, как он начал вытирать внутреннею поверхность ее ног, состояние Гейл изменилось. Расслабленное до этого тело скрутила такая сильная волна желания, что Гейл непроизвольно вздрогнула и по ее телу пошли приятные мурашки, заставившие отвердеть ее соски.
Джослин, только что закончивший с ее ногами, и теперь внимательно оглядывавший ее тело, в поисках еще каких-нибудь ушибов, вдруг удивленно застыл, наблюдая за тем, как по ее телу прошла сладкая судорога.
Медленно, так медленно, что хотелось взвыть, он скользнул взглядом по всему ее обнаженному телу, а потом посмотрел ей в глаза. Томная, обольстительная улыбка украсила его губы. Его горячие руки, обхватили ее лодыжки и ласкающими движениями, начали подниматься вверх…
Гейл задержала дыхание, а Джослин понимающе улыбнулся. Он всегда наблюдал за ее реакцией на его ласки, только на сей раз, это ее не смутило, а лишь усилило ее возбуждение.
Раздвинув ее ноги, и очутившись между ее обнаженными бедрами, он навис над ней, опуская свою голову к ее груди. Но Гейл, обхватила его голову обоими руками и притянула к своему рту.
Ее изголодавшиеся по поцелуям губы, с силой впились в его рот, раздвигая его языком. Джос моментально ответил ей, придвинувшись ближе и подсунув руки ей под ягодицы. Обхватив их, он перевернулся на спину, захватив с собою и Гейл, при этом, она оказалась лежащей на нем сверху, плотно обвивая его бедра своими ногами.
Не отрываясь от его рта, ее руки лихорадочно сдирали на нем рубашку. Он же, гладил ее ягодицы и спину, а его язык, дразняще то входил, то ускользал из ее рта.
Джос вновь перевернулся, подмяв ее под себя, и оторвавшись от ее рта, поцеловал вздымающиеся груди. Вначале одну, затем вторую… и вдруг отстранился. Гейл протестующе пискнула, но он лишь ухмыльнувшись, начал медленно снимать с себя ботинки и брюки.
Она еле удерживала себя от того, чтобы в нетерпении, как маленький ребенок, не забить руками и ногами по кровати, требуя вернуть свою «игрушку» обратно. Ее кожа пылала, ее тело жаждало его прикосновений, а он все медлил и медлил, своими неторопливыми движениями сводя ее с ума.
Но едва он выпрямился во всю длину своего великолепного, обнаженного тела, как ей задохнулась от восхищения. В горле образовался дурацкий комок.
Он был прекрасен! Самый красивый человек на свете, при виде которого, все внутри сжимается в тугой узел. Высокий, гладкий, с приятными выпуклостями и впадинками, обозначающими натренированные мускулы… и с легкой полуулыбкой на лице, он направился к ней!
Их тела вновь сплелись, склеились между собой. В порыве страсти, Гейл закинула свои ноги на бедра Джоса и сильно обвила их. Его разбухший от желания член, коснулся ее повлажневшего естества, слегка вторгшись в него, но, не доходя до конца. От подобной пытки, Гейл вновь застонала, пытаясь сильнее двигать бедрами, чтобы почувствовать его еще больше. Но он вновь дразняще остановился, доводя ее до безумства. Гейл стукнула его по плечу, но он лишь рассмеялся.
— Нет, попроси меня…
— Иди ты к черту!
— Попроси меня…
— Никогда…ах! — воскликнула она, почувствовав новое движение, и тут же огорченно замолчала, поняв, что он лишь дразнит ее. — Ну, давай же! — приказала она ему.
Он расхохотался от ее приказного тона, и так, не переставая смеяться, вошел в нее. И тут же улыбка померкла на его лице, хохот оборвался… Его лицо преобразилось, приняло столь чувственное выражение, что Гейл, не выдержала и закрыла глаза, погружаясь в омут наслаждения…
Они не отрывались друг от друга два часа, а потом потные и уставшие, одновременно заснули.
Глава 17
Ей снился кошмар.
Она была одна. В самом центре мрачного холла Мейдстон-хауса и в ужасе глядела на то, как тот сужается в размерах… Старые каменные стены медленно, но неотвратимо сдвигались между собой, грозя расплющить ее под своей тяжестью. Она озирается, надеясь найти выход, но дверей почему-то нет. В бессильной попытке остановить стены, она вытягивает руки вперед и пытается заставить двигаться камни обратно. Но тщетно. Еще чуть-чуть и ее вытянутые руки были прижаты к бокам, и вот она уже всем телом ощущает шершавость холодного камня. Камень так сильно сдавливает грудь, что ей уже нечем дышать, она задыхается, но как силится вздохнуть поглубже, не может.
Больно. Страшно. Холодно. Очень холодно. Она повернула голову, но старый многовековой камень все равно царапает щеку. Она силится закричать, позвать на помощь, но поздно…
Поздно. Последний судорожный вздох и она умирает…
Гейл вздрогнула всем телом и проснулась. Открыв глаза, она прямо перед собой увидела лицо Джослина.
— Привет. — Шепнул он и улыбнулся ей медленной, чувственной улыбкой. — Проснулась?..
Она еще не отошла от кошмара. Ее всю еще трясло от пережитого ужаса, а сердце стучало так сильно, что ей казалось, оно вот-вот разорвется.
Как он может ей улыбаться?!
Гейл отвернулась, постепенно приходя в себя.
Разве этот сон не напоминание? Разве можно так просто забыть дни унижений? Отбросить горькие воспоминания, как ненужный хлам и… простить? Принять, как само собой разумеющееся их новые отношения и начать все с нуля?
Она смогла бы, да и, наверное, уже давно простила ему, их грустную свадьбу, ехидные перешептывания за спиной и молчаливые обвинения в глазах родственников, ведь отчасти была виновата во всем и сама. Но дни, проведенные в Мейдстон-хаусе? День за днем, когда за ней следили и унижали, когда ее чурались, ибо считали сумасшедшей, дни, когда она взывала о помощи, а он лишь подсмеивался над ней в своих письмах… Забыть?! Тогда, за каждое уничижительное слово, за каждый презрительный взгляд, она клялась самой себе, что Джослин ей за все ответит, радуясь в глубине души, хотя бы этой призрачной надежде. Нет, она не могла забыть все это, ради пары беспечных улыбок, и внезапно проснувшейся в нем и не понятной ей нежности.
То, что произошло между ними чуть ранее, было лишь… очередным порывом. В конце концов, она всего лишь слабая женщина. Слабая, испуганная женщина, готовая броситься на шею своему спасителю… на время. Понятная, пусть и глупая, и постыдная слабость.
Нет, не будет она отвечать на его улыбку. Не будет изображать томных и благодарных взглядов, которые он, по-видимому, от нее ожидает.
— Я хочу встать. — Сухо ответила она и, отодвинувшись от него как можно дальше, попыталась откинуть с себя одеяло.
Но он не позволил, верно, не распознал ее тон, или не захотел распознать, и своей рукой придавил ее обратно к постели.
— Зачем? Уже поздний вечер, добропорядочные граждане давно уже спят.
Она взглянула в окно, решив, что он обманывает ее. Но нет, сумерки в комнате были не из-за плотно задрапированных гардин, а из-за спустившейся ночи на город. Оттого и камин, затопленный с утра, давно погас, вот ей приснился этот дурацкий сон, отчего она так отчаянно мерзла.
Она была одна. В самом центре мрачного холла Мейдстон-хауса и в ужасе глядела на то, как тот сужается в размерах… Старые каменные стены медленно, но неотвратимо сдвигались между собой, грозя расплющить ее под своей тяжестью. Она озирается, надеясь найти выход, но дверей почему-то нет. В бессильной попытке остановить стены, она вытягивает руки вперед и пытается заставить двигаться камни обратно. Но тщетно. Еще чуть-чуть и ее вытянутые руки были прижаты к бокам, и вот она уже всем телом ощущает шершавость холодного камня. Камень так сильно сдавливает грудь, что ей уже нечем дышать, она задыхается, но как силится вздохнуть поглубже, не может.
Больно. Страшно. Холодно. Очень холодно. Она повернула голову, но старый многовековой камень все равно царапает щеку. Она силится закричать, позвать на помощь, но поздно…
Поздно. Последний судорожный вздох и она умирает…
Гейл вздрогнула всем телом и проснулась. Открыв глаза, она прямо перед собой увидела лицо Джослина.
— Привет. — Шепнул он и улыбнулся ей медленной, чувственной улыбкой. — Проснулась?..
Она еще не отошла от кошмара. Ее всю еще трясло от пережитого ужаса, а сердце стучало так сильно, что ей казалось, оно вот-вот разорвется.
Как он может ей улыбаться?!
Гейл отвернулась, постепенно приходя в себя.
Разве этот сон не напоминание? Разве можно так просто забыть дни унижений? Отбросить горькие воспоминания, как ненужный хлам и… простить? Принять, как само собой разумеющееся их новые отношения и начать все с нуля?
Она смогла бы, да и, наверное, уже давно простила ему, их грустную свадьбу, ехидные перешептывания за спиной и молчаливые обвинения в глазах родственников, ведь отчасти была виновата во всем и сама. Но дни, проведенные в Мейдстон-хаусе? День за днем, когда за ней следили и унижали, когда ее чурались, ибо считали сумасшедшей, дни, когда она взывала о помощи, а он лишь подсмеивался над ней в своих письмах… Забыть?! Тогда, за каждое уничижительное слово, за каждый презрительный взгляд, она клялась самой себе, что Джослин ей за все ответит, радуясь в глубине души, хотя бы этой призрачной надежде. Нет, она не могла забыть все это, ради пары беспечных улыбок, и внезапно проснувшейся в нем и не понятной ей нежности.
То, что произошло между ними чуть ранее, было лишь… очередным порывом. В конце концов, она всего лишь слабая женщина. Слабая, испуганная женщина, готовая броситься на шею своему спасителю… на время. Понятная, пусть и глупая, и постыдная слабость.
Нет, не будет она отвечать на его улыбку. Не будет изображать томных и благодарных взглядов, которые он, по-видимому, от нее ожидает.
— Я хочу встать. — Сухо ответила она и, отодвинувшись от него как можно дальше, попыталась откинуть с себя одеяло.
Но он не позволил, верно, не распознал ее тон, или не захотел распознать, и своей рукой придавил ее обратно к постели.
— Зачем? Уже поздний вечер, добропорядочные граждане давно уже спят.
Она взглянула в окно, решив, что он обманывает ее. Но нет, сумерки в комнате были не из-за плотно задрапированных гардин, а из-за спустившейся ночи на город. Оттого и камин, затопленный с утра, давно погас, вот ей приснился этот дурацкий сон, отчего она так отчаянно мерзла.