Страница:
– Не будем пороть горячку, Леопольд, – сказал я.
Фокстерьер не мог ответить. Вытянув ноги, лежа на левом боку, он спал. Голова зачарованного мага свесилась, как мокрый носок, а из пасти доносился самый настоящий человеческий храп.
Полный нехороших предчувствий, произраставших в глубине моего темного разума, я поднялся, чтобы еще налить себе джина.
А в следующий миг разразилась катастрофа.
3
4
5
Фокстерьер не мог ответить. Вытянув ноги, лежа на левом боку, он спал. Голова зачарованного мага свесилась, как мокрый носок, а из пасти доносился самый настоящий человеческий храп.
Полный нехороших предчувствий, произраставших в глубине моего темного разума, я поднялся, чтобы еще налить себе джина.
А в следующий миг разразилась катастрофа.
3
Дом содрогнулся, точно от хорошего пинка. Каким чудом крыша осталась на месте, не знаю. Я шлепнулся на пол, загремев костями, и в то же мгновение все естество Браула Невергора вновь подверглось воздействию неописуемого ужаса. Меня часто называют за глаза недоумком, не способным найти даже собственную голову в ясный день, но я догадался, в чем дело.
Кто-то ломился в мою обитель, преодолевая незримые мембраны времени и пространства. Кто-то настолько бесцеремонный, что ему глубоко наплевать на то простое соображение, что врываться в чужой дом – верх неприличия. И даже преступно.
В прошлом на мою долю выпало много разных неприятностей, однако с такой я столкнулся впервые.
Проще говоря, если отбросить панические славословия: некто наводил магический портал.
Издали, словно из другой вселенной, донесся вопль Гарнии. Уверен, домомучительница уже спихнула всю вину за происходящее на меня. У нее это быстро. Если происходит нечто разрушительное, виноват, конечно, Браул Невергор. Я не мог с этим согласиться, но времени разубеждать Гарнию у меня не было.
Поднявшись на ноги, я упал снова от новой встряски. Леопольд брякнулся на пол и даже ухом не пошевелил, продолжая дрыхнуть. Вот что делает с собаками джин. Впрочем, его счастье, что сон оказался крепким, ибо не знаю, какова была бы его реакция на последовавшие за этим события.
Гостиная на моих глазах перевернулась вокруг своей оси. Пространственно-временной континуум сжался, потом расправился, как лист бумаги. Раздался грохот. Было ощущение, что с каменных ступеней катится большой металлический сейф. Магия потрескивала в воздухе, концентрируясь в виде алых и голубых сгустков, которые метались взад-вперед и лопались подобно крошечным шутихам.
– Это безобразие! – завопил я. – Как вы смеете!
Неизвестно, к кому я обращался и зачем. Вторженец, по всей видимости, пришел не для того, чтобы уйти. Его целью была моя гостиная.
Портал открылся. Очертания предметов, воздух, дрожащий от выделяемого тепла, искажение самой материи пространства – все это предстало передо мной во всей своей устрашающей красе. А потом посреди гостиной с треском открылась багровая дыра с рваными краями. Ну, знаете, это уже совсем никуда не годится. Не годится, говорю! Подскочил к порталу и начал потрясать кулаками. Слова на язык не очень шли, зато сердился Браул Невергор так, что пар из ушей вырывался тонкими струйками.
Изрыгал нечленораздельные звуки я всего несколько мгновений, потому что мне помешала высунувшаяся из портала голова. Она походила и на кошачью, и на птичью, и на голову лягушки с добавлением каких-то иных элементов. Описать в точности не берусь, но обычно таких созданий в простонародье, не приобщенном к волшебству, называют демонами. С демонами я встречался и даже несколько раз вызывал их из демонических краев по разным надобностям. Это все ерунда. Гораздо опаснее были цели этого существа, о которых я не знал.
Запнувшись за что-то, я рухнул навзничь и начал отползать назад, в сторону камина. Демон зарычал и протиснулся в мою гостиную еще немного. Ему было что протискивать, поверьте. За головой на длинной шее следовало туловище, утыканное длинными гибкими щупальцами сиреневого цвета. На них, как водится, были присоски, чтобы присасываться к чему-нибудь, и производили они впечатление самое неприятное.
Мне очень не хотелось, чтобы объектом демонического вожделения оказался Браул Невергор, поэтому ваш покорный слуга счел за благо забиться в дальний угол и заткнуть рот. Бывали случаи, когда неосторожные или неопытные чародеи падали жертвами потусторонних созданий, которых сами же и призывали из бездн. Дилетантов чудовища утаскивали с собой, и никто не знает толком об их дальнейшей судьбе.
– Где он? – Неожиданно рык монстра сложился вот в эти слова. Забавно. Или мне слышится со страха? – Где этот гнусняк?
Цепляясь за предметы мебели и переворачивая их, чудовище еще немного выбралось из портала. До моих ноздрей донесся аромат нездешних ветров, а душа затрепетала под воздействием темных флюидов.
На спине монстра располагались маленькие нетопыриные крылышки, зеленые, в малиновую крапинку, а из брюха росли четыре трехпалые ноги. Этими ногами вторженец бесцеремонно топал по моим коврам и стучал в доски моего пола, от чего они трещали и стонали.
– Эй! Где этот гнусняк?! – спросил монстр, поворотив ко мне свою башку.
– Не знаю, о чем вы говорите, уважаемый. Не имею чести знать вас, но довожу до вашего сведения, что вы ошибаетесь. В этом доме хозяин – я и могу гарантировать, что упомянутых вами гнусняков тут не водится. Вероятно, ваш громкий визит – просто недоразумение!
– Ага! – прорычал демон, и его лицо стало меняться. Точно невидимые руки пытались придать ему другую форму. Каких только физиономий я не уловил на этом уродливом отростке, торчащем из туловища! И это в моем доме! – Ага! – повторил гость, выпуская из ноздрей вонючий дым. Ну все, теперь не проветрить!
Его щупальца извивались и раскачивались в воздухе, как бы невзначай заходя мне в тыл с флангов.
Набравшись храбрости (мой дом – моя крепость!), я вышел из угла и предстал перед демоном. Его зад все еще был в портале, а передняя часть – в моей гостиной.
– Я тебя знаю! – прогремел гость. – Знаю. Ты – тот сопливый лоботряс и бесталанщина! Дружок Леопольда!
– Я, как вы изволили выразиться, действительно друг Леопольда, – ответил я. – Однако вас вижу впервые. И потом – почему вы переходите на личности? Мало того, что ворвались в мой дом, как разбойник, да еще и оскорбляете?
– Мы встречались! – ухмыльнулся демон. – Давно. Надеюсь, ты не забыл!
Его башка изменилась. Там, где была кошмарная морда, появилось лицо старика. Несколько карикатурное, но в то же время легко узнаваемое.
Он был прав – я не забыл. Когда некий склочный и зловещий субъект таскает тебя в детстве за ухо, это остается в памяти навечно. Вот и сейчас словно все повторилось, и я затрясся от ужаса. Я не боялся демона. Я боялся его – Вольфрама Лафета Первого.
– Леопольд все еще водится с тобой, этого следовало ожидать! Но ничего, я все исправлю, я приучу этого мальчишку к порядку! А-ха-ха-ха!!!
Этим жизнерадостным смехом, вылетающим из зубастой пасти, меня чуть не выдуло из комнаты. Я наклонился вперед, прикрывая руками голову. В ту же секунду вздорный старикан закашлялся, словно в глотку ему что-то попало.
– Кхе-кхе! – говорил демон, тряся страшной головой. Щупальца месили воздух, словно обрывки тряпок на ветру.
– Может, вам водичечки дать? – спросил я.
Вольфрам вытаращил глаза.
– Какой еще водичечки?! Ты что, вздумал смеяться надо мной, Браул Невергор?
– Ничуть не бывало. Просто я естественным образом возмущен, что вы вломились в мой дом. Потрудитесь объяснить, в чем дело? У вас претензии лично ко мне?
– К тебе? Да кто ты такой?
– Но-но, попрошу!
– Я ищу Леопольда. Теперь я знаю, что он у тебя. Я нашел его по ботинку, который он потерял на лестнице!..
«Ага», – смекнул я.
– Надеюсь, это не по твоему наущению он покинул поместье и нарушил мой запрет на поездки в Мигонию! – прогрохотал Вольфрам. – Твое счастье, если это так, иначе ты испытаешь на себе силу моего гнева!.. Ни ты, ни он не нарушат моих планов! Ты понял, молодой прохиндей?! Эх, эти Невергоры! Выскочки! Плевать, что они из древнего рода, я бы с удовольствием избавил наше общество от таких, как вы!
– Поосторожнее, вы переходите всякие границы! – сказал я, гордо поднимая голову. – Я буду вынужден бороться за свое достоинство, если вы не прекратите ваши оскорбления!
– Да? – ухнул старикан, размахивая щупальцами. – И что же ты сделаешь, мозгляк? Неуч! Бесталанщина! Думаешь, хватит силенок соперничать со мной? Я оттаскаю тебя за ухо, как сделал это когда-то давно!
– Я… Я пожалуюсь Эльфриде!
Моя родительница – серьезный козырь в борьбе со свихнувшимися на старости лет чародеями. Она – грозное оружие, с которым мало кто способен совладать.
Вольфрам был явно сумасшедшим, однако не дураком. В его нынешней демонической голове хватило мозгов оценить последствия непосредственного столкновения с графиней Невергор. Многие канули в Лету, пытаясь сказать свое твердое «нет» в противовес ее твердому «да».
– Не смей пугать меня, мозгляк!
– Браул!
– Мне все равно, как ты там себя величаешь! Запомни, ни ты, ни Леопольд не помешаете моим планам…
– Я ничему мешать не собираюсь, – заявил я.
– Да?
– Да! Мне нет дела до вас и ваших маразматических фантазий!
– Что?
– Вон отсюда! Вон из моего дома, не то я немедленно напущу на вас мою домомучительницу, а потом и графиню Эльфриду! Устраивает такой вариант?
Демон зарычал, затопал ногами, грозя проломить пол, и уставился на меня пылающим взором.
– Ну ладно, раз ты бросаешь мне вызов…
– Я ничего не бросаю! Я только требую, чтобы вы немедленно убрались из моего дома!
Я полыхал яростью, которой мог устрашиться и бешеный носорог. Наверное, надо было угостить старого нахала чем-нибудь чародейским, но я не желал, чтобы мой дом превратился в руины. Мне и так предстоит потратить силы на восстановление обстановки, стекол и прочего.
– Ладно. Уверен, что судьба еще сведет нас, – сказал Вольфрам Лафет Первый. – И тогда мы схлестнемся в эпической битве, которая покажет, кто чего стоит…
– Эй! Я не собираюсь ни с кем схлестываться! – запищал я. – Вы в своем уме, уважаемый?!
– От судьбы не уйдешь! – грохнул демон. – Как захочет она, так и будет! А теперь позвольте откланяться! – добавил Вольфрам, хихикая. – Я нарушил ваш покой, великомудрый Браул. Но я всего лишь хочу вернуть своего возлюбленного внука в предназначенную ему обитель! Прощайте! Точнее, до встречи!
Не сразу до меня дошло. Я был слишком занят формулированием протеста насчет эпической битвы и не заметил, что одно из щупалец подобрало с пола дрыхнущего Леопольда.
– Если ты дорожишь своей честью, мозгляк, то не станешь жаловаться своей мамочке, да? – спросил Вольфрам. – Мы решим наши разногласия полюбовно.
– Какие разногласия! Эй!..
Вздорный старик рассмеялся мне в лицо и пополз обратно в портал. Задом. Для этого ему пришлось расширить дыру и еще больше исказить пространственно-временной континуум в моей гостинице. Вот старый мерзавец! Ну, я ему отплачу! И это будет так полюбовно, что он своих не узнает!
Но это, конечно, дело будущего, а на сей момент мы имеем не слишком радостную картину. Вольфрам вторгся в мой дом наиболее возмутительным образом: при помощи чар, к тому же превратился в чудовище; он оскорбил меня несколько раз и осыпал угрозами, не имея на то веских причин; он очень скверно отозвался обо всем роде Невергоров, а это уже переходит всякие границы, и наконец он утащил Леопольда Лафета Третьего! Надеюсь, не для того, чтобы сварить его и сожрать – это было бы слишком даже для старого негодяя.
Так, так, так. Леопольд нарушил его запрет и, по мысли дедули, заслуживает наказания.
Но какого? Большой вопрос.
Ответить на него сейчас я не мог. Потрясенный, Браул Невергор покачивался и выпученными глазами наблюдал за тем, как со скрежетом и грохотом закрывается созданный старым чародеем портал. Дом задрожал, грозя развалиться на части, но все-таки выстоял. Хвала строителям!
В затягивающейся щели портала мелькнули ехидно-злобная морда злодея и короткий хвостик фокстерьера. А потом раздался хлопок, и наступила тишина.
Кто-то ломился в мою обитель, преодолевая незримые мембраны времени и пространства. Кто-то настолько бесцеремонный, что ему глубоко наплевать на то простое соображение, что врываться в чужой дом – верх неприличия. И даже преступно.
В прошлом на мою долю выпало много разных неприятностей, однако с такой я столкнулся впервые.
Проще говоря, если отбросить панические славословия: некто наводил магический портал.
Издали, словно из другой вселенной, донесся вопль Гарнии. Уверен, домомучительница уже спихнула всю вину за происходящее на меня. У нее это быстро. Если происходит нечто разрушительное, виноват, конечно, Браул Невергор. Я не мог с этим согласиться, но времени разубеждать Гарнию у меня не было.
Поднявшись на ноги, я упал снова от новой встряски. Леопольд брякнулся на пол и даже ухом не пошевелил, продолжая дрыхнуть. Вот что делает с собаками джин. Впрочем, его счастье, что сон оказался крепким, ибо не знаю, какова была бы его реакция на последовавшие за этим события.
Гостиная на моих глазах перевернулась вокруг своей оси. Пространственно-временной континуум сжался, потом расправился, как лист бумаги. Раздался грохот. Было ощущение, что с каменных ступеней катится большой металлический сейф. Магия потрескивала в воздухе, концентрируясь в виде алых и голубых сгустков, которые метались взад-вперед и лопались подобно крошечным шутихам.
– Это безобразие! – завопил я. – Как вы смеете!
Неизвестно, к кому я обращался и зачем. Вторженец, по всей видимости, пришел не для того, чтобы уйти. Его целью была моя гостиная.
Портал открылся. Очертания предметов, воздух, дрожащий от выделяемого тепла, искажение самой материи пространства – все это предстало передо мной во всей своей устрашающей красе. А потом посреди гостиной с треском открылась багровая дыра с рваными краями. Ну, знаете, это уже совсем никуда не годится. Не годится, говорю! Подскочил к порталу и начал потрясать кулаками. Слова на язык не очень шли, зато сердился Браул Невергор так, что пар из ушей вырывался тонкими струйками.
Изрыгал нечленораздельные звуки я всего несколько мгновений, потому что мне помешала высунувшаяся из портала голова. Она походила и на кошачью, и на птичью, и на голову лягушки с добавлением каких-то иных элементов. Описать в точности не берусь, но обычно таких созданий в простонародье, не приобщенном к волшебству, называют демонами. С демонами я встречался и даже несколько раз вызывал их из демонических краев по разным надобностям. Это все ерунда. Гораздо опаснее были цели этого существа, о которых я не знал.
Запнувшись за что-то, я рухнул навзничь и начал отползать назад, в сторону камина. Демон зарычал и протиснулся в мою гостиную еще немного. Ему было что протискивать, поверьте. За головой на длинной шее следовало туловище, утыканное длинными гибкими щупальцами сиреневого цвета. На них, как водится, были присоски, чтобы присасываться к чему-нибудь, и производили они впечатление самое неприятное.
Мне очень не хотелось, чтобы объектом демонического вожделения оказался Браул Невергор, поэтому ваш покорный слуга счел за благо забиться в дальний угол и заткнуть рот. Бывали случаи, когда неосторожные или неопытные чародеи падали жертвами потусторонних созданий, которых сами же и призывали из бездн. Дилетантов чудовища утаскивали с собой, и никто не знает толком об их дальнейшей судьбе.
– Где он? – Неожиданно рык монстра сложился вот в эти слова. Забавно. Или мне слышится со страха? – Где этот гнусняк?
Цепляясь за предметы мебели и переворачивая их, чудовище еще немного выбралось из портала. До моих ноздрей донесся аромат нездешних ветров, а душа затрепетала под воздействием темных флюидов.
На спине монстра располагались маленькие нетопыриные крылышки, зеленые, в малиновую крапинку, а из брюха росли четыре трехпалые ноги. Этими ногами вторженец бесцеремонно топал по моим коврам и стучал в доски моего пола, от чего они трещали и стонали.
– Эй! Где этот гнусняк?! – спросил монстр, поворотив ко мне свою башку.
– Не знаю, о чем вы говорите, уважаемый. Не имею чести знать вас, но довожу до вашего сведения, что вы ошибаетесь. В этом доме хозяин – я и могу гарантировать, что упомянутых вами гнусняков тут не водится. Вероятно, ваш громкий визит – просто недоразумение!
– Ага! – прорычал демон, и его лицо стало меняться. Точно невидимые руки пытались придать ему другую форму. Каких только физиономий я не уловил на этом уродливом отростке, торчащем из туловища! И это в моем доме! – Ага! – повторил гость, выпуская из ноздрей вонючий дым. Ну все, теперь не проветрить!
Его щупальца извивались и раскачивались в воздухе, как бы невзначай заходя мне в тыл с флангов.
Набравшись храбрости (мой дом – моя крепость!), я вышел из угла и предстал перед демоном. Его зад все еще был в портале, а передняя часть – в моей гостиной.
– Я тебя знаю! – прогремел гость. – Знаю. Ты – тот сопливый лоботряс и бесталанщина! Дружок Леопольда!
– Я, как вы изволили выразиться, действительно друг Леопольда, – ответил я. – Однако вас вижу впервые. И потом – почему вы переходите на личности? Мало того, что ворвались в мой дом, как разбойник, да еще и оскорбляете?
– Мы встречались! – ухмыльнулся демон. – Давно. Надеюсь, ты не забыл!
Его башка изменилась. Там, где была кошмарная морда, появилось лицо старика. Несколько карикатурное, но в то же время легко узнаваемое.
Он был прав – я не забыл. Когда некий склочный и зловещий субъект таскает тебя в детстве за ухо, это остается в памяти навечно. Вот и сейчас словно все повторилось, и я затрясся от ужаса. Я не боялся демона. Я боялся его – Вольфрама Лафета Первого.
– Леопольд все еще водится с тобой, этого следовало ожидать! Но ничего, я все исправлю, я приучу этого мальчишку к порядку! А-ха-ха-ха!!!
Этим жизнерадостным смехом, вылетающим из зубастой пасти, меня чуть не выдуло из комнаты. Я наклонился вперед, прикрывая руками голову. В ту же секунду вздорный старикан закашлялся, словно в глотку ему что-то попало.
– Кхе-кхе! – говорил демон, тряся страшной головой. Щупальца месили воздух, словно обрывки тряпок на ветру.
– Может, вам водичечки дать? – спросил я.
Вольфрам вытаращил глаза.
– Какой еще водичечки?! Ты что, вздумал смеяться надо мной, Браул Невергор?
– Ничуть не бывало. Просто я естественным образом возмущен, что вы вломились в мой дом. Потрудитесь объяснить, в чем дело? У вас претензии лично ко мне?
– К тебе? Да кто ты такой?
– Но-но, попрошу!
– Я ищу Леопольда. Теперь я знаю, что он у тебя. Я нашел его по ботинку, который он потерял на лестнице!..
«Ага», – смекнул я.
– Надеюсь, это не по твоему наущению он покинул поместье и нарушил мой запрет на поездки в Мигонию! – прогрохотал Вольфрам. – Твое счастье, если это так, иначе ты испытаешь на себе силу моего гнева!.. Ни ты, ни он не нарушат моих планов! Ты понял, молодой прохиндей?! Эх, эти Невергоры! Выскочки! Плевать, что они из древнего рода, я бы с удовольствием избавил наше общество от таких, как вы!
– Поосторожнее, вы переходите всякие границы! – сказал я, гордо поднимая голову. – Я буду вынужден бороться за свое достоинство, если вы не прекратите ваши оскорбления!
– Да? – ухнул старикан, размахивая щупальцами. – И что же ты сделаешь, мозгляк? Неуч! Бесталанщина! Думаешь, хватит силенок соперничать со мной? Я оттаскаю тебя за ухо, как сделал это когда-то давно!
– Я… Я пожалуюсь Эльфриде!
Моя родительница – серьезный козырь в борьбе со свихнувшимися на старости лет чародеями. Она – грозное оружие, с которым мало кто способен совладать.
Вольфрам был явно сумасшедшим, однако не дураком. В его нынешней демонической голове хватило мозгов оценить последствия непосредственного столкновения с графиней Невергор. Многие канули в Лету, пытаясь сказать свое твердое «нет» в противовес ее твердому «да».
– Не смей пугать меня, мозгляк!
– Браул!
– Мне все равно, как ты там себя величаешь! Запомни, ни ты, ни Леопольд не помешаете моим планам…
– Я ничему мешать не собираюсь, – заявил я.
– Да?
– Да! Мне нет дела до вас и ваших маразматических фантазий!
– Что?
– Вон отсюда! Вон из моего дома, не то я немедленно напущу на вас мою домомучительницу, а потом и графиню Эльфриду! Устраивает такой вариант?
Демон зарычал, затопал ногами, грозя проломить пол, и уставился на меня пылающим взором.
– Ну ладно, раз ты бросаешь мне вызов…
– Я ничего не бросаю! Я только требую, чтобы вы немедленно убрались из моего дома!
Я полыхал яростью, которой мог устрашиться и бешеный носорог. Наверное, надо было угостить старого нахала чем-нибудь чародейским, но я не желал, чтобы мой дом превратился в руины. Мне и так предстоит потратить силы на восстановление обстановки, стекол и прочего.
– Ладно. Уверен, что судьба еще сведет нас, – сказал Вольфрам Лафет Первый. – И тогда мы схлестнемся в эпической битве, которая покажет, кто чего стоит…
– Эй! Я не собираюсь ни с кем схлестываться! – запищал я. – Вы в своем уме, уважаемый?!
– От судьбы не уйдешь! – грохнул демон. – Как захочет она, так и будет! А теперь позвольте откланяться! – добавил Вольфрам, хихикая. – Я нарушил ваш покой, великомудрый Браул. Но я всего лишь хочу вернуть своего возлюбленного внука в предназначенную ему обитель! Прощайте! Точнее, до встречи!
Не сразу до меня дошло. Я был слишком занят формулированием протеста насчет эпической битвы и не заметил, что одно из щупалец подобрало с пола дрыхнущего Леопольда.
– Если ты дорожишь своей честью, мозгляк, то не станешь жаловаться своей мамочке, да? – спросил Вольфрам. – Мы решим наши разногласия полюбовно.
– Какие разногласия! Эй!..
Вздорный старик рассмеялся мне в лицо и пополз обратно в портал. Задом. Для этого ему пришлось расширить дыру и еще больше исказить пространственно-временной континуум в моей гостинице. Вот старый мерзавец! Ну, я ему отплачу! И это будет так полюбовно, что он своих не узнает!
Но это, конечно, дело будущего, а на сей момент мы имеем не слишком радостную картину. Вольфрам вторгся в мой дом наиболее возмутительным образом: при помощи чар, к тому же превратился в чудовище; он оскорбил меня несколько раз и осыпал угрозами, не имея на то веских причин; он очень скверно отозвался обо всем роде Невергоров, а это уже переходит всякие границы, и наконец он утащил Леопольда Лафета Третьего! Надеюсь, не для того, чтобы сварить его и сожрать – это было бы слишком даже для старого негодяя.
Так, так, так. Леопольд нарушил его запрет и, по мысли дедули, заслуживает наказания.
Но какого? Большой вопрос.
Ответить на него сейчас я не мог. Потрясенный, Браул Невергор покачивался и выпученными глазами наблюдал за тем, как со скрежетом и грохотом закрывается созданный старым чародеем портал. Дом задрожал, грозя развалиться на части, но все-таки выстоял. Хвала строителям!
В затягивающейся щели портала мелькнули ехидно-злобная морда злодея и короткий хвостик фокстерьера. А потом раздался хлопок, и наступила тишина.
4
Я сел со всего маху в кресло… которого позади не оказалось, так что пришлось рухнуть на пол. Мое чародейское седалище взвыло от боли.
– Так я и знала, – произнесла суровым тоном Гарния, стоя на пороге гостиной. – Это не могло кончиться добром. Но меня же никто не слушает. Для некоторых здесь я воплощение мирового зла! А между тем…
Я ответил стоном. Жизнь несправедлива к Браулу Невергору. Она мутузит его, похоже, просто так, забавы ради, ведь совершенно ясно, я ей ничего такого не сделал.
– На вашем месте я бы напрочь отсекла все прежние порочащие вас связи и зажила достойной жизнью. Без колдовства и прочих недостойных делишек. И стала бы приносить пользу обществу! – заявила домомучительница.
Я метнул в нее полный праведного гнева взор.
– Скажите, а какую пользу обществу приносите вы? – спросил я. Вот так мы умеем – прямо в лоб.
Но этого было недостаточно, чтобы смутить Гарнию. Большая угловатая женщина (не баржа в платье, но все-таки) только рассмеялась. Ее смех вызвал массовый исход мурашек на моей спине.
– И вы до сих пор ничего не поняли? – прогремела она. – Да, ваше сиятельство, мне вас жаль! Вы закончите свою жизнь очень скверно. Очень возможно, в смрадной яме на дне мироздания, где кишат бесформенные шагготы… Да если хотите знать, моя миссия самая тяжелая из всех: я присматриваю за вами! Не будь меня, от Мигонии, и даже всего Эртилана, давным-давно ничего бы не осталось! Если бы не моя каждодневная работа, мир бы окончательно погрузился в хаос и ужас. Волчий хлад и медвежий глад наступили бы от края до края. Камень не лежал бы на камне, а человек искал бы собрата за тысячи миль и не находил. И пришла бы на землю дева о трех головах и семи хвостах и пяти грудях, и завели бы песнь все мертвецы, которые умерли с начала времен…
– Что вы такое мелете? – простонал я.
Ну вот, еще одна сумасшедшая!
– Это отрывок из моего пророчества, – скромно пояснила Гарния. Кажется, она даже покраснела.
– Из вашего… чего?
Мне это слышится, слышится, слышится… ничего этого нет!..
Ведя содержательный разговор, я потихоньку отползал в сторону. Правда, в какую именно, сказать не могу, да и не суть важно. Было одно желание – оказаться подальше от Гарнии, блеск глаз которой мне все больше и больше не нравился. Я уже не говорю про содержание странных речей. Они казались мне выходящими за рамки… даже если сказать «за рамки здравого смысла», то это не отразит глубину того смятения и страха, что меня охватили.
«Надо срочно рвать когти, – подумал я. – На побережье! За сотни миль отсюда! Подальше! А там… там купить домишко, тихий такой, в медвежьем углу, и отгородиться от мира…»
Гарния сурово поглядела на меня.
– Вы что, ваше сиятельство, не верите?
– А? Чему я не верю? – Я замотал головой, ища пути к спасению.
Домомучительница стояла в дверях, значит, ближайший выход – окно. Стоит лишь сделать сильный рывок, пружинисто оттолкнуться от пола и сигануть прямо через стекло. А там – спасение… Нет, не получится. У меня нет сил для пружинистых рывков, к тому же я никогда не пробивал самим собой стекла и рамы, и, думаю, это довольно неприятно для изнеженного аристократического тела.
Да и потом, между мной и ближайшим окном, прямо в центре гостиной, расположилась самая настоящая аномалия. Я мог видеть ее и отчасти чувствовать органами чувств, которые обычно имеются у потомственных магов. Аномалию оставил после себя портал Вольфрама. Он перекорежил локальное время и пространство, и теперь, видимо, мне придется самолично наводить здесь порядок.
Ну, старый негодяй, погоди!
Вывод: вариант с бегством через окно отпадал.
– Не хотите ли вы сказать, ваше сиятельство, что я занимаюсь недостойным делом? – поинтересовалась Гарния, заметив, куда направлен мой взгляд. Две ее монструозные брови сошлись на переносице.
– О нет, я ни в коем случае не хочу этого сказать! Что вы! – осталось продребезжать мне.
«Боги и демоны! – подумал я. – Моя домоправительница – сивилла!»
– То-то же. Когда-нибудь мой скромный труд станет достоянием общественности, – сказала Гарния, мечтательно поглядев в потолок. – Может быть, найдутся те, кто оценит его по достоинству… Не корысти ради затеяно это дело, но для просветления нравов…
О да, после девы о трех головах, пяти грудях и семи хвостах нравы в Эртилане, безусловно, просветлятся.
Я икнул.
– Вы знаете мое отношение ко всему этому, – продолжила Гарния. – К вашим занятиям магией и прочему!.. Но я смиряюсь со своей участью, ибо это есть мое предназначение… если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю…
– Но я же чародей, а не сапожник! Я не могу не заниматься магией! – взвыл я.
Гарния всегда пропускала этот аргумент мимо ушей, чем серьезно потрясала основы моего разума. Недалек тот час, когда они дадут серьезную трещину.
– Лучше бы вы были сапожником, – покачала головой домомучительница. – Тогда польза от вашей деятельности была бы несомненна. – Словно величественная карета, в которой ездит сама королева, Гарния развернулась, чтобы проследовать своим маршрутом. Но остановилась, чтобы довести до моего сведения: – Я не буду убирать этот беспорядок. В нем слишком много вашей дрянной магии.
Она оставила меня сидеть с открытым ртом и вылупленными глазами. С тем выражением лица, которое, по мнению Гермионы Скоппендэйл, мне очень подходит. «Сразу видно, – говорит эта милая девушка, – что с тебя взятки гладки».
Я немного посидел на полу, но затем нашел в себе силы встать. Мне определенно требовался отдых: часов восемь спокойного, глубокого сна. Лишь после этого я смогу хоть как-то мыслить и соответствовать высокому званию волшебника. Сейчас же моя голова напоминала пустую тыкву, которую срочно требовалось пристроить на подушке.
Леопольды Лафеты Третьи подождут. В конце концов, они в плену у своего дедули, а не у какого-нибудь незнакомого злодея.
Аномалия? Да пес с ней! Гарния сюда не сунется – чар она боится, а посторонние в гостиную не заходят…
Я начал восхождение на второй этаж, и мне удалось достичь вершины, на которой располагалась моя спальня. В бюро у меня хранилось зелье со снотворным эффектом – для особых случаев. И вот к бутылочке с этой коричневой терпкой бурдой я и присосался. Зелье подействовало быстро. Закупорив окно и задернув шторы, Браул Невергор грохнулся на кровать, ужиком юркнул под одеяло и уснул.
– Так я и знала, – произнесла суровым тоном Гарния, стоя на пороге гостиной. – Это не могло кончиться добром. Но меня же никто не слушает. Для некоторых здесь я воплощение мирового зла! А между тем…
Я ответил стоном. Жизнь несправедлива к Браулу Невергору. Она мутузит его, похоже, просто так, забавы ради, ведь совершенно ясно, я ей ничего такого не сделал.
– На вашем месте я бы напрочь отсекла все прежние порочащие вас связи и зажила достойной жизнью. Без колдовства и прочих недостойных делишек. И стала бы приносить пользу обществу! – заявила домомучительница.
Я метнул в нее полный праведного гнева взор.
– Скажите, а какую пользу обществу приносите вы? – спросил я. Вот так мы умеем – прямо в лоб.
Но этого было недостаточно, чтобы смутить Гарнию. Большая угловатая женщина (не баржа в платье, но все-таки) только рассмеялась. Ее смех вызвал массовый исход мурашек на моей спине.
– И вы до сих пор ничего не поняли? – прогремела она. – Да, ваше сиятельство, мне вас жаль! Вы закончите свою жизнь очень скверно. Очень возможно, в смрадной яме на дне мироздания, где кишат бесформенные шагготы… Да если хотите знать, моя миссия самая тяжелая из всех: я присматриваю за вами! Не будь меня, от Мигонии, и даже всего Эртилана, давным-давно ничего бы не осталось! Если бы не моя каждодневная работа, мир бы окончательно погрузился в хаос и ужас. Волчий хлад и медвежий глад наступили бы от края до края. Камень не лежал бы на камне, а человек искал бы собрата за тысячи миль и не находил. И пришла бы на землю дева о трех головах и семи хвостах и пяти грудях, и завели бы песнь все мертвецы, которые умерли с начала времен…
– Что вы такое мелете? – простонал я.
Ну вот, еще одна сумасшедшая!
– Это отрывок из моего пророчества, – скромно пояснила Гарния. Кажется, она даже покраснела.
– Из вашего… чего?
Мне это слышится, слышится, слышится… ничего этого нет!..
Ведя содержательный разговор, я потихоньку отползал в сторону. Правда, в какую именно, сказать не могу, да и не суть важно. Было одно желание – оказаться подальше от Гарнии, блеск глаз которой мне все больше и больше не нравился. Я уже не говорю про содержание странных речей. Они казались мне выходящими за рамки… даже если сказать «за рамки здравого смысла», то это не отразит глубину того смятения и страха, что меня охватили.
«Надо срочно рвать когти, – подумал я. – На побережье! За сотни миль отсюда! Подальше! А там… там купить домишко, тихий такой, в медвежьем углу, и отгородиться от мира…»
Гарния сурово поглядела на меня.
– Вы что, ваше сиятельство, не верите?
– А? Чему я не верю? – Я замотал головой, ища пути к спасению.
Домомучительница стояла в дверях, значит, ближайший выход – окно. Стоит лишь сделать сильный рывок, пружинисто оттолкнуться от пола и сигануть прямо через стекло. А там – спасение… Нет, не получится. У меня нет сил для пружинистых рывков, к тому же я никогда не пробивал самим собой стекла и рамы, и, думаю, это довольно неприятно для изнеженного аристократического тела.
Да и потом, между мной и ближайшим окном, прямо в центре гостиной, расположилась самая настоящая аномалия. Я мог видеть ее и отчасти чувствовать органами чувств, которые обычно имеются у потомственных магов. Аномалию оставил после себя портал Вольфрама. Он перекорежил локальное время и пространство, и теперь, видимо, мне придется самолично наводить здесь порядок.
Ну, старый негодяй, погоди!
Вывод: вариант с бегством через окно отпадал.
– Не хотите ли вы сказать, ваше сиятельство, что я занимаюсь недостойным делом? – поинтересовалась Гарния, заметив, куда направлен мой взгляд. Две ее монструозные брови сошлись на переносице.
– О нет, я ни в коем случае не хочу этого сказать! Что вы! – осталось продребезжать мне.
«Боги и демоны! – подумал я. – Моя домоправительница – сивилла!»
– То-то же. Когда-нибудь мой скромный труд станет достоянием общественности, – сказала Гарния, мечтательно поглядев в потолок. – Может быть, найдутся те, кто оценит его по достоинству… Не корысти ради затеяно это дело, но для просветления нравов…
О да, после девы о трех головах, пяти грудях и семи хвостах нравы в Эртилане, безусловно, просветлятся.
Я икнул.
– Вы знаете мое отношение ко всему этому, – продолжила Гарния. – К вашим занятиям магией и прочему!.. Но я смиряюсь со своей участью, ибо это есть мое предназначение… если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю…
– Но я же чародей, а не сапожник! Я не могу не заниматься магией! – взвыл я.
Гарния всегда пропускала этот аргумент мимо ушей, чем серьезно потрясала основы моего разума. Недалек тот час, когда они дадут серьезную трещину.
– Лучше бы вы были сапожником, – покачала головой домомучительница. – Тогда польза от вашей деятельности была бы несомненна. – Словно величественная карета, в которой ездит сама королева, Гарния развернулась, чтобы проследовать своим маршрутом. Но остановилась, чтобы довести до моего сведения: – Я не буду убирать этот беспорядок. В нем слишком много вашей дрянной магии.
Она оставила меня сидеть с открытым ртом и вылупленными глазами. С тем выражением лица, которое, по мнению Гермионы Скоппендэйл, мне очень подходит. «Сразу видно, – говорит эта милая девушка, – что с тебя взятки гладки».
Я немного посидел на полу, но затем нашел в себе силы встать. Мне определенно требовался отдых: часов восемь спокойного, глубокого сна. Лишь после этого я смогу хоть как-то мыслить и соответствовать высокому званию волшебника. Сейчас же моя голова напоминала пустую тыкву, которую срочно требовалось пристроить на подушке.
Леопольды Лафеты Третьи подождут. В конце концов, они в плену у своего дедули, а не у какого-нибудь незнакомого злодея.
Аномалия? Да пес с ней! Гарния сюда не сунется – чар она боится, а посторонние в гостиную не заходят…
Я начал восхождение на второй этаж, и мне удалось достичь вершины, на которой располагалась моя спальня. В бюро у меня хранилось зелье со снотворным эффектом – для особых случаев. И вот к бутылочке с этой коричневой терпкой бурдой я и присосался. Зелье подействовало быстро. Закупорив окно и задернув шторы, Браул Невергор грохнулся на кровать, ужиком юркнул под одеяло и уснул.
5
Я замычал, попробовал оказать сопротивление, но не тут-то было. Чьи-то решительные руки вцепились мне в плечи и трясли, трясли, трясли. Чего они добивались? Чтобы из меня вылетела душа?
Мычание я сменил на стон, чувствуя, как безвозвратно уходит магия снотворного зелья.
– Браул! Браул! Браул!
Голос вроде бы знакомый. Возможно, я когда-то слышал его.
Я вяло попытался объяснить, что сплю и просто не в состоянии ни что реагировать. Не прошло. И не могло пройти, потому что особа, каким-то образом попавшая в мою спальню, отличалась твердым характером.
– Браул! Поднимайся! Времени нет!
– Нет? – пробормотал я, не открывая глаз.
– Ну что за наказание! – сказал мой гость. Точнее, гостья. Мои уши вполне уже были способны отличить девичий голос от недевичьего. – Браул! Эх, будь ты солдатом, я бы давно тебя подняла…
Интересная мысль. Как? Протрубила бы сигнал «подъем»?
Зря, очень зря я об этом подумал.
Руки прекрасной незнакомки исчезли с моих плеч, а через секунду в спальне протрубил хрипло-пронзительный горн, звук которого заставляет королевских пикинеров со всех ног бежать на плац и строиться, по пути протирая глаза. Конечно, я не пикинер, не рейтар, не рыцарь или кто-нибудь в этом духе, но, извините, звук был такой, что мог бы заставить плясать чечетку даже мумию.
В общем, задергав конечностями, я закричал женским голосом. Такой вопль можно услышать в театре, в сцене, где героиня, молодая девица, видит в своей опочивальне страшного призрака. Лично для меня эффект от дудения в горн был тот же.
В следующий миг, ничего не соображая, Браул Невергор упал с кровати и бросился бежать. Одетый, кстати, в одни подштанники. Куда и зачем бегу – ни о чем таком я не раздумывал. Мой разум в тот момент находился где-то в другом месте, подозреваю, что даже в ином измерении…
С дикими воплями я выскочил из спальни и заметался, словно хомяк в аквариуме, по второму этажу. Скатившись на первый, я учинил небольшой погром и там, пока меня не схватили.
Человеком, совершившим сей подвиг, оказалась Гермиона Скоппендэйл, существо в своем роде уникальное. Насколько помню, она – моя троюродная сестрица, и ее род сопрягается с родом Невергоров по многим показателям. Мы с ней как сиамские близнецы – помогаем друг другу преодолевать жизненные неурядицы. Так уж сложилось, и роптать бесполезно, это я давно понял.
Гермиона не только сражает своей красотой всех подряд, но и добивается немалых успехов на ниве постижения магического искусства. Ее натаскивают мамаша и тетка, твердостью характера схожие с профессиональными патологоанатомами. Им палец в рот не клади – отгрызут по локоть. В подобном стиле с малолетства воспитывалась и Гермиона. Она умеет заставить вас делать то, что надо ей. Во всяком случае, на Браула Невергора это распространяется в полной мере.
Очнулся я от того, что Гермиона прикладывала к моему лбу холодный водяной компресс. Я смотрел на нее, как новый баран на старые ворота. То, что произошло с момента моего засыпания, память просто выбросила на помойку. Ничего не помню.
– Как ты здесь оказалась?
Лежал я на оттоманке в одной из комнат первого этажа, окна которой выходили на запущенный садик на заднем дворе.
Гермиона вкратце воссоздала события, начиная с момента, когда я своим криком наверняка заставил соседей подумать, что в моем доме прирезали юную деву.
– У тебя нервы не в порядке, Браул, – заметила Гермиона.
Словно заботливая мамаша, она сидела рядом со мной. Сердито-озабоченное выражение ее красивейшего личика навело меня на мысль, что вел я себя хуже некуда. Но! Попробуйте отдавать любимому делу всего себя и практически не спать сутки напролет. Прибавьте к этому общение со свихнувшимся Леопольдом Лафетом Третьим – и я полюбуюсь на вас!..
– Тебе нужно съездить на какие-нибудь воды – полечиться.
На волшебнице было прелестнейшее платье, а на голове – прелестнейшая шляпка с пером.
– Как же я поеду, когда Гарния следит за мной? – спросил я.
– Сейчас она не следит. И еще долго не сможет этого делать.
– Шутишь? Ее нельзя вразумить или подкупить – домомучительница считает, что выполняет высокую миссию, приглядывая за мной! Гарнию можно только превратить во что-нибудь, иначе…
– Я уже превратила, – сказала Гермиона, улыбнувшись.
– Как?
Я попробовал встать, уперся локтями в оттоманку, но волшебница надавила мне своими решительными ручками на голую грудь. Я прикрылся лежащим на мне домашним халатом.
– Повтори, о дева, свое радостное сообщение! Боюсь, слух подводит меня!
– Не валяй дурака, Браул! Я сказала, что превратила Гарнию в некое животное!
– Да благословят тебя боги! – прошептал я. – И как ты догадалась? Почему?
– Хотя твоя надзирательница и благоволит ко мне, но иной раз она просто невыносима. Не хотела меня впускать, представляешь! Сказала, что в доме и без меня полный бардак. Ну, такую наглость я стерпеть не могла. Заодно проверила комплекс трансформирующих заклинаний. – Гермиона полюбовалась своим маникюром.
– Ты применила Мутабор Первой Ступени? – спросил я.
– Да. Забавная вещица, надо сказать.
– И кем же теперь является домомучительница?
– Жабой. Я поместила ее в специально наколдованный аквариум. Ей там хорошо.
– Ты очень храбрая девушка!
– Я знаю. А вот ты, похоже, окончательно сошел с ума. Я так перепугалась, когда ты бросился бежать!
– Это потрясения сегодняшнего дня…
– Они связаны с тем, что творится в твоей гостиной?
– Напрямую. – Я приподнялся. – У тебя какое-то дело?
Гермиона погладила меня прохладной ладошкой по воспаленному лбу.
– Сделаем так. У меня есть еще примерно час, чтобы рассказать тебе о цели своего визита. Но тебе надо прийти в себя. Ибо дальнейшее потребует от тебя недюжинных сил – моральных и физических…
Я сделал собачьи глаза. Ну, такие жалостливые. Словно я… фокстерьер, которого выгоняют под дождь.
– Браул! – сказал волшебница сердито. – Ты хочешь заранее отказаться мне помочь?
– О нет, нет, конечно… просто… я несколько измотан. Не даю никаких гарантий… Ты заметила, что всегда, когда тебе нужна моя помощь, я немного не в форме? Это очень странно. Что бы это значило?
– Не знаю. А насчет формы – ты всегда такой. Будь ты рыцарем, тебя бы давно вытурили из воинского сословия за профнепригодность. Твое сердце подобно заячьему, мускулы – словно кисель, а мозг – как тарелка овсянки. В общем и целом, ты похож не на героя, а на мокрое полотенце!
– Да? И это говорит моя возлюбленная какая-то там сестра!..
– Троюродная.
– Тем более!
– Ну кто еще скажет тебе жестокую правду, Браул? – улыбнулась девица. – Это ради твоего же блага.
– Ну конечно…
– Ладно! Тебе надо взбодриться. Иди в спальню и оденься, а я пока приготовлю чай. Потом мы сядем и поговорим. Я расскажу свою историю, а ты – свою.
Мычание я сменил на стон, чувствуя, как безвозвратно уходит магия снотворного зелья.
– Браул! Браул! Браул!
Голос вроде бы знакомый. Возможно, я когда-то слышал его.
Я вяло попытался объяснить, что сплю и просто не в состоянии ни что реагировать. Не прошло. И не могло пройти, потому что особа, каким-то образом попавшая в мою спальню, отличалась твердым характером.
– Браул! Поднимайся! Времени нет!
– Нет? – пробормотал я, не открывая глаз.
– Ну что за наказание! – сказал мой гость. Точнее, гостья. Мои уши вполне уже были способны отличить девичий голос от недевичьего. – Браул! Эх, будь ты солдатом, я бы давно тебя подняла…
Интересная мысль. Как? Протрубила бы сигнал «подъем»?
Зря, очень зря я об этом подумал.
Руки прекрасной незнакомки исчезли с моих плеч, а через секунду в спальне протрубил хрипло-пронзительный горн, звук которого заставляет королевских пикинеров со всех ног бежать на плац и строиться, по пути протирая глаза. Конечно, я не пикинер, не рейтар, не рыцарь или кто-нибудь в этом духе, но, извините, звук был такой, что мог бы заставить плясать чечетку даже мумию.
В общем, задергав конечностями, я закричал женским голосом. Такой вопль можно услышать в театре, в сцене, где героиня, молодая девица, видит в своей опочивальне страшного призрака. Лично для меня эффект от дудения в горн был тот же.
В следующий миг, ничего не соображая, Браул Невергор упал с кровати и бросился бежать. Одетый, кстати, в одни подштанники. Куда и зачем бегу – ни о чем таком я не раздумывал. Мой разум в тот момент находился где-то в другом месте, подозреваю, что даже в ином измерении…
С дикими воплями я выскочил из спальни и заметался, словно хомяк в аквариуме, по второму этажу. Скатившись на первый, я учинил небольшой погром и там, пока меня не схватили.
Человеком, совершившим сей подвиг, оказалась Гермиона Скоппендэйл, существо в своем роде уникальное. Насколько помню, она – моя троюродная сестрица, и ее род сопрягается с родом Невергоров по многим показателям. Мы с ней как сиамские близнецы – помогаем друг другу преодолевать жизненные неурядицы. Так уж сложилось, и роптать бесполезно, это я давно понял.
Гермиона не только сражает своей красотой всех подряд, но и добивается немалых успехов на ниве постижения магического искусства. Ее натаскивают мамаша и тетка, твердостью характера схожие с профессиональными патологоанатомами. Им палец в рот не клади – отгрызут по локоть. В подобном стиле с малолетства воспитывалась и Гермиона. Она умеет заставить вас делать то, что надо ей. Во всяком случае, на Браула Невергора это распространяется в полной мере.
Очнулся я от того, что Гермиона прикладывала к моему лбу холодный водяной компресс. Я смотрел на нее, как новый баран на старые ворота. То, что произошло с момента моего засыпания, память просто выбросила на помойку. Ничего не помню.
– Как ты здесь оказалась?
Лежал я на оттоманке в одной из комнат первого этажа, окна которой выходили на запущенный садик на заднем дворе.
Гермиона вкратце воссоздала события, начиная с момента, когда я своим криком наверняка заставил соседей подумать, что в моем доме прирезали юную деву.
– У тебя нервы не в порядке, Браул, – заметила Гермиона.
Словно заботливая мамаша, она сидела рядом со мной. Сердито-озабоченное выражение ее красивейшего личика навело меня на мысль, что вел я себя хуже некуда. Но! Попробуйте отдавать любимому делу всего себя и практически не спать сутки напролет. Прибавьте к этому общение со свихнувшимся Леопольдом Лафетом Третьим – и я полюбуюсь на вас!..
– Тебе нужно съездить на какие-нибудь воды – полечиться.
На волшебнице было прелестнейшее платье, а на голове – прелестнейшая шляпка с пером.
– Как же я поеду, когда Гарния следит за мной? – спросил я.
– Сейчас она не следит. И еще долго не сможет этого делать.
– Шутишь? Ее нельзя вразумить или подкупить – домомучительница считает, что выполняет высокую миссию, приглядывая за мной! Гарнию можно только превратить во что-нибудь, иначе…
– Я уже превратила, – сказала Гермиона, улыбнувшись.
– Как?
Я попробовал встать, уперся локтями в оттоманку, но волшебница надавила мне своими решительными ручками на голую грудь. Я прикрылся лежащим на мне домашним халатом.
– Повтори, о дева, свое радостное сообщение! Боюсь, слух подводит меня!
– Не валяй дурака, Браул! Я сказала, что превратила Гарнию в некое животное!
– Да благословят тебя боги! – прошептал я. – И как ты догадалась? Почему?
– Хотя твоя надзирательница и благоволит ко мне, но иной раз она просто невыносима. Не хотела меня впускать, представляешь! Сказала, что в доме и без меня полный бардак. Ну, такую наглость я стерпеть не могла. Заодно проверила комплекс трансформирующих заклинаний. – Гермиона полюбовалась своим маникюром.
– Ты применила Мутабор Первой Ступени? – спросил я.
– Да. Забавная вещица, надо сказать.
– И кем же теперь является домомучительница?
– Жабой. Я поместила ее в специально наколдованный аквариум. Ей там хорошо.
– Ты очень храбрая девушка!
– Я знаю. А вот ты, похоже, окончательно сошел с ума. Я так перепугалась, когда ты бросился бежать!
– Это потрясения сегодняшнего дня…
– Они связаны с тем, что творится в твоей гостиной?
– Напрямую. – Я приподнялся. – У тебя какое-то дело?
Гермиона погладила меня прохладной ладошкой по воспаленному лбу.
– Сделаем так. У меня есть еще примерно час, чтобы рассказать тебе о цели своего визита. Но тебе надо прийти в себя. Ибо дальнейшее потребует от тебя недюжинных сил – моральных и физических…
Я сделал собачьи глаза. Ну, такие жалостливые. Словно я… фокстерьер, которого выгоняют под дождь.
– Браул! – сказал волшебница сердито. – Ты хочешь заранее отказаться мне помочь?
– О нет, нет, конечно… просто… я несколько измотан. Не даю никаких гарантий… Ты заметила, что всегда, когда тебе нужна моя помощь, я немного не в форме? Это очень странно. Что бы это значило?
– Не знаю. А насчет формы – ты всегда такой. Будь ты рыцарем, тебя бы давно вытурили из воинского сословия за профнепригодность. Твое сердце подобно заячьему, мускулы – словно кисель, а мозг – как тарелка овсянки. В общем и целом, ты похож не на героя, а на мокрое полотенце!
– Да? И это говорит моя возлюбленная какая-то там сестра!..
– Троюродная.
– Тем более!
– Ну кто еще скажет тебе жестокую правду, Браул? – улыбнулась девица. – Это ради твоего же блага.
– Ну конечно…
– Ладно! Тебе надо взбодриться. Иди в спальню и оденься, а я пока приготовлю чай. Потом мы сядем и поговорим. Я расскажу свою историю, а ты – свою.