Страница:
Пули все так же шарят по песку. Мины подбираются к основанию укреплений, где залегли «смердящие». Земля вздрагивает.
Ругаясь во весь голос, Мормыш ползет вдоль штабелей подпехов на поиски радиста.
Стрельба прекращается.
…Эльф с чумазым, почти детским лицом под большими очками жмет на курок. Ничего. Передергивает затвор. Машина молчит. Передергивает дважды, обжигая пальцы о разогревшийся металл. На полу, свернувшись, точно змеи, лежат пустые ленты из-под дюбелей; повсюду металлические коробки для боеприпасов. Эльф оборачивается через плечо. Он не заметил, как подающий исчез. Позади – дверь, внутри укреплений шум, кто-то бегает, кто-то кричит, отдавая приказы. Пулеметы бьют по берегу, стараясь не подпустить атакующих гоблинов близко.
– Dael, voort! Voort! Yas’tea opi xobre![1]
Эльф открывает в нижней части гвоздемета небольшой отсек, где находятся генерирующие пусковые чары кристаллы. Один из них треснул из-за перегрева и слегка вышел из гнезда-замочка.
– Dael!
В какой-то момент стрелок ловит паническую мысль: что если зеленые уже взяли укрепление и он остался здесь один? Эльф срывает с лица очки, бьет ладонью по выскочившему кристаллу. Чары искрят, царапая кожу. Трещина еще не страшно. Вот если один из кристаллов полетит целиком!
Закрыть крышку, дернуть затвор.
Взгляд вперед. Прикушенная губа. Гоблины прут, несмотря на шквальный огонь. Санитары умудряются выволакивать раненых, хотя их самих подсекают на ходу. Трупов не меньше четырех-пяти десятков. Каски, рюкзаки, оружие усеивает берег.
Восходящее солнце освещает вспененную багрово-черную воду.
– Opi faerae swoor lasu! – взвизгивает подавальщик. Эльф влетает в дверь с двумя коробками гвоздеметных лент. – Knay brae otfeerk xonol![2]
Мина падает на скопление гоблинов, прыгающих из лодки на берег. В воздух фейерверком взлетает целый набор из частей тел и обломков дерева.
– Inkaer cirin tren! Tebenn iibo! Gaes knay?![3] – кричит гвоздеметчик.
– Lae, Glor, faby lattua! Knay xullea mer anooras – od’wumon! Gnuenn e Lafk hennk, bostis no ae morsnok![4]
Даэль укладывает ленту в горячий казенник дрожащими пальцами, косится в амбразуру. Отвратные зеленые рожи, расписанные полосками грима, заполняют все большее пространство.
И наступают, невзирая на огромные потери.
– Moarr![5] – Подавальщик бросается к двери и исчезает в коридоре, откуда тянется дым.
Глор направляет «эльронд» на зеленых, бегущих чуть наискосок в сторону его дота; ствол разражается очередью. Два гоблина падают, кровь вытягивается струей; одному сносит полголовы, другому отстреливает ногу в районе колена.
Глор издает радостный вопль, но оружие снова заклинило. Эльф стучит по нему рукой.
– Dael! Dael! Cirin![6]
По амбразуре лупят из ручных камнеметов. Бетонная пыль осыпает Глору лицо.
Две связанные между собой, снабженные липучими чарами гранаты появляются в узком отверстии снизу. Без труда пролетают сквозь щель шириной в тридцать сантиметров. Падают на пол. Катятся по свернувшимся лентам.
Эльф смотрит вниз, моргая, длинные ресницы дрожат; дергает ногой. Гранаты прилепляются к ней намертво. Гвоздеметчик кричит, пиная стену, стараясь избавиться от них.
Даэль вбегает в тесную комнатушку дота с запасным кристаллом в руке.
Глор с криком ломится мимо него к выходу. Подавальщик, сбитый с ног, падает навзничь. Гранаты взрываются.
…Пила прыгает на прежнее место, держа каску руками.
– Ну?
Мины продолжают рыхлить берег. Процент точных попаданий вырос. Две волны атаки уже захлебнулись в речной воде и крови. Несмотря на это, все больше подпехов появляется под насыпью, вне пределов досягаемости «эльрондов».
Пила отбросил от себя принесенную взрывом руку.
– Готово, попал! Внутрь! Замолкли, суки!
Из щели амбразуры с грохотом вытягивается сноп бетонной крошки, дыма и неузнаваемых фрагментов.
– Вторая, вторая! – орет кто-то сбоку.
– Двух «эльрондов» нет! – слышит Сказочник вопль капитана первой роты. – Лестницы тащите!
Гарь. Дымовое облако накрывает залегших у насыпи гоблинов. Дюбели бешено жужжат над головами. Вой. Ор. Ярость борется с болью.
Глухие удары стали о песок.
Пила сплевывает, скалясь в усмешке.
– Сержант! Надо подняться! Там я возьму свой огонек и вжарю этим малохольным! Теперь у нас есть дыра! Воспользуемся!
Приходится орать.
– Давай! Вон лестницы! – Сложив руки рупором, Сказочник зовет ползущих к насыпи рядовых. Завидев его, они встали, потрюхали, сгибаясь, одного тут же скосило очередью. Сорвало каску, часть мозга шлепнулась рядом с телом, похожая на кусок красной рыбы.
Мормышу приходится ползти едва ли не по трупам, его отпихивают, рычат. Где-то по-пластунски, где-то на четвереньках – через мертвых и живых, попадая коленями и руками в грязно-кровавое месиво.
– Куда прешь, придурок! – Перед Мормышем выкаченные глаза и квадратный клыкастый оскал. – Правый фланг в полной жопе! Куда?!
Эльфы на амбразурах смогли поставить гвоздеметы так, что теперь достают тех, кто прорвался и залег у основания бетонной стены.
– Радист мне нужен! – Мормыш дергается, когда дюбель оцарапывает левую ногу. Словно здоровенная оса жалит плоть.
– Пошел ты! – Квадратный клыкастый оскал машет на него рукой. В это же мгновенье ряха гоблина разлетается осколками и лоскутками кожи.
Неподалеку, матерясь на чем свет стоит, подпех прижимает к себе культю.
Мормыш ползет дальше. Санитар с помощником перебинтовывают плечо солдату с окровавленным лицом. Тот похож на мертвеца. Бах! Мина лопается метрах в пяти от Мормыша. Кого-то отшвыривает, коверкая в полете. В уши рядовому словно вбили по острому металлическому костылю, боль пронизывает мозг. Перед глазами запечатлелась круговерть из песка, дыма, пыли.
Санитар лежит без головы. Его помощник бьется в агонии, выплевывая пузырящуюся красную пену. Перебинтованный, без сомнения, мертв.
Участок высадки первой роты похож на бойню под открытым небом. Перевернутые, разбитые лодки, изуродованные мертвецы. Кишки, растянутые лентами, похожи на гирлянды, которыми украшают елки в праздник Йоль. Мормыш прикидывает – там не меньше тридцати-сорока трупов, первая волна высадки почти вся уничтожена.
Мормыш останавливается, вздрагивая каждый раз, когда дюбель взвизгивает рядом.
Радист, скрючившись, залег в воронке поблизости. Живой пока еще. Мормыш ползет вперед, ему приходится перемахнуть через нижнюю часть чьего-то туловища. Подпех, лежащий рядом, к удивлению Мормыша, поет какую-то песню, причем не то что боевую, а похожую на знаменитую «Выпей со мной, малышка!».
– Эй, ты радист? – Гоблин тормошит солдата за плечо.
– Ага! Первая рота, четвертый взвод!
Радист моргает, считая, что перед ним офицер. Гоблин этот похож на недозрелый стручок.
– Идем! Ты нужен во второй, нашего грохнули!
Гоблин тычет рукой в сторону реки.
– Сержанта и лейтенанта разорвало, там они, в куче! Где тут офицеры, я не знаю!..
– Я тебе говорю! – Взрыв неподалеку, до гоблинов долетает мокрый красный песок. – Ползи, ты нужен второй! Пошли, а то врежу!!!
Гоблин схватился за рацию – прямоугольный, обитый железом ящичек с магическими камнями внутри – и последовал за Мормышем.
Еще одна попытка высадиться с востока, лодки идут через Текучку под прикрытием огня стрелкового оружия. Палят почти все, направляя огонь камнеметов на амбразуры; лишь двое-трое, самые сильные, толкают лодки шестами. Орудия с гоблинского берега бьют прямой наводкой, присоединяются минометы. Зеленых осыпает обломками и валами вывернутой земли. Подпехам приходится сдавать позиции, чтобы не быть раздолбанными окончательно, уже своими. Ругань и вой поднимаются до небес.
Мормыш оборачивается на краткий момент. Позади него сплошные трупы. Радист с целеустремленностью автомата ползет вперед. В поле зрения попадает солдат, присевший на одно колено, на его плече трубка базуки. Шварк – и файрбол в оболочке ракетой несется к амбразуре. У края щели раскрывается бетоном и огнем инфернальный цветок. Еще двумя «эльрондами» меньше. Пользуясь открывшимся коридором, солдаты первой роты бросаются к укреплениям, таща с собой лестницы и ящики с боеприпасами.
Над верхним краем стены появляются головы эльфов. Огонь возобновляется, только не такой интенсивный. Вражеские карабины мечут металлическую дробь, ручные мортиры выбрасывают навстречу атакующим гоблинам снопы раскаленных искр, выжигающих одежду и плоть. К прежней вони добавляется гарь от обожженного мяса.
Строй бегущих разваливается, подпехи, отстреливаясь, шмякаются на песок. Командиры делают знаки руками, видны распахнутые зубастые рты.
Короткими очередями лают камнеметы, сухо кашляют карабины. Зеленые с новой силой кидаются на штурм стены; их прикрывают, сшибая одну эльфью голову за другой. Прямое попадание вызывает неровный краткий фонтан крови. То один, то другой обороняющийся запрокидывается, исчезая за гребнем.
Гоблины ревут, вскидывая оружие. Самая крайняя гвоздеметная точка, замолкшая на несколько минут, вдруг оживает. С глухим «плумм» дюбели влетают в толпу, поражая всех и вся без разбора. Подпехи падают друг на друга, теряя каски и оружие. Словно конфетти, во все стороны кувыркаются вырванные сталью комочки мяса.
Мормыш встал и побежал, заставляя то же самое делать радиста. Тот споткнулся, но упасть ему не дали.
– Сержант! Сержант! – орет сквозь канонаду и беспрерывную стрельбу Мормыш. – Я радиста привел!
У Сказочника кровь на щеке, сочится из глубокого пореза, зверская физиономия покрыта слоем грязи. Глаза дикие, жаждущие убийства.
– Давай сюда, парень!!! Мормыш, найди мне лейтенанта Ржавого! Вперед!
Подпех уползает.
Гоблины налаживают лестницы. Шестеро солдат за их спинами непрерывно простреливают зону над гребнем стены, чтобы не дать перворожденным высунуться и помешать штурму. К берегу тем временем причаливают все новые и новые лодки. Эльфы отчаянно поливают их огнем, но воспрепятствовать продвижению уже не могут.
– Дай мне, включай! – рыкнул сержант, отбирая у радиста микрофон. Рация тускло мигнула несколькими лампочками. – Прокруст! Прокруст! Вызывает Каюк! Как слышно? Мы пробили дыру в их обороне, начинаем штурм! Срочно поддержите нас артиллерией и авиацией! Обработайте внутреннюю зону, чтобы мы могли войти в нее и закрепиться. Иначе нас на хрен просто сбросят вниз! А-а, слонопотам вонючий! – Сержант выпучивает глаза, замечая что-то рядом с собой.
Сверху падает граната.
– Ложись!
Словно лопается здоровенный кожаный пузырь.
Крик. Хриплый вой. Двоих посекло осколками, одного отбросило с оторванной по бедро ногой. Пила стоит на карачках и трясет головой, издавая натужные хрипы.
– Пила! Пила, твою мать! Наверх! Быстро наверх! Ты, ты и вы трое! – Сказочник перекатился на другой бок, указал на лежащих в ряд гоблинов.
Пятеро бегут к лестнице и карабкаются вверх один за другим. На очереди еще десяток – подползают, подбегают, давным-давно созревшие для настоящей драки…
Повсюду налитые кровью глаза.
– Заградительный огонь! – командует Сказочник. – Туда, чтоб ни одна мразь не высунулась. Добавьте пару гранат! Живей, шевелите помидорами, тормоза!
Вскочив, Пила уже натягивает ранец с емкостью для огнемета.
– Дайте три минуты! Только три минуты! – говорит он. – Авиация будет, командир?
– Гном их знает!
Сказочник тянет к себе скорчившегося рядом радиста. Гоблин откидывается на спину. Фонтанчик крови еще бьет из горла, рассеченного осколком. Второй осколок засел глубоко внутри рации.
– Дерьмо!!! Блядское сраное дерьмо!!!
Сержант вскакивает, не обращая внимания на взорвавшуюся в десяти шагах новую мину.
– Все за мной! Чтоб я сдох, если собираюсь здесь сидеть до вечера!!! – Из его рта летит слюна.
За гребнем стены исчезают первые два подпеха.
– Вперед, смердящие!!! Вперед!!! Смерть эльфийской сволочи!
Лестница дрожит под ударами ног. Два гоблина придерживают ее слева и справа.
За гребнем стены начинается рукопашная свалка. Эльфы-пехотинцы встают на пути обезумевших гоблинов. Их сбрасывают в окопы, долбя прикладами, насаживая на штыки. В полном беспорядке защитники укреплений разбегаются в разные стороны; пробуют организоваться, но даже те немногочисленные подпехи, что проникли за стену, мешают им действовать эффективно на собственном плацдарме. Для эльфов такое быстрое продвижение врага стало полнейшей неожиданностью.
Открывая глаза, гоблин видит небо. Солнце ползет вверх, от предрассветной мглы не осталось и следа.
Боли нет. Тянущее тупое ощущение во всем теле. Звуки появляются не сразу и искаженные, точно пробиваются сквозь толщу воды. Но он ведь на земле. На берегу.
Чья-то рука хватает Крота за локоть, волочит по песку, оставляя глубокий след. Гоблин кое-как протирает глаза. Из горла вылетает пронзительный вопль, и движение прекращается.
Возникает чья-то озабоченная зеленая морда. Какие-то жесты и слова. Вновь волочение. Крот поворачивает голову влево. Лежащие среди трупов подпехи стреляют из камнеметов. Вдалеке речная вода поднимается рваным закрученным столбом. Что-то похожее на голову в каске взмывает по высокой дуге. Крот уже видел такое. То ли пять минут назад, то ли год, но этого точно не было на ферме…
Вспоминается Маргаритка. Значит, она знала про все это дерьмо.
– Везунчик! Везунчик!
– А ну, давай, туда его, вон где воронка!
– Мина долбанула прямо под ним…
– Видел.
– Эй, чего не улетел домой к мамочке, боец?! Второго шанса не будет!
Смех.
Смех?
Дюбели бьют в песок совсем рядом.
Гоблины матерятся.
– Давай, волоки, волоки, пока нас тут не раскроили на галоши!
Тянут двое. Крот по-прежнему не чувствует своих ног и вообще тела ниже пояса. Из уха течет горячая кровь. В то, где крови нет, лезут звуки, и они все громче.
– Кажется, наши уже на стенку лезут!
– Еще бы не полезть!
– Уф, ну и тяжел, молодой!
– Базука, мать ее, и боеприпасы. Навешали на тебя, парень!
Остановка, кто-то похлопывает Крота по щекам. Из тумана проступает морда Прилипалы. Крот с трудом узнает его.
– Во! Очухался! Слышь, у нас работы умотаться… Просыпайся, белоснежка!
Вторая морда. Кажется, Слизняк. Задумчивый взгляд, почти умиротворенный.
– Боец! У нас каждое рыло на счету! Вставать будешь?! Наши уже за стеной!
– Подъем, брат!
Оказывается, он уже на коленях, стискивает в руках базуку. С подбородка капает кровавая вода.
– Заряжайте…
Кто это говорит?
В поле зрения, покачиваясь в сизом дыму, возвышается бетонная башенка.
– Кажется, они нас не видят. – Слизняк смотрит на амбразуру через прицел камнемета. – Давай, жахнем!
Крот пристраивает базуку на плечо и чуть не опрокидывается вправо. Прилипала хватает его сзади за плечи, вставляет в ствол цилиндр оболочного файрбола.
– Ну, Крот, покажи класс!
Почти закрыв глаза, гоблин давит на курок.
Отдача кидает его на спину, заставляя свалиться на песок и Прилипалу. Тот матерится.
– Есть!!! – верещит Слизняк.
Глядя на дот, Крот опирается на локоть. По сути, он бил наугад, ни на что не надеясь, но умудрился влепить в десятку.
Ярко-красный шар размазался по амбразуре, и огонь полез внутрь, сжигая стрелков. В общем гвалте криков почти не слышно.
Зеленые на берегу уже гарцуют к укреплениям, волоча лестницы и стреляя на ходу. Дот горит, из прорези в бетоне валит черно-золотистый дым.
– Бежим! Крот!
– А?
Контузия не дает нормально соображать. Крот не осознает до конца, насколько ему повезло. Взорвавшаяся под ним мина не оставила на нем ни царапины, лишь порвала одежду в некоторых местах.
Прилипала со всей силы тянет Крота на себя. Чтобы не упасть, приходится энергично переставлять ногами. Один конец базуки тащится по песку, оставляя влажную бороздку.
Повсюду беспорядочные крики, выстрелы, но стреляют свои – прикрывают карабкающихся на парапет зеленых. Взрывы гремят в глубине зоны укреплений. Гоблинская артиллерия кладет снаряды по высоким воющим траекториям.
Крот, Прилипала и Слизняк добираются до сгрудившихся под насыпью солдат. Крот плюхается на песок. Хочется блевать. Удивляя сам себя, он делает это незамедлительно.
– Эй, потише!
Прилипала отскакивает, чтобы рвота не попала ему на ботинок.
Появляется сержант. Не Сказочник, другой. Садится на песок, изрыгая проклятия в микрофон, требует авиационную поддержку, чтоб их там в штабе всех разорвало!.. Где самолеты?
– Не будет самолетов, – спокойно говорит измазанный кровью гоблин. Подмигнул Кроту. – Давно бы уж прилетели… Потом, конечно, найдут стрелочника и миллион сраных причин!
Подпехи карабкаются наверх, уцелевшие амбразуры продолжают вести яростный огонь, но теперь у штурмующих есть возможность обойти зону обстрела. Толку от дотов теперь почти никакого. Наверху и позади них уже вовсю кипит бой.
У Крота трясутся поджилки. Несколько раз он вскакивает, не в силах дождаться своей очереди на лестницу. В голове проносятся жуткие сцены, в которых он размахивает почему-то здоровенным двуручным мечом (зов предков, что ли?) и поет кабацкую песню, раздевшись по пояс…
Окровавленный гоблин кладет тяжелую ручищу ему на плечо.
– На тебя еще хватит… Эльфюг там до фига и больше, парень. Никуда не денутся.
Крот криво усмехается, стараясь показать, что он крутой парень. Он и вправду считал себя таковым, пока не оказался в лодке первой волны атаки. Бывали ребята и круче, но им без труда выпустили кишки и выбили мозги; лежат теперь в разобранном виде, отдыхают в вечной халяве, и запчастями их усеян весь берег…
– Не давать гадам ни секунды передыху, поняли? – ревет во все свое бычье горло сержант из третьей роты. – Валите всех и каждого, гвоздь и камень всему, что движется! Сломать и сжечь! Чего ждешь, пошел!
Это Кроту.
– Так точно!
Вскочить, сжимая базуку, кинуться к лестнице, утопая в песке, чуть не подвернуть левую лодыжку, столкнуться по пути с другим зеленым.
– Бей эльфийскую гадину! Дави!
Раззявленная пасть.
Вот это клыки, успевает подумать Крот, подхватывая крик.
Карабкаться по шатающейся лестнице на бетонный массив, иссеченный осколками и прямыми попаданиями, покрытый слоем грязи и крови. Перекладина за перекладиной. В глаза сыпется песок.
Уже наверху. Перевалить через сорокасантиметровой толщины парапет, плюхнуться тяжелым рюкзаком на спину, увидеть, как через тебя перепрыгивают рычащие подпехи. Рядом уже кто-то лежит. Эльф. Рот оскален, в нем полно грязи; видны маленькие острые зубки, часть щеки оторвана, кровь подсыхает, одного глаза нет – это каша, половина которой лежит в пробитой каске. Рядом с каской четко отпечатался след тяжелого гоблинского ботинка. Уцелевший глаз эльфа закатился. «Кукольно-нежное лицо ни хрена, совершенно ни хрена не красиво в таком состоянии», – думает Крот.
Хаотичная стрельба, крики, взрывы; дым лезет в глаза и заставляет кашлять.
Рядом в траншеях гоблины дорезают остатки выдвинувшегося для обороны первой линии отряда эльфов. Кажется, что кричат разрываемые дикими зверями женщины.
Десна, командир третьей роты, стоит на небольшой насыпи. Голова у лейтенанта под каской перевязана, бинты пропитались кровью.
Крот обнаруживает себя рядом с кучкой подпехов.
Время движется для него скачками, неравномерно. Целые эпизоды выпадают из поля зрения.
– За мной!!! – рявкает Десна.
То и дело перед глазами все начинает кружиться и идти волнами. Тошнота сдавливает горло.
Вдоль окопов Крот бежит в составе группы зеленых. Здесь уже была резня. Мертвецы встречаются на каждом шагу, кровь пропитала песок. Камнеметы, гвоздеметы, карабины, ручные мортиры валяются в беспорядке. Мертвые эльфы смотрят в злоговарское небо засыпанными песком глазами. Десятки эльфов. Крот насчитал также не меньше дюжины убитых собратьев. Дети Цветов закололи, застрелили и изрубили своими мечами далеко не хилых бойцов. Крот не может понять, в чем причина такой удали: отчаяние или хорошие навыки… Впрочем, ему не до того.
По ним стреляют, один гоблин спотыкается и падает в окоп рядом с входом в блиндаж. Там уже целая гора трупов. На ходу подпехи открывают ответный огонь – в пятнадцати метрах от них, за линией свернутой в плотную пружину колючей проволоки, стоят эльфы. «Не скрываются», – думает Крот, кидая на землю базуку и хватая камнемет. Гвозди жужжат возле его головы, обдавая горячим воздухом щеку. Крот палит вместе со всеми, почти не целясь. Кто-то из перворожденных запрокидывается навзничь, падает, всплескивая руками, кто-то просто прилипает к земле, словно его примагничивает какая-то сила, третьи сгибаются пополам. Каменные пули вышибают из одежды облачка пыли.
Пробежав еще немного, гоблины укрываются за бетонным выступом. Лейтенант присаживается на корточки. В его руках трофейный эльфийский гвоздемет.
– Сколько? – спрашивает Десна.
– Шестеро добежали, – отвечают ему. С диким визгом гвозди рикошетят от бетона. – Мы из разных подразделений…
Некоторые назвались. Крот промолчал.
– Наши прорываются по центру. Фланги второй линии пристреляны. Обещали авиаподдержку…
Грохот не дал договорить. Скрючившихся гоблинов осыпало землей и всяким мусором, поднятым взрывом.
– Дерьмо собачье.
– Мортиры…
– Накласть нам на мортиры! На первой линии еще сидят куклы. Надо выцарапать их оттуда!
Передвигаясь дикими скачками, через траншеи перемахивают шестеро подпехов. Десна машет им.
– Три дота еще ведут огонь. Задача такая: входим и гасим всех, без разговора, пленных не брать! Гранаты приготовить!
Зеленые присоединяются к группе, им объясняют задачу, после чего Десна выпрыгивает из-за бетонного выступа. За ним дуют четверо бойцов. Крот и остальные обязаны прикрывать их.
Внизу – широкие траншеи, выложенные по бокам каменными плитами. Под углом в сорок пять градусов две линии соединяются у входа в подземелье. Крот только сейчас замечает, каков дот с другой стороны. Десна с компанией спрыгивают в окоп, и тут с другой стороны, точно из воздуха, возникают пятеро перворожденных. Врага они не замечают, думая, что сумеют ускользнуть под шумок.
Кто-то предостерегающе вскрикивает. Эльфы вздергивают головы в последний момент. Зеленые нажимают на курок. Каменные пули и гвозди разрывают мясо, с глухим лязгом пробивают каски.
Крот выпускает половину обоймы в самого ближнего эльфа. Тот присаживается у стены, свесив голову, точно решив отдохнуть от долгой прогулки. Стрельба смолкает. Двух раненых быстренько дорезают – штыком и штурмовым пехотным ножом, больше похожим на меч. Слышно довольное уханье.
Металлическая дверь, ведущая в бетонный массив дота, оказывается открытой; Десна толкает ее и прячется сбоку от проема. Теперь слышно, как работает гвоздемет. По знаку лейтенанта два солдата забрасывают внутрь гранаты, отпрыгивают в сторону. Земля содрогается. Глухой «бу-умм» завершается густым облаком пыли и гари, медленно выплывающим наружу. В подземелье кто-то кричит.
Крот вынимает из нагрудного кармана убитого круглый резной амулет из дерева; тонкая изящная работа.
– Проверь, может, на шее что есть, – подсказывает кто-то. Крот не оборачивается, запускает руку под окровавленный воротник. Эльф еще теплый, шея тонкая, кожа гладкая. Гоблин кривится. До чего же они отвратительны!
На шее перворожденного оказалось ожерелье из каких-то мелких темных камешков, плотно нанизанных на прочную шелковую нить.
– Повезло, – говорит тот же гоблин, смеясь. – Оберег снял. Гномы сейчас берут за такие вещички по полсотни золотых бирийских крон.
– Врешь? – спрашивает Крот, засовывая амулет и ожерелье в карман.
– Чтоб я сдох!
Десна дает команду зачистить подземелье. Подпехи протискиваются сквозь не слишком просторный дверной проем. Крот оказывается одним из последних. На всякий случай прикрывает продвижение. Дышать трудно, пот течет из-под каски.
Тянущиеся цепочкой по потолку магические светильники работают в четверть силы, но гоблинам все равно, они видят в темноте. Туннель идет в обе стороны, поэтому лейтенант разделяет группу. По шесть стволов. Крот попадает в первую, что берет в восточном направлении.
Продвигаются гуськом. Слышно, как где-то рядом работает гвоздемет, как шаркают ноги, как воздух вырывается через стиснутые зубы.
У туннеля куча ответвлений. Гоблины обшаривают комнаты, но здесь никого нет. Амуниция, боеприпасы, вещи раскиданы как попало.
Ругаясь во весь голос, Мормыш ползет вдоль штабелей подпехов на поиски радиста.
* * *
Пила выжидает момент и с двумя гранатами, связанными лентой, выбегает на открытое место. У него несколько секунд до того, как его срежут прямой наводкой. Рыкнув, подпех замахивается и бросает гранаты-липучки вверх.Стрельба прекращается.
…Эльф с чумазым, почти детским лицом под большими очками жмет на курок. Ничего. Передергивает затвор. Машина молчит. Передергивает дважды, обжигая пальцы о разогревшийся металл. На полу, свернувшись, точно змеи, лежат пустые ленты из-под дюбелей; повсюду металлические коробки для боеприпасов. Эльф оборачивается через плечо. Он не заметил, как подающий исчез. Позади – дверь, внутри укреплений шум, кто-то бегает, кто-то кричит, отдавая приказы. Пулеметы бьют по берегу, стараясь не подпустить атакующих гоблинов близко.
– Dael, voort! Voort! Yas’tea opi xobre![1]
Эльф открывает в нижней части гвоздемета небольшой отсек, где находятся генерирующие пусковые чары кристаллы. Один из них треснул из-за перегрева и слегка вышел из гнезда-замочка.
– Dael!
В какой-то момент стрелок ловит паническую мысль: что если зеленые уже взяли укрепление и он остался здесь один? Эльф срывает с лица очки, бьет ладонью по выскочившему кристаллу. Чары искрят, царапая кожу. Трещина еще не страшно. Вот если один из кристаллов полетит целиком!
Закрыть крышку, дернуть затвор.
Взгляд вперед. Прикушенная губа. Гоблины прут, несмотря на шквальный огонь. Санитары умудряются выволакивать раненых, хотя их самих подсекают на ходу. Трупов не меньше четырех-пяти десятков. Каски, рюкзаки, оружие усеивает берег.
Восходящее солнце освещает вспененную багрово-черную воду.
– Opi faerae swoor lasu! – взвизгивает подавальщик. Эльф влетает в дверь с двумя коробками гвоздеметных лент. – Knay brae otfeerk xonol![2]
Мина падает на скопление гоблинов, прыгающих из лодки на берег. В воздух фейерверком взлетает целый набор из частей тел и обломков дерева.
– Inkaer cirin tren! Tebenn iibo! Gaes knay?![3] – кричит гвоздеметчик.
– Lae, Glor, faby lattua! Knay xullea mer anooras – od’wumon! Gnuenn e Lafk hennk, bostis no ae morsnok![4]
Даэль укладывает ленту в горячий казенник дрожащими пальцами, косится в амбразуру. Отвратные зеленые рожи, расписанные полосками грима, заполняют все большее пространство.
И наступают, невзирая на огромные потери.
– Moarr![5] – Подавальщик бросается к двери и исчезает в коридоре, откуда тянется дым.
Глор направляет «эльронд» на зеленых, бегущих чуть наискосок в сторону его дота; ствол разражается очередью. Два гоблина падают, кровь вытягивается струей; одному сносит полголовы, другому отстреливает ногу в районе колена.
Глор издает радостный вопль, но оружие снова заклинило. Эльф стучит по нему рукой.
– Dael! Dael! Cirin![6]
По амбразуре лупят из ручных камнеметов. Бетонная пыль осыпает Глору лицо.
Две связанные между собой, снабженные липучими чарами гранаты появляются в узком отверстии снизу. Без труда пролетают сквозь щель шириной в тридцать сантиметров. Падают на пол. Катятся по свернувшимся лентам.
Эльф смотрит вниз, моргая, длинные ресницы дрожат; дергает ногой. Гранаты прилепляются к ней намертво. Гвоздеметчик кричит, пиная стену, стараясь избавиться от них.
Даэль вбегает в тесную комнатушку дота с запасным кристаллом в руке.
Глор с криком ломится мимо него к выходу. Подавальщик, сбитый с ног, падает навзничь. Гранаты взрываются.
…Пила прыгает на прежнее место, держа каску руками.
– Ну?
Мины продолжают рыхлить берег. Процент точных попаданий вырос. Две волны атаки уже захлебнулись в речной воде и крови. Несмотря на это, все больше подпехов появляется под насыпью, вне пределов досягаемости «эльрондов».
Пила отбросил от себя принесенную взрывом руку.
– Готово, попал! Внутрь! Замолкли, суки!
Из щели амбразуры с грохотом вытягивается сноп бетонной крошки, дыма и неузнаваемых фрагментов.
– Вторая, вторая! – орет кто-то сбоку.
– Двух «эльрондов» нет! – слышит Сказочник вопль капитана первой роты. – Лестницы тащите!
Гарь. Дымовое облако накрывает залегших у насыпи гоблинов. Дюбели бешено жужжат над головами. Вой. Ор. Ярость борется с болью.
Глухие удары стали о песок.
Пила сплевывает, скалясь в усмешке.
– Сержант! Надо подняться! Там я возьму свой огонек и вжарю этим малохольным! Теперь у нас есть дыра! Воспользуемся!
Приходится орать.
– Давай! Вон лестницы! – Сложив руки рупором, Сказочник зовет ползущих к насыпи рядовых. Завидев его, они встали, потрюхали, сгибаясь, одного тут же скосило очередью. Сорвало каску, часть мозга шлепнулась рядом с телом, похожая на кусок красной рыбы.
* * *
– Радист! Сержант ищет радиста!Мормышу приходится ползти едва ли не по трупам, его отпихивают, рычат. Где-то по-пластунски, где-то на четвереньках – через мертвых и живых, попадая коленями и руками в грязно-кровавое месиво.
– Куда прешь, придурок! – Перед Мормышем выкаченные глаза и квадратный клыкастый оскал. – Правый фланг в полной жопе! Куда?!
Эльфы на амбразурах смогли поставить гвоздеметы так, что теперь достают тех, кто прорвался и залег у основания бетонной стены.
– Радист мне нужен! – Мормыш дергается, когда дюбель оцарапывает левую ногу. Словно здоровенная оса жалит плоть.
– Пошел ты! – Квадратный клыкастый оскал машет на него рукой. В это же мгновенье ряха гоблина разлетается осколками и лоскутками кожи.
Неподалеку, матерясь на чем свет стоит, подпех прижимает к себе культю.
Мормыш ползет дальше. Санитар с помощником перебинтовывают плечо солдату с окровавленным лицом. Тот похож на мертвеца. Бах! Мина лопается метрах в пяти от Мормыша. Кого-то отшвыривает, коверкая в полете. В уши рядовому словно вбили по острому металлическому костылю, боль пронизывает мозг. Перед глазами запечатлелась круговерть из песка, дыма, пыли.
Санитар лежит без головы. Его помощник бьется в агонии, выплевывая пузырящуюся красную пену. Перебинтованный, без сомнения, мертв.
Участок высадки первой роты похож на бойню под открытым небом. Перевернутые, разбитые лодки, изуродованные мертвецы. Кишки, растянутые лентами, похожи на гирлянды, которыми украшают елки в праздник Йоль. Мормыш прикидывает – там не меньше тридцати-сорока трупов, первая волна высадки почти вся уничтожена.
Мормыш останавливается, вздрагивая каждый раз, когда дюбель взвизгивает рядом.
Радист, скрючившись, залег в воронке поблизости. Живой пока еще. Мормыш ползет вперед, ему приходится перемахнуть через нижнюю часть чьего-то туловища. Подпех, лежащий рядом, к удивлению Мормыша, поет какую-то песню, причем не то что боевую, а похожую на знаменитую «Выпей со мной, малышка!».
– Эй, ты радист? – Гоблин тормошит солдата за плечо.
– Ага! Первая рота, четвертый взвод!
Радист моргает, считая, что перед ним офицер. Гоблин этот похож на недозрелый стручок.
– Идем! Ты нужен во второй, нашего грохнули!
Гоблин тычет рукой в сторону реки.
– Сержанта и лейтенанта разорвало, там они, в куче! Где тут офицеры, я не знаю!..
– Я тебе говорю! – Взрыв неподалеку, до гоблинов долетает мокрый красный песок. – Ползи, ты нужен второй! Пошли, а то врежу!!!
Гоблин схватился за рацию – прямоугольный, обитый железом ящичек с магическими камнями внутри – и последовал за Мормышем.
Еще одна попытка высадиться с востока, лодки идут через Текучку под прикрытием огня стрелкового оружия. Палят почти все, направляя огонь камнеметов на амбразуры; лишь двое-трое, самые сильные, толкают лодки шестами. Орудия с гоблинского берега бьют прямой наводкой, присоединяются минометы. Зеленых осыпает обломками и валами вывернутой земли. Подпехам приходится сдавать позиции, чтобы не быть раздолбанными окончательно, уже своими. Ругань и вой поднимаются до небес.
Мормыш оборачивается на краткий момент. Позади него сплошные трупы. Радист с целеустремленностью автомата ползет вперед. В поле зрения попадает солдат, присевший на одно колено, на его плече трубка базуки. Шварк – и файрбол в оболочке ракетой несется к амбразуре. У края щели раскрывается бетоном и огнем инфернальный цветок. Еще двумя «эльрондами» меньше. Пользуясь открывшимся коридором, солдаты первой роты бросаются к укреплениям, таща с собой лестницы и ящики с боеприпасами.
Над верхним краем стены появляются головы эльфов. Огонь возобновляется, только не такой интенсивный. Вражеские карабины мечут металлическую дробь, ручные мортиры выбрасывают навстречу атакующим гоблинам снопы раскаленных искр, выжигающих одежду и плоть. К прежней вони добавляется гарь от обожженного мяса.
Строй бегущих разваливается, подпехи, отстреливаясь, шмякаются на песок. Командиры делают знаки руками, видны распахнутые зубастые рты.
Короткими очередями лают камнеметы, сухо кашляют карабины. Зеленые с новой силой кидаются на штурм стены; их прикрывают, сшибая одну эльфью голову за другой. Прямое попадание вызывает неровный краткий фонтан крови. То один, то другой обороняющийся запрокидывается, исчезая за гребнем.
Гоблины ревут, вскидывая оружие. Самая крайняя гвоздеметная точка, замолкшая на несколько минут, вдруг оживает. С глухим «плумм» дюбели влетают в толпу, поражая всех и вся без разбора. Подпехи падают друг на друга, теряя каски и оружие. Словно конфетти, во все стороны кувыркаются вырванные сталью комочки мяса.
Мормыш встал и побежал, заставляя то же самое делать радиста. Тот споткнулся, но упасть ему не дали.
– Сержант! Сержант! – орет сквозь канонаду и беспрерывную стрельбу Мормыш. – Я радиста привел!
У Сказочника кровь на щеке, сочится из глубокого пореза, зверская физиономия покрыта слоем грязи. Глаза дикие, жаждущие убийства.
– Давай сюда, парень!!! Мормыш, найди мне лейтенанта Ржавого! Вперед!
Подпех уползает.
Гоблины налаживают лестницы. Шестеро солдат за их спинами непрерывно простреливают зону над гребнем стены, чтобы не дать перворожденным высунуться и помешать штурму. К берегу тем временем причаливают все новые и новые лодки. Эльфы отчаянно поливают их огнем, но воспрепятствовать продвижению уже не могут.
– Дай мне, включай! – рыкнул сержант, отбирая у радиста микрофон. Рация тускло мигнула несколькими лампочками. – Прокруст! Прокруст! Вызывает Каюк! Как слышно? Мы пробили дыру в их обороне, начинаем штурм! Срочно поддержите нас артиллерией и авиацией! Обработайте внутреннюю зону, чтобы мы могли войти в нее и закрепиться. Иначе нас на хрен просто сбросят вниз! А-а, слонопотам вонючий! – Сержант выпучивает глаза, замечая что-то рядом с собой.
Сверху падает граната.
– Ложись!
Словно лопается здоровенный кожаный пузырь.
Крик. Хриплый вой. Двоих посекло осколками, одного отбросило с оторванной по бедро ногой. Пила стоит на карачках и трясет головой, издавая натужные хрипы.
– Пила! Пила, твою мать! Наверх! Быстро наверх! Ты, ты и вы трое! – Сказочник перекатился на другой бок, указал на лежащих в ряд гоблинов.
Пятеро бегут к лестнице и карабкаются вверх один за другим. На очереди еще десяток – подползают, подбегают, давным-давно созревшие для настоящей драки…
Повсюду налитые кровью глаза.
– Заградительный огонь! – командует Сказочник. – Туда, чтоб ни одна мразь не высунулась. Добавьте пару гранат! Живей, шевелите помидорами, тормоза!
Вскочив, Пила уже натягивает ранец с емкостью для огнемета.
– Дайте три минуты! Только три минуты! – говорит он. – Авиация будет, командир?
– Гном их знает!
Сказочник тянет к себе скорчившегося рядом радиста. Гоблин откидывается на спину. Фонтанчик крови еще бьет из горла, рассеченного осколком. Второй осколок засел глубоко внутри рации.
– Дерьмо!!! Блядское сраное дерьмо!!!
Сержант вскакивает, не обращая внимания на взорвавшуюся в десяти шагах новую мину.
– Все за мной! Чтоб я сдох, если собираюсь здесь сидеть до вечера!!! – Из его рта летит слюна.
За гребнем стены исчезают первые два подпеха.
– Вперед, смердящие!!! Вперед!!! Смерть эльфийской сволочи!
Лестница дрожит под ударами ног. Два гоблина придерживают ее слева и справа.
За гребнем стены начинается рукопашная свалка. Эльфы-пехотинцы встают на пути обезумевших гоблинов. Их сбрасывают в окопы, долбя прикладами, насаживая на штыки. В полном беспорядке защитники укреплений разбегаются в разные стороны; пробуют организоваться, но даже те немногочисленные подпехи, что проникли за стену, мешают им действовать эффективно на собственном плацдарме. Для эльфов такое быстрое продвижение врага стало полнейшей неожиданностью.
* * *
Гулкая тишина. Руки шарят по мокрому песку. Почти ничего не видно. Только вибрация. Мины продолжают рваться, вода брызжет Кроту в лицо.Открывая глаза, гоблин видит небо. Солнце ползет вверх, от предрассветной мглы не осталось и следа.
Боли нет. Тянущее тупое ощущение во всем теле. Звуки появляются не сразу и искаженные, точно пробиваются сквозь толщу воды. Но он ведь на земле. На берегу.
Чья-то рука хватает Крота за локоть, волочит по песку, оставляя глубокий след. Гоблин кое-как протирает глаза. Из горла вылетает пронзительный вопль, и движение прекращается.
Возникает чья-то озабоченная зеленая морда. Какие-то жесты и слова. Вновь волочение. Крот поворачивает голову влево. Лежащие среди трупов подпехи стреляют из камнеметов. Вдалеке речная вода поднимается рваным закрученным столбом. Что-то похожее на голову в каске взмывает по высокой дуге. Крот уже видел такое. То ли пять минут назад, то ли год, но этого точно не было на ферме…
Вспоминается Маргаритка. Значит, она знала про все это дерьмо.
– Везунчик! Везунчик!
– А ну, давай, туда его, вон где воронка!
– Мина долбанула прямо под ним…
– Видел.
– Эй, чего не улетел домой к мамочке, боец?! Второго шанса не будет!
Смех.
Смех?
Дюбели бьют в песок совсем рядом.
Гоблины матерятся.
– Давай, волоки, волоки, пока нас тут не раскроили на галоши!
Тянут двое. Крот по-прежнему не чувствует своих ног и вообще тела ниже пояса. Из уха течет горячая кровь. В то, где крови нет, лезут звуки, и они все громче.
– Кажется, наши уже на стенку лезут!
– Еще бы не полезть!
– Уф, ну и тяжел, молодой!
– Базука, мать ее, и боеприпасы. Навешали на тебя, парень!
Остановка, кто-то похлопывает Крота по щекам. Из тумана проступает морда Прилипалы. Крот с трудом узнает его.
– Во! Очухался! Слышь, у нас работы умотаться… Просыпайся, белоснежка!
Вторая морда. Кажется, Слизняк. Задумчивый взгляд, почти умиротворенный.
– Боец! У нас каждое рыло на счету! Вставать будешь?! Наши уже за стеной!
– Подъем, брат!
Оказывается, он уже на коленях, стискивает в руках базуку. С подбородка капает кровавая вода.
– Заряжайте…
Кто это говорит?
В поле зрения, покачиваясь в сизом дыму, возвышается бетонная башенка.
– Кажется, они нас не видят. – Слизняк смотрит на амбразуру через прицел камнемета. – Давай, жахнем!
Крот пристраивает базуку на плечо и чуть не опрокидывается вправо. Прилипала хватает его сзади за плечи, вставляет в ствол цилиндр оболочного файрбола.
– Ну, Крот, покажи класс!
Почти закрыв глаза, гоблин давит на курок.
Отдача кидает его на спину, заставляя свалиться на песок и Прилипалу. Тот матерится.
– Есть!!! – верещит Слизняк.
Глядя на дот, Крот опирается на локоть. По сути, он бил наугад, ни на что не надеясь, но умудрился влепить в десятку.
Ярко-красный шар размазался по амбразуре, и огонь полез внутрь, сжигая стрелков. В общем гвалте криков почти не слышно.
Зеленые на берегу уже гарцуют к укреплениям, волоча лестницы и стреляя на ходу. Дот горит, из прорези в бетоне валит черно-золотистый дым.
– Бежим! Крот!
– А?
Контузия не дает нормально соображать. Крот не осознает до конца, насколько ему повезло. Взорвавшаяся под ним мина не оставила на нем ни царапины, лишь порвала одежду в некоторых местах.
Прилипала со всей силы тянет Крота на себя. Чтобы не упасть, приходится энергично переставлять ногами. Один конец базуки тащится по песку, оставляя влажную бороздку.
Повсюду беспорядочные крики, выстрелы, но стреляют свои – прикрывают карабкающихся на парапет зеленых. Взрывы гремят в глубине зоны укреплений. Гоблинская артиллерия кладет снаряды по высоким воющим траекториям.
Крот, Прилипала и Слизняк добираются до сгрудившихся под насыпью солдат. Крот плюхается на песок. Хочется блевать. Удивляя сам себя, он делает это незамедлительно.
– Эй, потише!
Прилипала отскакивает, чтобы рвота не попала ему на ботинок.
Появляется сержант. Не Сказочник, другой. Садится на песок, изрыгая проклятия в микрофон, требует авиационную поддержку, чтоб их там в штабе всех разорвало!.. Где самолеты?
– Не будет самолетов, – спокойно говорит измазанный кровью гоблин. Подмигнул Кроту. – Давно бы уж прилетели… Потом, конечно, найдут стрелочника и миллион сраных причин!
Подпехи карабкаются наверх, уцелевшие амбразуры продолжают вести яростный огонь, но теперь у штурмующих есть возможность обойти зону обстрела. Толку от дотов теперь почти никакого. Наверху и позади них уже вовсю кипит бой.
У Крота трясутся поджилки. Несколько раз он вскакивает, не в силах дождаться своей очереди на лестницу. В голове проносятся жуткие сцены, в которых он размахивает почему-то здоровенным двуручным мечом (зов предков, что ли?) и поет кабацкую песню, раздевшись по пояс…
Окровавленный гоблин кладет тяжелую ручищу ему на плечо.
– На тебя еще хватит… Эльфюг там до фига и больше, парень. Никуда не денутся.
Крот криво усмехается, стараясь показать, что он крутой парень. Он и вправду считал себя таковым, пока не оказался в лодке первой волны атаки. Бывали ребята и круче, но им без труда выпустили кишки и выбили мозги; лежат теперь в разобранном виде, отдыхают в вечной халяве, и запчастями их усеян весь берег…
– Не давать гадам ни секунды передыху, поняли? – ревет во все свое бычье горло сержант из третьей роты. – Валите всех и каждого, гвоздь и камень всему, что движется! Сломать и сжечь! Чего ждешь, пошел!
Это Кроту.
– Так точно!
Вскочить, сжимая базуку, кинуться к лестнице, утопая в песке, чуть не подвернуть левую лодыжку, столкнуться по пути с другим зеленым.
– Бей эльфийскую гадину! Дави!
Раззявленная пасть.
Вот это клыки, успевает подумать Крот, подхватывая крик.
Карабкаться по шатающейся лестнице на бетонный массив, иссеченный осколками и прямыми попаданиями, покрытый слоем грязи и крови. Перекладина за перекладиной. В глаза сыпется песок.
Уже наверху. Перевалить через сорокасантиметровой толщины парапет, плюхнуться тяжелым рюкзаком на спину, увидеть, как через тебя перепрыгивают рычащие подпехи. Рядом уже кто-то лежит. Эльф. Рот оскален, в нем полно грязи; видны маленькие острые зубки, часть щеки оторвана, кровь подсыхает, одного глаза нет – это каша, половина которой лежит в пробитой каске. Рядом с каской четко отпечатался след тяжелого гоблинского ботинка. Уцелевший глаз эльфа закатился. «Кукольно-нежное лицо ни хрена, совершенно ни хрена не красиво в таком состоянии», – думает Крот.
Хаотичная стрельба, крики, взрывы; дым лезет в глаза и заставляет кашлять.
Рядом в траншеях гоблины дорезают остатки выдвинувшегося для обороны первой линии отряда эльфов. Кажется, что кричат разрываемые дикими зверями женщины.
Десна, командир третьей роты, стоит на небольшой насыпи. Голова у лейтенанта под каской перевязана, бинты пропитались кровью.
Крот обнаруживает себя рядом с кучкой подпехов.
Время движется для него скачками, неравномерно. Целые эпизоды выпадают из поля зрения.
– За мной!!! – рявкает Десна.
То и дело перед глазами все начинает кружиться и идти волнами. Тошнота сдавливает горло.
Вдоль окопов Крот бежит в составе группы зеленых. Здесь уже была резня. Мертвецы встречаются на каждом шагу, кровь пропитала песок. Камнеметы, гвоздеметы, карабины, ручные мортиры валяются в беспорядке. Мертвые эльфы смотрят в злоговарское небо засыпанными песком глазами. Десятки эльфов. Крот насчитал также не меньше дюжины убитых собратьев. Дети Цветов закололи, застрелили и изрубили своими мечами далеко не хилых бойцов. Крот не может понять, в чем причина такой удали: отчаяние или хорошие навыки… Впрочем, ему не до того.
По ним стреляют, один гоблин спотыкается и падает в окоп рядом с входом в блиндаж. Там уже целая гора трупов. На ходу подпехи открывают ответный огонь – в пятнадцати метрах от них, за линией свернутой в плотную пружину колючей проволоки, стоят эльфы. «Не скрываются», – думает Крот, кидая на землю базуку и хватая камнемет. Гвозди жужжат возле его головы, обдавая горячим воздухом щеку. Крот палит вместе со всеми, почти не целясь. Кто-то из перворожденных запрокидывается навзничь, падает, всплескивая руками, кто-то просто прилипает к земле, словно его примагничивает какая-то сила, третьи сгибаются пополам. Каменные пули вышибают из одежды облачка пыли.
Пробежав еще немного, гоблины укрываются за бетонным выступом. Лейтенант присаживается на корточки. В его руках трофейный эльфийский гвоздемет.
– Сколько? – спрашивает Десна.
– Шестеро добежали, – отвечают ему. С диким визгом гвозди рикошетят от бетона. – Мы из разных подразделений…
Некоторые назвались. Крот промолчал.
– Наши прорываются по центру. Фланги второй линии пристреляны. Обещали авиаподдержку…
Грохот не дал договорить. Скрючившихся гоблинов осыпало землей и всяким мусором, поднятым взрывом.
– Дерьмо собачье.
– Мортиры…
– Накласть нам на мортиры! На первой линии еще сидят куклы. Надо выцарапать их оттуда!
Передвигаясь дикими скачками, через траншеи перемахивают шестеро подпехов. Десна машет им.
– Три дота еще ведут огонь. Задача такая: входим и гасим всех, без разговора, пленных не брать! Гранаты приготовить!
Зеленые присоединяются к группе, им объясняют задачу, после чего Десна выпрыгивает из-за бетонного выступа. За ним дуют четверо бойцов. Крот и остальные обязаны прикрывать их.
Внизу – широкие траншеи, выложенные по бокам каменными плитами. Под углом в сорок пять градусов две линии соединяются у входа в подземелье. Крот только сейчас замечает, каков дот с другой стороны. Десна с компанией спрыгивают в окоп, и тут с другой стороны, точно из воздуха, возникают пятеро перворожденных. Врага они не замечают, думая, что сумеют ускользнуть под шумок.
Кто-то предостерегающе вскрикивает. Эльфы вздергивают головы в последний момент. Зеленые нажимают на курок. Каменные пули и гвозди разрывают мясо, с глухим лязгом пробивают каски.
Крот выпускает половину обоймы в самого ближнего эльфа. Тот присаживается у стены, свесив голову, точно решив отдохнуть от долгой прогулки. Стрельба смолкает. Двух раненых быстренько дорезают – штыком и штурмовым пехотным ножом, больше похожим на меч. Слышно довольное уханье.
Металлическая дверь, ведущая в бетонный массив дота, оказывается открытой; Десна толкает ее и прячется сбоку от проема. Теперь слышно, как работает гвоздемет. По знаку лейтенанта два солдата забрасывают внутрь гранаты, отпрыгивают в сторону. Земля содрогается. Глухой «бу-умм» завершается густым облаком пыли и гари, медленно выплывающим наружу. В подземелье кто-то кричит.
Крот вынимает из нагрудного кармана убитого круглый резной амулет из дерева; тонкая изящная работа.
– Проверь, может, на шее что есть, – подсказывает кто-то. Крот не оборачивается, запускает руку под окровавленный воротник. Эльф еще теплый, шея тонкая, кожа гладкая. Гоблин кривится. До чего же они отвратительны!
На шее перворожденного оказалось ожерелье из каких-то мелких темных камешков, плотно нанизанных на прочную шелковую нить.
– Повезло, – говорит тот же гоблин, смеясь. – Оберег снял. Гномы сейчас берут за такие вещички по полсотни золотых бирийских крон.
– Врешь? – спрашивает Крот, засовывая амулет и ожерелье в карман.
– Чтоб я сдох!
Десна дает команду зачистить подземелье. Подпехи протискиваются сквозь не слишком просторный дверной проем. Крот оказывается одним из последних. На всякий случай прикрывает продвижение. Дышать трудно, пот течет из-под каски.
Тянущиеся цепочкой по потолку магические светильники работают в четверть силы, но гоблинам все равно, они видят в темноте. Туннель идет в обе стороны, поэтому лейтенант разделяет группу. По шесть стволов. Крот попадает в первую, что берет в восточном направлении.
Продвигаются гуськом. Слышно, как где-то рядом работает гвоздемет, как шаркают ноги, как воздух вырывается через стиснутые зубы.
У туннеля куча ответвлений. Гоблины обшаривают комнаты, но здесь никого нет. Амуниция, боеприпасы, вещи раскиданы как попало.