Тина Габриэлл. Возлюбленные-соперники

   Белла упрямо покачала головой:
   – Я не могу поверить в его историю. Она лишена смысла.
   Девушка сидела на краю кровати, а Харриет массировала ей плечи. После смерти матери Беллы в доме появилась Харриет, ставшая няней осиротевшего ребенка. Она утешала малышку, когда та рыдала из-за сломанной игрушки или ушибленного пальца, преданно ухаживала за девочкой, а позже во всем помогала девушке и поддерживала женщину. Белла закрыла глаза и попыталась расслабиться. Но на этот раз сильные пальцы Харриет не сотворили привычного чуда – напряжение не проходило.
   – Белла, детка, в этом мужчине есть что-то заставляющее поверить в его историю. Я знала мошенников и раньше – твой покойный супруг был одним из них, – но мне кажется, что Джеймс Девлин другой, – сказала Харриет.
   Покойный супруг Беллы был не простым мошенником, а исключительно одаренным и талантливым – так сказать, королем плутов. Роджер легко убедил отца Беллы согласиться на их помолвку, когда ей было всего лишь семнадцать лет. Тогда Роджеру удавалось успешно скрывать от всего мира порочность своей натуры.
   Теперь только Харриет, всегда остававшаяся рядом с Беллой, знала, каким чудовищем был ее супруг.
   – Мы должны быть готовы, на случай если Блэквуд явится завтра со свидетельством на право владения Уиндмур-Мэнором.
   Белла непонимающе взглянула на пожилую женщину.
   – Но как? Ведь у меня есть свидетельство!
   Харриет поцеловала девушку и направилась к двери.
   – Тебе бы лучше немедленно отыскать его, девочка, – сказала она и тихо закрыла за собой дверь.
   А Белла на несколько минут унеслась мыслями в прошлое. Семь лет она молча страдала, будучи женой Роджера Синклера, и наконец смерть постылого супруга сделала ее свободной. Но эйфория оказалась недолгой. Очень скоро выяснилось, что богатый муж не оставил ей ни шиллинга, завещав все свое состояние церкви. Понятно, что церковь объявила его героем.
   Мошенник. Скотина.
   Тем не менее Белла была свободна и с радостью приняла бедность, показавшуюся ей все же более привлекательной, чем вынужденная рабская зависимость от мужа.
   Никто не знал, с какой невыносимой жестокостью Роджер относился к своей прелестной молодой жене. В ее жизни была одна страсть – с самого детства она хотела стать писательницей. Роджер с легкостью растоптал эту мечту. Он быстро нашел способ контролировать Беллу – при любой попытке неподчинения угрожал уволить Харриет. А самым страшным было физическое насилие, которому он с удовольствием предавался во время регулярных визитов в спальню жены.
   Но и этого ему показалось мало. Он отвадил от Беллы всех подруг и знакомых, сплетя замысловатую паутину лжи относительно ее психического состояния. После его смерти соседи отнеслись к ней настороженно и с большим недоверием. От нее отвернулась даже семья местного викария. Почувствовав враждебность окружающих, Белла решила уехать.
   Ее немалое приданое, помогавшее Роджеру делать успешные вложения и увеличивать свое богатство, давно исчезло вместе с драгоценностями покойной матери. А вскоре после замужества Беллы погиб отец, когда его экипаж перевернулся на дороге. Теперь она осталась одна на свете, и ее будущее представлялось весьма мрачным. Но тут она получила сообщение, что умерла двоюродная бабушка, оставив ей некоторую сумму.
   И Белла решила уехать вместе с Харриет в Лондон и начать новую жизнь в сутолоке и суете большого города. По пути в Лондон они проезжали мимо Уиндмур-Мэнора, и Белла с первого взгляда влюбилась в его живописные холмы, поросшие мягкой травой лужайки, великолепный фонтан и элегантный дом. Она представила, что пишет здесь статьи и рассылает во все лондонские газеты. Перспектива показалась ей невероятно привлекательной.
   Ближайший город – Сент-Олбанс – был всего в дне пути, поэтому она могла получать газеты и легко отправлять почту. Уиндмур был невелик для сельского имения: всего каких-то сто акров, – но все здесь идеально подходило ей. Наведя справки, Белла с радостью узнала, что Уиндмур-Мэнор продается и платы от арендаторов вполне хватает, чтобы его содержать.
   Наконец она дома. Наконец она обрела финансовую независимость. Наконец ее ожидает жизнь без страха.
   Мысли Беллы вернулись к настоящему. Она встала и поспешила к маленькому сундучку – единственной вещи, доставшейся ей от матери. Он был инкрустирован слоновой костью и имел красивую перламутровую крышку, резную снаружи и гладкую внутри. Здесь Белла держала миниатюрные портреты родителей, самые дорогие для нее книги, записи, неопубликованные статьи и романы и много других нужных и важных вещей. Она поставила свечу на пол, подняла крышку и долго рылась в сундучке, пока наконец не извлекла стопку официальных документов, перевязанных коричневой ленточкой.
   Усевшись на пол, она прижала бумаги к груди и глубоко вздохнула. Надо было успокоиться и лишь потом сосредоточиться на своем будущем. В конце концов, она больше не неопытная юная простушка, которую легко запугать и обмануть.
   Ни один мужчина больше не будет управлять ее жизнью.
   Уиндмур-Мэнор теперь был не просто ее домом – он стал ее спасением. И независимо от того, является ли Джеймс Девлин герцогом Блэквудом или нет, если он считает, что сумеет легко отобрать у нее все это, то его ждет жестокое разочарование. Она была готова драться за свои права.
 
   Джеймс ворвался в свою комнату в гостинице «Два барана». Дверь с грохотом ударилась о стену, выбив кусок штукатурки.
   Его слуга Коутс вскочил с кресла, в котором мирно спал.
   – Что случилось?
   Джеймс выругался.
   – Какого черта ты делаешь в моей комнате?
   – Жду вас.
   Свеча, которую держал Коутс, почти догорела, и в комнате царил полумрак. Джеймс нервно устремился вперед и врезался в стол.
   – Проклятие! – снова выругался он и стал тереть ушиб-ленное бедро.
   Коутс бросился зажигать лампу.
   – Мне нужно выпить, – простонал Джеймс, дохромал до кресла, которое раньше занимал Коутс, и сел.
   Слуга налил виски и протянул стакан хозяину.
   – Что произошло, ваша светлость?
   – Не смей называть меня этой дурацкой кличкой! Ты обращался ко мне по имени последние десять лет!
   Глаза Коутса весело блеснули. Он действительно был слугой Девлина с тех самых пор, как тот завершил обучение и стал барристером. Коутсу ужасно нравился новый титул хозяина. И он с большим удовольствием дразнил его, наслаждаясь его искренней злостью.
   – Ты же собирался в Уиндмур-Мэнор, – начал Коутс.
   – Ну да. Туда я и поехал.
   – Значит, ты из-за этого визита в таком отвратительном настроении?
   – Нет. Настроение мне испортила женщина.
   Коутс кивнул:
   – Это понятно. Речь идет о недовольном муже или о сердитом любовнике?
   Джеймс нахмурился. Он знал, что уже давно приобрел репутацию дамского угодника. Да, он любил женщин. Всяких. Известных куртизанок и скучающих замужних дам, одиноких вдов и энергичных клиенток… В обществе таких, как он, называют повесами, шалопаями, распутниками… Короче говоря, названий много, но суть одна. Его любвеобильное сердце в прошлом неоднократно доставляло ему неприятности, и всех дуэлей с разгневанными мужьями он уже и вспомнить не мог. При этом Джеймс как чумы избегал дам из общества, настроенных на брак, и тихо радовался, когда взволнованные мамаши, завидев его на том или ином светском мероприятии, выводили из комнаты своих дочерей на выданье – бледных девственниц.
   Но сегодня все было по-иному.
   – Это не то, что ты подумал, Коутс. Дело в том, что я приехал в Уиндмур-Мэнор и нашел его занятым.
   – Занятым? Кем?
   – Разъяренной особой, которая утверждает, что является его владелицей.
   Джеймс протянул слуге пустой стакан. Тот быстро наполнил его и вернул хозяину, который сразу сделал изрядный глоток.
   – Но как это может быть? Тебе понадобилось несколько дней, чтобы отыскать в Хартфордшире джентльмена, которому старый герцог продал Уиндмур-Мэнор, и я был рядом, когда сэр Редмонд Ривз подписал документы.
   Все так и было. Узнав, что именно купил сэр Ривз, Джеймс стал разыскивать его по всему Хартфордширу, прежде чем они наконец встретились.
   – Этого не может быть. Симпатичная дама – самозванка.
   – Она симпатичная? Тогда я понимаю, почему ты ее не вышвырнул, – сказал Коутс.
   – Она сказала, что ее зовут миссис Синклер, но в доме я не заметил никаких признаков мужа – там есть только старая служанка. Полагаю, будь миссис Синклер замужем, со мной разговаривал бы ее муж.
   – Она может быть вдовой.
   – Вдовой или хорошей актрисой. Или и тем и другим.
   – Ты считаешь, она солгала, что является владелицей Уиндмур-Мэнора? – спросил Коутс.
   – Именно так я думаю. Но если она представит мне документ на право собственности, уверяю тебя, я сумею распознать подделку.
   – Что ты собираешься делать? В обоих случаях?
   Перед мысленным взором Джеймса предстала Белла Синклер – большие зеленые глаза, изящные черты лица, полные губы и роскошная грива золотисто-каштановых волос. На ней была только ночная рубашка, и хотя белый хлопок закрывал от нескромных взоров все ее тело – от шеи до запястий и кончиков пальцев ног, – он все же не был святошей и не мог не заметить роскошных форм. А когда он всем телом прижал ее к стене, восхитительно полные груди… Впрочем, об этом лучше не думать.
   Она вовсе не была утонченной дамочкой и не нуждалась в его внимании. Если бы он не заметил ее тень в окне, она вполне могла проломить ему голову кочергой.
   В одном он был уверен: Белла Синклер не намерена сдаваться. Она собиралась бросить ему вызов.
   Даже больше, чем женщин, Джеймс Девлин любил, когда ему бросали вызов. А уж комбинация этих двух факторов представлялась ему вообще неотразимой.
   Истина заключалась в том, что он совсем было собрался настоять, чтобы самозванка немедленно покинула его дом, но тут по лестнице спустилась старая женщина и в нефритовых глазах Беллы Синклер появился страх. Она попросила не причинять вреда старой служанке, и решимость Джеймса броситься в бой растаяла. Он не был монстром и не хотел стать причиной несчастья обманутой женщины.
   Но не желал он и отказываться от дома, который с таким трудом приобрел.
   – Так что ты будешь делать? – напомнил о себе Коутс.
   – Завтра утром приготовь карету. Я возвращаюсь в Уиндмур-Мэнор.

Глава 3

   На следующее утро Белла решительно отбросила черное траурное одеяние и выбрала изящное платье для прогулок изумрудно-зеленого цвета. Она решительно отказалась носить траур в собственном доме, когда не чувствовала никакого горя – только радость освобождения от безжалостного тирана. Она не планировала ехать в Сент-Олбанс и изображать скорбящую вдову, да и зеленое прогулочное платье было ее любимым, и не только потому, что идеально подходило к ее глазам. Дело в том, что это было одно из немногих платьев, которое она носила еще до замужества.
   Роджер был одержим одеждой своей молодой жены и лично выбирал каждое ее платье и аксессуары. Белле не позволялось ничего покупать самой – даже пару перчаток – без его одобрения.
   После того как Харриет расчесала ей волосы и собрала в тугой узел на затылке, Белла направилась в утреннюю комнату. Она как раз допивала чай, когда услышала шум подъезжающей кареты. Девушка вскочила и подбежала к окну, из которого была видна подъездная аллея.
   Весьма впечатляюще сверкая лакированными боками, черная карета, запряженная шестеркой великолепных лошадей, как раз остановилась у входа в дом. Ее дверцы были украшены гербом герцога Блэквуда. Лошади послушно замерли, их лоснящиеся бока блестели под утренним солнцем. Одетый в ливрею лакей спрыгнул на землю и открыл дверцу. Красивый черноволосый дьявол, впервые явившийся ей накануне ночью, вышел из кареты и уверенными шагами направился к входной двери.
   Раздался громкий стук дверного молотка.
   Господи! Он и в самом деле герцог!
   Беллу охватила паника. Она вдруг поняла – ночью этот человек ей не лгал.
   Послышались шаги – это подошла Харриет.
   – Он здесь, – сообщила старая женщина и протянула визитную карточку. – Что я должна ему сказать?
   – Проводи его в гостиную, пожалуйста.
   Харриет нахмурилась.
   – Будь осторожна, детка. Я чувствую, что с этим человеком нельзя шутить. Хочешь, чтобы я подождала за дверью?
   Белла погладила старушку по руке. Харриет собирается остаться за дверью, чтобы защитить ее. Так же, как с Роджером. Только никто не мог защитить ее от негодяя-супруга.
   – В этом нет необходимости, Харриет. У меня есть документы. Не волнуйся, я справлюсь.
   Выждав несколько минут, Белла направилась в гостиную. На пороге она остановилась, гордо выпрямилась и открыла дверь.
   Блэквуд стоял у большого окна рядом с пальмой в кадке и смотрел в сад. Услышав, как открылась дверь, он обернулся.
   В отличие от их первой ночной встречи теперь он был безупречно одет – в хорошо сшитый темно-синий сюртук, коричневые панталоны и начищенные высокие черные сапоги. При свете дня он оказался еще выше ростом, а покрой сюртука подчеркивал ширину плеч. Прядь темных волос упала на высокий лоб, придавая ему какой-то залихватский вид. Но напряженные синие глаза, внимательно ее изучавшие, говорили о внутренней силе, которой не могут похвастать обычные лондонские повесы. У него был вид властный и уверенный – такие люди всегда требуют немедленного подчинения.
   Короче говоря, он был настоящим герцогом.
   Джеймс поклонился.
   – Миссис Синклер, должен ли я сегодня, при дневном свете, представиться как подобает?
   Она присела в реверансе.
   – По крайней мере вы оказались достаточно деликатным, чтобы постучаться.
   Его чувственные губы скривились в усмешке.
   – Я решил не пользоваться ключами. Боюсь, вы снова нападете с кочергой или какой-нибудь другой кухонной утварью.
   – Вы искушаете меня, ваша светлость.
   К немалому удивлению Беллы, герцог весело усмехнулся:
   – Мой титул в ваших устах звучит как ругательство, мисс Синклер. Поэтому предлагаю отбросить формальности.
   Белла кивнула:
   – Согласна.
   – Очень хорошо. Уиндмур-Мэнор принадлежит мне. И у меня имеется подтверждающий это документ. – И герцог потянулся за черным кожаным портфелем на ближайшем к нему диванчике.
   Дом был куплен у мистера Ривза вместе с мебелью. Это оказалось кстати, поскольку Роджер завещал церкви не только все состояние, но и мебель. Белла покинула дом, в котором семь лет считалась хозяйкой, только с личными вещами, которые находились в ее спальне. Ну разве что прихватила с собой еще несколько полезных предметов, которые они с Харриет вовремя догадались спрятать.
   Блэквуд открыл портфель, достал лист бумаги и протянул ей.
   – Это свидетельство на право владения домом, выданное мне.
   Она взяла бумагу на удивление твердой рукой, но дальше этого дело не пошло. Буквы расплывались перед глазами, и Белла не могла прочитать ни строчки. В голове вертелась только одна мысль – жестокая судьба привела на ее порог другого мужчину, который желает продемонстрировать свою власть над ней.
   Белла вернула документ герцогу.
   – Эта бумага ничего для меня не значит.
   – Где ваш муж, миссис Синклер?
   Вопрос застал ее врасплох.
   – Он недоступен.
   – Значит, вы вдова и вам некуда идти?
   Белла расправила плечи.
   – А мне и не надо никуда идти. Это мой дом.
   – Покажите ваше свидетельство.
   Она подошла к столику розового дерева, открыла ящик и достала листок.
   – Честно говоря, я не верила, что вы сегодня появитесь, но все равно приготовилась. – И она передала герцогу документ.
   Он внимательно осмотрел его, потом подошел к окну – чтобы быть ближе к свету – и продолжил изучение.
   – Что вы делаете?
   – Проверяю, не подделка ли это.
   – Подделка? Ошибаетесь. Мое свидетельство подлинное. Это ваше – подделка, – гордо заявила Белла.
   – Сэр Редмонд Ривз не упоминал о вас, – задумчиво сказал Джеймс.
   – Я вам не верю.
   – Если ваше свидетельство подлинное – а я не намерен это признавать, – похоже, с нами обоими сыграли злую шутку. Вы купили собственность у сэра Ривза на три дня раньше, чем я, – сказал Блэквуд.
   – Вы хотите сказать, что сэр Ривз продал Уиндмур-Мэнор дважды? – не в силах поверить услышанному, спросила Белла.
   – Да.
   – Но с какой стати?
   – Возможно, он мошенник. Вор. И через некоторое время появятся и другие люди с аналогичными документами. Полагаю, он даже не рыцарь.
   Другие?
   От злости ее голос стал резким:
   – Но вы сами только что сказали, что я купила Уиндмур на три дня раньше. Значит, я – законная владелица, а ваш документ недействителен.
   – Только не в глазах закона.
   – Что вы имеете в виду?
   – Законный владелец тот, кто первым зарегистрировал свое свидетельство, – сказал Блэквуд. – Я зарегистрировал свидетельство в регистрационном бюро Хартфорда в день, когда совершил покупку. Там больше не было зарегистрировано ни одного документа, касающегося Уиндмура, – уверяю вас, я внимательно изучил книги. Помимо этого, я расспросил клерка. Он ничего не знал о другом владельце или обитателе поместья. Так что, как видите, законность моего свидетельства сомнению не подвергается.
   У Беллы от предчувствия беды подкосились ноги. Она понятия не имела, что необходима еще и регистрация этого проклятого свидетельства. Она верила, что стала законной владелицей поместья, когда сэр Ривз поставил свою подпись на документе и передал его ей. Но этот человек – герцог – пытается отобрать у нее дом, оперируя техническими деталями дела, известными только специалистам. Это неправильно! Неэтично, в конце концов. Она не позволит себя запугать.
   Она первой купила Уиндмур-Мэнор!
   – Вы не находите, что это странно? – сказала она, в упор глядя на собеседника. – Человека, десять лет проработавшего барристером, одурачили так же легко, как меня.
   Герцог передернулся, и Белла поняла, что стрела попала в цель.
   – Есть несложный способ решить нашу проблему, – сказал он. – Мы должны найти Редмонда Ривза. Он сказал, что после продажи Уиндмура планирует уехать из Хартфордшира. Однако один из барристеров, с которым я работал, имеет связи с очень хорошими сыщиками. Я немедленно начну поиски Редмонда Ривза и позабочусь, чтобы он вернул вам деньги. Если его не удастся найти или он уже потратил деньги, я лично возмещу вам расходы.
   – Но зачем вам это? – удивилась Белла.
   – Этот дом для меня очень важен. Он принадлежал моему отцу, старому герцогу, который перед смертью продал его Ривзу. И я хочу вернуть его. Кстати, не думаю, что сыщикам будет трудно отыскать Ривза. Он не мог уехать далеко.
   Белле не понравился ход мыслей собеседника.
   – Полагаю, все обстоит не так. Сэр Ривз сбежал с вашими деньгами. Поэтому ищите его и требуйте их возврата.
   Герцог покачал головой.
   – Мне очень жаль, что я испугал вас вчера ночью. Я заметил, что в вашем распоряжении только одна служанка, и та – пожилая женщина. Я прикажу своим слугам, чтобы они помогли вам упаковать вещи. – Он с заметным высокомерием огляделся по сторонам, словно являлся оценщиком на распродаже имущества должника. – Думаю, это не займет больше недели. Я останусь в «Двух баранах» до тех пор, пока Ривз не будет найден, а ваши вещи – упакованы.
   Белла не сводила с герцога горящих глаз, словно пыталась его испепелить. Он уже методично спланировал ее будущее и, вероятно, ни на секунду не усомнился в ее согласии.
   «Совсем как Роджер. Неужели все мужчины самоуверенные эгоисты?»
   Задыхаясь от ярости, девушка пыталась собраться с мыслями. Она слишком много лет прожила в страхе, подчиняясь жестокому тирану, и теперь больше не желала быть жертвой. Ей хотелось жить своей жизнью, в тишине и покое, заниматься творчеством, и небольшое уединенное поместье прекрасно подходило для этого.
   Всем своим видом выражая нежелание повиноваться, она указала в сторону камина, в котором не был разведен огонь.
   – Вы можете перед уходом сжечь свою бумагу. Для меня она ничего не значит. Я купила Уиндмур-Мэнор первой. И въехала в него первой. Я законная владелица. Возможно, вы и унаследовали герцогский титул, но вы не джентльмен. Вы бандит, который угрозами пытается выгнать вдову из собственного дома. Полагаю, вам не составит труда найти выход, ваша светлость.
   Однако новоявленный герцог Блэквуд даже не пошевелился, лишь зло прищурился.
   Его голос, хотя и тихий, таил серьезную угрозу:
   – Полагаю, вы ошибаетесь, миссис Синклер. Вам придется уехать. Я хотел повести себя как джентльмен и пожить в другом месте, пока вы будете укладывать вещи, чтобы не нанести вреда вашей репутации, но передумал. Пожалуй, я перееду сюда сегодня же.
   – Вы безумны? Здесь живу я! Вы же герцог, и у вас наверняка достаточно поместий по всей стране, в которых вы можете при желании жить. – Белла сама почувствовала, что в ее голосе появилась истерическая нотка.
   – Да. Но, повторяю, я намерен вернуть себе и этот дом тоже. Повторяю вопрос: вам есть куда уехать? Как насчет дома, в котором вы жили с мужем? Возможно, недвижимость имеется у родственников, ваших или мужа?
   Сердце Беллы сжали ледяные пальцы ужаса. Мысль о возвращении в Плимут и жизни среди ненавидящих ее людей была невыносимой.
   – Я никуда не уеду.
   Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
   – Тогда мы будем жить вместе, пока не удастся отыскать Ривза и вернуть ваши деньги, – сказал Джеймс. – Вы действительно хотите жить в одном доме с холостяком? Ваша репутация будет безвозвратно погублена.
   О чем он говорит? Роджер уже давно и успешно уничтожил ее репутацию. А поскольку она не собиралась больше выходить замуж, ей было наплевать на жестокость и несправедливость общества. Поэтому она смело встретила его насмешливый взгляд.
   – Как я уже сказала, вы герцог, но не джентльмен.
   Джеймс сделал шаг к ней. Он был очень высоким, широкоплечим и… неотразимым мужчиной. Белла вздернула подбородок. Ее глаза полыхали негодованием. Он наклонился к ней – близко, очень близко, – протянул руку, взял двумя пальцами каштановый локон, упавший на ее щеку, и стал лениво поигрывать им.
   Сердце в груди Беллы стучало сильно и гулко. Она чувствовала слабый аромат сандала, вероятно, часть его дорогого парфюма. Щеку согревало теплое мужское дыхание. Она хотела отбросить его руку, воспротивиться неожиданному прикосновению, однако внезапно почувствовала странную слабость.
   Робко подняв глаза, она отшатнулась словно от удара, встретив полный насмешливого цинизма взгляд мужчины, который, казалось, забавлялся, наблюдая, как она старается сохранить самообладание. Этот негодяй точно знал, как действует на женщин его чувственное обаяние.
   Злость помогла Белле прийти в себя.
   – Вероятно, вы правы, – лениво сказал герцог. – Я не джентльмен. И у меня всегда была слабость к прекрасному полу. Грешен, не могу противиться женской привлекательности, пусть даже эта женщина – вдова с необычайно острым язычком. Поэтому я непременно нанесу визит в вашу спальню, раз уж мы будем жить под одной крышей.
   Обычная злость сменилась бешеной яростью.
   – Ублюдок! – воскликнула она, позабыв, что леди не подобает использовать подобные выражения. – Попробуй только приблизиться к моей спальне, и твоему черепу придется познакомиться с кочергой!
   Развернувшись, она выбежала из комнаты, напоследок сильно хлопнув дверью.

Глава 4

   Интересно, что в этой женщине лишает Джеймса его хваленого железного самоконтроля? Неужели он действительно обещал прийти к ней в спальню? Ему еще никогда не приходилось ни навязываться женщинам, ни применять к ним силу. В этом не было необходимости. Белла Синклер была права, назвав его ублюдком.
   Впрочем, до недавнего времени он и сам считал себя таковым.
   Джеймс тяжело вздохнул. Он все еще стоял в центре гостиной и смотрел на закрытую дверь. Белла Синклер – красивая женщина, и ее переливающиеся разными оттенками роскошные каштановые волосы были вполне под стать изменчивому настроению. Когда она вошла в гостиную, высоко подняв голову, расправив плечи, одетая в платье, подчеркивающее ее совершенные формы, у Джеймса кровь зашумела в ушах. Он вспомнил их первую встречу ночью, когда она предстала перед ним в одной ночной рубашке и с распущенными волосами, свободно упавшими на грудь и плечи. Сегодня ее великолепная грива, к сожалению, была убрана в тугой узел. Он даже ощутил покалывание в кончиках пальцев – так хотелось вытащить из этого чертова узла заколки и увидеть, какой цвет имеют ее волосы при ярком солнечном свете. Цвет ее платья подчеркивал магическую зелень глаз. Судя по всему, она тщательно продумала свой туалет.
   Джеймс знал женщин, для него не были тайной все их приемы и уловки. Белла Синклер вошла в гостиную, имея очевидное намерение вывести его из равновесия.
   Ей это удалось.
   Ад и проклятие!
   Он должен отвлечься от фривольных мыслей и подумать о ней как о противнике, стремящемся отобрать у него то, что ему принадлежит. В конце концов, она всего лишь женщина, ничем не отличающаяся от других, и Джеймсу еще не доводилось встречаться с представительницей прекрасного пола, которую он не сумел бы очаровать и соблазнить. Интересно, сколько ему потребуется времени, чтобы убедить ее покинуть Уиндмур-Мэнор?
   Юридическое образование и длительная практика сделали Джеймса настоящим профессионалом, и в зале суда, если надо, он проявлял агрессивность в отношении своих противников. И не важно, что теперь он герцог и член палаты лордов.