Страница:
Белла Синклер – вдова, и когда он поинтересовался ее предыдущим местом жительства, то не мог не заметить промелькнувший в ее глазах страх. Она довольно быстро справилась с собой, и, возможно, другой мог бы и не обратить внимания на довольно выразительные знаки – судорожный вздох, биение тонкой жилки на шее, стиснувшие ткань юбки пальцы. Другой, но не Джеймс.
Он отточил свою наблюдательность и инстинкты, общаясь с множеством людей – и жертвами, и преступниками. Имея богатый опыт ведения перекрестного допроса, он научился внимательно наблюдать за свидетелями и не только слушать их слова, но и подмечать физическую реакцию.
Он предложил Белле Синклер деньги из собственного кармана, если их не удастся взыскать с Редмонда Ривза, и счел ее категорический отказ обычной горячностью или упрямством. Но видимо, дело было в чем-то другом.
Итак, что скрывает прелестная вдова? Женатого любовника? Враждебные отношения с назойливой свекровью? Агрессивного кредитора?
Джеймсу никогда не нравилось ремесло сыщика, но сейчас он не мог придумать ничего более увлекательного, чем, снимая слой за слоем, узнать все секреты Беллы Синклер. В конце концов, он, с одной стороны, опытный барристер, а с другой – великолепный любовник. А совместив эти два умения, он может стать искусным манипулятором. Если уж деньги не могут заставить ее покинуть Уиндмур, он вызнает все ее секреты. Что бы она ни скрывала, он это узнает и использует в своих интересах.
Обольщение должно быть систематическим, методичным и хорошо спланированным, а эмоции в это время следует держать в узде. Как на судебном процессе, когда присяжные ни за что не должны увидеть, что творится в его душе. Перед ними предстает спокойный уверенный барристер, контролирующий и свои эмоции, и происходящее в зале суда. При этом не важно, насколько неэтична тактика оппонентов или как удивительно заявление очередного свидетеля.
Приняв решение, Джеймс выбрал стул у камина и сел. Он внимательно осмотрел комнату, и вскоре к нему вернулись воспоминания детства. С тех пор как он был здесь много лет назад, обстановка существенно изменилась. Больше не было мебели в греческом стиле и уилтонского ковра. Сменили обои – теперь на них были китайские мотивы, – а на полу лежал толстый восточный ковер, и все же комната оставалась до боли знакомой – даже сердце защемило.
Несмотря на то что он унаследовал много всевозможной недвижимости по всей стране и великолепный особняк в Лондоне, этот маленький домик был неким внутренним якорем, местом, куда он мог удалиться и почувствовать, что он действительно заслуживает свалившихся на него благ. Истина заключалась в том, что он чувствовал себя самозванцем, лишившим наследства своего единокровного брата Грегори.
И только здесь он был сыном старого герцога.
Раз в год, вплоть до поступления Джеймса в Итон, старый герцог присылал экипаж в пансион, где жил Джеймс, чтобы привезти мальчика в Уиндмур-Мэнор. Здесь отец и сын охотились, рыбачили, плавали в озере. Не было ни бабушки, ни Грегори – только Джеймс и герцог. Прислуга была к нему добра, и слово «ублюдок» никогда не звучало в этом доме. Через неделю тот же экипаж отвозил его обратно.
Но почему тогда старый герцог не признал его своим сыном публично? По словам бабушки, отец признался в том, что Джеймс – законный сын, на смертном одре. Почему же он не заявил об этом раньше? Ведь Джеймс всю юность подвергался остракизму своей семьи и проводил Рождество в семьях друзей.
Джеймсу никогда не была свойственна жалость к самому себе, и тягу к семейному очагу он преодолел еще в детстве. Он обратил всю свою энергию на достижение успеха, исполненный решимости никогда больше не зависеть от подачек аристократической бабушки. Она, так же как отец, не желала иметь с ним дело на людях, поэтому Джеймс решил создать свое будущее собственными руками и стать барристером. Три других барристера, с которыми он делил комнату во время учебы, были для него больше братьями, чем Грегори.
Теперь старый герцог был мертв, и хотя Джеймса потрясло заявление бабушки, он все же согласился принять наследство, которое, как он всегда считал, принадлежало Грегори. После смерти отца прошло две недели. Две недели назад вдовствующая герцогиня явилась в Олд-Бейли, чтобы побеседовать с ним. А с Грегори он вообще еще не разговаривал. Сразу после похорон Грегори покинул Лондон, отправившись навестить тетю по материнской линии и поделиться с ней новостью об утраченном герцогстве. Джеймс не стал его задерживать. Все равно они рано или поздно вернутся в Лондон и встретятся.
Джеймс оставил бабушку в городском доме и отбыл на поиски Редмонда Ривза, чтобы решить вопрос с Уиндмур-Мэнором. Он собирался быстро купить поместье и в течение недели вернуться в Лондон. Но он не учел встречу с Беллой Синклер.
Его губы скривились в усмешке. Дело было даже не в том, что эта леди что-то скрывала. Прошло уже очень много времени с тех пор, как Джеймсу бросала вызов женщина, но у деревенской вдовы, каковой являлась Белла Синклер, против него не было ни одного шанса. По его прикидкам, она исчезнет из его дома и из его жизни максимум через неделю.
Белла мерила шагами спальню и дрожащей рукой пыталась заправить выбившийся из строгой прически локон. Ей трудно было не думать о том, что несколько мгновений назад к ее волосам прикасался герцог Блэквуд.
– Слава Богу, ты выбрала эту комнату, детка, а то вы бы еще схлестнулись из-за хозяйских апартаментов, – сказала Харриет, убирая вещи Беллы в шкаф.
– Ему повезло, что я выбрала эту комнату, – пробормотала Белла. Обходя дом, она с первого взгляда влюбилась в обои с очень красивыми вьющимися розами и кровать под высоким балдахином. Расположенная напротив апартаментов хозяина комната находилась в задней части дома, и из ее окна открывался изумительный вид на сады, освещенные восходящим солнцем.
– Согласна. Зная твое упрямство, подозреваю, что, если бы ты выбрала хозяйские апартаменты, вам пришлось бы спать там вместе.
Белла резко остановилась и повернулась к Харриет.
– О чем ты говоришь! Я бы ни за что не согласилась сидеть с этим человеком за одним столом, а уж тем более – делить с ним комнату.
– Он красив, – негромко заметила Харриет.
– Если помнишь, Роджер тоже был недурен.
Старая женщина обиженно нахмурилась.
– Не понимаю, почему ты решила, что все мужчины без исключения похожи по характеру и наклонностям на твоего покойного супруга. Что же касается внешности, Роджер был на двадцать лет старше тебя и имел светлые волосы. Герцог на него нисколько не похож, и ему, наверное, лишь немного за тридцать.
– Внешность не самое главное. У него такое же черное сердце. – По убеждению Беллы, волнистые темные волосы, глубокие синие глаза и классический профиль являлись атрибутами высокомерия и упрямства.
«Ты лжешь», – сообщил ее внутренний голос. Одно лишь прикосновение пальцев герцога к ее волосам заставило ее сердце взволнованно забиться. А когда щеки коснулось его дыхание, по телу побежали мурашки. Он опасный человек, использующий себе на пользу любое оружие, в том числе свою привлекательность.
– Почему ты думаешь, что у него черное сердце? – спросила Харриет.
– Он же едва не приказал мне убираться прочь! А когда я отказалась повиноваться, он заявил, что будет жить здесь. Он также утверждает, что является законным владельцем Уиндмура, потому что первым зарегистрировал свое свидетельство на право собственности, хотя я его купила первой и первой въехала.
– Возможно, тебе следует воспользоваться услугами барристера, но я сомневаюсь, что он здесь есть. Наверное, придется поехать в Лондон, – задумчиво проговорила Харриет.
Белла прикусила губу.
– Я знаю, но ведь дело нельзя доводить до суда. Начнутся расспросы, в суде могут поинтересоваться обстоятельствами смерти Роджера, его неблаговидными делами. А вдруг Блэквуд поедет в Плимут и будет расспрашивать обо мне?
Харриет подошла ближе и погладила девушку по плечу.
– Не беспокойся, Белла. Тебе необходимо только подтверждение правоты Блэквуда. Кстати, ведь он герцог, а значит, у него много дел в Лондоне. Он наверняка не задержится здесь надолго.
– Он был барристером в Лондоне, – добавила Белла. – Думаю, деревенская жизнь ему быстро наскучит. А мы с тобой всю жизнь прожили в деревне. Плимут был портовым городом, но до шумного Лондона ему все же далеко.
Харриет нахмурилась.
– Если он считает деревенскую жизнь скучной, зачем он купил это поместье?
– Он утверждает, что с этим местом у него связаны воспоминания детства, поскольку оно принадлежало его покойному отцу. Но я уверена, что все это пустые слова. Сколько времени ему понадобится, чтобы заскучать? Как скоро его потянет к суете и проблемам Лондона?
Харриет окинула свою подопечную задумчивым взглядом.
– Он еще не знает, с какой проблемой столкнулся здесь.
Глава 5
Глава 6
Он отточил свою наблюдательность и инстинкты, общаясь с множеством людей – и жертвами, и преступниками. Имея богатый опыт ведения перекрестного допроса, он научился внимательно наблюдать за свидетелями и не только слушать их слова, но и подмечать физическую реакцию.
Он предложил Белле Синклер деньги из собственного кармана, если их не удастся взыскать с Редмонда Ривза, и счел ее категорический отказ обычной горячностью или упрямством. Но видимо, дело было в чем-то другом.
Итак, что скрывает прелестная вдова? Женатого любовника? Враждебные отношения с назойливой свекровью? Агрессивного кредитора?
Джеймсу никогда не нравилось ремесло сыщика, но сейчас он не мог придумать ничего более увлекательного, чем, снимая слой за слоем, узнать все секреты Беллы Синклер. В конце концов, он, с одной стороны, опытный барристер, а с другой – великолепный любовник. А совместив эти два умения, он может стать искусным манипулятором. Если уж деньги не могут заставить ее покинуть Уиндмур, он вызнает все ее секреты. Что бы она ни скрывала, он это узнает и использует в своих интересах.
Обольщение должно быть систематическим, методичным и хорошо спланированным, а эмоции в это время следует держать в узде. Как на судебном процессе, когда присяжные ни за что не должны увидеть, что творится в его душе. Перед ними предстает спокойный уверенный барристер, контролирующий и свои эмоции, и происходящее в зале суда. При этом не важно, насколько неэтична тактика оппонентов или как удивительно заявление очередного свидетеля.
Приняв решение, Джеймс выбрал стул у камина и сел. Он внимательно осмотрел комнату, и вскоре к нему вернулись воспоминания детства. С тех пор как он был здесь много лет назад, обстановка существенно изменилась. Больше не было мебели в греческом стиле и уилтонского ковра. Сменили обои – теперь на них были китайские мотивы, – а на полу лежал толстый восточный ковер, и все же комната оставалась до боли знакомой – даже сердце защемило.
Несмотря на то что он унаследовал много всевозможной недвижимости по всей стране и великолепный особняк в Лондоне, этот маленький домик был неким внутренним якорем, местом, куда он мог удалиться и почувствовать, что он действительно заслуживает свалившихся на него благ. Истина заключалась в том, что он чувствовал себя самозванцем, лишившим наследства своего единокровного брата Грегори.
И только здесь он был сыном старого герцога.
Раз в год, вплоть до поступления Джеймса в Итон, старый герцог присылал экипаж в пансион, где жил Джеймс, чтобы привезти мальчика в Уиндмур-Мэнор. Здесь отец и сын охотились, рыбачили, плавали в озере. Не было ни бабушки, ни Грегори – только Джеймс и герцог. Прислуга была к нему добра, и слово «ублюдок» никогда не звучало в этом доме. Через неделю тот же экипаж отвозил его обратно.
Но почему тогда старый герцог не признал его своим сыном публично? По словам бабушки, отец признался в том, что Джеймс – законный сын, на смертном одре. Почему же он не заявил об этом раньше? Ведь Джеймс всю юность подвергался остракизму своей семьи и проводил Рождество в семьях друзей.
Джеймсу никогда не была свойственна жалость к самому себе, и тягу к семейному очагу он преодолел еще в детстве. Он обратил всю свою энергию на достижение успеха, исполненный решимости никогда больше не зависеть от подачек аристократической бабушки. Она, так же как отец, не желала иметь с ним дело на людях, поэтому Джеймс решил создать свое будущее собственными руками и стать барристером. Три других барристера, с которыми он делил комнату во время учебы, были для него больше братьями, чем Грегори.
Теперь старый герцог был мертв, и хотя Джеймса потрясло заявление бабушки, он все же согласился принять наследство, которое, как он всегда считал, принадлежало Грегори. После смерти отца прошло две недели. Две недели назад вдовствующая герцогиня явилась в Олд-Бейли, чтобы побеседовать с ним. А с Грегори он вообще еще не разговаривал. Сразу после похорон Грегори покинул Лондон, отправившись навестить тетю по материнской линии и поделиться с ней новостью об утраченном герцогстве. Джеймс не стал его задерживать. Все равно они рано или поздно вернутся в Лондон и встретятся.
Джеймс оставил бабушку в городском доме и отбыл на поиски Редмонда Ривза, чтобы решить вопрос с Уиндмур-Мэнором. Он собирался быстро купить поместье и в течение недели вернуться в Лондон. Но он не учел встречу с Беллой Синклер.
Его губы скривились в усмешке. Дело было даже не в том, что эта леди что-то скрывала. Прошло уже очень много времени с тех пор, как Джеймсу бросала вызов женщина, но у деревенской вдовы, каковой являлась Белла Синклер, против него не было ни одного шанса. По его прикидкам, она исчезнет из его дома и из его жизни максимум через неделю.
Белла мерила шагами спальню и дрожащей рукой пыталась заправить выбившийся из строгой прически локон. Ей трудно было не думать о том, что несколько мгновений назад к ее волосам прикасался герцог Блэквуд.
– Слава Богу, ты выбрала эту комнату, детка, а то вы бы еще схлестнулись из-за хозяйских апартаментов, – сказала Харриет, убирая вещи Беллы в шкаф.
– Ему повезло, что я выбрала эту комнату, – пробормотала Белла. Обходя дом, она с первого взгляда влюбилась в обои с очень красивыми вьющимися розами и кровать под высоким балдахином. Расположенная напротив апартаментов хозяина комната находилась в задней части дома, и из ее окна открывался изумительный вид на сады, освещенные восходящим солнцем.
– Согласна. Зная твое упрямство, подозреваю, что, если бы ты выбрала хозяйские апартаменты, вам пришлось бы спать там вместе.
Белла резко остановилась и повернулась к Харриет.
– О чем ты говоришь! Я бы ни за что не согласилась сидеть с этим человеком за одним столом, а уж тем более – делить с ним комнату.
– Он красив, – негромко заметила Харриет.
– Если помнишь, Роджер тоже был недурен.
Старая женщина обиженно нахмурилась.
– Не понимаю, почему ты решила, что все мужчины без исключения похожи по характеру и наклонностям на твоего покойного супруга. Что же касается внешности, Роджер был на двадцать лет старше тебя и имел светлые волосы. Герцог на него нисколько не похож, и ему, наверное, лишь немного за тридцать.
– Внешность не самое главное. У него такое же черное сердце. – По убеждению Беллы, волнистые темные волосы, глубокие синие глаза и классический профиль являлись атрибутами высокомерия и упрямства.
«Ты лжешь», – сообщил ее внутренний голос. Одно лишь прикосновение пальцев герцога к ее волосам заставило ее сердце взволнованно забиться. А когда щеки коснулось его дыхание, по телу побежали мурашки. Он опасный человек, использующий себе на пользу любое оружие, в том числе свою привлекательность.
– Почему ты думаешь, что у него черное сердце? – спросила Харриет.
– Он же едва не приказал мне убираться прочь! А когда я отказалась повиноваться, он заявил, что будет жить здесь. Он также утверждает, что является законным владельцем Уиндмура, потому что первым зарегистрировал свое свидетельство на право собственности, хотя я его купила первой и первой въехала.
– Возможно, тебе следует воспользоваться услугами барристера, но я сомневаюсь, что он здесь есть. Наверное, придется поехать в Лондон, – задумчиво проговорила Харриет.
Белла прикусила губу.
– Я знаю, но ведь дело нельзя доводить до суда. Начнутся расспросы, в суде могут поинтересоваться обстоятельствами смерти Роджера, его неблаговидными делами. А вдруг Блэквуд поедет в Плимут и будет расспрашивать обо мне?
Харриет подошла ближе и погладила девушку по плечу.
– Не беспокойся, Белла. Тебе необходимо только подтверждение правоты Блэквуда. Кстати, ведь он герцог, а значит, у него много дел в Лондоне. Он наверняка не задержится здесь надолго.
– Он был барристером в Лондоне, – добавила Белла. – Думаю, деревенская жизнь ему быстро наскучит. А мы с тобой всю жизнь прожили в деревне. Плимут был портовым городом, но до шумного Лондона ему все же далеко.
Харриет нахмурилась.
– Если он считает деревенскую жизнь скучной, зачем он купил это поместье?
– Он утверждает, что с этим местом у него связаны воспоминания детства, поскольку оно принадлежало его покойному отцу. Но я уверена, что все это пустые слова. Сколько времени ему понадобится, чтобы заскучать? Как скоро его потянет к суете и проблемам Лондона?
Харриет окинула свою подопечную задумчивым взглядом.
– Он еще не знает, с какой проблемой столкнулся здесь.
Глава 5
Белла решила, что будет вести себя так, словно герцога здесь нет и никогда не было. Днем она планировала побеседовать с будущими слугами – кухаркой, горничной, главным садовником и управляющим. А Харриет будет домоправительницей. Поскольку у Беллы не было планов принимать гостей, она решила пока не нанимать дворецкого.
Она расправила плечи, вышла из комнаты и гордо прошествовала вниз по лестнице. Блэквуда нигде не было видно – только приехал еще один экипаж, из которого слуги выгружали вещи.
Как выяснилось, герцог прибыл в дом с четырьмя слугами, которые вежливо представились, но совсем не так, как если бы она была хозяйкой дома. Белла узнала, что Коутс – камердинер Блэквуда, и он, вероятно, считался главным, поскольку отдавал приказы кучеру и двум лакеям, которые носили сундуки в апартаменты герцога. Тут же вертелся молоденький парнишка с огненно-рыжими волосами и улыбчивой веснушчатой физиономией, который работал в конюшне – ухаживал за лошадьми герцога.
Багажа было много. Мужчины с сундуками сновали вниз-вверх по лестнице, словно трудолюбивые муравьи.
Коутс поклонился.
– Простите за вторжение, миссис Синклер, мы скоро закончим. Большинство багажа предназначено для комнат хозяина.
Белла вымученно улыбнулась, втайне подозревая, что ее улыбка больше похожа на гримасу.
– Уверена, что его светлость найдет свои комнаты пригодными для временного проживания.
– Не сомневаюсь, миссис Синклер, – ответствовал Коутс. Если он и услышал сарказм в ее голосе, то виду не показал.
Внимание Беллы привлек стук дверного молотка. Входная дверь оставалась открытой, поскольку слуги герцога еще не закончили работу. На пороге стоял дородный человек средних лет с мясистыми щеками и широко раскрытыми глазами смотрел по сторонам.
– Добрый день, меня зовут Гиббс, Зигмунд Гиббс. Я ищу место управляющего.
– Спасибо, что пришли, мистер Гиббс, – сказала Белла. – Я миссис Синклер, хозяйка поместья. Мне нужен управляющий.
Проигнорировав любопытный взгляд Коутса, она пригласила Гиббса в гостиную, для чего ему пришлось перелезть через большой сундук, некстати оказавшийся в дверном проеме. Жестом предложив мужчине сесть, она расположилась напротив и вопросительно взглянула на него.
– Скажите, у вас есть опыт работы управляющим, мистер Гиббс?
Мужчина кивнул, и колыхнувшиеся складки кожи, нависшие над туго завязанным галстуком, напомнили Белле морщинистую шкуру слона.
– Есть… небольшой… но не в таком крупном поместье, как Уиндмур.
Белла нахмурилась. Уиндмур-Мэнор – маленькое поместье, во всяком случае, по сравнению с другими. Сто акров окружающих его земель были красивыми и ухоженными, но существовали поместья, раскинувшиеся на несколько тысяч акров, с большим количеством арендаторов. Величина Уиндмура была одним из факторов, привлекших Беллу. Поместье небольшое, так что им можно легко управлять, а арендной платы будет достаточно для его содержания.
– Расскажите мне конкретно, какой вы имеете опыт.
– Ну, я…
Дверь распахнулась, и в гостиную вошел Блэквуд. Его ухоженная внешность воплощала одновременно мужественность и властность. А энергия, казалось, била из него ключом.
– Мне сказали, что вы беседуете с кандидатом на пост управляющего?
Белла улыбнулась. Получилось фальшиво.
– Совершенно верно. В Уиндмур-Мэноре необходим управляющий, если, конечно, вы сами не претендуете на эту должность, ваша светлость.
Герцог расхохотался, и задорные огоньки в его пронзительных синих глазах разозлили Беллу еще сильнее.
– Я бы с удовольствием, дорогая, но в Уиндмур-Мэноре уже есть управляющий.
У Зигмунда Гиббса от удивления раскрылся рот, и он резво вскочил.
– Милорд… я хотел сказать, ваша светлость. Я не хотел проявить неуважение…
– Сядьте, мистер Гиббс, – скомандовала Белла. – Его светлость ошибается. Никакого управляющего здесь нет.
– Определенно есть, миссис Синклер, – с подчеркнутой медлительностью проговорил Блэквуд. – Гидеон Джейкобсон работает здесь управляющим уже двадцать шесть лет.
Белла скрипнула зубами.
– Могу я переговорить с вами наедине, ваша светлость?
– Конечно. – Он обернулся к Гиббсу. – Спасибо, что пришли, мистер Гиббс. Мы дадим вам знать, если у нас появится место для вас.
Зигмунд Гиббс поклонился Блэквуду и бросился вон из комнаты. При этом он оступился и едва не рухнул на мраморный пол.
Как он смеет! Белла кипела от ярости.
– Я имела в виду, что мы могли бы поговорить в другой комнате.
Герцог сел на подлокотник дивана, скрестив перед собой обутые в сапоги ноги.
– Полагаю, мы неверно начали. Пожалуйста, называйте меня Джеймс. Титул – это слишком утомительно.
Белла покосилась на герцога хмуро и с подозрением.
– Это непристойно.
Джеймс изогнул бровь, даже не потрудившись скрыть насмешку.
– А жить вместе пристойно? Вы полны противоречий, Белла.
– Миссис Синклер.
– Это тоже утомительно. К тому же Белла такое красивое имя. И очень вам подходит.
Герцог одарил ее улыбкой, от которой у нее снова чаще забилось сердце. Он все же непозволительно… неприлично красив, а в сочетании с льстивыми речами… Короче, этот человек может быть неотразимым, если захочет. Она представила, как его толпами атакуют лондонские кокетки, и ощутила неловкость, которую попыталась скрыть.
Что за игру он затеял?
Она прищурилась.
– Вы пытаетесь отвлечь меня от дела?
– У меня получается?
– Нет. Как хозяйка дома, я отвечаю за прием на работу слуг.
– Это спорное утверждение, – сказал герцог и тут же поднял руку, чтобы предотвратить возражения. – Пока что я всего лишь прошу вас выслушать меня. Должность управляющего чрезвычайно важна. И мне с трудом верится, что вы сумеете найти человека, имеющего такой же опыт. Гидеон Джейкобсон любит это место и прекрасно выполнял свои обязанности до того, как Редмонд Ривз его несправедливо уволил. Как я уже сказал, он живет здесь двадцать шесть лет. Вы можете сказать то же самое о мистере Гиббсе?
Нет, конечно. Насколько она поняла, у этого человека опыта не было вообще.
Она скрестила руки на груди.
– Вы привезли уже четырех своих людей. А у меня есть только Харриет. Я отказываюсь использовать слуг, целиком находящихся под вашим влиянием.
Герцог беззаботно отмахнулся.
– Не возражаю. Насколько я понял, вы запланировали на сегодня беседы с несколькими претендентами. Оставляю их на ваше усмотрение.
Белла не могла не удивиться его сговорчивости.
– Спасибо, ваша милость.
– Джеймс. Вы не забыли? – Он собрался уйти, но в дверях остановился и оглянулся. – Кстати, вы не поужинаете со мной сегодня вечером?
Он действительно старается очаровать ее. Не выйдет, дорогой.
– В доме нет кухарки.
– Так наймите.
У Джеймса не было времени подумать, примет Белла его приглашение или нет. Стоило ему выйти за порог гостиной, как его перехватил Коутс и сообщил, что прибыли его друзья барристеры и ожидают в библиотеке.
Шагая по холлу, Джеймс слышал их веселые голоса. Он пригласил друзей приехать в Уиндмур-Мэнор еще до отъезда в Хартфордшир. Тогда он ошибочно предполагал, что приобретение небольшого поместья пройдет гладко, и потому с нетерпением ожидал возможности провести время с друзьями вдали от дел и городской суеты. Он не ожидал, что ему придется потратить несколько дней на отлавливание продавца по всему Хартфордширу. Впрочем, последующих событий он тоже не мог предвидеть.
Джеймс открыл дверь в библиотеку, и два его старых друга и коллеги, Энтони Стивенс и Брент Стоун, встали, чтобы поприветствовать его.
– Привет, Девлин, – улыбнулся Энтони. – Или теперь мы должны называть тебя «ваша светлость»?
Джеймс молча закатил глаза. Друзья всегда обращались к нему по фамилии – Девлин, – и он не желал ничего менять.
– Даже не шутите так. Плохо уже то, что я был вынужден оставить работу. – Джеймс не кривил душой. Он никак не мог выполнять обязанности, связанные с унаследованным герцогским титулом, заседать в палате лордов и продолжать работу барристера. – А где Джек?
Джек Хардинг четвертый и самый успешный из друзей-барристеров, единственный из всех был женат. Пять лет назад он потерял голову от любви и женился на красавице Эвелин Дарлингтон, дочери их наставника.
– Джек остался с Эви. У него вот-вот начнется процесс, и они планируют приехать, как только он освободится.
– Они впервые оставят маленького Филиппа, чтобы отправиться в путешествие вдвоем. Подозреваю, это маленькое проказливое чудовище не даст скучать своей новой няне, – сказал Брент.
Джеймс засмеялся.
– Тогда давайте выпьем за ваш приезд. – Он подошел к буфету, налил три стакана виски и раздал друзьям. – Я рад, что вы здесь. Мне нужен совет.
Энтони и Брент опустили стаканы.
– Что случилось? – хором спросили они.
Джеймс сделал большой глоток, прежде чем ответить:
– Я приехал сюда и обнаружил, что дом занят. Некая вдова с острым языком утверждает, что приобрела это поместье на три дня раньше, чем я, у того же хозяина – сэра Редмонда Ривза.
– Ты видел ее свидетельство? – спросил Энтони.
Джеймс кивнул:
– Да, и насколько я могу судить, оно не поддельное.
– Мне это не нравится, – сказал Брент. – Будучи барристером, я, конечно, слышал о подобных случаях. Воры и мошенники всякого рода совершенно обнаглели. Некоторые умудряются продать свою собственность нескольким покупателями за очень короткий промежуток времени и скрыться раньше, чем люди успевают опомниться и призвать их к ответу.
– Я тоже подумал об этом, – сухо проговорил Джеймс.
– Ты зарегистрировал свое свидетельство? – спросил Энтони.
– Да. Она – нет.
Энтони пожал плечами:
– Тогда с точки зрения закона поместье твое.
– Подожди, – вмешался Брент. – Ты говоришь, она приобрела его раньше?
– Да, на три дня.
– И она первой его заняла? – спросил Брент.
– Да.
– Тогда все не так однозначно. Ты же помнишь старое изречение: владеешь – значит, имеешь. Будь я ее барристером, я бы представил ее присяжным милой одинокой вдовой и, полагаю, смог бы добиться решения в ее пользу. Здесь все зависит от мнения судьи и жюри. Иными словами, есть вероятность, хотя и не слишком большая, что в суде ты проиграешь, – заключил Брент.
Энтони сердито нахмурился.
– Ты на стороне дамы?
– Я всего лишь высказываю свое мнение, как служитель закона, – спокойно ответствовал Брент. – А вы оба склонны относиться к женщинам предвзято.
– Что знаешь о женщинах ты, закоренелый холостяк? – усмехнулся Энтони.
Брент раздраженно сжал губы.
– Работа сделала из тебя циника, Энтони. Настанет день, когда женщина одержит над тобой верх.
– Пошел к черту! – рыкнул Энтони.
Джеймс тяжело вздохнул. Брент и Энтони были давними и добрыми друзьями, но это не мешало им при любом удобном случае изводить друг друга.
– Вы бранитесь, как две старые сороки. Может быть, хотя бы в день приезда обойдетесь без потасовки? – Джеймс снова наполнил стаканы и с улыбкой посмотрел на друзей.
Энтони был высоким, мускулистым, широкоплечим мужчиной. Все свободное время он проводил у Джентльмена Джексона. Он был опытным боксером, причем массивная фигура не мешала ему проявлять чудеса ловкости на ринге, и Джеймсу неоднократно доводилось видеть, как Энтони одерживает победы над закаленными бойцами уже в первом раунде.
Что же касается утверждения Брента о том, что Энтони становится циничным и не вполне объективным, когда дело касается женщин, это было чистой правдой. Энтони специализировался на семейном праве, и ему нередко удавалось добиться того, за что другие барристеры даже не брались, – чрезвычайно желательного развода. Поскольку для этого требовался соответствующий парламентский акт, развод был почти невозможен, хотя семейные ссоры были обычным явлением в высшем обществе.
Но Энтони сумел получить развод для трех очень богатых и титулованных джентльменов, доказав измену их жен. Он приобрел известность после первого же дела, стал одним из самых богатых барристеров города, но у его успеха была и оборотная сторона. Он стал резким, циничным и даже слышать не хотел об истинных чувствах и любви.
Брент Стоун был сделан из другого теста. Его рыжеватые волосы и голубые глаза всегда привлекали женщин. Но Брент не проявлял к ним интереса. В работе он специализировался на получении патентных грамот для богатых и нередко эксцентричных изобретателей. Брент редко бывал в суде и проводил долгие часы в конторе, составляя патентные заявки. Джеймсу это занятие казалось невыносимо скучным, но Бренту нравилось.
Джеймс никогда не видел Брента с женщиной. Тот всегда утверждал, что любит прекрасный пол, однако, насколько Джеймсу было известно, у Брента никогда не было подруги или любовницы. Временами из-за разного подхода к женщинам их отношения становились напряженными – у Джеймса всегда было много романов без каких-либо обязательств, а Брент заявлял, что ждет свою единственную.
Мысли Джеймса вернулись к собственным проблемам, и он стал размышлять об аргументах Брента в пользу Беллы Синклер.
Белла могла обратиться в суд. Любой уважающий себя барристер понимает, что итог рассмотрения дела присяжными предсказать невозможно. Уиндмур-Мэнор находится в юрисдикции Хартфордшира, и поэтому любой процесс пройдет здесь, далеко от Олд-Бейли и Лондона, где Джеймс много лет практиковал. Там он знал всех судей Олд-Бейли, их предпочтения и антипатии, но в Хартфордшире был чужаком, и сострадательный судья или жюри присяжных вполне могут решить дело в пользу вдовы.
– Ты говоришь, у дамы острый язык, а как насчет внешних данных? Старая карга? – спросил Энтони.
– Нет, – вздохнул Джеймс. – Молодая женщина и настоящая красавица.
Повисло неловкое молчание.
– У тебя же никогда в прошлом не было проблем с женщинами, – наконец сказал Энтони.
– Не слушай его! – возмутился Брент. – Ты только разозлишь женщину, если используешь свою обычную тактику.
В голосе Энтони зазвучало нетерпение:
– Тогда используй свое недавно обретенное влияние. Теперь ты герцог. Какой судья или присяжные в этой Богом забытой дыре посмеют выступить против всемогущего герцога? В конце концов, если надо, можно подкупить судью. Не думаю, что это будет трудно. Несколько выездов на охоту, и все будет в порядке.
– Значит, вот как ты практикуешь?! – возмутился Брент. – Не всех можно подкупить или принудить. – Брент покосился на Джеймса. – Ты можешь просто возместить ей стоимость поместья.
– Я уже предлагал ей возмещение ущерба, в случае если Редмонд Ривз окажется неплатежеспособным. Она отказалась, – сказал Джеймс.
– Тогда должен быть другой выход. – Брент задумался.
– Есть кое-что еще. Я подозреваю, что миссис Синклер что-то скрывает, какую-то тайну, связанную с ее прошлым, – проговорил Джеймс.
– Ну так попробуй ее разгадать! – воскликнул Энтони.
– Так я и намерен поступить. Ты еще поддерживаешь связь с сыщиком, которого Джек когда-то использовал, чтобы помочь Эвелин?
Лицо Энтони просветлело.
– Конечно. Это весьма ловкий армянин по имени Армен Папазян. Он еще ни разу меня не подвел.
Джеймс знал, что Энтони нанимал сыщика, чтобы выявить тайные связи жен своих клиентов. В зале суда Энтони мог быть жестким и беспощадным и не испытывал никаких сомнений, вызывая свидетелями любовников, чтобы подтвердить неверность жены своего клиента.
– Я хочу, чтобы он занялся не только женщиной. Необходимо, чтобы он выследил Редмонда Ривза. Как быстро твой сыщик сможет приехать сюда?
– Я пошлю за ним немедленно, – сказал Энтони. – Уверяю, если в прошлом твоей вдовы есть что-то достойное внимание, он это раскопает.
Она расправила плечи, вышла из комнаты и гордо прошествовала вниз по лестнице. Блэквуда нигде не было видно – только приехал еще один экипаж, из которого слуги выгружали вещи.
Как выяснилось, герцог прибыл в дом с четырьмя слугами, которые вежливо представились, но совсем не так, как если бы она была хозяйкой дома. Белла узнала, что Коутс – камердинер Блэквуда, и он, вероятно, считался главным, поскольку отдавал приказы кучеру и двум лакеям, которые носили сундуки в апартаменты герцога. Тут же вертелся молоденький парнишка с огненно-рыжими волосами и улыбчивой веснушчатой физиономией, который работал в конюшне – ухаживал за лошадьми герцога.
Багажа было много. Мужчины с сундуками сновали вниз-вверх по лестнице, словно трудолюбивые муравьи.
Коутс поклонился.
– Простите за вторжение, миссис Синклер, мы скоро закончим. Большинство багажа предназначено для комнат хозяина.
Белла вымученно улыбнулась, втайне подозревая, что ее улыбка больше похожа на гримасу.
– Уверена, что его светлость найдет свои комнаты пригодными для временного проживания.
– Не сомневаюсь, миссис Синклер, – ответствовал Коутс. Если он и услышал сарказм в ее голосе, то виду не показал.
Внимание Беллы привлек стук дверного молотка. Входная дверь оставалась открытой, поскольку слуги герцога еще не закончили работу. На пороге стоял дородный человек средних лет с мясистыми щеками и широко раскрытыми глазами смотрел по сторонам.
– Добрый день, меня зовут Гиббс, Зигмунд Гиббс. Я ищу место управляющего.
– Спасибо, что пришли, мистер Гиббс, – сказала Белла. – Я миссис Синклер, хозяйка поместья. Мне нужен управляющий.
Проигнорировав любопытный взгляд Коутса, она пригласила Гиббса в гостиную, для чего ему пришлось перелезть через большой сундук, некстати оказавшийся в дверном проеме. Жестом предложив мужчине сесть, она расположилась напротив и вопросительно взглянула на него.
– Скажите, у вас есть опыт работы управляющим, мистер Гиббс?
Мужчина кивнул, и колыхнувшиеся складки кожи, нависшие над туго завязанным галстуком, напомнили Белле морщинистую шкуру слона.
– Есть… небольшой… но не в таком крупном поместье, как Уиндмур.
Белла нахмурилась. Уиндмур-Мэнор – маленькое поместье, во всяком случае, по сравнению с другими. Сто акров окружающих его земель были красивыми и ухоженными, но существовали поместья, раскинувшиеся на несколько тысяч акров, с большим количеством арендаторов. Величина Уиндмура была одним из факторов, привлекших Беллу. Поместье небольшое, так что им можно легко управлять, а арендной платы будет достаточно для его содержания.
– Расскажите мне конкретно, какой вы имеете опыт.
– Ну, я…
Дверь распахнулась, и в гостиную вошел Блэквуд. Его ухоженная внешность воплощала одновременно мужественность и властность. А энергия, казалось, била из него ключом.
– Мне сказали, что вы беседуете с кандидатом на пост управляющего?
Белла улыбнулась. Получилось фальшиво.
– Совершенно верно. В Уиндмур-Мэноре необходим управляющий, если, конечно, вы сами не претендуете на эту должность, ваша светлость.
Герцог расхохотался, и задорные огоньки в его пронзительных синих глазах разозлили Беллу еще сильнее.
– Я бы с удовольствием, дорогая, но в Уиндмур-Мэноре уже есть управляющий.
У Зигмунда Гиббса от удивления раскрылся рот, и он резво вскочил.
– Милорд… я хотел сказать, ваша светлость. Я не хотел проявить неуважение…
– Сядьте, мистер Гиббс, – скомандовала Белла. – Его светлость ошибается. Никакого управляющего здесь нет.
– Определенно есть, миссис Синклер, – с подчеркнутой медлительностью проговорил Блэквуд. – Гидеон Джейкобсон работает здесь управляющим уже двадцать шесть лет.
Белла скрипнула зубами.
– Могу я переговорить с вами наедине, ваша светлость?
– Конечно. – Он обернулся к Гиббсу. – Спасибо, что пришли, мистер Гиббс. Мы дадим вам знать, если у нас появится место для вас.
Зигмунд Гиббс поклонился Блэквуду и бросился вон из комнаты. При этом он оступился и едва не рухнул на мраморный пол.
Как он смеет! Белла кипела от ярости.
– Я имела в виду, что мы могли бы поговорить в другой комнате.
Герцог сел на подлокотник дивана, скрестив перед собой обутые в сапоги ноги.
– Полагаю, мы неверно начали. Пожалуйста, называйте меня Джеймс. Титул – это слишком утомительно.
Белла покосилась на герцога хмуро и с подозрением.
– Это непристойно.
Джеймс изогнул бровь, даже не потрудившись скрыть насмешку.
– А жить вместе пристойно? Вы полны противоречий, Белла.
– Миссис Синклер.
– Это тоже утомительно. К тому же Белла такое красивое имя. И очень вам подходит.
Герцог одарил ее улыбкой, от которой у нее снова чаще забилось сердце. Он все же непозволительно… неприлично красив, а в сочетании с льстивыми речами… Короче, этот человек может быть неотразимым, если захочет. Она представила, как его толпами атакуют лондонские кокетки, и ощутила неловкость, которую попыталась скрыть.
Что за игру он затеял?
Она прищурилась.
– Вы пытаетесь отвлечь меня от дела?
– У меня получается?
– Нет. Как хозяйка дома, я отвечаю за прием на работу слуг.
– Это спорное утверждение, – сказал герцог и тут же поднял руку, чтобы предотвратить возражения. – Пока что я всего лишь прошу вас выслушать меня. Должность управляющего чрезвычайно важна. И мне с трудом верится, что вы сумеете найти человека, имеющего такой же опыт. Гидеон Джейкобсон любит это место и прекрасно выполнял свои обязанности до того, как Редмонд Ривз его несправедливо уволил. Как я уже сказал, он живет здесь двадцать шесть лет. Вы можете сказать то же самое о мистере Гиббсе?
Нет, конечно. Насколько она поняла, у этого человека опыта не было вообще.
Она скрестила руки на груди.
– Вы привезли уже четырех своих людей. А у меня есть только Харриет. Я отказываюсь использовать слуг, целиком находящихся под вашим влиянием.
Герцог беззаботно отмахнулся.
– Не возражаю. Насколько я понял, вы запланировали на сегодня беседы с несколькими претендентами. Оставляю их на ваше усмотрение.
Белла не могла не удивиться его сговорчивости.
– Спасибо, ваша милость.
– Джеймс. Вы не забыли? – Он собрался уйти, но в дверях остановился и оглянулся. – Кстати, вы не поужинаете со мной сегодня вечером?
Он действительно старается очаровать ее. Не выйдет, дорогой.
– В доме нет кухарки.
– Так наймите.
У Джеймса не было времени подумать, примет Белла его приглашение или нет. Стоило ему выйти за порог гостиной, как его перехватил Коутс и сообщил, что прибыли его друзья барристеры и ожидают в библиотеке.
Шагая по холлу, Джеймс слышал их веселые голоса. Он пригласил друзей приехать в Уиндмур-Мэнор еще до отъезда в Хартфордшир. Тогда он ошибочно предполагал, что приобретение небольшого поместья пройдет гладко, и потому с нетерпением ожидал возможности провести время с друзьями вдали от дел и городской суеты. Он не ожидал, что ему придется потратить несколько дней на отлавливание продавца по всему Хартфордширу. Впрочем, последующих событий он тоже не мог предвидеть.
Джеймс открыл дверь в библиотеку, и два его старых друга и коллеги, Энтони Стивенс и Брент Стоун, встали, чтобы поприветствовать его.
– Привет, Девлин, – улыбнулся Энтони. – Или теперь мы должны называть тебя «ваша светлость»?
Джеймс молча закатил глаза. Друзья всегда обращались к нему по фамилии – Девлин, – и он не желал ничего менять.
– Даже не шутите так. Плохо уже то, что я был вынужден оставить работу. – Джеймс не кривил душой. Он никак не мог выполнять обязанности, связанные с унаследованным герцогским титулом, заседать в палате лордов и продолжать работу барристера. – А где Джек?
Джек Хардинг четвертый и самый успешный из друзей-барристеров, единственный из всех был женат. Пять лет назад он потерял голову от любви и женился на красавице Эвелин Дарлингтон, дочери их наставника.
– Джек остался с Эви. У него вот-вот начнется процесс, и они планируют приехать, как только он освободится.
– Они впервые оставят маленького Филиппа, чтобы отправиться в путешествие вдвоем. Подозреваю, это маленькое проказливое чудовище не даст скучать своей новой няне, – сказал Брент.
Джеймс засмеялся.
– Тогда давайте выпьем за ваш приезд. – Он подошел к буфету, налил три стакана виски и раздал друзьям. – Я рад, что вы здесь. Мне нужен совет.
Энтони и Брент опустили стаканы.
– Что случилось? – хором спросили они.
Джеймс сделал большой глоток, прежде чем ответить:
– Я приехал сюда и обнаружил, что дом занят. Некая вдова с острым языком утверждает, что приобрела это поместье на три дня раньше, чем я, у того же хозяина – сэра Редмонда Ривза.
– Ты видел ее свидетельство? – спросил Энтони.
Джеймс кивнул:
– Да, и насколько я могу судить, оно не поддельное.
– Мне это не нравится, – сказал Брент. – Будучи барристером, я, конечно, слышал о подобных случаях. Воры и мошенники всякого рода совершенно обнаглели. Некоторые умудряются продать свою собственность нескольким покупателями за очень короткий промежуток времени и скрыться раньше, чем люди успевают опомниться и призвать их к ответу.
– Я тоже подумал об этом, – сухо проговорил Джеймс.
– Ты зарегистрировал свое свидетельство? – спросил Энтони.
– Да. Она – нет.
Энтони пожал плечами:
– Тогда с точки зрения закона поместье твое.
– Подожди, – вмешался Брент. – Ты говоришь, она приобрела его раньше?
– Да, на три дня.
– И она первой его заняла? – спросил Брент.
– Да.
– Тогда все не так однозначно. Ты же помнишь старое изречение: владеешь – значит, имеешь. Будь я ее барристером, я бы представил ее присяжным милой одинокой вдовой и, полагаю, смог бы добиться решения в ее пользу. Здесь все зависит от мнения судьи и жюри. Иными словами, есть вероятность, хотя и не слишком большая, что в суде ты проиграешь, – заключил Брент.
Энтони сердито нахмурился.
– Ты на стороне дамы?
– Я всего лишь высказываю свое мнение, как служитель закона, – спокойно ответствовал Брент. – А вы оба склонны относиться к женщинам предвзято.
– Что знаешь о женщинах ты, закоренелый холостяк? – усмехнулся Энтони.
Брент раздраженно сжал губы.
– Работа сделала из тебя циника, Энтони. Настанет день, когда женщина одержит над тобой верх.
– Пошел к черту! – рыкнул Энтони.
Джеймс тяжело вздохнул. Брент и Энтони были давними и добрыми друзьями, но это не мешало им при любом удобном случае изводить друг друга.
– Вы бранитесь, как две старые сороки. Может быть, хотя бы в день приезда обойдетесь без потасовки? – Джеймс снова наполнил стаканы и с улыбкой посмотрел на друзей.
Энтони был высоким, мускулистым, широкоплечим мужчиной. Все свободное время он проводил у Джентльмена Джексона. Он был опытным боксером, причем массивная фигура не мешала ему проявлять чудеса ловкости на ринге, и Джеймсу неоднократно доводилось видеть, как Энтони одерживает победы над закаленными бойцами уже в первом раунде.
Что же касается утверждения Брента о том, что Энтони становится циничным и не вполне объективным, когда дело касается женщин, это было чистой правдой. Энтони специализировался на семейном праве, и ему нередко удавалось добиться того, за что другие барристеры даже не брались, – чрезвычайно желательного развода. Поскольку для этого требовался соответствующий парламентский акт, развод был почти невозможен, хотя семейные ссоры были обычным явлением в высшем обществе.
Но Энтони сумел получить развод для трех очень богатых и титулованных джентльменов, доказав измену их жен. Он приобрел известность после первого же дела, стал одним из самых богатых барристеров города, но у его успеха была и оборотная сторона. Он стал резким, циничным и даже слышать не хотел об истинных чувствах и любви.
Брент Стоун был сделан из другого теста. Его рыжеватые волосы и голубые глаза всегда привлекали женщин. Но Брент не проявлял к ним интереса. В работе он специализировался на получении патентных грамот для богатых и нередко эксцентричных изобретателей. Брент редко бывал в суде и проводил долгие часы в конторе, составляя патентные заявки. Джеймсу это занятие казалось невыносимо скучным, но Бренту нравилось.
Джеймс никогда не видел Брента с женщиной. Тот всегда утверждал, что любит прекрасный пол, однако, насколько Джеймсу было известно, у Брента никогда не было подруги или любовницы. Временами из-за разного подхода к женщинам их отношения становились напряженными – у Джеймса всегда было много романов без каких-либо обязательств, а Брент заявлял, что ждет свою единственную.
Мысли Джеймса вернулись к собственным проблемам, и он стал размышлять об аргументах Брента в пользу Беллы Синклер.
Белла могла обратиться в суд. Любой уважающий себя барристер понимает, что итог рассмотрения дела присяжными предсказать невозможно. Уиндмур-Мэнор находится в юрисдикции Хартфордшира, и поэтому любой процесс пройдет здесь, далеко от Олд-Бейли и Лондона, где Джеймс много лет практиковал. Там он знал всех судей Олд-Бейли, их предпочтения и антипатии, но в Хартфордшире был чужаком, и сострадательный судья или жюри присяжных вполне могут решить дело в пользу вдовы.
– Ты говоришь, у дамы острый язык, а как насчет внешних данных? Старая карга? – спросил Энтони.
– Нет, – вздохнул Джеймс. – Молодая женщина и настоящая красавица.
Повисло неловкое молчание.
– У тебя же никогда в прошлом не было проблем с женщинами, – наконец сказал Энтони.
– Не слушай его! – возмутился Брент. – Ты только разозлишь женщину, если используешь свою обычную тактику.
В голосе Энтони зазвучало нетерпение:
– Тогда используй свое недавно обретенное влияние. Теперь ты герцог. Какой судья или присяжные в этой Богом забытой дыре посмеют выступить против всемогущего герцога? В конце концов, если надо, можно подкупить судью. Не думаю, что это будет трудно. Несколько выездов на охоту, и все будет в порядке.
– Значит, вот как ты практикуешь?! – возмутился Брент. – Не всех можно подкупить или принудить. – Брент покосился на Джеймса. – Ты можешь просто возместить ей стоимость поместья.
– Я уже предлагал ей возмещение ущерба, в случае если Редмонд Ривз окажется неплатежеспособным. Она отказалась, – сказал Джеймс.
– Тогда должен быть другой выход. – Брент задумался.
– Есть кое-что еще. Я подозреваю, что миссис Синклер что-то скрывает, какую-то тайну, связанную с ее прошлым, – проговорил Джеймс.
– Ну так попробуй ее разгадать! – воскликнул Энтони.
– Так я и намерен поступить. Ты еще поддерживаешь связь с сыщиком, которого Джек когда-то использовал, чтобы помочь Эвелин?
Лицо Энтони просветлело.
– Конечно. Это весьма ловкий армянин по имени Армен Папазян. Он еще ни разу меня не подвел.
Джеймс знал, что Энтони нанимал сыщика, чтобы выявить тайные связи жен своих клиентов. В зале суда Энтони мог быть жестким и беспощадным и не испытывал никаких сомнений, вызывая свидетелями любовников, чтобы подтвердить неверность жены своего клиента.
– Я хочу, чтобы он занялся не только женщиной. Необходимо, чтобы он выследил Редмонда Ривза. Как быстро твой сыщик сможет приехать сюда?
– Я пошлю за ним немедленно, – сказал Энтони. – Уверяю, если в прошлом твоей вдовы есть что-то достойное внимание, он это раскопает.
Глава 6
– Надеюсь, вам понравится в Уиндмур-Мэноре. – Белла обращалась к новым слугам, которых только что наняла, – горничной, садовнику и кухарке. Они стояли перед ней в ряд и смотрели на хозяйку преданными глазами. – Мне хочется поскорее попробовать ваш тушеный окорок и выпечку, – сказала Белла кухарке – низенькой пухлой женщине средних лет.
Миссис О’Брайен сделала реверанс.
Миссис О’Брайен сделала реверанс.