Ткаченко Владимир Герасимович. Нападение акулы (Кубинский гаврош)

   Когда родители Нанси ушли, Йейито отвел Джека на кухню, чтобы поговорить о том, как им быть дальше.
   - Пелайо не вернется, он будет ждать нас в Кайбайрене. Тебе же придется с девочкой ехать в больницу. Все сделаешь, как сказала старуха. Сегодня же нам нужно смотаться в Сороа, это несколько часов езды от Гаваны, ты знаешь. Заберем там клад и сегодня же к ночи постараемся быть на месте побега. Я поеду заправлюсь бензином, а ты займись девочкой - чиной, она действительно похожа на китаянку.
   - Хорошо, - Джек кивнул головой, - я понимаю, нужно торопиться. Что-нибудь взять из вещей Пелайо?
   - Да, я знаю, что взять, их заберем сейчас и прихватим с собой немного еды. Действуй!
   Джек вернулся в комнату и занялся девочкой.
   - Так тебя Тита зовут? - спросил он её.
   - Да-а, - протянула, - можешь меня звать Чина, так меня зовут на улице.
   - Стоит ли, давай я тебя буду звать Тита. Да ты и не похожа на китаянку, может быть, чуть-чуть.
   - А я белая?
   Джек знал, что на Кубе все чернокожие, смуглые, светлосмуглые люди хотят быть или казаться белыми. Черная негритянка хочет выйти замуж за более светлого негра, чтобы дети были светлее, черный негр жениться на светлой мулатке. Зная это, он ответил, не лукавя, потому что кожа Титы была лишь только немного смуглой:
   - Да ты белая почти.
   - А я тебе нравлюсь?
   - Нравишься, - Джек почувствовал, что говорит искренне. - Ты славная девочка.
   - Тогда можно, мы поиграем вместе?
   - Можно, - Джек подумал и спросил, - а во что?
   - В куклы!
   Джек рассмеялся:
   - Давай в куклы!
   Тита принесла куклу.
   - Вот посмотри, какая она красивая!
   - Она чертовски хороша! И новое красное платье, красивые белые клипсы, и модные босоножки. Ай да кукла!
   - Тебе нравится?
   - Да!
   - Тогда ты бери её и иди гулять с ней. А я приготовлю обед.
   Джек взял куклу в руки и хотел было подняться со стула. Но Тита его остановила:
   - Это же все понарошку, ты сиди здесь и вроде гуляешь, расскажи ей что-нибудь, а я тоже послушаю.
   В этот момент дверь неслышно отворилась и вошел Йейито, и Джек услышал голос над своей головой:
   - Ну вот, можно ехать! А доиграете потом.
   - Нет! - начала было сопротивляться Тита, но её перебил Джек:
   - Мы же едем к твоей маме, разве ты забыла?
   Джек положил куклу на стул, взял девочку за руку и, выйдя на улицу, сел с ней в машину, а в это время Йейито запер дверь дома.
   В больнице их провели в большую светлую комнату для посетителей, в которую выходило несколько дверей. У одной из стен комнаты на красиво оформленном постаменте стоял бюст Камило Сьенфуэгоса, одного из героев кубинской революции, трагически погибшего уже в мирные дни при аварии вертолета над открытым морем. У бюста стояла вазочка со свежими цветами.
   Джек задумчиво смотрел на этот бюст, задавая себе вопрос, зачем люди жертвуют собой во имя революции, когда его за руку тронула Тита:
   - А вот и мама!
   Джек посмотрел в ту сторону, куда его тянула девочка, и растерялся.
   Он увидел всю забинтованную женскую фигуру в больничном халате. Не забинтованными были только глаза и узкая полоска губ.
   - Ты говорить можешь? - спросил он Нанси.
   Та отрицательно покачала головой и хриплым шепотом, наклонясь к уху Джека, прошептала:
   - У меня только ноги целы, опалены взрывом грудь и лицо, лицо больше, чем грудь, её предохранила одежда. А где мой муж, где Пелайо?
   - В окопах пока.
   - Передай ему записку и скажи, что я его жду... Он мне очень нужен.
   Нанси наклонилась к дочери, обняла её одной рукой и что-то тоже сказала ей на ушко.
   Джек, оставив мать с дочерью, прошел в кабинет к лечащему врачу и представился ему как родственник Нанси.
   Врач сообщил ему ещё одну новость.
   - Все бы ничего, - сказал он, - все излечимо, рубцы, конечно, останутся, но наша пациентка, оказывается, беременна. Вы понимаете, что это значит? Нет? Я так и думал, вы ещё молоды и далеки от подобных случаев. Дело в том, что женщина испытала сильный шок и роды могут быть очень тяжелыми, может случиться непредвиденное и с ребенком... Нужно поставить обязательно в известность мужа. Когда он появится? Вы говорите, что скоро? Это хорошо, возможно, придется делать аборт... Все это передайте мужу.
   ... В машине, когда они отвозили девочку бабушке и дедушке, Джек думал над превратностями жизни. Он пришел к заключению, что революция калечит судьбы людей. Так погибли его родители, сам он убивал людей, теперь вот капитан Пелайо бежит от революции и бросает свою беременную жену в тяжелом положении и своего первого ребенка, девочку, Чину. "Нет, революция - это плохо", - пришел к заключению Джек.
   СОРОА
   Йейито гнал машину в Сороа на самой большой скорости, ведь они сегодня, когда стемнеет, должны быть в Кайбайрене.
   Сороа - это возвышенное место, сравнительно недалеко от Гаваны. На этой возвышенности не так жарко и душно, как в Гаване, и чаще дует ветерок. И поэтому Сороа стало местом отдыха. В центре Сороа - большой бассейн с пресной водой, расположенный между склонами небольших возвышенностей. На этих склонах построены уютные коттеджи. На одной из возвышенностей расположена главная достопримечательность Сороа - крупный орхидеарий. Это большой одноэтажный дом, малая часть его жилая, остальные довольно значительные помещения заняты орхидеями. Все это построил и создал один крупный кубинский сахарозаводчик, большой любитель орхидей, этих красивейших экзотических цветов. После революции он бежал с Кубы, оставив кубинцам орхидеарий стоимостью три миллиона долларов.
   Сюда-то и направлялись Джек и Йейито. Они решили больше не возвращаться в Гавану, предварительно загрузив в машину вещи Пелайо и еду, которую намеревались забрать с собой в море. Мешочек с бриллиантами Йейито отдал Джеку, привязав его к спине. За ремень брюк под рубашку он рекомендовал ему засунуть пистолет.
   - Сам я возьму другой клад в Сороа, а этот тебе. Ты помнишь?
   - Что?
   - Что я тебе говорил: если убьют меня, забери во что бы то ни стало то, что у меня, ну, а если тебя, - Йейито щелкнул пальцами, - то я возьму бриллианты, без них нам возвращаться нельзя... Нас не поймут. Ты тоже так думаешь?.. Я так и знал!
   Сороа их встретил тишиной и безлюдием. Перед тем как попасть в дом миллионера, им пришлось на машине преодолеть очень крутой подъем. Машина его взяла легко, а затем уже они выехали на открытую и ровную площадку стоянку для машин. Их машина оказалась единственной.
   - Стрелять не придется? - тихо спросил Джек.
   - Ни в коем случае, если придется стрелять, то до Кайбайрена нам не добраться. В крайнем случае используем нож, но здесь все вроде тихо.
   - А где упрятан клад?
   - В дальнем конце дома, за туалетом. Ты отвлеки вопросами о цветах милисиано, который здесь, вероятно, дежурит, а я якобы пройду в туалет. Разговаривай громко, чтобы я слышал, в какую сторону вы направляетесь.
   Оказалось, что не милисиано, а милисиана, то есть женщина встретила их в здании. Это была очень полная, словоохотливая смотрительница орхидей. Она очень обрадовалась посетителям и сказала, что покажет все, все, все.
   - У нас в связи с блокадой давно не было посетителей, вы первые, - она внимательно посмотрела на форму милисиано Йейито и форму бекадо Джека. В этом взгляде заключался её немой вопрос.
   На него ответил Йейито:
   - Во время блокады я был в Мариэле. Там стояли и русские части.
   - Да, я знаю, это под Гаваной, в газетах писали, что русские намереваются там строить для нас тепловую электростанцию.
   - Насчет электростанции я не знаю, - ответил Йейито, - но там были и русские ракеты.
   После взаимного знакомства женщина-милисиана успокоилась и повела гостей осматривать орхидеи.
   Джек и Йейито восхищались каждым цветком. Когда они проходили через кухню, чтобы перейти в другую часть здания, чтобы прордолжить осмотр, Йейито потянул носом воздух:
   - Кофем не пахнет!
   - Два дня как кончилось, - посетовала Эдит, так звали женщину, - из-за блокады не завезли, не до того было.
   - Понятно! - сказал Йейито, - но оно у нас есть. - Он вытащил из кармана бумажный пакет с молотым кофе и передал его Эдит.
   - О-о-о! - только и могла сказать она.
   - Давайте сварим кофе и передохнем с дороги, - предложил Джек.
   Какой же кубинец или кубинка, не пившая два дня кофе, откажется от него!
   Эдит стала хлопотать у плиты.
   Джек предложил, что, пока будет готовиться кофе, они сами осмотрят оставшуюся часть коллекции орхидей, а Йейито спросил, где здесь туалет.
   - Прямо и направо, - показала Эдит. - Как услышите запах готового кофе, приходите.
   - Конечно!
   Джек бродил по комнате, уставленной стеллажами с орхидеями, а Йейито пошел в сторону туалета и надолго скрылся там. Он уже начал нервничать, когда снова появился его напарник и успокоительно кивнул головой.
   - Будем пить кофе?
   - А почему бы и нет?
   Когда они вернулись на кухню, оказалось, что кофе уже готов и даже разлит по чашечкам.
   Наполовину пустой пакет с кофе стоял на столе. Джек понял, что Эдит возвращает его им. Он посмотрела на Йейито и показал ему глазами на пакет.
   - Нет, это вам, Эдит, в подарок от нас, у нас ещё есть!
   Эдит горячо поблагодарила и, когда было выпито кофе, вышла их провожать. Они дружески похлопали друг друга по спинам и на прощанье помахали руками.
   В машине Йейито сказал Джеку:
   - Все в порядке. Клад у меня. Он был цел, потому что здесь мало бывает народа. А теперь Кайбайрен. Там мы оставим машину у знакомого Пелайо и проберемся к морю. На лодке, которая будет ждать нас у берега, уже должен быть Пелайо. Вот здесь, если нас попытаются остановить, стрелять придется... Нам нужно будет во что бы то ни стало прорваться к лодке и сделать это быстро, иначе она может уйти в море и без нас.
   В ответ Джек только тяжело вздохнул.
   Но ничего не случилось, все обошлось благополучно. На подъезде к Кайбайрену они подобрали в условленном месте человека - знакомого Пелайо.
   Немного постояли на обочине дороги, в ожидании, пока достаточно стемнеет. Затем их новый знакомый повел машину сам. Он вывел её на берег и посигналил фарами в стороны моря. Через несколько минут появилась лодка светлый силуэт на черной воде. Джек и Йейито быстро взяли вещи из машины и, погрузившись по колено в воду, направились к лодке. Там им помогли подняться на борт.
   Лодка бесшумно отчалила, а в этот момент на берегу погасли фары машины. Все произошло очень быстро.
   До места они добирались всю ночь и весь следующий день.
   Находясь уже в Майами, Джек думал, что никогда больше не попадет на Кубу таким опасным путем, но пришлось сделать это снова. Он не волен был выбирать...
   СТРАХ, КОТОРЫЙ НАДО ПЕРЕЖИТЬ
   В той жизни, которой жил Джек, его часто навещало чувство страха, почти физическое его ощущение. Как будто он всегда был с ним, только иногда отпускал душу и не тревожил его.
   Ощущение страха было связано с одним воспоминанием. Однажды Джек видел, как на небольшой сельской бойне резали свиней. Их подводили к прямоугольному цементному квадрату, покрывавшему участок земли, над которым был сделан дощатый навес, державшийся на тонких обструганных рубанком столбах. В одном углу свиней резали, в другом разделывали, а в третьем шлангом смывали с туши и с цементного пола кровь. Не успевала быть смытой вся кровь, как новую свинью вытаскивали из загона на площадку.
   Джек обратил внимание, что свиньи ясно понимали, что с ними собираются сделать. Они визжали от страха, и у них отчаянно тряслись задние ноги.
   Однако мясники пинками подгоняли животное к месту забоя и одним взмахом руки запускали длинный стальной нож в горло.
   Каждый раз, когда Джеку казалось, что его снова собираются послать на Кубу, он вспоминал эту бойню и чувствовал себя на месте свиньи, которой вот-вот должны вогнать в горло стальной клинок.
   Джек часто вспоминал город Камагуэй, где они жили до того, как их семья перебралась в Гавану.
   После революции в Камагуэе многих "гусанос", так звали богатых кубинцев, пытали в застенках местной сегуридад - службы безопасности.
   Жители обходили стороной этот дом пыток. Он был довольно большой, двухэтажный, обнесенный невысокой оградой, за которой стояли у цветочных клумб деревянные кресла-качалки. На них отдыхали те, кто "трудился" в этом доме. Они выглядели усталыми и смотрели на мир пустыми бесцветными глазами. Когда из окон дома неслась громкая музыка, жители окрестных домов знали: пытки начались.
   Арестованных "гусанос", по словам тех, которые остались живыми после пыток, приводили в комнату, где висел плакат "Лучше быть несправедливым, чем проигравшим". Уже этот плакат давал понять арестованным о том, что их ожидает.
   Здесь на арестованных заводили бумаги, потом отводили в другую комнату, где находились длинные полированные столы, около которых они раздевались догола и на них надевали наручники. Голых пытать было легче.
   Пыточная - полукруглая без окон комната, довольно большая. В ней много света от сильных электрических ламп. Простые столы, деревянные лавки, стулья. К единственному деревянному креслу подведены провода с металлическими клемами на концах - "электрический стул" для пыток.
   Все оборудование для пыток сделано в США. Оно тайно закупалось членами кубинской миссии при ООН и дипломатическим багажом отправлялось на Кубу. Среди этого оборудования был "кнут" - пластмассовый шнур со стальной проволокой внутри. Им можно избивать, не вызывая повреждений, зато разрывая внутренние органы. Стальная палочка с боковой резиновой ручкой: чтобы вызвать резкую вибрацию всего тела жертвы, заставить его трястись в пляске, после которой мог наступить разрыв сердца, шок или просто помешательство, достаточно было ввести её в тело и соединить с электрической розеткой. Жертву в это время привязывали к кушетке.
   Были и щипцы, которыми вырывали ногти, электрический экран, возле которого медленно "обжаривали" допрашиваемого. Если допрашиваемый умирал, его труп разрубали на части, которые отвозили в крокодилий питомник и скармливали крокодилам. Время от времени крокодилов забивали, а из их кожи делали различные вещи - сумочки, женские туфли, зонты, которые затем продавали заезжим туристам.
   Вот почему Джек так боялся новой поездки на Кубу - его ведь могли поймать и подвергнуть пыткам.
   Но пришел день, когда Джеку все же сказали: "Теперь снова на Кубу".
   Джек не ответил ничего. Его молчание приняли за согласие.
   Теперь уже Джек отчетливо понимал, что на Кубе он нужен банде как подросток, на которого меньше будут обращать внимание.
   НА ОСТРОВЕ
   Хотя шел первый день октября, духота и влажность были невыносимы. В одних трусах перед зеркалом Джек чистил зубы, прилагая минимум физических усилий.
   После утреннего туалета вытер спину полотенцем - оно сразу намокло от обильного пота. И все же помещение, где находился Джек, казалось прохладным. Это был большой квадратный сарай с земляным полом и высокой крышей, крытой пальмовыми листьями, что давало хороший приток воздуха для проветривания.
   С Джеком находились двое взрослых - Антонио и другой кубинец по имени Севальос.
   ...Высадку произвели с небольшой моторной шхуны в провинции Матансас.
   Через день их перебросили в Гавану, куда они добрались в междугородном такси, выкрашенным в неяркую желтую краску с черной полосой по борту. Их разместили в нескольких машинах, среди обычными пассажирами.
   Шофер машины, в которой ехал Джек, выбрал не центральное шоссе, а идущую параллельно ему белую дорогу - Виа Бланка. По нижней дороге Центральному шоссе - было намного дальше, но дорога эта пролегала по прекрасной живописной местности. По обеим её сторонам распологались высокие, дикие утесы с буйной тропической растительностью, раскидистые пальмы у дороги с крупными гроздьями желтых орехов, красная пыль вдоль кромки поля, густые зеленые под цвет моря листья бананов, похожие на застывшие гребешки волн.
   На Виа Бланка ничего этого нет. Она протянулась натянутой тетивой вдоль крутого обрыва к океану. Полное безлюдье, застывшее безмолвие влажного воздуха, однообразие серых камней, голубого неба.
   Лишь изредка на эту высоту из долины Юмури, с другой стороны дороги, поднимаются орлы и, едва не задевая крыльями стекло машины, величественно плывут по воздуху, возвращаясь в долину.
   На Виа Бланка нет опасных поворотов. По ней можно ехать со скоростью 120 км в час, почти не касаясь руля, в полной безопасности.
   Джека поместили в ФОКСе - одном из самых красивых небоскребов Ведадо аристократического в прошлом района кубинской столицы. Здание похоже на огромную раскрытую книгу, поставленную торчком на берегу океана, и его прекрасно видно из многих мест как самого города, так и особенно со стороны моря. В этом небоскребе раньше жило немало богатых семейств - крупных адвокатов, сахарозаводчиков, латифундистов. Теперь же в основном остались старики и старухи, оберегающие оставшиеся ценности, в то время как остальные члены этих семейств перебрались в Майами.
   Приютил Джека небольшого роста сухощавый старик, в прошлом один из известных гангстеров на Кубе, в свое время бежавший из знаменитой американской тюрьмы Синг-Синг. Старик жил на 23-м этаже в шестикомнатной квартире, с большим балконом, выходящем на море, с двумя ванными комнатами и тремя туалетами (третий для прислуги).
   Из окна небоскреба видна набережная, расположенный здесь же "автосервисио" - "автообслуживание", вокруг которого сновали разноцветные машины, а неподвижная зеленая бензоколонка безотказно протягивала к ним свои тонкие черные щупальца.
   Еще дальше за серым парапетом набережной - море, поднимаясь выше и выше, доходит до горизонта. Под слепящим солнцем, кажется, все оно покрыто белесой пластиковой пылью. Под ней смутно рябит вода, разбиваясь иногда на тысячи неуловимых блик.
   Утром и вечером море и небо соединяют красные, желтые, синие и совсем темносиние лучи солнца. Ночью небо, когда начинается гроза, покрывается сеткой молний такой густой, что, кажется, оно все горит.
   Намечавшаяся встреча в тот день не состоялась. Гость, которого ждал Джек, не пришел, что вызвало у него большое беспокойство. Что-то нарушилось?
   Но вот раздался звонок. Распахнув дверь, Джек увидел перед собой незнакомого человека, но тот, предугадывая возможные вопросы Джека, произнес пароль. Пришедший был явно взволнован.
   Он сразу же заговорил:
   - Все может сорваться!
   - Почему? - с тревогой спросил Джек.
   Он знал, что долго оставаться в Гаване они не могут. Могла произойти случайная встреча с кем-либо из своих однокашников по рыболовецкому училищу, и тогда он снова должен будет стать Хоакином.
   Джеку следовало найти человека, который хранит драгоценности одной семьи, обосновавшейся в Майами.
   Антонио и Севальос обеспечивали транспорт и связь с США.
   - Возникла непредвиденная сложность, - продолжал незнакомец. Нужный нам человек заболел... У него приступ аппендицита. Он находится здесь же в ФОКСе, но на другом этаже. Надо бы положить его на операцию, но мы потеряем много времени.
   - Все это очень опасно! - вмешался Антонио. - Мы должны были получить от него драгоценности, а ему пообещать переправку в Америку. Что же теперь делать?
   В разговор втупил старый гангстер:
   - Как избавиться, вы знаете, труп можно будет ночью выбросить в море... А драгоценности забрать. Все можно и нужно сделать сегодня. Завтра будет другая встреча. А сейчас спустимся на 15-й этаж в квартиру "15-М", а то больной сильно мучается! - говоривший мрачно усмехнулся.
   Они вышли из квартиры и подошли к двустворчатым дверям лифтов. Четыре лифта беспрерывно функционировали между этажами.
   Одна из зеленых дверей бесшумно открылась. Входя в лифт, Джек увидел на высоком узком стуле у пульта с кнопками красивую, лет 23-х, черноволосую, полногрудую мулатку.
   Спутник Джека, хорошо знавший весь обслуживающий персонал ФОКСы, поздоровался с девушкой:
   - А, Мартика, как поживаешь? Нам пятнадцатый.
   - Ничего, а вы?
   - Тоже ничего, а где же Хулио?
   - Он обедает.
   - А ты оставила свои телефоны и заменяешь его?
   - Что поделаешь...
   - Посмотри, какой хороший со мной жених для тебя.
   Мартика скользнула по Джеку взглядом.
   - Да он ещё молодой!
   Все заулыбались.
   В это время лифт затормозил, и двери открылись.
   - Пятнадцатый, ваш этаж! До свидания, молодежь, - с улыбкой проводила Мартика своих пассажиров.
   Гангстер открыл дверь квартиры своим ключом.
   Из спальни доносились приглушенные стоны.
   - Я скажу, что один из вас врач, - заговорил приглушенным шепотом гангстер. - Оружия у него нет, да и он ослаб, мучается все утро. Главное, чтобы не кричал. А когда стемнеет, часов в одиннадцать вечера труп перенесем в машину по черной лестнице, там тоже есть лифт, машина стоит в гараже внизу, не нужно выходить на улицу.
   Они вошли в спальню. На кровати, разбросав подушки и подмяв под себя простыни, лежал немолодой человек, видимо, от сильной боли у него изо рта стекала струйка пены. Он молчал, весь сжавшись и ожидая очередного приступа резкой боли.
   Больной перевел взгляд на вошедших.
   - Слушай, парень! Я привел тебе врача. Сейчас он тобой займется. Тебе сразу станет легче, - сказал гангстер.
   Джек занялся поисками драгоценностей, остальные склонились над больным.
   Антонио резким движением своего тела навалился на ноги больного. В то же мгновение Севальос протянул руку к его горлу и сдавил что было силы. Другую руку он оставил какое-то время свободной.
   Когда больной конвульсивно сжался и открыл рот, чтобы закричать, Антонио резко всунул свой сжатый кулак в рот, заталкивая его все дальше, чтобы закрыть доступ воздуха к легким. Одновременно он что было силы зажал пальцами сонную артерию на горле жертвы. Больной напрягся всем телом, но не смог оказать большого сопротивления.
   Когда по телу пробежала вторая волна судороги, Антонио разжал пальцы на горле и вытащил кулак. Затем поднялся и набросил простыню на труп.
   ...Отъезжая от ФОКСы, Джек думал о трупе в багажнике, который им нужно было выбросить в море. В машине находились ещё Антонио и Севальос. Драгоценности были у Джека.
   Машина неслась по гаванской набережной. Минуя поворот в порт, она скрылась в туннеле, идущем подо дном моря. Вместе с электрическим светом от фонарей, который заливал выход из тоннеля и начало загородного шоссе, их машину встретила неожиданно резкая очередь из крупнокалиберного пулемета.
   Джек в страхе пригнул голову, но Антонио рассмеялся и показал на море. Это стреляли из крепости, в виде предупреждения, для слишком далеко отплывшего на лодке одиночки любителя-рыболова. Иначе он мог уплыть без разрешения в море.
   Джек посмотрел в ту сторону: он-то хорошо знал, чем это может кончиться.
   Старинная крепость осталась позади на холме, уступая место современным зданиям морского госпиталя. К нему вверх вела широкая бетонная дорога, у начала которой находится приемной пункт для больных.
   А ниже по левую сторону шоссе раскинулся новый район Гаваны - Гавана дель Эсте, Западная Гавана.
   Это район стильных высоких жилых домов, построенных самыми современными методами. Он существует как продолжение самой Гаваны, но на другом берегу гаванской бухты, там, где начинается собственно океан.
   Широкая вода подступает к белым, желтым и сиреневым стенам домов, отражается голубым пламенем в больших окнах, заносит свой свежий, просоленный запах в комнаты.
   Пока машина неслась по Виа Бланко, мимо курортных местечек и пляжей, Джек задремал. Ему почудилось, что они проехали всего минут десять пятнадцать.
   - Очнись, приехали!
   - Уже? Так быстро?
   - Быстро? Почти час, мы в Аройо-Бермехо!
   - Что это такое?
   - Это тоже хороший пляж, но от Гаваны он расположен километрах в 50, поэтому здесь мало народа, а ещё хорошо то, что можно близко подъехать на машине к морю.
   Действительно, от узкой проселочной асфальтированной дороги ответвления главного шоссе море находилось всего лишь в 15 метрах.
   Они взяли труп, бросили ему на грудь кусок заранее запасенной веревки и потащили через редкие прибрежные заросли. Под ногами похрустывали пустые ракушки, иногда попадался небольшой краб, не успевший убежать в сторону при приближении людей. Труп положили у самой воды.
   Антонио пошел вдоль берега, отыскивая увесистый кусок камня. Быстро нашел его и, вернувшись на место, привязал к ногам, потом подумал и немного отпустил веревку.
   - Пусть поплавает, скорее найдут акулы. Джек, в карманах ничего нет?
   - Нет, все в порядке.
   - Сходи за резиновой лодкой.
   Принести её и надуть было делом нескольких минут. Затем они погрузили труп в лодку, и Джек хотел было оттолкнуть её от берега.
   - Погоди, - сказал Антонио. Он нагнулся над трупом, достал складной нож и нанес на трупу несколько ран. - Так лучше, акулы скорее по запаху крови найдут его. А к утру от него ничего не останется. От берега далеко не отплывай, а то заметят...
   Джек быстро греб ручным веслом и когда почувствовал, что оно на всю вытянутую руку не достает до дна, остановился. Затем медленно без всплеска столкнул труп в воду, сбросив за ним и камень. Через минуту он был на берегу. Лодку, выпустив из неё воздух, поспешно сунули в багажник.
   Стараясь не хлопать громко, закрыли дверцы машины и тронулись в обратный путь.
   Когда машина вновь миновала туннель и они оказались на гаванской набережной, Джек услышал голос Антонио:
   - Будем ночевать в другом месте, а сейчас пошли пешком.