Ткаченко Владимир Герасимович. Нападение акулы (Кубинский гаврош)

   Через несколько мгновений перед окном пронеслись машины, в которых находились полицейские. Хоакину пришлось отойти от окна. Он заметил, как несколько шальных пуль прочертили борозды в кирпичной стене.
   Хоакин воспринимал дальнейшие события по звукам, которые доносились с улицы. Вот снова раздались автоматные очереди.
   Прошло несколько длительных минут тишины, и площадь взорвалась криками людей. Сразу трудно было понять, что кричат. Наконец ему удалось разобрать, что беснующаяся толпа негров выкрикивает ругательства и угрозы в адрес стражей порядка.
   Теперь Хоакин стал разбиратся в обстановке. Еще вчера хозяин дома, где он находился, тот самый испуганный человечек, предупредил его, что в Майами негры затеяли беспорядки негритянских кварталах в связи с тем, что судья оправдал белого полицейского, застрелившего молодого негра. А так как дом, где находился Хоакин, граничил с негритянским кварталом, Хоакину было запрещено покидать его.
   Хоакин уже понял, чем занимаются Тибурон и этот маленький человечек.
   На пирсе они начали говорить на местном диалекте - диалекте жителей Антильских островов, расположенных в Карибском море. Они полагали, что Хоакин их не поймет.
   Этот диалект состоит из смеси английского, испанского и голландского языков, в нем было немало и таких оборотов речи, которые трудно поддаются переводу. Но Хоакин знал этот язык. В их доме долго жила негритянка с острова Ямайка, она-то и обучила его этому диалекту.
   Хоакин понял, что Тибурон поставляет нелегально крупные партии наркотиков в Майами, а человечек сообщил хозяину, что беспорядки в негритянских кварталах затрудняли в последнее время торговлю наркотиками, а одна из их оптовых баз поверглась даже разгрому беснующейся толпы. Это произошло случайно, но произошло.
   В результате были потерянны немалые деньги...
   Хоакину ничего не оставалось делать, как сидеть взаперти.
   Человечка, национальность которого Хоакину не удалось определить, звали Майкл; он ушел, даже не попрощавшись. Только обернулся, когда уходил, и посмотрел внимательно на подростка, как бы чтобы получше разглядеть его и запомнить.
   Хоакин за эти дни осунулся и выглядел плохо. Ему казалось, что все происходящее - это дурной сон, в котором он перестает быть самим собой. Да и был ли он когда-то самим собой, разве что в только в детстве, которое кончилось там, на море.
   Начало жизни в Майами показалось Хоакину очень трудным. Для каждого человека в его положении кажется, что прежний его мир рухнул, а какой-то новый начинает зарождаться вокруг него. Ему очень не хотелось потерпеть поражение в этом новом мире. Но судьба распорядилась им так, как хотела она.
   В раннем детстве он был счастливым ребенком: о нем заботились в семье, он хорошо учился, знал помимо родного испанского английский язык. Что же теперь ему делать, лишившись всего и прежде всего своих близких? Это положение сковывало волю, хотелось забыться или зарыться в глубокую нору, где можно было бы не встречаться с жестокой действительностью.
   Что с ним будет в Майами, куда он впервые попал в качестве нелегального лица, да ещё с помощью торговца наркотиками? Нужно попытаться найти родственников, они, наверное, смогут помочь.
   Подул горячий порывистый ветер. На улице стихло, но никто из его дома не отваживался выходить наружу.
   После долгого затишья на улице снова появились люди и машины. Тошнотворный запах перевернутых и горящих машин проник и в комнату Хоакина.
   Здесь, вдали от мест столкновения, полиция стала загонять закованных в наручники негров в полицейские машины. Многие из задержанных понимали, что даже если они будут драться кулаками, зубами, ногами за свои права, они все равно их не получат.
   Брань и толчки полицейских заставляли негров двигаться быстрее. Они начали садиться в машины, стараясь держаться друг за друга.
   В толпе задержанных не было мечтателей, романтиков. Это были, как правило, неудачники, безработные, уличные торговцы наркотиками, просто протестующие против насилия и беззакония.
   Глядя на эту картину, Хоакин начинал понимать, что это будет теперь и его мир. Среди них будет и он, если ему не повезет в новой жизни.
   По прежней привычке Хоакин любил быть вместе с другими детьми, но теперь он был в мире взрослых, и самое лучшее, думал он, в этих условиях не обращать на себя внимания. Как зверь в лесу. Чем меньше он оставляет после себя следов, тем меньше опасности быть съеденным другими. Это поможет спастись от многих неприятностей.
   Какой-то внутренний голос ему подсказал, что спрятаться за спины других ему не удастся, каждый отвечает здесь сам за себя.
   Хоакин понимал, разом лишившись всего - семьи, благополучия, что кто-то должен быть грязью в этом прекрасном мире. Грязь есть в этом мире, но она не пристает к богатым людям, даже если и попадет им под ноги. Настоящая грязь, человеческая, здесь, где находился сегодня Хоакин.
   Чувство неустроенности не покидало Хоакина в течение нескольких часов. А, очутившись в небольшой комнате, он тоскливо спрашивал себя, что будет с ним завтра.
   Человечек по имени Майкл сказал, что завтра его распределят на работу. Завтра... Скорей бы оно наступило. Может быть, завтра настанет новая жизнь. Хоакин, как он думал, будет получать свою заработную плату и тратить её как хочет, ходить куда хочет.
   Хоакин провалялся в тяжелом глубоком сне до раннего утра. Утром он пытался собрать отрывки мыслей, но не смог. Лишь пробормотал про себя:
   - Скорей бы уж!
   Этим он хотел немного приободрить себя. Утром следующего дня он снова увидел Майкла. Угрюмое выражение его лица не исчезло за ночь. Беспокойство по-прежнему светилось в его глазах.
   Майкл пришел не один. С ним был высокий мужчина с длинным лицом и вытянутым подбородком. Он возник в проеме двери и быстро скользнул взглядом по Хоакину.
   Мальчик подошел и остановился перед мужчиной.
   - Вот этот, - сказал Майкл.
   Мужчина вежливо поздоровался с Хоакином.
   - У меня есть работа для тебя, - сказал он. - Надеюсь, ты согласен на любую, тебе выбирать не приходится.
   Хоакин молча кивнул головой. Он приучил себя больше молчать и меньше говорить.
   Мужчина долго вглядывался в глаза Хоакина, потом сказал:
   - Все остальное узнаешь от Майкла.
   Хоакин вместе с рассказом о своей будущей работе получил и новое имя Джек Харрисон. Ему сказали, что в Америке лучше называть себя по-американски - меньше будут обращать на тебя внимание.
   Хоакин-Джек с этим согласился. К тому же он - несовершеннолетний, и в свои 14 лет не придавал значения тому, как его будут называть. Ему не хотелось возвращаться назад, к прошлому, а он намеревался бороться за свое будущее. Какое оно будет - время покажет.
   Где-то в сознании всплыл вопрос: а как его друзья по рыболовецкому училищу? Но он и представить себе не мог, что в эти дни они тоже находятся в Майами, в американской тюрьме.
   В тот же день Хоакина-Джека направили на работу. Местом его работы оказался большой отель на одной из улиц Майами, плавно спускавшейся к морю.
   В кабинете менеджера отеля его долго не задержали. Обо всем уже позаботился высокий мужчина, заходивший в дом Майкла.
   Менеджер, прекрасно одетый мужчина средних лет с лысиной ото лба до затылка, нашел какой-то список и медленно провел по нему большим пальцем с золотой печаткой.
   - Имя? - и мужчина впервые внимательно посмотрел на подростка.
   - Джек Харрисон, - быстро сказал Хоакин, репетируя этот ответ все время, пока шел в отель.
   - Аванс получишь завтра. Иди вниз.
   Внизу, у заднего подъезда дома, где помещался отель, на нешироком заасфальтированном дворе шла своя жизнь. Подъезжали машины, их разгружали люди в спецовках.
   Его жизнь теперь будет протекать внизу: в четырех нижних этажах, которые уходили под землю. Здесь были расположены гаражи для трехсот машин, бензоколонка, мусоросвалка. Ему досталась работа на свалке. Поначалу он подумал, что другой работы у него не будет, но он ошибся. Работа оказалась первым шагом к большим переменам в его жизни.
   Ко входу в гараж подъезжали шикарные машины. Джек видел все это со стороны. Служители в ливреях брали машины у приезжих, сами ставили их на место. Им часто переподало на чай. Эта была белая каста нижних этажей. К ним же принадлежал и заправщик машин. Вместе в конторке при гараже они варили кофе, в свободное время курили и говорили на какие-то свои темы, к которым Джек не имел никакого отношения.
   В самом нижнем четвертом этаже работали те, кто занимался мусором. Здесь было так жарко, что все работали без рубашек в одних шортах. Здесь горели лампочки без светильников, было мало воздуха. В этом месте проводили текущий ремонт машин, подзаряжали аккумуляторы и исправляли электрооборудование, меняли покрышки.
   Сюда в свободную минуту приходил и Джек и молча наблюдал за работой. Иногда и ему давали что-нибудь сделать.
   Особой заботой Джека стали две разбитые машины, стоявшие в самом дальнем углу гаража, с них были сняты кое-какие годные детали. Но багажники у них были целые, они запирались, и в них хранились наркотики. Отсюда они распространялись по всему кварталу.
   Задача Джека и его сменщика заключалась в том, чтобы к этим машинам не подходили чужие люди. Кроме того, Джек загружал машины, подметал пол, чистил большие мусорные ящики.
   Джек стал снимать комнату и жить отдельно от Майкла. Однажды ночью, когда ему не спалось, он думал о том, как бы раздобыть побольше денег. Об этом он думал с каждым днем все упорнее. Окружающая жизнь затягивала его в свой водоворот. Хотелось иметь не только лишнюю рубашку, лишние шорты, но и купить что-нибудь из вещей. Конечно, его хозяева приплачивали ему за охрану наркотиков, но это было мало. Часто он думал и о сестре, где она и что с ней...
   Шли дни за днями. Джек научился немного экономить, немного откладывать на черный день. Так бы продолжалось ещё долгое время, если бы не новая встреча со старым знакомым.
   Однажды вечером он прогуливался по улице, где жил. Ему было немного скучно, но все-таки он чувствовал себя более устроенным, чем несколько месяцев назад.
   Совершенно неожиданно кто-то тронул его за плечо. В первое мгновение Джек отскочил в сторону и лишь потом обернулся.
   Перед ним стоял мужчина, который заходил к Майклу и направил его на работу. Джек заметил, что он не очень изменился, хотя был лучше одет, но по-прежнему худой и бледный.
   Они поздоровались. Мужчина спросил Джека, как идут дела, сказал, что его зовут Бен и он отыскал Джека, чтобы предложить ему новую работу.
   Джек, конечно, не знал, что Бен связан с мафией Майами, а той все время нужны новые исполнители, которых впоследствии можно было бы безнаказанно ликвидировать.
   Бен сказал, что Джек может хорошо заработать в новом деле. Только много времени спустя Джек понял, что Бен был простым вербовщиком.
   - Ну а что же нужно делать?
   - Я и сам особенно не знаю, но я могу познакомить тебя с одним человеком, который, может быть, тебе поможет.
   На следующей неделе они с Беном пошли знакомиться с этим человеком.
   Комната, куда они вошли, была кабинетом с длинными столами, большим количеством стульев и телефонами на небольшом столике под самой рукой у плотного, уже в возрасте человека с седоватыми висками. Он молча посмотрела на вошедших, вспоминая кто это и зачем пришли.
   - А-а-а... - как бы припоминая, протянул он.
   Хозяин кабинета скрестил руки на животе, внимательно следя за тем, как Джек и Бен отодвигали стулья и садились.
   Джек по уже выработанной привычке молчал. Он научился ждать.
   Помещение, где они сидели, находилось под ипподромом. Здесь на скачках местная мафия отмывала деньги, а седовласый, будучи хозяином ипподрома, прикрывал связи мафии.
   - Какой у тебя сейчас заработок? - спросил у Джека седовласый.
   Джек назвал сумму и сказал, где работает.
   Он смотрел прямо в лицо говорящему, не опуская и не отрывая от него глаз. За спиной бесшумно открылась дверь. Джек не решился обернуться, только лишь когда седовласый снова заговорил, он немного скосил глаза. Вошедший был явно кубинец - черноволосый, с небольшими усиками на верхней губе и с черными густыми волосами на пальцах рук.
   - Вот нужный нам парнишка, возможно, он подойдет, - кивнул седовласый на Джека.
   Кубинец тронул Джека за плечо, приглашая следовать за собой. Они прошли снова тем же коридором и зашли в другую комнату.
   Здесь ему предложили сесть, и кубинец сказал, что ему все о нем известно; известно и то, что его настоящее имя - Хоакин, а не Джек, но его по-прежнему будут называть Джеком, правда, на Кубе, куда его будут засылать, у него будет снова кубинское имя.
   - Теперь ты будешь работать со мной. Будем тебя готовить...
   - К чему?
   - Если ты подойдешь нам, станешь богатым человеком. Расскажу, что надо делать. Работа связана с твоим недавним прошлым.
   - Плот, что ли? - задал вопрос Джек.
   - Отчасти. Объясню, в чем дело. Сюда в Майами прибывают плотогоны без своих клиентов. Это те, которые убивают своих клиентов, а драгоценности грабят, как это было с твоими родителями. Но очень редко, когда плотогонов убивают, большей частью они добираются до Майами с богатой добычей... Мы, кто "мы" - это неважно, вычисляем их и все драгоценности отбираем, а что делаем с ними, тебе понятно...
   - В Майами обосновалось много бежавших с Кубы людей. Немало среди них богатых людей, которым не удалось вывезти из страны свои богатства, свои драгоценности. Они зарыли их в земле возле своих домов, замуровали в стенах домов. Мы ищем этих людей, выведываем об этих драгоценностях и посылаем своих людей на Кубу, чтобы изъять их и привезти сюда. Ты станешь одним из наших людей и снова увидишь Кубу. Найдешь драгоценности, получишь свою долю и станешь богатым. Раньше искали пиратские клады на островах Карибского моря, теперь мы ищем реальные клады на Кубе... Ты можешь спросить, как все это делается? Увидишь со временем...
   Из того, что говорил кубинец, Джек запомнил главное: он снова сможет попасть на Кубу.
   - Ты нам подходишь, потому что ты не американец. Мы можем тебя выдать за любого латиноамериканца не индейского происхождения.
   Джек только пожал плечами, ему было все равно.
   ...Джек постарался разобраться в самом себе. Сейчас это далось ему легче, чем раньше. Он был больше уверен в своем будущем, страх перед ним прошел. Его не обеспокоило самое страшное: остаться голодным, без работы.
   "Что ты хочешь, - задал он себе сам вопрос. Ответить ему не оставляло труда. Не знаю. А что бы ты хотел? Тоже не знаю. Кого ты любишь? Никого. Даже безразлично отношусь к самому себе. Все безразлично".
   После того как Джек пережил свои страхи, казалось, что ему стал совершенно безразличен окружающий его мир.
   ...Ощущение новизны и какой-то внутренней радости от перемены судьбы не покидало Джека. Он теперь жил в туристическом приморском городе. Майами вобрал в себя внешний вид американских городов с небоскребами, роскошными отелями, парками, прекрасными пляжами, уютными виллами. У города была ещё одна характерная черта: он был похож на приморский латиноамериканский курорт. Здесь была шумная, разноцветная и разноликая толпа туристов. Бирюзовое море подступает к самым нарядным в Мексиканском заливе пляжам, расцвеченным зелеными метелками пальм, разноцветными зонтиками и белой пеной прибоя.
   В Майами, в его теплый тропический климат, устремилась после революции основная масса кубинских эмигрантов. Сначала это были богатые граждане, дельцы, банкиры, сахарозаводчики, крупные адвокаты, известные врачи. Затем Майами захлестнул поток эмигрантов со средним достатком, которые уже не селились в роскошных виллах, не скупали земельные участки, не занимали лучших номеров в больших гостиницах. Эти люди жили за счет американского правительства, которое содержало их, выплачивало им деньги, снабжало продовольствием, подыскивало работу. Это были бывшие военные, профсоюзные боссы, профессора, архитекторы, содержатели публичных домов, гаванские проститутки высшего класса.
   Пышным цветом расцвела в Майаями торговля наркотиками, азартные игры, проституция. Американцы из других штатов страны опасались приезжать на этот курорт. По вечерам раскрывались двери множества баров, отелей, разного рода подвальчиков. Улицы Майами заполнялись молодыми кубинскими женщинами.
   Все хотели одного: денег, денег, денег. Любыми средствами.
   Были также эмигранты, которые вынуждены были довольствоваться малым. За гроши они нанимались мойщиками посуды, официантами, билетерами, чтобы как-то суметь просуществовать в этом американском рае.
   К местной мафии добавилась мафия кубинская, тесно сотрудничая с контрреволюционными кубинскими организациями. Здесь же действовало отделение Центрального разведывательного управления США, осуществлявшее вербовку новых агентов для засылки не только на Кубу, но и в другие страны Латинской Америки.
   УБИЙСТВО
   После того как Джек вынужден был связать свою судьбу с кубинской мафией, он оставил прежнюю работу и получил больше свободного времени.
   Через несколько дней кубинец отвез Джека за город, где находился трехэтажный особняк, обнесенный небольшой стеной, поверх которой росли кактусы. За забором была большая площадка для стоянки машин, росло несколько высоких пальм. За домом находился бассейн, в котором ежедневно меняли воду. Два верхних этажа занимали спальные комнаты. Самый нижний этаж был оборудован под офис.
   К 8 часам утра все приглашенные собрались внизу. Здесь находилось довольно просторное помещение с цементным полом, ровномерно гудящим кондиционером, сильным электрическим светом, и небольшим баром в углу, где можно было на скорую руку приготовить коктейль со льдом. Вдоль трех стен стояли столы и стулья, в центре - ещё один стул.
   Все приглашенные расселись за столами вдоль стен.
   В комнату втолкнули среднего роста кубинца, с полным лицом, большими губами и глазами, запрятанными в нависших над ними бровями. Его одежда рубаха, брюки и черные полуботинки были измазаны грязью и носили следы поспешного бегства. По его лицу было видно, что он нервничал и плохо провел ночь.
   По ходу вопросов, которые задавали, Джек понял, что допрашиваемый должен рассказать историю своей последней нелегальной высадки на Кубу.
   - Где ты высадился? - спросил Бен.
   - Недалеко от города Мансанильо на южном побережье Кубы в провинции Ориенте. Сначала мы попали на небольшой манговый островок, всего лишь в полутора километрах от берега. Дождавшись ночи, мы спустили резиновую лодку и поплыли в сторону берега...
   - Сколько вас было?
   - Двое.
   - А сколько вернулось?
   - Один.
   Вопросы следовали один за другим. Как выяснилось, один из высадившихся был убит во время перестрелки с кубинскими милисиано, когда они пересекали центральное шоссе.
   Через полчаса допрашиваемого подвергли пытке. Он с трудом двигался. У него на лице появились кровоподтеки, он прерывисто дышал и не мог поднять головы и смотреть прямо в лицо Бену.
   Джек понял: теперь он скажет правду.
   - Так где твой напарник? - снова спросили его.
   Тот тупо молчал несколько минут, но потом заговорил и довольно быстро, опасаясь, что его молчание может снова привести к пыткам.
   - Мы благополучно выбрались на кубинский берег, никакой перестрелки не было. Добрались до болота... Их много в устье реки Кауто. Нашли хорошую нору, залегли. Долго не спали... Я не виноват. Это виноват он. Я его не тянул за язык. Он сам мне рассказал...
   - О чем он болтал?
   - Он рассказал мне, что запрятал большие ценности в своем бывшем особняке в Гаване, в Мирамаре. Он описал место, где у него были захоронены кольца, золотые часы, бриллианты.
   - Где же это?
   - Нужно было войти в ванную комнату в его доме и с правой стены вынуть несколько кафельных плиток, отсчитав пять от крана с горячей водой и семнадцать от пола. Там и находится клад... Я не удержался. Нужно же было ему рассказывать все это...
   - Ну что же дальше?
   - Когда мы уснули, вернее, когда он уснул, я так и не заснул в эту ночь, я сделал это.
   - Что?
   Говоривший чуть развел руками, пожал плечами, как бы давая понять, что и все так ясно.
   - Я убил его. Я не хотел делить с ним его клад... Там были большие деньги. Я стукнул его по голове и тут же погрузил голову в болотную грязь. Затем закопал. Да, он ещё говорил, что у него были большой ресторан в Гаване и загородная вилла. У меня этого никогда не было. Я думал, что, если достану этот клад, стану тоже богатым, и делиться мне ни с кем не хотелось, - при этом говоривший посмотрел на Бена.
   - Ты не должен был этого делать, - сказал кубинец, сидевший возле Бена, его звали, как узнал из разговора Джек, Луисом. - Тот человек должен был с нами поделиться. Мы организовали вашу поездку, а ты вмешался некстати, - закончил Луис. - Теперь отдай клад или поплатишься!
   Хорхе снова заговорил:
   - Я хотел завладеть этим кладом. Меня никто не задержал... И вот наконец я в Гаване. Конечно, я дождался ночи. К двенадцати часам ночи я был у дома номер 57 в Мирамаре. Это довольно красивый особняк, и, как я понял, здесь, как и в соседних домах, расположились кубинские бекадос... Ну это мальчишки и девчонки, которых полностью содержит и обучает государство... Мне удалось пробраться в ванную комнату. Это сделать было нетрудно, все спали. На мое счастье, там горел свет, видимо, его забыли потушить ребята. Я все плитки отсчитал и измерил правильно. Надавил кафель, снял его, он поддался легко. Я обрадовался, но тут же понял, почему он так легко отошел: его снимали и, видимо, совсем недавно. Клада не было. У меня дрожали руки, но я понял, что, возможно, кто-то из мальчишек случайно обнаружил этот клад... Я стоял как оглушенный. Все мечты мои рушились... К утру я выбрался из Гаваны... Дальше вы знаете...
   Хорхе вывели во двор и завели в небольшой сарай, сделанный из досок и покрытый пальмовыми ветками. У решетчатых дверей сарая Бен дал сильный пинок в зад Хорхе так, что тот пулей влетел в сарай.
   Картина, которую затем увидел Джек, надолго ему запомнилась. Бен вынул пистолет и пригрозил им Хорхе:
   - Ты будешь говорить!
   ...Из рассказа Бена Джек знал историю этого человека. До революции он был владельцем нескольких рыбачьих лодок с моторами. Он сдавал их в аренду и нажил достаточно денег, чтобы самому не работать. Затем он эмигрировал с Кубы, занялся другим прибыльным делом: тайной переброской по морю людей, бегущих с Кубы. Побег стоит дорого, потому что он связан с большим риском, риском не только попасть под автоматные очереди пограничников, но и заблудиться в просторах океана, сбиться с курса, попасть в шторм. И эту часть риска не раз брал на себя Хорхе.
   - Вот когда ты возвращался с Кубы, где не обнаружил клад, о котором рассказывал, ты прихватил с собой кого-либо?
   - Было это...
   - И как было?
   - Со мной оказалась целая семья... Они умерли в дороге. С берега стреляли. Всего в лодке у меня было пять человек: муж, жена, бабушка и двое детей. Двоих ранило, когда нас обстреливали... Мы ушли ночью, вдогонку нас обстреляли. Ранили бабушку и мужчину...
   Хорхе замолчал делая вид, что ему нечего больше сказать.
   Молчали и все остальные.
   Хорхе вынужден был продолжать свой рассказ.
   - Мы сбились с курса. Два дня и две ночи нас носило по штормовому морю. Лодку заливала вода. Бабушка и мужчина умерли первыми от ран. Бочонок с водой пробило пулями. Мне нечем было поить остальных... Женщина на третьи сутки сошла с ума. Когда я потерял сознание от жажды, она, по-видимому, схватила детей и утопилась в море.
   - И это все?
   - Ну, моя лодка потом дошла до берега.
   - Что везла с собой эта семья? - задал вопрос до этого молчавший Луис.
   - Разное барахло. Его смыло волной.
   - А эта семья была богатая?
   - Я не спрашивал.
   - Свидетелей, конечно, не было?
   - Конечно.
   - Можно верить в то, что ты рассказал?
   Хорхе в ответ лишь пожал плечами.
   - Странно, как это все получается. Семья была одной из самых богатых в Гаване. Возможно, что она везла с собой кое-какие богатства, - Бен обратился к Джеку.
   - Как и наша семья, - ответил тот, - иначе зачем же они бежали через море в Америку?
   Хорхе продолжал хранить молчание.
   - Может быть, ты все-таки расскажешь правду? - По губам Луиса промелькнула тонкая змеиная усмешка.
   Джек её тоже заметил, а Хорхе вытер обильно выступивший со лба пот.
   - У нас есть доказательства, - Луис посмотрел в глаза Хорхе, - что ты воспользовался богатством, которое везла семья, независимо от того умерили они сами или их убили. Вот свидетель-ство - письмо родственников погибших, - Луис протянул Хорхе лист бумаги, на котором было что-то написано. Тот испуганно отшатнулся от него и замахал руками.
   - Я ничего на знаю, ничего не знаю!
   - Где деньги, драгоценности?
   - Я ничего не знаю, ничего не знаю!
   - Зато знаем мы!
   Джек предполагал, что кубинские мафиози добьются того, что Хорхе сознается во всем.
   Они продолжали настаивать, чтобы тот рассказал все.
   Но ведь трудно заставить человека говорить, если в его делах нет живого свидетеля.
   Была только сила, вернее, насилие, и могла быть снова пытка.