Ткаченко Владимир Герасимович. Нападение акулы (Кубинский гаврош)

   А вот лодка приближается к перекидным мосткам "Индейской деревни" туристского городка на сваях.
   Как-то вместе с отцом Маноло забрался на самую высокую хижину по крутой винтовой лестнице. Наверху устроено нечто вроде сторожевой площадки. Отсюда видна вся Гуама. На небольших островках построены хижины на сваях, протянулись красивые перекинутые мостики, цветы, декоративные кустарники, видны бесчисленные водные протоки. По ним путешествуют на лодках туристы. Их привлекают сюда красивый пейзаж и ничем не нарушаемая тишина.
   На одном из островов создан музей племени таино, обитавшем на Кубе до её открытия испанцами. Очень искусно и с достоверными подробностями воссоздана жизнь индейской деревни: хижины индейцев, сцены из домашней жизни, сцены охоты.
   Маноло нравилось бывать с отцом и в глубине Сьенаги, где нет асфальта и туристских домиков. Обычная проселочная дорога, покрытая красной пылью. Краснозем - цвет кубинской земли. Она ведет в самую гущу изумрудного леса. Корявые, но по прочности не уступающие железу стволы махагуа, анакуавита, дуба, каоба, куахани... Среди леса притаилась небольшая группа деревянных домов, крытых пальмовыми листьями. Выше крыш поднимаются дымные пирамиды: жгут уголь...
   "О чем ещё рассказать ребятам? - думает Маноло. - О Кайо-Рамона поселке, где я живу?"
   Это крупная лесная гранха - поселение, производящее древесный уголь и поставляющее древесину для мебельных предприятий страны. Здесь, на территории гранхи, живут 235 углежогов, живших раньше отдельно. Построена школа, больница, клуб, 160 новых домов. В одном из них и живет семья Маноло.
   "Расскажу ещё о Плайя-Хирон!", - решает Маноло. - Я сам был свидетелем высадки наемников у нас на Плайя-Хирон (пляж Хирон) в апреле 1961 г.".
   - Сначала мы услышали орудийные залпы, это было на рассвете. А вечером предыдущего дня к нам в поселок приехала молоденькая шестнадцатилетняя учительница. Она сказала: "Мы будем учиться писать и читать, а с теми, кто умеет читать и писать, пойдем дальше". Но тут выяснилось, что никто не умеет ни читать, ни писать: все, и дети и взрослые, были неграмотными. Учительница подумала и сказала, что ей придется днем заниматься с нами, с детьми, а вечером - со взрослыми.
   - А утром следующего дня я проснулся очень рано. Поднял голову, прислушался. Где-то сильно ухнуло и ещё раз. По разговору на улице, по шарканью ног я понял, что взрослые давно на улице и что я прозевал что-то важное. Быстро оделся и выскочил за дверь. На лицах взрослых, в их жестах, отрывочных фразах угадывалась тревога.
   - Я отыскал отца.
   - Наемники высадились на Плайя-Ларга и Плайя-Хирон, - сказал он мне. Приказано детей, женщин и стариков спрятать на болоте, а взрослым мужчинам перекрыть дорогу здесь. Ты, Маноло, не останешься с нами, а пойдешь с ними, - отец кивнул на собиравшуюся толпу женщин и детей. - Ты нужен им: никто из ребят лучше тебя не знает проходов в болотах. Отведи их туда, где мы с тобой поймали большого крокодила. Там хоть и попадается эта тварь, но все-таки безопасней. А это тебе. - И отец передал мне винтовку, стоявшую прислоненной к стенке сарая. Я схватил её.
   - Не обольщайся, она сломана, - предупредил меня отец. - Затвор не работает. Другой нет. Ты возьми её, на всякий случай...
   Три дня сидел Маноло на болоте с женщинами и детьми. Он отогнал несколько крокодилов. Успокаивал как мог женщин, беспокоившихся за судьбу своих близких, особенно когда усиливались звуки боя, когда над головой проносились самолеты. И с суровым видом, ни на одну минуту не выпуская из рук, держал при себе винтовку. Никто не догадывался, что из неё нельзя стрелять.
   К концу третьего дня со стороны больших кустов послышались шум, сдавленные крики и ругательства. Все насторожились. Маноло пошел к краю поляны. Неожиданно прямо на него выскочил из кустов вымазанный в болотной тине, с давно небритым лицом, тяжело дышащий мужчина. Впереди себя он держал на вытянутых руках автомат. Все разом вскрикнули и сбились в кучу. Впереди женщин и детей стал Маноло.
   За первым мужчиной в таких же грязных маскировочных комбинезонах появились другие и направили свои автоматы на группу женщин и детей.
   "А-а-а"! - разжал запекшиеся губы тот, который первым вылез из болота. В горле у него что-то клокотало. Видно было, что он из последних сил пробирался по болоту. И все-таки разразился бранью.
   "Надо всех их перестрелять. Иначе нам не выбраться отсюда!" - сказал кто-то за его спиной, и в это время в болоте что-то хрястнуло. Разорвалась мина. Они настороженно повернулись в сторону взрыва. Оттуда снова послышалось хлюпанье. На поляну выскочил с обезумевшими глазами, полный, весь мокрый человек. Автомат висел у него на шее, комбинезон был разорван, в волосах застряла тина. Его гнал панический страх.
   Осмотрев всех ошалелыми от ужаса глазами, он остановил свой взгляд на Маноло, по-прежнему стоявшего впереди женщин и детей со своей винтовкой. Он бросился к нему, сорвал с шеи свой автомат и протянул его Маноло.
   "Где здесь сдают оружие? - выкрикнул он. - Я первый... Я сам сдался... пощадите! Я не стрелял. Я был... поваром!" - Голос его дрожал, рвался на высокой ноте и срывался. Повернувшись к другим наемникам, он закричал: "Сдавайтесь, дураки!.. Там везде, везде милисиано... Их много!"
   Тот, который вышел из болота первым, поднял автомат и дал очередь по повару. Толстяк свалился. Маноло поднял свою никчемную винтовку, как бы защищаясь. Раздался выстрел. Убийца повара закачался и упал. Маноло посмотрел туда, откуда стреляли. На краю поляны стоял его отец и с ним ещё милисиано. Наемники с перекошенными от страха и злобы лицами стали бросать на землю оружие...
   - С тех пор немало прошло времени, - закончил свой рассказ Маноло. Мои сверстники, как и я, научились читать и писать. Многие разъехались в разные концы острова. Одни продолжают учиться, другие вступили в армию, третьи работают. И я не усидел в родных местах. Гаванское училище. Встреча с вами...
   ДИПЛОМИРОВАННЫЙ
   УБИЙЦА
   В этот же вечер долго не спал и Гарри Брэдли. Он тоже вспоминал свое недавнее прошлое, перебирая в памяти события своей жизни.
   Брэдли сидел в кресле у магнитофона и бездумно крутил ручку настройки тембра. Хриплый звук "хо" и звонкое "о" отдавались по всей комнате. Рычажок поворачивался, зеленый глазок мигал ярче, "хо" раздавалось ещё громче.
   Гарри молод. Ему 28 лет. Чин капитана давал ему возможность считать себя счастливым. Его поездки в страны Латинской Америки по специальным заданиям заместителя начальника ЦРУ в тренировочные лагеря по подготовке диверсантов заканчивались удачно.
   Эквадор, Венесуэла, Боливия, Колумбия - вот этапы его недавнего визита в эту часть света. Сейчас ему вспомнилась тюрьма в столице Колумбии Боготе. Кабинет начальника тюрьмы, где Гарри и полицейский в форме майора разговаривали, курили крепкие сигары и прикладывались к стаканам с хай-болом. Но их беседу прервал тревожный вой сирены. В кабинет вбежал растерянный начальник караула и доложил: взбунтовались политические заключенные, они завладели несколькими пистолетами и автоматами охраны и заняли переходы в правом крыле тюрьмы.
   "Гарри, - обратился майор к Брэдли, - мы локализуем их в правом крыле здания, а вы вызовете своих молодцов из лагеря. Они нам помогут навести порядок".
   "Прекрасная идея", - согласился Гарри и потянулся к телефону. Он говорит по одному лишь ему известному номеру, а начальник тюрьмы отдает приказания дежурному по караулу...
   Вскоре раздается звонок с поста у центральных ворот тюрьмы. Докладывают, что подъехала команда Гарри. Из своего кабинета начальник тюрьмы нажатием кнопки автоматически открывает ворота.
   "Роботы смерти", как называл их Брэдли, уже во дворе. Соскакивают с "джипов", строятся, ожидая выхода своего шефа.
   Гарри направляется к ним. Через несколько минут он примет участие в бойне, которую устроят в тюрьме.
   ...Длинный коридор тюрьмы, решетчатые переходы, заключенные, согнанные в один из коридоров, мечутся в поисках выхода. Те, кто был с оружием, перебиты, те, кто остался в живых, ранены или избиты, их загоняют прикладами в камеры.
   Гарри вспоминает, остались ли ещё патроны в его пистолете. Один из раненых заключенных поднялся на несколько ступенек. Ему осталось сделать ещё шаг, чтобы скрыться за выступом стены.
   "Убить или... Убить", - решает Гарри и поднимает свой пистолет лишь для того, чтобы проверить, есть ли в нем патроны. Оказывается, один был. Заключенный после выстрела, поскользнувшись на ступеньке, вскинулся во весь рост и рухнул вниз, прямо к ногам Гарри, заставив его посторониться.
   Потом ребята Гарри собрались во дворе, закурили. К ним подошел начальник тюрьмы. Гарри молча показал ему свой пистолет. Неиспользованных патронов не было...
   - Хи-ба-р-о-о-о, - хрипел динамик.
   Взгляд Гарри упал на высушенную человеческую голову, которую он приобрел в Эквадоре. И снова ход его мыслей повернул на дорогу воспоминаний. Гарри стал думать о своем недавнем задании, которое он получил и которое должен был выполнить, если бы его не вызвали сюда, в Майами.
   Гарри участвовал в подготовке диверсантов против Кубы. Преимущественно они готовились из молодых людей, бежавших с острова. В свою очередь, и Гарри это хорошо знал, на Кубе были тренировочные лагеря, где готовились "специалисты", тоже диверсанты, по совершению "революций" в странах Латинской Америки. В этих лагерях обучались колумбийские, перуанские, боливийские повстанцы, а так же диверсанты из других стран. После подготовки, тайными путями они возвращались на родину, где организовывали повстанческие, "революционные", террористические отряды, чтобы установить социалистический строй.
   Один из начальников колумбийской национальной полиции, говоря об этих "повстанцах", сказал, что за 35 лет своей служебной карьеры он ещё не встречал "столь бессердечных и жестоких людей".
   В то же время власти острова Свободы, как стала называться Куба после революции, годами скрывают на своей земле десятки преступников, среди которых - бывшие агенты ЦРУ, продававшие американское оружие ливийскому диктатору Каддафи, грабители крупнейших американских банков, мошенники, сумевшие "заимствовать" у страховых компаний США сотни миллионов долларов.
   ...Гарри вспомнился отъезд из Вашингтона. На панели стола призывно замигала зеленая лампочка. Предупредительный сигнал: "Все готово". Капитан встал, прошелся по комнате. Ему нужно было кое-что прибрать, закрыть ящики стола, взять с собой приготовленный небольшой чемодан. Весь план предстоящего задания, в том числе выезд из Соединенных Штатов и следование до места назначения, был продуман до мельчайших деталей.
   Наконец загорелась снова зеленая лампочка, на этот раз без миганий. Для Гарри это означало, что ему пора выходить из здания, сесть в машину и дальше по точно обозначенному маршруту проследовать до аэродрома.
   ...Трап убран. Дверцы закрыты. Самолет крадется по дорожке аэродрома и уходит ввысь, к мерцающим звездам. С этой минуты что бы ни делал Гарри, где бы он ни был - в джунглях, в болотах, в воздухе, под водой, - это выполнение заданий ЦРУ.
   Через несколько часов Гарри подлетал к Панамскому каналу. На аэродроме его встретили два американца. По дороге он перекинулся с ними несколькими короткими фразами. Все обстояло отлично, по словам его попутчиков. Они ехали в специальную школу американских вооруженных сил под названием "Форт-Гулике". Гарри хорошо знал назначение школы и контингент учащихся. Здесь готовили спецподразделение диверсантов - "зеленые береты". Ему нужно было в этой школе посетить сектор Б-11. Здесь находились его питомцы. Это была группа тщательно отфильтрованных кубинских контрреволюционеров, которые проходили ускоренную программу специальной подготовки.
   Подъехали к высоким бетонным воротам. Они открылись бесшумно. Приезжих приветствовал дежурный офицер.
   Гарри направился к месту, где белая черта как бы отделяла уголок школы. Здесь стояли охранники в форме морских пехотинцев. Питомцы Гарри содержались, как в клетке. Им разрешался лишь краткий отдых, игра в бейсбол. Остальное время велась непрестанная подготовка.
   В дежурной комнате Гарри встретил знакомого офицера. Все остальные были на полигоне, расположенном в сельве.
   "Сейчас заканчился тридцатиминутный перерыв, - сказал ему офицер, - и вы можете пойти и посмотреть, что делают ваши ребята".
   Гарри подошел к одной группе, и увидел вымазанных в глине, уставших людей. Они сдержанно поздоровались с ним.
   Когда кончился перерыв, Гарри пошел вместе с ними. Краснощекий сержант морской пехоты США громко отдавал команды. Группа рассыпалась по лесу. Проводилась тренировка на снятие охраны у военных объектов.
   Буквально через считанные секунды группа исчезла в ядовито-зеленой чаще. Сержант продолжал идти рядом, покуривая сигарету. Через пятнадцать минут Гарри уже вымазался по колено в топкой жиже. Подошли к наблюдательной вышке, сделанной из железобетонных конструкций.
   На обзорную площадку поднимал небольшой лифт. На самой площадке стояли полевые телефоны, мощный прожектор для тренировки ночью и телевизор. "Очевидно, для того, - подумал Гарри, - чтобы инструктору не было скучно".
   Прошел час. Сержант получал какие-то донесения по телефону, переговаривался по рации. Гарри подошел к барьеру площадки и ещё раз тщательно начал исследовать окружающую местность в сильный бинокль.
   Вот он заметил, что на одном посту исчез часовой. Спустя мгновение исчезло сразу два часовых. "Сейчас надо действовать решительно: через несколько секунд исчезновение часовых заметит оставшаяся охрана", - подумал Гарри. И в этот момент, пока один из охранников поворачивал голову в сторону соседнего поста, а другой заканчивал свой пятый шаг, чтобы повернуться в противоположную сторону, перед ними выросли нападающие, смяли охранников, отсоединили установки от сигналов тревоги и заложили взрывчатку под охраняемый объект.
   Задание было выполнено. На поляне сошлись обе группы. Руководители начали разбирать действия каждой.
   Гарри и сержант спустились вниз и направились в сторону школы. Здесь Гарри получил свежие кубинские газеты, запрятал их в портфель, положил туда также отчет, подготовленный для него о ходе подготовки своих подопечных.
   На следующий день Гарри Брэдли поднялся на борт небольшого военного корабля под номером 1033. Это судно постоянно бороздило воды Карибского моря, фиксируя все, что представлялось интересным для военных ведомств США. Его называли "глаза и уши флота". Ему ничего не стоило подойти чуть ли не вплотную к торговому судну, идущему под любым флагом, и неотступно следовать за ним столько, сколько нужно было, чтобы определить по малейшим признакам, по радиосвязи, например, его груз и направление курса. Он подходил настолько близко к судам, что создавал аварийную обстановку. Его не раз фотографировали, писали официальные протесты.
   Гарри расположился в каюте первого помощника капитана. Под уютное гудение кондиционера он отключил телефон и начал вытаскивать содержимое объемистого портфеля. Он любил просматривать бумаги полулежа. И на этот раз он положил ноги на стол, закурил трубку и развернул кубинскую газету. На седьмой полосе прочитал крупный заголовок:
   "Пойманные шпионы признали: "Существуют и другие наемники, проходящие тренировку в Никарагуа". Далее шли подробности. "Пойманные шпионы покинули Кубу, один в 1960 году, другой - в 1962 году. Оба завербовались в разведку в Майами. Антонио Алонсо начал свою шпионскую деятельность, завербовавшись в ноябре 1963 года в вербовочном пункте, открытом под маркой торговой фирмы на 26-й улице, между первой и второй авеню Норд-Вест. Мануэль Сото, начав свое путешествие в Майами, закончил его на побережье в Коста-Рике. Место называется Тортугеро. Там он не задержался, отправился в лагерь, который называется Сарапики".
   Гарри углубился в описание этого лагеря, в котором ему приходилось бывать. Задумался, но не надолго и продолжал читать. Сон пришел не скоро. Проснулся Гарри, когда уже виднелись берега Пуэрто-Рико.
   Недалеко от песчаного берега, на котором развевались на свежем морском ветерке метелки кокосовых пальм и в бинокль можно было различить желтые пятнышки созревших орехов, с корабля спустили катер. Через пол часа Гарри высадился в небольшой красивой бухточке, вход в которую сторожили коралловые рифы. О них разбивались изумрудные брызги морской воды. Здесь даже при спокойном море шумел прибой.
   На берегу его встретил заместитель по группе Вико Стар. Широко улыбаясь, он шел навстречу, протягивая обе руки, как радушный хозяин, встречающий дорогого гостя.
   Гарри знал, что все приготовлено к его приезду. В небольшом загородном доме - кабанье он через несколько минут уже беседовал с теми, с кем должен был направиться на подводной лодке к берегам Кубы.
   Гарри выслушал рапорты своих людей, а затем вместе в Вико Старом пошел купаться. По возвращении с моря они плотно поели и разошлись по своим спальням.
   В ту ночь Гарри спал, как никогда, крепко, а встав утром, подумал, что это предзнаменование удачи. Он вышел в небольшой дворик, где все дышало покоем и уютом. Большие красивые цветы не давали никакого аромата, зато пиния - южная сосна, благоухала. Она издавала тонкий аромат, напоминавший Гарри его детские годы, проведенные в Калифорнии.
   В школе радист принес ему расшифрованную депешу. Шеф предписывал Брэдли незамедлительно вернуться в США, но не в Вашингтон, а в Майами.
   "Видимо, что-то важное произошло", - думал Брэдли, готовясь к поездке на аэродром.
   НА ПЛОТУ
   Ночь на плоту, куда спустился Хоакин с борта рыболовецкого судна, прошла спокойно. На плоту находились шесть человек: родители Хоакина - отец Родригес, мать Марта, его двенадцатилетняя сестра, он сам и два перегонщика плота. Хоакин не знал, как их звали, и в этот день так и не узнал их имена.
   События на плоту развивались стремительно, очевидно, по заранее спланированному сценарию.
   После завтрака, когда на море было спокойно, а плот, благодаря ветру и единственному своему парусу продолжал двигаться в сторону американского берега, плотогонщики с родителями Хоакина уединились в палатке для сверки курса.
   Потом из палатки раздались глухие удары и крики.
   Хоакин и сестра забеспокоились.
   Сестра отдала Хоакину большую куклу, которая все время была у неё в руках.
   - Хоакин, - тихо сказал она, - возьми её, ты знаешь, что делать с ней!
   Хоакин положил куклу к себе на колени и на спине надавил пальцем на скрытую пружину. Спина куклы чуть отодвинулась в сторону, и подросток ощутил в своей руке рукоятку пистолета.
   Со стороны казалось, что Хоакин сидит на низком коробе с вещами и держит куклу одной рукой за талию.
   Сестра со страхом и беспокойством смотрела в сторону палатки, Хоакин весь напрягся и внутренне сжался. Похоже, самое худшее, о чем его с сестрой предупреждали родители, произошло.
   Наконец, из палатки выскочил пожилой плотогонщик, на ним молодой. Оба они уставились на детей.
   Пожилой, кивнув в сторону детей, сказал:
   - Займись щенками, они нам тоже не нужны! А я поищу драгоценности. Они, наверно, или в той коробке, на которой сидит парнишка, или даже в кукле, что он держит на коленях. Драгоценности часто прячут в куклы и отдают их детям, меньше подозрений!
   В этот момент Хоакин перестал колебаться и выхватил пистолет. Отец учил его, как с ним обращаться. Он говорил ему: "Не меньше двух попаданий в человека. После одной пули человек ещё может двигаться, после двух - вряд ли..."
   Плотогонщики ещё не успели понять, что происходит, как Хоакин выстрелил. Первая пуля попала старшему плотогонщику в живот, вторая в пах, и он скорчился на месте, низко присев на плот.
   Второй, молодой плотогонщик, в какую-то долю секунды колебнулся испугался направленного на него пистолета и, вместо того чтобы броситься на Хоакина и в прыжке попробовать смять его, повернул к борту плота. Это его и погубило. Первая пуля попала ему в шею, вторая хлестнула по правой ноге, и он свалился в воду. Дети услышали крик и шумный всплеск воды от человеческого тела, упавшего с плота.
   Хоакин, пока стрелял в людей, чувствовал себя как бы вне времени и пространства. Когда первое напряжение прошло, он услышал протяжный крик сестры:
   - Хо-о-а-а-кин!
   Он оглянулся и увидел, что она сидит на плоту, закрыв лицо руками, рыдает и кричит.
   Какое-то движение впереди заставило его посмотреть туда, где корчился со своими ранами пожилой плотогонщик. Тот наклонился вперед, и то ли он собирался ползти вперед прямо на Хоакина, то ли это было просто подергивание раненого тела, но Хоакин не стал ждать инициатив со стороны раненого. Он поднял пистолет и поддержав его другой рукой, выстрелил ему прямо в голову. Тот откинулся навзничь, у него подвернулась одна нога, и рухнул на палубу плота.
   Воцарилась тишина. Хоакин посмотрел на сестру. Та, зажав рот рукой, смотрела на него. Посидев так несколько минут молча, они услышали лишь слабый плеск совсем крошечных волн о борта плота. Ветра почти не было, но плот продолжал плыть вперед.
   ДОПРОС ХУАНЕЛО
   ...Перед допросом Хуанело Брэдли прочитал последние телеграммы информационных агентств, они не содержали ничего нового. Сообщалось примерно следующее:
   "Редакциям газет. Ждите сенсацию о кубинских рыбаках, разоблачения режима на Кубе. Готовится суд над экипажами 4 кубинских рыболовецких судов, задержанных в американских водах. Ждите заявлений кубинских учеников-практикантов. Оставьте место для фото".
   - Твое имя Хуанело? - приступил к делу Брэдли, когда ввели к нему кубинского подростка.
   - Да, Хуанело.
   - Ты хочешь остаться здесь?
   - Нет.
   - Товарищи тебя покинут, если ты будешь настаивать на возвращении домой.
   - Неправда.
   - Ты давно знаешь капитана своей "Ламбды"?
   - Несколько дней, с тех пор как попал на это судно.
   - А раньше не знал?
   - Нет.
   - Ну, что-то слышал о нем? Раньше он рыбачил?
   Хуанело посмотрел на Брэдли и подумал: "Что ему надо от меня? Какое мне дело до капитана, рыбачил он раньше или нет?".
   - Не знаю.
   Брэдли нужно было узнать все, что можно, об этом капитане. Подозрение вызывал тот факт, что этот капитан высадил ночью одного подростка - Хоакина - на другое судно. Но на других судах его не оказалось. Куда же высадил Хоакина ночью капитан? Совсем на другое судно, и оно ушло совсем к другим берегам? Не связано ли это с наркотиками? Эти и другие вопросы интересовали Брэдли. Но практиканты были чистосердечны и искренни на допросах, и американскому агенту ничего больше выяснить не удалось.
   ...Возбужденные перипетиями дня, ребята в ту ночь уснули поздно. Не спал один Армандо. Он понимал, что все складывается неблагоприятно, и он, самый сильный и решительный из ребят, ничего не мог предпринять.
   Армандо ворочался, вставал, ходил. Вспоминал свою жизнь, думал о старшем брате, о сестре, о том, как она погибла.
   Жили они в Сантьяго-де-Куба, на одной из кривых улочек, спускавшыхся круто с холма к широкой, богатой улице Троче.
   Солнца на улицах Сантьяго-де-Куба много, так много, что люди предпочитают прятаться в тени. Воздух чистый. И его тоже много. Есть и вода, напиться можно бесплатно. А вот кусок хлеба, даже маленький, стоит денег. А ведь маленький кусок хлеба может утолить голод. Но чтобы его получить, нужно иметь работу, а работы не хватает не только для женщин, но и для мужчин.
   Иоланда - так звали сестру Армандо - была хрупкой девушкой с тонким бледным лицом. Киоск, где она работала в последнее время, находился в холле гостиницы "Каса гранде". Иоланда продавала изделия местного кустарного промысла. Редко-редко подходил к ней гость отеля и покупал какую-либо безделушку. Сестра получала небольшой процент с проданной вещицы. Этого было, конечно, очень мало. Братья вовсе месяцами почти ничего не могли заработать. Приходилось голодать.
   Иоланда совсем отчаялась. Стала встречаться с матросами. Это её и погубило: она заболела венерической болезнью. С каждым днем на душе у неё становилось все тяжелее.
   Братья проводили в порту целые дни в поисках работы. Однажды им повезло. Они получили работу на погрузке японского парохода. Работали день и остались ещё на ночь, чтобы принести домой больше денег и вылечить Иоланду.
   В ту ночь в доме Иоланда осталась одна.
   Но утром, когда братья, уставшие, но довольные тем, что им удалось заработаь, подошли к дому, из него соседи выносили тело Иоланды. Их сестры. Она покончила с собой...
   После гибели сестры братья решили помогать друг другу во всем. Армандо до боли в глазах смотрел на решетку в окне, сквозь которую были видны звезды, и перебирал в памяти события последних дней...
   Армандо резко поднялся с пола: в полуметре от него прямо по ногам спящих товарищей спокойно прошествовала большая серая крыса.
   - Мерзкая тварь! - с негодованием прошептал Армандо, не решаясь крикнуть или запустить чем-нибудь в крысу, чтобы не разбудить товарищей.
   Крыса прошуршала по полу, ловко вспрыгнула на стену и исчезла в окне.
   Армандо долго не мог уснуть. А когда заснул, увидел кошмарный сон. На другой день он пытался вспомнить, что ему снилось, но так и не смог.
   И ВСЕ-ТАКИ
   Время шло медленно, и все, что происходило, оборачивалось против ребят. В ожидании своей дальнейшей судьбы они сутками валялись на матрацах. Спать никому не хотелось. Хуже всего неизвестность! Когда что-то делаешь, не так тяжело. А что делать здесь? Сидеть? Лежать? Разговаривать? О чем? Только о том, что надо держаться и настаивать на своем, не сдаваться, что бы ни случилось, а случится, видно, может ещё много плохого. Так думали все.