Ткаченко Владимир Герасимович. Свежая кровь для олигархов

   Последнее для нее являлось обязательным условием. Оказалось и такого трудно найти. Юля говорила себе: "Это условие - более или менее, лучше более чем менее. Если он окажется "более", то и она будет женственной, страстной, уверенной в себе в постели, способной удивлять своего партнера". Если он будет "менее", то она станет сомневаться в его мужских способностях, смеяться над его поведением, вести себя с ним по-мужски, брать над ним вверх. Однако и мужики "менее" ей не попадались. Сама же она чувствовала себя женщиной в "самом соку".
   Юля побаивалась маньяков и садистов.
   Все эти мысли рассказала своей подруги, та же в свою очередь отделалась общими фразами: "В общем кручусь по жизни, пока ничего интересного"- она не хотела сообщать о Василии, чтобы не спугнуть своего счастья.
   Уже дома, перед сном, она думала, как ей хорошо в постели: "Васенька мой! Васенышь!" В страсти она не знала предела. Как только он прикасался к ее обнаженному телу, нервная дрожь пронзала ее. Только не очень было хорошо, когда он сам входил в раж и начинал пыхтеть как паровоз, но она к этому привыкла и не замечала. В постели он ей говорил: "Ты, прелесть моя!"
   Саше нравились сильные, неистовые объятия Василия. Ей было хорошо, когда она приходила в себя после страстного изнеможения, выходила из полудремоты. В этот момент разбуженное Василием физическое наслаждение еще жило в ее не проснувшемся окончательно теле. Откуда-то из глубины ее разомлевшего от ласк тела вынырнула улыбка, украсив распухшие от поцелуев губы. Над ней еще витал легкий сон, подобный сну птицы, которая спит, вскрикивая, двигая головой и даже, - как, например, соловей, - напевая вполголоса. Но вот легкими движениями, изгибами, поворотами начало обозначаться вспоминание о ночных событиях. Саша осторожно наклонилась и коснулась чувственных губ спящего Василия почти воздушным, легким как пушинка, поцелуем. И в то же время ее охватила странная тревога за собственную жизнь, полную беспокойства, безмерного мучительного беспокойства. Что ее мучает?
   Рассвет просочился сквозь опущенную на окно штору. От овала электрической лампочки отражается светлая точка. Саша смотрит на нее, задумавшись о своей жизни. Куда девалась ее прошлая жизнь? У нее есть дом, и секс. Кто она сама? Не жена, у Василия есть жена. Он не стесняется подобного положения, ибо понимает: теперь Саше деваться некуда.
   Так, что же ее мучает? Ах, да! Ребенок! Он хочет от нее ребенка! Хочет ли она сама его? Она не знает, но понимает, что с ребенком станет еще более зависимой от Василия. Что поделаешь? Она согласилась. Мучает ее также и то, что она, наконец, поняла: Василию в ней нравится ее зависимость от него во всем: в постели, материальная. Он несколько раз говорил ей: "Ты должна иметь от меня ребенка!"
   Прошлой ночью он сказал: "Ложись и принимай меня, отдавайся вся! Для меня и будущего ребенка!". Саша старалась..., Василий блаженствовал: он имел то, что хотел. Но вот наступил рассвет, и она осознала, что забеременев, станет еще более зависимой от Василия, а тот - более счастливым. Тогда она еще до конца не осознала свое положение. Поняла его окончательно, когда Василий сказал ей: "Родишь еще одного ребенка". Саша промолчала потому, что знала: ее согласия не требовалось. "А что мне делать?" - задала она себе вопрос. Идти ей некуда и она покорно подчинялась всему, что хотел Василий.
   Когда ее беременность стала проявляться, то он с большим наслаждением щупал и ласкал ее налившиеся груди, отвердевшие соски, слегка мял начавшийся округлятся живот. До пяти месяцев беременности занимался с ней сексом.
   После рождения ребенка, когда прошли положенные 40 дней, "брал" ее, а она должна была стонать, ахать и охать, пока он сопел на ней сверху. Он блаженствовал и говорил: "Ты моя сладость!"
   Саша рожала в лучшем родильном доме. На свет появился мальчик. Радости всех троих не было границ. Василий сразу же заявил: - "Это мой сын!" и никто не возражал. Маша тоже радовалась, но ничего не говорила, а все свои усилия, после возвращения роженицы и ребенка домой, направляла на то, чтобы окружить их вниманием и постоянной заботой. Она просыпалась по ночам, когда Василий младший плакал, приносила его Саше кормить, купала его, гуляла с ним. Саше оставалось только кормить ребенка, самой питаться так, чтобы у нее было много молока, да удовлетворять страсть Василия старшего. Маша ей сказала: "Пусть ребенок питается материнским молоком как можно дольше, у него будет хороший иммунитет и он меньше станет болеть. Так что, ты старайся, ведь он и твой сын!"
   После таких слов Саша задумалась. Кому скажет ребенок первой слово "Мама", мне или Маше? При кормлении грудью она, когда рядом никого не находилось, нежно и ласково поглаживая ребенка по разным частям тела, говорила: "Мама, мама!". Временами ребенок внимательно слушал ее слова и вполне осмысленно смотрел на нее. В эти моменты между ними устанавливался какой-то контакт.
   Прошло не так много времени, как между Сашей и супружеской парой что-то стало меняться. Перемены трудно было уловить, но они имели место.
   Василий больше не говорил о втором ребенке. Если раньше они занимались сексом втроем, теперь - раздельно. Маша объяснила это тем, что Саша кормящая мать и на время кормления им лучше спать порознь.
   За всем этим, Саша полагала, стоит ревность Маши. Возможно, она-то и не желала больше детей. И, что еще хуже для Саши, Василий стал охладевать к жене и склоняться на сторону Саши. Та этого не хотела, но, по всей видимости, он ценил ее, как женщину, больше, чем Машу. Плохо, плохо, если это так. Что она могла поделать в такой ситуации? Внешне ничего не менялось. Ни Маша, ни Василий, никогда не говорили ни одного грубого слова Саше, заботились о ней, ни в чем не упрекали.
   И все же, когда ребенку исполнился год, наступила развязка, дипломатично подготовленная Машей. Кончилось кормление грудью, и Саше предложили поучиться на курсах медсестер - с медицинскими знаниями она лучше позаботиться о ребенке. Против этого не возразишь. Саша их закончила и получила диплом медсестры. К этому времени она умела хорошо водить машину, научилась стрелять - посещала вместе с Василием тир. Тот боялся быть застреленным киллером в своем же подъезде и поэтому учился стрелять и обороняться различными приемами, училась этому и Саша. Он ей говорил: "Ты будешь моим телохранителем, а раз ты медсестра, если меня ранят, окажешь первую помощь". Оба смеялись, не думая, что такое обучение им когда-либо пригодится.
   Как-то ближе к лету, когда надо было собираться на дачу, Маша сказала Саше:
   - А я нашла тебе работу и весьма перспективную. Зачем тебе терять молодые годы? Надо поработать. Ребенок у тебя есть, семья тоже, это мы с Василием. Как сама думаешь?
   Саша не ожидала такого разговора и растерялась. Ей было хорошо в том положении, в котором она находилась. Ребенок с ней, он ее зовет мамой и мамой зовет Машу, но это ее не волновало, все у нее было и всем она пользовалась, в том числе и мужем Маши. Что же стоит за подобным предложением?
   В конце концов, Сашу уговорили идти поработать, хотя бы немного. У нее останутся ключи от квартиры, она может в любое время пользоваться машиной, приезжать на дачу, никто у нее ни ребенка, ни Василия не отбирает. При таких условиях ей пришлось согласиться. Оставшись наедине, Василий ей сказал: "Пусть наш ребенок подрастет, потом мы сделаем еще одного, на этот раз девочку, такую же красивую, как ты!" - он нежно и искренне поцеловал Сашу. Все это ее как бы убедило в необходимости начать работать, но сомнения остались и развеять их она не могла, как ни пыталась.
   Трудиться Саша стала медсестрой в закрытом НИИ геронтологии. Работа ей нравилась. Временами она ее захватывала: интересно знать, как продлить жизнь человека.
   Институт создавался еще в советское время с целью найти способы продления жизни престарелых советских и партийных руководителей, которые не уходили на пенсию, как говорили тогда, "вплоть до Кремлевской стены" т.е. до смерти, когда их прах хоронили в этой стене. Престарелым руководителям меняли внутренние органы, кровь, давали пить свежую человеческую кровь, но для подобного лечения требовался человеческий материал. А где его взять? Органы для замены иногда брали у осужденных на смертную казнь, но не всегда те являлись экологически чистыми.
   Возникла идея получения таких органов от скрещивания человека с обезьяной - такие прецеденты случались в мировой практике.
   Подготовили в Бразилию, в дебри Амазонки, научную экспедицию. В этих местах якобы жила человекообезьяна.
   В экспедицию отрядили двух научных работников института - Вадима Стрелянного и Петра Клинцова. Прилетев в Бразилию, они добрались до города Манауса, расположенного на реке Амазонке, и оттуда на лодке отправились в глубь девственных лесов, которые здесь называют не джунгли, как в Африке, а сельва, что в переводе означает - дикий лес. Они должны были выяснить: существует ли факт скрещивания человека и обезьяны и существует ли от обезьяночеловека потомство?
   ... Пирога - лодка, выдолбленная из одного ствола дерева, быстро скользит вдоль левого берега великой реки Амазонки.
   Экспедиция направляется в стойбище племени индейцев камаюра. Место, куда она плывет, называется Альта-Шингу.
   В стойбище Вадима и Петра доставлял индеец Такуни. Он же был переводчиком с португальского языка, на котором говорят в Бразилии, на язык племени камаюров. Через некоторое время пирога подошла к обрывистому берегу. Стали видны струйки дыма из горевших костров. К берегу спустился, окруженный своими соплеменниками, выкрашенными с ног до головы в красную краску, высокий, физически крепкий индеец. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Такуни подошел к нему и сказал несколько слов на местном наречии. Состоялась церемония представления, закончившаяся крепкими рукопожатиями.
   Вождя звали Уаюкума. У него, как оказалось, было семь жен. Такуни пояснил, что Уаюкума - богатый, сильный, смелый и удачливый охотник, поэтому у него много жен.
   - Семь жен - это не предел, - пояснил вождь. У моего деда было одиннадцать.
   - Зачем так много?
   - Про запас.
   - Какой "запас"?
   Уаюкума рассказал, что в прежние времена во время свирепого голода одну или две жены съедали, и таким образом, семья вождя сохранялась, сумев пережить тяжелые времена.
   - Но сейчас подобное не практикуется! - поспешно добавил Такуни, участвовавший в разговоре.
   В деревне получили проводника для дальнейшего путешествия по Амазонке. Цель - найти обезьяночеловека и забрать у него белую женщину, которую он похитил двадцать лет тому назад.
   История обезьяночеловека известна. Несколько десятилетий назад из Рио-де-Жанейро (Бразилия) вылетел пассажирский самолет, направлявшийся в Нью-Йорк. Трасса полета проходила через девственные леса Амазонки.
   Самолет упал в лесную чащобу в результате поломки одного из двух двигателей, и разбился. Из всех пассажиров уцелела только молодая девушка, по имени Эрменжилда.
   После ее спасения рассказ о пережитом обошел всю бразильскую печать.
   Несколько дней девушка пролежала рядом с обломками самолета - не могла встать из-за сильных ушибов тела. Падение самолета привлекло стаю местных обезьян. Пока девушка находилась на земле обезьяны приносили ей апельсины и съедобные коренья каких-то растений. Одна из самок обезьян, у которой был маленький детеныш, поила ее из трубчатых стволов водяных лилий. Легкое платье девушки разорвалось и висело клочьями. Временами она стонала и звала на помощь, переворачиваясь с боку на бок, отгоняла муравьев, которые, впиваясь в тело, причиняли нестерпимую боль.
   Пока девушка лежала на земле за ней пристально следил крупный самец вожак стаи. Он был покрыт густой шерстью и имел длинный хвост. Один раз он даже приблизился к ней и потрогал за руку. Девушка руку не отдернула, боясь рассердит самца. Она поняла, что он главный и вся стая подчиняется ему. Вскоре девушка начала поправляться и попыталась пройти несколько шагов по направлению к реке, чтобы умыться. Как только она сделала первый шаг, возле нее оказался самец. Он повалил ее на землю и изнасиловал. Самец считал, что она принадлежит ему. Так девушку приняли в стаю. Ей пришлось расстаться с остатками одежды, потому что они мешали самцу овладевать ею. Все самки покорно отдавались ему. Девушке пришлось привыкать жить в стае голой. Через какое-то время она почувствовала, что беременна: живот стал округляться, увеличилась грудь.
   "Рожать здесь ребенка?" - подумала и сказала себе "Нет!". Она решила бежать. В лесу научилась хорошо ориентироваться, знала, что можно есть. Обезьяны ели не только растительную пищу, но и саранчу, - это было их лакомство, определенных видов муравьев, дождевых червей - в землях Амазонки они крупные и достигают тридцати и более сантиметров длины. Побег не удался. Ее поймали и вожак крепко поколотил ее. Бил по голове. Она закрывала руками живот, но ни один удар не пришелся по нему: вожак понимал, что его белая и безволосая самка - беременна.
   Побои ее не остановили. Бежала во второй раз. Новый побег совершила, когда над их местностью бушевала гроза. Лил сильный дождь. Небо, закрытое темными облаками, прорезали яркие молнии, во всю грохотал гром. Все живое попряталось и только одна маленькая белая беременная женщина храбро нырнула в сплошную завесу дождя и растворилась в ней. Ее не преследовали, дождь смыл следы. Через несколько дней блуждания по сельве она вышла к стоянке двух бразильских старателей, искавших по берегам безымянных притоков Амазонки голубые алмазы. Старатели накормили ее, дали ей в виде одежды мешок с прорезями для головы и рук, но долго отдыхать ей не пришлось. Несколько месяцев старатели не видели женщин и хотя Эрминжилда была заметно беременна, они насиловали ее по очереди несколько часов, несмотря на ее протесты и отчаянные крики. Чтобы не повредить живот, они поставили ее на колени и привязали за руки к бревну.
   Так продолжалось несколько дней. Когда старатели уходили на промывку алмазов, они привязывали беременную женщину веревкой к бревну, оставляя ей только банку с водой. Эрминжилда поняла, что попала в еще более отчаянное положение, чем раньше. Она подумала: "Когда я им больше не понадоблюсь, они меня убьют, а тело бросят в реку, где пираньи за полчаса съедят его". Решила и отсюда бежать. В обезьяней стае у нее окрепли мышцы тела от лазанья по деревьям, зубы, челюсти и она перегрызла путы, связывавшие ее. Уходя, ничего не взяла с собой кроме большого, длинного и острого ножа, который старатели называют мачете. Им легко перерубают ветви деревьев, рассекают нападающих змей и даже можно отразить атаку анаконды.
   Молодая женщина вернулась в стаю. Самец встретил ее глухим ворчание, но не тронул, отвернулся и более не замечал. Через какоето время в этих местах появился отряд военных. Они искали обломки упавшего самолета и натолкнулись на стаю обезьян. Начали стрелять, несколько подбитых обезьян упали с деревьев, остальные поспешно ретировались.
   Только Эрменжилда стала кричать: "Не стреляйте! Не стреляйте! Здесь люди!" Ее услышали, стрельба прекратилась и к ней подбежали военные. Так молодая женщина была спасена и возвратилась в семью. Аборт делать не стали, было уже поздно, и она родила мальчика. Сначала его не показывали матери, но потом подготовив ее, принесли ей ребенка. Он был крепкого сложения и весь покрыт волосами, хвоста у него не было. На лице выделялись большие надбровные дуги и выпяченный подбородок. Когда ребенок подрос, он стал походить и на обезьяну и на человека. Особенно своим нравом: был агрессивным, злым и не мог ужиться в цивилизованном обществе. Врачи посоветовали матери отправить его в ту среду обитания, где он был зачат. Так обезьяночеловек оказался на землях Амазонии.
   ...Получив проводника в племени камаюра по имени Рапозо, два научных работника и моторист лодки Жоакин, направились в места, где обитало племя индейцев тумупаса, вождем которого и был обезьяночеловек.
   Помимо того, что они хотели увидеть обезьяночеловека и пообщаться с ним, к нему было конкретное дело. Один житель Манауса, откуда они отправились в путешествие по Амазонке, попросил разыскать его жену, похищенную много лет назад. Якобы ее видели в племени обезьяночеловека, где она родила от него трех детей. Мужчина из Манауса Хоан Маттос после пропажи своей жены женился на ее дочери, своей падчерице, и уже имел от нее двух детей. Сам он не мог вызволить свою жену и попросил об этом, тем более, что экспедиция направлялись в те места. Через пять дней прибыли на место. Познакомились с обезьяночеловеком и его женами, в том числе и с белой женой, и ее тремя детьми. Они не были так волосаты, как их отец, кряжистый, мускулистый мужчина, среднего роста. Его индейцы жили в просторных хижинах, сооруженных из тонких и длинных стволов бамбука и покрытых пальмовыми листьями. У него было оружие - пистолет и охотничий карабин. Он умел слушать собеседника и вести с ним разговор. Его мать, прежде чем отправить в сельву, дала ему определенное воспитание: следов людоедства в племени не обнаружили.
   Тайно забрать белую женщину с детьми не могли, но имели возможность пообщаться с ней и поговорить. В племени ее звали Парагуасу. Она заявила, что хочет убраться отсюда и поскорее. Ее нынешний муж намерен избавиться от нее и заиметь новую белую молодую жену, а трех своих дочерей, когда они подрастут, сделать своими любовницами. Она рассчитывает на побег. Но как убежать? Моторная лодка была причалена к берегу, там, где стояла палатка. А вокруг постоянно дежурили пять индейцев, вооруженные луками и копьями. Копья были снабжены зазубренными наконечниками из обезьяньих костей и обмазаны ядом.
   На следующий день после прибытия состоялся деловой разговор с вождем. Его звали Шииту, что на местном наречии означало "волосатый". Его подопечные - обычные местные индейцы не отличались особой волосатостью. Шииту выдвинул условие: можно плыть обратно, но вернутся назад с молодой белой женщиной, тогда он передает свою старую жену, а дочерей оставляет себе, но один из белых должен был остаться заложником до совершения обмена. Вадим и Петр растерялись. Видя их замешательство, Шииту предложил:
   - Бросьте жребий и он решит: кому ехать, а кому остаться!
   Это их тоже не устраивало, но делать было нечего, и церемонию жеребьевки отложили до утра.
   Полночи они провели в поисках выхода из нелепой ситуации. Удрать не могли: их хорошо стерегли. Стража не спала, они тоже. К утру, так ничего и не придумав, забылись тревожным сном. Проснулись как от толчка. Солнце уже осветило берег и палатку. Вышли наружу и удивились: кругом стояла необычная тишина. Стражей у потухшего костра не оказалось. Можно бежать? Что произошло?
   Первым догадался моторист. Испуганным голосом он воскликнул:
   - Слушайте, слушайте же!
   Все притихли и стали слушать. Действительно, не так далеко от них нарастал какой-то шум, как будто начал низвергаться небольшой водопад.
   - Это муравьи! Они тронулись в путь! Надо спасаться и как можно скорее! - выкрикнул Жоакин.
   Все оторопели: нашествие муравьев. Мириады этих насекомых, собираясь в огромные полчища, движутся по лесу, поедая все живое на своем пути. Единственное спасение - бегство. Вот почему все племя и сам Шииту бежали из этих мест.
   Они не растерялись. Быстро собрали свои пожитки, побросали их в лодку и собрались отчаливать. В это время на другом краю поляны появилась белая жена Шииту со своими детьми. Она закричала:
   - Мы с вами! С вами!
   На поляне обозначилась лавина муравьев. Она неотвратимо приближалась и отрезала от них женщину с детьми. Оставалось только отплыть от берега и наблюдать трагедию заживо пожираемых муравьями людей. Но нет! Мелькнула мысль: огонь! Муравьи боятся больших водных преград и огня. В лодке на обратную дорогу оставалось три полные канистры с бензином и одна полупустая. Знаками показали Жоакину, что надо делать, ибо шум от приближающихся муравьев был так велик, что слов нельзя было разобрать. Тот схватил полупустую канистру с бензином и бросился наперерез приближающимся муравьям. Разлить бензин по траве и поджечь его было делом нескольких секунд. Первые ряды муравьев изжарились в горящем бензине, остальные продолжали лезть вперед, но темп движения их заметно замедлился. Этих мгновений хватило женщине и ее детям, чтобы добежать до лодки и впрыгнуть в нее. Быстро отчалили от берега. Муравьи преодолели горящую полосу земли, потушив ее своими телами и появились на берегу. Они бывают опасны и на воде. Скатываются в большой, легкий плавучий шар и таким образом достигают лодки. Шар, коснувшись борта лодки, рассыпается и муравьи нападают на пассажиров.
   Путникам удалось этого избежать и благополучно вернуться в Манаус.
   В этом городе Вадим и Петр немного задержались. Они обследовали детей обезьяночеловека, взяли у них анализы и понаблюдали за тем, как те приспосабливаются к человеческому обществу. Ребята оказались очень живыми, подвижными, общительными, правда большими любителями лазить по деревьям и крышам домов. Во всем остальном они мало чем отличались от обычных детей. Кожа у них, после мытья оказалась белой, ведь мать была белой и бабка по линии отца тоже была белой. Их мать много интересного рассказала о жизни в лесу в племени Волосатого.
   Однажды ему приглянулась девушка из соседнего племени. Она была красивой, высокой, стройной, совсем молодой. Шииту выменял ее на три зажаренных обезьяны и безумно влюбился. "- Не на его беду, а на мою беду, пояснила мать детей Шииту - Мирта, - девушка оказалась глухой, немой и слепой".
   - Чем же хороша оказалась слепая девушка?
   - Она необычайна в любви. Не видит и поэтому должна мужчину ощутить, ощупать, задействовать таким образом все его эротические чувства. Шииту девушка понравилась. С ней он ощутил такой прилив страсти, какой не вызывала я у него.
   Она была ласкова, трепетна и горяча. Я это видела, потому что сама подкладывала ее на ночь к вождю. Кормила, мыла, расчесывала - это была моя обязанность как первой жены Шииту.
   Мирта помолчала, полу закрыв глаза, и продолжала отвечать на вопросы.
   - Как же ты с ней общалась, если она не видит, не слышит и не говорит?
   - Мать девушки показала мне, как надо общаться. Делается это так. Берешь за голову или за ладошку, за голову лучше - скорее доходит, и стучишь по ним костяшками пальцев. Раз удар означал - кушать, два - мыться, три спать, четыре трахаться с Шииту и так далее. Другого общения с девушкой не было, кроме прямого соприкосновения с ней через легкий удар, который она чувствовала.
   - Когда тебя не было рядом, что она делала?
   - Сидела на дереве или спала. Мне приходилось туго, сама была беременна вторым ребенком, когда поняла, что девушка зачала ребенка от Шииту. Я пришла в ужас: если она родит, то мне придется ухаживать за ней слепой и глухонемой, за ее ребенком и неизвестно каким он еще родится и за своим вторым ребенком, а он должен был родится в скором времени.
   - Что же ты сделала?
   - Решила от нее избавиться. Но как? Придумала два способа. Один столкнуть, как бы невзначай в Амазонку, где ее могут сожрать пираньи. Ни кричать, ни звать на помощь она не могла, поэтому такой способ вполне мог пригодиться. И все же от него пришлось отказаться, он показался мне рискованным. Слишком много могло собраться пираньи и их всплески в воде привлекут кого-нибудь из племени, да и скелет мог оставаться какое-то время в воде и быть обнаруженным. Избрала другой способ и его осуществила. Девушке надоедало быть на одном месте и она просила меня легкими соприкосновениями с ней прогуляться. Я не всегда хотела это делать, но на этот раз согласилась и мы пошли туда, куда я хотела ее отвести. Это были ее последние шаги по земле. Мы зашли довольно далеко, в противоположную сторону от реки, к лесу, там начинался болотистый участок. В этом месте солнечные лучи не проникали сквозь листву, было сыро и сумрачно. Место, где водились анаконды, самые большие змеи Амазонии.
   - Как вела себя девушка?
   - Она что-то почувствовала, когда мы остановились на краю болота, откуда потянуло сыростью и едким запахом гнили. Она крепко уцепилась за меня. Я знала, что в это время у анаконд начинается дни охоты и голодные они нападают даже на крупную дичь. За долгое время, проведенное в племени, научилась многим повадкам зверей, птиц и пресмыкающихся. Знала, какие звуки издает охотящаяся анаконда. Она тонко, едва слышно, шелестит своим телом по земле. Когда выходит из болота с ее тела скатываются капли воды, создавая определенный шумовой фон. И вот я постаралась изобразить охотящуюся анаконду, полагая, что у другой анаконды проявится любопытство и она приползет сюда, а здесь тепло, исходящее от наших тел, привлечет ее к нам. Так и случилось. Из болота показалась огромная анаконда. Мне стало страшно. Кого из нас двоих она выберет? Я, как могла быстрее, освободилась от цепких рук девушки и толкнула ее, что было сил, в сторону свивающихся по земле колец змеи, но сама не тронулась с места, потому что знала, если я побегу, то она ринется за мной, сработает ее привычка преследовать движущуюся жертву.
   В этот момент я пережила несколько ужасных мгновений. Девушка могла замереть на месте, а я начать двигаться, от страха бежать. Но нет, она вскочила сначала на четвереньки и попыталась встать на ноги, но это ей не удалось - змея опустила на нее свои кольца. Никаких звуков не было, я зажала рот ладошкой и пустилась бежать... Не спрашивайте, что было дальше. Мужчины ведь не интересуются женщинами, когда они забеременеют, так и Волосатый. Поспрашивал, конечно, куда подевалась девушка, а потом и забыл ее совсем.