Вардкез выслушал ее рассказ молча. Потом спросил:
-- Говоришь, очень похож?
-- В точности похож,-- подтвердила Полина.
-- Ну, что ж. Пусть в нужное время облачная птица Чур прилетит за мной. Надежды должны оправдаться, не так ли, Веснушка? А розы? На вечнозеленом острове они будут расти еще веселее.
-- Только птица Чур ни за что не захочет прилететь за вами в город,-сказала Полина.
-- Это ничего,-- ответил Вардкез.-- Я найду ее за городом! Я догадаюсь, что она прилетела за мной. И приду. Ты так ей и скажи.
И он улыбнулся. Хорошо-хорошо, весело и по-доброму улыбнулся.
-- Все будет отлично, вот увидишь, Веснушка! -- крикнул он Полине вслед.
Калитка захлопнулась, и она не увидела, что он снова подмигнул, ну совсем как доктор Дорохов.
Глава 9. ХМУРЦЫ НАПАДАЮТ. КТО ТАКАЯ АНЕЛА?
Ая, Полина и Фокки, выйдя от Вардкеза, пошли, как им показалось, как раз туда, откуда они пришли. Всю улицу с некрасивым названием "Козье Болото" наполнял теперь аромат удивительных роз, которые держала в руках Полина. Они прошли довольно далеко, но Извозная, на которую они должны были свернуть, все никак не оказывалась на своем месте. Уж пора бы им дойти до перевоза. Полина нервничала. Она не знала, что же они скажут теперь доброму старичку, почему они теперь-то возвращаются назад.
-- Что же мы ему скажем? -- бесконечно переспрашивала она Аю.
-- Что-нибудь придумаем,-- беспечно отзывалась Ая.
Полина вообще-то не любила врать. Из вранья всегда получалась какая-нибудь неприятность!
Дорога неожиданно стала подниматься в гору. На углу они свернули, но попали на какую-то совсем другую улицу, а вовсе не Извозную. Половинка фанерки, на которой было написано название, оторвалась. А на другой половинке было написано только "...арского". Непонятно, что это значило.
-- Ая, мы идем не туда! -- сказала Полина.
-- Ты знаешь, Полина, мы, должно быть, как вышли из дому, так и пошли в другую сторону. Давай вернемся. Мы направо пошли. А нам, наверно, надо было налево.
Они окликнули Фокки, который что-то обнюхивал возле разбитого фонаря, и пошли обратно. Но когда Полине уже казалось, что они пришли назад к Козьему Болоту и свернули за нужный угол, на трехэтажном, давно не штукатуренном и не беленном доме стояло: "Ул. Красная". Эта Красная улица пошла опять в гору, в гору, в гору. Им навстречу попалось несколько прохожих. Они спешили куда-то, и Полина побоялась обратиться к ним с вопросом. Ая старалась спрятаться за Полину. Потому что обычному прохожему очень трудно объяснить, почему ты -- звезда и вдруг разгуливаешь по городу, да еще разговариваешь блестящими словами.
Ая и Полина, посовещавшись, решили вернуться и опять все начать сначала. И тут же заблудились. Все улицы почему-то уводили их круто вверх. И неизвестно по каким причинам, город в этот день был какой-то малолюдный.
Полина все-таки два раза решилась подойти и спросить дорогу. В первый раз она спросила старушку, которая шла с кошелкой, тазом и березовым веником в руках.
-- Бабуля, как нам к реке пройти? -- спросила она.
-- К реке-то? -- охотно отозвалась бабушка.-- А вы бы лучше, девоньки, в баньку собрались. Нынче топят. Вода горячая. И попариться можно. Благодать!
Но, поняв, что не соблазнила девочек баней, спросила:
-- А к какой же это вам реке занадобилось? У нас их тут, чай, три. Тура, Хрипанка и Свинуха. Кажется, бабушка Тая называла реку Турой.
-- К Туре, к Туре,-- поспешила отозваться Полина.
Вместо ответа старушка вдруг заинтересовалась Полиной:
-- Ты что, нездешняя будешь? Чистенькая да гладенькая. Ишь, пальтушка-то на тебе какая, новехонькая. И где ж это тебе маманька такую пальтушку
справила?
-- До свиданья, бабушка,-- торопливо сказала Полина.-- Мы сами найдем.
И Полина, Ая и Фокки быстро пошли дальше, потому что все-таки несмотря на Полинины косички было видно, что она другая. Не здешняя. То, что она не теперешняя, никому решительно не приходило в голову. Второй раз Полина решилась спросить у пробегавшего мимо мальчишки, который несся, по-видимому, куда-то опаздывая.
-- Тура? -- переспросил он.-- А вон там, не знаешь, что ли? -- И, куда-то неопределенно махнув рукой, тут же скрылся из виду.
Полина устала. Фокки тоже еле шевелил лапками. Неожиданно они вышли на сквер. Отыскали не очень мокрую лавочку. Сели. Вокруг росли высоченные липы. Ветки были голые, мокрые, с них капало. Дул весенний, прохладный ветерок.
На Полину вдруг навалилась какая-то тяжесть и тоска. Ей показалось, что им никогда отсюда не выбраться, что все их старания -- напрасны, что розы завянут до того, как они доберутся до дому, что птица Чур непременно, не дождавшись их, улетит. Ая старалась ее ободрить, но безуспешно.
-- Пойдем, Полина. Ну что ты в самом деле.-- Ая даже стала на нее сердиться. Они сделали такое великое дело -- достали розы, а Полина все хмурится и хмурится!
Но Полину не отпускало какое-то непреодолимое уныние.
Вдруг Ая вскрикнула:
-- Посмотри, что это?!
Она наклонилась к букету роз, который крепко держала в руках Полина, и что-то осторожно сняла с одной белой розочки и показала Полине:
-- Видишь?
-- Ничего не вижу!
-- Хмурая паутинка! Отвратительная хмурая паутинка!
-- Откуда? Что это значит?
-- Это значит, что Шкандыба остановил поезд в Крутогорске! Как и обещал!
-- И что, Ая, что? Ну, объясни мне, пожалуйста.
-- Ты помнишь, что хмурцы увязались за нами и оказались в поезде?
-- Да, да, помню!
-- Ты поняла, что это они открыли дверь вагона, чтобы вас с Фокки выдуло вон?
-- Поняла, да. Помню, да. Нас точно в простыню завернули.
-- Это я попросила пролетавшее мимо низкое облако.
-- А почему ты не полетела с нами в облаке?
-- Мне надо было вернуться на небо и отыскать там птицу Чур. А эти негодники остались в поезде. И Шкандыба выполнил свое обещание и остановил поезд там, где нужно. Вот они и оказались в Круто-горске. И теперь они охотятся за нами и вовсю стараются, чтобы розы завяли.
-- А где они сейчас? -- спросила Полина шепотом.
Ая что-то крикнула, осветила сквер, пристально присмотрелась к деревьям.
-- Нет. Сейчас их здесь нет. Но они от нас все равно не отстанут. Пошли, Полиночка, пошли отсюда. Это они нагнали на тебя такой мрак. Уйдем скорее. Пусть вернутся и не застанут нас здесь. Мы хоть выиграем время.
Ая потащила Полину за собой наугад. Фокки засеменил следом.
Сквер вскоре кончился, и вдруг... вдруг Полина увидела на угловом доме слова "Пальмовая улица".
-- Ая! -- воскликнула она.-- Ая! Это бабушкина улица. Бабушкина и дедушкина.
Полина так обрадовалась знакомой по бабушкиным рассказам улице. Она стала приглядываться, приглядываться, и вдруг... вдруг старые тополя и клены, по-мартовски голые и мокрые, стали превращаться... превращаться в пальмы! И вот уже Пальмовая улица превратилась в пальмовую рощу. Вместо кленов росли пальмы, пальмы, пальмы. И они увидали, как на одной из них прыгает, крутится и кувыркается... синяя обезьянка! Покувыркавшись немного, она села, примолкла, нахохлилась. То ли задумалась, то ли загрустила. Полина и Ая смотрели на нее во все глаза. Немного погрустив, обезьянка вдруг встрепенулась, перекувыркнулась и запела:
Ты что грустишь, Анела?
Твое ли это дело?
Ну, где же ты видала
Печальных обезьян?
Качаться с миной постной,
Ах, неприлично просто,
Печаль для обезьяны -
Существенный изъян!
Пускай грустят питоны
И бегемот трехтонный,
Пусть плачут крокодилы
И бык мохнатый -- як,
Пусть хнычут дикобразы
И какаду -- все сразу,
Тебе же, обезьяне,
Грустить нельзя никак!
Послушай-ка, Анела,
Ты что, с утра не ела?
Сорви скорее с ветки
И спелый съешь банан.
Ты синяя, Анела,
А это -- очень смело!
Ну, где же ты видала
Синих обезьян?
И обезьянка, еще раз перекувыркнувшись и перелетев с пальмы на пальму, так весело расхохоталась, так звонко и заразительно, скорчила такую уморительную рожицу, что Полина и Ая не могли удержаться от смеха. Они хохотали, и хохотали, и хохотали, и разноцветные блестящие огоньки Аиного смеха разбежались по всей пальмовой роще, и даже Фокки весело завилял своим обрубленным хвостиком.
-- Все! -- сказала обезьянка.-- Мы их прогнали хохотом.
-- Кого? -- спросила Полина.
-- Хмурцов! -- догадалась Ая.
-- Правильно! -- сказала обезьянка.-- А теперь бегите, куда вам надо.
-- Как же нам добраться до Туры? -- спросила Полина.
-- Вниз, вниз, вниз под горку,-- сказала она.
-- Спасибо тебе,-- сказали Ая и Полина вместе.
-- Пустяки! -- сказала обезьянка.-- Не на чем! И не забудьте -- меня зовут Анела! Счастливого пути!
Как только обезьянка замолчала, пальмовая роща тут же исчезла и они опять оказались на Пальмовой улице и увидели, что она действительно идет вниз, под гору. Они пустились бегом. Очень скоро эта улица вывела их на набережную прямо к знакомому старичку с лодкой.
Какой это был чудесный старичок! Он умел сам отвечать на вопросы, которые задавал.
-- Вы опять -- на ту сторону? В школу? -- сказал он.
Полина подумала, что у нее нет никакого правдоподобного ответа старичку.
Но он продолжал:
-- Вот и умницы, что букет такой красивый несете. Елизавете Васильевне будет радость. Хорошая учительница. Старая, заслуженная. Скольких ребят выучила.
Он быстро перевез их через мутную, с проплывающими льдинами Туру. А обратная дорога через поле была им уже известна и поэтому показалась короче, чем в первый раз. Вот и пришли! А где же птица Чур? Неужели?.. Да нет, нет, вот она -- белая, с серыми подкрыльями, сердитая-пресердитая.
-- Наконец-то,-- сказала она.-- Меня ждут там, где ждут. А дождаться, между прочим, не могут. Но она перестала сердиться, увидев розы.
-- Красота -- везде красота,-- сказала она немного загадочно.
Путаясь и перебивая друг друга, боясь, что птица Чур снова станет сердиться, Полина и Ая рассказали птице Чур про человека, который был нарисован на пергаменте.
-- Он живет в Крутогорске, сразупослевойны,-- сказала Ая.-- Его зовут Вардкез.
Неожиданно птица Чур не рассердилась. Она сказала:
-- Я обещала, что обещала. Птица Чур не бросает слов на ветер. Я отвезу его на Остров Говорящих Лошадей, когда настанет час, как бы чудно его ни звали. Вардкез. Странное имя... Ну, быстро. Куда вам надо? Опять в город? В другой? Нет уж, увольте. В теперешний город? Чтобы меня опять приняли за летающую тарелку, или кастрюльку, или, на худой конец, соусник!
-- Ты оставишь нас в сморчковом лесу, птица Чур,-- сказала Ая.-- А это лес не теперешний, а волшебный. Оттуда мы дойдем до дому сами.
Глава 10. СНОВА ДОМА. БЫВАЮТ ЖЕ НА СВЕТЕ УДИВИТЕЛЬНЫЕ СНЫ!
Сморчковый лес оказался на месте. Тут Ая, Полина и Фокки распрощались с птицей Чур. Они ее изо всех сил благодарили, но она не стала слушать и тут же улетела.
-- Фокки,-- сказала Ая,-- ты должен помнить дорогу из сморчкового леса.
В сморчковом лесу, как и в начале их путешествия, была ночь. Полина взяла Фокки на поводок, и он быстро, уткнувшись носом в землю, побежал и повел за собой Полину и Аю. Полина ничего другого, кроме острого грибного запаха, не чувствовала.
Ая напевала свою песенку, и поэтому идти было светло.
Мы с тобой ушли неслышно И тихонечко пришли. Алой розы кустик пышный В прежнем времени нашли. В небе отсвет голубой, Ты не бойся, я с тобой.
Грибной запах кончился.
-- Вот мы и пришли! -- громко и светло сказала Ая.
И тут все вдруг потемнело вокруг, потемнело в глазах у Полины, глаза сами собой закрылись, а когда открылись... Да что же это такое?
Бабушка Тая стояла возле Полининой кровати и стряхивала градусник.
-- Проснулась, душенька моя? -- ласково сказала бабушка,-- Ну-ка, давай смерим температуру!
Полина ничего не ответила. Что? Что -- в самом-то деле? Это был только сон? Сон -- и больше ничего? Она было нахмурилась, и вдруг откуда-то издали, нет, даже не издали, а как бы это объяснить? Наоборот, внутри ее самой зазвучала песенка:
Ты что грустишь, Анела, Твое ли это дело? Ну, где же ты видала Печальных обезьян?
И Полина засмеялась.
Температура тем временем смерилась, и оказалось, что ее нет. То есть не то что совсем нет, а просто тридцать шесть и шесть -- совершенно нормальная температура.
"Тебе наша прогулка не повредит",-- услышала она слова Аи. Ничего себе "прогулка"!
-- Вот и хорошо, что нет температуры. Ты помнишь, какое завтра число?
-- Завтра?
Ах да, ну да же, завтра двадцать третье марта -- мамин и бабушкин день рождения.
Нет, Полина помнит. Она спрятала в своем книжном шкафчике в третьем томе Детской энциклопедии рисунки. На одном -- Африка, пальмы, и на одной пальме -- синяя обезьянка.
-- Анела,-- прошептала Полина.
А на другом рисунке -- красивые лошади на опушке леса.
"Как там говорящие лошади? -- подумала Полина.-- Принесла ли к ним уже Вардкеза птица Чур? А как узнаешь? Неужели это был только сон? Нет, не может же все-таки быть..."
-- Бабушка Тая,-- спросила Полина.-- А папа я мама где?
Ей хотелось кое-что проверить насчет хмурцов.
-- На работе, дружок. Уже поздно, ты очень долго спала, милая. Сейчас мы будем с тобой завтракать. Доктор Дорохов сказал, надо пить теплое молоко с медом.
Пока бабушка ходила на кухню греть молоко, Полина все думала:
"Снилось или не снилось? А как же Ая? Такая добрая и светлая девочка-звезда? Новая подруга?"
Пришла бабушка, дала Полине молока, присела на край постели.
-- Бабушка,-- спросила Полина.-- А ты знаешь, я видела во сне, что в Крутогорске нет никакого Татарского моста.
-- Как это нет? Куда же он девался?
-- Понимаешь, Тура так сильно разлилась, что мост снесло и через речку перевозят на лодке!
Бабушка изумленно поглядела на Полину. Она так долго молчала, что Полина даже испугалась и окликнула ее:
-- Бабушка Тая!
-- Полиночка, но ведь это бывало раньше! Я тебе про это не рассказывала. Откуда ты можешь знать?
-- Что бывало раньше, расскажи!
-- Раньше, когда еще не было нового железного высокого моста через Туру, деревянный-то каждую весну, как разлив, так и сносило.
-- И что?
-- Дак как ты и говоришь -- на заречную сторону, к товарному вокзалу и в железнодорожный район, перевозили лодками. Даже ребятишек в школу перевозили. Там была школа-семилетка.
-- А потом как же?
-- А потом новый наводили. До следующего половодья. Но ты-то откуда знаешь?
-- Я же говорю тебе -- видела во сне.
-- Бывают же на свете удивительные сны! -- сказала бабушка и даже покачала головой.
-- Бабушка,-- продолжала Полина,-- а на Козье Болото с Извозной улицы надо сворачивать, да?
-- Погоди, дай припомнить. С Извозной, ну да. А это-то кто тебе сказал?!
-- Я же тебе говорю -- видала во сне. Бабушка пожала плечами. Она не очень-то верила в сны.
-- Бабушка, а раз температуры нет, можно, я выйду погулять во двор? -попросилась Полина.
-- Что ты, что ты, детка! -- замахала руками бабушка, и Полина поняла, что дальнейшие уговоры бесполезны.
А ей так хотелось выйти из дома. Может, там и правда где-нибудь за уголком ждет ее Фокки?
Папа и мама вернулись с работы вместе и не поздно. Притащили большие сумки со всякой всячиной. Завтра же как-никак двойной день рождения!
Папа был не хмурый. Забежал поглядеть на Полину, пропел:
Полинет, Полинет, Слышишь ты или нет, Коровы топчут пшеницу...
Когда он пел эту французскую песенку, из которой дальше, по-видимому, ни строчки не помнил, это обозначало, что он в хорошем настроении.
Потом к Полине пришла мама. Дала лекарство. Полина поняла, что рассказать ей что-либо про свой удивительный сон ей не удастся: мама была вся в хозяйственных хлопотах. Она только спросила Полину:
-- Как ты думаешь, наполеон испечь или уж чересчур большая возня?
-- Испечь,-- решительно сказала Полина.
Она очень любила, когда мама, подвязав фартучек и беленькую косыночку, что-нибудь пекла на кухне. Во-первых, всегда выходило вкусно, а во-вторых, она была так больше похожа на маму, чем когда вечерами напролет редактировала свои "мотальные глаголы".
Вечер прошел быстро. Полине разрешили выйти в большую комнату и посмотреть по телевизору мультфильмы. Правда, они были неинтересные: ничего в них смешного не было, а только какие-то уродцы играли не в поправдашный, а в понарошковый хоккей и без конца орали: "Шайбу! шайбу!"
Когда совсем стемнело, Полина на цыпочках подошла к окну и отодвинула краешек шторы. Ей хотелось посмотреть на небо. Может, там светит особенная, ей одной видная звезда. Но небо к вечеру затянуло тучами.
Полина вздохнула и отправилась спать.
Глава 11. И НАСТАЛО ВЕСЕЛОЕ УТРО
А к утру тучи разошлись. Полина проснулась рано. Первым делом она кинулась к окну. Небо светлело. И на нем -- была! Была видна маленькая светлая звезда!
-- Ая! -- тихонько позвала Полина.
Звездочка продолжала мерцать и светиться. Ну, смешно же думать, чтобы она могла услышать Полину. Хоть Ая и уверяла ее, что от неба до земли не так далеко, как кажется.
-- Спроси у космонавтов! -- говорила она. Полина тихонько оделась, подошла к своему шкафчику, где на полках стояли ее собственные книги, и вытащила оба рисунка, которые были спрятаны в третьем томе Детской энциклопедии.
На одном из них было написано: "Милая мамочка, поздравляю тебя с днем рождения. Будь всегда здоровая и веселая". А на другом -- просто: "Милой бабу-леньке от Полины. В день рождения". На том и другом рисунках красным карандашом было красиво выведено число "23 марта".
Она положила оба рисунка рядышком на стол. И стала ждать, когда в доме проснутся остальные.
Некоторое время спустя она услыхала, как, стараясь не шуметь, в прихожую вышел папа и, осторожненько щелкнув замком, куда-то ушел.
Интересно, куда же он мог уйти? Ведь сегодня суббота! Неужели опять на работу, на сверхурочную, какую-то там еще, не поймешь какую! Но ведь этого же не может быть! Ведь сегодня же бабушкин и мамин день рождения.
-- Ой! -- Полина даже зажала рот рукой, так громко она вскрикнула.-- Он забыл! Ну да, наверное забыл, что у мамы и бабушки день рождения.-- Она чуть не заплакала.-- Забыл!
Папины "Жигули" фыркнули под окном и умчались. Все снова стихло. Через некоторое время послышались шаги и скрип двери. Из своей комнаты вышла бабушка. Потом мама быстро пробежала на кухню.
И вдруг! Вдруг сильно, громко, требовательно зазвонил звонок у двери.
Он заливался: динь-длинь-блям-бом-длинь!
Наверно, телеграмму принесли, подумала Полина. От Ванды Феликсовны. Она всегда присылает телеграмму, хоть и живет с ними на одной площадке.
Мама поспешила к двери. Дверь открылась.
-- А-а-ах! -- донесся из коридора мамин голос. Потом она стала громко звать бабушку: -- Мама! Мама, ты только посмотри!
Папин голос тоже послышался, но Полина не разобрала слов. Полина не выдержала. Она закричала:
-- Ма! Па! Ба!
Все трое тут же очутились у Полины в комнате.
У папы в руках был огромный букет прекрасных свежих живых алых и белых роз!!!
Папа весело улыбался, протягивая розы маме и бабушке:
-- Поздравляю вас, дорогие мои, хорошие женщины! -- И он поцеловал сначала маму, потом бабушку.
У бабушки на глазах появились слезы. Но она не плакала, она улыбалась.
-- Миленький ты мой, да откуда же ты достал такие розы! Верочка, ты помнишь, Верочка, твой папа приносил нам такие розы от Вардкеза!
Полина не выдержала и закричала:
-- Да это и есть розы от Вардкеза! Бабушка погладила ее по голове и сказала:
-- Глупышка ты. А папа сказал:
-- А знаете, их продавал какой-то очень симпатичный армянин. И почему-то необыкновенно дешево!
Потом Полина показала маме и бабушке свои рисунки. При этом она объяснила:
-- Это -- Пальмовая роща. А это -- Остров Говорящих Лошадей.
Рисунки всем очень понравились.
Полина чувствовала себя совсем хорошо, но все-таки мама позвонила доктору Дорохову. Он сказал, что попозже заглянет.
В доме была веселая предгостевая суматоха. Все суетились, что-то говорили, что-то куда-то носили. Но все время от времени подходили и на минуточку застывали перед вазой с удивительными, невиданными розами.
Папа шел с горкой тарелок в большую комнату, и вдруг -- дзинь! -- папа споткнулся, и сразу три тарелки разбились. Полина замерла. Вот сейчас, сейчас веселое утро будет испорчено.
Ничего подобного! Бабушка сказала, что посуда по праздникам бьется к счастью, а папа вдруг заявил:
-- Верочка, я вечно спотыкаюсь об этот ковер. Давай-ка его свернем, что ли?
Мама невероятно удивилась. Папа же сам хотел, чтобы во всю комнату был постелен ковер.
-- Ты знаешь, паркет красивее и гигиеничнее. Ты не думаешь? Давай сдадим ковер в "комиссионку"!
Тут и мама удивила Полину. Она подошла к папе, крепко его обняла и сказала:
-- А что? Давай!
И это получилось у нее очень весело. Динь-длинь!
Снова зазвонил звонок. На этот раз гость был к Полине. Это был доктор Дорохов.
-- Ну, как дела, Веснушка? -- спросил он ее.
-- Хорошо,-- сказала Полина и посмотрела на доктора Дорохова пристально-пристально.
Он, не обращая внимания на Полинины пристальные взгляды, осмотрел ее и послушал, и в горло не забыл слазить, хотя Полине это ужасно не нравилось, потому что она при этом давилась.
-- И правда хорошо,-- сказал доктор Дорохов. Потом он подошел к столу и посмотрел на Полинины рисунки.
-- Послушай,-- сказал он.-- А где же конюх? Кто-то ведь должен заботиться о лошадях!
И быстро-быстро, Полина не успела оглянуться, нарисовал возле лошадей человека, который был немного похож на него самого, доктора Дорохова, а еще больше -- похож на Вардкеза. Когда доктор Дорохов кончил рисовать, Полина поняла, что птица Чур выполнила свое обещание. На Остров Говорящих Лошадей прибыл Хозяин.
Доктор Дорохов попрощался и ушел.
Праздничная суматоха в доме продолжалась.
-- Верочка! -- опять позвал папа маму.-- Раз мы решили отделаться от этого ковра, не взять ли и в самом деле собаку? Ведь Полинка так просит!
Полина не услышала, что сказала мама, но она уже знала, что у нее будет собака -- с черными торчащими ушками и обрубленным хвостиком, что эта собака, в общем-то, уже есть и зовут ее не как-нибудь, а Фокки.
Полина подошла к окну своей комнаты. Звездочка была еле различима, но все-таки было видно, как мерцают ее лучи.
-- Ая,-- сказала Полина,-- Ая! У нас настало веселое утро! -- И, помолчав, добавила: -- Приходи ко мне когда-нибудь еще, Ая!
-- Говоришь, очень похож?
-- В точности похож,-- подтвердила Полина.
-- Ну, что ж. Пусть в нужное время облачная птица Чур прилетит за мной. Надежды должны оправдаться, не так ли, Веснушка? А розы? На вечнозеленом острове они будут расти еще веселее.
-- Только птица Чур ни за что не захочет прилететь за вами в город,-сказала Полина.
-- Это ничего,-- ответил Вардкез.-- Я найду ее за городом! Я догадаюсь, что она прилетела за мной. И приду. Ты так ей и скажи.
И он улыбнулся. Хорошо-хорошо, весело и по-доброму улыбнулся.
-- Все будет отлично, вот увидишь, Веснушка! -- крикнул он Полине вслед.
Калитка захлопнулась, и она не увидела, что он снова подмигнул, ну совсем как доктор Дорохов.
Глава 9. ХМУРЦЫ НАПАДАЮТ. КТО ТАКАЯ АНЕЛА?
Ая, Полина и Фокки, выйдя от Вардкеза, пошли, как им показалось, как раз туда, откуда они пришли. Всю улицу с некрасивым названием "Козье Болото" наполнял теперь аромат удивительных роз, которые держала в руках Полина. Они прошли довольно далеко, но Извозная, на которую они должны были свернуть, все никак не оказывалась на своем месте. Уж пора бы им дойти до перевоза. Полина нервничала. Она не знала, что же они скажут теперь доброму старичку, почему они теперь-то возвращаются назад.
-- Что же мы ему скажем? -- бесконечно переспрашивала она Аю.
-- Что-нибудь придумаем,-- беспечно отзывалась Ая.
Полина вообще-то не любила врать. Из вранья всегда получалась какая-нибудь неприятность!
Дорога неожиданно стала подниматься в гору. На углу они свернули, но попали на какую-то совсем другую улицу, а вовсе не Извозную. Половинка фанерки, на которой было написано название, оторвалась. А на другой половинке было написано только "...арского". Непонятно, что это значило.
-- Ая, мы идем не туда! -- сказала Полина.
-- Ты знаешь, Полина, мы, должно быть, как вышли из дому, так и пошли в другую сторону. Давай вернемся. Мы направо пошли. А нам, наверно, надо было налево.
Они окликнули Фокки, который что-то обнюхивал возле разбитого фонаря, и пошли обратно. Но когда Полине уже казалось, что они пришли назад к Козьему Болоту и свернули за нужный угол, на трехэтажном, давно не штукатуренном и не беленном доме стояло: "Ул. Красная". Эта Красная улица пошла опять в гору, в гору, в гору. Им навстречу попалось несколько прохожих. Они спешили куда-то, и Полина побоялась обратиться к ним с вопросом. Ая старалась спрятаться за Полину. Потому что обычному прохожему очень трудно объяснить, почему ты -- звезда и вдруг разгуливаешь по городу, да еще разговариваешь блестящими словами.
Ая и Полина, посовещавшись, решили вернуться и опять все начать сначала. И тут же заблудились. Все улицы почему-то уводили их круто вверх. И неизвестно по каким причинам, город в этот день был какой-то малолюдный.
Полина все-таки два раза решилась подойти и спросить дорогу. В первый раз она спросила старушку, которая шла с кошелкой, тазом и березовым веником в руках.
-- Бабуля, как нам к реке пройти? -- спросила она.
-- К реке-то? -- охотно отозвалась бабушка.-- А вы бы лучше, девоньки, в баньку собрались. Нынче топят. Вода горячая. И попариться можно. Благодать!
Но, поняв, что не соблазнила девочек баней, спросила:
-- А к какой же это вам реке занадобилось? У нас их тут, чай, три. Тура, Хрипанка и Свинуха. Кажется, бабушка Тая называла реку Турой.
-- К Туре, к Туре,-- поспешила отозваться Полина.
Вместо ответа старушка вдруг заинтересовалась Полиной:
-- Ты что, нездешняя будешь? Чистенькая да гладенькая. Ишь, пальтушка-то на тебе какая, новехонькая. И где ж это тебе маманька такую пальтушку
справила?
-- До свиданья, бабушка,-- торопливо сказала Полина.-- Мы сами найдем.
И Полина, Ая и Фокки быстро пошли дальше, потому что все-таки несмотря на Полинины косички было видно, что она другая. Не здешняя. То, что она не теперешняя, никому решительно не приходило в голову. Второй раз Полина решилась спросить у пробегавшего мимо мальчишки, который несся, по-видимому, куда-то опаздывая.
-- Тура? -- переспросил он.-- А вон там, не знаешь, что ли? -- И, куда-то неопределенно махнув рукой, тут же скрылся из виду.
Полина устала. Фокки тоже еле шевелил лапками. Неожиданно они вышли на сквер. Отыскали не очень мокрую лавочку. Сели. Вокруг росли высоченные липы. Ветки были голые, мокрые, с них капало. Дул весенний, прохладный ветерок.
На Полину вдруг навалилась какая-то тяжесть и тоска. Ей показалось, что им никогда отсюда не выбраться, что все их старания -- напрасны, что розы завянут до того, как они доберутся до дому, что птица Чур непременно, не дождавшись их, улетит. Ая старалась ее ободрить, но безуспешно.
-- Пойдем, Полина. Ну что ты в самом деле.-- Ая даже стала на нее сердиться. Они сделали такое великое дело -- достали розы, а Полина все хмурится и хмурится!
Но Полину не отпускало какое-то непреодолимое уныние.
Вдруг Ая вскрикнула:
-- Посмотри, что это?!
Она наклонилась к букету роз, который крепко держала в руках Полина, и что-то осторожно сняла с одной белой розочки и показала Полине:
-- Видишь?
-- Ничего не вижу!
-- Хмурая паутинка! Отвратительная хмурая паутинка!
-- Откуда? Что это значит?
-- Это значит, что Шкандыба остановил поезд в Крутогорске! Как и обещал!
-- И что, Ая, что? Ну, объясни мне, пожалуйста.
-- Ты помнишь, что хмурцы увязались за нами и оказались в поезде?
-- Да, да, помню!
-- Ты поняла, что это они открыли дверь вагона, чтобы вас с Фокки выдуло вон?
-- Поняла, да. Помню, да. Нас точно в простыню завернули.
-- Это я попросила пролетавшее мимо низкое облако.
-- А почему ты не полетела с нами в облаке?
-- Мне надо было вернуться на небо и отыскать там птицу Чур. А эти негодники остались в поезде. И Шкандыба выполнил свое обещание и остановил поезд там, где нужно. Вот они и оказались в Круто-горске. И теперь они охотятся за нами и вовсю стараются, чтобы розы завяли.
-- А где они сейчас? -- спросила Полина шепотом.
Ая что-то крикнула, осветила сквер, пристально присмотрелась к деревьям.
-- Нет. Сейчас их здесь нет. Но они от нас все равно не отстанут. Пошли, Полиночка, пошли отсюда. Это они нагнали на тебя такой мрак. Уйдем скорее. Пусть вернутся и не застанут нас здесь. Мы хоть выиграем время.
Ая потащила Полину за собой наугад. Фокки засеменил следом.
Сквер вскоре кончился, и вдруг... вдруг Полина увидела на угловом доме слова "Пальмовая улица".
-- Ая! -- воскликнула она.-- Ая! Это бабушкина улица. Бабушкина и дедушкина.
Полина так обрадовалась знакомой по бабушкиным рассказам улице. Она стала приглядываться, приглядываться, и вдруг... вдруг старые тополя и клены, по-мартовски голые и мокрые, стали превращаться... превращаться в пальмы! И вот уже Пальмовая улица превратилась в пальмовую рощу. Вместо кленов росли пальмы, пальмы, пальмы. И они увидали, как на одной из них прыгает, крутится и кувыркается... синяя обезьянка! Покувыркавшись немного, она села, примолкла, нахохлилась. То ли задумалась, то ли загрустила. Полина и Ая смотрели на нее во все глаза. Немного погрустив, обезьянка вдруг встрепенулась, перекувыркнулась и запела:
Ты что грустишь, Анела?
Твое ли это дело?
Ну, где же ты видала
Печальных обезьян?
Качаться с миной постной,
Ах, неприлично просто,
Печаль для обезьяны -
Существенный изъян!
Пускай грустят питоны
И бегемот трехтонный,
Пусть плачут крокодилы
И бык мохнатый -- як,
Пусть хнычут дикобразы
И какаду -- все сразу,
Тебе же, обезьяне,
Грустить нельзя никак!
Послушай-ка, Анела,
Ты что, с утра не ела?
Сорви скорее с ветки
И спелый съешь банан.
Ты синяя, Анела,
А это -- очень смело!
Ну, где же ты видала
Синих обезьян?
И обезьянка, еще раз перекувыркнувшись и перелетев с пальмы на пальму, так весело расхохоталась, так звонко и заразительно, скорчила такую уморительную рожицу, что Полина и Ая не могли удержаться от смеха. Они хохотали, и хохотали, и хохотали, и разноцветные блестящие огоньки Аиного смеха разбежались по всей пальмовой роще, и даже Фокки весело завилял своим обрубленным хвостиком.
-- Все! -- сказала обезьянка.-- Мы их прогнали хохотом.
-- Кого? -- спросила Полина.
-- Хмурцов! -- догадалась Ая.
-- Правильно! -- сказала обезьянка.-- А теперь бегите, куда вам надо.
-- Как же нам добраться до Туры? -- спросила Полина.
-- Вниз, вниз, вниз под горку,-- сказала она.
-- Спасибо тебе,-- сказали Ая и Полина вместе.
-- Пустяки! -- сказала обезьянка.-- Не на чем! И не забудьте -- меня зовут Анела! Счастливого пути!
Как только обезьянка замолчала, пальмовая роща тут же исчезла и они опять оказались на Пальмовой улице и увидели, что она действительно идет вниз, под гору. Они пустились бегом. Очень скоро эта улица вывела их на набережную прямо к знакомому старичку с лодкой.
Какой это был чудесный старичок! Он умел сам отвечать на вопросы, которые задавал.
-- Вы опять -- на ту сторону? В школу? -- сказал он.
Полина подумала, что у нее нет никакого правдоподобного ответа старичку.
Но он продолжал:
-- Вот и умницы, что букет такой красивый несете. Елизавете Васильевне будет радость. Хорошая учительница. Старая, заслуженная. Скольких ребят выучила.
Он быстро перевез их через мутную, с проплывающими льдинами Туру. А обратная дорога через поле была им уже известна и поэтому показалась короче, чем в первый раз. Вот и пришли! А где же птица Чур? Неужели?.. Да нет, нет, вот она -- белая, с серыми подкрыльями, сердитая-пресердитая.
-- Наконец-то,-- сказала она.-- Меня ждут там, где ждут. А дождаться, между прочим, не могут. Но она перестала сердиться, увидев розы.
-- Красота -- везде красота,-- сказала она немного загадочно.
Путаясь и перебивая друг друга, боясь, что птица Чур снова станет сердиться, Полина и Ая рассказали птице Чур про человека, который был нарисован на пергаменте.
-- Он живет в Крутогорске, сразупослевойны,-- сказала Ая.-- Его зовут Вардкез.
Неожиданно птица Чур не рассердилась. Она сказала:
-- Я обещала, что обещала. Птица Чур не бросает слов на ветер. Я отвезу его на Остров Говорящих Лошадей, когда настанет час, как бы чудно его ни звали. Вардкез. Странное имя... Ну, быстро. Куда вам надо? Опять в город? В другой? Нет уж, увольте. В теперешний город? Чтобы меня опять приняли за летающую тарелку, или кастрюльку, или, на худой конец, соусник!
-- Ты оставишь нас в сморчковом лесу, птица Чур,-- сказала Ая.-- А это лес не теперешний, а волшебный. Оттуда мы дойдем до дому сами.
Глава 10. СНОВА ДОМА. БЫВАЮТ ЖЕ НА СВЕТЕ УДИВИТЕЛЬНЫЕ СНЫ!
Сморчковый лес оказался на месте. Тут Ая, Полина и Фокки распрощались с птицей Чур. Они ее изо всех сил благодарили, но она не стала слушать и тут же улетела.
-- Фокки,-- сказала Ая,-- ты должен помнить дорогу из сморчкового леса.
В сморчковом лесу, как и в начале их путешествия, была ночь. Полина взяла Фокки на поводок, и он быстро, уткнувшись носом в землю, побежал и повел за собой Полину и Аю. Полина ничего другого, кроме острого грибного запаха, не чувствовала.
Ая напевала свою песенку, и поэтому идти было светло.
Мы с тобой ушли неслышно И тихонечко пришли. Алой розы кустик пышный В прежнем времени нашли. В небе отсвет голубой, Ты не бойся, я с тобой.
Грибной запах кончился.
-- Вот мы и пришли! -- громко и светло сказала Ая.
И тут все вдруг потемнело вокруг, потемнело в глазах у Полины, глаза сами собой закрылись, а когда открылись... Да что же это такое?
Бабушка Тая стояла возле Полининой кровати и стряхивала градусник.
-- Проснулась, душенька моя? -- ласково сказала бабушка,-- Ну-ка, давай смерим температуру!
Полина ничего не ответила. Что? Что -- в самом-то деле? Это был только сон? Сон -- и больше ничего? Она было нахмурилась, и вдруг откуда-то издали, нет, даже не издали, а как бы это объяснить? Наоборот, внутри ее самой зазвучала песенка:
Ты что грустишь, Анела, Твое ли это дело? Ну, где же ты видала Печальных обезьян?
И Полина засмеялась.
Температура тем временем смерилась, и оказалось, что ее нет. То есть не то что совсем нет, а просто тридцать шесть и шесть -- совершенно нормальная температура.
"Тебе наша прогулка не повредит",-- услышала она слова Аи. Ничего себе "прогулка"!
-- Вот и хорошо, что нет температуры. Ты помнишь, какое завтра число?
-- Завтра?
Ах да, ну да же, завтра двадцать третье марта -- мамин и бабушкин день рождения.
Нет, Полина помнит. Она спрятала в своем книжном шкафчике в третьем томе Детской энциклопедии рисунки. На одном -- Африка, пальмы, и на одной пальме -- синяя обезьянка.
-- Анела,-- прошептала Полина.
А на другом рисунке -- красивые лошади на опушке леса.
"Как там говорящие лошади? -- подумала Полина.-- Принесла ли к ним уже Вардкеза птица Чур? А как узнаешь? Неужели это был только сон? Нет, не может же все-таки быть..."
-- Бабушка Тая,-- спросила Полина.-- А папа я мама где?
Ей хотелось кое-что проверить насчет хмурцов.
-- На работе, дружок. Уже поздно, ты очень долго спала, милая. Сейчас мы будем с тобой завтракать. Доктор Дорохов сказал, надо пить теплое молоко с медом.
Пока бабушка ходила на кухню греть молоко, Полина все думала:
"Снилось или не снилось? А как же Ая? Такая добрая и светлая девочка-звезда? Новая подруга?"
Пришла бабушка, дала Полине молока, присела на край постели.
-- Бабушка,-- спросила Полина.-- А ты знаешь, я видела во сне, что в Крутогорске нет никакого Татарского моста.
-- Как это нет? Куда же он девался?
-- Понимаешь, Тура так сильно разлилась, что мост снесло и через речку перевозят на лодке!
Бабушка изумленно поглядела на Полину. Она так долго молчала, что Полина даже испугалась и окликнула ее:
-- Бабушка Тая!
-- Полиночка, но ведь это бывало раньше! Я тебе про это не рассказывала. Откуда ты можешь знать?
-- Что бывало раньше, расскажи!
-- Раньше, когда еще не было нового железного высокого моста через Туру, деревянный-то каждую весну, как разлив, так и сносило.
-- И что?
-- Дак как ты и говоришь -- на заречную сторону, к товарному вокзалу и в железнодорожный район, перевозили лодками. Даже ребятишек в школу перевозили. Там была школа-семилетка.
-- А потом как же?
-- А потом новый наводили. До следующего половодья. Но ты-то откуда знаешь?
-- Я же говорю тебе -- видела во сне.
-- Бывают же на свете удивительные сны! -- сказала бабушка и даже покачала головой.
-- Бабушка,-- продолжала Полина,-- а на Козье Болото с Извозной улицы надо сворачивать, да?
-- Погоди, дай припомнить. С Извозной, ну да. А это-то кто тебе сказал?!
-- Я же тебе говорю -- видала во сне. Бабушка пожала плечами. Она не очень-то верила в сны.
-- Бабушка, а раз температуры нет, можно, я выйду погулять во двор? -попросилась Полина.
-- Что ты, что ты, детка! -- замахала руками бабушка, и Полина поняла, что дальнейшие уговоры бесполезны.
А ей так хотелось выйти из дома. Может, там и правда где-нибудь за уголком ждет ее Фокки?
Папа и мама вернулись с работы вместе и не поздно. Притащили большие сумки со всякой всячиной. Завтра же как-никак двойной день рождения!
Папа был не хмурый. Забежал поглядеть на Полину, пропел:
Полинет, Полинет, Слышишь ты или нет, Коровы топчут пшеницу...
Когда он пел эту французскую песенку, из которой дальше, по-видимому, ни строчки не помнил, это обозначало, что он в хорошем настроении.
Потом к Полине пришла мама. Дала лекарство. Полина поняла, что рассказать ей что-либо про свой удивительный сон ей не удастся: мама была вся в хозяйственных хлопотах. Она только спросила Полину:
-- Как ты думаешь, наполеон испечь или уж чересчур большая возня?
-- Испечь,-- решительно сказала Полина.
Она очень любила, когда мама, подвязав фартучек и беленькую косыночку, что-нибудь пекла на кухне. Во-первых, всегда выходило вкусно, а во-вторых, она была так больше похожа на маму, чем когда вечерами напролет редактировала свои "мотальные глаголы".
Вечер прошел быстро. Полине разрешили выйти в большую комнату и посмотреть по телевизору мультфильмы. Правда, они были неинтересные: ничего в них смешного не было, а только какие-то уродцы играли не в поправдашный, а в понарошковый хоккей и без конца орали: "Шайбу! шайбу!"
Когда совсем стемнело, Полина на цыпочках подошла к окну и отодвинула краешек шторы. Ей хотелось посмотреть на небо. Может, там светит особенная, ей одной видная звезда. Но небо к вечеру затянуло тучами.
Полина вздохнула и отправилась спать.
Глава 11. И НАСТАЛО ВЕСЕЛОЕ УТРО
А к утру тучи разошлись. Полина проснулась рано. Первым делом она кинулась к окну. Небо светлело. И на нем -- была! Была видна маленькая светлая звезда!
-- Ая! -- тихонько позвала Полина.
Звездочка продолжала мерцать и светиться. Ну, смешно же думать, чтобы она могла услышать Полину. Хоть Ая и уверяла ее, что от неба до земли не так далеко, как кажется.
-- Спроси у космонавтов! -- говорила она. Полина тихонько оделась, подошла к своему шкафчику, где на полках стояли ее собственные книги, и вытащила оба рисунка, которые были спрятаны в третьем томе Детской энциклопедии.
На одном из них было написано: "Милая мамочка, поздравляю тебя с днем рождения. Будь всегда здоровая и веселая". А на другом -- просто: "Милой бабу-леньке от Полины. В день рождения". На том и другом рисунках красным карандашом было красиво выведено число "23 марта".
Она положила оба рисунка рядышком на стол. И стала ждать, когда в доме проснутся остальные.
Некоторое время спустя она услыхала, как, стараясь не шуметь, в прихожую вышел папа и, осторожненько щелкнув замком, куда-то ушел.
Интересно, куда же он мог уйти? Ведь сегодня суббота! Неужели опять на работу, на сверхурочную, какую-то там еще, не поймешь какую! Но ведь этого же не может быть! Ведь сегодня же бабушкин и мамин день рождения.
-- Ой! -- Полина даже зажала рот рукой, так громко она вскрикнула.-- Он забыл! Ну да, наверное забыл, что у мамы и бабушки день рождения.-- Она чуть не заплакала.-- Забыл!
Папины "Жигули" фыркнули под окном и умчались. Все снова стихло. Через некоторое время послышались шаги и скрип двери. Из своей комнаты вышла бабушка. Потом мама быстро пробежала на кухню.
И вдруг! Вдруг сильно, громко, требовательно зазвонил звонок у двери.
Он заливался: динь-длинь-блям-бом-длинь!
Наверно, телеграмму принесли, подумала Полина. От Ванды Феликсовны. Она всегда присылает телеграмму, хоть и живет с ними на одной площадке.
Мама поспешила к двери. Дверь открылась.
-- А-а-ах! -- донесся из коридора мамин голос. Потом она стала громко звать бабушку: -- Мама! Мама, ты только посмотри!
Папин голос тоже послышался, но Полина не разобрала слов. Полина не выдержала. Она закричала:
-- Ма! Па! Ба!
Все трое тут же очутились у Полины в комнате.
У папы в руках был огромный букет прекрасных свежих живых алых и белых роз!!!
Папа весело улыбался, протягивая розы маме и бабушке:
-- Поздравляю вас, дорогие мои, хорошие женщины! -- И он поцеловал сначала маму, потом бабушку.
У бабушки на глазах появились слезы. Но она не плакала, она улыбалась.
-- Миленький ты мой, да откуда же ты достал такие розы! Верочка, ты помнишь, Верочка, твой папа приносил нам такие розы от Вардкеза!
Полина не выдержала и закричала:
-- Да это и есть розы от Вардкеза! Бабушка погладила ее по голове и сказала:
-- Глупышка ты. А папа сказал:
-- А знаете, их продавал какой-то очень симпатичный армянин. И почему-то необыкновенно дешево!
Потом Полина показала маме и бабушке свои рисунки. При этом она объяснила:
-- Это -- Пальмовая роща. А это -- Остров Говорящих Лошадей.
Рисунки всем очень понравились.
Полина чувствовала себя совсем хорошо, но все-таки мама позвонила доктору Дорохову. Он сказал, что попозже заглянет.
В доме была веселая предгостевая суматоха. Все суетились, что-то говорили, что-то куда-то носили. Но все время от времени подходили и на минуточку застывали перед вазой с удивительными, невиданными розами.
Папа шел с горкой тарелок в большую комнату, и вдруг -- дзинь! -- папа споткнулся, и сразу три тарелки разбились. Полина замерла. Вот сейчас, сейчас веселое утро будет испорчено.
Ничего подобного! Бабушка сказала, что посуда по праздникам бьется к счастью, а папа вдруг заявил:
-- Верочка, я вечно спотыкаюсь об этот ковер. Давай-ка его свернем, что ли?
Мама невероятно удивилась. Папа же сам хотел, чтобы во всю комнату был постелен ковер.
-- Ты знаешь, паркет красивее и гигиеничнее. Ты не думаешь? Давай сдадим ковер в "комиссионку"!
Тут и мама удивила Полину. Она подошла к папе, крепко его обняла и сказала:
-- А что? Давай!
И это получилось у нее очень весело. Динь-длинь!
Снова зазвонил звонок. На этот раз гость был к Полине. Это был доктор Дорохов.
-- Ну, как дела, Веснушка? -- спросил он ее.
-- Хорошо,-- сказала Полина и посмотрела на доктора Дорохова пристально-пристально.
Он, не обращая внимания на Полинины пристальные взгляды, осмотрел ее и послушал, и в горло не забыл слазить, хотя Полине это ужасно не нравилось, потому что она при этом давилась.
-- И правда хорошо,-- сказал доктор Дорохов. Потом он подошел к столу и посмотрел на Полинины рисунки.
-- Послушай,-- сказал он.-- А где же конюх? Кто-то ведь должен заботиться о лошадях!
И быстро-быстро, Полина не успела оглянуться, нарисовал возле лошадей человека, который был немного похож на него самого, доктора Дорохова, а еще больше -- похож на Вардкеза. Когда доктор Дорохов кончил рисовать, Полина поняла, что птица Чур выполнила свое обещание. На Остров Говорящих Лошадей прибыл Хозяин.
Доктор Дорохов попрощался и ушел.
Праздничная суматоха в доме продолжалась.
-- Верочка! -- опять позвал папа маму.-- Раз мы решили отделаться от этого ковра, не взять ли и в самом деле собаку? Ведь Полинка так просит!
Полина не услышала, что сказала мама, но она уже знала, что у нее будет собака -- с черными торчащими ушками и обрубленным хвостиком, что эта собака, в общем-то, уже есть и зовут ее не как-нибудь, а Фокки.
Полина подошла к окну своей комнаты. Звездочка была еле различима, но все-таки было видно, как мерцают ее лучи.
-- Ая,-- сказала Полина,-- Ая! У нас настало веселое утро! -- И, помолчав, добавила: -- Приходи ко мне когда-нибудь еще, Ая!