- Кто же, однако, будет выдавливать, - криво усмехнулся Хэйт, - если половина наших парней валяется уже под столом? Скорее, пожалуй, он у них выудит наши секреты.
- Все предусмотрено, мистер Хэйт, - самодовольно улыбнулся секретарь. - Мы время от времени пополняемся свежими людьми. И потом, только бы он проговорился, а услышать его есть кому. В укромных местах мы установили магнитофоны. Уж они-то не захмелеют.
- Вот это предусмотрительно, - удовлетворенно кивнул Хэйт и отпил несколько глотков рислинга из своего фужера.
Терпения Хэйту хватило, однако, не надолго. Минут через пятнадцать он решительно заявил секретарю:
- Ну, вот что - мне надоело тратить время на это, видимо, безнадежное дело. Я поеду, а если вам удастся все-таки что-нибудь выудить у него, немедленно сообщите.
"Если этот упрямец и дальше будет отмалчиваться, - невесело подумал секретарь, - мне не сдобровать..."
Как только Хэйт вышел, в полуоткрытую дверь тотчас же прошмыгнул какой-то щуплый тип с крысиной физиономией.
- Ну как? - спросил его секретарь.
- Все еще держится, - ответила "Крыса".
- Дайте ему тогда "Черного валета".
- Так ведь я давно уже это предлагал, - оживилась "Крыса".
Секретарь хотел сделать еще какое-то распоряжение, но тут в кабинет буквально ворвался возбужденный, раскрасневшийся верзила и торжественно выпалил:
- Готов!
- Кто - готов? - подскочил к нему секретарь. Он не сомневался, что речь идет об Олфе Миллзе.
- Отдал концы ваш Миллз, - ухмыляясь, пояснил верзила.
- Умер, что ли? - испугался секретарь.
- Зачем умирать - составил компанию Джону и Дику. Лежат теперь все трое в обнимку под столом.
- Да разве этого мы добивались, черт бы вас побрал?! выпучив глаза, заорал секретарь. Едва ли Хэйт узнал бы в нем сейчас того корректного, почтительного человека, которого он так часто ставил в пример другим своим служащим.
- Свиньи и пьяницы вы все! - неистовствовал он, размахивая кулаками перед самым носом растерявшегося верзилы.
- Но, позвольте...
- Не позволю! - гремел секретарь. - Вон отсюда! Хокинс, обратился он к "Крысе". - Пойди узнай, в чем там дело.
Хокинс вернулся спустя несколько минут.
- Все в порядке, - весело проговорил он. - Миллз действительно валяется под столом, но перед тем, как отправиться туда, он разжал все-таки зубы и выболтал то, что нам было нужно.
- Ну! - весь обратился во внимание секретарь.
- На базе тяжелых бомбардировщиков, носителей атомных бомб, сработал, оказывается, "нейтронный детонатор".
- "Эн-Джи"? Так, значит, это не выдумка, как мы думали? Действительно, значит, существует такой детонатор? Ну что ж, не будем тогда терять времени! Где этот болван, которого я выгнал только что? Пусть он дежурит тут до утра и не выпускает Миллза из горизонтального положения. Как только он начнет приходить в себя, угостите его доброй порцией "Черного валета". А мы тем временем напишем статью о катастрофе на базе тяжелых бомбардировщиков. Очень эффектная получится статейка!
- Да, но не возникнут ли из-за нее неприятности? - робко заметил Хокинс. - Наверное, военное министерство держит все это в строжайшем секрете...
- Э, какой теперь это секрет! - пренебрежительно махнул рукой личный секретарь мистера Хэйта. В отсутствие босса он позволял себе и его жесты, и его энергичные выражения. - Раз об этом знает такая газета, как "Прогресс", это уже не секрет.
17. Каннинг дает хороший совет Мунну
Бледный, с опухшими глазами, не совсем еще протрезвившийся, стоял Олф Миллз перед Чарльзом Каннингом. Редактор смотрел на него с гордостью и состраданием. Повернувшись к Керри, сидевшей тут же на маленьком диванчике в углу комнаты, он заметил:
- Взгляните на этого героя, Керри. Он совершил подвиг, который в должной мере никогда, пожалуй, не будет оценен по заслугам.
Не понимая, шутит Каннинг или говорит серьезно, Керри с недоумением смотрела на помятую физиономию Миллза.
- Не думаю, чтобы какой-нибудь актер, пусть даже самый великий, сыграл его роль так же блестяще в трезвом виде, как он сыграл ее во хмелю. Сколько вам пришлось выпить вчера, Олф?
- Изрядно, - скромно отозвался Миллз.
- Ну, а в общем не одну, конечно, бутылку? И вот вам результат!
Редактор хлопнул рукой по разостланной на столе газете:
- "Сирена" клюнула на нашу удочку. Стремясь опередить нас, они расписали катастрофу на бывшей базе тяжелых бомбардировщиков как нельзя лучше. Что вы морщитесь, Керри? Вам не нравится наш метод? Ну, знаете ли, с волками жить-по-волчьи выть. За то, что Хэйту всыпят теперь за эту статейку, совесть не будет меня мучить. Но ему только всыпят, а нас бы могли и прихлопнуть. Вот ведь в чем дело-то!
Дружески похлопав Миллза по плечу, редактор отпустил его отдыхать.
- Ну, а мы с вами должны теперь засесть за серьезную статью, которую опубликуем уже в своей газете. Мы напишем в ней, ссылаясь на сегодняшний номер "Сирены", что правительство наше, вместо того чтобы объединить свои усилия с другими государствами, готовит новое оружие для диверсий и провокаций. Мы не назовем, против кого готовится это оружие, народ наш достаточно зрел, чтобы понять это и без точного адреса.
- И такую статью вы поручаете написать мне? - всплеснула руками Керри.
- А почему вы удивляетесь?
- Не удивляюсь, а боюсь, что не справлюсь с этим.
- Не бойтесь, вы же у нас храбрая, - тепло улыбнулся Каннинг. - Устраивайтесь тут у меня. Я уйду и не буду вам мешать. Желаю успеха!
Он крепко пожал ей руку и торопливо ушел куда-то. Керри трудилась весь день, даже не пошла обедать, попросила только курьера, негра Бэна, принести бутерброды и стакан чаю. Дважды она перечеркивала написанное и начинала снова, а когда хотела перечеркнуть в третий раз, пришел Чарльз Каннинг в бесцеремонно отобрал у нее исписанные листки.
- Ну-с, что тут у вас получилось?
- Ничего не получилось... - упавшим голосом заявила Керри.
- Посмотрим, посмотрим, - добродушно проговорил Каннинт, вооружаясь очками, - А вы отправляйтесь-ка теперь на отдых. Пройдитесь немного по свежему воздуху и раньше чем через полтора часа не возвращайтесь.
Керри вернулась через час. Каннинга она уже не застала в его кабинете, но от секретаря редакции узнала, что статья ее выправлена и сдана в набор. Ждать пришлось недолго. Каннинг сам принес гранки и протянул Керри.
- Вот посмотрите, - равнодушным тоном проговорил он. - Я тут прошелся слегка по вашей рукописи.
Только теперь, перечитывая свое произведение, убедилась Керри, каким опытным редактором был Чарльз Каннинг. Он не переписывал ее статью заново, чего особенно опасалась Керри, а лишь сократил слегка, давнее кое-какие стилистические поправки. Заново же написал он только то, что было сказано слишком в лоб. И у него это получилось с таким ехидным подтекстом, от которого вся статья зазвучала вдруг совсем по-другому.
- Ну как, не возражаете, что я подправил ее чуть-чуть? спросил Каннинг, с рассеянным видом перебирая какие-то бумаги у себя на столе.
- Как же я могу возражать, - восхищенно проговорила Керри, - если это "чуть-чуть" сделало посредственную статью мастерским произведением!
- Ну-ну, - добродушно усмехнулся Чарльз Каннинг, - не надо превращать меня в газетного мага и чародея. Я всего лишь немного опытнее вас. А теперь перед нами стоит еще одна задача. Мы должны написать письма некоторым членам Конгресса. В письмах этих мы снова сошлемся на статью в "Сирене" и сообщим уважаемым конгрессменам, что наша разведка снабдила своих тайных агентов "нейтронными детонаторами" и заслала их в Советский Союз с целью диверсии в хранилищах советского ядерного оружия. Того самого оружия, которое, может быть, помогло бы нам избавиться от непрошеного небесного гостя.
- Ну, а если они потребуют доказательств? - спросила Керри. - Не поверят же они нам на слово.
- Пусть это вас не тревожит, Керри. Они запросят об этом не нас, а разведывательное управление. Конгрессменам разведчики, может быть, и не раскроют свои карты, но главе правительства и мистеру Кэсуэлу, конечно же, придется им признаться, что в Советский Союз действительно послан тайный агент или даже несколько агентов с "нейтронными детонаторами". Есть логика в моих рассуждениях?
- Есть, мистер Каннинг.
- Ну, а если так - будем действовать!
Они трудились до позднего вечера, а когда работа была завершена, Каннинг решительно заявил:
- А теперь, дорогая Керри, берите мою машину и поезжайте ко мне домой. Вы ведь знаете, где я живу? Мою Мери вы тоже знаете. Вот и переночуйте у меня.
Керри подняла на Каннинга недоумевающие глаза.
- Не хотелось мне объяснять, почему я вам это предлагаю, - смущенно проговорил редактор, - но ничего не поделаешь, придется рассказать. У меня есть сведения, что за вами ведется наблюдение. Кое-кто из наших друзей предупредил меня об этом... Видимо, столь повышенный интерес к вашей особе результат встреч ваших с дядей, за которым, конечно же, была установлена слежка. Может быть, они и не тронут вас, но лучше все-таки поостеречься. Позвоните матери и предупредите ее, что уезжаете в срочную командировку.
Керри хотела что-то возразить, но Каннинг сердито замахал на нее руками.
- Нет, нет, никаких возражений! Ко мне вы тоже должны будете поехать так, чтобы вас никто не смог выследить.
Когда Керри уехала, наконец, Каннинг набрал номер телефона Джона Мунна.
- Извините, что беспокою вас в такое позднее время, сказал он, услышав голос Мунна. - С вами говорит редактор газеты, в которой работает Керри Демпси. Разговор этот нужно было бы провести поделикатнее, но вы уж извините меня за прямоту. Я наблюдал вас как-то в обществе Керри, и у меня сложилось впечатление, что вы к ней неравнодушны.
Джон пробурчал что-то невнятное, но Каннинг не обратил на это никакого внимания.
- Если я не ошибся в своем предположении, - продолжал он, - то вам нужно возможно скорее жениться на этой чудесной девушке и увезти ее в свадебное путешествие.
На этот раз Джон ответил ему с явным неудовольствием:
- Спасибо за совет, мистер Каннинг, только я и сам отлично знаю, что мне делать. А вот вы, видимо, очень плохо знаете характер своих сотрудников.
- Догадываюсь, на что вы намекаете, - усмехнулся Каняинг. - С Керри поссорились? Только не время сейчас для обид. Речь ведь идет о безопасности Керри. Об этом-то я и хотел предупредить вас. Спокойной ночи, мистер Мунн.
- Постойте же вы, ради бога!.. - заволновался вдруг Джон. - А где сейчас Керри?
- Перебралась временно ко мне, - ответил Калнинт, Грин-стрит, 125. Учтите, однако, что для нее это далеко не безопасное место.
- Спасибо, мистер Каннинг, - теперь уже с теплотой в голосе отозвался Джон. - Я учту это.
18. Начальник разведывательного управления
встревожен
Генерал Гоуст внешне оставался все таким же: с равными по рангу любезным, с подчиненными приветливым, даже с недоброжелателями своими корректным. И ходил он все той же неслышной походкой не только по мягкому ковру своего кабинета, но и по паркетным полам коридоров управления. И никто, кроме полковника Чэндлера, не знал, как нелегко было ему в эти дни.
Вот и сегодня полковник Чэндлер пришел доложить Гоусту, что от Дэвиса все еще нет никаких известий.
- С Чепстоном и Хинсеем мы уже связались. Им дан приказ возвращаться. А Дэвис, получивший самостоятельное задание, прямо как сквозь землю провалился... - сокрушенно заключил свой доклад Чэндлер.
- Но в Россию он прибыл, - задумчиво проговорил Гоуст. Это нам достоверно известно по первым двум радиосеансам с ним. Где же он теперь, однако?.. Не пошел же с повинной к советским чекистам, хотя это, кажется, становится теперь модным.
- Ну, с Дэвисом этого не случится. Он скорее покончит самоубийством, - убежденно заявил Чэндлер. - Мы предусмотрели возможность такой ситуации и вшили ампулы с ядом в воротнички его рубашек.
Гоуст прошелся несколько раз по кабинету, постоял у карты Советского Союза, висевшей на одной из стен, потом обернулся к Чэндлеру и спросил:
- А вы всех предупредили об отмене задания Дэвису?
- Да, конечно, сэр.
- Ну, а как обстоит дело с бывшим начальником базы тяжелых бомбардировщиков, Джессепом? Взяли его наконец?
- Да, сэр. Он арестован полицией как раз в тот момент, когда собирался удрать из города. Официально он обвинен пока лишь в пьяном дебоше.
- А его племянница, с которой он встречался несколько раз?
- Она работает в газете "Прогресс". Полагаем, что не без ее участия проникли в печать сведения о "нейтронном детонаторе". А ей, конечно же, выболтал их этот спившийся тип Джессеп. За племянницей его мы уже установили наблюдение.
- А кто был с нею в "Геракле" во время последней ее встречи с Джессепом?
- Астроном Джон Мунн.
- Это тот самый, что обнаружил астероид, из-за которого поднят теперь такой шум?
- Тот самый.
- Тогда будьте с ним поделикатнее. Он сейчас слишком популярная личность. Журналистку эту тоже оставьте пока в покое.
Отпустив Чэндлера, Гоуст долго еще прохаживался по мягкому ковру своего просторного кабинета. С каждым днем все с большей тревогой думал он о Дэвисе. Гоуст почти не верил теперь в возможность благополучного исхода его миссии. А неприятности в связи с этим, видимо, только еще начинались.
Всех тайных агентов, засылаемых с серьезным диверсионным заданием по ту сторону "железного занавеса", Гоуст в последнее время вообще уподоблял игрокам в крэпс. Поставив на двух тузов и полагая, что вероятность появления этих карт при следующей сдаче равна одной тридцатой, они считают себя счастливчиками, если эти тузы появятся при одной из сдач. Но они считали бы себя еще более счастливыми, если бы знали, что степень вероятности выхода намеченных ими карт составляет в среднем один раз на миллион шестьсот семьдесят тысяч шестьсот пятнадцать сдач. С помощью электронных машин это установлено теперь совершенно точно.
Вот он, оказывается, каков процент удачи!
Раньше, до того, как теория вероятности стала столь модной в разведывательном управлении, Гоуст смотрел на все эти вещи гораздо проще и оптимистичнее. А теперь приходилось подходить ко всему с точки зрения категорий этой теории.
Гоуст был человеком консервативного склада ума, хотя и старался скрыть это и от своих подчиненных, и от своего начальства, а может быть, даже и от самого себя. Изучению теории вероятности он, однако, очень долго и почти открыто противился.
Один из его коллег, имевший ученую степень, в споре с ним по этому вопросу заявил как-то:
- Теория вероятности является незаменимым пособием в практической работе. Люди могут обходиться без специального изучения ее лишь потому, что интуитивно чувствуют ее законы.
Гоусту как раз хватало этого интуитивного чувства. Он даже полагал, что у каждого прирожденного разведчика должно быть особое чутье, дающее ему возможность учитывать вероятные явления. Но ведь теперь в разведку идут не только по призванию, да и где возьмешь столько людей с призванием, когда разведка становится все более тотальной?
В штате одного только центрального разведывательного управления, например, работало уже более двадцати тысяч человек. Численность же контрразведки за последние годы по сравнению с первым послевоенным годом увеличилась в двенадцать раз. А ведь были еще и разведывательные управления авиации, флота, государственного департамента и многих других ведомств. Да, разведка действительно становилась с каждым днем все более тотальной!
Но не об этом думал теперь Гоуст, расхаживая по своему кабинету. Из головы его не выходил злополучный Дэвис...
"Что же получается, однако, - подвел он итог своим невеселым размышлениям. - Раз шанс осуществления диверсии Дэвисом невелик, то как будто бы нечего особенно беспокоиться за осложнение отношений с Советским Союзом... Но существует ведь и другая опасность-Дэвис может попасть в руки советской контрразведки, ибо не всегда же ему выходить сухим из воды. А это было бы, конечяо, самым худшим вариантом исхода операции..."
Нужно, значит, еще раз попробовать предпринять все возможное, чтобы связаться с Дэвисом во что бы то ни стало!
19. Мистер Кэсуэл срочно вызывает
генерала Рэншэла
Если еще совсем недавно о предстоящем падении астероида писали главным образом центральные газеты, то теперь заговорила об этом пресса всей страны, высказывая самые противоречивые предположения. А для рядовых читателей этих газет становилось все несомненнее одно - родине их грозила серьезная опасность, предотвратить которую можно было лишь совместными усилиями наиболее могущественных в техническом отношении государств. К тому времени было известно также, что наиболее эффективными средствами борьбы с непрошеным космическим гостем являлись межконтинентальные баллистические ракеты, серийное производство которых уже было налажено русскими. Объединение усилий с Советским Союзом становилось в связи с этим для многих граждан заокеанской республики вопросом жизни или смерти.
Неизвестность точного места падения лишь осложняла обстановку. Никто не чувствовал себя в безопасности. Тревога была всеобщей. Государственных деятелей и Конгресс засыпали письмами, коллективными обращениями и даже категорическими требованиями. На принятии решительнейших мер и совместной обороне от вторжения космического тела настаивали теперь не только все левые партии республики и большая часть профсоюзов, но и некоторые крупные промышленники. К тому же во вчерашних вечерних газетах было опубликовано письмо группы виднейших ученых с такими доводами за совместные действия, не считаться с которыми было уже невозможно.
Мистер Кэсуэл в те дни имел весьма конфиденциальный разговор с главой правительства, который предложил немедленно вызвать для консультации помощника военного министра - генерала Герберта Рэншэла.
- Мне не очень-то нравится слишком вольный образ мыслей этого генерала, - сказал о Рэншэле глава государства, - но нельзя не считаться и с тем, что он один из способнейших деятелей нашего военного министерства. К его трезвому мнению следует прислушаться.
А как только помощник военного министоа явился к мистеру Кэсуэлу, тот тотчас же приступил к существу дела.
- Надеюсь, вы догадываетесь, для чего я пригласил вас к себе в столь поздний час, генерал? - спросил он Рэншэла.
- Догадываюсь, - коротко ответил Рэншэл, усаживаясь в предложенное кресло.
- Не буду объяснять обстановку - она и без того вам ясна, - продолжал мистер Кэсуэл, угощая генерала сигарой. - Хотелось бы только знать вашу точку зрения на совместные, действия с русскими. Неизбежно ли это? - Или, может быть, мы все-таки справимся с этим небесным камнем собственными силами?
- К сожалению, собственными силами не справимся, - убежденно заявил Рэншэл, закуривая сигару. - Без помощи русских нам не обойтись.
- А вы понимаете, чего это будет нам стоить? - нахмурился мистер Кэсуэл. - Посудите-ка сами, что получается: русские все время утверждали возможность мирного сосуществования, и даже необходимость его, а мы теперь вынуждены будем не только подтвердить все это, но и пойти гораздо дальше - провозгласить, так сказать, неизбежность этого сосуществования!
- Что поделаешь, сэр, - тяжело вздохнул генерал Рэншэл. Мы живем в такое время, когда сосуществование действительно неизбежно. Рано или поздно, а придется это признать. И лучше уже пойти на это добровольно, чем быть вынужденными сделать это по независящим от нас обстоятельствам.
- Но ведь и в нынешних обстоятельствах не очень-то добровольным будет наше признание этой неизбежности, - невесело усмехнулся мистер Кэсуэл.
Генерал Рэншэл никогда не считал мистера Кэсуэла ни очень умным, ни даже достаточно просвещенным, но он уважал его за прямоту и бесхитростность. Ему понравилось это горькое признание.
А мистер Кэсуэл, помолчав немного, добавил, будто спохватившись:
- Да, генерал, а почему это шум такой подняли из-за наших разведчиков? Они действительно посланы в Россию с целью крупной диверсии?
- Действительно, сэр.
- И это может осложнить нам переговоры с русскими?
- Вне всяких сомнений.
- Ну так отзовите их.
- Часть уже отозвана, но остался еще один, самый энергичный, и с ним никак не удается связаться.
- А чем вы это объясните?
- Теряюсь в догадках, сэр, - развел руками Рэншэл. - А главное, что бы с ним ни произошло - неприятностей все равно не избежать.
- Не понимаю, что вы хотите этим сказать?
Генерал Рэншэл положил в массивную пепельницу недокуренную сигару и пояснил:
- Если он взорвет там у них что-нибудь, русским вряд ли это понравится, ибо им не трудно будет сообразить, что сделать это могли только наши агенты. Если его поймают до того, как он осуществит свой замысел, тоже не миновать осложнений. В случае же добровольного его прихода в госбезопасность неприятностей будет еще больше.
- Значит, нужно его вернуть во что бы то ни стало! - заключил мистер Кэсуэл. - Кто там у вас в министерстве ведает тайными агентами? Гоуст, кажется?
- Гоуст, сэр.
- Ну так я лично поговорю о нем с вашим министром.
Разговор мистера Кэсуэла с военным министром состоялся на следующий же день, но министр не смог сообщить ему ничего утешительного, ибо Гоуст все еще не имел никаких сведений о Дэвисе...
20. Каннинг призывает к благоразумию...
Чарльз Каннинг возвращался с собрания сторонников мира в мрачном настроении. Каким оно было малолюдным, это собрание! Несколько профессоров и священнослужителей, группа врачей, около десятка писателей и журналистов, горсточка учителей и художников. Больше всех, как всегда, оказалось студентов. Конечно, это была лишь незначительная часть интеллигенции, которую не так-то просто было подключить к начинающему нарастать движению прогрессивной общественности столицы. Каннинг знал, однако, что сочувствовали этому движению многие, но открыто примкнуть к нему не решались, опасаясь привлечь к себе внимание комиссии по расследованию антипатриотической деятельности.
Были, конечно, и такие, которые просто не верили в возможность новой войны или не давали себе отчета, чем она может грозить человечеству в том случае, если будет все-таки развязана. Не заблуждался Каннинг и в том, что кое-кто из представителей интеллигенции совершенно сознательно был за продолжение холодной войны. Им казалось, что только это может сдержать наступление "мирового коммунизма". Они были и за продолжение испытаний ядерного оружия, заявляя, что "лучше быть атомизированными, чем коммунизированными". Жупел коммунизма, по мнению Каннинга, лишал этих людей рассудка.
Что же, однако, так расстроило сегодня редактора "Прогресса"? Не только малолюдность собрания, конечно. Хотя и это было досадно, так как рабочие, служащие и многие профсоюзные деятели собирались теперь куда более активно! Деятельность вообще всех прогрессивных организаций значительно оживилась в связи с угрозой падения астероида. Вот это-то непонимание некоторыми интеллигентами связи последних событий с борьбой против подготовки новой воины и огорчало более всего Каннинга. Он поспорил сегодня из-за этого с одним известным профессором, но ничего, кажется, ему не доказал.
- Зачем же вы связываете вместе подобные события, мистер Каннинг?! - недоуменно воскликнул профессор. - Это лишь вносит элемент предвзятости, а стало быть, и несерьезности. Нельзя же всякое явление общественной жизни, а тем более такое явно космическое явление, как падение астероида, притягивать к делу борьбы за мир. Ведь этак мы можем дойти до того, что и пр.иливы с отливами попытаемся использовать каким-либо аргументом против поджигателей войны, тем более, что они, эти приливы и отливы, тоже космического происхождения.
То, что профессор умышленно оглуплял его мысль, Каннинга не очень удивляло. Он знал, что профессор не такой уж борец за мир, каким хочет казаться. Досадно было другое - смех, прозвучавший в зале. Смеялись, правда, главным образом студенты, но Каннинг стал опасаться, что и более серьезным людям доводы профессора могут показаться убедительными.
- Но, позвольте, - возразил профессору Каннинг, стараясь сохранять хладнокровие, - а "марсиане" генерала Хазарда не использовались разве для разжигания войны? А ведь и они "космического" происхождения.
Теперь студенты готовы были аплодировать уже Каннингу, и он поспешил закрепить свой успех:
- Тогда трюк Хазарда был придуман с целью увеличения ассигнований на военный бюджет. Теперь же сама действительность, то есть реальная угроза падения астероида, помогла утверждению дополнительных ассигнований на производство ракетного оружия.
- Но ведь это же не для военных целей, - не очень уверенно подал кто-то реплику из зала.
- А для чего же? - спросил Каннинг. - Вы что думаете как только астероид будет раскрошен, наши генералы все ракетное оружие утопят в океане?
- А что же вы предлагаете? - вызывающе бросил профессор. - Сидеть и ждать, пока эта, небесная штука обрушится нам на голову?
- Предлагаю не я, предлагают это крупнейшие наши ученые, и вы хорошо знаете, что именно они предлагают.
- Просить помощи русских? И тем самым подтвердить неизбежность мирного сосуществования? - сделал кислую мину профессор.
- А что же еще можно сделать? Все равно ведь ничего другого не остается. Выбор, к сожалению, небольшой - либо сосуществовать, либо вовсе не существовать.
И тут началось. В спор включилось еще несколько человек, которые так все запутали, что Каннинг при всем своем желании уже не смог внести ясности. К тому же профессор все время мутил воду и сбивал всех с толку. Каннинг почти не сомневался, что он делал это умышленно.
- Все предусмотрено, мистер Хэйт, - самодовольно улыбнулся секретарь. - Мы время от времени пополняемся свежими людьми. И потом, только бы он проговорился, а услышать его есть кому. В укромных местах мы установили магнитофоны. Уж они-то не захмелеют.
- Вот это предусмотрительно, - удовлетворенно кивнул Хэйт и отпил несколько глотков рислинга из своего фужера.
Терпения Хэйту хватило, однако, не надолго. Минут через пятнадцать он решительно заявил секретарю:
- Ну, вот что - мне надоело тратить время на это, видимо, безнадежное дело. Я поеду, а если вам удастся все-таки что-нибудь выудить у него, немедленно сообщите.
"Если этот упрямец и дальше будет отмалчиваться, - невесело подумал секретарь, - мне не сдобровать..."
Как только Хэйт вышел, в полуоткрытую дверь тотчас же прошмыгнул какой-то щуплый тип с крысиной физиономией.
- Ну как? - спросил его секретарь.
- Все еще держится, - ответила "Крыса".
- Дайте ему тогда "Черного валета".
- Так ведь я давно уже это предлагал, - оживилась "Крыса".
Секретарь хотел сделать еще какое-то распоряжение, но тут в кабинет буквально ворвался возбужденный, раскрасневшийся верзила и торжественно выпалил:
- Готов!
- Кто - готов? - подскочил к нему секретарь. Он не сомневался, что речь идет об Олфе Миллзе.
- Отдал концы ваш Миллз, - ухмыляясь, пояснил верзила.
- Умер, что ли? - испугался секретарь.
- Зачем умирать - составил компанию Джону и Дику. Лежат теперь все трое в обнимку под столом.
- Да разве этого мы добивались, черт бы вас побрал?! выпучив глаза, заорал секретарь. Едва ли Хэйт узнал бы в нем сейчас того корректного, почтительного человека, которого он так часто ставил в пример другим своим служащим.
- Свиньи и пьяницы вы все! - неистовствовал он, размахивая кулаками перед самым носом растерявшегося верзилы.
- Но, позвольте...
- Не позволю! - гремел секретарь. - Вон отсюда! Хокинс, обратился он к "Крысе". - Пойди узнай, в чем там дело.
Хокинс вернулся спустя несколько минут.
- Все в порядке, - весело проговорил он. - Миллз действительно валяется под столом, но перед тем, как отправиться туда, он разжал все-таки зубы и выболтал то, что нам было нужно.
- Ну! - весь обратился во внимание секретарь.
- На базе тяжелых бомбардировщиков, носителей атомных бомб, сработал, оказывается, "нейтронный детонатор".
- "Эн-Джи"? Так, значит, это не выдумка, как мы думали? Действительно, значит, существует такой детонатор? Ну что ж, не будем тогда терять времени! Где этот болван, которого я выгнал только что? Пусть он дежурит тут до утра и не выпускает Миллза из горизонтального положения. Как только он начнет приходить в себя, угостите его доброй порцией "Черного валета". А мы тем временем напишем статью о катастрофе на базе тяжелых бомбардировщиков. Очень эффектная получится статейка!
- Да, но не возникнут ли из-за нее неприятности? - робко заметил Хокинс. - Наверное, военное министерство держит все это в строжайшем секрете...
- Э, какой теперь это секрет! - пренебрежительно махнул рукой личный секретарь мистера Хэйта. В отсутствие босса он позволял себе и его жесты, и его энергичные выражения. - Раз об этом знает такая газета, как "Прогресс", это уже не секрет.
17. Каннинг дает хороший совет Мунну
Бледный, с опухшими глазами, не совсем еще протрезвившийся, стоял Олф Миллз перед Чарльзом Каннингом. Редактор смотрел на него с гордостью и состраданием. Повернувшись к Керри, сидевшей тут же на маленьком диванчике в углу комнаты, он заметил:
- Взгляните на этого героя, Керри. Он совершил подвиг, который в должной мере никогда, пожалуй, не будет оценен по заслугам.
Не понимая, шутит Каннинг или говорит серьезно, Керри с недоумением смотрела на помятую физиономию Миллза.
- Не думаю, чтобы какой-нибудь актер, пусть даже самый великий, сыграл его роль так же блестяще в трезвом виде, как он сыграл ее во хмелю. Сколько вам пришлось выпить вчера, Олф?
- Изрядно, - скромно отозвался Миллз.
- Ну, а в общем не одну, конечно, бутылку? И вот вам результат!
Редактор хлопнул рукой по разостланной на столе газете:
- "Сирена" клюнула на нашу удочку. Стремясь опередить нас, они расписали катастрофу на бывшей базе тяжелых бомбардировщиков как нельзя лучше. Что вы морщитесь, Керри? Вам не нравится наш метод? Ну, знаете ли, с волками жить-по-волчьи выть. За то, что Хэйту всыпят теперь за эту статейку, совесть не будет меня мучить. Но ему только всыпят, а нас бы могли и прихлопнуть. Вот ведь в чем дело-то!
Дружески похлопав Миллза по плечу, редактор отпустил его отдыхать.
- Ну, а мы с вами должны теперь засесть за серьезную статью, которую опубликуем уже в своей газете. Мы напишем в ней, ссылаясь на сегодняшний номер "Сирены", что правительство наше, вместо того чтобы объединить свои усилия с другими государствами, готовит новое оружие для диверсий и провокаций. Мы не назовем, против кого готовится это оружие, народ наш достаточно зрел, чтобы понять это и без точного адреса.
- И такую статью вы поручаете написать мне? - всплеснула руками Керри.
- А почему вы удивляетесь?
- Не удивляюсь, а боюсь, что не справлюсь с этим.
- Не бойтесь, вы же у нас храбрая, - тепло улыбнулся Каннинг. - Устраивайтесь тут у меня. Я уйду и не буду вам мешать. Желаю успеха!
Он крепко пожал ей руку и торопливо ушел куда-то. Керри трудилась весь день, даже не пошла обедать, попросила только курьера, негра Бэна, принести бутерброды и стакан чаю. Дважды она перечеркивала написанное и начинала снова, а когда хотела перечеркнуть в третий раз, пришел Чарльз Каннинг в бесцеремонно отобрал у нее исписанные листки.
- Ну-с, что тут у вас получилось?
- Ничего не получилось... - упавшим голосом заявила Керри.
- Посмотрим, посмотрим, - добродушно проговорил Каннинт, вооружаясь очками, - А вы отправляйтесь-ка теперь на отдых. Пройдитесь немного по свежему воздуху и раньше чем через полтора часа не возвращайтесь.
Керри вернулась через час. Каннинга она уже не застала в его кабинете, но от секретаря редакции узнала, что статья ее выправлена и сдана в набор. Ждать пришлось недолго. Каннинг сам принес гранки и протянул Керри.
- Вот посмотрите, - равнодушным тоном проговорил он. - Я тут прошелся слегка по вашей рукописи.
Только теперь, перечитывая свое произведение, убедилась Керри, каким опытным редактором был Чарльз Каннинг. Он не переписывал ее статью заново, чего особенно опасалась Керри, а лишь сократил слегка, давнее кое-какие стилистические поправки. Заново же написал он только то, что было сказано слишком в лоб. И у него это получилось с таким ехидным подтекстом, от которого вся статья зазвучала вдруг совсем по-другому.
- Ну как, не возражаете, что я подправил ее чуть-чуть? спросил Каннинг, с рассеянным видом перебирая какие-то бумаги у себя на столе.
- Как же я могу возражать, - восхищенно проговорила Керри, - если это "чуть-чуть" сделало посредственную статью мастерским произведением!
- Ну-ну, - добродушно усмехнулся Чарльз Каннинг, - не надо превращать меня в газетного мага и чародея. Я всего лишь немного опытнее вас. А теперь перед нами стоит еще одна задача. Мы должны написать письма некоторым членам Конгресса. В письмах этих мы снова сошлемся на статью в "Сирене" и сообщим уважаемым конгрессменам, что наша разведка снабдила своих тайных агентов "нейтронными детонаторами" и заслала их в Советский Союз с целью диверсии в хранилищах советского ядерного оружия. Того самого оружия, которое, может быть, помогло бы нам избавиться от непрошеного небесного гостя.
- Ну, а если они потребуют доказательств? - спросила Керри. - Не поверят же они нам на слово.
- Пусть это вас не тревожит, Керри. Они запросят об этом не нас, а разведывательное управление. Конгрессменам разведчики, может быть, и не раскроют свои карты, но главе правительства и мистеру Кэсуэлу, конечно же, придется им признаться, что в Советский Союз действительно послан тайный агент или даже несколько агентов с "нейтронными детонаторами". Есть логика в моих рассуждениях?
- Есть, мистер Каннинг.
- Ну, а если так - будем действовать!
Они трудились до позднего вечера, а когда работа была завершена, Каннинг решительно заявил:
- А теперь, дорогая Керри, берите мою машину и поезжайте ко мне домой. Вы ведь знаете, где я живу? Мою Мери вы тоже знаете. Вот и переночуйте у меня.
Керри подняла на Каннинга недоумевающие глаза.
- Не хотелось мне объяснять, почему я вам это предлагаю, - смущенно проговорил редактор, - но ничего не поделаешь, придется рассказать. У меня есть сведения, что за вами ведется наблюдение. Кое-кто из наших друзей предупредил меня об этом... Видимо, столь повышенный интерес к вашей особе результат встреч ваших с дядей, за которым, конечно же, была установлена слежка. Может быть, они и не тронут вас, но лучше все-таки поостеречься. Позвоните матери и предупредите ее, что уезжаете в срочную командировку.
Керри хотела что-то возразить, но Каннинг сердито замахал на нее руками.
- Нет, нет, никаких возражений! Ко мне вы тоже должны будете поехать так, чтобы вас никто не смог выследить.
Когда Керри уехала, наконец, Каннинг набрал номер телефона Джона Мунна.
- Извините, что беспокою вас в такое позднее время, сказал он, услышав голос Мунна. - С вами говорит редактор газеты, в которой работает Керри Демпси. Разговор этот нужно было бы провести поделикатнее, но вы уж извините меня за прямоту. Я наблюдал вас как-то в обществе Керри, и у меня сложилось впечатление, что вы к ней неравнодушны.
Джон пробурчал что-то невнятное, но Каннинг не обратил на это никакого внимания.
- Если я не ошибся в своем предположении, - продолжал он, - то вам нужно возможно скорее жениться на этой чудесной девушке и увезти ее в свадебное путешествие.
На этот раз Джон ответил ему с явным неудовольствием:
- Спасибо за совет, мистер Каннинг, только я и сам отлично знаю, что мне делать. А вот вы, видимо, очень плохо знаете характер своих сотрудников.
- Догадываюсь, на что вы намекаете, - усмехнулся Каняинг. - С Керри поссорились? Только не время сейчас для обид. Речь ведь идет о безопасности Керри. Об этом-то я и хотел предупредить вас. Спокойной ночи, мистер Мунн.
- Постойте же вы, ради бога!.. - заволновался вдруг Джон. - А где сейчас Керри?
- Перебралась временно ко мне, - ответил Калнинт, Грин-стрит, 125. Учтите, однако, что для нее это далеко не безопасное место.
- Спасибо, мистер Каннинг, - теперь уже с теплотой в голосе отозвался Джон. - Я учту это.
18. Начальник разведывательного управления
встревожен
Генерал Гоуст внешне оставался все таким же: с равными по рангу любезным, с подчиненными приветливым, даже с недоброжелателями своими корректным. И ходил он все той же неслышной походкой не только по мягкому ковру своего кабинета, но и по паркетным полам коридоров управления. И никто, кроме полковника Чэндлера, не знал, как нелегко было ему в эти дни.
Вот и сегодня полковник Чэндлер пришел доложить Гоусту, что от Дэвиса все еще нет никаких известий.
- С Чепстоном и Хинсеем мы уже связались. Им дан приказ возвращаться. А Дэвис, получивший самостоятельное задание, прямо как сквозь землю провалился... - сокрушенно заключил свой доклад Чэндлер.
- Но в Россию он прибыл, - задумчиво проговорил Гоуст. Это нам достоверно известно по первым двум радиосеансам с ним. Где же он теперь, однако?.. Не пошел же с повинной к советским чекистам, хотя это, кажется, становится теперь модным.
- Ну, с Дэвисом этого не случится. Он скорее покончит самоубийством, - убежденно заявил Чэндлер. - Мы предусмотрели возможность такой ситуации и вшили ампулы с ядом в воротнички его рубашек.
Гоуст прошелся несколько раз по кабинету, постоял у карты Советского Союза, висевшей на одной из стен, потом обернулся к Чэндлеру и спросил:
- А вы всех предупредили об отмене задания Дэвису?
- Да, конечно, сэр.
- Ну, а как обстоит дело с бывшим начальником базы тяжелых бомбардировщиков, Джессепом? Взяли его наконец?
- Да, сэр. Он арестован полицией как раз в тот момент, когда собирался удрать из города. Официально он обвинен пока лишь в пьяном дебоше.
- А его племянница, с которой он встречался несколько раз?
- Она работает в газете "Прогресс". Полагаем, что не без ее участия проникли в печать сведения о "нейтронном детонаторе". А ей, конечно же, выболтал их этот спившийся тип Джессеп. За племянницей его мы уже установили наблюдение.
- А кто был с нею в "Геракле" во время последней ее встречи с Джессепом?
- Астроном Джон Мунн.
- Это тот самый, что обнаружил астероид, из-за которого поднят теперь такой шум?
- Тот самый.
- Тогда будьте с ним поделикатнее. Он сейчас слишком популярная личность. Журналистку эту тоже оставьте пока в покое.
Отпустив Чэндлера, Гоуст долго еще прохаживался по мягкому ковру своего просторного кабинета. С каждым днем все с большей тревогой думал он о Дэвисе. Гоуст почти не верил теперь в возможность благополучного исхода его миссии. А неприятности в связи с этим, видимо, только еще начинались.
Всех тайных агентов, засылаемых с серьезным диверсионным заданием по ту сторону "железного занавеса", Гоуст в последнее время вообще уподоблял игрокам в крэпс. Поставив на двух тузов и полагая, что вероятность появления этих карт при следующей сдаче равна одной тридцатой, они считают себя счастливчиками, если эти тузы появятся при одной из сдач. Но они считали бы себя еще более счастливыми, если бы знали, что степень вероятности выхода намеченных ими карт составляет в среднем один раз на миллион шестьсот семьдесят тысяч шестьсот пятнадцать сдач. С помощью электронных машин это установлено теперь совершенно точно.
Вот он, оказывается, каков процент удачи!
Раньше, до того, как теория вероятности стала столь модной в разведывательном управлении, Гоуст смотрел на все эти вещи гораздо проще и оптимистичнее. А теперь приходилось подходить ко всему с точки зрения категорий этой теории.
Гоуст был человеком консервативного склада ума, хотя и старался скрыть это и от своих подчиненных, и от своего начальства, а может быть, даже и от самого себя. Изучению теории вероятности он, однако, очень долго и почти открыто противился.
Один из его коллег, имевший ученую степень, в споре с ним по этому вопросу заявил как-то:
- Теория вероятности является незаменимым пособием в практической работе. Люди могут обходиться без специального изучения ее лишь потому, что интуитивно чувствуют ее законы.
Гоусту как раз хватало этого интуитивного чувства. Он даже полагал, что у каждого прирожденного разведчика должно быть особое чутье, дающее ему возможность учитывать вероятные явления. Но ведь теперь в разведку идут не только по призванию, да и где возьмешь столько людей с призванием, когда разведка становится все более тотальной?
В штате одного только центрального разведывательного управления, например, работало уже более двадцати тысяч человек. Численность же контрразведки за последние годы по сравнению с первым послевоенным годом увеличилась в двенадцать раз. А ведь были еще и разведывательные управления авиации, флота, государственного департамента и многих других ведомств. Да, разведка действительно становилась с каждым днем все более тотальной!
Но не об этом думал теперь Гоуст, расхаживая по своему кабинету. Из головы его не выходил злополучный Дэвис...
"Что же получается, однако, - подвел он итог своим невеселым размышлениям. - Раз шанс осуществления диверсии Дэвисом невелик, то как будто бы нечего особенно беспокоиться за осложнение отношений с Советским Союзом... Но существует ведь и другая опасность-Дэвис может попасть в руки советской контрразведки, ибо не всегда же ему выходить сухим из воды. А это было бы, конечяо, самым худшим вариантом исхода операции..."
Нужно, значит, еще раз попробовать предпринять все возможное, чтобы связаться с Дэвисом во что бы то ни стало!
19. Мистер Кэсуэл срочно вызывает
генерала Рэншэла
Если еще совсем недавно о предстоящем падении астероида писали главным образом центральные газеты, то теперь заговорила об этом пресса всей страны, высказывая самые противоречивые предположения. А для рядовых читателей этих газет становилось все несомненнее одно - родине их грозила серьезная опасность, предотвратить которую можно было лишь совместными усилиями наиболее могущественных в техническом отношении государств. К тому времени было известно также, что наиболее эффективными средствами борьбы с непрошеным космическим гостем являлись межконтинентальные баллистические ракеты, серийное производство которых уже было налажено русскими. Объединение усилий с Советским Союзом становилось в связи с этим для многих граждан заокеанской республики вопросом жизни или смерти.
Неизвестность точного места падения лишь осложняла обстановку. Никто не чувствовал себя в безопасности. Тревога была всеобщей. Государственных деятелей и Конгресс засыпали письмами, коллективными обращениями и даже категорическими требованиями. На принятии решительнейших мер и совместной обороне от вторжения космического тела настаивали теперь не только все левые партии республики и большая часть профсоюзов, но и некоторые крупные промышленники. К тому же во вчерашних вечерних газетах было опубликовано письмо группы виднейших ученых с такими доводами за совместные действия, не считаться с которыми было уже невозможно.
Мистер Кэсуэл в те дни имел весьма конфиденциальный разговор с главой правительства, который предложил немедленно вызвать для консультации помощника военного министра - генерала Герберта Рэншэла.
- Мне не очень-то нравится слишком вольный образ мыслей этого генерала, - сказал о Рэншэле глава государства, - но нельзя не считаться и с тем, что он один из способнейших деятелей нашего военного министерства. К его трезвому мнению следует прислушаться.
А как только помощник военного министоа явился к мистеру Кэсуэлу, тот тотчас же приступил к существу дела.
- Надеюсь, вы догадываетесь, для чего я пригласил вас к себе в столь поздний час, генерал? - спросил он Рэншэла.
- Догадываюсь, - коротко ответил Рэншэл, усаживаясь в предложенное кресло.
- Не буду объяснять обстановку - она и без того вам ясна, - продолжал мистер Кэсуэл, угощая генерала сигарой. - Хотелось бы только знать вашу точку зрения на совместные, действия с русскими. Неизбежно ли это? - Или, может быть, мы все-таки справимся с этим небесным камнем собственными силами?
- К сожалению, собственными силами не справимся, - убежденно заявил Рэншэл, закуривая сигару. - Без помощи русских нам не обойтись.
- А вы понимаете, чего это будет нам стоить? - нахмурился мистер Кэсуэл. - Посудите-ка сами, что получается: русские все время утверждали возможность мирного сосуществования, и даже необходимость его, а мы теперь вынуждены будем не только подтвердить все это, но и пойти гораздо дальше - провозгласить, так сказать, неизбежность этого сосуществования!
- Что поделаешь, сэр, - тяжело вздохнул генерал Рэншэл. Мы живем в такое время, когда сосуществование действительно неизбежно. Рано или поздно, а придется это признать. И лучше уже пойти на это добровольно, чем быть вынужденными сделать это по независящим от нас обстоятельствам.
- Но ведь и в нынешних обстоятельствах не очень-то добровольным будет наше признание этой неизбежности, - невесело усмехнулся мистер Кэсуэл.
Генерал Рэншэл никогда не считал мистера Кэсуэла ни очень умным, ни даже достаточно просвещенным, но он уважал его за прямоту и бесхитростность. Ему понравилось это горькое признание.
А мистер Кэсуэл, помолчав немного, добавил, будто спохватившись:
- Да, генерал, а почему это шум такой подняли из-за наших разведчиков? Они действительно посланы в Россию с целью крупной диверсии?
- Действительно, сэр.
- И это может осложнить нам переговоры с русскими?
- Вне всяких сомнений.
- Ну так отзовите их.
- Часть уже отозвана, но остался еще один, самый энергичный, и с ним никак не удается связаться.
- А чем вы это объясните?
- Теряюсь в догадках, сэр, - развел руками Рэншэл. - А главное, что бы с ним ни произошло - неприятностей все равно не избежать.
- Не понимаю, что вы хотите этим сказать?
Генерал Рэншэл положил в массивную пепельницу недокуренную сигару и пояснил:
- Если он взорвет там у них что-нибудь, русским вряд ли это понравится, ибо им не трудно будет сообразить, что сделать это могли только наши агенты. Если его поймают до того, как он осуществит свой замысел, тоже не миновать осложнений. В случае же добровольного его прихода в госбезопасность неприятностей будет еще больше.
- Значит, нужно его вернуть во что бы то ни стало! - заключил мистер Кэсуэл. - Кто там у вас в министерстве ведает тайными агентами? Гоуст, кажется?
- Гоуст, сэр.
- Ну так я лично поговорю о нем с вашим министром.
Разговор мистера Кэсуэла с военным министром состоялся на следующий же день, но министр не смог сообщить ему ничего утешительного, ибо Гоуст все еще не имел никаких сведений о Дэвисе...
20. Каннинг призывает к благоразумию...
Чарльз Каннинг возвращался с собрания сторонников мира в мрачном настроении. Каким оно было малолюдным, это собрание! Несколько профессоров и священнослужителей, группа врачей, около десятка писателей и журналистов, горсточка учителей и художников. Больше всех, как всегда, оказалось студентов. Конечно, это была лишь незначительная часть интеллигенции, которую не так-то просто было подключить к начинающему нарастать движению прогрессивной общественности столицы. Каннинг знал, однако, что сочувствовали этому движению многие, но открыто примкнуть к нему не решались, опасаясь привлечь к себе внимание комиссии по расследованию антипатриотической деятельности.
Были, конечно, и такие, которые просто не верили в возможность новой войны или не давали себе отчета, чем она может грозить человечеству в том случае, если будет все-таки развязана. Не заблуждался Каннинг и в том, что кое-кто из представителей интеллигенции совершенно сознательно был за продолжение холодной войны. Им казалось, что только это может сдержать наступление "мирового коммунизма". Они были и за продолжение испытаний ядерного оружия, заявляя, что "лучше быть атомизированными, чем коммунизированными". Жупел коммунизма, по мнению Каннинга, лишал этих людей рассудка.
Что же, однако, так расстроило сегодня редактора "Прогресса"? Не только малолюдность собрания, конечно. Хотя и это было досадно, так как рабочие, служащие и многие профсоюзные деятели собирались теперь куда более активно! Деятельность вообще всех прогрессивных организаций значительно оживилась в связи с угрозой падения астероида. Вот это-то непонимание некоторыми интеллигентами связи последних событий с борьбой против подготовки новой воины и огорчало более всего Каннинга. Он поспорил сегодня из-за этого с одним известным профессором, но ничего, кажется, ему не доказал.
- Зачем же вы связываете вместе подобные события, мистер Каннинг?! - недоуменно воскликнул профессор. - Это лишь вносит элемент предвзятости, а стало быть, и несерьезности. Нельзя же всякое явление общественной жизни, а тем более такое явно космическое явление, как падение астероида, притягивать к делу борьбы за мир. Ведь этак мы можем дойти до того, что и пр.иливы с отливами попытаемся использовать каким-либо аргументом против поджигателей войны, тем более, что они, эти приливы и отливы, тоже космического происхождения.
То, что профессор умышленно оглуплял его мысль, Каннинга не очень удивляло. Он знал, что профессор не такой уж борец за мир, каким хочет казаться. Досадно было другое - смех, прозвучавший в зале. Смеялись, правда, главным образом студенты, но Каннинг стал опасаться, что и более серьезным людям доводы профессора могут показаться убедительными.
- Но, позвольте, - возразил профессору Каннинг, стараясь сохранять хладнокровие, - а "марсиане" генерала Хазарда не использовались разве для разжигания войны? А ведь и они "космического" происхождения.
Теперь студенты готовы были аплодировать уже Каннингу, и он поспешил закрепить свой успех:
- Тогда трюк Хазарда был придуман с целью увеличения ассигнований на военный бюджет. Теперь же сама действительность, то есть реальная угроза падения астероида, помогла утверждению дополнительных ассигнований на производство ракетного оружия.
- Но ведь это же не для военных целей, - не очень уверенно подал кто-то реплику из зала.
- А для чего же? - спросил Каннинг. - Вы что думаете как только астероид будет раскрошен, наши генералы все ракетное оружие утопят в океане?
- А что же вы предлагаете? - вызывающе бросил профессор. - Сидеть и ждать, пока эта, небесная штука обрушится нам на голову?
- Предлагаю не я, предлагают это крупнейшие наши ученые, и вы хорошо знаете, что именно они предлагают.
- Просить помощи русских? И тем самым подтвердить неизбежность мирного сосуществования? - сделал кислую мину профессор.
- А что же еще можно сделать? Все равно ведь ничего другого не остается. Выбор, к сожалению, небольшой - либо сосуществовать, либо вовсе не существовать.
И тут началось. В спор включилось еще несколько человек, которые так все запутали, что Каннинг при всем своем желании уже не смог внести ясности. К тому же профессор все время мутил воду и сбивал всех с толку. Каннинг почти не сомневался, что он делал это умышленно.