– Как известно, – невозмутимо продолжал Холмс, – я интересовался знаменитыми бриллиантами, и круг поиска сузился. Доктор Макс Бауэр все еще в Англии? – обратился он к Вейкфилду Орлову.
– Он возвратился в Германию, но прибыл королевский ювелир Эдвин Стритер.
– Я с удовольствием прочел его знаменитую книгу. Встреча с этим джентльменом была бы полезна для нас.
Орлов кивнул, как бы говоря, что это дело будет улажено.
– Мне нужно знать, что за бриллиант был спрятан в Золотой Птице, – продолжал Холмс. – Это пароль, который отопрет ворота в крепость Чу. Камень у Базила Селкирка, я уверен в этом. Но старый мошенник немного романтик, и я мог бы получить у него сокровище. Мне нужна и сама Золотая Птица, но мы заберем ее у Китайца. Я собираюсь написать ему письмо, в котором предложу встретиться, если он хочет получить то, что ищет, а также потребую возвратить Птицу.
Инспектор Макдональд захлопал своими глубоко посаженными глазами:
– Вы хотите сделать китайца своим клиентом?
– Я хочу вернуть бриллиант, – сказал Холмс, но не стал уточнять подробности. Он продолжал смотреть на Макдональда. – Необходимо, чтобы письмо было доставлено Чу Санфу прежде, чем он осуществит свои новые планы.
Тощий Гиллиган прервал долгое молчание:
– Это я беру на себя. Сидни Сид владеет в Лаймхаусе самым большим кабаком. Он позаботится о том, чтобы Чу получил ваше послание.
Холмс, видимо, был доволен.
– Три человека знают историю Золотой Птицы. Базил Селкирк, Чу Санфу и мой клиент Д'Англас. Если нам улыбнется удача, я смогу поговорить с каждым из них.
Должен признаться, что во время военного совета и, разумеется, после него я чувствовал себя в центре внимания. Я прекрасно знал, что мне всегда принадлежала роль помощника, биографа, друга. В огромном большинстве дел, связанных с Шерлоком Холмсом, я редко играл важную роль. Мой друг всегда утверждал, что мои мысли или замечания вызывали у него озарения и помогали выбрать верный путь, но это щедрое признание всегда казалось мне сомнительным.
В последующие дни население Бейкер-стрит, если только оно было достаточно наблюдательным, должно было решить, что в нашем районе ожидается крупное сражение. Констебли были везде. Все подворотни и укромные места наводнили представители закона. Очевидно, Алек Макдональд принял все меры к тому, чтобы похищений больше не было. Холмса раздражало присутствие слуг закона, но он не мешал инспектору охранять нас как зеницу ока. Впрочем, мой друг не опасался Чу Санфу и его обширной преступной организации, явно считая китайца змеей с вырванными ядовитыми зубами.
На следующее утро нас почтил своим посещением королевский ювелир. Эдвин Стритер был опрятным человеком среднего роста, с проницательным взглядом и деловыми манерами. Мне показалось, что ювелир не любит тратить время впустую.
– Скажите, мистер Холмс, что вас интересует, – спросил он сразу же после приветствия. – Мистер Орлов дал понять, что вы интересуетесь бриллиантами.
– Бриллиантов много, как сообщил мне доктор Бауэр. Однако…
Наш посетитель рассердился:
– Если вы консультировались у доктора Бауэра, у вас нет необходимости беседовать со мной, сэр. Он один из величайших авторитетов в мире.
– Так же как и вы. Я с огромным интересом читал вашу книгу. Думаю, что любой труд, способный захватить и информировать неспециалиста, несет отпечаток величия.
Стритер успокоился:
– Вы очень любезны, мистер Холмс. Хотя мне казалось, что ваша профессия предполагает знание камней.
– Естественно, когда речь идет о поверхностных сведениях, – согласился Холмс. – Но оказалось, что проблема, занимающая меня сегодня, намного превосходит мои возможности, и я весьма благодарен правительству за то, что оно уговорило вас помочь мне.
Я понял, что Холмс в определенном смысле связал ювелира. Упомянув о правительстве Ее Величества и о его заинтересованности делом Холмса, он поставил Стритера в безвыходное положение. Отказаться от сотрудничества тот уже не имел права. Правда, в этом не было необходимости. Холмс отлично понимал, что если заговорит со специалистом о его работе, тот охотно поделится своими знаниями. Нужно только польстить его самолюбию.
– Меня интересует знаменитый камень непревзойденного качества, который считается пропавшим. Можете ли вы назвать что-нибудь подобное?
Вопрос Холмса, несомненно, заинтересовал королевского ювелира.
– Мистер Холмс, люди отдавали жизнь за бриллианты. Из-за них разгорались войны. Но мне неизвестно, чтобы великие бриллианты ни с того ни с сего пропадали. Была знаменитая кража трех коронных драгоценностей Франции в 1792 году. Один из них, «Регент», был обнаружен и позднее вставлен в шпагу Наполеона. Он находится в Лувре. Второй камень, «Санси», также был найден.
– Да, – заметил Холмс. – Я слышал об этом камне.
– Последним в этой троице был редкий голубой бриллиант. Он снова появился, но его разрезали. Большая часть известна как «Надежда» и хранится в Америке. Следы меньшей затерялись, но в любом случае это не знаменитый камень.
Холмс некоторое время обдумывал слова эксперта и потом зашел с другой стороны:
– Занимаясь этой проблемой, я столкнулся с одной непонятной вещью.
Стритер покровительственно улыбнулся:
– Мистер Холмс, исторические камни – любимая тема исследователей и романистов. Было так много написано, что иногда трудно понять, где правда, а где вымысел. И если вам непонятна только одна вещь, вас можно поздравить. Что же это за вещь?
– Мое внимание привлек бриллиант «Египетский Паша», – сказал Холмс. – Я прочитал, что он был продан наместнику Египта.
Стритер кивнул:
– За круглую сумму. Хороший октаэдр массой в сорок карат.
– Но я заметил, что «Паша» чем-то напоминает другой камень, бриллиант «Пиготт». – Холмс взял лежавшую на столе раскрытую книгу. – Бриллиант «Пиготт» был продан Али-паше, наместнику Египта. После этого все следы камня теряются, а по некоторым сведениям, он был уничтожен.
Стритер чуть не подскочил в кресле. Очевидно, Холмс затронул больную тему:
– Эта информация приведена в нескольких авторитетных работах, но она ошибочна. Путаница произошла из-за имен, мистер Холмс. Точнее, из-за титулов. Бриллиант «Египетский Паша» был, конечно, продан Ибрагиму, наместнику Египта. У него был титул: Али-паша. Но «Пиготт» – совсем другое дело. К счастью, сэр, я единственный в мире специалист по этому камню.
– Как и многие другие, – пробормотал Холмс. – Прошу вас, расскажите нам о «Пиготте» и ошибках в признанных работах по драгоценным камням.
Стритер был доволен этой просьбой.
– Бриллиант получил свое имя от лорда Джорджа Пигота, губернатора Мадраса. В имени лорда было одно «т», но камень известен как «Пиготт». Впрочем, это не представляет большого интереса. Лорд Пигот получил его в качестве подарка от индийского правителя в 1763 году. Тогда было принято делать величественные жесты. Говорили, что в камне было от сорока пяти до восьмидесяти пяти карат. Во всяком случае, лорд Пигот привез его в Англию и, несомненно, пожалел об этом, потому что удача покинула его и он умер в тюрьме. Позднее его семья выставила бриллиант в качестве приза в лотерее, и иногда его называют «Лотерейный бриллиант». Он был продан за незначительную часть своей стоимости – шесть тысяч фунтов – Ранделлу и Бриджу, лондонским ювелирам. Они получили неплохую прибыль, продав бриллиант Али-паше из Албании за сто пятьдесят тысяч фунтов.
– Теперь я вижу, – сказал Холмс, – как возникла путаница. Титул Али-паши сбил исследователей с толку.
– Совершенно верно, – согласился Стритер. – Албанский Али-паша был довольно значительной исторической фигурой. Известный как Янинский Лев, он сконцентрировал в своих руках такую власть, что султан Турции приказал ему вернуться в Стамбул, дабы умерить его амбиции. Али-паша оказал сопротивление эмиссару султана и был смертельно ранен. Янинский Лев попросил дать ему возможность умереть в его собственном тронном зале, и эта просьба была удовлетворена.
В этом месте своего повествования Стритер чуть не лопнул от гордости:
– А теперь, мистер Холмс, я могу сообщить вам информацию, которая известна далеко не каждому. Когда восьмидесятилетний Али-паша лежал при смерти, он призвал к себе своего верного наемника, капитана Д'Англаса…
– Д'Англаса? – переспросил я.
Холмс раздраженно дернул подбородком, и я умолк.
Стритер не обратил на меня внимания.
– Али-паша потребовал от капитана помощи в уничтожении двух самых больших его сокровищ: бриллианта «Пиготт» и его жены Василики. Капитан Д'Англас расколол бриллиант на глазах у Али-паши, и старик умер. Согласно легенде второй наказ умирающего француз не выполнил: Василики осталась жива.
– Вы сказали «согласно легенде», – задумчиво произнес Холмс. – Если жена Али-паши уцелела, не мог ли уцелеть и бриллиант?
– Это произошло в 1822 году, мистер Холмс. С тех пор не было никаких сведений о «Пиготте».
Когда Стритер назвал дату, Холмс бросил на меня выразительный взгляд. Потом он снова обратился к королевскому ювелиру:
– Что еще известно о камне?
– Нет ничего нового в том, что люди одержимы великими бриллиантами, мистер Холмс. «Пиготт» был хорошо известен. Лорд Пигот получил его в 1763 году. Он умер в 1777-м, и его семья рассталась с камнем в 1801-м. Одно время им владела мадам Бонапарт, мать Наполеона. Макет этого камня изготовлен в Англии и до сих пор существует. Бриллиант имел овальную форму и был чистейшей воды.
Рассказывая историю знаменитой драгоценности, Стритер наблюдал за Холмсом.
– Мне кажется, вам нужны были именно эти сведения, не так ли? – спросил он.
– Да, что-нибудь подобное, что давало бы простор для размышлений, – простодушно ответил сыщик. – Давайте представим себе гипотетическую ситуацию. Допустим, что «Пиготт» существует. Кому он будет принадлежать?
– Тому, в чьих руках окажется, мистер Холмс.
– Но он будет опознан?
– О камнях такого качества не забывают. Мы говорим об одном из величайших бриллиантов в мире. Специалист сразу узнает его по форме и размеру. Но доказательство – это другое дело. Послушайте, сэр. Будь он у вас, вы могли бы носить его на цепочке от ваших часов и никто не мог бы запретить вам это.
Провожая королевского ювелира. Холмс сиял от удовольствия. Меня же переполняли идеи.
– Знаете, Холмс, вы напали на золотую жилу! Этого французского наемника звали…
– Д'англас – так же, как нашего клиента. – Честное слово, мне казалось, что Холмс вот-вот замурлычет. – Дед Д'Англаса служил Али-паше, но не выполнил воли умирающего. Француз забрал и «Пиготт» и жену правителя, Василики. Вероятно, они были в сговоре. Обратите внимание на имя нашего клиента – Васил. Наверняка оно дано в память о бабке. Заговорщики спрятали бриллиант в Золотой Птице и сообщили всем, что он уничтожен. Они рассчитывали через некоторое время раздобыть статую и извлечь камень, но Птица ускользнула от них. Каким-то образом о тайнике стало известно, поскольку статуей заинтересовался Джонатан Вайлд. Он сообщил о «Пиготте» Гарри Хокеру. С 1822 года цена Золотой Птицы значительно превысила ее первоначальную стоимость. Именно скрытый в ней камень притягивал тех, кто знал тайну. Баркер оставил нам ключ, старина. Во-первых, год. Во-вторых, вспомните, что в своей книге о карьере Джонатана Вайлда Баркер зачеркнул строку, в которой упоминался бриллиант «Египетский Али-паша». Зачеркнул, а не подчеркнул! А я не придал этому значения, полагая, что у сыщика просто дрогнула рука. Баркер нашел в книге ошибку и исправил ее.
– А как тайну Золотой Птицы узнал Чу Санфу?
– Мы можем никогда не получить ответ на этот вопрос. Но обратите внимание: Базил Селкирк распознал ключ, который я ему дал, – год смерти Али-паши – и разгадал загадку.
Интереснейшая беседа была прервана появлением Билли, который сообщил, что китайский джентльмен просил Холмса уделить ему несколько минут.
Сыщик взглянул на меня:
– Мое письмо к Чу Санфу вызвало живой интерес. Сейчас же пригласи сюда джентльмена, Билли.
В комнату вошел низкорослый азиат. Я настороженно замер, мой друг тоже не собирался проявлять чудеса гостеприимства.
– Мистер Холмс, меня зовут Лу Чанг. Я адвокат.
Он подал детективу карточку, которую Холмс небрежно бросил на стол. Чанг вежливо кивнул в моем направлении. Его лицо было довольно полным и из-за этого казалось, что оно лучится приветливостью. На тонких губах китайца играла постоянная улыбка, и я невольно задался вопросом, снимает ли он ее на ночь.
– Я представляю своего клиента, мистер Холмс.
– Мы можем, – сурово произнес Холмс, – обойтись без уверток. Чу Санфу велел вам поговорить со мной об интересующем его предмете.
Азиат поднял ладони, как бы показывая, что у него нет оружия.
– Мне ничего не известно об этом предмете, но я уполномочен обсудить его цену. Мой клиент очень щедр, и он предлагает тысячу фунтов.
Холмс вздохнул, словно у него лопнуло терпение:
– Щедрость вашего клиента поразительна. Десять процентов – стандартная плата за работу менее талантливых специалистов, чем я. Согласно последней оценке цена предмета составляет пятнадцать тысяч фунтов. Упомянутая вами тысяча должна быть уплачена вперед для покрытия возможных расходов.
Чанг был потрясен:
– Мой клиент не предполагал…
Ему не дали продолжить.
– В этом вопросе торговля неуместна. – Рука Холмса указала на дверь. – Уходите!
– Но мистер Холмс…
– Вон!
Лицо Чанга засияло еще сильнее. Он полез в карман пальто и вытащил толстый конверт.
– Я оставляю эту тысячу в качестве задатка, мистер Холмс. Если мой клиент согласится на ваши условия, он даст вам знать.
Положив конверт на стол, Чанг попятился к двери, отвешивая нам с Холмсом короткие, торопливые поклоны.
– До свидания, джентльмены.
– Подождите, – скомандовал Холмс, и Чанг замер у двери. – Когда ваш клиент согласится, скажите ему, чтобы он вернул статуэтку. Как только он это сделает, ему возвратят шестерых членов вашей организации.
– Статуэтка будет у вас через час, – подобострастно пропел адвокат и поспешно отбыл.
– Холмс, – сказал я, как только человек исчез за дверью. – Вы не должны отдавать «Пиготт» этому бандиту.
– Я поклялся сокрушить Чу, – мрачно ответил Холмс. – И я это сделаю.
Мой друг торопливо подошел к окну и выглянул из-за шторы. То, что он увидел, очевидно, показалось ему забавным.
– Поглядите, Ватсон, – рассмеялся Холмс, – Лу Чанг отбывает с человеком-тенью Скользким Стайлсом. Теперь адвокат попытается скрыться от слежки. Рано или поздно он, конечно, вернется в свою контору – после того как Тощий Гиллиган сделает свое дело.
Заметив мой непонимающий взгляд, Холмс продолжил:
– И Алек Макдональд и Вейкфилд Орлов очень интересуются названиями, адресами и доходами различных предприятий Чу Санфу. Китаец чрезвычайно организованный и деловой человек, следовательно, в бумагах его адвоката должна содержаться интересная информация.
Я не стал задавать вопросов, понимая, что Холмс, пользуясь преимуществами своего неофициального положения, опять позволил себе некоторую вольность в выборе средств.
Холмс снова заговорил о бриллианте:
– Теперь Чу понял, что камнем завладел Селкирк. Вместо того чтобы вынуждать атаковать резиденцию Селкирка или вовлекать в какое-нибудь еще надувательство, лучше убедить его, что я раздобуду бриллиант. К тому же мне нужна статуэтка. Не забывайте: Басил Д'Англас завтра прибудет из Берлина.
– Но Д'Англас предполагает, что в статуе находится бриллиант. Ему-то лучше всех известен секрет Золотой Птицы.
– Здесь есть один деликатный момент, Ватсон. Последний законный владелец камня умер шестьдесят лет назад. Кому же принадлежит бриллиант?
– Стритер в этом вопросе не сомневался. Тот, у кого камень находится в настоящий момент. Значит, законный владелец «Пиготта» – Селкирк.
– Но мы знаем кое-что, о чем неизвестно королевскому ювелиру. Я считаю, что дед Д'Англаса спрятал камень и женился на Василики, жене Али-паши. Теоретически Василики стала владелицей камня после смерти своего мужа, Янинского Льва. Это делает нашего клиента Басила Д'Англаса наиболее вероятным претендентом на драгоценность.
– А вам не кажется, что вы усложняете дело?
– Простите, Ватсон. Факт состоит в том, что я согласился найти Золотую Птицу, в которой еще был скрыт бриллиант. Следовательно, я должен защищать интересы своего первого клиента, Васила Д'Англаса.
– Но как вы собираетесь забрать бриллиант у Базила Селкирка?
– Я еще не знаю, – отозвался Холмс. – Чтобы ответить на этот вопрос, мне потребуется выкурить не менее двух трубок.
Но мне не суждено было узнать, какой план родился у Холмса, не сомкнувшего в эту ночь глаз. Случилось так, что на следующее утро мы получили действительно поразительные новости.
20
– Он возвратился в Германию, но прибыл королевский ювелир Эдвин Стритер.
– Я с удовольствием прочел его знаменитую книгу. Встреча с этим джентльменом была бы полезна для нас.
Орлов кивнул, как бы говоря, что это дело будет улажено.
– Мне нужно знать, что за бриллиант был спрятан в Золотой Птице, – продолжал Холмс. – Это пароль, который отопрет ворота в крепость Чу. Камень у Базила Селкирка, я уверен в этом. Но старый мошенник немного романтик, и я мог бы получить у него сокровище. Мне нужна и сама Золотая Птица, но мы заберем ее у Китайца. Я собираюсь написать ему письмо, в котором предложу встретиться, если он хочет получить то, что ищет, а также потребую возвратить Птицу.
Инспектор Макдональд захлопал своими глубоко посаженными глазами:
– Вы хотите сделать китайца своим клиентом?
– Я хочу вернуть бриллиант, – сказал Холмс, но не стал уточнять подробности. Он продолжал смотреть на Макдональда. – Необходимо, чтобы письмо было доставлено Чу Санфу прежде, чем он осуществит свои новые планы.
Тощий Гиллиган прервал долгое молчание:
– Это я беру на себя. Сидни Сид владеет в Лаймхаусе самым большим кабаком. Он позаботится о том, чтобы Чу получил ваше послание.
Холмс, видимо, был доволен.
– Три человека знают историю Золотой Птицы. Базил Селкирк, Чу Санфу и мой клиент Д'Англас. Если нам улыбнется удача, я смогу поговорить с каждым из них.
Должен признаться, что во время военного совета и, разумеется, после него я чувствовал себя в центре внимания. Я прекрасно знал, что мне всегда принадлежала роль помощника, биографа, друга. В огромном большинстве дел, связанных с Шерлоком Холмсом, я редко играл важную роль. Мой друг всегда утверждал, что мои мысли или замечания вызывали у него озарения и помогали выбрать верный путь, но это щедрое признание всегда казалось мне сомнительным.
В последующие дни население Бейкер-стрит, если только оно было достаточно наблюдательным, должно было решить, что в нашем районе ожидается крупное сражение. Констебли были везде. Все подворотни и укромные места наводнили представители закона. Очевидно, Алек Макдональд принял все меры к тому, чтобы похищений больше не было. Холмса раздражало присутствие слуг закона, но он не мешал инспектору охранять нас как зеницу ока. Впрочем, мой друг не опасался Чу Санфу и его обширной преступной организации, явно считая китайца змеей с вырванными ядовитыми зубами.
На следующее утро нас почтил своим посещением королевский ювелир. Эдвин Стритер был опрятным человеком среднего роста, с проницательным взглядом и деловыми манерами. Мне показалось, что ювелир не любит тратить время впустую.
– Скажите, мистер Холмс, что вас интересует, – спросил он сразу же после приветствия. – Мистер Орлов дал понять, что вы интересуетесь бриллиантами.
– Бриллиантов много, как сообщил мне доктор Бауэр. Однако…
Наш посетитель рассердился:
– Если вы консультировались у доктора Бауэра, у вас нет необходимости беседовать со мной, сэр. Он один из величайших авторитетов в мире.
– Так же как и вы. Я с огромным интересом читал вашу книгу. Думаю, что любой труд, способный захватить и информировать неспециалиста, несет отпечаток величия.
Стритер успокоился:
– Вы очень любезны, мистер Холмс. Хотя мне казалось, что ваша профессия предполагает знание камней.
– Естественно, когда речь идет о поверхностных сведениях, – согласился Холмс. – Но оказалось, что проблема, занимающая меня сегодня, намного превосходит мои возможности, и я весьма благодарен правительству за то, что оно уговорило вас помочь мне.
Я понял, что Холмс в определенном смысле связал ювелира. Упомянув о правительстве Ее Величества и о его заинтересованности делом Холмса, он поставил Стритера в безвыходное положение. Отказаться от сотрудничества тот уже не имел права. Правда, в этом не было необходимости. Холмс отлично понимал, что если заговорит со специалистом о его работе, тот охотно поделится своими знаниями. Нужно только польстить его самолюбию.
– Меня интересует знаменитый камень непревзойденного качества, который считается пропавшим. Можете ли вы назвать что-нибудь подобное?
Вопрос Холмса, несомненно, заинтересовал королевского ювелира.
– Мистер Холмс, люди отдавали жизнь за бриллианты. Из-за них разгорались войны. Но мне неизвестно, чтобы великие бриллианты ни с того ни с сего пропадали. Была знаменитая кража трех коронных драгоценностей Франции в 1792 году. Один из них, «Регент», был обнаружен и позднее вставлен в шпагу Наполеона. Он находится в Лувре. Второй камень, «Санси», также был найден.
– Да, – заметил Холмс. – Я слышал об этом камне.
– Последним в этой троице был редкий голубой бриллиант. Он снова появился, но его разрезали. Большая часть известна как «Надежда» и хранится в Америке. Следы меньшей затерялись, но в любом случае это не знаменитый камень.
Холмс некоторое время обдумывал слова эксперта и потом зашел с другой стороны:
– Занимаясь этой проблемой, я столкнулся с одной непонятной вещью.
Стритер покровительственно улыбнулся:
– Мистер Холмс, исторические камни – любимая тема исследователей и романистов. Было так много написано, что иногда трудно понять, где правда, а где вымысел. И если вам непонятна только одна вещь, вас можно поздравить. Что же это за вещь?
– Мое внимание привлек бриллиант «Египетский Паша», – сказал Холмс. – Я прочитал, что он был продан наместнику Египта.
Стритер кивнул:
– За круглую сумму. Хороший октаэдр массой в сорок карат.
– Но я заметил, что «Паша» чем-то напоминает другой камень, бриллиант «Пиготт». – Холмс взял лежавшую на столе раскрытую книгу. – Бриллиант «Пиготт» был продан Али-паше, наместнику Египта. После этого все следы камня теряются, а по некоторым сведениям, он был уничтожен.
Стритер чуть не подскочил в кресле. Очевидно, Холмс затронул больную тему:
– Эта информация приведена в нескольких авторитетных работах, но она ошибочна. Путаница произошла из-за имен, мистер Холмс. Точнее, из-за титулов. Бриллиант «Египетский Паша» был, конечно, продан Ибрагиму, наместнику Египта. У него был титул: Али-паша. Но «Пиготт» – совсем другое дело. К счастью, сэр, я единственный в мире специалист по этому камню.
– Как и многие другие, – пробормотал Холмс. – Прошу вас, расскажите нам о «Пиготте» и ошибках в признанных работах по драгоценным камням.
Стритер был доволен этой просьбой.
– Бриллиант получил свое имя от лорда Джорджа Пигота, губернатора Мадраса. В имени лорда было одно «т», но камень известен как «Пиготт». Впрочем, это не представляет большого интереса. Лорд Пигот получил его в качестве подарка от индийского правителя в 1763 году. Тогда было принято делать величественные жесты. Говорили, что в камне было от сорока пяти до восьмидесяти пяти карат. Во всяком случае, лорд Пигот привез его в Англию и, несомненно, пожалел об этом, потому что удача покинула его и он умер в тюрьме. Позднее его семья выставила бриллиант в качестве приза в лотерее, и иногда его называют «Лотерейный бриллиант». Он был продан за незначительную часть своей стоимости – шесть тысяч фунтов – Ранделлу и Бриджу, лондонским ювелирам. Они получили неплохую прибыль, продав бриллиант Али-паше из Албании за сто пятьдесят тысяч фунтов.
– Теперь я вижу, – сказал Холмс, – как возникла путаница. Титул Али-паши сбил исследователей с толку.
– Совершенно верно, – согласился Стритер. – Албанский Али-паша был довольно значительной исторической фигурой. Известный как Янинский Лев, он сконцентрировал в своих руках такую власть, что султан Турции приказал ему вернуться в Стамбул, дабы умерить его амбиции. Али-паша оказал сопротивление эмиссару султана и был смертельно ранен. Янинский Лев попросил дать ему возможность умереть в его собственном тронном зале, и эта просьба была удовлетворена.
В этом месте своего повествования Стритер чуть не лопнул от гордости:
– А теперь, мистер Холмс, я могу сообщить вам информацию, которая известна далеко не каждому. Когда восьмидесятилетний Али-паша лежал при смерти, он призвал к себе своего верного наемника, капитана Д'Англаса…
– Д'Англаса? – переспросил я.
Холмс раздраженно дернул подбородком, и я умолк.
Стритер не обратил на меня внимания.
– Али-паша потребовал от капитана помощи в уничтожении двух самых больших его сокровищ: бриллианта «Пиготт» и его жены Василики. Капитан Д'Англас расколол бриллиант на глазах у Али-паши, и старик умер. Согласно легенде второй наказ умирающего француз не выполнил: Василики осталась жива.
– Вы сказали «согласно легенде», – задумчиво произнес Холмс. – Если жена Али-паши уцелела, не мог ли уцелеть и бриллиант?
– Это произошло в 1822 году, мистер Холмс. С тех пор не было никаких сведений о «Пиготте».
Когда Стритер назвал дату, Холмс бросил на меня выразительный взгляд. Потом он снова обратился к королевскому ювелиру:
– Что еще известно о камне?
– Нет ничего нового в том, что люди одержимы великими бриллиантами, мистер Холмс. «Пиготт» был хорошо известен. Лорд Пигот получил его в 1763 году. Он умер в 1777-м, и его семья рассталась с камнем в 1801-м. Одно время им владела мадам Бонапарт, мать Наполеона. Макет этого камня изготовлен в Англии и до сих пор существует. Бриллиант имел овальную форму и был чистейшей воды.
Рассказывая историю знаменитой драгоценности, Стритер наблюдал за Холмсом.
– Мне кажется, вам нужны были именно эти сведения, не так ли? – спросил он.
– Да, что-нибудь подобное, что давало бы простор для размышлений, – простодушно ответил сыщик. – Давайте представим себе гипотетическую ситуацию. Допустим, что «Пиготт» существует. Кому он будет принадлежать?
– Тому, в чьих руках окажется, мистер Холмс.
– Но он будет опознан?
– О камнях такого качества не забывают. Мы говорим об одном из величайших бриллиантов в мире. Специалист сразу узнает его по форме и размеру. Но доказательство – это другое дело. Послушайте, сэр. Будь он у вас, вы могли бы носить его на цепочке от ваших часов и никто не мог бы запретить вам это.
Провожая королевского ювелира. Холмс сиял от удовольствия. Меня же переполняли идеи.
– Знаете, Холмс, вы напали на золотую жилу! Этого французского наемника звали…
– Д'англас – так же, как нашего клиента. – Честное слово, мне казалось, что Холмс вот-вот замурлычет. – Дед Д'Англаса служил Али-паше, но не выполнил воли умирающего. Француз забрал и «Пиготт» и жену правителя, Василики. Вероятно, они были в сговоре. Обратите внимание на имя нашего клиента – Васил. Наверняка оно дано в память о бабке. Заговорщики спрятали бриллиант в Золотой Птице и сообщили всем, что он уничтожен. Они рассчитывали через некоторое время раздобыть статую и извлечь камень, но Птица ускользнула от них. Каким-то образом о тайнике стало известно, поскольку статуей заинтересовался Джонатан Вайлд. Он сообщил о «Пиготте» Гарри Хокеру. С 1822 года цена Золотой Птицы значительно превысила ее первоначальную стоимость. Именно скрытый в ней камень притягивал тех, кто знал тайну. Баркер оставил нам ключ, старина. Во-первых, год. Во-вторых, вспомните, что в своей книге о карьере Джонатана Вайлда Баркер зачеркнул строку, в которой упоминался бриллиант «Египетский Али-паша». Зачеркнул, а не подчеркнул! А я не придал этому значения, полагая, что у сыщика просто дрогнула рука. Баркер нашел в книге ошибку и исправил ее.
– А как тайну Золотой Птицы узнал Чу Санфу?
– Мы можем никогда не получить ответ на этот вопрос. Но обратите внимание: Базил Селкирк распознал ключ, который я ему дал, – год смерти Али-паши – и разгадал загадку.
Интереснейшая беседа была прервана появлением Билли, который сообщил, что китайский джентльмен просил Холмса уделить ему несколько минут.
Сыщик взглянул на меня:
– Мое письмо к Чу Санфу вызвало живой интерес. Сейчас же пригласи сюда джентльмена, Билли.
В комнату вошел низкорослый азиат. Я настороженно замер, мой друг тоже не собирался проявлять чудеса гостеприимства.
– Мистер Холмс, меня зовут Лу Чанг. Я адвокат.
Он подал детективу карточку, которую Холмс небрежно бросил на стол. Чанг вежливо кивнул в моем направлении. Его лицо было довольно полным и из-за этого казалось, что оно лучится приветливостью. На тонких губах китайца играла постоянная улыбка, и я невольно задался вопросом, снимает ли он ее на ночь.
– Я представляю своего клиента, мистер Холмс.
– Мы можем, – сурово произнес Холмс, – обойтись без уверток. Чу Санфу велел вам поговорить со мной об интересующем его предмете.
Азиат поднял ладони, как бы показывая, что у него нет оружия.
– Мне ничего не известно об этом предмете, но я уполномочен обсудить его цену. Мой клиент очень щедр, и он предлагает тысячу фунтов.
Холмс вздохнул, словно у него лопнуло терпение:
– Щедрость вашего клиента поразительна. Десять процентов – стандартная плата за работу менее талантливых специалистов, чем я. Согласно последней оценке цена предмета составляет пятнадцать тысяч фунтов. Упомянутая вами тысяча должна быть уплачена вперед для покрытия возможных расходов.
Чанг был потрясен:
– Мой клиент не предполагал…
Ему не дали продолжить.
– В этом вопросе торговля неуместна. – Рука Холмса указала на дверь. – Уходите!
– Но мистер Холмс…
– Вон!
Лицо Чанга засияло еще сильнее. Он полез в карман пальто и вытащил толстый конверт.
– Я оставляю эту тысячу в качестве задатка, мистер Холмс. Если мой клиент согласится на ваши условия, он даст вам знать.
Положив конверт на стол, Чанг попятился к двери, отвешивая нам с Холмсом короткие, торопливые поклоны.
– До свидания, джентльмены.
– Подождите, – скомандовал Холмс, и Чанг замер у двери. – Когда ваш клиент согласится, скажите ему, чтобы он вернул статуэтку. Как только он это сделает, ему возвратят шестерых членов вашей организации.
– Статуэтка будет у вас через час, – подобострастно пропел адвокат и поспешно отбыл.
– Холмс, – сказал я, как только человек исчез за дверью. – Вы не должны отдавать «Пиготт» этому бандиту.
– Я поклялся сокрушить Чу, – мрачно ответил Холмс. – И я это сделаю.
Мой друг торопливо подошел к окну и выглянул из-за шторы. То, что он увидел, очевидно, показалось ему забавным.
– Поглядите, Ватсон, – рассмеялся Холмс, – Лу Чанг отбывает с человеком-тенью Скользким Стайлсом. Теперь адвокат попытается скрыться от слежки. Рано или поздно он, конечно, вернется в свою контору – после того как Тощий Гиллиган сделает свое дело.
Заметив мой непонимающий взгляд, Холмс продолжил:
– И Алек Макдональд и Вейкфилд Орлов очень интересуются названиями, адресами и доходами различных предприятий Чу Санфу. Китаец чрезвычайно организованный и деловой человек, следовательно, в бумагах его адвоката должна содержаться интересная информация.
Я не стал задавать вопросов, понимая, что Холмс, пользуясь преимуществами своего неофициального положения, опять позволил себе некоторую вольность в выборе средств.
Холмс снова заговорил о бриллианте:
– Теперь Чу понял, что камнем завладел Селкирк. Вместо того чтобы вынуждать атаковать резиденцию Селкирка или вовлекать в какое-нибудь еще надувательство, лучше убедить его, что я раздобуду бриллиант. К тому же мне нужна статуэтка. Не забывайте: Басил Д'Англас завтра прибудет из Берлина.
– Но Д'Англас предполагает, что в статуе находится бриллиант. Ему-то лучше всех известен секрет Золотой Птицы.
– Здесь есть один деликатный момент, Ватсон. Последний законный владелец камня умер шестьдесят лет назад. Кому же принадлежит бриллиант?
– Стритер в этом вопросе не сомневался. Тот, у кого камень находится в настоящий момент. Значит, законный владелец «Пиготта» – Селкирк.
– Но мы знаем кое-что, о чем неизвестно королевскому ювелиру. Я считаю, что дед Д'Англаса спрятал камень и женился на Василики, жене Али-паши. Теоретически Василики стала владелицей камня после смерти своего мужа, Янинского Льва. Это делает нашего клиента Басила Д'Англаса наиболее вероятным претендентом на драгоценность.
– А вам не кажется, что вы усложняете дело?
– Простите, Ватсон. Факт состоит в том, что я согласился найти Золотую Птицу, в которой еще был скрыт бриллиант. Следовательно, я должен защищать интересы своего первого клиента, Васила Д'Англаса.
– Но как вы собираетесь забрать бриллиант у Базила Селкирка?
– Я еще не знаю, – отозвался Холмс. – Чтобы ответить на этот вопрос, мне потребуется выкурить не менее двух трубок.
Но мне не суждено было узнать, какой план родился у Холмса, не сомкнувшего в эту ночь глаз. Случилось так, что на следующее утро мы получили действительно поразительные новости.
20
ШИФРОВКА УМЕРШЕГО
Мы только что покончили с плотным завтраком, когда в дверь тихо постучали.
– Войди, Билли, – сказал Холмс. У него была необыкновенная способность распознавать шаги на семнадцати ступенях лестницы, ведущей в наши комнаты.
Слуга вошел с конвертом в руке, подал его Холмсу:
– Это только что прибыло со специальным курьером, сэр. Он ждет внизу на случай, если будет ответ.
Холмс поспешно разорвал конверт. В нем было письмо, написанное от руки, и еще один лист бумаги с машинописным текстом. Бегло просмотрев его, Холмс тихо присвистнул. Он передал отпечатанное сообщение мне, а сам углубился в рукописную часть послания.
Я взял протянутый мне листок и с изумлением прочел следующее:
– Светловолосый молодой человек, – сказал я, мысленно возвращаясь к нашему визиту в замок эксцентричного миллионера.
Холмс что-то пробормотал, с жадностью листая послание. Потом он откинулся назад и задумался.
– Билли, – наконец произнес он. – Попроси курьера подождать, пока я не приму решения.
– Сию секунду, мистер Холмс. – И слуга удалился.
– Позвольте мне зачитать вам это, Ватсон. Как вы уже, наверное, догадались, это написано Базилом Селкирком, и довольно твердой рукой. – Холмс поднес лист дорогой бумаги к глазам, чтобы изучить чернила. – Я бы сказал, совсем недавно. Несомненно, не прошло и недели… Слушайте:
Я встал позади Холмса и уставился на последнее послание этого пугающего и в то же время странно располагающего к себе человека:
ОЕТАН
ХТОЕНЦ
КСЮТЕРН
– Но это же тарабарщина! – вырвалось у меня, но я тут же осекся. Селкирк не позволил бы себе послать что-нибудь бессмысленное. Сузившимися глазами я рассматривал три строчки букв, пытаясь найти какую-нибудь закономерность в головоломке.
– Селкирк не сомневался, что я разгадаю этот шифр. Следовательно, он использовал определенный текст.
Мне показалось, что, кроме шифровки миллионера, я получил и шифровку сыщика. К счастью, Холмс пояснил свои слова:
– Например, К – одиннадцатая буква алфавита, и начальная буква шифровки может находиться на первой странице в одиннадцатом слове какого-то романа. Или не очень известного, если это важно. Н, будучи четырнадцатой буквой, может относиться к четырнадцатому слову на второй странице той же книги, и так далее. Но такой шифр основан на тексте, который должен быть известен отправителю и получателю, чего не может быть в данном случае. Я уверен, что мы имеем дело с замещающим шифром.
Пожирая глазами послание. Холмс продолжал рассуждать как бы сам с собой:
– В качестве простого примера рассмотрим обратный алфавит. Вместо А используется Я, Б превращается в Ю и так далее. Обычно это маленькое упражнение, развлекающее ум, но не изнуряющее его. Но здесь я вижу трудности. В трех строках послания Селкирка содержится восемнадцать букв. Буква О наиболее часто используется в алфавите. Но обратите внимание, что в послании О встречается только два раза. Е, вторая по частоте использования буква, встречается трижды. При разгадывании замещающего шифра первый шаг заключается в том, чтобы определить наиболее часто встречающуюся букву и принять ее за О. Следующая наиболее встречающаяся буква принимается за Е, третья за А, четвертая за И и так далее. Обратите также внимание, что Т, Е и Н использованы по три раза, а остальные буквы – только по одному.
– Не может ли дать ключ расположение строк?
– Не исключено. Дайте подумать.
Оставив Холмса, погрузившегося в глубокое раздумье, я присел на диван. Хотя я не понимал решительно ничего, не вызывало сомнений, что мой друг скоро найдет решение. В конце концов он был автором монографии о кодировании, где проанализировал сто шестьдесят различных шифров.
Неожиданно Холмс встал:
– Это не пойдет, Ватсон.
Тон детектива был слегка раздраженным. Он подошел к двери, позвал Билли и велел сообщить ожидавшему курьеру, что мы сейчас же отправляемся в Сент-Обри.
– Чего-то не хватает, – сказал он возвращаясь. – Нужно найти ключ.
Через некоторое время кеб доставил нас на станцию Сент-Панкрас, где мы сели на первый поезд, останавливающийся в тихом городке Сент-Обри. Во время нашего короткого путешествия Холмс, к моему удовольствию, захотел поделиться своими соображениями.
– Всегда полезно попытаться разгадать мысли другого человека. Попробуем поставить себя на место покойного Селкирка. Он осуществил заветную мечту коллекционера – завладел знаменитым драгоценным камнем и получил право обладать им на законных основаниях. Но Селкирк не испытывает желания похваляться своим приобретением, потому что дни его сочтены. Он решает передать камень тому, кто способствовал его обнаружению. Мне. Но кто даст ему гарантию, что подарок попадет в мои руки? Долгие годы жизни породили у старого лиса недоверие ко всем. Возможно, это от эксцентричности его характера или в результате многолетнего опыта. Он решает послать зашифрованное сообщение о местонахождении бриллианта, считая, что только я смогу разгадать его.
– Неплохой анализ мыслей умирающего, – сказал я. – Но о чем это говорит?
– О том, что надо искать связь. Необходимо найти предмет, выбранный Селкирком в качестве ключа к шифру. И этот предмет умирающий миллионер должен был постоянно видеть рядом, ведь он был лишен возможности передвигаться.
В Сент-Обри уже ждал экипаж, который и доставил нас к замку финансиста. Светловолосый секретарь был чрезвычайно любезен, он подозвал печального дворецкого и велел ему всячески помогать Холмсу. Кругом царила атмосфера секретности; позднее я узнал, что о смерти Селкирка не было сообщено немедленно из-за того, что эта новость могла повлиять на мировые финансовые рынки.
Холмс выразил желание осмотреть комнату, где встретил смерть хозяин замка, и дворецкий Мирс провел нас в кабинет Селкирка.
Комната казалась тесной из-за обилия набитых книгами полок. Посредине стоял большой стол тикового дерева. Тиковыми же панелями были обиты и стены и большой камин из валунов. Дорогая мебель поражала изяществом отделки. На одной стене висели четыре небольшие картины, принадлежавшие, насколько я мог судить, кисти одного мастера. Холмс бросил взгляд на эти полотна и в его глазах появилось удивление. Дворецкий стоял у двери, ожидая указаний, и Холмс повернулся к нему.
– Мирс.
– Войди, Билли, – сказал Холмс. У него была необыкновенная способность распознавать шаги на семнадцати ступенях лестницы, ведущей в наши комнаты.
Слуга вошел с конвертом в руке, подал его Холмсу:
– Это только что прибыло со специальным курьером, сэр. Он ждет внизу на случай, если будет ответ.
Холмс поспешно разорвал конверт. В нем было письмо, написанное от руки, и еще один лист бумаги с машинописным текстом. Бегло просмотрев его, Холмс тихо присвистнул. Он передал отпечатанное сообщение мне, а сам углубился в рукописную часть послания.
Я взял протянутый мне листок и с изумлением прочел следующее:
«Базил Селкирк умер прошлой ночью во сне. Эти бумаги срочно высланы вам в соответствии с особыми указаниями, данными мне усопшим. Мне велено в дальнейшем поддерживать с вами связь и оказывать вам возможное содействие. Пожалуйста, сообщите, не смогу ли я быть вам полезен.
Сидрик Фалмут, личный секретарь мистера Селкирка».
– Светловолосый молодой человек, – сказал я, мысленно возвращаясь к нашему визиту в замок эксцентричного миллионера.
Холмс что-то пробормотал, с жадностью листая послание. Потом он откинулся назад и задумался.
– Билли, – наконец произнес он. – Попроси курьера подождать, пока я не приму решения.
– Сию секунду, мистер Холмс. – И слуга удалился.
– Позвольте мне зачитать вам это, Ватсон. Как вы уже, наверное, догадались, это написано Базилом Селкирком, и довольно твердой рукой. – Холмс поднес лист дорогой бумаги к глазам, чтобы изучить чернила. – Я бы сказал, совсем недавно. Несомненно, не прошло и недели… Слушайте:
«Дорогой Холмс!
Хотя это, вероятно, не входило в ваши намерения, вы действительно внесли радость в унылую жизнь старого человека. Более того, вы подарили мне под занавес, ибо время мое истекает, момент триумфа. Именно ваша ссылка на 1822 год дала мне ключ к разгадке тайны Золотой Птицы. Благодаря вам я получил возможность напоследок любоваться самой уникальной драгоценностью в мире – знаменитым бриллиантом, который официально не существует, но мы-то знаем лучше, не правда ли? К этому времени вы, конечно, докопаетесь до правды о бриллианте «Пиготт». Увы, холод, сковывающий мою бренную оболочку, усиливается, и я предчувствую мучительный переход в край, куда не смогу уже взять свое сокровище. Так же как и все остальное, кроме репутации, служащей дурным предзнаменованием ожидающего меня за чертой. Потому, сэр, я оставляю «Пиготт» вам, но взять его будет не так просто. Вам придется немного поработать, хотя моя маленькая загадка не настолько сложна, чтобы стать для вас настоящим препятствием. Когда это письмо попадет к вам, я уже не смогу лично пожелать вам удачи. Позвольте мне сделать это сейчас…
Базил Селкирк».
Я встал позади Холмса и уставился на последнее послание этого пугающего и в то же время странно располагающего к себе человека:
ОЕТАН
ХТОЕНЦ
КСЮТЕРН
– Но это же тарабарщина! – вырвалось у меня, но я тут же осекся. Селкирк не позволил бы себе послать что-нибудь бессмысленное. Сузившимися глазами я рассматривал три строчки букв, пытаясь найти какую-нибудь закономерность в головоломке.
– Селкирк не сомневался, что я разгадаю этот шифр. Следовательно, он использовал определенный текст.
Мне показалось, что, кроме шифровки миллионера, я получил и шифровку сыщика. К счастью, Холмс пояснил свои слова:
– Например, К – одиннадцатая буква алфавита, и начальная буква шифровки может находиться на первой странице в одиннадцатом слове какого-то романа. Или не очень известного, если это важно. Н, будучи четырнадцатой буквой, может относиться к четырнадцатому слову на второй странице той же книги, и так далее. Но такой шифр основан на тексте, который должен быть известен отправителю и получателю, чего не может быть в данном случае. Я уверен, что мы имеем дело с замещающим шифром.
Пожирая глазами послание. Холмс продолжал рассуждать как бы сам с собой:
– В качестве простого примера рассмотрим обратный алфавит. Вместо А используется Я, Б превращается в Ю и так далее. Обычно это маленькое упражнение, развлекающее ум, но не изнуряющее его. Но здесь я вижу трудности. В трех строках послания Селкирка содержится восемнадцать букв. Буква О наиболее часто используется в алфавите. Но обратите внимание, что в послании О встречается только два раза. Е, вторая по частоте использования буква, встречается трижды. При разгадывании замещающего шифра первый шаг заключается в том, чтобы определить наиболее часто встречающуюся букву и принять ее за О. Следующая наиболее встречающаяся буква принимается за Е, третья за А, четвертая за И и так далее. Обратите также внимание, что Т, Е и Н использованы по три раза, а остальные буквы – только по одному.
– Не может ли дать ключ расположение строк?
– Не исключено. Дайте подумать.
Оставив Холмса, погрузившегося в глубокое раздумье, я присел на диван. Хотя я не понимал решительно ничего, не вызывало сомнений, что мой друг скоро найдет решение. В конце концов он был автором монографии о кодировании, где проанализировал сто шестьдесят различных шифров.
Неожиданно Холмс встал:
– Это не пойдет, Ватсон.
Тон детектива был слегка раздраженным. Он подошел к двери, позвал Билли и велел сообщить ожидавшему курьеру, что мы сейчас же отправляемся в Сент-Обри.
– Чего-то не хватает, – сказал он возвращаясь. – Нужно найти ключ.
Через некоторое время кеб доставил нас на станцию Сент-Панкрас, где мы сели на первый поезд, останавливающийся в тихом городке Сент-Обри. Во время нашего короткого путешествия Холмс, к моему удовольствию, захотел поделиться своими соображениями.
– Всегда полезно попытаться разгадать мысли другого человека. Попробуем поставить себя на место покойного Селкирка. Он осуществил заветную мечту коллекционера – завладел знаменитым драгоценным камнем и получил право обладать им на законных основаниях. Но Селкирк не испытывает желания похваляться своим приобретением, потому что дни его сочтены. Он решает передать камень тому, кто способствовал его обнаружению. Мне. Но кто даст ему гарантию, что подарок попадет в мои руки? Долгие годы жизни породили у старого лиса недоверие ко всем. Возможно, это от эксцентричности его характера или в результате многолетнего опыта. Он решает послать зашифрованное сообщение о местонахождении бриллианта, считая, что только я смогу разгадать его.
– Неплохой анализ мыслей умирающего, – сказал я. – Но о чем это говорит?
– О том, что надо искать связь. Необходимо найти предмет, выбранный Селкирком в качестве ключа к шифру. И этот предмет умирающий миллионер должен был постоянно видеть рядом, ведь он был лишен возможности передвигаться.
В Сент-Обри уже ждал экипаж, который и доставил нас к замку финансиста. Светловолосый секретарь был чрезвычайно любезен, он подозвал печального дворецкого и велел ему всячески помогать Холмсу. Кругом царила атмосфера секретности; позднее я узнал, что о смерти Селкирка не было сообщено немедленно из-за того, что эта новость могла повлиять на мировые финансовые рынки.
Холмс выразил желание осмотреть комнату, где встретил смерть хозяин замка, и дворецкий Мирс провел нас в кабинет Селкирка.
Комната казалась тесной из-за обилия набитых книгами полок. Посредине стоял большой стол тикового дерева. Тиковыми же панелями были обиты и стены и большой камин из валунов. Дорогая мебель поражала изяществом отделки. На одной стене висели четыре небольшие картины, принадлежавшие, насколько я мог судить, кисти одного мастера. Холмс бросил взгляд на эти полотна и в его глазах появилось удивление. Дворецкий стоял у двери, ожидая указаний, и Холмс повернулся к нему.
– Мирс.