– Я очень занят, мистер Холмс. Мои обязанности…
Ему не суждено было закончить – открытая ладонь левой руки Холмса с такой силой шлепнула по столу, что судки с приправами подскочили.
– Невероятно! – голос моего друга был столь мрачен, будто он сообщал об эпидемии черной оспы. – Вы хотите сказать, констебль, что позволили распущенным нравам столицы вторгнуться в этот милый городок? Что происходит в этом цветущем крае?! На улицах свирепствует преступность?!
Дэнкерс поперхнулся и испуганно уставился на Холмса:
– Конечно, нет, сэр. Ничего подобного. Здесь даже пропажа велосипеда считается крупным происшествием.
Суровая складка на лице моего друга разгладилась.
– Отлично! В таком случае вы сможете ради нас ненадолго отвлечься от своих обязанностей. Присаживайтесь, констебль.
В голосе Холмса слышались властные нотки, и Дэнкерс занял стул с достойной одобрения готовностью. Когда его гонор улетучился как воздух из продырявленного шарика, констебль стал весьма почтительным. Холмс подозвал официанта, но Дэнкерс сказал, что в данный момент не может есть. Подавив улыбку, официант принес бутылку ирландского портера, при виде которой усатый констебль буквально расцвел.
– Доктор Витерспун ввел нас в курс дела о смерти Эймоса Гридли, – сообщил Холмс.
– Мы дошли до выводов следствия, – подтвердил эксперт. – Почему бы вам не продолжить с этого места, Дэнкерс?
Констебль подчинился.
– Несчастный случай представляется вполне очевидным, джентльмены, – сказал он. – Единственный наследник Эймоса – его племянник моряк Лотар Гридли.
– И, насколько я понимаю, он был в море, когда умер дядя.
– Совершенно верно, мистер Холмс. Корабль «Тихоокеанская королева», приписанный в Мельбурне, прибыл через два дня после смерти. Лотару были завещаны антикварный магазин и деньги, имевшиеся на руках у Эймоса. В сумме не так уж много.
– Лотар Гридли должен получить к тому же пятьсот фунтов страховки, – заявил Холмс.
Дэнкерс задумчиво потер подбородок:
– Это так, сэр. Тоже неплохо. Антикварный магазин и товары стоят не слишком много в твердой валюте.
Констебль замолчал. Холмс, немного подумав, одобрительно кивнул:
– Я вижу, почему вы отказались от мысли об убийстве ради корысти. Какими были отношения покойного с соседями?
– Что ж, – медленно произнес Дэнкерс. – Я не могу сказать, чтобы Эймос пользовался всеобщей любовью. Одиночка, видите ли, а люди обычно не доверяют таким типам. Он был довольно неприветливым, но не злым и не обидчивым человеком. Любил деньги.
– По необходимости, – вмешался в разговор Витерспун. – Как я уже говорил. Я неплохо знал Эймоса. Он надеялся, что его племянник расстанется с морем и поселится в Сент-Обри. Старику, вероятно, казалось, что Лотар возьмет на себя ведение дел в магазине.
– А как ему красили коттедж, – пустился в воспоминания констебль. – Не хочу отзываться дурно об умершем, но он нанял для этого Молтона Морриса. У них был такой спор о цене, что слышно было небось даже в Кенсингтоне. В конце концов Молтон вообще отказался заканчивать работу, пока ему не уплатят оговоренную сумму. И старый Эймос в конце концов вынужден был раскошелиться, но только после того, как маляр чуть ли не неделю не появлялся на работе.
– Старая вражда? – спросил я.
Витерспун и констебль обменялись улыбками.
– Одни разговоры, доктор. Я думаю, что у Молтона есть капля цыганской крови, потому что торговаться он любит до самозабвения.
Дэнкерс снова посмотрел на Холмса:
– На следствии было выдвинуто предположение о том, что Эймос покончил с собой. Лотар потребовал доказательств и выяснил странную вещь.
– То, что его дядя страдал акрофобией – боязнью высоты, – спокойно сказал Холмс.
Оба жителя Сент-Обри изумленно уставились на великого детектива. Я, несмотря на наше долгое знакомство, сделал то же.
– Как вы узнали об этом, мистер Холмс? – запинаясь спросил констебль Дэнкерс.
– Вы только что сами сказали это, – последовал ответ.
– Видите ли, – продолжил Холмс. – Вы утверждали, что мистер Гридли был крайне прижимист и все же нанял человека для покраски коттеджа. Работа, которая, без сомнения, была ему по силам. Когда маляр бросил работу, такой скряга, как покойный, закончил бы ее сам. Что помешало ему сделать это? Боязнь высоты.
Дэнкерс и Витерспун восхищенно смотрели на Холмса.
– Да, сэр, – произнес наконец констебль. – После того как вы все объяснили, дело представляется очевидным.
– И это наводит на еще одну очевидную мысль. Если Эймос Гридли страдал акрофобией, что он делал на крыше крыльца?
Дэнкерс бросил встревоженный взгляд на медицинского эксперта.
Слово взял Витерспун:
– Племянник Эймоса действительно доказал, что его дядя даже лечился от этой фобии, но безуспешно, – запоздало признался он.
– Лотар Гридли отрицал любую возможность самоубийства, в противном случае страховая компания была бы свободна от обязанности платить, – сказал Холмс.
– И Лотар лишился бы пятисот фунтов, – добавил констебль Дэнкерс. – Но его сведения верны, мы проверяли это.
Холмс не слушал.
– Человек, страдающий акрофобией, добровольно забирается на крышу, – размышлял он. – Полагаю, там была приставная лестница?
Мелкие капельки пота выступили на лбу констебля Дэнкерса.
– Вообще-то нет.
В этот момент мое собственное любопытство достигло предела.
– Господи! – воскликнул я. – Но не мог же он туда взлететь!
Холмс пригвоздил меня к месту ледяным взглядом. Дэнкерс терпеливо разъяснил:
– Коттедж двухэтажный, доктор Ватсон. Окно мансарды выходит прямо на наклонную крышу крыльца.
Несколько возбужденный Витерспун прервал его:
– Большая часть больных акрофобией боится высоты, находясь на открытом пространстве. Эймос Гридли в течение многих лет поднимался в свою спальню на втором этаже и совсем не испытывал страха. Возможно, он открыл окно и, не отрываясь от дома, вызывавшего у него ощущение безопасности, ступил на навес. Я знаю, он утверждал, что маляр Моррис так топал по доскам, что возникли протечки. Думаю, Эймос решился проверить состояние крыши и тут его охватил страх высоты или он попросту поскользнулся…
Закрыв глаза, Холмс ненадолго задумался. Похоже было, что он находит объяснение Витерспуна разумным.
– В любом случае мы с доктором Ватсоном хотели бы посмотреть на дом, – произнес Холмс безразличным тоном. – Закажите еще портера, констебль.
– Не возражаю, – поспешно ответил Дэнкерс. Он осушил стакан и аккуратно вытер усы, затем обратился к моему другу: – Простите за любопытство, мистер Холмс. Конечно, ни одна смерть не является маловажным событием, но какая особенность в деле Гридли заставила вас приехать из Лондона? Может быть, вы представляете интересы страховой компании?
Подошел официант, и Холмс велел наполнить всем стаканы, а себе заказал рюмку бренди.
– Как может подтвердить Ватсон, – произнес сыщик беззаботным тоном, – я люблю дела, содержащие элемент загадочности. Часто незначительное происшествие дает великолепный материал истинному любителю логики.
Я восхитился умением Холмса ответить на вопрос, не отвечая на него. Сомневаюсь, что констебля или эксперта одурачил поток слов Холмса. Но у них хватило такта не обменяться многозначительными взглядами или недоверчиво поднять брови. К моему удивлению, Витерспун не пытался отговорить нас от экскурсии к месту происшествия.
– Позвольте мне подвезти вас к коттеджу Гридли, – сказал он. – Это по ту сторону долины, и мой экипаж быстро доставит вас туда.
Холмс был рад принять предложение доктора Витерспуна, и вскоре мы распрощались с констеблем Дэнкерсом и отправились на окраину Сент-Обри.
11
Ему не суждено было закончить – открытая ладонь левой руки Холмса с такой силой шлепнула по столу, что судки с приправами подскочили.
– Невероятно! – голос моего друга был столь мрачен, будто он сообщал об эпидемии черной оспы. – Вы хотите сказать, констебль, что позволили распущенным нравам столицы вторгнуться в этот милый городок? Что происходит в этом цветущем крае?! На улицах свирепствует преступность?!
Дэнкерс поперхнулся и испуганно уставился на Холмса:
– Конечно, нет, сэр. Ничего подобного. Здесь даже пропажа велосипеда считается крупным происшествием.
Суровая складка на лице моего друга разгладилась.
– Отлично! В таком случае вы сможете ради нас ненадолго отвлечься от своих обязанностей. Присаживайтесь, констебль.
В голосе Холмса слышались властные нотки, и Дэнкерс занял стул с достойной одобрения готовностью. Когда его гонор улетучился как воздух из продырявленного шарика, констебль стал весьма почтительным. Холмс подозвал официанта, но Дэнкерс сказал, что в данный момент не может есть. Подавив улыбку, официант принес бутылку ирландского портера, при виде которой усатый констебль буквально расцвел.
– Доктор Витерспун ввел нас в курс дела о смерти Эймоса Гридли, – сообщил Холмс.
– Мы дошли до выводов следствия, – подтвердил эксперт. – Почему бы вам не продолжить с этого места, Дэнкерс?
Констебль подчинился.
– Несчастный случай представляется вполне очевидным, джентльмены, – сказал он. – Единственный наследник Эймоса – его племянник моряк Лотар Гридли.
– И, насколько я понимаю, он был в море, когда умер дядя.
– Совершенно верно, мистер Холмс. Корабль «Тихоокеанская королева», приписанный в Мельбурне, прибыл через два дня после смерти. Лотару были завещаны антикварный магазин и деньги, имевшиеся на руках у Эймоса. В сумме не так уж много.
– Лотар Гридли должен получить к тому же пятьсот фунтов страховки, – заявил Холмс.
Дэнкерс задумчиво потер подбородок:
– Это так, сэр. Тоже неплохо. Антикварный магазин и товары стоят не слишком много в твердой валюте.
Констебль замолчал. Холмс, немного подумав, одобрительно кивнул:
– Я вижу, почему вы отказались от мысли об убийстве ради корысти. Какими были отношения покойного с соседями?
– Что ж, – медленно произнес Дэнкерс. – Я не могу сказать, чтобы Эймос пользовался всеобщей любовью. Одиночка, видите ли, а люди обычно не доверяют таким типам. Он был довольно неприветливым, но не злым и не обидчивым человеком. Любил деньги.
– По необходимости, – вмешался в разговор Витерспун. – Как я уже говорил. Я неплохо знал Эймоса. Он надеялся, что его племянник расстанется с морем и поселится в Сент-Обри. Старику, вероятно, казалось, что Лотар возьмет на себя ведение дел в магазине.
– А как ему красили коттедж, – пустился в воспоминания констебль. – Не хочу отзываться дурно об умершем, но он нанял для этого Молтона Морриса. У них был такой спор о цене, что слышно было небось даже в Кенсингтоне. В конце концов Молтон вообще отказался заканчивать работу, пока ему не уплатят оговоренную сумму. И старый Эймос в конце концов вынужден был раскошелиться, но только после того, как маляр чуть ли не неделю не появлялся на работе.
– Старая вражда? – спросил я.
Витерспун и констебль обменялись улыбками.
– Одни разговоры, доктор. Я думаю, что у Молтона есть капля цыганской крови, потому что торговаться он любит до самозабвения.
Дэнкерс снова посмотрел на Холмса:
– На следствии было выдвинуто предположение о том, что Эймос покончил с собой. Лотар потребовал доказательств и выяснил странную вещь.
– То, что его дядя страдал акрофобией – боязнью высоты, – спокойно сказал Холмс.
Оба жителя Сент-Обри изумленно уставились на великого детектива. Я, несмотря на наше долгое знакомство, сделал то же.
– Как вы узнали об этом, мистер Холмс? – запинаясь спросил констебль Дэнкерс.
– Вы только что сами сказали это, – последовал ответ.
– Видите ли, – продолжил Холмс. – Вы утверждали, что мистер Гридли был крайне прижимист и все же нанял человека для покраски коттеджа. Работа, которая, без сомнения, была ему по силам. Когда маляр бросил работу, такой скряга, как покойный, закончил бы ее сам. Что помешало ему сделать это? Боязнь высоты.
Дэнкерс и Витерспун восхищенно смотрели на Холмса.
– Да, сэр, – произнес наконец констебль. – После того как вы все объяснили, дело представляется очевидным.
– И это наводит на еще одну очевидную мысль. Если Эймос Гридли страдал акрофобией, что он делал на крыше крыльца?
Дэнкерс бросил встревоженный взгляд на медицинского эксперта.
Слово взял Витерспун:
– Племянник Эймоса действительно доказал, что его дядя даже лечился от этой фобии, но безуспешно, – запоздало признался он.
– Лотар Гридли отрицал любую возможность самоубийства, в противном случае страховая компания была бы свободна от обязанности платить, – сказал Холмс.
– И Лотар лишился бы пятисот фунтов, – добавил констебль Дэнкерс. – Но его сведения верны, мы проверяли это.
Холмс не слушал.
– Человек, страдающий акрофобией, добровольно забирается на крышу, – размышлял он. – Полагаю, там была приставная лестница?
Мелкие капельки пота выступили на лбу констебля Дэнкерса.
– Вообще-то нет.
В этот момент мое собственное любопытство достигло предела.
– Господи! – воскликнул я. – Но не мог же он туда взлететь!
Холмс пригвоздил меня к месту ледяным взглядом. Дэнкерс терпеливо разъяснил:
– Коттедж двухэтажный, доктор Ватсон. Окно мансарды выходит прямо на наклонную крышу крыльца.
Несколько возбужденный Витерспун прервал его:
– Большая часть больных акрофобией боится высоты, находясь на открытом пространстве. Эймос Гридли в течение многих лет поднимался в свою спальню на втором этаже и совсем не испытывал страха. Возможно, он открыл окно и, не отрываясь от дома, вызывавшего у него ощущение безопасности, ступил на навес. Я знаю, он утверждал, что маляр Моррис так топал по доскам, что возникли протечки. Думаю, Эймос решился проверить состояние крыши и тут его охватил страх высоты или он попросту поскользнулся…
Закрыв глаза, Холмс ненадолго задумался. Похоже было, что он находит объяснение Витерспуна разумным.
– В любом случае мы с доктором Ватсоном хотели бы посмотреть на дом, – произнес Холмс безразличным тоном. – Закажите еще портера, констебль.
– Не возражаю, – поспешно ответил Дэнкерс. Он осушил стакан и аккуратно вытер усы, затем обратился к моему другу: – Простите за любопытство, мистер Холмс. Конечно, ни одна смерть не является маловажным событием, но какая особенность в деле Гридли заставила вас приехать из Лондона? Может быть, вы представляете интересы страховой компании?
Подошел официант, и Холмс велел наполнить всем стаканы, а себе заказал рюмку бренди.
– Как может подтвердить Ватсон, – произнес сыщик беззаботным тоном, – я люблю дела, содержащие элемент загадочности. Часто незначительное происшествие дает великолепный материал истинному любителю логики.
Я восхитился умением Холмса ответить на вопрос, не отвечая на него. Сомневаюсь, что констебля или эксперта одурачил поток слов Холмса. Но у них хватило такта не обменяться многозначительными взглядами или недоверчиво поднять брови. К моему удивлению, Витерспун не пытался отговорить нас от экскурсии к месту происшествия.
– Позвольте мне подвезти вас к коттеджу Гридли, – сказал он. – Это по ту сторону долины, и мой экипаж быстро доставит вас туда.
Холмс был рад принять предложение доктора Витерспуна, и вскоре мы распрощались с констеблем Дэнкерсом и отправились на окраину Сент-Обри.
11
ЗНАМЕНИТЫЙ БОЕЦ НА СТУЛЬЯХ С АНДАМАНСКИХ ОСТРОВОВ
Стояла хорошая погода, и лошадь Витерспуна бежала резво без понукания. С обеих сторон к дороге подступали невысокие холмы.
Экипаж быстро пересек долину. Дорога пошла в гору, и мы поехали медленнее. Справа показалось приземистое строение с крышей, обложенной дерном, и ветхой вывеской «Приют». Витерспун указал на него рукой и сделал недовольную гримасу:
– Местное пристанище порока. Хорошо, что оно находится в стороне от Сент-Обри. Сюда ходят горькие пьяницы. Констебль Дэнкерс на всякий случай наблюдает за этим местом.
Мы перевалили через гребень небольшого холма, на котором стоял «Приют», и спустились по пологому склону. Витерспун свернул вправо на узкую аллею, которая и привела нас вскоре к маленькому недавно покрашенному коттеджу. Двухэтажное здание было выстроено в стиле эпохи королевы Анны. Спереди к нему примыкало небольшое крыльцо с крышей, которую нам предстояло осмотреть. Выйдя из экипажа, Витерспун указал на навес: – Именно отсюда упал Гридли. – Он подошел к крыльцу. – Здесь было найдено тело.
Холмс небрежным взглядом окинул землю. Прошло много времени и бесполезно было обшаривать каждый клочок лужайки. Мой друг отошел подальше от дома, чтобы лучше видеть наклонную крышу крыльца. Окно мансарды оказалось довольно большим, чтобы через него на навес крыльца мог проникнуть человек.
Холмс с интересом изучал постройку.
– Заперто, я полагаю, – пробормотал он.
– Дом опечатан до решения вопроса о наследовании, – объяснил Витерспун. – Следует также уплатить государственный сбор, – добавил он.
Холмс быстрым шагом подошел к боковой стене дома.
– Есть где-нибудь приставная лестница? – спросил он.
– Не знаю, была ли она у Эймоса. Его сарайчик с инструментами заперт. Но мы можем послать за Дэнкерсом. Он откроет сарайчик и сам дом.
Холмс ответил на предложение Витерспуна отрицательным жестом и подошел к бочке, стоявшей около крыльца.
– Обойдемся без лестницы, джентльмены. Пустая, как я заметил. Помогите мне, пожалуйста.
Через несколько мгновений перевернутая бочка стояла на верхней ступеньке крыльца. Холмс проверил ее устойчивость и предложил нам с доктором Витерспуном поддержать этот не слишком надежный пьедестал.
Витерспун проворно подсадил сыщика, и Холмс легко вскочил на бочку, а оттуда взобрался на крышу. Соблюдая осторожность, он приблизился к окну мансарды и внимательно осмотрел его. Изучив окно с помощью своей лупы, Холмс начал двигаться вниз по наклону, намереваясь спуститься и присоединиться к нам. Внезапно он остановился и некоторое время вглядывался в заросли кустарника неподалеку от коттеджа.
– Должен заметить, – спокойно произнес он наконец, – что наши действия представляют для кого-то интерес.
Следуя взгляду Холмса, мы с Витерспуном стремительно повернулись, но не заметили ничего подозрительного.
– Он скрывается за буреломом, – комментировал Холмс. – Черноволосый парень. Довольно здоровый. Судя по медному оттенку его кожи, моряк.
– Это, несомненно, Лотар, – заявил Витерспун. – Странно, что он прячется, впрочем, это нас не касается.
Когда Холмс слез с крыши, медицинский эксперт перешел на конфиденциальный тон.
– К сожалению, джентльмены, Лотар ничем не заслужил высокого мнения своего дяди. Как и многие моряки, на суше он испытывает мучительную жажду и утоляет ее, как вы понимаете, не водой.
– Судя по вашему тону, этот молодой человек – постоянный посетитель «Приюта», – улыбнулся Холмс. – Вероятно, он видел, как мы проехали мимо, и решил последовать за нами.
– У горожан сложилось о нем дурное мнение, – сообщил Витерспун. – Некультурный и нежелательный здесь человек. – Медицинский эксперт, похоже, нервничал. – Если вы закончили осмотр, мистер Холмс, нам лучше вернуться в город.
Когда мы двинулись к экипажу Витерспуна, я бросил внимательный взгляд на моего друга и компаньона.
– Кажется, вы больше заинтересовались окном мансарды, чем самой крышей, Холмс.
– И правильно сделал, – самодовольно ответил детектив. – Я полагаю, – продолжил он, – что маляр Моррис торопился закончить работу и свои споры с покойным. Окно он, конечно, покрасил небрежно, кое-как. Это нельзя заметить с земли, но краска стекала с кисти и заливала оконный запор. Открыть окно, склеенное масляной краской, не так-то просто. Могу вас заверить, джентльмены, что его никто и не пытался открыть с тех самых пор, а следовательно, никто не пользовался окном, чтобы попасть на крышу.
Мы не сразу отреагировали на поразительное заявление Холмса, поскольку нас отвлек звук, донесшийся из ближайших кустов.
– Вероятно, собака, – предположил Витерспун. – Или, скорее, опоссум. – Медицинский эксперт снова переключился на Холмса. – Так как же Эймос Гридли забрался на крышу?
У Холмса был серьезный вид, когда мы с ним занимали места в экипаже.
– Начнем с того, что пребывание Гридли на крыше с самого начала представлялось мне неправдоподобным. Точнее, живого Гридли. Мне представляется другая, куда более зловещая картина его смерти. Упомянутый вами, доктор Витерспун, синяк очень хорошо укладывается в эту схему. Сильный мужчина, специалист в сомнительных делах такого рода, вполне мог оглушить и перенести на крышу пожилого человека, пока тот находился без сознания. Толчок, и тело соскальзывает по наклону и падает на землю. Шея сломана, и смерть в результате несчастного случая надежно маскирует убийство.
Витерспун ничего не ответил, но так хлестнул лошадь, что бедное животное понеслось галопом. Мы молча катили по мирной сельской местности. Вдруг я отчетливо ощутил, как странно ведет себя доктор. Он не выдвинул возражений против воссозданной моим другом картины событий, хотя версию Холмса было бы очень трудно доказать в суде. Вместо этого Витерспун все больше мрачнел, а его манеры мало-помалу утрачивали сердечность.
Холмса устраивало молчание. Лицо детектива было безмятежным, и я догадывался, что его мозг с наслаждением перебирал разрозненные кусочки информации и складывал из них мозаику факта. Витерспун был занят своими мыслями, во всем его облике чувствовалось напряжение. Я ощущал неловкость из-за тишины и решил мысленно оценить факты, добытые нами во время поездки в этот провинциальный городок.
Я согласился с тем, что Эймос Гридли был убит. Холмс не стал бы так подробно излагать свою версию, если бы у него были сомнения. Но почему насильственная смерть антиквара привлекла внимание Холмса? Бывал ли Гридли в магазине Абена Хассима в Стамбуле? Что общего могло быть у него с Золотой Птицей? Да, этот человек шепелявил, хотя я не мог вспомнить, чтобы об этом упоминал хоть кто-нибудь в сонном Сент-Обри.
Мы были на вершине холма, когда Холмс очнулся от своих раздумий и задал вопрос, несказанно меня удививший:
– Мы можем ненадолго остановиться здесь, доктор Витерспун?
Медицинский эксперт инстинктивно натянул поводья и вопросительно взглянул на Холмса.
– Видите ли, – медовым голосом пропел сыщик, – мы с Ватсоном вынуждены почти постоянно находиться в городе. Прогулка в этой мирной местности принесет большую пользу нашему здоровью.
Если бы Холмс не подтолкнул меня незаметно локтем, я бы расхохотался. Сельские виды мало занимали моего друга, также как и забота о здоровье.
– Великолепная идея, Холмс. Час быстрой ходьбы поможет нам размять ноги.
Витерспун бросил на моего друга испуганный взгляд, но попытался скрыть тревогу.
– Если это вас устроит, джентльмены, когда вы возвратитесь, я встречусь с вами в «Кроссбоу».
Мы с Холмсом покинули экипаж, Витерспун тронул лошадь. Я заметил, что Витерспун несколько раз оглянулся на нас. Потом склон холма скрыл его из вида, и Холмс остановился.
– Теперь, Ватсон, вернемся назад. Меня интересует «Приют» – местное пристанище порока, как выразился любезнейший доктор Витерспун.
Я был озадачен. Но мне оставалось только поспевать за широкими шагами Холмса.
Интерьер сельского паба не располагал к себе. В одном конце длинной, изрезанной ножами стойки бара о чем-то беседовали две потрепанные личности, не обратившие на нас никакого внимания. За стойкой восседал некий крепыш с лысой головой, украшенной несколькими шрамами. Ветхая наглухо застегнутая рубаха трещала по швам на мощном теле. Его лицо было круглым и щеки нависали над воротником. Темная поношенная жилетка не скрывала полностью пятна под мышками. Гнилыми зубами он жевал короткую сигару. Коротышка взглянул на нас с Холмсом маленькими, налитыми кровью глазками.
Холмс бросил беглый взгляд на двоих посетителей в конце стойки и, очевидно, не заинтересовался ими.
– Лотар Гридли был здесь сегодня? – спросил он у кабатчика.
– Кто им интересуется?
– Я, – ответил Холмс очень спокойным тоном.
Коротышка полным презрения жестом вынул сигару изо рта, как бы желая подчеркнуть ничтожество собеседника. Холмс приблизился к стойке и слабый свет чадящей лампы упал на его резкое суровое лицо. Бармен пристально посмотрел в глаза сыщика и, очевидно, изменил свое мнение. Его грубый голос зазвучал почти заискивающе:
– Он был здесь, но недавно ушел. Сидел у окна. – Короткий палец указал на закопченный квадрат стекла и стол перед ним. – Потом куда-то смылся.
– Возможно, он вернется, – заметил Холмс. – Посмотрим.
Прихватив пару стульев. Холмс пошел к столу у окна, я двинулся следом. На деревянной столешнице красовались полупустая бутылка и стакан, и я понял, что моряк действительно вернется. Долго ждать не пришлось. Скрипучая дверь позади нас отворилась, черноволосый гигант решительно двинулся к столу и резко остановился, обнаружив незваных гостей. Гладко выбритое красное от ветра и неумеренности лицо не выглядело приветливым. Моряк угрюмо посмотрел на нас.
– Кто такие? – произнес он с вызовом.
– Те двое, что осматривали коттедж вашего покойного дядюшки, – ответил Холмс. – Мы бы попросили вас уделить нам немного времени.
– Мое время дешево, – прозвучал ответ.
– Вас зовут Лотар Гридли?
– Я этого не стыжусь. – Гридли сел и плеснул в свой стакан виски.
– Только что вы наблюдали за нами, – сказал Холмс.
– Что с того? Скоро коттедж будет моим.
– Согласен с вами, – ответил сыщик. – Между прочим, со страховкой тоже не будет проблем.
– Ясно, я догадался, что вы там вынюхивали. Была мысль… думали, что Эймос покончил с собой. Глупости! Жизнь была старикану дорога, это факт.
Когда причина нашего присутствия объяснилась, Лотар Гридли расслабился и подал знак. Перед нами возник кабатчик с двумя стаканами, которые он с грохотом поставил на стол. Я поспешно отказался, но Холмс позволил налить себе внушительную порцию. Однако я заметил, что пить он не стал.
– Вы собираетесь вернуться на корабль? – вежливо спросил он.
Сделав большой глоток, Гридли покачал головой и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Ни за что, приятель. Я подыщу себе местечко вроде этого, только в более морском духе, и начнется веселая жизнь. Кого волнует, если я пропью часть своих денег?
Холмс с сомнением посмотрел на него:
– Пятисот фунтов хватит ненадолго.
Гридли щелкнул пальцами и снисходительно рассмеялся:
– Вы говорите о страховке. Она меня не интересует.
– Я рад, что вы хорошо обеспечены.
Взгляд моряка внезапно стал подозрительным.
– Разве я сказал это?
– Нет. Но мне нужно обсудить с вами другой вопрос.
Гридли явно не намеревался обсуждать с нами что бы то ни было, но Холмсу удалось довольно быстро овладеть его вниманием.
– Мы пришли к выводу, что смерть вашего дяди не была самоубийством. Я также не склонен считать ее несчастным случаем.
Наступила пауза, которая была прервана стуком стакана Гридли.
– Наконец-то появился человек, у которого есть хоть бы капля разума. Я говорил им, что старый Эймос никогда бы не полез на эту крышу.
– Я слышал о ваших показаниях на следствии. Они не были приняты во внимание, но что вы сами думаете об этом происшествии?
– Все было подстроено, это факт, – ответил моряк. – Я слышал, что какие-то китайцы крутились около его магазина и исчезли, после того как пошли слухи о несчастном случае. Но об этом все молчат как устрицы.
– Странно, – ответил Холмс. – Если бы не случилось несчастье, вы бы могли войти в дело вашего дяди.
Моряк посмотрел на собеседника как на ненормального.
– Дело? Если вы имеете в виду магазин, то вы заблуждаетесь, приятель. Эймос не нуждался в моей помощи.
Холмс не сдавался.
– Но он же совершал эти путешествия, – тон сыщика был безразличным, но я понимал, куда он клонит.
Гридли покачал головой:
– Я ничего не знал об этих поездках, ведь я редкий гость в Сент-Обри. Когда уладится дело с наследством, меня здесь вообще не увидят. Говорят, что старик иногда путешествовал, разыскивая антиквариат, но это брехня. Кому здесь покупать эти вещи?
Речь Лотара показалась мне противоречивой, но Холмс проявлял большой интерес к его словам.
– Вы не догадываетесь, – настойчиво спросил он, – кому мог помешать ваш дядя?
– Никому в этих краях, – ответил моряк. – Его никто не мог тронуть, потому что он был крепким орешком. Мне кажется, что в молодости он был крутым парнем.
– А, – сказал Холмс. – Этот длинный шрам на его правой руке.
– Откуда вы знаете о шраме?
– По-моему, об этом упомянул медицинский эксперт.
Я был рад, что Холмс и Гридли увлечены беседой и не замечают моего крайнего изумления. Шрам на левой руке был очередным блистательным экспромтом моего друга.
Когда дверь паба снова заскрипела, впуская очередного посетителя. Холмс удовлетворенно обратился ко мне:
– Что ж, Ватсон, нам, пожалуй, пора возвращаться в город.
– Он сказал «Ватсон»! – прозвучал из мрака хриплый от злобы голос вошедшего. – Это, конечно, он. Король шпиков. Детектив Шерлок Холмс.
Двое посетителей в углу поднялись и двинулись к нам. Толстый кабатчик схватил дубинку.
– А, Дэйв Дэрк Букхольц, – сказал Холмс. Я заметил, что он напрягся, готовый к обороне. – Что-то заставило тебя покинуть свое логово, не так ли, Дэйв?
– Так же как и тебя, Холмс. – Человек окинул взглядом находившихся в баре. – Не прошло и года, как эта вонючая ищейка отправила моего брата Мэка в Принстон. Я не могу упустить такой шанс.
Дэйв Букхольц кинулся к нашему столу, его рука метнулась к поясу. Судя по кличке,[7] противник был вооружен. У меня не было времени убедиться в правильности моей догадки. Вскочив на ноги, я схватил свой стул и взмахнул им, целясь в ноги нападающего. Удар пришелся в голень. Дэрк рухнул на пол, но по инерции пролетел вперед и с силой ударился подбородком о столешницу. Я потерял равновесие и, чтобы не упасть, резко взмахнул рукой. Ножка стула угодила в горло толстого кабатчика. Выронив дубинку, коротышка захрипел от боли и осел на пол, хватаясь за шею. Отшатнувшись после этого совершенно неожиданного столкновения и по непонятной причине продолжая сжимать в руке стул, я крутанулся на одной ноге влево, и деревянное сиденье снесло челюсть одного из посетителей. Он повалился, как бревно. Его товарищ, готовый кинуться на нас, неожиданно отскочил назад, когда я отчаянным усилием восстановил равновесие и тяжело дыша замер в центре зала.
– Стой, я не имею к этому отношения, – крикнул бедняга и пулей вылетел в дверь. Не зная, что и думать, я обернулся и окинул взглядом живописную сцену.
Холмс стоял позади стола, спиной к окну, и его худое, орлиное лицо выражало безграничное изумление. Стоявший рядом с ним Лотар Гридли смотрел на меня, восхищенно открыв рот. Дейв Дэрк недвижимо валялся под столом. Кабатчик хрипел на полу, и его ноги судорожно дергались. Неизвестный посетитель был без сознания, из его открытого рта текла тонкая струйка крови. «Сотрясение мозга», – автоматически подумал я.
– Я всегда говорил, – пробормотал Лотар Гридли, – что нужно опасаться молчунов.
Все еще тяжело дыша я посмотрел на моряка, как я надеюсь, с некоторым достоинством.
– Простите?
Лотар повернулся к Холмсу:
– Ваш друг не сказал ни слова, с тех пор как я вернулся, и вдруг запросто уложил троих.
– Ничего удивительного, – спокойно заверил детектив. – Мой компаньон Ватсон – знаменитый боец на стульях. Этот способ нанесения увечий широко применяется на Андаманских островах.
– Никогда не бывал на Андаманах, – сказал Гридли.
Я скромно пожал плечами. Никогда не одобрял ехидный юмор Холмса.
– Дорогой Ватсон, – не унимался мой друг. – Достаточно на сегодня. Я не вижу оснований, чтобы медлить, а вы?
Гридли покачал головой, указывая на распростертые на полу тела:
– Они получили по заслугам. Вы действительно детектив Шерлок Холмс?
Холмс кивнул:
– В настоящее время провожу расследование для Трансконтинентальной страховой компании.
Гридли опасливо покосился в мою сторону.
– Я никогда не имел дела с детективами, мистер Холмс. Но я рад, что ваш компаньон хорошо относится ко мне.
Я едва мог сдержаться, когда мы покинули «Приют» и вышли на дорогу к Сент-Обри.
– Вы меня удивляете, Холмс. Бои на стульях! Андаманские острова! Какая чушь. Как я появлюсь перед своими пациентами или милейшей миссис Хадсон, имея репутацию драчуна из бара?
– Дорогой Ватсон, я сомневаюсь, что эта история станет известна за пределами «Приюта». А жаль. Вы были великолепны. Это достойный результат, кроме того, вы вытащили нас из довольно неприятной истории. Давайте теперь ускорим шаг, потому что нам предстоит еще поймать в сеть кое-какую рыбешку.
Экипаж быстро пересек долину. Дорога пошла в гору, и мы поехали медленнее. Справа показалось приземистое строение с крышей, обложенной дерном, и ветхой вывеской «Приют». Витерспун указал на него рукой и сделал недовольную гримасу:
– Местное пристанище порока. Хорошо, что оно находится в стороне от Сент-Обри. Сюда ходят горькие пьяницы. Констебль Дэнкерс на всякий случай наблюдает за этим местом.
Мы перевалили через гребень небольшого холма, на котором стоял «Приют», и спустились по пологому склону. Витерспун свернул вправо на узкую аллею, которая и привела нас вскоре к маленькому недавно покрашенному коттеджу. Двухэтажное здание было выстроено в стиле эпохи королевы Анны. Спереди к нему примыкало небольшое крыльцо с крышей, которую нам предстояло осмотреть. Выйдя из экипажа, Витерспун указал на навес: – Именно отсюда упал Гридли. – Он подошел к крыльцу. – Здесь было найдено тело.
Холмс небрежным взглядом окинул землю. Прошло много времени и бесполезно было обшаривать каждый клочок лужайки. Мой друг отошел подальше от дома, чтобы лучше видеть наклонную крышу крыльца. Окно мансарды оказалось довольно большим, чтобы через него на навес крыльца мог проникнуть человек.
Холмс с интересом изучал постройку.
– Заперто, я полагаю, – пробормотал он.
– Дом опечатан до решения вопроса о наследовании, – объяснил Витерспун. – Следует также уплатить государственный сбор, – добавил он.
Холмс быстрым шагом подошел к боковой стене дома.
– Есть где-нибудь приставная лестница? – спросил он.
– Не знаю, была ли она у Эймоса. Его сарайчик с инструментами заперт. Но мы можем послать за Дэнкерсом. Он откроет сарайчик и сам дом.
Холмс ответил на предложение Витерспуна отрицательным жестом и подошел к бочке, стоявшей около крыльца.
– Обойдемся без лестницы, джентльмены. Пустая, как я заметил. Помогите мне, пожалуйста.
Через несколько мгновений перевернутая бочка стояла на верхней ступеньке крыльца. Холмс проверил ее устойчивость и предложил нам с доктором Витерспуном поддержать этот не слишком надежный пьедестал.
Витерспун проворно подсадил сыщика, и Холмс легко вскочил на бочку, а оттуда взобрался на крышу. Соблюдая осторожность, он приблизился к окну мансарды и внимательно осмотрел его. Изучив окно с помощью своей лупы, Холмс начал двигаться вниз по наклону, намереваясь спуститься и присоединиться к нам. Внезапно он остановился и некоторое время вглядывался в заросли кустарника неподалеку от коттеджа.
– Должен заметить, – спокойно произнес он наконец, – что наши действия представляют для кого-то интерес.
Следуя взгляду Холмса, мы с Витерспуном стремительно повернулись, но не заметили ничего подозрительного.
– Он скрывается за буреломом, – комментировал Холмс. – Черноволосый парень. Довольно здоровый. Судя по медному оттенку его кожи, моряк.
– Это, несомненно, Лотар, – заявил Витерспун. – Странно, что он прячется, впрочем, это нас не касается.
Когда Холмс слез с крыши, медицинский эксперт перешел на конфиденциальный тон.
– К сожалению, джентльмены, Лотар ничем не заслужил высокого мнения своего дяди. Как и многие моряки, на суше он испытывает мучительную жажду и утоляет ее, как вы понимаете, не водой.
– Судя по вашему тону, этот молодой человек – постоянный посетитель «Приюта», – улыбнулся Холмс. – Вероятно, он видел, как мы проехали мимо, и решил последовать за нами.
– У горожан сложилось о нем дурное мнение, – сообщил Витерспун. – Некультурный и нежелательный здесь человек. – Медицинский эксперт, похоже, нервничал. – Если вы закончили осмотр, мистер Холмс, нам лучше вернуться в город.
Когда мы двинулись к экипажу Витерспуна, я бросил внимательный взгляд на моего друга и компаньона.
– Кажется, вы больше заинтересовались окном мансарды, чем самой крышей, Холмс.
– И правильно сделал, – самодовольно ответил детектив. – Я полагаю, – продолжил он, – что маляр Моррис торопился закончить работу и свои споры с покойным. Окно он, конечно, покрасил небрежно, кое-как. Это нельзя заметить с земли, но краска стекала с кисти и заливала оконный запор. Открыть окно, склеенное масляной краской, не так-то просто. Могу вас заверить, джентльмены, что его никто и не пытался открыть с тех самых пор, а следовательно, никто не пользовался окном, чтобы попасть на крышу.
Мы не сразу отреагировали на поразительное заявление Холмса, поскольку нас отвлек звук, донесшийся из ближайших кустов.
– Вероятно, собака, – предположил Витерспун. – Или, скорее, опоссум. – Медицинский эксперт снова переключился на Холмса. – Так как же Эймос Гридли забрался на крышу?
У Холмса был серьезный вид, когда мы с ним занимали места в экипаже.
– Начнем с того, что пребывание Гридли на крыше с самого начала представлялось мне неправдоподобным. Точнее, живого Гридли. Мне представляется другая, куда более зловещая картина его смерти. Упомянутый вами, доктор Витерспун, синяк очень хорошо укладывается в эту схему. Сильный мужчина, специалист в сомнительных делах такого рода, вполне мог оглушить и перенести на крышу пожилого человека, пока тот находился без сознания. Толчок, и тело соскальзывает по наклону и падает на землю. Шея сломана, и смерть в результате несчастного случая надежно маскирует убийство.
Витерспун ничего не ответил, но так хлестнул лошадь, что бедное животное понеслось галопом. Мы молча катили по мирной сельской местности. Вдруг я отчетливо ощутил, как странно ведет себя доктор. Он не выдвинул возражений против воссозданной моим другом картины событий, хотя версию Холмса было бы очень трудно доказать в суде. Вместо этого Витерспун все больше мрачнел, а его манеры мало-помалу утрачивали сердечность.
Холмса устраивало молчание. Лицо детектива было безмятежным, и я догадывался, что его мозг с наслаждением перебирал разрозненные кусочки информации и складывал из них мозаику факта. Витерспун был занят своими мыслями, во всем его облике чувствовалось напряжение. Я ощущал неловкость из-за тишины и решил мысленно оценить факты, добытые нами во время поездки в этот провинциальный городок.
Я согласился с тем, что Эймос Гридли был убит. Холмс не стал бы так подробно излагать свою версию, если бы у него были сомнения. Но почему насильственная смерть антиквара привлекла внимание Холмса? Бывал ли Гридли в магазине Абена Хассима в Стамбуле? Что общего могло быть у него с Золотой Птицей? Да, этот человек шепелявил, хотя я не мог вспомнить, чтобы об этом упоминал хоть кто-нибудь в сонном Сент-Обри.
Мы были на вершине холма, когда Холмс очнулся от своих раздумий и задал вопрос, несказанно меня удививший:
– Мы можем ненадолго остановиться здесь, доктор Витерспун?
Медицинский эксперт инстинктивно натянул поводья и вопросительно взглянул на Холмса.
– Видите ли, – медовым голосом пропел сыщик, – мы с Ватсоном вынуждены почти постоянно находиться в городе. Прогулка в этой мирной местности принесет большую пользу нашему здоровью.
Если бы Холмс не подтолкнул меня незаметно локтем, я бы расхохотался. Сельские виды мало занимали моего друга, также как и забота о здоровье.
– Великолепная идея, Холмс. Час быстрой ходьбы поможет нам размять ноги.
Витерспун бросил на моего друга испуганный взгляд, но попытался скрыть тревогу.
– Если это вас устроит, джентльмены, когда вы возвратитесь, я встречусь с вами в «Кроссбоу».
Мы с Холмсом покинули экипаж, Витерспун тронул лошадь. Я заметил, что Витерспун несколько раз оглянулся на нас. Потом склон холма скрыл его из вида, и Холмс остановился.
– Теперь, Ватсон, вернемся назад. Меня интересует «Приют» – местное пристанище порока, как выразился любезнейший доктор Витерспун.
Я был озадачен. Но мне оставалось только поспевать за широкими шагами Холмса.
Интерьер сельского паба не располагал к себе. В одном конце длинной, изрезанной ножами стойки бара о чем-то беседовали две потрепанные личности, не обратившие на нас никакого внимания. За стойкой восседал некий крепыш с лысой головой, украшенной несколькими шрамами. Ветхая наглухо застегнутая рубаха трещала по швам на мощном теле. Его лицо было круглым и щеки нависали над воротником. Темная поношенная жилетка не скрывала полностью пятна под мышками. Гнилыми зубами он жевал короткую сигару. Коротышка взглянул на нас с Холмсом маленькими, налитыми кровью глазками.
Холмс бросил беглый взгляд на двоих посетителей в конце стойки и, очевидно, не заинтересовался ими.
– Лотар Гридли был здесь сегодня? – спросил он у кабатчика.
– Кто им интересуется?
– Я, – ответил Холмс очень спокойным тоном.
Коротышка полным презрения жестом вынул сигару изо рта, как бы желая подчеркнуть ничтожество собеседника. Холмс приблизился к стойке и слабый свет чадящей лампы упал на его резкое суровое лицо. Бармен пристально посмотрел в глаза сыщика и, очевидно, изменил свое мнение. Его грубый голос зазвучал почти заискивающе:
– Он был здесь, но недавно ушел. Сидел у окна. – Короткий палец указал на закопченный квадрат стекла и стол перед ним. – Потом куда-то смылся.
– Возможно, он вернется, – заметил Холмс. – Посмотрим.
Прихватив пару стульев. Холмс пошел к столу у окна, я двинулся следом. На деревянной столешнице красовались полупустая бутылка и стакан, и я понял, что моряк действительно вернется. Долго ждать не пришлось. Скрипучая дверь позади нас отворилась, черноволосый гигант решительно двинулся к столу и резко остановился, обнаружив незваных гостей. Гладко выбритое красное от ветра и неумеренности лицо не выглядело приветливым. Моряк угрюмо посмотрел на нас.
– Кто такие? – произнес он с вызовом.
– Те двое, что осматривали коттедж вашего покойного дядюшки, – ответил Холмс. – Мы бы попросили вас уделить нам немного времени.
– Мое время дешево, – прозвучал ответ.
– Вас зовут Лотар Гридли?
– Я этого не стыжусь. – Гридли сел и плеснул в свой стакан виски.
– Только что вы наблюдали за нами, – сказал Холмс.
– Что с того? Скоро коттедж будет моим.
– Согласен с вами, – ответил сыщик. – Между прочим, со страховкой тоже не будет проблем.
– Ясно, я догадался, что вы там вынюхивали. Была мысль… думали, что Эймос покончил с собой. Глупости! Жизнь была старикану дорога, это факт.
Когда причина нашего присутствия объяснилась, Лотар Гридли расслабился и подал знак. Перед нами возник кабатчик с двумя стаканами, которые он с грохотом поставил на стол. Я поспешно отказался, но Холмс позволил налить себе внушительную порцию. Однако я заметил, что пить он не стал.
– Вы собираетесь вернуться на корабль? – вежливо спросил он.
Сделав большой глоток, Гридли покачал головой и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Ни за что, приятель. Я подыщу себе местечко вроде этого, только в более морском духе, и начнется веселая жизнь. Кого волнует, если я пропью часть своих денег?
Холмс с сомнением посмотрел на него:
– Пятисот фунтов хватит ненадолго.
Гридли щелкнул пальцами и снисходительно рассмеялся:
– Вы говорите о страховке. Она меня не интересует.
– Я рад, что вы хорошо обеспечены.
Взгляд моряка внезапно стал подозрительным.
– Разве я сказал это?
– Нет. Но мне нужно обсудить с вами другой вопрос.
Гридли явно не намеревался обсуждать с нами что бы то ни было, но Холмсу удалось довольно быстро овладеть его вниманием.
– Мы пришли к выводу, что смерть вашего дяди не была самоубийством. Я также не склонен считать ее несчастным случаем.
Наступила пауза, которая была прервана стуком стакана Гридли.
– Наконец-то появился человек, у которого есть хоть бы капля разума. Я говорил им, что старый Эймос никогда бы не полез на эту крышу.
– Я слышал о ваших показаниях на следствии. Они не были приняты во внимание, но что вы сами думаете об этом происшествии?
– Все было подстроено, это факт, – ответил моряк. – Я слышал, что какие-то китайцы крутились около его магазина и исчезли, после того как пошли слухи о несчастном случае. Но об этом все молчат как устрицы.
– Странно, – ответил Холмс. – Если бы не случилось несчастье, вы бы могли войти в дело вашего дяди.
Моряк посмотрел на собеседника как на ненормального.
– Дело? Если вы имеете в виду магазин, то вы заблуждаетесь, приятель. Эймос не нуждался в моей помощи.
Холмс не сдавался.
– Но он же совершал эти путешествия, – тон сыщика был безразличным, но я понимал, куда он клонит.
Гридли покачал головой:
– Я ничего не знал об этих поездках, ведь я редкий гость в Сент-Обри. Когда уладится дело с наследством, меня здесь вообще не увидят. Говорят, что старик иногда путешествовал, разыскивая антиквариат, но это брехня. Кому здесь покупать эти вещи?
Речь Лотара показалась мне противоречивой, но Холмс проявлял большой интерес к его словам.
– Вы не догадываетесь, – настойчиво спросил он, – кому мог помешать ваш дядя?
– Никому в этих краях, – ответил моряк. – Его никто не мог тронуть, потому что он был крепким орешком. Мне кажется, что в молодости он был крутым парнем.
– А, – сказал Холмс. – Этот длинный шрам на его правой руке.
– Откуда вы знаете о шраме?
– По-моему, об этом упомянул медицинский эксперт.
Я был рад, что Холмс и Гридли увлечены беседой и не замечают моего крайнего изумления. Шрам на левой руке был очередным блистательным экспромтом моего друга.
Когда дверь паба снова заскрипела, впуская очередного посетителя. Холмс удовлетворенно обратился ко мне:
– Что ж, Ватсон, нам, пожалуй, пора возвращаться в город.
– Он сказал «Ватсон»! – прозвучал из мрака хриплый от злобы голос вошедшего. – Это, конечно, он. Король шпиков. Детектив Шерлок Холмс.
Двое посетителей в углу поднялись и двинулись к нам. Толстый кабатчик схватил дубинку.
– А, Дэйв Дэрк Букхольц, – сказал Холмс. Я заметил, что он напрягся, готовый к обороне. – Что-то заставило тебя покинуть свое логово, не так ли, Дэйв?
– Так же как и тебя, Холмс. – Человек окинул взглядом находившихся в баре. – Не прошло и года, как эта вонючая ищейка отправила моего брата Мэка в Принстон. Я не могу упустить такой шанс.
Дэйв Букхольц кинулся к нашему столу, его рука метнулась к поясу. Судя по кличке,[7] противник был вооружен. У меня не было времени убедиться в правильности моей догадки. Вскочив на ноги, я схватил свой стул и взмахнул им, целясь в ноги нападающего. Удар пришелся в голень. Дэрк рухнул на пол, но по инерции пролетел вперед и с силой ударился подбородком о столешницу. Я потерял равновесие и, чтобы не упасть, резко взмахнул рукой. Ножка стула угодила в горло толстого кабатчика. Выронив дубинку, коротышка захрипел от боли и осел на пол, хватаясь за шею. Отшатнувшись после этого совершенно неожиданного столкновения и по непонятной причине продолжая сжимать в руке стул, я крутанулся на одной ноге влево, и деревянное сиденье снесло челюсть одного из посетителей. Он повалился, как бревно. Его товарищ, готовый кинуться на нас, неожиданно отскочил назад, когда я отчаянным усилием восстановил равновесие и тяжело дыша замер в центре зала.
– Стой, я не имею к этому отношения, – крикнул бедняга и пулей вылетел в дверь. Не зная, что и думать, я обернулся и окинул взглядом живописную сцену.
Холмс стоял позади стола, спиной к окну, и его худое, орлиное лицо выражало безграничное изумление. Стоявший рядом с ним Лотар Гридли смотрел на меня, восхищенно открыв рот. Дейв Дэрк недвижимо валялся под столом. Кабатчик хрипел на полу, и его ноги судорожно дергались. Неизвестный посетитель был без сознания, из его открытого рта текла тонкая струйка крови. «Сотрясение мозга», – автоматически подумал я.
– Я всегда говорил, – пробормотал Лотар Гридли, – что нужно опасаться молчунов.
Все еще тяжело дыша я посмотрел на моряка, как я надеюсь, с некоторым достоинством.
– Простите?
Лотар повернулся к Холмсу:
– Ваш друг не сказал ни слова, с тех пор как я вернулся, и вдруг запросто уложил троих.
– Ничего удивительного, – спокойно заверил детектив. – Мой компаньон Ватсон – знаменитый боец на стульях. Этот способ нанесения увечий широко применяется на Андаманских островах.
– Никогда не бывал на Андаманах, – сказал Гридли.
Я скромно пожал плечами. Никогда не одобрял ехидный юмор Холмса.
– Дорогой Ватсон, – не унимался мой друг. – Достаточно на сегодня. Я не вижу оснований, чтобы медлить, а вы?
Гридли покачал головой, указывая на распростертые на полу тела:
– Они получили по заслугам. Вы действительно детектив Шерлок Холмс?
Холмс кивнул:
– В настоящее время провожу расследование для Трансконтинентальной страховой компании.
Гридли опасливо покосился в мою сторону.
– Я никогда не имел дела с детективами, мистер Холмс. Но я рад, что ваш компаньон хорошо относится ко мне.
Я едва мог сдержаться, когда мы покинули «Приют» и вышли на дорогу к Сент-Обри.
– Вы меня удивляете, Холмс. Бои на стульях! Андаманские острова! Какая чушь. Как я появлюсь перед своими пациентами или милейшей миссис Хадсон, имея репутацию драчуна из бара?
– Дорогой Ватсон, я сомневаюсь, что эта история станет известна за пределами «Приюта». А жаль. Вы были великолепны. Это достойный результат, кроме того, вы вытащили нас из довольно неприятной истории. Давайте теперь ускорим шаг, потому что нам предстоит еще поймать в сеть кое-какую рыбешку.