Отдохнув некоторое время с другими, старый самец решил снова отправиться на рыбную ловлю, вылетел из гнезда и начал кружиться над водой. Мальчики, не имевшие никакого другого занятия, следили за его движениями, обмениваясь мыслями о его повадках.
Люсьен сообщил им, что морской орел живет и в другом полушарии и его, преследующего стаи рыб, часто можно встретить на берегах Средиземного моря. В некоторых частях Италии его зовут свинцовым орлом, вследствие того, что он падает с высоты на воду подобно куску свинца.
Пока они так беседовали, орел раз или два бросался к воде, но каждый раз снова поднимался в воздух; очевидно, рыба, которую он собирался было схватить, заметив его, сумела скрыться. Но не всегда удавалось это. Мальчики скоро увидели, что орел на мгновение остановился в воздухе, затем вдруг сложил свои крылья и с быстротою молнии бросился вниз. Послышался свист рассекаемого воздуха, потом всплеск воды, ровная поверхность реки вдруг взволновалась, и белый столб брызг поднялся на несколько футов над водою. На мгновение птица скрылась под водой, и только пенившаяся вода указывала место, где она нырнула. В следующий момент она снова показалась на поверхности и несколькими взмахами крыльев поднялась в воздух, держа в своих когтях большую рыбу. Как и предыдущий раз, она держала рыбу головой вперед, из чего мальчики сделали заключение, что орел хватает свою добычу сзади. Поднявшись на некоторую высоту, птица, подобно собаке, отряхнула воду и полетела уже не с прежней легкостью по направлению к гнезду. Но когда она долетела до дерева, рыба вдруг зацепилась за ветки и выпала из ее когтей. Ничто не могло быть более кстати для мальчиков, так как за весь день Франсуа не удалось поймать ни одной рыбки, а свежая рыба на обед была большим лакомством. Франсуа и Базиль поспешили к дереву, чтобы поднять рыбу раньше орла, но Люсьен сказал, что опасение их напрасно, так как орел никогда не поднимает упавшую рыбу. Тогда они, не торопясь, пошли к дереву, подняли рыбу и как можно быстрее удалились, так как запах разлагавшейся рыбы, в огромном количестве гнившей у корней, был совершенно невыносим. Рыба, доставшаяся им, оказалась чудным лососем, не менее шести фунтов весом, следовательно, тяжелее самой птицы. Старые орлы издавали неистовые крики в то время, когда мальчики уносили рыбу, но вскоре успокоились и снова стали реять над водою, высматривая новую добычу.
- Какую массу рыбы они должны уничтожать? - сказал Франсуа. - Им это, по-видимому, не доставляет ни малейшего труда. Смотрите, вот орел опять поймал рыбу!
Орел, действительно, только коснулся воды, а в лапах его уже трепетала новая жертва.
- Им иногда приходится работать и на других, - заметил Люсьен, - например, на лысого орла.
Люсьена прервало гоготанье, которое тотчас же было признано принадлежащим именно той птице, чье название только что было произнесено. Все обратили взоры на противоположный берег реки, откуда доносился звук, и сразу увидели собирающегося слететь с дерева главного врага морского орла - белоголового орла.
- Сейчас мы будем свидетелями ограбления, - сказал Франсуа. - Вот приближается сам грабитель.
Мальчики с некоторым волнением стали наблюдать за птицами. Несколькими взмахами крыльев лысый орел приблизился к морскому орлу, но тот уже услыхал его гоготанье и, сознавая бесполезность попытки отнести рыбу в гнездо, спиралью поднялся вверх, в надежде хоть в этом направлении спастись от врага. Грабитель последовал за ним, в свою очередь преследуемый самкой, которая всеми силами старалась отвлечь его внимание от первой птицы. Но все старания ее были напрасны. Птицы достигли такой высоты, что более мелкий морской орел совершенно исчез из глаз. В отчаянии он выпустил рыбу, которая с плеском упала в воду. Лысый орел стрелой бросился за ней, но, не достигнув воды, вдруг распростер крылья, остановился и с криком разочарования полетел обратно на прежнее место. Морские орлы, скользя по спирали, тоже вернулись к своему гнезду, и их сердитые "разговоры", в которых принимали участие и птенцы, долго еще доносились до мальчиков.
- Удивительно, что орел упустил свою добычу, - сказал Люсьен. - Он в состоянии ринуться вниз с такой скоростью, что обыкновенно схватывает добычу ранее, чем она упадет. Быть может, самка была на его пути и помешала ему. В воде же он не схватил рыбу потому, что она ушла на дно.
- Как несправедливо, - сказал Франсуа, - что морской орел, вполовину меньший, чем лысый, должен еще своими трудами содержать этого грабителя.
- В этом случае они не хуже людей, - возразил Базиль. - Подумайте о том, как у нас в Америке белые заставляют трудиться негров. Но все же это лучше, чем в Европе. Здесь хотя бы меньшинство работает на миллионы, тогда как там миллионы работают на меньшинство.
Лысые орлы вынуждены так поступать. Дело в том, что рыба не всегда ловится на поверхности воды, и природа одарила морских орлов способностью нырять в глубину. Лысые же лишены этого дара и поневоле должны зависеть от первых в добывании пищи. Впрочем, они сами ловят рыбу, когда вода достаточно мелка или рыба держится около поверхности.
Лысые орлы никогда не убивают своих морских собратьев, так как слишком хорошо сознают их пользу. Случается иногда, что стая морских орлов соединенными силами прогоняет лысых. Это является как бы восстанием угнетенных.
На этом месте разговор был прерван новым происшествием. Морской орел, кружившийся над водою, вдруг бросился вниз и схватил большую рыбу. Лысый орел, заметив это, тотчас же бросился в погоню за ним и, прежде чем первый успел подняться на двести футов над поверхностью, догнал его. Видя, что спасения нет, тот выпустил из своих когтей рыбу, которая еще на лету была подхвачена лысым орлом. Добыв себе пищу таким образом, лысый орел бесшумно полетел к противоположному берегу и исчез между деревьями. Морской орел принял этот инцидент как нечто неизбежное и снова взялся за работу.
Между тем самка морского орла, за которой также наблюдали мальчики, казалось, была менее удачлива, чем ее супруг. Но вот и она, наметив свою жертву, камнем бросилась с высоты и исчезла под водою. Мальчики долго смотрели на то место, где она скрылась, но птица все не появлялась на поверхности. Она так и не появилась больше. Старый орел, не переставая, жалобно звал свою подругу, тоже, очевидно, не понимая причины ее исчезновения. Мальчики не могли понять происшедшего: ведь не потонула же она, не застряла ногами в морской траве, не разбила голову о подводный камень. О настоящей причине никто не догадывался, пока случай не открыл ее. Два дня спустя, отплыв на довольно значительное расстояние от места своей последней остановки, мальчики вдруг увидели какой-то странный предмет, плывший на поверхности. Они приблизились к нему и увидали, что то была большая мертвая рыба, рядом с которой плыл мертвый морской орел. Это и была исчезнувшая самка. Перевернув обоих, они, к своему удивлению, увидели, что когти птицы были глубоко запущены в мясо рыбы. Очевидно, та, вцепившись в слишком тяжелую для себя рыбу, была не в состоянии освободиться от нее, и рыба увлекла ее на дно, где обе и погибли.
Глава XXIV
ПРЕРВАННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
После десятидневного плавания вниз по Оленьей реке мальчики вошли в озеро Атабаску, одно из озер Америки, лежащих на границе между базальтовыми скалами и более плодородными известковыми отложениями на западе. Оно имеет почти двести миль с запада на восток при ширине всего около пятнадцати миль, а в иных местах и менее, так что при обилии островов более походит на широкую реку, чем на озеро. Берега его и некоторые из островов покрыты лесом и чрезвычайно живописны. Но путешественникам было не до этого. Общий любимец Люсьен заболел тяжким недугом - перемежающейся лихорадкой. Еще плывя по Оленьей реке, начал он жаловаться на недомогание, которое с каждым днем усиливалось, и наконец объявил, что не в силах двигаться дальше. Пришлось прервать путешествие, выбрать место и устроить лагерь, где можно было бы прожить до выздоровления товарища. Мальчики построили ему хижину, разложили для него самые лучшие шкуры и по его собственным рецептам приготовляли напитки из корней, фруктов и ягод. Франсуа ежедневно возвращался с охоты с парой голубей или тетеркой и варил из них суп, который был тем вкуснее, что в форту они запаслись солью, перцем и другими приправами. Они захватили с собой и настоящего китайского чая, но так как количество его было незначительно, то заваривался он исключительно для больного и приносил ему большую пользу.
К всеобщей радости, Люсьен скоро поправился, и они отправились дальше, придерживаясь берегов. Так достигли они Великой Невольничьей реки, которая соединяет Атабаску с Невольничьим озером, а затем и другой большой реки, называемой рекой Мира, впадающей в Невольничью немного ниже озера Атабаски и берущей свое начало на западном склоне Скалистых гор, и, следовательно, пересекающей эту горную цепь. Река Мира течет по глубоким ущельям, окруженным головокружительными утесами и снеговыми вершинами, и верховье ее переплетается с верховьями нескольких потоков, текущих к Великому океану, так что мальчикам представлялась возможность добраться отсюда в своей пироге до самого океана. Но это не входило в их планы, и они проплыли устье реки Мира и проследовали дальше к Невольничьему озеру. Они продолжали плыть по Оленьей реке, так как Невольничьею называется лишь часть той же реки между озерами Атабаска и Невольничье. Они двигались теперь по роскошной реке с чудными берегами. Тем не менее они не были счастливы; это происходило не из опасений за здоровье Люсьена, который чувствовал себя совершенно окрепшим; их страшила надвигающаяся зима, раньше которой, они в том были уверены, им не добраться до цели путешествия. Почти месячная остановка из-за болезни Люсьена расстроила все их расчеты, и они предвидели, что скоро появится лед на реках и озерах, и плавание их должно будет прекратиться. Идти дальше пешком будет чрезвычайно утомительно и опасно; при таком способе передвижения возможно будет взять с собой лишь самый незначительный запас провизии, так как и без того путнику тяжело от лишней одежды, необходимой, чтобы уберечься от холода. Дичь в это время года крайне редка, так как большая часть улетает на юг, а та, которая остается, очень пуглива. Снежные бури часто разражаются в этих местах, земля покрывается толстым слоем снега, по которому очень трудно передвигаться. Все эти обстоятельства, отлично известные мальчикам, были весьма неутешительного свойства.
Они достигли Невольничьего озера в конце августа, когда дни становятся уже короткими, и им поневоле приходилось сокращать время их ежедневного пути. По ночам бывали заморозки, но середина дня продолжала быть такой жаркой, что они даже страдали от жары. Тем сильнее чувствовался ночной холод, и все шкуры, имевшиеся у них, еле согревали замерзших мальчиков.
Озеро Невольничье, как и Атабаска, очень длинное и узкое. Оно тянется с востока на запад на 260 миль, но в самой широкой своей части имеет не более 30 миль. Его северные берега совершенно пустынны и скалисты, южные - другого характера. Там преобладает известняк. Озеро изобилует островами, покрытыми, как и южный берег, тополями, соснами, березами и многочисленными ивами. Оно богато разными породами рыб, а на некоторых островах в летнюю пору водится много дичи. Даже и зимой попадается ее немалое количество, но из-за снега охота очень затруднительна. Многие животные проводят зиму в спячке по своим норам или в самом снегу, и их тоже невозможно достать. Тем не менее мальчики, убедившись в невозможности окончить свое путешествие до зимы, решили обосноваться на берегу этого озера, так как здесь они имели хотя бы топливо в изобилии, которого в другом месте могло и не оказаться. Они стали подыскивать наиболее удобное место, продвигаясь к западному концу озера. Но это было не так-то легко, и, дойдя до того конца озера, где оно поворачивает на юг, Норман для сокращения пути предложил, не придерживаясь берега, отправиться напрямик к мысу на северной его стороне, известному под названием Невольничьего. Этот мыс известковой формации и, как слыхал Норман, изобилует лесом и дичью. На нем водятся даже буйволы, которые севернее уже нигде не встречаются. Это также самый северный пункт известковой формации, за которым начинаются базальтовые скалы. Все, конечно, согласились с Норманом и пустились в открытое озеро. К концу первого дня, после утомительной гребли против сильного ветра, они достигли маленького острова, покрытого лесом, почти на середине озера, где и разбили на ночь лагерь, намереваясь на следующий день пройти оставшийся путь.
Глава XXV
РЫБНАЯ ЛОВЛЯ ПОДО ЛЬДОМ
Проснувшись на следующее утро, мальчики, к большому удивлению, увидели, что за ночь озеро покрылось льдом. Положим, они этого и ожидали, так как ночь была холоднее, чем все до сих пор, и они провели ее почти без сна. Лед пока был очень тонок, но это лишь усугубляло их несчастье, так как ни в пироге, ни пешком они не могли двинуться с острова и оказались узниками на нем.
Открытие это повергло мальчиков в уныние. Единственным утешением служила им мысль о том, что они останутся на острове лишь до тех пор, пока лед либо растает, либо станет достаточно прочным, чтобы выдержать их тяжесть. А пока они принялись за устройство временного жилища на острове, стараясь сделать его по возможности уютным. Их опасения, впрочем, возобновились с прежней силой, когда по прошествии нескольких дней они убедились, что лед оставался таким же. По утрам, правда, он был достаточно крепок, чтобы выдержать их, но за день под солнечными лучами растаивал настолько, что казался пленкой на поверхности воды. Тревога наших путешественников все усиливалась. Запасы были почти на исходе, на острове дичь не попадалась - они осмотрели все кусты и не встретили ни одной пичужки. Они хотели было спустить на озеро пирогу и постараться пробиться в ней сквозь лед, но сознание трудности и опасности этого предприятия каждый раз останавливало их. До берега было около десяти миль, да и стоять в валкой пироге, не опрокинув ее, было совершенно невозможно. Даже перевеситься через нос пироги уже было опасно, так что мысль пробиться сквозь лед была окончательно оставлена. Что же оставалось им делать? Запасы подходили к концу, а лед все не делался более крепким, хотя у берега и выдержал бы их. Дальше же он был очень тонок, так как образовался значительно позднее. Отважиться идти по нему было бы безумием. С другой стороны, на острове им грозила неминуемая голодная смерть; решительно ничего съедобного не попадалось им. Они были уверены, что в воде была рыба, но каким образом добыть ее из-подо льда? Они пробовали было ловить ее на лесу, но в это позднее время года она не шла ни на одну приманку, и им не удалось поймать ни одной рыбки.
Они уже почти решились на отчаянное средство - пробиться сквозь лед, как вдруг Норману пришла мысль попробовать ловить рыбу сетью. Но ведь сети-то у них тоже не было, да и на сотни миль кругом не было ни одной сети! Но и это обстоятельство не остановило мальчиков. У них были две высушенные, но невыделанные шкуры канадского оленя, и из них-то Норман предложил смастерить сеть. Пусть только товарищи помогут ему разрезать шкуры на тоненькие ремешки. Базиль и Люсьен живо принялись за дело, а Франсуа стал помогать Норману связывать ремни вместе, а затем держал их, пока тот плел сеть. Через несколько часов чудная сеть, длиною почти в шесть ярдов, шириною по меньшей мере в два, была готова и, хотя довольно грубая, могла служить не хуже самой лучшей сети. Мальчики привесили к ней грузики и тотчас же понесли на берег. Трое южан в первый раз видели, как устанавливают сети подо льдом: в их краю лед бывает лишь в виде исключения и никогда не в состоянии выдержать человека. Они с особенным интересом ожидали дальнейших операций. Норман не раз видел и даже сам расставлял сети подо льдом и сразу принялся за дело.
Прежде всего он ползком переместился на двадцать или тридцать ярдов от берега, осторожно двигаясь по трещавшему под его тяжестью льду. Дойдя до места, где намеревался поставить сеть, он ножом проделал во льду несколько отверстий футах в шести друг от друга, расположив их по одной линии. При нем был шест около шести футов длиной с привязанной к одному концу веревкой. Другой конец веревки был прикреплен к углу сети. Норман опустил этот конец в первое отверстие и подо льдом направил другой конец шеста к следующей дыре. Здесь он снова схватил шест и таким образом, переправляя его от одного отверстия к другому, достиг последнего, вытянул веревку и с помощью ее ввел под лед всю сеть. Грузики, конечно, упали на дно и поставили сеть вертикально; на обоих верхних концах сеть прикрепили поверх льда. Теперь оставалось ждать, пока рыба добровольно войдет в сеть, чтобы с помощью веревки вытащить ее на лед, а затем таким же способом снова расставить сети.
Мальчики вернулись к костру и стали ждать результата, решив, в том случае, если он будет неблагоприятен, попробовать последнее средство и пробиться сквозь лед на пироге. Почти два часа терпели они, не осматривая сети; затем Норман и Базиль пробрались к отверстиям во льду и с замирающими сердцами стали осторожно вытаскивать ее.
- Что-то она тяжела, - сказал Базиль. - Ура! - закричал он, вытаскивая на лед чудную рыбу. Остальные подхватили его радостный возглас, который повторился еще раз, когда показалась другая рыба. Улов ограничился этими двумя рыбами. Их вынули из сети, которую снова тщательно расставили. Первая большая рыба оказалась форелью и весила не менее пяти фунтов; очень скоро она уже была уничтожена, и мальчики клялись, что никогда в жизни не приходилось им есть более вкусной рыбы. Но, принимая во внимание их волчий аппетит, мы допускаем, что они могли слегка преувеличить.
Они несколько поуспокоились, хотя мысль о будущем не переставала тревожить их. Они не были уверены, что и впредь их рыбная ловля будет успешна, а без этого они по-прежнему были бы в самом печальном положении. Но когда они во второй раз вытащили сеть, их опасения рассеялись. Они поймали целых пять рыбин, весивших вместе не менее двадцати фунтов, которых хватило бы на долгое время.
В эту самую ночь ударил сильнейший мороз, и к утру лед стал в фут толщиною. Они не боялись больше провалиться и, забрав с собой пирогу и все свои пожитки, пустились пешком по льду. Несколько часов спустя они благополучно достигли мыса, к которому стремились, и начали устраиваться на зимовку.
Глава XXVI
СТРАННАЯ ТРЕВОГА
Выбрав подходящее место для лагеря, мальчики первым делом занялись постройкой хижины, что для них, жителей девственных лесов Америки, было очень легко. Все отлично владели топором и быстро нарубили и обтесали нужные бревна, из которых построили маленькую хижину, покрыв ее тонкою дранкой. Из камней, лежавших по берегу, они сложили очаг, хотя и очень примитивный, но с превосходной тягой. Они очень нуждались в глине, но ее совершенно негде было достать: земля была настолько мерзлая, что не только нельзя было накопать глины или грязи, но даже кипяток, выплеснутый на открытом воздухе, через несколько минут превращался в лед. Отсутствие глины было для них очень ощутимо, так как в этом суровом климате достаточно малейшей щели для того, чтобы сделать весь дом холодным, и им необходимо было, во что бы то ни стало, чем-нибудь заполнить щели между бревнами. Им пришло в голову воспользоваться для этой цели травой, и Люсьен скоро принес целую охапку для пробы. Она оказалась вполне пригодной, и мальчики отправились собирать ее. Затыкая ею щели между бревнами, они вскоре заметили, что трава издавала чрезвычайно приятный аромат: это была так называемая ароматическая трава, растущая во многих местах территории Гудзонова залива, из которой индейцы часто делают свои постели, а также жгут, наслаждаясь ее благоуханием.
Первые два дня путешественники питались исключительно рыбой. Они, конечно, захватили с собой сеть и прежним способом расставляли ее около берега. В один улов они поймали пять разных пород рыбы. Особенно много ловилось белой рыбы, называемой натуралистами белым сигом, а между охотниками известной под названием титтамег. Эта рыба водится почти во всех озерах и реках той местности и очень ценится из-за своего нежного мяса. На некоторых станциях компании обитателям приходилось довольствоваться исключительно ею. Титтамег не достигает больших размеров и никогда не весит более восьми фунтов.
Другой рыбой, попавшейся нашим путешественникам и названной ими по ее цвету синей рыбой, был сиг породы Coregolus signifer. Она обитает в быстрых реках, где резвится и прыгает, подобно форели. Эти последние также встречаются и в Невольничьем озере и достигают иногда баснословного веса - восьмидесяти фунтов. Мальчики поймали несколько форелей, но не особенно больших. Им попадались также щуки и налим. Эта последняя рыба наиболее прожорливая из всего рыбьего царства и пожирает всех других рыб, которых только в состоянии проглотить. Она может также сожрать такое количество речных раков, что форма ее тела совершенно изменяется. Мальчики выбрасывали эту рыбу, так как знали, что мясо ее в высшей степени невкусно; зато Маренго не имел никаких предубеждений и в продолжение нескольких дней питался ею.
Но исключительно рыбный стол скоро наскучил мальчикам, и Базиль отправился на охоту. Товарищи его остались работать над хижиной, которая далеко еще не была окончена.
Базиль шел по берегу в восточном направлении и отошел не более мили, когда набрел на сухой песчаный кряж, густо поросший банксовою сосной. Деревья были не выше сорока футов и имели очень толстые стволы и гибкие ветки. Кругом не видно было никаких других деревьев, так как особенность этого дерева состоит именно в том, что оно монополизирует все пространство, где появляется. Проходя мимо, Базиль заметил, что многие из деревьев были лишены коры, куски которой валялись на земле, как будто какое-то животное содрало и сгрызло ее. Раздумывая о том, кто бы это мог быть, Базиль дошел до места, покрытого мелким песком и, к своему удивлению, заметил на нем следы как будто человеческих ног. Они походили на следы трех-четырехлетнего ребенка. Он наклонился, чтобы лучше рассмотреть их, и в это мгновение вдруг услыхал детский плач. Изумленный, он быстро поднялся и начал внимательно оглядываться, но не видел никого, несмотря на то, что ясно различал стволы деревьев на несколько сот ярдов кругом. Базиль начал тревожиться и наклонился, чтобы еще раз осмотреть следы, когда странный звук снова повторился. На этот раз он доносился сверху, с дерева, и был ближе. Базиль поднял голову и увидал в ветках какое-то странное и уродливое животное, которое ни разу до тех пор не попадалось ему. Оно было коричневого цвета, величиной с фокстерьера, с густой лохматой шерстью и так свернулось на ветке, что было трудно разобрать, где голова, а где хвост. Его вид и странный крик испугал бы всякого другого менее храброго охотника, да и у Базиля, по его словам, в первую минуту душа ушла в пятки, но он тотчас же признал в нем одного из безобиднейших существ - канадского ежа. Он-то и ободрал кору с дерева, так как большой ее любитель, и его-то следы, действительно, очень напоминающие следы ребенка, Базиль заметил на песке.
Первой мыслью Базиля было убить ежа, который вместо того, чтобы спасаться, оставался неподвижным и только жалобно покрикивал. Но подумав, что звук выстрела может спугнуть крупную дичь, он оставил свое намерение, со слов Люсьена зная, что всегда поспеет вернуться за ежом: это странное животное иногда целую зиму остается в одном и том же месте. Он решил, что, если не убьет никакой другой дичи, захватит ежа на обратном пути.
Базиль пошел дальше. Лес становился реже, появились кустарники. Деревья отстояли далеко друг от друга, а ивы росли кущами, так что перед глазами охотника было большое открытое пространство. Базиль шел тихо и осторожно. Он поднялся на небольшой пригорок и, стоя за стволом какого-то дерева, стал осматриваться. Пространство, простиравшееся перед ним, граничило с одной стороны с озером, с другой - с таким же лесом, как тот, через который он только что прошел. Там и сям стояли одинокие деревья, и взор на целую милю или более не встречал никаких препятствий. Кустарники виднелись лишь по берегу.
Недалеко от них Базиль вдруг увидел небольшую группу животных. Ему никогда до тех пор не приходилось видеть подобных. Большие развесистые рога, подымавшиеся на голове одного из них, доказывали, что это были какие-то олени, а громадная величина, неуклюжесть, длинные ноги, ослиные уши, огромная голова с отвислой губой, толстая шея с торчащей гривой и в особенности ширина самих рогов неоспоримо доказывали, что перед Базилем были американские олени, самые крупные и, по всей вероятности, самые неуклюжие из всей оленьей породы. Обладателем рогов был самец, остальные - самки и двое однолеток. Последние еще не вполне выросли и, подобно самкам, не имели рогов. Все были темного цвета, издалека казались даже черными, но старый олень был темнее всех.
Сердце Базиля усиленно забилось. Он много слышал об этих оленях, но никогда еще не встречал их, так как они не водятся на юге, не спускаются южнее северной границы Соединенных Штатов. На севере же они водятся до самого Ледовитого океана. Натуралисты не совсем уверены, что это то же животное, что и европейский лось. Они, конечно, чрезвычайно похожи друг на друга, но название "лось" дано в Америке совершенно другому животному - вапити. Американский олень питается преимущественно листьями и ветками деревьев, да и строение его тела таково, что не позволяет легко доставать траву, если она не очень высока или не растет по склону холма. Особенно любит он молодые побеги тополя, березы и ивы, из которых так называемая красная ива особенно ценится им. Он любит также водяные лилии, и летом его можно часто видеть стоящим в воде и жующим эти цветы. Входит он в воду и для того, чтобы освежиться и избавиться от разных насекомых и комаров, осаждающих его в жаркое время года, В этот период он делается доступнее; тогда индейцы охотятся на оленей в пирогах и копьями и стрелами убивают их. Но никогда не встречают они американских оленей большими стадами, так как те любят одиночество и только в известные времена года держатся парами или семьями, как их встретил Базиль. Зимой индейцы преследуют их на лыжах, которые дают им возможность передвигаться с большею быстротой, чем проваливающееся в снег животное. Тем не менее нередко случается, что оленю после погони, длящейся несколько дней, все же удается спастись. Иногда несколько оленей случайно сходятся вместе и так утаптывают снег, что вокруг образуется нечто вроде стен. Такие места охотники называют оленьим прудом и легко могут перебить всех оленей, которые в него забрались.
Люсьен сообщил им, что морской орел живет и в другом полушарии и его, преследующего стаи рыб, часто можно встретить на берегах Средиземного моря. В некоторых частях Италии его зовут свинцовым орлом, вследствие того, что он падает с высоты на воду подобно куску свинца.
Пока они так беседовали, орел раз или два бросался к воде, но каждый раз снова поднимался в воздух; очевидно, рыба, которую он собирался было схватить, заметив его, сумела скрыться. Но не всегда удавалось это. Мальчики скоро увидели, что орел на мгновение остановился в воздухе, затем вдруг сложил свои крылья и с быстротою молнии бросился вниз. Послышался свист рассекаемого воздуха, потом всплеск воды, ровная поверхность реки вдруг взволновалась, и белый столб брызг поднялся на несколько футов над водою. На мгновение птица скрылась под водой, и только пенившаяся вода указывала место, где она нырнула. В следующий момент она снова показалась на поверхности и несколькими взмахами крыльев поднялась в воздух, держа в своих когтях большую рыбу. Как и предыдущий раз, она держала рыбу головой вперед, из чего мальчики сделали заключение, что орел хватает свою добычу сзади. Поднявшись на некоторую высоту, птица, подобно собаке, отряхнула воду и полетела уже не с прежней легкостью по направлению к гнезду. Но когда она долетела до дерева, рыба вдруг зацепилась за ветки и выпала из ее когтей. Ничто не могло быть более кстати для мальчиков, так как за весь день Франсуа не удалось поймать ни одной рыбки, а свежая рыба на обед была большим лакомством. Франсуа и Базиль поспешили к дереву, чтобы поднять рыбу раньше орла, но Люсьен сказал, что опасение их напрасно, так как орел никогда не поднимает упавшую рыбу. Тогда они, не торопясь, пошли к дереву, подняли рыбу и как можно быстрее удалились, так как запах разлагавшейся рыбы, в огромном количестве гнившей у корней, был совершенно невыносим. Рыба, доставшаяся им, оказалась чудным лососем, не менее шести фунтов весом, следовательно, тяжелее самой птицы. Старые орлы издавали неистовые крики в то время, когда мальчики уносили рыбу, но вскоре успокоились и снова стали реять над водою, высматривая новую добычу.
- Какую массу рыбы они должны уничтожать? - сказал Франсуа. - Им это, по-видимому, не доставляет ни малейшего труда. Смотрите, вот орел опять поймал рыбу!
Орел, действительно, только коснулся воды, а в лапах его уже трепетала новая жертва.
- Им иногда приходится работать и на других, - заметил Люсьен, - например, на лысого орла.
Люсьена прервало гоготанье, которое тотчас же было признано принадлежащим именно той птице, чье название только что было произнесено. Все обратили взоры на противоположный берег реки, откуда доносился звук, и сразу увидели собирающегося слететь с дерева главного врага морского орла - белоголового орла.
- Сейчас мы будем свидетелями ограбления, - сказал Франсуа. - Вот приближается сам грабитель.
Мальчики с некоторым волнением стали наблюдать за птицами. Несколькими взмахами крыльев лысый орел приблизился к морскому орлу, но тот уже услыхал его гоготанье и, сознавая бесполезность попытки отнести рыбу в гнездо, спиралью поднялся вверх, в надежде хоть в этом направлении спастись от врага. Грабитель последовал за ним, в свою очередь преследуемый самкой, которая всеми силами старалась отвлечь его внимание от первой птицы. Но все старания ее были напрасны. Птицы достигли такой высоты, что более мелкий морской орел совершенно исчез из глаз. В отчаянии он выпустил рыбу, которая с плеском упала в воду. Лысый орел стрелой бросился за ней, но, не достигнув воды, вдруг распростер крылья, остановился и с криком разочарования полетел обратно на прежнее место. Морские орлы, скользя по спирали, тоже вернулись к своему гнезду, и их сердитые "разговоры", в которых принимали участие и птенцы, долго еще доносились до мальчиков.
- Удивительно, что орел упустил свою добычу, - сказал Люсьен. - Он в состоянии ринуться вниз с такой скоростью, что обыкновенно схватывает добычу ранее, чем она упадет. Быть может, самка была на его пути и помешала ему. В воде же он не схватил рыбу потому, что она ушла на дно.
- Как несправедливо, - сказал Франсуа, - что морской орел, вполовину меньший, чем лысый, должен еще своими трудами содержать этого грабителя.
- В этом случае они не хуже людей, - возразил Базиль. - Подумайте о том, как у нас в Америке белые заставляют трудиться негров. Но все же это лучше, чем в Европе. Здесь хотя бы меньшинство работает на миллионы, тогда как там миллионы работают на меньшинство.
Лысые орлы вынуждены так поступать. Дело в том, что рыба не всегда ловится на поверхности воды, и природа одарила морских орлов способностью нырять в глубину. Лысые же лишены этого дара и поневоле должны зависеть от первых в добывании пищи. Впрочем, они сами ловят рыбу, когда вода достаточно мелка или рыба держится около поверхности.
Лысые орлы никогда не убивают своих морских собратьев, так как слишком хорошо сознают их пользу. Случается иногда, что стая морских орлов соединенными силами прогоняет лысых. Это является как бы восстанием угнетенных.
На этом месте разговор был прерван новым происшествием. Морской орел, кружившийся над водою, вдруг бросился вниз и схватил большую рыбу. Лысый орел, заметив это, тотчас же бросился в погоню за ним и, прежде чем первый успел подняться на двести футов над поверхностью, догнал его. Видя, что спасения нет, тот выпустил из своих когтей рыбу, которая еще на лету была подхвачена лысым орлом. Добыв себе пищу таким образом, лысый орел бесшумно полетел к противоположному берегу и исчез между деревьями. Морской орел принял этот инцидент как нечто неизбежное и снова взялся за работу.
Между тем самка морского орла, за которой также наблюдали мальчики, казалось, была менее удачлива, чем ее супруг. Но вот и она, наметив свою жертву, камнем бросилась с высоты и исчезла под водою. Мальчики долго смотрели на то место, где она скрылась, но птица все не появлялась на поверхности. Она так и не появилась больше. Старый орел, не переставая, жалобно звал свою подругу, тоже, очевидно, не понимая причины ее исчезновения. Мальчики не могли понять происшедшего: ведь не потонула же она, не застряла ногами в морской траве, не разбила голову о подводный камень. О настоящей причине никто не догадывался, пока случай не открыл ее. Два дня спустя, отплыв на довольно значительное расстояние от места своей последней остановки, мальчики вдруг увидели какой-то странный предмет, плывший на поверхности. Они приблизились к нему и увидали, что то была большая мертвая рыба, рядом с которой плыл мертвый морской орел. Это и была исчезнувшая самка. Перевернув обоих, они, к своему удивлению, увидели, что когти птицы были глубоко запущены в мясо рыбы. Очевидно, та, вцепившись в слишком тяжелую для себя рыбу, была не в состоянии освободиться от нее, и рыба увлекла ее на дно, где обе и погибли.
Глава XXIV
ПРЕРВАННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
После десятидневного плавания вниз по Оленьей реке мальчики вошли в озеро Атабаску, одно из озер Америки, лежащих на границе между базальтовыми скалами и более плодородными известковыми отложениями на западе. Оно имеет почти двести миль с запада на восток при ширине всего около пятнадцати миль, а в иных местах и менее, так что при обилии островов более походит на широкую реку, чем на озеро. Берега его и некоторые из островов покрыты лесом и чрезвычайно живописны. Но путешественникам было не до этого. Общий любимец Люсьен заболел тяжким недугом - перемежающейся лихорадкой. Еще плывя по Оленьей реке, начал он жаловаться на недомогание, которое с каждым днем усиливалось, и наконец объявил, что не в силах двигаться дальше. Пришлось прервать путешествие, выбрать место и устроить лагерь, где можно было бы прожить до выздоровления товарища. Мальчики построили ему хижину, разложили для него самые лучшие шкуры и по его собственным рецептам приготовляли напитки из корней, фруктов и ягод. Франсуа ежедневно возвращался с охоты с парой голубей или тетеркой и варил из них суп, который был тем вкуснее, что в форту они запаслись солью, перцем и другими приправами. Они захватили с собой и настоящего китайского чая, но так как количество его было незначительно, то заваривался он исключительно для больного и приносил ему большую пользу.
К всеобщей радости, Люсьен скоро поправился, и они отправились дальше, придерживаясь берегов. Так достигли они Великой Невольничьей реки, которая соединяет Атабаску с Невольничьим озером, а затем и другой большой реки, называемой рекой Мира, впадающей в Невольничью немного ниже озера Атабаски и берущей свое начало на западном склоне Скалистых гор, и, следовательно, пересекающей эту горную цепь. Река Мира течет по глубоким ущельям, окруженным головокружительными утесами и снеговыми вершинами, и верховье ее переплетается с верховьями нескольких потоков, текущих к Великому океану, так что мальчикам представлялась возможность добраться отсюда в своей пироге до самого океана. Но это не входило в их планы, и они проплыли устье реки Мира и проследовали дальше к Невольничьему озеру. Они продолжали плыть по Оленьей реке, так как Невольничьею называется лишь часть той же реки между озерами Атабаска и Невольничье. Они двигались теперь по роскошной реке с чудными берегами. Тем не менее они не были счастливы; это происходило не из опасений за здоровье Люсьена, который чувствовал себя совершенно окрепшим; их страшила надвигающаяся зима, раньше которой, они в том были уверены, им не добраться до цели путешествия. Почти месячная остановка из-за болезни Люсьена расстроила все их расчеты, и они предвидели, что скоро появится лед на реках и озерах, и плавание их должно будет прекратиться. Идти дальше пешком будет чрезвычайно утомительно и опасно; при таком способе передвижения возможно будет взять с собой лишь самый незначительный запас провизии, так как и без того путнику тяжело от лишней одежды, необходимой, чтобы уберечься от холода. Дичь в это время года крайне редка, так как большая часть улетает на юг, а та, которая остается, очень пуглива. Снежные бури часто разражаются в этих местах, земля покрывается толстым слоем снега, по которому очень трудно передвигаться. Все эти обстоятельства, отлично известные мальчикам, были весьма неутешительного свойства.
Они достигли Невольничьего озера в конце августа, когда дни становятся уже короткими, и им поневоле приходилось сокращать время их ежедневного пути. По ночам бывали заморозки, но середина дня продолжала быть такой жаркой, что они даже страдали от жары. Тем сильнее чувствовался ночной холод, и все шкуры, имевшиеся у них, еле согревали замерзших мальчиков.
Озеро Невольничье, как и Атабаска, очень длинное и узкое. Оно тянется с востока на запад на 260 миль, но в самой широкой своей части имеет не более 30 миль. Его северные берега совершенно пустынны и скалисты, южные - другого характера. Там преобладает известняк. Озеро изобилует островами, покрытыми, как и южный берег, тополями, соснами, березами и многочисленными ивами. Оно богато разными породами рыб, а на некоторых островах в летнюю пору водится много дичи. Даже и зимой попадается ее немалое количество, но из-за снега охота очень затруднительна. Многие животные проводят зиму в спячке по своим норам или в самом снегу, и их тоже невозможно достать. Тем не менее мальчики, убедившись в невозможности окончить свое путешествие до зимы, решили обосноваться на берегу этого озера, так как здесь они имели хотя бы топливо в изобилии, которого в другом месте могло и не оказаться. Они стали подыскивать наиболее удобное место, продвигаясь к западному концу озера. Но это было не так-то легко, и, дойдя до того конца озера, где оно поворачивает на юг, Норман для сокращения пути предложил, не придерживаясь берега, отправиться напрямик к мысу на северной его стороне, известному под названием Невольничьего. Этот мыс известковой формации и, как слыхал Норман, изобилует лесом и дичью. На нем водятся даже буйволы, которые севернее уже нигде не встречаются. Это также самый северный пункт известковой формации, за которым начинаются базальтовые скалы. Все, конечно, согласились с Норманом и пустились в открытое озеро. К концу первого дня, после утомительной гребли против сильного ветра, они достигли маленького острова, покрытого лесом, почти на середине озера, где и разбили на ночь лагерь, намереваясь на следующий день пройти оставшийся путь.
Глава XXV
РЫБНАЯ ЛОВЛЯ ПОДО ЛЬДОМ
Проснувшись на следующее утро, мальчики, к большому удивлению, увидели, что за ночь озеро покрылось льдом. Положим, они этого и ожидали, так как ночь была холоднее, чем все до сих пор, и они провели ее почти без сна. Лед пока был очень тонок, но это лишь усугубляло их несчастье, так как ни в пироге, ни пешком они не могли двинуться с острова и оказались узниками на нем.
Открытие это повергло мальчиков в уныние. Единственным утешением служила им мысль о том, что они останутся на острове лишь до тех пор, пока лед либо растает, либо станет достаточно прочным, чтобы выдержать их тяжесть. А пока они принялись за устройство временного жилища на острове, стараясь сделать его по возможности уютным. Их опасения, впрочем, возобновились с прежней силой, когда по прошествии нескольких дней они убедились, что лед оставался таким же. По утрам, правда, он был достаточно крепок, чтобы выдержать их, но за день под солнечными лучами растаивал настолько, что казался пленкой на поверхности воды. Тревога наших путешественников все усиливалась. Запасы были почти на исходе, на острове дичь не попадалась - они осмотрели все кусты и не встретили ни одной пичужки. Они хотели было спустить на озеро пирогу и постараться пробиться в ней сквозь лед, но сознание трудности и опасности этого предприятия каждый раз останавливало их. До берега было около десяти миль, да и стоять в валкой пироге, не опрокинув ее, было совершенно невозможно. Даже перевеситься через нос пироги уже было опасно, так что мысль пробиться сквозь лед была окончательно оставлена. Что же оставалось им делать? Запасы подходили к концу, а лед все не делался более крепким, хотя у берега и выдержал бы их. Дальше же он был очень тонок, так как образовался значительно позднее. Отважиться идти по нему было бы безумием. С другой стороны, на острове им грозила неминуемая голодная смерть; решительно ничего съедобного не попадалось им. Они были уверены, что в воде была рыба, но каким образом добыть ее из-подо льда? Они пробовали было ловить ее на лесу, но в это позднее время года она не шла ни на одну приманку, и им не удалось поймать ни одной рыбки.
Они уже почти решились на отчаянное средство - пробиться сквозь лед, как вдруг Норману пришла мысль попробовать ловить рыбу сетью. Но ведь сети-то у них тоже не было, да и на сотни миль кругом не было ни одной сети! Но и это обстоятельство не остановило мальчиков. У них были две высушенные, но невыделанные шкуры канадского оленя, и из них-то Норман предложил смастерить сеть. Пусть только товарищи помогут ему разрезать шкуры на тоненькие ремешки. Базиль и Люсьен живо принялись за дело, а Франсуа стал помогать Норману связывать ремни вместе, а затем держал их, пока тот плел сеть. Через несколько часов чудная сеть, длиною почти в шесть ярдов, шириною по меньшей мере в два, была готова и, хотя довольно грубая, могла служить не хуже самой лучшей сети. Мальчики привесили к ней грузики и тотчас же понесли на берег. Трое южан в первый раз видели, как устанавливают сети подо льдом: в их краю лед бывает лишь в виде исключения и никогда не в состоянии выдержать человека. Они с особенным интересом ожидали дальнейших операций. Норман не раз видел и даже сам расставлял сети подо льдом и сразу принялся за дело.
Прежде всего он ползком переместился на двадцать или тридцать ярдов от берега, осторожно двигаясь по трещавшему под его тяжестью льду. Дойдя до места, где намеревался поставить сеть, он ножом проделал во льду несколько отверстий футах в шести друг от друга, расположив их по одной линии. При нем был шест около шести футов длиной с привязанной к одному концу веревкой. Другой конец веревки был прикреплен к углу сети. Норман опустил этот конец в первое отверстие и подо льдом направил другой конец шеста к следующей дыре. Здесь он снова схватил шест и таким образом, переправляя его от одного отверстия к другому, достиг последнего, вытянул веревку и с помощью ее ввел под лед всю сеть. Грузики, конечно, упали на дно и поставили сеть вертикально; на обоих верхних концах сеть прикрепили поверх льда. Теперь оставалось ждать, пока рыба добровольно войдет в сеть, чтобы с помощью веревки вытащить ее на лед, а затем таким же способом снова расставить сети.
Мальчики вернулись к костру и стали ждать результата, решив, в том случае, если он будет неблагоприятен, попробовать последнее средство и пробиться сквозь лед на пироге. Почти два часа терпели они, не осматривая сети; затем Норман и Базиль пробрались к отверстиям во льду и с замирающими сердцами стали осторожно вытаскивать ее.
- Что-то она тяжела, - сказал Базиль. - Ура! - закричал он, вытаскивая на лед чудную рыбу. Остальные подхватили его радостный возглас, который повторился еще раз, когда показалась другая рыба. Улов ограничился этими двумя рыбами. Их вынули из сети, которую снова тщательно расставили. Первая большая рыба оказалась форелью и весила не менее пяти фунтов; очень скоро она уже была уничтожена, и мальчики клялись, что никогда в жизни не приходилось им есть более вкусной рыбы. Но, принимая во внимание их волчий аппетит, мы допускаем, что они могли слегка преувеличить.
Они несколько поуспокоились, хотя мысль о будущем не переставала тревожить их. Они не были уверены, что и впредь их рыбная ловля будет успешна, а без этого они по-прежнему были бы в самом печальном положении. Но когда они во второй раз вытащили сеть, их опасения рассеялись. Они поймали целых пять рыбин, весивших вместе не менее двадцати фунтов, которых хватило бы на долгое время.
В эту самую ночь ударил сильнейший мороз, и к утру лед стал в фут толщиною. Они не боялись больше провалиться и, забрав с собой пирогу и все свои пожитки, пустились пешком по льду. Несколько часов спустя они благополучно достигли мыса, к которому стремились, и начали устраиваться на зимовку.
Глава XXVI
СТРАННАЯ ТРЕВОГА
Выбрав подходящее место для лагеря, мальчики первым делом занялись постройкой хижины, что для них, жителей девственных лесов Америки, было очень легко. Все отлично владели топором и быстро нарубили и обтесали нужные бревна, из которых построили маленькую хижину, покрыв ее тонкою дранкой. Из камней, лежавших по берегу, они сложили очаг, хотя и очень примитивный, но с превосходной тягой. Они очень нуждались в глине, но ее совершенно негде было достать: земля была настолько мерзлая, что не только нельзя было накопать глины или грязи, но даже кипяток, выплеснутый на открытом воздухе, через несколько минут превращался в лед. Отсутствие глины было для них очень ощутимо, так как в этом суровом климате достаточно малейшей щели для того, чтобы сделать весь дом холодным, и им необходимо было, во что бы то ни стало, чем-нибудь заполнить щели между бревнами. Им пришло в голову воспользоваться для этой цели травой, и Люсьен скоро принес целую охапку для пробы. Она оказалась вполне пригодной, и мальчики отправились собирать ее. Затыкая ею щели между бревнами, они вскоре заметили, что трава издавала чрезвычайно приятный аромат: это была так называемая ароматическая трава, растущая во многих местах территории Гудзонова залива, из которой индейцы часто делают свои постели, а также жгут, наслаждаясь ее благоуханием.
Первые два дня путешественники питались исключительно рыбой. Они, конечно, захватили с собой сеть и прежним способом расставляли ее около берега. В один улов они поймали пять разных пород рыбы. Особенно много ловилось белой рыбы, называемой натуралистами белым сигом, а между охотниками известной под названием титтамег. Эта рыба водится почти во всех озерах и реках той местности и очень ценится из-за своего нежного мяса. На некоторых станциях компании обитателям приходилось довольствоваться исключительно ею. Титтамег не достигает больших размеров и никогда не весит более восьми фунтов.
Другой рыбой, попавшейся нашим путешественникам и названной ими по ее цвету синей рыбой, был сиг породы Coregolus signifer. Она обитает в быстрых реках, где резвится и прыгает, подобно форели. Эти последние также встречаются и в Невольничьем озере и достигают иногда баснословного веса - восьмидесяти фунтов. Мальчики поймали несколько форелей, но не особенно больших. Им попадались также щуки и налим. Эта последняя рыба наиболее прожорливая из всего рыбьего царства и пожирает всех других рыб, которых только в состоянии проглотить. Она может также сожрать такое количество речных раков, что форма ее тела совершенно изменяется. Мальчики выбрасывали эту рыбу, так как знали, что мясо ее в высшей степени невкусно; зато Маренго не имел никаких предубеждений и в продолжение нескольких дней питался ею.
Но исключительно рыбный стол скоро наскучил мальчикам, и Базиль отправился на охоту. Товарищи его остались работать над хижиной, которая далеко еще не была окончена.
Базиль шел по берегу в восточном направлении и отошел не более мили, когда набрел на сухой песчаный кряж, густо поросший банксовою сосной. Деревья были не выше сорока футов и имели очень толстые стволы и гибкие ветки. Кругом не видно было никаких других деревьев, так как особенность этого дерева состоит именно в том, что оно монополизирует все пространство, где появляется. Проходя мимо, Базиль заметил, что многие из деревьев были лишены коры, куски которой валялись на земле, как будто какое-то животное содрало и сгрызло ее. Раздумывая о том, кто бы это мог быть, Базиль дошел до места, покрытого мелким песком и, к своему удивлению, заметил на нем следы как будто человеческих ног. Они походили на следы трех-четырехлетнего ребенка. Он наклонился, чтобы лучше рассмотреть их, и в это мгновение вдруг услыхал детский плач. Изумленный, он быстро поднялся и начал внимательно оглядываться, но не видел никого, несмотря на то, что ясно различал стволы деревьев на несколько сот ярдов кругом. Базиль начал тревожиться и наклонился, чтобы еще раз осмотреть следы, когда странный звук снова повторился. На этот раз он доносился сверху, с дерева, и был ближе. Базиль поднял голову и увидал в ветках какое-то странное и уродливое животное, которое ни разу до тех пор не попадалось ему. Оно было коричневого цвета, величиной с фокстерьера, с густой лохматой шерстью и так свернулось на ветке, что было трудно разобрать, где голова, а где хвост. Его вид и странный крик испугал бы всякого другого менее храброго охотника, да и у Базиля, по его словам, в первую минуту душа ушла в пятки, но он тотчас же признал в нем одного из безобиднейших существ - канадского ежа. Он-то и ободрал кору с дерева, так как большой ее любитель, и его-то следы, действительно, очень напоминающие следы ребенка, Базиль заметил на песке.
Первой мыслью Базиля было убить ежа, который вместо того, чтобы спасаться, оставался неподвижным и только жалобно покрикивал. Но подумав, что звук выстрела может спугнуть крупную дичь, он оставил свое намерение, со слов Люсьена зная, что всегда поспеет вернуться за ежом: это странное животное иногда целую зиму остается в одном и том же месте. Он решил, что, если не убьет никакой другой дичи, захватит ежа на обратном пути.
Базиль пошел дальше. Лес становился реже, появились кустарники. Деревья отстояли далеко друг от друга, а ивы росли кущами, так что перед глазами охотника было большое открытое пространство. Базиль шел тихо и осторожно. Он поднялся на небольшой пригорок и, стоя за стволом какого-то дерева, стал осматриваться. Пространство, простиравшееся перед ним, граничило с одной стороны с озером, с другой - с таким же лесом, как тот, через который он только что прошел. Там и сям стояли одинокие деревья, и взор на целую милю или более не встречал никаких препятствий. Кустарники виднелись лишь по берегу.
Недалеко от них Базиль вдруг увидел небольшую группу животных. Ему никогда до тех пор не приходилось видеть подобных. Большие развесистые рога, подымавшиеся на голове одного из них, доказывали, что это были какие-то олени, а громадная величина, неуклюжесть, длинные ноги, ослиные уши, огромная голова с отвислой губой, толстая шея с торчащей гривой и в особенности ширина самих рогов неоспоримо доказывали, что перед Базилем были американские олени, самые крупные и, по всей вероятности, самые неуклюжие из всей оленьей породы. Обладателем рогов был самец, остальные - самки и двое однолеток. Последние еще не вполне выросли и, подобно самкам, не имели рогов. Все были темного цвета, издалека казались даже черными, но старый олень был темнее всех.
Сердце Базиля усиленно забилось. Он много слышал об этих оленях, но никогда еще не встречал их, так как они не водятся на юге, не спускаются южнее северной границы Соединенных Штатов. На севере же они водятся до самого Ледовитого океана. Натуралисты не совсем уверены, что это то же животное, что и европейский лось. Они, конечно, чрезвычайно похожи друг на друга, но название "лось" дано в Америке совершенно другому животному - вапити. Американский олень питается преимущественно листьями и ветками деревьев, да и строение его тела таково, что не позволяет легко доставать траву, если она не очень высока или не растет по склону холма. Особенно любит он молодые побеги тополя, березы и ивы, из которых так называемая красная ива особенно ценится им. Он любит также водяные лилии, и летом его можно часто видеть стоящим в воде и жующим эти цветы. Входит он в воду и для того, чтобы освежиться и избавиться от разных насекомых и комаров, осаждающих его в жаркое время года, В этот период он делается доступнее; тогда индейцы охотятся на оленей в пирогах и копьями и стрелами убивают их. Но никогда не встречают они американских оленей большими стадами, так как те любят одиночество и только в известные времена года держатся парами или семьями, как их встретил Базиль. Зимой индейцы преследуют их на лыжах, которые дают им возможность передвигаться с большею быстротой, чем проваливающееся в снег животное. Тем не менее нередко случается, что оленю после погони, длящейся несколько дней, все же удается спастись. Иногда несколько оленей случайно сходятся вместе и так утаптывают снег, что вокруг образуется нечто вроде стен. Такие места охотники называют оленьим прудом и легко могут перебить всех оленей, которые в него забрались.