Томас Рид. Отважная охотница

   - О чем? - спросил я.
   - Она сказала, что караван разделился. Одна половина вместе с драгунами повернула на юг, к Санта-Фе, а вторая - мормоны - пошла через другой перевал, на север, к своим поселениям у Соленого озера.
   - Мы ведь этого и ожидали.
   - Но есть еще другая новость, много хуже.
   - Хуже? В чем же дело, Уингроув? - спросил я, охваченный внезапным беспокойством.
   - Холт отправился с мормонами.
   - Меня это нисколько не удивляет. Я так и предполагал.
   - Ах, капитан! - продолжал молодой охотник со вздохом, и глубокая грусть отразилась на его лице. - Случилось кое-что похуже.
   - Что же? - воскликнул я, охваченный страшным подозрением. - Какие-нибудь известия о ней? Ну, говорите же! С ней что-нибудь случилось?
   - Самое плохое, что могло случиться. Она умерла.
   Я вздрогнул, словно раненный в сердце. Оно так судорожно затрепетало, что я не мог вымолвить ни слова, и, онемев от боли, молча смотрел на своего собеседника.
   - В конце концов, - продолжал он, - может быть, все это к лучшему. Я уже говорил и еще раз повторяю, ей лучше умереть, чем быть женой проклятого мормона. Бедная Мэриен! Жизнь ее была недолгой и не очень счастливой.
   - Мэриен? Вы говорите о ней?
   - Ну конечно, о ней, капитан. О ком же еще?
   - Мэриен умерла?
   - Да. Бедняжка так и не доехала до Солт-Лейк-Сити, куда вез ее этот подлец. Она умерла в пути и похоронена где-то в прериях. Хоть бы знать, в каком месте, чтобы взглянуть на ее могилу!
   - Кто рассказал вам эту чушь? - рассмеялся я.
   Охотник взглянул на меня с изумлением. Вероятно, в эту минуту мой смех показался ему очень неуместным.
   - Индианка слышала о ее смерти от Лил, - ответил он. - А той, так же как и Холту, это рассказал Стеббинс. Бедняжка! Такая молодая!
   - Не предавайтесь отчаянию, дружище! Либо Су-ва-ни солгала, либо Стеббинс: мормону нужно было обмануть отца, а индианке вас - им обоим эта ложь на руку. Это неправда, Мэриен Холт не умерла.
   - Мэриен не умерла?!
   - Нет, она жива и любит вас. Слушайте.
   Я не мог больше скрывать от него радостную тайну. Облегчение, которое я почувствовал, поняв, что охотник говорит не о Лилиен, было слишком велико, чтобы я мог спокойно смотреть на страдания охотника, И я поспешно рассказал ему о событиях, случившихся после нашей разлуки. Выслушав меня, он восторженно вскричал:
   - Так, значит, ее заставили уехать! Я так и знал! Где же она, капитан? Пойдемте к ней! Я буду на коленях просить у нее прощения. Во всем виновата индианка! От нее пошли все беды. Но где же Мэриен?
   - Терпение! - сказал я. - Вы скоро ее увидите. Она где-то здесь, в долине, с женщинами племени юта. Садитесь на лошадь, и едем.
   Глава LXXXII
   МЭ-РА-НИ
   Мы объехали холм и увидели толпу причитающих индианок. Вдруг от нее отделилась всадница и направилась в нашу сторону. Я узнал полосатое серапе и украшенный перьями головной убор отважной охотницы. Нетрудно было узнать ее и по собаке, которая неслась за ней, не отставая от лошади.
   - Смотрите! - воскликнул я. - Вот Мэриен... ваша Мэриен!
   - Да, это действительно она. В таком странном наряде я бы ее, пожалуй, не узнал, но вон бежит Волк, а его с другой собакой не спутаешь.
   - Может быть, мне лучше поговорить с ней одному, - предложил я, - и подготовить ее к встрече с вами? Как вы думаете?
   - Как хотите, капитан. Может, вы и правы.
   - Ну, так спрячьтесь за фургон. Оставайтесь там до тех пор, пока я вас не кликну.
   Мой товарищ послушно повернул обратно и спрятался за фургоном.
   Охотница направлялась к холму, но, вместо того чтобы двинуться ей навстречу, я остался на месте. Через несколько минут она была почти рядом, и меня еще раз поразила величественная красота этой удивительной девушки. Мэриен ехала верхом по-индейски: белая шкура козы служила ей седлом, а сыромятный ремень - стременем. Ее посадка была необыкновенно смелой и уверенной.
   - А, это вы! - воскликнула она, останавливаясь возле меня. - Я вижу, что вы живы и невредимы. Значит, все благополучно?
   - Я не подвергался никакой опасности - мне даже не пришлось участвовать в сражении.
   - Тем лучше. Воинов юта было достаточно и без вас. А ваши спутники? Живы ли они? Я искала вас, чтобы узнать о них.
   - Благодаря вам и счастливой судьбе все они уцелели, даже тот, кого арапахо оскальпировали и кого мы никак не надеялись увидеть в живых.
   - Неужели?
   - Да. Он опасно ранен, но мы все же надеемся, что он поправится.
   - Пойдемте к нему! У моих индейских друзей я немного научилась врачеванию. Позвольте мне осмотреть вашего товарища. Может быть, мне удастся помочь ему.
   - Мы уже его перевязали. Я уверен, что ничего большего сделать нельзя, и теперь надо положиться на время. Но у меня есть еще один товарищ, страдающий от ран иного характера, которые только вы сможете излечить.
   - Иного характера? - удивленно повторила она, озадаченная. - Что же это за раны?
   Я помолчал, прежде чем ответить. Подозревала ли она о двусмысленности моих слов, сказать не могу. Во всяком случае, она ничем себя не выдала.
   - Во время моего пребывания у ютов, - сказала она, - мне приходилось видеть самые разнообразные ранения и наблюдать, как их лечат, поэтому, вероятно, и для вашего друга можно будет что-нибудь сделать. Но вы говорите, что только я одна могу их излечить?
   - Вы и только вы.
   - Как же это так? Я не понимаю.
   - Раны, о которых я говорю, не телесные.
   - А какие же?
   - Сердечные.
   - Ах, сэр, вы говорите загадками. Если вашему товарищу попала в сердце пуля или стрела...
   - Стрела, - прервал я ее.
   - Тогда он умрет. Никто не сможет спасти его.
   - Кроме вас. Вы одна можете извлечь стрелу и вернуть ему жизнь.
   Озадаченная моими загадочными словами, она некоторое время молчала, с удивлением устремив на меня свои большие глаза.
   Если бы эти прекрасные очи были голубыми, а не карими, мне показалось бы, что на меня смотрит Лилиен! Во всем, кроме цвета, они походили на те, что навсегда запечатлелись в моем сердце. Очарованный этим сходством, я смотрел в них так пристально и так долго, что она могла ошибиться в значении моего взгляда. По-видимому, так оно и было, потому что девушка опустила глаза, и яркий румянец залил ее щеки.
   - Простите мою нескромность, - сказал я, - меня поразило сходство.
   - Сходство?
   - Да. Я вспомнил самый сладостный час моей жизни.
   - Я кого-то напоминаю вам?
   - О да!
   - Кого-то, кто вам был очень дорог?
   - Не только был, но дорог до сих пор.
   - А на кого же мне выпало счастье быть похожей?
   - На ту, что дорога и вам, - на вашу сестру.
   - На мою сестру?
   - Да, на Лилиен.
   Глава LXXXIII
   ВОСПОМИНАНИЯ
   Поводья выскользнули из ее рук, и ружье упало на шею лошади. Она смотрела на меня, онемев от изумления. Наконец почти машинально она повторила шепотом:
   - На мою сестру Лилиен?
   - Да, Мэриен Холт, на вашу сестру.
   - Откуда вам известно мое имя?.. Вы знаете и мою сестру?
   - Знаю и люблю ее. Она безраздельно царит в моем сердце.
   - А она... отвечает вам взаимностью?
   - Надеюсь, что да, но - увы! - у меня нет полной уверенности в этом.
   - Как странно! Скажите мне, кто вы? Я не сомневаюсь, что вы говорите правду. Вы знакомы с сестрой и знаете мое имя. Да, я Мэриен Холт. А вы... вы тоже из Теннесси?
   - Я приехал прямо оттуда.
   - С Обайона? Может быть, с...
   - С вырубки вашего отца, с Илистой речки, Мэриен.
   - Ах, как все это неожиданно!.. Какое счастье, что мы встретились с вами! Так, значит, вы видели сестру?
   - Да.
   - И разговаривали с ней! Давно?
   - Меньше месяца назад.
   - Так недавно! Как она выглядит? Здорова ли?
   - Как выглядит? Красива, как вы, Мэриен. И когда я ее видел в последний раз, она была совершенно здорова.
   - Дорогая моя Лилиен!.. О! Какая радость узнать хоть что-нибудь о ней! Да, я знаю, что она очень красива! Говорили, что я тоже была хороша, но думаю, что в этой дикой пустыне моя красота давно поблекла. А Лилиен... Расскажите мне о сестре! Как я хочу снова с ней увидеться! Прошло лишь шесть месяцев с тех пор, как мы расстались, а кажется, что пролетело уже шесть лет. Моя прелестная маленькая Лилиен! Но, может быть, уже не маленькая, сэр? Наверное, она уже выросла и стала такой же взрослой, как я?
   - Да.
   - А обо мне она рассказывала вам? Скажите мне, что она говорила о своей сестре!
   В ее голосе слышалось беспокойство. Я поспешил рассеять его, рассказав, с какой нежностью писала мне о ней Лилиен.
   - Добрая, милая Лил! Она любит меня так же, как и я ее! В течение многих лет мы никогда не разлучались. И всегда были одни... если не считать отца. Да, а как он? Здоров?
   В ее странно изменившемся голосе вдруг почувствовалась сухость, причина которой была мне известна.
   - Да, - ответил я, - ваш отец был совершенно здоров, когда мы виделись с ним в последний раз.
   На короткое время наступило неловкое молчание, прерванное моим вопросом:
   - Разве больше нет никого, о ком вы хотели бы спросить?
   Я внимательно посмотрел ей в глаза. Она вспыхнула и тотчас же побледнела. У нее вырвался невольный вздох. Я не нуждался в дальнейших доказательствах правильности моих догадок. В ее душе несомненно жило воспоминание, более волнующее, чем мысли о сестре и отце. В сердце Мэриен Холт глубоко запечатлелся образ красавца охотника Френка Уингроува, образ, который ничто не могло изгладить.
   - Почему вы задаете такой вопрос? - спросила она наконец с притворным спокойствием. - Вам что-нибудь известно о моей жизни? Впрочем, вы, кажется, знаете все. Кто-нибудь говорил с вами обо мне?
   - Да, и часто. Тот, кто думает только о вас.
   - Кто же, позвольте узнать, проявляет столь непонятный интерес к бедной, всеми покинутой девушке?
   - Спросите свое собственное сердце, Мэриен. Или вы хотите, чтобы я назвал этого человека по имени?
   - Назовите.
   - Френк Уингроув.
   Мэриен не проявила удивления. Она, конечно, ждала этого имени, потому что какое же другое мог я упомянуть? Да, она не проявила удивления, но лицо ее заметно изменилось. Щеки побледнели, брови нахмурились и губы сжались.
   - Френк Уингроув, - повторил я, видя, что она молчит.
   - Не знаю, зачем мне понадобилось, чтобы вы назвали его, - промолвила она, все еще сохраняя суровый вид. - Мне очень жаль, что я попросила назвать это имя. Я надеялась, что никогда больше его не услышу. По правде сказать, я его почти забыла.
   Я не поверил ей, так как почувствовал в ее тоне притворство. Говорили лишь уста, но не сердце. По счастью, Уингроув не слышал ее слов. Они убили бы его.
   - Мэриен! - воскликнул я с мольбой в голосе. - Вашего имени Френк Уингроув не забыл!
   - Да, наверное, он упоминает его со смехом.
   - Скажите лучше - со скорбью.
   - Со скорбью? В самом деле? Почему же? Не потому ли, что ему не удалось обмануть меня?
   - О нет! Он неизменно был вам верен.
   - Неправда, сэр! Вы, вероятно, не знаете, что я была свидетельницей его низкой измены и сама видела...
   - То, что вы видели, - прервал я ее, - лишь случайное недоразумение. Во всем виновата индианка, уверяю вас...
   - Случайное недоразумение! - воскликнула Мэриен с презрительным смехом. Я собственными глазами видела эту индианку в его объятиях. Какие еще нужны доказательства его вероломства?
   - Я не отрицаю, но...
   - Есть и другие доказательства его измены. Индианка сама хвасталась этим и в Суомпвилле и даже моей собственной сестре. Более того: еще один человек не раз видел их вместе. Любезничая со своей краснокожей красоткой в лесу, этот обманщик не думал, что земля имеет уши, а деревья - язык.
   - Прекрасная Мэриен, - возразил я, - все то, что вам рассказали, - гнусная клевета. Вас хотели обмануть. Скажите, пожалуйста, кто вам это рассказал?
   - Теперь все это уже не столь важно. Другой негодяй, который... Боже мой! У меня не хватит духу рассказать вам мою историю! Она настолько ужасна, что вы не поверите.
   - О нет! Вы можете рассказать мне все. Я многое знаю, но кое-что мне еще непонятно. Я должен это выяснить... ради вас, Мэриен, ради Уингроува, ради вашей сестры.
   - Моей сестры? Какое отношение это имеет к ней? Объясните, что вы подразумеваете, сэр.
   Она с тревогой смотрела на меня, но я решил, что пускаться в подробности еще рано.
   - Очень скоро, - сказал я, - вы узнаете все, что произошло после вашего отъезда из Теннесси. Но сначала расскажите о себе. Ведь вы обещали. Поверьте, мною руководит не праздное любопытство. Я признался вам в своей любви к Лилиен. Эта любовь привела меня сюда, она же и заставляет задавать вам вопросы.
   - Все, что вы говорите, мне совершенно непонятно, - растерянно ответила охотница. - Кажется, вы знаете гораздо больше, чем я, но, по-видимому, вы хотите мне добра, и поэтому я охотно отвечу на любой заданный вами вопрос, ничего не скрывая.
   - Благодарю, - сказал я. - Думаю, у вас не будет причины раскаиваться в вашем доверии.
   Глава LXXXIV
   РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
   Мне до некоторой степени была понятна причина откровенности Мэриен. Хотя она и постаралась выказать недоверие к тому, что я рассказал ей об Уингроуве, мои слова все-таки произвели на нее приятное впечатление. Она была мне благодарна и хотела ответить любезностью на любезность.
   Я сам в этом разговоре преследовал две цели. Кроме всего остального, мне хотелось проверить, не разлюбила ли она Уингроува. Если так, то вместо счастливого соединения двух любящих сердец мне пришлось бы присутствовать при очень печальном расставании.
   Я сразу приступил к делу. На все мои вопросы последовали самые чистосердечные ответы, полностью подтвердившие рассказ мексиканца.
   - Ваш отец действительно принудил вас к этому браку?
   - Да... - не совсем решительно ответила девушка.
   - Зачем же он это сделал?
   - Не знаю. Этот негодяй, видимо, имел над ним власть, но какую и почему, мне неизвестно. Отец говорил, что это долг, какая-то большая сумма, которую он не в силах уплатить. Хотелось бы верить, что это так.
   - Значит, вы думаете, что Стеббинс вынудил вашего отца согласиться?
   - Я уверена в этом. Отец говорил, что я спасу его от большого несчастья, если выйду за Стеббинса. Он скорее умолял, чем заставлял меня сделать это. Вы понимаете, сэр, что расспрашивать его о причине я не могла - он же мой отец, однако мне кажется, что он и сам не хотел выдавать меня за этого человека, но чего-то боялся.
   - Он знал, что брачная церемония недействительна?
   - Нет, не может быть. Негодяй и его, наверное, обманул, так же как меня. На это отец не способен! Я знаю, люди всегда считали его злым, потому что он резок и груб. Но он не злой: с ним случилось какое-то несчастье, и он запил. Иногда его мучила тоска и он сердился на весь мир, но на нас - никогда! Со мной и с сестрой он всегда был добр и ласков.
   - Но ведь он знал, что Стеббинс мормон?
   - Я стараюсь думать, что не знал, хотя Стеббинс и утверждал обратное.
   Мне было известно, что она ошибается, но я промолчал.
   - Слова Стеббинса, конечно, ничего не доказывают, - продолжала она. Может быть, отец и знал, что он мормон, но не имел понятия о том, какие это дурные люди. Одни рассказывают о них всякие ужасы, а другие утверждают, что это клевета, и трудно понять, где правда, а где ложь. Я-то убедилась потом, что самые худшие рассказы о мормонах все-таки лучше действительности.
   - Но вы, конечно, не знали, что Стеббинс - мормон?
   - Как я могла знать? Об этом не было и речи. Он притворялся, что собирается переселиться в Орегон, куда сейчас многие едут. Знай я всю правду, я скорее утопилась бы, чем поехала с ним.
   - Я думаю, что, если бы не одно обстоятельство, вы все-таки не подчинились бы воле отца. Вы говорите, что дали согласие, уступая его просьбе, но не повлиял ли на ваше решение случай на лесной поляне?
   - Я обещала, что ничего не скрою от вас, и я скажу вам правду. Когда я обнаружила, что человек, уверявший меня в своей любви, - обманщик, я чуть не сошла с ума. Не хочу отрицать, что меня охватила злоба и жажда мести. Мне все стало безразлично, иначе разве я могла бы согласиться стать женой человека, к которому не чувствовала не только любви, но даже симпатии? Наоборот, можно сказать, что он внушал мне почти отвращение.
   - А того, другого, вы любили? Скажите правду, Мэриен, вы же обещали. Любили вы Френка Уингроува?
   - Да, - призналась она с глубоким вздохом.
   - Ну, так скажите правду еще раз: а сейчас вы его любите?
   - Ах, если бы он был мне верен!
   - А если бы он остался вам верен, вы любили бы его?
   - Да! Да! - с глубокой искренностью отвечала девушка.
   - Так любите его, Мэриен, любите по-прежнему. Френк Уингроув верен вам!
   Я тут же привел ей самые убедительные доказательства преданной любви охотника. Я говорил так горячо, словно дело шло обо мне самом, и, поскольку Мэриен очень хотела верить, она поверила. Мне удалось даже объяснить злополучный поцелуй, послуживший причиной стольких бед.
   Глава LXXXV
   ДАЛЬНЕЙШИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
   Вряд ли можно упрекнуть меня за то, что я с завистью смотрел на влюбленных, чьи сердца бились такой живой радостью. Мое же сжималось от боли. Мне не давал покоя страх за судьбу моей любимой, потому что я более не сомневался в намерениях Стеббинса относительно нее. Он предназначал ее, как раньше Мэриен, в жены "пророку" мормонов. Как помешать ему? Я не мог ответить на этот вопрос. Если бы все дело было только в том, чтобы догнать караван, это меня ничуть не тревожило бы. Мне было ясно, что, если нас опять что-нибудь не задержит, мы легко нагоним мормонских переселенцев. Опасаться нового столкновения с индейцами не приходилось, так как вся местность за горами принадлежала ютам, а они были нашими друзьями. Значит, можно было безбоязненно пуститься вслед за караваном. Но что же дальше? Какое право имел я вмешиваться в дела скваттера и его дочери, раз они решили отправиться со Стеббинсом в город мормонов? Во всяком случае, таково было намерение отца. Каким же способом помешать его выполнению? Мое появление, скорее всего, оказалось бы весьма нежелательным как для Стеббинса, так и для Холта, и они, пожалуй, встретили бы меня не очень любезно. А так как уже не оставалось сомнений, что ведет караван Стеббинс, мне могла угрожать опасность со стороны данитов, отряд которых, конечно, сопровождал его. Это было веское соображение. Попытка спасти Лилиен была связана не только с трудностями, но и с риском для жизни. Первое, впрочем, беспокоило меня больше. Если бы я был уверен, что Холт даст свое согласие на задуманное мной похищение Лилиен, никакая опасность меня не смутила бы. Даже если бы согласилась только сама Лилиен, меня не испугал бы никакой риск. Но отец, конечно, не даст своего согласия на побег, а может быть, откажется и дочь. Последнее сомнение больше всего мучило меня. Рассмотрев положение со всех точек зрения, я пришел к выводу, что Холт, вероятно, не имеет ни малейшего представления об истинных намерениях Стеббинса. Старик был все-таки не лишен известного благородства, и Мэриен, наверное, была права, стараясь оправдать отца. Рассказ о том, что Мэриен умерла в дороге, несомненно, доказывал, что Холт был бессовестно обманут. Похоже было поэтому, что и в отношении второй дочери он мог тоже оказаться жертвой мошенничества. Ради того, чтобы убедиться в его непричастности к замыслам мормона, я и расспрашивал Мэриен так подробно.
   Мормон явно имел на него какое-то влияние и даже - как я сам имел случай убедиться - внушал ему страх. По-видимому, оба были замешаны в каком-то темном деле, но вряд ли Холту нравилась эта зависимость от Стеббинса. Здесь, в дикой пустыне, он мог больше не бояться возмездия за давнее преступление, и, наверное, был бы рад случаю отделаться от своего тирана.
   Все эти соображения одно за другим проносились в моем мозгу, и будущее представлялось мне в более розовом свете. Я невольно стал искать взглядом Мэриен, в которой видел верного союзника. Ведь она не менее меня стремилась спасти свою сестру.
   Бедняжка! Она все еще наслаждалась своей радостью, не зная, какое горе ждет ее впереди. Уингроув, которого я просил пока ничего ей не говорить, охотно исполнил мою просьбу. Но время не ждало - я должен был прервать их нежную беседу.
   Я увидел, что юты прекратили преследование и большинство вернулось на поле битвы, а остальные в одиночку и группами уже подъезжали к холму. Приближались и женщины. Они вели раненых и с торжественной погребальной песней несли убитых. Мельком взглянув на них, я спрыгнул с уступа и быстро спустился в долину.
   Глава LXXXVI
   ТИГРИЦА
   Я направился к реке и на полдороге встретил влюбленных. При взгляде на их сияющие счастьем глаза меня охватила нерешительность.
   "Все равно рассказывать сейчас нет времени, - подумал я. - Индейцы скоро соберутся, и нас позовут на совет. Не лучше ли пока отложить этот разговор? Пусть еще хоть час наслаждается она своим вновь обретенным счастьем!"
   Пока я колебался, прекрасная охотница внезапно вздрогнула и отбросила руку, которую перед тем так нежно сжимала в своей. Мы с Уингроувом растерялись - Мэриен побледнела, потом покраснела и снова побледнела: глаза ее загорелись гневом. Она посмотрела на равнину, на Уингроува и снова на равнину. Я обернулся в ту же сторону и сразу понял все.
   Уа-ка-ра уже подъехал к холму и, не сходя с лошади, остановился у фургона. Его окружали конные и пешие воины, среди которых можно было заметить женщину верхом на лошади. По-видимому, это была пленница, хотя и не связанная. Мы с Уингроувом без труда узнали Су-ва-ни, но еще раньше узнала свою соперницу Мэриен.
   - Лицемерный лгун! Так вот чего стоят твоя любовь и твои клятвы! Ты снова предал меня! Боже мой! И я помогла его спасти!
   - Послушай, Мэриен...
   - Ничего не хочу слушать! С меня довольно! Иди к ней. Какое оскорбление! Даже сюда, в эту пустыню, привести за собой ту, что была причиной моего несчастья! Ах, она направляется сюда! Ну что же, сэр, встречайте ее, помогите ей сойти с лошади, поухаживайте за ней!.. Прочь от меня, негодяй! Уходи!
   - Но клянусь тебе, Мэриен...
   Он не успел договорить, как Су-ва-ни, вырвавшись из толпы, галопом понеслась к нам. Я был так поражен, что, как во сне, не мог двинуться с места, пока индианка не осадила коня прямо перед нами. Уингроув был изумлен не меньше меня. Су-ва-ни издала пронзительный крик и, спрыгнув с лошади, бросилась за Мэриен, которая после своей гневной речи отвернулась от нас и пошла к реке.
   Трудно было ошибиться в намерениях индианки. Лицо ее было искажено яростью, в руке сверкал длинный нож. Я закричал, чтобы предостеречь Мэриен; то же самое сделали Уингроув и скакавшие за пленницей воины юта. Услышав наш крик, охотница обернулась, по счастью, как раз вовремя. Она увидела опасность и мгновенно приняла оборонительную позу. Мэриен оставила ружье у холма, и защищаться ей было нечем. Мгновенно намотав на руку свое серапе, она, как щитом, заслонилась им от удара. Индианка помедлила, словно выбирая, куда ударить, и секунду обе женщины стояли лицом к лицу, глядя друг на друга с той напряженной ненавистью, на какую способна только ревность. Разъяренная тигрица готовилась прыгнуть на красавицу пантеру, преградившую ей путь. Все произошло так мгновенно, что ни я, ни Уингроув не успели добежать до них. Бросившись со всех ног вперед, мы все равно опоздали бы, будь удар более верно нанесен или менее искусно отражен. С яростным воплем Су-ва-ни ринулась на соперницу, но та ловким движением приняла удар на серапе, и лезвие скользнуло, не задев ее. В это мгновение на сцене появился новый участник, и Мэриен была спасена. Спас ее не кто иной, как Волк, ее верный пес.
   Промахнувшись, индианка на мгновение потеряла равновесие, и, прежде чем она успела выпрямиться, перед ней появился Волк. С злобным рычанием собака вцепилась ей в горло. Зрелище было ужасным, и, поскольку Мэриен уже была вне опасности, мы с Уингроувом хотели оттащить собаку. Но, прежде чем мы успели это сделать, Су-ва-ни в ужасе отступила назад, к самому берегу, и, потеряв равновесие, упала в воду. Когда мы подбежали, ни ее, ни собаки не было видно. Однако они почти в ту же секунду опять показались на поверхности. Собака была сверху и по-прежнему сжимала зубами горло женщины. Несколько индейцев прыгнуло в воду, и после короткой борьбы животное удалось оттащить в сторону. Но они опоздали. Су-ва-ни была уже мертва.
   Глава LXXXVII
   ПОДОЗРЕНИЕ
   Все индейцы столпились около мертвого тела Су-ва-ни. Но их восклицания не выражали сочувствия. Даже женщины смотрели на нее без всякой жалости. Они знали, что Су-ва-ни помогала их врагам, и видели, как она пыталась убить Мэ-ра-ни, хотя причина этого нападения была им неизвестна.
   Взгляд мой упал на Уингроува. Он стоял недалеко от меня, уныло опустив голову, но глаза его не смотрели на землю, а пристально следили за удалявшейся фигурой. То была Мэриен верхом на коне, в сопровождении своей собаки. Охотница ехала медленно, словно колебалась, что ей делать и куда направиться. Казалось, она отдалась на волю лошади, свободно опустив поводья и погрузившись в глубокую задумчивость. Я поспешил к своему коню, собираясь догнать ее, но увидел, что меня опередил Уа-ка-ра.
   Молодой вождь пришпорил коня и, выехав из толпы воинов, помчался за девушкой. Прежде чем я успел взять в руки поводья своего скакуна, он уже подскакал к Мэриен и, осадив лошадь, поехал рядом с ней почти шагом. Мне пришлось отказаться от своего намерения. Слегка раздосадованный своей неудачей, я направился к Уингроуву и увидел, что он тоже очень расстроен. Злоба и отчаяние пылали в сердце молодого охотника, и глаза его не отрывались от едущих рядом Мэриен и Уа-ка-ра.
   - Глупости, Уингроув! - воскликнул я, догадываясь, о чем он думает. - Не терзайтесь напрасно. Уверяю вас, между ними ничего нет.