Томсон Вики. В поисках идеального мужа

   — Сколько еще ковбоев тебе нужно?
   — У меня уже есть восемь.
   — Значит, еще четыре. — В голове Тома медленно начинал складываться план действий.
   — Да. Я собиралась подобрать тринадцать моделей и одного из них выбрать себе в мужья. Но сейчас все это оказалось ненужным. По крайней мере в этой поездке.
   Том усмехнулся. Она наивно полагала, что все будет очень просто. Видимо, проведя столько времени за камерой, Клео подзабыла, что из себя представляет этот мир.
   — А что, если одна из моделей откажется подписывать контракт? — осторожно спросил Том.
   — Тогда наша сделка не состоится.
   — Я думаю, для меня ты сделаешь исключение?
   Клео изумленно вскинула брови.
   — Ты хочешь сказать, что будешь мне позировать?
   — Буду. Но при условии, что не подпишу контракта и решение приму, только когда увижу фотографии.
   Клео отстранилась от него и села прямо.
   — Если я сфотографирую тебя для обложки, это исключает отношения между нами…
   — Кажется, так. Но ты ведь этого сама хотела. — Том не представлял, как она поступит. Но в любом случае он собирался показать ей, что любовь — это не игра и не одна из функций человеческого организма. Это суть всей человеческой жизни, а не дополнение к карьере.
   Меньше всего на свете Клео ожидала, что Том согласится, наконец, позировать для нее. Конечно, между возможностью провести с ним несколько ночей и созданием лучшего календаря в ее жизни она выберет второе.
   Том может не дать своего согласия печатать фотографии, хотя вряд ли. Все ее модели были довольны тем, какими выходили на снимках. У нее было достаточно опыта, и она умела поймать сексуальность, скрытую в мужчинах. Им нравилось видеть это на фотографиях. Даже Том, который пользуется зеркалом, только чтобы побриться, будет доволен результатом.
   Кроме того, съемки помогут ему разрешить финансовые трудности, а после появления фотографий Джоза и Джитера на ранчо стекутся много молодых женщин, так что Том сможет поднять цены.
   Но ведь его будет окружать множество молодых девушек. Эта мысль не давала Клео покоя. Хотя это ее, конечно, не касается. Глупо и эгоистично страдать от мысли, что он будет заниматься любовью с кем-то другим. Клео переживет это, она должна это сделать.
   — Хорошо, договорились. — Клео глубоко вздохнула. — Я снимаю тебя, и мы не подписываем контракта, пока ты не увидишь фотографий. Когда мы назначим время?
   — Тебе решать.
   — Дай подумать. Сначала надо решить, как тебя фотографировать, как лучше подобрать свет.
   — Хорошо. Дай знать, когда будешь готова. Клео следовало бы ликовать. Она добилась того, о чем мечтала. Вместо этого ей хотелось разрыдаться. Он будет на обложке, но она больше никогда не сможет почувствовать тепло его губ, его сильных объятий, его нежных прикосновений. И это будет тяжелее, чем она себе представляла.
   Время шло, а Клео все еще не могла решить, где и как лучше всего фотографировать Тома. Надеясь, что вдохновение придет во время работы, она продолжала снимать, не переставая представлять себя в постели Тома.
   Оставалось ровно два дня до отъезда. Мысль о том, что ей предстоит сделать лучший снимок в своей карьере, давила на Клео. Всего два дня. Она, конечно, сможет приезжать в Монтану хоть каждый год, но только не на это ранчо. Сюда она больше не вернется.
   Проведя бессонную ночь и опоздав к завтраку, Клео перекусила в одиночестве и спустилась во двор. Она договорилась с Хуанитой, что будет снимать ее детей в последний день перед отъездом, а на утро назначила съемки с последним ковбоем. Сегодня она должна сделать фотографии Тома для обложки. Опершись на забор и поглаживая Динамита, Клео ждала вдохновения.
   — Кажется, время уже на исходе, а мы еще не начинали съемки. — Клео повернулась и увидела Тома, впервые за несколько дней. С тех пор как они вместе вернулись на ранчо, она видела его только в своих снах. Голова у нее закружилась от одного взгляда на него, от желания его обнять. — Я уже давно жду, когда ты позовешь меня, — сказал он, опираясь на балку совсем близко от Клео. — Или, может, ты нашла другого ковбоя для обложки и решила отвергнуть мое предложение?
   — Нет. — Голос у Клео звучал хрипло и нервно. — Я не могу придумать, где лучше всего сделать снимок.
   — Тебе надо было спросить у меня. Она не подумала об этом. Как правило, она не спрашивала мнения своих моделей, но сейчас в голову ничего не приходило, и она рискнула:
   — Хорошо. Что ты предлагаешь?
   — Мою спальню. — (Клео отступила назад, сердце у нее бешено заколотилось.) — Я видел твои календари у Хуаниты и понял, что нужно. Если хочешь запечатлеть сексуальную сторону мужской жизни, почему бы не показать мужчину в постели?
   — Но я всегда снимала мужчин в той обстановке, в которой они работают. В Монтане, например, большинство снимков сделаны на улице, на фоне природы. К тому же, у тебя там, наверное, плохое освещение.
   — Посмотри сама. Окна выходят на юг, и в это время года комната вся залита солнцем.
   — А больше у тебя нет никаких идей?
   — Нет. Кроме того, у меня есть плюшевое коричневое одеяло, так что я подумал, было бы неплохо…
   — Плюшевое одеяло? — У Клео сразу заработало воображение. С одеялом можно сделать неплохие снимки, даже черно-белые. И широкая кровать может оказаться кстати. Возможно, это как раз то, что ей нужно. Том Макбрайд на кровати. Ее календари раскупят в мгновение ока.
   — Хочешь посмотреть сама? Безумное искушение. Но в доме наверняка будет кто-то еще. Сейчас ведь только утро.
   — Хорошо, я посмотрю на все сама.
   — Как продвигаются дела с остальными снимками? — спросил он, когда они шли по двору.
   — Прекрасно. Последние съемки у меня назначены на завтра. И еще я должна сфотографировать детей Хуаниты.
   — Значит, у нас только один день?
   — Да. Мне не хотелось попусту тратить твое время, пока не решу, что конкретно нужно для этого снимка.
   — Забудь о времени. — Том улыбнулся. — Мы тут не помешаны на нем, как в больших городах.
   — Отец всегда учил меня, что время — деньги.
   — Меня учили другому: наслаждайся каждой минутой жизни не торопясь, вкушай ее прелесть.
   Клео думала об этом, пока они поднимались на крыльцо. Лучшие часы в Монтане она провела, когда забывала о времени: когда перегоняли скот или когда фотографировала лося. Или ее прогулка верхом, которая закончилась так печально. И еще то время, что они провели с Томом в ванне. Час это был или минута, Клео не знала. Эти воспоминания останутся с нею навсегда.
   В гостиной никого не было. Клео и Том стали подниматься на второй этаж. Клео немного нервничала, но отступать было поздно.
   — Ты катался на перилах в детстве? — спросила она, проведя рукой по гладкому дереву.
   — Да, и сестру научил. Потом оказалось, что папа с братьями и дедушка развлекались так же. Поэтому они так и стерты. Это была неплохая традиция.
   Была… Значит, традиция прервана. Либо потому, что Том может потерять ранчо; либо он думает, что у него не будет детей. И то и другое было бы ужасно. Ему надо жениться хотя бы ради того, чтобы завести детей. Эта мысль почему-то больно кольнула Клео.
   Они прошли мимо таблички, которая гласила, что дальше посторонним ходить запрещено, и пошли по длинному коридору в глубь дома.
   — Да здесь настоящее убежище, — заметила Клео.
   — Гости могут заходить куда угодно, кроме этого крыла. Здесь мои владения.
   Значит, сейчас они находятся в его крыле этого огромного дома, быстро подумала Клео.
   — Знаешь, может, это не лучшая идея…
   — Мы уже пришли. — Том открыл дверь в самом конце коридора и пропустил Клео вперед.
   Затаив дыхание, она смотрела на окружающее ее великолепие. Солнечный свет, бьющий в окна, мечта любого фотографа. Снимки получатся волшебными. Интерьер как нельзя лучше подходил характеру Тома. Воздух был напоен запахом Тома, от которого Клео медленно сходила с ума.
   На столе стояли фотографии в рамках.
   — Это твоя семья? — спросила Клео.
   — Да. Все пять поколений.
   — Том, это правда, что ты можешь потерять ранчо? — вдруг спросила Клео.
   Он стоял в дверях и внимательно смотрел на нее.
   — Ты уже успела поболтать с Хуанитой.
   — Нет, я…
   — Да ладно, не защищай. Когда вы подружились, я сразу понял, что она все тебе разболтает.
   — Хуанита сказала, что очень беспокоится, и у нее есть для этого серьезные причины, тебе не кажется?
   — А ты-то что волнуешься? Тебя здесь все равно скоро не будет.
   Клео быстро подняла на него глаза и поняла, что надо быть осторожнее. Она в любую минуту может позабыть о своем кодексе чести. И вообще обо всем на свете.
   — Ты прав, это не мое дело.
   — Мне приятно, что тебя это беспокоит, — мягко проговорил Том. — Значит, эти места уже чем-то дороги тебе?
   — Конечно. — Как и ты сам. Клео едва не сказала этого вслух. — Здесь так чудесно. Не знаю, как обстоят твои дела, но после съемок у тебя не будет отбоя от посетителей, точнее — посетительниц.
   Том нахмурился.
   — Здесь ранчо, а не агентство по прокату женихов.
   — Я не это хотела сказать. Но в любом случае, думаю, проблем не будет. Ты ведь не живешь монахом здесь?
   — Я не вступаю в связи с гостями. Ты — первое исключение. — Он долго и напряженно смотрел ей в глаза. — Ты уверена, что действительно хочешь получить этот снимок, Клео?
   Она отступила на шаг.
   — Да. И ты был прав: это самое подходящее место. Если ты сегодня ничем не занят…
   — Я свободен.
   — Тогда встретимся здесь ровно в три. — Она направилась к двери.
   — Не хочешь сходить за фотоаппаратом и начать прямо сейчас?
   — Нет, мне нужно… протереть объектив. — Боже, как глупо! Но ничего умнее в голову не пришло. Ей нужно собраться с мыслями, прежде чем снова войти в эту комнату и испытать давление его сексуальности. — Увидимся в три.
   Он тронул край шляпы:
   — Да, мэм.

Глава 12

   Клео решила позвонить Берни и настроиться на рабочий лад — вспомнить о своей карьере и о цели своей работы.
   — Хорошо, что ты позвонила, — обрадовалась Берни. — Не хотела беспокоить тебя…
   — Что-то случилось?
   — Знаешь, я была не в восторге от идеи твоего отца, но сейчас готова признать, что это был мудрый ход.
   — В самом деле?
   — Он не просто собирается дарить календарь, а дает еще что-то от «Сфинкс косметике». Я поняла, как Кальвин Гриффин достиг своих высот. Он действительно гений торговли. Все участники проекта получат кучу денег.
   А Том сохранит ранчо.
   — Отлично, Берни. Сейчас я как раз собираюсь делать снимок для обложки. Это будет конец света.
   — Только собираешься? Я думала, он уже давно готов. Например, этот Джоз очень даже ничего или…
   — Ты еще не видела главного. Я хочу снять Тома Макбрайда. Он согласился позировать, и если снимки ему понравятся, он даст согласие напечатать их.
   — Что? Ты будешь ждать его одобрения? Что стало с Клео Гриффин?
   — Ну да, это несколько необычно для меня, но…
   — Необычно? Я не помню такого за всю твою карьеру. Я начинаю волноваться, милая. У нас не так много времени. Ты пошлешь ему снимки, а он будет перегонять скот или еще что-нибудь в этом роде, и они несколько недель будут у него валяться, а нам нужно начинать…
   — Не волнуйся, у меня тринадцать моделей, как я и хотела. Если с Томом не получится, календарь все равно выйдет.
   — Кстати, о тринадцати. Мне уже заняться поиском платья свидетельницы на твою свадьбу?
   — Я… отложила это до лучших времен.
   — Отличная новость. Свадьба не помещается в наш график. Скоро увидимся.
   Без пяти три Том уже стоял у окна и ждал Клео.
   Все, что между ними сейчас произойдет, зависит только от Клео. Если во время съемок она сможет держать дистанцию, значит, карьера для нес важнее любых чувств. Что ж, имеет право.
   Он велел Хуаните и Джозу не беспокоить его до утра. Они, конечно, догадались, но ни один не сказал ни слова. Взгляд Хуаниты выражал явное одобрение.
   Клео сказала, что не верит, будто он живет жизнью монаха. Она бы сильно удивилась, узнав, что так оно и есть и что не ей одной уже давно не хватает секса.
   Он и сам был сильно удивлен, когда понял, что случайные, мимолетные связи его больше не удовлетворяют. Брак с Дейрдрой показал, что нет ничего лучше, чем заниматься любовью с одной и той же женщиной. Он научился ценить постоянство.
   — А вот и я.
   Ее голос заставил Тома вздрогнуть. Он обернулся.
   — Вижу.
   Клео откашлялась.
   — Я тут прикидывала разные позы и подумала, что лучше начать с…
   — Сначала лучше бы закрыть дверь. Клео обернулась и посмотрела на распахнутую дверь.
   — Ну, не думаю, что это так уж необходимо.
   — А я думаю. Мне плевать, что мое фото увидит весь мир, но публичных съемок я не допущу.
   — Хорошо. — Клео закрыла дверь. Атмосфера в комнате сразу стала напряженной. Том не мог унять бешено скачущее сердце.
   — Я бы хотела, чтобы ты сел на кровать, — начала она. — Как можно ближе к окну, чтобы свет падал на лицо.
   — Хорошо. — Том сел на кровать, вытянув руку. — Ну как?
   — Прекрасно, — отозвалась она, приседая и наводя на него объектив. — Свет — как раз то, что нужно. Сдвинь шляпу немного на затылок.
   Том сдвинул шляпу, не отрывая взгляда от объектива.
   — Для человека, который так яростно отказывался сниматься, ты держишься весьма свободно.
   — Это потому, что я знаю, чего хочу. Клео сглотнула и щелкнула пару раз.
   — Хорошо. Я говорила с моей секретаршей. — Клео сделала шаг в сторону и щелкнула снова. — Она сказала, что участники проекта получат огромные деньги. Думаю, это должно тебя обрадовать.
   — Это только в том случае, если ты сделаешь сегодня хоть одну стоящую фотографию.
   — Что? — Она опустила фотоаппарат и удивленно взглянула на Тома.
   — Все эти разговоры о деньгах не слишком сексуальны. Я не узнаю твоих методов, Клео. Ты избегаешь меня?
   — Мне просто нужно разогреться.
   — Я могу тебе помочь. — Голос у него был низким и мягким.
   — Нет! Я хочу сказать… — Клео смутилась. Она сняла камеру с шеи и провела рукой по волосам. — Ты прав, я напряжена. Я еще ни разу не фотографировала мужчину, к которому испытывала бы какие-либо чувства. Не думала, что будет так неловко.
   — Может, я все-таки тебе помогу? — Он начал расстегивать рубашку.
   — Погоди!
   Том едва сдержал улыбку. Он остановился и удивленно вскинул брови.
   — Сними… сними ботинки. Вот так. Владелец ранчо в конце трудного дня снимает ботинки. Мне нравится. Посмотри на меня, — приказала Клео, садясь на корточки перед ним.
   Том спокойно повиновался. Ее близость, ее запах будоражили его, но он устоит. Ей придется изрядно потрудиться, пока она получит то, чего хочет.
   Клео сделала снимок, но Том точно видел, что она не была довольна.
   — Так, второй ботинок. Так, медленнее. Посмотри на меня снова. Уже лучше.
   Черт возьми, ее голос возбуждает его. Ему стало жарко.
   Клео поднялась и прошлась перед ним.
   — Дай немного подумать.
   — Когда ты фотографировала Джитера, тебе не нужно было думать.
   — Представь себе, я прекрасно это помню. — Глаза у нее горели. — Джитер — всего лишь одна из страниц календаря. А здесь… здесь должно быть что-то особенное.
   — Тогда ты должна сделать это, Клео, — мягко проговорил Том. Она взволнованно посмотрела на него и слегка вздрогнула. Том понизил голос:
   — Если только ты не хочешь забыть о календаре и приятно провести время.
   Клео сжала зубы.
   — Да, мы сделаем это во что бы то ни стало. Сними рубашку.
   Том медленно расстегивал пуговицы, медленно вытягивал край рубашки из джинсов, пока Клео выжидающе смотрела на него. Он чувствовал, как участилось у нее дыхание, когда он наконец снял рубашку и бросил ее на пол.
   — Обопрись на локти, — приказала Клео. Том смотрел прямо в объектив.
   — Ты не хочешь сказать мне, как хорошо я выгляжу без рубашки?
   Клео выругалась про себя и сделала еще несколько снимков, наклонясь ближе к нему. Том не сдержал улыбки.
   — Расстегни ремень. — В спальне становилось жарко. — Теперь верхнюю пуговицу джинсов. — Клео бешено щелкала фотоаппаратом.
   — Я хочу тебя, Клео.
   — Не говори мне этого. — Грудь у нее тяжело поднималась. — Следующую пуговицу.
   Том послушно и медленно расстегивал пуговицы.
   — Ты видишь, как сильно я хочу тебя, Клео. Я хочу сорвать с тебя одежду и заняться любовью прямо на этом одеяле.
   — Перестань! — Клео щелкнула еще пару раз.
   — Дай мне доставить тебе удовольствие, Клео.
   — Нет. — Она тяжело дышала, продолжая фотографировать.
   — Я хочу увидеть твои глаза, когда буду внутри тебя.
   — Что ты делаешь? — Она безуспешно пыталась вернуть исчезающее самообладание. Том медленно сел и взял фотоаппарат у нее из рук.
   — Ты получила, чего хотела?
   — Я не знаю.
   — Значит, нет. — Он мягко опустил ее на кровать. — Может быть, тебе нужно вот это? — Том начал расстегивать пуговицы у нее на рубашке.
   — Я не могу, Том. — Клео смотрела ему в глаза, не делая попыток остановить его.
   — Можешь. — Он наклонился и поцеловал нежную кожу на ее шее, не переставая расстегивать пуговицы.
   — Я никогда… не позволяла своим моделям…
   — Теперь придется позволить. — Том раздел ее, провел ладонью по упругой груди, тонкой талии, стройным бедрам. Клео дрожала и стонала в его руках, но не пыталась остановить Тома.
   — Нет, Том. — Она с трудом переводила дыхание. — Мы не можем этого делать. Мы…
   Он заставил ее замолчать глубоким поцелуем, от которого по телу у нее прошла дрожь.
   — Но я не хочу, — выдохнула она, едва он отнял губы.
   — В самом деле? — пробормотал он, целуя ее в грудь. — Ты не убедила меня, милая.
   — Я так боюсь, что я…
   — Выяснишь, что ты тоже человек? Что мужчина может заставить тебя потерять контроль над собой и забыть о дисциплине?
   — Да.
   — Именно поэтому я здесь. — Он поднял голову и заглянул ей в глаза. — Я хочу, чтобы это произошло.
   — Ты это уже давно задумал, — прошептала Клео.
   — Да, давно. Но я, разумеется, тебя не заставляю. — Он легонько пощекотал ее. — Скажи мне, чтобы я прекратил, и я остановлюсь.
   — Пре…
   Том сразу остановился, чувствуя, как удары сердца отдаются в ушах.
   — Продолжай, — выдохнула она наконец. — Пожалуйста, продолжай. Люби меня до тех пор, пока я не смогу ни о чем думать.
   Он чуть не засмеялся от радости.
   — Да, мэм. Буду очень счастлив.
   Клео забыла обо всем на свете.
   — Сейчас, — шептала она, тяжело дыша. — Сейчас, Том.
   — Да, сейчас.
   Ей хотелось кричать от переполнявшей ее страсти. Она обхватила его лицо руками, чтобы запомнить этот нежный и страстный взгляд, которого не снять на пленку.
   Его руки скользнули вниз, приподнимая ей бедра. Клео вскрикнула, чувствуя полное воссоединение.
   — Том, — прошептала она, прерывисто дыша, — Том, я… — Слова застряли у нее на губах.
   — Просто наслаждайся, милая. Жизнь не часто дает нам такое.
   И Клео отдалась во власть его сильного тела. Пусть она нарушила главное правило своей карьеры, ей еще ни разу в жизни не было так хорошо.
   Клео разбудил холодный ветер из открытого окна. Свет, ради которого она пришла в эту комнату, уже почти исчез.
   Она встала с кровати и подошла к окну, чтобы посмотреть на ранчо в лучах заходящего солнца. Потом снова обернулась и увидела лежащего на животе ковбоя, чье прекрасное тело заливал свет последних лучей.
   Клео на цыпочках подошла к столику и взяла фотоаппарат. Оставалось еще пять кадров. В оранжевом свете заката тело Тома отливало бронзой, а коричневое одеяло было прекрасным фоном. Клео даже пожалела, что у нее не цветная пленка. Бронзовая кожа, каштановые волосы, блестящие в лучах солнца…
   Она сделала один снимок, другой, чувствуя истинный восторг. Еще два щелчка. Если на фото все выйдет именно таким, это будут ее лучшие снимки.
   Когда Клео щелкнула пятый раз, Том открыл глаза.
   — Что ты делаешь?
   — Фотографирую тебя.
   Том приподнялся на локте. Сон как рукой сняло.
   — Мы еще не решили, появлюсь я в твоем календаре или нет. — Клео замерла, чувствуя, что сердце почти перестало биться. — Сексуальные фотографии — это одно, а снимать меня обнаженным — совсем другое.
   — Но я не буду использовать их для календаря! Нет, конечно. Они будут на выставке, в самом центре Манхэттена, увеличенные до размеров плаката.
   — Меня это не интересует. Я все равно не позволю тебе отдать их куда бы то ни было. Ты должна уничтожить эту пленку.

Глава 13

   — Нет, я не уничтожу ее. — Клео прижала фотоаппарат к груди, как будто Том собирался вырвать его.
   Том вздохнул и сел на край кровати. Он рассчитывал проснуться в совсем другом настроении после самого лучшего секса в своей жизни. Да и Клео была прекрасна в лучах заката.
   — Что ты собираешься делать с этими фотографиями?
   Клео покраснела, отчего стала только еще красивее.
   — Ничего, пока не получу твоего разрешения.
   — А на что я должен дать разрешение?
   — Тебя никто не узнает. Твое лицо было в тени. Том побагровел.
   — А ты собиралась их кому-то показывать?
   — Том, если все получилось, то эти фотографии просто произведение искусства, и в галерее…
   — В галерее? — Он спрыгнул с кровати и направился к ней.
   — Только не кричи, — сказала Клео, пятясь от него. — Тебя могут услышать.
   — Я могу кричать сколько угодно в моем собственном доме. И я буду кричать. — Том сделал еще шаг вперед. — Потому что только так ты наконец поймешь, что мое голое тело никогда, слышишь, никогда не будет висеть ни в каких галереях, и вообще нигде! Я понятно объяснил?
   — Там не будет твоего имени. Эти фотографии… они будут немного расплывчатыми. Они могут стать лучшим, что я когда-либо делала. Я смогу получать за них награды.
   — Что-то я не понял. Ты не хотела спать со мной, потому что собиралась фотографировать меня для календаря. Но ты не против переспать со мной, а потом выставить на обозрение всему Нью-Йорку мое слегка расплывчатое тело?
   — Да, именно. Потому что в календарях под фотографией стоит имя того, кто сфотографирован, и, переспав с ним, я могу себя скомпрометировать. Спать с моделью — это непрофессионально.
   — А переспать с кем-то, потом сфотографировать его и распечатать для выставки — это профессионально?
   — Да, потому что эти снимки не провокационные. Они чувственны, красивы. Том чуть не задохнулся.
   — Красивы?
   — Да, именно. Увидев, как ты лежишь в лучах заката, раскинув руки, я не могла не сфотографировать тебя. Я делала это не ради выручки, а во имя любви и… — Клео отвела взгляд. — Что толку объяснять тебе? Ты все равно не поймешь.
   Сердце у Тома сжалось.
   — Кажется, я немного начинаю понимать. — Он обнял ее за плечи. — Иди сюда на минутку. — Он сел в кресло и усадил Клео себе на колени. Так, значит, она делала эти фотографии во имя любви. Этого он услышать даже не надеялся.
   Клео положила голову ему на плечо, но все еще не выпускала из рук фотоаппарата.
   — Пожалуйста, не проси меня уничтожать эту пленку. Конечно, у тебя есть на это полное право, и я обязана буду повиноваться, потому что без твоего разрешения не могу даже проявить ее.
   — Я сразу тебе сказал, что я очень скрытный человек. И то, что между нами произошло, очень личное, — говорил он, гладя ее волосы.
   — Я понимаю. Но тебя никто не узнает. К тому же в лаборатории не обращают внимания на содержание фотографий. Они повидали больше обнаженных тел, чем врачи в больнице, и у них выработался сильный иммунитет.
   У Тома иммунитета не было, особенно к одному обнаженному телу.
   — Я подумаю об этом, — пообещал он. Только не сейчас. — Поскольку ты не спишь с моделями для календаря, то, следовательно, ты уже не можешь использовать меня для обложки?
   — Я нарушила свое правило. Но в любом случае у тебя есть право отказаться, когда я пришлю тебе снимки.
   — Фотографии моего обнаженного тела это тоже касается? — Том провел рукой по ее груди, поглаживая сосок. Ее тело напряглось в ответ.
   — Да. — Клео выпрямилась в его руках. — Я могу отдать тебе пленку прямо сейчас. — Она вытащила пленку из аппарата и подошла к столику. — Я оставляю ее здесь, чтобы ты сделал, как считаешь нужным.
   — Клео, не уходи. Мы еще… Клео подошла к шкафу и вытащила из ящичка презерватив.
   — Я и не ухожу. — Она направилась к нему. — И судя по всему, ты готов продолжить мое падение нравов.
   — У тебя не осталось пленки? Обещай, что больше не перезарядишь этот чертов фотоаппарат.
   — Обещаю. — Она вновь села ему на колени, крепко взявшись за ручки кресла. — Сейчас я предпочитаю перезарядить тебя…
   Они нагоняли упущенное время, не в силах до конца насладиться друг другом. Где-то около полуночи, кое-как натянув одежду, они совершили набег на холодильник Хуаниты в пустой кухне.
   — Она все равно узнает, что мы были здесь, — сказал Том, когда они уже поднимались по лестнице.
   — Неважно, у меня есть официальное разрешение.
   — Ты знаешь, что ты первая, кто добился такого расположения Хуаниты? — спросил Том, обнимая Клео.
   — Ей нравятся мои календари.
   — Ей нравишься ты. — Он поцеловал ее.
   — Она мне тоже нравится. И ее кофе я люблю почти так же, как ее саму. Я буду скучать по ней. — Лучше говорить, как она будет скучать по Хуаните, чем думать, как она будет жить без Тома.
   Они вернулись в комнату, и Том закрыл дверь.