— А что если попробовать? — пробормотала Эвелин.
   — Затребовать генеральный компьютер, — переспросил Полански, мысленно представив все связанные с этим сложности. — Чертовски дорого!
   — Не так дорого, как полная остановка испытаний.
   — На это потребуется масса времени… Если, конечно, Пентагон не продлит эти сроки.
   — Отличная идея! — нетерпеливо воскликнул Брюс. — Но, коллеги, вы кажется забыли, что Том Уиклоу дал нам всего тридцать шесть часов на поиски неисправности. Десять уже прошло. Не думаю, чтобы он удовлетворился одними предположениями.
   — Но больше нам ничего не остается. У тебя что, есть идея получше?
   Ничего не ответив, он уставился на Эвелин. Это правда, за десять часов они не пришли ни к чему…
   Эвелин ни словом не обмолвилась о своих подозрениях. В любом случае генеральный компьютер покажет, что это — базовая ошибка в программировании или же чья-то преступная воля. Сравнив рабочую программу с оригиналом, машина сразу определит, были ли в нее внесены хоть малейшие изменения. Если нет, придется снова искать ошибку в технике, а если все-таки программа изменена, то остается найти виновника диверсии.
   — Ну, черт вас возьми, что будем делать? — спросил Фил, протирая глаза. — Кончайте пялиться и решайте — мы перепроверяем программу, и будем торчать здесь всю ночь, или продолжаем поиски сами не знаем чего?
   Эвелин улыбнулась — неожиданно для самой себя.
   — Вы полны отваги, коллега. Чувствую, ты не хочешь работать всю ночь!
   Фил криво ухмыльнулся.
   — И тебя это удручает, не так ли? В молодости я мог пьянствовать всю ночь, с утра отправляться на работу, а вечером снова продолжать пирушку. То, что ты видишь сейчас, — лишь бледная немощная тень бывшего Фила Роджерса.
   — Как приятно, что вы оба находите ситуацию забавной, — невесело сострил Брюс.
   — Кончаем работу! — резко приказал обычно всегда сдержанный Полански. И это было неудивительно — все они были взвинчены до предела. — Я говорю вполне серьезно, — продолжал он уже спокойнее. — Мы все равно ничего не добьемся, только вымотаемся еще больше. Пошли спать. Мы проверили и исключили все возможные варианты, кроме ошибки в программе, по это уже следующий этап и сегодня мы на него не способны. Что касается меня, то я собираюсь принять душ и хорошенько поесть, только после этого буду разговаривать с полковником Уиклоу. На сегодня все!
 
   — У нас есть очень серьезные подозрения, сэр, — без обиняков заявил капитан Тимоти Стоун, руководитель службы безопасности.
   Суровое лицо Тома осталось бесстрастным, хотя в душе он очень надеялся, что ничего серьезного не обнаружено. Каменный взгляд генерала Джексона стал еще тверже. Как командир базы, он лично отвечал за все происходящее на ней, поэтому его интересовали любые подробности о катастрофе с R-25.
   — Что вам удалось обнаружить?
   Капитан взял увесистую папку и, положив ее перед Томом, открыл на нужной странице.
   — Вот, — он указал на начало листа, жирно отчеркнутое красным фломастером. — Это досье Эвелин Лоусон, члена лазерной группы. Она прибыла в прошлый вторник на смену заболевшего сотрудника.
   Том почувствовал, что внутри у него все напряглось, как струна, но продолжал невозмутимо смотреть па капитана, ожидая его объяснений.
   — О мисс Лоусон известно, что она первая приходит на работу и последняя уходит… — продолжал капитан.
   Том немного расслабился. Эвелин законченный трудоголик… Черт возьми, ведь он несколько раз заставал ее врасплох за работой, но никогда она не делала ничего подозрительного… Хотя, как же, однажды, когда он вошел, Эвелин поспешно погасила экран пульта… Он тогда еще удивился, но потом забыл об этом.
   — Впрочем, у вас, полковник, тоже есть такая привычка, — обратился к нему капитан. — Конечно, само по себе это ни о чем не говорит, — он открыл еще одну отмеченную страницу, — но вот, смотрите, в четверг ночью приборы зафиксировали появление мисс Лоусон в лазерной лаборатории чуть раньше двадцати четырех часов, и оставалась она там до четырех утра. Все это время она была одна в лаборатории. Потом она ушла и вернулась в шесть утра, уже в свое обычное время. Этим же утром произошел первый инцидент с лазерами, ведь так?
   Глаза Тома подернулись льдом.
   — Да.
   — В тот день мисс Лоусон покинула здание поздно, вместе со всеми членами группы и не появлялась до воскресенья. В воскресенье она вошла в лазерную лабораторию после двадцати четырех часов и опять оставалась там одна. В половине пятого она вышла и вернулась в шесть утра. В этот день был сбит самолет майора Уильямса… Согласитесь, эти ночные появления на рабочем месте весьма подозрительны, тем более, что за ними сразу же следовали инциденты с оружием. Складывается очень неприятная картина. Поколебавшись, капитан взглянул на Тома. Черт возьми, глаза полковника заставят заколебаться любого здравомыслящего человека, а Тимоти Стоун всегда считал себя именно таковым. И все же он должен сказать:
   — Я понимаю… у вас особые отношения с мисс Лоусон…
   — Да, мы встречались несколько раз… — И делали еще много чего, очень даже много, с яростью подумал Том. Она отдавалась мне так безраздельно, так неистово, что стерла в моей памяти воспоминания о всех других женщинах. А после возвращения из Санта-Фэ она прошла в лазерную лабораторию и сделала это? Тайком активизировала лазер на самолете Коллинза… А на моем? Неужели то же самое она могла сотворить и с моим самолетом?
   Капитан Стоун был в явном замешательстве.
   — Когда вы оставались с ней наедине, она говорила что-нибудь о работе? Расспрашивала о «Дальнем прицеле»?
   — Нет, — в этом Том был абсолютно уверен. О работе они говорили только в самых общих чертах. Но, черт возьми, ей и не надо было ничего спрашивать у него!
   — Она могла узнать все, что ей необходимо, не обращаясь ни к кому, достаточно знания программы.
   — Действительно. Но может быть, она говорила что-нибудь такое, что в нынешних обстоятельствах можно истолковать, как желание сорвать испытания? Она обладала для этого не только всеми необходимыми данными, но и доступом к секретным кодам.
   — Нет! У мисс Лоусон действительно были знания и возможность сделать это, — услышал Том издалека свой голос. — У вас есть на нее какой-то компромат? Возможные мотивы, подозрительные страницы в прошлом, денежные затруднения?
   — Ее прошлое безупречно, — протянул капитан. — Но мы тщательно перепроверим все, чтобы убедиться, что в ее личном деле нет намеренных фальсификаций. Впрочем, это только предположение. Каждый допущенный к испытаниям досконально проверен, только что не просвечен рентгеном.
   — Объясните мне теперь, — вмешался генерал Джексон. — Неужели она могла активизировать лазеры, не выходя за пределы лаборатории, не соприкасаясь с самолетами? Ведь ангары охраняются все двадцать четыре часа в сутки!
   — Да, сэр, — ответил капитан, — она бы смогла сделать это через компьютер. У мисс Лоусон докторская степень по физике, а кроме этого она специалист по программированию. Причем специалист высочайшего класса.
   — Понимаю, — вздохнул генерал. — Какие будут ваши предложения?
   — Мы не можем предъявить ей формальных обвинений, сэр. Нам нужно найти неопровержимые доказательства, а это станет возможно только после того, как мы убедимся в том, что в программу действительно были внесены изменения. А до этого остается надежда, что все дело в простой технической неполадке.
   — Но сами вы так не думаете?
   — Нет, сэр. Проблемы начались только с прибытием Эвелин Лоусон, и каждый раз инциденты происходили после того, как она наносила ночные визиты в лабораторию. Она штатская. Поэтому я рекомендую поставить в известность ФБР. Что же касается самой мисс Лоусон, то будем лучше, если мы не будем торопиться с ее арестом, а просто запретим ей покидать территорию базы. Кроме того, я настаиваю на том, чтобы до выяснения всех обстоятельств лазерная группа в полном составе была отстранена от работы.
   — Но какой в этом смысл?
   — Простая предосторожность. Может оказаться так, что в дело замешана не одна лишь Лоусон.
   — Но ведь больше никто не нарушал режима секретности?
   — Это совсем не значит, что у нее не было сообщника. Думаю, полковник Уиклоу поддержит меня. Отложить испытания на несколько дней гораздо дешевле, чем потерять еще один самолет.
   — Да, — хрипло ответил Томас. — Вы собираетесь допросить мисс Лоусон?
   — Да, сэр.
   — Я хотел бы присутствовать.
   — Конечно, сэр, — капитан Стоун недовольно подумал, что полковнику Уиклоу не нужны никакие разрешения. Он самолично решал все вопросы, относящиеся к испытаниям, и считался только с генералом Джексоном.
   — Когда?
   — Я прикажу моим людям немедленно доставить ее сюда, если вы не возражаете.
   — Отлично.
   Генерал Джексон поднялся со своего места.
   — Господа, я во всем полагаюсь на вас. Надеюсь, вы будете иметь самые веские доказательства, прежде чем предъявите какие-либо обвинения. Постарайтесь выяснить все обстоятельства дела и помните — наши испытания имеют слишком большое значение.
   Когда он вышел, капитан Стоун посмотрел на телефон:
   — С вашего разрешения, сэр?
   Том коротко кивнул. Капитан поднял трубку и набрал номер.
   — Доставьте мисс Эвелин Лоусон в офис полковника Уиклоу.
   Капитан повесил трубку и обернулся к Томасу:
   — Через десять минут она будет здесь, — сказал он.

Глава 10

   Никогда в жизни Эвелин не чувствовала себя такой маленькой, беззащитной и испуганной. Она сидела перед столом в кабинете Томаса и с мольбой искала его глаза. Но Томас не смотрел на нее. Вернее, нет, он смотрел, еще как смотрел, но это был холодный официальный взгляд, как будто он разглядывал какое-то неизвестное науке насекомое. Он не видел ее, Эвелин. И его каменное лицо пугало ее больше всего.
   — Нет, я не входила в лабораторию в это время, — в сотый раз беспомощно твердила Эвелин.
   — Но датчики зарегистрировали ваше появление и на входе и на выходе, мисс Эвелин.
   Капитан Стоун, руководитель службы безопасности, имел профессиональное терпение и тоже мог повторять одно и то же по сто раз.
   — Значит, они неисправны!
   — Нет, они абсолютно исправны. Абсолютно.
   Глубокий вздох, говорят, помогает успокоить нервы… Эвелин чувствовала себя загнанной в кем-то подстроенную ловушку.
   — Я потеряла свою личную карточку в четверг и обнаружила пропажу только утром в пятницу, когда одевалась.
   — Значит, вы продолжаете настаивать на этом. Я еще раз повторяю вам — приборы не зафиксировали этой так называемой «потери». Любое подобное происшествие — ЧП для базы. Попробуйте еще раз объяснить, что произошло.
   — Я помнила, что цепляла карточку на папку в четверг, и подумала, что она упала. Я не поставила в известность службу безопасности только потому, что не хотела иметь лишних неприятностей, ведь я была уверена, что карточка лежит где-то в лаборатории.
   — Но датчики показывают, что в четверг вы вышли из здания вместе со всеми членами вашей группы, следовательно, ваша карточка была при вас. Уверяю вас, мисс Лоусон, система безопасности работает и на вход и на выход. И если бы вы вышли без пропуска, немедленно прозвучал бы сигнал тревоги.
   — Поэтому я и говорю вам, что датчики не в порядке. Когда я обнаружила пропажу карточки, я позвонила Филу Роджерсу и попросила его поискать ее в лаборатории. Там он и нашел ее, карточка валялась под столом. Фил вынес мне ее и пошел к себе, а я приступила к работе. Вам просто нужно спросить у Фила, вот и все!..
   — Мистеру Роджерсу будут в свое время заданы все необходимые вопросы. Однако датчики показывают совсем другое: вы вошли в здание вместе и через две минуты вышли — тоже вместе. После этого вы снова вошли внутрь, а мистер Роджерс вернулся только через час.
   — Но это невозможно! Я же не могла войти, пока Фил не принес карточку!!! И неужели ваши датчики не показали, что через две минуты из здания вынесли две карточки, но вышло лишь одно физическое тело?!
   Проигнорировав ее слегка ироничное замечание, капитан что-то быстро пометил в своем блокноте.
   — А в воскресенье ночью вы тоже потеряли свою карточку?
   — Нет. Я не входила в здание в воскресенье ночью.
   Она снова бросила умоляющий взгляд на Тома. Что он думает обо всем этом? Ведь не может же он подозревать ее в диверсии?!
   — Вот как? А наши абсолютно исправные точные датчики показали, что вы входили. И вы сами утверждаете, что карточка была при вас.
   — Когда я одевалась сегодня утром, карточка была там же, где я оставила ее в пятницу.
   — И вы не трогали ее во время всего уик-энда?
   — Я провела уик-энд в Санта-Фэ…
   — А карточку оставили на базе?
   — А вы, капитан, разве никогда не снимаете ее — даже когда уезжаете с базы или идете под душ, — огрызнулась Эвелин.
   — Должен напомнить вам, что вовсе не я нахожусь под подозрением, — коротко ответил Стоун.
   — В чем вы меня подозреваете? Говорите конкретно! — потребовала ответа Эвелин.
   Но капитан не спешил раскрывать карты.
   — Вы утверждаете, что провели уик-энд в Санта-Фэ, то есть не возвращались на базу ни в пятницу, ни в субботу?
   — Совершенно верно.
   — Где вы останавливались в Санта-Фэ?
   — В «Хилтоне».
   — Но их несколько… Ну ладно, мы проверим.
   — Мисс Лоусон провела уик-энд со мной, — впервые вмешался Томас. — Я могу подтвердить все, что она делала с вечера пятницы до девятнадцати часов воскресенья.
   — Отлично, — лицо капитана осталось бесстрастным, а Эвелин густо покраснела. На этот раз она не посмела поднять глаза на Тома.
   — Итак, ваша карточка все это время была заперта в вашей комнате?
   Эвелин еще раз глубоко вздохнула… Что-то не похоже, чтобы это ее успокаивало. — Да.
   — Вы уверены в том, что дверь была заперта?
   — Да. Я всегда дважды проверяю замок.
   Капитан бросил на нее скептический взгляд:
   — «Всегда» — это очень точное определение, оно ко многому обязывает. Это значит: абсолютно. Вы никогда не забываете дважды проверить замок?
   — В этот раз полковник Уиклоу сам при мне запер дверь.
   Капитан вопросительно взглянул на Томаса, тот кивнул. Глаза Уиклоу были полуприкрыты, и Эвелин никак не могла понять их выражения.
   — Значит, вы утверждаете, что карточка была при вас. По показаниям приборов вы пришли на свое рабочее место ровно, — он сверился с документами, — в 22.30.
   — В это время я находилась в постели.
   — Одни? — бесстрастно спросил капитан.
   — Да!
   — Это значит, что никто не сможет подтвердить ваших слов. Вы говорите, что были в постели, а приборы показывают совершенно другое.
   — Ну поговорите же наконец с Филом Роджерсом! — раздраженно воскликнула Эвелин. — Просто спросите у него и убедитесь, что я не лгу!
   И тут раздался голос Томаса:
   — В четверг утром, мисс Лоусон, когда я зашел в лазерную лабораторию, вы быстро очистили экран и выключили пульт. Что вы хотели скрыть от меня?
   Оглушенная, она молча смотрела на Томаса. Неужели он так же уверен в ее вине, как и капитан Стоун? Но ведь он же знает… Эвелин попыталась собраться с мыслями, вспомнить, о чем он спрашивает. Утром в четверг?.. Он страшно напугал ее тогда. Да-да, она попыталась инстинктивно ударить его, а он схватил ее за руки. Она помнила, что что-то набирала на пульте — просто так, чтобы хоть чем-то занять себя и справиться со странной реакцией на появление этого человека. Но вот над чем она тогда работала? Господи, она совершенно ничего не помнит!
   — Я не помню! — устало ответила она.
   — Да бросьте, — усмехнулся Томас. — Вы все помните, у вас феноменальная память!
   — Я не помню, — повторила она, глядя прямо ему в глаза. И с ужасом прочла в них презрение. Даже больше — ненависть. Да, ненависть, причем совершенно особую. Холодную ледяную ненависть, и это было ужасно. Он смотрел так, как будто готов был без всякого сожаления разорвать ее в клочья.
   Он не верил ей!
   Чудовищность этого открытия совершенно парализовала Эвелин. Она едва могла дышать, судорожный ком сжал горло, а сердце билось так медленно, что, казалось, вот-вот остановится.
   Как же он может… Окажись она на его месте, то безоговорочно, без малейших колебаний, встала бы на его защиту, даже если бы он действительно оказался диверсантом. А он? Эвелин всегда мыслила четко и логично, но сейчас не ум, а инстинкт безошибочно подсказал ответ: она поверила бы Тому уже потому, что любит его, а вот Для него их отношения не значат ничего! Он не любит ее…
   Ее лицо стало спокойным и безжизненным, а взгляд, устремленный на Тома, был прозрачен, как стекло. Она не покажет ему своего отчаяния!
   — Над чем вы тут работали? — повторил Уиклоу.
   — Я не помню, — голос прозвучал ровно и бесцветно. Эвелин так усердно подавила все свои чувства, что ни одно из них теперь не могло выдать ее состояния. Так же спокойно она спросила: — Насколько я понимаю, вы подозреваете меня в совершении диверсии?
   — Мы этого не говорили, — ответил Стоун.
   — Вы не сказали и обратного, а наша беседа гораздо больше похожа на допрос — Эвелин с вызовом смотрела на капитана, совершенно игнорируя Тома. Наверное, она больше никогда не захочет смотреть ему в глаза. Позже, когда они позволит ей остаться одной, она все обдумает и переоценит, но сейчас Эвелин казалось, что она не выдержит и сорвется, стоит ей только поднять глаза на Уиклоу. Слишком велика была боль, причиненная им, и если с ней нельзя справиться, то лучше постараться хотя бы не усиливать ее…
   — Мы не нашли никакой поломки в лазерном оружии самолета капитана Коллинза, — еле заметная нотка гордости звучала в ее безжизненном голосе, ровном, как электрокардиограмма трупа. — Мы проверили абсолютно все. Энтони Полански, руководитель нашей группы, собирался доложить сегодня полковнику Уиклоу о том, что, по нашему мнению, вся причина инцидента — в программе.
   Терпеливый интерес появился в глазах капитана.
   — А можно поконкретнее?
   — Этого мы пока не знаем. Мы собираемся сравнить действующую программу с оригиналом и выяснить, были ли внесены какие-либо изменения.
   — А если выяснится, что были?
   — Тогда нужно установить, какие именно.
   — Кому принадлежит идея проверить программу?
   — Мне.
   — А почему вы решили сделать именно это?
   — Методом исключения. Программа — единственное, что осталось непроверенным. Следовательно, причина кроется в ней.
   — Однако эта программа превосходно работала до вашего приезда. Надеетесь заработать лишние очки, не так ли, мисс Лоусон?
   Эвелин сидела словно каменная. И все же она нашла в себе силы ответить:
   — Поскольку я не имею никакого отношения к организации диверсии, я буду иметь все основания гордиться собой, если сумею выяснить причину сбоя программы.
   — Я вовсе не думал лишить вас этого права. Просто мне любопытно, насколько повысятся ваши акции, если вы сумеете найти ошибку в проекте государственного масштаба?
   — У меня и так отличная профессиональная репутация, капитан. Именно поэтому я здесь.
   — Но ведь вас пригласили в команду не в первом составе, значит, есть специалисты и более высокого класса. Вам не было обидно, что вас не пригласили с самого начала?
   — Я ничего не знала об этом, поэтому не могла обижаться. А кроме того, у меня была другая работа. Проект «Дальнего прицела» был уже в полном разгаре, когда я закончила ее. Я освободилась всего месяц назад, вы легко можете проверить.
   — Х-мм, — на этот раз капитан изучал свои бумаги несколько дольше, потом поднял голову и слегка улыбнулся — одними губами:
   — Что ж, я полагаю, мы можем закончить на сегодня, мисс Лоусон. Можете идти. Ах, да, чуть не забыл — вы не должны покидать пределов базы. Согласитесь, будет весьма неприятно, если мы поймаем вас при попытке сбежать?
   — Телефонные разговоры мне позволены?
   — А вам нужно кому-то позвонить? — ответил он вопросом на вопрос—Наверняка своему адвокату?
   — Вы считаете, я в нем уже нуждаюсь?
   Вместо ответа капитан снова недобро улыбнулся.
   — Пока мы не предъявили вам никаких обвинений.
   На нее не произвело впечатления это подчеркнутое «пока».
   — Вы не предъявили мне обвинений, но запретили покидать базу. Позвольте напомнить вам, капитан Стоун, что я лицо гражданское и не нахожусь под юрисдикцией военных уставов.
   — В свою очередь позвольте и мне напомнить вам кое-что, мисс Лоусон. Вы работаете на военной базе. Так что если потребуется, мы можем подержать вас и на гауптвахте, без предъявления каких-либо обвинений — и столько, сколько нам потребуется. Надеюсь, наши подозрения беспочвенны. Мы это проверим. Но сейчас, если вам вдруг захочется посидеть за решеткой, — мы с радостью пойдем вам навстречу.
   — Вы все сказали?
   — Полагаю, что да.
   Эвелин поднялась. Убедившись в том, что ноги не подгибаются и слушаются ее, она приказала им побыстрее убираться восвояси. Она так и не взглянула на Томаса, не удостоила взглядом и дородного сержанта Ковача, дежурившего в приемной. Очевидно, бравый сержант покидал пост только вслед за своим полковником.
   Они поговорят с Филом, и он, разумеется, подтвердит каждое ее слово. Тогда они сами убедятся в том, что их хваленые датчики барахлят. Может быть, это просто осечка и две карточки получили одинаковый секретный код, А может быть, кто-то проник в здание при помощи дубликата ее карточки… Они спросят Фила и убедятся в том, что она здесь ни при. чем!
   Эвелин не очень испугалась угроз капитана, хотя его вопросы сами по себе были, конечно, серьезным испытанием. Самым ужасным было другое — выражение глаз Тома, убедившее ее в том, что он не доверяет ей, напротив, верит в то, что она, Эвелин, способна на диверсию.
   Господи, какой же дурой она оказалась! Поверила, что занятия любовью с мужчиной к чему-то его обязывают. Нет, нет, занятия любовью — это звучит слишком романтично, просто голый секс! Для мужчин важнее всего удовлетворить свои физические потребности, что-то вроде еды. И никаких эмоций. Это она вместе со своим телом отдавала ему всю душу, а Том просто занимался сексом. А она, зачарованная, думала, что способна на большее…
   Нет, нет, конечно же, она ни на секунду не думала, что Том любит ее, но ей казалось, что он хотя бы чуть-чуть привязался к ней…
   Когда Том узнает всю правду, он, наверное, попытается оправдаться, захочет продолжить их отношения как ни в чем не бывало. Эвелин попыталась представить, как она поведет себя тогда, но, как назло, в голове было совершенно пусто.
   Она не сможет больше работать здесь, не сможет видеть его каждый день. Как она была права, что избегала общения с мужчинами! Первая же попытка привела к катастрофе и разочарованию. Теперь ей остается лишь поставить крест на своей карьере и просить освободить ее от участия в испытаниях!
   Но это уж слишком! Работа, наоборот, должна стать для нее всем в жизни, и было бы чертовски глупо пустить псу под хвост свою репутацию из-за мужчины, даже если этот мужчина не кто иной, как полковник Томас Уиклоу. Пусть от нее требуются сверхъестественные усилия, но она закончит эти проклятые испытания!
   Она будет разговаривать с Томом только в работе. Она даже попытается быть вежливой. Но ни за что на свете не позволит себе раскрыть свое сердце. Новой боли ей уже не выдержать…
 
   — Фил Роджерс категорически отрицает, что находил ее карточку под столом, — сказал Томасу капитан Стоун. Было уже далеко за полночь, но, естественно, о сне не могло быть и речи. — Он утверждает, что мисс Лоусон позвонила ему в пятницу, рано утром, и попросила проводить ее до работы, потому что некто неизвестный якобы шел за ней накануне и действовал ей на нервы. Мистер Роджерс подтверждает, что зашел в здание вместе с мисс Лоусон, чтобы проверить, нет ли там чего подозрительного, а потом вернулся к себе — побриться и принять душ.
   Лицо Тома окаменело. Он и не надеялся, что Роджерс подтвердит слова Эвелин — показания датчиков четко свидетельствовали против нее, а уж они-то абсолютно не могли ошибиться.
   — Но зачем тогда она рьяно убеждала нас расспросить его? Ведь ей было известно, что он ничего не подтвердит?
   — Возможно, что и нет. Всем известно, что они были хорошими приятелями с мистером Роджерсом. А может быть, у нее была старая связь с ним, и она надеялась на то, что он выгородит ее?
   — Нет!
   Уж в этом-то Том был уверен. У Эвелин не было мужчины до него. И прежде чем Тимоти Стоун задал ему следующий вопрос, Том спросил:
   — А Полански? Он согласен с тем, что ошибка может таиться в программе?
   — Да. Здесь она говорит чистую правду. Полански подтвердил, что эта идея принадлежала мисс Лоусон. Он также категорически отрицает возможность того, что она могла организовать диверсию из соображений тщеславия, чтобы прославиться спасением судьбы испытаний. Точно так же он уверен, что она не могла сделать это ради денег.
   — А он не сказал, кто из членов команды, по его мнению, мог сделать это из тщеславия или ради денег?
   Стоун отрицательно покачал головой.
   — Когда будут проверены все остальные?
   — На это потребуется время, но в целом все они вне подозрений. Мисс Лоусон тоже никто не заподозрил бы, если бы приборы не зафиксировали ее ночные появления в лаборатории.
   Естественно… Он и сам никогда не заподозрил бы ее… впрочем, он просто не мог отделаться от навязчивого желания обладать ею. Он думал только о том, чтобы повалить ее в постель и упиться ее нежным, сладким телом. Неужели она была настолько расчетлива, что пожертвовала ради своей цели невинностью? Или же… О Боже, но что еще могло двигать ею, кроме желания?! Нет, нет и нет — она отдалась ему явно не для того, чтобы выудить какую-то дополнительную информацию о программе «Дальний прицел». Все-таки он был симпатичен ей!