Страница:
— Для хорошего брака любовь не обязательна. Есть другие, более важные вещи.
— Для вас — может быть, но Софии нужно любить и быть любимой. Она презирает Ореста!
— Это она вам сказала?
— София не хочет даже говорить об этом!
— Я вижу, вы умеете читать чужие мысли.
Зои поколебалась. Она не намеревалась заходить столь далеко. Тем не менее слова так и рвались у нее с языка. Но почему бы и нет? Он же не может уволить ее дважды!
— Мысли Софии — да. Нас тянет друг к другу, несмотря на разницу в возрасте. Вы поломаете ей всю жизнь, если силой заставите выйти замуж за человека, к которому она не испытывает никакого чувства.
— Никто не собирается делать это насильно.
— Но она считает, что вы именно этого и хотите. В любом случае София еще слишком молода, чтобы выходить замуж.
Алексис долго молчал, внимательно ее разглядывая. Зои чувствовала, как сильно колотится в груди сердце, будто после быстрого бега. Она изумилась собственной смелости — до сих пор никогда не замечала за собой особо волевых качеств. Но опять же, пожалуй, раньше ее ни разу не волновало так глубоко то, о чем она говорила, как сейчас.
— Расскажите мне о себе, — неожиданно попросил Алексис.
Обескураженная, Зои на минуту задумалась.
— Разве кирия Таунсенд не сделала этого?
— У меня не было настроения слушать, — признался он с оттенком суховатой иронии. — И потом, лучше услышать из первых уст, не так ли?
Он бы мог быть неотразим, если бы захотел, подумала Зои. Его просьба привела ее в замешательство: зачем ему что-то узнавать о ней, если он собирается от нее избавиться? Разве есть шанс, что он, может быть, изменит после этого свое решение? Значит, ей оставалось только поступить так, как он говорит, — и надеяться.
— Я родилась в центральной части Англии, — начала Зои, — хотя живу и работаю на юге. То есть жила и работала еще две недели назад. Мой отец читает лекции по английской литературе в местном университете, мама сейчас не работает, но она много занимается благотворительной деятельностью в различных организациях. А я преподавала географию в начальной школе.
— Долго?
— Года полтора или около того.
— Вам не нравилась ваша работа?
— Нет, — призналась Зои, поняв, куда он клонит. — Она не удовлетворяла меня в том смысле, в каком я этого ожидала. Я выбрала своей специальностью географию в основном потому, что всегда интересовалась другими странами. Увидеть объявление о приеме на такую работу, как здесь, у вас, показалось мне манной небесной. Я до этого несколько раз бывала в Греции, в отпуске, и не могла устоять перед соблазном провести тут целый год.
— Даже при том, что это означало оставить карьеру преподавателя?
— Прервать, — поправила она. — Я всегда могу начать сначала.
— Не так просто, наверное, снова найти работу?
— Еще бы, подумала она про себя, а вслух сказала:
— Мне придется решать этот вопрос, когда он возникнет — и если возникнет.
— А как отреагировали ваши родители, когда вы оставили преподавание, чтобы пойти на эту работу?
— Как и можно было ожидать, — призналась она. — То, что я буду работать в семье Теодору, было одним из немногих доводов «за». Мой отец навел кое-какие справки о вас, кирие. Вашу фамилию знают и уважают и здесь, и за границей.
Алексис принял это заявление, сардонически улыбнувшись.
— Вы очень любезны.
— Я веду себя чересчур подобострастно, подумала Зои. Уж этот-то павиан знает свое место в жизни!
— Если вы удовлетворены, — сказала она ровным голосом, — то я пойду собирать вещи.
Секунду Алексис Теодору выглядел изумленным. Не привык, чтобы беседу заканчивал не он, решила Зои. Ну что ж! Если она все равно уходит, нет смысла делать реверансы.
— У вас будет много времени на это, — остановил ее Алексис. — Моя сестра приедет не раньше завтрашнего вечера и, конечно, останется ночевать.
— Могу я это время видеться с Софией? — спросила она.
Алексис скорчил недовольную гримасу.
— Пока не посадишь вас обеих под замок, вы все равно будете вместе… Что ж, оставайтесь в «Мимозе». Я сообщу Яннису, что его услуги не понадобятся.
— Я хотела предложить вести машину сама, — заявила Зои. — У меня есть права и опыт правостороннего вождения.
— Именно в Афинах?
— Вообще-то да.
Алексис с интересом посмотрел на нее.
— А вы не боитесь, что здесь слишком интенсивное движение?
— Не больше, чем в центре Лондона, — спокойно парировала она. — Если бы я не была уверена в себе как водитель, я бы не садилась за руль. И уж конечно, меня не пугают агрессивные водители-мужчины, которые постоянно норовят подрезать — особенно если видят за рулем женщину. У нас в Англии такие тоже есть.
— Я быстро прихожу к выводу, — последовал ироничный ответ, — что вас очень мало что пугает. Вам полезно было бы усвоить, что не следует быть слишком в себе уверенной. — Он наклонил голову. — Можете идти.
Конечно, последнее слово должно остаться за ним! — с гневом подумала Зои, поворачиваясь, чтобы выйти. Сам-то Алексис Теодору всегда уверен в том, что делает!
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Для вас — может быть, но Софии нужно любить и быть любимой. Она презирает Ореста!
— Это она вам сказала?
— София не хочет даже говорить об этом!
— Я вижу, вы умеете читать чужие мысли.
Зои поколебалась. Она не намеревалась заходить столь далеко. Тем не менее слова так и рвались у нее с языка. Но почему бы и нет? Он же не может уволить ее дважды!
— Мысли Софии — да. Нас тянет друг к другу, несмотря на разницу в возрасте. Вы поломаете ей всю жизнь, если силой заставите выйти замуж за человека, к которому она не испытывает никакого чувства.
— Никто не собирается делать это насильно.
— Но она считает, что вы именно этого и хотите. В любом случае София еще слишком молода, чтобы выходить замуж.
Алексис долго молчал, внимательно ее разглядывая. Зои чувствовала, как сильно колотится в груди сердце, будто после быстрого бега. Она изумилась собственной смелости — до сих пор никогда не замечала за собой особо волевых качеств. Но опять же, пожалуй, раньше ее ни разу не волновало так глубоко то, о чем она говорила, как сейчас.
— Расскажите мне о себе, — неожиданно попросил Алексис.
Обескураженная, Зои на минуту задумалась.
— Разве кирия Таунсенд не сделала этого?
— У меня не было настроения слушать, — признался он с оттенком суховатой иронии. — И потом, лучше услышать из первых уст, не так ли?
Он бы мог быть неотразим, если бы захотел, подумала Зои. Его просьба привела ее в замешательство: зачем ему что-то узнавать о ней, если он собирается от нее избавиться? Разве есть шанс, что он, может быть, изменит после этого свое решение? Значит, ей оставалось только поступить так, как он говорит, — и надеяться.
— Я родилась в центральной части Англии, — начала Зои, — хотя живу и работаю на юге. То есть жила и работала еще две недели назад. Мой отец читает лекции по английской литературе в местном университете, мама сейчас не работает, но она много занимается благотворительной деятельностью в различных организациях. А я преподавала географию в начальной школе.
— Долго?
— Года полтора или около того.
— Вам не нравилась ваша работа?
— Нет, — призналась Зои, поняв, куда он клонит. — Она не удовлетворяла меня в том смысле, в каком я этого ожидала. Я выбрала своей специальностью географию в основном потому, что всегда интересовалась другими странами. Увидеть объявление о приеме на такую работу, как здесь, у вас, показалось мне манной небесной. Я до этого несколько раз бывала в Греции, в отпуске, и не могла устоять перед соблазном провести тут целый год.
— Даже при том, что это означало оставить карьеру преподавателя?
— Прервать, — поправила она. — Я всегда могу начать сначала.
— Не так просто, наверное, снова найти работу?
— Еще бы, подумала она про себя, а вслух сказала:
— Мне придется решать этот вопрос, когда он возникнет — и если возникнет.
— А как отреагировали ваши родители, когда вы оставили преподавание, чтобы пойти на эту работу?
— Как и можно было ожидать, — призналась она. — То, что я буду работать в семье Теодору, было одним из немногих доводов «за». Мой отец навел кое-какие справки о вас, кирие. Вашу фамилию знают и уважают и здесь, и за границей.
Алексис принял это заявление, сардонически улыбнувшись.
— Вы очень любезны.
— Я веду себя чересчур подобострастно, подумала Зои. Уж этот-то павиан знает свое место в жизни!
— Если вы удовлетворены, — сказала она ровным голосом, — то я пойду собирать вещи.
Секунду Алексис Теодору выглядел изумленным. Не привык, чтобы беседу заканчивал не он, решила Зои. Ну что ж! Если она все равно уходит, нет смысла делать реверансы.
— У вас будет много времени на это, — остановил ее Алексис. — Моя сестра приедет не раньше завтрашнего вечера и, конечно, останется ночевать.
— Могу я это время видеться с Софией? — спросила она.
Алексис скорчил недовольную гримасу.
— Пока не посадишь вас обеих под замок, вы все равно будете вместе… Что ж, оставайтесь в «Мимозе». Я сообщу Яннису, что его услуги не понадобятся.
— Я хотела предложить вести машину сама, — заявила Зои. — У меня есть права и опыт правостороннего вождения.
— Именно в Афинах?
— Вообще-то да.
Алексис с интересом посмотрел на нее.
— А вы не боитесь, что здесь слишком интенсивное движение?
— Не больше, чем в центре Лондона, — спокойно парировала она. — Если бы я не была уверена в себе как водитель, я бы не садилась за руль. И уж конечно, меня не пугают агрессивные водители-мужчины, которые постоянно норовят подрезать — особенно если видят за рулем женщину. У нас в Англии такие тоже есть.
— Я быстро прихожу к выводу, — последовал ироничный ответ, — что вас очень мало что пугает. Вам полезно было бы усвоить, что не следует быть слишком в себе уверенной. — Он наклонил голову. — Можете идти.
Конечно, последнее слово должно остаться за ним! — с гневом подумала Зои, поворачиваясь, чтобы выйти. Сам-то Алексис Теодору всегда уверен в том, что делает!
ГЛАВА ВТОРАЯ
София вышла из соседней комнаты, как раз когда Зои закрыла дверь кабинета. На ней было белое хлопчатобумажное платье с пышной юбкой. Ее темные волосы струились по плечам, и юная девушка была похожа на принцессу.
— Как долго ты там пробыла! — воскликнула она. — Я тут уже давно, не терпится узнать, что же он сказал…
— Ничего утешительного, — призналась Зои. — Твоя сестра приезжает завтра, чтобы забрать меня обратно в Англию. Но я вовсе не собираюсь пропускать празднование Пасхи здесь, в Греции. Закажу на пару недель номер в гостинице.
— Это может оказаться не просто сейчас, — предупредила София. — В это время сюда многие приезжают.
— Ну что же, попытаюсь. — Зои старалась говорить легко и беззаботно. — Боюсь, наш визит в Плаку не состоится, но еще пару дней мы проведем вместе. Давай их вовсю используем.
Остаток дня и начало вечера девушки больше не упоминали о предстоящем расставании.
Как и в большинстве греческих домов, обед у Теодору подавали поздно. Оказавшись по оба конца длинного стола, Зои и София уже не могли болтать так беззаботно, как привыкли. Они предоставили Алексису вести беседу, что он и делал, видимо не замечая, что ответы на его вопросы были однозначными.
Зои должна была признать, что даже в повседневных брюках и темно-кремовой рубашке он выглядит исключительно привлекательно. Почему, мучилась она вопросом, несмотря на то что ему за тридцать, Алексис Теодору до сих пор не женат? Должен же он подумать о будущем своего рода? Именно исходя из этих интересов, ему пора жениться и обзавестись семьей. Найти достойную женщину — для него не проблема. Он, несомненно, мог выбирать из множества кандидатур. Любовь, как сказал Алексис, в браке необязательна.
Поданные скорее теплыми, чем горячими и дымящимися, как принято в Греции, кусочки меч-рыбы на вертеле, зажаренные с помидорами и луком — главное блюдо, — были очень вкусны, но сейчас Зои не могла в полной мере наслаждаться едой.
— Вам не нравится хифия? — мягко осведомился Алексис, наблюдая за тем, как она возится с очередным блюдом. — Может, хотите что-нибудь другое?
— Нет-нет, очень даже нравится! — заверила она его. — Просто я не особенно голодна.
— Вы нездоровы?
В ответ она посмотрела на него долгим твердым взглядом, и в ее глазах мелькнули искры недовольства.
— Осознание потери работы не улучшает аппетита, кирие.
— Верно, — согласился он. — Так же, как возвращение домой, где ты узнаешь, что твой авторитет пошатнулся… это тоже не улучшает настроения. — Алексис помолчал. — Я теперь понимаю, что вы сами действовали из лучших побуждений и вашей вины здесь нет.
Зои во все глаза уставилась на него. София тоже уловила изменение в интонации голоса брата и взглянула на него с вновь воскресшей надеждой.
— Вы хотите сказать, что, возможно, еще подумаете насчет того, увольнять меня или нет? — спросила напрямую Зои.
Последовала легкая улыбка.
— Скажем, я решил дать вам испытательный срок, чтобы вы могли показать себя.
— Алексис! — София была восхищена и не скрывала этого. — Спасибо! Ты даже не знаешь, что это значит для меня!
— Это значит только то, что мисс Сирстон пока остается, — ответил он, — а не то, что вся твоя жизнь в один день переменится. — Его взгляд возвратился к Зои, которая все еще пыталась осмыслить столь крутой поворот в своей судьбе. — Я хотел бы, чтобы вы никуда не ездили и не делали ничего без моего одобрения.
Она встрепенулась.
— Конечно, само собой.
— Да? — Алексис иронически улыбнулся. — Я и не предполагал, что вам свойственно беспрекословное послушание.
Зои постаралась сделать приветливое лицо.
— Если вы можете идти на уступки, кирие, то почему не могу и я?..
— Вы будете называть меня Алексис, — сказал он, еще раз удивив ее. — Слишком строгое соблюдение формальностей может наскучить.
— Кто сказал, что леопард не может изменить расцветку? — в замешательстве подумала Зои. Перед ней был совсем другой человек, нежели тот, с которым она впервые встретилась всего несколько часов назад. Сейчас он уже не казался таким жестким и неумолимым, в нем обозначились признаки человечности. По ее спине прошла легкая дрожь. Раньше ей не доводилось встречать подобных людей, если уж на то пошло.
— А как же кирия Таунсенд? — спросила Зои.
— Я уже перезвонил ей и сказал, что нет необходимости приезжать.
— Криста, наверное, удивилась, — заметила София.
Широкие плечи ее брата приподнялись.
— Скорее, осталась довольна, что ее уловка в конце концов сработала. — И, обращаясь к Зои, он добавил: — Моя сестра, по-видимому, очень высоко вас ценит.
— Если бы это было не так, — с достоинством ответила та, — то кирия Таунсенд, полагаю, не стала бы приглашать меня сюда. Она переживает за благополучие Софии не меньше вас.
— Я никогда еще не была так счастлива, как сейчас! — произнесла София, бросая благодарный взгляд на своего брата. — Теперь, когда у меня есть настоящий друг и компаньонка, я не буду возражать, если тебе придется уехать.
— Я пока не собираюсь никуда уезжать, побуду здесь некоторое время, — сказал Алексис. — После пасхальных праздников хочу зафрахтовать яхту и отправиться к островам навестить наших родственников. Ты не прочь поехать?
— О, да! — Ее лицо просияло. — Я так давно их не видела! Зои могла бы поехать снами, правда?
— Конечно. — Карие глаза встретились с зелеными, однако по их выражению трудно было что-либо понять. — Вы любите море?
— Очень! — искренне ответила Зои. — Хотя у меня нет опыта в морских путешествиях.
― «Хестия» управляется мотором и может вместить экипаж из восьми человек, — сухо продолжал Алексис.
— Нас будет только трое? — спросила София, и ее улыбка тотчас погасла: брат отрицательно покачал головой.
— Нет, конечно. Там будут и другие пассажиры. Мы займем только три каюты.
— Как интересно! Я никогда не плавала на яхте! — произнесла с восторгом Зои.
— Круиз вокруг островов — звучит заманчиво, хотя она, в качестве оплачиваемой компаньонки, вряд ли будет соответствовать уровню приглашенных гостей. Но это препятствие Зои надеялась преодолеть уже на яхте, исходя из обстановки. Сейчас важно то, что она едет с ними!
Тиропитта[3], подаваемый на десерт, выглядел как мечта и был одним из любимых греческих блюд Зои. Крошечные чашечки густого и крепкого кофе завершали трапезу. Алексис и София пили кофе с большим количеством сахара. Зои пришлось в течение нескольких дней убеждать слуг, что она предпочитает скето — кофе без сахара, — и теперь ей подавали именно такой.
Артемиса, добродушная домоправительница семьи Теодору, подшучивала над Зои, говоря, что ей нужно нарастить побольше мяса, чтобы стать более привлекательной для мужчин, которые предпочитают округлые формы. И кажется, пожилая женщина неусыпно хлопотала о прибавке дополнительных фунтов к весу Зои.
У греков трапеза — длительный процесс. По крайней мере в доме Алексиса Теодору этой традиции свято придерживались. В этот вечер температура была подходящей, чтобы обедать на террасе, и Зои радовалась этому несказанно: трапезничать под звездами было истинным наслаждением для нее, выросшей в замкнутой атмосфере английского быта и редко позволявшей себе такую свободу.
Пошел одиннадцатый час, когда они встали наконец из-за стола. Алексис сразу же удалился к себе, пожелав всем спокойной ночи.
События прошедшего дня, двойное потрясение, пережитое Зои, не давали ей заснуть. Она легла около полуночи, но долго ворочалась в постели, обдумывая свое положение. Ей был назначен испытательный срок. Один промах — и Алексис может аннулировать соглашение. Он и так сделал большое одолжение, позволив ей остаться. Зои не хотела, чтобы он пожалел об этом. В то же время у нее не было намерения раболепствовать. Не в силах уснуть, она снова встала, надела брюки и легкий свитер. Лучше выйти на свежий воздух и прогуляться, чем ожидать сна, который не приходит.
Луна была полной и озаряла все вокруг волшебным светом. Зои вышла через дверь, ведущую на террасу. В воздухе стоял густой аромат, в котором преобладал запах эвкалипта. Было прохладно по сравнению с дневной температурой. Зои пошла вдоль бассейна по дорожке между клумбами с кустами гибискуса. В дальнем конце сада виднелась круглая беседка из белого камня, подпираемая статуями античных богов. Ее шаг замедлился, когда она увидела там фигуру сидящего человека. Алексис уже услышал ее шаги и смотрел в ее направлении — не было смысла пытаться спрятаться в кустах. Зои медленно пошла к нему.
— Извините, — сказала она, — я не хотела беспокоить вас. Просто не могла уснуть и подумала, что прогулка окажется полезной.
— Ничего, — ответил он. — Погуляем вместе.
Худшего и не придумаешь! Алексис Теодору смущал ее, его мускулистая фигура вызывала какую-то внутреннюю дрожь во всем ее теле. Зои не могла придумать объяснение такому своему состоянию.
Пока они шли по дорожке, посыпанной гравием, через заросший сад, он хранил молчание. В своих домашних тапочках она едва доставала ему до подбородка. Ширина его плеч заставляла ее особенно остро чувствовать свою хрупкость. Оранжевое зарево над центром Афин освещало небо, скрывая звезды.
— Я должна поблагодарить вас, что вы позволили мне остаться, — проговорила она на одном дыхании. — Это не будет слишком настырно с моей стороны, если я спрошу, что повлияло на перемену вашего настроения?
Алексис чуть пожал плечами и ответил:
— Может быть, осознание того, что София уже больше не ребенок и у нее есть собственные желания. Было нелегко все эти годы выполнять волю отца.
Зои метнула на него быстрый взгляд.
— Ваш отец не одобрил бы моего пребывания здесь?
— Нет. — И это была констатация факта. — Он не любил англичан.
— Из-за того, что англичанин украл у него дочь?
— Враждебность появилась значительно раньше. Однажды некая английская компания совершила с ним мошенническую сделку, в результате которой он очень пострадал. Отец поклялся никогда не верить этой нации.
— Но нельзя же судить о целой нации попоступкам нескольких людей! Какой слепой фанатизм!..
— Называйте это как хотите. Так он чувствовал.
— А вы? Вы тоже не доверяете англичанам?
— Не больше, чем другой национальности, включая и мою собственную. В деле нельзя полностью доверять никому.
— Циничная точка зрения! Разве не существуют честные люди? Вот вы, например. Вы, наверное, не позволили бы себе скомпрометировать имя Теодору?
— Я — нет, но это не значит, что подобное не случается с другими. Как вы сами заметили, я никому не доверяю своих дел. Как можно быть уверенным в ком-то кроме себя?
— Ну а в себе вы можете быть уверены: выдержите руку на пульсе.
Он иронично улыбнулся.
— Вы судите слишком поспешно: вы немного знаете обо мне.
— Но у вас хорошая репутация, — сказала она. — Если бы было малейшее сомнение насчет вас, то мой отец запретил бы мне ехать сюда. Крупный европейский промышленный магнат в таком сравнительно молодом возрасте — вам есть чем гордиться. И это не комплимент. Именно из-за желания вашего отца вы не разрешаете Софии быть более независимой? Или это ваше мнение?
Он покосился на нее.
— Вы возражаете против этой идеи как таковой?
Она не колебалась с ответом.
— Женщины так же, как и мужчины, вольны отстаивать свои интересы. Я вижу, что старые порядки все еще сохраняются здесь у вас в глубинке, но в городах все уже изменилось. Девушки получают работу за пределами родного дома, уезжают и живут, как хотят.
— На первый взгляд, может, это и так, — произнес Алексис, — но не заблуждайтесь на сей счет. Большинство наших женщин знают свое место и знают свои обязанности. Они чтят традиции. Долг брата — охранять добродетель сестры от всех соблазнов. Многие греческие мужчины не согласятся взять в жены ту, которая отдалась другому.
Хотелось бы мне, чтобы это распространялось и на мужчин! — заявила Зои.
— Мужчины — другое дело, — незамедлительно последовал ответ. — Мужчине это нужно.
— Хотите верьте, хотите нет, но и женщинам тоже. Тогда почему они связаны правилами, которых не придерживается ни один мужчина?
Прошло некоторое время, прежде чем он ответил:
— Должен ли я предположить, что вы сами не связаны никакими правилами?
Зои вздохнула. Она сама дала повод к подобному выводу, но у него все же не было оснований так ставить вопрос.
— Моя жизнь — это мое личное дело. Я имею в виду другое, — произнесла она жестко.
Его глаза горели как угли.
— Если вы хотите сохранить это место, вы должны ответить на мой вопрос.
Зои недоброжелательно взглянула на него, чувствуя себя в западне. Рассказывать кому бы то ни было о своем внутреннем мире и интимной жизни не входило в ее правила, но отказ в данном случае грозил бы потерей места. Необходим был компромисс.
— Я не буду отвечать на вопрос в той форме, в какой он был поставлен. Я не думаю, что вы имеете право спрашивать это, — сказала она, взвешивая каждое слово. — Единственное, что я оспариваю, — это утверждение, что женщина должна оставаться девственницей до брака, в то время как у мужчины есть свобода и он утоляет свой аппетит когда и где ни пожелает, без всяких ограничений.
Вряд ли кто сегодня следует этому жизненному кредо, — сухо прозвучало в ответ.
— Ни одному мужчине на свете нельзя прощать распутство.
Он посмотрел на нее с тенью недовольства на лице.
— Вы очень упрямы.
— В тех случаях, когда на меня давят, кирие, — ответила она. — Я могу работать на вас, но мои тело и душа принадлежат только мне.
— Конечно, — мягко сказал он. — Вы можете звать меня по имени. Вы находите, «Алексис» трудное для произношения слово?
— Трудное для восприятия Я, в конце концов, служу у вас…
Его взгляд обезоруживал, улыбка тоже.
— Не совсем так. Вы на привилегированном положении. Но я вижу, вы дрожите. Нам пора вернуться.
— Если я и дрожу, то не от холода, подумала Зои. Он не притрагивался к ней, но его близость возбуждала. Алексис Теодору был тем человеком, который не мог оставить кого-то равнодушным.
— Есть одна вещь, которую я бы хотела выяснить напоследок, — сказала она. — Кто будет платить мне зарплату?
― Я. Криста освобождается от этой обязанности. Я полагаю, что цифра, на которой вы остановились, недостаточна, и зарплата ваша будет увеличена на одну треть.
— Этого вовсе не нужно делать! — запротестовала Зои. — Я была более чем довольна первоначальной суммой. Кроме того, мне нравится стиль жизни здесь, многие люди отдали бы большие деньги, чтобы оказаться на моем месте.
Алексис заулыбался.
— До сих пор не встречал ни одного человека, который отказывался бы от дополнительной платы за свои услуги.
— Я не сказала, что отказываюсь. Я имела в виду, что это не является необходимостью.
— Я сам буду решать, что нужно, а что нет. — В этом высказывании слышалась воля самодержца. — Вы думаете, сможете сейчас уснуть?
Зои очень сомневалась в этом. Она вся была как натянутая струна. Человек, стоявший рядом с нею, обладал несомненной привлекательностью и, бесспорно, силой магнетизма. Та аура, которая возникала вокруг него, притягивала к себе и не отпускала. Разумеется, Зои была не первой женщиной, почувствовавшей это…
Алексис тем временем взял ее под руку и повел обратно к вилле. Его прикосновение обожгло ей кожу, хотя и было легким. Он понял это почти сразу и сунул руки в карманы брюк. Его улыбка говорила о том, что он уловил реакцию Зои и она его забавляла. Нет сомнений, она его забавляла… Алексис проводил ее взглядом до комнаты и на прощанье пробормотал:
— Калинихта[4].
Зои как будто вышла из густого и темного леса, оказавшись наконец у себя. Она стояла минуту или две, пытаясь привести в порядок свои чувства, прежде чем включить свет. Алексис Теодору поистине выходящее из рада вон явление! Она могла смело себе в этом признаться и думала о нем все последующие дни.
Алексис проводил много времени у себя в фирме в Афинах, но к ужину всегда возвращался домой. Его присутствие вызывало у Зои чувства, которых она раньше не испытывала. Замечал ли он, что волнует ее, девушка точно не знала. Если не замечал, то, возможно, это было к лучшему. В конце концов, она ведь только служащая, хотя и живет на правах члена семьи. В ее положении она вряд ли заслуживала большего, чем мимолетное внимание.
— Я рада, что Леды Казанти здесь нет, — сказала однажды вечером София, когда Алексис ушел уладить пару дел, как он выразился. — Эта особа думает, что может безраздельно распоряжаться его временем. Будет ужасно, если брат женится на ней и она переедет сюда.
Они сидели на террасе.
— Как она выглядит? — спросила Зои небрежно, хотя сообщение о том, что у Алексиса есть невеста, больно резануло ее.
— Леда? — София задумалась. — Она, конечно, очень красивая и из хорошей семьи, но мне она не слишком нравится — не больше, чем я ей.
— Зато Алексис, очевидно, находит, что она подходящая кандидатура.
— Да, — вздохнула София и, помолчав, продолжила: — Мы забыли о наших планах назавтра…
Но прежде чем что-то предпринимать, им нужно было получить разрешение у Алексиса.
— Он у себя в кабинете, не так ли? — спросила Зои, решительно вставая. — Пойду поговорю с ним прямо сейчас.
— Брату может не понравиться, что его отрывают от дел, — произнесла неуверенно София. — Давай лучше утром…
— Но он может уйти до того, как мы встанем, как это было вчера и позавчера, — напомнила ей Зои. — Если мы хотим увидеть Акрополь до того, как туда начнут прибывать толпы туристов, мы должны выйти в половине восьмого. Иначе застрянем в пробке до середины дня. — Она вопросительно посмотрела на девушку. — Ты действительно хочешь посетить это место паломничества? Или делаешь это ради меня? Но я уже видела его раньше. София улыбнулась.
— Очень хочу! С тех пор как я была там последний раз, прошло уже много времени.
— Хорошо, подожди меня, я вернусь через несколько минут.
Дверь в кабинет Алексиса была плотно закрыта. Зои постучала — последовало сухое приглашение. Алексис говорил по телефону. Зои замешкалась. Он прервал беседу и посмотрел на вошедшую девушку.
— Прошу прощения за вторжение, — сказала она — Если бы я знала, что вы разговариваете по телефону…
— Я уже закончил, — ответил он. — Впрочем, это неважно — Он изучал ее. — Вы хотели меня о чем-то спросить?
— Только сказать, что мы — София и я — хотели бы провести завтрашний день в Афинах, хорошо?
В его улыбке угадывалась ирония.
— А если я не разрешу?
Зои поежилась.
— Тогда мы, конечно, не поедем. А что, есть какая-то причина для отказа?
— В настоящий момент — нет, — сказал он мягко. — Просто я хотел посмотреть на вашу реакцию. — Он не дал ей ответить: — Вы собираетесь посетить Плаку?
— Нет, Акрополь и Агору. И еще что-нибудь, если будет время до ленча.
— Вы никогда там раньше не были?
— Несколько раз была, — ответила она, — но всегда очень непродолжительное время. София тоже хочет посмотреть. Мы думаем отправиться рано, чтобы опередить толпы туристов, насколько это удастся.
— Хорошая идея, — согласился он, — действительно, мы можем поехать в город вместе. Потом я заеду за вами днем, и мы вместе посетим Плаку, которую вы столь настойчиво стремитесь увидеть. Мне так спокойнее, если я буду с вами. — Он поднял бровь: — Вы удивлены?
— Да, немного, — сказала она. — Я не думала, что вы так скоро согласитесь.
— Вы думаете, я так же упрям, как англичане? Сожалею, но должен разочаровать вас. Теперь, если вы куда-то соберетесь, больше ненужно спрашивать моего разрешения. Хотя, надеюсь, вы будете информировать меня, если захотите предпринять что-то особенное.
— Почему вы так неожиданно изменили мнение? — спросила Зои. — Всего несколько дней назад вы были готовы вышвырнуть меня, как котенка.
Его губы сжались.
— Ни один грек не поступит так с женщиной, несмотря ни на что. Я должен был убедиться в ваших положительных качествах перед тем, как доверить вам мою сестру. Она мне очень дорога.
— Как долго ты там пробыла! — воскликнула она. — Я тут уже давно, не терпится узнать, что же он сказал…
— Ничего утешительного, — призналась Зои. — Твоя сестра приезжает завтра, чтобы забрать меня обратно в Англию. Но я вовсе не собираюсь пропускать празднование Пасхи здесь, в Греции. Закажу на пару недель номер в гостинице.
— Это может оказаться не просто сейчас, — предупредила София. — В это время сюда многие приезжают.
— Ну что же, попытаюсь. — Зои старалась говорить легко и беззаботно. — Боюсь, наш визит в Плаку не состоится, но еще пару дней мы проведем вместе. Давай их вовсю используем.
Остаток дня и начало вечера девушки больше не упоминали о предстоящем расставании.
Как и в большинстве греческих домов, обед у Теодору подавали поздно. Оказавшись по оба конца длинного стола, Зои и София уже не могли болтать так беззаботно, как привыкли. Они предоставили Алексису вести беседу, что он и делал, видимо не замечая, что ответы на его вопросы были однозначными.
Зои должна была признать, что даже в повседневных брюках и темно-кремовой рубашке он выглядит исключительно привлекательно. Почему, мучилась она вопросом, несмотря на то что ему за тридцать, Алексис Теодору до сих пор не женат? Должен же он подумать о будущем своего рода? Именно исходя из этих интересов, ему пора жениться и обзавестись семьей. Найти достойную женщину — для него не проблема. Он, несомненно, мог выбирать из множества кандидатур. Любовь, как сказал Алексис, в браке необязательна.
Поданные скорее теплыми, чем горячими и дымящимися, как принято в Греции, кусочки меч-рыбы на вертеле, зажаренные с помидорами и луком — главное блюдо, — были очень вкусны, но сейчас Зои не могла в полной мере наслаждаться едой.
— Вам не нравится хифия? — мягко осведомился Алексис, наблюдая за тем, как она возится с очередным блюдом. — Может, хотите что-нибудь другое?
— Нет-нет, очень даже нравится! — заверила она его. — Просто я не особенно голодна.
— Вы нездоровы?
В ответ она посмотрела на него долгим твердым взглядом, и в ее глазах мелькнули искры недовольства.
— Осознание потери работы не улучшает аппетита, кирие.
— Верно, — согласился он. — Так же, как возвращение домой, где ты узнаешь, что твой авторитет пошатнулся… это тоже не улучшает настроения. — Алексис помолчал. — Я теперь понимаю, что вы сами действовали из лучших побуждений и вашей вины здесь нет.
Зои во все глаза уставилась на него. София тоже уловила изменение в интонации голоса брата и взглянула на него с вновь воскресшей надеждой.
— Вы хотите сказать, что, возможно, еще подумаете насчет того, увольнять меня или нет? — спросила напрямую Зои.
Последовала легкая улыбка.
— Скажем, я решил дать вам испытательный срок, чтобы вы могли показать себя.
— Алексис! — София была восхищена и не скрывала этого. — Спасибо! Ты даже не знаешь, что это значит для меня!
— Это значит только то, что мисс Сирстон пока остается, — ответил он, — а не то, что вся твоя жизнь в один день переменится. — Его взгляд возвратился к Зои, которая все еще пыталась осмыслить столь крутой поворот в своей судьбе. — Я хотел бы, чтобы вы никуда не ездили и не делали ничего без моего одобрения.
Она встрепенулась.
— Конечно, само собой.
— Да? — Алексис иронически улыбнулся. — Я и не предполагал, что вам свойственно беспрекословное послушание.
Зои постаралась сделать приветливое лицо.
— Если вы можете идти на уступки, кирие, то почему не могу и я?..
— Вы будете называть меня Алексис, — сказал он, еще раз удивив ее. — Слишком строгое соблюдение формальностей может наскучить.
— Кто сказал, что леопард не может изменить расцветку? — в замешательстве подумала Зои. Перед ней был совсем другой человек, нежели тот, с которым она впервые встретилась всего несколько часов назад. Сейчас он уже не казался таким жестким и неумолимым, в нем обозначились признаки человечности. По ее спине прошла легкая дрожь. Раньше ей не доводилось встречать подобных людей, если уж на то пошло.
— А как же кирия Таунсенд? — спросила Зои.
— Я уже перезвонил ей и сказал, что нет необходимости приезжать.
— Криста, наверное, удивилась, — заметила София.
Широкие плечи ее брата приподнялись.
— Скорее, осталась довольна, что ее уловка в конце концов сработала. — И, обращаясь к Зои, он добавил: — Моя сестра, по-видимому, очень высоко вас ценит.
— Если бы это было не так, — с достоинством ответила та, — то кирия Таунсенд, полагаю, не стала бы приглашать меня сюда. Она переживает за благополучие Софии не меньше вас.
— Я никогда еще не была так счастлива, как сейчас! — произнесла София, бросая благодарный взгляд на своего брата. — Теперь, когда у меня есть настоящий друг и компаньонка, я не буду возражать, если тебе придется уехать.
— Я пока не собираюсь никуда уезжать, побуду здесь некоторое время, — сказал Алексис. — После пасхальных праздников хочу зафрахтовать яхту и отправиться к островам навестить наших родственников. Ты не прочь поехать?
— О, да! — Ее лицо просияло. — Я так давно их не видела! Зои могла бы поехать снами, правда?
— Конечно. — Карие глаза встретились с зелеными, однако по их выражению трудно было что-либо понять. — Вы любите море?
— Очень! — искренне ответила Зои. — Хотя у меня нет опыта в морских путешествиях.
― «Хестия» управляется мотором и может вместить экипаж из восьми человек, — сухо продолжал Алексис.
— Нас будет только трое? — спросила София, и ее улыбка тотчас погасла: брат отрицательно покачал головой.
— Нет, конечно. Там будут и другие пассажиры. Мы займем только три каюты.
— Как интересно! Я никогда не плавала на яхте! — произнесла с восторгом Зои.
— Круиз вокруг островов — звучит заманчиво, хотя она, в качестве оплачиваемой компаньонки, вряд ли будет соответствовать уровню приглашенных гостей. Но это препятствие Зои надеялась преодолеть уже на яхте, исходя из обстановки. Сейчас важно то, что она едет с ними!
Тиропитта[3], подаваемый на десерт, выглядел как мечта и был одним из любимых греческих блюд Зои. Крошечные чашечки густого и крепкого кофе завершали трапезу. Алексис и София пили кофе с большим количеством сахара. Зои пришлось в течение нескольких дней убеждать слуг, что она предпочитает скето — кофе без сахара, — и теперь ей подавали именно такой.
Артемиса, добродушная домоправительница семьи Теодору, подшучивала над Зои, говоря, что ей нужно нарастить побольше мяса, чтобы стать более привлекательной для мужчин, которые предпочитают округлые формы. И кажется, пожилая женщина неусыпно хлопотала о прибавке дополнительных фунтов к весу Зои.
У греков трапеза — длительный процесс. По крайней мере в доме Алексиса Теодору этой традиции свято придерживались. В этот вечер температура была подходящей, чтобы обедать на террасе, и Зои радовалась этому несказанно: трапезничать под звездами было истинным наслаждением для нее, выросшей в замкнутой атмосфере английского быта и редко позволявшей себе такую свободу.
Пошел одиннадцатый час, когда они встали наконец из-за стола. Алексис сразу же удалился к себе, пожелав всем спокойной ночи.
События прошедшего дня, двойное потрясение, пережитое Зои, не давали ей заснуть. Она легла около полуночи, но долго ворочалась в постели, обдумывая свое положение. Ей был назначен испытательный срок. Один промах — и Алексис может аннулировать соглашение. Он и так сделал большое одолжение, позволив ей остаться. Зои не хотела, чтобы он пожалел об этом. В то же время у нее не было намерения раболепствовать. Не в силах уснуть, она снова встала, надела брюки и легкий свитер. Лучше выйти на свежий воздух и прогуляться, чем ожидать сна, который не приходит.
Луна была полной и озаряла все вокруг волшебным светом. Зои вышла через дверь, ведущую на террасу. В воздухе стоял густой аромат, в котором преобладал запах эвкалипта. Было прохладно по сравнению с дневной температурой. Зои пошла вдоль бассейна по дорожке между клумбами с кустами гибискуса. В дальнем конце сада виднелась круглая беседка из белого камня, подпираемая статуями античных богов. Ее шаг замедлился, когда она увидела там фигуру сидящего человека. Алексис уже услышал ее шаги и смотрел в ее направлении — не было смысла пытаться спрятаться в кустах. Зои медленно пошла к нему.
— Извините, — сказала она, — я не хотела беспокоить вас. Просто не могла уснуть и подумала, что прогулка окажется полезной.
— Ничего, — ответил он. — Погуляем вместе.
Худшего и не придумаешь! Алексис Теодору смущал ее, его мускулистая фигура вызывала какую-то внутреннюю дрожь во всем ее теле. Зои не могла придумать объяснение такому своему состоянию.
Пока они шли по дорожке, посыпанной гравием, через заросший сад, он хранил молчание. В своих домашних тапочках она едва доставала ему до подбородка. Ширина его плеч заставляла ее особенно остро чувствовать свою хрупкость. Оранжевое зарево над центром Афин освещало небо, скрывая звезды.
— Я должна поблагодарить вас, что вы позволили мне остаться, — проговорила она на одном дыхании. — Это не будет слишком настырно с моей стороны, если я спрошу, что повлияло на перемену вашего настроения?
Алексис чуть пожал плечами и ответил:
— Может быть, осознание того, что София уже больше не ребенок и у нее есть собственные желания. Было нелегко все эти годы выполнять волю отца.
Зои метнула на него быстрый взгляд.
— Ваш отец не одобрил бы моего пребывания здесь?
— Нет. — И это была констатация факта. — Он не любил англичан.
— Из-за того, что англичанин украл у него дочь?
— Враждебность появилась значительно раньше. Однажды некая английская компания совершила с ним мошенническую сделку, в результате которой он очень пострадал. Отец поклялся никогда не верить этой нации.
— Но нельзя же судить о целой нации попоступкам нескольких людей! Какой слепой фанатизм!..
— Называйте это как хотите. Так он чувствовал.
— А вы? Вы тоже не доверяете англичанам?
— Не больше, чем другой национальности, включая и мою собственную. В деле нельзя полностью доверять никому.
— Циничная точка зрения! Разве не существуют честные люди? Вот вы, например. Вы, наверное, не позволили бы себе скомпрометировать имя Теодору?
— Я — нет, но это не значит, что подобное не случается с другими. Как вы сами заметили, я никому не доверяю своих дел. Как можно быть уверенным в ком-то кроме себя?
— Ну а в себе вы можете быть уверены: выдержите руку на пульсе.
Он иронично улыбнулся.
— Вы судите слишком поспешно: вы немного знаете обо мне.
— Но у вас хорошая репутация, — сказала она. — Если бы было малейшее сомнение насчет вас, то мой отец запретил бы мне ехать сюда. Крупный европейский промышленный магнат в таком сравнительно молодом возрасте — вам есть чем гордиться. И это не комплимент. Именно из-за желания вашего отца вы не разрешаете Софии быть более независимой? Или это ваше мнение?
Он покосился на нее.
— Вы возражаете против этой идеи как таковой?
Она не колебалась с ответом.
— Женщины так же, как и мужчины, вольны отстаивать свои интересы. Я вижу, что старые порядки все еще сохраняются здесь у вас в глубинке, но в городах все уже изменилось. Девушки получают работу за пределами родного дома, уезжают и живут, как хотят.
— На первый взгляд, может, это и так, — произнес Алексис, — но не заблуждайтесь на сей счет. Большинство наших женщин знают свое место и знают свои обязанности. Они чтят традиции. Долг брата — охранять добродетель сестры от всех соблазнов. Многие греческие мужчины не согласятся взять в жены ту, которая отдалась другому.
Хотелось бы мне, чтобы это распространялось и на мужчин! — заявила Зои.
— Мужчины — другое дело, — незамедлительно последовал ответ. — Мужчине это нужно.
— Хотите верьте, хотите нет, но и женщинам тоже. Тогда почему они связаны правилами, которых не придерживается ни один мужчина?
Прошло некоторое время, прежде чем он ответил:
— Должен ли я предположить, что вы сами не связаны никакими правилами?
Зои вздохнула. Она сама дала повод к подобному выводу, но у него все же не было оснований так ставить вопрос.
— Моя жизнь — это мое личное дело. Я имею в виду другое, — произнесла она жестко.
Его глаза горели как угли.
— Если вы хотите сохранить это место, вы должны ответить на мой вопрос.
Зои недоброжелательно взглянула на него, чувствуя себя в западне. Рассказывать кому бы то ни было о своем внутреннем мире и интимной жизни не входило в ее правила, но отказ в данном случае грозил бы потерей места. Необходим был компромисс.
— Я не буду отвечать на вопрос в той форме, в какой он был поставлен. Я не думаю, что вы имеете право спрашивать это, — сказала она, взвешивая каждое слово. — Единственное, что я оспариваю, — это утверждение, что женщина должна оставаться девственницей до брака, в то время как у мужчины есть свобода и он утоляет свой аппетит когда и где ни пожелает, без всяких ограничений.
Вряд ли кто сегодня следует этому жизненному кредо, — сухо прозвучало в ответ.
— Ни одному мужчине на свете нельзя прощать распутство.
Он посмотрел на нее с тенью недовольства на лице.
— Вы очень упрямы.
— В тех случаях, когда на меня давят, кирие, — ответила она. — Я могу работать на вас, но мои тело и душа принадлежат только мне.
— Конечно, — мягко сказал он. — Вы можете звать меня по имени. Вы находите, «Алексис» трудное для произношения слово?
— Трудное для восприятия Я, в конце концов, служу у вас…
Его взгляд обезоруживал, улыбка тоже.
— Не совсем так. Вы на привилегированном положении. Но я вижу, вы дрожите. Нам пора вернуться.
— Если я и дрожу, то не от холода, подумала Зои. Он не притрагивался к ней, но его близость возбуждала. Алексис Теодору был тем человеком, который не мог оставить кого-то равнодушным.
— Есть одна вещь, которую я бы хотела выяснить напоследок, — сказала она. — Кто будет платить мне зарплату?
― Я. Криста освобождается от этой обязанности. Я полагаю, что цифра, на которой вы остановились, недостаточна, и зарплата ваша будет увеличена на одну треть.
— Этого вовсе не нужно делать! — запротестовала Зои. — Я была более чем довольна первоначальной суммой. Кроме того, мне нравится стиль жизни здесь, многие люди отдали бы большие деньги, чтобы оказаться на моем месте.
Алексис заулыбался.
— До сих пор не встречал ни одного человека, который отказывался бы от дополнительной платы за свои услуги.
— Я не сказала, что отказываюсь. Я имела в виду, что это не является необходимостью.
— Я сам буду решать, что нужно, а что нет. — В этом высказывании слышалась воля самодержца. — Вы думаете, сможете сейчас уснуть?
Зои очень сомневалась в этом. Она вся была как натянутая струна. Человек, стоявший рядом с нею, обладал несомненной привлекательностью и, бесспорно, силой магнетизма. Та аура, которая возникала вокруг него, притягивала к себе и не отпускала. Разумеется, Зои была не первой женщиной, почувствовавшей это…
Алексис тем временем взял ее под руку и повел обратно к вилле. Его прикосновение обожгло ей кожу, хотя и было легким. Он понял это почти сразу и сунул руки в карманы брюк. Его улыбка говорила о том, что он уловил реакцию Зои и она его забавляла. Нет сомнений, она его забавляла… Алексис проводил ее взглядом до комнаты и на прощанье пробормотал:
— Калинихта[4].
Зои как будто вышла из густого и темного леса, оказавшись наконец у себя. Она стояла минуту или две, пытаясь привести в порядок свои чувства, прежде чем включить свет. Алексис Теодору поистине выходящее из рада вон явление! Она могла смело себе в этом признаться и думала о нем все последующие дни.
Алексис проводил много времени у себя в фирме в Афинах, но к ужину всегда возвращался домой. Его присутствие вызывало у Зои чувства, которых она раньше не испытывала. Замечал ли он, что волнует ее, девушка точно не знала. Если не замечал, то, возможно, это было к лучшему. В конце концов, она ведь только служащая, хотя и живет на правах члена семьи. В ее положении она вряд ли заслуживала большего, чем мимолетное внимание.
— Я рада, что Леды Казанти здесь нет, — сказала однажды вечером София, когда Алексис ушел уладить пару дел, как он выразился. — Эта особа думает, что может безраздельно распоряжаться его временем. Будет ужасно, если брат женится на ней и она переедет сюда.
Они сидели на террасе.
— Как она выглядит? — спросила Зои небрежно, хотя сообщение о том, что у Алексиса есть невеста, больно резануло ее.
— Леда? — София задумалась. — Она, конечно, очень красивая и из хорошей семьи, но мне она не слишком нравится — не больше, чем я ей.
— Зато Алексис, очевидно, находит, что она подходящая кандидатура.
— Да, — вздохнула София и, помолчав, продолжила: — Мы забыли о наших планах назавтра…
Но прежде чем что-то предпринимать, им нужно было получить разрешение у Алексиса.
— Он у себя в кабинете, не так ли? — спросила Зои, решительно вставая. — Пойду поговорю с ним прямо сейчас.
— Брату может не понравиться, что его отрывают от дел, — произнесла неуверенно София. — Давай лучше утром…
— Но он может уйти до того, как мы встанем, как это было вчера и позавчера, — напомнила ей Зои. — Если мы хотим увидеть Акрополь до того, как туда начнут прибывать толпы туристов, мы должны выйти в половине восьмого. Иначе застрянем в пробке до середины дня. — Она вопросительно посмотрела на девушку. — Ты действительно хочешь посетить это место паломничества? Или делаешь это ради меня? Но я уже видела его раньше. София улыбнулась.
— Очень хочу! С тех пор как я была там последний раз, прошло уже много времени.
— Хорошо, подожди меня, я вернусь через несколько минут.
Дверь в кабинет Алексиса была плотно закрыта. Зои постучала — последовало сухое приглашение. Алексис говорил по телефону. Зои замешкалась. Он прервал беседу и посмотрел на вошедшую девушку.
— Прошу прощения за вторжение, — сказала она — Если бы я знала, что вы разговариваете по телефону…
— Я уже закончил, — ответил он. — Впрочем, это неважно — Он изучал ее. — Вы хотели меня о чем-то спросить?
— Только сказать, что мы — София и я — хотели бы провести завтрашний день в Афинах, хорошо?
В его улыбке угадывалась ирония.
— А если я не разрешу?
Зои поежилась.
— Тогда мы, конечно, не поедем. А что, есть какая-то причина для отказа?
— В настоящий момент — нет, — сказал он мягко. — Просто я хотел посмотреть на вашу реакцию. — Он не дал ей ответить: — Вы собираетесь посетить Плаку?
— Нет, Акрополь и Агору. И еще что-нибудь, если будет время до ленча.
— Вы никогда там раньше не были?
— Несколько раз была, — ответила она, — но всегда очень непродолжительное время. София тоже хочет посмотреть. Мы думаем отправиться рано, чтобы опередить толпы туристов, насколько это удастся.
— Хорошая идея, — согласился он, — действительно, мы можем поехать в город вместе. Потом я заеду за вами днем, и мы вместе посетим Плаку, которую вы столь настойчиво стремитесь увидеть. Мне так спокойнее, если я буду с вами. — Он поднял бровь: — Вы удивлены?
— Да, немного, — сказала она. — Я не думала, что вы так скоро согласитесь.
— Вы думаете, я так же упрям, как англичане? Сожалею, но должен разочаровать вас. Теперь, если вы куда-то соберетесь, больше ненужно спрашивать моего разрешения. Хотя, надеюсь, вы будете информировать меня, если захотите предпринять что-то особенное.
— Почему вы так неожиданно изменили мнение? — спросила Зои. — Всего несколько дней назад вы были готовы вышвырнуть меня, как котенка.
Его губы сжались.
— Ни один грек не поступит так с женщиной, несмотря ни на что. Я должен был убедиться в ваших положительных качествах перед тем, как доверить вам мою сестру. Она мне очень дорога.