Торстон Роберт. Клан Кречета

   – Джаррет Махони! На военное командование не произвел никакого впечатления показ твоих маленьких детей. Понятий, к которым ты пытаешься прибегнуть, для нас не существует. Собери своих сограждан и оставь Випорт до того, как мы предпримем новую атаку.
   Джаррет осторожно опустил детей, а затем уверенно поднес мегафон к губам.
   – Мы не капитулируем, – произнес он. – Если вы настаиваете на сравнении, мы будем сражаться.
   Эйден чуть не рассмеялся.
   – Вы не можете драться с боевыми роботами без собственных машин. А все они на Куорелле уничтожены.
   – Не все.
   И прежде чем Эйден успел переспросить, что, собственно, Джаррет имел в виду, он увидел странную картину. Через городские стены неуклюже прогромыхала большая шагающая машина, которую Эйден поначалу принял даже за боевого робота, пока Катон не улучшил изображение. Машина была маленькой – маленькой и легкой, она стояла на четырех «ногах», а не на двух. Кабина всего лишь отделяла механика от внешней среды, но никак не смогла бы защитить его от снаряда.
   – Ты ненормальный, Джаррет Махони? Это же просто агротехнический робот.
   – Это наш боевой робот, полковник. Если честно, да, это обычный агроробот, но к нему мы приделали пару лазерных пушек плюс кое-что еще, почти каждый сантиметр его поверхности напичкан взрывчаткой, а также заминирован подход к Випорту. Этого вполне достаточно, чтобы взорвать все население и любую из ваших машин, если она приблизится к городским стенам. Думаю, тебя не заботят человеческие жизни, полковник, но все же знай, что у нас в заложниках несколько чиновников Ком-Гвардии и несколько техов клана, которых вы направили в Випорт. Хотя, скорее всего, тебе уже доложили...
   Эйден тяжело вздохнул.
   – Да, мне это известно, – произнес он. – Но тем не менее я требую, чтобы вы немедленно сложили оружие и сдали Випорт.
   Эйден понимал, что, повторяя требование, он выполняет простую формальность, и поэтому не удивился, когда Джаррет Махони расхохотался и во весь голос гаркнул в мегафон:
   – Вы не поверите, но нам действительно доставляет удовольствие видеть, насколько вы не цените человеческую жизнь, полковник! Это правда!!!
   После этого краснокожий исчез за стеной.
   Эйден повернулся к Мелани Труа.
   – У них достаточно запасов на ближайшее будущее?
   – Да. Но вам-то какое дело до этого?
   – Нужно пораскинуть мозгами. Я не желаю уничтожать Випорт и собираюсь сделать это только в случае крайней необходимости.
   Претор не отрываясь смотрела на него, и в ее ясных глазах появилась растерянность, но Эйден уже повернулся к экрану, на котором загримированный под боевую машину агроробот открыл огонь по звену Джоанны. К его горлу подкатил комок, когда он услышал ее приказ открыть ответный огонь.

8

   Слушая обмен любезностями между Эйденом и Джарретом Махони, Диана и Торгаш переговаривались по частному каналу. Они впервые наблюдали за восстанием гражданских и никак не могли понять, что же, в конце концов, происходит.
   – Зачем устраивать переговоры с этим подонком? – спросила Диана.
   – Понятия не имею, полагаю, что это клановая политика в завоеванных мирах.
   – Да, но этим идиотам взбрело на ум подорвать себя вместе с нами. На месте командира я приказала бы занять позиции вокруг городских стен и стала их обстреливать до тех пор, пока этот Випорт не сровнялся бы с землей. Вот тогда они бы попрыгали. А еще лучше отправиться на настоящую войну, чем терять время, занимаясь подобной ерундой.
   – Что ты имеешь в виду? Разве мы не участвуем в настоящей войне?
   – Нет, все это запруженное дерьмо, чистка. А я хочу попасть на передовую вторжения, на линию фронта.
   – Ну, если так, то на твоем месте я бросил бы эту надежду. У тебя не та экипировка для подобной жизни. Неужели ты ничего не знаешь о части Эйдена Прайда?
   Торгаш не знал, что Эйден Прайд был отцом Дианы, и она не собиралась рассказывать об этом ни ему, ни, если уж на то пошло, кому-либо другому. Она нашла Эйдена, и это ее вполне устраивало. В свое время, сидя на материнских коленях, Диана наслушалась о нем предостаточно и теперь хотела лишь одного – наблюдать за ним, служить в его части – это ее вполне удовлетворяло. Она воин, а клановые воины не дорожат отношениями между родителями и детьми. Даже мысль об этом должна вызывать у них отвращение.
   – Что ты имеешь в виду. Торгаш?
   В ответ он рассказал ей вкратце о запятнанном Имени Крови Эйдена Прайда, а затем перебрал несколько других сплетен, распространявшихся среди воинов.
   – Поговаривают, что он никогда не получит ответственного поручения и его гены никогда не примут в генофонд.
   То, что пересказал Торгаш, весьма заинтересовало Диану, поскольку она знала, что гены Эйдена Прайда у нее были, во всяком случае половину своих генов так или иначе она получила от него.
   – И поэтому, как видишь, Диана, пока мы являемся частью подразделения Эйдена Прайда, наш удел – выполнять тыловые операции, проводить большую часть времени просто в подавлении мелких восстаний и...
   – Всем боевым роботам открыть огонь! – передала по общему каналу Джоанна.
   Диана, прицелившись из ПИИ в городскую стену, мгновенно проделала там огромную дыру. Остальные боевые машины нашли себе другие цели. Краем глаза она увидела, как слева взмыли вверх языки пламени. Агророботу попали в «плечо», но взрыва не последовало. Диана поняла: угроза подсоединенной к агромашине взрывчатки была просто трусливым блефом террористов. Она прицелилась в еще один участок городской стены, но ее остановил приказ Джоанны.
   – Всем прекратить огонь!
   Затем послышался голос Эйдена Прайда.
   – Несмотря на провокации местных жителей, мы находимся здесь не для того, чтобы уничтожить Випорт. Мы посланы сюда, чтобы сохранить, где это возможно, мирную жизнь. Переговоры продолжаются. Звеньевой Джоанна!
   – Сэр?
   – Подсоедините меня к системе громкоговорителей.
   Слушая это, Диана увидела, что агроробот снова изготовился стрелять. Она навела на него свой прицел на случай, если бой возобновится.
   – Джаррет Махони, это говорит полковник Эйден Прайд. Прошу подняться на городскую стену для продолжения переговоров.
   Пришлось довольно долго ждать, когда наконец на развороченной секции городской стены появилась фигура Джаррета Махони. Его голова теперь была обвязана чем-то вроде пропитанного потом цветного платка, а мясистое красное лицо перепачкано грязью.
   – Джаррет Махони, наше предложение простое. Вы отпускаете всех заложников – как своих сограждан, так клановцев и представителей Ком-Гвардии. Вы также сдаете все оружие и амуницию. От себя могу обещать, что ни ты, ни твои товарищи-мятежники впоследствии не пострадают. Не будет ни арестов, ни наказаний.
   Джаррет Махони поднял к губам мегафон.
   – И никаких связанных, – проговорил он. – Ни в Випорте, ни в любом другом месте на Куорелле.
   – Я не уполномочен изменять политику кланов. Быть связанным – это честь для каждого из вас!
   – Ну и идите к черту, кровопийцы! Сукины дети!
   Диана открыла рот. Она была чуть ли не в шоке. Воины редко сквернословили, а когда это делали, то обычно не выходили за рамки эпитетов вроде вольняги или на худой конец таких слов, как «подонки», то есть ругательств, которые имели отношение к процессу рождения. Выкрики Джаррета Махони могли вызвать отвращение у любого представителя клана, независимо от того, кем он родился, истинным или свободным.
   Вождь мятежников неожиданно скрылся за стеной, после чего агроробот опять открыл огонь. На этот раз лазерные лучи попали в мертвую точку «Боевого Орла». Машина слегка качнулась, но осталась в вертикальном положении.
   Диана ожидала приказа стереть Випорт в порошок, но эфир молчал. Наконец по общему каналу проскрипел голос Джоанны.
   – Нам приказано убираться, – зло сообщила она и с горечью добавила: – Отправляемся в лес в организованном порядке. Перегруппируемся в двадцати пяти метрах отсюда.
   Диану это взбесило.
   – Торгаш, объясни мне, что здесь происходит?
   – Вероятно, стратегическое отступление. Может, скоро прибудет подкрепление для нашей защиты. Все делается в соответствии с планом. Н-да... Думаю, что так.
   – Кланам не пристало отступать перед аборигенами. Как Джоанна могла отдать приказ к отступлению?
   – Неужели ты не слышала, Диана? Не она приказала отступать, а наш полковник. Он наблюдает за всем с высоты командного пункта и ведет себя, по-моему, вполне разумно.
   – У него, должно быть, на это есть какая-нибудь причина. Я имею в виду, серьезная причина, продиктованная военными соображениями, – сказала вслух Диана.
   Но мысленно она уговаривала себя: «Он мой отец и не может быть трусом».
   – Полагаю, он защищает жизни заложников.
   – В твоих словах нет уверенности. Торгаш.
   – Да. К несчастью, в числе заложников есть люди из Ком-Гвардии, а это не то что клановцы. Воины клана гордились бы возможностью погибнуть за правое дело. А другие, местные, почему мы должны заботиться об их жизнях?
   – Не знаю. Торгаш. Я просто пошла бы в атаку и сровняла Випорт с землей. Это могло послужить наглядным примером для других. Заложники не так важны. Не стоит позволять таким подонкам, как этот Джаррет Махони, нас шантажировать. Уничтожить бы всех заложников вместе с мятежниками, и, я думаю, нам никогда больше не придется иметь дело с подобной дрянью.
   – Интересная теория, Диана.
   – Но ты сомневаешься в ней?
   – Да, знаешь, я не такой кровожадный, как ты.
   – Вот почему именно я заслужила «Грифона».
   – Я знаю твое мнение по этому поводу.
   Они прошли мимо ряда деревьев на краю леса и последовали за «Бешеным Псом» Джоанны к месту сбора.
   «Здесь должен быть какой-то подвох, – думала Диана, – какой-то трюк, который придумал мой отец. Конечно же, это просто отсрочка, он явно готовит новый, измененный план наступления. По всей видимости, это так. Нет причин сомневаться в его смелости! Отец уничтожит Випорт. Это единственный способ овладеть ситуацией, и он справится с поставленной задачей».
   Обдумывая действия Эйдена Прайда, своего командира и отца, Диана пыталась отмахнуться от возникших внезапно сомнений, а она их ненавидела. Во всей Вселенной у нее был один-единственный отец. Знал Прайд о ее существовании или нет, он являлся ее отцом – человеком, о котором Диана так часто мечтала, который никогда не уходил из ее мыслей.

9

   Диана вдруг услышала шум приближающегося вертолета Ком-Гвардии. Когда он пролетал над лесом, от его пронзительного грохота задрожали ветки и листья. Ее «Грифон» стоял как раз на краю опушки, поскольку Джоанна по приказу из командного центра назначила девушку в дозор. Со своего места Диана наблюдала, как огромная машина садилась на землю перед городскими стенами, и сразу вслед за этим над стеной осажденного города вновь показалась голова Джаррета Махони.
   Со стороны леса в вертолете открылись два люка, и из них вышли двое: высокая женщина с широкими плечами и мощными бедрами (если бы не эмблема Ком-Гвардии на белом комбинезоне, Диана приняла бы ее за одного из воинов клана, хотя та двигалась чуть неуклюже), а второй фигурой оказался ее отец, Эйден Прайд, одетый в простую зеленую полевую униформу, на которой едва можно было различить знаки его воинского звания.
   Джоанна уже передала, что для ведения переговоров прибудут люди из командного центра, но даже столь резкую и самоуверенную престарелую воительницу, как Джоанна, несказанно удивило бы, что на переговоры с этим сбродом явился сам Эйден Прайд.
   Едва коснувшись ногами земли, полковник принялся тревожно осматриваться. Он кивнул в сторону Дианы, и та подумала, что он, должно быть, заметил ее «Грифона», укрывшегося в лесу. С неизвестным ей доселе волнением она изучала его лицо, надеясь, что это поможет разрешить сомнения, которые мучили девушку с начала осады Випорта. Но внешность Эйдена Прайда не давала повода для разгадки. У полковника было спокойное, с огрубевшей за многие, прожитые в суровом климате годы кожей, но в общем еще не тронутое возрастом лицо. Глубокие глаза, казалось, светились, словно жемчужины, излучая все то же ясное и спокойное сияние. Нет, этот мужчина не производил впечатления труса.
   Диана нервно зашевелила губами, закусив при этом нижнюю и оцарапав о зубы верхнюю, но не заметила этого – все ее внимание было приковано к полковнику; девушку злило, что она столько думает о нем. Что с того, что он ее отец? Но Диана чувствовала, что, если Эйден сделает какую-то неловкость или – что еще хуже – как-то опозорит себя, она будет переживать его позор с гораздо большей силой, чем, может быть, он сам. Эта мысль была настолько неклановской, что Диана постаралась всячески избавиться от нее. Конечно, она считалась вольнорожденным воином, но стремилась размышлять как вернорожденный. А именно: ее отец не должен иметь никакого значения для нее, тем более что Эйден Прайд никогда не подозревал о существовании Дианы и не имел понятия об их кровной связи.
   Эйден еще в вертолете заметил вспышки света, отражавшиеся от стоящего на краю леса боевого робота. Приземлившись, он по конфигурации определил, что это «Грифон». Оставалось только надеяться на то, что ни Джаррет Махони, ни другие мятежники не заметили выставленной в дозор машины. Сейчас не время для провокаций.
   Провокация – это последнее, чего сейчас хотел полковник. Как командующий оккупационными силами на Куорелле он желал предотвратить любое ненужное кровопролитие среди гражданского населения. Несмотря на полученное недавно сообщение о том, что Клан Ягуара уничтожил город Тетл-Бэй на планете Едо, Эйден намеревался четко выполнять особенное указание, предписывающее сводить к минимуму потери среди мирного населения.
   Мелани Труа настояла на том, чтобы сопровождать его в Випорт. По ее мнению, в разговоре с такими эмоционально неустойчивыми личностями, как Джаррет Махони, благоразумнее иметь две головы.
   – Именно потому, что я не из клана, мне, может быть, будет легче объяснить ему некоторые понятия, которые он сейчас считает для себя совсем неприемлемыми, – сказала она.
   – Но я настаиваю на том, чтобы вести переговоры самому, а не совместными усилиями. Понятно?
   – Понятно, полковник.
   – Так нужно, но я ценю твое содействие и проницательность, Мелани Труа.
   – Спасибо. Ты необычайно вежлив для воина, особенно для офицера Клана Кречета.
   – А ты знакома со многими офицерами клана, Мелани Труа?
   – Не со многими, но и этого достаточно. И если ты вынуждаешь меня быть такой же откровенной, как твои офицеры, то я могу сказать, что желаю спариться с тобой после того, как все это закончится.
   У Эйдена сбился шаг.
   – У тебя что, есть сомнения на этот счет? – принужденно рассмеялась она. – Из-за того, что я нарушила табу? Неужели вы, клановцы, настолько примитивны, что у вас женщина не может сделать подобного предложения мужчине?
   – Нет. В моем клане не существует такого табу. Но человек из другой касты или неклановец не может первым предлагать спаривание...
   – Значит, я, будучи неклановкой, тебе не подхожу? – Она начинала злиться.
   – Нет, дело совсем не в этом. Я просто хочу сказать, что как воин клана я хотел бы просить тебя впредь ждать, пока я сам не сделаю тебе предложение.
   – Тогда я подожду, полковник. Только умоляю – не проси меня надевать при этом кастовые нашивки.
   Или он ошибся, или в ее голосе звучали саркастические нотки.
   – Уверяю тебя, Мелани Труа, я сам собирался сделать тебе предложение.
   – Можешь считать, что я польщена.
   Из вертолета вслед за Эйденом и Мелани Труа выбрался эксперт Ком-Гвардии, функционер из Внутренней Сферы. Он протянул Эйдену мегафон, внешне похожий на тот, которым пользовался предводитель повстанцев, только переносной. Эта модель была намного легче. Кроме того, мегафон имел ряд кнопок для удобства управления.
   Обойдя вертолет вместе с шедшей за ним следом Мелани Труа, Эйден сразу же обратился к Джаррету Махони.
   – Я полковник Эйден Прайд и хочу говорить с тобой, Джаррет Махони. Открой ворота!
   – Почему ты думаешь, что я желаю этой встречи, Прайд?
   Эйден поежился, услышав, что к нему обратились только по фамилии. В кланах так никогда не поступали. Кровное Имя священно, и никто никогда не использовал его как-то случайно, уничижительно, искаженно или просто так, не придавая ему никакого значения. И, конечно, никто не употреблял Имя Крови без соответствующих имен и титулов.
   Но Мелани Труа уже проинструктировала его, что существенно важно вести себя во время переговоров спокойно и не давать повода мятежникам перехватить инициативу.
   – Если ты желаешь, чтобы твои люди после всего, что произошло, остались живыми, тебе придется иметь дело со мной, Махони.
   Эйден преднамеренно употребил лишь фамилию мятежника, но сомневался, что того заботило, как к нему обращаются.
   – Хорошо. Ты вооружен? Если да, то бросай оружие.
   – Я без оружия.
   – Кто тебя сопровождает?
   – Я Мелани Труа, претор Ком-Гвардии этого сектора Куорелля.
   – Так и Ком-Гвардия тоже испугалась наших угроз?
   – Ты слишком много о себе вообразил, Джаррет Махони! В этом заинтересована только я. Официальная политика Ком-Гвардии к моему появлению здесь не имеет никакого отношения.
   – Ты вооружена, Труа?
   – Нет.
   – Тогда можете проходить.
   Диана наблюдала, как ее отец и представитель Ком-Гвардии прошли через раскрывшиеся ворота Випорта. Когда ворота закрылись, она почувствовала, как к горлу подкатил нервный комок. Ей вдруг пришло на ум, что, быть может, она его больше никогда не увидит. Боль, порожденная этой мыслью, была столь же отвратительна, сколь и невыносима.

10

   Джаррет Махони вел их по развороченной улице Випорта. Хотя улицей ее можно было назвать с большим трудом. Куда более она походила на заваленную мусором тропинку. Полуразрушенные обстрелами здания, сорванные с петель двери, выбитые окна и обуглившиеся стены мало чем напоминали жилые дома. Из черных глазниц окон робко выглядывали исхудавшие, измученные осадой люди. Некоторые из них нервно жестикулировали, другие взволнованно переговаривались. Над Випортом нависла военная угроза.
   Предводитель мятежников указал на большое здание в конце улицы.
   – Вон там первый, – не без удовольствия заявил он.
   Здание оказалось складом, заполненным оружием, амуницией и ящиками со взрывчаткой.
   – Этот склад – один из многих, наполненных летучими веществами настолько, чтобы создать действительно адский взрыв, – пояснил Джаррет Махони. – Я показываю вам это, чтобы доказать, что мы не блефуем.
   Мелани Труа коснулась руки Эйдена.
   – И все-таки это еще может оказаться блефом, – прошептала она. – Скорее всего, у них имеется только один склад, а не один из многих, к тому же мы не знаем, чем наполнены все эти ящики.
   – Неужели жители Внутренней Сферы способны создать столько пустышек? – удивился Эйден.
   В ответ Мелани Труа улыбнулась, и он еще раз отметил, что у нее ровные и ослепительно белые зубы.
   – Полковник, порой вы, клановцы, удивительно простодушны. Неужели ты не понимаешь, что оставшиеся в черте города люди согласны использовать любой трюк, чтобы остаться в живых?
   Прямой упрек в наивности взбесил Эйдена, но вслух он позволил себе лишь сделать сдержанное ответное замечание.
   – Ты права насчет кланов, Мелани Труа. Мы тоже иногда пользуемся блефом в наших ставках, но очевидная ложь не в наших правилах. Я полагаю, что это еще один признак вырождения Внутренней Сферы.
   – Кланы достаточно искусны в военном ремесле, полковник, может, поэтому изощренность политики Внутренней Сферы непостижима для вас.
   – Ты это называешь изощренностью?
   Она пожала плечами.
   – Это просто наиболее удачное слово.
   – Не просто, я полагаю.
   Она опять улыбнулась и, взяв его ладонь в свою, сначала слегка сжала ее, а потом отпустила. Еще никто не касался Эйдена так нежно, и ощущение от этого прикосновения доставило ему немалое удовольствие. Он даже стал предвкушать встречу с находящейся рядом с ним женщиной после того, как закончатся переговоры. И в то же время мысль об ожидании смутила его. Обычно, занимаясь какой-нибудь проблемой, он не отвлекался на размышления о будущем, если только они не имели прямого отношения к самой проблеме. Случайные размышления о предстоящих событиях были явно не в привычках клановцев.
   Джаррет Махони вывел их к месту, которое, по мнению Эйдена, больше всего походило на городскую площадь, хотя с точки зрения геометрии оно могло смутить любого начинающего архитектора. Примерно в центре этой так называемой площади стоял агроробот, окруженный беспорядочным множеством транспортной техники.
   Если раньше у Эйдена еще оставались некоторые сомнения относительно угрожающих заявлений мятежников, то теперь он убедился, что те не лгали, говоря о том, что агроробот напичкан взрывчаткой. Ее запасов, судя по всему, имелось вполне достаточно, чтобы поднять на воздух не только то, что находилось рядом, но также и все склады. Цепная реакция, конечно же, должна была разрушить весь Випорт. Нет, Джаррет Махони не блефовал.
   Предводитель мятежников предложил Эйдену и Мелани Труа самим осмотреть агроробот, после чего поднял правую руку и замахал ею из стороны в сторону. По сигналу Джаррета Махони улицы наполнились сотнями людей. Кто-то выбирался из собранного на площади транспорта, другие появлялись из окон и дверей расположенных неподалеку зданий. Скоро они заполнили всю городскую площадь, обступив плотным кольцом Джаррета Махони и обоих его гостей.
   У Эйдена от ощущения тесноты сжало горло. Воздух казался настолько плотным, что стало трудно дышать.
   Джаррет Махони широко развел руками, словно обнимая толпу.
   – Перед вами – жители города Випорта, которые хотят справедливого к ним отношения.
   Его слова отозвались одобрительным ропотом.
   – Прежде всего мы требуем прекращения захвата кланами наших граждан.
   По толпе опять прокатился ропот поддержки, на этот раз более агрессивный.
   Мятежник чуть отошел в сторону, указывая на небольшую группу людей, которых держали за руки.
   – А это, – сказал он, – наши заложники. Прайд, вы, наверное, узнаете своих техов, их нетрудно распознать по знакам отличия.
   Один из техов, оттолкнув своего конвоира, шагнул в круг и крикнул:
   – Сэр, я Астех Трион. Я хочу вам сказать – не имейте дела с этими...
   Мощным ударом Джаррет Махони нокаутировал его, прежде чем тот успел закончить фразу, и жители Випорта утащили Астеха Триона в толпу.
   Джаррет Махони вернулся к заложникам.
   – Труа, ты тоже, наверное, узнаешь своих людей из Ком-Гвардии, нашивки можно увидеть издалека.
   Мелани мрачно кивнула и повернулась к Эйдену.
   – Они гвардейцы, – произнесла она, – и как все преданные члены нашего Ордена Посвященных готовы умереть, если этого потребует долг. Однако, – и теперь она обратилась прямо к толпе, преднамеренно игнорируя ее предводителя, – если Джаррет Махони избрал именно такой способ решения проблемы – бессмысленную резню вместо ритуального жертвоприношения, тем самым он вовлек и вас и нас в неминуемое кровопролитие. Согласитесь сдаться, и я обещаю, что Ком-Гвардия будет вести именно такую политику, какую вы тре...
   – Замолчи, женщина! – заорал Джаррет Махони и бросился к ней.
   Но она и не думала уступать. Ей даже удалось вставить еще несколько слов до того, как главарь повстанцев со всей силы ударил ее по лицу. Претор пошатнулась, но удержалась и не упала.
   Эйдена поразила такая жестокость, и едва предводитель мятежников занес руку для второго удара, он бросился вперед и сгреб его в охапку. Яростно стиснув свои руки на шее Махони, он смотрел, как постепенно багровеет и без того налитое кровью лицо главаря. Вероятно, Прайд просто задушил бы его, но тут на помощь своему предводителю бросились жители Випорта, которые, повиснув у Эйдена на руках, с трудом оттащили его от Джаррета Махони, после чего повалили полковника на землю и принялись избивать ногами, пока сам Махони не приказал им оставить Эйдена в покое.
   Напавшие мгновенно подчинились, отступили и смешались с толпой. Махони, протянув руку, помог Эйдену подняться.
   – Приношу вам обоим свои извинения, – произнес он. – Здесь у всех нервы на пределе, и я не исключение. Перспектива рабства кого угодно доведет до психоза, к тому же вы, наверное, знаете, что меня ваши подчиненные занесли в списки связанных, поэтому в данном случае я защищаю личные, если хотите, интересы. Теперь ты видишь, полковник, что переговоры бесполезны? С нашей точки зрения переговариваться нам с вами не о чем. Мы требуем освобождения всех ранее захваченных связанных и прекращения дальнейших попыток порабощения. Компромисс невозможен. Да и какой здесь может быть компромисс? Хочешь, чтобы мы согласились на то, что одних рабов вы отпустите, а других оставите у себя? Нет, на такое мы не пойдем, для нас это совершенно неприемлемый вариант. Мы можем добиться мира при помощи переговоров, но только в том случае, если будут приняты наши требования. Ну, как, согласен?