Мне вот даже до сих пор интересно, сколько немцы заработали на этом сюжете. Меня потом узнавали, когда приезжал в Мюнхен: «Вы из России. Мы вас видели по телевизору!» Многие из Германии приезжали в клуб, посмотреть на меня.
А я чего… Практически честный семейный гражданин, герой, никогда больше не повторивший такого подвига: а на фиг надо?! Подвиг бывает один раз. И герой должен быть один, потому что если героев много — это уже банда.
И снова ходишь верный.
Ходишь и ходишь… Верный и верный.
Вот так однажды иду себе по клубу и иду. Программа закончилась, а за одним из столиков сидит такая грустная-прегрустная девочка. Все веселятся, а она чуть не плачет. Мне её даже жалко стало. Подсел к ней и говорю: «Может, водочки?»
— Можно.
Надо же, согласна! Заказал — выпили.
— Может, ещё?
— …
— Нужно!
Заказал ещё — выпили.
— А, может, пойдём куда-нибудь, ну и того?… — предложил ей.
— Что, так сразу?
— Ну почему сразу?! Разве я похож на такого циника. Вначале прогулка.
И мы пошли на прогулку: на другой этаж за ключами от чердака. На чердаке прогулка завершилась. Правда, неудачно. Там было очень грязно. Рассыпаны опилки. И мы, повалявшись в них, все ж таки решили пойти в гости к моему другу, который жил недалеко.
Встретил он нас приветливо.
Мне стыдно, конечно перед женой. Но такая бл…ская натура у самца: видит он, что можно телку получить, и ему пройти мимо трудно. Один раз себя можно пересилить, второй, а на третий… Ну невмоготу. Особенно, если свободных баб вокруг, как пчёл на цветущем лугу.
И во второй раз притащил я к тому же приятелю ещё одну куколку из клуба. Восемнадцатилетняя, гибкая, она танцевала, любуясь сама собою, и на лице её читалось: ах, какая же я красавица.
— Ах, как же хорошо вы танцуете! — подпел я её внутреннему настроению, случайно проходя мимо.
— Правда?
Купилась!
— Ну конечно! Ах, вам непременно необходим хороший педагог. Или вы погубите свой талант! — понёс я околесицу — Все ж таки учился на режиссёра, знал нужные термины и научно объяснил ей, до чего она хороша танцует.
— У меня нет денег на учителя.
— Я вас познакомлю с одним. Он посмотрит, если понравится, возьмёт бесплатно. Сделает из вас звезду.
Она меня слушала, раскрыв ротик и растопырив зубки. Господи, как же все самки одинаковы по своей природе. Уж сколько раз твердили миру… Я склеил её точно так же, как и баб в институте. Она повелась на те же приёмы, согласилась пойти к моему другу, которому по телефону — когда она не слышала — я вкратце объяснил суть. Он тут же все просек. Встретил нас в трико, типа, репетировал, и тут же «включил» учителя: «Ну-ка, девочка, станцуйте. А сейчас сымпровизируйте. Я включу вам музыку. Представьте, что вы колосок».
И она стала что-то изображать.
— Так-так, очень хорошо! Разденьтесь.
Она разделась по пояс.
— Нет, полностью раздеваемся. Быстренько. Девушка, времени нет, мне надо репетировать.
Наивная танцовщица, доставляя нам несказанное удовольствие, которое мы оба с трудом маскировали деловитостью, полностью разделась. Он прибавил оборотов: «Что-то не то. Понял! Вам надо намочить волосы, вы не чувствуете своих волос».
И она пошла в ванную.
А мы, уже не удержавшись, заловили её там.
Она была ошарашена. Но, в итоге, ей вроде понравилось.
На что ещё она надеялась?
О, женщины!…
То они всё время думают, как развести мужика; то массово попадаются на самые примитивные приёмы. Впору писать главу «Удочки для дурочки», но что в ней скажешь нового? Если мужчина не ленив, он сам быстро изучает «предмет вожделения» и легко им пользуется. Причём, ему даже не надо быть великого ума. Надо всего лишь научиться нажимать на некоторые рычажочки. «Помни, Урри, у каждого есть кнопка!» И у баб они есть.
Случалось, например, так, что я приводил кого-нибудь к себе домой, заводил в детскую…
— О, у тебя есть ребёнок? — разочарованно спрашивала девица.
— Да, — томно вздыхал я.
— И… жена есть?
— Уже нет. Она поехала с подругой на машине и разбилась.
Смерть вызывала у них сочувствие к пострадавшим, ко мне и ребёнку и радость обладания холостяком. Они начинали говорить, как любят детей и как хорошо, что малыш есть уже «готовый», под себя не ходит.
…Вообще-то, в доме были и женские вещи, и, будь девицы повнимательнее, они бы поняли, что их разводят. Но они видели лишь то, что хотели видеть. А я в этом не виноват. Почему же они утром так удивлялись, когда я будил и говорил: «Собирайся, жена сейчас приедет».
— Какая жена? — ошалело спросонья не понимали они.
— Моя.
— Ты же говорил, что она померла.
— Померла?! Да ты что! Пьяный, наверное, был. Ты больше слушай. Я когда напьюсь, вечно всякую херню несу.
Правда, мне это быстро надоело. Я предпочитаю, чтобы всё было по-честному. Пускай она принимает и любит таким, какой есть.
…А я пока с интересом понаблюдаю за тем, как выходят на эту охоту другие самцы. Их тривиальные приёмы сексуальных игр лично мне видны с первого хода, но бабам, представьте, нет! Я часто бываю потрясён до глубины души! Помню, отдыхал на Красном море, и там инструктором по дайвингу работал араб по имени Али. Всех баб он клеил на одну и ту же удочку. Каждой рассказывал, что у него на протяжении восьми лет была девушка, с которой они любили друг друга. Но он никак не мог накопить денег, чтобы заплатить калым. Они страдали, но не могли даже убежать из дома. Девушка считалась опозоренной, если парень не может заплатить. И вот однажды он почти накопил деньги, на радостях спешил к ней на машине, чтобы и её скорее обрадовать. А она как раз выходила из автобуса. И он её сбил. Она погибла. Он себе места не находит вот уже пять лет, и у него ещё никого не было… О-о-о, какая жуткая история…
Практически каждая туристка, выслушав её, считала своим долгом утешить Али на своей груди. Это происходило примерно три-четыре раза на дню в разных отелях. Одну он трахнул даже под водой на глубине пятнадцати метров. Она в тот день вообще первый раз надела на себя водолазный костюм. Ничего себе нырнула! Но, Боже мой, чем же мог быть интересен этим состоятельным и образованным дамочкам бедный и полуграмотный араб? А поди ж ты! Причём многие телки приехали с мужиками.
Здесь уже можно переходить от темы мужских измен к теме женских. Мы друг друга стоим. Говорю ответственно. В силу профессии, мне пришлось не только самому оказываться в изменщиках, но невольно становиться и свидетелем большого количества супружеских измен.
…Пора бы уже спросить, а куда смотрят их мужья?
Иногда они, конечно, что-то подозревают.
Только что им делать-то? Что, если он её любит и не может без неё жить? Наверное, просто бьёт её. Когда я раньше читал в газетах, что муж избивает жену, уверенно полагал, что он какое-то жуткое чудовище. Зверь! Бьёт женщину! Да как он может поднять руку на это слабое существо?! Но сейчас я думаю: а что ему делать, если попалась такая вот баба? Если он приходит домой и видит, что она лежит с любовником. Убить её?! Выгнать нереально, потому что без неё ему жизни нет. Самое забавное, что нередко и она без него не может.
Нам в институте объясняли, что не всегда, когда мужик бьёт бабу, сторона, получившая увечья, потерпевшая. Наоборот, потерпевшим часто бывает мужчина, который бьёт.
Мне рассказывал приятель, как гулял на одной свадьбе. Разумеется, все напились, стали друг к другу приставать. С ним рядом сидела девушка, которая под столом протянула холёную руку и положила руку ему на ширинку — давай? Они пошли в какую-то комнату, где была свалена верхняя одежда, и там, прямо на шубах все и произошло.
Довольный, он вернулся в зал. Душа хотела продолжения праздника и поделиться с кем-то радостью. Первый гражданин, к которому он подсел с предложением выпить, не отказался. Но мина у гражданина было очень кислой.
— Ты чего такой грустный, случилось чего? — участливо спросил мой приятель.
— Нет.
— Ну, развлекись тогда, давай выпьем. Смотри, какие девчонки. Вон та так сосёт классно. Только что мне на шубах дала.
— Я знаю. Это моя жена…
Хмель куда-то сразу испарился. Веселье тоже куда-то исчезло.
Жуткая ситуация. А что делать? Оставлять такую дома? Тогда будет как в анекдоте:
Прямо за спинами мужей. Что это, если не вероломство?! Кстати, знаете, почему у всех народов национальность ребёнка определяют по отцу, а у евреев по матери? Я об этом спрашивал у раввина. Он сказал: «Кто мать ребёнка, всегда ясно. А вот кто отец…» Мудро.
…Вроде бы во всей этой катавасии (которая началась случайно, а продлилась много лет) я не стал ещё чьим-то отцом. По крайней мере звонков после той армейской истории не было. Хотя практически все мои незамужние бабы говорили, что беременны от меня. Но эта их беременность каждый раз сама по себе благополучно рассасывалась, едва они понимали, что прибрать меня к рукам не удастся. А тётки всегда хотят прибрать нас к рукам. Когда ты встретился с ней во второй раз, в третий, в четвёртый, она думает, что у вас все серьёзно. И она стразу начинает строить воздушные замки. И думать, как вы поженитесь, как детей назовёте.
Ты тоже думаешь, что у вас все серьёзно, и планируешь с ней время от времени серьёзно трахаться. А если ваши отношения опасно затянулись, надо серьёзно продумать, как их закруглить. Когда-то я услышал выражение, показавшееся мне необычайно любопытным: «Если от вас ушла жена, точно запомните, как вам это удалось». От жены мне избавляться не приходилось. И я никогда не оставлю её. Но вот с любовницами приходиться заучивать: ЧТО её может оттолкнуть от тебя, когда тебе будет нужно, чтобы она из твоей жизни исчезла.
Исчезла до того, как станет опасна твоей семье. Я наблюдал такое у друзей. Когда любовница звонила жене и говорила: «Вася любит меня, а с вами, с женой, живёт только по привычке». Мне таких звонков не хотелось. Я берег семью, хотя старался не обижать любовниц. Говорил честно: «Я на тебе никогда не женюсь… Давай просто позанимаемся любовью».
Женщина сразу не верит в то, что не женюсь. Она крутит, вертит, что-то выгадывает. Пытается преподнести себя как королеву и богиню. Пытается как можно дороже себя продать. Правда… соглашается заниматься любовью, но долго рассказывая, какая она порядочная. И что «такие, как она, сразу не отдаются». И к тому же «у неё был всего один парень». Или два. И обычно её изнасиловали, когда ей было шестнадцать лет, на новогодней пьянке. «Очнулась вся в крови».
И только ты-то и сумел в ней разбудить женщину. И только с тобой секс доставляет ей удовольствие. И только поэтому ты должен на ней жениться.
?????????????????
«Очень хорошо! — говоришь ты. — Но я же сразу сказал, что у меня семья. Давай просто любовью займёмся».
«Значит, не женишься?» — ведёт она свою линию. И, переспросив в последний раз, посылает тебя из своей постели к чертям собачьим.
«Ау-ууу, дорогая, — взываешь ты к её логике, одеваясь. — Но ты сказала, что секс со мной тебе так приятен? Может, того?… Ещё разочек?…»
А в ответ тишина.
Поняв, что нет никаких перспектив, та, в которой «ты разбудил женщину», исчезает из твоей жизни.
Вот поэтому я, да и многие другие самцы, предпочитают ходить налево с замужними бабами. Они идеальны для семейного гражданина. Им не нужны подарки, они ведь не могут притащить их домой. Они не стремятся разрушить твой брак. И ты понимаешь, что она с тобой не ради денег или перспектив, а только ради удовольствия.
О, добрая женщина, как я тебя люблю!
Иногда, конечно, взбредёт в голову мысль, что у неё ведь есть муж. И что мы (я и она) наставляем несчастному рога. Но тебя греет мысль, что, может, он всё-таки умный человек. И если застукает вас (тебя и её), то, скорее всего, если он умный человек, пристрелит именно её.
Как в анекдоте:
Секс в чужой семье
Глава предыдущая закончилась страшно.
И вообще, измена — для кого-то ужасное слово. И для меня оно тоже было таковым. Потому что из-за неверности самцы бьют морды бабам, вешаются, стреляются на дуэлях. Сколько людей полегло из-за того, что посмотрели на чужую жену, и сколько — из-за того, что сунулись защищать её честь и своё достоинство.
Но год идёт за годом, век за веком, общество меняется.
И я со временем столкнулся с новой для меня и очень интересной формой супружеского существования…
— Рома! Ты куда?! А продолжение банкета?!
Конечно, эту фразу в тех или иных вариантах приходится часто слышать после программы и клубе. Я не брюзжу. Я, наоборот, надеюсь, что и в дальнейшем буду её слышать. Это значит, что понравилось. Значит, не хотят отпускать. Значит, понесло их в загул и в веселье… Что и требовалось: цель достигнута, работа выполнена качественно.
Ну а я… А мне тоже весело, тоже нередко хочется с ними выпить ещё по чуть-чуть, и вроде нет причин отказываться. Правда, порой составляя компанию «понёсшимся», я не всегда, к сожалению, знаю, куда занесёт меня.
Вот так однажды в Питере подваливают ко мне две явно семейные парочки с предложением поехать к ним, посидеть, выпить. Вроде неплохие ребята. Соглашаюсь. Приехали. Посидели. Выпили. Глаза у меня уже слипаются, делать, в принципе, больше нечего, поэтому я по давней традиции Винни-Пуха «Ну, раз у вас больше ничего не осталось…» потихоньку начинаю собираться в сторону дома.
— Как?! — вдруг возмутились хозяева. — А как же с культурной программой?
— Какой ещё программой? — не въехал я.
— Ну а трахаться, что, не хочешь?
Тут я, признаться, несколько напрягся. Двое мужиков, их жены. «Кого же тут трахать?! — пронеслось в моей стремительно начинающей трезветь голове. — По всей видимости — меня. Но жопу свою я продам очень дорого».
И рванул к дверям.
Там благородного искателя приключений уже ждал сюрприз в лице (морде) злобной псины, — кажется, это был шарпей, — зарычавшей и улёгшейся у двери. Обложили!
Пришлось вернуться.
— Ну ладно. Только я не понял, кого же будем трахать-то?
— А че, тебе наши бабы не нравятся?
Ах вон оно в чём дело, с опозданием сообразил я.
И мы начали!
Трахаясь по всей квартире, то с одной, то с другой, я вроде и получал удовольствие, и всё же порой напрягался. Потому что к моему уху всё время прилипал чей-то муж и горячо нашёптывал: «А ты любишь, чтобы тебе женщина в рот пописала? — „Извини. Я пока и так шокирован и не готов ко всем подвигам сразу“. — „А ты попробуй, попробуй, — прилипал он к другому уху, когда я пыхтел над другой бабой. — Это очень приятно. Тебе понравится. Мне, например, очень“. — „Угу, в следующий раз…“
Выбравшись, наконец, мимо спящего шарпея на ночной воздух, достал из кармана телефон этой гоп-компании, который они мне всунули на прощание, и без сожаления выбросил его. Нет, против пар, практикующих «стенка на стенку», я ничего не имею. Но тут уже чувствовалось: крыша отъехала капитально. В следующий раз они бы точно нассали мне в рот, насрали в уши. А ну их, такие приключения!…
Во второй раз в подобную — хотя более приятную и горячую переделку — я попал так же случайно. И тоже после программы. Только на этот раз я работал не у себя в клубе, а на яхте. Гуляли там семьями. Разумеется, в один прекрасный момент все перебрали. И я в том числе. Слово за слово, — детали уже не помню — как на автопилоте, я стащил трусы с подвернувшейся под руку бабы.
В принципе за это можно получить по морде.
Но тогда ничего подобного не произошло. Более того, другие бабы стали снимать трусы сами, и, оглянувшись, я с удивлением увидел, как вокруг начинается оргия. А раз начинается, то попробуй удержаться и не поучаствовать! Утром разберёмся.
На следующий день, проснувшись к обеду с тяжёлой головой, я стал прикидывать, во что влип? Конечно, именно я помог им дойти до невменяемого состояния и первым начал приставать к чужой бабе, но это же ещё не сигнал для всех приступать к разврату!…Так ничего для себя толком и не решив, вышел на палубу. Будь что будет. Но оказалось, что остальная публика на яхте, расположившись на палубе, спокойно себе загорала. И никто никому не бил морду за вчерашнее, никто ни с кем не разводился. Словно все к порядке вещей. Как будто так и должно быть.
Уже позже я узнал, что они свингеры. Мне стало любопытно, что это за явление такое и как же это может быть. Я все пытался выяснить у одного из мужиков на яхте: «Как же так? Жена у тебя красивая, молодая. Зачем же ты её отдаёшь?» Ответил он очень интересно: «Знаешь, Рома. Пусть лучше её ебут мои друзья, чем мои враги!»
Я потом долго думал: может, он и прав? Может, сейчас он хочет просто получать удовольствие от жизни. Хочет, между прочим, чтобы и жена получала удовольствие. И смотреть на это. Тем более, если есть возможность устроить все органично.
По мнению свингеров, женщина — такой же человек, как мужчина. Она тоже любит трахаться и тоже получает от этого удовольствие. Она — человек, который точно так же любит разнообразие, как и мужчина. Любовь — понятие духовное, а секс, как никак, плотское. Как сказал поэт, все в семейной жизни притирается: еда приедается, жена прие…ывается. Женщина, не получая былого удовлетворения от секса, будет искать его на стороне. Ни один, даже самый потрясающий любовник не сможет быть до бесконечности разнообразным и не сможет тот же размах и качество держать на протяжении многолетней дистанции.
И тут он сворачивает на левую беговую дорожку.
Женщина, повторимся, такой же человек. И точно так же начнёт искать другие пути. Если у супругов появляются различные интересы, рано или поздно, на первом, втором или третьем перекрёстке, их дороги разойдутся. Чтобы этого не произошло, в какой-то момент супруги с беговой дорожки стадиона выходят на оживлённую улицу. Хотя это тот же самый дуэт, но время от времени появляется рядом с ними то один человек, то второй. То мужчина, то женщина. Бегут супруги по-прежнему вместе, но уже в коллективе. И вроде делают они все то же самое, но бежать веселее.
— Рома! Ты куда?! А продолжение банкета?!
…Конечно, кто-то может спросить, а зачем я поехал, незнамо куда?!
Должен сказать, что с годами в моей жизни тоже наступили перемены. Я ушёл из «Арт-клиники», где работал у своих друзей.
И однажды пришла пора начать работать по-взрослому. Нанятым сотрудником; на хозяина; в месте, где меня не знали, где высокие цены, богатые гости, где я не имел права на ошибку. Если бы меня уволили, идти было бы уже некуда. А жена не работала, сидела с ребёнком… Я всё это рассказываю для того, чтобы показать, что и моё психологическое состояние тоже стало другим. Более напряжённым и нервным.
Поэтому я не мог после программы спокойно ехать домой в тихую квартиру, ложиться в тёплую постель и, наконец-то, уснуть в тот самый час, когда многие встают на работу. Это было бы бесчеловечно по отношению к себе, любимому! Моя работа накрывает, как наркотик и очень долго плющит.
Но такую серьёзную работу — смешить людей — я выбрал сам. И не думаю менять, хотя теперь уже вижу, что сложно выходить на сцену перед сотней зрителей, зная, что каждый из них беспристрастно оценивает тебя. Ночной клуб — это вам не МХАТ, где зрители сидят чинно и молча. В клубе все, как правило, пьяны, громко разговаривают друг с другом, и овладеть их вниманием часто непросто. Зато, если они чем-то недовольны, громко это выскажут в ту же секунду. Клубная сцена — ежедневный экзамен. Перед программой меня всегда «колбасит». Не могу есть, так как артист должен быть злым и голодным. К тому же знаю, что, если поем, то начну засыпать (как засыпал однажды от усталости, стоя в солдатском туалете).
И этот нервяк — постоянен, хотя выхожу на сцену много лет. Изменилось только одно: сейчас спокойнее отношусь к редким провалам. Раньше себя казнил. Мне казалось, что я сам виноват, — не смог публику завести. Сейчас знаю наверняка, что публика бывает разная. И случаются такие вечера, когда в сумасшедших домах проводятся дни открытых дверей и все «дауны» могут собраться у тебя. Такое случается, но, слава Богу, редко.
Впрочем, даже если прошло на отлично, — все равно «бубенит»! Не могу ничего делать, не в силах ни на чём сосредоточиться. Ложиться спать бессмысленно: все равно не уснёшь. Смотреть кино — нереально: ничего не соображаешь.
Самый простой способ снять это стрессовое состояние — алкоголь. И, конечно же, бабы.
Только, вы меня извините, на нормальную бабу уже нет ни времени, ни сил. И, вообще, где их найти, нормальных, если работу заканчиваешь в два часа ночи? Да они давно спят и видят меня во сне в белых тапочках. Зато вдруг подворачиваются компании и…
— Рома! Ты куда?! А продолжение банкета?!
Конечно, кто-то спросит, а как же жена?
…Кстати, о жене.
Я точно не знаю, но, наверное, никто не обольщался насчёт моей верности. Сама «тихая» профессия — жить на этом разгуле — подталкивает к омуту. Но что остаётся жене: если любишь человека — приходится прощать. Главное, что я никогда не делал ничего цинично у неё на глазах. А, может быть, в этом и заключается любовь. Как культура заключается не в том, чтобы не ругаться матом, а в том, чтобы знать, где это можно делать. И ночевать я всегда приходил домой. Нигде не заваливался спать, как бы мне ни хотелось.
Поэтому, что касается жён, — умная женщина всегда ставит перед собой вопрос: а готова ли она услышать правду? Когда ты вернулся поздно ночью домой, самое простое, что она может спросить: «Где был?»
— На пьянке.
— И бабы там были?
Я честный человек. Могу ведь ответить, что были.
Тогда ей придётся спросить: «И ты с ними спал?»
Я, конечно, начну отпираться. Я — не я, кобыла не моя… Но ведь я буду пьяным, уставшим, как герой того анекдота, сказавший супруге: «Ты же такая умная. Придумай что-нибудь сама». А то и признаюсь, лишь бы дали уснуть.
И ей придётся устраивать скандал.
А зачем?!
Лучше ведь просто сказать мужу, чтобы шёл спать. Лишние вопросы рождают лишние ответы. Женщине не стоит их задавать, если она соображает, в каком мире живёт супруг. Она должна вырулить на верную дорогу и суметь сохранить видимость того, что семья в порядке.
Главное — счастье. А счастье — это когда тебя понимают.
«Кто сегодня дежурит в постели?»
«Га-га-га! Ха-ха-ха! Ох, ых!» — слышу я у себя за спиной дикий бабский хохот, и на ярко освещённую сцену прямо во время моего монолога на железном подносе выезжает самая толстая и безобразная из моих танцовщиц, нанятая исключительно для гротеска, по имени Климакс.
— Уйди, чудовище! — пытаюсь я хоть как-то обыграть происходящее безумие. — Сейчас не твой выход.
— Га, га, га! — не успокаивается она и, заваливаясь на спину, потрясывает жирными ляжками. Ей хорошо. Она нахрюкалась в гримерке и уже совсем не понимает, где она и что она.
Чтобы как-то выйти из этого дурацкого положения, я задаю публике вопрос: «Что это такое: на свадьбе пьяное, в кружевах, по полу катается и хохочет?» Правильный ответ — «Невеста». Народ смеётся. Климакс тоже угорает. Я пытаюсь пинками её вытолкать за кулисы, при этом ещё продолжая одну из долгоиграющих баек.
Но даже моего проверенного опытом многочисленных пьянок мастерства недостаточно, чтобы заткнуть незатыкаемое, и унять неунимаемое, и впихнуть за кулисы невпихиваемое. Ситуацию спасает только убеждение зрителей, что так оно и задумано. Правда, ненадолго. Климакс пьяна не по-бутафорски. И вскоре все с интересом наблюдают за неожиданным зрелищем: как Трахтенберг будет справляться с пьяной безумной бабой… Ничего, справлюсь. Может, и не сегодня. Ну так завтра она будет уволена.
Слава Богу, такой случай был у меня единственный. В основном же стриптизерки, при всём моем нежелании называть их артистками, все равно имеют отношение к нашему шоу-миру: к миру шоу-бизнеса, к сцене, к блеску, к мишуре. Собственно, они этой мишурой и являются. Но несмотря ни на что, они все равно более высокоорганизованны, чем человек со стороны, так сказать, из зала. Так, один наш гость перебрал и, выползая на сцену, видимо, почувствовал себя гимнастом и решил сделать стойку на руках. Акробат из него вышел херовый, и в итоге пришлось вызывать «скорую». А стриптизерки — хоть и стоят в самом низу артистической иерархии, — такого не выкинут, и даже находясь в совсем свинском состоянии, очень редко падают в зал со сцены. Но и то — это уже не скотское опьянение, а стадия дымковской игрушки, то есть когда они могут пускать только дым изо рта. И за это я им благодарен. Они составляют часть моей программы и намного артистичнее и собраннее, чем какие-нибудь шлюшки-модельки (об том расскажу чуть позже)… Но это все, конечно, не самое главное.
А я чего… Практически честный семейный гражданин, герой, никогда больше не повторивший такого подвига: а на фиг надо?! Подвиг бывает один раз. И герой должен быть один, потому что если героев много — это уже банда.
И снова ходишь верный.
Ходишь и ходишь… Верный и верный.
Вот так однажды иду себе по клубу и иду. Программа закончилась, а за одним из столиков сидит такая грустная-прегрустная девочка. Все веселятся, а она чуть не плачет. Мне её даже жалко стало. Подсел к ней и говорю: «Может, водочки?»
— Можно.
Надо же, согласна! Заказал — выпили.
— Может, ещё?
— …
— Нужно!
Заказал ещё — выпили.
— А, может, пойдём куда-нибудь, ну и того?… — предложил ей.
— Что, так сразу?
— Ну почему сразу?! Разве я похож на такого циника. Вначале прогулка.
И мы пошли на прогулку: на другой этаж за ключами от чердака. На чердаке прогулка завершилась. Правда, неудачно. Там было очень грязно. Рассыпаны опилки. И мы, повалявшись в них, все ж таки решили пойти в гости к моему другу, который жил недалеко.
Встретил он нас приветливо.
Мне стыдно, конечно перед женой. Но такая бл…ская натура у самца: видит он, что можно телку получить, и ему пройти мимо трудно. Один раз себя можно пересилить, второй, а на третий… Ну невмоготу. Особенно, если свободных баб вокруг, как пчёл на цветущем лугу.
И во второй раз притащил я к тому же приятелю ещё одну куколку из клуба. Восемнадцатилетняя, гибкая, она танцевала, любуясь сама собою, и на лице её читалось: ах, какая же я красавица.
— Ах, как же хорошо вы танцуете! — подпел я её внутреннему настроению, случайно проходя мимо.
— Правда?
Купилась!
— Ну конечно! Ах, вам непременно необходим хороший педагог. Или вы погубите свой талант! — понёс я околесицу — Все ж таки учился на режиссёра, знал нужные термины и научно объяснил ей, до чего она хороша танцует.
— У меня нет денег на учителя.
— Я вас познакомлю с одним. Он посмотрит, если понравится, возьмёт бесплатно. Сделает из вас звезду.
Она меня слушала, раскрыв ротик и растопырив зубки. Господи, как же все самки одинаковы по своей природе. Уж сколько раз твердили миру… Я склеил её точно так же, как и баб в институте. Она повелась на те же приёмы, согласилась пойти к моему другу, которому по телефону — когда она не слышала — я вкратце объяснил суть. Он тут же все просек. Встретил нас в трико, типа, репетировал, и тут же «включил» учителя: «Ну-ка, девочка, станцуйте. А сейчас сымпровизируйте. Я включу вам музыку. Представьте, что вы колосок».
И она стала что-то изображать.
— Так-так, очень хорошо! Разденьтесь.
Она разделась по пояс.
— Нет, полностью раздеваемся. Быстренько. Девушка, времени нет, мне надо репетировать.
Наивная танцовщица, доставляя нам несказанное удовольствие, которое мы оба с трудом маскировали деловитостью, полностью разделась. Он прибавил оборотов: «Что-то не то. Понял! Вам надо намочить волосы, вы не чувствуете своих волос».
И она пошла в ванную.
А мы, уже не удержавшись, заловили её там.
Она была ошарашена. Но, в итоге, ей вроде понравилось.
На что ещё она надеялась?
О, женщины!…
То они всё время думают, как развести мужика; то массово попадаются на самые примитивные приёмы. Впору писать главу «Удочки для дурочки», но что в ней скажешь нового? Если мужчина не ленив, он сам быстро изучает «предмет вожделения» и легко им пользуется. Причём, ему даже не надо быть великого ума. Надо всего лишь научиться нажимать на некоторые рычажочки. «Помни, Урри, у каждого есть кнопка!» И у баб они есть.
Случалось, например, так, что я приводил кого-нибудь к себе домой, заводил в детскую…
— О, у тебя есть ребёнок? — разочарованно спрашивала девица.
— Да, — томно вздыхал я.
— И… жена есть?
— Уже нет. Она поехала с подругой на машине и разбилась.
Смерть вызывала у них сочувствие к пострадавшим, ко мне и ребёнку и радость обладания холостяком. Они начинали говорить, как любят детей и как хорошо, что малыш есть уже «готовый», под себя не ходит.
…Вообще-то, в доме были и женские вещи, и, будь девицы повнимательнее, они бы поняли, что их разводят. Но они видели лишь то, что хотели видеть. А я в этом не виноват. Почему же они утром так удивлялись, когда я будил и говорил: «Собирайся, жена сейчас приедет».
— Какая жена? — ошалело спросонья не понимали они.
— Моя.
— Ты же говорил, что она померла.
— Померла?! Да ты что! Пьяный, наверное, был. Ты больше слушай. Я когда напьюсь, вечно всякую херню несу.
Правда, мне это быстро надоело. Я предпочитаю, чтобы всё было по-честному. Пускай она принимает и любит таким, какой есть.
…А я пока с интересом понаблюдаю за тем, как выходят на эту охоту другие самцы. Их тривиальные приёмы сексуальных игр лично мне видны с первого хода, но бабам, представьте, нет! Я часто бываю потрясён до глубины души! Помню, отдыхал на Красном море, и там инструктором по дайвингу работал араб по имени Али. Всех баб он клеил на одну и ту же удочку. Каждой рассказывал, что у него на протяжении восьми лет была девушка, с которой они любили друг друга. Но он никак не мог накопить денег, чтобы заплатить калым. Они страдали, но не могли даже убежать из дома. Девушка считалась опозоренной, если парень не может заплатить. И вот однажды он почти накопил деньги, на радостях спешил к ней на машине, чтобы и её скорее обрадовать. А она как раз выходила из автобуса. И он её сбил. Она погибла. Он себе места не находит вот уже пять лет, и у него ещё никого не было… О-о-о, какая жуткая история…
Практически каждая туристка, выслушав её, считала своим долгом утешить Али на своей груди. Это происходило примерно три-четыре раза на дню в разных отелях. Одну он трахнул даже под водой на глубине пятнадцати метров. Она в тот день вообще первый раз надела на себя водолазный костюм. Ничего себе нырнула! Но, Боже мой, чем же мог быть интересен этим состоятельным и образованным дамочкам бедный и полуграмотный араб? А поди ж ты! Причём многие телки приехали с мужиками.
Здесь уже можно переходить от темы мужских измен к теме женских. Мы друг друга стоим. Говорю ответственно. В силу профессии, мне пришлось не только самому оказываться в изменщиках, но невольно становиться и свидетелем большого количества супружеских измен.
…Пора бы уже спросить, а куда смотрят их мужья?
Иногда они, конечно, что-то подозревают.
Только что им делать-то? Что, если он её любит и не может без неё жить? Наверное, просто бьёт её. Когда я раньше читал в газетах, что муж избивает жену, уверенно полагал, что он какое-то жуткое чудовище. Зверь! Бьёт женщину! Да как он может поднять руку на это слабое существо?! Но сейчас я думаю: а что ему делать, если попалась такая вот баба? Если он приходит домой и видит, что она лежит с любовником. Убить её?! Выгнать нереально, потому что без неё ему жизни нет. Самое забавное, что нередко и она без него не может.
Нам в институте объясняли, что не всегда, когда мужик бьёт бабу, сторона, получившая увечья, потерпевшая. Наоборот, потерпевшим часто бывает мужчина, который бьёт.
Мне рассказывал приятель, как гулял на одной свадьбе. Разумеется, все напились, стали друг к другу приставать. С ним рядом сидела девушка, которая под столом протянула холёную руку и положила руку ему на ширинку — давай? Они пошли в какую-то комнату, где была свалена верхняя одежда, и там, прямо на шубах все и произошло.
Довольный, он вернулся в зал. Душа хотела продолжения праздника и поделиться с кем-то радостью. Первый гражданин, к которому он подсел с предложением выпить, не отказался. Но мина у гражданина было очень кислой.
— Ты чего такой грустный, случилось чего? — участливо спросил мой приятель.
— Нет.
— Ну, развлекись тогда, давай выпьем. Смотри, какие девчонки. Вон та так сосёт классно. Только что мне на шубах дала.
— Я знаю. Это моя жена…
Хмель куда-то сразу испарился. Веселье тоже куда-то исчезло.
Жуткая ситуация. А что делать? Оставлять такую дома? Тогда будет как в анекдоте:
Старенький дедушка приходит в кинотеатр с молодой женой. Едва свет выключается, как она начинает целоваться с каким-то парнем. Зрители шепчут деду: «Смотрите, что они делают». — «Ой, да знаю я. Но такая история происходит каждый раз, когда мы идём в кино». — «Что же вы не оставите её дома?» — «Дома ещё хуже. Дома её вообще е…т».Ко мне после выступления в клубе часто клеятся бабы, причём пришедшие с мужьями. «Роман Львович, с вами можно встретиться?» — «Уйдите, — говорю, — к чёрту, пока нас не убили». — «Ну оставьте телефон, мы вам позвоним».
Прямо за спинами мужей. Что это, если не вероломство?! Кстати, знаете, почему у всех народов национальность ребёнка определяют по отцу, а у евреев по матери? Я об этом спрашивал у раввина. Он сказал: «Кто мать ребёнка, всегда ясно. А вот кто отец…» Мудро.
…Вроде бы во всей этой катавасии (которая началась случайно, а продлилась много лет) я не стал ещё чьим-то отцом. По крайней мере звонков после той армейской истории не было. Хотя практически все мои незамужние бабы говорили, что беременны от меня. Но эта их беременность каждый раз сама по себе благополучно рассасывалась, едва они понимали, что прибрать меня к рукам не удастся. А тётки всегда хотят прибрать нас к рукам. Когда ты встретился с ней во второй раз, в третий, в четвёртый, она думает, что у вас все серьёзно. И она стразу начинает строить воздушные замки. И думать, как вы поженитесь, как детей назовёте.
Ты тоже думаешь, что у вас все серьёзно, и планируешь с ней время от времени серьёзно трахаться. А если ваши отношения опасно затянулись, надо серьёзно продумать, как их закруглить. Когда-то я услышал выражение, показавшееся мне необычайно любопытным: «Если от вас ушла жена, точно запомните, как вам это удалось». От жены мне избавляться не приходилось. И я никогда не оставлю её. Но вот с любовницами приходиться заучивать: ЧТО её может оттолкнуть от тебя, когда тебе будет нужно, чтобы она из твоей жизни исчезла.
Исчезла до того, как станет опасна твоей семье. Я наблюдал такое у друзей. Когда любовница звонила жене и говорила: «Вася любит меня, а с вами, с женой, живёт только по привычке». Мне таких звонков не хотелось. Я берег семью, хотя старался не обижать любовниц. Говорил честно: «Я на тебе никогда не женюсь… Давай просто позанимаемся любовью».
Женщина сразу не верит в то, что не женюсь. Она крутит, вертит, что-то выгадывает. Пытается преподнести себя как королеву и богиню. Пытается как можно дороже себя продать. Правда… соглашается заниматься любовью, но долго рассказывая, какая она порядочная. И что «такие, как она, сразу не отдаются». И к тому же «у неё был всего один парень». Или два. И обычно её изнасиловали, когда ей было шестнадцать лет, на новогодней пьянке. «Очнулась вся в крови».
И только ты-то и сумел в ней разбудить женщину. И только с тобой секс доставляет ей удовольствие. И только поэтому ты должен на ней жениться.
?????????????????
«Очень хорошо! — говоришь ты. — Но я же сразу сказал, что у меня семья. Давай просто любовью займёмся».
«Значит, не женишься?» — ведёт она свою линию. И, переспросив в последний раз, посылает тебя из своей постели к чертям собачьим.
«Ау-ууу, дорогая, — взываешь ты к её логике, одеваясь. — Но ты сказала, что секс со мной тебе так приятен? Может, того?… Ещё разочек?…»
А в ответ тишина.
Поняв, что нет никаких перспектив, та, в которой «ты разбудил женщину», исчезает из твоей жизни.
Вот поэтому я, да и многие другие самцы, предпочитают ходить налево с замужними бабами. Они идеальны для семейного гражданина. Им не нужны подарки, они ведь не могут притащить их домой. Они не стремятся разрушить твой брак. И ты понимаешь, что она с тобой не ради денег или перспектив, а только ради удовольствия.
О, добрая женщина, как я тебя люблю!
Иногда, конечно, взбредёт в голову мысль, что у неё ведь есть муж. И что мы (я и она) наставляем несчастному рога. Но тебя греет мысль, что, может, он всё-таки умный человек. И если застукает вас (тебя и её), то, скорее всего, если он умный человек, пристрелит именно её.
Как в анекдоте:
— Подсудимый, за что вы убили жену?
— Я застал её с любовником!
— Но вы застрелили её, а не его.
— Лучше один раз замочить одну б…, чем каждую неделю убивать по человеку!
Секс в чужой семье
— Почему вы хотите развестись со своей женой?
— А у неё, гражданин судья, волосы на голове чёрные, а на лобке рыжие.
— Ну и что?
— Мне лично все равно, а друзья смеются.
Глава предыдущая закончилась страшно.
И вообще, измена — для кого-то ужасное слово. И для меня оно тоже было таковым. Потому что из-за неверности самцы бьют морды бабам, вешаются, стреляются на дуэлях. Сколько людей полегло из-за того, что посмотрели на чужую жену, и сколько — из-за того, что сунулись защищать её честь и своё достоинство.
Но год идёт за годом, век за веком, общество меняется.
И я со временем столкнулся с новой для меня и очень интересной формой супружеского существования…
— Рома! Ты куда?! А продолжение банкета?!
Конечно, эту фразу в тех или иных вариантах приходится часто слышать после программы и клубе. Я не брюзжу. Я, наоборот, надеюсь, что и в дальнейшем буду её слышать. Это значит, что понравилось. Значит, не хотят отпускать. Значит, понесло их в загул и в веселье… Что и требовалось: цель достигнута, работа выполнена качественно.
Ну а я… А мне тоже весело, тоже нередко хочется с ними выпить ещё по чуть-чуть, и вроде нет причин отказываться. Правда, порой составляя компанию «понёсшимся», я не всегда, к сожалению, знаю, куда занесёт меня.
Вот так однажды в Питере подваливают ко мне две явно семейные парочки с предложением поехать к ним, посидеть, выпить. Вроде неплохие ребята. Соглашаюсь. Приехали. Посидели. Выпили. Глаза у меня уже слипаются, делать, в принципе, больше нечего, поэтому я по давней традиции Винни-Пуха «Ну, раз у вас больше ничего не осталось…» потихоньку начинаю собираться в сторону дома.
— Как?! — вдруг возмутились хозяева. — А как же с культурной программой?
— Какой ещё программой? — не въехал я.
— Ну а трахаться, что, не хочешь?
Тут я, признаться, несколько напрягся. Двое мужиков, их жены. «Кого же тут трахать?! — пронеслось в моей стремительно начинающей трезветь голове. — По всей видимости — меня. Но жопу свою я продам очень дорого».
И рванул к дверям.
Там благородного искателя приключений уже ждал сюрприз в лице (морде) злобной псины, — кажется, это был шарпей, — зарычавшей и улёгшейся у двери. Обложили!
Пришлось вернуться.
— Ну ладно. Только я не понял, кого же будем трахать-то?
— А че, тебе наши бабы не нравятся?
Ах вон оно в чём дело, с опозданием сообразил я.
И мы начали!
Трахаясь по всей квартире, то с одной, то с другой, я вроде и получал удовольствие, и всё же порой напрягался. Потому что к моему уху всё время прилипал чей-то муж и горячо нашёптывал: «А ты любишь, чтобы тебе женщина в рот пописала? — „Извини. Я пока и так шокирован и не готов ко всем подвигам сразу“. — „А ты попробуй, попробуй, — прилипал он к другому уху, когда я пыхтел над другой бабой. — Это очень приятно. Тебе понравится. Мне, например, очень“. — „Угу, в следующий раз…“
Выбравшись, наконец, мимо спящего шарпея на ночной воздух, достал из кармана телефон этой гоп-компании, который они мне всунули на прощание, и без сожаления выбросил его. Нет, против пар, практикующих «стенка на стенку», я ничего не имею. Но тут уже чувствовалось: крыша отъехала капитально. В следующий раз они бы точно нассали мне в рот, насрали в уши. А ну их, такие приключения!…
Во второй раз в подобную — хотя более приятную и горячую переделку — я попал так же случайно. И тоже после программы. Только на этот раз я работал не у себя в клубе, а на яхте. Гуляли там семьями. Разумеется, в один прекрасный момент все перебрали. И я в том числе. Слово за слово, — детали уже не помню — как на автопилоте, я стащил трусы с подвернувшейся под руку бабы.
В принципе за это можно получить по морде.
Но тогда ничего подобного не произошло. Более того, другие бабы стали снимать трусы сами, и, оглянувшись, я с удивлением увидел, как вокруг начинается оргия. А раз начинается, то попробуй удержаться и не поучаствовать! Утром разберёмся.
На следующий день, проснувшись к обеду с тяжёлой головой, я стал прикидывать, во что влип? Конечно, именно я помог им дойти до невменяемого состояния и первым начал приставать к чужой бабе, но это же ещё не сигнал для всех приступать к разврату!…Так ничего для себя толком и не решив, вышел на палубу. Будь что будет. Но оказалось, что остальная публика на яхте, расположившись на палубе, спокойно себе загорала. И никто никому не бил морду за вчерашнее, никто ни с кем не разводился. Словно все к порядке вещей. Как будто так и должно быть.
Уже позже я узнал, что они свингеры. Мне стало любопытно, что это за явление такое и как же это может быть. Я все пытался выяснить у одного из мужиков на яхте: «Как же так? Жена у тебя красивая, молодая. Зачем же ты её отдаёшь?» Ответил он очень интересно: «Знаешь, Рома. Пусть лучше её ебут мои друзья, чем мои враги!»
Я потом долго думал: может, он и прав? Может, сейчас он хочет просто получать удовольствие от жизни. Хочет, между прочим, чтобы и жена получала удовольствие. И смотреть на это. Тем более, если есть возможность устроить все органично.
По мнению свингеров, женщина — такой же человек, как мужчина. Она тоже любит трахаться и тоже получает от этого удовольствие. Она — человек, который точно так же любит разнообразие, как и мужчина. Любовь — понятие духовное, а секс, как никак, плотское. Как сказал поэт, все в семейной жизни притирается: еда приедается, жена прие…ывается. Женщина, не получая былого удовлетворения от секса, будет искать его на стороне. Ни один, даже самый потрясающий любовник не сможет быть до бесконечности разнообразным и не сможет тот же размах и качество держать на протяжении многолетней дистанции.
И тут он сворачивает на левую беговую дорожку.
Женщина, повторимся, такой же человек. И точно так же начнёт искать другие пути. Если у супругов появляются различные интересы, рано или поздно, на первом, втором или третьем перекрёстке, их дороги разойдутся. Чтобы этого не произошло, в какой-то момент супруги с беговой дорожки стадиона выходят на оживлённую улицу. Хотя это тот же самый дуэт, но время от времени появляется рядом с ними то один человек, то второй. То мужчина, то женщина. Бегут супруги по-прежнему вместе, но уже в коллективе. И вроде делают они все то же самое, но бежать веселее.
— Рома! Ты куда?! А продолжение банкета?!
…Конечно, кто-то может спросить, а зачем я поехал, незнамо куда?!
Должен сказать, что с годами в моей жизни тоже наступили перемены. Я ушёл из «Арт-клиники», где работал у своих друзей.
И однажды пришла пора начать работать по-взрослому. Нанятым сотрудником; на хозяина; в месте, где меня не знали, где высокие цены, богатые гости, где я не имел права на ошибку. Если бы меня уволили, идти было бы уже некуда. А жена не работала, сидела с ребёнком… Я всё это рассказываю для того, чтобы показать, что и моё психологическое состояние тоже стало другим. Более напряжённым и нервным.
Поэтому я не мог после программы спокойно ехать домой в тихую квартиру, ложиться в тёплую постель и, наконец-то, уснуть в тот самый час, когда многие встают на работу. Это было бы бесчеловечно по отношению к себе, любимому! Моя работа накрывает, как наркотик и очень долго плющит.
Но такую серьёзную работу — смешить людей — я выбрал сам. И не думаю менять, хотя теперь уже вижу, что сложно выходить на сцену перед сотней зрителей, зная, что каждый из них беспристрастно оценивает тебя. Ночной клуб — это вам не МХАТ, где зрители сидят чинно и молча. В клубе все, как правило, пьяны, громко разговаривают друг с другом, и овладеть их вниманием часто непросто. Зато, если они чем-то недовольны, громко это выскажут в ту же секунду. Клубная сцена — ежедневный экзамен. Перед программой меня всегда «колбасит». Не могу есть, так как артист должен быть злым и голодным. К тому же знаю, что, если поем, то начну засыпать (как засыпал однажды от усталости, стоя в солдатском туалете).
И этот нервяк — постоянен, хотя выхожу на сцену много лет. Изменилось только одно: сейчас спокойнее отношусь к редким провалам. Раньше себя казнил. Мне казалось, что я сам виноват, — не смог публику завести. Сейчас знаю наверняка, что публика бывает разная. И случаются такие вечера, когда в сумасшедших домах проводятся дни открытых дверей и все «дауны» могут собраться у тебя. Такое случается, но, слава Богу, редко.
Впрочем, даже если прошло на отлично, — все равно «бубенит»! Не могу ничего делать, не в силах ни на чём сосредоточиться. Ложиться спать бессмысленно: все равно не уснёшь. Смотреть кино — нереально: ничего не соображаешь.
Самый простой способ снять это стрессовое состояние — алкоголь. И, конечно же, бабы.
Только, вы меня извините, на нормальную бабу уже нет ни времени, ни сил. И, вообще, где их найти, нормальных, если работу заканчиваешь в два часа ночи? Да они давно спят и видят меня во сне в белых тапочках. Зато вдруг подворачиваются компании и…
— Рома! Ты куда?! А продолжение банкета?!
Конечно, кто-то спросит, а как же жена?
…Кстати, о жене.
Я точно не знаю, но, наверное, никто не обольщался насчёт моей верности. Сама «тихая» профессия — жить на этом разгуле — подталкивает к омуту. Но что остаётся жене: если любишь человека — приходится прощать. Главное, что я никогда не делал ничего цинично у неё на глазах. А, может быть, в этом и заключается любовь. Как культура заключается не в том, чтобы не ругаться матом, а в том, чтобы знать, где это можно делать. И ночевать я всегда приходил домой. Нигде не заваливался спать, как бы мне ни хотелось.
Поэтому, что касается жён, — умная женщина всегда ставит перед собой вопрос: а готова ли она услышать правду? Когда ты вернулся поздно ночью домой, самое простое, что она может спросить: «Где был?»
— На пьянке.
— И бабы там были?
Я честный человек. Могу ведь ответить, что были.
Тогда ей придётся спросить: «И ты с ними спал?»
Я, конечно, начну отпираться. Я — не я, кобыла не моя… Но ведь я буду пьяным, уставшим, как герой того анекдота, сказавший супруге: «Ты же такая умная. Придумай что-нибудь сама». А то и признаюсь, лишь бы дали уснуть.
И ей придётся устраивать скандал.
А зачем?!
Лучше ведь просто сказать мужу, чтобы шёл спать. Лишние вопросы рождают лишние ответы. Женщине не стоит их задавать, если она соображает, в каком мире живёт супруг. Она должна вырулить на верную дорогу и суметь сохранить видимость того, что семья в порядке.
Главное — счастье. А счастье — это когда тебя понимают.
«Кто сегодня дежурит в постели?»
И шёл Адам по райскому саду. И выпало у него ребро. И сказал Адам: «БЛ-Я-Я-Я-ДЬ!» И стало так…
«Га-га-га! Ха-ха-ха! Ох, ых!» — слышу я у себя за спиной дикий бабский хохот, и на ярко освещённую сцену прямо во время моего монолога на железном подносе выезжает самая толстая и безобразная из моих танцовщиц, нанятая исключительно для гротеска, по имени Климакс.
— Уйди, чудовище! — пытаюсь я хоть как-то обыграть происходящее безумие. — Сейчас не твой выход.
— Га, га, га! — не успокаивается она и, заваливаясь на спину, потрясывает жирными ляжками. Ей хорошо. Она нахрюкалась в гримерке и уже совсем не понимает, где она и что она.
Чтобы как-то выйти из этого дурацкого положения, я задаю публике вопрос: «Что это такое: на свадьбе пьяное, в кружевах, по полу катается и хохочет?» Правильный ответ — «Невеста». Народ смеётся. Климакс тоже угорает. Я пытаюсь пинками её вытолкать за кулисы, при этом ещё продолжая одну из долгоиграющих баек.
Но даже моего проверенного опытом многочисленных пьянок мастерства недостаточно, чтобы заткнуть незатыкаемое, и унять неунимаемое, и впихнуть за кулисы невпихиваемое. Ситуацию спасает только убеждение зрителей, что так оно и задумано. Правда, ненадолго. Климакс пьяна не по-бутафорски. И вскоре все с интересом наблюдают за неожиданным зрелищем: как Трахтенберг будет справляться с пьяной безумной бабой… Ничего, справлюсь. Может, и не сегодня. Ну так завтра она будет уволена.
Слава Богу, такой случай был у меня единственный. В основном же стриптизерки, при всём моем нежелании называть их артистками, все равно имеют отношение к нашему шоу-миру: к миру шоу-бизнеса, к сцене, к блеску, к мишуре. Собственно, они этой мишурой и являются. Но несмотря ни на что, они все равно более высокоорганизованны, чем человек со стороны, так сказать, из зала. Так, один наш гость перебрал и, выползая на сцену, видимо, почувствовал себя гимнастом и решил сделать стойку на руках. Акробат из него вышел херовый, и в итоге пришлось вызывать «скорую». А стриптизерки — хоть и стоят в самом низу артистической иерархии, — такого не выкинут, и даже находясь в совсем свинском состоянии, очень редко падают в зал со сцены. Но и то — это уже не скотское опьянение, а стадия дымковской игрушки, то есть когда они могут пускать только дым изо рта. И за это я им благодарен. Они составляют часть моей программы и намного артистичнее и собраннее, чем какие-нибудь шлюшки-модельки (об том расскажу чуть позже)… Но это все, конечно, не самое главное.