Ну, а мне стало казаться, что она не дождалась успеха. И я обижался в душе (хотя не сознавал полностью своих чувств) на то, что она достаточно равнодушно смотрит на дорогие рестораны и бриллиантовые безделушки. А ведь я так долго шёл к материальному успеху, так хотел бравировать им. Ведь это возможность — «включить звезду», почувствовать себя на коне.
Представьте теперь, в какой удачный момент появилась Киска (и, наверное, часто в жизни самцов киски выбирают именно такие моменты для решающих прыжков). Она-то была готова разделить мои восторги по поводу того, что я могу ужинать в самих дорогих ресторанах, что могу покупать ей любую одежду. И мне это нравилось. Киска не была какой-то избалованной стервой, уже пожившей на иждивении то одного, то другого миллионера. Она в жизни ничего не видела, всё у неё было в первый раз, и мне нравилось быть первооткрывателем. Господи, и я ведь был даже благодарен ей за то, что мне есть с кем разделить успех!
Кому-то это покажется бредом. Но такие моменты в жизни бывают.
…Только часто плюсы переходят в минусы, и наоборот. То, что мне так нравилось и что я принимал за любовь, вскоре стало утомлять.
Например, звоню домой с работы: «Посмотри, пожалуйста, на столе лежит записная книжка. Мне нужен телефон Р.».
— Нет, не лежит.
— Ну ладно.
Через минуту она перезванивает.
— Что? Нашла?
— Нет. Я хотела спросить, почему ты мне не сказал «дорогая»?
— Просто некогда. Извини, дорогая. Пока.
Через минуту снова звонок от неё: «Почему ты кинул трубку? Ты что, меня больше не любишь? Что случилось?»
— Да люблю. Мне просто сейчас некогда.
— Почему ты так резко со мной говоришь?!
— Пошла на…
Любимая уже стала напоминать мне модель для пародий. Я буквально жил в анекдоте:
…Живя с Киской и постоянно находясь в напряге, я обсуждал эту тему с другими мужиками и неожиданно выяснил, что не одинок. Просто есть на свете бабы, умеющие нагнетать вокруг себя истерию. И вроде баба не особо красивая. И жопа у неё толстая, и ноги, как ножки у рояля… но ещё и кривые. А вы все равно вместе. Более того, ты ещё и переживаешь за неё. Она может позвонить в истерике среди ночи, и приходится, как дураку, бросать жену и мчаться к ней — что случилось?! «Ничего. Мне стало тоскливо. Но уже всё прошло, уезжай. Я никого не хочу видеть». — «Куда уезжать? Ты же меня вызвала среди ночи, я жене сказал, что поеду в Москву на поезде, куда мне теперь?» — «Ой, не знаю! Поезжай куда-нибудь».
Вы не поверите, такие бабы есть. Их много. И они все похожи. Поэтому не могу сказать, что мне достался уникальный экземпляр. Я даже лично ещё одну такую видел. Она работала у меня танцовщицей. Однажды пришла и стала жаловаться, что мужик послал её к чёрту. «3а что? За что?»
Стали выяснять всем коллективом. Это был её поклонник, долго за ней ухлёстывал, и однажды она снизошла. Сказала, что так и быть — даст. Поехали к ней. Возле своего дома она сказала, что к себе его, пожалуй, не позовёт; живёт не одна, и это не очень удобно. Поехали к нему. Приехали. Возле подъезда красавица произносит: «Ну что я буду по чужим квартирам ходить?! Это неправильно. Нет, лучше у меня». Вернулись. Вышли из машины, и тут юная прелесть сообщает: «Что-то я устала. Давай лучше в другой раз».
«Да иди ты, знаешь куда!» — сорвался он.
…Теперь бедняжка ходит весь день в слезах, недоумевает: и почему он с ней был так груб?!
И Киска вела себя аналогично.
Только один вопрос остаётся тут открытым, и ни от кого нет на него ответа. Бабы эти вправду такие, или это маска, которую надевают, чтобы манипулировать нами?
Я однажды разговаривал с одной интересной светской дамочкой, прожжённой б…дью, которая рассказала мне по секрету, как бабам удаётся приручать мужиков, даже чужих. Если захватчица хочет, чтобы мужчинка женился и жил с ней, то постарается, во-первых, затрахать его до смерти. Чтобы уже ни на кого смотреть не мог, чтобы ходил выжатый, как лимон. И он в этом случае становится домашней собачкой. С другими — может только целоваться.
Интересно, что Киска так и поступала. Она жила со мной и раскручивала меня на секс, даже когда мне казалось, что я вообще ничего не могу. Она тянула меня трахаться в такси, в туалетах на пляже, в туалете для инвалидов в амстердамском аэропорту. Причём порой не хотелось, но когда баба тебе прямо говорит, что ХОЧЕТ, тебе сложно отказать. Думаю, ей желалось стать самой незабываемой и оригинальной бабой в моей жизни (я в этом почти уверен, так как, едва мы расстались, секс со мной ТУТ ЖЕ перестал её волновать). Чтоб как в том анекдоте, где мужик, трахнув новую телку в машине, заставил её под дулом пистолета вылезти из машины на мороз и лепить снежную бабу. Аргументировав тем, что, может, любовник он никакой, но этот день она запомнит на всю жизнь.
«А во-вторых, — как сообщила мне та же б…дь. — Чтобы завладеть мужиком полностью, надо ещё всюду за ним ходить, как поросячий хвост!»
То, что Киска, и вправду, никогда не отставала от меня, я уже рассказал. Короче, все очень напоминало накатанный алгоритм.
…А я, хоть и считал себя неглупым человеком, попался.
Но как ещё себя вести, если, например, твоя любимая девушка хочет посидеть у тебя на работе?! Что, выгонять под зад пинком? А как себя вести, если она начинает плакать? Сказать: «А ну, не реветь!» — так начнёт ещё сильнее. Слабость — замечательное оружие мелких стерв. Своей слабостью они так ловко пользуются, что оставляют тебя совсем без сил.
А ты этого не замечаешь — она же не монстр. Она же слабая женщина.
…И в Москве я, разумеется, с новой силой взялся лепить из неё «звезду». Пытался создать какие-то перспективы: знакомил с нужными людьми, выводил на тусовки, туда, где пресса. Честно сказать, даже предлагал одному режиссёру деньги, чтобы тот снял её в сериале. А он отказался. Пять-десять тысяч долларов, которые я мог тогда предложить, не были для него поводом гробить свой собственный фильм (дать такую сумму, чтобы режиссёр согласился опозориться, может только олигарх, а я всего лишь шоумен).
И пресса ни разу не выделила Киску на тусовках. Никто из постоянных тусовщиков, даже столкнувшись с Киской трижды, все равно не мог вспомнить, кто это (хотя помнили мою жену и интересовались, куда я «подевал ту красивую тётку, что как-то приезжала»).
Все эти объективные обстоятельства не сбивали меня с заданного курса. Я продолжал трудиться над карьерой любимой. Пытался помочь ей справиться со своими недостатками. Но вы думаете, она прислушивалась?
Ей честно говоришь, что она далеко не вселенская красавица, и потому для карьерного роста необходимо то-то и то-то… ну и уж, по крайней мере, искать близкие своему типу амплуа.
— Что о-о??? — глаза Киска становились квадратными. — Что ты такое говоришь!!! Я красивая!!!
— Нет! Ты не красивая. И если хочешь знать, даже страшная. Но я тебя все равно люблю. Такую, какая ты есть. И если ты хочешь сыграть Марфутку, я тебе помогу. Эта роль комедийная, она тебя прославит.
— Нет, я красивая!!! — билась она в истерике.
— Я не буду врать, некрасивая. Но я же все равно люблю тебя и буду помогать, почему ты рыдаешь?…
Но, увы, Киска принадлежала к породе баб, суть которых — «девочка в белом платьице». Мамы, расчёсывая таким девочкам косички, с самого детства вбивают в пустые головки: «Ты такая красивая, у-тю-тю. Ты не просто красивая, а самая прекрасная. И не только божественно красива, но ещё и чертовски талантлива».
При этом нам-то, самцам, с детства вбивают другое: твердят, что мы должны построить дом, вырастить сына, обеспечить семью, то есть работать, работать и работать. И тебе, чтобы чего-то добиться, приходится объективно оценивать и ситуацию, и себя. Иначе ты будешь всю жизнь в дерьме.
Мужики должны учиться, потом вкалывать и ещё где-нибудь подрабатывать, а девчонки должны быть красивыми и все.
К сожалению, быть красивой — это далеко не всё. Неплохо бы что-то собой представлять, к чему-то стремиться, учиться, знать, зачем живёшь. Им же не говорят этого, и большинство из них, пребывая в незыблемой уверенности в своей офигенной красоте, делать ничего не умеют, да и не хотят. Их стремления ограничиваются тем, чтобы продать себя подороже и в конечном счёте обобрать мужика. А если он уже сдулся, то это неудачная партия, и нужно искать другого.
Я в своих попытках доказать, что нет ничего страшного в том, что она не идеальна, только бесил Киску и рушил весь её картонный замок.
Хотел-то как лучше. Ведь он же все равно разрушался. В ней, наверное, уже закипала злоба. Звёздная карьера все не складывалась, а семейная жизнь… Зачем она ей?! У неё ещё все впереди.
Все мои старания пошли прахом.
Роковая женщина — всё разрушила, но так ничего и не построила. Я считал её некрасивой и бездарной — что для неё конец света. А любви ей было недостаточно. У неё только одна любовь и божество — деньги.
Бабы и магия
Есть такой старый анекдот, а возможно, это и реальный случай, имевший место быть.
Произошло все уже в Москве. Как я уже рассказывал, переехал туда вместе с любовницей, из-за которой расстался с женой. Мне по-прежнему казалось, что я любил эту Киску. Поэтому покупал ей подарки, пристраивал на высокооплачиваемую и перспективную (в смысле карьеры) работу. Только не планировал на Киске жениться, о чём сразу и предупредил. Казалось, что её все устраивает: кормят, одевают; её деньги — это её деньги, мои — это наши; то есть все очень удобно. Я снимал квартиру в самом центре, и мне тоже казалось — все «зашибись».
Вот только это «зашибись» было недолгим. Шёл второй год жизни с Киской, когда мои дела стали вдруг стремительно катиться в пропасть. Обычно жизнь состоит из полос, чёрных и белых, а у меня началась сплошная беспросветная чёрная. Деньги стали заканчиваться или кончили начинаться.
За квартиру уходила основная часть дохода, на Киску — остальная. Она ведь познакомилась со мной в тот славный момент, когда я был уже «на коне», то есть не совсем беден, и не хотела знать, что времена бывают разные: как хорошие, так и отвратительные. И снижать уровень жизни, на который я сам, на свою голову, её поднял, совсем не планировала, поэтому каждый день закатывала мне истерики. Но, впрочем, и это все мелочи. Потому как в один момент плохо стало вообще ВСЁ! Дошло до того, что впервые за пятнадцать лет артистической деятельности я не получил работу в Новый год. И это было страшно. Главное — необъяснимо. Новогодняя ночь — почти всегда возможность заработать самый большой гонорар за весь год. И всегда есть выбор — к кому пойти. Ведь те, к кому не попал в прошлом году, ждут тебя на следующий.
Как такое могло произойти, что все куда-то исчезли?
В декабре публики в клуб приходило мало, а ведь раньше люди заказывали столики за месяц. На халтуру, то есть частные вечеринки, меня тоже перестали приглашать, что было ещё хуже, — основные мои деньги только оттуда и берутся. Так же стали обламываться мои постоянные источники доходов: в марте я ушёл с радио, а в мае меня «ушли» с ТВ.
Что за дьявольщина! Как могут все мои проекты рушиться почти одновременно?! Такие роковые совпадения любого человека заставят задуматься. Кто виноват? Что делать? Такими набившими оскомину вопросами я мучительно задавался, сидя дома по вечерам, когда в клубе в очередной раз отменялась программа. Это всё было неправильно. А когда в жизни что-то происходит не так, думать ты можешь только об этом. И я только об этом думал и, разумеется, обсуждал это со своей пассией. Ну а кому же ещё компостировать мозги своими проблемами, как не бабе, с которой живёшь, а?
Однако вместо утешений и дельных советов (которые в такой ситуации услышал бы от жены), Киска только добивала «раненую мышку». Чтоб не мучился, что ли?
— Рома, а может быть, всё кончилось? — задумчиво произносила она, глядя в потолок.
— Как кончилось? — меня сжимало от ужаса.
— Ну так. Ты же не знаешь, как это бывает.
— Что бывает?
— Конец. Ну, когда все заканчивается, когда твой поезд ушёл.
То есть мне ненавязчиво намекали, что сдулся я. Выдохся, устарел и на фиг никому не нужен. Что я эстрадный мусор, и место мне на свалке истории! Спасибо тебе, родная, что ты умела превращать ситуацию из плохой в чудовищную.
Однако глупо думать, что я безоговорочно верил в услышанное от неё и в то, что обстоятельства так стремительно выкинули меня из седла. Падение и забвение не бывают такими быстрыми. Да и конкурентов-то у меня нет. Но почему люди тогда не приходят в клуб? Почему не приглашают к себе? Тут что-то не так! И я метался и искал причины. Хотелось найти отмазку. Типа, я не виноват, дело не во мне. А в чём???
Это нормальная человеческая реакция. Когда ты в жопе — трудно винить в этом только себя. Ты ищешь, на кого бы свалить вину за происходящее. Зато, если причина всё-таки находится, сразу становится понятным, как и за что бороться. А пока — воюешь с тенями…
Ну и самое неприятное: пока ты так мечешься, над тобой нависает глобальный вопрос — на что жить? Чем платить за квартиру, где взять средства содержать себя, любовницу и семью, которая осталась в Питере. Первое, что я сделал, пошёл к своим соучредителям просить денег в долг. Почему бы им не дать товарищу за его будущие заслуги. Мы же партнёры. Но от них услышал, что они не подают, ибо сами не жрамши.
— Да вы что? — изумился я. — А как же мне жить?!
— Ромочка, живи как хочешь.
От такой формулировки я охренел: «Что же это происходит мире? Всегда меня было кому выручить, неужели теперь и здесь засада?» «Окружили меня, окружили…»; «Обидели юродивого. Отняли копеечку…» Близкие приятели также, вместо того чтобы помочь, утешали тем, что сейчас у всех в делах затишье, не только у меня. Но одно дело — затишье. Совсем другое — звенящая, зловещая тишина.
Ну нет! Так просто я не дам себя сломить.
По своему опыту давно знаю; если в трудный момент начать экономить, снизить свою рабочую ставку, то обратно на прежний уровень — не влезть. Это процесс необратимый: если цена упала, то будет и дальше падать раз за разом, до тех пор, пока человек не окажется на помойке. Мы не раз наблюдали такое на телевидении и в жизни. В трудные моменты, наоборот, нужно поднимать ставку, и, вообще, чтобы стать богаче, не нужно меньше тратить — нужно больше зарабатывать…
И тогда решил так: хватить жить на съёмной квартире. Может, все беды идут от этого. В Питере жил, как принц, а здесь — как нищий в чужом дому, где все раздражает, где неуютно, куда нельзя перевезти мои любимые вещи из дома: их здесь просто негде расставить. Я решил совершить невозможное: в такой трудный момент, несмотря ни на что, купить квартиру! Причём рядом с клубом, чтобы удобно было ходить на работу.
Денег не было вообще, но когда есть цель, деньги находятся. К тому же я заметил, что всё, что тратишь, всегда к тебе возвращается. Если возьмёшь что-то в долг, то потом обязательно это что-то заработаешь. И я отправился по миру со списком возможных кредиторов. Список включал в себя двадцать человек, у которых можно одолжить без напряга для них эту чудовищную сумму. Из этого длинного перечня дали только трое. Некую сумму, под поручительство пятого, дал четвёртый. Несколько человек пообещали и не дали. К партнёрам я даже не обращался, зная, что «сами голодают». Но и в этой ситуации я нашёл светлые стороны — зато теперь стало ясно, кто друг, кто нет.
Купил!
…
И ничего не произошло.
Более того, я вдруг увидел, что вся моя жизненная философия, выведенная из многолетнего опыта, рассыпается. Ситуация, после которой я ожидал взлёта, которая должна была улучшить мою жизнь, никак на ней не сказалась. Более того, становилось все хуже, и хуже, и хуже. Только теперь все усугубилось ещё и долгами.
…Конечно, обо всём этом кошмаре, происходящем в моей жизни, знала жена. Мы регулярно созванивались и, несмотря ни на что, оставались друзьями. Или, как интеллигентные люди, пытались ими остаться. Все же нас, как минимум, связывают ребёнок и пятнадцать лет совместной жизни. И вот как-то жена рассказывает мне умопомрачительную историю, услышанную в компании. Один, известный всей нашей тусовке, дяденька прикупил себе землю со стоящей на ней полуразрушенной деревообрабатывающей фабрикой. Фабрику он отремонтировал. Оборудование привёз туда из Швеции. Установил. И вот, по прошествии двух лет серьёзного труда и больших материальных вложений, он пришёл к тому, что все затраты, наконец-то, стали себя окупать. В этот самый торжественный момент к нему пришли какие-то тёмные личности и, глядя ему в глаза, сообщили: «Земля, которую вы купили, не ваша! Вот, видите, запись об этом в компьютере есть. Так что, пожалуйста, освободите площади.» — «Что-о-о?! — естественно завопил он. — Вы сошли с ума! Я её честно купил! Я завод строил два года!» Слушать его, однако никто не стал. А наезжать — стали. Вскоре у него сгорела квартира, и это явно не было несчастным случаем. Машину разбили, и это было не ДТП. Ситуация все усугублялась. Ведь у него семья, дети, кто их подставляет?
И тут кто-то из знакомых посоветовал ему сходить в институт парапсихологии. Мол, есть там человек замечательный. Говорят, помогает. Сеанс стоит 250 евро. Смешной, наверное, выход, но, как я уже сказал, попадая в жопу, ты чувствуешь себя глистом и ищешь любой выход. Смешной или нет — неважно. Ну, а не поможет парапсихолог, да и черт с ним. Не такие огромные деньги.
И он сходил…Бандиты куда-то через два дня исчезли. Записи в компьютерах, что эта земля принадлежит другому человеку, тоже. А ещё ему вскоре дали какую-то невероятную премию за его жутко полезную деятельность. В общем, неожиданно попёрло…
Вот жена мне и присоветовала: «Сходи ты к этому шарлатану. Кто знает, может, правда на тебя порчу навели».
И я пошёл… Хоть и звучит смешно.
В институте меня запихали в какой-то прибор в виде черепахи. Деревянные перегородки, покрытые тканью, под которыми я обречённо отлёживался какое-то время, даже не вдаваясь в суть, что это за прибор, какая там «энергетическая очистка». Будь что будет. Правда, цвет лица при выходе из «черепашки» у меня изменился. Стал не таким серым, каким был все последние месяцы. А дяденька тем временем сделал снимок моего энергетического поля. Поле было сильно «пробито» с одного края.
— Это порчу на вас навели, — сообщил дяденька и стал устанавливать приборчик, чтобы выяснить кто же это сделал.
«Какая порча, Господи, бред какой-то», — думал я. Тем не менее продолжая участвовать в его исследовании.
А он положил на стол чистый лист, подвесил над ним крутящуюся рамочку и предложил называть имена всех моих знакомых, кто мог бы это сделать. Рамочка должна будет завертеться, когда прозвучит имя вредителя.
Нехотя я назвал имя жены. Конечно, прости Боже, но в первую очередь в такой ситуации думаешь на жену. Она должна была затаить обиду… Но рамочка осталась неподвижной. Тогда назвал имя Киски.
И рамочка неожиданно быстро завертелась. У меня зашевелились волосы на голове. Во-первых, очень уж неожиданный фокус. Во-вторых, я не понимаю, ей-то зачем на меня наводить порчу?! Она со мной живёт, и её благосостояние напрямую зависит от моего. Нет, этого не может быть!…И опять же, если подумать, сюда меня отправила Лена. Значит, можно допустить возможность того, что она в сговоре с этим парапсихологом потому, что хочет рассорить меня с моей Кошечкой. Однако тот уверил меня, что «никакой Лены он знать не знает. Ну а мне он поможет: будет работать над моей проблемой». Что ж, работайте.
С этой мыслью я покинул институт.
…Через три дня, уже находясь в Москве, я случайно включил свой питерский мобильник. Давно им не пользовался, и сейчас он понадобился лишь для того, чтобы найти записанные в его памяти номера телефонов. Но он тут же зазвонил: «Рома, мы тебя везде ищем-ищем. У нас пьянка в субботу. Приезжай, хорошо заплатим», — в трубке зазвучали голоса давнишних моих приятелей, у которых не раз работал.
— Не могу, — я даже растерялся от неожиданности. — В субботу в своём клубе в Москве работаю. Мне надо клуб закрывать, значит, неустойку платить.
— Фигня! Ноу проблем!! Заплатим!!!
Ну, раз так — я поехал. Так много мне не платили ни разу в жизни.
«Наверное, это просто совпадение, — подумал я. — Хотя приятно».
А через неделю мне опять заказали вечеринку. Да и люди понемногу начали ходить в клуб.
Воодушевлённый таким успехом от магии, я повёлся на предложение знакомого художника сходить к гадалке, у которой ошивается весь шоу-бизнес. «Ошибается, — рассказывал художник, — только в датах. Да и то чуть-чуть. Был случай, когда одному мужику она сказала, чтобы он не выходил из дома в ближайшие два дня; не то беда случится. Тот не поверил, буквально через два дня его зарезал у магазина какой-то пьяный». И в это можно верить, можно не верить, но факт налицо.
Короче, я поехал к этой тётке. И завис у неё на полтора часа. Она гадала мне и на кофейной гуще, и на картах. Иногда прерывала гадание и просто смотрела на меня. Меня предупреждали, что она и без карт чего-то там видит. Правда, я, как и все прожжённые циники, с трудом в это верил, поэтому не давал ей фору, стараясь поменьше задавать вопросов. А она начала разговор не с будущего, которое нам неведомо и про которое можно десять раз наврать, а с прошлого.
— Дела у тебя пошли плохо в декабре, так? А второй раз очень скверно было в феврале.
— Угу, — недоумевая, поддакивал я.
— И перед этим ты сильно поссорился с любовницей.
— Не помню. Может быть.
— Было, было. Не сомневайся. Да ты и полюбил-то её совершенно случайно. Она не очень тебе нравилась вначале. А потом ты и сам не понял, как оказался с ней.
— Да.
— …
— Да, да, да, угу, ага, да, — как попугай, бубнил я, а гадалка постепенно перешла от прошлого к настоящему и окончательно меня огорошила.
— Простите, Роман, мне неприятно вам это говорить, но девочка никогда вас не любила, и её интерес к вам был только корыстным. Она два раза делала наговор. На вас наложена такая штука — блокировка. Вы вроде существуете, но вас не видят. Про вас забывают.
— Да бросьте, — сказал я. — То, что все плохо, понятно. Но какой наговор? Может, тогда уж меня случайно кто сглазил? Завидуют люди в шоу-бизнесе друг другу.
— Нет. Такой сильный наговор можно сделать только специально. Делают это сильные чёрные маги. В Питере это стоит три тысячи долларов. В Москве — пять.
От таких цен у меня подкашивались ноги. Для Киски это очень большие деньги. Неужели ей так не давало покоя то, что успехи у меня в делах были не в пример лучше, чем у неё? Казалось бы, такое поведение рубит сук, на котором сидишь. Это — нелогично. Но я часто думаю, что у баб (именно у баб; женщина — нечто другое, более окультуренное создание) и нет никакой логики. Почему они так легко верят в магию: потому что и магия нелогична. А прибегают бабы к ней, понимая, что мужчина не заглатывает наживку. Я ведь говорил Киске, что на кошках не женятся. А это значит, что все зыбко. Что рано или поздно может прийти расставание, и она рискует остаться с носом. Значит, решила она, надо и меня, и мою семью оставить ни с чем. Вот и работала над этим вопросом, не жалея собственных средств (которые у неё скапливались, ведь мы жили на мои). А ещё я вспоминал, как вкрадчиво и регулярно интересовалась она у меня: «Ну, Рома, а может быть — это конец?»
Представьте теперь, в какой удачный момент появилась Киска (и, наверное, часто в жизни самцов киски выбирают именно такие моменты для решающих прыжков). Она-то была готова разделить мои восторги по поводу того, что я могу ужинать в самих дорогих ресторанах, что могу покупать ей любую одежду. И мне это нравилось. Киска не была какой-то избалованной стервой, уже пожившей на иждивении то одного, то другого миллионера. Она в жизни ничего не видела, всё у неё было в первый раз, и мне нравилось быть первооткрывателем. Господи, и я ведь был даже благодарен ей за то, что мне есть с кем разделить успех!
Кому-то это покажется бредом. Но такие моменты в жизни бывают.
…Только часто плюсы переходят в минусы, и наоборот. То, что мне так нравилось и что я принимал за любовь, вскоре стало утомлять.
Например, звоню домой с работы: «Посмотри, пожалуйста, на столе лежит записная книжка. Мне нужен телефон Р.».
— Нет, не лежит.
— Ну ладно.
Через минуту она перезванивает.
— Что? Нашла?
— Нет. Я хотела спросить, почему ты мне не сказал «дорогая»?
— Просто некогда. Извини, дорогая. Пока.
Через минуту снова звонок от неё: «Почему ты кинул трубку? Ты что, меня больше не любишь? Что случилось?»
— Да люблю. Мне просто сейчас некогда.
— Почему ты так резко со мной говоришь?!
— Пошла на…
Любимая уже стала напоминать мне модель для пародий. Я буквально жил в анекдоте:
Просыпается молодой муж. Садится пить чай. К нему подходит жена и нежно спрашивает: «А ты меня любишь?» — «Твою мать! Ну что за привычка каждый день начинать со скандала».Кто так не жил, тот не поймёт. И если сначала ты думаешь, что она тобой дорожит, поэтому так нервничает, то постепенно ты понимаешь, что все её поведение направлено на то, чтобы превратить тебя в подкаблучника. Теперь тебе надо думать не столько о деле, сколько о том, как её называть, чтоб она не обижалась, каким тоном говорить. Иначе истеричка начинает злиться, психовать и пилить тебя.
…Живя с Киской и постоянно находясь в напряге, я обсуждал эту тему с другими мужиками и неожиданно выяснил, что не одинок. Просто есть на свете бабы, умеющие нагнетать вокруг себя истерию. И вроде баба не особо красивая. И жопа у неё толстая, и ноги, как ножки у рояля… но ещё и кривые. А вы все равно вместе. Более того, ты ещё и переживаешь за неё. Она может позвонить в истерике среди ночи, и приходится, как дураку, бросать жену и мчаться к ней — что случилось?! «Ничего. Мне стало тоскливо. Но уже всё прошло, уезжай. Я никого не хочу видеть». — «Куда уезжать? Ты же меня вызвала среди ночи, я жене сказал, что поеду в Москву на поезде, куда мне теперь?» — «Ой, не знаю! Поезжай куда-нибудь».
Вы не поверите, такие бабы есть. Их много. И они все похожи. Поэтому не могу сказать, что мне достался уникальный экземпляр. Я даже лично ещё одну такую видел. Она работала у меня танцовщицей. Однажды пришла и стала жаловаться, что мужик послал её к чёрту. «3а что? За что?»
Стали выяснять всем коллективом. Это был её поклонник, долго за ней ухлёстывал, и однажды она снизошла. Сказала, что так и быть — даст. Поехали к ней. Возле своего дома она сказала, что к себе его, пожалуй, не позовёт; живёт не одна, и это не очень удобно. Поехали к нему. Приехали. Возле подъезда красавица произносит: «Ну что я буду по чужим квартирам ходить?! Это неправильно. Нет, лучше у меня». Вернулись. Вышли из машины, и тут юная прелесть сообщает: «Что-то я устала. Давай лучше в другой раз».
«Да иди ты, знаешь куда!» — сорвался он.
…Теперь бедняжка ходит весь день в слезах, недоумевает: и почему он с ней был так груб?!
И Киска вела себя аналогично.
Только один вопрос остаётся тут открытым, и ни от кого нет на него ответа. Бабы эти вправду такие, или это маска, которую надевают, чтобы манипулировать нами?
Я однажды разговаривал с одной интересной светской дамочкой, прожжённой б…дью, которая рассказала мне по секрету, как бабам удаётся приручать мужиков, даже чужих. Если захватчица хочет, чтобы мужчинка женился и жил с ней, то постарается, во-первых, затрахать его до смерти. Чтобы уже ни на кого смотреть не мог, чтобы ходил выжатый, как лимон. И он в этом случае становится домашней собачкой. С другими — может только целоваться.
Интересно, что Киска так и поступала. Она жила со мной и раскручивала меня на секс, даже когда мне казалось, что я вообще ничего не могу. Она тянула меня трахаться в такси, в туалетах на пляже, в туалете для инвалидов в амстердамском аэропорту. Причём порой не хотелось, но когда баба тебе прямо говорит, что ХОЧЕТ, тебе сложно отказать. Думаю, ей желалось стать самой незабываемой и оригинальной бабой в моей жизни (я в этом почти уверен, так как, едва мы расстались, секс со мной ТУТ ЖЕ перестал её волновать). Чтоб как в том анекдоте, где мужик, трахнув новую телку в машине, заставил её под дулом пистолета вылезти из машины на мороз и лепить снежную бабу. Аргументировав тем, что, может, любовник он никакой, но этот день она запомнит на всю жизнь.
«А во-вторых, — как сообщила мне та же б…дь. — Чтобы завладеть мужиком полностью, надо ещё всюду за ним ходить, как поросячий хвост!»
То, что Киска, и вправду, никогда не отставала от меня, я уже рассказал. Короче, все очень напоминало накатанный алгоритм.
…А я, хоть и считал себя неглупым человеком, попался.
Но как ещё себя вести, если, например, твоя любимая девушка хочет посидеть у тебя на работе?! Что, выгонять под зад пинком? А как себя вести, если она начинает плакать? Сказать: «А ну, не реветь!» — так начнёт ещё сильнее. Слабость — замечательное оружие мелких стерв. Своей слабостью они так ловко пользуются, что оставляют тебя совсем без сил.
А ты этого не замечаешь — она же не монстр. Она же слабая женщина.
…И в Москве я, разумеется, с новой силой взялся лепить из неё «звезду». Пытался создать какие-то перспективы: знакомил с нужными людьми, выводил на тусовки, туда, где пресса. Честно сказать, даже предлагал одному режиссёру деньги, чтобы тот снял её в сериале. А он отказался. Пять-десять тысяч долларов, которые я мог тогда предложить, не были для него поводом гробить свой собственный фильм (дать такую сумму, чтобы режиссёр согласился опозориться, может только олигарх, а я всего лишь шоумен).
И пресса ни разу не выделила Киску на тусовках. Никто из постоянных тусовщиков, даже столкнувшись с Киской трижды, все равно не мог вспомнить, кто это (хотя помнили мою жену и интересовались, куда я «подевал ту красивую тётку, что как-то приезжала»).
Все эти объективные обстоятельства не сбивали меня с заданного курса. Я продолжал трудиться над карьерой любимой. Пытался помочь ей справиться со своими недостатками. Но вы думаете, она прислушивалась?
Ей честно говоришь, что она далеко не вселенская красавица, и потому для карьерного роста необходимо то-то и то-то… ну и уж, по крайней мере, искать близкие своему типу амплуа.
— Что о-о??? — глаза Киска становились квадратными. — Что ты такое говоришь!!! Я красивая!!!
— Нет! Ты не красивая. И если хочешь знать, даже страшная. Но я тебя все равно люблю. Такую, какая ты есть. И если ты хочешь сыграть Марфутку, я тебе помогу. Эта роль комедийная, она тебя прославит.
— Нет, я красивая!!! — билась она в истерике.
— Я не буду врать, некрасивая. Но я же все равно люблю тебя и буду помогать, почему ты рыдаешь?…
Но, увы, Киска принадлежала к породе баб, суть которых — «девочка в белом платьице». Мамы, расчёсывая таким девочкам косички, с самого детства вбивают в пустые головки: «Ты такая красивая, у-тю-тю. Ты не просто красивая, а самая прекрасная. И не только божественно красива, но ещё и чертовски талантлива».
При этом нам-то, самцам, с детства вбивают другое: твердят, что мы должны построить дом, вырастить сына, обеспечить семью, то есть работать, работать и работать. И тебе, чтобы чего-то добиться, приходится объективно оценивать и ситуацию, и себя. Иначе ты будешь всю жизнь в дерьме.
Мужики должны учиться, потом вкалывать и ещё где-нибудь подрабатывать, а девчонки должны быть красивыми и все.
К сожалению, быть красивой — это далеко не всё. Неплохо бы что-то собой представлять, к чему-то стремиться, учиться, знать, зачем живёшь. Им же не говорят этого, и большинство из них, пребывая в незыблемой уверенности в своей офигенной красоте, делать ничего не умеют, да и не хотят. Их стремления ограничиваются тем, чтобы продать себя подороже и в конечном счёте обобрать мужика. А если он уже сдулся, то это неудачная партия, и нужно искать другого.
Я в своих попытках доказать, что нет ничего страшного в том, что она не идеальна, только бесил Киску и рушил весь её картонный замок.
Хотел-то как лучше. Ведь он же все равно разрушался. В ней, наверное, уже закипала злоба. Звёздная карьера все не складывалась, а семейная жизнь… Зачем она ей?! У неё ещё все впереди.
Все мои старания пошли прахом.
Роковая женщина — всё разрушила, но так ничего и не построила. Я считал её некрасивой и бездарной — что для неё конец света. А любви ей было недостаточно. У неё только одна любовь и божество — деньги.
Бабы и магия
— Ну что, милочка, помогло колдовство? Муж вернулся?
— Вернулся. Но не нынешний, а первый.
— Ну а что же вы так напуганы?
— Просто он десять лет, как умер.
Есть такой старый анекдот, а возможно, это и реальный случай, имевший место быть.
На сцене театра идёт спектакль «Гроза» по Островскому. Красивая молодая актриса, вдохновенно подняв вверх руки, читает монолог Катерины, типа: «Почему люди не летают, как птицы? Так бы раскинула руки и полетела…» Делает шаг и, споткнувшись, с грохотом падает: «Е… твою мать! Какая б…дь пол засрала? Козлы! Всем бы вам яйца оторвать!»Вот в этот знаменательный момент зрители «имели счастье» видеть подлинную сущность этой актриски. Какое там — «раскинула», какое там «летать хочу». Это все маска, маскировочная сеть, в которую тётки заворачиваются, чтобы прикрыть отсутствие романтики в своей подлой душонке. А подлинную свою суч… сущность они открывают редко. Только обстоятельства или время способны сорвать с них покрывало. А под ним — можно увидеть что угодно. Можно — мелкую и развратную шлюшку, можно грабителя-рецидивиста, можно игривого бесёнка, а можно, если «повезёт», уже созревшего демона. Самое неприятное, что до тех пор, пока это не случится, вы будете с ним жить, есть, пить, ложиться в одну постель, да ещё и покупать ему подарки, — которые оно ждёт, жадно раскрыв клюв, как голодный птенец, — и ни о чём не догадываться… Итак, от рассуждений пора перейти к делу: к тому, которое случилось со мной.
Произошло все уже в Москве. Как я уже рассказывал, переехал туда вместе с любовницей, из-за которой расстался с женой. Мне по-прежнему казалось, что я любил эту Киску. Поэтому покупал ей подарки, пристраивал на высокооплачиваемую и перспективную (в смысле карьеры) работу. Только не планировал на Киске жениться, о чём сразу и предупредил. Казалось, что её все устраивает: кормят, одевают; её деньги — это её деньги, мои — это наши; то есть все очень удобно. Я снимал квартиру в самом центре, и мне тоже казалось — все «зашибись».
Вот только это «зашибись» было недолгим. Шёл второй год жизни с Киской, когда мои дела стали вдруг стремительно катиться в пропасть. Обычно жизнь состоит из полос, чёрных и белых, а у меня началась сплошная беспросветная чёрная. Деньги стали заканчиваться или кончили начинаться.
За квартиру уходила основная часть дохода, на Киску — остальная. Она ведь познакомилась со мной в тот славный момент, когда я был уже «на коне», то есть не совсем беден, и не хотела знать, что времена бывают разные: как хорошие, так и отвратительные. И снижать уровень жизни, на который я сам, на свою голову, её поднял, совсем не планировала, поэтому каждый день закатывала мне истерики. Но, впрочем, и это все мелочи. Потому как в один момент плохо стало вообще ВСЁ! Дошло до того, что впервые за пятнадцать лет артистической деятельности я не получил работу в Новый год. И это было страшно. Главное — необъяснимо. Новогодняя ночь — почти всегда возможность заработать самый большой гонорар за весь год. И всегда есть выбор — к кому пойти. Ведь те, к кому не попал в прошлом году, ждут тебя на следующий.
Как такое могло произойти, что все куда-то исчезли?
В декабре публики в клуб приходило мало, а ведь раньше люди заказывали столики за месяц. На халтуру, то есть частные вечеринки, меня тоже перестали приглашать, что было ещё хуже, — основные мои деньги только оттуда и берутся. Так же стали обламываться мои постоянные источники доходов: в марте я ушёл с радио, а в мае меня «ушли» с ТВ.
Что за дьявольщина! Как могут все мои проекты рушиться почти одновременно?! Такие роковые совпадения любого человека заставят задуматься. Кто виноват? Что делать? Такими набившими оскомину вопросами я мучительно задавался, сидя дома по вечерам, когда в клубе в очередной раз отменялась программа. Это всё было неправильно. А когда в жизни что-то происходит не так, думать ты можешь только об этом. И я только об этом думал и, разумеется, обсуждал это со своей пассией. Ну а кому же ещё компостировать мозги своими проблемами, как не бабе, с которой живёшь, а?
Однако вместо утешений и дельных советов (которые в такой ситуации услышал бы от жены), Киска только добивала «раненую мышку». Чтоб не мучился, что ли?
— Рома, а может быть, всё кончилось? — задумчиво произносила она, глядя в потолок.
— Как кончилось? — меня сжимало от ужаса.
— Ну так. Ты же не знаешь, как это бывает.
— Что бывает?
— Конец. Ну, когда все заканчивается, когда твой поезд ушёл.
То есть мне ненавязчиво намекали, что сдулся я. Выдохся, устарел и на фиг никому не нужен. Что я эстрадный мусор, и место мне на свалке истории! Спасибо тебе, родная, что ты умела превращать ситуацию из плохой в чудовищную.
Однако глупо думать, что я безоговорочно верил в услышанное от неё и в то, что обстоятельства так стремительно выкинули меня из седла. Падение и забвение не бывают такими быстрыми. Да и конкурентов-то у меня нет. Но почему люди тогда не приходят в клуб? Почему не приглашают к себе? Тут что-то не так! И я метался и искал причины. Хотелось найти отмазку. Типа, я не виноват, дело не во мне. А в чём???
Это нормальная человеческая реакция. Когда ты в жопе — трудно винить в этом только себя. Ты ищешь, на кого бы свалить вину за происходящее. Зато, если причина всё-таки находится, сразу становится понятным, как и за что бороться. А пока — воюешь с тенями…
Ну и самое неприятное: пока ты так мечешься, над тобой нависает глобальный вопрос — на что жить? Чем платить за квартиру, где взять средства содержать себя, любовницу и семью, которая осталась в Питере. Первое, что я сделал, пошёл к своим соучредителям просить денег в долг. Почему бы им не дать товарищу за его будущие заслуги. Мы же партнёры. Но от них услышал, что они не подают, ибо сами не жрамши.
— Да вы что? — изумился я. — А как же мне жить?!
— Ромочка, живи как хочешь.
От такой формулировки я охренел: «Что же это происходит мире? Всегда меня было кому выручить, неужели теперь и здесь засада?» «Окружили меня, окружили…»; «Обидели юродивого. Отняли копеечку…» Близкие приятели также, вместо того чтобы помочь, утешали тем, что сейчас у всех в делах затишье, не только у меня. Но одно дело — затишье. Совсем другое — звенящая, зловещая тишина.
Ну нет! Так просто я не дам себя сломить.
По своему опыту давно знаю; если в трудный момент начать экономить, снизить свою рабочую ставку, то обратно на прежний уровень — не влезть. Это процесс необратимый: если цена упала, то будет и дальше падать раз за разом, до тех пор, пока человек не окажется на помойке. Мы не раз наблюдали такое на телевидении и в жизни. В трудные моменты, наоборот, нужно поднимать ставку, и, вообще, чтобы стать богаче, не нужно меньше тратить — нужно больше зарабатывать…
И тогда решил так: хватить жить на съёмной квартире. Может, все беды идут от этого. В Питере жил, как принц, а здесь — как нищий в чужом дому, где все раздражает, где неуютно, куда нельзя перевезти мои любимые вещи из дома: их здесь просто негде расставить. Я решил совершить невозможное: в такой трудный момент, несмотря ни на что, купить квартиру! Причём рядом с клубом, чтобы удобно было ходить на работу.
Денег не было вообще, но когда есть цель, деньги находятся. К тому же я заметил, что всё, что тратишь, всегда к тебе возвращается. Если возьмёшь что-то в долг, то потом обязательно это что-то заработаешь. И я отправился по миру со списком возможных кредиторов. Список включал в себя двадцать человек, у которых можно одолжить без напряга для них эту чудовищную сумму. Из этого длинного перечня дали только трое. Некую сумму, под поручительство пятого, дал четвёртый. Несколько человек пообещали и не дали. К партнёрам я даже не обращался, зная, что «сами голодают». Но и в этой ситуации я нашёл светлые стороны — зато теперь стало ясно, кто друг, кто нет.
Купил!
…
И ничего не произошло.
Более того, я вдруг увидел, что вся моя жизненная философия, выведенная из многолетнего опыта, рассыпается. Ситуация, после которой я ожидал взлёта, которая должна была улучшить мою жизнь, никак на ней не сказалась. Более того, становилось все хуже, и хуже, и хуже. Только теперь все усугубилось ещё и долгами.
…Конечно, обо всём этом кошмаре, происходящем в моей жизни, знала жена. Мы регулярно созванивались и, несмотря ни на что, оставались друзьями. Или, как интеллигентные люди, пытались ими остаться. Все же нас, как минимум, связывают ребёнок и пятнадцать лет совместной жизни. И вот как-то жена рассказывает мне умопомрачительную историю, услышанную в компании. Один, известный всей нашей тусовке, дяденька прикупил себе землю со стоящей на ней полуразрушенной деревообрабатывающей фабрикой. Фабрику он отремонтировал. Оборудование привёз туда из Швеции. Установил. И вот, по прошествии двух лет серьёзного труда и больших материальных вложений, он пришёл к тому, что все затраты, наконец-то, стали себя окупать. В этот самый торжественный момент к нему пришли какие-то тёмные личности и, глядя ему в глаза, сообщили: «Земля, которую вы купили, не ваша! Вот, видите, запись об этом в компьютере есть. Так что, пожалуйста, освободите площади.» — «Что-о-о?! — естественно завопил он. — Вы сошли с ума! Я её честно купил! Я завод строил два года!» Слушать его, однако никто не стал. А наезжать — стали. Вскоре у него сгорела квартира, и это явно не было несчастным случаем. Машину разбили, и это было не ДТП. Ситуация все усугублялась. Ведь у него семья, дети, кто их подставляет?
И тут кто-то из знакомых посоветовал ему сходить в институт парапсихологии. Мол, есть там человек замечательный. Говорят, помогает. Сеанс стоит 250 евро. Смешной, наверное, выход, но, как я уже сказал, попадая в жопу, ты чувствуешь себя глистом и ищешь любой выход. Смешной или нет — неважно. Ну, а не поможет парапсихолог, да и черт с ним. Не такие огромные деньги.
И он сходил…Бандиты куда-то через два дня исчезли. Записи в компьютерах, что эта земля принадлежит другому человеку, тоже. А ещё ему вскоре дали какую-то невероятную премию за его жутко полезную деятельность. В общем, неожиданно попёрло…
Вот жена мне и присоветовала: «Сходи ты к этому шарлатану. Кто знает, может, правда на тебя порчу навели».
И я пошёл… Хоть и звучит смешно.
В институте меня запихали в какой-то прибор в виде черепахи. Деревянные перегородки, покрытые тканью, под которыми я обречённо отлёживался какое-то время, даже не вдаваясь в суть, что это за прибор, какая там «энергетическая очистка». Будь что будет. Правда, цвет лица при выходе из «черепашки» у меня изменился. Стал не таким серым, каким был все последние месяцы. А дяденька тем временем сделал снимок моего энергетического поля. Поле было сильно «пробито» с одного края.
— Это порчу на вас навели, — сообщил дяденька и стал устанавливать приборчик, чтобы выяснить кто же это сделал.
«Какая порча, Господи, бред какой-то», — думал я. Тем не менее продолжая участвовать в его исследовании.
А он положил на стол чистый лист, подвесил над ним крутящуюся рамочку и предложил называть имена всех моих знакомых, кто мог бы это сделать. Рамочка должна будет завертеться, когда прозвучит имя вредителя.
Нехотя я назвал имя жены. Конечно, прости Боже, но в первую очередь в такой ситуации думаешь на жену. Она должна была затаить обиду… Но рамочка осталась неподвижной. Тогда назвал имя Киски.
И рамочка неожиданно быстро завертелась. У меня зашевелились волосы на голове. Во-первых, очень уж неожиданный фокус. Во-вторых, я не понимаю, ей-то зачем на меня наводить порчу?! Она со мной живёт, и её благосостояние напрямую зависит от моего. Нет, этого не может быть!…И опять же, если подумать, сюда меня отправила Лена. Значит, можно допустить возможность того, что она в сговоре с этим парапсихологом потому, что хочет рассорить меня с моей Кошечкой. Однако тот уверил меня, что «никакой Лены он знать не знает. Ну а мне он поможет: будет работать над моей проблемой». Что ж, работайте.
С этой мыслью я покинул институт.
…Через три дня, уже находясь в Москве, я случайно включил свой питерский мобильник. Давно им не пользовался, и сейчас он понадобился лишь для того, чтобы найти записанные в его памяти номера телефонов. Но он тут же зазвонил: «Рома, мы тебя везде ищем-ищем. У нас пьянка в субботу. Приезжай, хорошо заплатим», — в трубке зазвучали голоса давнишних моих приятелей, у которых не раз работал.
— Не могу, — я даже растерялся от неожиданности. — В субботу в своём клубе в Москве работаю. Мне надо клуб закрывать, значит, неустойку платить.
— Фигня! Ноу проблем!! Заплатим!!!
Ну, раз так — я поехал. Так много мне не платили ни разу в жизни.
«Наверное, это просто совпадение, — подумал я. — Хотя приятно».
А через неделю мне опять заказали вечеринку. Да и люди понемногу начали ходить в клуб.
Воодушевлённый таким успехом от магии, я повёлся на предложение знакомого художника сходить к гадалке, у которой ошивается весь шоу-бизнес. «Ошибается, — рассказывал художник, — только в датах. Да и то чуть-чуть. Был случай, когда одному мужику она сказала, чтобы он не выходил из дома в ближайшие два дня; не то беда случится. Тот не поверил, буквально через два дня его зарезал у магазина какой-то пьяный». И в это можно верить, можно не верить, но факт налицо.
Короче, я поехал к этой тётке. И завис у неё на полтора часа. Она гадала мне и на кофейной гуще, и на картах. Иногда прерывала гадание и просто смотрела на меня. Меня предупреждали, что она и без карт чего-то там видит. Правда, я, как и все прожжённые циники, с трудом в это верил, поэтому не давал ей фору, стараясь поменьше задавать вопросов. А она начала разговор не с будущего, которое нам неведомо и про которое можно десять раз наврать, а с прошлого.
— Дела у тебя пошли плохо в декабре, так? А второй раз очень скверно было в феврале.
— Угу, — недоумевая, поддакивал я.
— И перед этим ты сильно поссорился с любовницей.
— Не помню. Может быть.
— Было, было. Не сомневайся. Да ты и полюбил-то её совершенно случайно. Она не очень тебе нравилась вначале. А потом ты и сам не понял, как оказался с ней.
— Да.
— …
— Да, да, да, угу, ага, да, — как попугай, бубнил я, а гадалка постепенно перешла от прошлого к настоящему и окончательно меня огорошила.
— Простите, Роман, мне неприятно вам это говорить, но девочка никогда вас не любила, и её интерес к вам был только корыстным. Она два раза делала наговор. На вас наложена такая штука — блокировка. Вы вроде существуете, но вас не видят. Про вас забывают.
— Да бросьте, — сказал я. — То, что все плохо, понятно. Но какой наговор? Может, тогда уж меня случайно кто сглазил? Завидуют люди в шоу-бизнесе друг другу.
— Нет. Такой сильный наговор можно сделать только специально. Делают это сильные чёрные маги. В Питере это стоит три тысячи долларов. В Москве — пять.
От таких цен у меня подкашивались ноги. Для Киски это очень большие деньги. Неужели ей так не давало покоя то, что успехи у меня в делах были не в пример лучше, чем у неё? Казалось бы, такое поведение рубит сук, на котором сидишь. Это — нелогично. Но я часто думаю, что у баб (именно у баб; женщина — нечто другое, более окультуренное создание) и нет никакой логики. Почему они так легко верят в магию: потому что и магия нелогична. А прибегают бабы к ней, понимая, что мужчина не заглатывает наживку. Я ведь говорил Киске, что на кошках не женятся. А это значит, что все зыбко. Что рано или поздно может прийти расставание, и она рискует остаться с носом. Значит, решила она, надо и меня, и мою семью оставить ни с чем. Вот и работала над этим вопросом, не жалея собственных средств (которые у неё скапливались, ведь мы жили на мои). А ещё я вспоминал, как вкрадчиво и регулярно интересовалась она у меня: «Ну, Рома, а может быть — это конец?»