Третьяков Виталий. Увидеть Дракона

ным казалось мне их надрывное веселье в сердце страны Мо, под
самой лапой Дракона. Взметнулась еще одна звезда и завертелась
в стороне, прямо перед глазами, пылающим колесом без обода, с
остро выгнутыми спицами. Свитский на самом деле плюнул и отошел
в глубь летучей каморы, к длинному, во всю стену, рундуку под
толстым войлоком.
Дракон принес нас в темный сад за оградой из дикого камня.
Ноги мягко встретил побитый и выжженный порошок, а ближе к ог-
раде жался невысокий можжевельник. Крупный приземистый дом за-
дом приник к скале - здесь город соприкасался с горным отрогом,
здесь слышным казалось тяжкое дыхание земли под грузом наросше-
го на нее камня, под напором глубинного пламени.
Только одно окно да полуоткрытая дверь выпускали яркие
клинья света нам навстречу. Со мной вышли трое. Дракон сильными
толчками крыльев оторвался в воздух и унесся, и на смену его
грузному телу устремился, закручиваясь пыльными вихрями, поток
ветра. Пустынно стало в саду и тихо, но захрустели кусты, и
вдоль ограды проследовал человек с двумя хищного вида овчарками
на сворке. Собаки обе потянулись ко мне, он рванул им шеи до
хрипа и продолжил свой путь, даже не обернувшись.
Я замедлил шаг, и кто-то мягко подтолкнул меня под локоть.
Я резко вскинул руку и быстро ударил наугад, назад. В другой же
миг в прыжке сбил еще двоих, метнулся к ограде, ломая, продира-
ясь сквозь густые цепкие ветки. Злые псы захлебнулись лаем и
рыком, но я уже перебросил ноги на ту сторону и упал на камни.
Болью отозвались полузажившие раны. Собаки бесновались за сте-
ною и по-дурному бились об нее. Я побежал к освещенным улицам,
экономя дыхание. Я не знал, что это вдруг на меня нашло. Впро-
чем, мой кафтан был здешней работы и покроя, в кошеле звякали
монеты - меня учили играть в крепс целый день напролет, и удача
новичка обеспечила честный выигрыш.
Ночь я провел в пьяной толпе. Я надеялся подслушать ответы
на десятки вопросов, но напрасно. Тупые сервы и подмастерья
знали и слышали только свой собственный бессмысленный рев да
похабные песни.
"Дракон" возникал через два слова на третье, будто "чрево
господне" у какого-нибудь магдебургского ландскнехта, и в столь
противоестественных сочетаниях, что у меня глаза на лоб лезли.
Мой невольный пиетет к таинственному могучему существу таял и
приземлялся. Приливы и отливы толп метали меня по улицам, вре-
менами я казался себе кубиком, ребра которого от тысяч бросков
оббились и сгладились. Вон над полем голов, рывками передвигая
ноги на ходулях, показались ряженые, а за ними на длинных шес-
тах несут большое драконово чучело из тряпок на каркасе. Оно
потешно разевает пасть и крутит мордой. Огни, огни, вспышки и
треск шутих и рядом, и высоко вверху, и только пепел опадает.
Огни, давка у столов и бочек, драки в сверкании ножей,
глухие запертые двери и ставни на окнах, вплоть до третьего
этажа. Но мимо... Мимо относит жаркий костер, пачкающий копотью
стены и глухие ставни, перед ним бесстыжие девки-плясуньи крив-
ляются под лязг тамбуринов, то наступают на плотные ряды, то
пятятся, и так полукруг движется вперед и назад, не размыкаясь.
Людское толчище несло меня, и сам я дополнял его коловращение,
приставал к одной, другой ватаге, следовал за нею, а встречный
поток увлекал обратно, вбок, прижимая к каменным берегам.
Потом темный закоулок, его тесное русло само, скатываясь
из-под ног, прямиком привело меня в подвальный погребок, извес-
тный немногим завсегдатаям. И там я долго сидел, до рассвета,
тщетно пытаясь горьким пивом прополоскать шелуху впечатлений в
голове. Я нехотя и дремуче хмелел. Какие-то угрюмые типы подса-
живались ко мне, их сменяли другие, бред тянулся нескончаемо.
Я обнаружил напротив человека невидного, незаметного. Он
сидел неудобно, боком, и сбоку же поглядывал на меня.
- Ты кто?
- Я чудесный целитель. Я продлеваю жизнь.
- А камни вообще бессмертны. Ты в камень преврати меня.
- Купи талисман. Ты позабудешь про сон, и будешь жить и
ночью. Срок жизни твоей удвоится.
- Нет. Продай мне лучше сон. Такой, чтобы фея Моргана рас-
сказала мне, почему у вас каждый год убивают дракона, одного из
тысяч, а народ пляшет и веселится, как на Пасху.
Он деловито теперь кивнул и позвал в полумрак за спиной.
- Э-эй, Оснаф, он здесь.
Четверо вошли, пригибаясь под косяком, их оружие глухо
звякало о каменные стены и дерево столов. Метнулась фигура, и
вот новые гости сидят рядком передо мною и цедят горькое пиво
из кружек. Пока они мной любовались, хмель слетел.
- Ну, ведите, куда хотите ! - сказал я наконец, вытряхивая
деньги на стол. - Эй, хозяин...
Я поднялся и посмотрел на них, сидевших, почти в глаза.
Ждал неведомо чего.
- Мы вас сопровождать будем, господин, - смиренно отвечал
продавец снов. - Вы хотели увидеть мистерию ?
Он все еще сидел в той же неудобной позе, не смеялся надо
мной, он был деловит и точен, как меч старого палача.
- Так дракона убьют ?
Тогда он встал, и разом разогнули колени его товарищи.
- Надо поспешить, не то толпа заполонит все проходы.
Толпа двигалась монолитом, плотно и неторопливо, враскач-
ку. Мой конвой искусно меня провел по краю большой площади, ус-
теленной ровными плитами белого камня. В центре ее, посреди су-
мятицы голов, в предрассветной зыбкой и серой мгле, в окружении
столбов, на которых ночь напролет горела смола в каменных сту-
пах, высился помост в два человеческих роста из камня же. По-
мост был пуст, толпа гудела, я, поминутно выдираемый из живых
колеблющихся тисков, добрался до лучших мест - приподнятой над
площадью террасы.
Вход на нее охраняли латники с арбалетами - сатанинским
оружием, проклятым наместником божьим в Риме. Но далее, к шел-
ковым навесам и резным скамьям нас не допустили. Чисто одетые
молчаливые люди - чиновники магистрата, решил я, мастера, купцы
и прочий низкорожденный, но сметливый народ - не сговариваясь
расступались перед нами и оставляли свободными два-три шага.
Видимо, моих спутников знали и остерегались их повадки.
Продавец снов кивнул мне, и мы с ним оперлись локтями друг
рядом с другом на жесткую балюстраду. Смола в ступах чадила и
гасла, слабела, но разливался рассвет, светлело небо над крыша-
ми до яркой белизны, до первой точки, слепящей доли солнца.
Внезапный толчок ветра разбил мерный гул над площадью, понес
сорванные шапки и мелкий сор и завертелся в окружении высоких
зданий, тряся ставни, сгоняя любопытных, осевших открытые окна.
Быстрая туча заслонила солнце и пронеслась над нами, гоня ве-
тер. Это кружил гигантский дракон над городом, еще больший, чем
все, которых я видел тут.
- Кто же надеется его убить ? - прокричал я сквозь адский
свист и вой и напор воздуха.
- Его убьет пресветлый король ! - орал в ответ продавец
снов, прикрывая, как и я, глаза ладонью.
Прямо под нами толпа медлительно раздавалась, пропуская
всадника в диковинном сплошном панцире. Свет застилала туша-ту-
ча монстра, но я в один момент увидел вдруг молодое потное лицо
неведомого дракоборца в отверстии странного шлема, над которым
еще и решетка нависала, и белые наконечник копья и щит его.
- Ваш король очень юн !
- Юн ?
Я показал вниз.
- Нет, это не король - кричал он, и подобие улыбки излома-
ло его злой рот. - Он кузнец с Выпасных Пустошей... Нищий маль-
чишка... Надумал жениться... Запродал себя... Гильдии снаряди-
ли... И пятьдесят золотых впридачу...
Дракон заложил дальний круг, и стало тише.
- Сопляк хочет нажиться на своей же смерти. Но ему не на
что надеяться.
Ураган приближался снова.
- Уж лучше искать гремучее золото в горах, - торопливо
досказал он и отвернулся.
Я закрылся локтем от острых песчинок, с силой бросаемых
ветром. На помосте двигались какие-то фигуры в ярких нарядах,
мистерия началась, но смысл ее оставался темен. Прочие же зри-
тели, казалось, были в состоянии не то, что дышать, но и видеть
и внимать. Оживились наши молчаливые соседи. Продавец снов вло-
жил мне в руку нечто вроде ремня.
- Наденьте, добрый сэр рыцарь. Защита от пыли.
Повязка мягкой кожи, сзади тесемки, а спереди прорези для
глаз, которые смыкались при особо сильном ветре. Не проще ли
зажмуриться ? Но моя глупая голова не отворачивалась, и глаза
смотрели, и я не то чтобы дышал, а сдерживал губами ветер,
плотный как масло.
Наконец я различил мелькание тени и солнца на доспехах
кузнеца. На помосте никого более не осталось, а он суетился,
треножник составляя из копья, и щита, и длинного меча, прилажи-
вал, и сцеплял, и скручивал, но ему мешал щит, который парусил
и рвался из рук.
Кузнец, было видно, поднатаскался в этой механике, но не
учел такой очевидной малости - его заветную конструкцию, спо-
собную, дескать, выдержать тяжесть колокольни, собирать придет-
ся не на заднем дворе, залитом солнцем и дремой, небось еще под
смех и щебет подружки, а вот здесь, в десяти шагах под летучей
колокольней, под свистящим ужасом, в тугих вихрях, секущих по
латам. Вот в несчастный миг воля его отказала, и сердце затопил
только гнев на все сущее, он воздел кулаки к небу - к брюху во-
ющей своей смерти, тотчас дикий порыв смахнул на головы щит, за
ним, вильнув в обе стороны, последовал в связке прочий лом, но
до лома ли было...
Дракон ударил.
Хвост размазал людей, точно худые бурдюки с кровью, и воз-
несся выше башенных шпилей и ударил накрест. Он произвел оба
удара с лету, вполсилы, и снова ушел круто ввысь, и, проносясь
над трибуной, оросил нас горячими каплями, они срывались с его
бритвенной чешуи подобно грибному дождику при ярком солнце и
свежем ветре. Я потерял всякую способность рассуждать здраво,
мозг сдавило и потемнело в глазах. Я схватился за голову, как
бы запоздало защищаясь от вихря, и сразу оторвал руки от нее -
они стали липкие и мокрые.
Кровь окрасила весь мир, я не смел свести пальцы и трясся,
как босиком на мерзлой земле, эта лихорадка завладела моим те-
лом помимо меня. Но страшнее и свиста, и клекота, и перепонча-
тых грозовых крыльев оказались такие же немощные людишки, как
я, под хвостом дракона они бесновались и вопили, и размахивали
окровавленными руками. Мои соседи по трибуне, сдержанные солид-
ные горожане...
- Оле, оле ! - вскипал рев над площадью мертвых, и снизу
эхом откликались живые еще, зажатые в кровавом месиве, охвачен-
ные тем же мерзостным ликованием.
- Оле ! - я с облегчением провалился в тишину, уходя в об-
морок с последней смутной мыслью - где-то я видел подобное, го-
раздо раньше.
Очнулся я в ту же секунду, омытый и переодетый в сухое, в
большой комнате без окон и с глубокой аркой, уходившей в свет,
вместо двери. Пол густо покрывали луговые травы, кошенные на
заре, еще полные сладкого сока. Пахло божественно. Я усомнился
в правдоподобии драконьей мистерии и попутно вспомнил, что по-
добного я не видел, а слышал о нем.
Рамон из Толидо рассказывал приятелям, адептам одного с
ним выпуска, какие потешные поединки с быками устраивают у них
селяне, и посетовал, что не может одним словом перевести назва-
ние этого зрелища, нет - единоборства, да нет - боя...
Тут в беседу старших нагло ввязался я и предложил "гон бы-
ков", и получив заслуженную затрещину, собрался было скромно
удалиться, не благодаря за науку, но успел расслышать удивлен-
ное восклицание Рамона "А щенок-то прав !", после чего удалился
окончательно. И вот во мне зреет то же чувство - нечаянной,
незримой победы при наличии явного подзатыльника.
За мной следили незаметно, и не повернулся я еще на бок,
как бесшумно вошел продавец снов по пахучему ковру, сдержанно
улыбаясь, приветливо кивая.
- Как вам понравилась мистерия ?
Он не останавливался ни на миг, настойчиво тянул меня за
рукав, и даже когда я уж встал, он увлекал меня дальше, под ар-
ку, в открытую ветру и солнцу галерею. Мы быстро шли, скользя
по мраморным плитам, а снег на вершинах блестел беспощадно, и
облака стояли под нами снежными клубами. Когда холодный ветер
слабел, становилось жарко. Редкие часовые вяло вскидывали руку
при нашем приближении и вновь замирали, засыпали наяву с откры-
тыми глазами.
- Кому понадобилась такая бойня ?
- Она необходима. Дракон действует как орудие промысла
божьего. На дракон-фесте город избавляется от злодеев, которые
отягощены тайными грехами, которые недоступны для суда людско-
го. Каждый обязан пройти сие испытание. А если уклоняется - что
ж... Велика ли разница - от хвоста ли, от руки... Сюда, прошу
вас.
Теперь мы начали спускаться, ступени так же скользили под
ногами, и я отслеживал свой путь ладонью по штукатуренной сте-
не. Каждый полный оборот лестницы отмечался площадкой и узкой
бойницей. В бойницах трепетала голубизна и сияли снега. Он то-
ропил, я нарочито медлил.
- Господь сам оборонит невинных, так ?
- Истинно. Вы ухватили самую суть.
- У нас эту самую суть ухватили задолго до моего рождения.
Неужто вы верите, что злобное чудище, кровожадное...
- Да они как котята под опытным драководом ! Вспомните, он
ни разу не выдохнул на площадь. Цела и трибуна, и дома.
Бойницы остались выше, свет дня померк, но необычайно ярко
горело прозрачное масло в опаловых полукруглых плошках, без ды-
ма, без запаха.
- Его люди вели ?
- Ну да, а как же иначе ? Кто-то должен ведь отвечать за
то, чтоб пресветлый король убил его на излете, а потом вывести
зверя за пределы города, прямехонько в Бренный Колодец.
Вскорости выяснилось, что король в выверенное время рубил
канат гигантской баллисты, и полуживая скотина пикировала в
бездонный провал за городом. Драководы умело ловили свой шанс и
ухитрялись уцелеть в пяти случаях из семи. Спертая духота выз-
вала мысль о пламени подземном.
- Сколько ж можно спускаться?
- О - видно, что вы не испытали пешего восхождения. Оби-
тель пресветлого короля чудесное чудо, я бы...
- Когда я встречусь с ним ?
Он вздрогнул и застонал, как от святотатства.
- Молчите, молчите... В Книге Судеб указано все до мело-
чей. Да, да, он и сам жаждет беседы с вами, но только после...
Вы понимаете ? Мы ждали триста лет, подождать еще денек... Ми-
нуту...
Коридор оборвался литой медной дверью, гладкой, будто лед
на пруду. Продавец снов запустил руку в узкую нишу и нащупывал
сокровенные запоры. Неожиданно для такой тяжести, дверь тихо
вползла в стену.
Открылась обширная палата, обильно освещенная, из несколь-
ких покоев. Доспех на распялке, еда и питье на столе, журчание
воды, крутой пар из большого деревянного чана... Молча склони-
лись прислужники в однообразной серой одежде.
- Довольно. Не сдвинусь с места. Хватит мною играть. Гори
огнем ваша злосчастная страна Мо, и Книга Судеб, и все ваши
долбанные секреты.
Он остолбенел, как бы втянутый в стену.
- Что, негоже меня силком на подвиг гнать ?
Прислужники как один вдруг очутились на коленях и немо за-
мычали. Продавец снов отлепил от гортани непослушный язык.
- Вы мне можете не верить, добрый мастер Атарикус,..
- Ни единому слову, предатель...
- ... и я никого не предам, ежели скажу, что и этот ваш
порыв предопределен. В книге Судеб он наречен Последними Сомне-
ниями на Пороге, они раскрывают новые грани благородной души
вашей, вы ведь все-таки человек, смертный, и тем величествен-
нее...
И все же заплел он мне уши паутиной пустых льстивых слов,
и, взывая то к судьбе, то к совести, то к славе, он вел меня
как куклу, как дракона, дергая поочередно за эти призрачные ни-
точки...
- А затем рыцарь свершил омовение по большому чину... - и
я покорно полоскался попеременно и в бадье, и в бассейне талой
воды.
- А затем рыцарь вкусил плодов земли Мо, и возрадовалось
его сердце...
Естественно, ведь я предвкушал окончание дурацкой церемо-
нии. А то бы мне радоваться с одной перемены жесткой козлятины,
пастушьей лепешки с сыром, да кислого напитка, который по недо-
разумению считал себя вином. О, скудная фантазия пророков !
- ...Поднесли ему доспехи дивной красоты и крепости неска-
занной, и добрый Атарикус оборотился из агнца во льва, и зады-
шал столь неодолимой угрозой, что не смели смотреть на него...
"...без смеха" - мысленно поправил я, подозревая затаенную
издевку в размеренном речитативе продавца снов. Но лица, обра-
щенные ко мне, отражали только постное благоговение, приличес-
твовавшее совершаемому обряду.
В книгу Судеб за все века никто так и не удосужился внести
мои мерки. Я болтался между броневыми пластинами словно гнилое
ядро в скорлупе ореха, они гнули меня долу и резали щиколотки и
ключицы острыми краями. Я покраснел от натуги и злости на ста-
рый текст.
Проплыло, пересылаемое из рук в руки, мое - наше с Этери-
ком - копье, и я вознамерился было насечь на нем новый крестик.
Но в клетке насаженной на меня брони было трудно даже просто
дышать, а тем более - неодолимой угрозой. Наконец меня повлекли
на подвиг, за вытянутую руку, как слепца.
В самом устье нового темного коридора я воспользовался
случайной заминкой (копье уперлось в шов между плитами и зас-
тряло поперек прохода) и набрался сил шепнуть главному предате-
лю:
- А кто обещал мне талисман ото сна ?
- Неужели вы поверили этой байке ? - возмутился тот шепо-
том же и продолжал бубнить - ...и долго, восхищенные, вглядыва-
лись они в непроницаемый мрак, поглотивший исполинскую фигуру
героя. Но лишь звон шагов доносило эхо...Эхо-оо.
Недолгое время меня сопровождали его назойливые завывания
и неясное шевеление теней на близко сведенных стенах туннеля.
Потом нагнал гул от захлопнутой двери.
Я бездумно и слепо побрел вперед, каждым шагом насилуя се-
бя, копье волочилось и скребло по каменной крошке. В сплошной
черноте я поминутно спотыкался об округлые переходы пола в сво-
ды, и сам казался себе затерянным в лазе гигантского червя,
проевшего путь сквозь камень. Один крутой поворот привел меня в
бессильное бешенство. Ломая ногти, я освободился от латных ру-
кавиц и долго и бестолково рвал с шеи дребезжавший шлем. Но за-
пор держал его сзади. Уж и привалиться к стене нельзя было, я
бы соскользнул на пол и вряд ли встал снова. Отдышавшись, я со-
образил предварять дорогу копьем, отстукивая пустоту между сте-
нами. Не хватало только колокольчика... Чувство времени напрочь
отпало, и годы и годы неровно я ковылял и все реже водил копьем
из стороны в сторону.
И не сразу понял, что вес доспехов сходит с меня, а впере-
ди колышется красноватое пятно.
Что меня окружил рой случайных звуков, вобрал в себя, и
они рождались одновременно, как бы в сферу заключая мой слух.
Ближе, ближе багряные блики. Я незаметно возбудился до дрожи и
поймал себя на том, что брови напряглись и распахнули глаза до
предела. Пологий правый обвод стены был отрезан цельным едва
выпуклым зеркалом, в его пурпурном свечении отзывалось расплы-
вавшимися образами каждое мое движение. В нем шествовал мой
двойник, в сочетании багровых и черных оттенков, и копье у него
в руках колебалось серой струной.
Дракон подумал, и его мысли вспыхнули в моей голове, как
человеческая речь, разносимая ветром.
- Привет тебе, добрый Этерикус, Этерикус Магнус ! Ты при-
шел отлучить меня от жизни ?
- Мы с тобой обречены, мастер Дракон. И я, и ты отныне су-
ществуем неразделимо.Так написано в книге Судеб.
- Я пишу ее. Эту книгу. Ты ее сейчас увидишь. Не бойся.
Я был уже не в состоянии бояться. Мягкий поток приподнял
меня и повлек вдоль переливавшегося зеркального зарева. Он мол-
чал, и я не трепыхался в его бесплотной длани. Коридор струил-
ся, и раздваивался, и снова кружил. Неуловимо быстро пол сме-
нился чисто рубленными ступенями. Мои кованые подошвы проноси-
лись над выемками, истертыми в них посередине.
Лестница привела в пещеру, очевидно освоенную людьми. На
пюпитре черного дерева покоилась стопка больших медных пластин,
подобранных по формату, как грузные листы библии. На твердь ме-
ня опустили со всей осторожностью, однако с размаху, и колени
невольно подогнулись. Медь рдела, будто расплавленная неощути-
мым жаром драконова бока. Магии его света недоставало на все
глухие уголки пещеры. В них таился мрак, обманывал глаза.
- Нет, твои глаза хороши, добрый рыцарь.
Тотчас от светоносной стены протянулись тонкие лучи и сош-
лись в том углу, на подобии закутанного в плащ человека, как
мне почудилось сперва. Каменный узкогорлый сосуд, покрытый гру-
бой резьбой, был наполнен водой до края. Из него крестом торча-
ла простая рукоятка меча с золоченой шишкой на конце. Без пят-
нышка ржавого на ясном широком лезвии, уходившем в воду, меч
казался велик, но не чрезмерно. Три моих ладони охватили бы ру-
коять всю.
- Вот и твой меч, меч Этерика. - насмешливо обронил Дра-
кон.
- Это не вода ?
- Нет. И не масло. Это горный уксус. Его выжимают по кап-
лям базальтовые пласты, медленно сминая друг друга. Глупые люди
верят в его губительность для заклятых предметов. Твое копье -
оно не дергается больше в виду зловонного монстра ?
- О дьявол !
Я только сейчас осознал правоту его слов.
- Так ! Но чары, закалившие этот вот меч, не так легко
смыть. Даже вымочить. Даже за пять веков.
- Триста лет, мастер Дракон.
- Не перечь мне, дитя. Ведь это я перевел тебя через горы,
вызвал, создал нового Этерикуса. Здесь, в тесной норе, жрецы
царапают стилосами мягкую медь. Мной вдохновенные, они ведут
погодные записи на тысячу лет вперед.
- Ты тоже играешь мной.
- Я говорю только правду. Увы, столь страшна моя подъемная
сила, что в моем несчастном погребении она переродилась в дар
предвидения и магии.
Отчего все взбунтовалось во мне ?
- Ты возомнил о себе, дракон ! И ты смертен, хоть и велик.
И я знаю все о твоей подъемной силе. Ты надуваешься горючим па-
ром легче воздуха, и он возносит тебя, как на болоте выбрасыва-
ет пузыри из жижи. Уменьшается тяжесть на каждую долю твоего
тела. Это высшая механика, но она доступна человеческому разуму !
- И уж конечно, ежели я тебя по косточкам разберу, о чело-
век разумный, и по долям крови и мяса, а потом соберу вновь, не
погрешив ни на волос, ты восстанешь из мертвых ? Нет ? А уловлю
ли я твою бессмертную душу в реторту, и сумею ли после вдохнуть
ее в тебя, бездыханного ? Все ли вы знаете о мире, в котором ты
живешь, мастер Этерик ?
- Я не тот, кем ты меня называешь. Я живу и умру под своим
честным именем, пускай не таким громким.
Он помедлил и спросил, запинаясь через слово.
- Ты ...отрекаешься от... своего имени,... рыцарь ...Эте-
рик ?
- Меня зовут мастер Вилл из Бэнтам-Хиллс.
- Ты забыл о пророчестве ? Ты отрекаешься от своего имени ?
- Я сказал.
- И в третий раз спрашиваю тебя, мастер, каково имя твое ?
- Я не Этерик, хоть и пришел, чтобы убить тебя, мастер
Дракон !
- Он пришел ! - протянул он на длинном выдохе, и почва и
камень, облекавшие его плоть, вступили в волнообразное движе-
ние, долго не затухавшее.
Я не удержался на ногах, и лишь на четвереньках выдержал
попеременные толчки с разных сторон, спиною чувствуя, как рас-
шатываются надо мной глыбы величиной с добрый колокол. Но бьюсь
об заклад, ему тоже пришлось несладко. Если б водоворот мыслей
смятенного чудовища, охвативший меня, был так же реален, как
любой шепот или крик, звон или грохот, для возникновения коих
потребно физическое усилие, то, думаю, камни бы уж точно посы-
пались, а достойного мастера Вилла убило бы еще раньше, словно
ворону над людным ристалищем.
Потом стало тише, чем в снежной яме.
- Эу ! - робко позвал я, не поднимаясь с земли.
- Я готов.
Пауза.
- Да, теперь я должен тебя научить, как покончить со мною
же. Проклятая жизнь. Слушай, мальчик... Да встань ты с колен.
Противно предаваться такому растяпе. Вставай, вставай.
Я встал, копье так и осталось подле, ненужное и мертвое.
- За тысячу лет моего заточения три рыцаря, принимавшие
прозвание Этерикус Добрый, пытались избавить злосчастную страну
Мо от моего ига. Они были бесхитростные дракоборцы. Испытав
удачу в родных местах, они уверовывали в старое предание и сле-
довали ему во всем. Ты мог стать четвертым. Пора было кое-кому
напомнить, что сфера моего дара намного шире, чем бредни их
давнишнего пророка.
- Ну и как ты притянул меня из-за гор ? Симпатическая ма-
гия ? Из такой дали ?
- Я редко применяю эту мою силу. Пресветлый король и так
делает все, чтобы мои предсказания совершались.
- Не понял.
- Ну, мало ли у него шпионов во внешнем мире ? И если б
только их. Но это неважно. Как-то в праздную минуту я решил сам
определить знамение моей гибели. Разумеется, это знание я пере-
писчикам не передал. Меня умертвит Этерикус, который трижды от-
речется от своего имени.
- Да ведь это просто совпадение. И ты так сразу сдаешься,
из-за такой малости ?
- Я достаточно послужил року, чтоб склониться, едва он
обозначит свое явление. Я весь в твоей власти, мастер Вилл с
Петушиной Горы, или как там твое настоящее прозвище.
Я невольно рассмеялся.
- Ну сейчас я тебя задавлю голыми руками. А потом года два
буду скитаться по темным штольням, пока не найду твою голову и
не взберусь на нее в знак преславной победы.
- Это просто. Ты возьмешь меч Этерика в том углу и
крест-накрест взмахнешь им в воздухе. Потом скажешь "Мертв", и
я окаменею.
- Освободишься от долгого рабства.
- Шиш цена такой свободе ! Я хочу вечно лежать здесь и
прозревать мир вокруг, его прошлые и будущие картины. Я хочу
ощущать мое тело, мой хвост, недвижный, но живой, мой. В моло-
дости я упивался силой, когда я парил над мирным морем, в нем
вздымались высокие волны и тянулись ко мне языками пены. Одна
моя лапа накроет целый приход, мое огненное дыхание способно
испепелить маленькие горы, которые ты видел...
- Кто заточил тебя, мастер Дракон ?
- Я не смею сказать... Кончай со мной, скорее, не то я бу-
ду малодушно умолять тебя о пощаде. Не тяни, будь ты проклят,
мелкий клоп.