Страница:
Неправда, что мы только ждем. В последней статье Сталина, т. е. в новом свидетельстве политического и теоретического убожества, сообщается мимоходом, что оппозиция поднимает шум, будто самокритика перехвачена у нее. Все товарищи эту статью, конечно, читали, так как она в принудительном порядке напечатана всей нашей злополучной прессой. Значит, "оппозиция поднимает шум"... Где? Каки-ми путями? По-видимому, во многих местах и, по-видимому нашла пути. Сообщают, что в Смоленске на одном из партийных собраний, где новые власти хвалились великими успехами (выгнали после нескольких лет нескольких мерзавцев из партии Ленина), партийцы-рабочие сказали: "Поверим вам тогда, когда вернете сосланных за самокритику". Вот это серьезный критерий, безошибочный, а гадания насчет намерений и планов центристских вождей не стоят выеденного яйца. Намерение у них одно: как-нибудь выкарабкаться из затруднений, призвав на помощь партию, но не меняя основного взаимоотношения между аппаратом и партией. Не отрицать надо левые шаги, а констатировать, сверять с платформой, критиковать и кнутом критики гнать
центристов вперед. Других методов революционная политика до сих пор не выдумала. Неправда, что мы только "ждем". Во-первых, мы учимся, мы единственная часть партии, которая по-настоящему учится марксизму. Во-вторых, факт нашей ссылки является политическим фактом международного значения: есть группа, не сдающая марксистского знамени под бешеным натиском борющегося за свое существование жестоко раненного капитализма, который неистовую свою борьбу через ряд передаточных механизмов сосредоточил именно на международном марксистском ядре, на оппозиции. В-третьих, как мы слышали от Сталина, "оппозиция поднимает шум". Значит, не только ждет. Есть революционное нетерпение, вполне законное в период, когда революционная ситуация может быть упущена. Но есть нетерпение совсем иное, индивидуалистическое, деляческое, интеллигентски-оппортунистическое: ах, как бы там вся левая каша без меня не сварилась. Не беспокойся, дружище, настоящей левой каши без тебя никак не сварят. Мы сейчас центральное международное ядро пропагандистов большевизма. Конечно, неприятно после всяких великих событий, больших драк и побед, организации Коминтерна и пр. превращаться опять в пропагандистов марксизма, т. е. опять -- на новой исторической стадии -- "терпеливо разъяснять". Терпеливо, терпеливо, терпеливо. А у кого не хватает терпения -- ступай к Слепкову, скатертью дорога. Ядро пропагандистов берет не количеством, а качеством. Качество же состоит в правильном предвиденье Масса придет. Прежде всего придет партийная масса. Товарищ Малюта совершенно правильно пишет из Мезени: "При изменении условий, при нарастающей активности и сопротивляемости наша временная, физическая, "территориальная" оторванность должна исчезнуть, и никакие ухищрения отдельных лиц и групп не смогут этому противодействовать". И дальше по поводу нашей нынешней "пассивности" Малюта пишет: "Мы, как высшая скорость машины, пассивны, пока двигает машину низшая скорость; но происходит включение, и машина работает с такой скоростью, которой не достигнет она никогда при передаче энергии всеми взятыми вместе низшими скоростями". Вот именно.
Товарищи из Колпашева прислали свои замечания на тезисы т. Преображенского и на мой конспект заявления Конгрессу. Я надеюсь, что недоразумение, вызванное обещанием поддерживать изо всех сил левый сдвиг, теперь для колпа-шевских товарищей, как и других, совершенно устранено. И в Заявлении, и в двух других основных документах, и в настоящем письме выяснено, что большевик может и должен
понимать под поддержкой, когда дело идет о сдвиге центризма влево. Колпашевские товарищи решительно не согласны с политическими выводами Преображенского. И они в этом отношении совершенно правы. Но они напрасно, думается мне, приписывают Преображенскому теоретическую ошибку, которой у него нет. Преображенский исходит, по их мнению, "из оценки кризиса как исключительно социального, вытекающего из законов, имманентно присущих советскому хозяйству. Такая трактовка идет навстречу официальной..." Здесь явное недоразумение. Разумеется, во всех наших кризисах, прежде всего в кризисах диспропорции, есть известная основа, данная нам извне (прошлым и т. д.). Но вопрос идет не о самой' диспропорции, а об ее сверхсметном обострении. Преображенский нимало не оспаривает, что это последнее есть продукт центристской политики.
Тут я хотел бы привести место из возражений тов. Белобородова Преображенскому. Белобородов пишет:
"(16 июня) Преображенскому. Вы пишете: "В истории бывало, что необходимые и назревшие мероприятия революционные партии проводили без всякого марксистского предвиденья событий" и когда даже марксистов не было еще. В домарксовы времена это, конечно, бывало, и теперь капиталистические классы в своей политике руководятся не Марксовой теорией и иногда побеждают. А для рабочего класса отступление от Марксовой теории -- прямой путь к поражению. Примеры--Китай, Англия и пр. Ведь по-вашему выходит, что правильную политику можно делать, руководясь и Марксом, и Лениным, и... Бухариным, а события, классовая борьба сами собой дело поправят... Насилие над теорией -- не только теоретический, но и политический грех, а для правящей партии, как ВКП, это и прямой путь к поражению Драться с завязанными глазами (т. е. на основе неправильной теории) значит подставлять себя под удары врага.
По-моему, неправильно Ваше утверждение, что "центристы вынуждены проводить программу оппозиции". Наша "программа" состоит не из одних практических предложений, но из защиты марксистско-ленинской теории. Одно от другого не оторвешь. А по части теории центристы пока держатся крепко. Устами Е. Ярославского "идейное разрушение" подтверждено в качестве основы любой капитуляции или полукапитуляции сафаровского типа. "Никаких компромиссов -- это ясно"
Целиком присоединяюсь к этим словам, которые 5ьют в самую точку вопроса. Если б дело шло о каком-нибудь единовременном акте (заключении мира, сдаче концессий и пр.), тут решающее значение имеет практическая позиция,
а не ее теоретические предпосылки. Но ведь дело идет не об отдельном акте, а о политической линии, которую можно вырабатывать только путем коллективного применения теоретически правильных методов.
А вот другое, прямо противоположное отношение.
"...Но факт остается фактом. Курс резко изменен. Движение влево на тормозах (оговорочки), но ведь это же в конце концов не основное, пускай с тормозами, но факт налицо.. Я считаю, что так маневрировать нельзя. Этот маневр был бы слишком рискованным. Ведь новый курс -- левый курс, он принят не в рамках какого-нибудь округа, а в мировом масштабе -- Англия, Франция, Германия, Китай. Не так ли? А политика в деревне? Последнюю, может быть, и не совсем умелой, но в основном разве нельзя признать правильной? Я думаю, безусловно, можно и надо.
Теперь скажи, разве можно все это повернуть вспять? Таких смельчаков рулевых нет, на такой шаг могут пойти идиоты или авантюристы... Признаюсь, меня не удивляет это (репрессия). Мы к этому, казалось бы, давно должны привыкнуть. Чем больше вынуждены проводить предлагаемое оппозицией, тем больше пены злобы обрушивается на последних.
С большим удовлетворением прочитал обращение ЦК, в особенности потому, что, [как] я тебе писал, рассматриваю новый курс решительным сдвигом".
К сожалению, эти неожиданные мысли высказывает не молодой студент, а товарищ Теплов. Эти рассуждения ошибочны с начала до конца. То, что сам Теплов находится в Ишиме,-- "не основное", а основное -- это то, что кулака принудили 107-й статьей давать нужный до зарезу хлеб. То, что марксистская литература в Советской республике состо-ит под запретом, а продолжатели ленинской линии объявляются контрреволюционерами,-- это "не основное". А основное--это то, что ЦК выпустил либеральный манифест о самокритике. Но ведь в этом манифесте критика разделялась на "деловую" и неделовую. Сталин разъяснил, что деловая критика должна направляться только на исполнение; критика же, направленная на руководство, есть разрушительная и гибельная критика. Против нее, говорит Сталин, будем бороться "всеми силами и всеми средствами". А т. Теплов читает это с большим удовлетворением. Стать на точку зрения Теплова -- значило бы помочь Сталину проделать расширенное повторение опыта 5 декабря 1923 года. Задача оппозиции совсем иная. Надо вскрыть аппаратную механику манифеста, дополненного речью Сталина. Надо вывести самокритику из предписанных ей бюрократических границ.
А для этого надо самому уметь читать манифест с полным неудовлетворением. Считает ли т. Теплов, что новый курс в Англии, Франции, Германии и Китае правилен? Я этого не считаю. В отношении Англии, Франции, Германии сделана попытка поворота, которая пока что имеет лишь симптоматическое значение. А тот факт, что не осуждено прошлое, исключает и сколько-нибудь систематическое проведение и этой новой половинчатой резолюции. По французской и английской революции необходимо, впрочем, написать особо. Что касается китайской революции, то она ложна с начала до конца. Об этом я подробно написал в особой главе, посвященной проекту программы. Считаю этот вопрос самым коренным для судеб Интернационала, ибо дело идет о революциях в Китае, Индии, Японии, т. е. дело идет о судьбе половины человеческого рода. В полученном мною на днях письме от Белобородова он приводит замечательную цитату из Ленина, которой не было у меня, к сожалению, под руками, когда я работал над китайской главой. Вот что пишет Белобородов:
"Не теряю надежды кружным путем получить Ваше китайское письмо, которое до меня не дошло. У Ленина, в его полемике против Каменева, есть такое место: "Кто руководится в своей деятельности только простой формулой "Буржуазно-демократическая революция не закончена", тот тем самым берет на себя нечто вроде гарантии за то, что мелкая буржуазия, наверное, способна на независимость от буржуазии. Тот тем самым сдается в данный момент беспомощно на милости мелкой буржуазии" (т. XIV, ч. 1, стр. 35)". Это не в бровь, а в глаз, как говорится, теперешним "теоретикам". Сначала они гарантировали революционность Чан Кайши, а теперь независимость мелкой буржуазии от крупной. Вообще теоретические накопления сталинско-бухарин-ской школы -- это такие авгиевы конюшни, расчистка которых потребует ряда лет".
По вопросу о Китае я постараюсь разослать главу из своей критики проекта программы. Пока же прошу товарищей ознакомиться с моей перепиской с Преображенским по этому вопросу. Кроме того, я разошлю прекрасные тезисы одного ленинградского товарища, полученные мною еще до выезда из Москвы. Если мы "запустим" китайский вопрос, то он может тяжко обрушиться затем на нас самих. С такими глыбами шутить нельзя.
Возвращаюсь, однако, ко внутренним делам. Один товарищ пишет мне: "Поддерживать левый курс следовало бы лишь после того, как С[талин] покажет свою последовательность и непримиримость по отношению к политике Р[ыко
ва]". Это неправильная постановка. Дело вовсе не идет о поддержке С[талина], т. е. о премировании его будущей "последовательности". Дело идет о том, чтоб развивать максимальный нажим в направлении левого курса, разоблачая непоследовательность С[талина]. Товарищ Киевленко ставит в письме ряд вопросов, на большинство которых ответ дан предшествующим изложением. Но один вопрос надо выделить: "Можно ли на основании опыта прошлого и анализа современного дать оценку нынешней политике ЦК, как очередного зигзага влево. Не более?" В таких архиконкретных вопросах угадать заранее, как пойдет равнодействующая всех сил и в какую сторону загнется в ближайшее время данный зигзаг, почти так же трудно, как предсказать в середине игры, как развернется данная шахматная партия; нет, пожалуй, еще труднее. Надо еще определить содержание самого левого зигзага. В своей критике проекта программы [Коммунистического Интернационала] я доказываю, что мы имели в 1924--1925 гг. ультралевый зигзаг, весь построенный на правых теоретических предпосылках и пользовавшийся правыми костылями для ультралевых авантюристских прыжков. Откровенно правая политика 1926--1927 гг. получила готовенькими из рук ультралевой 'политики все свои основные элементы, после того как авантюризм расшиб себе лоб о стабилизационный процесс. И в нынешней левизне сохранились все правые теоретические предпосылки и уже торчит ультралевизна. У порога нынешнего поворота стоит авантюра кантонского восстания, повторяющая эстонские и болгарские авантюры 1924 года. В левых резолюциях по международным вопросам дело рисуется так, что социал-демократия будет только праветь по мере того, как массы будут леветь. Это тоже грубейший ультралевый схематизм, повторяющий сделанное на Шестом конгрессе отождествление социал-демократии и фашизма. Когда же окажется, что на следующем этапе полевения масс социал-демократия окажется вынужденной сделать левый зигзаг (прежде чем окончательно рвануться вправо), компартии от неожиданности растеряются, и начнется опять полоса брандлерьянского соглашательства или европейской гоминьдановщины. Это совсем не исключено. Для того чтобы левый зигзаг перевести в левый курс, нужны благоприятные условия, с одной стороны, и гигантская работа марксистской пропаганды, с нашей стороны, и всевозрастающая активность масс. Помимо всего прочего за эти пять лет произведен страшный вывих мозгов -- в международном масштабе. Вот почему так опасен дутый оптимизм, принимающий противоречивые симптомы за совершившиеся факты.
Товарищ Ищенко обращает внимание на письмо трех коммунистов по поводу безобразий Кузнецкого окркома. Тов. Ищенко пишет: "Три коммуниста сговорились выступить против всей верхушки партийной организации -- а ведь так недавно еще такой случай был бы редкостным явлением". И далее: "Когда, наконец, тройками, десятками и сотнями партийцы поставят вопрос о главном виновнике, а не о стрелочниках? Симптомы говорят за то, что могут поставить вопрос и так".
Я думаю, что это совершенно правильно. Партийцы могут поставить вопрос и так, если мы им крепко в этом поможем. Какое влияние должен оказать левый сдвиг на мыслящую часть партии? Он должен заставить ее усомниться, поколебаться, задуматься. В этом главное объективное значение сдвига, и вот почему нельзя просто поворачиваться к нему спиною, как склонны делать два товарища демократических централиста, от которых я получил на днях письмо. Но не менее гибельно усыплять снова чуть пробуждающуюся партию успокоительным оптимизмом, в духе т. Теп-лова Центр чувствует сейчас, что авторитет его непогрешимости сильно поколеблен. Вот почему центр требует от оппозиционера прежде всего: "Признай, что я прав". Центру это нужно для того, чтобы сказать задумавшейся и усомнившейся партии: "Смотри, ты сомневаешься, а даже Пятаков признает, что я, центр, прав!" Вот почему так гнусна и подла пятаковщина и всякая вообще политическая смердяков-щина. Оппозиционные Смердяковы используют приобретенный ими за счет оппозиции авторитет для того, чтобы перекинуть его на противоположную чашку весов и тем помешать партии снова стать партией.
Должен, однако, сказать, что у меня нет полной уверенности в том, что три кузнецких товарища действуют самостоятельно. Весьма возможно, что они выполняют чье-либо поручение по низвержению Кузнецкого окркома. На первой своей стадии самокритика может играть роль орудия в борьбе разных лиц и аппаратных фракций и подфракций через подставных лиц и при демократической маскировке. Тут тоже нужно побольше недоверия, это во всяком случае не повредит.
В письме к Конгрессу "Что же дальше?" я выдвигаю, в качестве примера и иллюстрации, два требования, выполнение которых было бы действительно серьезным шагом на пути партийной демократии. Никак нельзя сказать, что Пятнадцатый съезд был созван в атмосфере самокритики. Надо отказаться от узурпаторской мысли созыва съезда раз в два года (в эпоху бурь, потрясений и крутых поворотов!),
назначить Шестнадцатый съезд еще в течение текущего года и обставить всеми необходимыми и гласно объявленными гарантиями предсъездовскую "самокритику", т. е. дискуссию. Это первое требование. Второе требование: опубликовать все скрываемые от партии речи, статьи и -письма Ленина. Я перечислил семь таких важнейших документов, а их имеются десятки. Режим самокритики предполагает, что партия сама разберется -- разумеется, при просвещенном содействии центра,-- вреден ей Ленин или не вреден. Таково второе требование. Конечно, это не все, но кое-что. Жалею, что не выставил третье требование: сокращение бюджета партии, примерно в 20 раз, т. е. до пяти миллионов. Это условие "самокритики" и партийной демократии вообще есть важнейшее. Чудовищный бюджет есть база аппаратного всемогущества и основное орудие ужасающей коррупции. Партии нужен чисто партийный бюджет, строго сверяемый и публикуемый во всеобщее сведение. Конспиративные статьи могут и должны быть выделены особо и каждый год проверяться через особую комиссию съезда. Эти три требования могут внести в "самокритику" живительную струю. Боевым лозунгом при этом остается требование вернуть тех, которые для самокритики не дожидались циркуляров. Ведь говорит же Сталин, что самокритика порождена "самой природой большевизма". Раз природа, зачем же дожидаться циркуляра? Если мы, не давая авансом никакого доверия, будем в то же время каждый действительный шаг или шажок влево поддерживать, но поддерживать так, как марксисты поддерживают движение центриста влево, тогда мы очень и очень приблизим тот момент, когда самокритика со стрелочников передвинется на более ответственных руководителей движения. Что и требовалось доказать. На этом кончаю свое затянувшееся письмо. Сердечный привет и лучшие пожелания.
15 июля 1928 г.
ПО ПОВОДУ ТЕЗИСОВ ТОВ, РАДЕКА
Проект тезисов тов. Радека, разосланный восьми товарищам, я получил третьего дня. Сейчас эти тезисы, вероятно, уже посланы Конгрессу, так что непосредственная практическая цель этих замечаний отпадает. Но так как ясность нам необходима и на будущее время, то я считаю необходимым высказаться по поводу этих тезисов.
Во-первых, тезисы говорят: "Несколько месяцев антикулацкой агитации, это факт громадного политического зна
чения, который не видеть бы было полной политической слепотой".
В этих словах полемическое острие направлено не в ту сторону. Надо было (бы, по-моему, сказать так: "Несколько месяцев антикулацкой агитации, если они не приведут к радикальной перемене линии, отбросят партию неизбежно далеко назад и подорвут последнее доверие низов ко всяким лозунгам и ко всяким кампаниям".
По поводу капитальных затрат говорится: "Вместо
того, чтоб вкладывать основной капитал в ряд предприятий
той же самой отрасли промышленности, которые дадут эф
фект через несколько лет, нужна концентрация средств для
того, чтоб добиться товарного эффекта в более короткий
срок", это туманное положение имеет, по-видимому, тот
смысл, что нужно перенести средства из тяжелой промыш
ленности в легкую. Это есть часть программы правого кры
ла. Не вижу основания нам становиться на этот путь. Если
это чисто практическое предложение, тогда надо его обосно
вать цифрами, т. е. доказать, что при распределении средств
не соблюдается необходимой пропорции между тяжелой
и легкой промышленностью. Если же производить такую
передвижку средств только по конъюнктурным соображени
ям, то это значит подготовлять через два-три года еще боль
ший кризис. Импровизация в таком вопросе совсем недопу
стима и, как оказано, льет только, воду на мельницу правых.
Для нас достаточно требования о передвижке средств в
пользу как тяжелой, так и легкой промышленности.
По поводу сталинского довода, что нельзя-де бороться
против кулака, пока не завоеван середняк, тезисы говорят:
"И теперь мы еще не завоевали в достаточной степени се
редняка". Это есть подкрашивание действительности. Своей
политикой мы утеряли середняка, которого повел кулак, что
признано февральской статьей "Правды".
Выступая против взгляда на левый сдвиг как на го
лый маневр, тезисы говорят: "Будет ли эта борьба доведена
до конца, это зависит от силы и решительности, с которой
рабочая масса будет настаивать на развертывании этой
борьбы". Это, конечно, правильно, но слишком обще. Выхо
дит так: ЦК сделал, что мог, теперь задача за массами.
На самом деле надо бы сказать: "Меры, предпринятые
сверху, закончатся неизбежным фиаско, если оппозиция -
вопреки рогаткам бюрократического центризма -- не научит
массы и не поможет им довести эту борьбу до конца".
5. "Центр партии,-- говорят тезисы,-- скрывая существо
вание этой группы (правой), только ослабляет шансы борь
бы на выпрямление партийной линии". Очень нежно сказа
но. Борьба против кулака означает в партии борьбу против правых. Проводя "кампанию" против кулака, центр в партии прикрывает правое крыло и остается с ним в блоке. Тезисы с укоризной замечают, что это "только ослабляет шансы борьбы". Нет, это обрекает борьбу на неизбежное поражение, если оппозиция не раскроет партии глаза на всю эту механику.
6 Странно звучит характеристика Шварца как "чуткого, связанного с пролетарскими массами товарища". Разве он где-нибудь протестовал против подлых высылок по 58-й статье? А мне казалось, что он "чутко" голосовал за эти высылки.
По поводу самокритики тезисы клянутся: это "не об
ман и не маневр, ибо из выступления ряда партийных руко
водителей кричит глубочайшая тревога за судьбы партии
и революции" Не имеются ли здесь в виду последние вы
ступления мастера с градом ругательств по адресу оппози
ции и с разъяснением, что критика исполнения очень полез
на, а критика руководства -- гибельна? Я бы сказал так:
"Если в вопросе о кулаке чисто комбинаторский маневр со
ставляет 10--20%, а вынужденные хлебным голодом реаль
ные меры составляют 80--90% данного зигзага, то в вопро
се о самокритике аппаратно-маневренные фокусы составля
ют даже и в данный момент не менее 51%, а 49% это на
кладные расходы маневра: искупительные жертвы, козлы
отпущения и пр., и пр. Вряд ли есть основание так уж креп
ко клясться, что тут не маневр и не обман".
Тезисы ссылаются на речь Сталина вузовцам, не упо
миная, что она есть и по вопросу о кулаке полное отречение
от февральской статьи в "Правде" и может знаменовать со
бою потухание левого зигзага и в этом важном, но частном
вопросе. Кстати, речь эта поражает своей безграмотностью
в экономических вопросах.
Дальше идет объяснение, почему центр, в отличие от
правых, был против внутрипартийной демократии. Потому,
видите ли, что наша партия не на сто процентов пролетар
ская (Сталин). Тезисы берут это объяснение за чистую мо
нету, повторяют и развивают его. Выходит так: центристы
боялись, что их истину пролетарской политики не поймет
недостаточно пролетарская партия. Это уже недопустимая
апологетика. Центристы чувствовали, что их чанкайшист
ская, перселевская и кулацкая политика не будет принята
пролетарским ядром партии. Вот почему они душили и ду
шат демократию.
10. "Обеспечение внутрипартийной демократии только в
пробуждении партийной массы. Если она не возьмет в свои
руки дело самокритики..." и т. д. Опять-таки слишком обще. Чтоб масса по-настоящему вступилась в дело, надо, чтоб она не позволила центристам убаюкать себя. Средств для этого у центристов и сегодня еще немало. Им не хватает только блаженного доверия с нашей стороны. Пятаковщина, сафаровщина это сейчас наиболее действительный "опиум" для народа. Тем чище должно быть противоядие с нашей стороны.
Выводы тезисов в отношении самокритики таковы:
а) дальнейшее развертывание самокритики; б) сокращение
партаппарата; в) орабочение аппаратов; г) процессы против
тех, кто душит демократию на фабрике; д) чистка партии
от мещанских и бюрократических элементов. Все это слиш
ком обще и повторяется в каждой передовице, не давая
никаких гарантий. Уже без пункта сказано: "Наконец, нуж
но возвращение оппозиции в партию". Вот это правильно.
А вместо других пунктов, слишком общих, надо бы сказать
поконкретнее: а) назначить созыв XVI съезда еще в течение
1928 года и обставить подготовку съезда всеми гарантиями
подлинной самокритики; б) опубликовать немедленно все
скрываемые от партии статьи, речи и письма Ленина (я на
звал семь групп таких документов в своем письме Конгрес
су); в) немедленно сократить бюджет партии в 20 раз,
т. е. до пяти-шести миллионов, ибо нынешний бюджет есть
финансовая основа аппаратного самодержавия и бюрокра
тической коррупции. Эти требования еще, конечно, не исчер
пывают вопросов режима. Но они вполне конкретны и озна
чают шаг вперед.
Еще хуже обстоит дело с вопросами Коминтерна.
Оценка февральского пленума как крупного, в своем роде
центристов вперед. Других методов революционная политика до сих пор не выдумала. Неправда, что мы только "ждем". Во-первых, мы учимся, мы единственная часть партии, которая по-настоящему учится марксизму. Во-вторых, факт нашей ссылки является политическим фактом международного значения: есть группа, не сдающая марксистского знамени под бешеным натиском борющегося за свое существование жестоко раненного капитализма, который неистовую свою борьбу через ряд передаточных механизмов сосредоточил именно на международном марксистском ядре, на оппозиции. В-третьих, как мы слышали от Сталина, "оппозиция поднимает шум". Значит, не только ждет. Есть революционное нетерпение, вполне законное в период, когда революционная ситуация может быть упущена. Но есть нетерпение совсем иное, индивидуалистическое, деляческое, интеллигентски-оппортунистическое: ах, как бы там вся левая каша без меня не сварилась. Не беспокойся, дружище, настоящей левой каши без тебя никак не сварят. Мы сейчас центральное международное ядро пропагандистов большевизма. Конечно, неприятно после всяких великих событий, больших драк и побед, организации Коминтерна и пр. превращаться опять в пропагандистов марксизма, т. е. опять -- на новой исторической стадии -- "терпеливо разъяснять". Терпеливо, терпеливо, терпеливо. А у кого не хватает терпения -- ступай к Слепкову, скатертью дорога. Ядро пропагандистов берет не количеством, а качеством. Качество же состоит в правильном предвиденье Масса придет. Прежде всего придет партийная масса. Товарищ Малюта совершенно правильно пишет из Мезени: "При изменении условий, при нарастающей активности и сопротивляемости наша временная, физическая, "территориальная" оторванность должна исчезнуть, и никакие ухищрения отдельных лиц и групп не смогут этому противодействовать". И дальше по поводу нашей нынешней "пассивности" Малюта пишет: "Мы, как высшая скорость машины, пассивны, пока двигает машину низшая скорость; но происходит включение, и машина работает с такой скоростью, которой не достигнет она никогда при передаче энергии всеми взятыми вместе низшими скоростями". Вот именно.
Товарищи из Колпашева прислали свои замечания на тезисы т. Преображенского и на мой конспект заявления Конгрессу. Я надеюсь, что недоразумение, вызванное обещанием поддерживать изо всех сил левый сдвиг, теперь для колпа-шевских товарищей, как и других, совершенно устранено. И в Заявлении, и в двух других основных документах, и в настоящем письме выяснено, что большевик может и должен
понимать под поддержкой, когда дело идет о сдвиге центризма влево. Колпашевские товарищи решительно не согласны с политическими выводами Преображенского. И они в этом отношении совершенно правы. Но они напрасно, думается мне, приписывают Преображенскому теоретическую ошибку, которой у него нет. Преображенский исходит, по их мнению, "из оценки кризиса как исключительно социального, вытекающего из законов, имманентно присущих советскому хозяйству. Такая трактовка идет навстречу официальной..." Здесь явное недоразумение. Разумеется, во всех наших кризисах, прежде всего в кризисах диспропорции, есть известная основа, данная нам извне (прошлым и т. д.). Но вопрос идет не о самой' диспропорции, а об ее сверхсметном обострении. Преображенский нимало не оспаривает, что это последнее есть продукт центристской политики.
Тут я хотел бы привести место из возражений тов. Белобородова Преображенскому. Белобородов пишет:
"(16 июня) Преображенскому. Вы пишете: "В истории бывало, что необходимые и назревшие мероприятия революционные партии проводили без всякого марксистского предвиденья событий" и когда даже марксистов не было еще. В домарксовы времена это, конечно, бывало, и теперь капиталистические классы в своей политике руководятся не Марксовой теорией и иногда побеждают. А для рабочего класса отступление от Марксовой теории -- прямой путь к поражению. Примеры--Китай, Англия и пр. Ведь по-вашему выходит, что правильную политику можно делать, руководясь и Марксом, и Лениным, и... Бухариным, а события, классовая борьба сами собой дело поправят... Насилие над теорией -- не только теоретический, но и политический грех, а для правящей партии, как ВКП, это и прямой путь к поражению Драться с завязанными глазами (т. е. на основе неправильной теории) значит подставлять себя под удары врага.
По-моему, неправильно Ваше утверждение, что "центристы вынуждены проводить программу оппозиции". Наша "программа" состоит не из одних практических предложений, но из защиты марксистско-ленинской теории. Одно от другого не оторвешь. А по части теории центристы пока держатся крепко. Устами Е. Ярославского "идейное разрушение" подтверждено в качестве основы любой капитуляции или полукапитуляции сафаровского типа. "Никаких компромиссов -- это ясно"
Целиком присоединяюсь к этим словам, которые 5ьют в самую точку вопроса. Если б дело шло о каком-нибудь единовременном акте (заключении мира, сдаче концессий и пр.), тут решающее значение имеет практическая позиция,
а не ее теоретические предпосылки. Но ведь дело идет не об отдельном акте, а о политической линии, которую можно вырабатывать только путем коллективного применения теоретически правильных методов.
А вот другое, прямо противоположное отношение.
"...Но факт остается фактом. Курс резко изменен. Движение влево на тормозах (оговорочки), но ведь это же в конце концов не основное, пускай с тормозами, но факт налицо.. Я считаю, что так маневрировать нельзя. Этот маневр был бы слишком рискованным. Ведь новый курс -- левый курс, он принят не в рамках какого-нибудь округа, а в мировом масштабе -- Англия, Франция, Германия, Китай. Не так ли? А политика в деревне? Последнюю, может быть, и не совсем умелой, но в основном разве нельзя признать правильной? Я думаю, безусловно, можно и надо.
Теперь скажи, разве можно все это повернуть вспять? Таких смельчаков рулевых нет, на такой шаг могут пойти идиоты или авантюристы... Признаюсь, меня не удивляет это (репрессия). Мы к этому, казалось бы, давно должны привыкнуть. Чем больше вынуждены проводить предлагаемое оппозицией, тем больше пены злобы обрушивается на последних.
С большим удовлетворением прочитал обращение ЦК, в особенности потому, что, [как] я тебе писал, рассматриваю новый курс решительным сдвигом".
К сожалению, эти неожиданные мысли высказывает не молодой студент, а товарищ Теплов. Эти рассуждения ошибочны с начала до конца. То, что сам Теплов находится в Ишиме,-- "не основное", а основное -- это то, что кулака принудили 107-й статьей давать нужный до зарезу хлеб. То, что марксистская литература в Советской республике состо-ит под запретом, а продолжатели ленинской линии объявляются контрреволюционерами,-- это "не основное". А основное--это то, что ЦК выпустил либеральный манифест о самокритике. Но ведь в этом манифесте критика разделялась на "деловую" и неделовую. Сталин разъяснил, что деловая критика должна направляться только на исполнение; критика же, направленная на руководство, есть разрушительная и гибельная критика. Против нее, говорит Сталин, будем бороться "всеми силами и всеми средствами". А т. Теплов читает это с большим удовлетворением. Стать на точку зрения Теплова -- значило бы помочь Сталину проделать расширенное повторение опыта 5 декабря 1923 года. Задача оппозиции совсем иная. Надо вскрыть аппаратную механику манифеста, дополненного речью Сталина. Надо вывести самокритику из предписанных ей бюрократических границ.
А для этого надо самому уметь читать манифест с полным неудовлетворением. Считает ли т. Теплов, что новый курс в Англии, Франции, Германии и Китае правилен? Я этого не считаю. В отношении Англии, Франции, Германии сделана попытка поворота, которая пока что имеет лишь симптоматическое значение. А тот факт, что не осуждено прошлое, исключает и сколько-нибудь систематическое проведение и этой новой половинчатой резолюции. По французской и английской революции необходимо, впрочем, написать особо. Что касается китайской революции, то она ложна с начала до конца. Об этом я подробно написал в особой главе, посвященной проекту программы. Считаю этот вопрос самым коренным для судеб Интернационала, ибо дело идет о революциях в Китае, Индии, Японии, т. е. дело идет о судьбе половины человеческого рода. В полученном мною на днях письме от Белобородова он приводит замечательную цитату из Ленина, которой не было у меня, к сожалению, под руками, когда я работал над китайской главой. Вот что пишет Белобородов:
"Не теряю надежды кружным путем получить Ваше китайское письмо, которое до меня не дошло. У Ленина, в его полемике против Каменева, есть такое место: "Кто руководится в своей деятельности только простой формулой "Буржуазно-демократическая революция не закончена", тот тем самым берет на себя нечто вроде гарантии за то, что мелкая буржуазия, наверное, способна на независимость от буржуазии. Тот тем самым сдается в данный момент беспомощно на милости мелкой буржуазии" (т. XIV, ч. 1, стр. 35)". Это не в бровь, а в глаз, как говорится, теперешним "теоретикам". Сначала они гарантировали революционность Чан Кайши, а теперь независимость мелкой буржуазии от крупной. Вообще теоретические накопления сталинско-бухарин-ской школы -- это такие авгиевы конюшни, расчистка которых потребует ряда лет".
По вопросу о Китае я постараюсь разослать главу из своей критики проекта программы. Пока же прошу товарищей ознакомиться с моей перепиской с Преображенским по этому вопросу. Кроме того, я разошлю прекрасные тезисы одного ленинградского товарища, полученные мною еще до выезда из Москвы. Если мы "запустим" китайский вопрос, то он может тяжко обрушиться затем на нас самих. С такими глыбами шутить нельзя.
Возвращаюсь, однако, ко внутренним делам. Один товарищ пишет мне: "Поддерживать левый курс следовало бы лишь после того, как С[талин] покажет свою последовательность и непримиримость по отношению к политике Р[ыко
ва]". Это неправильная постановка. Дело вовсе не идет о поддержке С[талина], т. е. о премировании его будущей "последовательности". Дело идет о том, чтоб развивать максимальный нажим в направлении левого курса, разоблачая непоследовательность С[талина]. Товарищ Киевленко ставит в письме ряд вопросов, на большинство которых ответ дан предшествующим изложением. Но один вопрос надо выделить: "Можно ли на основании опыта прошлого и анализа современного дать оценку нынешней политике ЦК, как очередного зигзага влево. Не более?" В таких архиконкретных вопросах угадать заранее, как пойдет равнодействующая всех сил и в какую сторону загнется в ближайшее время данный зигзаг, почти так же трудно, как предсказать в середине игры, как развернется данная шахматная партия; нет, пожалуй, еще труднее. Надо еще определить содержание самого левого зигзага. В своей критике проекта программы [Коммунистического Интернационала] я доказываю, что мы имели в 1924--1925 гг. ультралевый зигзаг, весь построенный на правых теоретических предпосылках и пользовавшийся правыми костылями для ультралевых авантюристских прыжков. Откровенно правая политика 1926--1927 гг. получила готовенькими из рук ультралевой 'политики все свои основные элементы, после того как авантюризм расшиб себе лоб о стабилизационный процесс. И в нынешней левизне сохранились все правые теоретические предпосылки и уже торчит ультралевизна. У порога нынешнего поворота стоит авантюра кантонского восстания, повторяющая эстонские и болгарские авантюры 1924 года. В левых резолюциях по международным вопросам дело рисуется так, что социал-демократия будет только праветь по мере того, как массы будут леветь. Это тоже грубейший ультралевый схематизм, повторяющий сделанное на Шестом конгрессе отождествление социал-демократии и фашизма. Когда же окажется, что на следующем этапе полевения масс социал-демократия окажется вынужденной сделать левый зигзаг (прежде чем окончательно рвануться вправо), компартии от неожиданности растеряются, и начнется опять полоса брандлерьянского соглашательства или европейской гоминьдановщины. Это совсем не исключено. Для того чтобы левый зигзаг перевести в левый курс, нужны благоприятные условия, с одной стороны, и гигантская работа марксистской пропаганды, с нашей стороны, и всевозрастающая активность масс. Помимо всего прочего за эти пять лет произведен страшный вывих мозгов -- в международном масштабе. Вот почему так опасен дутый оптимизм, принимающий противоречивые симптомы за совершившиеся факты.
Товарищ Ищенко обращает внимание на письмо трех коммунистов по поводу безобразий Кузнецкого окркома. Тов. Ищенко пишет: "Три коммуниста сговорились выступить против всей верхушки партийной организации -- а ведь так недавно еще такой случай был бы редкостным явлением". И далее: "Когда, наконец, тройками, десятками и сотнями партийцы поставят вопрос о главном виновнике, а не о стрелочниках? Симптомы говорят за то, что могут поставить вопрос и так".
Я думаю, что это совершенно правильно. Партийцы могут поставить вопрос и так, если мы им крепко в этом поможем. Какое влияние должен оказать левый сдвиг на мыслящую часть партии? Он должен заставить ее усомниться, поколебаться, задуматься. В этом главное объективное значение сдвига, и вот почему нельзя просто поворачиваться к нему спиною, как склонны делать два товарища демократических централиста, от которых я получил на днях письмо. Но не менее гибельно усыплять снова чуть пробуждающуюся партию успокоительным оптимизмом, в духе т. Теп-лова Центр чувствует сейчас, что авторитет его непогрешимости сильно поколеблен. Вот почему центр требует от оппозиционера прежде всего: "Признай, что я прав". Центру это нужно для того, чтобы сказать задумавшейся и усомнившейся партии: "Смотри, ты сомневаешься, а даже Пятаков признает, что я, центр, прав!" Вот почему так гнусна и подла пятаковщина и всякая вообще политическая смердяков-щина. Оппозиционные Смердяковы используют приобретенный ими за счет оппозиции авторитет для того, чтобы перекинуть его на противоположную чашку весов и тем помешать партии снова стать партией.
Должен, однако, сказать, что у меня нет полной уверенности в том, что три кузнецких товарища действуют самостоятельно. Весьма возможно, что они выполняют чье-либо поручение по низвержению Кузнецкого окркома. На первой своей стадии самокритика может играть роль орудия в борьбе разных лиц и аппаратных фракций и подфракций через подставных лиц и при демократической маскировке. Тут тоже нужно побольше недоверия, это во всяком случае не повредит.
В письме к Конгрессу "Что же дальше?" я выдвигаю, в качестве примера и иллюстрации, два требования, выполнение которых было бы действительно серьезным шагом на пути партийной демократии. Никак нельзя сказать, что Пятнадцатый съезд был созван в атмосфере самокритики. Надо отказаться от узурпаторской мысли созыва съезда раз в два года (в эпоху бурь, потрясений и крутых поворотов!),
назначить Шестнадцатый съезд еще в течение текущего года и обставить всеми необходимыми и гласно объявленными гарантиями предсъездовскую "самокритику", т. е. дискуссию. Это первое требование. Второе требование: опубликовать все скрываемые от партии речи, статьи и -письма Ленина. Я перечислил семь таких важнейших документов, а их имеются десятки. Режим самокритики предполагает, что партия сама разберется -- разумеется, при просвещенном содействии центра,-- вреден ей Ленин или не вреден. Таково второе требование. Конечно, это не все, но кое-что. Жалею, что не выставил третье требование: сокращение бюджета партии, примерно в 20 раз, т. е. до пяти миллионов. Это условие "самокритики" и партийной демократии вообще есть важнейшее. Чудовищный бюджет есть база аппаратного всемогущества и основное орудие ужасающей коррупции. Партии нужен чисто партийный бюджет, строго сверяемый и публикуемый во всеобщее сведение. Конспиративные статьи могут и должны быть выделены особо и каждый год проверяться через особую комиссию съезда. Эти три требования могут внести в "самокритику" живительную струю. Боевым лозунгом при этом остается требование вернуть тех, которые для самокритики не дожидались циркуляров. Ведь говорит же Сталин, что самокритика порождена "самой природой большевизма". Раз природа, зачем же дожидаться циркуляра? Если мы, не давая авансом никакого доверия, будем в то же время каждый действительный шаг или шажок влево поддерживать, но поддерживать так, как марксисты поддерживают движение центриста влево, тогда мы очень и очень приблизим тот момент, когда самокритика со стрелочников передвинется на более ответственных руководителей движения. Что и требовалось доказать. На этом кончаю свое затянувшееся письмо. Сердечный привет и лучшие пожелания.
15 июля 1928 г.
ПО ПОВОДУ ТЕЗИСОВ ТОВ, РАДЕКА
Проект тезисов тов. Радека, разосланный восьми товарищам, я получил третьего дня. Сейчас эти тезисы, вероятно, уже посланы Конгрессу, так что непосредственная практическая цель этих замечаний отпадает. Но так как ясность нам необходима и на будущее время, то я считаю необходимым высказаться по поводу этих тезисов.
Во-первых, тезисы говорят: "Несколько месяцев антикулацкой агитации, это факт громадного политического зна
чения, который не видеть бы было полной политической слепотой".
В этих словах полемическое острие направлено не в ту сторону. Надо было (бы, по-моему, сказать так: "Несколько месяцев антикулацкой агитации, если они не приведут к радикальной перемене линии, отбросят партию неизбежно далеко назад и подорвут последнее доверие низов ко всяким лозунгам и ко всяким кампаниям".
По поводу капитальных затрат говорится: "Вместо
того, чтоб вкладывать основной капитал в ряд предприятий
той же самой отрасли промышленности, которые дадут эф
фект через несколько лет, нужна концентрация средств для
того, чтоб добиться товарного эффекта в более короткий
срок", это туманное положение имеет, по-видимому, тот
смысл, что нужно перенести средства из тяжелой промыш
ленности в легкую. Это есть часть программы правого кры
ла. Не вижу основания нам становиться на этот путь. Если
это чисто практическое предложение, тогда надо его обосно
вать цифрами, т. е. доказать, что при распределении средств
не соблюдается необходимой пропорции между тяжелой
и легкой промышленностью. Если же производить такую
передвижку средств только по конъюнктурным соображени
ям, то это значит подготовлять через два-три года еще боль
ший кризис. Импровизация в таком вопросе совсем недопу
стима и, как оказано, льет только, воду на мельницу правых.
Для нас достаточно требования о передвижке средств в
пользу как тяжелой, так и легкой промышленности.
По поводу сталинского довода, что нельзя-де бороться
против кулака, пока не завоеван середняк, тезисы говорят:
"И теперь мы еще не завоевали в достаточной степени се
редняка". Это есть подкрашивание действительности. Своей
политикой мы утеряли середняка, которого повел кулак, что
признано февральской статьей "Правды".
Выступая против взгляда на левый сдвиг как на го
лый маневр, тезисы говорят: "Будет ли эта борьба доведена
до конца, это зависит от силы и решительности, с которой
рабочая масса будет настаивать на развертывании этой
борьбы". Это, конечно, правильно, но слишком обще. Выхо
дит так: ЦК сделал, что мог, теперь задача за массами.
На самом деле надо бы сказать: "Меры, предпринятые
сверху, закончатся неизбежным фиаско, если оппозиция -
вопреки рогаткам бюрократического центризма -- не научит
массы и не поможет им довести эту борьбу до конца".
5. "Центр партии,-- говорят тезисы,-- скрывая существо
вание этой группы (правой), только ослабляет шансы борь
бы на выпрямление партийной линии". Очень нежно сказа
но. Борьба против кулака означает в партии борьбу против правых. Проводя "кампанию" против кулака, центр в партии прикрывает правое крыло и остается с ним в блоке. Тезисы с укоризной замечают, что это "только ослабляет шансы борьбы". Нет, это обрекает борьбу на неизбежное поражение, если оппозиция не раскроет партии глаза на всю эту механику.
6 Странно звучит характеристика Шварца как "чуткого, связанного с пролетарскими массами товарища". Разве он где-нибудь протестовал против подлых высылок по 58-й статье? А мне казалось, что он "чутко" голосовал за эти высылки.
По поводу самокритики тезисы клянутся: это "не об
ман и не маневр, ибо из выступления ряда партийных руко
водителей кричит глубочайшая тревога за судьбы партии
и революции" Не имеются ли здесь в виду последние вы
ступления мастера с градом ругательств по адресу оппози
ции и с разъяснением, что критика исполнения очень полез
на, а критика руководства -- гибельна? Я бы сказал так:
"Если в вопросе о кулаке чисто комбинаторский маневр со
ставляет 10--20%, а вынужденные хлебным голодом реаль
ные меры составляют 80--90% данного зигзага, то в вопро
се о самокритике аппаратно-маневренные фокусы составля
ют даже и в данный момент не менее 51%, а 49% это на
кладные расходы маневра: искупительные жертвы, козлы
отпущения и пр., и пр. Вряд ли есть основание так уж креп
ко клясться, что тут не маневр и не обман".
Тезисы ссылаются на речь Сталина вузовцам, не упо
миная, что она есть и по вопросу о кулаке полное отречение
от февральской статьи в "Правде" и может знаменовать со
бою потухание левого зигзага и в этом важном, но частном
вопросе. Кстати, речь эта поражает своей безграмотностью
в экономических вопросах.
Дальше идет объяснение, почему центр, в отличие от
правых, был против внутрипартийной демократии. Потому,
видите ли, что наша партия не на сто процентов пролетар
ская (Сталин). Тезисы берут это объяснение за чистую мо
нету, повторяют и развивают его. Выходит так: центристы
боялись, что их истину пролетарской политики не поймет
недостаточно пролетарская партия. Это уже недопустимая
апологетика. Центристы чувствовали, что их чанкайшист
ская, перселевская и кулацкая политика не будет принята
пролетарским ядром партии. Вот почему они душили и ду
шат демократию.
10. "Обеспечение внутрипартийной демократии только в
пробуждении партийной массы. Если она не возьмет в свои
руки дело самокритики..." и т. д. Опять-таки слишком обще. Чтоб масса по-настоящему вступилась в дело, надо, чтоб она не позволила центристам убаюкать себя. Средств для этого у центристов и сегодня еще немало. Им не хватает только блаженного доверия с нашей стороны. Пятаковщина, сафаровщина это сейчас наиболее действительный "опиум" для народа. Тем чище должно быть противоядие с нашей стороны.
Выводы тезисов в отношении самокритики таковы:
а) дальнейшее развертывание самокритики; б) сокращение
партаппарата; в) орабочение аппаратов; г) процессы против
тех, кто душит демократию на фабрике; д) чистка партии
от мещанских и бюрократических элементов. Все это слиш
ком обще и повторяется в каждой передовице, не давая
никаких гарантий. Уже без пункта сказано: "Наконец, нуж
но возвращение оппозиции в партию". Вот это правильно.
А вместо других пунктов, слишком общих, надо бы сказать
поконкретнее: а) назначить созыв XVI съезда еще в течение
1928 года и обставить подготовку съезда всеми гарантиями
подлинной самокритики; б) опубликовать немедленно все
скрываемые от партии статьи, речи и письма Ленина (я на
звал семь групп таких документов в своем письме Конгрес
су); в) немедленно сократить бюджет партии в 20 раз,
т. е. до пяти-шести миллионов, ибо нынешний бюджет есть
финансовая основа аппаратного самодержавия и бюрокра
тической коррупции. Эти требования еще, конечно, не исчер
пывают вопросов режима. Но они вполне конкретны и озна
чают шаг вперед.
Еще хуже обстоит дело с вопросами Коминтерна.
Оценка февральского пленума как крупного, в своем роде