Кот снова посмотрел на часы и подумал, что Килла прав, ловить тут больше нечего, стрела сорвалась.
— М-да, похоже, мы в пролете. Начало девятого.
— Надо подсасываться в «Тарелку», — Ошпаренный рубанул воздух рукой. — Сидят, наверное, кайф ловят. А про стрелу забыли.
— И что будем делать, если их и там нет? — спросил Килла.
— Да я слышал, что они про «Тарелку» что-то там базарили, — ответил Димон. — Там они. Однозначно. Ну, куда им деваться?
— Поехали, — сказал Кот. — Тут недалеко.
Уже совсем стемнело, когда жигуль тормознул в узком переулке, на углу шестиэтажного дома. Хозяева кафе даже не удосужились повесить вывеску над заведением, рассудив, что свои парни, постоянные клиенты, это место и так знают, а посторонним знать не обязательно. По слухам, забегаловка спокойная, что-то вроде семейного ресторана, где можно поесть, как у мамы дома, накатить у барной стойки рюмку кактусовой водки, потрепаться с друзьями. Не более того. Никакого веселья, никаких развлечений в заведении не предусмотрено. Музон в «Тарелке» не крутили, оркестр не играл, не было даже эстрады, где исполняли бы экзотические танцы, лярвы в коротких юбках за столы к мужчинам не подсаживались.
Ошпаренный первым вошел через парадное крыльцо. Прошагал через крошечный холл, где не было ни швейцара, ни гардеробщика. За стойкой вешалки дремала какая-то неряшливая старуха. Посетителей почти никого. Унылый интерьер тесного зала, светлые однотонные стены и полы, выложенные, как в общественном сортире, темными кафельными плитками, немного оживляли обычные столовые тарелки без рисунка, развешенные по стенам от пола до потолка, одна над другой. По бокам тарелок закрепили столовые приборы, ножи и вилки.
— Вот они, там, — Ошпаренный, остановившись у входа, кивнул на столик у бара.
Трое парней чокнулись налитыми под ободок рюмками. Закуска паршивая, какая-то рыба, видно, не первой свежести, мясное ассорти и овощи. Посреди всего этого сомнительного великолепия водка в стеклянном графине. Два мужика чернявые, похожи, как родные братья. Только один в очках, а другой, кажется, и без очков неплохо ориентируется. Третий мужик блондинчик, крашеный. Еще один кент из этой же компании уселся на табурете у барной стойки. Пятый парень сидел за отдельным столиком с торцевой стены. Похоже, он только что расправился с ужином и теперь, трезвый и одинокий, просто умирал от тоски.
Крашеный разлил водку, подняли рюмахи.
Глянув на это благородное собрание, Кот вспомнил слова своего лагерного кента Евдокима Вяткина: «Никогда не доверяй мужикам, которые сделали пластическую операцию или красят волосы. Есть в таких людях что-то такое… Пидорастическое. Короче, они способны на любую подлянку. Крашеным женщинам доверять можно».
— Ну что? — очкастый поднял рюмку, вытянул вперед руку. — Будем?
— Давай, чтобы было, — толкнул тост белобрысый. Видно, на этот раз в красноречии он переплюнул самого себя.
Рама подошел к официантке, склонившейся над служебным столиком с грязной посудой. Девчонке необязательно слушать мужские разговоры.
— Слышь, как тебя зовут? — спросил он.
Девушка выпрямилась, удивленно посмотрела на Петю и вместо ответа только взмахнула длинными ресницами. Знакомство, общение или выпивка с посетителями служащим строго запрещалось. За такие фортели могут с работы турнуть. Официантка позволила себе улыбку. Ошпаренный вырос перед белобрысым парнем, как из-под земли. Но тот, кажется, не слишком удивился появлению непрошеных гостей. Влил в рот рюмаху и толкнул под локоть мужика в кожаном клифте.
— Слышь, дядь, — сказал он, обращаясь к очкастому. — Вон этот терпила приехал.
— Кто терпила, бля? — взорвался Димон. — Вы чего стрелу просохатили? Вы чего себе думаете?
— Ты чего городишь-то?
Белобрысый, не выдавая волнения, нацепил на вилку кусочек помидора, открыл пасть, хотел проглотить закуску, но Ошпаренный шлепнул ему ладонью по руке. Помидор оказалась на полу под столиком.
— Спокойно, Димон, — Кот хлопнул Ошпаренного по плечу, но тот уже не слушал.
— Ты чего, бля? — заорал Ошпаренный и съездил белобрысому кулаком по шее. Удар получился не слишком сильным, смазанным.
Белобрысый вскочил с места.
— Сидеть, — крикнул Димон, пытаясь схватить блондинчика за шею и усадить на место, но тот вырвался, вскочил на ноги, опрокинув стул.
— Ну-ка руки свои вонючие убери!
Белобрысый бросился на Димона, сделав нерасчетливую отмашку сразу двумя руками. Видимо, в кулачной драке он не был самым большим спецом. Димон оттолкнул нападавшего, но белобрысый вцепился ему в куртку, не позволяя противнику, сделав замах для удара, въехать кулаком себе в морду. Костян налетел на белобрысого сзади. В эту секунду Кот не хотел ни драки, ни крови. Он просто пытался остановить мясиловку и потолковать обо всем спокойно, без понтов и лишних эмоций. Но ситуация уже вышла из-под его контроля. Сзади кто-то вделал Коту кулаком в спину, костяшками пальцев точно между лопаток. Развернул его к себе лицом и мощно вложился справа в верхнюю челюсть.
Кот на секунду испытал ощущение полета, почувствовав, как подошвы ботинок отделились от скользкого пола. В следующую секунду он уже лежал на кафеле. Со своих мест вскочили двое парней, сидевшие отдельно от честной компании, хотели броситься вперед, но налетели на преградившего им дорогу Петю Раму.
— Стоять, суки, стоять всем, — заорал Килла.
Он выступил откуда-то из-за чужих спин. Смотреть на него было страшно, вены на шеи вздулись, глаза вылезли из орбит, зубы оскалены. Обхватив рукоятку ТТ обеими ладонями, он пальнул из пистолета в стену. Кот, медленно поднявшись с пола, сам невольно отступил назад, поглаживая пальцами скулу.
— Стоять, я сказал, — не унимался Килла. — Все успокоились. Отпусти его, я тебе сказал.
Белобрысый, разжав пальцы, выпустил куртку Димона. Кота шатнуло в сторону. После короткого, но болезненного нокдауна голова гудела, как колокол. Не вылезая вперед, он отстранение наблюдал за происходящим, до конца не понимая, что тут, собственно, за базар. Словно смотрел китайский фильм без перевода и субтитров. Так себе удовольствие, ниже среднего. Все участники несостоявшейся потасовки замерли, будто затеяли игру «замри, умри, воскресни». Кот подумал, что Килла вовремя подсуетился с пушкой, сумел остановить драку, которая бы могла закончиться неизвестно чем. То ли больницей, то ли травматологическим пунктом, то ли секционным столом в морге.
— Стоять, успокоились, — Килла направил ствол на очкастого. — Всем стоять, суки.
Тот, расставив руки в стороны, задом попятился к стене, налетев на стул. Всем своим видом очкастый хотел показать, что плохого в голове не держит. Раз такое дело, раз на свет божий появилась пушка, он готов подчиниться, выполнить все просьбы и требования, лишь бы до настоящей стрельбы не дошло.
— Слышь, ты, опусти ствол, — попросил он.
— Я тебе сказал, к стене пошел!
Килла не унимался. Вытянув руки, он направил ствол на единственного человека, не вставшего со своего места, когда все остальные затеяли возню. Мужик, похожий на очкастого, тоже чернявый, в кожаном прикиде, молча наблюдал за перебранкой и потасовкой, дожевывая кусок мяса. Проглотив его, он почему-то решил, что самое время вмешаться. Он тщательно вытер губы салфеткой, отодвинул тарелку с недоеденной закуской. Отставив стул в сторону, медленно поднялся на ноги. Вышел из-за стола и остановился, тупо уставившись то ли на Киллу, то ли на ТТ в его руках.
— Эй, ты чего встал?
Мужик не ответил. Он просто стоял и смотрел на Леху, как солдат на вошь. Кот успел подумать, что сейчас случится нечто такое, чего потом нельзя будет поправить. Он сделал полшага вперед, хотел вытянуть вперед руку, чтобы остановить Леху. Но вместо этого обернулся на мужика, нутром почуяв исходящую от него угрозу.
— Ты чего встал, сука, я не понял? — Леха брызгал слюной. — Ты чего встал?
Мужик медленно приподнял правую руку. Так же медленно стал сгибать ее в локтевом суставе, засовывая пятерню под пиджак. Кот понял: если хрен в кожаном пиджаке не остановится, если не замрет, самого страшного уже не избежать. Этот недоделанный мужик вел себя так, будто сам хотел расстаться с жизнью. Наверное, он был уверен, что Килла не выстрелит. Или проверял на прочность собственные нервы, или перед своими кентами решил повыделываться. Смотрите, какой я крутой. Мне в грудь направили пушку, а я сам за стволом лезу. И хрен меня остановите. О чем он думал в эту секунду? Никто не ответит. Потому что влезть в башку к таким придуркам, понять ход их мыслей все равно невозможно.
Рама вдохнул, задержал воздух в груди и сделал шаг назад.
— Сядь, сука, — орал Килла. — Ты чего, я не понял?
Рука продолжала медленно сгибаться, заползая под полу пиджака. Не понятно, где этот тип держал свою пушку: за поясом или в подплечной кобуре. Кот зажмурил глаза. Никто не шевелился, а тишина наступила такая, что стало слышно, как на дальней улице прогромыхал трамвай.
— Руку убрал! — крикнул Килла. — Убрал быстро! Быстро…
Килла нажал на спусковой крючок, когда медлить было уже нельзя. В маленьком замкнутом помещении сухой пистолетный выстрел прозвучал громко, как залп корабельного орудия главного калибра. Мужчина, закинув голову назад, опустился на колени и повалился спиной на пол. Сразу видно: самый заслуженный хирург России тут уже не поможет. Пуля вошла в левую сторону груди, разорвала сердце, изменив траекторию, зацепила позвоночник.
Ошпаренный, Костян и Рама стали отступать к входной двери. Последним уходил Килла.
— Стоять, суки, — орал он. — Никому не двигаться… Стоять, я сказал.
Глава шестая
Глава седьмая
— М-да, похоже, мы в пролете. Начало девятого.
— Надо подсасываться в «Тарелку», — Ошпаренный рубанул воздух рукой. — Сидят, наверное, кайф ловят. А про стрелу забыли.
— И что будем делать, если их и там нет? — спросил Килла.
— Да я слышал, что они про «Тарелку» что-то там базарили, — ответил Димон. — Там они. Однозначно. Ну, куда им деваться?
— Поехали, — сказал Кот. — Тут недалеко.
Уже совсем стемнело, когда жигуль тормознул в узком переулке, на углу шестиэтажного дома. Хозяева кафе даже не удосужились повесить вывеску над заведением, рассудив, что свои парни, постоянные клиенты, это место и так знают, а посторонним знать не обязательно. По слухам, забегаловка спокойная, что-то вроде семейного ресторана, где можно поесть, как у мамы дома, накатить у барной стойки рюмку кактусовой водки, потрепаться с друзьями. Не более того. Никакого веселья, никаких развлечений в заведении не предусмотрено. Музон в «Тарелке» не крутили, оркестр не играл, не было даже эстрады, где исполняли бы экзотические танцы, лярвы в коротких юбках за столы к мужчинам не подсаживались.
Ошпаренный первым вошел через парадное крыльцо. Прошагал через крошечный холл, где не было ни швейцара, ни гардеробщика. За стойкой вешалки дремала какая-то неряшливая старуха. Посетителей почти никого. Унылый интерьер тесного зала, светлые однотонные стены и полы, выложенные, как в общественном сортире, темными кафельными плитками, немного оживляли обычные столовые тарелки без рисунка, развешенные по стенам от пола до потолка, одна над другой. По бокам тарелок закрепили столовые приборы, ножи и вилки.
— Вот они, там, — Ошпаренный, остановившись у входа, кивнул на столик у бара.
Трое парней чокнулись налитыми под ободок рюмками. Закуска паршивая, какая-то рыба, видно, не первой свежести, мясное ассорти и овощи. Посреди всего этого сомнительного великолепия водка в стеклянном графине. Два мужика чернявые, похожи, как родные братья. Только один в очках, а другой, кажется, и без очков неплохо ориентируется. Третий мужик блондинчик, крашеный. Еще один кент из этой же компании уселся на табурете у барной стойки. Пятый парень сидел за отдельным столиком с торцевой стены. Похоже, он только что расправился с ужином и теперь, трезвый и одинокий, просто умирал от тоски.
Крашеный разлил водку, подняли рюмахи.
Глянув на это благородное собрание, Кот вспомнил слова своего лагерного кента Евдокима Вяткина: «Никогда не доверяй мужикам, которые сделали пластическую операцию или красят волосы. Есть в таких людях что-то такое… Пидорастическое. Короче, они способны на любую подлянку. Крашеным женщинам доверять можно».
— Ну что? — очкастый поднял рюмку, вытянул вперед руку. — Будем?
— Давай, чтобы было, — толкнул тост белобрысый. Видно, на этот раз в красноречии он переплюнул самого себя.
Рама подошел к официантке, склонившейся над служебным столиком с грязной посудой. Девчонке необязательно слушать мужские разговоры.
— Слышь, как тебя зовут? — спросил он.
Девушка выпрямилась, удивленно посмотрела на Петю и вместо ответа только взмахнула длинными ресницами. Знакомство, общение или выпивка с посетителями служащим строго запрещалось. За такие фортели могут с работы турнуть. Официантка позволила себе улыбку. Ошпаренный вырос перед белобрысым парнем, как из-под земли. Но тот, кажется, не слишком удивился появлению непрошеных гостей. Влил в рот рюмаху и толкнул под локоть мужика в кожаном клифте.
— Слышь, дядь, — сказал он, обращаясь к очкастому. — Вон этот терпила приехал.
— Кто терпила, бля? — взорвался Димон. — Вы чего стрелу просохатили? Вы чего себе думаете?
— Ты чего городишь-то?
Белобрысый, не выдавая волнения, нацепил на вилку кусочек помидора, открыл пасть, хотел проглотить закуску, но Ошпаренный шлепнул ему ладонью по руке. Помидор оказалась на полу под столиком.
— Спокойно, Димон, — Кот хлопнул Ошпаренного по плечу, но тот уже не слушал.
— Ты чего, бля? — заорал Ошпаренный и съездил белобрысому кулаком по шее. Удар получился не слишком сильным, смазанным.
Белобрысый вскочил с места.
— Сидеть, — крикнул Димон, пытаясь схватить блондинчика за шею и усадить на место, но тот вырвался, вскочил на ноги, опрокинув стул.
— Ну-ка руки свои вонючие убери!
Белобрысый бросился на Димона, сделав нерасчетливую отмашку сразу двумя руками. Видимо, в кулачной драке он не был самым большим спецом. Димон оттолкнул нападавшего, но белобрысый вцепился ему в куртку, не позволяя противнику, сделав замах для удара, въехать кулаком себе в морду. Костян налетел на белобрысого сзади. В эту секунду Кот не хотел ни драки, ни крови. Он просто пытался остановить мясиловку и потолковать обо всем спокойно, без понтов и лишних эмоций. Но ситуация уже вышла из-под его контроля. Сзади кто-то вделал Коту кулаком в спину, костяшками пальцев точно между лопаток. Развернул его к себе лицом и мощно вложился справа в верхнюю челюсть.
Кот на секунду испытал ощущение полета, почувствовав, как подошвы ботинок отделились от скользкого пола. В следующую секунду он уже лежал на кафеле. Со своих мест вскочили двое парней, сидевшие отдельно от честной компании, хотели броситься вперед, но налетели на преградившего им дорогу Петю Раму.
— Стоять, суки, стоять всем, — заорал Килла.
Он выступил откуда-то из-за чужих спин. Смотреть на него было страшно, вены на шеи вздулись, глаза вылезли из орбит, зубы оскалены. Обхватив рукоятку ТТ обеими ладонями, он пальнул из пистолета в стену. Кот, медленно поднявшись с пола, сам невольно отступил назад, поглаживая пальцами скулу.
— Стоять, я сказал, — не унимался Килла. — Все успокоились. Отпусти его, я тебе сказал.
Белобрысый, разжав пальцы, выпустил куртку Димона. Кота шатнуло в сторону. После короткого, но болезненного нокдауна голова гудела, как колокол. Не вылезая вперед, он отстранение наблюдал за происходящим, до конца не понимая, что тут, собственно, за базар. Словно смотрел китайский фильм без перевода и субтитров. Так себе удовольствие, ниже среднего. Все участники несостоявшейся потасовки замерли, будто затеяли игру «замри, умри, воскресни». Кот подумал, что Килла вовремя подсуетился с пушкой, сумел остановить драку, которая бы могла закончиться неизвестно чем. То ли больницей, то ли травматологическим пунктом, то ли секционным столом в морге.
— Стоять, успокоились, — Килла направил ствол на очкастого. — Всем стоять, суки.
Тот, расставив руки в стороны, задом попятился к стене, налетев на стул. Всем своим видом очкастый хотел показать, что плохого в голове не держит. Раз такое дело, раз на свет божий появилась пушка, он готов подчиниться, выполнить все просьбы и требования, лишь бы до настоящей стрельбы не дошло.
— Слышь, ты, опусти ствол, — попросил он.
— Я тебе сказал, к стене пошел!
Килла не унимался. Вытянув руки, он направил ствол на единственного человека, не вставшего со своего места, когда все остальные затеяли возню. Мужик, похожий на очкастого, тоже чернявый, в кожаном прикиде, молча наблюдал за перебранкой и потасовкой, дожевывая кусок мяса. Проглотив его, он почему-то решил, что самое время вмешаться. Он тщательно вытер губы салфеткой, отодвинул тарелку с недоеденной закуской. Отставив стул в сторону, медленно поднялся на ноги. Вышел из-за стола и остановился, тупо уставившись то ли на Киллу, то ли на ТТ в его руках.
— Эй, ты чего встал?
Мужик не ответил. Он просто стоял и смотрел на Леху, как солдат на вошь. Кот успел подумать, что сейчас случится нечто такое, чего потом нельзя будет поправить. Он сделал полшага вперед, хотел вытянуть вперед руку, чтобы остановить Леху. Но вместо этого обернулся на мужика, нутром почуяв исходящую от него угрозу.
— Ты чего встал, сука, я не понял? — Леха брызгал слюной. — Ты чего встал?
Мужик медленно приподнял правую руку. Так же медленно стал сгибать ее в локтевом суставе, засовывая пятерню под пиджак. Кот понял: если хрен в кожаном пиджаке не остановится, если не замрет, самого страшного уже не избежать. Этот недоделанный мужик вел себя так, будто сам хотел расстаться с жизнью. Наверное, он был уверен, что Килла не выстрелит. Или проверял на прочность собственные нервы, или перед своими кентами решил повыделываться. Смотрите, какой я крутой. Мне в грудь направили пушку, а я сам за стволом лезу. И хрен меня остановите. О чем он думал в эту секунду? Никто не ответит. Потому что влезть в башку к таким придуркам, понять ход их мыслей все равно невозможно.
Рама вдохнул, задержал воздух в груди и сделал шаг назад.
— Сядь, сука, — орал Килла. — Ты чего, я не понял?
Рука продолжала медленно сгибаться, заползая под полу пиджака. Не понятно, где этот тип держал свою пушку: за поясом или в подплечной кобуре. Кот зажмурил глаза. Никто не шевелился, а тишина наступила такая, что стало слышно, как на дальней улице прогромыхал трамвай.
— Руку убрал! — крикнул Килла. — Убрал быстро! Быстро…
Килла нажал на спусковой крючок, когда медлить было уже нельзя. В маленьком замкнутом помещении сухой пистолетный выстрел прозвучал громко, как залп корабельного орудия главного калибра. Мужчина, закинув голову назад, опустился на колени и повалился спиной на пол. Сразу видно: самый заслуженный хирург России тут уже не поможет. Пуля вошла в левую сторону груди, разорвала сердце, изменив траекторию, зацепила позвоночник.
Ошпаренный, Костян и Рама стали отступать к входной двери. Последним уходил Килла.
— Стоять, суки, — орал он. — Никому не двигаться… Стоять, я сказал.
Глава шестая
В поздний час на автосервисе Васьки Кулибина было тихо, как на кладбище в рождественскую ночь. Слесари давно разошлись по домам, старик дворник, вышедший из недельного запоя, шуровал метлой возле ворот, вытаскивал из боксов накопившиеся за время его отсутствия мешки с мусором и сваливал их в ржавый контейнер. Дождик, зарядивший к ночи, барабанил по крыше бокса. Кулибин боролся со сном, глотая стаканами крепкий чай. К утру предстояло закончить возню с автомобилем, который через сутки погонят для перепродажи на Кавказ. Работа как всегда срочная, поэтому оплата втрое против обычной. Ради таких денег можно не поспать ночь.
— Я еще движку не перебил, — сказал Васька Кулибин, показывая пальцем на бумер. — Только стакан успел вварить.
На электроплитке закипел эмалированный чайник. Кулибин снял крышку, сыпанул в воду добрую порцию заварки. Килла, раскрыв пачку сахара, сунул в рот кусок, словно хотел подсластить горечь неудач сегодняшнего вечера.
— Ну, и чего делать будем? — спросил Рама.
Кулибин только плечами пожал: это вам решать.
— А чего ты движку не сделал? — удивился Кот.
— Вопрос риторический, — покачал головой Кулибин. — Ответа не потребуется, если один день покрутишься на моем месте.
— Мне и на своем нравится, — буркнул Кот. — Нам машину по любому надо забирать. У нас ситуация. Мы вообще без колес.
— Да ладно, хрен с ней, с движкой, — махнул рукой Рама. — Все равно никто не будет номера сверять.
— Ну, сейчас я вам стакан шлифану. Подкрашу, загоню в сушилку и заберете.
Бумер выехал из ворот автосервиса глубокой ночью. Дождь не прекращался, асфальтовая дорога в два ряда блестела, как рыбья чешуя. Навстречу попался джип «мерседес» Джи Эл 300 с затемненными стеклами. Через несколько секунд сидевший за рулем Рама увидел эту же тачку в зеркальце заднего вида. Мерс прибавил газа, сокращая расстояние. Бумер, вылетев с производственной зоны на улицу, прибавил хода, понесся по пустой дороге, как огромный снаряд, стрелка спидометра легко перемахнула сотню и побежала дальше. Мерс не отставал, догнав БМВ, повис на хвосте.
— Кажется, он нам на задницу сел, — оглянувшись назад, сказал Килла. — Интересно, что это хрень? Номера не ментовские.
— Это еще ни о чем не говорит, — ответил Рама. — Номера — это фуфло.
— Ментам не по чину ездить на «джилике», — Килла, начиная нервничать, по обычаю перекладывал рукоятку биты из ладони в ладонь, будто собирался пустить ее в ход. — Блин, не нравится мне все это.
Бумер резко вильнул в сторону, сбросив газ, свернул в переулок. Уловка не сработала, «мерседес» легко повторил маневр и снова стал сокращать дистанцию.
— Они нас нагоняют, — крикнул Килла, от страха вдавливая пятки в пол. — Бля буду, нагоняют. Петя, жми на всю железку.
Мерс сделал попытку совершить обгон по встречной полосе, притерев бумер к обочине. Увидев встречную машину, Рама притормозил, приглашая «джилку» продолжить маневр и лоб в лоб поцеловаться с «бычком». Водитель мерса, запоздало заметив опасность, все же успел дать по тормозам. Мерс потерялся где-то сзади, но уже на соседней улице снова прицепился на хвост.
— Сделай что-нибудь, — крикнул Килла. — Если это менты, нам хрендец.
— Я и так делаю, — не поворачивая головы, ответил Рама. — Разуй глаза, мать твою. Чем я занимаюсь, по-твоему?
Кот пристегнулся ремнем безопасности. Рама наблюдал в зеркальце, что на мокрой дороге «джилка» виляет из стороны в сторону, будто у нее заклинило тормозной колодкой колесо, или водитель пьян в дупель. Рама тоже начал вилять, меняя полосы движения, уходил в сторону, не позволяя преследователям сократить дистанцию до минимума и повиснуть на заднем бампере БМВ. Черт знает, что на уме у водилы мерса. То ли он хочет прижать бумер, то ли бортануть его в заднее колесо, чтобы тачка выскочила на тротуар, то ли пассажиры мерса просто расстреляют пассажиров БМВ из всех стволов.
Скорость сто тридцать, оставалось молиться, чтобы в эту минуту из окон мерса не высунулся пистолет или ствол дробовика. Одно попадание, одна точно выпущенная пуля, и бумер, став неуправляемым, влетит в стену или столб, похоронив в себе водилу и трех пассажиров. В лучшем случае сделает всех калеками, которые смогут кататься только на инвалидных колясках.
Из переулка высунулся капот «жигуленка», кажется, его водитель был сосредоточен на беседе с дамочкой, сидевший рядом. Рама вывернул руль, одновременно сбросив газ. Бумер занесло, вытащило на встречную полосу, которая, на счастье, оказалась свободной, левые колеса выскочили на тротуар, заднее крыло едва не царапнуло по фонарному столбу. Вцепившись в руль, Рама резко крутанул его в обратную сторону, снизил скорость и сумел удержать тачку на дороге.
На соседней улице завыла милицейская сирена. Через несколько секунд Рама увидел, что за джипом увязалась ментовская «десятка» с включенными проблесковыми маячками. Несколько поворотов, отрезок дороги с установленным на нем разделительным экраном. «Десятка», не выдержав бешеной гонки по ночным улицам, потерялась где-то в темноте, сирена смолкла. Только джип все еще болтался сзади, не желая бросать будущую добычу.
— Ну, давай, давай, — тихо шептал Рама, обращаясь к бумеру. — Поднажми… Прошу тебя. Давай…
Машина, кажется, услышала просьбы водителя. Не сбавляя ходу, пролетели три дорожные развязки, длинный кусок трассы с разделительным газоном. Рама выскочил на берег Яузы, пронесся по длинной извилистой набережной, не удержавшись на дороге, выскочил на тротуар, через мгновение снова оказался на проезжей части. Мерс не исчезал. Автомобили разделяло метров двести, не более. Притормозив, Рама свернул направо, к лефортовским переулкам, надеясь запутать преследователя в их лабиринтах. Но за рулем «джилика» сидел не олух, купивший права на прошлой неделе.
— Кто это такой? — вертелся Килла. — Почему эта тварь за нами чешет?
— Заткнись, — сквозь зубы процедил Рама.
— Я хочу знать, почему…
— Сейчас тебя высажу. Ты его сам спросишь, чего это он за нами увязался. Правда, вместо ответа можешь пулю получить. Но это уже не мои проблемы.
Выскочив на прямую улицу, Рама утопил в полу педаль акселератора. Сто сорок, сто пятьдесят… Впереди ни пешеходов, ни машин. «Джилик» немного отстал, но скорость держит. Так просто его не сбросить. Если бы не дождь, не скользкая дорога, шансов уйти у БМВ было бы значительно больше, но у такой дороги есть свои преимущества. Рама видел впереди пустую улицу, сейчас ничего не мешает сбросить хвост.
Неожиданно он снизил скорость до шестидесяти, одновременно вывернул руль. Бумер крутануло по асфальту, зад машины развернулся на сто восемьдесят. Когда инерция движения оказалась еще не погашенной, Рама так выжал газ, что покрышки задымились. Бумер стрелой промчался мимо «джилика», идущего навстречу, с включенными фарами дальнего света. Водитель мерса даже не понял, что произошло в две короткие секунды.
В зеркальце он увидел, как мелькнули и потерялись из вида задние фонари бумера, свернувшего в один из темных переулков и пропавшего там, словно камушек в бездонном колодце.
— Есть! — заорал Килла. — Есть, мать их через семь гробов! Скинули его с хвоста.
— Скинули, — подтвердил Кот, покачав головой, перевел дыхание, стер со лба липкий пот и расстегнул карабин ремня безопасности. — Фу, бля…
Бумер четверть часа простоял возле дома Ошпаренного. Димон, как и обещал, вернул ключи от жигуля соседу, разбудив его среди ночи. Заглянул домой, забрал из тайника сверток с двумя пистолетами. Тишина, мать спит, отчим работает в ночную смену. Ошпаренный вышел из квартиры, пешком спустился вниз.
— Ну, как, нормально все прошло? — спросил он, падая на заднее сиденье бумера. — А чего вы такие убитые?
— Да еле оторвались от каких-то чертей на «джилике», — ответил Леха Килла. — Увязались за нами. Похоже, кто-то стукнул, что мы у Кулибина были.
— К матери Кота на хату мусора приходили. — Рама, спрятав мобильный телефон во внутренний карман куртки, медленно тронул машину с места.
— Как это они на нас так быстро вышли? — удивился Ошпаренный.
— Как вышли? — переспросил Кот, сидевший на переднем пассажирском сиденье. — Мерин там твой остался. Или эти черти нас сдали. Короче, надо переждать пару недель. Я уже Санычу отзвонил, у него на даче отсидимся.
— Какому еще Санычу? — Ошпаренный отправил стволы под сиденье. — Вятке, что ли? Так его дача на другом краю земли. Дача, господи… Одно название. Халабуда в деревне. Главное, черт-те куда пилить.
— Да, пилить далековато, но там нас искать не станут, — ответил Кот. — Отсидимся какое-то время, а позже, когда пыль уляжется, видно будет. Ситуация, похоже, серьезная. Ты железо забрал?
— Да нормально все, — кивнул Ошпаренный. — Взял тэтэшку и Макара.
— А «глок»? — спросил Килла.
— А на «глок» патронов нет. Ты на шашлыках две обоймы расстрелял.
Через четверть часа на выезде из города, когда проезжали пост дорожно-постовой службы, откуда-то из-за тягача с прицепом на проезжую часть выкатился мент в желтом жилете. Сделав отмашку жезлом, свистнул.
— Вот урод, — Ошпаренный стукнул по колену кулаком.
Рама, притормозив, свернул к обочине.
— Ну чего, останавливаться будем? — спросил Ошпаренный.
— Да поехали, — Килла, сидевший за водителем, тряхнул спинку переднего сиденья. — Едем, мать его.
— Тормози, — сказал Кот. — Он кому-то по рации базарит.
Рама вышел из машины.
— Здравствуйте, прапорщик Завазальский, — козырнул мент.
— Командир, извини, нарушили.
Рама, вложив в бумаги сотню, протянул менту документы. И отступив на шаг, стал наблюдать за водителем фуры, менявшим переднее колесо. Минуту мент задумчиво перебирал документы.
— Да ничего вы не нарушили, — ответил он, скорчив недовольную рожу.
Купюра, видно, оказалась не того достоинства.
Кот, быстро потеряв терпение, выбрался из салона, хлопнул дверцей.
— Командир, а в чем проблема? Мы вообще-то опаздываем.
Завазальский не ответил. Вернув деньги и документы, укрепил на полосатом жезле зеркальце и обратился к Раме:
— Водитель, капот откройте.
— И чего капот открывать? — вздохнул Рама, хорошо понимая, к чему идет дело и чем оно может кончиться.
Вслед за прапорщиком Завазальским Рама и Кот прошли в помещение стационарного поста дорожно-постовой службы. Поигрывая жезлом, мент проследовал в отдельную комнату за стеклянной перегородкой. Пропустив молодых людей вперед, плотно прикрыл дверь, кивнул на узкий, обитый обшарпанным дерматином диванчик. Мол, присаживайтесь, парни, не стесняйтесь. Костян сел в углу и заскучал, представив себе, что их путешествие закончилось, еще не успев начаться. Если мент попадется принципиальный, жди беды. Если с принципами у него проблемы, тоже ничего хорошего не получится. Заглянув под капот и посмотрев номера движка и кузова, прапор понял, что машина паленая. Вопрос один: что дальше?
Рама устроился на краешке скамьи, подавшись вперед, уперся локтями в колени, ожидая вопросов на засыпку. Но Завазальский хранил зловещее молчание, лишь тяжело вздыхал. Он устроился за письменным столом, спиной к Коту и Раме. Просмотрев документы владельца бумера, он отложил их в сторону и, отвечая на какие-то свои мысли, сказал:
— Да. М-да…
Сняв с головы милицейский картуз, пригладил редеющие волосы, провел ладонью по высоким лобным залысинам. Кажется, прапор не спал две ночи кряду, все ловил автоугонщиков, смертельно упарился, но сейчас не имел морального права позволить себе даже короткий минутный отдых.
— Командир, давай сейчас вопрос решим, — подал голос Кот.
— А что тут решать, — отозвался Завазальский. — Бумаги оформим, и вопрос сам собой решится. А позже дознаватели подъедут. Это их работа, не моя.
— Начальник, никому проблемы не нужны.
Завазальский снова не ответил, словно уже исчерпал весь словарный запас. Прапор не был самым разговорчивым человеком на свете. Видно, боялся, что язык отсохнет. Он лениво зевнул, выдвинул ящик стола и, вытащив из него журнал «Работа и зарплата», включил настольную лампу. Раскрыл журнал посередине где-то и принялся, слюнявя пальцы, неспешно переворачивать страницы. Остановившись на каком-то объявлении, Завазальский пробежал текст взглядом. Кот и Рама, не понимая, что происходит, переглянулись. То ли этот Завазальский совсем на голову слабый, то ли мента не далее как сегодня выперли со службы, и теперь он подыскивает себе новую работенку. Денежную и не очень пыльную.
Наконец, сделав пометку на странице, прапор повернулся назад и молча передал журнал Раме. Подчеркнутыми оказались несколько слов: «Оплата от 1500 долларов и выше». Рама передал журнал Коту. Тот, быстро сообразив, что к чему, вытащил шариковую ручку и, перевернув страницу, нашел, что искал. Подчеркнул: «Зарплата — 700 условных единиц». Завазальский принял журнал, бросив взгляд на подчеркнутую строчку, сделал суровое лицо и отрицательно помотал головой. Да еще скорчил брезгливую гримасу, давая понять, что с уличными отбросами он не торгуется. Кот, склонившись над письменным столом, подчеркнул 800. Прапор только тяжело вздохнул. Костян накинул сотню. Завазальский остался неумолим.
Костян, не отходя от стола, перевернул страницу и подчеркнул: «Не более тысячи долларов». Завазальский молча кивнул головой. Костян, усевшись на диван, выгреб из бумажника всю наличность, Рама долго шарил по карманам, собирая недостающие сто долларов. Журнал снова лег на стол. Завазальский, ловко вытряхнув из него купюры, выдрал листы, на которых были сделаны пометки, и, скомкав бумагу в большой шар, бросил его в корзину, уже до половины заполненную выдранными из журнала страницами. Сохраняя молчание, взял документы, не поворачивая головы, передал их Раме.
Кот и Рама вернулись с таким видом, будто только что похоронили близкого родственника.
— Сука мусорская, — сказал Рама, тросиком прикручивая капот к движку. Захлопнув капот, он сел на водительское место и сунул документы в ящик для перчаток. — Хрен теперь какая сука капот откроет.
— Ну, чего там было? — спросил Килла.
— Все лавэ пришлось мусору слить, — ответил Кот. — Вообще охренел. Прикинь, полторашку попросил. Да, Рама? Еле-еле на косарь его уболтали.
— Хрен теперь туда кто залезет, — Рама рванул с места. — Замучаются открывать.
Ошпаренный, пересевший на переднее сиденье, врубил магнитолу.
— Да выключи ты эту херню, — рявкнул Рама.
— Петя, эту херню написал Маллер.
— А кто это? Я не знаю, что это за хрен такой. Я ведь, в отличие от тебя не заканчивал музыкальной школы. Поэтому мне по барабану Малин или Шмалин…
— Заткнитесь все, — сказал Кот и обратился к Раме: — Ехать будем по второстепенным дорогам, не сворачивая на федеральную трассу. Иначе менты нас из бумера вытряхнут на следующем посту. А клеить их на лапу больше денег нет. Конечно, так дорога почти вдвое дольше получится. И поедем медленно. Но тут хотя бы есть шанс, что мы допрем до Вятки.
— Я еще движку не перебил, — сказал Васька Кулибин, показывая пальцем на бумер. — Только стакан успел вварить.
На электроплитке закипел эмалированный чайник. Кулибин снял крышку, сыпанул в воду добрую порцию заварки. Килла, раскрыв пачку сахара, сунул в рот кусок, словно хотел подсластить горечь неудач сегодняшнего вечера.
— Ну, и чего делать будем? — спросил Рама.
Кулибин только плечами пожал: это вам решать.
— А чего ты движку не сделал? — удивился Кот.
— Вопрос риторический, — покачал головой Кулибин. — Ответа не потребуется, если один день покрутишься на моем месте.
— Мне и на своем нравится, — буркнул Кот. — Нам машину по любому надо забирать. У нас ситуация. Мы вообще без колес.
— Да ладно, хрен с ней, с движкой, — махнул рукой Рама. — Все равно никто не будет номера сверять.
— Ну, сейчас я вам стакан шлифану. Подкрашу, загоню в сушилку и заберете.
Бумер выехал из ворот автосервиса глубокой ночью. Дождь не прекращался, асфальтовая дорога в два ряда блестела, как рыбья чешуя. Навстречу попался джип «мерседес» Джи Эл 300 с затемненными стеклами. Через несколько секунд сидевший за рулем Рама увидел эту же тачку в зеркальце заднего вида. Мерс прибавил газа, сокращая расстояние. Бумер, вылетев с производственной зоны на улицу, прибавил хода, понесся по пустой дороге, как огромный снаряд, стрелка спидометра легко перемахнула сотню и побежала дальше. Мерс не отставал, догнав БМВ, повис на хвосте.
— Кажется, он нам на задницу сел, — оглянувшись назад, сказал Килла. — Интересно, что это хрень? Номера не ментовские.
— Это еще ни о чем не говорит, — ответил Рама. — Номера — это фуфло.
— Ментам не по чину ездить на «джилике», — Килла, начиная нервничать, по обычаю перекладывал рукоятку биты из ладони в ладонь, будто собирался пустить ее в ход. — Блин, не нравится мне все это.
Бумер резко вильнул в сторону, сбросив газ, свернул в переулок. Уловка не сработала, «мерседес» легко повторил маневр и снова стал сокращать дистанцию.
— Они нас нагоняют, — крикнул Килла, от страха вдавливая пятки в пол. — Бля буду, нагоняют. Петя, жми на всю железку.
Мерс сделал попытку совершить обгон по встречной полосе, притерев бумер к обочине. Увидев встречную машину, Рама притормозил, приглашая «джилку» продолжить маневр и лоб в лоб поцеловаться с «бычком». Водитель мерса, запоздало заметив опасность, все же успел дать по тормозам. Мерс потерялся где-то сзади, но уже на соседней улице снова прицепился на хвост.
— Сделай что-нибудь, — крикнул Килла. — Если это менты, нам хрендец.
— Я и так делаю, — не поворачивая головы, ответил Рама. — Разуй глаза, мать твою. Чем я занимаюсь, по-твоему?
Кот пристегнулся ремнем безопасности. Рама наблюдал в зеркальце, что на мокрой дороге «джилка» виляет из стороны в сторону, будто у нее заклинило тормозной колодкой колесо, или водитель пьян в дупель. Рама тоже начал вилять, меняя полосы движения, уходил в сторону, не позволяя преследователям сократить дистанцию до минимума и повиснуть на заднем бампере БМВ. Черт знает, что на уме у водилы мерса. То ли он хочет прижать бумер, то ли бортануть его в заднее колесо, чтобы тачка выскочила на тротуар, то ли пассажиры мерса просто расстреляют пассажиров БМВ из всех стволов.
Скорость сто тридцать, оставалось молиться, чтобы в эту минуту из окон мерса не высунулся пистолет или ствол дробовика. Одно попадание, одна точно выпущенная пуля, и бумер, став неуправляемым, влетит в стену или столб, похоронив в себе водилу и трех пассажиров. В лучшем случае сделает всех калеками, которые смогут кататься только на инвалидных колясках.
Из переулка высунулся капот «жигуленка», кажется, его водитель был сосредоточен на беседе с дамочкой, сидевший рядом. Рама вывернул руль, одновременно сбросив газ. Бумер занесло, вытащило на встречную полосу, которая, на счастье, оказалась свободной, левые колеса выскочили на тротуар, заднее крыло едва не царапнуло по фонарному столбу. Вцепившись в руль, Рама резко крутанул его в обратную сторону, снизил скорость и сумел удержать тачку на дороге.
На соседней улице завыла милицейская сирена. Через несколько секунд Рама увидел, что за джипом увязалась ментовская «десятка» с включенными проблесковыми маячками. Несколько поворотов, отрезок дороги с установленным на нем разделительным экраном. «Десятка», не выдержав бешеной гонки по ночным улицам, потерялась где-то в темноте, сирена смолкла. Только джип все еще болтался сзади, не желая бросать будущую добычу.
— Ну, давай, давай, — тихо шептал Рама, обращаясь к бумеру. — Поднажми… Прошу тебя. Давай…
Машина, кажется, услышала просьбы водителя. Не сбавляя ходу, пролетели три дорожные развязки, длинный кусок трассы с разделительным газоном. Рама выскочил на берег Яузы, пронесся по длинной извилистой набережной, не удержавшись на дороге, выскочил на тротуар, через мгновение снова оказался на проезжей части. Мерс не исчезал. Автомобили разделяло метров двести, не более. Притормозив, Рама свернул направо, к лефортовским переулкам, надеясь запутать преследователя в их лабиринтах. Но за рулем «джилика» сидел не олух, купивший права на прошлой неделе.
— Кто это такой? — вертелся Килла. — Почему эта тварь за нами чешет?
— Заткнись, — сквозь зубы процедил Рама.
— Я хочу знать, почему…
— Сейчас тебя высажу. Ты его сам спросишь, чего это он за нами увязался. Правда, вместо ответа можешь пулю получить. Но это уже не мои проблемы.
Выскочив на прямую улицу, Рама утопил в полу педаль акселератора. Сто сорок, сто пятьдесят… Впереди ни пешеходов, ни машин. «Джилик» немного отстал, но скорость держит. Так просто его не сбросить. Если бы не дождь, не скользкая дорога, шансов уйти у БМВ было бы значительно больше, но у такой дороги есть свои преимущества. Рама видел впереди пустую улицу, сейчас ничего не мешает сбросить хвост.
Неожиданно он снизил скорость до шестидесяти, одновременно вывернул руль. Бумер крутануло по асфальту, зад машины развернулся на сто восемьдесят. Когда инерция движения оказалась еще не погашенной, Рама так выжал газ, что покрышки задымились. Бумер стрелой промчался мимо «джилика», идущего навстречу, с включенными фарами дальнего света. Водитель мерса даже не понял, что произошло в две короткие секунды.
В зеркальце он увидел, как мелькнули и потерялись из вида задние фонари бумера, свернувшего в один из темных переулков и пропавшего там, словно камушек в бездонном колодце.
— Есть! — заорал Килла. — Есть, мать их через семь гробов! Скинули его с хвоста.
— Скинули, — подтвердил Кот, покачав головой, перевел дыхание, стер со лба липкий пот и расстегнул карабин ремня безопасности. — Фу, бля…
Бумер четверть часа простоял возле дома Ошпаренного. Димон, как и обещал, вернул ключи от жигуля соседу, разбудив его среди ночи. Заглянул домой, забрал из тайника сверток с двумя пистолетами. Тишина, мать спит, отчим работает в ночную смену. Ошпаренный вышел из квартиры, пешком спустился вниз.
— Ну, как, нормально все прошло? — спросил он, падая на заднее сиденье бумера. — А чего вы такие убитые?
— Да еле оторвались от каких-то чертей на «джилике», — ответил Леха Килла. — Увязались за нами. Похоже, кто-то стукнул, что мы у Кулибина были.
— К матери Кота на хату мусора приходили. — Рама, спрятав мобильный телефон во внутренний карман куртки, медленно тронул машину с места.
— Как это они на нас так быстро вышли? — удивился Ошпаренный.
— Как вышли? — переспросил Кот, сидевший на переднем пассажирском сиденье. — Мерин там твой остался. Или эти черти нас сдали. Короче, надо переждать пару недель. Я уже Санычу отзвонил, у него на даче отсидимся.
— Какому еще Санычу? — Ошпаренный отправил стволы под сиденье. — Вятке, что ли? Так его дача на другом краю земли. Дача, господи… Одно название. Халабуда в деревне. Главное, черт-те куда пилить.
— Да, пилить далековато, но там нас искать не станут, — ответил Кот. — Отсидимся какое-то время, а позже, когда пыль уляжется, видно будет. Ситуация, похоже, серьезная. Ты железо забрал?
— Да нормально все, — кивнул Ошпаренный. — Взял тэтэшку и Макара.
— А «глок»? — спросил Килла.
— А на «глок» патронов нет. Ты на шашлыках две обоймы расстрелял.
Через четверть часа на выезде из города, когда проезжали пост дорожно-постовой службы, откуда-то из-за тягача с прицепом на проезжую часть выкатился мент в желтом жилете. Сделав отмашку жезлом, свистнул.
— Вот урод, — Ошпаренный стукнул по колену кулаком.
Рама, притормозив, свернул к обочине.
— Ну чего, останавливаться будем? — спросил Ошпаренный.
— Да поехали, — Килла, сидевший за водителем, тряхнул спинку переднего сиденья. — Едем, мать его.
— Тормози, — сказал Кот. — Он кому-то по рации базарит.
Рама вышел из машины.
— Здравствуйте, прапорщик Завазальский, — козырнул мент.
— Командир, извини, нарушили.
Рама, вложив в бумаги сотню, протянул менту документы. И отступив на шаг, стал наблюдать за водителем фуры, менявшим переднее колесо. Минуту мент задумчиво перебирал документы.
— Да ничего вы не нарушили, — ответил он, скорчив недовольную рожу.
Купюра, видно, оказалась не того достоинства.
Кот, быстро потеряв терпение, выбрался из салона, хлопнул дверцей.
— Командир, а в чем проблема? Мы вообще-то опаздываем.
Завазальский не ответил. Вернув деньги и документы, укрепил на полосатом жезле зеркальце и обратился к Раме:
— Водитель, капот откройте.
— И чего капот открывать? — вздохнул Рама, хорошо понимая, к чему идет дело и чем оно может кончиться.
Вслед за прапорщиком Завазальским Рама и Кот прошли в помещение стационарного поста дорожно-постовой службы. Поигрывая жезлом, мент проследовал в отдельную комнату за стеклянной перегородкой. Пропустив молодых людей вперед, плотно прикрыл дверь, кивнул на узкий, обитый обшарпанным дерматином диванчик. Мол, присаживайтесь, парни, не стесняйтесь. Костян сел в углу и заскучал, представив себе, что их путешествие закончилось, еще не успев начаться. Если мент попадется принципиальный, жди беды. Если с принципами у него проблемы, тоже ничего хорошего не получится. Заглянув под капот и посмотрев номера движка и кузова, прапор понял, что машина паленая. Вопрос один: что дальше?
Рама устроился на краешке скамьи, подавшись вперед, уперся локтями в колени, ожидая вопросов на засыпку. Но Завазальский хранил зловещее молчание, лишь тяжело вздыхал. Он устроился за письменным столом, спиной к Коту и Раме. Просмотрев документы владельца бумера, он отложил их в сторону и, отвечая на какие-то свои мысли, сказал:
— Да. М-да…
Сняв с головы милицейский картуз, пригладил редеющие волосы, провел ладонью по высоким лобным залысинам. Кажется, прапор не спал две ночи кряду, все ловил автоугонщиков, смертельно упарился, но сейчас не имел морального права позволить себе даже короткий минутный отдых.
— Командир, давай сейчас вопрос решим, — подал голос Кот.
— А что тут решать, — отозвался Завазальский. — Бумаги оформим, и вопрос сам собой решится. А позже дознаватели подъедут. Это их работа, не моя.
— Начальник, никому проблемы не нужны.
Завазальский снова не ответил, словно уже исчерпал весь словарный запас. Прапор не был самым разговорчивым человеком на свете. Видно, боялся, что язык отсохнет. Он лениво зевнул, выдвинул ящик стола и, вытащив из него журнал «Работа и зарплата», включил настольную лампу. Раскрыл журнал посередине где-то и принялся, слюнявя пальцы, неспешно переворачивать страницы. Остановившись на каком-то объявлении, Завазальский пробежал текст взглядом. Кот и Рама, не понимая, что происходит, переглянулись. То ли этот Завазальский совсем на голову слабый, то ли мента не далее как сегодня выперли со службы, и теперь он подыскивает себе новую работенку. Денежную и не очень пыльную.
Наконец, сделав пометку на странице, прапор повернулся назад и молча передал журнал Раме. Подчеркнутыми оказались несколько слов: «Оплата от 1500 долларов и выше». Рама передал журнал Коту. Тот, быстро сообразив, что к чему, вытащил шариковую ручку и, перевернув страницу, нашел, что искал. Подчеркнул: «Зарплата — 700 условных единиц». Завазальский принял журнал, бросив взгляд на подчеркнутую строчку, сделал суровое лицо и отрицательно помотал головой. Да еще скорчил брезгливую гримасу, давая понять, что с уличными отбросами он не торгуется. Кот, склонившись над письменным столом, подчеркнул 800. Прапор только тяжело вздохнул. Костян накинул сотню. Завазальский остался неумолим.
Костян, не отходя от стола, перевернул страницу и подчеркнул: «Не более тысячи долларов». Завазальский молча кивнул головой. Костян, усевшись на диван, выгреб из бумажника всю наличность, Рама долго шарил по карманам, собирая недостающие сто долларов. Журнал снова лег на стол. Завазальский, ловко вытряхнув из него купюры, выдрал листы, на которых были сделаны пометки, и, скомкав бумагу в большой шар, бросил его в корзину, уже до половины заполненную выдранными из журнала страницами. Сохраняя молчание, взял документы, не поворачивая головы, передал их Раме.
Кот и Рама вернулись с таким видом, будто только что похоронили близкого родственника.
— Сука мусорская, — сказал Рама, тросиком прикручивая капот к движку. Захлопнув капот, он сел на водительское место и сунул документы в ящик для перчаток. — Хрен теперь какая сука капот откроет.
— Ну, чего там было? — спросил Килла.
— Все лавэ пришлось мусору слить, — ответил Кот. — Вообще охренел. Прикинь, полторашку попросил. Да, Рама? Еле-еле на косарь его уболтали.
— Хрен теперь туда кто залезет, — Рама рванул с места. — Замучаются открывать.
Ошпаренный, пересевший на переднее сиденье, врубил магнитолу.
— Да выключи ты эту херню, — рявкнул Рама.
— Петя, эту херню написал Маллер.
— А кто это? Я не знаю, что это за хрен такой. Я ведь, в отличие от тебя не заканчивал музыкальной школы. Поэтому мне по барабану Малин или Шмалин…
— Заткнитесь все, — сказал Кот и обратился к Раме: — Ехать будем по второстепенным дорогам, не сворачивая на федеральную трассу. Иначе менты нас из бумера вытряхнут на следующем посту. А клеить их на лапу больше денег нет. Конечно, так дорога почти вдвое дольше получится. И поедем медленно. Но тут хотя бы есть шанс, что мы допрем до Вятки.
Глава седьмая
Попасть в кабинет Леонида Елагина оказалось совсем просто. Ольшанский сделал один телефонный звонок и услышал «приезжай». По дороге он до мелочей продумал все, что должен сказать, но, когда переступил порог, все заготовки вылетели из головы.
— Видишь, в какой тесноте прозябаю, — усадив гостя в кресло, Елагин развел руки в стороны. — Но скоро все это кончится. Переезжаем в новое здание на Ленинском.
— Обязательно загляну, — пообещал Ольшанский, кончиками пальцев поглаживая перебитый нос. Повязку сняли, но шнобель еще выглядел, как переспевшая слива. Какой-то синий, бесформенный. — Если пригласишь.
— Видишь, в какой тесноте прозябаю, — усадив гостя в кресло, Елагин развел руки в стороны. — Но скоро все это кончится. Переезжаем в новое здание на Ленинском.
— Обязательно загляну, — пообещал Ольшанский, кончиками пальцев поглаживая перебитый нос. Повязку сняли, но шнобель еще выглядел, как переспевшая слива. Какой-то синий, бесформенный. — Если пригласишь.