Тронина Татьяна Михайловна. Русалка для интимных встреч

   — К чему ты все это мне рассказываешь? — растерялась Валя. Неужели он твердо решил вернуть все назад и те его слова ранней весной были не пустым сотрясением воздуха?..
   — Валя, я ушел от Марьяны! — повторил он и печально улыбнулся.
   — А как к этому отнесся Гуров?
   — Да бог с ним, с Гуровым! Валя, теперь дело только за тобой.
   — Я не понимаю…
   — Теперь ты должна уйти от Ильи!
   — Я и так ушла от него, — усмехнулась она.
   — Это правда? — в глазах Вани отразилось изумление. — И он так легко отпустил тебя?
   — Не отпустил, и не легко… Но я буду сопротивляться. Правда, не знаю, чем это закончится, — честно призналась она.
   — Валя, ведь ты ушла от него после той нашей встречи, да? Ты ведь тоже поняла, что мы с тобой совершили когда-то страшную ошибку, да? Но теперь в наших силах все исправить!
   Он задыхался от волнения, и глаза его блестели. Он был прежним Ванечкой — тем юношей, который ради любви готов на все. Тем, с которым она когда-то встречала рассвет на Иволге…
   Ветер едва шевелил листву над их головами, и было тихо, непривычно тихо — словно весь мир умер, кроме них двоих.
   — Это сон? — спросила Валя и коснулась пальцами его лица. — Милый Ванечка, ты, наверное, снишься мне…
   Легкая ирония была в голосе, и она означала только одно — что Валя тоже готова ради него на все.
   — Нет, все правда, — серьезно произнес он. — Я даже могу ущипнуть тебя, чтобы ты убедилась, что не спишь…
   Но вместо этого он взял ее руку и поцеловал.
   — Я ушла от Ильи, потому что открылись такие обстоятельства, о которых я не подозревала, — стряхнула с себя оцепенение Валя. — Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать — такая гадость…
   — Илья совершил что-то, что тебя оскорбило? — нахмурился Ваня.
   — Да. Оказывается, Лида была его любовницей — все эти годы… И ее ребенок — от него.
   — Ничего себе! Нет, такое нельзя простить, — серьезно произнес Ваня. — Есть ошибки, и есть… ошибки. Те, которые сродни преступлениям. А Лида-то… вот уж от кого не ожидал! Валя, — он посмотрел ей в глаза. — Я ведь тоже перед тобой виноват. Меня-то ты простишь?
   — Я давно тебя простила, — она прижалась щекой к его плечу. — Твоя ошибка вполне поправима.
   — Значит, вместе — навсегда? — засмеялся он.
   — А ты опять не передумаешь? — Момент был очень серьезный, поэтому вопрос свой она задала с веселой насмешкой — иначе сердце могло разорваться от невероятного, фантастического, сумасшедшего счастья…
   — Нет… Нет. Никогда.
   Ваня снял очки и принялся их протирать. Лицо его было искажено мучительной гримасой — он изо всех сил сдерживал слезы.
   — Как глупо… — попытался он опять засмеяться. — Ты не находишь, что это странное место для объяснения в любви?
   — Пожалуй… Хотя нет… Я надеюсь, что если дед слышит нас сейчас, то искренне радуется за меня. Знаешь, я ведь до последнего момента думала, что он безразличен к тому, как я живу, и только перед самым концом поняла, что это не так..
   Она заплакала, но тут же успокоилась — смахнула слезы с лица своим шарфом и обняла Ваню. Он протянул руки ей навстречу и прижал Валю к своей груди.
   — Ты такой худой, Ванька… — сказала она. — Я прямо ребра твои чувствую… Тебя что, специально голодом морили? Как твой желудок?
   — Ну вот, ты ведешь себя как старая жена, интересуешься моим здоровьем… — усмехнулся Ваня, продолжая прижимать ее к себе. — Милая, добрая Валька… Если бы ты знала, как я тебя люблю!
   Ей показалось, что не было долгих лет, которые они провели друг без друга. Что они расстались только вчера, у леса возле Иволги, где их застигла любовь. Любовь без меры, без конца и края, похожая на наваждение…
   — Еще не поздно, — прошептала с отчаянием Валя. — Скажи, Ванечка, ведь еще не поздно начать все сначала?
   Он ответил не сразу.
   — Да, — с усилием прошептал он.
   — Ты что, все-таки сомневаешься? — испугалась она. «В одну и ту же реку нельзя войти дважды…» — Ты не уверен, что мы поступаем правильно?
   Нет, я не о том, — тихо сказал он. — Я о другом — как долго продлится наше счастье? Нет, я знаю — до самой смерти я буду любить только тебя, но…
   — Что «но»? — замирая, спросила Валя. Ей показалось, что Ваня скрывает что-то от нее.
   — Но если смерть придет слишком скоро? Погоди, Валька, не перебивай меня… Ведь только бог знает, какой срок нам отпущен ходить по этой земле.
   Валя с изумлением и даже негодованием посмотрела на него.
   — Что за мысли такие мрачные! — воскликнула она. — Милый Ванечка, ты такой мнительный, такой впечатлительный, что просто… просто кошмар какой-то! Это кладбище на тебя так влияет. Не смей говорить о смерти! Здесь лежат те, чей путь пройден до конца, мы же с тобой свою задачу еще не выполнили…
   — А какая она, наша задача? — с улыбкой спросил он.
   — Любить друг друга! Долго, долго… Эту жажду утолить нельзя — мы будем жить с тобой бесконечно!
   — Валька… — он поцеловал ее. — Какая же ты хорошая! И какой же я был дурак…
   — Идем отсюда. Правда, идем… — Она взяла его за руку.
   Липы шелестели над головой, солнце грело в затылок. Это было первое настоящее тепло после долгого перерыва. «Я не забыла тебя, дедушка… — мысленно произнесла Валя, оглянувшись назад, туда, где лежал Арсений Никитич. — Я еще приду к тебе. Ты ведь всегда знал, что для меня значил Ванечка… Может быть, это ты сейчас соединил меня с ним?»
   За воротами наступило некоторое отрезвление — наверное, от городского шума.
   — И что теперь? — растерянно спросила Валя.
   — Вон моя машина… — сказал Ваня. — Идем к ней. У Вани было серебристое авто представительского класса. Кожаные сиденья были еще прохладны.
   — Замечательная у тебя машина! — с удивлением сказала Валя.
   — Что, у Ильи нет машины? — спросил Ваня.
   — Есть, но не такая шикарная…
   — Брось, Валя, мы-то знаем, что в этой жизни главное! — серьезно произнес он. — Я теперь с тобой не расстанусь — никогда, ни за что… Едем ко мне, на дачу? Вернемся в прошлое, так сказать… — усмехнулся он.
   — Это похоже на сказку… Но, Ванечка, а что, если твоя жена решит тебя навестить? — испугалась Валя.
   — Вряд ли… — с досадой произнес он. Видимо, всякое упоминание о Марьяне раздражало его. — Хотя на сто процентов исключить нельзя… Ну даже если она и решит навестить меня — что такого? В конце концов, я намекнул ей, что решил начать новую жизнь…
   — А… а твой тесть?
   — Гуров улетел на Кубу, до конца мая. Нет, он-то уж точно на даче не появится. Да, а ты где живешь? — вдруг вспомнил Ваня. — Ты же сказала, что ушла от Ильи…
   — На квартире дедушки.
   — Так поехали туда! — обрадовался Ваня.
   Валя вспомнила завешенные зеркала, беспорядок — несколько дней назад она позвала на поминки знакомых Арсения Никитича — тех немногочисленных людей, которые знали его. Всех своих старых друзей он давно пережил… На Ванечку атмосфера в квартире подействует гнетуще.
   — Нет, — сказала она. — Там… там тебе не понравится. Да и Илья в любой момент может туда заявиться.
   — Плевать мне на Илью! — с вызовом произнес Ваня.
   — Ванечка…
   Вот что! — вдруг с азартом произнес он. — Мы начинаем новую жизнь! Поехали… поехали куда-нибудь! Пусть это будет наше свадебное путешествие…
   — О господи! — прижала она ладони к щекам. — С ума сойти… Ванька, мы совсем голову потеряли… А работа твоя?
   — Плевать на работу! Она мне надоела. Я столько лет занимался какой-то ерундой, которая мне совершенно не нравилась. Надоело защищать всяких идиотов! Послушай, Валя, ты же видишь — я человек не бедный, некоторое время мы можем жить без всяких забот, только друг для друга!
   Она была полностью согласна с ним, но все-таки осторожно спросила:
   — А что потом?
   — Потом не будет! — вдруг со странным возбуждением воскликнул Иван.
   — Не понимаю…
   — Никаких «потом», теперь будет только сегодня… — задыхаясь, повторил он. Притянул ее к себе рукой и быстро поцеловал. — Не надо ни о чем загадывать!
   — Хорошо, хорошо…
   — Вот что, — нетерпеливо продолжил Ваня. — Сейчас поедем в гостиницу, снимем номер и будем выбирать место, куда поедем. Ах, Валя, я сто лет никуда не ездил!
   Валя вспомнила отель «Бельтрам».
   — Только не в гостиницу! — взмолилась она. — Лучше снимем квартиру!
   — Да, ты права, — неожиданно согласился он. — В квартире нам будет лучше… Я знаю, тут недалеко есть одно приличное агентство…
   Они сидели в машине и лихорадочно, перебивая друг друга, придумывали, как им поступить. Какая-то безумная лихорадка колотила обоих, множество планов — от вполне обыденных до фантастических — рождалось в их головах.
   В конце концов Валя решила, что так или иначе ей придется заехать на квартиру деда — быстро прибрать там и захватить кое-какие вещи… Ваня в это время вполне мог посетить агентство и договориться насчет квартиры.
   — Ладно, — сказал он. — Едем сейчас к тебе, потом встретимся где-нибудь в центре. Только… только ты не передумаешь?
   — О чем ты? — недоумевающе спросила она.
   — Ты никуда не исчезнешь? Ты не пропадешь? Ах, Валька, это слишком хорошо — даже верится с трудом…
   — Я не исчезну, — серьезно ответила она, а про себя продолжила: — «Только бы ты сам никуда не пропал!»
   Ваня высадил ее недалеко от «Сокола».
   — До встречи!
   — До скорой встречи!
   Дома, в неприбранной, печальной квартире, где все напоминало об Арсении Никитиче, Вале стало как-то не по себе. Книжные стеллажи от пола до потолка — все касалось гидрологии, от осушения болот до освоения северных морей, — развал бумаг на письменном столе… «Тебя нет, а вода все течет, — мысленно обратилась она к деду. — Но ничего, рано или поздно подземная река выбьется на свет!» Она хотела верить в то, что после смерти возможно новое рождение — во всяком случае, Арсений Никитич был убежден в этом.
   Она принялась быстро убираться в квартире. Сложила вещи, выбросила лишнее, принялась мыть полы.
   Внезапно зазвонил телефон. Это мог быть Ваня — она оставила ему номер, на всякий случай.
   — Алло! — торопливо ответила она.
   — Валя… — раздался в трубке знакомый голос, низкий и грозный. — Сколько можно!
   Илья. Она почти забыла о том, что есть еще Илья!
   — О чем ты? — холодно спросила она, вдруг почувствовав, что этот человек больше не властен над ней.
   — Куда ты пропала? Ты должна уже быть дома, неделя давно прошла… Я сейчас приеду за тобой. И где ты была этим утром? Я звоню, звоню… В самом деле, надо было давно обзавестись сотовым! — с досадой произнес он.
   — Илья, я не вернусь, — быстро ответила она.
   — Перестань! — раздраженно воскликнул он. — Что за глупая ревность! Если хочешь знать, с Лидой я не собираюсь встречаться.
   — Мне нет никакого дела до того, встречаешься ты с ней, или нет. Илья, все кончено! Я… я развожусь с тобой.
   — А я с тобой не собираюсь разводиться! — он, кажется, всерьез начал беспокоиться. — Сейчас приеду, и мы все обсудим. Я виноват, но я готов искупить вину!
   — Ты не понимаешь…
   — Валька, пожалей своего деда — вряд ли ему понравится быть свидетелем нашего скандала…
   Илья еще ничего не знал.
   — Дедушка умер, — сказала Валя. — И его уже похоронили…
   Илья на том конце телефонных проводов замолчал.
   — Как — умер? — не сразу переспросил он. — Надо же… Хотя, Валя, этого следовало ожидать — старику было почти девяносто. От обычной простуды умер?
   Валя почувствовала, как слезы подступают к ее глазам.
   — Валька, мне очень жаль! — торжественно произнес Илья. — Я понимаю, в каком ты сейчас состоянии. Но это ничего, я сейчас приеду! Я тебе нужен сейчас, Валя!
   — Ты меня не застанешь, — холодно произнесла она, смахнув слезинки с лица. — Я теперь… Мы теперь снова с Ванечкой вместе.
   Илья опять на несколько мгновений замолчал, а потом заорал что было сил:
   — Ты опять с Тарасовым? С Ванькой Тарасовым?!
   — Быстро ты его вспомнил… — усмехнулась Валя.
   — Урод! Он же урод!!! — заорал Илья, потеряв над собой контроль. — Чучело гороховое… На кой черт он тебе сдался?! А-а, я понимаю, ты это мне назло…
   Он долго кричал что-то злобное, сыпал ругательствами… Валя не слушала, отведя трубку в сторону. И только в ней затихло, снова поднесла ее к уху.
   — Илья, я люблю его.
   — Дурочка… ты же меня на самом деле любишь! — охрипшим голосом произнес муж. — На кой черт…
   — Илья, перестань.
   — Валюта, солнышко мое… ты сама не понимаешь… Ты же ему тогда отказала!
   — Когда — тогда?
   — Ну месяц или два назад, когда вы там на бульварах с этим идиотом столкнулись.
   — Откуда ты знаешь? — удивилась Валя. — А, тебе Лида рассказала!
   — Валька!
   — Нет, ты не переживай — я больше не ревную! — засмеялась она. — Все кончено. Навсегда. Даже если бы Ванечка не пришел — все равно мы бы с тобой расстались.
   — Я убью его, — мрачно сказал Илья. — Я убью его, а потом тебя. Нет, только его, чтобы ты жила и мучилась…
   — Боже, какая мелодрама! — грустно произнесла она. — Пожалуй, ты бы смог писать дамские романы — у тебя есть все задатки для этого.
   Илья опять начал кричать и ругаться. Он грозил всеми карами небесными, обещал испепелить их с Ваней, стереть в порошок… Говорить с ним было бесполезно. «Впрочем, о чем еще говорить? — подумала Валя. — Я сказала ему все, что хотела».
   — Я найду вас и убью!
   — Не найдешь, — убежденно ответила она. — Нас никто не найдет. Мы с Ванечкой — половинки. Те самые, которые составляют единое целое. Мы снова вместе!
   И она положила трубку.
   Теперь следовало как можно быстрее покинуть квартиру. Она торопливо закончила уборку, подхватила небольшую сумку со своими вещами.
   Позвонила в дверь к соседям на лестничной клетке.
   — Елена Сергеевна, — обратилась она к пожилой почтенной даме, которая тоже, кстати сказать, принимала участие в недавних поминках. — Возможно, скоро здесь появится один человек — он будет колотить в дверь и кричать… Вы его не бойтесь — это мой муж. Вы ему скажите, что я ушла, и пусть он не буянит.
   — Валечка, да что ж такое! — всплеснула руками почтенная дама. — Вы уверены, что правильно поступаете? Может, вам самой следует с ним объясниться?
   — Нет. Он меня убьет. О, не бойтесь, вам ничего не грозит! Он зол только на меня.
   — А что случилось? — несмотря на страх, в глазах Елены Сергеевны вспыхнуло любопытство.
   — Я его бросила! — радостно произнесла Валя. — Ушла к другому…
   Она вышла из дома, перебежала двор. Здесь росла черемуха, и приторный ее запах будоражил, обещал счастье. Валя оглянулась, и увидела, что к подъезду торопливыми шагами подходит Илья.
   — Ой… — испугалась Валя и спряталась за кусты. Она не ожидала, что муж примчится так быстро.
   Она представила, как тот поднимается на этаж, принимается звонить в пустую квартиру, затем колотить в дверь, корчась от гнева и отчаяния. «Там никого нет, — со скрытым злорадством скажет ему Елена Сергеевна. — Ваша жена ушла. Она мне сказала, что ушла к другому». Тогда Илья поймет, что опоздал. Но он будет стоять на лестничной клетке и смотреть на дверь — с такой ненавистью, что его взгляд будет, кажется, способен прожечь в ней дыру. Но изменить уже ничего нельзя. Валя ушла к Ване. Валя и Ваня, Ваня и Валя…
   Он потерял ее навсегда.
 
   Она стояла на тротуаре, вглядываясь в даль — там, в вечерних сумерках, блестел и переливался огнями поток машин, — и ужасно волновалась. Но она его все равно просмотрела — он подъехал совсем с другой стороны. Распахнул дверь:
   — Валя, я здесь! Садись…
   Она нырнула в машину, перекинула свои вещи на заднее сиденье.
   — Ванечка! Я так боялась, что ты не приедешь…
   — Ну что ты! — он поцеловал ее. — Слава богу, что ты сняла черный платок… Мне было тяжело на него смотреть — как будто ты носишь траур по мне.
   — Глупый! Ты такой впечатлительный… — засмеялась она. — Что, куда едем?
   — Едем в одно замечательное место. Я снял квартиру рядом с набережной Москвы-реки. Из нее такой вид! Тебе понравится…
   Всю дорогу они молчали, только быстро переглядывались и улыбались друг другу.
   Квартира была стандартной — обычная меблированная «двушка», но вид из окон действительно все искупал. Вдали текла река, а на том берегу зеленели Воробьевы горы.
   — Ванечка, как здорово! — восхитилась Валя, стоя у окна. — А нас никто здесь не найдет?
   — Никто, — серьезно произнес он. Достал из кармана сотовый, нажал на кнопку отключения. — Вот теперь точно — никто…
   Он подошел к ней и обнял.
   — Наконец-то… — пробормотал он. — Я все годы думал только об этом!
   В поздних майских сумерках плыл туман над рекой и призрачно горели фонари.
   Валя поцеловала его — губы были солоны от слез.
   — Это ты плачешь или я? — прошептала она.
   — Не знаю… Наверное, мы оба.
   Она засмеялась — мир закружился вокруг нее. Она прижималась к груди этого человека и вновь чувствовала себя юной и легкой, безрассудной и смелой — сладостное, почти забытое ощущение свободы.
   — Ванечка…
   — Ты все такая же… Валька, ты совсем не изменилась! — с мучительным восторгом он вглядывался в ее лицо, ладони скользили по ее телу — изучая, вспоминая, открывая вновь каждый изгиб и впадинку. — Валя…
   Он не давил на нее, как Илья, он был легок и невесом, словно этот вечерний воздух, пронизанный сладким цветочным ароматом. Его любовь была нежна и бескорыстна. Все, что он делал, было для нее. Каждое его прикосновение дарило счастье. Валя почти забыла, каково оно безмятежное, безудержное счастье…
   Она не помнила, как они оказались на широком диване, как скинули с себя одежду и как долго ласкали друг друга. Ей показалось, что все это заняло несколько секунд, но на самом деле прошла почти половина ночи.
   А потом, когда они просто лежали рядом, переплетя руки, чтобы даже на миг не потерять ощущения близости, он произнес:
   — Вот теперь мне ничего не страшно.
   — О чем ты? — тут же вскинулась она. — Ты… ты что-то скрываешь от меня, да? Ведь правда? Что?
   Ваня ответил не сразу. Он долго молчал, глядя в потолок. Квартира, до сегодняшнего дня совершенно ему незнакомая, уже не казалась чужой, потому что рядом была она, Валя.
   — Правда, — тихо прошептал он. — На самом деле я должен был сказать тебе об этом сразу — еще утром, когда встретил тебя на… ну, в общем, там, где лежит теперь Арсений Никитич. Ужасное, зловещее место — как напоминание о том неизбежном, что ждет всех нас.
   — Ванечка! — строго произнесла она. — Ты опять об этом!
   — Нет, Валя, пожалуйста, не перебивай меня! — умоляюще произнес он и сел на постели. Полная луна светила в форточку. — Ты, наверное, думаешь, что я просто впечатлительный неженка, которого способна выбить из колеи любая мелочь, что я с годами стал каким-то депрессивным меланхоликом… Нет, все не так. Просто… я умираю, Валя. Я очень болен.
   — Что? — с ужасом воскликнула она. — О, не шути так, умоляю!
   — Такими вещами не шутят, — отозвался он. — Я эгоист, я знаю. Но у меня осталось совсем мало времени, поэтому я пришел к тебе, чтобы исправить свою ошибку, которую сделал когда-то. Я виноват перед тобой, и это мне — наказание.
   — Ванечка… — содрогаясь, прошептала она. Холод вился вдоль позвоночника, вызывая озноб. — Это неправда… Ты ни в чем не виноват!
   — Валя, я виноват. Даже сейчас виноват, потому что жестоко мучить тебя этим известием. Тем более что только что ты потеряла дедушку. Столько испытаний подряд… У тебя есть еще время, чтобы уйти, чтобы не принимать на себя еще и мою боль.
   — Я не уйду, — тут же отозвалась она.
   — Тогда договоримся — давай проведем то время, которое у меня еще осталось, так, чтобы запомнить его навсегда. Будем любить друг друга и не думать ни о чем. Ты согласна?
   — Да, — сказала она.
 
   «За что мне все это? — с отчаянием думала Валя. — Всю жизнь я стремилась к счастью, но так и не достигла его. Всегда находилось что-то, что сводило все мои усилия на нет. Какая-то неудачная, ущербная у меня судьба! Вот и сейчас, кажется, я на полпути к нему, к своему счастью, — Ванечка вернулся ко мне, мы снова вместе, — но обстоятельства снова готовы разлучить нас. И на этот раз — навсегда. Безнадежная, жестокая жизнь!»
   Ваня спал рядом, свернувшись калачиком, и слабая, неуверенная улыбка дрожала на его губах. Валя смотрела на него и не могла насмотреться. Изменился ли он? В который раз она убеждалась в том, что нет, почти не изменился — те же светлые волосы, то же бесконечно милое, родное лицо, которое она знала наизусть. Только похудел немного. Совсем чуть-чуть! А вдруг он ошибается, и вдруг никакой болезни и нет?
   То, что он рассказал ей, вызывало в ней сомнения и ужас.
   «Это началось не так давно, — говорил он тихо и почти спокойно. — Во всяком случае, я заметил симптомы болезни не больше полугода назад. Сначала подумал, что ничего особенного — обычный гастрит, вызванный неправильным питанием и постоянным напряжением нервов. Дурацкая работа… Недаром говорят — адвокат дьявола. Я старался быть честным и непредвзятым, но все равно в глубине души иногда ненавидел своих подзащитных. Эта работа не для меня, я с самого начала выбрал неправильный путь. Гуров? Да, мой тесть тут на месте, он настолько цельная личность, столь совершенный механизм для логических умозаключений и построений, что подобные сомнения ему неизвестны. Ты не представляешь, Валя, но некоторые дела я вел с таким трудом, что не раз был готов бросить все, послать дьявольскую работу к черту! Да, много людей нуждается в защите, много безвинных жертв и тех, кто попал в капкан безвыходных обстоятельств… Но ты не представляешь, Валя, что мне пришлось пережить, когда я в конце прошлой осени по указанию Гурова взялся защищать Виноградова, убившего собственную мать. Там были такие обстоятельства, от которых кровь стынет в жилах! Тогда-то все и началось… Я долго ходил с убеждением, что у меня обычная желудочная хворь — результат стрессов, вечных разъездов и долгих заседаний в суде. А потом вспомнил — мой отец умер от этой проклятой болезни с коротким названием, поразившей его желудок, и у него были совершенно схожие симптомы! Меня как будто кто обухом по голове ударил… Это удивительно, Валя, я всегда помнил, как он уходил из жизни, но почему-то никак не проецировал его судьбу на себя. Мне даже в голову почему-то не приходило, что во всем виновата дурацкая, роковая наследственность — все мы страдаем от того же, чем мучились наши родители. Только почему-то каждый раз с легкомысленной самонадеянностью думаем, что чаша сия минет нас… Это мне наказание. Наказание, что с самого начала выбрал неправильный путь, что бросил тебя, что продался Гурову. Я пошел к врачу — очень неплохому терапевту, великолепному диагносту, — и рассказал ему о своих симптомах, о смерти отца. Я внимательно наблюдал за ним, за его лицом, и увидел, как оно дрогнуло, когда я сказал об отце. Кроме того, я сообщил, что у меня несколько раз поднималась температура, что сильно потерял в весе… Конечно, доктор сказал мне, что рано пока ставить на себе крест, что, возможно, я ошибаюсь, что необходимо серьезное обследование, и дал мне направление. Туда. Даже не хочу повторять название этой страшной лечебницы. В общем, мне все стало ясно. Валя, я так и так умру, только не хочу, чтобы меня резали на куски и облучали. Пусть мне осталось мало, но мы проведем это время вместе, счастливо и беззаботно. Съездим куда-нибудь, посмотрим на мир. Будем любить друг друга — пока хватит сил. Будем жить одним днем, как дети!»
   — Ты не спишь? — сонно пробормотал Иван, заметив, что Валя сидит рядом, обняв руками колени.
   — Ванечка… — сказала она напряженным голосом. — Еще не поздно, возможно. Сейчас такая медицина… тебя спасут, вот увидишь!
   — Нет, — усмехнулся он, перевернувшись на спину. — Есть болезни… и есть болезни.
   — Но ты должен хотя бы отправиться в тот медицинский центр! — взмолилась она. — Ведь окончательный диагноз еще не поставили…
   — Нет.
   — Ванечка!
   — Валя, я тебя очень серьезно прошу — давай больше не будем об этом. Если ты решила остаться со мной, то, пожалуйста, не возвращайся к этой теме. Если тебя что-то не устраивает — можешь уйти. Я на тебя не обижусь.
   — Бросить тебя! — ужаснулась она. — Нет, никогда…
   Она обняла его, прижалась всем телом. «Я спасу тебя… Я отдам тебе все свои силы. Ведь бывают же чудеса! К тому же он может ошибаться! Но он такой упрямый… С виду мягкий и почти безвольный, но на самом деле хоть кого переупрямит!»
   — Валя, обещай мне…
   — Что? — встрепенулась она.
   — Что мы больше не будем говорить об этом.
   — Хорошо, — сказала она. — Обещаю…
   — Вот и славно. Давай позавтракаем и будем думать, в какую страну нам поехать. Мир такой огромный, а мы еще совсем его не знаем. У меня довольно много на счете — потратим все эти деньги. Утолим все свои прихоти, все тайные желания, в которых раньше даже боялись себе признаться…
   — У тебя есть тайные желания? — засмеялась Валя. — Интересно, какие? Надеюсь, они меня не шокируют…
   — О нет, все довольно безобидно — вроде полетов на воздушном шаре, посещения Диснейленда, подъема на Эверест. Кстати, я слышал, что, если шерпам-проводникам хорошо заплатить, они прямо на руках отнесут тебя к вершине. А еще я мечтал о свадьбе с любимой девушкой где-нибудь в Лас-Вегасе…