- Будем догонять? - спросил Запара.
- Как бы они нас не застрелили. А все-таки... - Охотник не закончил.
- Давайте выбросим белый флаг, - предложил гидролог и, не ожидая ответа, вытащил носовой платок и привязал его к шомполу.
Решили догонять Лейте и Степу.
- С Ларсеном встретится Эльгар, - сказал Вершомет Карсену, и тот, по-видимому, понял охотника.
И правда, Ларсен и его группа двигались в таком направлении, что должны были наверняка встретиться с Эльгаром.
Договорившись, моряки перебросили ружья через плечо и, привязав к ним белые платки, начали спускаться с горы, чтобы догнать Лейте и Степу. Спускаться было нелегко. Чтобы обойти обрыв, в который упиралась гора, пришлось сделать крюк. Когда пришли в долину, то те, которых они догоняли, были уже на вершине второго холма. Не останавливаясь ни на минуту, моряки начали подниматься на этот второй холм. Над их головами развевались белые платки, которые должны были свидетельствовать, что у них нет злых намерений.
Время от времени Вершомет останавливался и, набрав полные легкие воздуху, кричал:
- Сте-о-о-о-па!
Но, по-видимому, голос его так и не долетел до юнги. Беглецы взошли на гору и скрылись. Впрочем, Вершомет не пал духом: Лейте и Степа, наверное, так вымотались за эти дни, что все равно не смогли бы уйти далеко.
Когда три разведчика приблизились к вершине горы, из-за камней внезапно раздался крик:
- Дядя Юрий!
Юнга узнал Вершомета.
Через несколько минут моряки жали руки друг другу.
Только Карсену Лейте протянул руку с недоверием, словно побаиваясь его.
- Так вы спаслись? - спросил старый боцман своего заместителя.
- Потому что вы не стреляли, - ответил Вершомет.
- Я не об этом. Как вы спаслись с парохода и почему с вами этот норвежец?
Лейте был уверен, что норвежцы захватили "Лахтак" и что Вершомет с Запарой спаслись примерно так же, как и они со Степой.
Когда Вершомет понял, в чем дело, он громко захохотал и позвал Запару:
- Дмитрий Петрович! Вы слышите?
Но Запара не слышал. Он стоял потрясенный видом вершины этой горы. Воронка более ста метров в диаметре и несколько десятков метров глубиной напоминала кратер вулкана. Услышав наконец свое имя, он обернулся и сказал:
- Не будь я Запара, если это не погасший вулкан!
Но вулкан не заинтересовал ни Лейте, ни Степу. Они слушали рассказ Вершомета о событиях позапрошлой ночи. Когда охотник кончил, оба моряка обернулись к Карсену. Лейте похлопал норвежца по плечу, а юнга крепко пожал ему руку.
- Лейте, а вы наговаривали на Павлюка, - сказал Степа укоризненно.
- Каюсь, - ответил боцман.
- А теперь, - предложил охотник, - пойдемте следом за Ларсеном. - Мы, наверное, встретим Эльгара и, думаю, сможем ему помочь.
Г л а в а VIII
Лейте и Степа рассказали о своих приключениях. Услышав стрельбу около парохода, они решили, что норвежцы победили, потому что не представляли, как можно без огнестрельного оружия защитить пароход от большого отряда, вооруженного ружьями, да притом нападающего внезапно; к тому же они думали, что на пароходе есть предатель. Когда стрельба утихла, они решили, что все кончено и "Лахтак" перешел в руки шкипера Ларсена. Имея ружья и запас патронов, они решили скрываться на острове и впоследствии отбить "Лахтак" последовательной партизанской войной или неожиданным нападением. Пошли в глубь острова, ища укромного уголка. Надеялись также и на то, что, может быть, кто-нибудь из товарищей убежал с парохода и, так же как и они, блуждает среди этих холмов. Сегодня утром, заметив в отдалении четырех человек, они начали осторожно подкрадываться к ним. Эти люди тоже их заметили и начали стрелять. Моряки поняли, что встретили врагов и что придется отстреливаться. Обе стороны все время прятались за камнями, и поэтому жертв у них не было. Но когда они услышали выстрелы у себя над головой, то, как и догадался Вершомет, решили, что к врагам прибыла подмога, занявшая очень выгодную позицию. Тогда Лейте крикнул Степе, что нужно бежать в долину.
- И мы, - сказал юнга, - ретировались.
Следы Ларсена повели моряков вдоль расположенной между холмами долины. Здесь лежал глубокий снег, покрытый настом. Наст был некрепкий, и без лыж они бы глубоко вязли в снегу. Небо, как предсказал утром Запара, начало проясняться. Вскоре над покрытыми снегом холмами и долинами засияло солнце.
С тех пор как отряд Вершомета, состоявший теперь из пяти человек, двинулся по следам норвежцев, прошло уже часа два. Они прошли долину, несколько холмов и стали приближаться к морю, когда вдали послышались выстрелы. В километре от них, на холме, стоял человек и стрелял. Охотник попросил у гидролога бинокль. Человек стрелял вверх. Что должны были означать эти выстрелы? Призыв подойти поближе или предостережение - не подходить совсем? Но вот около стрелка появилось еще несколько человек. Охотник насчитал шестерых.
Это не могла быть ни группа Ларсена, потому что она состояла только из четырех человек, ни группа Эльгара, насчитывавшая пятерых. Вершомет и его товарищи двинулись прямо на этих людей. Двое из них, которые стояли около стрелка, выбежали им навстречу. Приблизившись, они узнали Шелемеху и одного норвежца из отряда Эльгара. Обрадованный кочегар горячо приветствовал Степу и Лейте.
- Откуда у вас столько людей? - спросил охотник.
- Два норвежца пристали. Мы же с ихним шкипером встретились. Обменялись несколькими выстрелами. Мне пулей шапку пробило. Соломину ногу поцарапало. Эльгар Ландруппа подстрелил.
- Убил?
- Нет, ранил. Потом двое перешли к нам, а проклятый шкипер удрал.
Оба отряда объединились.
Свое задание экспедиция выполнила. Эльгар познакомил моряков "Лахтака" со штурманом Бентсеном и матросом Гансеном, с которыми им несколько часов назад пришлось перестреливаться. Лейте и Степа узнали в Бентсене того, кого они связали сонным, а в Гансене - матроса-великана, которого Степа бил прикладом по голове.
Как выяснилось с помощью двух переводчиков, то есть Эльгара и Лейте, штурман не разделял авантюрных затей Ларсена, а поэтому тот и не пригласил его участвовать в нападении на пароход. Поэтому же штурман бросил своего начальника, как только увидел Эльгара во главе отряда.
Тогда же выяснилось, что система двойного перевода нужна не для всех. Степа и Эльгар почти свободно разговаривали, смешивая русские и норвежские слова. Штурман Бентсен знал французский язык, и едва Запара заговорил с ним по-французски, засыпал гидролога вопросами. Потом он рассказал, что отношения между ним и Ларсеном все время были обострены. Ларсена он знал как браконьера и на "Исб?рн" нанялся потому, что был безработным. Бентсен не считал большим преступлением охоту в северных водах в районе Земли Франца-Иосифа, Новой Земли и Северной Земли, хотя он и слышал о декрете советского правительства от 15 апреля 1926 года*. Но, когда он увидел, что Ларсен не только браконьерствует, но и грабит авральные склады на островах, это его глубоко возмутило, и он заявил шкиперу свой протест. Ларсен приказал ему молчать. Штурман даже побаивался, что ему не придется вернуться в Норвегию живым. Правда, в последний момент он поверил Ларсену и Ландруппу, что советские моряки арестовали норвежских матросов. Ведь их должны были считать браконьерами. Нападать на советский пароход он отказался. Его оставили сторожить пленных. С этим заданием он не справился. Когда в лагерь вернулись Ларсен и Ландрупп, они застали караульных связанными. Шкипер и лоцман освободили их и рассказали, что Эльгар изменил, что нападение не удалось, что несколько матросов убито, а остальные арестованы. Они предложили уходить и искать убежища подальше от советского парохода.
_______________
* Этим декретом собственностью СССР объявлены все земли и
острова от советских берегов до Северного полюса.
Что было дальше, Запара знал сам.
На снегу скорчился раненый Ландрупп. Пуля Эльгара пробила ему ногу. Бентсен перевязал лоцмана, и теперь он сидел с мрачным, печальным и испуганным видом.
- Ты был прав, лоцман, - сказал Лейте, подойдя к Ландруппу, - когда говорил, что мы нападем на тебя и что скоро нам будет весело.
Ландрупп молча смотрел в землю.
Внимание Лейте привлекло несколько блестящих камешков, рассыпанных по снегу возле раненого. Одни из них были величиной с горошину, а другие - с лесной орех.
- Что это такое? - спросил он Эльгара.
- Золотая руда, - ответил тот. - Ландрупп высыпал ее из своего мешка.
Боцман поднял несколько камешков и протянул Запаре. Гидролог посмотрел на камешки, взвесил их в руке, потер пальцем и ответил.
- Нет. Это пириты. Из таких камешков в Испании добывают серу.
Лейте перевел слова гидролога Эльгару. Гарпунер недоверчиво посмотрел на Запару, улыбнулся и сказал что-то своим товарищам. Норвежцы также недоверчиво посмотрели на Запару. Тогда Запара объяснил штурману, в чем дело. Бентсен понял его. Более того: он сам припомнил, что видел такие же камешки в какой-то геологической коллекции. Через минуту норвежские матросы, громко смеясь, набросали возле Ландруппа целую кучу его "золотой руды", - они набили карманы после того, как Ландрупп рассыпал ее из своего мешка.
Лоцман кусал губы и что-то шептал.
- Он говорит: трагическая ошибка, - сказал по-французски Бентсен Запаре.
Г л а в а IX
Запара предложил обойти остров.
- Должны же мы знать размеры этого острова и то, как выглядят его северный и восточный берега. Или, может быть, оставить это тайной шкипера Ларсена? - спросил гидролог.
Решили разделиться на две группы. Большинство во главе с Эльгаром и Лейте должно было возвратиться назад тем же путем - через норвежский лагерь; до лагеря они будут нести Ландруппа на руках, а оттуда повезут его на нартах. Вторая группа состояла из Запары, Вершомета, Степы и Бентсена. Они должны были идти на северо-восток, с тем чтобы замкнуть круг, обойдя остров. Бентсен охотно присоединился к Запаре, чтобы поближе познакомиться с советскими моряками, не прибегая к двойному переводу Эльгара и Лейте.
Попрощавшись, обе партии двинулись в путь, каждая - в своем направлении.
Четверо исследователей пошли вдоль берега моря. Запару удивляло большое количество полыней.
Юнга вспомнил, что они с Лейте уже обращали внимание на это явление.
- Неужели и вам не приходилось ходить дальше по берегу? - спросил Запара Бентсена.
- Нет, - ответил штурман, - в лагере "Исб?рна" я фактически был под домашним арестом. Ходить повсюду Ларсен разрешал только своей правой руке - Ландруппу. Даже Эльгар, наш лучший стрелок и охотник, имел право охотиться только в южной части острова. Я думаю, что запрещение ходить на север острова было вызвано открытиями Ландруппа. Мы долго не знали про золото, а когда узнали, нам его не показывали. Я впервые увидел эту "золотую руду" сегодня, хотя кое-кто из моих товарищей видел ее еще накануне нападения на ваш пароход. Я знал о другом, настоящем открытии. Карсен и Ландрупп нашли здесь нефть. Они даже привозили ее несколько раз в бочке на нартах. Когда пропал Эльгар и мы ходили его разыскивать, мы брали с собой нефть и зажигали огонь. Мы зажигали эти огни и в ту ночь, когда впервые узнали, что близ острова стоит пароход.
- А мы удивлялись, - сказал Запара, - откуда такие яркие огни.
Берег круто повернул на запад. В море выбегал остроносый горбатый мыс. Чтобы не терять времени, решили идти напрямик, через холм. Он был невысокий - метров шестидесяти, но довольно крутой. Пришлось снять лыжи и нести их на руках. Наверху моряки почувствовали что-то вроде дуновения теплого ветра. Под ними лежала небольшая бухта, окруженная крутыми холмами, покрытыми облезлым снеговым настилом. В бухте не было видно ни льдинки. Исследователи удивленно осматривались. Посреди бухты вода волновалась и пенилась, словно газированная. На воде возле берега блестели под солнцем синие разводья. Покрытое льдом море далеко отступало от бухты.
Моряки молча наблюдали удивительное явление. Время от времени над пенящейся водой взлетали камни и куски грязи. Какая-то подводная сила бурлила в центре бухты.
Первым нарушил молчание Запара.
- Гейзер. Подводный гейзер, - сказал он. - Вторая Исландия. А может быть... настоящий подводный вулкан.
- Гейзер, который извергает нефть, - заметил Бентсен.
Они спустились вниз. Вершомет обмакнул в воду руку.
- Теплая. Если бы не мороз, можно было бы искупаться.
Вода и в самом деле была очень теплая, и Запара отчаянно ругал себя за то, что не захватил с собою термометр.
- Ну, пошли дальше, - позвал товарищей Вершомет.
Никаких приборов для того, чтобы произвести наблюдение, у Запары не было. Все же он решил набрать в бухте воды, чтобы потом сделать лабораторное исследование. Но во что ее набрать? Взор гидролога остановился на термосе. Недолго думая он набрал воды в термос. После этого он начал следить по часам за подводным вулканом, отмечая усиления и ослабления его деятельности.
Бентсен, ориентируясь по компасу, начертил в своем блокноте план бухты.
Обойдя бухту и поднявшись на крутую береговую террасу, моряки услышали, что шум вдруг утих. Оглянувшись, они увидели, что вода в бухте успокоилась. Еле заметно колебались только расплывшиеся на поверхности широкие синие пятна.
- Гейзер. Бесспорно, - подтвердил свою первоначальную догадку Запара.
Пройдя бухту, они вскоре увидели в нескольких сотнях метров от моря небольшое нефтяное озеро. На ближайшем к нему холме время от времени начинали бить небольшие источники. Они выбрасывали нефть, стекавшую в озеро тоненькими струйками.
- Этим источникам, - сказал Запара, - я дал бы название микрогейзеров. Они еще более убеждают меня в активности подземных сил и до некоторой степени напоминают Исландию. Разница только в том, что, хотя там гейзеры значительно сильнее, они извергают грязь, а здесь - один из ценнейших для промышленности и транспорта продуктов.
- Вы считаете, что у этого острова могут быть перспективы? - спросил Бентсен.
- Бесспорно! Нефть - это кровь современной индустрии. Здесь может быть топливная база для пароходов, плавающих по Великому Северному морскому пути.
Они задержались возле нефтяных источников. Солнце уже стояло над горизонтом, когда они двинулись дальше.
- Придется ночевать на снегу, - сказал охотник.
- А если будем идти быстро, успеем? - спросил Степа.
- Нет, поздно. Нужно искать место для ночлега. Пойдемте.
Поворачивая к югу, берег обрывался в море высокими скалами. Они блестели тысячами вкрапленных в них золотых блесток. Это были пириты.
- Тоже полезная вещь, - сказал Запара Бентсену.
Вершомет предложил устраиваться здесь на ночлег. Товарищи согласились. В одном месте скалы сомкнулись таким образом, что образовали что-то вроде грота. Здесь же из-под снега выглядывал неизвестно как попавший сюда плавник.
Моряки разгребли снег и увидели пепел и уголь - следы человека. Очевидно, плавник был принесен сюда людьми.
У Вершомета и Бентсена были меховые спальные мешки. В них устроились на ночлег по двое. Учитывая, что ночью мог прийти белый медведь, решили поочередно стоять на часах. Первым караулил Запара.
Г л а в а Х
Запару сменил Степа.
Мальчику было холодно и хотелось спать. Зевая, он посидел на камнях, а потом, чтобы не заснуть, встал и пошел мимо скал, между которыми спали товарищи. Осмотрел щели между скалами, понаблюдал звезды на небе. Несколько лет назад Степа мечтал стать астрономом. У него была карта звездного неба и театральный бинокль. По ночам он изучал по этой карте звезды.
Теперь юнга быстро нашел знакомые созвездия Большой и Малой Медведиц, Плеяды, Андромеду, Пегаса, Волосы Вероники. Нашел Венеру, красноватый Марс, Юпитер и Сатурн, которые заметно отличаются от мерцающих вокруг них звезд. Он знал на память цифры расстояния между Землей и Солнцем, Землей и Луной, планетами и отдельными звездами. Его захватывало и пугало то, что Солнце почти в полтора миллиона раз больше земного шара; что ближайшая звезда Альфа Центавра, которую он никогда не видел, находится на расстоянии около четырех световых лет от Земли. А световой год - как это много! За секунду луч света пробегает триста тысяч километров. Сколько же километров пробегает он за три с половиною года?
Но простое созерцание звезд не удовлетворяло Степу. Он мечтал о межпланетном, а может быть, и межзвездном путешествии. Степу тянуло странствовать по земному шару. Окончив семилетку, он с товарищами отправился в экскурсию в Москву и Ленинград, а вернувшись в Архангельск, устроился учеником в порт. Вскоре комсомольская ячейка выделила нескольких комсомольцев для посылки их юнгами на пароход. Степа упросил, чтобы послали и его, и попал на "Лахтак". Здесь он сначала проходил практику у кока на камбузе, где чистил и мыл кастрюли. Потом его перевели в дневальные. Он убирал кубрики матросов и кочегаров и носил им в столовую завтраки, обеды и ужины.
Степа засмотрелся на Полярную звезду. Удастся ли, думал он, увидеть когда-нибудь эту звезду в зените, над самой головой? Для этого нужно попасть на Северный полюс: Полярная звезда стоит почти над полюсом.
Почувствовав холод, Степа двинулся дальше, вдоль скал. Мечты перенесли его на юг. Он мечтал побывать на экваторе и в Южном полушарии. Ему хотелось взглянуть на созвездие Южного Креста, о котором он столько читал. Он хотел бы увидеть Канопус - самую яркую звезду Юга. "А если бы найти созвездие в виде пятиконечной звезды!" - подумал Степа и снова стал смотреть на небо.
Внезапно сзади, в камнях, послышался шорох. Юнга вздрогнул и обернулся. В темноте между скалами он ничего не увидел, но хорошо слышал чьи-то шаги. Сжав ружье, он стал прислушиваться. "Зверь, медведь?" Но шорох напоминал шаги человека.
"Кто же это ходит здесь ночью?" Степа хотел крикнуть, но удержался. Нужно выяснить, кто это: человек или зверь. Если зверь, он будет стрелять. Если это человек, то нужно его окликнуть.
Шаги стали ближе, и теперь Степа определил, что это человек. Кто этот неизвестный? Может быть, кто-нибудь из группы Эльгара? А может быть... Ведь это же может быть шкипер Ларсен. Вот он уже совсем близко. В темноте показалась высокая человеческая фигура.
- Кто там? - кричит юнга.
Фигура останавливается, и в ответ - короткая вспышка выстрела. Что-то ударило в грудь, в ушах гром, мальчик упал на снег. Он не увидел второй вспышки, не услышал второго выстрела и не почувствовал, как еще одна пуля обожгла его плечо: Ларсен еще раз выстрелил в лежачего.
Ларсен остановился на секунду, прислушался и сделал шаг к мальчику. За камнями послышались шаги. Шкипер повернулся и бросился бежать.
Бентсен проснулся после первого же выстрела. Он выскочил из мешка в то же мгновение, когда раздался второй выстрел. Разбудил Запару и Вершомета.
- Медведь? - спросил охотник, хватая лежавшее рядом ружье.
Норвежский штурман не понял Вершомета, но и он был уверен, что Степа стрелял в зверя.
Все трое с криком выскочили из скалистого грота.
Охотник окликнул юнгу, но тот не отозвался. В десяти шагах от них что-то чернело на снегу. Моряки поняли, что это юнга. Медведя нигде не было видно. Он, наверное, убежал, почуяв их, а перед тем успел ударить мальчика.
Все трое наклонились над мальчиком. Охотник провел рукой по его куртке и обнаружил кровь.
- Ранен! - крикнул он. - Не дышит! - В голосе его звучал страх.
Бентсен вытащил смоченный нефтью платочек и зажег его, как факел. При свете этого факела гидролог начал осматривать юнгу. Он увидел, что пуля навылет пробила ему грудь. Потом он послушал пульс.
- Он еще жив! - сказал гидролог.
Слезы, скатываясь по его щекам, замерзали маленькими ледышками.
Бентсен передал факел Вершомету и взял ружье, которое лежало около мальчика. Он открыл замок, заглянул туда и разрядил ружье.
- Пять, - сказал Вершомет, пересчитав патроны. - Он не стрелял.
Моряки переглянулись.
- Шкипер Ларсен, - твердо сказал Бентсен. - Он может перестрелять всех нас. Будем осторожны.
Запара перевел Вершомету слова норвежца.
Вершомет оглянулся и снова опустился на колени перед юнгой. Гидролог перевязывал раны.
- Нужно немедленно доставить его на пароход, - сказал он. - Может быть, там нам удастся его спасти.
- Пойдем! - сказал Вершомет вставая.
Из ружей и мехового мешка сделали носилки. На мешок положили Степу и, не теряя ни минуты, двинулись в путь.
Бентсен не советовал идти через горы. Там их могут задержать скалы и кручи. Лучше пойти берегом. Ведь шкипер говорил, что остров можно обойти за двадцать четыре часа, а они прошли уже более половины пути. Охотник и гидролог согласились со штурманом. Идти было нелегко. Моряки то и дело спотыкались в темноте. Двое несли носилки, а один шел впереди, показывая дорогу. Обходили расщелины и провалы. Переходили глубокие овраги, спускавшиеся с моря.
Шли молча. Невесело и тревожно было морякам. Иногда, утомленные, они начинали идти еще медленнее. Тогда Вершомет негромко кричал:
- Быстрее! Быстрее!
Проходили часы. Сначала в темноте мерцали только звезды. Но вот горизонт над обледенелым морем прояснился, и вскоре всплыла луна. Она была обращена рожками вниз и равнодушно смотрела на трех людей, которые, выбиваясь из сил, продвигались вперед. Теперь идти стало легче - белая полоса снега отчетливее вырисовывалась над скалами острова. Молча сменяли друг друга и снова шли вперед. Запара чувствовал, что у него звенит в висках, но ни единым жестом не выдавал своей усталости.
Холодное утро застало этих людей в дороге. Они не уменьшали шага.
Вдали среди льдов зачернел пароход.
Г л а в а XI
С юга пролетели кайры*, вестники победного наступления весны. В море трескался лед, на острове темнел и оседал снег. За кайрами появились гаги, гагары, казарки, снеговая чайка, которую можно заметить на снегу только благодаря ее темным лапкам и черному клюву, трехпалая чайка с черными крыльями и редкая птица - розовая чайка.
_______________
* К а й р а - небольшая черная птица из семейства чаек.
Однажды солнце взошло над горизонтом и больше уже не заходило. Оно кружило по небу и, приближаясь к северу, все ниже и ниже, склонялось к горизонту. Над полюсом оно стояло ниже всего, а потом после полуночи двигалось на восточную сторону неба, поднималось кверху и через двенадцать часов занимало самую высокую точку. Но эта самая высокая точка была расположена так низко, что тень парохода была в три раза больше ее высоты.
С капитанского мостика можно было наблюдать движение льда и большие полыньи, которые появлялись то там, то тут. Но в том месте, где стоял "Лахтак", лед оставался неподвижным. Покрытое льдом море с задержанными мелью айсбергами, уперлось в берег острова и не поддавалось ни морским течениям, ни солнцу.
Несмотря на это, в жизни парохода многое изменилось. По приказанию Кара норвежцев зачислили в состав команды. Бентсен был назначен третьим штурманом, а Запару освободили от штурманских обязанностей. Норвежский боцман помогал Лейте, а Вершомет увлекался охотой. Имея полную команду, Кар нетерпеливо ждал, когда солнце наконец одолеет ледяное поле, пленившее пароход, и можно будет разогревать паровые котлы. Торба проводил целые дни в машинном отделении в ожидании этого торжественного момента.
Две недели шла борьба за жизнь Степы. Огромная потеря крови, рана около сердца, высокая температура...
Две недели он лежал без сознания. Только на третью неделю стало ясно, что Степа выживет. Через месяц он уже сидел на своей койке очень бледный, еще слабый, но разговорчивый, с веселыми глазами. Аппетит у него был прекрасный - он с удовольствием уничтожал котлеты из свежей медвежатины. Вершомет заботился, чтобы медвежатина регулярно поступала в камбуз, где теперь хозяйничал кок-норвежец.
Товарищи ежедневно навещали юнгу. Только ковылявший на костылях Ландрупп держался поодаль и никогда не подходил к Степе. Браконьер чувствовал, что все следят за ним и не доверяют ему. Лейте однажды сказал Кару:
- Выгнать бы его на остров, и пусть ковыляет к своему шкиперу! Пускай вдвоем бродят по острову до самой смерти. А не то еще пароход сожжет.
Но Кар не согласился с боцманом.
- Он там умрет раньше, чем ты думаешь, - ответил штурман. - А мы за него отвечаем. Остров же наш, советский, и мы тут представляем советскую власть.
Как раз после этого разговора у Кара появилась мысль поднять над островом красный флаг и этим окончательно закрепить остров за Советским Союзом.
Узнав об этом, Степа начал просить отложить праздник водружения флага до его выздоровления, потому что ему очень хотелось принять участие в этой церемонии.
Тем временем матросы сделали крепкий высокий флагшток, обитый жестью, и сшили большое красное полотнище, на котором Ковягин нарисовал серп и молот и написал: "СССР".
С каждым днем к Степе возвращалось здоровье. Прошло немного времени, и он уже сам смог выйти на палубу. Его поразили ласкающие краски полярной весны, ясный день, блестящий лед, свежий воздух, ставший значительно теплее, птицы, которые пролетали с острова в море, а потом возвращались обратно.
- Как бы они нас не застрелили. А все-таки... - Охотник не закончил.
- Давайте выбросим белый флаг, - предложил гидролог и, не ожидая ответа, вытащил носовой платок и привязал его к шомполу.
Решили догонять Лейте и Степу.
- С Ларсеном встретится Эльгар, - сказал Вершомет Карсену, и тот, по-видимому, понял охотника.
И правда, Ларсен и его группа двигались в таком направлении, что должны были наверняка встретиться с Эльгаром.
Договорившись, моряки перебросили ружья через плечо и, привязав к ним белые платки, начали спускаться с горы, чтобы догнать Лейте и Степу. Спускаться было нелегко. Чтобы обойти обрыв, в который упиралась гора, пришлось сделать крюк. Когда пришли в долину, то те, которых они догоняли, были уже на вершине второго холма. Не останавливаясь ни на минуту, моряки начали подниматься на этот второй холм. Над их головами развевались белые платки, которые должны были свидетельствовать, что у них нет злых намерений.
Время от времени Вершомет останавливался и, набрав полные легкие воздуху, кричал:
- Сте-о-о-о-па!
Но, по-видимому, голос его так и не долетел до юнги. Беглецы взошли на гору и скрылись. Впрочем, Вершомет не пал духом: Лейте и Степа, наверное, так вымотались за эти дни, что все равно не смогли бы уйти далеко.
Когда три разведчика приблизились к вершине горы, из-за камней внезапно раздался крик:
- Дядя Юрий!
Юнга узнал Вершомета.
Через несколько минут моряки жали руки друг другу.
Только Карсену Лейте протянул руку с недоверием, словно побаиваясь его.
- Так вы спаслись? - спросил старый боцман своего заместителя.
- Потому что вы не стреляли, - ответил Вершомет.
- Я не об этом. Как вы спаслись с парохода и почему с вами этот норвежец?
Лейте был уверен, что норвежцы захватили "Лахтак" и что Вершомет с Запарой спаслись примерно так же, как и они со Степой.
Когда Вершомет понял, в чем дело, он громко захохотал и позвал Запару:
- Дмитрий Петрович! Вы слышите?
Но Запара не слышал. Он стоял потрясенный видом вершины этой горы. Воронка более ста метров в диаметре и несколько десятков метров глубиной напоминала кратер вулкана. Услышав наконец свое имя, он обернулся и сказал:
- Не будь я Запара, если это не погасший вулкан!
Но вулкан не заинтересовал ни Лейте, ни Степу. Они слушали рассказ Вершомета о событиях позапрошлой ночи. Когда охотник кончил, оба моряка обернулись к Карсену. Лейте похлопал норвежца по плечу, а юнга крепко пожал ему руку.
- Лейте, а вы наговаривали на Павлюка, - сказал Степа укоризненно.
- Каюсь, - ответил боцман.
- А теперь, - предложил охотник, - пойдемте следом за Ларсеном. - Мы, наверное, встретим Эльгара и, думаю, сможем ему помочь.
Г л а в а VIII
Лейте и Степа рассказали о своих приключениях. Услышав стрельбу около парохода, они решили, что норвежцы победили, потому что не представляли, как можно без огнестрельного оружия защитить пароход от большого отряда, вооруженного ружьями, да притом нападающего внезапно; к тому же они думали, что на пароходе есть предатель. Когда стрельба утихла, они решили, что все кончено и "Лахтак" перешел в руки шкипера Ларсена. Имея ружья и запас патронов, они решили скрываться на острове и впоследствии отбить "Лахтак" последовательной партизанской войной или неожиданным нападением. Пошли в глубь острова, ища укромного уголка. Надеялись также и на то, что, может быть, кто-нибудь из товарищей убежал с парохода и, так же как и они, блуждает среди этих холмов. Сегодня утром, заметив в отдалении четырех человек, они начали осторожно подкрадываться к ним. Эти люди тоже их заметили и начали стрелять. Моряки поняли, что встретили врагов и что придется отстреливаться. Обе стороны все время прятались за камнями, и поэтому жертв у них не было. Но когда они услышали выстрелы у себя над головой, то, как и догадался Вершомет, решили, что к врагам прибыла подмога, занявшая очень выгодную позицию. Тогда Лейте крикнул Степе, что нужно бежать в долину.
- И мы, - сказал юнга, - ретировались.
Следы Ларсена повели моряков вдоль расположенной между холмами долины. Здесь лежал глубокий снег, покрытый настом. Наст был некрепкий, и без лыж они бы глубоко вязли в снегу. Небо, как предсказал утром Запара, начало проясняться. Вскоре над покрытыми снегом холмами и долинами засияло солнце.
С тех пор как отряд Вершомета, состоявший теперь из пяти человек, двинулся по следам норвежцев, прошло уже часа два. Они прошли долину, несколько холмов и стали приближаться к морю, когда вдали послышались выстрелы. В километре от них, на холме, стоял человек и стрелял. Охотник попросил у гидролога бинокль. Человек стрелял вверх. Что должны были означать эти выстрелы? Призыв подойти поближе или предостережение - не подходить совсем? Но вот около стрелка появилось еще несколько человек. Охотник насчитал шестерых.
Это не могла быть ни группа Ларсена, потому что она состояла только из четырех человек, ни группа Эльгара, насчитывавшая пятерых. Вершомет и его товарищи двинулись прямо на этих людей. Двое из них, которые стояли около стрелка, выбежали им навстречу. Приблизившись, они узнали Шелемеху и одного норвежца из отряда Эльгара. Обрадованный кочегар горячо приветствовал Степу и Лейте.
- Откуда у вас столько людей? - спросил охотник.
- Два норвежца пристали. Мы же с ихним шкипером встретились. Обменялись несколькими выстрелами. Мне пулей шапку пробило. Соломину ногу поцарапало. Эльгар Ландруппа подстрелил.
- Убил?
- Нет, ранил. Потом двое перешли к нам, а проклятый шкипер удрал.
Оба отряда объединились.
Свое задание экспедиция выполнила. Эльгар познакомил моряков "Лахтака" со штурманом Бентсеном и матросом Гансеном, с которыми им несколько часов назад пришлось перестреливаться. Лейте и Степа узнали в Бентсене того, кого они связали сонным, а в Гансене - матроса-великана, которого Степа бил прикладом по голове.
Как выяснилось с помощью двух переводчиков, то есть Эльгара и Лейте, штурман не разделял авантюрных затей Ларсена, а поэтому тот и не пригласил его участвовать в нападении на пароход. Поэтому же штурман бросил своего начальника, как только увидел Эльгара во главе отряда.
Тогда же выяснилось, что система двойного перевода нужна не для всех. Степа и Эльгар почти свободно разговаривали, смешивая русские и норвежские слова. Штурман Бентсен знал французский язык, и едва Запара заговорил с ним по-французски, засыпал гидролога вопросами. Потом он рассказал, что отношения между ним и Ларсеном все время были обострены. Ларсена он знал как браконьера и на "Исб?рн" нанялся потому, что был безработным. Бентсен не считал большим преступлением охоту в северных водах в районе Земли Франца-Иосифа, Новой Земли и Северной Земли, хотя он и слышал о декрете советского правительства от 15 апреля 1926 года*. Но, когда он увидел, что Ларсен не только браконьерствует, но и грабит авральные склады на островах, это его глубоко возмутило, и он заявил шкиперу свой протест. Ларсен приказал ему молчать. Штурман даже побаивался, что ему не придется вернуться в Норвегию живым. Правда, в последний момент он поверил Ларсену и Ландруппу, что советские моряки арестовали норвежских матросов. Ведь их должны были считать браконьерами. Нападать на советский пароход он отказался. Его оставили сторожить пленных. С этим заданием он не справился. Когда в лагерь вернулись Ларсен и Ландрупп, они застали караульных связанными. Шкипер и лоцман освободили их и рассказали, что Эльгар изменил, что нападение не удалось, что несколько матросов убито, а остальные арестованы. Они предложили уходить и искать убежища подальше от советского парохода.
_______________
* Этим декретом собственностью СССР объявлены все земли и
острова от советских берегов до Северного полюса.
Что было дальше, Запара знал сам.
На снегу скорчился раненый Ландрупп. Пуля Эльгара пробила ему ногу. Бентсен перевязал лоцмана, и теперь он сидел с мрачным, печальным и испуганным видом.
- Ты был прав, лоцман, - сказал Лейте, подойдя к Ландруппу, - когда говорил, что мы нападем на тебя и что скоро нам будет весело.
Ландрупп молча смотрел в землю.
Внимание Лейте привлекло несколько блестящих камешков, рассыпанных по снегу возле раненого. Одни из них были величиной с горошину, а другие - с лесной орех.
- Что это такое? - спросил он Эльгара.
- Золотая руда, - ответил тот. - Ландрупп высыпал ее из своего мешка.
Боцман поднял несколько камешков и протянул Запаре. Гидролог посмотрел на камешки, взвесил их в руке, потер пальцем и ответил.
- Нет. Это пириты. Из таких камешков в Испании добывают серу.
Лейте перевел слова гидролога Эльгару. Гарпунер недоверчиво посмотрел на Запару, улыбнулся и сказал что-то своим товарищам. Норвежцы также недоверчиво посмотрели на Запару. Тогда Запара объяснил штурману, в чем дело. Бентсен понял его. Более того: он сам припомнил, что видел такие же камешки в какой-то геологической коллекции. Через минуту норвежские матросы, громко смеясь, набросали возле Ландруппа целую кучу его "золотой руды", - они набили карманы после того, как Ландрупп рассыпал ее из своего мешка.
Лоцман кусал губы и что-то шептал.
- Он говорит: трагическая ошибка, - сказал по-французски Бентсен Запаре.
Г л а в а IX
Запара предложил обойти остров.
- Должны же мы знать размеры этого острова и то, как выглядят его северный и восточный берега. Или, может быть, оставить это тайной шкипера Ларсена? - спросил гидролог.
Решили разделиться на две группы. Большинство во главе с Эльгаром и Лейте должно было возвратиться назад тем же путем - через норвежский лагерь; до лагеря они будут нести Ландруппа на руках, а оттуда повезут его на нартах. Вторая группа состояла из Запары, Вершомета, Степы и Бентсена. Они должны были идти на северо-восток, с тем чтобы замкнуть круг, обойдя остров. Бентсен охотно присоединился к Запаре, чтобы поближе познакомиться с советскими моряками, не прибегая к двойному переводу Эльгара и Лейте.
Попрощавшись, обе партии двинулись в путь, каждая - в своем направлении.
Четверо исследователей пошли вдоль берега моря. Запару удивляло большое количество полыней.
Юнга вспомнил, что они с Лейте уже обращали внимание на это явление.
- Неужели и вам не приходилось ходить дальше по берегу? - спросил Запара Бентсена.
- Нет, - ответил штурман, - в лагере "Исб?рна" я фактически был под домашним арестом. Ходить повсюду Ларсен разрешал только своей правой руке - Ландруппу. Даже Эльгар, наш лучший стрелок и охотник, имел право охотиться только в южной части острова. Я думаю, что запрещение ходить на север острова было вызвано открытиями Ландруппа. Мы долго не знали про золото, а когда узнали, нам его не показывали. Я впервые увидел эту "золотую руду" сегодня, хотя кое-кто из моих товарищей видел ее еще накануне нападения на ваш пароход. Я знал о другом, настоящем открытии. Карсен и Ландрупп нашли здесь нефть. Они даже привозили ее несколько раз в бочке на нартах. Когда пропал Эльгар и мы ходили его разыскивать, мы брали с собой нефть и зажигали огонь. Мы зажигали эти огни и в ту ночь, когда впервые узнали, что близ острова стоит пароход.
- А мы удивлялись, - сказал Запара, - откуда такие яркие огни.
Берег круто повернул на запад. В море выбегал остроносый горбатый мыс. Чтобы не терять времени, решили идти напрямик, через холм. Он был невысокий - метров шестидесяти, но довольно крутой. Пришлось снять лыжи и нести их на руках. Наверху моряки почувствовали что-то вроде дуновения теплого ветра. Под ними лежала небольшая бухта, окруженная крутыми холмами, покрытыми облезлым снеговым настилом. В бухте не было видно ни льдинки. Исследователи удивленно осматривались. Посреди бухты вода волновалась и пенилась, словно газированная. На воде возле берега блестели под солнцем синие разводья. Покрытое льдом море далеко отступало от бухты.
Моряки молча наблюдали удивительное явление. Время от времени над пенящейся водой взлетали камни и куски грязи. Какая-то подводная сила бурлила в центре бухты.
Первым нарушил молчание Запара.
- Гейзер. Подводный гейзер, - сказал он. - Вторая Исландия. А может быть... настоящий подводный вулкан.
- Гейзер, который извергает нефть, - заметил Бентсен.
Они спустились вниз. Вершомет обмакнул в воду руку.
- Теплая. Если бы не мороз, можно было бы искупаться.
Вода и в самом деле была очень теплая, и Запара отчаянно ругал себя за то, что не захватил с собою термометр.
- Ну, пошли дальше, - позвал товарищей Вершомет.
Никаких приборов для того, чтобы произвести наблюдение, у Запары не было. Все же он решил набрать в бухте воды, чтобы потом сделать лабораторное исследование. Но во что ее набрать? Взор гидролога остановился на термосе. Недолго думая он набрал воды в термос. После этого он начал следить по часам за подводным вулканом, отмечая усиления и ослабления его деятельности.
Бентсен, ориентируясь по компасу, начертил в своем блокноте план бухты.
Обойдя бухту и поднявшись на крутую береговую террасу, моряки услышали, что шум вдруг утих. Оглянувшись, они увидели, что вода в бухте успокоилась. Еле заметно колебались только расплывшиеся на поверхности широкие синие пятна.
- Гейзер. Бесспорно, - подтвердил свою первоначальную догадку Запара.
Пройдя бухту, они вскоре увидели в нескольких сотнях метров от моря небольшое нефтяное озеро. На ближайшем к нему холме время от времени начинали бить небольшие источники. Они выбрасывали нефть, стекавшую в озеро тоненькими струйками.
- Этим источникам, - сказал Запара, - я дал бы название микрогейзеров. Они еще более убеждают меня в активности подземных сил и до некоторой степени напоминают Исландию. Разница только в том, что, хотя там гейзеры значительно сильнее, они извергают грязь, а здесь - один из ценнейших для промышленности и транспорта продуктов.
- Вы считаете, что у этого острова могут быть перспективы? - спросил Бентсен.
- Бесспорно! Нефть - это кровь современной индустрии. Здесь может быть топливная база для пароходов, плавающих по Великому Северному морскому пути.
Они задержались возле нефтяных источников. Солнце уже стояло над горизонтом, когда они двинулись дальше.
- Придется ночевать на снегу, - сказал охотник.
- А если будем идти быстро, успеем? - спросил Степа.
- Нет, поздно. Нужно искать место для ночлега. Пойдемте.
Поворачивая к югу, берег обрывался в море высокими скалами. Они блестели тысячами вкрапленных в них золотых блесток. Это были пириты.
- Тоже полезная вещь, - сказал Запара Бентсену.
Вершомет предложил устраиваться здесь на ночлег. Товарищи согласились. В одном месте скалы сомкнулись таким образом, что образовали что-то вроде грота. Здесь же из-под снега выглядывал неизвестно как попавший сюда плавник.
Моряки разгребли снег и увидели пепел и уголь - следы человека. Очевидно, плавник был принесен сюда людьми.
У Вершомета и Бентсена были меховые спальные мешки. В них устроились на ночлег по двое. Учитывая, что ночью мог прийти белый медведь, решили поочередно стоять на часах. Первым караулил Запара.
Г л а в а Х
Запару сменил Степа.
Мальчику было холодно и хотелось спать. Зевая, он посидел на камнях, а потом, чтобы не заснуть, встал и пошел мимо скал, между которыми спали товарищи. Осмотрел щели между скалами, понаблюдал звезды на небе. Несколько лет назад Степа мечтал стать астрономом. У него была карта звездного неба и театральный бинокль. По ночам он изучал по этой карте звезды.
Теперь юнга быстро нашел знакомые созвездия Большой и Малой Медведиц, Плеяды, Андромеду, Пегаса, Волосы Вероники. Нашел Венеру, красноватый Марс, Юпитер и Сатурн, которые заметно отличаются от мерцающих вокруг них звезд. Он знал на память цифры расстояния между Землей и Солнцем, Землей и Луной, планетами и отдельными звездами. Его захватывало и пугало то, что Солнце почти в полтора миллиона раз больше земного шара; что ближайшая звезда Альфа Центавра, которую он никогда не видел, находится на расстоянии около четырех световых лет от Земли. А световой год - как это много! За секунду луч света пробегает триста тысяч километров. Сколько же километров пробегает он за три с половиною года?
Но простое созерцание звезд не удовлетворяло Степу. Он мечтал о межпланетном, а может быть, и межзвездном путешествии. Степу тянуло странствовать по земному шару. Окончив семилетку, он с товарищами отправился в экскурсию в Москву и Ленинград, а вернувшись в Архангельск, устроился учеником в порт. Вскоре комсомольская ячейка выделила нескольких комсомольцев для посылки их юнгами на пароход. Степа упросил, чтобы послали и его, и попал на "Лахтак". Здесь он сначала проходил практику у кока на камбузе, где чистил и мыл кастрюли. Потом его перевели в дневальные. Он убирал кубрики матросов и кочегаров и носил им в столовую завтраки, обеды и ужины.
Степа засмотрелся на Полярную звезду. Удастся ли, думал он, увидеть когда-нибудь эту звезду в зените, над самой головой? Для этого нужно попасть на Северный полюс: Полярная звезда стоит почти над полюсом.
Почувствовав холод, Степа двинулся дальше, вдоль скал. Мечты перенесли его на юг. Он мечтал побывать на экваторе и в Южном полушарии. Ему хотелось взглянуть на созвездие Южного Креста, о котором он столько читал. Он хотел бы увидеть Канопус - самую яркую звезду Юга. "А если бы найти созвездие в виде пятиконечной звезды!" - подумал Степа и снова стал смотреть на небо.
Внезапно сзади, в камнях, послышался шорох. Юнга вздрогнул и обернулся. В темноте между скалами он ничего не увидел, но хорошо слышал чьи-то шаги. Сжав ружье, он стал прислушиваться. "Зверь, медведь?" Но шорох напоминал шаги человека.
"Кто же это ходит здесь ночью?" Степа хотел крикнуть, но удержался. Нужно выяснить, кто это: человек или зверь. Если зверь, он будет стрелять. Если это человек, то нужно его окликнуть.
Шаги стали ближе, и теперь Степа определил, что это человек. Кто этот неизвестный? Может быть, кто-нибудь из группы Эльгара? А может быть... Ведь это же может быть шкипер Ларсен. Вот он уже совсем близко. В темноте показалась высокая человеческая фигура.
- Кто там? - кричит юнга.
Фигура останавливается, и в ответ - короткая вспышка выстрела. Что-то ударило в грудь, в ушах гром, мальчик упал на снег. Он не увидел второй вспышки, не услышал второго выстрела и не почувствовал, как еще одна пуля обожгла его плечо: Ларсен еще раз выстрелил в лежачего.
Ларсен остановился на секунду, прислушался и сделал шаг к мальчику. За камнями послышались шаги. Шкипер повернулся и бросился бежать.
Бентсен проснулся после первого же выстрела. Он выскочил из мешка в то же мгновение, когда раздался второй выстрел. Разбудил Запару и Вершомета.
- Медведь? - спросил охотник, хватая лежавшее рядом ружье.
Норвежский штурман не понял Вершомета, но и он был уверен, что Степа стрелял в зверя.
Все трое с криком выскочили из скалистого грота.
Охотник окликнул юнгу, но тот не отозвался. В десяти шагах от них что-то чернело на снегу. Моряки поняли, что это юнга. Медведя нигде не было видно. Он, наверное, убежал, почуяв их, а перед тем успел ударить мальчика.
Все трое наклонились над мальчиком. Охотник провел рукой по его куртке и обнаружил кровь.
- Ранен! - крикнул он. - Не дышит! - В голосе его звучал страх.
Бентсен вытащил смоченный нефтью платочек и зажег его, как факел. При свете этого факела гидролог начал осматривать юнгу. Он увидел, что пуля навылет пробила ему грудь. Потом он послушал пульс.
- Он еще жив! - сказал гидролог.
Слезы, скатываясь по его щекам, замерзали маленькими ледышками.
Бентсен передал факел Вершомету и взял ружье, которое лежало около мальчика. Он открыл замок, заглянул туда и разрядил ружье.
- Пять, - сказал Вершомет, пересчитав патроны. - Он не стрелял.
Моряки переглянулись.
- Шкипер Ларсен, - твердо сказал Бентсен. - Он может перестрелять всех нас. Будем осторожны.
Запара перевел Вершомету слова норвежца.
Вершомет оглянулся и снова опустился на колени перед юнгой. Гидролог перевязывал раны.
- Нужно немедленно доставить его на пароход, - сказал он. - Может быть, там нам удастся его спасти.
- Пойдем! - сказал Вершомет вставая.
Из ружей и мехового мешка сделали носилки. На мешок положили Степу и, не теряя ни минуты, двинулись в путь.
Бентсен не советовал идти через горы. Там их могут задержать скалы и кручи. Лучше пойти берегом. Ведь шкипер говорил, что остров можно обойти за двадцать четыре часа, а они прошли уже более половины пути. Охотник и гидролог согласились со штурманом. Идти было нелегко. Моряки то и дело спотыкались в темноте. Двое несли носилки, а один шел впереди, показывая дорогу. Обходили расщелины и провалы. Переходили глубокие овраги, спускавшиеся с моря.
Шли молча. Невесело и тревожно было морякам. Иногда, утомленные, они начинали идти еще медленнее. Тогда Вершомет негромко кричал:
- Быстрее! Быстрее!
Проходили часы. Сначала в темноте мерцали только звезды. Но вот горизонт над обледенелым морем прояснился, и вскоре всплыла луна. Она была обращена рожками вниз и равнодушно смотрела на трех людей, которые, выбиваясь из сил, продвигались вперед. Теперь идти стало легче - белая полоса снега отчетливее вырисовывалась над скалами острова. Молча сменяли друг друга и снова шли вперед. Запара чувствовал, что у него звенит в висках, но ни единым жестом не выдавал своей усталости.
Холодное утро застало этих людей в дороге. Они не уменьшали шага.
Вдали среди льдов зачернел пароход.
Г л а в а XI
С юга пролетели кайры*, вестники победного наступления весны. В море трескался лед, на острове темнел и оседал снег. За кайрами появились гаги, гагары, казарки, снеговая чайка, которую можно заметить на снегу только благодаря ее темным лапкам и черному клюву, трехпалая чайка с черными крыльями и редкая птица - розовая чайка.
_______________
* К а й р а - небольшая черная птица из семейства чаек.
Однажды солнце взошло над горизонтом и больше уже не заходило. Оно кружило по небу и, приближаясь к северу, все ниже и ниже, склонялось к горизонту. Над полюсом оно стояло ниже всего, а потом после полуночи двигалось на восточную сторону неба, поднималось кверху и через двенадцать часов занимало самую высокую точку. Но эта самая высокая точка была расположена так низко, что тень парохода была в три раза больше ее высоты.
С капитанского мостика можно было наблюдать движение льда и большие полыньи, которые появлялись то там, то тут. Но в том месте, где стоял "Лахтак", лед оставался неподвижным. Покрытое льдом море с задержанными мелью айсбергами, уперлось в берег острова и не поддавалось ни морским течениям, ни солнцу.
Несмотря на это, в жизни парохода многое изменилось. По приказанию Кара норвежцев зачислили в состав команды. Бентсен был назначен третьим штурманом, а Запару освободили от штурманских обязанностей. Норвежский боцман помогал Лейте, а Вершомет увлекался охотой. Имея полную команду, Кар нетерпеливо ждал, когда солнце наконец одолеет ледяное поле, пленившее пароход, и можно будет разогревать паровые котлы. Торба проводил целые дни в машинном отделении в ожидании этого торжественного момента.
Две недели шла борьба за жизнь Степы. Огромная потеря крови, рана около сердца, высокая температура...
Две недели он лежал без сознания. Только на третью неделю стало ясно, что Степа выживет. Через месяц он уже сидел на своей койке очень бледный, еще слабый, но разговорчивый, с веселыми глазами. Аппетит у него был прекрасный - он с удовольствием уничтожал котлеты из свежей медвежатины. Вершомет заботился, чтобы медвежатина регулярно поступала в камбуз, где теперь хозяйничал кок-норвежец.
Товарищи ежедневно навещали юнгу. Только ковылявший на костылях Ландрупп держался поодаль и никогда не подходил к Степе. Браконьер чувствовал, что все следят за ним и не доверяют ему. Лейте однажды сказал Кару:
- Выгнать бы его на остров, и пусть ковыляет к своему шкиперу! Пускай вдвоем бродят по острову до самой смерти. А не то еще пароход сожжет.
Но Кар не согласился с боцманом.
- Он там умрет раньше, чем ты думаешь, - ответил штурман. - А мы за него отвечаем. Остров же наш, советский, и мы тут представляем советскую власть.
Как раз после этого разговора у Кара появилась мысль поднять над островом красный флаг и этим окончательно закрепить остров за Советским Союзом.
Узнав об этом, Степа начал просить отложить праздник водружения флага до его выздоровления, потому что ему очень хотелось принять участие в этой церемонии.
Тем временем матросы сделали крепкий высокий флагшток, обитый жестью, и сшили большое красное полотнище, на котором Ковягин нарисовал серп и молот и написал: "СССР".
С каждым днем к Степе возвращалось здоровье. Прошло немного времени, и он уже сам смог выйти на палубу. Его поразили ласкающие краски полярной весны, ясный день, блестящий лед, свежий воздух, ставший значительно теплее, птицы, которые пролетали с острова в море, а потом возвращались обратно.